Аннотация: Брестский Областной Наркологический Диспансер. Пребывал двое суток в оном.
Однажды...
Однажды, в середине декабря 2006-го года мне довелось, или пришлось, побывать в БОНДе.
Как туда я попал, другая история, с дня рождения Валеры в чужом городе, единственное, так что начну с "десятки", опуская эту предысторию. В БОНД был доставлен на одном из экипажей "десятки" в наручниках, как положено.
Опять же, оставим объяснение цо то есть - "десятка", ибо узнал я значение данной цифири только через сутки, примерно, у других обитателей БОНДа. Всему своё время, не все же в Бресте проживают, люди и в других местах и странах есть, которые не знают великое значение "десятки" в жизни города.
В отличие от:
Местных либералов, журналистов, историков и прочих. Особенно столичные историки: ведь БОНД - это малая часть истории родного края в перспективе.
Итак, настороженные зелёные человечики (такова форма у служителей "десятки" в Бресте) засунули меня в бело-синий ПАЗик, что живенько мне напомнил похожий, но не столь комфортабельный, из кабульского морга. Этот ицилоп двинулся по ухабам в неведомое из примерного центра города Брест.
Вот и брестский космонавт Климук проплыл мимо бюстом...
Неведомое, как показалось, оказалось на окраине. Зелёные человечики вывели. Посадили в кабинет. В кабинет вошёл чисто блатной пахан. Сел напротив. Стал строить. Я понял, что смерть. Ну что ж... Наехал по фене, он в три раза круче ответил.
Некая дура в белом халате просунулась в проём двери, я ей задвинул, что хрен с ним, готов умереть, но этому козлу голову отрежу ДО ТОГО. Проём двери опустел тут же.
Пикировка блатная продолжалась ещё минут пять, пока эта дура в белом халате, просунувшись вновь головой в проём двери, не обозвала пахана доктором...
--
Вы доктор?!!! - это я удивился. - В таком случае я должен извиниться за все предыдущие свои слова.
Гм. Мужик просмотрел мои документы, и мы с ним после нашли общее понимание со словами и без слов. Это была Пряжка - брестская психушка. Так я в неё не попал.
Вызванные "паханом" зелёные человечики вновь надели наручнички и повезли по ухабам в своей "десятке" обратно в центр...
Высадили после многокилометрового асфальта. Ээээ - колдобин, в каком-то дворе. Я был тих, аки ангел. Завели в приёмный покой.
--
Да пошли вы нахуйуроды с шутками вашими в час ночи!
--
О. Нахуй послала... - телефон отобрали (шутили мы иногда всяко-разно, подумала Галя, что шутку в час ночи изображаю, не поняла, что афганские братья франкенштейны Женя и Валера ТАК пошутили со мной).
В приёмном покое, помимо приёмщицы в белом халате сидели четыре парня в разношёрстной одёжке полууголовного вида. Им меня и отдали для доставки в отделение.
Путь туда лежал через коридор, в конце которого светилась освещением душевая. Мне в голову пришли кадры из голливудских фильмов, где в душевых насилуют вновь прибывших. Я подумал, что сейчас со мной ту же фигню устроят. Решил, что лучше умирать молодым. Завязалась битва. Подоспели ещё двое, скоро меня таки скрутили...
Шесть парней занесли меня в палату N1 и уложили на койку под номером один. Я всё ещё думал про Голливуд, и сопротивлялся, как мог:
--
Что ты, сука, стоишь и смотришь! Со шприцом своим!!! - это медсестре с успокоительным, - Что, тоже в задницу трахать будешь? Чем??? Всех завтра замочу, уроды!!!
Это меня не оставлял Голливуд, всё думал, что опускать собрались все кругом, а я - убивать и умирать... Умирать привык.
Провозившись минут десять, меня прикрутили к кровати специальными прикрутками за руки-ноги и жгутом через грудь, укололи. Потом укололи ещё... Я, типа, успокоился, но на самом деле затаил мысль усыпить бдительность, открутить прикрутки и бежать. Через время прикрутку с правой руки мне удалось развязать, но когда я приступил к левой, оставленный при мне караульный обнаружил сей тайный замысел, и не оставил мне шанса на побег, прикрутив руки как можно жёстче.
Несмотря на уколы, ночь прошла не особенно приятно в вертикально распятом состоянии. Затянутые повязки натёрли запястья рук, ноги тоже пострадали. Когда рассвело, смог, наконец, оценить место: довольно большая палата, десять коек, занято шесть, ещё на одной спал мой караульный из другой палаты.
Полчаса уговоров, и меня развязали в туалет. Вернувшись, смог уже отрубиться нормально, без пут на конечностях.
Завтрак принесли: типа чай и макароны... Типа. Говна тарелка.
Часам к одиннадцати окончательно пришёл в себя. Все ночные кошмары оказались ерундой. Санитары оказались теми же пациентами, только из других палат. Постепенно прояснялась действующая тут система рыабилитации. В первую палату поступали все вновь прибывшие. Их либо доставляла пресловутая "десятка" - психическое отделение местной ментовки, из домов и с улиц города. Либо людей сдавали (приводили) сами родственники - это уже за деньги, например для вывода из запоя... Пациенты из первой палаты лишались всех прав, единственным развлечением был поход строем в туалет, собственно по туалетным нуждам и на перекур. Ну, и строем же в столовую на завтрак/обед/ужин. В обязанности вменялись процедуры, сдача всевозможных анализов, уколы и приём таблеток под контролем.
Когда пациент своим поведением доказывал что встал на путь исправления, он переводился на следующий уровень - во вторую палату. Получал свободу передвижения внутри отделения, возможность иметь мобильник, деньги, и обязанность производить уборку в своей палате.
Всего палат было десять, и постепенный перевод в каждую обозначал собой переход на новый уровень с появлением всё большего количества степеней свободы и с увеличением количества обязанностей. Доставившие меня давеча из приёмного отделения парни и были как раз пациентами с 5-7 уровней (палат). Минимальный срок пребывания в наркологии составлял 21 день, и если человек успешно доходил до десятого уровня, он подлежал выписке. Но бывали и срывы. В частности один доходяга при мне скатился с седьмого уровня на первый - был переведен вновь в первую палату, за то, что намедни слинял в магАзин, купил и выжрал две бутылки чернила, буянил в городе, на кого-то напал, был задержан и доставлен пресловутой "десяткой" обратно. Как это уёбище могло буянить, я не представляю, и уж тем более не представляю, как оно смогло дойти аж до седьмого уровня... Совершенно сумасшедший примат, но тихой при этом. После обеда он стал истово креститься, тревожные мысли его одолели - по глазам было видно... Попросил чтоб ему срочно дали телефон: он будет звонить по 02, сообщать важную информацию о совершённом им преступлении.
Прикололось всё отделение - мобилу дали, он что-то бредил в трубку, но крайне непонятное ни для зрителей шоу, ни для дежурного на другом конце:
--
Это милиция? - выяснял он минуты три (неповторимо).
--
Я такой-то, такой-то, хочу сделать заявление особой важности. Откуда говорю? Из наркологии, из первой палаты.
Все ржут, дежурный на другом конце, естественно, бросает трубку - так несколько раз на повторе. В конце концов, милиция была вызвана через медсестру. Приехал целый капитан на "Опеле Вектре", с мигалкой и звуковым сопровождением, поговорил с неудавшимся заявителем минут пятнадцать и убыл восвояси.
С этим же персонажем уже пятые сутки происходила и другая неприятность: запор. По нескольку часов в день просиживал он на очке, выпучив глаза от напряга. Но... не выходит каменный цветочек, и хоть ты тресни! На моё предложение дать ему, наконец, слабительное выяснилось, что непрофильные лекарства, особенно такие дорогостоящие, в диспансере отсутствуют. Ещё одно подтверждение того, что бесплатная медицина всем хороша, за исключением одной мелочи: она чаще всего не лечит, а калечит.
Я, кстати, после возвращения домой из этого богоугодного заведения, свалился на трое суток с температурой 38-39, подхватив какую-то инфекцию от соседа, который сутки жаловался на температуру и недомогание, и просил осмотреть себя на сей счёт. Но, вплоть до моей выписки, осмотр произведён не был. Представил я себе как он всех там перезаражал, и всё отделение пало... А непрофильных лекарств то нет! Не знаю, возможно, так всё и произошло в дальнейшем.
В общем, оклемавшись наутро после своего прибытия, я постепенно вжился в существование палаты номер один. Отношения между пациентами были вполне нормальными и доброжелательными, малыми запасами курева делились те, которые ими обладали, а как я уже говорил, походы на перекур были практически единственным развлечением обитателей.
Доставившие меня давеча в отделение шестеро парней из других палат, с которыми я бился ночью, навестили меня все, проявляя трогательное участие, один из них добыл мне на пару минут мобильный телефон, чтоб я смог позвонить домой и куда ещё мне надо. Смог дозвониться лишь другу в Минск, вкратце описал ему своё положение и попросил его связаться с женой и с кем надо (я всё ещё не врубался что в Бресте с дня рождения в ментовку меня сдали "друзья"-афганцы Женя и Валера). Как выяснилось впоследствии жена, поняв, что всё это не тупая пьяная шутка, а дебильная реальность, пыталась дозвониться Валере, но тот не отвечал ни по мобильному, ни по домашнему. Дозвонилась с утра Жене (столичному историку), тот ничего ей поначалу даже не рассказал, при втором разговоре уже ближе к вечеру того дня он четверть часа, не давая ей раскрыть рот, рассказывал (а надо заметить, этот столичный историк молчит только во сне, когда бодрствует говорит не умолкая) какой я плохой, как ужасно себя вёл, бегал с ножом, покусал кого-то (уже двадцать первый век, а он кусается!), и как она со мной живёт, и что ничего страшного - вылечат меня, а что делать? А денег у меня нормальное количество, он заглядывал в мой кошелёк... Женя этот.
Блядь.
Видимо, в какой то момент повёл я себя действительно ужасно. Хозяину, и, по крайней мере, ещё двоим гостям из присутствовавших там, т.е. трое было бывших воинов ВДВ за столом, ничего не оставалось делать, как вызвать по мою душу ментовскую психбригаду...
Вопрос: "Так что получается, это тебя твой друг сюда сдал???" - преследовал меня все двое суток пребывания в БОНДе. Я отвечал: "Да вот и сам ничего не пойму пока"...
Вернёмся к обитателям полутюремной палаты номер один: старый алкаш Анатолий, нормальный мужик лет под шестьдесят; Игорь, вполне нормальный (ненормальность проявилась лишь при утреннем обходе в понедельник главврача отделения), которого сдала на лечение мама; бывший помощник коменданта второй наркологии, административный работник; и мужичёк кавказкой наружности, имевший привычку как нохчи сидеть не на кровати, а между, на корточках. С утра до вечера между перекурами и приёмами пищи, если не спал.
Все чего-то меня шугались, даже из высших палат, хотя я повёл себя вполне интеллигентно в дальнейшем: извините, позвольте папиросу, и т. п... Из второй палаты спустили одного мужичка ни за что, который был твёрдо уверен что назавтра меня отпустят (он то и затемпературил тут же, заразив меня инфекцией через свой шёпот на ушко про то, что как я буду свободен, отдать ему немного денег на сигареты).
Денег был ноль - всё отняли. Приходилось зачастую унижаться в сортире, прося сигаретку у кого не попадя, давали не всем, но мне - всегда почему-то.
Но чаще спасал Эдик, один из тех шести, с кем бился при доставке. Он тоже почему-то верил в моё скорое освобождение и благодарность (он, они были правы!).
Вечером по очереди вызвали на проверку давления (анализы из вены, пальца, мазок из члена и пописать уже были сданы, остался так в итоге и не сданный анализ кала). Дама-медсестра снимала давление, парень, лет эдак двадцати шести, обращавшийся ко всем на "Ты" выяснял вопросы, впервые услышанные:
--
Фамилия
--
Где проживаете
--
Где сейчас находитесь
Я ответил:
--
город Брест
Он замешкался, а:
--
А, ты ж из Минска!
--
Ну.
--
В каком заведении находишься?
--
В БОНДе.
--
А что это?
--
Неврологический диспансер.
--
НАРКОЛОГИЧЕСКИЙ!
--
Извините, название при доставке не прочёл.
--
Как ты сюда попал?
Тут я впервые изложил медперсоналу правдивую версию событий, которая выглядела как бред:
В пятницу вечером мы прибыли в Брест на автомобиле из Минска на ДР Валеры. Мы, это авторы проекта ArtOfWar - творчество ветеранов последних войн (на самом деле минским автором был лишь я, Женя - птица-говорун - великий берарушский историк, автор из иного). Наутро, дополнительно, посетили артиллерийскую бригаду в Южном городке. Там, совместно с ветеранами бригады, прошедшими Отечественную и Афган, а так же представителями местной прессы, наблюдали занятия офицеров бригады со школьниками, девятиклассниками: ликвидация опорного пункта террористов. Дети шныряли по полю тройками под взрывы взрывпакетов (к каждому ребёнку был приставлен офицер с оными), и стреляли холостыми. Два магазина холостых на каждого.
Потом посетили музей бригады, и далее я лично вручил командиру бригады книги наших авторов и альманах, вышедший в ноябре.
Далее посетили солдатскую столовую, где в отдельном закутке командование бригады угостило всех присутствующих солдатским обедом и выпивкой. За столом в армии мы провели около двух с половиной часов, после чего поехали праздновать ДР Валеры к нему на квартиру. После возлияний в бригаде, я позабыл свою заповедь: не пить много в незнакомых компаниях. Люди там могут оказаться хорошими, а могут и не очень... Кто-то вызывает симпатию, а кто-то неприязнь. А неприязнь, помноженная на контузию чревата.
В общем, меня перемкнуло в какой-то момент. Память отказала, проблески ея - менты в доме, с которыми задушевно беседуем.
--
Ну что, надо забирать, - один мент провозгласил в итоге.
--
Валера, и что? Вот так вот? - это я к имениннику. Именинник почему-то в крови, я смутно догадываюсь, что это моих "рук" дело...
Валера молчит, и смотрит в сторону. Меня уводят.
Последний диалог-монолог медперсоналу не озвучивал, вспомнил самостоятельно следующей ночью что, вероятно, был очень неадекватен в предыдущую субботу.
Перед сном, с малым обходом, прибыл некий врач. Предлагал укол для лучшего сна.
--
Не нужно, спасибо. Позвольте мне получить мобильный телефон и немного денег на сигареты!
--
Ну, как знаешь. О просьбе твоей - подумаем.
Подошёл один из шести доставлявших, говорит, мол, а чего на укол не согласился, спал бы лучше!
Урод:
--
Блин, всю жизнь спал без уколов, а тут что, место, где привыкают? Ты чё мне тут гонишь? - ответил я, доброхот свалил.
А уже ночь с воскресенья на понедельник. Первым в палату "десятка" доставила корейца после тридцатидневного запоя. Он что-то мычал (наливай, дай сигарету, где я, что я, и т.п.) его привязали только за руки к кровати. Скоро кореец, сданный женой, утих.
Вторым самоубийцу. Девятиклассник порезал себе вены из-за несчастной любви. Его не вязали, так лежал, зыркая глазами на храпящих вокруг.
Третьим какого-то местного завсегдатая: я тут уже в третий раз, ничё, прорвёмся... Гонялся за женой, спрятавшей заначку, с ножом.
Значит, первая палата заполнилась целиком - десять пациентов. Как минимум на перевод во вторую теперь я мог рассчитывать железно! Ибо в первой два-три места всегда должны оставаться свободными для "свежих" поступлений. Давеча, кстати, одного ещё доставили, осоловелого, днём - мама сдала после трёхдневного запоя за свои деньги. Спал человек без перерыву, что мог бы и дома делать. Вот идиоты, порой, эти мамы.
--
Ну что, готовься к переводу во вторую палату, - подошёл ко мне наутро один из пресловутых шести.
--
А что, я был самым тихим за последние двое суток!
--
Да... Такого счастья как ты ни разу не видел за всё время здесь.
--
Но мне, пожалуй, лучше к выписке готовиться?
--
Э, такого не бывает. Отсюда никто не выходит раньше чем через 21 день. Разве что родственники подсуетятся.
Блин. Жене переться в этот дебильный Брест... Ладно, поглядим! Температурщик и Эдик меня убеждали, что если я не лоханусь, то буду свободен сегодня же. Посмотрим.
Восемь утра. Заявились бабы в белых халатах. С осмотром перед осмотром врача. Ничего не нашли лишнего, поэтому вычистили тумбочки от газет. Читать было совершенно нечего, Эдик, хромоног хороший, прислал мне Джерома - "Трое в лодке, не считая собаки", издания годов семидесятых. Господи, хоть книжка нашлась одна хорошая в отделении!!! Не дочитал, но оценил снова после детства.
Вынесенные газеты вызвали возмущение обитателей, которые были быстро погашены бабами в белых халатах. Моя образцовая тумбочка сверкала туалетными принадлежностями и книжкой Джером К. Джерома "Трое в лодке, не считая собаки" издания годов семидесятых.
Доктор (звался пациентами Сан Саныч, хотя на самом деле он был Филип Филипыч, пришёл внезапно, и огорошил первым делом меня:
--
Ну, рассказывай, как сюда попал.
--
Я уже раз пять рассказывал.
--
Ничего, мне НУЖНО повторить.
Я ему вновь про артиллерийскую бригаду, СМИ, ДР Валеры...
--
Я ж в бригаду могу и позвонить!
--
Так звоните! Вы слышали всё, что я сказал. Это чистая правда!
--
Встань. Ноги вместе, руки вперёд, высунь язык. А... всё понятно! - что тебе понятно, думаю, ну обложен язык после выпитого...
--
Где сейчас находишься?
--
В Брестском Областном Наркологическом Диспансере, - чётко отвечаю.
--
Какое сегодня число?
--
18 декабря.
--
Какой день?
--
Понедельник.
--
Ладно, займусь тобой отдельно.
Дальнейшее меня удивило: из десяти пациентов первой палаты лишь четверо смогли ответить правильно на вопросы про число, месяц, где находитесь... Кореец сказал что примерно двадцатые числа сентября, Игорь, что был вполне адекватен вроде бы, как оказалось, попал в наркологию с верёвками...
Доктор:
--
Что делал перед приводом?
--
Сворачивал верёвки в клубок.
--
Откуда взялись?
--
Были везде. Во рту, на руках...
--
И когда свернул куда дел?
--
Не знаю. Они пропали.
О, блин!!! К нему через час, к Игорю этому, приехала мать и жена. Орал он на мать:
--
Что ж ты меня сдала сюда, сволочь! Завтра, не дай Бог, выпьешь рюмку шампанского, я вызову "десятку", тебя сдам!!!
--
Игорёк...
Ужас, короче. Образовался завтрак после обхода. По возвращении Анатолий, самая старшая из присутствующих здесь дам, ко мне:
--
Ну что, Сан Саныч же сказал, что с тобой разберётся в первую очередь. Иди, выясняй!
--
Анатолий!!! Не торопись, а то успеешь. Он сказал, он сказал. Он сделает, нормальный мужчина, видно. Негоже человека подгонять в таком деле.
Я был прав. Был вызван на консилиум в кабинет Сан Саныча. Трое врачей (двое мужчин и женщина в очках) преклонного возраста пытали меня минут тридцать.
--
Чем болел? Где находишься? Какое число? Куда ранен? Наркотики употреблял? В последний раз в пятницу? ...
--
Осколочное ранение (перелом) нижней трети правого плеча. Показать?
--
Не надо.
--
Наркотики видел последний раз лет пятнадцать назад. А ТАМ все употребляли. Говорю же: ТАМ.
...
Отмучили доктора, отошли к окну:
--
Ну что, ЭТО НЕ НАШ СЛУЧАЙ.
--
Да, ЭТО НЕ НАШ СЛУЧАЙ.
--
Да, ЭТО НЕ НАШ СЛУЧАЙ.
--
У кого ты был на Дне рождения?
--
У Валеры Цапкова, "Брестский курьер". Майор в отставке.
--
А, знаю! - Сан Саныч знал!!! - Вы ж афганцы! И что, он тебя вот так вот сдал? Не понял.
--
Да я и сам до сих пор ничего не понимаю, ну был не прав, повёл себя, в лоб бы настучали да спать уложили...
Позвонил Сан Саныч в редакцию. Валеры в ней не оказалось (ясное дело, я ж его покусал). Попросил, чтоб Валера перезвонил ему.
Я:
--
Телефон Валеры в моей мобиле, так не помню, позвольте я принесу.
--
Хорошо. Иди на пост медсестры, скажи, что я приказал выдать тебе телефон. Если будут проблемы, шли её ко мне.
Спустился на пост:
--
Сан Саныч приказал выдать мне мой мобильный телефон.
--
Кто-кто?!!!
--
Ну, не знаю, врач, производивший осмотр сегодня утром. Если есть сомнения, можете подняться в его кабинет. - и указал пальцем на верхний этаж.
Сомнения пропали, телефон из сейфа выдали. Поднялся в его кабинет. Позвонил:
--
Валера, привет, и что я такого учудил, что вы меня в ментовку сдали?
--
А ты не помнишь?
--
Нет.
--
Ну, и, слава Богу!
--
Ладно, это всё лирика, даю доктора.
Через полчаса меня выписали из наркологического диспансера города Бреста. Сан Саныч на последок спросил:
--
И что ты сейчас будешь делать?
--
Как что. Иду на вокзал и еду домой!
--
А опохмеляться не попрёшься?
--
Нет, конечно, тем более что всё уже прошло за двое суток.
--
Ладно, свободен, книжку свою пришли нам.
--
Извините, ещё не издавался. Есть "Конвейер смерти" у Валеры, привёз из Минска, и только эту книгу в бригаду не сдали, Николая Прокудина. Попрошу, чтобы занёс Вам. - Спасибо, - мы пожали друг другу руки...
Из оставшихся денег купил блок "Космоса" для наркологических больных и билет до Минска. И Эдику флакон Корвалола в аптеке. Алкаш, блин. Обнаружил в наркологии ещё брата по разуму: Баку усмирял зимой 1991 года, в январе. Были там, рассказал, летом того года. В Шихово на пляжу лежим, а напротив блок-пост, метрах в ста на дороге. Солдатики в брониках... Маразм.
На вокзале обнаружил "Экипаж машины боевой" под названием почему-то "Дембельский аккорд" Витали Кривенко, но денег уже не хватило купить Сан Санычу (восемь тысяч белорусских рублей). А ему, как специалисту по наркологии, не мешало бы прочитать эту повесть. Что это - наркотики в Афгане...
В моё плацкартное купе поезда Брест-Санкт-Петербург на третьей станции после Бреста вошёл мужчина европейской внешности, ирландец, работающий по чернобыльской программе. Перемещался из белорусской вёски в украинскую по своим чернобыльским делам. Когда я пропел оду ирландскому пиву "Шарп" и "Гиннес", он сходил в вагон-ресторан и купил нам по "Балтике N3". Отказаться никак не мог, пришлось опохмеляться на зло Сан Санычу. Развлекал Павла (так представился ирландец, добавив, что когда он пересекал белорусскую границу, его заставили вписать в графу отчество какое-нибудь отчество. Но у нас в Ирландии нет такой графы! Не важно, настояли пограничники. Так что для белорусов я Павел Иванович теперь) байками всю дальнейшую дорогу.