Особенно опасной и поэтому малочисленной оказалась первая демонстрация с транспарантом на площади Пушкина - всего пятеро участников, считая провокатора. Было это в Москве, год 1973, третье мая.
Давно записал: 'Если кто-нибудь из моих друзей, с которыми мы прошли рядом с чекистскими заготовками, которые могли кончиться чем угодно, предаст меня: скажет громко, чтобы другие услышали, или напишет, чтобы другие прочли, - то я расследую это позорное дело тщательно, опрошу, кто слышал или читал, проверю каждое слово, так ли это или мне только кажется, - и если подтвердится, что было такое позорное дело, то не отвечу'.
В 1997, если не ошибаюсь, вывели на меня одного из троих, два раза вывели. Сначала на знаменитом иерусалимском рынке, по главному проходу от Яффо к Агрипас, он шел навстречу мне, смотрел прямо перед собой, не глядя на меня и по сторонам на рыночные прелести, так и разминулись, почти плечом к плечу. Все, выводимые на меня стукачи, искали мои глаза, чтобы зацепиться и не проскочить мимо и разговорить меня. Спасибо и на этом, что не выполнял задание. Второй раз - в день, когда прилетал король, который ещё по ту сторону Иордана. Я шёл в центре города с большой сумкой книг для хайфских магазинов, а прилёт короля и непривычно большая сумка в моих руках в такой день - большой вопрос для опекающих меня, а он шёл навстречу мне и снова не выполнял задание.
Так бы и осталось это безответным, если бы не покушение в 2003 году - это кэгэбэ и их люди.
Кэгэбэ - это убийства, если одним словом.
Сомнения долгих тридцати лет прошли.
Мимо всего остального хотел пройти - людские раздоры, свары.