Азарова Светлана Валерьевна : другие произведения.

Сказки для взрослых детей. Книга первая. Где валяются мечты?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Сказки для взрослых детей.
  Сказка первая. Где валяются мечты?
  Взрослые иногда нуждаются в сказке даже больше, чем дети.
  Олег Рой
  Маленькое предисловие к предисловию.
  Я пишу эту книжку всего лишь потому, что выросла, и мне не пришло письмо из Хогвартса. И в шкафу не оказалось Нарнии, причем заметьте, что я тщательно проверила все шкафы дома, у подруг, у соседей, в магазине мебели и даже у директора школы. Мой муж не вампир со сверхспособностями и не накаченный сероглазый извращенец, он просто очень симпатичный обычный парень, правда, слишком хороший . Я выросла, как и многие на сказочных, волшебных историях, ожидая, что вот-вот и...Что дальше этого "и" ни я, ни другие не знали, но тем не менее ждали этого "вот-вот" с дрожью в коленях и сердцебиением в пятках. Так мне стукнуло мои двадцать три...
  Предисловие
  Когда дети на улице начинают называть тебя на "Вы" и в твоем доме сменилось несколько поколений кошек, как-то неожиданно становится понятно, что пора отбросить в прошлое беззаботную жизнь и стать взрослым ответственным человеком. Скучным и рациональным, как всегда хотела мама. Да и папа тоже давненько об этом мечтал, потому что ему надоело вылавливать из ванны моих желтых резиновых уточек и выстраивать их по росту на краю чугунной посудины. А еще родителей стали раздражать бесконечные орды прикормленных бродячих котов и разбросанные повсюду детские книжки с цветными иллюстрациями.
  После внеочередного нагоняя, а в последнее время мне стало влетать достаточно часто и совершенно несправедливо, я с глубоким вздохом собрала любимые книги сказок в картонную коробку, перевязала ее бечевкой и медленными шагами, тяжело пыхтя и отдуваясь, потащила коробку на чердак. В углу темного помещения прямо под связками репчатого лука уже пылились собранные в пакеты с вытертыми ручками самые разнообразные предметы: детские игрушки, поломанные и разрисованные, но не ставшие от этого хуже, куча разноцветных колготок, связанных почему-то в крепкие узлы. Их не выбрасывали, сберегая внукам, но так и не достали, даже когда эти самые внуки появились. Целую кучу книжек я свалила прямо на мягкий пук старых пальто из плотной драповой ткани. Цвет одежды напоминал давно осушенное болото: грязно-зеленый, он не только не оттенял яркие обложки, но казалось, просто проглатывал беспомощные книги, как и должна поступать всякая порядочная трясина, и делал их одинаково безликими.
  Мои параллельные миры, раньше стоявшие на книжных полках, с надеждой молча ждали своей участи.
  -Теперь вы будете жить здесь, а вот это место, - я выразительно постучала по своей голове, - попрошу покинуть. Навсегда. Меня ждет другая жизнь. Не думаю, что более интересная, но...Но, как говорит моя мама, вы всего лишь бесполезная трата времени. И, между прочим, больших денег.
  Я заговорила нарочито-тонким, маминым голосом:
  -На те деньги, что потрачены на дурацкую бумагу, можно было бы особняк купить! Или приличную машину! Хватит забивать себе голову всякой ерундой!
  Обиженные книги совсем потускнели. Я осторожно погладила ближайшую по обложке.
  -Простите меня. Но почитать вас мне пришлось вдоволь, теперь пора почитать своих родителей. Должен же им кто-то обеспечить спокойную старость?
  И сбежала вниз.
  Чердачная дверь за спиной громко хлопнула. Темнота убаюкала сказочных героев, покрыла нарисованные глаза тонким слоем пыли, а необычные судьбы - забвением...Я больше не читаю детские книги.
  Глава 1. Мужчины в моей жизни.
   Воистину, странная вещь - женская судьба. На протяжении моей небольшой двадцатитрехлетней жизни мне четыре раза делали предложение, я успела-таки выйти замуж и родить ребенка, но так и не смогла понять, что же такое любовь и есть ли она вообще на белом свете.
   Нет, влюблялась я много раз, каждый раз как в последний: со слезами, истериками, ночными звонками и прочими полагающимися атрибутами. Но любовь для меня осталась загадкой, неслыханной и неведомой тайной, которая ни разу не смогла открыться мне.
   Я росла в самой обычной среднестатистической российской семье: мама-учитель, папа - пьет, денег - нет. В далеком сопливом детстве была самым обыкновенным ребенком с круглой головой и большими ушами. Это легко можно увидеть и сейчас на детских фото. Единственным отличием от всех других детей было родимое пятно необычной формы на виске (участковый педиатр постоянно пыталась его сковырнуть, ей казалось, что это присохшая грязь) и рыжеватый довольно густой пух на голове. Чтобы родиться рыжей в семье брюнетов, надо очень постараться.
  Мама никогда не рассказывала мне сказок, считая, что они убивают рациональное мышление, и я всю жизнь буду витать в выдуманной реальности, смутно надеясь на что-то и ожидая кого-то непонятного. В общем, проведу свою жизнь так, как она прожила свою, пытаясь перевоспитать взрослого мужчину и виня меня в том, что ее жизнь сложилась не так, как должна была. Уж очень не вовремя я родилась.
  Несмотря на все это, родители любили меня, как умели, "угнетали воспитанием", отдали в музыкальную школу, в которой я не продержалась и года из-за отсутствия слуха, потом в танцевальную студию, где я так же долго не задержалась по причине, описанной выше. Следом последовали спортивные секции, бассейн, географический кружок, но нигде мне так и нашлось места. Отчаявшиеся родители закончили попытки развить скрытые таланты ребенка кружком кройки и шитья в старших классах, где я, как ни странно, прижилась. Еще бы, у преподавателя, руководившего кружком, было очень слабое зрение. Пожилая женщина постоянно носила очки с очень толстыми стеклами и пользовалась при работе только одной иглой, самой большой. С длинным продолговатым ушком. Такую иголку еще называют цыганской, потому что цыгане народ кочевой, много вещей в поход не возьмёшь, вот они и брали одну иглу на табор, чтоб можно было и одежду заштопать, и сбрую из кожи сшить, и рану зашить. Эдакая универсальная вещь, для всего подходящая. Почти как я.
  Мария Васильевна постоянно путала наши имена, и на ее занятиях можно было тихо читать книжку, спрятавшись за спины одноклассников, а в конце урока показать плохо сшитую тряпку из лоскутов разных цветов. Марии Васильевне она казалась креативным видением, одеждой будущего, и претензий ко мне не возникало. Она лишь мечтательно рассматривала нечто у меня в руках и под хихиканье одноклассников задумчиво изрекала, потирая второй подбородок:
  -Знаешь, а у тебя ведь талант. Подумай о поступлении на швею-мотористку. Нужная профессия, хлебная...Вот я в свои годы не доучилась, а зря. Сейчас бы бешеные тысячи зарабатывала, как подруга Люська.
  Впрочем, это она говорила всем моим одноклассникам.
  Несмотря на полное отсутствие талантов, я хорошо училась, но не пользовалась популярностью. Настоящими друзьями тоже запастись как-то не пришлось. Наверное, из-за стеснительности, которую многие, не желающие смотреть глубоко, принимали за высокомерие. Молодым человеком и серьезными отношениями, плавно перетекающими в раннюю беременность и пышную свадьбу в школьной столовой, в учебном заведении тоже как-то не пришлось обзавестись. Скорее всего, по той же самой причине. Хотя и очень хотелось. Девчонкам нужно крепкое плечо, и если они не имеют его с рождения (в виде папы, например), то стараются восполнить этот пробел как можно раньше.
   Самым ярким впечатлением, немного приоткрывшем тайну взаимоотношений полов, стал медленный танец под заунывную музыку с длинным и тощим, как шпала, одноклассником на каком-то школьном вечере. Кстати, на танец он меня пригласил только потому, что не смог выпить на спор залпом три литра вишневого компота - сдулся уже после второй большой кружки. И из двух вариантов расплаты: взять в руки собачью какашку или потанцевать со мной - выбрал наименее противный на его взгляд. Хотя его приятели утверждали, что он долго колебался.
   Немного позже выяснилось, что у него вообще страшная аллергия на вишню, поэтому на дискотеке несчастный больше всего напоминал ангорскую морскую свинку, по недоразумению влезшую на ходули. Но я была рада и такому кавалеру, хотя он никаких особенных струн моей души не затронул.
   Наверное, это потому, что мы, как в популярном некогда сериале, были "с первого класса вместе". Я помню его еще в колготках, прячущегося от школьной медсестры с наполненным какой-то желтой гадостью шприцем за дверцей детского шкафчика с нарисованным на ней зайчиком. Из-под фанерной дверцы трогательно высовывались ступни уже тогда тридцать девятого размера. За соседней дверцей - с вишенкой - пряталась я.
   Хотя это неправда. В этом же первом классе была единственная парочка, я нашла свою вторую половину. Уже тогда мной руководил холодный расчет, и я встречалась с сыном нашей первой учительницы. Это давало определенную выгоду. Например, по окончании первого класса, я одна получила желтую бумажную рыбку и безумно ей гордилась. Все остальным, кстати, вручили по большой мягкой игрушке - плюшевой криво сшитой сове с очками на клюве. А мальчик мог хвастаться, что встречается с настоящей живой девчонкой и имеет возможность даже держать ее за руку.
   Наши чувства были страстны и взаимны, как в кино "до шестнадцати". Многозначительное молчание в трубку, периодические собирание нехитрого детского скарба и дерзкого заявления родителям обоих сторон, что все, мол, я ухожу жить к любимому. Однако папин армейский ремень заметно повлиял на мое решение, и мы решили, что пока не готовы жить вместе.
   Кстати, пожениться и завести детей нам не разрешили и во втором классе, и влюбленность как-то постепенно сошла на нет.
   Но, как известно, человек без проблем жить не может, поэтому в четвертом классе пришлось обратить свой благосклонный взор на крепкого одноклассника с мужественным именем Александр. Кстати, несмотря на то, что мне это имя жутко нравилось, его носители как-то у меня не приживались. Может быть потому, что у Александров аллергия на рыжих или у рыжих аллергия на Александров?
   Одной проявлять внимание было как-то неудобно, поэтому пришлось подговорить подружку влюбиться в другого одноклассника, ну того, в колготках. Колготки он не так давно сменил на трико. Мальчишек было решено покорять щедростью. Мне до сих пор жалко ручки с несколькими разноцветными стержнями и значка в виде золотого блестящего кораблика с витой цепочкой. Раньше он был дамской брошкой, но золотистый цвет и прорисованные мачты и пушки превратили украшение почти в адмиральский знак отличия.
  Но ребята в таком возрасте оказались менее восприимчивы к нежным чувствам, чем девочки. И они предложили свой эквивалент любви: приняли нас в свою банду и показали самое ценное и дорогое мужское достоинство - место дислокации мальчишеской группировки. В общем, любви так и не получилось, а роль боевой подруги меня никогда не устраивала.
   Говорят, что если ребенок красив в детстве, то взрослея, он будет терять привлекательность. Так произошло и со мной. В подростковом возрасте меня посетили все прелести цветения: угревая сыпь, непропорциональное неуклюжее тело, резкость черт лица, неуверенность в себе, которая навсегда осталась со мной именно с того времени. В частности, я до сих пор не люблю, когда обращают внимание на особо выдающийся элемент моего лица - нос, который однажды совершенно незнакомый мне страшный дяденька в автобусе назвал еврейским и потом добавил, что мы с ним (с дяденькой, естественно) вроде как родственники по носам.
   Общественный транспорт с тех пор я как-то недолюбливаю. И дело даже не в этом дяденьке. Иногда мне кажется, что людей, нестандартно мыслящих, необходимо искать именно в маршрутках. Как-то раз в троллейбусе пожилая цыганка долго и очень внимательно сверлила меня черным вороньим глазом, и уже на выходе из транспорта тихонько пожала мою руку и тихо сказала прямо в ухо: "Не бойся змей, они принесут тебе счастье".
  Я в негодовании повернулась к ней, чтобы правильно подсказать дорогу к учреждению, в которое охотно принимают странных личностей, но старой цыганки за спиной не оказалось. Сначала от этих слов стало немного не по себе, но страх быстро забылся, и сказанные слова вспоминались изредка, обычно на семейных посиделках, когда речь заходила о чем-то таинственном и мистическом.
   В девятом классе у моих одноклассниц начался гормональный взрыв. Все повально были в кого-то влюблены, причем не просто так влюблены, а как бы потому, что в этом возрасте положено влюбляться. Учитель физики неподготовленность ученицы оправдывал фразой: "Ты, наверное, влюбилась, поэтому и не подготовилась". Родители понимающе кивали головами, глядя на задумавшуюся дочку: "И мы такие были. Эх, молодость". Мамы вечерами выспрашивали у дочерей, задумчиво подперев рукой щеку: "Скажи, а у тебя мальчик есть?". В такой атмосфере отсутствие любого, даже самого завалящего кавалера угнетало и заставляло испытывать комплекс неполноценности.
  Естественно, кавалером я не обзавелась, и мне окончательно пришлось перейти из разряда красивых в касту умных. Короткая стрижка, длинная бесформенная одежда, "скажи нет" наркотикам, алкоголю и косметике. Об каких-то отношениях можно было только мечтать тайком дома под одеялом. Поделиться было не с кем, потому что класс разделился на два воинствующих лагеря: доступных и слишком доступных.
   Стыдно признаться, но даже поцеловалась по-настоящему я первый раз лишь на последнем звонке.
   На этом празднике жизни после торжественного запуска голубей (кстати, птиц мы не задушили только чудом) одноклассник, ну тот, что в колготках, расплакался от избытка чувств, а ко мне подошел его старший брат, слегка нетрезвый. И я потеряла голову. С тех пор не могу ее найти.
   Именно с того времени я верю в гороскопы. Наши отношения из-за отсутствия моего опыта и слишком большой искушенности с его стороны строить оказалось неимоверно трудно. Казалось, вот человек, знаком до мельчайшей черточки, а отвернись - и не вспомнишь лица. Когда мы были вместе, мне хотелось убить его, но без этого мужчины хотелось убить себя.
   У него было столько женщин, что вспомнить их поименно было невозможно, они все слились в хоровод без звука, запаха и цвета, причем не только для него, но и для меня.
  "Я люблю тебя".
  Эти нежные и ласковые слова произносились им столько раз разным женщинам, что их смысл стерся о бесчисленные потные тела, побывавшие в его постели.
   Сейчас я понимаю, что, скорее всего, мой бывший мужчина никого не любил. Бывают такие люди с шерстяными сердцами, такие никогда не мерзнут в одиночестве.
   Говорят, что если у девушки были сложные отношения с отцом, то она интуитивно ищет мужчину намного старше себя, а главное, более зрелого внутренне, с основательно потасканной душой. В моем отношении это было совершеннейшей правдой.
   В первых числах июля зацвела липа, целую ночь до утра мы гуляли вдвоем. Запах его сигарет мешался с ароматом липового цвета, переходил с его жестких губ на мои. Мое лицо горело от его колючих, как кожура каштана, щек, и глаза цвета молочного шоколада или лесного ореха нежно и тепло смотрели на меня. Вообще, он пах теплым деревом, смолой и дымом. Как лесной житель.
   Было забавно смотреть на наши тени: большой сильный мужчина и маленькая хрупкая девочка. Словно папа ведет за руку дочку-подростка.
   Это было именно то, что я искала. Слишком редко доводилось быть слабой, это ощущение просто ошеломило меня.
   С этих липовых ночей я люблю запах сигарет определенной бело-синей марки. У меня выработался очень странный критерий отбора мужчин: руки и запах. Восприимчивость к ароматам вообще является моей особенностью.
   Даже во время беременности, я прекрасно носила ребенка, не было ни перемен в настроении, ни тошноты, и селедку вареньем я не заедала. Но вот запахи меня убивали! Временами хотелось, как Греную Зюскинда забиться в пещеру, где пахнет только мокрым камнем, и не иметь даже собственного запаха.
   Аромат кожи моего мужчины сводил с ума.
   Это лето было самым чудесным в моей жизни. Впервые я поняла, почему мама не ушла от отца, несмотря на все его выходки. Отношения между мужчиной и женщиной оказались гораздо сложнее, чем "хорошо - плохо" или "удобно - неудобно". И ты не видишь в человеке недостатков, как не видишь их, например, в своем ребенке. И осознание того, что ты выбрала лучшего, очень положительно отражается на физическом и душевном состоянии. И поэтому моя кожа светилась, глаза сияли, а губы пахли яблоками. Мой мужчина был нежным и немногословным, часто, как пушинку, просто носил на руках часами, целуя глаза, волосы, руки.
   После этих встреч его запах преследовал меня, а он, в свою очередь, пах мной.
   Роман длиной в лето...Скупые звонки. Отсутствие встреч. В октябре мне показалось невыносимым постоянно ждать звонка, искать его в толпе, просыпаться ночью с невыносимым чувством одиночества.
   В какой-то один из таких одиноких вечеров я позвонила ему и сказала, что нам надо расстаться. Не могу сказать, что это было сделано от чистого сердца и, уж тем более, на трезвую голову. В этот вечер у нас как раз были еженедельные посиделки с девчонками - одногруппницами и извечными разговорами на вечные темы.
   Это не конец истории, хотя мне казалось, что именно так. Тогда неизвестна была еще одна вещь: мужчины всегда возвращаются. Чаще всего, когда они не нужны, когда все и так хорошо. Такие либо позволяют женщине поверить в себя, мол, вернулся, значит, лучше не смог найти. Другие разбивают все и вся. Женщине быть с такими мужчинами обычно оказывается гораздо больнее, нежели когда они просто бросают ее. И есть мужчины, появляющиеся в твоей жизни, когда тебе очень плохо, когда ты ночью кричишь не "Мамочка! За что! Помоги мне!", а выстанываешь его имя, молишь о помощи. И каким-то сверхъестественным путем он чувствует это, находит твой номер телефона, хотя его номер ты давно уже стерла. Это мужчины-ангелы-хранители. Их мало, на всех обычно не хватает, поэтому таких мужчин надо беречь, а потом передавать по наследству.
  Потом как-то холодным зимним вечером в предновогоднем окне кафе мой мужчина целовал мою лучшую подругу. Они так хорошо смотрелись вместе: он в белом пушистом свитере, она в красном вязаном платье, почти прикрывающем изящные, словно у китаянки, ступни. Я никогда не могла похвастаться маленьким размером ноги.
   И еще: раньше я думала, что на свете нет ничего противнее пауков или скрипа пенопласта, оказалось, что гораздо неприятнее видеть, как один близкий тебе человек целует другого, не менее близкого. И ты точно знаешь, что группа близких точно лишилась как минимум двух участников.
  С тех пор я не влюбляюсь.
  
  Глава 2. Встреча с судьбой.
  На этом бурная личная жизнь затихла на неопределенно-долгий срок. Судьба и за печкой найдет, решила я, спокойно вышла замуж, родила ребенка, сплавила его бабушке. Все как у всех. Работа-дом, редкие встречи с семейными дружественными кланами. Долгожданные летние свободные ленивые месяцы, пахнущие земляничным вареньем, и такие же липкие от пота жаркого лета. Блаженное обломовское ничегонеделанье.
  Муж, наверное, любил меня. Или делал вид, что любил, хотя никогда не баловал цветами без повода, предпочитая дарить нужные в хозяйстве предметы: сковородки, пылесос, стиральную машину...В общем, жизнь как у всех, не хуже и не лучше. Быт и полное отсутствие романтики.
  Только странные душные сны по ночам. В них муж со злой улыбкой сталкивал меня с обрыва, и я кричала, но не могла проснуться, либо кто-то без лица бережно подхватывал меня в падении, больно прижимая к себе жесткими руками. Часто снились клубки змей, лежащие по всей кровати и прикасающиеся холодными телами к моему, а я не могла и пошевелиться, несмотря на дикий ужас, сковывающий тело. После таких снов я просыпалась в холодном поту, с дикой головной болью и неприятным ознобом.
   Август я обычно проводила одна. Муж уезжал в лагерь на работу, ребенок, как переходящее знамя, находился на руках у второй бабушки, матери мужа. Несмотря на это, скучно мне абсолютно не было: я вымывала дом, перебирала старые вещи, бусы, книги, раскладывала сушеную лаванду в зимние вещи. Весь дом и мои руки пахли лавандой, даже ночная фиалка на балконе пропитывалась этим запахом и тоже пахла лавандой. Свежий горьковатый аромат очень шел к оранжевым летним вечерам, делал их чуть прекраснее, хотя сам запах летнего вечера и так ни с чем несравним.
   Во время сумерек мне очень полюбилось спускаться по парку к глубокой реке города. В это время лица неразличимы и силуэты немного расплывчаты, и ничье внимание не отвлекает от своих собственных мыслей.
   Возле реки, в густых зарослях ивняка и ракиты, стояла маленькая скамеечка грубого дерева, неизвестно когда и для кого сколоченная. Ощущение создавалось, что здесь мог ночами рыбачить самый старый леший парка, если, конечно, в парках они водятся. Но ведь за парком тоже должен кто-то присматривать? Если в воде - водяные, в лесах - лешие, то в парках - парковые? Это логично, но "парковый" очень некрасиво звучит, ассоциируется со словом "парник", а оно именно в моем мозгу приходит к слову "навоз". Леший звучит гораздо нежнее и ласковее. Леший - Леша.
  Да и вообще многие слова как-то отвратительно звучат. В детстве меня выворачивало от слова "глотка". И до сих это буквосочетание "гл" мне кажется ужасно уродливым, как черный шипастый жук с растопыренными во все стороны лапками.
  Точно такие жуки летали над речным берегом. Обычно в такой поздний час здесь никого не было, даже вездесущие бездомные парочки не пронюхали о столь чудесном месте для уединения. И соответственно, нигде не валялись шкурки от плодов любви, которыми весь остальной парк был очень щедро завален. Тишина просто звенела в ушах. Казалось, что рядом не город, а горы.
  Вдруг тишину нарушило шуршание шин тяжелой машины по грунтовой дороге. То, что она здесь, ничего, кроме этого шуршания, не показывало. Ни музыки, ни разговоров, лишь какое-то смутное барахтанье и невнятное мычание доносились из автомобиля.
  Я не могла обернуться. Инстинктивно чувствовалось, что ничего хорошего эти звуки в себе нести не могут. Такие звуки мог издавать только полузадушенный и крепко связанный человек. Мысленно благодаря всех существующих богов, я тихо сползла под обрыв и крепко прижалась спиной к осыпающемуся грунту под козырьком дерна.
  Хлопнула дверца, стонущие звуки приблизились.
  -Проверь кусты! - раздалась тихая команда, которую тотчас же кто-то кинулся исполнять.
  -Быстрее! Еще засекут, проблем не оберешься.
  -А где?
  -Да прям здесь. Место уж очень здесь подходящее, глухое.
  На мою голову посыпались целые куски дерна. Огромный черный мешок, извиваясь, пролетел мимо меня и начал тонуть. Откуда-то донеслись веселые, чуть пьяноватые голоса. Они быстро приближались.
  Вверху кто-то грязно выругался, смачно сплюнул.
  -Валим. Дело сделано, дотонет сам, деваться ему некуда.
  Хлопнули дверцы, и машина быстро укатила в неизвестном направлении.
  Я стояла в полном оцепенении и не понимала, что мне делать. В полубреду я увидела, как над поверхностью места, на которое упал черный мешок, всплывает крупный пузырь воздуха, потом еще и еще один.
  Расталкивая теплую воду, я подплыла к этому месту и нырнула. Найти страшный груз не составило труда - он извивался и барахтался. Гораздо труднее было просто подхватить его, ощущение было такое, как будто большая страшная рыба водит губами по твоим рукам. Этакий сом-людоед, о котором ходили легенды у местного населения.
  Поднять мешок на поверхность было тяжеловато, но вполне мне по силам.
  "Как хорошо, что существуют законы физики!" - пронеслось у меня в голове.
  Задыхаясь, я медленно плыла, используя только ноги, руками поддерживая драгоценный сверток на плаву. К тому времени сверток никаких признаков жизни не подавал, и мне было страшно, одно дело - быть спасителем, и совсем другое - трупоносцем.
  Полностью на берег вытащить свою ношу я не смогла, было очень тяжело. Поэтому мешок пришлось расположить на отмели, намного правее обрыва, параллельно берегу.
  Пальцами и зубами я разрывала жесткий полиэтилен, в спешке сама себе травмируя руки. В просвете показался просвет грязной кожи и темных спутанных волос.
  Плотно смеженные веки с синеватым оттенком, тонкий красивый нос, страдальчески искривленные губы. Он не дышал. Судорожно перевернув его на живот, пальцами разжала стиснутые зубы, крепко потрясла его. Он закашлялся, приоткрыл мутные глаза, оттолкнул меня, и его вырвало водой.
  -Где я? Кто ты?
  Голос с курьезной хрипотцой, как у мальчишки в период взросления. Карие глаза, испуганно и настороженно смотрящие на меня. Тут мне впервые пришла в голову мысль, что, может быть, спасать его не было самой моей хорошей идеей, а, возможно, вообще последняя идея, пришедшая в мою глупую голову. Сейчас он был практически беспомощен, но чувствовалось, что в другой ситуации он хищник, жестокий и беспощадный. А самое главное, что это был мой Леший, мужчина моей юности.
  -Где я?-он повторил вопрос уже настойчивее.
  -Ты в Л****е,- вздохнув, ответила я и попыталась тихо смыться. - Ну что, на дворе лето, обсохнете и в милицию, а я пойду, у меня еще дети не кормлены, и муж спецназовец, и брат-чемпион по вольной борьбе обещали в гости заглянуть. Благодарности не надо. Можешь потом просто прислать открытку. Прощай.
   Почти встала, отряхнула налипший на колени песок, почти ушла, спиной чувствуя напряженный взгляд.
  "Так нельзя,- обреченно вздохнуло вещество в моей черепной коробке. -Он погибнет, как выплывший и замерзший котенок. И потом, чужой город, денег в мешок ему, наверное, тоже не положили. Хотя бы покормлю, одену и пусть переночует, а потом пусть катится - денег на дорогу тоже наскребу".
  Да и я его почему-то совершенно не боялась, хотя он очень изменился и явно не узнавал меня.
  -Вставай, пойдем ко мне, переночуешь, но завтра придется уехать.
  Леша молча встал, попытался выжать мокрую одежду и темные волосы, но это ему не удалось. Тогда он так же молча и торжественно поплелся за мной.
  Мы шли по глухой заросшей части парка, он вплотную подходил к окнам моего жилища, расположенного на первом этаже.
  Не проронив ни единого слова, я подкатила специально лежащий неподалеку чурбачок, взобралась на него и привычно пролезла в форточку. Этот способ мной давно испытан - я часто теряю ключи, а ломать старую дубовую дверь нет никакого желания.
  Только один раз пришлось оказаться в неприятной ситуации: будучи на шестом месяце беременности я, естественно, посеяла ключи и решила, как всегда, воспользоваться форточкой. Голова и плечи прошли замечательно, но моя талия, а точнее, ее отсутствие, немножко застряли. Точно как в мультике про Винни-Пуха.
  Сидеть в форточке до момента родов мне показалось невозможным и пришлось звать на помощь. Хорошо, что сосед сверху очень хорошо слышит, он композитор, хотя издаваемые звуки были не очень-то музыкальны. Окно пришлось выломать вместе со мной. Мы, конечно, поставили новое, и форточку тоже решили специально сделать пошире. На будущее, так сказать.
  И теперь в дом я попадаю просто на раз-два.
  Вывалившись во внутренность комнаты и торопливо оглядевшись, открыла дверь и впустила нежданного гостя. Он по-прежнему молчал, чувствовалось, что мужчина подавлен и угрюм, так настороженно смотрел по сторонам. Посмотреть действительно было на что: дом достался нам в наследство от полоумной бабушки. Он доверху был набит всяким хламом, нужным и ненужным. За достаточно большой промежуток времени, проведенный в нем, мы до конца так его и не изучили. Иногда в его закоулках попадались вещи, совершенно неподходящие солидному старому дому: танцевальные пластинки, игральные кости и карты. Иногда же, наоборот, находились старинные облезлые подсвечники, пасхальные яйца, музыкальные шкатулки без музыки. Мой муж называет этот дом "шляпой мартовского кролика", и надо сказать, в чем-то он прав.
  По скрипучим половицам мой гость прошел на кухню и опустился в кресло. Из-под мужчины со стоном выдавился кот и немедленно попросился на улицу.
  -Ну что ж, чаю? - неуверенно предложила я, потому что терпеть не могу это вымученное гостеприимство (все-таки есть во мне еврейские корни).
  Мой таинственный гость слабо улыбнулся. Его улыбка царапнула мое сердце смутным беспокойством. Мой мужчина улыбался не так открыто.
  -Пожалуй. Меня, кстати, Алекс зовут.
  -Что-то везет мне в последнее время на это имя. Алекс - это Александр или все-таки Алексей? - мне с трудом удавалось подавлять дрожь в голосе.
  -Алекс - это Алекс. Я русский, но моим родителям нравилось именно это имя. Оно напоминало им о стране, в которой они познакомились.
  -А почему тогда не Джон или Джим?
  (Это точно не мой Леший! Но как похож!)
  -Одного их общего друга звали так. Именно звали, - тихо сказал мужчина.
  -Ну что ж. я. В принципе, и Алекса могу чаем напоить. Но только чаем, на варенье или печенье Вашего имени явно не хватает.
  Он улыбнулся и уже расслабленно вытянулся на кресле. Кот запрыгнул ему на колени и так стукнул лбом о подбородок моего нового знакомого, что у того лязгнули зубы.
  -Потише, бандит. Подожди, сейчас я устрою тебя поудобнее.
  Алекс выпростал из-под пледа руку и стал наглаживать довольно урчащего кота. Я машинально отметила, что форма рук у незнакомца более чем совершенна.
  (Такого просто не бывает. Ну просто брат-близнец!)
  -Скажите, а у Ваших приятелей давно появилась привычка топить товарища в реке? Или может у вас праздник какой-то? С принесением в жертву мужчин не первой молодости?
  -Это долгая история, и боюсь, что она Вам не понравится - она не слишком красивая. Если бы мне такую рассказали лет десять назад, я бы точно разочаровался в ее главном герое. Вам достаточно будет знать, что я это заслужил. И налейте мне, наконец, чаю, - нагло попросил он, развалившись в моем любимом кресле и укрывшись моим любимым пледом. - А то мне начинает казаться, что Вы совершенно не замечательный человек.
  Я поперхнулась своими мыслями.
  -Это еще почему?
  Алекс лукаво улыбнулся.
  -Потому что ничего на свете не замечаете.
  Я поставила на стол кружку с горячим чаем.
  -Чего же я не замечаю?
  -А вот, например, - Алекс достал из кружки ложечку, аккуратно отряхнул ее и положил на бумажную салфетку рядом. - Запомни, из чашки всегда нужно доставать ложечку, прежде чем пить, иначе будут преследовать неудачи в любви.
  -Ты хочешь сказать, что все это время была виновата ложка?
  -Да, - серьезно промолвил Алекс, крутя серебро в руке. - Сама посуди: все время я пил чай, не вынимая ложечки, и никогда никого не любил, а тут только достал ее из жидкости, и сразу полюбил весь мир! Так что дело в ней, другого варианта я не вижу.
  И он аккуратно положил звякнувшую ложечку на стол.
  -Или вот, например, лично Вы склонны к романтизму и фантазированию. Об этом ясно говорит тщательно вами собранная коллекция засушенных розочек.
  Глядя на них, можно четко увидеть все праздники, которые отмечались в этом доме, так как пыльные цветы сгруппированы маленькими семьями.
  И эти праздники - Ваш день рождения, Новый год и Восьмое марта.
  Ведь я прав?
  Я растерянно кивнула.
  -И еще я точно знаю, что Вы никогда не получали цветов просто так, без повода. А из этого следует, что Ваш муж Вас не любит, и Вы сохнете и хиреете, точно так же, как и эти несчастные цветы...
  -Разве в этом измеряется любовь? Всего лишь количеством подаренных букетов?
  -Нет, конечно. Этим в том числе.
  Он встал и подошел к окну, плед потащился за ним по полу. Уютно свернувшийся кот мягко стукнулся об пол и поехал, не просыпаясь за Алексом.
  Алекс подошел к окну, отодвинул штору и долго смотрел в темноту, потом обернулся и поманил меня.
  -Знаешь, как-то этот год совсем не задался. То, что меня попытались убить сегодня - сущие пустяки. Буквально за неделю до этого меня бросила сотая девушка.
  -Юбилейная?
  -Что-то вроде того.
  Посмотри вокруг. Видишь огни фонарей в сером молоке улиц? Вот и у меня в душе то ли туман, то ли дым...Ничего не видно под серым покрывалом, но я-то чувствую: там пляшут черти.
  Мне не понравились его последние слова. И то, как мужчина серьезно взглянул мне в глаза. Зрачки и без того темных глаз расползлись, заглатывая ореховую скорлупу радужки.
  -Алекс, а мы нигде с тобой не встречались раньше?
  -Вселенная бесконечна. Вполне возможно, что в какой-то жизни я проходил рядом, и вполне допускаю, что тогда ты меня и заметила, - равнодушно бросил он, отворачиваясь.
  Достаточно длительное время, прожитое с мужчиной, научило меня не вытаскивать из него то, что он явно хочет скрыть. Придет время - он сам все расскажет.
  За весь вечер он не проронил больше ни слова. Безропотно лег спать на старенький диванчик с бордовым покрывалом. От душа испуганно отказался. Видимо, страх воды стал очень силен. Накрылся с головой одеялом и сразу уснул. Я тоже быстро провалилась в сон.
  Очнулась я утром. Диванчик был сложен и аккуратно застелен. Алекс не отзывался. Он ушел. "Интересно, а люди с иностранными именами всегда уходят по-английски? - пришла мне в голову шальная мысль.- А что, так даже лучше: ни забот, ни хлопот, ушел и слава богу".
  Дальше день пошел как по маслу: куча домашней работы, приготовление праздничного пира к приезду мужа и возвращению кота. Вымотавшись за день, я крепко уснула.
  Часа в три ночи раздался настойчивый стук в дверь.
  -Кто там?-спросонья мой голос звучал как у столетнего пропитого прапорщика. Кот зашипел и спрятался под диван. Его реакция мне очень не понравилась, но стук больше не повторился. Я подумала, что просто это очень реалистичный сон и заснула опять.
  Ранним утром я проснулась, зевая, пошла на кухню, сварила кофе на молоке, сделала бутерброд с сыром как в летнем лагере-адыгейским. Его из моих "солагерников" никто не ел, поэтому сэндвич в лагере у меня получался гигантских размеров "разорви-рот". Но зато я не ела яйца, а их обожал мой сосед. Поэтому все были сыты и довольны.
  Каждое летнее утро моего детства Карл Маркс со своей схемой "товар-деньги-товар" просто отдыхал. Схема "товар-товар" была куда более продуктивной и рентабельной. Именно в то время закладывались основы рыночных отношений: сыр не ценился, шесть кусков можно было обменять на одно яйцо; зато соку можно было выпить на стакан больше, если откладывать в сторону печенье целый месяц.
  Бутерброд был съеден, кофе - выпит. Пора было идти встречать мужа с поезда. Натягивая босоножку, я открыла входную дверь и поскакала на улицу, попутно пытаясь попасть ногой во вторую туфлю. Вдруг в ногу мне что-то впилось.
  От боли я вскрикнула, наступила на кота. Он решил мстить и с громким: "Мяу!" вцепился в многострадальную конечность. Пошатнувшись, я с криком рухнула с крыльца точно в ведро с грязной водой.
  Итак, день начинался прекрасно. Уже одно это происшествие должно было оставить мою глупую голову, а заодно и другие не менее сообразительные части тела дома, но когда это мы слушали предостережения? Будь они хоть мамины, хоть принадлежащие собственному внутреннему голосу?
  Решив посмотреть, что же все-таки стало причиной моих бедствий, я поднялась на порог и тщательно его осмотрела.
  Ничего особенного, белесые выгоревшие доски, ржавые перила, очень обиженный кот. Только под водосточной трубой что-то слабо блестит.
  Мое внимание привлекла странная витая блестящая штучка, похожая на змейку. Через секунду я подняла дивной красоты браслет, очень изящный, сделанный из тяжелого серебристого металла. Вещь была старинной и походила на уробороса, свернувшегося в кольцо змея, кусающего себя за хвост.
  Украшение притягивало взгляд, и я машинально примерила его. Браслет точно пришелся по руке, изумруды глаз заискрились, застежка щелкнула, и обруч стал монолитным, как если бы его ковали сразу на моей руке.
  "Полюбовались и будет,"-подумала я и попыталась расстегнуть замок, но не тут-то было. Он не открывался. Не поддался он и шпильке, и ножницам. Правда, орудовать ими пришлось очень осторожно - жалко было повредить такую красоту.
  "Ладно, потом как-нибудь сниму. Но кто мог потерять такую вещь в нашем захолустье? Тем более, что украшение, скорее всего, безумно дорогое."
  С этими мыслями я шла по направлению к железнодорожному вокзалу, как вдруг раздался телефонный звонок. "Муж" - высветилось на экране. Я улыбнулась и взяла трубку.
  -Солнышко, мне нужно с тобой серьезно поговорить, - родной голос виновато запинался.
  -Паш, что случилось? Ты заболел? Не волнуйся, скажи мне, я поддержу тебя во всем, вместе мы все преодолеем.
  -Я не могу. Мне очень стыдно. Но я, кажется, влюбился.
  Телефонная трубка выпала из рук на землю. Любимый голос истошно вопил: "Прости меня, не знаю, что на меня нашло, наваждение какое-то. Это все глупость, дурость".
  -Кто она?
  Странное спокойствие тушило любовь у меня внутри.
  -Девочка. Софья. Я с ней в лагере познакомился, был у нее вожатым.
  -Сколько ей лет?
  -Шестнадцать.
  -Паш, ты сошел с ума? А как же я? А наша дочь? Ты о нас подумал? Неужели любовь к шестнадцатилетней девочке перевесила семью?
  -Думал. Не надо, я для себя все решил.
  -К ней ходил на свидания, а думал о нас?
  -Ну прости меня.
  -И что же дальше?
  -Не знаю. Я люблю ее, но не люблю тебя. Так получилось. Прости.
  -Паш, за что ты так со мной? Что я тебе сделала? - почти кричала я в трубку, лежавшую на земле.
  -Ничего. Но без нее я схожу с ума, а без тебя - нет. Я постоянно думаю о ней, представляю ее губы, глаза, волосы. А ты всегда смеялась над моими увлечениями, не давала мне развиваться, - обиженно выговаривал в трубку муж.
  -И ты считаешь, что это достойный повод уйти из семьи? - спрашивала я, не веря своим ушам. - Лучше бы ты меня убил.
  -Кому лучше? У тебя есть дочь, родители, друзья. Твою жизнь покину только я, в ней ничего больше не изменится. Собери, пожалуйста, мои вещи.
  Спокойный голос звучал и звучал в трубке. Такой родной, такой мой. А я потеряла в один миг все - смысл жизни пропал безвозвратно. Казалось, что все это страшный сон, это неправда, я проснусь - и все исчезнет, мой муж подойдет ко мне, чтобы обнять, а я, как и раньше, буду ждать его с работы, готовить обед. Для чего теперь я? Кому я нужна? И нужна ли вообще на свете?
  Я не помню, как я попала в дом, как открыла бар и аптечку, как растворяла снотворное в коньяке. Помню только жидкость цвета чая в кружке для чая. Только жидкость оказалась почему-то со вкусом огня.
  Жидкое пламя прокатилось по пищеводу и застряло где-то в районе желудка, потом рванулось вверх, в голову, и больше я ничего не помню.
  Помню еще несколько моментов пробуждения: всегда очень трясло, стоял машинный гул, и очень хотелось пить.
  Надо мной склонялись головы в черных вязаных шапочках, звенело стекло, руки что-то больно кололо.
  Наконец я очнулась в темной прохладной комнате. Очень кружилась голова, любое движение давалось с трудом, как под водой. Да и сама комната напоминала водоем: зеленоватые оконные стекла, изумрудные шторы, травяной бархат покрывала.
  Одежда на моем теле была тоже незнакомой: длинная льняная юбка, закрытая длинная блуза с неглубоким вырезом, простое, но качественное белье. Мои волосы, кстати, довольно редкого темно-рыжего густого цвета (про такие говорят "гречишный мед"), тщательно вымытые, расчесанные, пахнущие корицей, струились по подушке.
  Рядом, на тумбочке, нашлись стакан с водой и большая черная кнопка. Потянувшись к стакану, я абсолютно случайно нажала на нее. Через минуту в сторону отъехала дверь в комнату, и в спальню тихо ступая ногами, обутыми в войлочные туфли, вошла пожилая женщина.
  -Кто Вы? - настороженно спросила я. Женщина подняла голову, улыбнулась и, показав на рот, помотала головой в отрицательном жесте, показывая, что не может или не хочет говорить. Потом быстрыми и ловкими движениями вкатила в комнату небольшой журнальный столик, богато сервированный, и молча удалилась, не забыв при этом запереть дверь.
  "Ага, меня кормят, значит, зачем-то я им нужна, похищать меня ради денег нет никакого смысла, остается только сексуальное рабство. Но что-то мне подсказывает, что девочек для интим-услуг в таких апартаментах не держат, да и браслет с моей руки не пропал, а ведь если его продать, то можно купить целый гарем. Что происходит? Где мой любимый муж?
  И тут я вспомнила, что произошло накануне, и громко разрыдалась. Проплакавшись, свернулась в комочек, прижав к животу подушку. Все тело невыносимо болело, сильно тошнило.
  Потом вспомнила, что до него у меня тоже была жизнь, полная и не бессмысленная. Подумала о том, что слишком растворилась в этом человеке, сделала его центром вселенной. Представила, сколько новых возможностей открыл передо мной уход этого человека. И зарыдала опять. Темнота окутала мою голову. Мысли равнодушно бродили в черепной коробке, а я безразлично смотрела в одну точку.
  Впервые я умерла в двадцать четыре года, когда муж мне сказал, что влюбился в шестнадцатилетнюю девочку.
  Но на следующее утро тело решило воскреснуть - ему захотелось есть. Мне стало смешно: думала, что умираю, оказалось, что просто хочу есть.
  От этих мыслей на душе полегчало, и наконец-то дал о себе знать желудок - он невыносимо громко и жалобно заурчал. Оглядев стол, я осталась очень довольна. На подносах и тарелках, расписанных узорами с восточными мотивами, лежала груда самой разнообразной снеди. Мякоть сочной разрезанной дыни блестела как сливочное масло высшего качества, а масло в масленке рядом пахло как дыня с собственного огорода, нагретая, почти пропеченная солнцем, крупный виноград, желтый, прозрачный, как прибалтийский янтарь, и черный, как австралийский опал, мясо и овощи, зажаренные первые до хруста, а вторые до приятной мягкости, свежий хлеб в виде лепешек, еще горячий, при надломе испускавший ароматный, как выдох ребенка, пар, бокал вина, которое мог бы пить сам Понтий Пилат, "услаждающее желудок, открывающее душу и утончающее слух". В общем, вы уже поняли, что я была очень голодна, и моя трапеза была очень неэстетична. Если бы моя мам видела, как ест ее дочь, руками разрывая мясо, постанывая от удовольствия, она бы пришла просто в дикий ужас.
  "Да, - билась в голове мысль. - Странное животное - человек, я минуту назад думала, что умру без супруга, а нет, оказывается, сижу, ем."
  Когда первый голод был утолен, опять открылась дверь и вошла та же самая женщина. Она укатила столик, я попыталась выйти за ней, но она нахмурилась и показала на маячивших за дверью двух крупных мужчин самого сурового вида. Когда я училась в университете, именно так выглядели студенты спортфака, увлекавшиеся вольной борьбой. Решив с ними пока не спорить, я продолжила осмотр комнаты и подошла к окну. Вид был прекрасен, но очень непривычен. За окном сияло море, пустое и синее, и больше ничего. Его вид портили только толстые витые решетки, очень прочные с виду. Но я все равно их подергала, и на ощупь они тоже оказались достаточно прочными, чтобы удержать в комнате даже слона.
  Рядом с окном оказалась узенькая дверь, ведущая в ванную комнату, отделанную розовым мрамором, с ванной, выточенной из цельного куска камня той же породы. Все в этом пространстве дышало роскошью, но роскошью неживой, ненужной. Скорее, подходившей для королевы какой-нибудь небольшой страны, чем для обычной, не очень счастливой девушки. Скорее, это я никак не вписывалась в интерьер помещения со своей слишком бледной кожей, крупными чертами лица и вороньим гнездом на голове.
  "Это, наверное, какой-то слепой султан, - пришла мне в голову грустная мысль, - или султан-извращенец. Да, я не уродлива, но моя внешность обычна, единственное, на что всегда обращали внимание мои кавалеры - это глаза. "Как у щенка", - говорили они. И этот комплимент нельзя считать явным признаком неземной красоты моих очей. Ладно, а может он очарован моим умом, но что-то я не припомню, когда я в последний раз разговаривала с какой-нибудь знатной особой. Да и честно сказать, тем разговора, которые я могу поддержать не так уж и много. В области, например, ядерной физики я полный профан. Зато с удовольствием поддержу разговор, если он будет касаться литературы, флоры или фауны нашей планеты. В области психологии знаю несколько фамилий, и если очень сильно напрячь серое вещество, могу вспомнить, чему равен косинус 45 градусов. Да, и собеседник из меня тоже аховый, - совсем загрустила я.- Ну как же так, ведь должна же быть причина, по которой меня сюда привезли".
  Но мои раздумья некому было ни подтвердить, ни опровергнуть. За окном быстро смеркалось, дверь больше не открывалась. Я, не раздеваясь, легла на кровать и не заметила, как заснула.
  Среди ночи кто-то сильно потряс меня за плечо.
  -Вставайте! - произнес голос с сильным акцентом. Надо мной низко склонился владелец этого голоса.- Вас ждут.
  -Кто ждет?- голос спросонья охрип и совсем не слушался.
  Ответ был короток.
  -Господин.
  Сначала очень захотелось сказать, что господа уже давно перевелись, но подумалось, что этот суровый мужчина шутку не оценит, и я быстренько вскочила на ноги. Страж быстрым шагом и не оглядываясь вышел из комнаты, мне приходилось почти бежать за ним.
  По длинному узкому коридору через достаточно продолжительное время мы попали в просторный темный кабинет, отделанный в мавританском стиле. За большим столом в противоположном углы комнаты сидел мужчина, лица которого разглядеть никак не удавалось.
  Мой спутник поклонился и быстро вышел из кабинета. Мужчина встал из-за стола и неторопливо вышел на середины комнаты, прямо под теплый свет бра.
  Я ахнула, потому что увидела знакомые черты лица. Передо мной стоял мой "утопленник" Алекс, вычищенный и выхоленный, в новом дорогом костюме, и он явно наслаждался удивлением на моем лице.
  -Привет, - растерянно выдавила я, просто не найдя чего-нибудь более подходящего.
   Мое изумление рассмешило его.
  -Ну здравствуй.
  Теплые глаза искрились лаской.
  -Алекс, зачем я здесь?
  -Знаешь, это долгая история, но она напрямую связана с этой блестящей штукой на твоей руке.
  Я покрутила браслет. Камушки-глазки змейки лукаво прищурились. Змейка о чем-то задумалась.
  -С браслетом? Вот с этим браслетом?
  -А ты просто удивительно догадлива, - с издевкой произнес Алекс, -но это, в принципе, и к лучшему. Жена не должна быть умнее мужа.
  -Однако невысоко Вы оцениваете степень своего интеллекта, - я разозлилась, - и что значит жена? Вообще-то я вижу тебя второй раз в жизни, и я уже замужем.
  -Ну насчет второго утверждения можно поспорить. Разве он недостаточно четко сказал, что уходит? Твой муж с удовольствием подписал заявление на развод за вполне определенную сумму. И надо сказать, что он тебя совсем не ценит. Даже на мясном рынке, если оценивать тебя по весу, за твою тушку дали бы больше.
  -Ты хочешь сказать, что я толстая?!- я задохнулась и глазами начала подыскивать что-нибудь тяжелое и не слишком хрупкое. Потом до меня начал доходить смысл сказанного красавчиком.
  -Как продал? Что ты несешь?
  -Женщина, это только в твоих краях мужчины не дорожат своими словами. А я тебя купил, и не скажу, чтобы эта покупка доставляла мне больше удовольствия, чем тебе.
  -Ну так отпусти меня. Я тебе не нравлюсь, ты мне тоже не очень симпатичен. Как там говорят? Ах, да. Мне с тобой было хорошо, давай останемся друзьями. И вообще, я домой хочу.
  На этот раз его улыбка была грустной.
  -К мужу? Прощения просить за то, что была недостаточно хорошей женой? Не получится. Видишь ли, мы с тобой практически женаты.
  Я с непониманием смотрела на Алекса.
  -Как такое могло получиться? Это что же получается, без меня меня женили? Просто театр абсурда...
  -Подожди, я сейчас все объясню. Помнишь сказку о Золушке?
  Я кивнула.
  -Так вот по сюжету этой милой истории принц отыскивает свою возлюбленную по ножке, на которую подходит хрустальная туфелька, как у Перро, или тапочка на беличьем меху, как в оригинале сказки. Так вот, функции такой вот туфельки в моей семье с очень давнего времени выполняет вот эта безделушка на твоей руке, - усмехнулся Алекс, дотрагиваясь до изящной безделушки на моей руке.
  -Браслет? Так это ты его потерял?
  Он виновато потупился.
  -Да, видимо, когда выходил их твоего дома. Я вернулся за ним на следующую ночь, но найти так и не смог. Зато он сам нашел тебя.
  -Но как же так? - я даже охрипла, - ты же даже меня не любишь?
  -Стерпится-слюбится. Любовь, как ты могла уже убедиться, - штука наживная. Она имеет свойство заканчиваться, но, что самое странное. И начинаться тоже. И потом, видеться мы будем достаточно редко, твою свободу я ничем не ограничиваю, но и своей лишаться не намерен.
  -Подожди, может, все-таки попробуем его снять? - я безуспешно дергала украшение.
  -Пробуй, только не уверен, что у тебя что-нибудь получится. Он сам расстегнется после официальной церемонии, когда его намочат водой из источника.
  -Так вот он, выход! Зачем ждать церемонии, когда можно пойти к источнику!
  -Поверь мне, если бы все было так просто, я бы давно уже сделал это. Но проще отрубить тебе руку, чем выпытать у жрецов место, где они берут влагу для церемонии.
  Заметив мой испуг при словах "отрубить руку", Алекс поспешно добавил:
  -Не бойся, этого я делать точно не буду. Хотя не скрою, если бы на твоем месте была бы другая женщина, а не та, которая спасла мне жизнь, я бы крепко призадумался, и пожалуй, этот выход меня бы вполне устроил. Кстати, свадьба скоро, тянуть нечего, и не переживай, я ведь на самом деле очень завидный жених, любая просто мечтала бы оказаться на твоем месте.
  -Но не я, - слова еле были слышны и очень хотелось плакать.
  -Иди плачь,- великодушно велел мой будущий "господин", опять проявив проницательность, - женщинам это нужно. Саид проводит тебя.
  И Алекс хлопнул в ладоши. Словно из-под земли появился мой прежний провожатый с орлиным профилем и буквально вынес меня из кабинета, неожиданно ставшего невыносимо душным.
  В спальне я проплакала всю ночь. Меня предал любимый человек, приходилось выходить замуж за нелюбимого, мой ребенок был от меня далеко, и непонятно было, увижу ли я еще когда-нибудь свою дочь. Но к утру пришлось признать, что слезами горю не поможешь. Надо жить дальше и постараться как-то выпутаться из этой неприятной истории.
  Утром ко мне зашел Саид.
  -Господин велел передать, что Вы можете абсолютно беспрепятственно передвигаться по всему острову (ага, значит мы на острове), исключая джунгли, потому что там может быть опасно. Все обитатели острова полностью в Вашем распоряжении и будут счастливы служить Вам, стоит лишь показать знак королевской милости на Вашей руке.
  Глазами он указал на браслет, благоговейно сощурившись.
  - Алия сейчас принесет Вам завтрак и свежую одежду.
  Поклонившись, Саид вышел, не забыв прикрыть дверь. Через минуту, робко постучав, вошла Алия - молодая черноволосая девушка с робкой улыбкой и опущенными в пол глазами. Она прикатила уже знакомый мне столик со всякой снедью и принесла чистое платье из легкого светлого шелка с кожаными сандалиями в тон ему.
  Позавтракав и переодевшись, я вышла наружу. Солнце еще не набрало силу и поэтому лишь согревало, но не пекло. Помещение, в котором меня держали, оказалось дворцом из сказок востока: высокие стрельчатые окна, мраморные ступени, бассейны с прозрачной водой, каменные стены, утопающие в зелени, и ни одного человека вокруг.
  Оглядевшись, я заметила высокую башню, примыкавшую к дворцу. Искренне надеясь, что в этой арабской сказке нет драконов, поднялась по витым ступеням на смотровую площадку. Это отняло достаточное количество времени и сил. Открывшийся передо мной вид заставил меня вздохнуть от восхищения.
  Остров был очень большим, но строения занимали лишь малую его часть. Все остальное пространство напоминало поверхность реки: очень уж оно блестело и рябило под солнечными лучами, только цвет имело зеленый, притом самых разных оттенков. Потом джунгли пересекала полоса песка, ослепительно белого, как солнечные лучи. Она, в свою очередь, перетекало в бескрайнее полотнище моря, ровного теплого небесного цвета, и уходило в синеву небосвода. Цвета были настолько яркими, что мои глаза, глаза жительницы Средней полосы России, с непривычки сильно заслезились.
  Проморгавшись, я обратила внимание, что люди на острове все-таки есть, но, что странно, автомобилей и прочей техники совершенно не было видно и слышно, хотя тишина не была абсолютной. Ее то и дело прерывали голоса животных и птиц.
  Спустившись, я направилась в сторону огромного сада, окруженного высокими стенами. Там было прохладно и пустынно. Возле входа находился фонтан, чаша которого была выложена мелкой разноцветной мозаикой, в ней плавали золотые рыбки. Скамья возле фонтана пустовала, от ее подножия вглубь сада уходила тропа, покрытая глазурованной плиткой, перемеженной с мелкими белыми цветами мелкого ползучего растения.
  По тропе хотелось пройти босиком. Я сняла сандалии, взяла их в руки и пошлепала в заросли. Ветви прочно сплелись над головой, образуя своеобразный живой шатер. Можно было поспорить, что во время дождя на дорожку не попадает ни капли влаги. Я сошла с дороги и подошла к невзрачному дереву с белесыми цветками, собранными в укропные зонтики, издававшими конфетный аромат. Вздохнув сладкий запах, мое тело вдруг как-то странно покачнулось.
  -На твоем месте я бы этого не делал. Немедленно отойди от этого растения.
  Позади неожиданно возник Алекс.
  -Мы с тобой пока еще только обручены, а ты уже определяешь, что и как мне делать. Нет уж, где и когда мне находиться - это я решу сама.
  Его голос был не на шутку встревожен.
  Неожиданное головокружение усадило меня на траву. Алекс быстрым шагом подошел ко мне и вывел, точнее, почти вынес меня на тропинку.
  -А тебе не кажется, что если где-то проложена дорога, то ходить следует именно по ней, особенно в незнакомом месте. Поступать иначе не просто неразумно, но и опасно.
  Его голос звучал насмешливо и сердито, хотя в глазах металась плохо скрытая тревога.
  -А мы не ищем легких путей, - парировала я. К тому времени тошнота и головокружение почти прошли.
  -Это безобидное деревце-марцинелла, "дерево смерти", как его еще называют. Если бы ты побыла рядом с ним чуточку дольше, это могло бы очень плохо закончиться, его испарения крайне ядовиты.
  -Кто же знал, что хозяин сада вместо того, что бы сажать яблони и груши, решил посадить кустик, убивающий дыханием? Видимо, этот человек не совсем нормален...
  -Очень может быть. Но может случиться и так, что этот сад просто не рассчитан на идиоток, пренебрегающих элементарными мерами безопасности, - Алекс наконец вскипел, - да, мой сад не совсем обычен, но кто сказал, что и я совсем обычный человек? В этом саду собраны лишь ботанические редкости, а ты просто попала в, так сказать, ядовитую его часть. Можно сказать, что тебе еще очень повезло. Видишь вон там тонкий ствол? Это крапивное дерево. Жалит оно по принципу самой обыкновенной крапивы, только в отличие от нее способно убить лошадь.
  -Замечательно, это не из его ли листьев героиня одной детской сказки сплела кучу рубашек, чтобы спасти своих братьев? И каких еще сюрпризов мне ожидать, если уже твой сад пытается меня убить?
  -Сюрпризов будет много и не всегда приятных, но я обещаю тебе, что на сегодня лимит неприятных точно исчерпан. Пойдем, я покажу тебе другой кусок ухоженного зеленого мира. Я думаю, что он понравится тебе гораздо больше.
  Часть сада с опасными растениями явно не была предназначена для чужих глаз. На хорошо возделанных грядках источала неповторимый аромат скунсовая капуста. Даже небольшой кусочек стебля, который может съесть человек только с сильнейшим насморком, оставляет глубокие язвы и нарывы в горле, как после употребления уксуса в неразбавленном виде. А уж ее запах точно отражал название растения - оно воняло просто невыносимо. Немного левее рос роскошный темно-зеленый куст австралийского дерева джимпи-джимпи. Мучительная боль от яда джимпи-джимпи, которую описывают как струи разъедающей кислоты, не раз доводила людей до самоубийства. Так, один мужчина, использовав лист дерева в качестве туалетной бумаги, вскоре после этого застрелился. Узнавая все новых зеленых убийц, я старалась держаться ближе к центру дорожки.
  По тропинке мы прошли чуть дальше и остановились около каменной тумбы со стеклянным шаром на ней, наполненным молочным дымом, то свивающимся, то развевающемся змеистыми клубами. За тумбой открывался прелестный вид: множество растений, дивно и причудливо окрашенных переплелись между собой стволами и ветвями, цветами нежно прикасаясь друг к другу.
  Алекс с удовольствием наблюдал за выражением моего лица. Пару раз мне казалось, что он хочет дотронуться до моих волос, но что-то каждый раз останавливало его, он отдергивал руку, и выражение его лица вновь становилось непроницаемым.
  Мое внимание привлекло удивительно красивое растение: огромное как белоснежное благоухающее облако, с таким интенсивным ароматом, что вблизи куста трудно долго находиться. Это растение было похоже на плакучую иву с поникшими прямыми и тонкими ветками, вплотную увешанными миллионом мелких белых бабочек.
  -Это всего лишь "Белая метла". Странное название, правда? Зато сам цветок очень красив. Так вообще очень часто бывает: мы стремимся посетить какие-то места только из-за громких имен, а на самом деле делать-то там и нечего, а то и вовсе дружеский визит заканчивается чем-то очень неприятным.
  Посмотри сюда, на этот розовый куст. Цветы такие нежные, беззащитные, улыбаются как личики младенцев. Но попробуй протяни к нему руку - и он обожжет тебя, даже если ты не притронешься к нему, и не объяснит, почему он так сделал. Может, ему просто нравится причинять боль? - совсем тихо закончил Алекс и прямо посмотрел в мои глаза, впрочем отвернувшись уже через секунду.
  -В моем саду таких цветов бы не было. Не люблю сорняки, да еще и абсолютно бесполезные, хоть и красивые. Хотя, если я не ошибаюсь, у этого растения есть еще одна интересная особенность: оно не горит в огне. Я права?
  Мой будущий муж ухмыльнулся.
  -Абсолютно.
  Дальнейший путь мы опять продолжили в полном молчании. Ценю мужчин, с которыми можно просто молчать, не прикидываясь болтливой недалекой дурочкой.
  Кстати, вы никогда не задумывались, почему мужчины так любят глупых женщин? Они крутят романы с умными, знакомятся, любят окружение успешных девушек, а женятся на скромных дурочках, с которыми даже поговорить не о чем!
   Проходит месяц после свадьбы, и выясняется странная вещь: дорогим мужчинам становится неинтересна женщина, потому что кроме каторжного труда на ниве домашнего хозяйства и регулярного секса она ничего дать не может. И начинается охота за умными. Дичь обычно сразу попадается, так как полностью соответствуют характеристике, данной им (нам) одним известным в 90-е киногероем: "Все бабы дуры! Есть глупые дуры, а есть умные, но тоже дуры..."
  Да и в конце концов "умная баба сама знает, что дура". Мудрость веков о женщинах, придуманная мужчинами.
  После свадьбы проходит еще год. И умная партнерша начинает как-то раздражать, ну потому что умная. Кроссворды она разгадывает быстрее, и в "Что?Где?Когда" точно знает, что лежит в черном ящике, как будто сама его запаковывала. И как-то это давит, гнетет, что ли...Нет у умных нужного восхищения в глазах, да и мамонта в дом они покрупней и поупитанней приносят. И вновь мужчина оказывается в творческом поиске, если не по собственной доброй воле, то уж точно по настоянию партнерши, которая за время совместной жизни поднялась еще на одну ступень развития, и у нее пелена с глаз упала, ну или розовые очки, или, если же совсем много времени прошло, слезы по безвозвратно утерянной молодости.
  Как говорится, "любой мужчина в праве выбирать: жениться на красивой и разводиться потом с дурой, или жениться на умной, которая будет потом разводиться с дураком..."
  А мужчина снова ищет. И на этот раз он точно знает какую - с большим бюстом, как в анекдоте. И вот уже этот союз оказывается счастливым, потому что мужчины, в сущности, большие младенцы. А грудничкам без "молочной тары" не обойтись. Вот он, секрет женского счастья! Поэтому профессию пластического хирурга пора ставить в один ряд хотя бы с депутатами, ведь он тоже рьяно заботится о благополучии простых граждан. Иногда даже гораздо внимательнее, чем многие депутаты.
  -Алекс, а почему ты до сих пор не женат? Неужели не нашлось ни одной девушки, которой не подошел твой браслет? - мне захотелось прервать молчание, иначе в своих мыслях я дошла бы до мужа, а думать о нем мне совершенно не хотелось.
  -Почему же? - он растерянно усмехнулся и посмотрел на меня исподлобья. - Наверняка он подошел бы кому-то еще, я вообще не верю в теорию двух половинок. Мне кажется, что люди скорее как литосферные плиты -изначально неровные, несовпадающие, но после столкновения, притирания друг к другу, с неизбежными извержениями, цунами и наводнениями, они настолько плотно прижимаются друг к другу, что практически спаиваются, и чтобы их разломить, надо уже применить силу гораздо больше, чем разломить яблоко или исковеркать паззл, где детали изначально идеально пригнаны одна к другой.
  А вообще, я просто не искал ту, которой я бы захотел примерить браслет. И если уж так получилось, что он сам тебя нашел, то это судьба, а я с судьбой предпочитаю не спорить, да и тебе не советую.
  Мне не хотелось спорить, слишком прекрасным оказалось место, в котором мы находились.
  Неожиданно наш разговор прервало появление третьего собеседника - огромный остроухий пес с шумом выпрыгнул из зарослей, молча прыгнул на меня и свалил на землю, обкапав слюной. По обилию жидкости его пасть вполне могла поспорить с Ниагарским водопадом. Пес не давал встать, подпрыгивая и кружась рядом, наступая на меня огромными тяжелыми неуклюжими лапами. Ни руками, ни ногами до него было не дотянуться, поэтому пришлось применить хитрую выжидательную тактику - притвориться мертвой, а потом неожиданно лизнуть его в нос.
  Собака, не ожидавшая такого нападения, подпрыгнула вверх всеми четырьмя лапами, попятилась, оступилась и грохнулась на землю, сминая своим весом мелкую растительность. Потом пес встал, недоуменно посмотрел в мою сторону и подошел уже вполне спокойно, как приличествует крупной собаке.
  На кожаном широком ошейнике золотом было выведено: "Собака".
  -Интересная кличка. Не удивлюсь, если встречу кошку "Кошку", попугая "Попугая" и садовника с именем "Садовник". По-моему, "Алекс" как-то не вписывается в эту теплую компанию, ты не находишь? - я не смогла удержаться от ехидства.
  -Очень может быть. Но Собака с младенчества отказался отзываться на другую кличку. А вообще все мои питомцы довольно необычны, ты это увидишь, когда познакомишься с ними, если, конечно, они захотят знакомиться с тобой.
  В это время пес сел, протянув мне переднюю лапу и смешно склонив голову с большими ушами набок. Весь его вид говорил: "Я хочу знакомиться!"
  -Ну что ж, очень приятно, Нежина, - на вежливость собаки нельзя было не ответить.
  Да, мое имя звучит именно так. На этом настояла бабушка, очень романтичная и взбаломошная особа, верящая во всякие "сказки", как говорила мама. Да и с фамилией Держивицкая это имя сочеталось как нельзя лучше. В семье жила легенда о польской пани знатного рода, влюбленной в простолюдина, сбежавшего с ним, а потом умершей в родах, предварительно ограбленной кавалером. Вроде бы эта пани и положила основу моего фамильного древа, но больше это смахивает на просто еще одну легенду, семейное предание, а уж их из поколения в поколение передавалось немало.
  Например, у моей прабабушки до самой смерти была большая синяя отметина на нижней губе. Бабушка рассказывала, что однажды ночью прабабушка сильно закричала и в темноте долго пыталась зажечь свет. Когда свет, наконец, зажгли, на лице старухи был синяк, нижняя губа сильно надулась и кровоточила.
  "Это ее домовой ударил, - говорила бабушка, - за то, что нож со стола не убрала".
  Тот же домовой, "хозяин" однажды предсказал гое в семье: ночью навалился на бабушку и стал душить мохнатыми лапами. Та и спроси его: "К худу иль к добру?". Комок выдохнул в ее сторону: "К худу". Через неделю у бабушки погиб старший сын. А через год засох дуб, который дед посадил при рождении мальчишки. Причем другие деревья, растущие рядом, остались невредимыми.
  Что интересно, хороших новостей "хозяин" не приносил. Да и какие хорошие новости могут быть у крестьянки, которая кроме тяжкого труда, бесконечного рождения детей, их выкармливания, да еще "отпуск" давался только на три месяца, а потом ребенка куда хочешь, туда и определяй, ничего не видела?
  Поэтому в России так много было и есть сорокалетних старух, преждевременно исстарившихся, высушенных ветром и солнцем, замороченных заботами, которые их зарубежним сверстницам не понять никогда.
  Еще запомнилось из юности, когда пробовала отыскивать запаздывающего возлюбленного, бабушкин совет гадать только на колодец. Объясняю, как это делается: перед сном складывается колодец из веточек, внутрь ставится стакан с водой и, естественно, магические слова. Что-то вроде "принеси мне, милый, воды напиться". Еще неплохо бы перед этим делом налопаться селедки, тогда точно кому-то нужно будет принести Вам воды, если не милому, то уж маме точно. Бабушка говорила, что во сне она увидела дедушку. Я же не увидела никого, хотя мама упорно утверждала, что если кто и явится, так только для того, чтобы меня в этом самом колодце утопить, потому что лучше искоренить источник бедствий в самом начале, нежели мучиться со мной всю семейную жизнь. Я, конечно, обиделась, и не раз припоминала ей эти жестокие и несправедливые слова, потому что, по-моему, мужу очень неплохо со мной жилось, ну или, по крайней мере, он не жаловался. Хотя, может, и жаловался, да только я этого не увидела?
  Мой попутчик это заметил.
  -Что-то случилось? У тебя что-то болит? Кажется, тебе лучше пообедать и прилечь, лицо слишком бледное и измученное. Пойдем-ка лучше домой. Для тебя и так слишком много впечатлений за последнее время.
  Пес побежал за нами, но в дом не вошел. Скорее всего, ему это было строго запрещено.
  Уже во дворце хозяин передал меня с рук на руки трем служанкам, смуглым, удивительно маленького роста и постоянно улыбающимся девушкам. Меня отвели в покои, в которых я очутилась в первый день моего похищения, сытно покормили, я приняла душ, свалилась на кровать и крепко заснула.
  Потянулись дни, одинаковые, как порядок цветов в радуге, и в то же время разные, как сама радуга. Часы тянулись в блаженном ничегонеделанье, прогулках по саду и пляжу, купании в теплом море, пустоте и теплоте летних дней. Я окончательно впала в детство: собирала ракушки на берегу, среди них попадались чрезвычайно огромные и необычной окраски. Некоторые даже с морскими раками внутри, яростно защищавшими свой временный дом. Такие я отбрасывала в сторону. Другие гудели как зимний ветер в трубе. Их я собирала в подол платья и относила домой, чтобы потом отвезти или хотя бы передать дочери. Компанию мне составлял пес по имени Собака, он смешно гонялся за волнами прибоя, когда они с мягким шумом откатывали от берега, и с визгом, поджав хвост, трусливо убегал, когда вода догоняла его. Еще пес очень боялся медуз, видимо, встреча этих студенистых созданий и его нежного носа прошла не так гладко, как хотелось бы.
  Лишь Алекса я больше не видела.
  Каждый день я подолгу загорала на берегу. Уже через неделю моя кожа приобрела оливковый оттенок и мерцала в искусственном освещении дворца, потому что служанки натирали ее миндальным маслом, массировали, полировали морской солью, даже если мне этого не хотелось.
  А день свадьбы неумолимо приближался. Об этом говорило все: предпраздничная суета в обычно немноголюдном дворце, возведение беседок из драгоценных пород дерева и декорирование их морскими корягами, причудливо изогнутыми, и кашпо с яркими орхидеями. Повсюду теперь были развешены металлические, отливающие золотом клетки с птицами: яркими тропическими, но издавающими препротивные звуки или серенькими, невзрачными, но прекрасно поющими.
  Мраморные ступени дворца тщательно отчищались и украшались коврами, узором очень походившими на иранские. Даже начищенная жесткими щетками черепица на крыше дворца сияла нестерпимо ярко, так, что садовники, облагораживающие сад, не могли смотреть на небо, чтобы определить, наступил ли час обеда.
  Животные, обитавшие на острове, тоже были приведены в полное соответствие торжественности обстановки. Собака был вычищен от постоянно живущих в его шерсти колючек, вымыт, расчесан, и так благоухал яблочным шампунем, что о его появлении было слышно за километр. И он напрасно пытался смыть с себя этот запах в море: его каждый раз отлавливали и заново наводили красоту. Так что он порой купался десять раз за день.
  Маленькие лошадки, живущие в джунглях, но, несмотря на это, совершенно ручные, так как их регулярно подкармливали и угощали солью, тоже были ухожены, а их длинные гривы переплетены лентами в толстые косы. Эти лошадки с такой прической походили на украинских девушек в национальных костюмах из "Вечеров на хуторе близ Диканьки".
  Даже мелкий белый песок на пляже, казалось, был просеян сквозь самое мелкое сито. Таким пользовалась моя бабушка, когда хотела приготовить самое нежное тесто.
  Остров наряжали как девушку на выданье: украшали цветами, зеленью, мыли и чистили, так что к назначенному дню он сверкал и сиял. И не было на нем места, за которое хозяину стало бы стыдно. Хотя, кажется, что так не бывает, ведь даже у самой рачительной и чистоплотной хозяйки всегда в доме найдется такое местечко, в которое она не допустит придирчивый глаз постороннего. Это может быть пространство под кроватью, или полочка над телевизором, или балкон, плотно закрытый да еще и тщательно занавешенный плотными шторами.
  На острове такого места не было.
  День свадьбы от меня тщательно скрывали. На все мои старания объясниться с местным населением, прибегая к международному слову "водка", фальшивому напеванию марша Мендельсона и попыткам изобразить первый танец молодых, аборигены взирали с большим интересом. Возле меня даже собиралась небольшая толпа, но после окончания представления зрители отделывались улыбками и тоже общенародным словом "Не понимать". Даже те, которые явно понимали, о чем идет речь.
  Но, тем не менее, то, что этот день наступил, я поняла сразу. С раннего утра в здании стоял такой топот и гвалт, как будто всех лошадок и птиц острова временно переселили во дворец. Запах готовящихся блюд, карамели, муската, ванили, розового масла сшибал с ног. Я обрадовалась, что про меня все забыли, быстро умылась, оделась и собралась тихонько удрать из комнаты. Остров обладал приличным запасом территории, где можно было спрятаться. Сразу меня бы вряд ли отыскали. Но дверь открылась, на пороге показалась Алия со строгим и торжественным лицом и жестом предложила следовать за ней. По бесконечным дворцовым переходам мы спустились вниз, в подвальные помещения, где я еще никогда не бывала. Пройдя по длинному темноватому коридору, мы подошли к кованым дверям, с тяжелыми металлическими кольцами вместо ручек. Алия приоткрыла дверь и, пропустив меня, с силой толкнула вперед.
  Сзади с сильным металлическим скрежетом дверь захлопнулась. Я оказалась в просторном зале, выложенном янтарной плиткой. Отделка слегка искрила, когда к ней прикасались мои волосы.
  "Так вот где, оказывается, хранится янтарная комната!" - мелькнула мысль, впрочем, даже не вызвавшая удивления.
  Посреди довольно большого помещения, не имеющего окон, освещенном лишь большим количеством светильников в виде множества крупных жуков-скарабеев, дающих мягкий рассеянный свет, находился внушительных размеров бассейн, на две трети наполненный мерцающей голубоватой водой.
  Помимо меня в комнате находились восемь приятно черноволосых девушек, облаченных в длинные одеяния типа сари мягкого желтого цвета. Они молчали, и мне было неловко и страшно нарушить это молчание. Так же молча девушки отделились от стен и влили в бассейн несколько кувшинов с густой белой жидкостью.
  "Так это же сливки!" - поняла я по густому сладкому запаху.
  Следом пришел черед кувшинов с тягучей, даже на вид приторно-сладкой массой цвета стен комнаты - медом. При одном взгляде на золотую субстанцию во рту стало противно-сахарно и захотелось пить.
  Вода приняла добавки, потеряв искристость, и стала матово-упругой на вид, точно как сметанное желе.
  Подойдя ко мне, девушки так же быстро и умело помогли снять одежду и спуститься по яшмовым ступеням в воду.
  Переливающаяся жидкость молочно голубела и странно контрастировала со смуглой кожей. По легенде сама царица Клеопатра принимала подобные ванны, чтобы продлить свою прекрасную молодость. А еще говорят, что во сне купаться в молоке или видеть молочную реку - знак исполнения самых смелых желаний. От предчувствий чего-то таинственного и необычного перехватывало дыхание и кружилась голова.
  Вдоволь наплававшись, я вылезла из воды прямо под водопад остуженного до приятной температуры отвара из душистых трав. После мое тело было обсушено теплыми полотенцами и растерто до блеска розовым маслом и умелыми руками девушек. Молчаливые помощницы осушили мои темно-огненные волосы, и перевили их нитями крупного черного жемчуга, затем принялись за составление сложного наряда: прямо на моем теле из шелковых нитей и черных жемчужин собирали тунику. Каждое движение женских рук сопровождалось густым каменным перестуком. Шею заковала золотая тяжелая змея, подобная уже поселившейся на моей руке. Ноги оказались обвиты тонкими золотыми цепочками, скрепленными на щиколотках. Ступни решили оставить босыми. В этом странном и неудобном наряде оказалось очень тяжело передвигаться, поэтому из залы стоявшая за дверью Алия вынесла мое тело на себе, в коридоре передав на руки сильному охраннику.
  -Послушайте, я же не смогу в этом сделать и шага. Это же не свадебное платье, а просто какой-то пыточный наряд. Может быть, все-таки можно остановиться на чем-то более традиционном? Я согласна на все: бабушкино подвенечное платье, японское кимоно или индийское сари, но в этом просто невозможно передвигаться!
  Но охранник мрачно молчал, перекинув меня через плечо, широкими шагами маршируя по коридору к выходу.
  Возле ступеней на полу стоял закрытый паланкин. Возле него четверо крупных мускулистых мужчин, одетых во что-то вроде белых ряс.
  Мой носильщик вытряхнул меня внутрь паланкина. "Белые монахи" дружно взялись за поручни и, слегка тряся все сооружение, пошли по едва заметной тропинке вглубь джунглей.
  Шли мы достаточно долго, настолько, что я сумела разжать звенья цепочек, сковывающие щиколотки. Ноги замерзли и онемели, приходилось с силой их растирать и пощипывать, чтобы перестать бояться остаться калекой. Украшение на шее оказалось слишком массивным, чтобы я могла его сорвать, и ужасно давило, заставляя держать голову очень прямо и высоко.
  Через пеструю ткань доносились звуки музыки, прорываемой ударами тамтамов и барабанов.
  "Интересно, а будет ли свадебный каравай? Скорее всего, нет, здесь более уместно свадебное манго. Главное, не забыть о косточке, когда буду откусывать кусочек побольше."
  Когда на моей первой свадьбе родители встречали меня и мужа с караваем и солью, я откусила кусочек поменьше. Специально, чтобы супругу не было обидно, но уж теперь-то я этой ошибки не повторю: откушу так, что пол-чего-там-дадут точно останется у меня во рту.
  И вообще, меня даже не выкупали! Хотя если вспомнить свадьбу моей подружки, когда жених вместо выкупа орал: "Катька, дура! Какой выкуп?! Если через пять минут не выйдешь, я домой уеду!", то такого соблюдения традиций я точно не хочу.
  Или на другой свадьбе подвыпивший жених прямо на торжестве поставил фонарь невесте. Ему показалось, что она строит глазки свидетелю, а девушка просто с рождения слегка косила на один глаз.
  Нет уж, такой свадьбы я точно не хочу. Еще неизвестно, как здесь принято. Может, они новобрачную съедают после церемонии. А что, очень выгодно.
  Кормить-поить-одевать не надо, сразу превращаешься в безутешного вдовца, да еще всем тебя жалко.
  А мне же еще и брачная ночь предстоит, пусть даже и вторая первая брачная ночь, но чести в буквальном смысле слова я лишаться не хочу.
  "Надо отсюда сматываться!" - лихорадочно решил мой мозг, а руки приподняли узорчатую ткань с обратной стороны шатра, благо что его поставили на землю.
  Я высунула голову в получившуюся прореху и бдительно осмотрелась. В темноте наступившей ночи возле шатра никто не топтался. Вблизи тоже было пусто - звезды освещали дорогу далеко вперед. Выскользнув из паланкина, я, прихрамывая и петляя, как раненый заяц, неслась в сторону, противоположную музыке - в чащу джунглей. Платье шумело и не давало делать нормальных шагов, сбитые в кровь ноги саднило, очень хотелось пить и есть, так как со вчерашнего дня у меня во рту маковой росинки не было. Ветки и камни кололи босые ступни, но надо было двигаться дальше. О пауках, змеях, ядовитых саламандрах, обычно в изобилии водящихся в любых джунглях, думать не хотелось вообще.
  Впереди показалась огромная каменная глыба. Под ней что-то темнело даже в черноте ночи. Подойдя ближе, я попыталась потрогать эту темноту, руки неожиданно ничего не нащупали, но ощутимо повеяло теплом.
  -Да это же вход в пещеру! - вслух от страха воскликнула я и решительно шагнула вперед, услышав далекое шуршание за спиной. А что мне еще оставалось делать? Лучше уж переждать эту ночь под крышей над головой, чем в желудке какого-нибудь хищника.
  В каменном гроте оказалось удивительно сухо, несмотря на то, что где-то рядом явственно слышался плеск воды. В глубину подземного хода приходилось пробираться наощупь, постоянно опираясь на шершавые стены пещеры, а иногда и на ее свод - так низко временами он висел. Из-под рук вспархивали огромные ночные бабочки, пачкая пальцы пыльцой крыльев. Пару раз взлетели летучие мыши. Их мохнатые тельца и кожистые крылышки нельзя перепутать ни с чем другим.
  Постепенно становилось светлее. Своды поднялись на достаточную высоту - можно было идти не сгибаясь и даже не склоняя головы. С потолка свешивались длинные фосфоресцирующие нити, а само пространство сводов напоминало карту звездного неба, только очень непостоянную, так как "звезды" постоянно переползали с места на места, иногда срываясь и плюхаясь прямо на голову, мерзко перебирали лапками.
  Звук воды становился все более слышным. За массивным каменным выступом показалось озерцо, небольшое, но очень своеобразное. Поверхность воды не колебалась и походила на чистое подсиненное стекло. Рядом из скалы бил родничок, уходя в камень и, видимо, подпитывая водоем.
  Неожиданно на меня навалилась жажда такой силы, что казалось, я умру, если хоть один глоток этой воды не попадет ко мне в горло. Облизнув внезапно пересохшие губы, я кинулась к спасительной влаге. Погрузив руки по локоть в воду, жадно напилась. Вдруг постоянное давление, сковывающее мою руку, внезапно ослабло, и раздался характерный звук чего-то тяжелого, уходящего под воду.
  "Браслет!" - похолодело в груди.
  Пытаясь нашарить украшение под водой, я склонялась все ниже и ниже. Неожиданно правая нога заскользила по гладким камням, а за ним по инерции и все тело, не удержавшись, рухнуло в воду с громким плеском.
  Я прекрасно умею плавать, но в этот раз проклятое платье сильно тянуло меня на дно - небольшой на вид водоем оказался неожиданно глубоким.
  Кое-как цепляясь за выступы, я добралась до поверхности, и вот тут-то меня ожидал весьма неприятный сюрприз: вода, с таким радушием впустившая меня в свои объятья, отпускать обратно незваную гостью совершенно не хотела.
  Меня будто затянуло под абсолютно прозрачный лед. Был прекрасно виден звездный потолок, слышно журчание родника, но тонкую пленку над головой нельзя было пробить, даже в кровь изранив руки. В какой-то момент воздуха стало не хватать, и меня тихо опустило на дно, закутывая темнотой и удушьем...
  Глава 3.Сказка начинается.
  Когда я, наконец, очнулась, перед глазами стояло все то же звездное небо. Но вокруг произошли значительные перемены. Во-первых, стало легко дышать, воздуха хватало вдосталь, во-вторых, тело не ощущало водной преграды, руки двигались абсолютно свободно, в-третьих, подо мной кто-то шевелился.
  -Интересно, и долго еще ты собираешься валяться? Между прочим, это мое место, и мне немного неприятно, когда на мне лежат, - откуда-то снизу раздался сварливый неприятный голос.
  -Да ладно тебе, Джонни. Разве тебе помешает такой запас пищи? - второй голос был немного мягче и доносился откуда-то сбоку.
  -Ты думаешь, что это еда? Она же живая! - негодовал первый голос.
  -Мы с тобой оба прекрасно знаем, как быстро живые становятся мертвыми и вкусными. А если что, то всегда можно помочь...
  Взвизгнув, я вскочила на ноги.
  -Осторожней, толстуха! - доносилось с земли. - Да перестань уже крутиться, сколько можно! Говорят тебе: прекрати топтаться. Это, между прочим, частная собственность! Ой, ну сейчас-то ку...
  Раздался отвратительный звук. Что-то подобное издает ткань, когда ее рвут по швам.
  -Ну вот, ты убила Джонни! - второй голос не растерял спокойствия и флегматичности. - Может, теперь ты успокоишься, и перестанешь ставить ноги куда попало!
  -Яяя кого-то убила?
  Мой голос дрожал от ужаса.
  -Да не кого-то, а Джонни. Стой спокойно, сейчас за русалкой схожу. Она скажет, чего делать надо. Джонни вроде как ее ухажером считался.
  Я как вкопанная застыла на месте, боясь пошевелиться и не понимая, что со мной происходит и где я нахожусь. На первый взгляд, место выглядело совершенно незнакомым. Каменистый берег пруда, небольшого, очень чистого, с зеркальной невозмутимой поверхностью. Над головой сияют звезды, невдалеке журчит родник...
  "Стоп, это я уже где-то видела", - подумала я и машинально посмотрела в сторону. На зеленой травке в позе сфинкса, подперев кудлатую голову руками, возлежала невероятно толстая русалка в очень эффектной, вероятно годами, а то и десятилетиями выработанной позе.
  -Так, и что же ты сделала с моим Джонни? - лениво спросила она, морща простое курносое лицо деревенской бабы с толстыми щеками и губами, похожими на вареники с картошкой, облитые маслом, так ярко они блестели.
  Переступая с ноги на ногу, я проблеяла:
  -Простите, я не хотела. Сама не знаю, как так получилось...
  -Да не переживай ты так. Его уже в третий раз убивают за слишком скверный характер.
  -Как в третий раз?!
  -Да вот так. Но хоронить все равно тебе придется. Мне маникюр портить неохота.
  Она продемонстрировала пухлые руками с ядовито-розовыми длинными ногтями.
  -Но я не знаю, что делать с покойником! Мне как-то не доводилось...
  Русалка прервала меня красивым жестом руки.
  -А что там делать? Возьми и закопай. Только с земли сначала подними.
  Поднять с земли?! Покойника?! Я, наверное, схожу с ума. Но, тем не менее, почву под ногами тщательно исследовала. Прямо возле ромашкового куста лежал раздавленный пополам червяк, больше на земле ничего не было.
  -Но здесь же никого нет!
  -Ты прямо на Джонни смотришь! Давай бери его, заверни в листок и закопай - ничего трудного.
  -Так Джонни-это червяк?! - наконец-то дошло до меня. - Ну знаете, это ни в какие ворота...
  - А червяк, по-твоему, не хочет жить? - логично спросила русалка, поигрывая пудовыми кулаками. Ее взгляд как-то нехорошо остановился на моей шее. Со вздохом я завернула останки несчастного червя в лист подорожника, отнесла подальше и закопала под кустом малины.
  -Пусть земля тебе будет пухом! - русалка смахнула гигантскую слезу и добавила вполне спокойно. - А вот теперь можно и познакомиться.
  Русалочий хвост был украшен наращенными чешуйками, расписанными чем-то вроде лака для ногтей. Узор напоминал затейливое переплетение морских лилий.
  Видимо, русалка была очень рассеяна или просто незлопамятна, как и все полные создания. Поэтому кокетливо протянула руку и томным голосом протянула: "Лилия".
  Мне ничего не оставалось делать, как пожать влажную ладонь, заметив, что пальцы скреплены прозрачными розовыми перепонками.
  -Нежина. Очень приятно.
  -Скажите, Нежина, а Вы кто? Недоделанная русалка или, может, просто гном-переросток?
  Вопрос поставил меня в тупик.
  -Да я вроде как человек...По крайней мере, с утра была...
  Русалка вытаращила глупые голубые глазки.
  -Человек? А это что такое? Зверь, растение, минерал или нечто иное, породы которого я не знаю?
  Я начала потихоньку злиться и решила не церемониться.
  -Интересно, где ты видела говорящие кусты или камни? Я говорю, значит, я мыслящее существо, а то, что ты перечислила, в большинстве своем даже мозга не имеет.
  -Ну не скажите, - с умным видом изрекла русалка, - мне попадались камни, которые даже загадки загадывают такие, что никто не в силах отгадать, и цветы, поющие настолько прекрасно, что даже мои кузины-сирены засыпают под звуки их музыки, а уж сирен, я-то точно знаю, убаюкать совсем непросто.
  Или возьмем кота-баюна. Вот уж кого не заставить уснуть. Но если взять хороший тяжелый булыжник, да этим самым булыжником...
  Русалка не умолкала ни на минуту, умоляюще вцепившись в мой рукав, канючила:
  -Еще минуточку. Я так давно не рассказывала эту историю, что вполне могу ее и забыть.
  В конце концов, мне это надоело, и я решительно собралась уходить.
  -Стой, ну пожалуйста, останься, - умоляла русалка.
  -Прости, но мне и правда пора, - решительно ответила я и стряхнула ее руку со своего рукава.
  -И куда же ты пойдешь? - из-под ног раздался уже знакомый голос номер два. На дорожку выполз еще один червяк. На первый взгляд, он был точь-в-точь как Джонни, но несколько длиннее и более спокойный и меланхоличный, перетянутый, как сосиска, узеньким ремешком из круглых одинаковых звеньев. Прищурившись, я увидела, что импровизированный ремень рассудительного червяка полностью состоял из крошечных, сверкающих на солнце часов. Козявка забралась на камешек и вольготно растянулась, с хрустом поедая ближайший пыльный лист.
  -Часовой пояс, - пояснил червяк, проследив направление моего взгляда,-очень полезная вещь, особенно, когда куда-то опаздываешь. Будильники делают тебе расслабляющий массаж, ведь опоздание - такой стресс для организма!..
  Так куда же ты пойдешь? - он повторил вопрос, со вкусом укусив край листа. - Если даже не знаешь, где находишься?
  -Все равно, только подальше от этого сумасшедшего дома, - взорвалась я. От пронзительного тембра русалки ломило виски. - Все равно мне никто не объяснил, где я нахожусь.
  Червяк сполз на землю.
  -Я думаю, что Лилия сейчас все расскажет. Она просто немного отвлеклась. Да, дорогая?
  Русалка захлопала в ладоши:
  -Конечно, конечно. Эту историю я вообще никому еще не рассказывала, кроме Джонни. И толстая ундина картинно всхлипнула, заломив пухлые руки.
  Но, увидев выражение моего лица, быстро стряхнула единственную слезу и поспешно добавила:
  -Только слушать внимательно! История длинная и повторять ее я не буду!
  Она картинно закатила глаза и хорошо поставленным голосом, видимо, далеко не в первый раз, принялась рассказывать историю новому слушателю:
  - Говорят, что когда-то в давние времена жил в Верхних мирах огромный змей. Полозом его прозывали и поклонялись ему, как божеству. Но если не приносит божество никаких хлопот, то его перестает бояться, каким бы большим оно ни был. Так случилось и с Полозом. Ожесточились жители Верхнего мира. Стали охоты да засады устраивать: мало им было золотого следа, который змей на земле оставлял. Решили они его целиком поймать и в клетку посадить, чтобы за золотом далеко ходить не пришлось. Только вот змей обо всем узнал, страшно рассердился и под землю ушел - свою собственную страну создавать. А как создал, перенес туда всех необычных существ: детей Воды, Земли, Солнца и Ветра, говорящих животных, полулюдей и мелких божков, да и о своих детях не забыл. Всех собрал вместе и отдал им в вечное владение прекрасную землю вечной жизни. А сам в безводную пустыню уполз, там и навсегда остался. Но в пустыне невыносимо жарко оказалось. Вот и решил он отправиться туда, где немного прохладнее, чтобы воды холодной испить. Решил и пополз. Полз, полз. Чувствует - вода близко. Поднатужился и дополз. Опустил уставшую голову в воду и стал пить. Так долго пил, что уснул. И так долго спал, что окаменел весь. Только хребет и остался на земле.
   А хребет этот Саксумскими горами прозвали.
  Посмотри на его пики. Видишь, они в небо упираются, поддерживают его? Если бы не великий Полоз, задавило бы нас небо совсем. А так живем мирно-спокойно, как в кастрюльке под крышкой. Вернее, жили...- погрустнела русалка,-пока не пришла она, Королева, Великая Двуликая.
  Русалка остановилась, глубоко вздохнула и продолжила:
  -Явилась она одна, как слухи идут, из Верхних миров. Пришла босая, в разорванном платье, с ней змееныш маленький по пятам ртутной струйкой перетекал. Глаза светлые, сама худенькая, невесомая, да вот только язык раздвоенный, но это уже потом увидели.
  Нелегким был путь змеиной дочери к императорскому трону. Тогда нашими землями правил эльфийский отпрыск, сын мудрого короля. Правда, поговаривают, что принимавшая роды гномиха на самом деле была троллихой, подменившей эльфенка своим детенышем. Ну как еще объяснить, что дитя все время болело, кричало, было уродливым и глупым, как пробка? Но наслаждений тролленок не чурался: ел и пил за троих, уважал охоту, на которой не щадил ни детенышей, ни беременных самок. А еще все молодые девушки: эльфийки, морские девы, ведьмы - по достижении определенного возраста должны были явиться к нему. Приглянувшихся ждала дорога в спальню наследника. Когда же девушка начинала терять свою привлекательность, ее убивали, чтобы разболтать не могла, что она видела на теле императора.
  Замарашку заметил советник короля и привел прекрасную незнакомку к правителю. Став "драгоценной императорской любовницей", она приняла имя Випера - изворотливая, гибкая, и быстро стала настоящей правительницей страны. Она безжалостно расправлялась со всеми, кто вставал на ее пути. Хитрая, скрытная и жестокая - шла на все, чтобы стать полновластной правительницей. Она могла стать ею, только родив наследника, но... тут возникла загвоздка, дети у короля почему-то не получались. Випера же не растерялась и решила этот вопрос так же, как и все остальные - взяла чужое дитя, умертвив мать. Теперь на мать будущего императора и на ее пути к трону остались только король и мнимый сын. Родители короля к тому моменту уже давно скончались. Но судьба благосклонна к змеиной дочери, и король скоро умирает, отведав лукового супу, который очень любил, а наследник погибает, утонув во время купания. Трон оказался свободен! Земли Саксума не видели доселе такой волны насилия, как во время ее правления, хотя и при короле жилось невесело. Жители превратились в рабов-рудокопов. По месяцам они не видят солнца, добывая для королевы золото и драгоценности. Жительницы работают в полях, растят скот, ловят рыбу, выбиваясь из сил, и вечерами рассказывают детям сказки о временах до правления королей и королев, о мирном труде и спокойной жизни, без войн и нападений на другие государства.
  В детских сказах принцессы чаще всего прекрасные и добрые, а королевы злые и алчные. Почему же милые принцессы куда-то исчезают, а на троне оказываются тираны в короне? Что же случилось с маленькой принцессой? Мне кажется, что ее просто никто никогда не любил, и сердце ее окаменело, оледенело или вовсе было отдано кому-нибудь на хранение...
  Голос русалки почти смолк, она боязливо оглянулась.
  -Только болтать об этом не нужно, у змеиной дочери везде наушники и шпионы из самых подлых созданий.
  Она окончательно понизила голос до еле внятного шепота.
  -Да еще слух ходит, что законный наследник - настоящий сын истинных правителей страны жив, да только где он и как его найти, про это никто не знает.
  Из-под куста раздался сварливый голос.
  -Конечно, никто не знает! Да слопала его давно троллиха, и все дела!
  -Хватит нести чушь! Жив он, сердцем чую!
  -Ха! Да у тебя и сердца-то нет!
  Под кустом сцепились не на жизнь, а на смерть два червяка.
  Я без сил опустилась на колени:
  -Джонни ожил!
  -Чему ты удивляешься? Так всегда бывает, мы же черви, если разрубить одного - получается двое братьев. Теперь нас стало на одного больше, и похоже, что обе половинки унаследовали характер целого Джонни,-незаметно подполз меланхоличный еще-один-Джонни.- Этакий, знаете ли, математический коллапс: если почтенного червяка разрезать чем-нибудь надвое, то его делишь и, соответственно, умножаешь на два одновременно.
  -Так, мне надо на минуточку к воде, - пробормотала я, направляясь к пруду. По дороге под ноги то и дело попадались коряги, мешавшие идти.
  В очередной раз споткнувшись на длинное тощее зеленое бревно, я упала и машинально обернулась. Что-то в нем было не так. Внутренний голос настойчиво шептал: "Не подходи!", но природное любопытство одержало верх. Медленно встав, я, покачиваясь, подошла к нему и перевернула ногой -показалось золотистое брюхо.
  Это была змея, скорее всего, ядовитая, так как трава рядом с ее пастью потеряла приятную окраску, свернулась и пожухла. Изумрудные глаза смотрели куда-то в сторону. Голова рептилии была сильно разбита. Рядом валялся круглый крупный голыш, покрытый кровью и слизью. Я подняла его, кровь запачкала пальцы, булыжник выскользнул из рук.
  -Что ты там копаешься?
  Опираясь на руки, мне навстречу ползла русалка.
  Увидев змею, она заверещала так, что на свет появилось еще несколько маленьких Джонни. Вряд ли червяков не разорвало после такого вопля.
  -И зачем же ты его тронула? Это ж и есть королевский любимец, с ним Випера пришла из Верхнего мира. Ой, что теперь будет! - запричитала русалка, горестно качая головой.
  Бесполезно было объяснять, что я вижу царского баловня первый раз в жизни. Да еще после трагической гибели Джонни...
  -Может, его тоже закопать? Вдруг оживет! - робко предложила русалка.
  -Не думаю, - покачала я головой.
  Внезапно возле пасти змея что-то блеснуло яркой искрой. Пошарив в траве, я наткнулась на небольшой блестящий камешек.
  -Ты смотри... - осеклась Лилия, -змеиный камень. Большая редкость. Кто-то крепко о тебе заботится. Ну а что? Вдруг да поможет...иди-ка прополощи его в водичке. Хотя нет, дай-ка я сама, а то еще упустишь...
  Русалка, по-прежнему опираясь на руки, подползла к пруду и тщательно прополоскала блестящую находку.
  -А теперь глотай.
  -Да зачем?! - изумилась я.
  -Как зачем? - удивилась русалка. - Надо. Это же змеиный камень. Он приносит счастье. Не каждая змея носит его во рту, и вообще мало кто его видел. Видно, змей не только королевским любимчиком был, а самого великого Полоза сыном. Ну же, открывай рот!
  -Так, все! Мне это надоело!
  Я решительно направилась в сторону леса, провожаемая изумленным взглядом русалки, что-то бормотавшей себе под нос. Червей не было слышно уже давно. Странный камень надежно был зажат в кулаке. Глотать, конечно, я его не стала. И вообще не имею такой привычки тащить непонятные предметы в рот. Все известные истории с глотанием посторонних предметов обычно плохо заканчивались.
  Например, в сказках. У Чуковского Крокодил проглотил мочалку, "словно галку", а потом жутко злился, рычал и кричал, что абсолютно естественно - мочалку переварить очень проблематично даже крокодилу. Или тот же герой у того же автора (ну не учатся крокодилы на своих ошибках) решил слопать нечто покрупнее - солнце. Горяченького ему захотелось. И чем это закончилось? Да банальнейшим мордобоем. Медведь так наломал бока хищнику, что у того начисто отпало желание глотать несъедобные предметы.
  А вот у людей не как у животных. Если человек в трудные годы ищет, что бы съесть вообще, в сытые - как бы чего не съесть лишнего, то в годы изобилия -что бы такое слопать, чтобы не быть как все.
  Так, один китаец увлекся поеданием груш. Только груш, которые нельзя скушать, - он с удовольствием съедал электрические лампочки. Другой оригинал родом из Франции очень любил велосипеды, самолеты и прочую технику. Так любил, что предпочитал постоянно носить с собой - в своем собственном желудке. Причем он никогда не ел вареных яиц и бананов. Утверждал, что его от них тошнит.
  А вот молодая англичанка, съездив на каникулы в Марокко, приобрела привычку достойную крокодила: она ест губки и мыло. Причем в больших количествах. Одно радует - настроение ей этот факт никак не портит. Да и экономия на моющих средствах для унитаза налицо.
  Так может и мне все-таки проглотить этот камешек и дело с концом? Тем более он был таким блестящим и красивым, что будь мне немного меньше лет-десятка на два - этот вопрос бы даже не стоял, я бы просто не смогла удержаться, чтобы не засунуть его в рот. Но внутренний голос подсказывал, что, по крайней мере, сейчас этого делать не стоило.
  Поколебавшись, я зашагала дальше с камнем в руке по еле различимой дорожке, заросшей подорожником, абсолютно не зная, куда надо идти. В кустах, окружавших тропинку, временами раздавалось подозрительное шуршание и хихиканье. Пару раз мимо пронеслось что-то очень маленькое и разноцветное, отчаянно трепеща стрекозиными крылышками и едва не задев по лицу.
  Пейзаж вокруг напоминал лес из Алисы в стране чудес. Крепкие стволы деревьев перемежались грибными зонтиками, высотой в несколько метров. Чем дальше вела тропинка, тем чаще попадались мухоморы и поганки, плотной стеной, окружившие дорогу. Под их пластинчатые шляпки не проникал дневной свет, а иногда при порывах ветра скользкие края соприкасались, и раздавался противный скрипучий звук, очень похожий на скрип стекла, по которому провели пенопластом.
  Вдруг среди общего шума мрачноватого леса, выделился тонкий звук, который ни с чем нельзя перепутать - это плакал ребенок. Мимо тонкой, надрывной мелодии нельзя было пройти. Босиком по колючкам и хвоинкам, я, не замечая боли, бежала в поисках источника звука. Ветки окружавшего леса путали волосы, чертополох царапал голые ноги, и уже через полчаса упорных поисков я, не заметив обрыва за буйными зарослями кудрявого папоротника, кубарем скатилась вниз в неглубокое, но противное болотце. Крупные пузыри, воняющие тухлыми яйцами, поднимались с его дна и лопались у поверхности. Огромные, хорошо откормленные лягушки, таращились из ряски и насмешливо квакали. А звук заметно усилился. Подавшись чуть вправо, я наконец-то нашла автора-исполнителя. Им оказался ежик. Самый обыкновенный, но почему-то в небольших круглых очках с проволочными дужками. Это был маленький, смешной и очень испуганный ежик. Немудрено было ему испугаться: мне, с моим ростом, с трудом удавалось выдирать из болотной жижи погруженные по колено ноги, а уж ему-то и подавно болотце казалось зыбучими песками. Сорвав большой лист лопуха, я подцепила найденыша и медленно, едва переставляя ноги, побрела к местечку посуше.
  Ежик преданно смотрел на меня, сверкая глазенками и трогательно дергая влажным гуттаперчевым носиком.
  -Что, малыш, испугался? А нечего было в трясину лезть. Ну вот что ты там забыл? - приговаривала я, одновременно успокаивая малыша.
  -Там очень сочные комары. И мухи. А лапки оказались слишком коротенькими, к сожалению. Но это не беда, ведь Вы встретились на моем пути, о прекрасная незнакомка.
  От неожиданности я чуть не соскользнула обратно в трясину и машинально отбросила ежика подальше от себя.
  -Ой. Вообще-то я еж, а не птица. Летать покамест не научился, - сердито проворчал малыш еж на самом верху оврага.- Я не привык, чтобы со мной так обращались.
  -Ты ...умеешь разговаривать?!
  -А чем же я сейчас, по-вашему, занимаюсь? - сварливо насупился зверек, на мгновение выйдя из образа благородного джентльмена.
  Потом поспешно спохватился и сказал:
  - Позвольте представиться: Малыш Еж. Самый маленький из всего ежиного королевства по размеру, но отнюдь не по значимости и уму. Меня обучали в лучшей ежиной школе и даже обещали по окончании перевести в колледж для дикобразов. И теперь моя никчемная жизнь принадлежит Вам, сударыня.
  Зверек попытался раскланяться, явно подсмотрев эту привычку у кого-то из двуногих обитателей страны, и, конечно же, упал лапками вверх.
  Через минуту стало ясно, что самостоятельно прийти в исходное положение он не сможет, поэтому пришлось его перевернуть, подхватив под бархатное пузичко.
  -Благодарю Вас, добрая госпожа. Вы столь же добры, сколько и прекрасны.
  Предчувствую Тебя. И тролль проходит мимо -
  Я в каждом летуне предчувствую Тебя.
   Уж феникс весь в огне - и жарок нестерпимо,
  А Еж все ждет, - тоскуя и любя.
  Ежик опять попытался раскланяться и даже сделал какое-то подобие книксена.
  -Да уж. Где-то я уже явно слышала нечто подобное. А вот хорошо воспитанные ежи не попадались ни разу. Только хорошо воспитанные собаки и то очень редко.
  Зверек заинтересовался.
  -Они читали Вам стихи или пели песни? А может, кто-то из них рисовал портреты или вышивал крестиком?
  -Нет, ну что ты. Один знакомый пес всего лишь подавал лапу и умел садиться по команде.
  -Каак?! Даже не предложив Вам стул? Никакой порядочный еж себе бы такого не позволил...
  -А скажите-ка, господин еж, - вкрадчиво пропела я, - Вы такой умный и образованный, не знаете ли Вы, как можно попасть наверх?
  -Наверх попасть никак нельзя, - строго отрезал мой собеседник, - даже ежатам известно, что если долезть до неба, то просто стукнешься о него головой и свалишься вниз, как спелое яблоко. Правда, существуют еще неучи, - еж торжественно погрозил кому-то лапкой, - считающие, что можно забраться на Пик Единорога, а уж с него-то перелезть в озеро Верхнего мира как иголки почесать, но повторяю-это совершенно антинаучно и невозможно. Ведь если бы озеро было на верху горы, то оно давно вылилось бы нам на головы, как ручейки бегут весной с покатой поверхности. И потом, путь на Пик Единорога очень опасен, в одиночку его не пройти...
  -Простите мою невоспитанность, я понимаю, что крайне невежливо перебивать столь выдающегося ученого ежа, но мне очень надо знать, а где найти этих неучей? - в словах просвещенного ежа забрезжила еле заметная надежда на спасение. - Я попробую их переубедить, они же тянут прогресс науки назад в темное и страшное прошлое. Да Вы и сами должны понимать, как это опасно для современного просвещенного общества.
  Но, наверное, ежик не поверил ни единому слову. Хотя фыркнул: "Я провожу", свернулся клубком и быстро покатился глубже в лес, подскакивая на кочках и ухая в ямки. За ним было нелегко угнаться. В конце концов, от моего нескромного наряда остались одни лохмотья, а волосы стали похожи на воронье гнездо - столько в них было веточек, листьев и прочего лесного мусора.
  Неожиданно лес кончился. С высоты холма, служившего границей царства деревьев, открывался чудный вид на зеленую равнину, утопленную в тумане.
  Время от времени туман вскипал, и в просветах появлялись деревянные и каменные жилища со странно высокими и широкими дверными проемами и почти полным отсутствием окон. Несмотря на ранний вечер, на улицах никого не было, но и свет в домах не горел.
  Малыш Еж подкатился ко мне поближе и благоговейно выдохнул лишь одно слово: "Кентавры!".
  Но тут же добавил, все-таки решив отбросить церемонии.
  -Удивительно непостоянный народ. В стаде рождаются либо мудрецы, либо воины, третьего не дано. Тебе надо к вожаку, все остальное стадо подчинится его решению. Но только не вздумай попросить покатать - растопчут, уж очень они гордые и своевольные. А я покамест здесь подожду, в тенечке. Заодно и поужинаю, по-моему, по пути сюда я видел мышиное гнездо.
  Мой желудок, услышав об ужине, протяжно и очень жалобно заурчал, ведь с едой ему не везло еще со вчерашнего дня.
  Глава 4. В гостях у кентавров.
  Непроизвольно сглотнув слюну от голода и страха, я осторожно спустилась в деревню. Тихие пустынные улочки настороженно оглядывались вслед. Дойдя до самого большого и красивого дома, я тихо постучала. Ответа не последовало, но дверь немного подалась назад, оказавшись незапертой. Тихонько проскользнув в получившуюся щель, я попала в просторную комнату, с пола до потолка заставленную банками и бутылками. Чего только не было в сосудах! Травяные настойки, мушиные крылья, мышиные хвосты, а в самом дальнем углу виднелась колба с полуиспарившимся содержимым. На ее дне лежало что-то очень напоминающее скрюченный труп младенца с серой бугристой кожей. Было похоже, что он лениво шевелился и посасывал большой палец. Серая плоть колыхалась и подрагивала, но подходить ближе, чтобы рассмотреть, мне не хотелось.
  -Это всего лишь живой камень.
  Из-за внезапно раздавшегося голоса за спиной я подскочила на месте, едва не стукнувшись головой о низко нависающую полку. В дверях стоял огромный то ли человек, то ли лошадь со странным остановившимся взглядом белесых глаз.
  -Если его как следует поливать, то он превратится в самого настоящего каменного великана. А у них очень скверный характер. Но если его кожу поскрести, а полученную пыль разбавить соком сонных цветов, то выйдет очень недурное средство против чумы, проказы, малярийной лихорадки и даже насморка. Хотя всем давно известно, что насморк - совершенно неизлечимая болезнь.
  Странный хозяин переступил с ноги на ногу и подошел к столу, перебирая в руках нефритовые четки.
  -Так зачем ко мне пожаловала женщина из Верхних миров? Когда-то на убывающей луне уже приходила подобная тебе, но помочь я не смог, слишком уж многого она хотела. Если ты тоже ищешь бессмертия, то и тебе нужен иной путь. Одна и та же дорога не проходится бесконечно. Но ведь ты не этого ищешь? Я же чувствую чистоту твоей души, а кентавры никогда не ошибаются.
  Мне почему-то страшно неприятно было смотреть в его невидящие глаза, поэтому я не отводила взгляда от четок в руках старого кентавра. Бусины в них мелькали, словно шарики в руках опытного фокусника.
  -Ты прав. Я здесь не по своей воле. Хочу всего лишь узнать дорогу к Пику Единорога. Хочу попасть домой.
  -Человек сам определяет свою волю. Где он, там и его дом. Дорогу найти немудрено, но твоя ли это дорога? По темноте в этих местах бродить опасно. На столе за полками ты найдешь хлеб и молоко. Подкрепись, а завтра я укажу тебе верный путь. Да и приятеля своего покорми, а то шуму от него больше чем пользы.
  С этими словами кентавр спустил с рук Малыша Ежа. Зверек кинулся ко мне и прижался к ногам. Колючки на серой спинке стояли дыбом. Кентавр закрыл дверь.
  Сразу стало темно и неуютно. Но вскоре глаза привыкли к темноте, и мы с ежом нащупали стол со снедью и жадно набросились на еду. Мой верный товарищ лакал молоко из плошки, найденной здесь же на столе. Я же пила молоко прямо из крынки, роняя крупные капли на деревянную столешницу.
  Насытившись, еж сыто икнул и, чуть откатившись в сторону, тут же захрапел. Подумав, я последовала его примеру. Правда, отойдя в более-менее далекий от банок угол. Камень, за неимением лучшего варианта, засунула глубоко в спутанные волосы, предварительно собрав их в пучок и перевязав нитками из совсем пропавшего платья. Через минуту я уже спала мертвым сном.
  ...Дочка настойчиво толкала меня в бок: "Мама, ну вставай! Ну вставай же".
  -Да-да. Сейчас встаю.
  Я улеглась поудобнее и погрузилась в особенно сладкий сон. Вдруг удары по ребрам стали нешуточными. Пришлось сесть и очумело открыть заспанные глаза. Надо мной стоял крупный кентавр вороной масти с длинной гривой, проходившей по позвоночнику человеческого торса и заканчивающейся на спине лошадиной части. Крупными лиловыми глазами, склонив голову набок, он с интересом разглядывал мои босые ноги. Мне эта заинтересованность не очень понравилась, и за неимением лучшего, я надежно укутала нижние конечности в солому и превратилась в подобие буррито с начинкой из очень сонного и недовольного жизнью человека.
  Кентавр хмыкнул, наклонился и легко выдернул меня из импровизированного кокона.
  -Тебя ждут, пойдем, я покажу тебе деревню. Этого, - кентавр ткнул пальцем в ежа, - тоже захвати, нам шпионы не нужны.
  Подхватив зверька, я быстро похромала за полулошадью-получеловеком. Тело немилосердно болело.
  -Подождите...
  -А еще некоторые сумасшедшие хотят две ноги, - проворчал провожатый, - если бы у меня было две ноги, я давно бы служил в королевской армии, так как больше ни на что не годился бы.
  Но темп рыси немного сбавил. Хотя, скорее всего, не по моей просьбе, просто через толпу, окружившую нас, стало очень трудно пробираться. Кипенно-белые жеребята путались под ногами, взбрыкивая и мотая пушистыми, как у молодых лис, хвостами.
  Я протянула руку, чтобы погладить одного очаровательного малыша, но его мать, грациозная молодая самка, оттолкнула жеребенка в сторону, злобно косясь на меня. Вообще трудно было ожидать такой агрессивности от существ, напоминавших цирковых пони. У самок волосы и хвосты, тщательно расчесанные, практически струились по земле. Иногда той или иной барышне ее товарки или дети товарок наступали на хвост, и тогда начинался галдеж с раздачей тумаков соседкам или подзатыльников отпрыскам, сразу принимавшимся горько реветь.
  Мужчин здесь почти не было. "Все на охоте", - пояснил еж, поймав мой недоуменный взгляд. На глаза попалась только пара стариков, еле державшихся на дрожащих копытах и время от времени проводивших очистку организма, не покидая толпу. Это никого не смущало, но вонь стояла невыносимая.
  В целом наше торжественное шествие напоминало прогулку к эшафоту через строй вооруженных солдат - такими колючими и настороженными были взгляды, сверлившие мне спину. Из-за большого количества собравшихся разглядеть что-либо вокруг не удалось, хотя мой провожатый не замолкал ни на минуту
  -Здесь наши поля с оросительными системами. А дальше сады с пищащими фруктами. Их очень хорошо раскупают в других селениях. За рекой огненно-красный луг - это сонные цветы. К ним нельзя подходить днем, они поют. И любой их услышавший падает замертво и спит таким глубоким сном, что разбудить его невозможно. Мачеха Белоснежки настойкой именно из них и ягод крушины в свое время обмазала яблоко. Всего лишь небольшой кусочек, а какой эффект! А вот клетка с вражеским лазутчиком - хотел украсть у старейшины рецепт подобной настойки. Только без всяких добавок. Зачем - не говорит, - кентавр грубо захохотал, - да и сможет, даже если захочет, никогда. Эльфы своим лазутчикам отрезают языки, чтобы не болтали лишнего. Второй по мудрости народ! После кентавров, конечно.
  К клетке удалось пробиться поближе. На ячеистом полу сидел юноша, почти мальчик с несчастным, но убежденным в своей правоте выражением на грязном измученном лице. Его кожа была настолько прозрачной, что на участках, не запачканных грязью, просвечивали сосуды ярко-голубого цвета. Клетка стояла в тени, и кожа мерцала снеговыми искрами.
  Мальчик поднял глаза, и я вздрогнула: они не имели зрачков. Просто радужка глубокого синего цвета. Так рисуют глаза своим куклам дети. Длинные заостренные уши чуть подрагивали, юноша явно прислушивался к нашему разговору.
  -А ну, иди сюда!
  Кентавр разогнул дужку замка темными пальцами, наклонился и вытащил за шиворот несчастное создание. Эльфенок повис в его руке, сжавшись, как нашкодивший кот.
  -Думал, выпил зелье тихой поступи и никто тебя не услышит? Да чтобы я, Гиппор, великий охотник, пропустил какого-то эльфа?! Дрожи, сопляк, тебе недолго осталось коптить воздух Саксума!
  Мальчишка, не изменившись в лице, привычно сжался в комок.
  Кентавр, не размахиваясь, ударил его по лицу коротким быстрым и точным движением. Из рассеченной губы потекла густая, как сироп, кровь сапфирового цвета.
  -Немедленно прекрати! Как ты смеешь бить безоружного! Он же ничего не сделал! Немедленно отпусти мальчишку, ты, мерин! - я со всей силы молотила кулаками по аспидно-черному крупу.
  Мучитель от удивления разжал руку - эльфенок кулем свалился наземь и остался лежать, свернувшись в клубок и закрыв голову руками. Я приподняла его голову и принялась ладонями обтирать кровь. Слезы падали ему на лицо, омывая тонкие миловидные черты.
  Кентавр, оправившись от удивления, с гневом замахнулся на меня рукой.
  -Да как ты смеешь...Да, какое право ты имеешь, женщина Верхних миров?..
  -Гиппор, остынь...Она имеет право...
  К нашей веселой компании неспешным шагом подошел вчерашний гостеприимный хозяин. Толпа почтительно расступалась перед ним. Гиппор склонился в низком полупоклоне.
  -Старейшина, она защищает предателя. Может быть, посланника самой королевы...
  -Взгляни на ее руку, Гиппор, взгляни на ее правую руку.
  Я машинально посмотрела на указанное место и непроизвольно ахнула.
  Толпа, окружавшая меня, тоже ахнула и попятилась назад, давя очень любопытных и тех, кому не было видно.
  Эльфийская кровь на запястье быстро впитывалась в кожу, оставляя на месте, где я носила браслет, четкое очертание змеи.
  Молчание затягивалось. Старейшина поднял меня с колен.
  -Женщина Верхнего мира, иди за мной.
  Толпа молча расступилась, теперь безропотно пропуская своего старейшину и женщину, которая не сделала ничего плохого, но которую они все равно ненавидели.
  В безмолвии мы вышли за пределы поселения, медленно поднимаясь в гору. Среди обломков скал тут и там попадались огромные серые гладкие валуны, шевелившиеся при нашем появлении, но старый кентавр останавливал их, произнося странные фразы на отрывистом гортанном наречии и брызгая на них зеленой жидкостью из небольшой бутылочки.
  -Каменные великаны. Засыпают только от настойки сонных цветов. Если не успеть, убьют любого приблизившегося к Сакра Менса, священному столу,-мерно рассказывал старый кентавр, пока мы приближались к нужному месту.
  С самого рождения страны все жители Саксума приходят сюда, когда им надоедает жить. Мы ведь не можем умереть сами. В бою, на охоте, от несчастного случая - да. Но в своей постели - никогда. Мы не знаем смерти от старости, но старость властвует и над нашим миром.
  Легенды говорят, что однажды самый старый житель страны, такой старый, что его кровь наполовину превратилась в землю, а глаза протухли, как куриные яйца, не мог больше выносить такой жизни. Он пришел в горы, чтобы малодушно сброситься в пропасть и разбиться в пыль, но не смог этого сделать - страшно стало. И стал он тогда молиться Великому Полозу об избавлении от страданий, и Полоз услышал его. Тогда рассыпался старик золотой пылью, а из этой пыли сложился крошечный кирпичик, намертво прикрепленный к плоскому камню.
  Это увидел внук счастливца, решивший подсмотреть за стариком. Страшно испугался, прибежал домой и все рассказал матери.
  С тех пор, те, кто хочет умереть без боли и страха, чья дорога закончена, а впереди только туман и нет ничего больше, приходят сюда умирать, а Сакра Менса растет и ширится, умножая богатства Саксума.
  -А мы-то здесь зачем?- удивленно спросила я, мирно шагая рядом, - я не хочу умирать, да и моя смерть, когда придет время, нигде не задержится. У нас это как-то не принято.
  -Мы идем не за смертью, мы идем за советом, как сберечь жизнь. Ибо еще Великий Полоз сказал: "Бойтесь посланцев Верхних миров, женщин и змей, любите посланцев Верхних миров, женщин и змей. В них вас ждет погибель, в них - ваше спасение". Жизнь нашего мира стала невыносимой с приходом змеиной дочери, а после убийства змея она ни перед чем не остановится, пока не перебьет всех отказывающихся служить ей, то есть почти всех жителей страны. Одна надежда на тебя, отмеченную знаком змеи. Ты поможешь нам, иначе обратной дороги наверх тебе не найти, - спокойно и размеренно закончил свой рассказ Старейшина.
  Я не знала, что сказать. Одновременно сильный гнев и жалость переполняли душу. Глубоко вздохнув, я пронзительно выкрикнула:
  -Я не убивала любимца королевы. Я не хотела попасть сюда. Выбивать помощь шантажом - подло и бесчестно. Почему я должна расплачиваться за то, чего не совершала?
  Голос старого кентавра по-прежнему был размерен и абсолютно спокоен.
  -Иногда приходится платить по чужим счетам. В вашем мире это называется жертвенностью. По крайней мере, ты будешь не первой. И если тебя это утешит, у тебя тоже будет выбор: остаться жить или повиснуть на кресте. Но вполне возможно, что и делать выбор не потребуется: он за тебя сделан уже тысячи лет назад. Подумай, тебе нечего терять. А если ты еще и выживешь, награда будет царской, и путь в Верхние миры для тебя будет открыт. А иначе наверх не попасть.
  Мне опять не оставили выбора. Чувство опустошенности и безысходности накрыло с головой. Обхватив свои плечи руками, я села на корточки и закачалась взад-вперед. В детстве это очень помогало облегчить боль не столько физическую, сколько душевную. Старейшина молча наблюдал. Через минуту, поднявшись с колен, уже чистым ясным взглядом я посмотрела на кентавра.
  -Я согласна.
  -Ну вот и хорошо, - наконец-то хоть какие-то эмоции проступили наружу, а теперь займемся подготовкой ко встрече с королевой.
  Мы вышли на открытое плато с огромным золотым столом посередине. Старейшина стал разговаривать с неодушевленным предметом, но такой ерундой меня было уже не смутить.
  В конце концов, я же сама тысячи раз ходила в церковь, чтобы попросить у ликов святых о какой-нибудь очередной женской ерунде: похудеть, уменьшить попу, увеличить зарплату или грудь, найти любовь или избавиться от назойливого поклонника. Сотни женщин поступают так же, мучая и теребя покойных, не давая им спокойно спать.
  Старейшина же явно надеялся на ответ из царства мертвых, и вот смутная тень заклубилась над блестящей поверхностью.
  -Мой внук, ты звал меня, и я пришел.
  Старый кентавр склонился в долгом трудном поклоне.
  -Ты знаешь, зачем я разбудил тебя. Помоги советом или делом, ответь, как избавить Саксум от змеиной дочери?
  Клубящееся серое марево на минуту задумалось, явно к чему-то прислушиваясь.
  -Когда земной поток уйдет,
  Пожаром сумрак расцветет,
  Растает сердце, словно лед,
  И слабый силу обретет,
  Змея погибель там найдет,
  Где камень с неба упадет.
  Пусть тайный клад тебя ведет.
  Последние строчки тень договаривала, уже исчезая. Странное стихотворение отпечатывалось на золотой поверхности. Присмотревшись, я увидела, что почти весь стол покрыт вязью старинных букв. Видимо, совет предков был очень важен для жителей Саксума. Но содержание многих посланий, впрочем, как и только что услышанного, было очень непонятным, и я не смогла сдержать удивления и разочарования.
  -И это все? Мне предлагается уговорить королеву покинуть вашу страну детским стишком? А если она не послушается, заплакать и добавить "пожалуйста"?
  Старейшина тоже глубоко задумался.
  -Привести тебя к королеве должен тайный клад. Это должно быть что-то известное только тебе одной. Ты не находила или не видела в последнее время ничего странного и необычного?
  -Говорящий еж считается?
  -Нет, ежи и так постоянно болтают без умолку. Нужно что-то очень редкое, скорее всего маленькое.
  Внезапно жгучая боль, как от укуса пчелы, пронзила мой затылок.
  -Ай!
  Я разворошила спутанный пучок на моей голове. В руки свалился уголек, нагретый до ярко-алого цвета.
  -Что это? И откуда это в моих волосах? - вскрикнула было я, но тут же прикусила язык, вспомнив, что это змеиный камень и в волосы я его засунула сама, своими руками. Вот только тогда он был прозрачным и холодным.
  -Ну вот и ответ на вопрос, - удовлетворенно кивнул кентавр, - компас мы нашли, осталось научиться им пользоваться. Да, старики никогда не ошибаются, в обмен на бессмертие они получают мудрость. Разве это не выгодная сделка?
  Я не нашла, что сказать. По-моему, и вечная жизнь, и вселенская мудрость - не дары, а наказание, ведь это финал, предел, за который не перешагнуть, потому что за ним ничего нет-пустота, вакуум. А бродить по уже изведанным территориям неинтересно, но выбора-то совсем не остается, и приходится забирать то, что осталось.
  -Ну что ж, придет время, и компас нам пригодится, а пока спустимся в долину, тебе нужно подготовить ко встрече с королевой.
  "Да-да, - ехидно подумала я, - выбрать платье, подобрать макияж, обучить манерам. Чтобы и в гробу я смотрелась великолепно, как истинная леди и спасительница страны".
  Старейшина, не замечая моего мрачного выражения лица, аккуратно спускался вниз, замечательно управляясь со всеми четырьмя ногами. Я же пару раз чуть не упала, проклиная все на свете, и раза три просила пощады, устраивая привал на усмиренных каменных великанах и потирая сбитые ноги.
  Кентавр в такие минуты посматривал на меня с неодобрением, явно прикидывая, смогу ли я хотя бы дойти до королевы, не говоря уже о том, чтобы выдворить ее из страны.
  Но, в конце концов, мы спустились в долину. По мягкой траве и земле идти было гораздо приятнее и веселее, и я практически избавилась от мрачных мыслей.
  Жители встречали нас с неподдельным восторгом, как вернувшихся с тяжелой и затяжной войны. Прямо на улицах были накрыты столы, заставленные самой разнообразной снедью. Женщины ощипывали тысячи голубей, добытых рачительными мужьями, потрошили крупную речную форель. Вернувшиеся с охоты мужчины разделывали крупную дичь: косуль, кабанов - и целиком зажаривали т ушки на вертеле, время от времени поворачивая их, чтобы не подгорели. Дети просто мешались под ногами, то и дело отщипывая от горячего мяса небольшие кусочки и тут же поедая их. Подростки чистили и резали овощи, складывая их в большой закопченный котел и поливая густым зеленым маслом из оплетенной лозой бутыли. Сотовый мед стоял на столе в плоских деревянных чашах. Намечался пышный пир.
  Всем процессом руководил еж, дожидавшийся меня в деревне. Его абсолютно никто не слушал, но высота положения (а его посадили на спину одного из кентавров) еще больше заставляла его просто раздуваться от гордости.
  -У нас не так много бывает повода для праздников. Надежда для них-самый большой, - тихо прошептал мне на ухо незаметно подкравшийся старейшина.
  К вечеру столы ломились от яств, и праздник начался. Кентавры совершали трапезу стоя, что вполне понятно. Мне тоже пришлось ужинать не садясь, чтобы не обидеть гостеприимных хозяев. Как назло, с моего места было прекрасно видно клетку с сидящим в ней эльфом. Несмотря на то, что он лежал неподвижно, отвернувшись к углу клетки, по его напряженной спине и подрагивающим ушам было понятно, что он очень голоден. Возможно, его не кормили с момента поимки. Я отложила ложку в сторону.
  -Покормите его, - попросила я стоящую рядом со мной прелестную гнедую девушку.
  Она кивнула, посмотрев на старейшину, и, видимо, испросив разрешения, набрала полный поднос еды и подошла к клетке. Поставив поднос на землю, потрясла прутья и окликнула пленника. Тот поднял голову и, едва взглянув на поднос, покачал головой и вернулся в прежнюю позу. Девушка растерянно оглянулась на меня и переступила копытами. Еж, сидевший во время трапезы рядом со мной на столе, усмехнулся:
  -Не возьмет, нипочем не возьмет. В качестве пленника он и крошки здесь не съест. Эльфы, они такие.
  Я пристально посмотрела на неподвижную фигурку.
  -А если в качестве гостя?
  -В качестве гостя очень может быть. Но только гостей обычно приглашают, а этот гость пришел незваным. Незваный гость же хуже болотного тролля. Хотя я, например, не встречал существа отвратительнее тролля, они такие глупые и вонючие, словно трехдневные носки.
  Я изумилась.
  -Ты носишь носки?
  Малыш еж с достоинством ответил.
  -Нет, но как-то раз я ехал в повозке в ногах у подвыпившего гнома, а уж у него-то они были...
  Но я уже не слушала очередную глупую болтовню не в меру говорливого зверька, а обратилась напрямую к старому кентавру.
  -Старейшина, разрешите пригласить пленника к столу?
  Тот чуть не поперхнулся вином. Несколько капель чудесного напитка из темного теплого винограда пролилось на землю. Тотчас же из почвы закурчавились зеленые длинные усики. Побеги резво взобрались по грубо выточенной деревянной ножке и остановились, добравшись до столешницы. Прямо на тарелку выкатилась крупная виноградная гроздь.
  -Врага потчевать плодами трудов наших? Не слишком ли большая честь мальчишке?
  -Хоть он и ваш враг, но он тоже живой, и ему чем-то надо питаться. Позвольте пригласить его к столу, если он даст обещание ничем и никак не навредить.
  Старик неохотно кивнул.
  Я подошла к клетке, попросила Гиппора, стоявшего рядом, открыть ее, вошла и, дотронувшись до эльфенка, попросила:
  -Старейшина просит тебя разделить с нами трапезу. Я не знаю, как тебя зовут, и ты можешь не открывать своего имени. Но прошу тебя, встань, пожалуйста, и поешь, иначе ты совсем обессилеешь. Только пообещай, что ты никому не причинишь вреда и не убежишь, иначе вместо тебя в клетку попаду я.
  Мальчишка приподнялся на локтях, повернулся ко мне лицом и, глядя внимательно в глаза, осторожно кивнул. Внезапно на его груди появилось и стало расти пятно голубоватого цвета, заполняя нежным свечением все его тело.
  -Это он говорит: "Да". У детей солнца всегда так, они не умеют врать. По тому, как они светятся, всегда можно сказать, в каком они настроении, пытаются ли лукавить или угадать их тайные мысли. Вот, смотрите, сейчас он стал лилового цвета, ты ему нравишься, он тебе предан... А вот сейчас...Ой!
  Освобожденный эльф красно-фиолетового цвета стоял уже возле стола и встряхивал болтливого ежа за шиворот.
  -Сейчас же прекрати, ты же обещал!- воскликнула я, и эльф тут же послушался, отпустив хорошо взбитого зверька на стол. Тот плюхнулся, раскинув все четыре лапки в стороны, высунув язык и изобразив страдание на мордочке. Но едва только принесли новую перемену блюд, как практически мертвый еж задергал носиком и, вскочив на лапки, потрусил в сторону ближайшей тарелки.
  Раздавшийся за столом хохот спугнул всех галок с деревьев не столь близкого леса.
  Всеобщее веселье нарушил прискакавший с окраин страж - окровавленный каурый кентавр в полном боевом облачении с луком и пустым колчаном за широкими плечами.
  -Беда! Оборотни! Трусливые собаки напали на пост! Трое погибло, только я успел вырваться! Они идут сюда!
  Ноги получеловека-полулошади подогнулись, и он, обессиленный, рухнул на землю, странно корчась. Из прокушенной до кости ноги лилась кровь, впрочем, быстро сворачивающаяся на солнце. Очертания лица и тела кентавра стремительно менялись, принимая уродливые вытянутые формы. Искривленная морда приподнялась, злобное рычание вырвалось из пенящегося вытянутого рта, бывшего до этого момента красивым мужественным лицом сурового воина.
  Гиппор поднял лук и молча пустил стрелу точно в голову жуткого монстра. И поспешно зарядил оружие еще раз.
  Из-за спины охранника вылилось крупное пятно, становившее все больше и больше и постепенно на распадавшееся на отдельные части. Эти части оказались массивными волкоподобными существами, передвигавшимися то на четырех, а то и на двух конечностях. Странно вытянутые морды злобно клацали широкими челюстями, передние лапы были украшены длинными загнутыми наточенными когтями. Выражение глаз с вертикальными зрачками не предвещало ничего хорошего.
  Бегущий самым первым волкулак накинулся на оцепеневшего от ужаса жеребенка и принялся отрывать куски плоти от еще живого существа, жадно проглатывая их.
  Остальные все ближе и ближе подбегали к нашему пиру, оказавшемуся поминальной тризной по нам самим.
  Поднялась невообразимая суматоха и давка. Женщины, хватая жеребят, заталкивали их в дома, закрывая двери и становясь перед ними живым яростным забором. Мужчины, быстро собрав оставленное под деревьями оружие, вступили в бой не на жизнь, а на смерть.
  Оборотни вставали на задние лапы, передними обхватывая защитников и разрывая огромных кентавров, как листы рисовой бумаги. Чуть легче пришлось лучникам. С небольшого расстояния удар стрелы оказывался смертельным для каждой мерзкой твари, и она, скуля, затихала.
  В суматохе о нас забыли. Но ежик оказался самым догадливым. Едва не погибая под копытами, он забился в узкую щель между домами, хотя опасность ему вряд ли грозила. Я попыталась протиснуться за ним, но это оказалось совершенно невозможно. Внезапно сильным рывком меня отбросило на стену одного из строений. Перевернувшись на спину, я увидела противно скалящегося оборотня, неспешно идущего навстречу. Зверь шел не спеша, прекрасно понимая, что я от него никуда не денусь. Вдруг походка оборотня странно изменилась. Он все еще шел вперед, но как-то неуверенно. Не дойдя до меня пяти шагов, волкулак раскинул передние лапы и упал мордой вниз. Из его спины торчала стрела, вонзившаяся в тело целиком, вплоть до пестрого оперения. В двухстах шагах от нас стоял эльф, невесть где раздобывший лук, и теперь очень уверенно им распоряжавшийся.
  Посмотрев еще раз в мою сторону, он улыбнулся, неуловимым движением выхватил еще одну стрелу с таким же пестрым оперением и пустил ее над моей головой. Сзади что-то рухнуло. Я оглянулась и увидела еще одного поверженного оборотня, крупнее первого. Переведя взгляд на моего спасителя, благодарно кивнула.
  Эльф же тревожно жестикулировал, показывая то на меня, то на клетку. Я кинулась к железному убежищу. Гиппор, крутившийся поблизости, крепко запер меня, оставив наблюдать за кровавым побоищем из безопасного укрытия. Иногда перевертыши подбегали к клетке, и в бессильной ярости грызли и трясли прутья, пытаясь достать лакомый кусочек, словно рыбку из жестяной банки.
  -Скоро все закончится! - ободряюще кричал еж из своего убежища.-Потерпи еще немного!
  Он оказался прав. Битва постепенно стихала.
  Густая ночь поглотила деревню. Кентавры добивали отдельных волкодлаков. Дорога превратилась в кладбище. Усталый Гиппор выпустил меня. Разминая ноги, я прошла по дороге. Всюду, где лежали тела убитых чудовищ, теперь оказались тела самых разных существ: гномов, эльфов, троллей, даже пара кентавров, не растерзанных, а именно застреленных из лука. У всех убитых на лицах было странное выражение полнейшего умиротворения.
  Растерзанные же тела жителей деревни не подлежали идентификации - настолько они были изорваны и измяты.
  Кентавры убирали тела, оплакивая узнанных по цвету шкур и украшениям.
  Старейшина подошел ко мне и тихо сказал:
  -Смотри, вот что творят слуги королевы. Раньше оборотни были немногочисленны, и дар оборотничества переходил по праву рождения. Они убивали только ради еды, не кусали просто так. В их слюне страшная зараза, и они прекрасно понимают это. Сейчас же по приказу змеиной дочери верховные волкулаки создают армию из обычных жителей, застигнутых врасплох. Посмотри вокруг. Высшие оборотни и после смерти остаются в своем истинном обличье. А это всего лишь марионетки, не по своей воле напавшие на деревню. Их нельзя винить, и похоронены поэтому они будут вместе с нашими воинами.
  Только под утро на уже знакомом плато запылал костер. Старейшина поднял руки вверх, заставив замолчать причитающих женщин. Кто-то из них потерял сына, кто-то мужа, кто-то отца. Немногочисленные оставшиеся в живых мужчины мрачно молчали, крепко сжимая оружие в побелевших пальцах.
  -К небу уходят сыны Земли, прими их, мать, корми и защищай, как кормили и защищали тебя они. И верни сыновей к нам, когда придет время, и в любом обличье мы примем их, как должно, - сурово произносил старейшина слова древних молитв.
  Погребальный костер рванулся ввысь, язычки пламени метнулись над головами провожающих и опали золой на сады и поля, которые так любовно были возделаны обратившимися в пепел. "Ибо прах ты, и в прах обратишься".
  Рассвет теплой кровью разбавил далекую реку. Молчаливые, в невеселом раздумье мы возвращались домой. Время трехдневного траура я провела, не выходя из моего убежища, и только вечно молчащий эльф и странно молчащий еж могли меня видеть и приносить мне пищу.
  Только спустя три дня наша странная компания выбралась наружу, подслеповато щурясь от солнца. К тому времени прошли дожди, смывшие остатки крови с дороги и стен, а на лугу, куда попала кровь, трава была гуще и жирнее.
  Старейшина встретил меня с радостью, и подготовка к походу началась. Первым делом из хорошо размятых козьих шкур, добытых охотниками, и льняного полотна трудолюбивыми руками женщин был сшит мягкий наряд, состоящий из свободных штанов со множеством карманов и просторной рубахи. На талии рубаха перетягивалась широким ремнем, более всего напоминавшим жесткий фиксированный корсет. Мягкие туфли без каблука и шнуровки удобно сидели на ноге. Из оружия мне выдали небольшой изящный лук ивового дерево. На тетиву пожертвовал волосы из своего хвоста сам Гиппор, правда, не без сетований на жестокую судьбу кентавра, которого ощипывают живьем, как утку. Стрелы к луку выточил эльф, теперь свободно разгуливающий по деревне - его помиловали как доблестного защитника кентавров. Старейшина даже удостоил его пожатия руки.
  Стрелы для моего лука пришлось сделать в несколько раз меньше, зато они были с острейшими каменными наконечниками в отличие от обычных деревянных, которые изготавливали кентавры.
  Пользоваться луком меня учил тоже эльф - по личной просьбе старейшины и после жаркого заверения ежа, что лучше эльфов не стреляет никто. Ну может быть, только ежи.
  Ежедневно мы уходили в лес, и эльф запрещал мне разговаривать, прислоняя палец к губам и заставляя слушать ветер и слышать расстояние до цели, которую нужно было поразить. Обычно это было тонкое дерево местной породы-ливанна, имевшее очень гладкую блестящую кору, сплошь покрытую липким соком с приставшими к ней насекомыми-так дерево питалось.
  Жители Саксума сдирали кору с молодых деревьев и использовали в качестве ленты от мух и комаров. Правда, такие ленты приходилось очень часто менять - местные мухи умели грязно ругаться и, попавшись в ловушку, обычно не стеснялись в выражениях.
  В тонкий ствол такого дерева было трудно попасть. Стоило немного смазать траекторию, как стрела просто соскальзывала по стволу и падала на землю. Только после недели упорных тренировок у меня стало что-то получаться. И то, только благодаря упорству моего молчаливого учителя, замечавшего мою лень и промахи и наказывавшего за них ослепительно ярким взглядом синих глаз и багровым свечением в груди.
  Помимо стрельбы мы упражнялись в метании ножа. Нож мне достался гномьей работы, слишком вычурно и изящно украшенный, но идеально сбалансированный и точно пришедшийся по руке, ведь я немногим выше среднестатистического гнома.
  Старейшина давал уроки истории страны, немного тайных языков, хотя это и не требовалось. На своем особом языке разговаривали только высокомерные эльфы, чтобы подчеркнуть свою особенность и исключительность, но не надо думать, что они пользовались только своим языком. К нему они прибегали только в компании существ другой породы. Между собой эльфы также общались на местном диалекте. Остальные жители прекрасно обходились общим саксумским наречием.
  Через месяц упорных тренировок я проснулась ночью от того, что меня что-то сильно тянуло за шею в сторону двери. Посмотрев на грудь, я увидела, что витая цепочка, удерживающая змеиный камень, заключенный в простые лапки оправы, натянулась и врезалась в кожу шеи.
  -Что случилось? - заворчал еж, спросонья не разобравший, что происходит.
  -Вставай, кажется, пришла пора уходить.
  Я осторожно спустила ноги на холодный пол и наскоро принялась одеваться. Камень больше не тянул, он терпеливо ждал. Эльф проснулся сам и вскочил на ноги, настороженно глядя на странное поведение талисмана и сжимая в руке лук, с которым теперь не расставался и ночью. Только еж опять задремал, лежа на спине и храпел, выводя носом затейливые рулады. Он не проснулся, даже когда я положила его в дорожную котомку с недельным запасом воды и еды и сменой белья.
  Камень опять сильно натянул цепочку, явно приглашая следовать за ним. Игнорировать его поведение больше не представлялось возможным, и я поддалась молчаливому зову. Чуть помедлив, следом отправился эльф, по-прежнему недоверчиво наблюдая за талисманом.
  Камень привел нас к дому старейшины и замер как вкопанный, не давая сделать и шага в сторону. Эльф нетерпеливо постучал в дверь. На пороге появился заспанный кентавр в ночном колпаке и свечкой в правой руке. Почесываясь и зевая, он таращил на нас полуслепые глаза. Вдруг его взгляд сфокусировался на нетерпеливо дергающем меня туда-сюда камне, и старейшина все понял.
  -Он решил, что ты готова! Лучшей новости просто не могло и быть! Подождите, я хочу отдать кое-что. Мне кажется, что это может вам пригодиться в дороге.
  Лицо старого кентавра искривило подобие улыбки, но даже эта слабая эмоция очень красила мужественное лицо мудреца. Раньше на его лице я не видела и этого.
  Дверь захлопнулась.
  Раздался звук удара, сдержанного проклятья, какого-то шевеления и подозрительного шуршания.
  Через минуту, потирая правый бок и недовольно морщась, появился сам хозяин с маленькой глиняной бутылочкой.
  -Это настойка из сонных цветов, лекарство от всех болезней, конечно, кроме смерти. Только кентавры знают рецепт ее приготовления, - закончил он с гордостью, недоверчиво косясь на эльфа. Он все равно не доверял "шпиону" до конца.
  Эльф же хоть и делал вид, что ему все равно, однако нежно-желтое свечение его тела говорило о совершенно противоположном.
  -Отправляйтесь, Избранные Свыше, и пусть вас хранит Великий Полоз!
  А змеиный камень не снимай. Пока он согрет твоим теплом, королева его не слышит. Но как только остынет - пеняй на себя, он ее звать будет, и тогда жди змеиную дочь в гости. Она за ним придет, - кинул на прощание Старейшина и ушел в дом.
  Камень как будто ждал этих слов. Он так натянул цепочку, что я практически волочилась за ним, полузадушенная. Эльф спокойно шагал рядом, не издавая никакого шума и не напрягая ноги. Еж по-прежнему храпел в котомке рядом с бутылочкой волшебного эликсира. А камень тянул нас все дальше и дальше от гостеприимной деревни, так полюбившейся нам за последнее время.
  Глава 5. Путешествие на юг.
  Мы шли на юг. Солнце становилось все жарче, растительность богаче, а существа, попадавшиеся нам на пути все диковиннее и необычнее.
  Возле развалин храма встретилась богиня, превращенная в лису,- Кицунэ. Вреда она не приносит, но любопытна сверх меры. По этой примете ее очень легко отличить от обычной лисы. Вряд ли настоящая рыжая охотница будет бежать за вооруженными путниками два километра и постоянно задавать вопросы: "А куда вы идете? А зачем вы туда идете? А сколько времени Вы туда идете?"
  Первые полчаса ее развлекал еж, но потом даже ему надоела бесконечная болтовня.
  В тенистом лесу возле колодца мы натолкнулись на старика, просящего подать ему воды. Но, как только я подошла ближе, из-под плотного капюшона так жадно блеснули кровавые глаза, что меня, как мячик, отбросило назад.
  Это оказался азема - злой дух, своего рода аналог вампира, как обычно принявший для охоты облик старика. Его выдали красные глаза, загнутые большие пальцы на ногах и отсутствие кожи.
  Но нам демон не сделал ничего плохого, поэтому не было никакого смысла избавляться от кровожадного старика. Он такой же охотник, как и мы. Только убивает всегда ради пропитания, а не для забавы, в отличие от большинства жителей любых миров.
  Через лес наша дружная компания продвигалась очень осторожно. Малыш Еж не высовывал носа из котомки и постоянно колол в бок иголками. Эльф шагал несколько впереди-разведывал обстановку.
  Вдруг что-то необычное в стороне от дороги привлекло мое внимание. Чуть сойдя с тропинки, я увидела симпатичную деревянную избушку, правда, без курьих ножек. Окна с резными наличниками были чисто вымыты, двери распахнуты. Избушка очень походила на хорошую пражскую харчевню, по крайней мере, именно так я ее представляла. Даже пахло капром с браборовым салатом, кнедликами и печеным вепревым коленом. Ну или так казалось моим носу и желудку, ведь припасы, собранные в дорогу заботливыми женщинами селения кентавров, давно подошли к концу, и нам приходилось питаться всякой подножной дрянью: непонятного цвета грибами и разноцветными ягодами, от которых в животе было ощущение фейерверка. Охотились мы крайне редко, так же как и устраивали привалы, -камень на моей шее не давал и минуты передышки. Поэтому ноги больше не подчинялись голосу разума, они несли меня к волшебно пахнущей избушке, на пороге которой уже появился милый хозяин - седовласый, приземистый, бородатый мужичок. С доброй улыбкой он протягивал поднос, наполненный всякими вкусностями.
  Моя рука уже потянулась к подносу, как раздался голос из котомки:
  -Не смей!
  Строгая серьезная мордочка наполовину высунувшегося из сумки ежа смотрела на меня. Хозяин избушки злобно оскалился.
  -Это еще почему? - заставлял меня возмущаться желудок.
  -Ты что, не видишь? Это же дубовик. Ни в коем случае не следует брать у него еду, а тем более пробовать её на вкус, поскольку пища, приготовленная руками дубовика, очень ядовита. Нужно подарить ему что-нибудь, только тогда мы уйдем отсюда целыми и невредимыми. Да оглянись ты назад.
  Сзади вместо тропинки оказалась непроходимая чаща. Я растерялась и начала шарить по котомке - в ней не оказалось вещей, которые можно было бы отдать. Молчание затягивалось. Тогда еж вздохнул и вылез целиком.
  -Подари ему меня.
  Я непонимающе уставилась на зверька, потом взяла его на руки и поднесла к уху. Тот жарко зашептал, но так, чтобы дубовик не слышал.
  -За меня не беспокойтесь. Выходите из леса и ждите на первой дорожной развилке. Я освобожусь и вернусь.
  -Но...ты уверен?
  -Авось не в первый раз.
  С тяжелым сердцем на вытянутой руке я протянула друга духу леса, натужно вымолвив: "Подарок".
  Глаза дубовика вернули прежнее ласковое выражение, он хлопнул в ладоши и пропал вместе с домом и ежом. Осталась только солнечная полянка со сломанным грозой дубом, лежащим поперек лесного ручья.
  Тропинка вернулась на место вместе с эльфом, метавшимся по ней, и тщетно искавшим мои следы. Обнаружив, что нашел меня, мой спутник страшно обрадовался, но, увидев мое лицо, вопросительно поднял брови.
  -Еж, - выдавила я и рассказала ему о невеселом приключении и собственной глупости.
  Эльф похлопал меня по плечу, и мы отправились к выходу из леса и первой развилке, чтобы там ждать нашего колючего товарища.
  Спустя еще один день пути мрачный лес наконец-то закончился, и мы шли по равнине под свежеумытым утренним солнцем к видневшимся вдали пикам горных хребтов и гладкому водному зеркалу большого водоема.
  За несколько метров до камней и воды мы наконец-то наткнулись на дорожную развилку: одна дорога уходила в горы, вторая вела прямо в воду. Талисман никак не реагировал, видимо, считал, что так и должно быть, и путь можно было выбрать любой.
  Эльф достал из дорожного мешка палатку, поставил ее, нарубил дров и разжег костер, предварительно посадив меня со складной удочкой на берегу озера. Скорее всего, он решил, что так я не смогу принести слишком много неприятностей.
  Затем знаками велел не подходить близко к огню, сидеть на берегу и громко звать на помощь, если что-то случится, он, еще раз удостоверившись, что я не собираюсь влезть в очередную авантюру, подхватил лук и ушел на охоту - надо было пополнить запасы, точнее, их полное отсутствие.
  Поплавок из водяного ореха с привязанным к нему древесным жуком и не думал шевелиться, охотился эльф обычно целый день - его стоило ждать только к вечеру, солнышко так ласково и нежно припекало, и меня потянуло в сон.
  Я очнулась только к вечеру, на любимом моменте суток - закате, времени, когда нет ни тьмы, ни света. "В такое время, должно быть, хорошо умирать," - почему-то подумалось мне. Пошарила по траве рукой - удочки рядом не оказалось. Она плавала далеко в глубине озера.
  Чертыхнувшись, я принялась раздеваться. Не желая намочить одежду, нагишом забрела в теплую воду. Может, это солнце, опускаясь, так нагрело озеро? Ноги постоянно цеплялись за водяные растения, в щиколотки что-то тыкалось, но войти глубже не получалось. Только возле бесполезно лежащей на поверхности удочки вода дошла до груди и скрыла мою наготу своей непрозрачностью. Подхватив удочку, я повернулась с намерением идти обратно, но мои руки неожиданно уперлись в мускулистую мужскую грудь.
  Удочка улетела в неизвестном направлении.
  То, что я не заорала, как сумасшедшая, можно было объяснить только заторможенной реакцией. Еще в школе, когда мальчишки подбрасывали в мой портфель белых мышей, я не кричала только потому, что на несколько минут впадала в состояние анабиоза, не реагируя на внешние раздражители. Мальчишки считали это храбростью, хотя это просто такая странная особенность организма.
  Мой ступор только усилился, когда я посмотрела на лицо мужчины. Он был очень красив по человеческим меркам, но совершенно мне незнаком.
  Улыбаясь, он перехватил мои руки и положил их себе на плечи, обхватив под водой мою талию. Большие пальцы нежно гладили мою кожу.
  -Я так долго ждал тебя, моя королева.
  -По-моему, Вы меня с кем-то путаете. Мы незнакомы, - неожиданно для меня самой тембр моего голоса стал более грудным и чарующим, пропали визгливые нотки. Так захотелось прижаться к сильному мужскому горячему телу, трогать его губы...
  Да что это со мной? Я попыталась убрать руки, но взгляд незнакомца стал чуть напряженнее, и я поняла, что выполню все, о чем не попросит это божество, невесть зачем спустившееся с небес. Губы красавца торжествующе улыбались. Он прикрыл глаза и кончиком языка провел по моей коже, заставляя откинуть голову вправо. Легкое прикосновение чего-то острого к шее...Неожиданно меня выпустили, и наваждение закончилось. Недоумевая, я открыла глаза. Незнакомец, шипя от боли, крутился волчком в воде, а в его плечо вцепился мой любимый еж!
  Красавец пытался его сдернуть, но всякий раз ранил руки о колючки. Тогда он приподнялся над водой и вместо человеческого продолжения туловища, ниже пояса я увидела змеиный хвост.
  Оборотень понял, что раскрыт. Злобно зашипев, он превратился в огненный шар и, сбросив в воду моего спасителя, взмыл вверх и растворился в сумеречном полумраке.
  Еж, кашляя от воды и попробованного угощения, подплыл ко мне и забрался на плечо, больно царапая кожу коготками.
  -Ни на минуту нельзя оставить! Тебя же чуть вульгарно не съели! Куда смотрит этот эльф! Ну что стоишь столбом? Я, что, разрушил первое нежное чувство бифштекса и гурмана? Двигай к берегу! - Малыш был чрезвычайно зол, и всю дорогу до берега нещадно ругал меня, старейшину, эльфа и всю эльфийскую родню вплоть до седьмого колена. Он почему-то твердо решил, что в случившемся виноват именно эльф, так как оставил меня без присмотра.
  После получаса площадной ругани мои нервы не выдержали:
  -Слушай, может, хватит уже? По-твоему выходит, что если у кого-то обворовали дом, то виноват хозяин, потому что плохо запер помещение, но никак не вор, забравшийся туда. Кто пытался на меня напасть?
  Еж вздохнул.
  -Это огненный змей - Айтва́рас.
  -Опять змей!?
  -А кого же, интересно, ты хочешь увидеть, находясь в стране Великого Полоза? Кстати, если бы ты его пощупала, легко бы поняла, что это не человек. У него нет спинного хребта. Он тебе ничего не успел подарить?
  -Нет, а должен был?
  -Да уж конечно. Но подарки его недолговечны: гостинцы, которые он приносит женщине, с восходом солнца превращаются в лошадиный навоз или камни, а деньги и драгоценности - в черепки. Для завлечения своих жертв огненный змей разбрасывает по дорогам красивые вещи: бусы, перстни, платочки. Если их поднять, то к той нечистый и прилетает. Но тебе даже на подарки тратиться не пришлось - сама к нему в руки упала.
  -А почему он тебя-то так испугался?
  -Так я же еж, - удивился зверек.
  -Тонкое наблюдение! - не сдержалась я. - И что из того?
  Малыш Еж надулся и с важным видом изрек.
  -Вообще-то мы змей едим. А если просто кусаем, то от крошечной ранки они и умереть могут. Слюна ежей для всех змееподобных ядовита...
  Тут кое-что пришло мне на ум, и я воскликнула:
  -Подожди, а как ты вообще здесь оказался?! Ты же должен быть у домовика в качестве домашнего животного?
  Еж фыркнул.
  -Высокого же ты обо мне мнения! Говорящие ежи отличаются умом и сообразительностью. Я от него просто сбежал в тот же день и нашел вас по запаху. Между прочим, по твоему запаху: мыться не мешало бы почаще.
  Я машинально понюхала подмышку. Она совершенно ничем не пахла.
  В это время рядом с костром материализовался эльф со связкой освежеванных и потрошеных зайцев. Ничуть не удивившись, кивнул ежу, перевел взгляд в мою сторону и, потянув воздух носом, вопросительно уставился на ежа.
  Тот буркнул.
  -Купались мы. Поэтому рыбой пахнет. А удочка уплыла - ее здоровенный карп утащил. Я сам видел.
  Эльф успокоился, но, кажется, не поверил ни единому его слову и занялся приготовлением позднего ужина. Зачерпнув воды в котелок, подвесил его над огнем, предварительно положив туда зайчатины, изогнутых ароматных кореньев и очень похожее на обыкновенную капусту растение. В угли закопал обмазанные толстым слоем глины две оставшиеся тушки, и, зевнув, растянулся у прогоревшего костра, изредка помешивая палочкой варево в походном котелке.
  Через два часа мы хлебали густой наваристый суп. Правда, он был совсем несоленым, но я уже давно заметила, что свою еду эльф не солил вообще. Для меня в этом не было особой беды, а вот еж недовольно морщился и вздыхал, неохотно ковыряясь в ароматном вареве. Видимо, успел плотно перекусить у дубовика.
  Запеченных зайцев решили оставить в дорогу. После завершения продолжительной вынужденной диеты все находились в благодушном расположении духа. И мы с ежом решили выбрать эльфу имя. Как-то же надо было его называть?
  Еж предложил назвать его Молчаливым Червеедом, клятвенно утверждая, что это одно из самых популярных эльфийских имен.
  Эльф качал головой, улыбался и знаками показывал, что имя совершенно не отражает богатства и безграничности его внутреннего мира.
  -Ты ничего не понимаешь в красоте древнейших имен, - кипятился еж.
  -Тогда, может быть, мы будем называть тебя Наар, что означает свободный мужчина? В моем детстве так звали героя какой-то книжки. Можно тебя так называть, по крайней мере, пока мы не знаем твоего настоящего имени? - уже засыпая, предложила я.
  Эльф задумался, порозовел и нерешительно кивнул.
  -Замечательно! Тогда будь ты крещен Нааром, сыном Саксума, до обретения твоего настоящего имени, - воскликнула я и плеснула на смущенного эльфа водичкой из фляжки.
  После торжественного обряда крещения все угомонились и заснули.
  Утром я проснулась от уже знакомого тянущего ощущения в районе шеи. Камень сообразил, что дал нам слишком большую передышку и теперь неумолимо тянул вперед, в сторону гор.
  Растолкав Наара, я показала на шею. Эльф сразу все понял, быстро уложил снедь в свой дорожный мешок, подхватил лук. Я же, по традиции переложив храпящего ежа в котомку, залила остатки углей водой из озера и потащилась вслед за камнем, сдавливающим в полном нетерпении шею.
  Утренний туман в горах был особенно силен. Приходилось двигаться практически наощупь: то тут, то там шаткие камни вырывались из своих гнезд, скользили под ногами. Одно неловкое падение - и путь можно было начинать заново. Причем, вероятнее всего, с переломанными конечностями.
  Постепенно стало ясно, по какой дороге ведет нас талисман, и эльф, лучше ориентирующийся в пространстве, занял место ведущего. Я медленно плелась за ним.
  Вверх по склонам мы поднимались все выше и выше. Туман остался внизу, и солнце палило нещадно. Оно не жалело не только нас, случайных путников, но и постоянных своих обитателей: чахлую пыльную зелень в расщелинах и мелких сусликов, живущих в этих же расщелинах.
  К полудню стало так нестерпимо жарко, что камни стали плавиться как асфальт на городских дорогах. Пот лился ручьем. Изнывая от зноя, мы вышли на широкую каменистую гряду. За ней лежал длинный овраг, с обеих сторон которого то тут, то там поднимались струйки дыма из многочисленных вулканчиков.
  Камень настойчиво указывал, что наш путь лежал именно через этот овраг.
  Вздохнув, я начала аккуратный спуск, но щебень под моей ногой пополз вниз вместе со мной. Вскрикнув и подняв тучу пыли, я оказалась внизу гораздо быстрее, чем ожидала и теперь сидела, растирая исцарапанные колени у подножия самого маленького вулканчика.
  Пока Наар осторожно переступая, спускался по склону, я встала и внимательно рассмотрела вулканчик. Он оказался очень небольшим, всего мне по пояс, горячим, как растопленная печка, и его беспрерывно дымившее жерло было заткнуто странным гладким предметом, больше всего напоминавшим мяч для игры в регби, только меньшего размера. Обмотав руку краем рубахи, я осторожно качнула необычный предмет, и тот час же отдернула пальцы, потому что изнутри что-то сильно стукнуло в ответ.
  Я решила на всякий случай разбудить ежа, а заодно и проверить: не умер ли он от жары и моего падения? Но еж дышал. Более того, он, как всегда, храпел и ни в какую не хотел просыпаться. Пришлось слегка полить его драгоценной водой из фляжки, только после этого он открыл глаза и с интересом принюхался.
  -Смотри-ка, Драконья долина. Ну надо же, где довелось побывать.
  Драконы?! Только этого еще не хватало. Воображение сразу нарисовало огромную злобную зубастую тварь с крыльями, извергающую огонь и пытающуюся меня слопать, даже не помыв лапы перед едой.
  -Тогда нам надо быстрее отсюда уходить.
  -Зачем? - искренне удивился еж,-по-моему драконы очень милы. Конечно, если ты не пытаешься украсть у них яйца. Да ты сама посмотри.
  И он указал вниз, на подножие вулкана. То, что я приняла за крупные серые валуны, медленно развернулось, со вкусом чихнуло (изо рта существа вылетело две тоненькие струйки пламени) и село, при этом почесывая себя за ухом задней когтистой лапой. Потом, видимо, вспомнив, что является, пожалуй, одним из самых грозных мифологических существ, поднялось на лапы и расправило двухметровые крылья, обнажив разноцветное радужное брюхо.
  Размером дракон оказался с собаку породы колли, имел ее вытянутую морду и длинный изящный тонкий хвост, украшенный ярким оперением, в точности как у моих стрел. Подоспевший Наар засмеялся и протянул руку к голове красивого создания. Дракон не отстранился, похоже, что ему льстило всеобщее внимание.
  Еж ближе познакомиться с драконом не рискнул, но из котомки делал ценные замечания.
  -Эльфы с давних времен дружат с драконами, между ними, детьми солнца, издревле существует магическая связь. А долина называется Драконьей, потому что только здесь драконы могут выращивать своих детей, точнее, за них эту работу выполняют вулканы. Видишь, как удобно яйца лежат в их жерлах? Но если беда грозит яйцу, детенышу или самому дракону, то в гневе он вырастает в сотни раз и победить его невозможно. Вот откуда легенды о их злобности и свирепости. В обычном-то состоянии его ведь даже увидеть непросто - крылья-то у драконов прозрачные.
  Но даже в уменьшенном виде существо не внушало мне доверия, поэтому, еле оттянув за шиворот эльфа, мы продолжили свой путь подальше от драконьих гнездовий.
  Глава 6. Хочу к маме!
  На выходе из долины бил горячий источник с искристой минеральной водой.
  Подумав, что лучше уж горячая, чем совсем ничего, мы наполнили вконец опустевшие фляжки. Пейзаж постепенно менялся, спуск с горного массива был не таким крутым, как подъем, и двигаться стало намного легче. Воздух больше не сжигал изнутри легкие. Почва из песчаной и каменистой сменилась черноземом, густо заросшим бурьяном, но никаких поселений возле таких богатых угодий нам на пути не попалось. Зато эльфа было не узнать. Радостно насвистывая, он почти бежал вперед. Мне и так не успевающей за его летящей походкой, приходилось совсем нелегко.
  Казалось, что он знал каждый поворот и изгиб дороги. Когда пришло время обеда, он сошел с дороги и поманил нас с ежом к одиноко стоящему в поле дереву. Под ним оказался старый изъеденный червями деревянный стол и лавка из двух пеньков и древней доски. На самой толстой ветке дерева висели качели. Впрочем, веревки, их поддерживающие, оборвались от ветхости сразу после того, как я присела на сиденье. Наскоро пообедав печеными зайцами и крупной земляникой, набранной тем же Нааром в ягодном месте, мы опять поднялись на ноги, подгоняемые нашим главным добытчиком. Нельзя было сидеть и минуты, глядя на приплясывающего от нетерпения эльфа.
  К вечеру среди бесконечных полей наконец-то показался лесистый островок. Наар бросил нас и помчался к деревьям сломя голову.
  -Наар, стой!
  Но эльф уже ничего не слышал. Я припустила следом, опасаясь, что это какая-то ловушка. Но на более близком расстоянии лес превратился в большой огороженный живым колючим кустарником сад, переполненный фруктовыми деревьями. Эльф хлопнул в ладоши, и кусты с огромными шипами бесшумно расступились, пропуская нежданных гостей.
  Это был сад невиданного изобилия. Яблони, груши, сливы, вишни ломились под тяжестью плодов, созревших и еще созревающих. Розовые кусты, густо растущие повсюду, благоухали. Аромат царицы цветов мешался с горьким запахом лаванды. Не было и следа дорожек, но эльф уверенно вел нас, петляя между деревьями, как заяц, пока не вывел к дому, больше всего напоминающему каменную пещеру. Наар стоял перед его грубо отесанной, но крепкой дверью и никак не мог решиться постучать тяжелым молоточком по маленькому блестящему гонгу, висящему над ней.
  Мы с ежом ничего не понимали, но никаких попыток выведать у эльфа, что происходит, не делали. Наконец Наар собрался с духом и стукнул молотком по гонгу. Звук металлической пластины заметался по саду и постепенно стих. Некоторое время не было никакой реакции, но вот раздался дробный топот маленьких ног, и нам открыла дверь самая маленькая из всех виденных мною старушек в войлочных тапках. Эльф издал какой-то полузадушенный вскрик и сжал старушку в объятиях. Она, оказавшись на уровне его головы, беспрестанно гладила его по лицу, плакала и приговаривала:
  -Милый мой сынок! Наконец-то вернулся, а я-то уж и не чаяла тебя увидеть!
  Мы с ежом разинули рты. Старушка менее всего походила на эльфа. Скорее уж на обыкновенную человеческую бабушку. Наконец старушка обратила внимание и на нас и странно напыжилась. Потом, выдохнув, тяжело закашлялась и виновато молвила, разведя руками и глядя влюбленными глазами только на Наара:
  -Нет, не получается. Слишком измотала болезнь. Прости уж меня, сынок.
  Наар молитвенно сложил руки и стал передо мной на колени, умоляюще глядя на сумку. Я, окончательно обалдев от происходящего, молча протянула ему котомку. Наар порылся в ней, отпихнул ежа, достал бутылочку с настойкой сонных цветов и дрожащими руками протянул его матери. Та непонимающе смотрела на своего сына. Тогда эльф, вскочив на ноги, сбегал в дом и вернулся уже с золотой ложкой, налил туда настойки и поднес ко рту старушки, другой рукой смешно изображая сердитую козу. Так обычно маленьких детей уговаривают съесть или выпить что-то страшно полезное, но ужасно невкусное. Старушка, с нежностью засмеявшись, открыла рот и проглотила содержимое ложки, даже облизав ее с обратной стороны. Потом, пошатнувшись, рухнула прямо в руки заботливого сына, светившегося нежным зеленоватым цветом. Наар, бережно подхватив сухонькое тельце, понес его куда-то вглубь пещеры. Я осторожно шла за ним, одновременно рассматривая простой, но уютный интерьер дома. Много маленьких комнаток, деревянные полы, ковры толстой, похоже ручной, вязки и всюду кресла-качалки с шерстяными пледами и подушками-думочками. Пройдя бесконечное количество комнат, мы поднялись по лестнице на второй этаж в комнату с прозрачной стеной, увитой с обратной стороны диким плющом. Вид из импровизированного окна, однако, открывался непрезентабельный: часть курятника и большой огород со строго прочерченными грядками. Плотными шторами я задвинула стену, чтобы свет не падал на широкую кровать с белоснежным бельем и пуховой периной.
  Наар бережно положил старушку в постель, укрыв до самого желтоватого подбородка одеялом. Потом вежливо, но твердо выпроводил меня за дверь. Сам же остался сидеть возле кровати, пристально вглядываясь в лицо женщины. Я ушла, тихо притворив дверь.
  Спустившись, выпустила ежа размять лапки и подробно выспросить его о происходящем, но еж сам находился в растерянности, и, по-моему, в первый раз не знал, что сказать. Побродив по огромному пустому дому, я отыскала камин и разожгла его. Благо дрова и спички лежали рядом в литой дровнице в виде ползущего дракона. Мы с ежом удобно расположились перед огнем на толстом ковре и с аппетитом поужинали остатками зайцев, предварительно разогрев их в пламени. Кости решили кинуть в камин. Усевшись на кресле-качалке, я подхватила на руки ежа и, закутавшись в плед, мы заснули.
  Утром первым, как ни странно, проснулся еж. Проснувшись, скатился вниз и по ежиному обыкновению стал громко топать и чем-то шуршать. Я проснулась следом от надоедливого шума и затекших конечностей. Охая, стеная и крепко держась одной рукой за отчаянно ноющую поясницу, я первым делом отправилась на второй этаж проведать Наара и странную женщину, которая оказалась так дорога нашему эльфу.
  Дверь была чуть приоткрыта, сквозь образовавшуюся щелку была видна фигура странно сидевшего, неестественно согнутого Наара. Я распахнула дверь настежь и одним рывком сдернула шторы. Наар, сидевший на стуле и склонивший верхнюю часть туловища на кровать, мирно спал, подложив руку под щеку и смешно оттопырив губы. Пришлось крепко потрясти его, прежде, чем он очнулся и сел с красной помятой щекой и заплывшим со сна глазом.
  -А где же бабушка? - посмотрев по сторонам, спросила я у эльфа.
  Тот в ужасе огляделся, зачем-то посмотрел под кровать и помчался вниз. Я, по уже заведенной привычке бегать за этим эльфом, помчалась следом, по-прежнему придерживая поясницу и уворачиваясь от острых углов наступавшей мебели.
  На какое-то время взбаломошный Наар пропал из виду, зато появился чудесный запах жарящихся на огне оладий. Я остановилась передохнуть и невольно старалась вдохнуть его полной грудью. Сразу вспомнилась моя собственная бабушка, яркое воскресное летнее утро (к бабушке меня отвозили только на лето). Бабушка варит варенье, обычно земляничное, и одновременно печет оладушки. Еще в это же время она умудряется сгонять со стола наглого рыжего Ваську, который до того потерял совесть, что залез на стол не есть, а спать; и кричать через стекло окна на кур в огороде. Куры, конечно, никуда не уходят, но петух постоянно кланяется и делает вид, что ему страшно стыдно за свой глупый гарем, захотевший легкой добычи. Но бабушку его покаянная отповедь не устраивает, и тогда в бой идет десант: то есть я с длинной, заранее заготовленной хворостиной.
  Охота на дичь началась. Нельзя, чтобы тебя заметил коварный неприятель. Поэтому первое время я делаю вид, что просто гуляю. Хворостина заранее лежит возле огорода. Куриный командир подозрительно косится в мою сторону, но, не видя оружия, успокаивается и продолжает усиленно кланяться грозящей ему в окно бабушке.
  Я мирно гуляю, постепенно сокращая расстояние между собой и куриным стадом. В какой-то момент подхожу совсем близко, и вот он, долгожданный миг расплаты! Подхватив хворостину, с криком и гиканьем я бегу прямо по огурцам в самую гущу куриного стада, рубя ополоумевших от страха кур прутом прямо по хвостам. Табун вместе с вожаком пускается в позорное бегство, шумя и вопя на своем курином языке про произвол власти. А я, положив орудие возмездия на его законное место, иду к бабушке, чтобы получить свою законную награду - гору оладий с вареньем...
  Кто-то настойчиво подергал меня за штанину.
  -Эй, проснись. Сколько можно спать? Бери пример с меня: я проснулся намного раньше, а как бодр, свеж и весел! А все дело в чем? Правильно, в зарядке!
  И еж (а это, конечно же, был он) горделиво поднял носик вверх и проделал несколько па.
  -Конечно, энергия тебя переполняет, ты же спал целую неделю в моей котомке, пока я таскала твое удивительно упитанное для ежа тельце, изнемогая от зноя и жажды, - мое ехидное замечание все-таки вырвалось наружу.
  Еж, естественно, надулся, отцепился от моей штанины и обиженно, но быстро поплыл в сторону вкусного запаха. Я двинулась следом. Обоняние привело нас на просторную кухню, соединенную с открытой верандой, огороженной деревянными решетками. Решетки трещали под тяжестью увивавших их плетистых роз, покрытых розовыми мелкими цветами.
  На веранде стоял стол, накрытый чистой выглаженной льняной скатертью. Целое блюдо оладий стояло в центре стола, рядом разномастные вазочки, одна даже с отбитым краем. В вазочках густело варенье, золотился мед и плавилась деревенская сметана. Глиняной башней возвышалась над всем этим великолепием крынка холодного молока из погреба.
  Возле плиты стояла высокая черноволосая женщина. Крепкими руками с закатанными по локоть рукавами сорочки она черпала тесто из круглой зеленоватой тыквы и выливала его на скороду, формируя золотистые солнца оладий. Сковорода фырчала, разбрызгивая кругом раскаленное масло. Повернувшись к нам, она улыбнулась, вытирая мокрые руки о передник.
  Небольшой кулон-камень с дыркой посередине охватывал ее крепкую шею в вырезе льняной кофты.
  -Ну и каких гостей к нам мой сынок привел? Надеюсь, добрых?
  Она захохотала, показывая белые, как сахар, зубы. Смеялась она так заливисто, что даже заостренные, как у нашего эльфа, уши подрагивали.
  -Простите, Вы, наверное, мама Наара? Я Нежина, ищу дорогу домой, а это Малыш Еж, он просто с нами увязался. А как бабушка? Ей уже лучше? Старейшина из деревни кентавров говорил, что настойка сонных цветов вылечивает многие болезни, - робко поинтересовалась я, держа на руках насупленного ежа. Ему не понравилось, что он "просто увязался".
  Женщина хлопнула себя ладонями по бедрам.
  -Так вот где он раздобыл настойку! Ведь сказала ему не соваться к кентаврам, у эльфов уже побывал, и чем это закончилось? Ну сейчас я ему покажу!
  Мне показалось, что у нее вылезли клыки и выросли рога. Взметнув юбками, хозяйка споро вынеслась на улицу. Оладушки продолжали жариться, изредка самостоятельно переворачиваясь на другую сторону. С улицы донесся полузадушенный вой, становившийся все ближе и ближе.
  Внезапно дверь распахнулась, и впустила хозяйку дома, страшно разозленную. В правой руке она держала ухо Наара. Тщедушное тело эльфа старалось попасть в такт движениям разъяренной матери. Но, видимо, к таким вспышкам гнева он давно привык, так как не выпускал из рук большой желтой тыквы.
  -Как ты мог? Как ты мог так поступить со мной?! Ты понимаешь, что кентавры могли убить тебя? Для них твоя жизнь - пылинка! Неужели жизнь без языка тебя ничему не научила?!
  Отпустив ухо сына, она выхватила из его рук тыкву и грохнула ее на пол, потом присев над остатками, громко разрыдалась. Наар, у которого одно ухо было как у героя советского мультфильма, только еще заметно пульсировало, присел на корточки, нежно гладя мать по волосам. Та постепенно успокаивалась, вытирая одним и тем же передником и слезы со щек и воду с пола, пролившуюся из разбитой тыквы.
  Как ни странно, тыква вместо мякоти и вкусных зерен, под завязку была наполнена водой.
  Затем мать Наара, поправив тяжелый узел волос на затылке, последний раз всхлипнула и уже с абсолютно чистым и сухим передником отправилась к плите допекать оладьи. Эльф поманил нас на веранду, посадил меня рядом с собой, но подальше от места хозяйки дома, а ежа прямо на стол, и принялся ухаживать за нами с расторопством хорошего официанта.
  -А вот кому свеженьких, с пылу-жару! - пропела хозяйка, внося новое блюдо, переполненное золотистыми оладушками. Очевидно, что она принадлежала к тем характерам, которые легко разозлить, но с которых очень быстро слетает раздражение. К счастью, обладатели такого темперамента совершенно не злопамятны.
  Вот и сейчас хозяйка весело улыбалась, суетилась за столом, подкладывая нам оладушек и варенья, подливая молока в пузатые кружки и одновременно не уставая нас расспрашивать.
  -Ах, у нас так редко бывают гости! А последние месяцы я вообще все одна да одна. Сынок-то мой слишком взрослым себя возомнил, в путешествие решил отправиться, а сам совсем еще маленький!- кокетливо щебетала она.
  -Ну это дело хорошее, - добродушно крякал объевшийся еж, - нужно же мир посмотреть, себя показать.
  Он явно не хотел распространяться о том, в каком состоянии мы нашли сына этой женщины. Немалым аргументом этому служил умоляющий взгляд "деточки" и его украдкой прижатый к губам указательный палец.
  -Да если бы мир посмотреть, я бы ему и слова не сказала! Так он же за настойкой направился! Сначала эльфийский город навестил, пока там ему язык не отрезали и в разведчики не записали, потом к кентаврам. И все не спросясь!
  -Так он же бабушку, наверное, спасал? - уточнила я.
  Хозяйка нахмурилась и попросила Наара:
  -Сынок, а ну-ка сбегай в погреб, принеси-ка еще варенья. Не видишь разве, кончилось на столе!
  Наар с готовностью вскочил и умчался в указанном направлении.
  Хозяйка понизила голос до еле слышного шепота:
  -Нет у нас никакой бабушки. Меня мой глупыш спасал. А разве стою я его жизни!
  Еж оторопел.
  -Как это Вас спасал? Ведь эльфы не меняют обличье, даже когда тяжко больны? Или...
  Хозяйка улыбнулась и, стерев улыбку с лица, серьезно сказала:
  -А кто сказал, что я эльф?
  Только сейчас я поняла, что меня насторожило в облике этой женщины: ее эмоции не подтверждались тем нежным разноцветным свечением, что имелось у Наара.
  -Молодец, догадливая, - грустно улыбнулась она, проследив за моим взглядом,- свечение-признак породы, а тролли его подделать не могут.
  -Тролль?!- еж в ужасе попытался спрятаться за крынку с молоком, - но как? Они же гибнут на солнце. И нас теперь съедят! О, моя короткая жизнь! Я так ничего не успел, и даже не оставил детишечек на утешение моим старикам!
  Даже не завел себе Прекрасной Дамы! И неПрекрасной тоже не завел!
  -Успокойся! - раздраженно перебила я зверька.-Твои родители обойдутся и без внуков. Ты сам рассказывал, что уже давно один на всем белом свете!
  Хозяйка усмехнулась.
  -Да перестань скулить: я давно не ем жителей страны и говорящих зверей. С тех самых пор как нашла моего сыночка. Ради него и из пещер ушла, иначе его мои соседи и родственники слопали еще во младенчестве. А вот к солнцу долго привыкать пришлось. Но чего не сделаешь ради своего мальчика - чах он в темноте, эльфы-то солнечные дети, в отличие от нас, земляных.
  -Но как же Вы тогда не погибли! - я была поражена, - ведь солнце превращает троллей в камень!
  -Когда перестаешь питаться живой дышащей плотью, солнце становится не таким смертельным и обжигающим, но привыкала я к нему долго: по чуть-чуть показывалась солнечным лучам. Сначала, конечно, были ожоги. Но потом попривыкла, и вот хожу по земле, как и все.
  -Но зачем же тогда нужна настойка, если Вы абсолютно здоровы? - поинтересовался еж.
  -Да все равно вредно это для троллей. Хоть какое-то время надо проводить в темноте под землей, да разве оттуда за мальчишкой уследишь? Вот и перепекло меня солнышко, да так иссушило, что превратило в немощную старуху.
  Троллиха побарабанила красивыми пальцами по столешнице.
  - Только настойка меня и могла спасти, но делать ее я не умею. Хоть и много раз пыталась. А сын, видать, подглядел и понял, что я пробую добыть, и решил матушку спасти. Он ведь знает, кто я, - грустно усмехнулась троллиха, - но все как мать любит. Хотя с родной-то ему куда бы лучше жилось, конечно.
  -А как хоть зовут Вашего сына на самом деле? - поинтересовалась я.
  Хозяйка опять лукаво усмехнулась:
  -А зачем его звать, если он сам приходит? Нельзя эльфу называть настоящего имени - будет беда. И выпытывать не советую, а то ведь я могу и вмешаться.
  В полной тишине было слышно, как кукушка, живущая в часах, неуверенно прокуковала два раза и замолчала. Немного подумав, добавила еще три "Ку-Ку", плюнула (на пол упала небольшая шестеренка), шепотом выругалась: "Опять я запуталась!" и прокуковала еще ровно тринадцать раз. В платяном шкафу возле камина что-то громко завозилось и запищало. Еж испуганно посмотрел на шкаф.
  Хозяйка порывисто поднялась и распахнула дверцы. В деревянной утробе просторного гардероба оказались только вешалки, куча одежды, начиная от тщательно отглаженных меховых набедренных повязок под леопарда и заканчивая густо нанафталиненными платьями эпохи рококко. Отдельно к ним в углу душного пространства стояли высокие парики из белого волокна с начесом и гусарская сабля. Ничего, что могло бы двигаться и шуметь, там не оказалось.
  Троллиха захлопнула дверцу со словами:
  -Наверное, опять калории развелись. Как только начинают разводиться, ну никакого сладу с ними - шумят и шумят!
  И с досадой хлопнула по столу.
  -Ну что только ни делала! И соковых леденцов не ем, каменный хлеб тоже, а этих мерзких созданий меньше не становится! Все сбережения уходят на новую одежду - в старую не вмещаюсь. Мерзкие калории ушивают ее по ночам!
  -Вот оно в чем дело! - обрадовалась я. - У меня точно такая же проблема! Только я грешила на слишком сухой воздух в доме, одежда ведь от недостатка влаги усыхает, ведь она сделана из хлопка, а хлопок, как известно, без воды не растет!
  Прибежал запыхавшийся Наар, и хозяйка резко сменила тему разговора, предложив помочь ей собрать фрукты, пока она будет хлопотать по хозяйству.
  Я неуверенно возразила:
  -Но нам идти вообще-то надо...
  И посмотрела на своих неверных товарищей. Оба отводили от меня взгляд: куда-то опять идти им явно не хотелось, хотя камень опять начинал еле ощутимо жечь и покалывать кожу.
  -Может, отдохнем денька два-три? А потом с новыми силами в путь? - положил лапки мне на руку еж.
  Наар с силой и быстро закивал головой, виновато глядя на маменьку.
  Та опять начала злиться.
  -Только пришли и опять уходите? Я отпущу своего сына, чтобы он довел тебя до нужного места, но с условием, что прежде вы хорошенько отдохнете и наберетесь сил. Ты-то себя давно в зеркало видела?
  Я смущенно улыбнулась:
  -Давно...
  -Так иди в баню, помойся да заодно в зеркало посмотрись, если чего увидишь под твоим слоем грязи.
  Я покраснела и пошла вслед за поднявшейся хозяйкой в деревянный сруб с одним-единственным маленьким окошком. Владелица сооружения заранее заботливо приготовила все необходимые банные принадлежности: кадки, полотенца, смену белья, длинную приталенную сорочку по типу той, которую носила сама, - и ушла, притворив за собой дверь.
  Крепко заперевшись изнутри, я разделась, замочила в кадушке с горячей водой ставшие каменными вещи, повесила оружие на гвоздик у выхода. Подумав, сняла и змеиный камень. Кожа под держащей его цепочкой была растерта и зудела. Только тогда я подошла к большому мутному зеркалу, прислоненному к дальней стене. И вскрикнула, отшатнувшись, так как больше всего напоминала домовенка Кузю: давно не расчесанные волосы стояли дыбом вкруг головы. Их можно было бы принять за нимб, если бы от их прежнего цвета хоть что-нибудь осталось. Но, увы. Кожа была перепачкана и местами облезла от солнца. Ногти обломаны, ноги расцарапаны.
  Если поставить рядом меня и мать Наара и спросить у первых десяти встречных, кто из нас женщина, а кто троллиха, то я уверена, что десять из десяти назвали бы троллем именно меня.
  С эти безобразием надо было что-то делать. И хорошенько ополоснувшись в деревянном корыте, я взяла жесткую мочалку и попыталась оттереть грязь. Но без мыла ничего не выходило. Поискав глазами обычный брусок туалетного, я наткнулась на аквариум, стоящий в темном углу на полке и переполненный подпрыгивающими разноцветными рыбками. Я вылезла из корыта и подошла ближе. Рыбки заметались еще сильнее, и одна из них выпала на пол, подпрыгивая и стукаясь всем своим весом о деревянный пол.
  -Ну иди же сюда, глупенькая.
  Но рыбка явно не хотела возвращаться обратно к своим товаркам и постоянно выскальзывала из моих пальцев, оставляя на них странный след и знакомый запах. Поднеся ближе руки к лицу, я ощутила аромат самого настоящего земляничного мыла! И пальцы оказались вымазаны в хорошо взбитой пене. Сообразив, как следует теперь поступить, я схватила рыбку и надежно закутала ее в мочалку, через минуту выпустив обратно в аквариум.
  Там она и осталась, продолжая плавать и строить мне глазки.
  Теперь у меня получилось растереться до красноты и снеговой шапки на макушке. Хорошенько ополоснувшись, я тщательно вычесала из мокрых волос остатки бродячей жизни, вытерлась и надела чистое отглаженное белье, еще пахнущее горячим утюгом. Затем выстирала походные вещи и, открыв дверь, развесила их на солнышке.
  Три пары глаз с одобрением смотрели на меня. Хозяйка, довольно крякнув, заметила:
  -Ну вот, теперь ты действительно похожа на женщину Верхних миров. Да не удивляйся, твой приятель мне все рассказал.
  Еж попытался сделать вид, что он совершенно невидим.
  -Ну что ж, раз все накормлены и отдохнули, пора и мне помочь. Наар, принеси-ка корзины, и отправляйтесь живо в сад. Фрукты совсем поспели, скоро осыпаться начнут, а старые плоды не продашь.
  С корзинами наперевес мы отправились в самый дальний уголок сада. За несколько метров до нужного места были слышны ругань, хохот и громкие песни, совершенно как на цыганском базаре.
  Мы миновали уже тысячу усыпанных плодами деревьев, но Наар вел нас дальше. Выйдя из-за особенно мощной груши, я наконец-то увидела, за какими фруктами мы пришли, и поняла, почему хозяйка переложила обязанность собрать их на наши плечи.
  На первый взгляд это были самые обыкновенные плоды, правда, висящие довольно высоко и небольшими группками. Но этот ужасный шум издавали именно они.
  -Пищащие фрукты, - обреченно выдохнул еж, - только не это.
  -А нам обязательно их трогать, - робко поинтересовалась я, переминаясь с ноги на ногу, - мне к ним даже подходить не хочется - вон как они ругаются. И потом, мне кажется, что им не очень понравится, если мы начнем их срывать.
  -Я тебе больше скажу, им это точно не понравится. Но деваться-то некуда, вдруг хозяйка опять рассердится? Или ты хочешь испытать судьбу, а потом померяться размерами ушей с Нааром?
  Невольно я посмотрела на эльфа. Его ухо хоть и приобрело нормальный бледно-жемчужный цвет, но по-прежнему было чуть больше другого. Это было особенно заметно, когда эльф, повернувшись к нам спиной, устанавливал стремянку.
  Обреченно вздохнув и перехватив поудобнее корзину, я медленно полезла наверх. Еж остался внизу, издавая подбадривающие возгласы. Но его не тихий голос очень быстро был перекрыт ревом осатаневших фруктов, понявших, зачем я к ним поднимаюсь. Чего они мне только не кричали!
  "Мушиное дерьмо", пожалуй, было самым мягким выражением. И откуда они этого только понабрались. Говорят, что дети копируют родителей, но деревья-то молчат, и хозяйка явно предпочитала с ними не связываться и пореже заглядывать в этот уголок сада, судя по высокой невыкошенной траве. Эти же румяные яблоки и толстощекие груши ругались, словно пьяные сапожники.
  Первый же фрукт, к которому я протянула руку, попытался укусить меня за палец. Дернувшись от испуга, я чуть не свалила лестницу вместе с собой.
  Снизу донеслись крики ежа, пытавшегося перекричать толпу:
  -Потряси ветку! У фрукта закружится голова, и тогда ты аккуратно сможешь его открутить и положить в корзину.
  Ага, потрясти и открутить. Вроде ничего сложного. Но последний мой эксперимент такого рода с бутылкой колы в машине закончился очень неудачно. Поколебавшись, я сделала так, как советовал еж. Фрукты на ветке немедленно заткнулись. Зато другие, с соседних веток, увидев, что я делаю с их товарищами, завопили с утроенной силой.
  Эльф на соседнем дереве сочувственно посмотрел на меня.
  -Еж, - пропыхтела я, с силой тряся очередную ветку, - напомни-ка мне, зачем мы рвем плоды, которые сами нас легко могут съесть?
  Малыш Еж с достоинством ответил:
  -Из них получается чудесный сидр. После него хочется петь, танцевать и веселиться, а наутро совсем не болит голова. Некоторых он даже поднимает в воздух, правда, не очень высоко. Да что говорить, завтра ты сама его попробуешь на празднике летнего лунностояния. Хозяйка нас уже пригласила, и мы, между прочим, почетные гости.
  -Ну да, - без энтузиазма согласилась я, - такая работа заслуживает достойной награды.
  Набрав полные корзины, мы наконец-то слезли с деревьев и направились к дому. Даже еж, пыхтя, тащил на своей спине одно небольшое яблоко. В корзине фрукты уже лежали вполне прилично - молча, как им было положено.
  У дома нас перехватила хозяйка. Она забрала корзины и отправила нас мыться и обедать.
  За чаем все молчали, потирая ушибленные конечности и покусанные пальцы. Хозяйка выставила на стол домашнее печенье в виде кентавров, и Наар с видимым удовольствием откусил сразу половину от своего. Я тоже взяла сдобную выпечку и налила себе чаю. Жидкость в чашке немедленно заходила ходуном, и послышался возмущенный писк:
  -Между прочим, сейчас чайный полдень! Как вы смеете меня тревожить!
  В чашке, надув губки, сидела очаровательная кареглазая барышня, шатенка, с сильным загаром и в гладком темно-коричневом платье. Девушка громко возмущалась, размахивая руками:
  -Подумать только!
  -О чем подумать? - спокойно спросил еж.
  -Да тут думай-не думай, результат-то один: еще бы минута и меня бы выпили! А разве я заслуживаю такой судьбы?
  -А какой же еще судьбы, скажи на милость, заслуживает чайная фея? - наша хозяйка казалась рассерженной. Она очень не любила, когда гостей ее дома обижали.
  -Я, прежде всего, женщина! Вполне можно было бы подарить мне, например, чайные розы!
  -Чайные розы?! Да максимум на что ты можешь рассчитывать - это чайный гриб на спину! - послышался голос из кофейника. По носику, пыхтя, кто-то полз вверх. Из узкого отверстия показалась блестящая лысина, потом поджарое вертлявое создание. Оно ухватилось за край носика, подтянулось, село на него верхом и с гиканьем съехало вниз, потом уселось во впадинке между носиком и самим кофейником. Создание оказалось дерганым темнокожим мужчиной. Он горячо жестикулировал и движениями рук даже разгонял пар из носика.
  -Почему же я могу рассчитывать только на чайный гриб? - растерянно спросила красавица.
  -А он по консистенции на мозги похож. Рядом с тобой будет хотя бы подобие серого вещества! - немедленно ехидно отозвался незнакомец и широко улыбнулся.
  Красавица побледнела, будто бы ее загар разбавили молоком, сжала крошечные кулачки и прошипела:
  -Я сейчас тебе в голову ударю!
  -Не получится, - зевнул незнакомец, - у тебя нет на это полномочий да и силенок не хватит, я же крепкий.
  -Ну хватит, кофейный фей! - предостерегающе прикрикнула хозяйка, но было поздно. Чайная фея окончательно разозлилась и взвизгнула:
  -Ты - крепкий?! Не смеши! Цикорий и то крепче!
  -Может быть, - меланхолично отозвался кофейный фей, - зато твоя сестра, зеленая чайная фея гораздо красивее, да это и понятно, она-то намного помоложе будет.
  -Чтооо?! - задохнулась чайная фея. - Да как ты смеешь! Да я тебя за такие слова! Да ты!
  -Мне это надоело! - заявила хозяйка дома, решительно вставая. - Пора прекращать это безобразие.
  Она взяла дующихся спорщиков двумя пальцами за шиворот, хорошенько встряхнула, открыла буфет и засунула противников в разные банки с хорошо завинчивающимися крышками. Прозрачные банки поставила рядом и закрыла буфет. Все обеденное время буфет тихо переругивался приглушенными голосами.
   После обеда нужно было еще многое успеть сделать к празднику. Первым делом, мы отправились в Чудный сад. Он располагался недалеко от усадьбы матери Наара и представлял собой, скорее, парк с родниковым фонтаном в центре. Но парк достаточно странный. Странными были деревья в нем. Нам попалось колбасное дерево, увешанное сосисками, сардельками и даже карбонадом; конфетное - с тоннами карамелек, леденцов и "Птичьего молока"; хлебное - с батонами и булками; пробковое - все в пробках и крышках от шампанского, пива и даже варенья; бутылочное, усыпанное самыми разными емкостями: от йодового пузырька до десятилитрового винного жбана. Было замечено сырное дерево со стволом из твердого пармезана, а ветками из самых разных других сортов. Лучше всего оно выглядело бы на луне, так как было такого же нежно-желтого дырчатого цвета. Но лучше всего были, конечно, марципановые лианы. Тонкими завесами они спускались с деревьев вниз и были украшены мелкими розочками из самых разных видов марципана.
  Вооружившись тонкой прозрачной веревкой ("паутиной Арахния", пояснил всезнающий еж), мы с Нааром принялись переплетать и связывать друг с другом кроны деревьев, одновременно ввязывая туда светлячков в маленьких стеклянных баночках. Получилось что-то вроде кружевного зеленого навеса с маленькими звездочками внутри.
  Потом Наар достал маленький кожаный мешочек. Мешочек странно гремел и подпрыгивал в его ладонях. Запустив внутрь руку, эльф достал горсть бешено подпрыгивающих камушков и быстро распихал их в землю в виде ромашек (камушек-серединка и шесть вокруг) на довольно приличном расстоянии друг от друга. Потом он набрал воды в походную фляжку и полил посаженные булыжники. При этом центральным воды досталось в три раза больше, чем боковым. Через минуту земля стала вспухать, как если бы гигантские кроты пытались пробраться на поверхность, и на поверхность вылезли камни. В середине размером с большой обеденный стол, по краям - как обычные столовские лавочки.
  -Живые камни, - восхищенно воскликнул еж, - где же он умудрился достать такую редкость?!
  Я почему-то вспомнила о деревне кентавров. Ох, не зря Наар тогда сидел в клетке!
  Эльф удовлетворенно потирал руки. Подкравшийся еж с удовольствием смотрел на наше творение. Потом задумчиво добавил: "Музыки только не хватает". Но эльф был абсолютно спокоен. По выражению его лица было понятно, что он уже все придумал, а на сегодня наша работа закончена.
  Утром хозяйственные заботы вновь упали на наши плечи. Весь дом, сад и двор пришлось отчищать, будто праздник должен был состояться в поместье. Но это немало развлекало меня, напоминая прежнюю жизнь в моем родном городе. Здесь не было стиральной машины, и кучу тряпья я перемыла руками и выполоскала за домом в холодной воде родника. Но некоторые вещи хозяйка все же делала не вручную. Например, метла, подметавшая двор, работала сама. Но за ней постоянно нужно было приглядывать. Если она замечала, что за ней никто не наблюдает, то она сразу же прекращала работать и лениво облокачивалась на изгородь.
  Тогда хозяйка выскакивала из дому и нещадно принималась ее ругать. Мне она сказала, что эта метла раньше принадлежала одному дворнику, вот и нахваталась от него дурных привычек.
  Наар и еж летали как угорелые, обустраивая место проведения праздника: застилали каменные столы нарядными скатертями с орнаментом из маленьких танцующих лун, раскладывали бесчисленное множество маленьких мягких подушечек, развешивали цветочные гирлянды и расставляли в вазы ароматные ночные растения, собранные по всей округе.
  Мы же с хозяйкой полдня заносили и закатывали на кухню разномастные тыквы с ее огорода, опустошив его почти наполовину.
  -Это на угощение, - загадочно сказала хозяйка.
  "Да уж, тогда это не праздник летнего лунностояния, а, скорее, день тыквы, - уныло подумала я.- "Да не могу я ее, проклятую, есть!" Я вообще тыкву не люблю!"
  Но вместо того, чтобы запечь, зажарить или сварить разноцветные плоды, хозяйка поступила достаточно странно: одну за одной она побросала в жарко пылающий огонь печи все тыквы и крепко закрыла ее заслонкой. Устало вытерла лоб и уселась вместе со мной за стол - чаевничать.
  -А разве они так не сгорят? - робко поинтересовалась я.
  -Ну что ты, - улыбнулась хозяйка, - это же Ням-тыквы. Лет пятьсот назад семечко у гномов выменяла на самого лучшего своего петуха. Они птиц вместо оберега используют против оборотней. Перевертыши петушиного крика страсть как боятся. Ну да я не в убытке. Ням-тыкв кроме как у гномов и у меня больше ни у кого нет.
  Она самодовольно улыбнулась и пошла отворять заслонку. Из печи выкатились обугленные, но твердые, как камень кругляши. Поставив их остывать, хозяйка отправилась в погреб, захватив с собой легкие кувшины из бутылочного дерева и меня с пробками в карманах. Сидр из пищащих фруктов был готов и бродил, издавая пьянящий аромат. Ночные бабочки-бражники ползали вокруг неплотно пригнанных крышек и икали. Некоторые уже валялись рядом с бочками. Таких мать Наара смела в совочек и высыпала в угол, чтоб не дай бог не раздавить. Иначе многочисленные родственники и друзья несчастного могли полезть в пьяную драку, а ссориться с кем-либо, хоть и с морально неустойчивыми мотыльками, в такую праздничную ночь совершенно не хотелось.
  Нацедив полные кувшины сидра, мы вернулись на кухню к уже остывшим тыквам. И потихоньку я начала перетаскивать снедь в Чудный сад, расставляя кувшины и тыквы на больших плоских блюдах на столах.
  Как только все было готово, наступила ночь с полной ясной луной во весь небосклон и начали приходить первые гости.
  -Хорошо, что не красная, - толкнул меня в руку еж, как всегда сидевший рядом, указывая на луну.
  -Почему? - рассеянно спросила я, обозревая приходящих гостей.
  -Если луна становится красной, это значит, что ее уколол лунный еж. Она сердится и будет мстить всем его родственникам, даже земным ежам, даже морским, нагоняя войны и раздоры.
  -Ну ежиные войны-это же не так страшно?
  -Да не мы воюем. Ежи слишком хорошо развиты и цивилизованны, чтобы воевать. Воюют другие жители страны.
  -Но тебе-то тогда не о чем беспокоиться, правда ведь?
  -Не скажи. Когда воюют другие: эльфы, гномы, кентавры, тролли,-ежиную мордочку они вешают на амуницию. Это, видите ли, удачу приносит в воинском деле, - еж возмущенно фыркнул,-а шкурками обшивают кругом доспехи, чтобы дотронуться нельзя было. Знала бы ты, сколько погибло ежей в чужих войнах.
  -В чужих войнах всегда погибают именно те, кому они абсолютно не нужны. Так везде. У нас тоже.
  Еж молча смотрел на меня. Он явно хотел что-то сказать, но передумал.
  В эту минуту из-за стола встала веселая хозяйка и, взмахнув руками, громко произнесла:
  -Ешьте, пейте, сколько влезет! Луна любит щедрость, луна любит веселье. За сегодняшнюю изобильность и веселье она одарит нас плодородным годом, реками молока, вина и меда, завалит горами хлеба. И не отберет у нас этого змеиная дочь, не посмеет пойти против самой луны, ибо будет жестоко наказана! Пусть этот год будет последним годом печали! И наступят мир и благоденствие! Мы это заслужили!
  Она лукаво посмотрела в мою сторону и подняла берестяной кубок с сидром. Вслед за ней присутствующие нестройным хором откликнулись: "Да будет так!" и на мгновение воцарилась тишина, так как рты у всех присутствующих были заняты.
  После первого тоста хозяйка взяла нож и аккуратно срезала со всех тыкв верхнюю часть. Внутри они оказались наполнены самыми разнообразными блюдами: мясным рагу, рыбными тефтельками, овощными блинчиками в грибном соусе. Кому-то досталась тыква с молочным желе внутри, и сидящие рядом вяло ковыряли вилками в содержимом, с завистью поглядывая на соседей.
  Подошедшая ко мне хозяйка тихо прошептала на ухо:
  -В этом и есть прелесть Ням-тыкв. Любое блюдо, какое захочешь. Главное цвет кожуры не перепутать. Пойду-ка в дом, принесу еще тыкв. А то их всегда не хватает.
  Она улыбнулась и ушла. Прихватив с собой пустые корзины.
  Тем временем веселье разгоралось. Некоторые дриады, полупрозрачные девы с зелеными волосами, не дожидаясь музыки, пустились в пляс. Приподнявшись над землей на небольшое расстояние, они мерно покачивались под только ими слышимую мелодию, как пух одуванчика.
  "Так что же с музыкой?" - забеспокоилась я и послала ежа к Наару, чтобы он обо всем разузнал.
  Ежик перебежал на другой конец стола, вскарабкался эльфу на плечо и тихо зашуршал ему на ухо. Наар улыбнулся, кивнул мне, сделав успокаивающий жест рукой, и вышел из-за стола, скрывшись за деревьями.
  Вскоре раздались отдельные скрипучие звуки. Они лились совершенно из разных мест. Но уже через минуту тонкие переливы набрали силу и соединились в мощную веселую мелодию. Дриады подхватили мотив и стеснявшихся сатиров, по такому случаю даже сделавших педикюр, и пустились в веселый пляс.
  Улыбающийся Наар вынырнул из чащи.
  -Где ты умудрился достать музыкантов? Да еще таких хороших?
  Он протянул мне крепко сжатую ладонь. Когда его пальцы разжались, я увидела маленького кузнечика во фраке и бабочке с самой крошечной скрипкой на свете. Кузнечик галантно раскланялся.
  -Он их по всему лесу собирал, заманивал угощением, - пропищал сбоку невесть откуда взявшийся еж, - это цикада. Между нами говоря, безмозглое существо, но поет хорошо.
  Наар опустил ладонь к земле, и цикада быстро пропала в густой траве.
  В тонкую мелодию лесных артистов вплелся еще один нежный звук.
  Еж прислушался, как будто не веря своим ушам.
  -Да это Сирин, птица смерти, темная птица, темная сила, посланница самого Полоза! Сирин всегда одинока, не находит покоя ни в райских садах, ни в загробном мире. Как она сюда попала?! Ведь ее ради забавы петь не заставишь! Да и слушать не захочешь - ее пение сулит беду!
  Наар казался встревоженным. По его лицу было понятно, что он певицу не приглашал.
  Однако птица пела и пела так жалобно, что цикады подстроились под мотив ее плача, и танцы сами собой прекратились. Хмельные гости, обнявшись, плакали, сидя на траве и слушая песни о безвинно погибших, о томящихся в далеких землях, о страданиях и смерти. Наар подхватил лук, с которым никогда не расставался, и, хорошенько прицелившись, выстрелил. Стрела попала точно в ветку, на которой сидела не к месту попавшая на праздник птица. Громко и противно вскрикнув, она шумно взлетела, показав на мгновение печальное женское лицо и хищно загнутые когти на лапах.
  Быстро рассекая пестрыми крыльями воздух, она полетела на восток. Все собравшиеся провожали ее молчаливыми взглядами.
  В стороне улетевшей птицы вился легкий дымок. Там же находился дом Наара. Растерянному эльф встревоженно вгляделся вдаль, но за деревьями источника дыма совершенно не было видно. Начался переполох. Дриады и сатиры растворялись в древесных стволах, фавны и нимфы сливались с листвой и уходили в воду - все прятались, как могли. Ничего доброго усиливающийся поток дыма не сулил.
  Задыхаясь, мы бежали к дому матери Наара. Его еще скрывали деревья Чудного сада, но мы уже поняли, что случилось что-то очень плохое. Повсюду возле ограждения, охранявшего дом от незваных гостей, были наверчены дыры, напоминавшие воронки от снарядов. Только эти прорехи на теле земли казались бездонными лазами - так они были глубоки.
  Живая изгородь была растоптана, ворота разбиты. Наар вскрикнул и, жалобно воя, пытался бежать к дому мимо остатков разрушенного, поломанного сада, но не мог. Видимо, от ужаса у него перехватило дыхание. Эльф судорожно вцепился в мое плечо, и дальше мы продвигались гораздо медленнее.
  Деревья вместе с никому не нужными плодами догорали в кострах или просто валялись в стороне. Огород казался свежевспаханной целиной с разворочанными земляными булыжниками. Цветы от дыма поникли и воняли гарью. Курятника как будто и не было вовсе. Но самое страшное поджидало нас у места, где когда-то был дом, принявший нас с таким радушием.
  У разметанных во все стороны камней, среди обрывков штор, покрывал и какой-то мешковины на земле лежала мать Наара с раскинутыми в стороны руками. Ее глаза были широко раскрыты и невидяще смотрели в небо вслед улетевшей птице печали.
  Наар сполз с моего и плеча и упал на колени перед распластанным телом матери. Обхватив ее голову и кое-как стерев кровь, он медленно, баюкающими движениями стал покачиваться, что-то негромко напевая. Впервые он не светился, а кожа была очень бледной, но обычной, тонкой и такой человеческой. Тело в его руках начало деформироваться, остывать и медленно превращалось в фигуру из песка. Такие можно увидеть на любом пляже. Наар судорожно пытался удержать рассыпающиеся песчинки, собрать их заново в единое целое, но у него это никак не получалось. Тогда он закричал, стуча кулаками по земле, в своем отчаянии не замечая, что разбивает костяшки пальцев и травмирует запястья. Я не знала, что делать. Любые мои действия и слова казались неуместными, но и смотреть на горе сына, потерявшего мать, было еще невыносимей.
  Медленно, боком, трусливо я уходила в сторону. Мне срочно нужна была вода. Много холодной воды. Чтобы утопить то, что так жгло мое сердце, и испаряло слезы, даже не давая им появиться на глазах. Сегодня я впервые узнала, где у меня находится сердце.
  Потирая ноющую левую половину груди, я шла к роднику. Проходя мимо полуразрушенной бани, краем глаза я увидела быстро промелькнувшую темную тень. Тень скрылась под бревнами сруба, при падении они сложились шалашиком. Я машинально подошла поближе.
  В темноте дыры ничего не было видно. Пошарив под бревнами рукой, я ничего не нащупала. Но отверстие было достаточно большим, чтобы туда могла пролезть женщина средних размеров. Вздохнув, я просунула голову в дыру, оперлась руками на пустоту и рухнула вниз, в погреб под баней, но ничего не сломала и не даже не ушиблась.
  Через некоторое время глаза привыкли к темноте, и в дальнем уголке показался кошачий силуэт. Кошка сидела, поджав под себя все четыре лапки и обернув их сложенным хвостом. Она недовольно щурилась в мою сторону.
  -Ну здравствуй, - я попыталась дружелюбно улыбнуться, но голос выдавал мое волнение - в этой стране я еще ни разу не видела кошек.
  Не сходя с места, кошка по-прежнему настороженно взирала на меня из своего угла.
  -Ну же, кис-кис, иди сюда. Что тебе здесь делать под землей одной? Наверху я напою тебя молоком, - продолжала я дрожащим голосом, протягивая открытую ладонь животному.
  Кошечка осторожно встала и медленно подошла ко мне, нервно подергивая хвостом.
  -Какая умница! - наигранно восхитилась, по-прежнему держа руку вытянутой.
  Кошка вздохнула и положила правую лапку мне на ладонь. Внимательно присмотревшись к конечности животного, я чуть было не заорала от ужаса: на моей ладони лежала маленькая сморщенная ручка. От запястья же к телу животного шла обыкновенная кошачья лапа.
  -Только не вздумай падать в обморок! - кошка говорила устало и насмешливо, - я уже устал всем объяснять, что домовому лучше всего находиться в кошачьем облике - проблем меньше, да и мыши боятся, в дом не заходят. Хотя какой я теперь домовой без дома!
  Кошка отняла лапу, вздрогнула и превратилась в маленького заросшего шерстью старичка с горящими, как угольки, глазками.
  -А ты, случаем, ничего не теряла? Например, то, что тебе приказывали беречь как зеницу ока? То, что близко к телу должно быть? То, из-за чего дом разграбили и хозяйку убили?
  Я схватилась за шею. Только сейчас я поняла, почему мне было так комфортно: на шее не оказалось камня! Громко ахнув, я с ужасом уставилась на очередную жертву моей глупости.
  -Что же мне теперь делать?
  -Не горюй. Твою-то беду легко поправить. В бане я твой камушек нашел да и схоронил от греха подальше в своем тайном месте. Не знал, какая в нем сила заключена, что сама змеиная дочь за ним приходила. И ведь только троллей с собой привела, знала, что они на мать Наара зуб точат - за предательство. Вот и повод ее уничтожить нашелся, да еще и с позволения самой королевы!
  Я обессиленно опустилась на землю.
  -Что же получается - во всем виновата я? Но как же они тогда не нашли то, что искали, ведь они все перерыли?
  Домовой хихикнул.
  -Потому и не нашли, что перерыли. Тот, кто ищет, действует аккуратно, а эти твари все уничтожили. Да еще костров поразвели. Где ж тут королеве угадать, откуда тепло идет: от камня или от кострища? Так и ушли ни с чем. Только дом зазря спалили, ироды.
  -Погоди, а хозяйку тебе не жалко? А Наара?
  -А что мне их жалеть? Мне от них ни худа ни добра не было, если бы хозяйка сад свой спасать не бросилась - жива бы была.
  Домовой сплюнул с ожесточением.
  -Лучше б дом спасала, где я теперь жить-то буду?
  Я решительно прервала бессердечное существо.
  -Ты отдашь мне камень?
  -А то как же. Унеси его отсюда подальше. Вишь он сколько бед принес.
  Пушистый клубок торопливо скатился куда-то еще ниже, а через минуту вернулся назад, весь в пыли и паутине и громко чихающий. В маленькой ручке на знакомой цепочке покачивался змеиный камень, ярко пылающий багрово-алым цветом. Я обреченно вздохнула и застегнула замок цепочки на шее.
  Талисман сначала прилип к шее, одновременно обнимая и наказывая меня - он был как следует раскален. Потом метнулся в сторону, сдавливая отвыкшую от насилия шею. Домовой же был так искренне рад избавлению от опасного соседа, что радостно взвизгнул, пару раз перекрутился вокруг своей оси и исчез с громким хлопком, даже не попрощавшись.
  Нужно было подниматься на поверхность. К плачущему эльфу, к разрушенной жизни, к еще только предстоящим большим проблемам.
  Кое-как по обломкам досок я вскарабкалась наверх, умылась из родника, набрала воды в походную фляжку и вернулась к дому. К тому времени подоспел запыхавшийся еж, о котором все забыли. Он как мог старался утешить Наара, говорил стандартные слова сочувствия и утешения. В общем, делал все, что обычно делают в таких случаях, но что совершенно не облегчает боль потери.
  Я протянула наполненную фляжку эльфу. Он отхлебнул несколько жадных глотков, но по-прежнему его глаза были мутны и тусклы, а взгляд бесцельно блуждал по разрытым окрестностям. Внезапно Наар отставил фляжку в сторону и на коленях, по-волчьи, подполз к одному самому широкому из оставленных троллями отверстий. Потом в пальцах раскрошил комочек уже подсохшего грунта, взволнованно присвистнул и посмотрел вдруг окрепшим взглядом на меня и на ежа. Он явно что-то задумал. Мне очень не понравился хищный блеск в его глазах.
  -Ну уж нет, только не это, - простонал еж,-ты совсем сошел с ума! Какой глупец добровольно полезет на глаза врагу? Да еще сражаться на враждебной территории втроем с полчищами троллей?
  Эльф встал с колен и презрительным взглядом посмотрел в нашу сторону, всем своим видом говоря: "Если не вместе, то один". Мне стало не по себе. Неожиданно вспомнилось, что Наар, рискуя собственной жизнью, спас меня от оборотней. Да и камень не имел ничего против этого пути. Я неуверенно взглянула на ежа.
  -Да вы точно с ума посходили!
  Справедливому возмущению зверька не было предела, но он, возмущенно ворча, решил отправиться за нами, иначе "эти глупые создания совсем без меня пропадут". И деловитый еж дал нам час на подготовку. Эльф кивнул и скрылся в развалинах дома. Я срывала с чудом уцелевшей бельевой веревки походную амуницию, о которой все давно забыли, и набирала воду в фляжки. Перепоясавшись и повесив на привычные места лук и котомку, я была полностью готова продолжать путешествие.
  Глава 7.На обед к троллям.
  Час подходил к концу. Малыш Еж недовольно вздрагивал и ворчал, намекая на непунктуальность некоторых особ. Наконец из-под обломков появился запыхавшийся эльф с туго набитым походным мешком.
  Подойдя к самой большой воронке, проверченной в грунте, мы в нерешительности остановились, переглядываясь. Лезть в неизвестность не хотелось никому.
  Еж злорадствовал.
  -Ну и кто же самый храбрый? Кто пойдет первым?
  Наар долго не думал и слегка подтолкнул носком сапога порядком всем надоевшего чрезмерно болтливого зверька. И невинно улыбнулся, легонько поведя плечами. Еж проскользил по гладко укатанным стенам как торпеда. Он молчал, но чувствовалось, что ему будет, что сказать, когда мы спустимся. Следующей спускалась я.
  Я положила на землю котомку, легла на нее животом и благополучно съехала вниз, приземлившись на свернутого в клубок ежа. Позже он горячо извинялся, говоря, что просто испугался шума сверху. Но у меня возникли большие сомнения в его искренности, и пришлось ему объяснить, что в любом случае на комфортное путешествие в моей сумке он может больше не рассчитывать. Эльф спустился без особых приключений, ведь все они достались именно моей филейной части.
  Вокруг нас оказался длинный земляной коридор, уходящий под землю. Передвигаться можно было только ползком. Двигаться в темноте оказалось неудобно, и Наар достал из мешка банку со слабо светящимися огоньками, встряхнул ее, и огоньки зажглись, будто лампочки на новогодней елке, и заметались, стукаясь о стекло.
  Наар открутил крышку и вытряхнул светящиеся шарики. Шарики странно замерли, пока эльф не указал им пальцем нужное направление. Они бестолково заметались, сталкиваясь и кружась на одном месте, потом выстроились в прямую линию и медленно полетели по тоннелю, прекрасно освещая путь. Наар закрутил крышку и спрятал опустевшую емкость в мешок.
  -Кто это? - шепотом спросила я у ежа.
  -Ах, это летуны, - своим обычным голосом отвечал зверек,- не что иное, как души умерших, причем умерших не своей или несвоевременной смертью. Много, видимо, таких знакомых было у нашего гордого эльфа - вон какую коллекцию собрал.
  Еж немного помолчал, потом добавил чуть тише, опасливо поглядывая на Наара:
  -Души убитых врагов тоже превращаются в летунов и служат тебе верой и правдой, пока хозяин не смилостивится и не отпустит несчастных.
  И замолчал, явно не горя желанием продолжать этот разговор дальше.
  Мы ползли за бредущими огоньками и постепенно опускались все ниже и ниже. Это было понятно по тому, как менялись слои почвы: сначала сухого чернозема, насквозь пронизанного корнями растений, затем мокрой глины, в которой корни все еще встречались, но гораздо реже. И размерами они явно превосходили корешки трав. Следом за суглинком пришла очередь каменистой породы. По ней передвигаться было труднее всего: мелкие камешки больно ранили ладони. Проход становился уже. Плечи терлись о каменные стены. Я ползла уже почти по-пластунски, но вернуться назад мы уже просто не могли - не было места для разворота.
  Еж сосредоточенно бежал впереди, временами останавливаясь и втягивая носом воздух. Что-то в запахе подземелья его настораживало и не нравилось все больше и больше. Я ничего не чувствовала, но эльф сзади, ползущий так же как и я, обеспокоенно посвистывал, пытаясь пристроить оружие поудобнее. Внезапно проход заискрился: свет летунов отражался от вделанных в стены маленьких блестящих камушков, похожих на алмазы.
  Я ахнула от восхищения, и попыталась набрать в ладонь как можно больше. Но почему-то как только камушек отрывался от стены, он прекращал светиться и походил на самый обыкновенный булыжник серого гранита.
  Обернувшийся еж хмыкнул:
  -Троллевы алмазы. Значит, мы уже близко.
  Я разочарованно стряхнула серую пыль с рук, брезгливо вытерев их о себя.
  Очередной поворот туннеля и неяркий розовый свет ударил прямо в глаза, привыкшие к темноте и свечению летунов. Перед глазами оказалась просторная пещера с очень высоким сводом, под которым путешествовали небольшие золотистые облака, похожие на комья сахарной ваты. Свет шел прямо от них.
  На достаточно большой открытой площади раскинулся каменный город, без малейшего намека на какую-либо растительность. Жизнь в городе била ключом. По мощеным улицам тяжело перекатывались повозки, запряженные крупными животными, немыслимой пугающей помесью слона и гиппопотама с широким костяным воротником на шее, как кольцо на ножке бледной поганки. Очень мощными, но крайне неуклюжими. Возничие, управлявшие телегами, нещадно бранили зверей и периодически кололи их толстую шкуру короткими пиками. С визгом бегали толстые дети. Торговые лавки стояли повсюду. Но что лежало на прилавках, мы, скрытые валунами и находящиеся гораздо выше крепости, увидеть не могли. Зато увидели нас.
  -Встать!
  И в мою спину уперлось острие копья. Повернувшись, я увидела эльфа с виноватым лицом точно в таком же положении. Только шустрый еж опять успел забиться в какую-то щель. Его и след простыл. Да и не зря зверек предупреждал нас о чужой территории. Мы не могли здесь победить. Противники были сильнее, хитрее нас. Они были у себя дома. И они были троллями.
  Давление на спину усилилось. Нас обыскали, отобрав оружие и дорожные сумки (после этого эльф совсем загрустил) и, связав крепко руки за спиной, повели в город.
  Нас вели по главной улице прямо в центр к высокому, упиравшемуся в каменный свод зданию. За время пути я успела хорошо разглядеть конвоиров, постоянно грубо пихавших меня в спину.
  Это были существа небольшого роста, плотные и мускулистые. Внешне они напоминали Наара (из-за длинных ушных раковин), но в отличие от его аккуратных вытянутых, с изящными мочками ушей, их уши напоминали скорее локаторы и по оборванным краям были украшены грубо сработанными разного вида сережками. По-моему, некоторые из них были женскими. Широкие жабьи рты улыбались, когда я оборачивалась назад. С внушительных клыков капала слюна прямо на длинные кожаные жилеты, предположительно сработанные из кожи существ, тащивших повозки. Руки были непропорционально длинны и имели всего по три пальца, а ноги - всего по два. Обуви тролли не носили, но им это и не было нужно, так как кожа на подошвах загрубела до такой степени, что напоминала копыта. Однако, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, передвигались существа бесшумно и быстро, но пахли так отвратительно, что мне было немного стыдно из-за моей невнимательности: я же не смогла заметить их раньше, чем они меня.
  Трое пленивших нас отличались друг от друга только цветом кожи: светло-зелёным, синим и фиолетовым. Они весело переговаривались между собой:
  -Ну вот теперь-то Каменный властелин наш щедро наградит и простит нам нашу трусость. А может, мы и в армию королевы не попадем. Об этом надо думать, сто восемьдесят лет-то не за горами.
  -Да не жирно ли ему будет? Может, поделим их на троих, да с бутылочкой зеленого пива и уговорим. Ты понюхай только, какой букет!
  -Да ты что? Их же тут на один укус. Да и то, детская это еда, для грудничков.
  Зеленый больно ущипнул меня за руку.
  -Ой!
  -Сам посмотри, их даже жевать не надо. Что это за еда! Кстати, анекдот новый от вчерашней смены услышал. Слушайте.
  Поздний вечер. Семья троллей. Папа-тролль сидит в кресле и читает газету, Мама-тролль стирает и готовит ужин, маленький троллик пристает к папе: "Пап, покажи кукольный театр!"
  Папа-тролль: "Да отстань, не мешай!"
  Сынок не унимается: "Пап! Ну покажи кукольный театр!"
  Папа-тролль опять его прогоняет: "Да не мешай читать!"
  Троллик все рано ноет, и тут отец-тролль не выдерживает. Встает, идет в дальний угол пещеры, долго там копается в мусоре, и, наконец, достает два эльфийских черепа, нанизывает их на пальцы, и писклявыми голосами говорит:
  - "Нильс, а Нильс! А вдруг здесь тролли?!"
  - "Да откуда нафиг здесь тролли!!!"
  Спутники зеленого громко расхохотались, издавая звуки, больше всего похожие на лошадиное ржание. Под этот смех мы подошли к замку.
  Возле закрытых дверей замка один из троллей громко постучал в ворота и гнусаво крикнул:
  -Эй, земляные черви, оглохли, что ли? Открывайте! У меня подарок господину - свинячьи уши и нежное мясцо. Такого уж точно не пробовал.
  Ворота не открывались.
  -Ну в самом деле, пора этого трухлявого в песок рассыпать, - проворчал зеленый, - никогда ничего не слышит, что снаружи делается.
  -Зато он прекрасно слышит, когда еду из котла достают и половником по дну елозят. Тут его слуху земляные мыши позавидуют, - со смехом ответил фиолетовый и несколько раз со всей силы ударил по воротам каменной палицей. Ворота дрогнули, но устояли. Судя по многочисленным отметинам, посетителей сюда приходило немало.
  Ворота приоткрылись, и в образовавшуюся щель выглянул маленький сухонький лопоухий старичок-тролль. Приложив трясущуюся ладонь к правому обвисшему уху-локатору, он, глядя прямо на меня, вопросил:
  -Ась? И чего же ты так стучишь, полоз тебя возьми? Ты забыл, зеленый слизень, как я тебя вчера палкой по хребту отходил? Ведь сказал же: не стучи, не стучи, я все прекрасно вижу и слышу. Просто хожу медленно. Не в моих летах и не в моем положении носиться, как тролленку. Нет ведь, мышиный потрох, не понимает саксумского языка. Вот я тебя сейчас!
  И старичок замахнулся на меня костлявой рукой с кривой клюкой. По кожаному свободно задравшемуся рукаву бежала струйка песка.
  Зеленый перехватил руку старика и озабоченно сказал, обращаясь к братьям:
  -Как бы он на рабочем месте не рассыпался. Пора старику на покой.
  И чуть громче:
  -Отец, нам к властелину надо. Мы вражеских лазутчиков привели. Пусть поступит с ними и с нами по справедливости. А ты иди на кухню, время обеда давно наступило.
  Старичок спохватился, повел носом и, заохав, бросился куда-то в глубины замка, оставив дверь открытой.
  -Ну что ты будешь делать? - укоризненно покачал головой фиолетовый и закрыл дверь, опустив массивную щеколду.
  Мы шли вперед по путаным мрачным коридорам, освещенным факелами. По всему было видно, что тролли не так давно выбрались из пещер. Стены коридоров украшали только факелы. Картин, ковров, мебели - ничего этого не было и в помине.
  Наконец, дойдя до еще одной массивной двери, мы остановились. Зеленый (видимо, он был главным) распахнул ее и вошел, сильно склонив голову на грудь. Следом его товарищи так сильно пихнули нас сзади, что мы влетели в зал, упав на колени. Тролли подошли сзади и сильно наклонили вниз наши головы.
  -Мой господин, нашли еще одних лазутчиков: эльфа и, скорее всего, гномиху. Но с очень нежным запахом. Пришли сверху по нашим собственным ходам. Что прикажете делать?
  Я наконец-то подняла глаза - давление на затылок ослабло-и смогла разглядеть того, к кому обращались со столь почтительной речью.
  Посреди пустого зала на грубо вытесанном каменном троне, вальяжно раскинувшись, сидел самый толстый в мире тролль. Его ног не было видно из-за свисавшего на колени пуза. Десять подбородков исполняли роль слюнявчика и были заляпаны каким-то темным жиром. Щеки тряслись как свиной студень. Свинячьи глазки масляно блестели, с удовольствием оглядывая нас.
  -Подведите пленников ближе, - велел он неожиданно тонким и высоким голосом.
  Подобострастно поклонившись, зеленый схватил нас за шиворот обеими руками, подтащил к трону и кинул в ноги властелину.
  Тот с трудом нагнулся и потыкал жирным пальцем в ребра сначала эльфу ( тот не издал ни звука), потом мне. Я жалобно ойкнула.
  -Слишком тощие, - с неудовольствием заметил каменный тролль и обратился к стражам. -И где вы только умудряетесь таких находить? Вчера принесли гнома. Я его на кухню отправил, чтоб к ужину приготовили. Так пока его кухарка варила, он в кастрюле всю картошку съел. Пришлось выкинуть, суп из гнома без картошки совершенно несъедобный. А гном еще пару раз за добавкой возвращался - понравилось ему!
  Властелин даже покраснел от гнева.
  -А теперь вот эти - кожа да кости. Ну и что с ними делать? - размышлял он вслух.- Если только про запас да попробовать откормить...Вот что, отведите-ка их в темницу, да кухарке скажите, чтобы кормила пленников как своих родных детей. А то, может статься, ее дети вместо плохо отъевшихся нарушителей на мой стол пойдут.
  Тролль грузно рассмеялся, но тут же перестал, тщетно пытаясь справиться с одышкой. Подчиненные тоненько подобострастно хихикали. Зеленый робко спросил, рассчитывая на хорошее расположение духа начальника:
  -Господин, а может быть, нас можно слегка поощрить за столь усердную службу? Ведь ночами не спим...
  -Что?! Да за такую работу наказывать нужно! - прогрохотал властелин, слегка приподнимаясь с трона. Впрочем, он тут же рухнул обратно.-Скажите спасибо, что сами не идете мне на ужин вместо этой ничтожной добычи! Вон отсюда!
  Сталкиваясь лбами, бравые воины ринулись к двери, не забыв прихватить и нас.
  -Вот жирдяй! - злились они по дороге в темницу. - Недаром говорят, что в последнее время он постоянно в заботах и государственных делах. Да он просто с трона слезть не может!
  -Тише вы, олухи! Не дай Полоз, услышит кто - беды не оберемся, - шикнул на товарищей зеленый, боязливо оглядевшись по сторонам. Его голос гулко разносился по коридору. Охранники примолкли, явно опасаясь за свою судьбу.
  По каменным ступеням мы спустились в мрачное и мокрое подземелье. Если так можно назвать пространство, находящееся еще ниже подземного уровня. По обе стороны торчали ржавые решетки с массивными замками, но из-за решеток никто не выглядывал. Хотя в камерах явно кто-то был - иногда в сумраке из темных углов блестели глаза.
  Нас бросили в последнюю камеру, предварительно расковав руки. Следом полетели два плоских соломенных тюфяка и тоненькое одеяло из овечьей шерсти. Потирая онемевшие запястья, я поднялась на не менее затекшие ноги и огляделась. Камера была довольно просторной, но очень темной.
  -Давай устраиваться, - кивнула я Наару и шагнула в сторону дальнего угла.
  Наар предостерегающе удержал меня за руку.
  -Успокойся ты, крыс я не боюсь. Да и не видела их еще тут ни разу,- отняв руку, я шагнула в темноту.
  Вдруг раздалось почти кошачье шипение, и маленькая, но сильная и ловкая фигурка кинулась к горлу, повалив меня на жесткий пол. Я успела только схватить существо за большие лопушистые уши и немного оттащить от горла его голову. В следующую секунду Наар оторвал от меня брыкающееся и кусающееся существо и с силой швырнул его на пол. Оно немедленно уползло в свой угол. Эта дикая кошка успела прокусить ему руку, и теперь тягучие капли падали вниз с противным звуком. Я громко кашляла, приводя дыхание в норму. Казалось, что горло скребут жесткой обувной щеткой. Наконец, кое-как откашлявшись, еще сиплым голосом я спросила у эльфа:
  -Ну и к какому дикому зверю нас поселили? Мне казалось, что нас будут откармливать, а мы сами чуть не стали пищей, да еще очень трусливого существа. Видишь, как оно нападает исподтишка.
  -Не исподтишка, он меня видел, - тоненький грязный палец обвиняюще высунулся из угла, указывая на Наара.
  Я оторопела.
  -О, да ты умеешь говорить! Тогда скажи на милость, почему, вместо того, чтобы мило поздороваться и предложить новым соседям чаю, ты пытался ими закусить?
  -Да просто я ненавижу эльфов и гномов. Ваши народы убили мою мать, и из за вас я здесь! - тоненький голос дрожал от возмущения.
  Я повернулась к Наару.
  -Вот это да! Даже попав сюда впервые, мы умудрились напакостить! У меня талант влезать во всякие непонятные и загадочные истории. Детка, ты хоть выйди, покажись нам. Надо же знать несчастных в лицо. Хотя если боишься, можешь оставаться в своем углу, сегодня мы точно тебя есть не будем. Да и вообще вряд ли будем, очень уж ты жилистый.
  -Я и не боюсь. И не жилистый, а стройная и мускулистая,-добавил голос, чуть подумав.
  Помедлив, от стены отделилась субтильная фигурка с очень длинной толстой косой пшеничного цвета, огромными, как блюдца, глазами и синеватой кожей, сейчас издававшей мягкое свечение. Это была девушка, почти ребенок, может быть, чуть младше Наара. Крупные оттопыренные ушки ничуть не портили ее, только придавали наивное щенячье выражение ее воинственному лицу. И девушка была очень чумазой, даже ее грубый кожаный жилет, доходивший почти до колен, был так засален, что при движении с него осыпались куски грязи.
   Наар с любопытством разглядывал странное существо. По его лицу было понятно, что он никогда не видел ничего подобного и никак не мог определить вид этого существа.
  Девушка, между тем, шмыгнула носом и, недолго думая, вытерла его рукой. Аккуратного до брезгливости эльфа перекосило.
  -И где же ты так вымазалась, милое дитя? - поинтересовалась я.
  -А это не твое дело, паршивая гномиха! Но если хочешь знать, я испачкалась, когда пыталась вылезти наружу, чтобы отомстить твоему народу за смерть моей матери! Ваши народы никогда не ценили жизнь троллей!
  Воинствующий младенец продолжал размахивать руками, гневно припрыгивая на одном месте.
  Наар засветился мягким золотистым цветом и попытался погладить девочку. Он явно сочувствовал подростку, пережившему то же самое, что и он.
  -Убери свои руки грязный эльф! - завопила девчонка, молниеносно отскакивая в сторону. - Такой же как ты соблазнил мою мать и бросил умирать вместе со мной, когда твари сверху напали на наш мирный город! Моя мать не выжила, но мой дедушка, Каменный Властелин, спас меня. И теперь он совершенно справедливо наказывает меня за непослушание, хотя я всего лишь хотела помочь! Он так много для меня сделал!
  "Ага. И запер родную внучку в темнице вместе с пленниками, у которых непонятно, что на уме. Хотя эта девочка явно может за себя постоять", - подумала я.
  Все стало на свои места. Теперь было понятно слабое свечение кожи тролленка, ее хрупкое телосложение и необычный для подземного жителя цвет волос.
  Наар же моментально отдернул руки. И теперь с брезгливостью взирал на глупого подростка, уверенного в своей правоте.
  -Знаешь, я никогда не убивала тролля. Да и вообще никого никогда не убивала и не смогла бы, наверное, этого сделать. Почему же ты срываешь на мне злость, если мы даже незнакомы? - мягко спросила я у девушки.
  Та, немного подумав, кивнула мне головой.
  -Купава.
  -Ух ты, - восхитилась я, -"цветок троллей". Кто же тебя так назвал? Насколько я поняла, тролли обычно не очень заморачиваются с именами.
  Девушка, глядя на меня очень серьезными, по-прежнему недоверчивыми глазами, неохотно прошептала:
  -Мама. Она когда меня ждала, ночами выходила на поверхность к лунному озеру на встречи с отцом. Смотрела на лунные дорожки в воде и крупные бледно-желтые купальницы возле берегов, в них русалки превращаются, если кого-нибудь по-настоящему полюбят.. Матушка смотрела и мечтала, что у нее родится дочка с сияющей, как лунные дорожки, кожей, и золотыми, как купальницы, волосами. Только она не подумала про большие, словно паруса, уши.
  И девочка привычным жестом с отвращением дернула себя за крупные мочки.
  -А откуда ты все так хорошо знаешь? Ведь твоя мама умерла, когда ты была еще совсем крошкой? Или я тебя не так поняла?
  Девочка вздохнула.
  -А мне няня рассказала. Она еще мою маму нянчила, а потом по наследству ко мне перешла. Она и сейчас обо мне тайком заботится - подкармливает.
  Но деду об этом знать совершенно необязательно, - спохватившись, добавила она, - он очень гневливый и жестокий. Сразу ее наружу выставит. А она уже старая, солнце ее кости сразу в песок превратит.
  Эльф вздрогнул. Я поняла, о чем он подумал.
  Но теперь, когда Наар смотрел на троллину, его взгляд заметно теплел.
  В это время в коридоре раздались гулкие шаги, останавливающиеся через равные промежутки времени, и неприятный металлический лязг. Через полчаса непонятный шум добрался до нашей камеры.
  Сначала показалась большая тележка с не менее огромной кастрюлей. Тележка самостоятельно подъехала вплотную к решетке, и морщинистая ручка подняла крышку, выпустив облако пара. Приглядевшись, за этим облаком я увидела самую маленькую в мире старушку-тролля. Ее кожа была настолько отвислой, что собралась складками, как у шарпея, а морщинистые уши хлопали за спиной, будто крылья. Боязливо покосившись по сторонам, она налила три большие миски горячего варева, исходящего паром, просунула их в маленькое окошко, проделанное в решетчатой стене. Купава схватила самую большую и унеслась к стене.
  Мы с Нааром недоверчиво рассматривали содержимое взятых посудин, не решаясь попробовать.
  Купава с чавканьем осведомилась:
  -И что же не нравится жителям сверху? Или похлебку из картошки и капусты наверху не едят? Вам подавай живых троллят? Давайте быстрее, няня долго ждать не будет.
  Есть хотелось ужасно. Решившись, я подцепила полную ложку варева и целиком засунула в рот. Наар пристально смотрел на мою реакцию. Сморщившись, я показала жестами, что есть можно. Более того, даже нужно, так как на такой еде точно не поправишься, и перспектива быть съеденными нам не угрожала. Наар задумчиво принялся смаковать содержимое, но не удержался и выхлебал всю миску дочиста еще быстрее, чем я.
  Старушка все это время стояла у клетки, умильно поглядывая на девушку и шепча слова троллиных молитв. Она явно переживала за Купаву.
  Та же не обращала на старушку никакого внимания, воспринимая ее заботу как должное. Пообедав, мы отдали миски троллихе. Старая няня поставила их в низ тележки и, вздохнув, покатила тяжелую кладь в обратном направлении. Наар дождался, пока стихнет шум поклажи, начал ощупывать стены, явно ища слабое место. Пару раз он дергал прутья решетки, но они сидели как влитые.
  Девочка молча наблюдала за ним.
  -Зря стараешься. Я здесь почти месяц и осмотрела все, что только можно. Отсюда не выбраться. Казематы еще тролли Старого мира рыли.
  Странно, но в ее голосе прозвучала гордость за столь добросовестную работу предков.
  Мы с Нааром уселись на тюфяки и молча уставились друг на друга. Но на сытый желудок думать не хотелось. Зевнув, я растянулась на тюфяке во весь рост. Но ноги, конечно, не поместились, пришлось расстелить еще и циновку. Эльф последовал моему примеру. Из угла уже довольно давно доносилось легкое посвистывание. Все обитатели камеры мирно заснули.
  Легкий скрежет за стеной заставил меня открыть глаза. Ничего не понимая, я долго вертела головой, оглядывая совершенно незнакомое пространство. Только через несколько минут поток воспоминаний ворвался в мою замороченную голову, и я легонько застонала. Скрежет повторился. Проснувшийся Наар сидел и подозрительно вглядывался в ровную серую стену. Ни дрожаний, ни колебаний не было заметно, но звук явно шел из-за стены и, более того, он понемногу усиливался.
  Эльф осторожно подошел к стене и приложил ухо к гладкой поверхности. Через минуту он быстро отскочил в сторону. На каменном покрытии явственно проступала маленькая трещинка, постепенно расширявшаяся. В образовавшееся отверстие высунулся длинный розовый нос, интенсивно двигающийся из стороны в сторону. Через минуту нос окончательно определился с направлением и уставился прямо на нас, возбужденно втягивая воздух. Затем он убрался обратно в трещину. Из трещины понесся ликующий писк: "Здесь!".
  Мы с Нааром переглянулись и на всякий случай отступили подальше к решетке, стараясь поплотнее прижаться к прутьям. Отверстие в стене становилось все шире и шире. Наконец сделалось с небольшую дыню размером, и оттуда с криками и писками вывалился Малыш Еж. Вывалянный донельзя в пыли, он церемонно поздоровался, улыбаясь во весь рот:
  -Добрый день!
  Я с криком радости бросилась его обнимать.
  -Немного осторожнее, пожалуйста! Ты меня раздавишь!
  Зверек был неимоверно счастлив, так же, как и мы.
  -Эй, а про нас ты не забыл?
  Из отверстия горохом посыпались мелкие зверюшки.
  -Ах да! - махнул лапой еж в сторону неожиданных гостей. - Это мои любимые родственники.
  -Однако! - только и сумела сказать я.
  Зверьков было очень много: ежей в рыцарских шляпах и шляпках с розами на полях, пара сердитых дикобразов, несколько ехидн с кучей детишек и даже землеройки. Кому-то из землероек принадлежащий нос мы увидели первым.
  Я с недоумением посмотрела на ежа:
  -Землеройки?
  -О, это очень дальние родственники по бабушкиной линии, - небрежно отмахнулся тот,- и потом, именно они по запаху нашли вас.
  Маленькие удлиненные существа, задрав удивительные носы вверх, согласно закивали.
  Один из дикобразов (они оказались семейной парой) сварливо поинтересовался:
  -И долго мы здесь собираемся торчать? У меня дома дети не кормлены!
  -Милый, но у нас нет детей, - робко вставила его жена.
  Дикобраз испепелил ее взглядом.
  -Но у кого-то же обязательно наверху есть голодные дети? Или с этим ты тоже хочешь поспорить? Выбираться надо. Вы как хотите, а я здесь не останусь! Землеройки, сюда!
  Он подошел к решетке и пригладил иглы. Ежик выдернул одну и подал ее уже взобравшимся дикобразу на спину землеройкам. Ловко цепляясь хвостами, они долезли до замка и, поковырявшись в нем с минуту, открыли дверь. Бесполезный замок свалился на пол, громко брякнув.
  -Ну что стоите, путь свободен! - рявкнул дикобраз и направился обратно к заметно расширившемуся отверстию в стене.
  Я робко кашлянула.
  -А вы разве с нами не пойдете?
  -Я, что, по-вашему, похож на идиота или самоубийцу? - дикобраз раздраженно замел коротеньким хвостом по полу.-Ну уж нет, дверь открыли, дальше как-нибудь сами справитесь. Племянничку я помог по доброте душевной, а вот на вас мне совершенно плевать!
  С этими словами он, подталкивая вперед супругу, скрылся в дыре. За ними утекли и другие родственники, помогавшие рыть проход. Мы остались один на один с ежом. Тот беспомощно развел лапками.
  -А что я могу поделать? Мне и этих целый день уговаривать пришлось. Хорошо еще, что они все у меня в долгу. Дикобраза я от огромного долга спас - он лавку открыл, да прогорел, ежей в свою нору пустил. Когда их дом весенним половодьем затопило, а ехидне мужа вернул, когда он на соседку заглядываться стал.
  -А землеройкам ты как помог? - донесся из угла голос Купавы. Колючий зверек испуганно подпрыгнул.
  -Троллева дочь! - выругался еж от неожиданности.
  -Она самая! - с гордостью подтвердила Купава.
  Еж посмотрел на вышедшую из угла девчонку чуть внимательнее и ответил:
  -А им - никак. Землеройки просто любят ввязываться во всякие сомнительные дела. Ну что, ребятки, будем выбираться? Вы как, прекрасная леди, с нами али тут останетесь?
  Купава, которую раньше никто так не называл, покраснела от удовольствия.
  -Эй, она же нас выдаст! - заволновалась я. - Еж, она ненавидит жителей сверху!
  Наар закивал, соглашаясь со мной, хотя девчонка ему нравилась.
  -Да? - еж задумчиво посмотрел на молчащую девицу. - Тогда ее придется взять с собой. Ну-ка, эльф, подержи-ка девушку.
  -Эй, я не хочу! Я вас не выдам! Правда! - не очень уверенно завопила Купава.
  Наар кинулся к девчонке и крепко сжал ее в своих руках, мне пришлось затыкать визжащий рот. Еж сосредоточенно копался в колючках и, наконец, извлек оттуда небольшого жука изумрудного цвета.
  -Даа, надо бы побриться, - размышлял еж, надавливая сонному жуку на спинку. Жук встрепенулся в лапах ежа, стал шустро перебирать ножками и издавать странный шум, похожий на гудение трансформаторной будки.
  -Наклоните ее чуть ниже, - приказал еж, поднося противное насекомое совсем близко.
  Девица упала на колени. Еж быстро посадил жука ей на голову, тот начал быстро зарываться в волосы, как в прошлогоднюю листву. Девчонка завизжала так отчаянно, что казалось, будто жук проникает ей в мозг. Видимо, несмотря на напускную храбрость, она очень боялась насекомых. И неожиданно, дойдя до самой высокой ноты, смолкла и уставилась абсолютно бессмысленным взглядом на ежа.
  Он довольно потер лапки.
  -Чудесно. Нужный эффект. Как все-таки хорошо иногда иметь в родственниках ехидну. Достать изумрудного скарабея в наше время, это, знаете ли, не каждому удается.
  -Еж, он, что, ест ее мозг? - шепотом поинтересовалась я.
  -Ну и глупость пришла тебе в голову, - рассердился зверек. - Скажи на милость, откуда там мозг? Она же дочь тролля.
  -Троллины,-машинально поправила я.-И эльфа.
  Еж быстро взглянул на Наара. Эльф стоял потупившись. Ему явно не нравилось происходящее, хотя он не мог не признать, что жук сильно облегчил нам задачу.
  -Да успокойтесь вы, я пошутил. Скарабей просто подавляет волю и отключает разум, как лампочку. Но его легко снять. Достаточно просто выйти на солнце.
  -Знаешь, а она ведь тролль...
  -Ну и что? - нетерпеливо перебил еж.
  -О каком солнце ты говоришь? Оно же убьет ее, - тихо закончила я.
  Зверек растерянно почесал в затылке.
  -Действительно...Об этом я как-то не подумал...Но она же наполовину эльф! Может, и не все так трагично, а?
  Он преданно заглядывал нам в глаза.
  -Ладно, - вздохнула я, - давайте решать проблемы по мере их поступления. Сейчас нам важно выбраться на поверхность.
  Стараясь не шуметь, мы крались по коридору, поднимались по лестницам, перешагивали ступеньки. Наар шел первым, проверяя, свободна ли дорога. Хотя, как сказал еж, это была абсолютно зряшная затея, так как стояло раннее утро, а, как известно, в это время всякий уважающий себя тролль крепко спит. Молчаливую покорную Купаву мы вели за руку, следя, чтобы она достаточно высоко поднимала ноги и не стукалась головой о притолоки в низких дверных проходах.
  Сначала мы хотели ее оставить там же, где нашли, но еж воспротивился категорически. Мотивировал он это нежеланием того, чтобы тролли узнали, кто помог нам выбраться из темницы.
  -Тогда конец придет ежиному роду. Тролли очень мстительны и не остановятся, пока не истребят всех до последнего. А мы ведь так беззащитны! - заломил он лапки.
  Возле входных ворот на низенькой скамеечке сидел старик-тролль. Он дремал, опираясь на сучковатую дубинку, которая была больше его самого в два раза. Старик спал и сладко посапывал во сне, перебирая губами как младенец. Видимо, он сидел на одном месте довольно долго, так как под скамьей лежала приличная горка песка. Мимо спящего старика мы крались крайне осторожно, пробираясь по стеночке. Купаву Наар взял на руки, опасаясь, что лишенная разума девица упадет или уронит что-либо из развешанного на стенах оружия. Девчонка крепко держала сконфуженного эльфа за шею, а его тело пылало ярко-розовым, как грудка малиновки, цветом - так он был сконфужен. Ежа несла я. Он был очень доволен, и тоже попытался обхватить меня лапками за шею, но я быстро опустила свою ношу чуть ниже.
  Подобравшись вплотную к двери, Наар опустил троллеву дочку на пол и аккуратно начал поднимать запор. В это момент у стража упала на пол дубина с оглушительным звуком: "БУУМ!". Мы замерли: Наар - взявшись за щеколду, я - подняв правую ногу. Только Купава по-прежнему с бессмысленным выражением на очаровательном личике продолжала отколупывать от стены маленькие камушки и проглатывать их с задумчивым видом. Но сторож даже не вздрогнул. Его голова запрокинулась назад, из открытого рта вылетали пузыри слюны, а руки, лишившись опоры, беспомощно, как плети, повисли вдоль туловища ладонями к земле.
  Переведя дух, эльф осторожно приподнимал щеколду. Еще чуть-чуть, и она выпадет из паза, но неожиданно стоящая прямо передо мной Купава страшно закашлялась и выпучила глаза, словно полярная сова. Эльф, быстро повернувшись, с силой хлопнул ее по спине. Изо рта девушки выскочил маленький камушек и с силой шлепнул по лбу старого тролля. Еж замер, наар словно превратился в камень. Но сторож, сладко почмокав губами, перевернулся на бок и устроился на скамье, поджав под себя ноги. Мы облегченно переглянулись, а еж сплюнул и тихо выругался.
  Наар стал действовать очень быстро. Не раздумывая, он рванул щеколду вверх. Выскакивая из паза, она тихонько тренькнула.
  В тот же момент со своего боевого поста вскочил старый страж и грозно уставился на нашу испуганную компанию, близоруко щуря блеклые глазки.
  -Куда это ты собрался, безмозглый олух! - вопил тролль, брызгая слюной во все стороны. - Твоя смена еще не закончилась! Опять хочешь удрать пораньше? Да еще и овец королевских увести хочешь, мерзкий пропойца! Тебе скоро жить в пабе разрешат - все равно все твое имущество находится там! Ну что молчишь, язык проглотил?
  Старик орал и тряс кулаками, глядя на бездумно смотрящую в стену Купаву. Скорее всего, ее уши ввели его в заблуждение.
  Еж откашлялся и ответил за девушку звучным басом:
  -Открывай дверь, старый хрыч! Если я и шел бы в паб, то это точно было бы не твоего ума дело. Если он у тебя еще не весь под скамейкой остался. А сейчас я всего лишь веду на прогулку королевских овец-по приказу самого властелина! И смотри, я ведь могу ему рассказать, кто именно помешал его ужину как следует размяться! А уж твои бока точно знают, как жесток бывает его гнев!
  Старик машинально ухватился за бока, видимо, еж, сам того не ведая, попал в точку, и растерянно, потому что так с главным стражем еще никто не смел разговаривать, вытаращил в мою сторону полуслепые глаза.
  -Мееее! - я постаралась окончательно развеять его сомнения.
  Вздохнув, он сам пошел к двери, что-то ворча себе под нос. Мы шли следом, не веря в свою удачу. До ушей долетало, что некие "вшивые черви" невесть кем себя возомнили, и будь он в прежней силе, то от "грязных упырей" и мокрого места бы не осталось. Но дверь распахнул, подозрительно принюхиваясь.
  -Эй, зеленый, а чем-то от тебя так пахнет? Ты бы мылся хоть изредка после охоты, а то ведь по запаху ну точно как эльф или гном.
  -Это, старый неуч, специальный аромат. Знаешь, в каком восторге от моего запаха теперь троллихи? Пачками вешаются! Только тебе, дряхлому пеньку, это зачем? Ты ж живой троллихи, поди, лет пятьсот не щупал? - басом врал окрыленный удачей еж.
  Старик плюнул нам вслед и закрыл ворота, громко хлопнув створкой. Гуськом общество спасающихся от съедения двигалось вдоль утренней улицы. Освещение оставалось таким же ровным - газовые облака не могли светиться ярче или тусклее, но было сразу понятно, что в городе раннее утро - на нас никто не глазел. Добравшись до места, на котором нас поймали тролли, мы с недоумением увидели совершенно ровный и гладкий потолок. За ночь тролли заделали дыру.
  Я остановилась на минутку передохнуть и спросила у Наара:
  -И что дальше? У нас есть какой-нибудь запасной план?
  Тот развел руками.
  -Нужно торопиться, - подал голос Малыш Еж, - скоро тролли увидят, что пленники сбежали, да еще прихватив с собой дочь властелина, и тогда вы точно пойдете на сегодняшний калорийный ужин, а из меня приготовят десерт а-ля "еж в сахаре".
  Я возмутилась.
  -Интересное дело, а почему это десерт приготовят из тебя?
  Еж критично оглядел мое исхудавшее до крайности тело, остановил взгляд на костлявых лодыжках и категорично заявил:
  -Я сочнее.
  Наар замахал руками, будто ветряная мельница, показывая, что мы выбрали неудачное время и место для спора. А тем временем жизнь в городе набирала обороты. Прошла миниатюрная троллина с ведерком для молока. Раздался голодный рев существ, увиденных нами ранее, огромной помеси слона и гиппопотама...Мы задумчиво прислушивались к этим звукам, лихорадочно пытаясь сообразить, как выбраться из непростого положения.
  Раздался еще один виток протяжного рева, и еж вдруг хлопнул себя по лбу, сорвался с места и быстро потрусил в сторону, откуда исходил шум.
  -Ты с ума сошел! - зашипела я, пытаясь поймать шустрого ежа. - В городе нас поймают еще быстрее. Здесь хотя бы можно спрятаться за валунами. Какой-никакой, а шанс!
  -Не успеют, - возбужденно шептал еж, ловко уворачиваясь от моих рук, - по крайней мере, если мы доберемся до багамотов первыми.
  -До кого?
  -А вот до них.
  Еж быстро перелез под каменной оградой. Оглянувшись, я увидела, что Наар и Купавой в руке догоняют и махнула за ним. Перед глазами открылась дивная картина: десятки крупных существ с серо-стальной кожей пасутся на каменистой равнине, поедая растущий в изобилии красный мох. Некоторые лежат, переваривая пищу, другие неторопливо пьют из небольшого озерка с булькающей лавой. Все особи крупные, молодняка почему-то нет.
  Стадо заметило чужаков и насторожилось. Тревожно взмыкивая, крупный самец поднял лежавших и подозвал пьющих. Неповоротливые туши выстроились головами к нам и шумно дышали, маленькие глазки постепенно наливались кровью. Я легла на землю рядом с ежом, стараясь поплотнее вжаться в почву. Подумав, нарвала мха, сколько смогла достать рукой, и замаскировала голову. Наар, все еще стоящий за каменной изгородью, сдавленно хихикнул и изобразил при помощи рук петуха. Но после моего взгляда серьезность к нему быстро вернулась.
  Нетерпеливый еж дернул меня за руку, отвлекая от глупого эльфа, и шепнул:
  -Вот это и есть багамоты. Ничего не видят, но слух очень хороший. Безумно сильные, им проделать ход наверх - раз плюнуть. Пару раз стадо у троллей сбегало, так они потом месяц их ловили и год заделывали прогрызенные дырки. Эти звери почву едят, причем любую. Но на поверхность им тоже нельзя. Каменеют, как и хозяева. Нам бы только к ним подобраться, а уж разозлить их - плевое дело.
  Еж огляделся по сторонам.
  -Вон смотри. Видишь, над лавовым озером небольшой уступчик. Если с него как следует оттолкнуться, то можно любого оседлать, но лучше выбирать вожака - вон того красавчика с милыми глазками...
  Милые глазки внезапно стали рубиново-яркими, а милая пасть оскалила целый ряд не менее милых плоских зубов размером с мою ладонь.
  -Подожди, зачем ты мне все это рассказываешь?
  -Просто больше туда, кроме тебя, лезть некому. Ну сама посуди: если полезу я, то просто не допрыгну. Если Наар, то тебе не хватит сил девчонку удержать, да и уступчик очень небольшой, мальчишка просто не поместится.
  А вот тебе будет в самый раз, да плюс к этому ты еще и легкая - дальше прыгнуть сможешь.
  Открыв рот, я смотрела на наглого зверька. Конечно, еж прав, но...
  -Если я не допрыгну, то я попаду в озеро и сгорю? А если промахнусь, животные меня растопчут?
  -Ты абсолютно права, - еж сладко улыбнулся, - но если ты не попробуешь, нас всех поймают и съедят. А если у тебя просто не получится, то ты погибнешь героической смертью, а нас все равно вульгарно съедят. Но выбирать тебе.
  Я задумчиво смотрела на четырех существ, жизнь которых зависела только от моего выбора. Внезапно я почувствовала себя героем-освободителем угнетенных народов и, внезапно решившись, согласно кивнула головой.
  -Как туда залезть?
  Опыта в покорении практически вертикальных поверхностей у меня не было. Но я много читала об альпинистах, о сенбернарах, спасающих людей из-под сошедших лавин, а сотнях трупов, оставшихся на морозных склонах гор. Но мне-то грозит не лед, а лава! А как бороться с лавовым потоком, не написано ни в одной книжке.
  Ежик показал на ограждение, оно вплотную примыкало к почти отвесному склону. Взобравшись на каменный забор, я, балансируя, добралась до стены и вцепилась в нее дрожащими руками, еле переводя дух от страха. Посмотрев вверх, я увидела небольшую выемку в поверхности. Зацепилась за нее кончиками пальцев и мушиными шагами поползла вверх и вбок к заветному уступу. Пару раз я чуть было не сорвалась, но каким-то чудом оставалась прицепленной к стене.
  Животные волновались. Они слышали меня, но из-за коротких шей не могли разглядеть, что опасность грозит сверху, и беспокойно топтались на месте, тревожно поглядывая в сторону стоявшего за оградой эльфа.
  Вот и заветный уступ. Закрыв глаза и приложив руку к бешено бьющемуся сердцу, я тщетно пыталась унять тошноту и головокружение. Еж что-то кричал, но его не было слышно из-за ровного гула стада.
  "Просто оттолкнуться. И взлететь, как в детском сне. У меня должно получиться. У меня не может не получиться", - с отчаяньем думала я. Больше тянуть было нельзя. С этой высоты было хорошо видно, как открывались двери жилищ, и их обитатели, зевая, выходили на улицу.
  Еще один вдох. И оттолкнувшись, я опять куда-то лечу, по-прежнему не открывая глаз.
  Неожиданно воздух обрел форму и жесткость. Больно стукнувшись, я крепко вцепилась в шероховатую поверхность. Что-то подо мной трясется и бешено ревет, хочет сбросить неожиданную и неприятную ношу.
  Я открыла глаза и поняла, что все сделала правильно: я сижу на спине вожака стада. Но буйная радость быстро сменилась осознанием критичности ситуации. Если я упаду, меня растопчут. Обезумевшее животное подпрыгивало, мычало, и, наконец, бросилось на ограду, увлекая за собой все стадо.
  Наар забросил на багамота себя, Купаву и ежа, и мы полетели по улице, сметая все на своем пути. Еще редко встречающиеся тролли бросились в дома, закрываясь на все замки, но стадо, как оказалось, не спрашивает разрешения, чтобы войти. После набега от крепкого дома осталось лишь пыльное неприглядное крошево.
  Еж перебрался на голову вожаку и залез ему прямо в ухо. Вожак сменил направление. Теперь мы мчались за город, прямо к границе небольшого троллева королевства, заканчивающейся глинистым берегом, как стенки у фарфоровой чашки.
  Багамот с разбегу врезался в земляную массу и стал быстро вверчиваться в обрыв. Мы крепко прижались к его бокам, вжимаясь в складки твердой кожи, чтобы нас не снесло двигающимся грунтом. А диковинный зверь, как червяк, поз все выше и выше. Рядом раздавались чавкающие звуки. К поверхности пробивались его многочисленные родственники.
  У меня ужасно затекли руки, больше я не могла держаться. Поэтому, ощутив в какой-то момент, что на тело и голову ничего не давит, как сытая пиявка, отвалилась от выручившего нас из беды зверя и больно шлепнулась на спину.
  Рядом упали трущий спину Наар, скомканный ежик, и Купава, непонимающе хлопающая глазами. Девушка огляделась и беспомощно заговорила:
  -Где я? Что со мной происходит? Почему я ничего не помню, и что за странные ощущения в желудке?
  Она со стоном обхватила свой живот руками.
  Я вспомнила, что она слопала по меньшей мере килограмм камней и грязи со стен замка пока находилась под воздействием жука, но сообщать ей об этом не стала. Все равно через пару часов узнает сама. Но тихо и серьезно сказала ей:
  -Купава, мы уже не в замке, а где-то совсем рядом с поверхностью, судя по цвету и составу почвы. У тебя есть выбор: либо ты самостоятельно плутаешь, отыскивая дорогу к любимому дедушке, либо ты отправляешься с нами. В первом случае тебя точно жестоко накажут: каменный властелин ни за что не поверит, что из темницы мы выбрались без твоей помощи. Во втором мы обещаем не ограничивать твоей свободы и тихо - мирно расстаться у поверхности. Дальше каждый пойдет своим путем. Выбирать тебе. Кстати, познакомься, это Малыш Еж, а то в подземелье я не успела его представить.
  Зверек выступил вперед и галантно поклонился.
  Купава не обратила на него ровно никакого внимания. Девица широко открытыми глазами смотрела на меня. Через слишком темные для эльфа и слишком красивые для тролля глаза было видно, как шевелятся винтики и шестеренки ее мозга. Она явно лихорадочно обдумывала плюсы и минусы двух положений. Потом, видимо, приняв решение, решительно вздохнула. Мы молча ждали.
  -Я иду с вами. Но это не накладывает на меня никаких обязательств. Если вы попадаете в какую-нибудь очередную скверную историю, то я умываю руки. Помогать я не собираюсь!
  -Не очень-то и хотелось, - проворчал все еще обиженный невниманием еж, - до этого как-то и без тебя справлялись.
  В первый раз за все время девчонка рассмеялась, и внезапно стала казаться почти миленькой.
  Мы крались по довольно широкому тоннелю, надеясь, что он куда-нибудь нас выведет. За шиворот то и дело падали мерзкие розовые черви. Проход постепенно становился все шире и впереди забрезжил тусклый свет. Все наша компания, за исключением боязливо остановившейся Купавы, с радостными криками бросилась к нему. Первым бежал Наар. Пребывание под землей, даже такое кратковременное, явно не пошло ему на пользу. Белоснежная кожа приобрела землистый оттенок, а яркие глаза заметно потускнели.
  Вдруг он неожиданно остановился. Когда мы подошли ближе, сразу стало понятно, что стало причиной остановки. Тусклый свет еле пробивался по бокам огромного камня, крепко закупорившего вход, как пробка бутылку шампанского. Наар, глядя на размеры преграды, удрученно присвистнул.
  -Ну что ж, - еж был настроен более оптимистично,- умный в гору не пойдет... но у нас иного выхода нет. Попробуем избавиться от подарка.
  Упираясь в шершавый бок плечами, мы пытались вытолкнуть булыжник, но ноги скользили и разъезжались в стороны. Упрямый камень не сдвинулся и на миллиметр. После третьей попытки даже еж сдался.
  -Я придумаю что-нибудь другое, - устало пропыхтел он и прислонился колючей спиной к камню. Иголки на его голове встопорщились дыбом - явный признак ежиной мозговой активности.
  Неожиданно утоптанный земляной пол под нашими ногами начал слегка подрагивать. Обрадованный еж вскочил на ноги.
  -Я знал, что они вернутся! Не могут же в семье бросить друг друга без помощи! О, мой любимый дикобраз, если это ты, то я подарю тебе сосуд с прахом нашей бабушки-Колюченожки!
  -Интересно, зачем дикобразу нужен столь ценный подарок-горстка пепла? - нелюбезно поинтересовалась Купава, наконец-то отлипая от стены. Помощи в выталкивании булыжника она, как и обещала, не оказывала.
  Еж укоризненно взглянул на нее.
  -Прах нашей драгоценной бабушки ему, может, и действительно ни к чему, но ваза эльфийского фарфора с золотой росписью и изумрудным узором возможно и пригодится. Если ее продать, можно открыть не одну, а целых три лавки!
  Последнюю фразу еж договаривал уже крайне неуверенно. Теперь тоннель сотрясала такая дрожь, что от стен и потолка отваливались целые пласты земли. Вряд ли горстка трусливых родственников ежа могла устроить такой переполох. Источник мини-землетрясения приближался. Я в страхе закрыла глаза на секунду, моргнула и в тоннеле, откуда мы пришли, разглядела колыхающуюся массу, которая быстро двигалась в нашу сторону.
  Каменный властелин решил сам выйти на охоту. Он не взял с собой ни стражей, ни охранников, ни охотников. Почему-то он был совершенно один. И он был очень зол, судя по выражению его капризного лица с надутыми трясущимися губами.
  Прежде чем мы успели что-либо сообразить, к чудовищу бросилась Купава с криком:
  -Дедушка, они похитили меня! Я не хотела идти с ними, меня заставили.
  Страшный удар отбросил девчонку и впечатал в камень-затычку. Наар кинулся с воплем на дрожащую массу, но тоже был отброшен назад. Купава поднялась и бросилась к нему, беспомощно посмотрев на нас. Ей было очень непривычно заступничество кого-либо, а тут еще этот кто-то оказался эльфом!
  Каменный властелин остановился в нескольких метрах от нас, хищно поглядывая в нашу сторону и решая, кого съесть первым. Дело принимало очень серьезный оборот. Покинуть тоннель мы не могли, обойти чудовище - тоже. Его жирное тело студнем заполнило проход.
  -Дедушка? - она вытерла кровь с губы и неуверенно протянула руки к монстру. - Я,правда, ни в чем не виновата. Они подтвердят. Ведь так?
  Девчонка с мольбой взглянула на меня. Я не смогла вынести этого несчастного взгляда и подтвердила:
  -Да, это правда. Девочка ни в чем не виновата.
  Каменный тролль открыл жуткую пасть и расхохотался.
  -Да мне плевать. Девчонка глупа так же, как и ее недостойная, опозорившая меня мать. Ну ничего, тот позор она искупила своей кровью, хоть и не хотел ее убивать, да она втемяшила себе в голову, что влюблена в этого тощего эльфа, отца этой девчонки, а сейчас я и от выродка, претендующего на мой трон, избавлюсь. Более удобного случая спастись от эльфийского отродья мне не представится! Как же все удачно складывается: я убью вас всех и вернусь домой победителем, захватив головы и труп до смерти надоевшей девчонки! Народ поверит, что великий господин о нем заботится, оберегает от наглых захватчиков, и достойно оплачет павшую от рук врагов нежно любимую принцессу. Кто знает, может мне удастся даже поднять этих неповоротливых глупых троллей на восстание против гномов. Из них выйдут чудные работники и прекрасные ужины!
  Чудовище в предвкушении потерло руки. Жир на предплечьях противно затрясся, когда оно двинулось по направлению к нам. Я крепко зажмурилась, чтобы не видеть своей смерти. Судя по движению земли под ногами, тролль был совсем близко. Вот он толкнул меня, я упала и машинально открыла глаза, но монстра не было рядом со мной. Вместо него лежала груда земли и дымящейся лавы, из-под кучи виднелась жирная рука, которая с минуту шевелилась и скребла пальцами, пытаясь либо что-то нащупать, либо кого-то поймать. Вскоре она затихла. А сверху из этой кучи улыбалась морда багамота. Он водил ушами, явно кого-то отыскивая. Купава вскочила на ноги, размазывая кулачком слезы по грязным щекам, и, всхлипывая, кинулась на шею животному. Мы не успели ее остановить.
  -Милый, родной, как ты вовремя! Услышал меня, да?
  Она плакала и гладила, нежно мычащее животное по толстой шее. Потом жестом приказала нам вжаться в стены.
  -Ну-ка, миленький, давай-ка толкнем этот камушек. Она ловко вскарабкалась на спину мирно поводящему головой животному и дернула его за торчащие уши. Багамот не спеша подошел к заслону и боком легонько прислонился к его поверхности. Камень дрогнул, и путь оказался свободен.
  Девчонка посмотрела на нас долгим несчастным взглядом. Потом вдруг выпрямилась, из ее глаз ушла боль, уступив место прежним упрямству и жесткости. Она приняла решение.
  -Спасибо. Я беру свои слова обратно. Если вдруг вам когда-нибудь понадобится помощь, то народ троллей в вашем распоряжении. Это говорю вам я, Каменная Принцесса, дочь великого народа.
  И добавила неуверенно:
  -У меня ведь нет другого выхода?
  Еж улыбнулся и ответил за всех нас:
  -Скорее всего, нет. Если не ты, тогда кто-то другой, и не факт, что он не будет таким же, как твой дед.
  Купава подумала, благодарно кивнула, повернула своего зверя и скрылась в темноте - багамот, быстро перебирая неуклюжим телом, как червяк ввинчивался в породу. Мы молча смотрели вслед гордой девчонке - не враги, но и не друзья. Потом медленно пошли к выходу, и яркое обеденное солнце ослепило нас после мрака подземелий. Первым делом надо было найти еду и воду, потом двигаться дальше, на поиски змеиной дочери. Тролли оказались всего лишь оружием в ее руках, и мстить им было бы неразумно. Необходимо найти и уничтожить сам источник заразы. Но как это сделать, если мы остались без припасов и оружия?
  Глава 8. Путешествие продолжается.
   Мы шли по широкой дороге в мрачном молчании. Нужно было решить эту проблему, но, как назло, ни одного селения поблизости не оказалось. Не было и лесов, просто пустая голая выжженная солнцем пустыня, которая расцветает яркими красками только весной. К вечеру мы устали настолько, что еле волочили за собой ноги. Даже очень радовавшийся солнцу эльф заметно притих. Еж уже давно плелся следом за нами - у меня не было сил тащить даже его небольшую тяжесть. Солнце совсем иссушило кожу, а губы трескались при малейшем прикосновении к ним. А пустыне не было видно ни конца ни края. Изредка возникали колодцы в окружении пышных пальм, но как только мы бросались к воде, миражи с громким хохотом исчезали, обращаясь в гигантских птиц с головами грифов и когтями стервятников. Они кружили над головами, дожидаясь добычи и точно зная, что скоро они ее получат. Солнце между тем садилось, в темноте идти было не только страшно, но и опасно, можно запросто наступить на скорпиона или паука. Поэтому Наар возле походящего бархана обессиленно взмахнул рукой - привал! На смену изнуряющему зною пришел леденящий холод ночи.
  Мы сидели, плотно прижавшись друг к другу, и дрожали так, что зуб на зуб не попадал. Песок быстро охлаждался, забирая последнее тепло. Резко потянуло в сон. Первым сдался эльф, он не переносил низких температур, -лег на песок, подтянул ноги к груди, обхватил их руками и крепко заснул. Еж пристроился возле его теплого бока. Я легла сверху, как одеяло, но теплоты моего тела не хватало на зябнущие ноги Наара, и он пытался растянуть меня как плащ-палатку. Но ему это никак не удавалось, и он тонко поскуливал во сне. Мне заснуть не удавалось. А ночь, как назло, выдалась темной и беззвездной. Разглядеть что-то вокруг было совершенно невозможно. Вокруг раздавались таинственные шорохи, шуршание и хруст.
  Я из всех сил пыталась заснуть и перепробовала все известные способы: насчитала целую отару овец (интересно, а кого считают овцы, чтобы заснуть?), мысленно спела три колыбельные (вслух побоялась, иначе мои спутники могли бы подумать, что на меня кто-то напал), подумала о хорошем (о большом бутерброде с колбасой и сыром). Спать расхотелось окончательно. Тихо, чтобы не потревожить спящих, я встала и начала быстро ходить по песку, хлопая себя ладонями по бедрам и пытаясь согреться.
  В темноте за барханом метались черные тени. По-видимому, местные жители совершенно не мерзли, а веселились на всю катушку. Внезапно шум стих. Оглянувшись, я больше не увидела хаотичного движения, но зато заметила два блестящих, очень красивых огонька. Сначала мне показалось, что это глаза какого-то хищника, и я инстинктивно присела, но огоньки беспорядочно метались, а потом вдруг столкнулись, издав удивительно мелодичный колокольчиковый звон. И вдруг начали удаляться, по-прежнему нежно звеня. Я побежала за ними, спотыкаясь, потому что песок засыпался в обувь. Одно мне было совершенно ясно - их нельзя было отпускать, и я бежала за ними, как кошка за разноцветным фантиком.
  А огоньки удалялись, уже не звеня, а хихикая, я точно слышала серебристый смех, и, наконец, привели меня к небольшому костру. Смеющиеся огоньки нырнули в костер, огонь вспыхнул сильнее, и языки пламени осветили сгорбленную фигуру на старом ковре, протянувшую ноги к пламени.
  -Здравствуйте, - я робко переминалась с ноги на ногу, не решаясь подойти ближе и готовясь дать деру, если вдруг что-то пойдет не так.
  Фигура не испугалась и не обернулась.
  -Здравствуй, Нежина. Давно я жду тебя и твоих друзей, - раздался ровный скрипучий голос.
  -Да, да. Очень долго, - прокаркал другой.
   -Да ты не бойся, подойди, дай мне на тебя взглянуть.
  Ноги самостоятельно поднесли меня к костру. В коленях что-то хрустнуло, и я рухнула на песок прямо возле костра, сложив ноги по-турецки. Фигура оказалась прямо напротив меня. Теперь-то я точно разглядела, что это была старуха в шерстяной юбке и меховом жакете. Ей, должно быть, было немало лет, так кожа на лице оказалась вся в морщинах, словно печеное яблочко, а редкие седые волосы выбивались из старого платка, небрежно завязанного узлом на затылке. Но черные мышиные глаза блестели бойко, как у молодой.
  На костистом плече сидел седой ворон.
  Старуха внимательно посмотрела на меня, поморщилась, двигая руками странно тонкую левую ногу в теплом чулке и деревянном башмаке. Потом заметила мой испуганный взгляд и рассмеялась, обнажив целый ряд великолепных белоснежных острых зубов.
  -Да, давно ко мне гости не заходили. А то обходят бабушкин дом стороной, и даже не заглянут, не подумают старушку порадовать, поболтать о том о сем...
  -Да, да. Обходят. И не заглянут, - прокаркал ворон.
  -Да помолчи ты, надоеда, - отмахнулась старуха и достала из внутреннего кармана красивую резную трубку, набитую табаком, ловко подцепила голыми пальцами из костра уголек, раскурила ее, с удовольствием поглядывая на выражение моего лица. Я дернулась, пытаясь встать.
  Милая бабушка заметила мое движение и огорчилась:
  -Ну что ты будешь делать. И ты со мной поболтать не хочешь?
  Ее глаза недобро сверкнули. Я оставила бесплодные попытки и попыталась выкрутиться:
  -Что вы! Я бы с большим удовольствием, но вот беда: меня мои спутники на посту за сторожа оставили. Подумайте сами, хорошо ли будет, если во время нашей беседы на них кто-нибудь нападет?
  Старуха хлопнула в ладоши.
  -А мы сейчас и их сюда пригласим.
  И она щелкнула коричневыми пальцами.
  Из-за бархана вылетела темная масса и плавно полетела к костру. Складывалось впечатление, что тела эльфа и ежа лежат на прозрачной твердой подложке, так своего положения они не изменили. Возле костра невидимая опора пропала, и мои спутники грохнулись на слежавшийся песок. Правда, тотчас вскочили, потирая ушибленные части тела и испуганно тараща сонные глаза.
  Старая ведьма опять расхохоталась, почти опрокинувшись на спину:
  -Вся компания в сборе, - молвила она, отсмеявшись и вытирая выступившие от веселья слезы. - Да вы садитесь, в ногах-то правды нет и не было никогда.
  При этих словах у эльфа, как и у меня, ноги сложились по-турецки, а еж распластался на животе, вытянув лапки в четыре стороны. Старуха замолчала, завороженно глядя на нетухнущий огонь. Только сейчас я заметила, что в костре и дров-то не было, языки пламени вырастали прямо из песка. Первым не выдержал еж. Скосив глаза, насколько ему позволяла плотно прижатая к песку мордочка, он сердито прошипел:
  -И во что ты опять вляпалась? Какого тролля тебя понесло к этому костру?
  -Это мои слуги постарались, - по-прежнему глядя на огонь равнодушно бросила старуха, - а девочка не при чем. Правда, любопытная очень, но любопытство не порок. Ведь так, Малыш Еж, самый маленький из ежей всего королевства?
  Еж замолчал, теперь скосив глаза в сторону старухи.
  -А позвала я вас из-за скуки. Я Нежине уже объясняла. Мне ведь даже поговорить-то не с кем. Слуги мои хороши, но уж глупы, как пробки.
  Он опять щелкнула пальцами, и из костра выплыли знакомые красивые огни. Еж, что-то враз сообразив, громко застонал.
  Старуха продолжала:
  -А я, как на грех, загадки люблю, - потом улыбнулась и обратилась ко мне.-Зверек-то у тебя какой забавный да догадливый, все понял. Может, обменяемся? Я тебя своих двух верных слуг, а ты мне одного ежа?
  Я вопросительно посмотрела на Малыша, помня историю с дубовиком. Но он завозил мордочкой по песку в отрицательном жесте. В его глазах явственно читался смертельный страх.
  -Нет, ну правда, какой умница, - восхитилась старуха, - знает, что от меня так просто не уйти. И что же мне с вами, такими невеселыми, делать? Я-то думала: повеселите бабушку, а вы сидите надувшись и даже на меня не смотрите. А вы посмотрите мне в глаза...
  Ее голос стал призывен и манящ, поневоле захотелось смотреть прямо ей в очи, превратившиеся в два звездных водоворота. И эти водовороты что-то высасывали из меня, лишая чего-то важного, но было совершенно наплевать...
  -Не смотреть! Нежина, Наар, не смейте! - внезапно крикнул еж
  Колдунья вздрогнула. Этого мгновения хватило, чтобы чары развеялись. Я моргнула и посмотрела на Наара. У него был такой вид, будто его стукнули по голове чем-то очень тяжелым. И он стал заметно старше. Мельком взглянув на колдунью, я заметила и в ее внешности разительные перемены: почернели волосы, разгладились морщины, губы налились соком. Теперь это не старушка, а крепкая женщина лет сорока. Вздрогнув, я ощупала свое лицо и обнаружила глубокую складку у губ. Взглянула на когда-то ярко-рыжий локон, теперь в нем была изрядная доля соли.
  В ужасе я крепко зажмурила глаза и была уверена в том, что мои спутники поступили так же.
  -Добровольно, быстро, безболезненно не хотим, значит, - в мягком голосе ведьмы явственно слышалось разочарование нашим непослушанием, - ну что ж, тогда играем по правилам. Я предоставлю вам иллюзию выбора. Сами выберете: спасти свою молодость или отдать ее бедной старушке. Хотя, в сущности, вы ничего не потеряете. Все равно она когда-нибудь достанется мне, не сейчас, так позже. Так вот, я предлагаю поиграть в загадки. Каждому задаю свою. Если кто-то один не отвечает, то проигрывают все.
  Ее голос стал очень официальным и скучным.
  -Но если выигрываете вы, то я снаряжаю вас в дорогу, даю коней, да еще дарю подарки и что там еще полагается. Решайтесь! Однако предупреждаю сразу: я еще ни разу не дарила подарков, а вот живу еще с сотворения мира.
  -Клянись, ведьма, что не обманешь! - проскрипел еж, не открывая глаз.
  Ведьма шумно вздохнула:
  -Ну почему все такие недоверчивые? Хорошо, будь по-твоему, еж. Но если вы проиграете, а вы проиграете, то начну я с тебя первого.
  Она повысила голос:
  -Клянусь землей и небом, огнем и водой, клянусь отцом моим, Великим Полозом не солгать и выполнить все обещанное мной. Да будет так!
  По моим волосам пронесся легкий ветерок. Я решила, что это хороший знак и открыла глаза. Над головой ведьмы сворачивался и развивался дымчатый змеиный силуэт. Через мгновение он пропал, слившись с опять поседевшими волосами старухи. Она решила вернуть награбленное. Заметив мой взгляд, улыбнулась:
  -А как же иначе, играем по-честному. Мой первый вопрос к тебе, эльф. Слушай внимательно, второй раз повторять не буду. И да...Чуть не забыла.
  Старуха пошарила во внешнем нагрудном кармане и достала маленькие песочные часы. Только вместо песчинок в колбах болтались крошечные шевелящиеся фигурки, вроде блох. Приглядевшись, я смогла рассмотреть крошечные ручки, ножки. У некоторых были хвосты, рога или копыта. Ведьма проследила за моим взглядом и мечтательно улыбнулась:
  -Когда-то у меня было много азартных гостей. Ну что ж, эльф. Ты готов слушать?
  Наар кивнул, но его смертельная бледность, и холодное синее свечение ясно показывали, как он взволнован.
  -Мой первый слог - себя названье,
  Второй как резкий грубый крик,
  А вместе то, что над гортанью,
  Так хочешь ты да шут-старик,- размеренно прочитала старуха, полуприкрыв птичьи глаза, и перевернула часы. Их содержимое тоненько застонало. Наар с надеждой воззрился на нас.
  -Э, нет, так не пойдет. Подсказки в этой игре запрещены.
  Старуха щелкнула пальцами и повернула нас спиной к эльфу.
  "-Господи, да он же даже сказать не сможет отгадку! - осенило меня.-Это нечестно!"
  Я хотела кричать, но язык будто прилип к небу.
  Из-за спины раздался мягкий ведьмин голос:
  -Сегодня я играю честно. Он может показать. Тьфу ты, я, кажется, подсказала.
  Эльф радостно замычал.
  -Ну что ж, моя вина, - мягко согласилась ведьма и повернула нас к себе лицом. - Ты угадал.
  Счастливый Наар указывал пальцами на свой рот.
  -Язык! - догадался еж.
  -Что за чушь! - не выдержала я. А при чем здесь тогда какой-то старый шут?
  -Часто придворные шуты говорят королям такие вещи, за которые лишаются языка, - тихо пояснил зверек.
  -Да, все верно, мой излишне смекалистый друг. Раз ты готов говорить, то будешь следующим, - улыбнулась ему ведьма.
  В отличие от эльфа еж совершенно не выглядел испуганным. Он очень надеялся на свою эрудицию и умение логически мыслить.
  -Мой первый слог - число счастливых,
  Второй - любимец хвастунов,
  А вместе - рай для сиротливых,
  Предмет твоих волшебных снов.
  Часы вновь застонали.
  -Так, так,- рассуждал еж, - что мне снится ночами? Число счастливых - это семь. Любимец хвастунов...Я хвастаю...Я хвастаюсь...Я лучший, умный, смелый...Я...Точно, я! Вместе рай для сиротливых. Рай для сирот...Семь+я.. Да, именно так! Семья!
  -И это правильно. Ну что ж...Тогда так.
  Несмотря на повторный проигрыш, старуха выглядела невозмутимой, хотя в глазах горел опасный огонек. Но она повернулась ко мне и прочла следующую загадку:
  Мой первый слог бросают курам,
  С него и лопнуть нехитро,
  Лишь замените хвост лемура
  На рог барана иль зеро.
  Ну и обрежьте самый кончик,
   Прибавив мой последний слог.
  А он последний, как жетончик,
  Хоть первым быть всегда бы смог
  Соединить все вместе можно,
  Но нужно ли? Тебе решать.
  Получишь то, что невозможно,
  Коли пригрел, с груди сорвать.
  У меня отвисла челюсть. Старуха, радостно осклабившись. Перевернула часы. Посмотрев на растерянные лица друзей, я поняла, что помощи ждать неоткуда - загадка была непонятной и неразгадываемой. Тем более, что я запомнила только последнюю строчку. "Пригреть на груди". Я машинально теребила змеиный камень на моей шее и вспоминала, про кого так можно сказать. Где-то я уже точно слышала такое выражение...Но про кого-же оно?
  Ага. Отец орет на маму, милая бабушка, мать отца, поддерживая еле стоящего на ногах сыночка, шепчет ему на ухо: "Вот кого ты в дом привел! Змею на своей шее пригрел!". Мама плачет...
  Я поднимаю глаза и тихо, но уверенно говорю:
  -Змея...Правильный ответ - змея...
  С лица ведьмы стекает самодовольная улыбочка, глаза полыхают огнем. Но, может, это просто отсветы костра? Еж и эльф ликуют, крича что-то мало разборчивое.
  -Ну что ж, раз обещала, надо выполнять. В конце концов сама виновата, хотя бы раз в сто лет загадки надо менять. Молодежь растет умная да сообразительная, - старуха с гримасой боли потирает место за воротником. На миг сморщенная кожа обнажается и становится видна тоненькая огненная змейка, опоясывающая шею. Змейка движется и шипит, она слышит мысли старухи и показывает, чтобы та и не помышляла об обмане. Помедлив, ведьма пошарила в наружном кармане своей безразмерной меховой накидки, достала оттуда что-то маленькое и блестящее и неохотно бросила ежу.
  -Твой подарок. Сундучок с кубком и блюдом. Превращают в еду все, что в них не положишь. Меняются по размеру владельца. Если один еж возьмется, будут кукольных размеров. Если дюжина молодцев, превратятся в огромные лохани.
  Еж тихо и неразборчиво поблагодарил. По-видимому, он все еще не верил, что нас отпустят с миром.
  -Тебе, эльф, перочинный ножичек. Только помимо обычного ножа, ножниц, шила и прочей ерунды, здесь еще хранится источник неугасимого огня и все существующее оружие мира.
  Погладив блестящую продолговатую вещицу, вынутую из внутреннего кармана, ведьма со вздохом бросила ее прямо в руки эльфа. Тот поблагодарил старушку молчаливым кивком головы и сразу же принялся осматривать игрушку, в первый же момент опалив себе брови.
  Бабушка растерянно хлопала себя по накидке и обшаривала оставшиеся карманы, но не находила ничего стоящего. Тогда она вынула изо рта резную трубку, долго молча смотрела на нее, потом протянула мне.
  -Твоя награда. Не хотела я с ней расставаться, да делать нечего. Только береги ее, когда-нибудь я вернусь за ней, чтобы обменять на что-нибудь другое.
  -А что она делает? - подал голос еж, жадными глазами рассматривая необычный подарок.
   Старуха помолчала с минуту, опять потерла саднящую шею, потом сказала ровным голосом:
  -Когда-то очень давно, еще на земле Верхних миров, умер бог хитрости, коварства, обмана, мастер перевоплощений. Звали его Локи. Красив был и умен. Но люди перестали верить в него, а ведь именно от людей зависит жизнь богов. На месте могилы Локи выросло небольшое деревце. Тонкое, оно гнулось и пело на ветру, пока не пришла я и не срезала его ствол. В память о Локи я вырезала из гибкого ствола вот эту трубку, и вложила в нее все свои умения, всю данную мне силу... Ох, и долго же я тогда восстанавливалась! Но трубка получилась что надо! Владеющий ею может принимать любое обличье, стоит только ее раскурить. Захочет - может стать неживым: деревом, рекой, дождем, огнем...Захочет - станет троллем в пещере, птицей на дереве, драконом в гневе, мышью в норе...Берегла я эту вещь как зеницу ока, но, видимо, пришла и ее пора найти себе достойного хозяина. Любая вещь мечтает о работе, а у меня в руках эта трубка была лишь воспоминанием о прежних временах, о молодости, о любви...Теперь тебе владеть ею. И быть тому так!
  Старуха внезапно вскочила, хлопнула в ладоши, завертелась на месте, обнажив ноги в толстых чулках, причем один сполз. На его месте оказалась только бледно-желтая обветренная кость, как у скелета в кабинете биологии. Потом ведьма прыгнула в костер и пропала. Вместе с костром, а мы получили возможность двигаться.
  Первым делом еж подбежал к месту, где только что пылал огонь. Он долго ползал и щупал песок в надежде отыскать угольки и золу, но потом разочарованно отряхнул лапки.
  -Песок холодный, даже не нагрелся.
  Неожиданно песок под его лапками и под нашими ногами затрясся и стал набухать и расти в две загадочные фигуры. Оформлялись мускулистые тела, лобастые головы, длинные хвосты. Старуха не обманула: лошади были что надо, хоть и из песка. На спине у каждой лежало песчаное седло, через которое были перекинуты вещевой мешок эльфа и моя дорожная котомка.
  Кони нервно прядали ушами, раздували ноздри и били копытами. Им хотелось двигаться. Песку не часто выдается такая возможность. Я подхватила ежа, засунула его в котомку вместе с подарками. Еж камнем упал на дно и невнятно выругался. Когда кованый сундучок стукнул его по голове. Недоверчивый Наар последовал моему примеру, и застоявшиеся лошади понесли. Такой бешеной скачки на обычных лошадях не добиться. Мы летели как ветер, хотя кони даже не отрывали копыт от земли. Их тела перекатывались плавно, словно песчаные барханы во время сильной бури.
  Но вокруг нас не летала ни одна песчинка.
  Уже через полчаса впереди показалась ярко-синяя полоса без конца и без края. Впереди начиналось море. Кони, не останавливаясь, влетели в воду и рассыпались, упав песком на дно и оставив нас по шею в воде. Колдовство старухи действовало только на ее территории.
  Отплевываясь и отфыркиваясь, мы выбрались на берег. Первым делом я вытряхнула из сумки отчаянно кашляющего ежа. Зверек только чудом не захлебнулся, и сейчас громко кашлял и чихал, потом в изнеможении растянулся на берегу. На теплом морском песке лежать было удивительно приятно, и мы разложили мокрые вещи на просушку. Солнце поднялось уже довольно высоко и обещало хорошенько просушить мокрую одежду.
  Берег был абсолютно необитаемый. Песок, вода, несколько крабов, ракушек да кустов. Больше совершенно ничего на много миль в обе стороны. Но сейчас это нас заботило меньше всего.
  Мы нетерпеливо принялись рассматривать подарки. Первым достали небольшой кованый сундук с узором из листьев и ягод. Крышка легко открылась, и внутри на мягком красном бархате лежали в выдавленных углублениях крошечный золотой кубок с узором из топазов по внешнему краю и небольшая круглая серебряная чаша под крышкой с узором из аметистов. Узоры на обоих предметах были одинаковы и изображали смеющихся змей.
  -Эти вещи большой древности, скорее всего работы самого Полоза, - благоговейно произнес еж, рассматривая изящную посуду. - Уж удружила костистая старушка, так удружила. Не думал я, что вообще сохранилось что-то подобное.
  -Скажи, ты ведь все знаешь, а кто вообще такая эта ведьма? - робко попросила я.
  Еж важно надулся.
  -Это Нежина, нас принимала в гостях сама богиня Макошь, богиня судьбы, проводник душ умерших в потусторонний мир. Ты обратила внимание, что одна нога у неё костяная? Это для того, чтобы на ней твердо стоять в мире мёртвых. Откровенно говоря, страшная женщина. От нее еще никто не уходил живым и здоровым, хотя приходили многие - за подарками. Но раньше в Верхних мирах она не была привязана к одному месту, а бродила по всей земле. Да только много от нее народа погибло. Хоть и глупого, а все ж таки живого. Поэтому Полоз, когда забирал Макошь в Саксум, оградил ее земли и превратил в пустыню - в наказание за прошлые грехи.
  -Знаешь, а я ведь ее с детства знаю, - задумчиво произнесла я,- только под другим именем, и совсем не так ее представляла. Меня ею в детстве пугали. В детских книжках она не богиня, она либо отрицательный персонаж, либо добровольная помощница. И зовут ее Бабой-Ягой. Это я по костяной ноге поняла. Только она же нас вроде съесть должна, а не молодость и красоту вытягивать?
  -А и съела бы, если бы ни того ни другого не было, - промолвил еж. И мне стало совсем не по себе. Кто знает, сколько еще оживших сказок встретится на нашем пути?
  Немного помолчав, я продолжила разговор.
  -А летающие огни - это что? Это души уничтоженных ею людей?
  -Это всего лишь бродячие огоньки. Ты права, это души погубленных колдуньей существ, но это лишь те души, которые добровольно согласились ей служить. Все остальные остались в ее часах, ты же их видела.
  Я вспомнила тонкий стон песочных часов, и по спине пробежала дрожь. Меня передернуло. Еж, не обращая на меня никакого внимания, попросил, чтобы мы все втроем дотронулись до волшебной посуды, и положил кубок и чашу на песок.
  Мы встали в кружок и одновременно дотронулись до предметов. Крошечная посуда на глазах стала меняться и превратилась и огромный кубок и приличных размеров чашу. Еж удовлетворенно потирал лапки и наполнил чашу морским песком, а я налила в кубок морской воды.
  Через минуту песок забурлил и начал менять цвет и консистенцию. Песчинки плотнее прижимались друг другу и приобретали приятно-кремовый цвет. Запахло чуть подгоревшим молоком. Еж разочарованно дернул носом и сказал:
  -Манная каша! Может, из воды вышло что-нибудь стоящее?
  Но пробовать жидкость из кубка категорически отказался, заставив меня отпить глоток. Ярко-розовая студенистая жидкость внутри кубка оказалась клюквенным киселем.
  -Да, обед получился не ахти. Но хотя бы с голоду мы теперь точно не умрем, - сказал еж, глядя на морщившегося эльфа. Тот терпеть не мог молоко и клюкву.
  Мы наскоро перекусили, и еж стукнул друг о друга опустевшую посуду. Та враз заблестела и уменьшилась до прежних размеров.
  Эльф рассматривал свою игрушку, превращая ее легким нажатием пальцев то в длинный тонкий меч, испещренный эльфийскими рунами, то в увесистый молот грубой работы, явно оружие троллей, то в длинный лук с тетивой из конского волоса, изготовленный кентаврами. Пару раз нечаянно он включал неугасимый огонь. Но то ли он не умел с ним управляться, то ли эта функция ножика была неисправной - но вскоре весь песок пляжа покрылся тонкой стеклянной коркой от расплавившегося кварца. Конечности прибрежных крабов, в изобилии водившихся в этих местах, разъезжались на ней, как на льду. Еж заявил, что не намерен ждать, когда запахнет жареной ежатиной, и удалился в прибрежные заросли, бережно неся сундучок в правой лапке. На мое предложение помочь с доставкой тяжелой клади, он ответил решительным отказом: так ему понравился волшебный подарок. Сидя под кустами, он принялся экспериментировать, засовывая в посуду все, что попадалось ему под лапу: листья, цветы, ракушки. Успокоился еж только тогда, когда пойманная муха превратилась в небольшого жареного цыпленка. Ликованию зверька не было предела. Еще очень радовались крабы, тесной толпой окружившие испытателя. Ведь все результаты его "неудачных" проб: вареные брокколи, цветная капуста и цыплячьи мозги - досталось именно им, и крабы, выпучив глаза на ниточках, всерьез подумывали сделать ежа своим крабьим королем.
  Я же отрешенно сидела на берегу и рассматривала свой подарок, чувствуя, как начинает разгораться и тянуть в сторону моря камень на моей шее. Он явно хотел, чтобы мы пересекли бескрайнюю водную гладь. Но зачем и на чем? Владелец трубки мог бы превратиться в корабль, но для этого трубку надо было раскурить, а табака старуха случайно или нарочно не оставила.
  Я встала и в задумчивости пошла вдоль берега, пытаясь решить эту проблему. Мои спутники смотрели мне в спину. Им было понятно, что меня терзает, тем более они видели разгорающийся яркий цвет камня. Отойдя довольно далеко, но так, чтобы меня видели товарищи, я грустно принялась насвистывать одну старую песенку про моря-океаны и несчастного капитана.
  Неожиданно на совершенно ровной морской поверхности появился круглый блестящий предмет и начал двигаться правильными восьмерками, будто танцуя вальс. Я засвистела чуть громче, привлекая внимание моих спутников. Первым прибежал еж, эльф никак не мог выбрать подходящее оружие.
  -Что случилось? - еще издали крикнул он.
  Я, не переставая свистеть, указала рукой на непонятный предмет и подняла востроглазого ежа повыше. Он прищурился и разочарованно сказал:
  -А. Это всего лишь самый обыкновенный морской пес. Он совершенно не опасен, хотя и очень забавен.
  Опустив ежа обратно на песок, спросила:
  -А он крупный?
  -Да нет, размером с обычную собаку. Но очень быстро плавает и живет обычно в стае. Где-то рядом и его семья. Дружная и верная, - вздохнул еж.
  Морской пес, не слыша больше свиста, подплыл поближе и возмущенно тявкнул. Потом заметил, что на него смотрят, и сделал тройное сальто в воздухе, немного постояв на хвосте.
  Еж раздраженно фыркнул:
  -Позер!
  И ушел в свои любимые кусты к драгоценному сундуку.
  Я протянула руки к голове пса. Он отплыл немного назад, увлекая меня за собой. Постепенно я зашла по пояс в воду, но потрогать недоверчивое существо так и не удалось. Но я решила не сдаваться, так как в голове появилась очень неплохая идея, и пес был необходим для ее реализации.
  Выскочив из воды, я быстро побежала к ежу за цыплячьими мозгами. Благо, что мозгов волшебная чаша приготовила очень много. Захватив две большие пригоршни, я вернулась на берег к терпеливо ожидающему псу. Пес склонил набок совсем собачью морду, радостно затявкал и выставил наружу все свое толстенькое коричневое лоснящееся тельце, чтобы помахать боковым плавником.
  -Малыш, возьми! - я кинула в воду пару особенно аппетитных кусочков.
  Пес сначала шарахнулся в сторону, но быстро вернулся, аккуратно обнюхал угощение и с удовольствием съел. Потом подплыл ближе, явно прося добавки.
  -Э, нет! Сначала дай себя погладить! - я осторожно протягивала к нему левую руку, держа в правой угощение. Пес позволил коснуться себя, но потом все же отпрянул в сторону. На ощупь его шкурка оказалась такой же шелковистой, как и на вид, и была смазана чем-то вроде жира - вода скатывалась с нее круглыми блестящими каплями.
  Увидев, что с ним ничего не произошло, пес совсем осмелел и взял очередную подачку. Через час мозги и мое терпение были на исходе, но я добилась своего: пес перестал меня бояться и охотно выделывал разные трюки, прекрасно понимая все, что я ему говорила.
  -Хороший мальчик, славная собачка, мне нужна твоя помощь, но без твоих друзей не обойтись, - наконец решила я признаться.
  Пес внимательно смотрел на меня, склонив голову и высунув длинный розовый язык.
  -Нам, - я указала на себя, эльфа и ежа, - очень нужно перебраться через море, но у нас нет лодки, а здесь не растет ни одного дерева, чтобы мы могли хотя бы сделать плот. Ты не знаешь, как нам можно помочь?
  Пес кивнул, повернулся, нырнул и больше не показывался. Через полчаса я поняла, что хитрый зверь обманул меня, и, решив придумать что-то еще, вернулась к друзьям.
  Те не подали вида, что знают о моей неудаче, и мы мирно и достаточно весело пообедали жареными цыплятами и запили их клюквенным киселем, потому что налить в кубок, кроме морской воды, было нечего.
  После обеда стали решать, как нам выпутаться из непростой ситуации. Еж предлагал переплыть, но оказалось, что эльф не умеет плавать и пойдет ко дну, как пробка. Да и я сомневалась в своих плавательных способностях и способностях ежа тоже. Эльф пожимал плечами и ничего не предлагал, он вообще очень настороженно относился ко всему связанному с водой. Еж, надувшись, тоже замолчал. Я думала.
  -Ой, смотрите! - Малыш Еж возбужденно забегал по берегу, показывая в сторону соленой воды.
  Недалеко от берега виднелось великое множество круглых блестящих существ - морской пес привел подмогу.
  Обрадовавшись, я побежала в море. Пес крутился под ногами, восторженно облизывая мои пальцы, я гладила его гладкое тельце. Остальные псы понемногу приближались, видя, что их сородич ни капли не боится.
  Псы глядели на берег умными глазами и разбились по парам. У некоторых в пасти оказались толстые палки. Двое псов покрупней зажали концы одной из палок зубами, мой знакомый пес ластами уцепился за нее, как за перекладину, и носильщики очень быстро поплыли с ношей в сторону горизонта. Умные создания предлагали перевезти нас через море таким способом. Пес вернулся и с ожиданием смотрел на меня.
  -Конечно, малыш, мы согласны! - я обняла животное за шею, но он вывернулся, подпрыгнул в воздухе, сделал вид, что что-то поймал, и громко зачавкал, будто жуя. Глазеющие псы одобрительно затявкали.
  -Да, вы своего не упустите! - я засмеялась и поманила к себе ежа, - не волнуйтесь, еды будет вдоволь.
  Еж достал из чаши очередную порцию мозгов и шепнул:
  -Ракушки на исходе. В дорогу нужно запасти побольше.
  Я согласно кивнула:
  -Вот ты этим и займешься.
  И бросила псам еду. Договор был заключен. Мы решили не медлить и отправляться вечером, так как ночью самая опасная морская нечисть спит.
  Вещи были уложены, ракушками набиты все сумки и карманы, недовольный предстоящим путешествием Наар успокоен, и мы отправились в путь, крепко держась за палки, которые несли морские псы. Из-за небольших размеров они быстро уставали и часто менялись, подхватывая палки прямо в движении. У меня часто уставали руки, поэтому я отцеплялась и просто плыла рядом. Эльф так сильно сжимал палку, что у него белели костяшки пальцев и выпучивались глаза, совсем как у крабов на берегу. Позже, когда мы остановились на долгожданный отдых, Наар некоторое время ходил с поднятыми вверх руками - просто не мог их опустить. В страхе он не видел ничего вокруг, хотя там было на что посмотреть.
  Море оказалось очень глубоким, гораздо глубже, чем моря Верхних миров, но вода была прозрачной до самого дна. И можно было видеть, что происходит в самом низу. Мы проплывали над огромными морскими раковинами. Они были в сотни раз крупнее, чем набранные мной ранее. Внутри них молочным блеском светились их дети-жемчужины, каждая из которых была размером с голову человеческого ребенка. Жемчужницы стояли открытыми, показывая розовый шелк, устилающий дно их жилищ. Но как только на них попадала тень или солнце скрывалось за тучами, они тотчас захлопывались, пугая стаи разноцветных рыб. Нас сопровождали косяки рыб-ангелов с печальным выражением рыбьих ртов, зато с очень ярким свечением плавников, освещавших путь, когда солнце совсем село. В этом неверном свете иногда можно было разглядеть других диковинных морских созданий: говорящего осьминога, который долго приставал к стиснувшему зубы эльфу с самыми серьезными намерениями. Осьминог утверждал, что у него целых три сердца, жаждущих любви и ласки, и такая же голубая, как у самого Наара, кровь. Отстал осьминог только, когда сидящий на спине пса еж сообщил ему, что Наар очень любит морепродукты, и если моллюск научится хорошо готовить, то у него есть все шансы. Кстати, мы так и не сумели разобраться, кем он был: мальчиком или девочкой - и еще очень долго подшучивали над сразу терявшим настроение эльфом.
  Между тем ночь кончалась. Наступал тот предрассветный час, когда звезды пропадают с неба, осыпаясь, будто спелые вишни в воду. Голубоватая вода с удовольствием принимала их, зажигаясь миллиардами огней - морскими светлячками. Я подняла руку - она светилась призрачным светом, почти как кожа Наара. Море горело. Резкие вспышки света, буквально взрывающие всю водную гладь, заставляли ежа ахать от восхищения. Я не удивлялась, так как уже видела нечто подобное, а эльф по-прежнему старался не смотреть по сторонам. Мы осторожно плыли, раздвигая мириады морских светлячков, и я тихо сказала:
  -В Верхних мирах о таком солнечном цветении моря я слышала красивую легенду. Будто в давние времена неприятельские корабли хотели захватить один свободолюбивый народ, и враги решили напасть трусливо, ночью, во время, когда соблюдалось перемирие, и свободолюбивый народ мирно спал, за исключением одного стража, бессменно стоявшего на посту и никогда не спавшего. Враги хотели захватить город врасплох, и в темноте ночи страж не мог их разглядеть и поднять тревогу. Корабли подошли совсем близко к берегу, но море засветилось голубоватым пламенем, и судна затонули, охваченные огнем, который пришел из воды. Вот такая легенда.
  Еж помолчал и ответил:
  -Я никогда раньше не видел ничего более красивого, но часто слышал об этом от морских ежей - дальних родственников по папиной линии. Они иногда приезжают к нам на рождество. Что это светятся слезы девушек, ждущих своих любимых из дальних походов. И чем сильнее скучают девушки, тем ярче светится вода.
  Мы, не сговариваясь, посмотрели на Наара. Маленькая троллина обещала ждать его, даже если случится так, что он никогда не вернется.
  Тем временем псы стали заметно беспокоиться, несмотря на абсолютно спокойное море. И не только они. Куда-то пропали все сопровождающие нас рыбы. Подул легкий ветерок, и поднялись небольшие ласковые волны.
  Псы окончательно разволновались и стали переговариваться между собой гортанным отрывистым лаем. После совещания вся стая свернула резко влево и изо всех сил поплыла к черной точке.
  Глава 9. Остров блаженных.
  Точка приближалась и становилась небольшим зеленым островом со странным высоким шпилем в самом центре. Когда мы, наконец, достигли берега, волны разгулялись не на шутку. Было видно, что в сторону острова движется огромная черная грозовая туча. Высадив нас, псы, что-то извинительно протявкав, быстро скрылись в глубине. Мы растерянно смотрели им вслед. Стало ясно, что необходимо искать убежище, иначе буря просто смоет нас вместе с островом. Хотя на этой земле не было и малейшего признака приближающегося урагана. Вода возле берега оставалась совершенно спокойной, на деревьях не дрожал ни один листок. И что было совсем странно, повсюду распевали птицы. Посовещавшись, мы решили идти к центру острова, к шпилю, видимому изо всех точек.
  Гостеприимство благодатной земли очень пугало ежа.
  -Куда это мы опять, интересно, влипли? - ворчал он, тревожно оглядываясь по сторонам. - Добром это точно не кончится.
  Эльф, напротив, чувствовал себя превосходно. Мы давно не видели его в таком хорошем настроении. Он весь светился нежно-розовым, и страх, терзавший его все плавание, совершенно прошел. Он просто шел по гладкой дороге, возникающей из ниоткуда под ногами.
  Этот остров был дивным местом. Воздух можно было пить, так он был свеж. Уже высоко поднявшееся солнце не обжигало, а нежно согревало. Казалось, что эта земля накрыта невидимым колпаком, ведь мы ясно видели, что со всех сторон в море бушует страшная буря, но над самим островом не упало ни дождинки, только легкий бриз приятно овевал лицо. С ветки на ветку перелетали крупные птицы, нас они совсем не боялись. Одна даже села на плечо эльфу. Я сорвала цветок с ближайшего дерева. Прямо у меня в руке он превратился в яблоко. Испугавшись, я отбросила плод в сторону - он тут же превратился в новое цветущее дерево. На дорогу из джунглей вышел огромный полосатый тигр, зевнул во всю алую бахромчатую пасть с белоснежными клыками, подошел к Наару и стал ластиться к оторопевшему от неожиданности эльфу. На этом острове не было места злобе и страху.
  Еще один поворот, и очень широкое поле с высокой стелой посередине лежит перед нами. Все огромное пространство уставлено белыми восковыми свечами разного размера: от крошечных до непомерно больших. Свечи стояли довольно тесно, пробраться между ними, не задев хотя бы одной было можно, но трудно, и мы нетерпеливо переминаемся с ноги на ногу, не решаясь сделать шаг вперед. Наконец еж решился и побежал к стеле, ловко лавируя между огоньками свечей. Я и Наар след в след аккуратно ступали за ним. Пламя слегка колебалось от движения. Еж добрался первым, остановился в недоумении, оглянулся и закричал:
  -Сюда, быстрее! О таком даже я не слышал!
  Подойдя ближе, мы увидели латунную табличку с четкой каллиграфической надписью: "Путник, если ты можешь это прочитать, то тебе не место на райской земле. Здесь ты оказался только из-за опасности, грозившей твоей жизни. Пользуйся гостеприимством острова блаженных, но уходи сразу же, как только это возможно. Это земля мертвых. Не тревожь их покой".
  -Ничего не понимаю, - пробормотал еж, - я первый раз слышу о таком острове, и потом, как нам с него удрать? Трусливые морские псы давно уплыли.
  Каменная стела на один миг стала прозрачной, и огонек одной из свеч внезапно потух. От верха гигантской вытянутой стеклянной пирамиды отделилось полупрозрачное облачко и медленно стало опускаться прямо на наши головы.
  -Это еще что такое? - спросила я у ежа, не сводя глаз с облачка.
  Зверек схватился за голову.
  -Не знаю я! Я первый раз такое вижу! Но почему-то мне кажется, что бежать бесполезно и лучше просто посмотреть, что будет дальше, - сказал он, увидев, что я собираюсь сделать шаг назад, в сторону джунглей.
  Наар же стоял завороженный этим зрелищем, не сводил глаз с облачка, что-то шептал одними губами, улыбался и протягивал к нему руки.
  Облачко растягивалось в своем неспешном падении и, дотянувшись до наших голов, накрыло нас целиком, будто одеялом. Сначала кроме тумана ничего не было видно, но вскоре пелена рассеялась, и внезапно я поняла, где нахожусь. Мы все втроем стояли у дома матери Наара! Такого, каким он был в день нашего прихода, - крепким, с цветущим садом вокруг. На пороге, скрестив руки, стояла хозяйка, крепкая, здоровая, живая. Она улыбалась, глядя на наши лица. Наар облокотился на меня и с тихим стоном сполз на землю. Это было выше его сил: потерять самого дорого человека, смириться с потерей, а потом заново обрести. Его кожа побледнела, а глаза закатились. Троллиха сбежала с крыльца, захватив стакан воды, и принялась брызгать ему в лицо и растирать уши:
  -Ну же, мальчик мой, очнись. Твое время еще не пришло. Очнись, я кому сказала!
  Раздался мокрый шлепок, как будто разделывали тесто, и Наар открыл глаза.
  -Вот и молодец!
  Но тут эльф увидел улыбающееся лицо матери, всхлипнул и опять безвольно обвис у нее на руках.
  Та раздраженно пожала плечами, скинула его голову с колен, отряхнула руки и сказала, вставая:
  -Пусть пока полежит. Слишком хлипкий. Родная земля быстро всю дурь-то вытянет.
  А мы пока в дом пройдем, чаю попьем, а, может, чего покрепче?
  Хозяйка шутливо толкнула меня плечом, и я чуть было не свалилась рядом с эльфом. И вообще, для призрака она была слишком жизнерадостной.
  Пока хозяйка суетилась, вздувая огонь и кипятя воду в большом котле, мы с ежом не сказали друг другу ни единого слова: так странно было видеть оживший труп. Когда троллиха передавала мне чашку с чаем, я нарочно коснулась ее рук, но они были теплые, как и положено живому существу.
  К третьей чашке чая очнулся Наар. Он пришел в дом и с криком радости бросился на шею матери.
  -Ну будет, - недовольно отстранилась троллиха.
  -Отойди от моей матери,-раздался от дверей властный голос.
  Все присутствующие обернулись. У ежа отвисла челюсть, Наар опять упал, только теперь на филейную часть, я выронила кружку, и теперь пятно чая расплывалось на чистом полу.
  У дверей с корзиной пищащих фруктов стоял...Наар. Я машинально оглянулась назад: Наар сидит, открыв рот и выпучив глаза; смотрю вперед - Наар стоит в удобной позе, скрестив ноги и опершись на стену. Точная копия. Только говорящая.
  -Мама, куда поставить корзину? - нарушил молчание безупречный двойник.
  -Отнеси в погреб, сынок, - улыбнулась ему хозяйка.-И еще выполни мою просьбу, о которой я тебе говорила утром.
  Она встала, вплотную подошла к двойнику и положила что-то ему в руку, предварительно сняв с шеи. Двойник поклонился и исчез, крепко сжимая вещь в кулаке.
  Потом троллиха посмотрела на наши вконец ничего не понимающие лица, опять звонко расхохоталась и пообещала после чая все рассказать.
  -Время у вас еще есть, хоть и не очень его много, - озабоченно добавила она, посмотрев куда-то сквозь стену.
  Мы проследили за ее взглядом, но ничего, кроме тщательно выровненной серой поверхности, не увидели.
  Хозяйка не стала затягивать тягостно повисшее молчание. Прихлебывая чай из большой кружки, она задумчиво протянула:
  -Очень люблю чай... И сына тоже очень люблю... И дом, и сад - ничего нет дороже для меня.
  Вот скажи, - она внезапно повернулась ко мне, - что ты знаешь о рае?
  Присутствующие за столом уставились на меня, как будто видели в первый раз. Даже ходики с глазами совы, висевшие на стене, перестали тикать и, придерживая маятник, ждали ответа.
  Я отставила чашку в сторону:
  -Это красивое женское имя нашего мира...Или Вы спрашиваете о чем-то другом?
  Троллиха, не меняя положения головы, нетерпеливо кивнула.
  -Нуууу, рай-это прекрасный сад, в который попадают люди за свою безгрешную жизнь, - морща лоб, ответила я, - там нет зла, боли, насилия, всюду фрукты и голые люди, ведь стыда там тоже нет - безгрешным не за что стыдиться.
   -Это из Библии, Книги Книг, - виновато пояснила я, поняв, что ни эльф, ни еж не понимают, о чем идет речь.
  Хозяйка кивала головой и хитро улыбалась.
  -Скажи, ты действительно хотела бы попасть в такое место? Я вот, например, точно знаю, что нет. Мой рай, - она широким жестом обвела все вокруг, - это все, что ты видишь. И питаться одними фруктами я не согласна. Да и голой ходить мне не нравится. А главное, я не буду счастлива, пока мой сын, или его тень, не окажется рядом, живой и здоровый, а главное, говорящий, - добавила она чуть тише и посмотрела на бледного Наара.
  -Сейчас вы в гостях на Острове Блаженных. Сюда после смерти попадают души всех праведников Саксума, которым не надоела жизнь, но они потеряли ее, хоть и не по своей воле. Ты ведь помнишь, что мы своей смертью не умираем, за исключением упрямых кентавров, посчитавших, что обидно лишиться такой привилегии, как смерть по собственному желанию. До сих пор не могу понять, как в них уживаются бесконечная отвага и такая безмерная трусость? По-моему, нет ничего трусливее, чем желать собственной смерти!
  Она гневно забряцала ложечкой с кружке с уже остывшим чаем. На поверхности жидкости образовалась мини-воронка из взбудораженных чаинок. Гневная морщинка на лбу хозяйки постепенно разгладилась.
  -Так вот, - продолжила она гораздо мягче, - я думаю, что ты не будешь отрицать, что рай для каждого свой. И остров задуман так, что подгоняет свой вид под образ идеального места, который находит вот тут.
  И она постучала согнутым пальцем мне по лбу.
  -Но если есть идеальное место для праведников, должно быть место и для всех остальных? - подал голос как всегда не в меру рассудительный еж.
  Хозяйка встала и махнула рукой, приглашая следовать за ней. Мы вышли за ней на улицу. Тихонько разведя руками, будто раздвигая занавески, троллиха одним движением смазала картину солнечного утра в цветущем и плодоносящем саду. В получившейся прорехе стали четко видны свечи, стела и буря над куполом острова. Еще раз дернув пространство, троллиха сняла и этот слой изображения, и где-то далеко проступили очертания мрачного скалистого острова, гораздо большего, чем наш, и всего, вплоть до берегов, усеянного огоньками черных, красных и фиолетовых свечей. Некоторые огоньки тонули в темной воде прибрежья - на песке им не хватало места.
  -Смотрите внимательно, это Остров Грешников. Не каждому удается его увидеть. Но могу вас заверить, попасть туда не хочет никто. Рай у каждого свой, но и ад тоже.
  Она опять махнула рукой и видение пропало. Нас снова окружали уютные стены, и теплое солнце просачивалось сквозь неплотно задернутые занавески.
  Неожиданно все вокруг будто стало выцветать и блекнуть. Хозяйка схватила меня за руку и тревожно сказала:
  -Дети, время истекает, вам пора возвращаться - буря закончилась, и остров не видит необходимости в вашем пребывании здесь. Послушайте меня, будьте всегда вместе, всегда рядом. Иногда силой не добиться того, что можно взять верностью и любовью. Как жаль, что я не могу рассказать больше...
  Черты лица троллихи таяли, как лед на солнце, она исчезала, испарялась, протягивая к нам полупрозрачные руки, но ее губы улыбались. Она была дома.
  Наар с криком отчаяния пытался схватить и удержать воздух. Он второй раз потерял мать, хотя потерей это и не назовешь. Мы с ежом просто молча помахали ей рукой, немного завидуя. Ее впереди ждал только покой и безмятежность. Нас же - неизвестность. И это пугало сильнее всего.
  Порывом ветра унесло последние нечеткие очертания дома и сада, и перед глазами остался только небольшой пляж абсолютно голого острова после шторма. Всюду валялись кучи скользких водорослей, между ними лежали морские девы. Они вдоволь накатались на волнах, и теперь у них сильно кружились головы и их неудержимо тошнило. Несколько морских псов храпели, подложив под головы выброшенных медуз. Еж брезгливо потрогал их лапой, но они даже не шевелились, так как были сильно пьяны. Использовать их для дальнейшего путешествия мы, конечно, не могли.
  -Вино из морского винограда, - еж сморщился, - редкостная дрянь, но зато дешевая и доступная. Мой дядя Эрик со стороны двоюродной тети когда-то наливался им по уши. Говорил, что оно здорово бодрит и делает его намного моложе. Пил он его ровно до тех пор, пока у него не зарос рот и не проклюнулись жабры. Его жена так и не смогла убедить, что это пойло годится только тем, кто давно живет в воде.
  И еж с омерзением сплюнул, а я про себя заметила, что ежиный аристократизм совершенно сошел на нет за время нашего путешествия. Мы пошли вдоль берега и вскоре заметили, что в воде за нами неотступно что-то следит. Наар то и дело с тревогой смотрел на меня, но попыток поймать шпиона не делал. Еж же ничего не замечал и, как всегда, рассеянно бежал по песку, что бормоча себе под нос. Ощущение чужого взгляда было очень неприятным, и я не вытерпела первой. Повернувшись лицом к морю, громко крикнула:
  -Мы видим тебя. Кто бы ты ни был, покажись. Мы не причиним тебе вреда и попробуем помочь, сделаем все, что в наших силах.
  Море не отвечало. Мы терпеливо ждали. Неожиданно из воды показался красный поплавок, который тут же пропал. Через минуту поплавков стало несколько, и под ними показались головы с красными глазами. Таинственные наблюдатели решили выйти на берег. Трое существ плавно двигались по воде к берегу, изящно рассекая воду зелеными лапами. Но внешне они были столь ужасны, что смотреть на их тела без содрогания было невозможно. Они выглядели как жуткие красноглазые страшилища, покрытые зеленой чешуей с рыбьими хвостами вместо ног, плавниками на спине и перепонками между пальцами рук.
  На голове у каждого возвышалась красный поплавок, оказавшийся при ближайшем рассмотрении красной шапочкой-таблеткой, плотно закрывающей уродливую голову.
  Приблизившись к нам, существа сдернули шапочки, и, крепко зажав их в руках, быстро-быстро залопотали, перебивая друг - друга. Из их сбивчивого рассказа удалось понять только, что их кто-то послал нам на помощь, но они долго не решались приблизиться, боясь ошибиться и не угадать: к нам ли они направлены или нет.
  Подозрительный Наар закачал головой, явно сомневаясь в правдивости их слов, и потянул меня за рукав, показывая, что мы должны уйти. Я невольно сделала шаг за ним.
  Морские жители жалобно затрясли головами. Двое бросились на песок, плача и стеная. Красноглазые боялись лишиться выгодной работы, за которую им уже щедро заплатили. И им тогда нечем будет кормить жен и детей. Страшилища стонали и протягивали портреты своих многочисленных отпрысков с лицами пап и красивых морских женщин, впрочем, тоже с рыбьими хвостами и плавниками на спине.
  -Кто вам заплатил? - ежу стало жалко этих странных плаксивых существ.
  Старший поднял голову и ткнул пальцем в Наара.
  -Вот он!
  Наар с удивлением посмотрел на чудака и так замотал головой в отрицательном жесте, что казалось, будто его голова сейчас оторвется.
  Морской житель, вздыхая, пошарил в шапочке и достал оттуда небольшой камешек с дыркой посередине. У нас его называют куриный бог. Через отверстие была продета грубая льняная веревочка. И с явным сожалением протянул талисман остолбеневшему эльфу.
   -И велел еще передать это.
  Я узнала вещицу. На мокрой ладони загадочного существа лежал кулон матери Наара. Теперь стало понятно, что она тайком сняла с шеи и куда отправила призрачного двойника сына. Наар бережно надел драгоценный талисман на шею и крепко затянул веревочки, чтобы камень не пропал. Все сомнения отпали, мы были согласны ехать со странными посланниками куда угодно - мать не пожелала бы сыну плохого.
  Услышав положительный ответ, чудища закивали головами, быстро надели шапочки задом-наперед и превратились в морских лошадок с гривой из пены и копытами из ракушек. Только теперь я поняла, кто эти странные существа. Это были родственники водяного, о котором я тайком читала в детстве, - мерроу, очень доброжелательные существа, но, как и люди, боящиеся шторма. Хорошенькие лошадки стояли в воде и нетерпеливо перебирали копытами - им не терпелось отправиться в путь. Наар первым оседлал самую крупную лошадь и крепко вцепился в мокрую гриву. Я подсадила ежа, он утонул в бархатистой шкуре, сама оседлала конька цвета морской капусты. Лошади резво рванули галопом с таинственного берега, постепенно пропадающего в тумане.
  Остров провожал незваных гостей.
  Глава 10. Темный лес.
  Резвые помощники гораздо быстрее, чем морские собаки, доставили нас к лесистому берегу. Крупные стволы поваленных сосен преграждали путь к земле. Мерроу не стали в этот раз покидать воду, и поэтому нам снова пришлось замочить ноги, предварительно поблагодарив волшебных лошадок за быструю и относительно бережную доставку - лошадка, несшая ежа, два раза окуналась в воду вместе с ежом, так как у нее сильно пересыхала шкура. Еж этому не очень радовался, потому что, к сожалению, еще не научился дышать под водой, и каждый раз после быстрого погружения фыркал, долго и продолжительно чихал и шепотом ругался, но так тихо, что только по шевелению губ можно было прочесть все, что он думает об этой лошадке и о мерроу, как о народе в целом. По неглубокому заливу мы долго брели к берегу, держа в руках вещи. Еж сидел у меня на шее и держал в лапках свой волшебный сундучок, так как места в котомке совершенно не было: она была доверху набита всякими полезными вещами.
  На берегу мы решили обсушиться и осмотреться, прежде, чем опять отправиться в путь, хотя камень на моей шее настаивал на немедленном продолжении путешествия - он сильно нагрелся и тянул в сторону темного мрачного леса, но усталость была слишком сильной. Пока Наар при помощи ножика разводил огонь, а еж экспериментировал с листвой местных пород деревьев и камешками, пытаясь приготовить обед при помощи волшебной посуды, я прошла по берегу, с интересом рассматривая это место, уж слишком мрачным оно казалось. Деревья, местами вплотную подступавшие к воде, тесно сплелись ветвями и листьями, будто тесно обнимаясь, и недобро смотрели на нас темными глазницами дупел. В какой-то момент мне показалось, что они шевелятся и перешептываются, но внимательно присмотревшись, я поняла, что это всего лишь морской бриз и мое воображение. Берег был грязным. Весь в морской пене, он к тому же был усыпан тоннами сосновых игл, перемешанных с песком. В песке тут и там виднелись крупные куски янтаря с впаянными в них насекомыми и мелкими зверьками с выражением крайнего ужаса на очаровательных, прекрасно сохранившихся мордочках. Когда-то очень давно они влипли в смолу, будто в мед, не почуяв опасности в этой зыбкой тягучей и такой красивой золотистой липкой массе. Некоторые даже просто спали, когда ласковый убийца укрывал их блестящим одеялом. Это было видно по сонным позам зверьков. И таких янтарных кусков здесь было так много, что вполне хватило бы для постройки крупного замка из чистого янтаря.
  Подойдя чуть ближе к лесу, я поняла, что на этом берегу мы не одни. На деревьях тут и там были развешены фульгуриты - окаменевшие молнии. Они получаются, когда молния ударяет в землю и сплавляет песок в стеклоподобную массу, обычно цилиндрической формы. Этих конусообразных трубочек толщиной с карандаш или с палец оказалось так много, что хватило бы на застекление всех окон янтарного замка. Висели рыжевато-коричневые, серые, черные, зеленоватые, белые и полупрозрачные трубочки только на деревьях, находящихся ближе всего к воде. Они как бы образовывали тонко звенящее на ветру, постоянно колыхающееся ограждение, заходить за которое нежелательно. Поэтому концы трубок были специально заострены и напоминали сосульки, готовые сорваться с крыши в любой момент и от малейшего неосторожного движения и пронзить любого проходящего под ними.
  "Более нелепой смерти для переживших нападение оборотней, загадки старой ведьмы и побывавших на острове умерших и в гостях у троллей не придумать," - подумала я и тут же вспомнила несколько случаев самых нелепых смертей, рассказанных мне друзьями.
  Был случай, когда служитель зоопарка дал слону слабительного и решил посмотреть, что из этого выйдет. Его по уши завалило тем, что вышло.
  В южном Египте утонуло шесть человек, попытавшихся вытащить цыпленка, упавшего в колодец. Первым в 60-футовый колодец спустился 18-летний крестьянин - хозяин цыпленка. Очевидно, он утонул после того, как подводное течение затянуло его вниз. Его сестра и двое братьев, ни один из которых не умел хорошо плавать, попытались спасти его, по очереди залезая в колодец и тоже утонули. Двое крестьян постарше также решили помочь, но их тоже затянуло течением. Позже тела шестерых крестьян были вытащены из колодца. Вытащили также и цыпленка. Он остался в живых.
  Рыбак из Киева (ему было 43) решил половить рыбку нетрадиционным способом - он подключил провода к электророзетке в своем доме, а другие концы опустил в реку. От электрошока погибло много рыбы. Браконьер полез за добычей, забыв выключить электричество. В результате его постигла та же участь, что и рыбешек. По странной иронии судьбы, покойный ловил рыбу для поминального обеда - исполнился год со дня смерти его тещи.
  В окрестностях Тегерана погиб иранский охотник - он был застрелен змеей из собственного ружья. Другой охотник рассказал, что покойный пытался захватить змею живьем и прижимал ее голову к земле прикладом ружья. Однако змея обвилась вокруг приклада и хвостом нажала на спусковой крючок. Пуля попала Али прямо в голову.
  Среди этих нелепых смертей, гибель от стеклянной сосульки уже не представлялась чем-то абсурдным и сверхъестественным.
  Тем временем Наар развел костер из вынесенных на берег коряг. Просоленное и высушенное солнцем и бризом дерево мгновенно занималось и горело ярко и жарко, но недолго. Постоянно приходилось подкладывать еще топлива, чтобы как следует просушить вымокшую в путешествии одежду. Из набранных ежом гальки и листьев чаша приготовила чудный обед: овощной салат и мясные фрикадельки. Набранная на этом берегу морская вода превратилась в слабое виноградное вино. Мы плотно пообедали и разлеглись вкруг огня, думая каждый о своем.
  -И что дальше? - спросил сытый и высушенный еж. Короткая шерстка под его иголками высохла и распушилась, так что он стал похож на головку репейника.
  Я вздохнула.
  -Нам нужно идти.
  -Куда? В эти дебри? Ты, должно быть, сошла с ума, или ты не видишь, что этот лес гостей не любит? - еж попытался воззвать к голосу разума, и указывал на мрачно изогнутые сосны.
  Я опять вздохнула.
  -Вижу...Вижу, что иного выхода у нас нет...А ты как считаешь, Наар?
  Эльф вздрогнул и виновато посмотрел на нас. Он вообще вел себя странно с того момента, как мы высадились на этот берег, - постоянно боязливо оглядывался и к чему-то принюхивался, как будто едва уловимый, но знакомый и крайне неприятный запах щекотал ему ноздри.
  Он показал в сторону леса и отрицательно махнул рукой, потом вытянул руку, определяя возможный путь вдоль берега, и закивал в одобряющем жесте. Эльф тоже не хотел идти через темный лес.
  -Двое против одного, - пробормотала я, внутренне соглашаясь с ними, - но это, как минимум, просто нечестно... Ну что ж, тогда нам пора идти. Собирайтесь.
  Я встала и отряхнула штаны от налипшего на них песка. Наар проверил снаряжение, оружие, свой драгоценный перочинный ножик, тщательно загасил костер морской водой. Еж сложил уменьшившуюся посуду в сундук и положил его мне в котомку. После хорошей просушки сумка стала вдвое меньше и легче, и сам забрался туда, сказав, что боится стать чересчур сильным. А сила, как известно, рождает чрезмерную уверенность в себе, что для такого маленького зверька равносильно гибели.
  -Вот однажды очень давно жил в Саксуме у большого озера некий ежиный дедушка, - рассказывал он, мерно раскачиваясь в сумке, - и был он до того сильный, что мог три раза поднять самое большое яблоко ежиной долины и выпить после этого целую кринку козьего молока.
  При этих словах лицо Наара перекосилось - он терпеть не мог молока, тем более козьего.
  -Как-то раз рассказывал он своим сорока внучатам легенду о Великом Полозе, дошел до места, где Полоз припал к озеру, чтобы напиться, и задумался. "Что же это? - решил он. - Такой великий змей и не смог целиком выпить небольшое озеро? До сих пор, говорят, лежит и пьет. А не попробовать ли мне его переплюнуть, осушить озеро до самого илистого дна?" - продолжал еж рассказывать, не обращая внимание на откровенно улыбающегося эльфа. - И до того его гордыня обуяла, что не смог сдержаться, собрал побольше народа и пошел озеро пить. Припал он к озерной воде, выпил кружку и остановился отдохнуть. Только приподнял голову, а все родственники и даже сорок внучат - в смех: "Что ж ты, старый, не пьешь? Иль вода не сладка? Так мы сейчас ее подсластим". И ухнули туда крынку меда - очень уж им хотелось посмотреть на позор главного силача долины. Обидно показалось это дедушке, припал он к воде и пил до тех пор, пока не лопнул, как жадная пиявка. Вот до чего самоуверенность его довела".
  Еж замолчал и шумно высморкался, видимо, вспомнил о далеком дедушке, хотя наверняка ни разу его не видел. Просто еж отличался сентиментальностью во всем, что касалось его семьи и рода вообще.
  -Да, грустная история, - осторожно добавила я, пытаясь свернуть со скользкой темы, - жалко дедушку.
  Наар, тоже почуявший перемены в настроении Малыша, усиленно замотал головой и прибавил шаг, обгоняя меня.
  Мы шли уже довольно долго, ступая по крепко спрессованному водой песку. На нем даже не оставалось следов ног, так крепко слежались песчинки.
  Выйдя за очередной поворот берега, Наар на мгновение скрылся из виду, но по его огорченному свисту стало понятно, что что-то не так.
  Я ускорила шаг. Из-за деревьев, надежно закрывающих обзор, постепенно выплывали очертания острых, как зубы, скал, глубоко вдающихся в море. Над немыслимой высотой каменных зубцов с противным криком носились чайки. Перелезть или обойти острые гряды представлялось невозможным.
  Еж вылез из котомки, похлопал лапками по ближайшему утесу и разочарованно сказал:
  -Здесь мы не пройдем. Лучше обследовать берег в противоположном направлении.
  И решительно забрался обратно в котомку.
  Собрав силы, мы потащились вдоль кромки воды в обратную сторону. Как только за спиной осталось прежнее место остановки, идти стало гораздо легче, словно открылось второе дыхание. И уже через полчаса мы в недоумении топтались перед второй каменной грядой. Берег оказался ловушкой, его нельзя было миновать, не пройдя через темный лес. Иного выбора не было. Эльф это тоже понимал, поэтому успокоился и сосредоточенно шагнул в лесную чащу. Мы вошли в лес, благополучно миновав острые стеклянные сосульки.
  Осторожно раздвигая спутанные ветки, по мшистой земле шел эльф. Он разулся, чтобы не издавать ни малейшего звука. Все мускулы его поджарого тела были максимально напряжены. Он очень нервничал, хоть и пытался этого не показать. Следом осторожно двигалась я, рукой прижимая наполовину высунувшегося из котомки ежа. Зверек принюхивался к многочисленным тонким лесным ароматам. Только я ничего опасного не чувствовала и не видела и шла спокойно. Мох приятно обволакивал ступни, пружинил под ногами.
  -Не приближайтесь к деревьям, - прошептал глазастый еж.
  Действительно, возле кривых стволов мха не было видно из-за непонятных белых веточек. Нагнувшись, я подобрала одну и тут же выронила, сильно побледнев. Это были не веточки, а кости. Огромное множество маленьких хрупких косточек птиц и зверей.
  -Но как? - прошептала я, отступая подальше от деревьев.
  -Смотри, - кивнул еж в сторону.
  Там, среди ветвей, качалась и поправляла перышки крупная рыжеватая сова. Она поднимала поочередно то левое, то правое крыло и пропускала сквозь клюв каждое, даже самое маленькое перо. Временами она крутила головой, таращила огромные глаза и насмешливо ухала, чувствуя себя в полнейшей безопасности.
  -Теперь немного опусти глаза, - еж показывал на дерево чуть ниже, с густым переплетением кривых ветвей. Одна из, извиваясь, как змея, осторожно подползала к ничего не подозревающей птице. Сова захлопала крыльями, собираясь лететь. Ей не хватило какой-то секунды, ветка молниеносно кинулась к птице и бесшумно скрутила ее, сминая слабое сопротивление. Наар вскинул лук, намереваясь стрелять в живую ветку. Он был так же напуган, как и я.
  -Нет! - еж кинулся ему в ноги. - Птице уже не помочь! А вот их (он боязливо показал на кривые стволы) это только разозлит.
  Наар опустил лук. Дерево тем временем подтащило добычу к чернеющему дуплу, запихнуло туда слабо дергающийся комок перьев и с аппетитом захлопнуло отверстие, словно сомкнуло губы. Все это происходило в абсолютной тишине. От вида тошнотворного зрелища меня замутило, и я со стоном опустилась на землю.
  Через несколько минут, после глотка воды, мне стало несколько легче. Я поднялась и поняла, что в этом лесу достаточно столь крупных деревьев, чтобы съесть не только ежа, но и меня и Наара. Мне показалось, что теперь стволы стоят к нам гораздо ближе, чем раньше. Хмурый эльф по выражению моего лица понял, о чем я думаю, и краски окончательно покинули его и без того бледную кожу. Он торопливо тянул меня за собой, заставляя бегом покидать это страшное место. И такое отступление было нашим единственным спасением.
  Через какое-то время лес заметно поредел, мы вышли на открытую зеленую поляну, густо покрытую все тем же изумрудным мхом. В этом лесу больше ничего не росло. Наар заметно расслабился, по-прежнему быстро шагая вперед по открытому пространству.
  Деревья обступали поляну, не решаясь почему-то вступить на нее, но эльфа это не насторожило. Теперь мы шли рядом, и он часто смотрел в мою сторону и ободряюще улыбался, показывая, что все самое опасное миновало. Я улыбалась ему в ответ, доверяя чутью местного жителя.
  Через мгновение Наар напрягся, как-то нелепо взмахнул руками и словно пропал. Я в растерянности остановилась. На месте, где только что находился эльф, в зеленом бархате зияла темная прореха, доверху наполненная маслянистой грязевой жижей. Дружелюбная поляна оказалась болотом, в котором мы должны были увязнуть и погибнуть, как мухи. Через минуту на поверхности грязной лужи показалась голова Наара с выпученными от страха глазами. Он истошно вопил и беспорядочно бил руками по мутной пузырящейся жиже.
  -Что случилось? - из сумки высунул голову заспанный недовольный еж.
  Я осторожно балансировала, чувствуя, что провалиться так же быстро, как Наару, мне не позволяет слишком маленький вес, но рано или поздно мох не выдержит моей тяжести. Ковер уже заметно подался под ногами и едва не трещал по швам. Помочь эльфу я ничем не могла. Болото злобно скалилось, предвкушая сытный ужин.
  Я аккуратно достала ежа и хорошенько размахнулась. Колючий комок улетел почти к концу болота. Видимо, страх придает силу. Малыш развернулся и крикнул:
  -Я вернусь как можно быстрее! Продержитесь до моего возвращения!
  И быстро засеменил в чащу. Скоро спутанные деревья совсем скрыли его из виду. Наар уже не вопил. Его глаза затягивались белесой пленкой, он быстро замерзал. Болота на глубине хранят холод подземных родников, а для эльфов холод и сырость - два злейших врага. Но погружаться глубже он перестал, скорее всего, найдя точку опоры. Только было видно, что долго он так не простоит, пальцы рук, которыми он судорожно вцепился в мох, скрючились и посинели от холода. Именно в этот момент стало видно, насколько тонкая у него кожа и какая голубая кровь течет под ней. Я осторожно легла на мох и протянула к эльфу руки, пытаясь согреть его кожу сначала своим теплом, а потом теплом своего дыхания. Потом вспомнила о волшебном ноже, в котором точно была зажигалка, но, сколько я ни шарила в грязи, найти нож оказалось невозможным. Более того с визгом прекратила это занятие после того, как кто-то или что-то крепко схватило меня за руку и сильно потянуло вниз. Испытывать судьбу второй раз не захотелось, и я грела ладонями лицо Наара, нашептывая слова утешения.
  А время шло. У Наара совсем не осталось сил держать себя на поверхности, и он опустил голову на мои руки. Теперь я держала и себя, и его тело. Под двойным весом мох почти совсем разорвался. Мои локти и шея уже были в грязи. Эльф неуклонно тащил меня за собой - в холодную зыбкую топь. Тело невыносимо затекло, лежать, не меняя позы, в течение нескольких часов оказалось неимоверно трудно. Я закрыла глаза, так было легче переносить холод и сопротивляться усилиям болота, всасывающего глупую добычу. Только теперь стало понятно, что куски янтаря на берегу были предупреждением. Мы попали в плен, как те несчастные зверюшки. И теперь, вероятнее всего, навечно останемся в холодной грязи, забальзамированные вонючей жижей, с навеки застывшим ужасом на лице. Я заплакала от бессилия, но мне нечем было даже вытереть слезы. Обеими руками я крепко держала полумертвого эльфа.
  Совсем стемнело. Деревья, окружавшие болото, превратились в сплошную темную стену, мрачно шевелящуюся и злобно хихикающую. Время потеряло ход. Казалось, что так было всегда: холод, неимоверная тяжесть в руках, озноб по всему телу. Наверное, такие ощущения испытывает Атлант, держащий на своих плечах небо. Вечный труд, и конца ему не видно. Сознание милосердно позволило мне впасть в забытье. Постепенно стали пропадать все ощущения, да еще стал бредить Наар. Он жалобно мычал, пытаясь рассмотреть свое тело замутненным взором, видимо, он совсем перестал его чувствовать. Временами он весело хихикал, мерно покачивая головой. И я молилась всем известным богам, чтобы он не сошел с ума, пока мы не выберемся отсюда. В том, что мы выберемся, я не сомневалась. Еж никогда не подводил.
  Еще через час Наар принялся отталкивать мои руки и пытался упасть в грязь, настолько нестерпимыми оказались муки.
  -Солнышко, потерпи еще немного, совсем чуть-чуть, помощь совсем близко, - с плачем отговаривала я его от трусливого поступка.
  Теперь я вцепилась в него так, что побелели костяшки пальцев, и молилась, чтобы еж успел. Лес тем временем расцветился зеленоватыми огнями чьих-то глаз, и вдалеке раздался волчий вой. Вес среднего волка настолько мал, что ему не составит труда беспрепятственно пройти по самым зыбким местам - он не увязнет. Оставалось надеяться, что местные волки любят охоту, а мы для них слишком легкая и неинтересная добыча.
  Сзади раздался легкий стук мягких лап. Оглянуться не было сил, и я покрепче зажмурилась. Не могу смотреть смерти в лицо. Кто-то тихонько то ли лизнул, то ли тронул меня за ногу. Я завизжала так, что волчий вой вдалеке недоуменно смолк.
  -Да не ори ты! - раздался сердитый шепот ежа. - Я помощь привел. Обернись и поздоровайся.
  -Здрааавствуйте! - жалобно проблеяла я, пытаясь повернуть голову на сто восемьдесят градусов и одновременно не погрузиться еще глубже.
  -И вам не хворать, - раздался из-за спины веселый голос, - так, что тут у нас? О, эльф! Его, что ли, спасать?
  -Его, лесной хозяин, - очень вежливо ответил обычно грубоватый еж.
  -Тогда поберегись! - мимо меня прошлепали босые ножки, и раздался шелест, будто тяжелой метлой дворник сметал с асфальта палую листву.
  Я подняла голову и увидела маленького, пузатенького человечка с очень раздутыми щеками. Казалось, что у него разыгрался флюс или полный рот орехов. А может, просто у него в роду были хомяки. Человечек улыбался, но глаза нельзя было назвать добрыми. Более того, когда он смотрел на поверженного эльфа, обычные круглые зрачки его глаз суживались и становились янтарными, он часто-часто дышал и облизывал длинным тонким язычком кривившиеся губы. Весь облик его в такие минуты дышал искренней ненавистью.
  В руке он тащил за собой еще одно странное существо, состоящее целиком из листьев и веточек. Существо вертелось во сне и причмокивало, посасывая большой палец тонкой руки.
  -Это брат мой, Листин, - представил толстячок. Теперь он улыбался, смотря на меня. Не обращайте внимания. Он спит постоянно. И разбудить его невозможно. Я без него никуда, - закончил человечек свою речь, любовно поглаживая полено с листьями по голове. Листин благодарно зачмокал во сне.
  -А Вас как зовут? - я решила проявить бдительность.
  Еж отчаянно замахал руками, прижимая лапки ко рту, словно у него там была горячая картошка.
  -Ох, а я и вправду забыл представиться. Аука я, брат Листина. Люди, такие, как вы, нас обычно лесными хозяевами называют, - дружелюбно отозвался толстячок, не обращая на ежа ровно никакого внимания. - Меня вот товарищ ваш привел. Если б ни его просьба, ни в жисть бы эльфу и человеку помогать не стал. А что ж делать? Надо уважить лесного жителя, иначе толки пойдут, что я плохой хозяин.
  Он оскалил мелкие зубки и дробно рассмеялся.
  -Как лес-то мой показался? Не слишком напугал?
  Еж высоко подпрыгивал за его спиной, изображая радость на мордочке и растягивая лапками рот в подобие улыбки.
  -Ну что Вы, - несколько неуверенно протянула я, - прекрасный лес. А эти плотоядные деревья просто прелесть. Чем Вы их поливаете?
  Аука довольно рассмеялся.
  -Да всего лишь эльфийской кровью.
  Наар стал совершенно синего цвета.
  -Она все тайное проявляет. Только саженцы надо брать или с кладбищ, или с полей сражения, иначе поливай-не поливай - толку не будет. Деревья с троллевых пустошей только и знают, что вино требовать, да после драться, пока с корнями друг дружку не вырвут. Ивы от русалочьих прудов поют и спорят, кто из них красивее и чья кора более гладкая. А вот каштаны от селений кентавров близко друг к другу лучше не сажать, либо заучат друг друга до смерти, пока листья не опадут, либо охоту устроят, опять-таки друг на друга. Над ними даже зайцы потешаются.
  Тем временем Аука, не прекращая рассказывать, быстро подтащил своего братца к яме и опустил его ноги прямо в грязь. Через минуту листья на теле Листина зазеленели, кое-где он стал покрываться мелкими цветочками, а его ноги заметно удлинились, и от них побежали многочисленные белые червячки корешков. Эти червячки быстро опутывали тело Наара, образуя плотный живой кокон вокруг него. Понемногу кокон стал подниматься вверх, освобождаясь из плена трясины, и через какое-то время он повис высоко над черной бездонной ямой. Грязь колыхалась, не веря, что добыча от нее ускользнула.
  Аука успокаивающе погладил ее недовольно колыхающуюся поверхность.
  -Ну-ну, в следующий раз, тебе обязательно повезет, а их жизни еще пригодятся.
  Трясина неожиданно успокоилась, и мох, окружавший темный провал, стал затягивать лужу плотным одеялом. Через минуту он ничем не отличался от остального ковра, покрывающего болото. Поляна снова была готова к охоте.
  Потихоньку на четвереньках я ползла к краю болота. Впереди спокойно шел Аука, таща за собой спящего братца и вконец обессиленного эльфа. Его голова мягко стукалась о редкие коряги, неизвестно откуда возникавшие на нашем пути, хотя раньше мох был без посторонних предметов. Проследив за моим недоуменным взглядом, Аука смущенно хихикнул:
  -Да так, балуюсь понемногу.
  Но коряги ушли на дно топи, а голова эльфа теперь тоже была укрыта коконом из корней.
  -Уж очень мне надоели эти глупые эльфы. Весь лес мне пожгли своими драконами.
  Да не хмурься ты, сам знаю, что не за что меня любить, и лес опасен - пару раз меня самого чуть не съели. Так это же вынужденная мера! У меня раньше такие земляничные поляны были - все повытоптали, ироды. Медведи водились крупнее, чем в Верхнем мире в два раза, а питались одной малиной. Их гладить можно было!
  Энергично шагая, Аука ностальгически вздохнул.
  -Так нет! И тех перевели на ковры королеве! Чтоб ей пусто было!
  Он ожесточенно сплюнул.
  -Вот и защищаю, что осталось. Да скоро, видимо, и этого не будет. Вернусь наверх. А что делать, если их стены вплотную к лесу подошли?
  И действительно, сквозь спутанные сучья виднелись каменные шпили города, украшенные маленькими блестящими солнцами. В рассветных лучах они красиво переливались всеми цветами радуги.
  Болото закончилось. Дрожащие ноги и руки отказывались держать перемазанное тело, и я плюхнулась на живот, положив голову набок и часто дыша. Рядом, не подавая признаков жизни, лежал эльф. Он успел наглотаться ядовитой грязи, и я понемногу отчищала от него уже засохшую корку. Его роскошные длинные волосы спутались и сбились на голове в плотный грязевой шлем. На уши налипло столько грязи, что их остроконечная форма уже не угадывалась, но размеры остались прежними. Больше всего его уши сейчас напоминали два грязных лопушиных листа. Аристократическая белизна кожи тоже была надежно замаскирована. Одежда так напиталась густой жижей, что худощавое тело Наара увеличилось в два раза, да и сам он разбух от излишней влаги. Более всего эльф походил сейчас на земляного тролля и по виду и по запаху. Пах он отвратительно: лягушками и протухшей рыбой. Только когда он, наконец, посмотрел на меня, основательно отшлепанный по щекам деловитым дядюшкой Аукой, по его глазам можно было угадать в этом неопрятном существе прежнего немного высокомерного эльфа.
  -Фууух, - выдохнул обрадованный еж, - а я уж было подумал, что мы достали кого-то не того. Да еще прикидывал, как это страшилище обратно в болото запихивать, если вдруг сопротивляться начнет.
  И лукаво подмигнул мне. Потом серьезно поклонился Ауке.
  -Спасибо, хозяин, за помощь моим друзьям. Без Вас не справились бы.
  И толкнул меня:
  -Благодари.
  Я, по-прежнему, стоя на четвереньках, так как подняться сил не было, искренне благодарила доброго дядюшку.
  Он добродушно кланялся, наши слова были ему очень приятны. Потом распутал своего братца, потащил спящее полено обратно в лес, и через мгновение скрылся в темноте ветвей.
  Потом только еж признался, что помощи у лесного хозяина дождаться почти невозможно. Он помогает только, когда у него хорошее настроение. А это бывает очень редко. Если попасть к нему под горячую руку, то он заведет в самую чащу да и бросит там погибать, но ежу больше не к кому было обратиться, и он не прогадал.
  -Но пока я искал помощь, успел еще осмотреть окрестности, и новости у меня неутешительные, - продолжал еж, - миновать эльфийский город нельзя - он расположен от берега и до берега. А в море он окружен скалами.
  Хотя можно попробовать вернуться назад, - добавил он поспешно.
  Я вздрогнула и быстро оглянулась на мирную зеленую поляну, теперь залитую теплым утренним светом. Кое-где для пущей убедительности в том, что она абсолютно безопасна, даже расцвели несколько одуванчиков. Белая капустница покружилась и села на один из цветков, блаженно сложив крылышки. Но поляна никак не реагировала, поджидая более крупную добычу.
  -Да я вообще-то и не боюсь, но ты забыл про Наара. Надеюсь, ты еще помнишь, где он лишился языка и кто это сделал?
  Еж охнул и в растерянности схватился лапками за голову.
  -Забыл...-озадаченно признал он. - Совсем из головы вылетело...Но мне почему-то кажется, что идти по болоту он тоже не согласится.
  Я невесело усмехнулась и потерла начинающую саднить шею. Камень рвался к городу.
  -Значит, будем сидеть здесь, пока не умрем от старости, или, что более вероятно, нас не слопает какой-нибудь бродячий куст.
  Я думаю, что придется уговорить эльфа. Только дождемся, когда он окончательно придет в себя.
  Ждать пришлось довольно долго. Солнце успело взойти достаточно высоко, и теперь немилосердно припекало затылок. Над нами кружились тучи мошкары. Здесь во влажной болотистой местности для них было раздолье. Но толстый слой грязи не давал им добраться до нашей нежной кожи, а ежиную толстую шерстяную шубу под колючками было не так-то легко прокусить.
  Наконец застонал Наар. Солнце вдохнуло в него необходимую жизненную силу, и он был почти здоров. Приподнявшись на локтях, эльф жестами попросил воды, потом долго и жадно пил. Мы не посмели ему сказать, что вода была последней, и никакого пресного источника поблизости не было. Конечно, в случае жажды нас очень выручал волшебный кубок ежа, но в нем никогда не оказывалось простой чистой воды, что бы в него ни клали, только сладкие или кислые напитки. Иногда молоко.
  Теперь даже умыться было нечем.
  -Послушай, Наар, - еж принял на себя свой любимый серьезный и вдумчивый вид и заговорил с глубоким убеждением, - путь к змеиной дочери лежит через город эльфов. Нам придется пройти его, если мы хотим добраться до цели, иначе просто не получится. Понимаешь меня?
  Наар слушал его очень внимательно и кивнул, показывая, что понимает, о чем толкует еж. Потом прикрыл глаза и долго думал.
  -Заснул он, что ли?
  Я собралась легонько его толкнуть, но эльф перехватил мою руку, приложил ее к своему сердцу, потом показал в сторону городских стен и твердо кивнул.
  -Но как мы покажемся эльфам? Да еще и в таком виде? - я растерянно пыталась убрать грязевую корку, плотно приставшую к коже. Кожа под ней страшно чесалась и зудела.
  -Знаешь, - еж был настроен оптимистично, - мне кажется такой вид нам только на руку и поцарапал коготком слой грязи на моей ступне. -Крепко держится. Когда буду строить дом, обязательно вернусь сюда. Подумать только, столько материала зря пропадает!
  -Еж... - я укоризненно покачала головой.
  -Ах, да. Извините, отвлекся...Так вот, хотя эльфы необыкновенные зазнайки, но дешевой рабочей силой никогда не пренебрегали. Вот вы и проскользнете в город под видом троллей. Вас от этого народа не отличить, если только глаза Наара могут выдать. Может, он будет не только немым, но и глухим троллем? - озабоченно добавил зверек.
  -Что? - я задохнулась от возмущения. - Неужели я выгляжу так же, как и он?
  -Могу точно сказать, что местами даже хуже. У Наара на груди хотя бы не растет мох, - парировал еж.
  Я машинально посмотрела ниже. Еж оказался прав: кусочки мха густо облепили мою одежду и пустили в ней корни. Вместо льняной рубахи на мне оказалась плюшевая. Но зато в ней было очень тепло, и фигура стала достаточно неуклюжей. Настолько, что нельзя было понять мою половую принадлежность.
  На ежа не за что было сердиться. Действительно, я походила на тролля еще больше, чем Наар. Не хватало только кожаной жилетки, но еж быстро меня успокоил:
  -Жилетки носят только тролли-охранники, самые обычные рабочие обходятся грязевыми тулупами. Им это очень удобно: в случае чего солнце не достанет. И если захочется новый костюм, то просто достаточно найти подходящую грязную лужу. Можно даже цвет выбирать: грязь ведь разных оттенков бывает.
  Успокоившись, мы двинулись к городу. Он оказался еще ближе, чем виделось на расстоянии. Толстые и высокие стены вплотную подходили к лесу и делали заметный изгиб, поэтому к ним удалось пробраться незамеченными. Ограждение простиралось в обе стороны на огромное расстояние и сливалось с горизонтом. Но вход был всего один и располагался четко посередине гигантской стены. Огромные ворота оказались открыты только наполовину. Вооруженные длинными луками эльфы стояли на страже, пропуская по одному многочисленный поток посетителей. Вконец замороченные шумом и гамом, они не обратили на нас ровно никакого внимания, хотя, конечно, знали о нашем появлении. Благоухание, которое мы издавали, слышалось за многие метры даже существам, не обладающим столь острым обонянием.
  Широкая дорога, уходящая в лес, оказалась полностью забита приземистыми повозками, запряженными быками и тяжеловозами. Почти на всех телегах стояли клетки, плотно закрытые тяжелой темной тканью. Некоторые из них тряслись, беспокоя лошадей, фыркавших и прядавших ушами. К таким клеткам сейчас же подбегали владельцы, приподнимали ткань и шептали что-то успокоительное в темноту, однако не решаясь просунуть руку за прутья. Другие ярко расписанные повозки были доверху наполнены самой разнообразной снедью. Помимо съестных припасов на них лежали свертки с тканями, тюки лент, груды оружия, игрушек и забавных поделок, вплоть до свистулек в виде оборотней. Если подуть такой фигурке в хвост, статуэтка принималась выть и махать лапами. Телеги с игрушками окружали толпы малышей, выпрашивающих ту или иную забаву у родителей. Кто только не хотел попасть в город эльфов! Мы отнюдь не были самыми странными посетителями. Помимо нарядно одетых эльфов с самыми изящными колесницами и клетками, накрытыми пурпурным бархатом, гномов с телегами, запряженными пони, троллей с целыми семействами, самостоятельно толкавших большие двуручные тачки, здесь было полно всякого сброда: высоких худых незнакомцев, шнырявших от телеге к телеге, и протягивающих тонкие костлявые руки, покрытые струпьями, в надежде на милостыню. От них брезгливо отворачивались, а один толстяк-тролль смачно выругался и вытянул кнутом по спине слишком настойчивого попрошайку. Кнут сдернул накидку, обнажив пустоту, но на это никто не обратил внимания. Я оглянулась на своих попутчиков, но оказалось, что и им это зрелище не показалось удивительным, они сидели с очень спокойными лицами. А вот появление строя молчаливых существ с плотно прижатыми к спине антрацитовыми крыльями и гордо поднятыми головами не оставило их равнодушными. Эльф яростно зашипел, как рассерженный кот, а еж с благоговейным страхом выдохнул:
  -Тэнгу! Что же такое намечается, если даже тэнгу покинули свои ледники?
  За спинами безмолвно идущих крылатых существ тоже катились повозки, запряженные костлявыми клячами, но по их пастям с намордниками и красным глазам было понятно, что питаются они отнюдь не травой и цветами. Клетки на мрачных телегах с шипастыми колесами, не тряслись. То, что обитало в них, не шевелилось, но почему-то возникало чувство абсолютной беспомощности, будто существа в них видели все сквозь достаточно плотную ткань, и им достаточно было только сделать свой выбор.
  Со стороны дороги ощутимо повеяло холодом. С пути тэнгу все, стоявшие в очереди и до этого громко препиравшиеся, попытались убраться быстро и тихо, с низко склоненными головами. Матери-троллины закрывали глаза своим еще не умеющим ходить чадам. Те вырывались из заботливых материнских рук и принимались истошно вопить. На шум обернулся один из крылатых людей и посмотрел тролленку прямо в глаза. Неожиданно тот сразу умолк, вытянулся у матери на руках и застыл, на глазах покрываясь тонкой коркой льда. Тэнгу ухмыльнулся, обнажив огромный лягушачий рот с двумя рядами тонких острых, загнутых внутрь зубов, и жадно повел в сторону младенца тонким змеиным языком. Мать тролленка с криком отскочила в сторону, бережно укачивая потихоньку оттаивающего младенца. Тэнгу было сделал шаг к ней, но был остановлен другими соплеменниками, что-то злобно прошипевшими своему товарищу, но даже не замедлившими своего величественного шага. На дороге началась давка, все спешили уйти с пути крылатых людей, и несколько телег упало с дороги вместе с владельцами. Пара клеток перевернулось, искореженные дверцы легко распахнулись, и над дорогой закружились небольшие, ростом с собаку, разноцветные существа. Несмотря на полную свободу, они почему-то не улетали, беспокойно кружась над задравшими головы и улюлюкающими существами, то опускаясь почти до земли, то взмывая обратно в воздух. Из-под обломков клеток, повозок наконец выбрались хозяева. Что удивительно, они не кинулись осматривать своих быков и коней, которым тоже пришлось несладко. Некоторые до сих пор не могли встать, упрямо копошась в упряжи. А принялись судорожно шарить в одежде, как один доставая небольшие кожаные мешочки. Мешочки были сплетены сеткой из черных кожаных шнурков, и сквозь эту сетку мраморно просвечивали мячики для бейсбола, только прозрачного белого цвета. Существа в воздухе заметно забеспокоились, подлетая почти к рукам владельцев этих странных мячей. Они покорно складывали крылья, неохотно давая себя связать и не отрывая взгляда от странных мячиков. И тут я поняла, почему эти существа и мячики кажутся мне такими знакомыми. Это были...
  -Драконы!
  Еж в возбуждении бегал под ногами и потирал лапку о лапку.
  -Как я мог забыть! Ну конечно! Это наш шанс!
  -Какой шанс? О чем ты говоришь? - никак не могла я взять в толк. Зато эльф прекрасно понял, о чем так жарко говорил еж, но и его что-то настораживало. Наар развел руки в стороны и помахал ими, подражая птицам. Потом вопросительно взглянул на ежа.
  Тот призадумался:
  -Даа...Дракона у нас действительно нет... Может, отобрать у кого? Хотя опасно, на Драконий турнир простаков не посылают.
  Я не выдержала:
  -Может быть, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит, что это за Драконий турнир, и почему нам так важно на него попасть?
  Совершенно забывшие про меня эльф и еж вздрогнули. Блаженное выражение на лице эльфа пропало, он нахмурился, а вот еж почему-то не отводил взгляда от моей котомки.
  -Драконий турнир - это самое популярное соревнование в нашей стране,-задумчиво пояснил он, все ближе подходя к котомке,-это что-то вроде салок, только верхом на разозленных драконах. Ты ведь помнишь, что их может разозлить?
  -Не совсем, - инстинктивно прижав сумку к груди, я отступала в лес.
  Еж медленно, но неуклонно подходил ко мне:
  -Их можно разозлить только угрожая жизни детенышам или яйцам, которые Следопыты ( так называют всех участников соревнований) постоянно носят с собой. Единственное, что отличает салки от турнира, - это отсутствие ведущего, то есть все ловят всех, и смерть каждого пойманного, его просто скидывают с дракона. А теперь скажи, трубочка, старухин подарок, у тебя с собой?
  Наар восхищенно ахнул. Он понял, что пришло в голову ежу.
  -Да, с собой? А зачем? - спохватилась я.
  -Значит, дракон у нас будет! - удовлетворенно закончил еж.
  Понемногу до меня стало доходить.
  -Вы, что, хотите меня превратить в дракона? Ни за что! И потом, еще нужен табак, если вы помните. Да и вообще, почему я, а не ты или Наар?
  Еж ухмыльнулся.
  -Ты хоть раз видела ежа с трубкой? Капля никотина убивает не только лошадей, с ежами табачный яд вообще делает жуткие вещи. Эльфа, конечно, превратить можно, но что-то мне подсказывает, что ты не умеешь управлять огромным драконом. А вот из тебя получится вполне симпатичный дракончик. Да и табак достать на ярмарке не будет проблемой.
  Совсем забыл сказать, победителя турнира ждет крупная награда: ужин с самой змеиной дочерью!
  -Тоже мне награда! - фыркнула я. - Для нас-то она, понятно, бесценна. Но неужели так много дураков, которые готовы жизнью рисковать ради возможности побыть рядом с королевой?
  -Представь себе, много. Если ты не забыла, Випера сейчас вдова, да еще и властительница всего Саксума. Каждому лестно примерить на себя королевскую корону. А где еще ей можно понравиться, если не на царском ужине, да еще и будучи победителем? В иное время к ней и подойти-то невозможно: стража не подпустит. Ну так что, ты согласна?
  Эльф умоляюще сложил ладони. Его заветной мечтой было иметь собственного ручного дракона.
  Я махнула рукой.
  -Ладно. Но подарков на Рождество и дни рождения не ждите.
  Мои спутники весело переглянулись. Наар засветился ярко-оранжевым. Так бывало всегда, когда он был чем-то чрезвычайно доволен. В последнее время это редко случалось.
  Но сначала нужно было проникнуть в город. Как ни странно, пройти незамеченными получилось с первого раза. Мы просто пристроились в хвост очереди к развеселой компании изрядно подвыпивших троллей. К тому моменту, когда мы вплотную подошли к пропускному посту, они считали нас чем-то вроде братьев, а ежа вроде комнатной собачки (этому немало способствовал волшебный кубок ежа, разливавший хорошей виноградное вино как воду), о чем сразу же сообщили брезгливо морщившим нос эльфам. Зажимая нос тонкой изящной рукой в белой перчатке, главный начальник караула - сухощавый кареглазый эльф отодвинулся назад, уступая дорогу. В самый последний момент что-то его насторожило, он, преодолевая отвращение, схватил за плечо Наара и попросил того поднять глаза, но пьяная компания потребовала не обижать убогонького и увлекла за собой чуть было не попавшегося эльфа в густой поток толпы.
  Едва отдышавшись, мы заметили, что потеряли ежа. Проклятый зверек куда-то сбежал из моей котомки, да так тихо, что я и не заметила его пропажи. Мы не могли разъединиться и отправиться на поиски: и меня, и Наара по отдельности без всезнающего ежа легко могли разоблачить. Поэтому мы растерянно топтались на месте. Шумные троллины и пожилые троллихи, проносившиеся мимо, громко ругались-мы перегораживали дорогу и мешали движению. Пару раз по ногам Наара проехалась повозка, и теперь он шипел от боли, двигая в башмаках отдавленными пальцами. Среди большого скопления народа оказалось очень душно, но отойти было некуда. Не виднелось ни одного свободного местечка. Не удавалось даже хорошенько осмотреться, что-либо увидеть можно было только смотря вверх, на тонкие шпили с солнцами под красной черепицей. Карнизы башен заканчивались изящными водостоками в виде драконов, змей и горгулий. Фигуры, конечно, были позолочены. Ниже виднелись стрельчатые окна, забранные решетками.
  Беспорядочное движение прекратилось лишь после громкого звука горна. Стража расталкивала толпу ближе к стенам, освобождая дорогу. Нас плотно прижали к стене. Кирпичная кладка оказалась неровной и больно давила в спину. Рукой я нащупала далеко выступавший кирпич и, опираясь на эльфа, поднялась над толпой, балансируя на одной ноге. Наар снизу поддерживал меня за талию.
  Из самого большого и красивого дворца площади вышло не менее полусотни хорошо вооруженных троллей, сотня эльфов с луками заняла позиции на крышах по обеим сторонам дороги. Несколько невысоких, но гибких и миловидных троллин, пряча лица, быстро разметало уличную пыль кипарисовыми веничками. Следом гномы, пыхтя и раскачивая бородами, на коленях расстилали толстый багровый ковер.
  Страже, между тем, пристально оглядывала тесно сбитую ворчащую толпу. Время от времени из этого скопления выдергивался какой-нибудь несчастный либо в грязной одежде, либо не достаточно симпатичный, либо с не очень веселым выражением на лице.
  Таких жителей уводили в сторону ворот и выбрасывали за стену, чтобы не оскорбить их видом королеву. К счастью, мы так удачно стояли в кирпичной нише, что нас вообще было трудно разглядеть. Хотя, если бы мы стояли в первых рядах, нас бы уже давно выбросили вон.
  Еще через полчаса томительного ожидания, ворота дворца распахнулись. Громкая бравурная музыка возвестила о появлении королевы.
  Я наклонилась к Наару.
  -Надо сказать, что музыканты здесь неплохие.
  Он согласно кивнул, не отрывая глаз от широко раскрытых ворот.
  Наконец, дождавшись нужного аккорда, из роскошного здания выехала двухколёсная колесница, запряженная четверкой диких львов с роскошными, никогда не стриженными гривами. Они бежали вперед, ворча и пугливо оглядываясь, поджимая хвосты и затравленно огрызаясь. Львы не могли ни повернуться - им мешала жесткая упряжь из толстой кожи с шипованными ошейниками, ни кинуться в сторону - там их встретил бы целый ряд острых копий. Остановиться и упасть они тоже не могли - из-за толстого короткого ременного бича в руках всадницы, гордо стоящей на колеснице.
  Она стояла во весь рост, сильно выпрямившись и не смотря по сторонам. Время появления специально было подготовлено таким образом, чтобы лучи солнца проникали сквозь окна дворца и окутывали фигуру царицы золотистым ореолом. Толпа сдавленно ахнула, и передние ряды упали ниц. Отчасти виной этому было восхищение - королева действительно была прекрасна, а отчасти дубинки стражников. Нежелающих падать они немилосердно били под колени.
  По-прежнему ни на кого не глядя королева взмахнула бичом. Львы, путая упряжь, рванули вперед, таща за собой колесницу. Прекрасное лицо королевы слегка исказилось, колесница двигалась неровно, рывками и недостаточно быстро. Но она быстро взяла себя в руки, улыбнулась, остановила колесницу и требовательно посмотрела на троллей, в изобилии окружавших ее.
  Они, видимо, были хорошо обучены, а может быть, это ременный бич в руках королевы заставлял их быстрее соображать. Но тролли быстро сложили что-то вроде живого помоста из собственных тел. Львов между тем распутывали и приводили в чувство при помощи виски, убирая в них усталость, чувство страха перед толпой. Королева, между тем, подобрала длинный подол струящегося платья из полностью прозрачного материала. Платье полностью открывало ее роскошное тело, лишь на груди и ниже пояса имелось что-то вроде золотой чешуи. И аккуратно ступая ногами, обутыми в туфли на упомрачительно высоком, тонком и остром каблуке, ступила на первую ступень живого помоста. Ни один волос не выбился из высокой завитой прически, тонкая изящная диадема, украшенная рубинами, так плотно сидела на волосах, что казалась приклеенной.
  Королева ступала острыми, как спицы, каблуки по живым телам, но ни один их троллей не посмел не только пошевелиться, даже издать стон боли.
  На вершине нервно дышащего помоста королева остановилась и подняла руку, призывая к молчанию. Она стояла совершенно спокойно, ни на что не опиралась и с легким презрением ждала полной тишины. В раскаленном полуденном воздухе ее низкий голос прозвучал глотком холодной воды.
  -Доброго дня, жители счастливого Саксума! Завтра, в этом городе эльфов состоится ежегодное соревнование среди самых сильных, храбрых и мужественных обитателей благословенной земли. Наградой победителю будет трапеза в моем присутствии, а может быть, даже...
  Она сделала эффектную паузу, улыбнулась и закончила:
  -...достойный станет моим мужем. И счастливцу достанется не только рука королевы, то есть, моя, но и власть над всей страной. Наконец-то достойный разделит со мной бремя правления и тяготы роскошной жизни!
  Достав откуда-то из складок чудесного платья увесистый мешок темного бархата, она развязала шнурки, стягивавшие его горлышко, запустила туда руку с длинными отполированными ногтями, достала горсть золотых монет и бросила их в толпу. Толпа взревела и, смяв стражу, кинулась к ногам своей повелительницы. Наар сжимал кулаки и ненавидяще смотрел на прекраснейшую из женщин. Королева меж тем выбрасывала монеты до тех пор, пока мешок совершенно не опустел. Все это время на ее прекрасном лице блестела скучающая улыбка. Было видно, что ей не в первый раз приходилось давать подобные представления.
  Еще немного посмотрев на толпу, в которой уже были раздавленные и смятые подданные ее же королевства, она тихо сошла с импровизированного престола в колесницу, хлестнула утихомиренных виски львов, и коляска, подняв тучу пыли, покинула площадь.
  -Вот это дамочка!
  Возле моих ног сидел запыхавшийся еж с увесистым кульком в лапах. Он довольно улыбался.
  -А мне она не понравилась. Да и Наару, похоже, тоже.
  Эльф по-прежнему ненавидяще смотрел вслед коляске, еле сдерживаясь, чтобы не поменять цвет. От сдерживаемого гнева его лихорадило.
  -Эй, - еж попытался отвлечь его внимание, - смотри, что я принес! Теперь у тебя будет самый лучший дракон в мире!
  Проворные лапки быстро развязали платок, открылось темно-коричневое переплетенное содержимое с резким неприятным запахом.
  -Немедленно уберите табак! - раздался над ухом визгливый голос. - У меня на него жуткая аллергия!
  Одноглазая лохматая ведьма кашляла и чихала, зажимая нос грязными руками и вытирая замусоленным фартуком слезящиеся глаза.
  Еж рявкнул:
  -У кого аллергия, те дома сидят, а не шляются непонятно где. Лучше бы сидела дома да зелья варила!
  Но платок завязал.
  -Нахал! - опять взвизгнула ведьма. - Я этого так не оставлю!
  И быстро скрылась в неизвестном направлении. Еж потеребил меня за штанину.
  -Пора уходить. Эта старая карга побежала за стражей. Заколдовать-то ей нас не получится, обленилась совсем, ни одного рецепта зелья не помнит - спасается покупным.
  Я икнула, схватила за руку Наара и побежала вперед за шустрым ежом. Он мчался вперед, не разбирая дороги, ловко лавируя под ногами прохожих. Казалось, что он не знает, куда бежать. Но через мгновение он приостановился и юркнул в темную дыру - очередной пролом в обветшавших стенах. Мы очутились в бедной части города, точнее, в одном из его многочисленных тупиков. Эльфы заботились о красоте лишь видимой части строений: там была позолота, красивая роспись стен, резные узоры оконных рам. Здесь же, по ту сторону благополучия, оконные проемы щербато скалились остатками стекол, кирпичи отваливались тут и там. Сквозь проломы можно было влезть в убогие дома. Нечистоты лились рекой прямо по грязной улице. Ребятишки, тощие и чумазые, ползали среди крыс. Вместо игрушек у них в руках были какие-то жалкие обломки кукол, спущенные мячи, расклеенные лошадки с облезлыми хвостами. Мы со своим внешним видом как нельзя лучше вписывались в пейзаж.
  -Ну что ж, - я была растеряна, - наверное, нам придется заночевать здесь. Вряд ли найдется местечко в каком-нибудь из домов. Да и превращаться сегодня я не вижу смысла, ведь драконы до соревнования сидят в клетках?
  -Да, более того, за дракона без клетки владельца могут оштрафовать, а в некоторых случаях даже выгнать с турнира.
  Ежа совершенно не коробила картина вокруг, да и эльф взирал на унизительную нищету с абсолютным равнодушием.
  Хотя было еще очень рано, но нам нужно было как следует набраться сил перед завтрашним соревнованием. Наскоро перекусив, мы свалились в самом чистом углу двора за чахлыми кустами прямо на пыльную землю и сразу заснули мертвым сном.
  ...Сквозь сон я слышала далекие раскаты грома, но только сильнее комкала жесткую подушку и натягивала на себя колючее одеяло. По лицу пробежал сильный порыв ветра из открытого окна. Ветер принес с собой холодный мокрый розовый лепесток и приклеил его на мою щеку. Машинально я стряхнула его рукой. Так и есть, очень мокрый и очень холодный. Еще один лепесток приземлился на шею. Через мгновение несносный ветер обрушил на меня целый град крупных тяжелых лепестков. Я тщетно пыталась от них отбиться, потом села и протерла глаза.
  Я не дома в теплой кровати, а на нагревшейся за день земле тупика нищих, как прозвал его еж, мои руки лежат на груди Наара, его нога перекинута через мой живот. Эльф мирно спит. В сумке лежит удобнее всех устроившийся еж, а самое главное - начался дождь, притом очень сильный, и эльф не чувствовал потоков воды только из-за толстой грязевой корки на своем теле. Но корка постепенно размокала, и Наар беспокойно морщился во сне, однако не просыпался.
  -Вставай, ну вставай же!
  Я тормошила сонного эльфа.
  -Ты же сейчас лишишься защиты! Нас раскроют! Надо срочно искать укрытие!
  Раздался еще один грозовой раскат. Пригнувшись, мы бежали под крупным, словно град, дождем, выбирая наиболее сухие места. Отчаявшись, мы стучали во все двери, но никто не торопился открывать. Несколько раз нас пригрозили сдать властям, один раз выставили в окно заряженный арбалет. Удача обернулась почти в самом конце улицы, у дома буквально падавшего на один бок из-за ветхости.
  После продолжительных стуков нам долго не открывали, но, в конце концов, раздался звук шаркающих тапочек, и в приоткрывшуюся дверь выглянула молодая женщина-эльфийка с усталым и измученным лицом. У нее на руках заливался гневным воплем годовалый ребенок, одетый хоть и в изрядно поношенные, но чистые тряпки.
  -Что вам угодно? - спросила она, настороженно оглядывая нашу пеструю компанию.
  -Не могли бы Вы приютить нас на одну ночь. Мы очень замерзли и вымокли, но денег, к сожалению, у нас с собой нет, - смиренно сказал еж.
  Эльфийка посторонилась, освобождая вход.
  -Проходите, места не жалко. Вот только угостить вас нечем - сегодня из-за праздников работать в поле нельзя, поэтому и еды нет. Просто так никто денег не дает. Вот даже этого, - она встряхнула хныкающего младенца,-нечем накормить, а старшие со вчерашнего дня сидят голодные. А огня не жаль, да и теплее будет вместе-то.
  Еж, не раздумывая, забежал в ветхое жилище. Следом зашел Наар. Хорошо, что в лачуге оказался земляной пол, потоки размокшей грязи с тела эльфа не вносили ожидаемого беспорядка. Я замыкала шествие. В тесном домике оказалась всего одна комната, но, несмотря на крайнюю степень нищеты, сразу бросающуюся в глаза, здесь было достаточно чисто и уютно. Бедность пялилась на нас изо всех щелей. Она выглядывала из-под протекавшей крыши. Капли капали прямо на пол к прорытой специально для этого случая канавке, уходящей под стену. Нищета смотрела из покосившегося камелька, над огнем которого висел залатанный котел с горячим темно-зеленым варевом.
  -Моховой чай, - пояснила хозяйка, успевшая к тому моменту крепко захлопнуть рассохшуюся дверь и подпереть ее палкой, иначе она бы просто свалилась внутрь. Петель у двери, как и запора, не было.
  Нужда следила за нами глазами пяти низкорослых бледных эльфят, вставших без напоминания матери, чтобы поприветствовать поздних гостей. Малыши делили одно на всех тощенькое сваленное овечье одеяло.
  -Отдай, ты сегодня уже укрывался, теперь моя очередь!
  Дети ждали, когда отвратительное на вид и запах варево закипит.
  -Хоть горяченького похлебают - все полегче, - вздохнула мать.
  -А где их отец? - спросил еж.
  Эльфийка помешала чай длинной деревянной ложкой. На поверхность всплыли бурые клочья вываренного мха. Отвар забулькал, дети оживились и подвинулись ближе к огню, держа в руках выщербленные кружки. Даже смотреть на этот чай было противно, не то, что представить, как это будут поглощать детские желудки.
  -Стойте! - еж тоже не мог вынести этого зрелища. Он поспешно закопошился в моей котомке, которую я опустила на пол. Затем извлек из ее глубин сундук с волшебной посудой.
  -Так нельзя! - лихорадочно бормотал он, отбирая у детей кружки и сливая варево в кубок, который становился все больше и больше, пока не достиг размеров банного тазика. Затем выбежал под дождь и вернулся с целой охапкой мокрых листьев сирени, засунул их в чашу и хорошенько попрыгал сверху, тщательно утрамбовывая зеленую массу. Хозяйка с недоумением следила за действиями зверька, но остановить его не пыталась, бросая опасливые взгляды на высокого эльфа, более, чем днем, походившим на земляного тролля, так обильно Наар был вымазан грязью и дворовой глиной.
  -Они же совсем еще ежата! - бормотал Малыш Еж, виновато оглядываясь на нас. Он боялся осуждения за раскрытие тайны, но мы полностью одобряли его действия.
  Малыши же сразу столпились вокруг волшебной посуды, с нетерпением ожидая чего-то необыкновенного. Даже годовалый большеголовый эльфенок замолчал и спустился с рук матери. Теперь он стоял рядом с остальными детьми, сосредоточенно посасывая большой палец и внимательно следя за бурлящим содержимым кубка и чаши.
  Между тем начинка посуды потихоньку меняла цвет и консистенцию. Вместо болотного цвета мохового чая глаз радовал приятный нежно-каштановый цвет молочного какао. Учуяв этот запах, хозяйка восхищенно ахнула и захлопала в ладоши. И вдруг я поняла, что она ненамного старше меня, просто многочисленные печали и заботы раньше времени разрисовали ее кожу узорами старости.
  Когда же в чаше вместо листьев появился густой куриный суп с дольками картофеля, ее восторгу не было предела. Он прыгала, танцевала и громко кричала:
  -У нас сегодня настоящий праздник!
  Еж приглашающе поманил лапкой.
  -Кушать подано!
  Но дети не торопились наброситься на еду, они слишком хорошо знали цену бесплатного сыра и теперь смотрели на мать, ожидая ее разрешения. Успокоившись от первого потока радости, эльфийка принесла обшарпанные ложки, и мы принялись за трапезу сообща. Дети ели жадно, захлебывались и роняли капли супа на пол. Если суп попадал на пальцы, пальцы дочиста обсасывались, и к концу трапезы сияли такой чистотой, что им могли позавидовать руки богатых человеческих детей, за которыми ухаживают специально обученные няньки. Мать же ела мало и аккуратно, извиняюще смотря на нас:
  -Простите их невоспитанность, но они так давно не пробовали настоящей еды. Должно быть, с тех самых пор, как погиб мой несчастный муж.
  Она всхлипнула и опять утерла глаза грязным фартуком.
  -Как это случилось?
  Еж никогда не отличался тактичностью, но эльфийке вопрос не показался странным. Она чихнула и начала рассказ:
  -Наша семья всегда жила небогато, но честно с тех самых пор как я тайком убежала от родителей с нищим воином. Я очень любила его. Да вот тому и подтверждение, - она погладила своих отпрысков по головам, - за семь лет шесть детей, и все похожи на моего Рояна. Теперь-то его настоящее имя не к чему скрывать.
  Мой муж зарабатывал деньги разными путями. Чтобы прокормить меня и детей, брался за любую работу, но основной его профессией, да при том любимой, всегда была ловля и дрессировка драконов. Он действовал только лаской, никогда не используя драконьи яйца, чтобы заставить драконов подчиняться его командам. Однако случилось так, что армия королевы опять боролась с недовольными, и он был послан, чтобы подавить восстание.
  Она вздохнула.
  -Мой Роян вернулся домой сам не свой. Его карие глаза были чернее неба, когда он решился посмотреть на меня. Среди недовольных оказались мои родители...Он, конечно, не смог их убить-именно так поступают с несогласными. Но никак не мог воспрепятствовать тому, чтобы их не убили другие. С этих пор жизнь стала ночным кошмаром. Роян не мог больше работать на королеву, его руки тряслись, и он постоянно тер их маленькой щеточкой с мыльным корнем. В жизни Рояна осталась одна радость -драконы. А потом, потом...
  Слезы перехватили ее дыхание, но она удержала их резким поворотом головы.
  -Его убили драконы. Просто забили крыльями. Но на это способно только разозленное животное, а Роян никогда...он никогда...
  Бедняжка закрыла лицо руками и, наконец, разрыдалась.
  -Мне даже не на что было его похоронить. Его хоронили наши общие друзья. Первое время они и мне помогали в меру сил, конечно. Но в последнее время королева так урезала воинам жалованье, что им не на что кормить собственные семьи.
  Я много работаю, но платят так мало, что и одного не прокормить, а тут семеро.
  -А воины не пробовали возмутиться? - спросила я, поспешно прихлебывая забытое и совсем остывшее какао.
  Эльфийка грустно усмехнулась.
  -Пробовали, конечно. Только нашелся народ, готовый убивать и без денег.
  -Кто же это?
  -Тэнгу - крылатые люди. Да вы их видели, наверное. Их трудно не заметить. Лучше палачей просто не бывает. А уж и драконы у них! Единственная порода, с которой Роян наотрез отказался связываться - вспыльчивые, словно порох. Если этим тварям покажется, что кто-то хочет обойти их, пеплом рассыплются, но сделают соперника или инвалидом, или мертвецом. Страшно самолюбивый вид.
  Да и упряжь у тэнгу выше всяких похвал. Говорят, что кожу для нее берут у багамотов, а уж уговорить троллей поделиться получается далеко не у каждого. А связывают упряжь воедино сами богини судьбы-мойры, ткущие судьбы всего земного. Украшена сбруя шипами гномьей выковки, а у некоторых и пороховыми алмазами, добытыми из самого центра земли. Кое-кто не брезгует и сонными грибами, если кинуть один такой пухлый шарик в противника, то гриб взорвется, окутав и соперника и его дракона целым облаком сонной пыльцы. Тяжелый сон наваливается мгновенно, словно смерть. В воздухе это означает гибель. Никто никогда не выживал после сонных грибов, поэтому их применение строго запрещено. Хотя доказать, что противник заснул именно из-за воздействия сонного гриба, невозможно...
  Под мерный голос матери дети начали зевать и клевать носами. Младший уже давно спал на коленях матери, открыв рот и смешно сопя. Остренькие ушки трогательно топорщились в разные стороны. Эльфийка бережно перенесла малышей одного за другим на широкую кровать из досок и четырех чурбаков, укрытых толстой ватной периной, уложила детей и накрыла их одеялом, тем самым, за которое они так дрались.
  Пока мать укладывала детей, я тихонько толкнула локтем эльфа.
  -Наар, у нас же нет упряжи. Как же ты завтра удержишься?
  -В этом я вам помогу.
  Хозяйка оставила свое занятие, немного полюбовалась на спящих сытых детей, и повернулась к нам. Ее глаза задорно блестели. Да, слуху эльфов можно было только позавидовать.
  -О, да вы лишь очередные охотники за удачей! А я-то уж было подумала, что вы и есть наши освободители. О тех, кто надумает вывести народ из-под власти Виперы, легенды ходят. Я много слухов слышала. Но если вы всего лишь гонитесь за удачей, то я смогу вам в этом помочь. У меня осталась упряжь еще от мужа. Крепкая, из бычьей кожи. Он сам ее мастерил, и она ни разу не подвела.
  -Почему же Вы тогда ее не продали, чтобы хотя бы накормить детей? - не смогла удержаться я.
  Улыбка на лице эльфийки потускнела.
  -Я бы продала, с удовольствием продала, - глухо отвечала она, - да вот только покупать упряжь у следопыта, убитого драконом-очень плохая примета.
  -Тогда мы были бы Вам очень благодарны за оказанную помощь! - еж церемонно поклонился, вспомнив о давно забытой вежливости. - А теперь я очень хочу спать!
  Зверек направился к детям и требовательно оглянулся. Хозяйка быстро подошла к кровати и посадила ежа сверху на одеяло. Тот немедленно забрался в середину, нырнул под одеяло, и через мгновение захрапел. Дети недовольно морщились, но и не думали просыпаться.
  -Идите-ка и вы спать! - заворчала хозяйка. - Завтра трудный день, а вам еще надо забрать дракона оттуда, где вы его оставили. Кто хоть из вас Следопыт? Наар робко поднял руку вверх.
  Эльфийка скептически хмыкнула, рассматривая излишне тонкие и хилые руки эльфа. Тот ужасно покраснел под рентгеновским взглядом женщины и совершенно не знал, куда себя девать.
  -Интересно, - ворчливо заметила она, - и как же ты, милый, будешь представляться королеве? Если ты не ответишь на ее обязательное приветствие, она может счесть это за неуважение, и тогда тебе, любезный тролль, придется несладко. Хоть ты и увечный тролль, был бы эльфом, тебя бы сразу вышвырнули. Всем известно, что эльфам языки отрезают только, если они вражеские шпионы. Но ты ведь тролль?
  Эльфийка хитро прищурилась.
  Наар торопливо закивал головой, показывая, что он самый ни на есть настоящий тролль.
  -С ним полетит еж? - я прервала чрезмерно догадливую хозяйку. - Он и будет голосом этого несчастного создания, потерявшего голос во время тяжелой работы в шахтах по горло в ледяной воде и земле. Попутно он отморозил себе еще мизинец на правой ноге и получил столько простудных прыщей, что сделался похож на свежий грунтовый огурец.
  Меня понесло, но эльф, хоть и косился недоуменно, все же кивал головой, как китайский болванчик. У него хватило ума не спорить буйному полету моей фантазии.
  Недоверчивый огонек в глазах хозяйки погас. Она отвернулась к нетёсаному занозистому столу.
  -Что ж... Тогда мне придется кое-что изменить и исправить. А вы немедленно отправляйтесь спать!
  Спорить с ней совершенно не было сил. Зевая и почесываясь, мы отправились к очагу и вытянулись возле огня. Вскоре тепло дошло до кончиков пальцев ног, и мы мирно заснули в предвкушении тяжелого завтрашнего дня.
  Хозяйка между тем и не думала ложиться. Грустно покачав головой, она сперва оделась, вышла из дома и не возвращалась в течение целого часа. Вернулась лишь когда ночь давно перевалила за середину, но вернулась очень довольная, с темным свертком в руках, быстро скинула насквозь мокрые плащ и грубые деревянные башмаки с налипшими на них комьями желтой глины и уселась к столу, затеплив огарок сальной свечи. На столешнице перед ней лежала сбруя, таинственный темный сверток, набор игл и крепких ниток из бычьих жил. Эльфийка склонилась над этим добром и прытко зашевелила руками, больше ни на что не отвлекаясь, напевая негромкую мелодию и лишь изредка отбрасывая небрежным движением порядком надоевшую прядь темных волос.
  Да, чужая душа - темный лес.
  Глава 11. Драконий турнир.
  -Вставайте, ну вставайте же, сони! - пел под ухом веселый голос. - Этак вы весь турнир проспите!
  Рядом недовольно заворчал эльф, тщетно пытаясь спастись от назойливого голоса под дорожным мешком. Я села и сначала разглядела розовое солнышко, сочащееся сквозь трещины кирпичной кладки, потом веселую улыбающуюся эльфийку. Она тормошила Наара за ногу, но наш доблестный Следопыт только мычал и пытался отбрыкиваться. Впрочем, ни разу не попав по предполагаемой цели.
  "Да, - подумала я, глядя на его напрасные усилия, - тяжело же нам сегодня придется".
  Еж уже давно встал и вместе с хозяйкой хлопотал по хозяйству, добродушно переругиваясь. Ребятня, чисто умытая, уже сидела за столом и громко стучала ложками, дожидаясь завтрака.
  -Сейчас-сейчас, не дети, а прямо проглоты какие-то, - добродушно ворчал еж, с нежностью оглядывая большое семейство. Он уже успел дойти до ближайшей реки, набрать воды, и теперь в кубке настаивался ароматный чай, совсем не походивший на моховый, который могла позволить себе эта семья.
  В огромном блюде лежали блинчики, густо политые малиновым сиропом.
  -Картофельные очистки из соседнего двора, - самодовольно пояснил доморощенный кулинар, - и немного тележной мази.
  Все с нетерпением ожидали к завтраку только эльфа. Но ароматный пар выпечки поднял его раньше, прежде чем я успела подойти к деревянной бочке на улице, до краев наполненной дождевой водой. Дождь оказался намного сильнее и продолжительнее, чем мы могли рассчитывать. Но зато и молодое солнце сияло свежевымытой улыбкой, и чахлые кусты вокруг за ночь выпрямились и обвесились крупными гроздьями ароматной сирени. День обещал быть прекрасным.
  Немного постояв, я так и не решилась зачерпнуть воды, внезапно вспомнив, что слой грязи на моем лице является отличной маскировкой, которая до сих пор меня ни разу не подвела.
  Когда я вернулась, все уже сидели за столом. Дети кормили блинчиками ежа с рук, и тот смешно фыркал и чавкал, перемазанный сиропом, с удовольствием принимая еду из чужих рук. Вообще было заметно, что здесь ему хорошо, и за целые сутки он ни разу не вспомнил о своей ежиной семье. Хотя мы с Нааром таковой сборище колючих не считали. Все эти дикобразы, ежи, ехидны ни в грош не ставили талантливого ежа, и изредка помогали ему только потому, что были должны, а долг у покрытых иголками священен. После завтрака ребятишки убежали на улицу.
  -Не уходите слишком далеко, - напутствовал их вслед заботливый еж, и даже вышел за порог, где щурясь от солнца, долго провожал их обеспокоенным взглядом.
  Их мать, тем временем, загадочно улыбаясь, вынула из-под стола кипу кожаных веревок с только что насаженными шипами. Это было видно по местам крепления шипов. Острые зубья угрожающе смотрели наружу. Также к одному из узлов была прикреплена небольшая кожаная авоська. Ее цвет отличался от цвета всей остальной упряжи, а это была именно драконья сбруя.
  В том, что это была именно она, мог разобраться даже такой непосвященный профан, как я.
  Во-первых, она была очень больших размеров, как раз чтобы вместить очень разозленного дракона; во-вторых, в груде кожаных ремней угадывались намордник и куча специальных узлов для крыльев, хвоста и ног; в-третьих, много маленьких кармашков для оружия и всевозможный ухищрений, предназначенных для обуздания не только зубастых и огнедышащих животных, но и не менее хорошо вооруженных и не менее зубастых противников.
  Наар восторженно осматривал потертую упряжь, растягивал ее, некоторые подозрительные места даже пробовал на зуб, но, в целом, остался доволен.
  Пора было уходить. Поблагодарив хозяйку и уложив вещи, мы направились к двери.
  -Постойте, - взволнованный еж что-то крепко прижимал к груди, никак не решаясь с этим расстаться. - Я хочу отдать вашей семье это.
  Дрожащими лапками он протянул хозяйке волшебный сундучок.
  -Пожалуйста, возьмите. Здесь живет настоящая любовь, и с моей стороны будет неправильным не поддержать ее в меру своих сил.
  Хозяйка подняла с пола зверька и поцеловала его мокрый холодный нос.
  -Мне бы очень хотелось, чтобы ты по возвращении жил у нас. Такие друзья на дороге не валяются. Я обещаю тебе, что отныне не только мои дети, но и бедные дети всего города больше не будут плакать от голода в своих постелях - я открою благотворительное кафе и назову его "Ежиный дворик". Только возвращайся поскорее: я же не смогу всегда выполнять обязанности шеф-повара.
  Сентиментальный еж очень растрогался, следом за ним и я. Не плакал только Наар, все свои слезы он оставил на пепелище родного дома. Так что гостеприимное жилище мы покидали в смешанных чувствах.
  Солнце поднялось довольно высоко и уже приняло свой привычный желтковый цвет вместо розового утреннего. Наар практически летел на площадь, горя от предвкушения. Я с ежом в руках еле поспевала за ним. Хотя до соревнования оставалось еще достаточно много времени, площадь уже была забита до отказа клетками, до раскаленных прутьев которых нельзя было дотронуться, угрюмыми Следопытами и самыми обычными зеваками.
  Из толпы выступил глашатай с медной трубой огромных размеров. Он поднес ее ко рту, и из витой воронки над волнующейся массой поплыл неожиданно тонкий голос, похожий на комариное жужжание или мышиный писк.
  -Внимание, из-за большого количества желающих участвовать, Ее Королевское Высочество Випера Прекрасная приняли решение проводить соревнование за городом, на Бесплодном поле.
  Следопыты, везите своих драконов к Северным воротам.
  На этом месте глашатай поперхнулся и, откашливаясь, сделал неопределенный жест в противоположную сторону.
  -Там ваши милые питомцы к часу солнца должны быть в полной боевой готовности...
  -К какому часу?
  -К трем дня...Помолчи, пожалуйста, - шикнул еж, боявшийся пропустить хоть слова из речи богато одетого писклявого оратора.
  -...Сигналом к началу состязания, впрочем, как и всегда, будет служить залп королевского жука-бомбардира. Поприветствуем любимца королевы!
  Расфранченный вестник с приклеенной улыбкой дрожащей рукой указал на открытую дверь большого подвала дворцовых палат. Несколько очень высоких и массивных троллей удерживали на цепях огромного жука с черными надкрыльями и ярких цветов головой, грудью и тремя парами ног. Жук упирался, звонко щелкая жвалами. Тролли зарывались ногами в землю, пытаясь удержать насекомое, дергая его за длинные коленчатые усы.
  -Ну и страшилище! - прошептала я, низко наклонившись к ежу и показывая рукой на жука над головой Наара.
  -А по-моему, вполне нормальный эльф, - невозмутимо парировал зверек,-правда, немножко дерганый, но с возрастом это должно пройти.
   В этот момент жук странно напрягся, и внутренность подвала осветилась ярко-малиновым светом, сопровождавшимся грандиозным: "Буум!". Глашатай, ближе всего стоявший к открытым дверям, покатился по земле, задрав вверх ноги в клетчатых панталонах. Но взрывной волной захлопнуло дверь в подвал, поэтому больше никто не пострадал. Королевского вестника подняли на ноги, отряхнули от налипшей земли и дали ему в руки список, но почему-то вверх ногами.
  Несмотря на это, перепачканный эльф продолжил бойко произносить речь почти без запинки:
  - К тому же не следует забывать о том, что на турнире будет присутствовать сама королева и о том, что нельзя использовать сонные грибы, венцы невидимости, летучие бомбы и другие предметы, запрещенные списком Благородных Следопытов...
  -Знаешь, по-моему, он просто не умеет читать, - пробормотал наблюдательный еж.
  -Это еще почему?
  -Не всякий образованный еж сможет читать по перевернутому списку. Я вот, например, точно не смогу.
  Тем временем, глашатай развернул свиток, покрывший весь его небольшой рост и изрядное количество мостовой перед ним. Вздох разочарования прокатился по толпе. Очевидно, не все следопыты были знакомы с содержанием свитка, и немудрено, многие из них даже не умели читать и ужасно боялись сделать что-нибудь не так. Но они хотя бы признавали свою неграмотность, в отличие от особ знатных кровей. О некоторых из них еж рассказывал презабавные вещи.
  - Некий монарх, не так давно управлявший страной, украшал государственные документы такими перлами орфографии как: "идеот", "а вось", "будь-те" "брошюры при дерзския", - шептал он мне на ухо.
  Вырвавшийся наружу смех замаскировать под кашель не удалось. Пара упырей, переминавшихся с ноги на ногу, в котелках и плотных перчатках с укором покачали головой и отошли в сторону. Только молчаливые тэнгу, угрюмо отошедшие в сторону, поэтому сразу их нелегко было заметить, стояли, по-прежнему опустив глаза, и не выразили никакого недовольства.
  -Просто не люди, а роботы! - вырвалось у меня.
  -Не люди-это очень тонко подмечено, - фыркнул еж, - а вот кто такие роботы?
  -Неважно, - отмахнулась я небрежно, - смотри, все двинулись в сторону ворот. Пора и нам отправляться. Да еще неплохо было бы найти укромный уголок для моего превращения, а то, возможно, в этом списке Благородных Следопытов указано, что в качестве драконов можно использовать только драконов, но ни в коем случае не трусливых земных женщин. И кстати, где Наар?
  Увлеченного эльфа нигде не было видно. Новопосвященный Следопыт совсем забыл, что к соревнованиям помимо участника нужен еще и дракон, и ничего не соображая, помчался к Бесплодному полю.
  Хорошо еще, что без дракона его просто не выпустили из города, а к многочисленным зрителям он присоединяться не захотел.
  Мы нашли эльфа возле ворот одинокого и потерянного. Он глазами искал кого-то в толпе. Увидев нас, радостно вскрикнул, схватил меня за руку и потащил в очередной пустынный переулок.
  -Осторожнее, ты же сломаешь мне руку! - вопила я, не поспевая за его темпом бега. - Вряд ли кому-то будет нужен хромой дракон!
  Наар не оглянулся, но темп сбавил. Когда мы добрались до самого темного и пустынного угла, он наконец-то остановился и выжидающе посмотрел на меня.
  -Сейчас-сейчас, - я никак не могла перевести дух, - хотя лучше достань сам.
  Наар выхватил из моих рук сумку, долго копался в содержимом, потом раздраженно рявкнул и вывалил все, что было в неказистой торбе, прямо на землю.
  Да, все-таки муж не зря постоянно просил меня навести порядок в своей сумке.
  -Иначе у нас заведутся мыши или тараканы, а может, и те и другие вместе, - зудел он, словно осенняя муха.
  Подарок старухи - трубка для превращений кого-угодно во что-угодно, конечно, оказалась в самом низу сумки и теперь гордо лежала сверху, венчая кучу всякого странного, но нужного барахла.
  Дрожащими руками эльф набил ее табаком из кисета, украденного ловким ежом из кармана какого-то зазевавшегося торговца пряностями (он был с ним незнаком) и протянул мне, не сводя с трубки фанатично горевших глаз.
  Я неуверенно взяла протянутый кусок дерева.
  -А огоньку не найдется?
  Наар с готовностью выхватил свой волшебный нож, отыскал зажигалку и чиркнул кремнем. Слабый дрожащий огонек с большой охотой перебежал на пахнущий смолой и смородиной табак.
  Я никогда не курила трубок, но полагала, что в этом нет ничего сложного, поэтому храбро засунула трубку в рот и сделала глубокий вдох, как не раз видела это в фильмах про Шерлока Холмса, одновременно шепча заветное желание Наара:
  -Хочу стать драконом!
  Но вместо густых красивых кругов ровного сизого дыма из моего рта вывалился лишь задушенный кашель. Слезы обильно полились из глаз, и меня скрутило так, что трубка просто выпала на землю. Казалось, что воздух на всей планете просто исчез, испарился и больше никогда не появится. Кости крутило, как при сильной лихорадке. Я упала на колени, тщетно пытаясь отдышаться, и с чувством глубокого недоумения увидела, что стою не на руках, а на ящероподобных лапах, правда приятного золотистого цвета и с очень длинными отполированными когтями. Из унизительного положения на четвереньках я попыталась сесть, но не тут-то было. Как только я откидывала тело назад, какая-то пружинная сила неизменно возвращала меня обратно на четвереньки. Оглянувшись, я увидела длинный хвост с изящными острыми пластинами поверху. Нужно ли говорить, что его чешуя тоже оказалась приятного золотистого цвета. С ужасом я посмотрела вверх на довольно улыбающегося Наара и прошептала:
  -Прости, но в таком виде на публику я выйти не смогу!
  Однако вместо своего голоса услышала лишь невнятное шипение.
  Неожиданно за спиной что-то затрепыхалось, надуваясь ветром, как парус. Эльф одобрительно хмыкнул, посмотрев на мою спину. Парусами оказались два больших кожистых крыла.
  -Попробуй взмахнуть ими, - посоветовал еж, - тебе нужно почувствовать воздух.
  Но, как оказалось, управлять кожаными лопастями оказалось не так-то легко. Они никак не хотели поднимать драконье тело в воздух. Только после четвертой попытки меня оторвало от земли и тут же с силой впечатало в мусорные корзины. Вот уж не думала, что в городе эльфов тоже едят бананы. Отплевываясь и чертыхаясь про себя (все равно бы меня никто не понял) я крепко завязла в мусорной корзине, заваленная по уши банановой кожурой не первой свежести и интенсивно шевеля всеми четырьмя лапами. Но уже следующая попытка оказалась совершенно удачной. Крылья, в конце концов, сообразили, под каким углом нужно вывернуться, чтобы крепко опереться о воздух, и я уже невысоко парила над землей, ловко уворачиваясь от пытавшегося меня поймать эльфа.
  -Я же говорил - полеты у драконов в крови, - удовлетворенно заметил еж, - а наша Нежина по кровожадности не уступит ни одному дракону.
  Пришлось грозно щелкнуть зубами. Это сразу же отрезвило зарвавшегося зверька. С небольшой высоты полета я полностью разглядела себя в луже, оставшейся с ночи. Приятный цвет золотисто-рыжей чешуи радовал глаз, только небольшое серебристое пятно в форме сердца на груди немного портило картину.
  Наар между тем достал сбрую и жестом попросил спуститься на землю. Время поджимало. Я аккуратно сложила крылья и мягко приземлилась на все четыре лапы. Эльф терпеливо натягивал и застегивал упряжь, каждый раз убеждаясь, что ремни не сковывают мышцы, а лишь немного сдерживают их движение. Последним небрежным жестом он натянул намордник, и теперь я не могла даже шипеть. На кожаные петельки по бокам упряжи эльф прикрепил дорожные мешки. По жесткой чешуе еж самостоятельно вскарабкался на мою шею и уселся в кожаный сетчатый мешок на затылке. Эльфийка максимально постаралась защитить своего любимца.
  Наар взял поводья в правую руку и повел своего ручного дракона к Северным воротам. Теперь мы были готовы сражаться.
  Возле Северных ворот любопытных зрителей стало еще больше. Большинство стояло внизу и глазело на множество мелких зеленоватых ящериц, шнырявших между камнями высокой стены. Каждая из рептилий касалась языком булыжника ограждения и отбегала к следующему, чтобы коснуться и его. Облизанный камень понемногу светлел, становился совершенно прозрачным. Уже изрядная часть стены по своей чистоте напоминала хрусталь. Сквозь нее было прекрасно видно обширное поле, усеянное мелкими дымящимися от волнения фигурками драконов и стоящими неподвижно, как статуи, изваяниями опытных Следопытов. Неопытные бегали вокруг поля, пытаясь набросить упряжь на перенервничавших питомцев.
  Возле самой стены тролли-работяги спешно возводили помост с деревянными скамейками. Но большинству зевак нечего было и мечтать о удобных местах - они предназначались исключительно для знати.
  Богатые и именитые горожане в ожидании увлекательного зрелища отдыхали в прохладе летних кафе, вознесенных на уровень второго этажа дворцов и увитых диким виноградом. Дамы с головы до ног увешанные драгоценностями гордо морщили носики и обмахивались веерами. Действительно, из их громко звучащей речи нельзя было понять ни слова. Впрочем, как и мое шипение тоже. Их спутники, сплошь напудренные и расфранченные эльфы, стояли в сторонке тесными группками и с презрением взирали на потную толпу внизу, потягивая ледяной эль. Среди знати не было представителей другой крови - все они находились внизу на солнцепеке.
  Каждый новоприбывший Следопыт проходил через ворота под восторженные крики, аплодисменты и улюлюканье толпы. Под шумок мы незаметно протиснулись с компанией известных Следопытов (толпа дружно скандировала их имена) на Бесплодное поле.
  Такое название это место получило не случайно. На его земле не росло ни одной травинки, мои лапы неприятно застревали в глубоких трещинах, иногда Наару даже приходилось вытаскивать меня из них за хвост. В такие моменты толпа взрывалась хохотом, а лицо эльфа каменело. В конце концов, мы выбрали местечко не хуже и не лучше других, возле старого облезлого блазеня, призрака, постоянно меняющего обличье, но не сумевшего скрыть возраст. Его дракон был таким же древним. Он постоянно кашлял и счищал языком плесень, плотным слоем покрывавшую чешую тела. Усы драконы вились по земле.
  -Это мой последний турнир, - сообщил блазень, доверительно наклоняясь к Наару и незаметно засовывая в мою пасть кусок сладкого финика, - слишком стар стал.
  -Да не я, дракон, - с обидой подбоченился дряхлый призрак, поймав на себе сочувственный взгляд эльфа. И, недовольный, отошел подальше. Вокруг образовалось много свободного пространства.
  Почти наступил час солнца. Было так жарко, что еж на моей голове просил пить через каждые пять минут. Мне же казалось, что температура воздуха вокруг могла быть и повыше. Наар, похоже, разделял мое мнение, ничем не показывая, что ему некомфортно.
  Только стоящие вокруг тролли, гномы и прочие существа обливались потом и тихонько ворчали:
  -И где ее носит? Этак помрешь, не успеешь и на дракона взобраться.
  Словно услышав Следопытов, на прозрачной стене появилась издали крошечная фигурка в кровавом наряде и платком в руке. Постояв немного, королева что-то пламенно выкрикнула в толпу и бросила платок вверх.
  -И что она каждый раз бормочет? - недовольно спросил тролль соседа, приставив сложенную трубочкой жесткую ладонь к большому уху.- Что ни год, так и лепечет и лепечет, а слов не разобрать.
  -Да ты, братец, после взрыва в шахте и имени своего не разберешь, - насмешливо ответил сосед, - не то что слов нашей королевы. Удачи она желает самому достойному!
  -Чего делает? - опять поднес к уху ладонь тугоухий тролль.
  -Вот глухой червивый хвост! - тихонько выругался сосед.
  Тролль встрепенулся.
  -Это кого же ты назвал глухим? - грозно взревел он, сжимая пудовые кулаки и наливаясь нездоровым румянцем.
  -О Великий Полоз! Ну каждый божий год одно и то же! - мученически возвел глаза к небу сосед и принялся аккуратно стягивать кожаную жилетку. - Вы, ребятки, лучше отойдите подальше, этот увалень приезжает на турнир не за победой. Дома ему скучно, живет в глуши с женой и девятью дочками, не с кем косточки размять. Вот здесь и отводит душу - сам сколько раз признавался!
  Через мгновение тролли не на шутку мутузили друг друга, размахивая кулаками. Их драконы мирно спали, свернувшись калачиком друг возле друга. Таким зрелищем их было не удивить.
  Между тем над городом расцвел сноп ярко-малиновых искр и докатился звук взрыва. Игра началась.
  Соперники засуетились, поднимая своих драконов и пытаясь их разозлить. Некоторые пытались сделать это при помощи драконовых яиц, висящих в сетчатых мешках под плащами. Такие Следопыты царапали толстую скорлупу острыми гвоздями, заставляя драконов просто дымиться от ярости. Ящеры быстро становились необходимого размера, но стоило охотникам чуть зазеваться, ослабить контроль, как их питомцы с яростью набрасывались на хозяев, сильно калеча и раня их. Часть даже не покинула поля, а драконы разлетелись кто куда, держа в зубах драгоценных детенышей.
  Другие, настоящие опытные воины, ласково поглаживали своих питомцев, что-то тихо шепча им на ухо. Ящеры согласно шипели, прикрывали полупрозрачной пленкой глаза, и через мгновение становились огромными, спокойно подпуская к своей спине Следопытов с умными глазами и мозолистыми руками. Но таких владельцев было очень немного.
  Была и третья группа, как всегда стоявшая особняком. Тэнгу не делали абсолютно ничего, чтобы привести своих драконов в боевое состояние. Ледяные твари вертели длинными шеями и сами приходили в состояние гнева - большое количество сородичей другого вида им оказалось не по вкусу. Под темными чешуйчатыми лапами чудовищ земля постепенно покрывалась коркой льда - явный признак, что эти твари вне себя от бешенства.
  Неожиданно длинная худая фигура главного тэнгу отделилась от остальных. Крепко держа что-то под плащом, он подошел к одному из главных претендентов на победу - очень бородатому гному. Дракон, принадлежащий гному, отличался огромными размерами и спокойным характером. Да и сам хозяин вел себя сдержанно и с достоинством.
  Тэнгу поклонился, сгибаясь в поясе, словно гусеница, в несколько раз и, не поднимая головы, протянул гному чудесное хрустальное яйцо.
  -Лучшему следопыту сегодняшнего турнира, - проскрипел крылатый.
  Гном в недоумении взял подарок. Тотчас же его глаза загорелись недобрым огнем, он поднял яйцо вверх, позволяя его хорошо разглядеть и воскликнул:
  -Кому как не мне владеть тобой?! Мое мастерство великого воина признают даже крылатые люди!
  Яйцо светилось и переливалось на солнце. Внутри можно было разглядеть прелестного огненного дракончика с алмазными крылышками. Дракончик тихонько напевал, так что тонкая скорлупа звенела:
  -Возьми, ну возьми, я сердце твое,
  Награда героя и в смерти найдет.
  Но если не сможешь меня получить,
  То жизни не взвидишь, себя в том вини.
  Жадными глазами я смотрела на это чудо. Я бы отдала все, что имела, только бы обладать огненным яйцом. Я бы растерзала всякого, посмевшего дотронуться до него. Почему это им должен владеть этот некрасивый и неумный гном?
  Чувствительный укус в затылок привел меня в чувство.
  -Нежина, что ты делаешь? Мы здесь совсем не за этим! - в панике шептал еж, лапками заглаживая место укуса. Оно саднило и щипало, видимо, слюна ежей вредна и драконам.
  -Уноси нас отсюда немедленно, иначе Наар сейчас тоже полезет за яйцом, как и все остальные. Ой, смотри!
  А посмотреть было на что. Огромный тролль, помахивая дубиной, шел к гному. Его сопровождали несколько вампиров, парочка эльфов и другие непонятные существа.
  Набычившись, он остановился прямо напротив гнома.
  -Ты, это...отдавай сюда яйцо. Лучший Следопыт здесь я. Вон ребята подтвердят, - тролль махнул дубиной назад, чуть не снеся полчерепа ближайшему нерасторопному упырю. - Да это и рукокрылый сказал. Очень извинялся, что обознался, и яйцо не тому отдал. Ну да его можно понять. Так что отдавай яйцо.
  -С какой это стати? - визгливо спросил гном, пряча яйцо за спиной. - Пусть он сам подтвердит!
  -Да пусть и подтвердит, - согласился тролль, оглядываясь. Но тэнгу уже и след простыл, только маленькие черные точки где-то под облаками выдавали их местоположение.
  -А ничего, - решил тролль, - сами разберемся. И не размахиваясь, пустил дубинку в лоб гному. Тот быстро пригнулся и дубинка просвистела над его головой всего в паре сантиметров, зато сломала крыло дракону абаасы -великана, изменяющего свой рост с ходом солнца. Чем меньше предметы отбрасывают тени, тем он ниже, чем тени длиннее, тем крупнее становится абаасы. Сейчас он в росте не уступал гному, но сдаваться не собирался.
  Завязалась потасовка не на жизнь, а на смерть. В ней принимали участие все, в том числе, и обычно равнодушные ко всему драконы. Яйцо хотелось заполучить всем.
  -Ну же, полетели, - торопил меня еж.
  Я не могла смотреть на то, как драгоценная безделушка завладела умами и душами благородных рыцарей и теперь методично их уничтожала, и внезапно почувствовала, что упряжь крепко впивается в бока, хвост нервно бьет из стороны в сторону, а ставший в несколько раз меньше Наар гладит меня по задней лапе, тщетно пытаясь успокоить, чтобы забраться в седло.
  -Потише, Нежина, - шептал за головой перепуганный еж, - такие мерзавцы обычно не доживают до конца соревнований.
  "Да, но их большинство!" - прошипела я, зубами схватила Наара, закинула его за спину и поспешно взлетела, чувствуя, как за спиной клацнули чьи-то зубы.
  Эльф, преодолевая сопротивление воздуха, откинулся назад, едва не упал, но уже через минуту громко кричал от восторга, подставляя лицо ветру и солнцу. Я кувыркалась высоко в небе, предпочитая не смотреть вниз. Картина на поле не радовала глаз.
  Разбушевавшиеся рептилии вовсю хозяйничали на земле.
  -Это же просто побоище! - потрясенно проговорил еж, боязливо выглядывавший из корзины.-Из трехсотенного количества претендентов на победу в воздух поднялось только несколько десятков! Сколько славных воинов погибло, а сколько еще погибнет!
  Воздушный поток ударил в крылья снизу, сразу подняв меня еще на несколько метров выше. Поле превратилось в муравейник с маленькими копошащимися фигурками. Временами между крошечными солдатиками мелькали искорки - драконы не собирались сдавать позиций.
  -Нежина, только не опускайся! Давай подождем, чем все это кончится где-нибудь в безопасном месте. Да успокойся же ты наконец! - прикрикнул еж раздраженно на не в меру разошедшегося эльфа. Тот нетерпеливо подпрыгивал и вертелся в седле, дергая поводья, совсем как маленький ребенок на игрушечной лошади. - Неужели не видишь, что творится?! Королева избавляется от воинов, несущих угрозу ее власти! Или ты хочешь попасть в число мертвецов?
  Я повернула голову назад.
  "Что дальше?" - говорили мои глаза.
  -Давай-ка переждем где-нибудь в безопасном месте. Вон то облако, похожее на сказочный замок, кажется вполне подходящим.
  Я отвернулась и почти вертикально набрала скорость, чтобы укрыться в медово-золотистом облаке. Внутри оно напоминало карамельную сладкую вату - по цвету и консистенции. Еж даже отломил кусочек, но ломтик растаял в его лапках, оставив только холодные капли тумана. Полумрак и тишина не давали сосредоточиться, и я медленно летела сквозь тучу, крыльями разрушая очертания замка и превращая их во что-то другое, но такого же золотисто-карамельного цвета. Крылья путались переходах и лабиринтах. Казалось, что мы пробираемся куда-то сквозь кипу тюлевых занавесок, висящих одна за другой. В другой ситуации меня бы не пугала столь откровенная беспомощность, но только не сейчас.
  Дело в том, что в облаке мы были не одни. Это чувствовала не только я своим подсознательным звериным чутьем, доставшемся от животной натуры дракона, но и эльф, настороженно вертевшийся во все стороны и крепко сжимавший в руке перочинный нож.
  Что-то метнулось слева от меня. Краем глаза удалось уловить только тень. Но, еще до поворота головы, разрезанный пласт тумана снова стянулся по шву и превратился в единую ткань.
  -Пожалуй, нам пора убраться отсюда подобру-поздорову! - прошептал перепуганный еж, трогая меня лапкой за шею. - По-моему, нам здесь не рады!
  Кивнув, я быстро набрала скорость и летела зигзагами на свой страх и риск, совершенно не зная, что встретит меня за очередным поворотом, но иного выхода не было - за нами следили, причем, следили с удовольствием, так сытая кошка следит за ослепленной ею мыслью. В тоске и тревоге мы искали выход из запутанного облачного лабиринта. Наконец, впереди показался просвет.
  -Туда! - заорал еж. Он тоже почувствовал чужой недобрый взгляд на своей спине. Расправив крылья на полную длину и вытянув до предела шею, я неслась к чистому небу, к солнцу, к спасению.
  Внезапный щелчок за моей спиной не заставил меня насторожиться. Только еж с силой, но молча, замолотил по моей голове.
  "-Не сейчас!" - раздраженно отмахнулась я от него, все набирая скорость. Тогда зверек опять пребольно укусил меня в затылок. Я повернула голову назад.
  "-Что происходит?".
  Еж лапкой показывал на мою спину. Она была пуста. Кроме седла и небрежно брошенных поводьев на ней ничего не оказалось. Из-за толстой шкуры и высокой скорости некоторая потеря веса оказалась нечувствительной.
  Я затормозила так резко, что под крыльями взбился молочный коктейль, и, опустив хвост вниз, зависла в воздухе, словно колибри, прислушиваясь к биению собственного сердца. Кроме глухих, отчетливых ударов в моей груди вокруг по-прежнему ничего не было слышно.
  -Я ничего не видел! Не успел! Только толчок почувствовал и все, дальше пустота! - жарко зашептал мне в ухо Малыш Еж.
  Странный свист прорезал воздух. Звук летел откуда-то сверху и быстро приближался. Еж недоуменно вертел головой, ища источник звука.
  Из слоя облака прямо перед нами рухнул вниз Наар с выпученными глазами и обрывком веревки на шее. За долю мгновения, пока он не скрылся в нижней толще тучи, я успела заметить, что он судорожными движениями пытался ослабить стянутый на шее узел. В правой руке эльф держал раскаленный докрасна нож.
  -Он же разобьется! - закричал еж, с силой давя мне на голову.
  Внутренне ахнув, я нырнула за эльфом. Его худое тело прорезало в облаке что-то вроде колодца, не успевшего сращивать свои стены, так как следом летела, почти падала я с ежом на шее.
  Поравняться с Нааром оказалось легко, гораздо сложнее было его подхватить, не причинив вреда. Мелкие острые драконьи зубы идеально подходили для укусов, но не для ловли крупной добычи.
  -Прими его на спину! - командовал Малыш Еж.
  -Он разобьется или соскользнет снова! - прошипела я, забыв о том, что сейчас моя речь для ежа только набор несвязных звуков. - Чешуя слишком твердая и скользкая!
  Что же делать? Наши тела беспомощно неслись к земле. Грозя вот-вот разбиться.
  "Драконы очень умные и ловкие существа, спасающие своих детенышей любой ценой", - вдруг всплыла в моей голове где-то услышанная фраза. Как же они ловят скользкие яйца? Внезапно в голове что-то щелкнуло и все стало на свои места.
   Я сжалась в комок, собрав воедино голову, хвост и конечности и с утроенной скоростью понеслась вниз. Чешуя на моем теле раскалилась. Я чувствовала, что еж свернулся в комок, видимо, решив, что я сошла с ума. Эльф остался позади, и тут, перевернувшись на спину, мое тело раскрылось словно цветок, паря на вытянутых крыльях, выставив голое беззащитное брюхо вверх. Оказалось, что драконы неплохо умеют летать и на спине. Хотя это и неудивительно, ведь люди могут плавать тоже разными стилями. Что уж говорить о существах, специально рожденных для полета.
  Эльф мягко упал на податливый живот. Я легко обхватила его всеми четырьмя лапами, бережно неся, словно детеныша, к вершине горы, скрытой облаком.
  Гора странно блестела и переливалась на солнце. Опустившись достаточно низко, я разжала лапы, и Наар упал на прозрачную землю, прямо возле круглого водоема с острой длинной сверкающей скалой. Из вершины скалы в водоем стекал небольшой водопад. Водоем был окружен невысокими вишнями, сплошь покрытыми розовыми цветками. Лепестки этих цветков плавали в искрящейся воде, а корни самих деревьев на многие метры уходили в прозрачную землю, затейливо переплетаясь в ней.
  Сделав круг и не увидев ничего необычного, я тоже решила опуститься на землю рядом с Нааром. Как только когти коснулись земли, стало понятно, что стоять на этой поверхности невозможно, настолько гладкой и скользкой она оказалась.
  -Лед? - высунул голову взъерошенный еж.
  "-Не думаю," - покачала я головой, пристально рассматривая землю, на которой даже от моих когтей не осталось и царапины.
  Малыш Еж кубарем скатился на землю, деловито принюхался и даже лизнул блестевшую, как леденец, почву.
  -Стекло, - категорично заявил с видом знатока.- Смотри, а вот и владельцы стеклянной горы.
  И наклонился к самой земле, пристально вглядываясь в нее, сквозь переплетения корней. В глубине горы виднелись маленькие ящерицы, быстро перемещавшиеся по гладкому стеклу.
  "-Да это точно такие же, что мы видели на стене города эльфов", - воскликнула я, опять забыв, что ежу слышится только шипение.
  -А не те ли это малявки, что облизывали городскую стену? - нахмурив лоб, пробормотал еж.
  -Ты абсолютно прав, малыш,- от искристого водоема послышался новый незнакомый голос. - Правда, они прекрасны? Такие маленькие и беззащитные, но в то же время самые преданные и верные мои помощники. А какие произведения искусства создают!
  От блестящей скалы отделилась фигура в лучезарном, словно усыпанном мелкой алмазной крошкой, плаще. За ней неотрывно следовал темный сумрачный дракон. Каждый шаг ящера оставался на стекле морозным узором. В тонкой нежной руке фигура в плаще держала бич. Плетеный ремень кнута был оборван, кажется, даже просто пережжен. Увидев бич, пришедший в себя Наар встал, покачиваясь на дрожащих ногах. На грязной коже шеи отчетливо выделялась синеватая полоска. Наар посмотрел на хрупкую фигуру, стоявшую в спокойной, даже расслабленной позе, и угрожающе согнул в локте правую руку с ножом.
  -Эгэ, - задумчиво присвистнула фигура, глядя из темноты капюшона прямо в безззрачковые глаза разъяренного эльфа. - Да ты, Следопыт, кажется, совсем не тот, за кого себя выдаешь.
  И не меняя положения руки, ловко хлестнула укороченным, но не ставшим менее опасным бичом по ногам эльфа. Наар упал как подкошенный в воды озерка. Незамутненная жидкость быстро темнела, растворяя толстую корку грязи на теле нашего охотника. Грязь уходила почему-то вниз вместе с пузырями воздуха - вода в источнике была минеральной. Эльф барахтался на мелководье, пытаясь сбросить петлю с ног.
  Я зарычала и бросилась к нему, скользя по стеклу.
  -Нубо! - раздался негромкий приказ, и темный дракон метнулся ночной тенью и опрокинул меня на спину, прижав к земле всем весом.
  Между тем грязь с кожи Наара почти сошла, обнажив ее естественное синеватое сияние. Уши приобрели нормальную форму, истерзанная на груди рубаха, плотно прилипла к телу, пропуская багрово-красное злое свечение. Медальон матери на его груди провис, болтаясь в воде - гордый эльф по воле бича стоял на коленях.
  -Ух ты, какая забавная штучка! - с восхищением проговорила фигура, низко наклоняясь, чтобы получше рассмотреть медальон.
  Подгадав момент, эльф рванулся с колен, желая вцепиться в лицо, скрытое плотной тканью, но успел схватиться только за капюшон, прежде чем фигура ловко отклонилась назад. Капюшон вместе с плащом остался в руках Наара, фигура удобнее перехватила рукоятку бича, сильнее стянув ноги эльфа, но он даже не застонал, изумленно глядя ей в лицо. Я тоже прекратила сопротивление, потому что под блестящим плащом с темной изнанкой пряталось красивое женское лицо с темно-рыжими волосами и синими глазами. И это лицо принадлежало мне.
  Мой двойник продолжал пытливо рассматривать куриного бога на грубой веревке. Потом тонкими пальцами женщина сорвала медальон с шеи эльфа.
  -Так-так,- изумленно проговорила она, - у нас сегодня высокие гости. Ты слышишь, Нубо?
  Дракон никак не отреагировал на слова повелительницы.
  -А ты встань, когда с тобой разговаривает сама королева!
  Красавица наотмашь ударила Наара по лицу. Тот упал лицом в воду.
  -Что, знатная кровь, не помогает? - издевательски проговорила змеиная дочь, а это была именно она. - Выходит, не врал мой покойный муж перед смертью, прося противоядия, - жив все-таки наследник престола! Но я думаю, что с этим мы как-нибудь справимся.
  Нубо, да брось ты этого дракона и займись его королевским величеством.
  Королева издевательски вытерла пальцы о длинное платье, в которое была одета.
  Нубо положил сильные лапы мне на крылья. Я умоляюще смотрела в его ледяные, ничего не выражающие глаза.
  -Не надо...Пожалуйста...- помимо воли прошипел мой язык.
  -Не бойся, - ухмыльнулся мне в ответ дракон, - это будет быстро.
  И с силой надавил мне на предплечья. От дикой боли в крыльях огненные искры запрыгали в глазах, и я почувствовала, что съеживаюсь и уменьшаюсь, но боль не проходила. Она накатывала волнами, как море в шторм. Каждая следующая волна была выше предыдущей. Я захлебывалась, пытаясь выбраться наружу, кричала, интенсивно махая сломанными крыльями, пока меня не накрыло с головой.
  Я умерла второй раз.
  Но неожиданно с этой последней волной пришло облегчение. Тело еще вздрагивало, так как мышцы помнили неприятные ощущения и очень боялись их возвращения. Однако кровавый привкус во рту исчез, и я уже могла дышать, хотя еще всхлипывая от пережитого ужаса.
  Руки в плечах горели немилосердно. Руки? Пальцы?
  Я ощупала лицо, оно было вполне человеческим и привычным. Время действия волшебной трубки закончилось. Или просто обращенный во что-то не мог погибнуть в ином обличье, трубка всегда возвращала его назад. Можно сказать, что мне просто повезло в том, что у людей нет крыльев, иначе я погибла бы, как обескрыленный дракон.
  Тем временем Випера пристально разглядывала меня, явно не ожидая такого поворота событий.
  -Вот почему ты вернулась за этим жалким ничтожеством! - она ткнула носком изящной туфельки Наара, по-прежнему лежащего лицом в воде. - Настоящий дракон так бы не поступил. Мне следовало догадаться.
  -Ну так кто же ты? - королева грубо приподняла за волосы мою голову и тут же застонала, резко бросив ее и схватившись за виски.
  Однако через мгновение она уже оправилась и даже улыбнулась. Улыбка на ее лице напоминала оскал голодного волка.
  -Старая знакомая...Какой сегодня чудный день. Столько новых встреч, впечатлений...
  Внезапно ее алчный взор остановился прямо напротив моего сердца. Королева протянула ко мне жадную руку.
  -По-моему, сегодня я хорошо пополню мою коллекцию дешевой бижутерии. Как мило с вашей стороны самостоятельно принести эти побрякушки ко мне.
  И Випера с неженской силой сорвала с моей шеи цепочку с змеиным камнем.
  -Пожалуй, надо заканчивать затянувшееся представление...Нубо, добей...
  Дракон развернулся к источнику спиной и лениво сделал пару шагов ко мне. Он не торопился, точно зная, что я никуда не денусь и причинить вреда гигантскому ящеру не смогу.
  Дракон завис надо мной, явно раздумывая, как избавиться от надоевшей девчонки. Я безразлично смотрела на возвышающуюся надо мной гору. Как я умру - для меня не имело значения.
  Глаза дракона остекленели, он широко открыл пасть, по его хребту бежали язычки пламени, готовясь ударить, и вдруг гигантская туша рухнула рядом со мной. От удара я пришла в себя и неверяще смотрела на поверженного дракона. Он дымился и плавился, оставляя после себя только небольшую лужу грязной воды. Ледяной дракон таял, как сугроб под жарким солнцем.
  За лужей стоял шатающийся Наар. Его зажигалка опять сломалась и испускала пук пламени, подобно неисправной газовой горелке.
  Несмотря на крайне изможденный вид, эльф улыбался, торжествующе глядя на остолбеневшую королеву. Та задумчиво теребила в руке хлыст.
  -Слышала я когда-то давно очень интересную легенду. Все в точности я уже и не припомню, но смысл был такой: пока цел и невредим талисман королевской власти, до тех пор будет жить и наследник знатной крови, чтобы с ним не случалось и не происходило, - мечтательно закончила змеиная дочь, теребя в руках смешной камешек с дыркой посередине. - Так, может, мне?...
  -Нет! - отчаянно воскликнула я, бросаясь на женщину. Но она, коротко размахнувшись, бросила талисман на твердую гладкую поверхность. Раздалось короткое: "Дзиннь!" - и камешек распался на две неравные части.
  Вместе с королевой мы смотрели на эльфа: я - с ужасом, Випера - с жадным нетерпением. Эльф стоял с улыбкой на лице, видимо, не понимая, что произошло. Только небольшая белая бабочка сорвалась с его волос и улетела в небо. Потом еще одна. И еще. Через мгновение на месте истинного королевского наследника трепетал белый смерч, разлетаясь все шире и шире, постепенно подбираясь к нам. Море нежных крылышек гладило меня по щекам и забивалось в горло королеве: она судорожно кашляла, чертыхаясь и отплевываясь. Кипенная лавина взмыла выше и пропала, не оставив и следа ни на земле, ни в небе. Наар отправился к матери, позабыв про все на свете. Только Купава будет изредка вспоминать молодого эльфа, да и она вскоре выйдет замуж, хотя своего первого ребенка назовет в честь настоящего короля Саксума.
  Королева стояла, держась тонкой рукой за горло и судорожно дыша. Мою шею тоже обхватили чьи-то невидимые ладони, не пропускавшие и глотка кислорода.
  -Ну что ж, - прошептала Випера, исподлобья глядя на меня,-вот теперь-то, наконец, можно поговорить без свидетелей. Ответь мне, Нежина, только честно ответь, зачем ты пришла в Саксум, если сама же мне его отдала?
  -Я не создавала эту страну, чтобы отдать ее тебе. Но теперь я точно уверена, что такой правительницы несчастные жители не заслуживают! - еле переводя дыхание ответила я.
  Випера хрипло рассмеялась.
  -Тебе ли об этом судить, девчонка? Вспомни, как всю свою жизнь ты городила сказочные замки и ждала чуда, а потом забросила тобой же придуманный мир.
  Знаешь, если миры оставлять без присмотра, у них появляется новый владелец. Или ты считаешь убийство создания, которое нельзя потрогать, не преступлением? Именно поэтому сюда, в страну твоей души, пришла я, твоя фантазия. Да, я злая, но такой меня сделала ты!
  Королева подошла ближе и взмахнула плетью. Кожаная веревка покорно затянула мое горло. С леденящей усмешкой прекрасная женщина прошептала:
  -Когда мы перестаем верить в сказки, где-то умирает целая вселенная. Но раз этой стране суждено погибнуть, почему это не значит, что в живых должен остаться ее жестокий бог?
  И она с силой дернула на себя кнут. Та боль, которую я испытывала раньше, теперь казалась лишь легким пощипыванием. Теперь стало настолько хуже, что вместо красивой женской фигуры напротив, я видела лишь стонущую массу на земле, однако, не выпускающую кнут. Кровавые солнечные зайчики поплыли перед глазами. Я потеряла сознание.
  -Очнись, ну очнись же! - кто-то жалобно кричал рядом. Внезапно что-то пребольно укололо мою руку. Я ойкнула и села. Рядом, оперевшись на мою ногу, стоял еж.
  -Скорее, у нас мало времени! - шептал зверек, торопливо подталкивая меня горячим носом в сторону пруда.
  -Что происходит? - глупо спросила я, озираясь. - И где Випера?
  -Меньше вопросов...Возьми талисман! - еж подтолкнул змеиный камень почти мне в руку. - Вставай же! Пойдем!
  Поднявшись на ноги, я увидела, что королева бьется в конвульсиях на стеклянной земле. Из ее рта сочилась пена, а вся кожа оказалась покрыта чешуистыми пятнами темно-зеленого цвета. Змеиная дочь с такой силой ударялась головой о стекло, что кое-где оно пошло трещинами. Она открыла желтые глаза с вертикальными зрачками, высунула раздвоенный язык и зашипела.
  Я в ужасе отступила к водоему, крепко, до боли, сжимая в руке змеиный камень. Випера ползла за мной.
  -Отдай ...мне...мое сердце! - слова, слетавшие с раздвоенного языка становились все неразборчивее. - Я же умираю...Ты видишь это?
  Что-то похожее на жалость шевельнулось в душе. Ноги по инерции шагнули к несчастному существу, находящемуся на грани гибели.
  -Нежина, не вздумай! - предостерегающе крикнул еж.-Эта змея почти мертва. В ней не осталось ничего человеческого, раз мой укус на нее так подействовал! Вы связаны, это правда, но Випера сама выбрала избавиться от своего сердца, доверив ее своему любимцу! Правда, и от змея со временем она тоже решила избавиться. И ты хочешь помочь этому чудовищу?
  Випера злобно зашипела, показывая загнутые ядовитые зубы, каждый не меньше дюйма длиной.
  -Глупец! Если погибну я, то погибнет и она, об этом ты не подумал? А змею давно была пора отправляться к Великому Полозу: слишком многое он стал себе позволять! Вздумал учить меня управлять государством, действовал шантажом, грозил разбить самое дорогое, что во мне было. Отдай мне мое сердце, Нежина, и я обещаю мир и процветание этой стране!
  -Не слушай ее, даже собственное сердце ее организм отторгнет. Посмотри на свою руку, ты видишь укус, но не чувствуешь боли, ведь так?
  Я машинально опустила глаза вниз. Действительно, из четырех маленьких дырочек на руке, сжимавшей холодное королевское сердце, выступило немного крови, но, в целом, никаких заметных неудобств, кроме легкого пощипывания, ранка не доставляла.
  -А теперь посмотри на искаженную проекцию своей фантазии! Вспомни ее гладкую кожу и прекрасные глаза! Змею уже нельзя спасти! Кидай камень в пруд, тебе пора домой!
  Услышав последние слова зверька, змея с еще человеческими чертами лица, взвыла и из последних сил кинулась за мной. Это сразу придало решимости. С быстротой молнии я размахнулась, чтобы бросить талисман точно в середину спокойной воды. Камень разбил ровную поверхность и плавно опустился на дно. Вода забурлила, меняя по очереди все цвета радуги.
  -А теперь ныряй, пока он окончательно не растаял! - крикнул еж.
  Я послушно кинулась в воду, успев почувствовать легкое касание: змеиная дочь попыталась удержать меня, но чешуя на пальцах - не самый лучший гарпун. Меня затянуло в бурлящую воронку. Последнее, что уловил мой глаз сквозь пузырящуюся воду - печально смотрящий еж. Он помахал мне лапкой.
  -Еще увидимся!
  Вода тянула на дно, не давала выплыть на поверхность. К моему изумлению, дно оказалось прозрачным, и сквозь него светился светлячковыми звездочками потолок пещеры Верхнего мира.
  Но попасть туда оказалось невозможным, и, теряя силы, я упала прямо на дно. Тихая, уже спокойная вода накрыла сверху плотным тяжелым одеялом. Бороться с ним сил не было, и я закрыла глаза, уголком взгляда заметив быструю тень, метнувшуюся к моей груди. Дальше была темнота.
  Глава 12. Домашнее счастье.
  -Нежина, вставай! - кто-то настойчиво выкрикивал прямо в ухо мое имя. - Ну вставай же!
  Что там говорила старая троллиха про рай? У каждого он свой? Но я точно не заказывала постоянно тормошащих меня голосов. Усталость не давала поднять веки, но беспокойный голос сбоку требовал это сделать немедленно.
  -Ты сама напросилась! - голос как-то неуверенно вздохнул.
  -Ай!
  Щеку обожгло, точно крапивой. Резко приподнявшись, я очумело смотрела на облегченно улыбающуюся физиономию Алекса. Левая сторона лица пылала. Размахнувшись, я точным ударом припечатала ладонь к красивому лицу моего несостоявшегося супруга.
  -За что? - обиженно воскликнул тот, сидя напротив меня и тоже потирая левую щеку.
  -А ты меня?
  -Я подумал, что ты умерла, наглотавшись воды. Я вытащил тебя со дна источника синюю, с белыми губами. Как еще можно было тебе помочь? - надулся Алекс. - Между прочим, можно было просто сказать "спасибо". И объясни мне, пожалуйста, неужели я так противен, что лучше уж в омут с головой, только бы не за меня замуж?
  Его карие глаза смотрели на меня с укором и печалью. Я промолчала, упрямо смотря на свои колени и боясь встретиться взглядом с мужчиной.
  -Если бы я знал, чем это обернется, - продолжил он после паузы, - то никогда не стал бы затевать всего этого представления. Выходит, что все здесь написанное - вранье?
  Алекс помахал перед моим носом толстой тетрадкой в синей клеенчатой обложке.
  -Ой, это же мой дневник! Откуда он у тебя? - я машинально протянула руку за хранилищем воспоминаний, но державший всю мою жизнь в руках Алекс быстро спрятал тетрадь за спину.
  -Итак, последняя запись! - саркастически возвестил он, перелистывая плотно исписанные страницы и остановившись на последней. Дальше шли только рисунки цветочков и домиков с косыми трубами и хозяевами, размером больше самих домиков.
  -Не надо читать! - я смотрела на мужчину испепеляющим взором, но при этом чувствовала, как заливается краской лицо. Теперь сложно было определить, на какую сторону пришлась оплеуха, - обе половины горели невыносимо. Однако Алекс не обратил на мое смущение ровно никакого внимания.
  Вытянув руку вперед, он согнул ее в локте, прижал к груди и торжественно продекламировал:
  -"Завтра моя свадьба. Что ж, принц так и не приехал, чуда не случилось, и сказки пора забросить в дальний пыльный угол, как и говорила мама. Нужно начинать взрослую жизнь: быть как все; мечтать о хорошо налаженном быте, умных, хорошо воспитанных, скучных, как муж, детях; получать удовольствие либо от вкусной еды, при этом превращаясь в подобие кадки с выжженными пергидрольными локонами на голове с застиранными глазами и в застиранном халате, либо обратиться в изрядно молодящуюся дамочку, все с теми же выбеленными локонами, с сигаретой в артритных пальцах, и томно смотреть на мужчин моложе себя, с сожалением вздыхая: "Ах, кому я отдала свою молодость!"
  Сказок не бывает. Они ушли куда-то далеко-далеко, в книжные страны, а принцы, которые в изобилии встречались на моем пути, неизбежно оказывались переодетыми конями. Как же хочется романтики, необычных поступков! Хочу, чтобы меня завоевывали, а не терпели! Но теперь все, никаких сказок. Возвращаюсь в реальность".
  Алекс опустил тетрадь вниз.
  -А я, как дурак, решил, что все это правда, что у меня есть шанс, если я совершу что-нибудь крайне глупое, но очень романтичное. И что я получил в ответ? По-моему, ты сама не знаешь, чего хочешь.
  Он усмехнулся, поглаживая большим пальцем переплет.
  -И теперь я совершенно не знаю, как мне поступить. Хотелось бы узнать, а чего ты хочешь?
  -Я? Алекс, я хочу покоя. Если хочешь, то мы можем попробовать пожить вместе, но, пожалуйста, без этой пугающей романтики. Все-таки я выросла, и детские сказки остались только в моих фантазиях. Наяву чудес не бывает...
  -А вот и бывают, - твердо заявил мой будущий мужчина, и уже на следующий день меня с визгом целовала дочка, а мама плакала и крестилась.
  Зимой мы поженились. У Алекса это был первый брак, и он настоял на свадьбе, но предупредил, что все придумает сам, а мне нужно будет только принять его решение.
  И опять свадебное утро, но теперь вокруг меня мои подруги , мама и дочка. Накануне мы все вместе славно посидели в пахучей бане, щедро плеская отваром чабреца на каменку. Печь добродушно шипела и обдавала нас клубами ароматного дыма. Напившись травяного чаю, вдоволь нахохотавшись и изрядно надоев банному зеркалу вопросами: "Покажи мне суженого" и "Кто на свете всех милее?", мои подружки отправились спать, а мы с мамой долго не могли уснуть. Я слышала ее дыхание на соседней кровати, и точно знала, что она не спит и думает обо мне, о том, правильно ли я поступаю. Но этого я и сама не знала, просто чувствовала, что так и должно быть и никак иначе. Декабрьская ночь пролетела быстро, и вот уже розовый рассвет робко стучится в окно.
  Растерянная мама стоит передо мной. В руках у нее большая коробка с надписью: "Надень меня!"
  -Что это такое? - спросонья шепчу я, еле продирая глаза. Мама испуганна не меньше меня.
  -Не знаю. Эту только сейчас принесли. Там и другие...
  Но я уже лечу по лестнице вниз и вижу, как девчонки со вздохами восхищения раскрывают коробки, перевязанные будто рождественские подарки, яркими лентами.
  -О Бозе мой! - восторгается моя маленькая женщина, переворошив свою коробку и найдя там чудное темно-синее платье, теплые валенки и шубку того же цвета. Девчонки в своих коробках нашли нечто подобное, только других цветов, и теперь с жадностью взирают на мой ящик.
  -Ну же, Нежина, открывай скорее!
  Их глаза горят нетерпением, но я подхватываю коробку и ухожу наверх. Следом за мной в комнату заходит незнакомая женщина и, видя мой испуг, виновато поднимает руки:
  -Я всего лишь стилист, давайте я помогу вам привести себя в порядок.
  Через час я смотрю на себя в зеркало и не могу узнать. Если раньше на новогодние утренники в зеркале я видела маленькую веселую снежинку, то теперь в зеркале спокойно стояла рыжеволосая статная снежная королева с белоснежной кожей, угольно-черными ресницами, алыми губами и пронзительно-синими очами. Я попятилась - королева тоже сделала шаг назад. Я подняла руку, чтобы потрогать свои волосы, снежная женщина вытянула руку и поправила диадему в сложноуложенных волосах и тронула серьги в виде блестящих снежинок, по-видимому, вырезанных из цельных алмазов.
  -Ваш будущий муж велел передать, чтобы через полчаса вы были готовы.
  Я в восхищении оглянулась, чтобы посмотреть на человека, сотворившего эту красоту, но стилиста уже не оказалось в комнате. По веселым голосам снизу я поняла, что стилист теперь создает образы подругам и маме. У меня есть несколько минут, всего лишь полчаса. Кровь так бьет в виски, что прекрасную белоснежную кожу прорывает яркий румянец, и я нравлюсь себе еще больше. Но коробка. Она не дает мне покоя.
  Я опускаюсь на четвереньки и осторожно разворачиваю хрустящую бумагу, снимаю шелковые ленты и поднимаю крышку. Под ней я обнаруживаю длинное платье из тонкой ангорской шерсти, кипельно-белое, очень теплое, песцовую шубку, сапоги на тонком каблуке и меховой подкладке и тонкой вязки платок-паутинку. Отдельно лежит белое кружево белья и записка: "Оденешься - не смотри в зеркало, я хочу первым тебя увидеть".
  С трепетом я натягиваю на себя все это и выхожу на улицу.
  Раннее зимнее холодное утро. Снег скрипит и пахнет мандаринами. Деревья в легкой завесе инея. Вокруг так прекрасно, что я боюсь потеряться на этом фоне, и закрываю глаза от страха и ослепительного снежного сияния, но восхищенный девчоночий вздох заставляет меня оглядеться. Девчонки с восторгом и удивлением смотрят на меня и трогают одежду.
  -С ума сойти!
  -Именно на такую реакцию я и рассчитывал! - улыбающийся Алекс в белоснежном костюме протягивал мне свадебный букет из крошечных белых мишек.
  -Такой точно не завянет! - ласково шепнул мой мужчина, беря меня под локоток и ведя к саням, запряженным, как в сказке, тройкой длинногривых коней. Белоснежные лошади бьют копытами, выдыхают пар клубами, точно огнедышащие драконы. Все так красиво и необычно, что у меня трясутся колени и сводит пальцы на ногах. А тройка мчит нас под свист и улюлюканье через зимний лес, морозный воздух кружит голову, пьянит и мятой отдает во рту. Через полчаса мы останавливаемся у небольшой церквушки, затерянной в чаще. Старый священник ласково смотрит на нас, возлагает на головы тяжелые венцы, поднимает руку для благословения и произносит: "Господи, Боже наш, славою и честию венчай я!".
  Алекс молчит, но в его глазах я читаю: "Ты моя жена!"
  -Ты моя жизнь! - произношу я про себя и целую своего мужчину. Я За Мужем!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"