Аннотация: ВК-3.Оставив о себе добрую память, он ушёл...
Он ушёл. Ушёл туда, откуда уже не возвращаются, успев сделать многое: посадить сад, вырастить детей и оставить о себе добрую память.
Похоронив мужа, Ольга вернулась к прежнему месту работы, в тот красивый, но чужой город, окантованный голубыми зигзагами Альп, с его уютными домами и широкими улицами, зелёными парками и скверами. Здесь они вдвоём любили бродить, здесь им нравилось мечтать о том времени, когда они вернутся домой и проживут остаток лет, не в прежней нужде, но по-прежнему вместе. Но он ушёл.
Для Ольги потекли однообразные недели, заполненные рабочими буднями и невыносимыми выходными днями. То время отдыха, которое раньше они ждали с нетерпением, и проводили с интересом, теперь превратилось в муку. Непривычное одиночество угнетало. После многолетнего удачного супружеского союза в её жизни образовалась пустота.
- Ты разговаривай с ним, - советовали одни. - Он тебя услышит и ответит. Вот увидишь!
Она пыталась разговаривать с его фотографией, сделанной на фоне зеркального шара фонтана в центре богатой и многолюдной столицы графства Монако.
- Скажи cheese, - попросила тогда Ольга, рассматривая похорошевшего после лечения мужа на экране фотоаппарата.
Он улыбнулся. В тот момент им обоим верилось, что самое страшное позади, что их жизнь вернётся в привычное русло и всё будет так, как было. Будут интересные поездки, летние встречи с родными, тихие семейные ужины с разговорами обо всём, переговоры по скайпу с прыгающими внуками перед вебкамерой, пешие и велосипедные прогулки. Будет всё то, чем они дорожили, что приносило им радость быть вместе.
Но не случилось так. Его поглотили глубины реки Леты, а она осталась в одиночестве на её берегу.
Совет разговаривать с ним не помогал, муж не отвечал. Было хуже. Она, глядя на фото, плакала. Ничего хорошего из общения с изображением не выходило.
Будучи оптимистом по характеру, Ольга не могла найти ничего положительного в том, что болезнь в четыре года сожрала этого уникального человека. Он был уравновешен, нежен, умён. "Такие люди должны жить вечно, или хотя бы побольше" - эта мысль постоянно крутилась у неё в голове.
- Если ты не сможешь сама выйти из кризиса, придётся прибегнуть к помощи специалиста, - предупредила Ольгу лечащая терапевт.
- Я смогу, - пообещала Ольга, подстёгнутая неприятной перспективой.
С детства мама её наставляла: "Думай сама!" И она думала. На людях старалась улыбаться, ей не хотелось слышать слова жалости. Вопрос: "Как ты?" стал самым неприятным. Она сдерживалась, чтобы не ответить:"Мне плохо! Мне больно, а ты давишь на то же место!" Только во сне её сожаление вырывалось наружу.
- Ты так плакала этой ночью, что я испугалась, - сказала по утру подруга, пришедшая провести с Ольгой остаток субботы и всё воскресенье.
Впервые ей стало больно смотреть на семейные пары, те удачные семейные пары, которые ладили меж собой, которые радовались друг другу возвращаясь домой и скучали, расставаясь.
В свободное время она ещё глубже окуналась в свои занятия, стараясь меньше оставаться наедине со вздохами и мыслями о горькой потере. Выручала привычка вести дневник, приобретённая в детстве. С годами привычка не пропала, а с появлением компьютера в доме, превратилась в хобби. Ольга и после смерти мужа продолжала делать заметки, но за спиной уже не было её вдохновителя и первого слушателя с его откликами: "Ты это помнишь? А я нет. Почитай ещё!" Техника позволила им чаще связываться с родными и близкими, появились новые друзья, нашлись старые. "Посмотри, посмотри, кто был у тебя в гостях!" - звала она его, или он её, рассматривая на общеизвестном социальном сайте фото их "повзрослевшего" сокурсника. Но теперь она привыкала молча читать приходящие новости.
Угнетающее одиночество заставляло искать выход. "Может быть с кем-то познакомиться?" - подумалось ей как-то. Мне с Виктором было очень хорошо, но его нет, и никогда больше не будет рядом. Может я смогу встретить человека в чём-то похожего на него?"
Сайт знакомств поисковик нашёл с полуслова. Вошла. Регистрация с бесконечными вопросами тянулась долго. Наконец-то последний ответ, колёсико программы закрутилось и в этот момент в дверь квартиры позвонили. Во дворе уже стемнело. Зима, влажная, холодная и противная властвовала на улице, разгоняя всех по домам. Кто может быть в этот поздний час? Ольга вышла из тёплой спальни в прохладную залу. Включила свет, глянула на себя в зеркало. Поправила короткие рыжие крашенные волосы. Бросила взгляд на обострившееся морщины, осунувшееся лицо - смерть мужа не сделала его красивее. Её светло-серые глаза часто принимали за голубые. Брови? "Нужно бы подщипать" - наметила она себе занятие. Одёрнула тёплую длинную жилетку мужа. На невысокой нормально сложенной Ольге все его вещи были длинным. Глянула на старенькие джинсы - в порядке. Пошла к двери.
- Кто там, - спросила она по-итальянски. Свои в такую погоду дома сидят, и телевизор смотрят, а со всеми остальными жильцами пакистанцами, албанцами и итальянцами нужно только так.
- Это я, Марко, - послышался голос из коридора.
Ольга открыла. В небольшом проёме двери стоял тепло одетый высокий черноволосый сосед по дому.
- Чао! - откликнулась она на его приветствие и обязательные вопросы о самочувствии.
- Я еду купить кое-что. Поехали со мной? - без лишних предисловий предложил Марко и беспокойно поправил козырёк кепки. Кепки он, почему-то, носил и зимой и летом, а куртку зимой и не застёгивал. Ольга зрительно помнила всех живущих в доме, окна её залы-кухни смотрели во внутренний двор. Марко имел привычку ходить ссутулившись, как будто что-то рассматривал на земле. О нём, с его же слов (за пять лет она перезнакомилась со всеми, и каждый рассказывал о себе то, что хотел рассказать) Ольга знала, что в двухкомнатной квартире живёт один. Она видела, что со всеми соседями он поддерживает ровные отношения, но ни к кому не ходит в гости, как, впрочем, и к себе не зовёт. Марко казался человеком замкнутым, даже жалюзи на окнах его квартиры всегда были закрыты. Они с соседкой по этажу, такой же трудовой эмигранткой, как и она, решили, что он, наверное, мафиози с юга Италии и у себя дома ведёт тайную переписку (такое о мафиози они слышали по телевизору). Правда, немного не складывалось то, что он каждое утро уезжал на работу. Зачем мафиози работа, они с соседкой так и не придумали. Большим плюсом к его характеру, по мнению Ольги, было то, что он всегда был трезв. О своём семейном положении Марко, как-то раз в коридоре у почтовых ящиков, ответил, что неженат, чему Ольга не поверила: в его годы уже пора бы внуков иметь. Впрочем, все мужики не женаты, когда живут вдали от дома.
Над предложением пришедшего съездить в гипермаркет за покупками Ольга задумалась: "Я лезу в Интернет, готова познакомиться и начать общаться чёрт знает с кем, а тут пришёл сосед, которого я немного знаю. А почему бы не поехать с ним? Ясно, что он пришёл не только за этим".
- Хорошо. Сейчас соберусь. Подожди, - смущённо ответила она.
- Ты не торопись. Я пока перекурю, - он достал сигареты и в ожидании устроился у открытой двери коридора.
Ольга тепло оделась. Зимнюю куртку застёгнула до подбородка, набросила на голову капюшон. В тёплой машине, однако, пришлось ослабить объятия куртки. Правда, ослабить напряжение в разговоре получилось не сразу. Начали с грустной темы - похорон мужа на Родине. Невозможно сделать вид, что это событие не существует. Её Виктора соседи знали и здоровым, и больным. Ольга помнила, как прошлой зимой все были поражены появлением у них инвалидной коляски. Тогда вопросам не было конца, но ответили они всем. Те воспоминания вызывали у Ольги слёзы, и Марко перевёл разговор на её семью и детей. Он с удивлением узнал, что у неё уже есть внуки.
- Ваши дети даром время не теряют! - пошутил он. - Все в родителей!
- Да, мы с Виктором много успели сделать, и детей в том числе, - в который раз вздохнула Ольга.
Освещённая вечерняя дорога к гипермаркету не была пустынной. Свободный вечер многие хотели побродить в тепле, на людей посмотреть и себя показать. Эта огромная торговая структура объединила в свою сеть не один десяток мелких магазинов. Их ярко освещённые витрины предлагали товар на все случаи жизни. Здесь, под стеклянной крышей пассажей, приятно было пройтись, как в летний полдень, так и в зимний стылый день - кондиционеры и обогреватели включали по погоде.
Вечер за вечером он звонил в её дверь, приглашал проехаться, побродить, поговорить. Постепенно они сблизились и нашли много общего в своих судьбах. Они прожили в разных политических системах много лет, но многие мировые события пережили одинаково: хиппи, "Битлы", холодная война, крушение стены в Берлине. Вначале их жизни было освоение космоса.
-Ты знаешь, - рассказывал он с восторгом, - у меня есть друг, который до сих пор всех своих собак зовёт именами Лайка, Белка, Стрелка. Умирает Лайка, у него появляется щенок Белка. Во времена первых запусков спутников столько разговоров было о космосе и об уровне развития техники у русских.
"Наверное, о нашем уровне жизни они тоже знали, только он деликатно молчит", - подумала Ольга на тему о русских, в смысле советских. Мы, в их понимании, были все русские. О наличии других национальностей в нашем бывшем государстве многие и не подозревали.
Во время очередной прогулки среди полок с продуктами Марко, рассматривая упаковку каких-то вареников, задумчиво спросил Ольгу:
- Ты что сегодня на ужин есть будешь?
- Приготовлю, - она запнулась, не зная, как называется каша пшеничная по-итальянски, но потом решила не затрудняться с переводом и заключила - ну, в общем, голодная не останусь.
- А давай я тебя сегодня угощу варениками с тыквой? Ты их ела хоть раз? - спросил Марко.
- Вареники с тыквой? - удивилась Ольга. Ей сразу представился кусок тыквы, завёрнутый в лапоть теста. Возиться с мукой она не любила, а вот уюту и чистоте в доме придавала большое значение. На вопрос о варениках с тыквой согласилась и спросила, - а как ты их готовить будешь?
- Очень просто, - оживился он и начал объяснять, - пока греется вода, разогрею резанные лук и одну дольку чеснока на оливковом масле в сковороде на несильном огне, - он азартно прихватил одной рукой воображаемую ручку сковородки, а другой поводил воображаемой лопаточкой, как бы помешивая лук и чеснок. - Потом добавлю на сковородку томатную пасту, но только ту, которая мне нравится. Позже пойдём и её выберем. И когда вареники всплывут, солью воду, сброшу их на сковороду и перемешаю, чтобы вареники пропитались томатным соусом. И всё. Сладковатые вареники в кислом томате. Вкусно!
Ольга с интересом проследила сценку приготовления будущего ужина и заметила:
- Молодец! Где ты научился кашеварить?
Марко довольно посмотрел на Ольгу, уверенно бросил упаковку с маленькими варениками в продуктовую тележку и ответил:
- Моя мама отличная повариха, маленьким я часто был рядом с нею. Юношей подрабатывал в ресторане официантом, и всё время на кухне заглядывал в сковородки. Мне очень нравится готовить.
"Сегодня я иду в гости, - подумала Ольга, - завтра мне нужно будет звать его к себе. Что же особенного я могу подать на стол? Салат "Оливье"? М-да! Нужно будет в Интернете покопаться".
А между тем сосед перестроил её планы.
- Только готовить будем у тебя. Хорошо? - спросил он.
- Ладно, - с удивлением согласилась она и задумалась: "К себе не зовёт. Что-то здесь не так! Не даром мы с соседкой думали, что он мафиози! А может быть он не мафиози, а Синяя Борода и у него там где-то в комнате женщина, прикованная к кровати, живёт?"
Вечером сосед на кухне у Ольги с удовольствием помешивал в сковороде ингредиенты соуса, а в кастрюле - всплывающие вареники. Потом сервировал стол так, как он это делал в ресторане. Ольга, хоть и крутилась рядом, но всё время думала о том, почему он не пригласил её к себе? Она мысленно искала возможность побывать в квартире у нового знакомого и разведать тайну.
Прошло время, пока Ольга смогла улучшить момент и напроситься к нему в гости. В очередной ужин она его опередила:
- А фрукты мы давай поедим у тебя, в твоей квартире. Ты у меня был, а я у тебя ещё нет.
- Ты хочешь побывать у меня, - растерялся Марко.
- Да, именно так, - решительно настроилась Ольга, наблюдая за ним.
- Ну, тогда подожди немного, - и после минутного раздумья предложил, - я поднимусь первым, а ты - минут через пятнадцать. Хорошо?
- Хорошо, - насторожилась Ольга и задумалась: "Что же там есть такого, что можно спрятать за пятнадцать минут?"
С большим любопытством Ольга входила в дом Марко. Её женский взгляд определил сразу - в этой квартире давно не ступала нога уборщицы. Пыль черная, накопившаяся не за один год, лежала на всём. По углам висела черная паутина. Занавески у плиты забыли тот день, когда были стираны. Посредине залы-кухни стоял стол с одним стулом, холодильник с микроволновой печью устроились у закрытого окна. Быстро подметённый пол был чист только в средине. Под красивым сервантом на высоких ножках, за баночками и кисточками для краски, просматривались обильные запасы пыли. Старый кожаный диван у стены наполовину завален одеждой, сезонной и несезонной.
- Садись вот сюда, - пригласил хозяин гостью, указывая на свободную половину дивана, и пояснил, - я живу один и у меня всего лишь один стул. Мне, ведь, больше не надо, - он уверенно продолжал сервировать стол к десерту. Откуда-то появилась на свет пара высоких фужеров богемского хрусталя и бутылка белого вина, фрукты уместились на тарелке рядом.
- Подожди, дай осмотреться, - остановила его Ольга.
Он заметил, как она удивлённо оглядывается, и спросил:
- Грязновато?
- Немного, - подтвердила Ольга и про себя подумала: "Мягко говоря".
-Я этим не затрудняюсь.
-Я вижу, - поддакнула Ольга, с трудом сдерживая рефлекс сейчас же взять метлу и заняться уборкой.
Она со смущением отметила обилие кухонных приборов и всевозможной утвари в доме: "Мне столько добра для кулинарии не надо". Все эти прибамбасы разместились на длинной и высокой этажерке, которая стояла поперёк комнаты и делила её на две части залу и кухню.
"М-да! Счёт - один: один. Он любит готовить, а я - убирать. Он может меня упрекнуть в том, что я неизобретательна на кухне, поэтому о чистоте в его квартире мне лучше не распаляться".
На стенах, покрытых потемневшими обоями, висели картины. Не иллюстрации, а именно картины, написанные маслом. Редкий итальянский дом обходится без них! В углу, около закрытого щитом аварийного камина, стояло красивое декоративное искусственное дерево со знакомым черным налётом. За стеклянной дверцей полированного серванта лежали книги, повёрнутые торцами к стене так, что невозможно было прочесть их название. Между ними просматривалась изящная ножка рюмочки богемского хрусталя и, недалеко от неё, неизящная пятка когда-то нового носка.
"Да уж, точно! Хозяин уборками в доме не затрудняется! Но и записки подпольные не пишет, здесь для этого просто места нет. Так! А вот и дверь в спальню, но она закрыта".
- А сюда можно глянуть? - Ольга направилась к двери.
- Нет! - воскликнул хозяин и спешно подошёл к гостье, - туда лучше не ходить!
- Это почему так? - удивилась Ольга и упрямо двинулась к намеченной цели, обойдя сбоку Марко, подумав: "Вот уж точно, там кто-то есть. Надо же! Он - Синяя Борода, а я и так неосторожно веду себя!" Но в последний момент её уверенность дрогнула: "А если и меня прикуёт? Заглядывать или не заглядывать туда?" Она остановилась и задумалась. Вдруг в комнате что-то загремело.
- Что это? - испуганно оглянулась гостья на хозяина и попятилась.
- Magari ...strella, - предположил Марко как-то неясно. Он шагнул вперёд, взялся за ручку двери.
"...strella... strella, - Ольга лихорадочно вспоминала значение слова. - Что это? Pipistrella? Летучая мышь? У него там в комнате летучие мыши? Они висят под потолком головой вниз и таращат свои круглые глаза. Одна из них напилась крови несчастной женщины и упала с потолка", - догадки и домыслы цеплялись друг за друга, вырисовывая картины одна страшнее другой. Ольга от страха сжалась в комок и бросилась к выходу.
- Эу! - окликнул её удивлённый Марко, возвращаясь из спальни. - Ты куда? Что случилось?
- Я домой хочу, - выжала из себя гостья и попросила - открой мне дверь.
- Не переживай, открою, но сначала объясни мне, что тебя испугало? - спокойно настаивал он, внимательно рассматривая переполошенную женщину.
- Что у тебя там упало? - настороженно спросила Ольга.
- Piastrella, - пояснил он и позвал, - иди посмотри.
"Piastrella - плитка. Какая плитка? Непонятно", - беспокоилась гостья. Она подошла к двери спальни и заглянула вовнутрь. В темноте комнаты, поначалу, не было видно ничего. Постепенно, включённая под потолком маломощная люминесцентная лампочка, накаляясь, осветила помещение. Взгляд на незастеленную двуспальную кровать. Пуста! Шкафы? Может там скелеты? Нет, они слишком малы для плена.
А хозяин, меж тем, что-то расстроено объяснял:
- ... было так красиво! Как-то соседи сверху уехали в отпуск и оставили окна открытыми. Случилась гроза с ливнем. Их квартиру затопило. Просочившаяся вода намочила плиты, и они отвалились. Я столько денег потратил на ремонт и всё впустую!
Ольга непонимающе обернулась на Марко, он смотрел на потолок. Женщина глянула туда, опасаясь встретиться взглядом с круглыми, налитыми кровью, глазами летучих мышей, но увидела всего лишь обнажённую деревянную обрешётку, прибитую к старым прогнувшимся балкам. Только по краям потолка зависли белые лёгкие облицовочные плитки. "Вот о чём он!" - наконец-то поняла она рассматривая остатки полиуретановой отделки. С чеканки над кроватью на нависшие плиты, подняв страдальчески глаза, смотрел лик Исуса Христа, как бы жалуясь:"Мало мне быть распятым..."
Ольга успокоилась и прислушалась к объяснениям Марко.
- Приниматься снова за ремонт мне уже не хотелось. Решил, что в такой комнате доживу до пенсии, и уеду к себе на юг. Ты как-то спрашивала, почему я не женат. Этот ремонт я как раз затевал к случаю. Привёл подругу показать жильё и красоту, моим потом наведённую. Она посмотрела и поставила условие, что скажет "да", если я куплю квартиру в доме получше, иначе...
- И что случилось? - спросила Ольга
- Как видишь, случилось иначе. Ей нужна была квартира, а не я. И, кстати, после того визита я стараюсь никого не приглашать к себе в гости.
- Про гостей понятно, и про сбежавшую невесту тоже. Тебе виднее, что ей было нужно. Но и ты прожил здесь, в этом старом разваливающемся доме, с мыслью, что всё это временно! Мы с Виктором тоже мечтали: "Ещё вот это сделаем, и домой". Уже и Виктора нет, а проблемам конца не видно, - понимающе посочувствовала Ольга хозяину и закрыла дверь спальни.
Страхи и домыслы испарились, соседка уселась на диван, перевела взгляд на гору вещей сбоку и вдруг заметила торчащие между барахлом детские ножки в ботиночках.
"Боже! А это что? Ребёнок! Наверное, это то, что он скрывал! Но, как он там может находиться? Он ведь задохнётся!" - опять испугалась Ольга, крутанулась к куче вещей с мыслью спасти из плена бедное создание. Она взялась за детскую ножку, которая ей показалось очень странно худой, помогая свободной рукой приподняла одежду, осторожно потянула и вытянула на свет... куклу! Когда-то эта игрушка задумывалась как маленькая оса. Её черно-желтоё туловище ещё хранило следы крылышек - из швов на спине торчали остатки обрезанного материала. На худеньких лапках-ножках чёрные ботиночки и перчаточки. Круглая головка в черной шапочке с красивым пухленьким детским личиком, когда-то украшалась усиками осы. Приятная улыбка на личике с чуть-чуть приподнятыми уголками губ вызывала у смотрящего ответную улыбку, а пара приветливых голубых глаз - притягивала.
- И мне эта игрушка очень нравится, - откликнулся Марко на восторженный отзыв Ольги. - А глаза....У моей мамы они тоже голубые. Кроме того, он, я считаю, что это мальчик, мне скрашивал одиночество. Вечерами я с ним разговаривал, и, бывало, давал поесть, - добавил он смущённо и посмотрел на Ольгу.
- Ну и как, он ел? - спросила Ольга серьёзно, и вспомнила свою проблему - муж на фото не отвечает, только смотрит и улыбается.
- Нет, не ел. И за два года нисколько не вырос, - с грустной иронией заметил Марко.
Ольга ошеломлённо смотрела на куклу, ответно улыбалась ей, не зная, что и сказать на такую необычную находку и в очередной раз воскликнула:
- Странно, что ты не был женат, Марко! Из тебя получился бы неплохой отец!
- Загадка жизни, - словами из итальянской молитвы отшутился он.
- А почему ты сказал об общении с игрушкой в прошедшем времени?
- Теперь мне некогда кормить его, я всё свободное время провожу с тобой. Раньше я с моими подружками встречался только по выходным. Сейчас моя жизнь изменилась от вот так, - он вытянул кисть руки ладонью вниз, - до вот эдак, - повернул ладонь вверх (итальянский жест, означающий кардинальное изменение в чём-то).
- Да? - улыбнулась Ольга и подумала: "А в моей душе горечь дорогой потери и радость нового обретения привыкают жить вместе".
