Аннотация: Как остановить нашествие монстров? Рассказ опубликован в журнале "Мир Фантастики" и сборнике "Обыденный дозор"
Александр Бачило
Правильная сказка
Затишье - самый паршивый признак на войне. Год живу по этому правилу - если в степи тихо, пора смазывать салазки - и ведь ни разу оно меня не обмануло. Не меня одного, конечно - весь мир затаился и ждет, гадает, что еще вылезет из нашей дыры - когда-то тихого, как говорится, забытого Богом и людьми, провинциального Пашутина.
И все-таки мы держимся. Последнего каменного гиганта остановили неделю назад на подступах к Белому Яру. С тех пор они больше не появлялись, но вся степь от Полтакова до Красного озера теперь завалена обломками скал. Торчат вкривь и вкось, как развалины миллионного города.
К ползучим теням тоже, вроде, приспособились. Просто не гаси свет на ночь, и никто не задушит тебя во сне.
Вот с белыми осами никак не справимся. Хотя средство защиты нашли - маскхалат. На худой конец - обычный докторский халат, если, конечно, сумеешь так скрючиться, чтобы целиком под него залезть. В белое они не жалят. По-родственному, что ли, относятся, черт их разберет, но все-таки - спасение. Сколько народу полегло, пока додумались! А уж скотина на фермах - вся перевелась, до самого Абакана. Чего еще ждать? Чтоб реки кровью потекли? Говорят, видели уже и такое, но, возможно, врут.
Народы мира, понятное дело, содрогнулись, прислали к нам своих физиков - химиков, приборов привезли, пробирок - изучают. Но в самое пекло их лезть не заставишь, и что там, в Пашутине, делается - неизвестно. Из людей оттуда никто не выходил с самого дня "Хэ", спаслись только те, кто в отъезде был. Как вот я, например.
Помню, накануне выписал мне военком командировку - везти пятерых призывников в Красноярск, на сборный пункт, или, как в армии говорят - в холодильник. Это уж вечная повинность военкоматского заместителя - призывников возить. Служба хлопотная, беспокойная, но знакомая. А потому снарядился, получил билеты и "Макар" свой служебный, номер 2873, построил ушастых, отобрал спиртное, у кого нашел, отказался от подношений со стороны родственников "чтобы, если можно, не в глухую какую часть, а поближе", погрузил личный состав в служебный ПАЗик и в темноте уже - на станцию. Через полчаса дрыхли мои ушастые в плацкартном вагоне, распятерив тайком последнюю нереквизированную грелку самогона. Пацанва, что возьмешь. Откуда им было знать, что эту грелку по моему указанию дед Панарин вчера еще зарядил успокоительным травяным сбором. Ничего, к утру будут, как огурчики. А иначе всю ночь пробузят, другим пассажирам жизни не дадут. Страшнее призывника в вагоне только дембель...
В общем, проконтролировал я отбой да и сам прилег подремать вполглаза. Колеса стучат, луна из-за шторы пробивается, вверенное подразделение храпит на полках. Армейский уют. Особенно, если войны нет. Но вот с этим-то как раз и не задалось.
В полночь проехали Бельтыры без остановки. Тепловоз наддал в полях так, что и перестука больше не слышно, катим, как с горы на лыжах. И вдруг - шкррабадах! Хруст, треск, вагон подпрыгнул, орлы мои с полок посыпались. Тормоза завизжали, будто весь поезд разом закричал. Хотя, может, кто и кричал - не разберешь. Трясло и кидало, пока не встали намертво, не то еще на рельсах, не то уже поперек. Вскинулись пацаны, глазами хлопают, к окошкам прилипли. Разом выветрило из голов и самогон, и тровяной сбор.
- Что там, товарищ капитан?
Как будто я им Бог Саваоф.
- Спокойно, - говорю. - Собрать вещи, возможно, будет высадка. Но только по моей команде. Шишек не набили?
Нет, вроде, все целы. Ну и хорошо. Велел им сидеть на местах, а сам - к проводнице.
Она в тамбуре дверь открыла, наружу выглядывает.
- Что там? - спрашиваю.
- А я что, Бог Саваоф? - отвечает. - Авария какая-то. Может, корову сбили... Связи с начальником нет.
И снова высунулась. Я встал рядом, тоже шею тяну, пытаюсь тепловоз рассмотреть. Мельтешит там что-то, не разглядеть в темноте. Трактор, что ли, на путях?
Как вдруг снизу, прямо из-под колес, что-то как кинется! Темное, длинное, и луна блеснула, будто по мокрому. Клац! Возле самого уха. Я отпрянул, успел только заметить - клешня, как у рака, но размером с ковш от "Беларуси", живо утянулась под вагон. Ни хрена себе!
- Это еще что за... - поворачиваюсь к проводнице, а она, как стояла в дверях, в поручень вцепившись, так и торчит, дура.
- Назад! - кричу и за руку ее дергаю. - Убери голову!
Только вижу вдруг - головы-то и нет. Темный фонтанчик бьет над плечами - прямо на китель льется.
Я по службе кое-чего видывал. Завалы разбирал после взрыва на снарядном складе. Потаскал "двухсотого", и на носилках, и в мешке. Но в этот раз не смог удержаться - вывернуло меня наизнанку посреди тамбура. В глазах поплыло, чуть не отрубился. Но тут в пол подо мной что-то садануло снизу так, что площадка горбом выгнулась. Я отлетел к стене, еле устоял, за стоп-кран схватился.
Рано в обморок падать, думаю. Не время теперь...
Еще раз грохнуло - в полу щель появилась, а в ней та самая клешня. И заработала, с визгом, со скрежетом. Натурально - ножницы по металлу.
Я из тамбура кинулся в вагон, дверь за собой захлопнул. Да что в той двери? Пассажиры с полок выглядывают, смотрят испуганно.
- Что происходит, капитан?
Попробуй объясни, что происходит. Я бы и сам хотел знать!
- Ерунда какая-то происходит, граждане. Отходим в тот конец вагона. Без вещей. К окнам попрошу не подходить.
- А что там, что? - кричат. - Нападение? Ограбление?
Вынул я из кобуры Макаров, номер 2873, дослал патрон, поставил на предохранитель.
- Удавы с клешнями в нашей местности водятся? - спрашиваю, ни к кому не обращаясь. Так, на всякий случай.
Тут из соседнего купе высовывается девушка - я ее еще при посадке в поезд срисовал, думал, неплохо бы телефончик попросить.
- Как вам не стыдно, - говорит, - военный человек, а людей детскими страшилками пугаете!
- Детскими? - переспрашиваю, а у самого перед глазами проводница без головы.
Ладно. Пускай страшилки. Главное в нашем положении - сохранять спокойствие.
- Здесь женщине плохо! Врача надо!- пассажиры волнуются. - На воздух бы ей!
- Придется подождать, - говорю. - На воздух сейчас нельзя.
- Да что там стряслось?!
- Пока неизвестно. Уточняется.
Тут оно и уточнилось. Дверь тамбура хрустнула, разлетелась в куски, и первый в моей боевой биографии червь-секач попер в атаку...
Да. Всего-то год прошел. А кажется - полжизни. Сколько за это время случилось разного - и не вспомнишь. Каменные гиганты, ржавые пески, осы, холерная буря, медведка... Первый тот налет секачей кажется теперь пустяком. А ведь спасся чудом тогда. Если бы не Маринка - та самая, из соседнего купе - не видать бы мне больше города Абакана. И как это она сообразила, что секач только по запахам ориентируется? Распылила духов полфлакона - он и заблудился в трех перегородках. Крушит, ломает, клешней лязгает, да все мимо....
Удирали потом кто как мог - степью. Но на переправе через Ессейку догнали нас секачи. Из пацанов моих двое погибли. Я все патроны расстрелял, да без толку. Духи, одеколоны, дезодоранты, у кого были - кончились. А твари все перли и перли со стороны родного Пашутина...
Трое тогдашних призывников до сих пор со мной служат - Славка, Глеб и Баир. Зубры-сержанты теперь, истребители экзофауны, полные штаны фасону. И Маринка в нашей команде. А куда ей? Воспитательница во фронтовой полосе, прямо скажем, не самая востребованная профессия. Тут нужны бойцы, и то не всякие, а такие, у кого соображалка, как у Маринки, работает. Физики на них молятся, за образцами посылают. А начальство...
Ну, про начальство разговор особый. То ли с него победных рапортов требуют, то ли на пенсию не терпится - не пойму я. Казалось бы - закрепились на позициях, научились больше нечисти бить, чем её рождается - дай людям передышку, смену готовь, пусть учатся солобоны, пока мы живы! Нет. Затеяли рейд прямо в пекло - в Пашутин, где даже радиосвязи не будет, глушит ее что-то. Причем, сами-то не полезут, куда с такими пузами! А ты, товарищ капитан, ноги в руки и шагай, рискуй ребятами, разведай точно, откуда выдвигаются на нас каменные гиганты, да заодно накачай для науки бочку меда белых ос, которые его сроду не собирали...
Вот такая на данный момент диспозиция. Ворчать-то я могу сколько угодно, но только себе под нос, потому как железнодорожная станция Пашутин уже не помещается целиком в угломерную сетку моего бинокля. А это значит, что мы на месте. Добрались.
С виду - городок, как городок, никаких признаков экзофауны. Разрушения, конечно, есть, но не катастрофические. Нам-то, особенно после выбросов лавы в Бельтыры, казалось, что Пашутин - это вообще глубокий космос. Какая-нибудь черная дыра на месте города, и все. Нет, оказывается, стоит, родимый. Вон колокольня, вон больница, вон ларек, где я всегда курево покупаю... Покупал. А вон, над деревьями, флаг на ветру мотыляется. Это, братцы мои, военкомат. Видимо, цел, свеж, и крыша не течет. А замначальника первого отдела лежит тут на пузе за мусорной кучей и в бинокль с опаской зеленку разглядывает. Что за жизнь?!
Краем глаза замечаю знак Баира: есть движение! Смещаю директорию обзора на пятиэтажку и вижу: дверь подъезда медленно открывается. Ну, сейчас выползет какая-нибудь тварюга...
Что такое?! Я даже привстал. Из подъезда вышел мальчонка лет семи. Курточка, шапочка, сапоги - по лужам шлепать. И ведь зашлепал! Подобрал с земли какую-то щепку, бросил ее в ручей и вприпрыжку следом. Синдбад-мореход ты этакий! Куда ж тебя несет?! А если шипохвост из-за угла?!
Рядом Маринка заерзала, щебенкой шуршит - видимо, о том же подумала и уж готова бежать, спасать. Еще бы! Год живых детей не видела воспитательница. Но я на нее, конечно, пришикнул, чтоб не отсвечивала. Показываю своим: держать позицию, а сам встаю и, по возможности бесшумно, приближаюсь к пацаненку. Мало ли какие могут быть сюрпризы? А вдруг это и не человек, а, скажем, белый рой так мимикрирует? От гребаных ос всего можно ждать. Правда, детьми они раньше не прикидывались, но кто знает? Может, это неправильные осы.
Бегу, значит, крадучись, по сторонам зыркаю, но больше за мальчишкой слежу. Мальчишка как мальчишка. Кораблики пускает, и ничего важнее для него нет на всем свете. Я и сам когда-то таким был.
Чтобы не напугать его ненароком, я остановился поодаль и позвал:
- Эй, мальчик!
Он обернулся, смотрит на меня, глаз прищурив. Никакого страха, наоборот, вижу - обрадовался.
- Шоколадка есть? - спрашивает звонким голоском.
- Найдется, - говорю.
Снял рюкзак, достал пайковую плитку, протягиваю.
- Что надо сказать?
Он опять щурится.
- Ничего не надо говорить, - отвечает серьезно. - Я скажу, когда надо будет.
Смешной парнишка.
- Да ты, брат, суров! - усмехаюсь. - Как тебя зовут?
Молчит, вгрызается в плитку.
- Ясно, - говорю. - Значит, имени нет.
- Есть, - бурчит. - Сережа меня зовут.
- Другой разговор. А меня - дядя Витя.
Протягиваю ему руку, но он будто и не замечает.
- А родители твои где, Сережа?
Не отвечает, хмурится.
Понял, отстал. Спросим что-нибудь полегче.
- Где же ты живешь?
Кивает на пятиэтажку.
- Там.
- Может, в гости пригласишь?
Он оглядел меня критически с ног до головы.
- Ну, пошли.
Мы зашагали обратно к пятиэтажке.
- И много народу тут живет? - интересуюсь.
- Много. Только сейчас никого нет.
- А где они?
- Гулять ушли.
Вот тебе раз, думаю. Гуляют они! Хуже места для прогулок, чем город Пашутин, на всем свете, пожалуй, не найдешь.
- Как же вы экзофауны не боитесь?
- Кого?
- Ну, этих, знаешь? Зверей. Тут разные в округе попадаются...
- Ага, зверей знаю, - он вдруг посмотрел на меня этак, испытывающе. - Но ты же нас защитишь?
Неуютно мне стало от этого взгляда. На слабо берет, что ли?
- Да уж постараюсь, - говорю осторожно.
- А ты один пришел?
И опять вопрос, будто с подвохом. Что за черт, чего я так напрягаюсь, когда с ним разговариваю? Может, потому что сроду с детьми дела не имел? Тут бы специалиста надо...
- Зачем же один? - говорю. - Со мной ребята надежные. Кстати, хочешь познакомлю тебя с одной тетенькой?
Смотрит исподлобья.
- Она тоже солдат?
- Она воспитательница.
Морщится.
- Воспитательница... Здесь солдаты нужны!
- Не бойся, - говорю. - Она и солдат тоже. В обиду мы вас не дадим. Так я ее позову?
Кивает.
Подал я знак своим, дескать второй номер ко мне, остальные на месте. А Маринка уж тут как тут.
- Ну и любите же вы, мужчины, поболтать! С голоду умрешь, пока наговоритесь! Пошли чай пить, что ли!
И берет Сережку за руку. Идут они впереди, а я следом. Шагаю и удивляюсь, как это ловко у нее получается: всего-то, кажется, парой слов с пацаненком перекинулась, а успела и познакомиться, и свисток подарить, и разузнать побольше моего. Сказки он любит. У них, оказывается, все дети сказки любят. Только девочки больше любят про каменных гигантов, а мальчики - про шипохвоста и червя-секача. Кто, интересно, им такие сказки рассказывает? Вот ведь бедолаги! Военное поколение...
- Только мне одно непонятно, - встреваю. - Ваши-то взрослые как с монстрами управляются?
Молчит Сережа. Маринка смотрит на меня осуждающе. Опять я, видно, невпопад сморозил.
Однако, что же это получается?!
- Взрослых совсем нет, что ли?
Он головой мотает.
Ну, дела! Чем дальше в лес, тем больше чудес.
- А кто же вас кормит?!
- А чего нас кормить? Не маленькие, сами едим.
Мы вошли в подъезд. Пыльно, не обжито, и запаха-то жилого нет. Маринка начала было подниматься по ступенькам, но он ее за руку тянет.
- Не туда!
И сворачивает под лестницу. Я как только подвальную дверь увидел, так сразу и вспомнил: дом-то этот мне знаком! Тут в подвале подотчетный военкомату объект БУ-1 - Бомбоубежище системы Гражданской Обороны на консервации. Только консервации уж никакой нет, толстая стальная дверь настежь.
Так вот где они от экзофауны прячутся! Хотя, все равно непонятно. Дверь эта любому секачу - на полчаса работы клешней.
Ну, вошли, осматриваемся. Тепло, светло. Откуда у них электричество-то? Но самое удивительное - помещение, вроде, нисколько и не изменилось с тех пор, как мы с начальником ГО его ревизовали и опечатывали - чистота и пустота. Что хотите со мной делайте, а на детскую комнату это не похоже. Хоть своих короедов я еще не нажил, но с племяшками-то возился, видел во что они любую жилплощадь в пять минут превращают. А эти, вдобавок, одни, без взрослых...
- А где же у вас кухня? - спрашиваю Серегу. - Спите на чем? И вообще...
Но он будто и не слышит. Подошел к стене, уткнулся чуть не носом и говорит:
- Я солдат нашел!
И сейчас же в комнату вошли две девочки, курносая и белобрысенькая, одна в розовом платьице, другая в зеленом.
- Давайте знакомиться, - говорит Маринка. - Как вас зовут?
Белобрысенькая оглядела нас без особого интереса и молчит. А курносенькая разочарованно так:
- Двое солдат - мало!
- Там, наверху, еще есть! - гордо заявляет Серега.
И тут, кажется, со всех сторон сразу повалила детвора - разномастные мальчишки и девчонки лет от пяти до восьми - в пальтишках, курточках, свитерках и платьицах. Их было человек пятьдесят, не меньше. Обступили нас и разглядывают молча. Маринка, смотрю, тоже дара речи лишилась. А я так и вовсе растерялся. Здесь, в самом пекле, посреди квадрата ноль, на всех картах обозначенного, как территория наивысшей опасности - целый детский интернат. Предложить бы им лакомства какого, да разве на такую ораву без обид разделишь?
Серега подошел и пальцем в меня тычет.
- Этот про зверей рассказывает.
- А про каких? - послышались голоса. - Ну-ка, расскажи!
- Погодите, ребята, - говорю. - Рассказывать будем, когда придумаем, как вас на большую землю вывезти!
- Нет, сейчас рассказывай! - вихрастый мальчишка требует.
И все за ним:
- Да! Да! Давай, солдат! Про зверей!
Переглянулись мы с Маринкой. Что тут поделаешь?
- Ну, что звери, - начинаю, - они разные бывают. Каменные гиганты, например...
- Про гигантов не надо, - перебивает Сережа. - Дальше!
- Ну, или, скажем, шипохвост. Опаснейшая тварюга... то есть, прошу прощения. Животное. Хотя, говорят, он больше сродни грибам...
Смотрят угрюмо. Недовольны.
- Тогда что же, - бормочу. - Червь-секач бывает. У него клешня, как...
- Да это мы все знаем! - заявляет курносенькая девочка и отворачивается. - Тоже мне, про зверей он рассказывает!
Вижу, аудитория разочарована. Но тут вдруг на помощь мне приходит Маринка.
- Извините, товарищ капитан, - говорит. - Был один случай... вы тогда по ранению в госпитале лежали, с нами в рейд не вышли. А ведь мы с ребятами что-то совсем невероятное встретили... Даже докладывать не стали - все равно никто не поверит.
Смотрю - ушки навострили. А Маринка, серьезно так, продолжает:
- Сделали мы привал на берегу Ессейки. Костра не разводили, сидим, закусываем всухомятку. Как вдруг выходит из воды рыба и прямо на нас!
- Минутку, сержант. Кто выходит? - переспрашиваю.
- Рыба. Натуральный сом, килограммов на четыреста! Зубищи - во! - ладонь показывает. - Ноги, как у крокодила, на носу - бивень. А шустрая! Не успели моргнуть, как она хвать Глеба...
- Глеба?
- Ну, то есть хотела его схватить, да он не растерялся, вместо себя рюкзак подсунул!
Детишки рты разинули, слушают.
- Ну, ну, - говорю. - И что?
- И что! Пополам! - Маринка рубит воздух.
- Рюкзак?
- Рюкзак! А потом - на меня! Представляете? - это она детишкам. Те кивают дружно.
- Ужас какой! - говорю. - как же вы спаслись?!
- Как, как! Чудом! - Маринка задумалась. - Хорошо, у Баира зажигалка под рукой оказалась. Он к рыбе сбоку подбежал, зажигалкой чиркнул, тут она вся и вспыхнула.
- Рыба?
- Ну, конечно! Вода в Ессейке сами знаете, какая. Вот рыба и пропиталась, только чиркни.
- И сгорела? - спрашиваю.
- Вчистую! Одни угольки остались.
Смотрю на детишек, а у них у самих глаза, как угольки светятся, уши каждое маринкино слово ловят.
- М-да, - говорю. - Что же вы такой ценный экземпляр не уберегли? Наука теперь и не узнает, как эта рыба выглядела.
- Я знаю! Я! - закричала вдруг курносенькая девочка, подбежала к стене, провела по ней рукой...
И тут я, ребята, чуть не сел, где стоял. Стена осветилась во всю ширину, будто солнце в окно заглянуло, небо голубое засияло, а далеко внизу, смотрю, земля. Дома, деревья, дорога - и все летит навстречу.
- Вы... где это такую штуку взяли? - шепчу.
- С собой привезли, - Серега деловито так. - это глаз осы. Что она видит, то и мы.
- Вот она, рыба! - радуется девчонка.
И вижу - действительно. С кучи на кучу мусора пересигивая, несется здоровенная монстяра - рыбий хвост, рог на носу, зубастая пасть, а по бокам - лапы так и мелькают! И непросто несется, а приближается со спины к каким-то людям в военной форме.
Вдруг Маринка как закричит:
- Да ведь это наши! Стой! Не надо! - и к выходу.
Остальное я уж набегу сообразил, прыгая за ней через ступеньки.
Глаз осы. Телекамера на летящем беспилотнике. А там, в подвале - экран. Значит, Баир, Глеб и Славка лежат в засаде и не знают, что сзади к ним зверюга приближается.
Как же я бежал! Но Маринка все равно впереди оказалась.
- Баир, зажигалку! - вопит, перепрыгивает через лежащих и прямо нос к носу сталкивается с рыбой.
Та только рогом мотнула - Маринку отбросило через всю улицу, как куклу, и в стену дома ударило. Я на бегу сажу в рыбью морду из Макара номер 2873, но без заметного эффекта. А эти трое все глазами хлопают.
- Да поджигай же ее, суку! - ору Баиру.
И тут, наконец, полыхнуло. Глеб со Славкой еле успели отскочить с опаленными мордами. Баир кое-как уберегся, только хэбэшка на нем загорелась. Но мы его быстро притоптали - и к Маринке. Лежит, не шевелится, голова запрокинута.
- Девочка моя, - шепчу, - пожалуйста, будь жива!
- Руки убери, - стонет. - Знаю я вас...
Утер глаза рукавом по-быстрому. Вроде, никто не заметил.
- Ну, что, тореадор, - спрашиваю, - крепко приложилась?
- Нога... ох! И ребро. Ничего, терпимо. Помогите встать.
Подхватили мы ее под руки и бегом назад, в подвал. От рыбы точно, одни угольки остались, но ведь рыба эта, наверняка не последняя тут.
- Главное, я был уверен, что ты детишкам заливаешь! Так, для налаживания контакта... Баир! Почему не доложили, про такую экзофауну?
Удивляется.
- Да я в первый раз такую вижу!
- Ничего-то ты, командир, не понял, - тихо говорит Маринка.
Это уж точно. Ладно, разберемся. Вот и подъезд. Спускаемся по ступенькам... Стоп. Подвальная дверь закрыта. Не просто закрыта, а заперта на все свои стальные запоры. Стучу рукояткой пистолета.
- Бесполезно, - говорит Маринка. - Они не откроют.
- Почему это не откроют?
- Потому что игра не окончена. Солдатики еще живы.
- Какие солдатики?! О чем ты?
Сияет глазищами своими загадочно.
- А ты не заметил, Витя, что было самое странное в этих детях?
Ничего себе вопрос!
- Да в них вообще все странное! Что ты хочешь - дети войны!
Качает головой.
- Не то. Самое странное - у них не было ни одной игрушки - ни куклы, ни медвежонка, ни самолетика. Какая бы ни была война, дети должны играть.
- Ну и что?
- Они играют в нас.
Таак. Этого мне только не хватало! Я послал ребят следить за обстановкой на улице, а сам присел возле Маринки.
- Ты только не волнуйся, - говорю. - У тебя просто легкая контузия. Головой ударилась...
- Подожди, послушай. Эту рыбу я действительно придумала. Ничего такого раньше не было.
Опять двадцать пять за рыбу деньги!
- Как не было?! - спрашиваю. - А кто ж тогда тебя рогом...
Но она договорить не дает.
- Это они ее создали. Так же, как раньше - каменных гигантов, секача, шипохвоста... Это все их игрушки - экзофауна и солдатики. Они напускают на нас зверей и смотрят через осиный глаз, кто победит.
- Ни черта себе, игры! Да разве может нормальный человек...
- Они не люди, Витя.
- А кто?!
- Не знаю.
Сижу я рядом с Маринкой на полу под дверью, прислонясь к железу затылком - так легче соображать - но все равно чувствую себя таким же контуженым. Потому как начинает мне казаться, что она дело говорит!
- То есть ты хочешь сказать, что вот эти мальчишки и девчонки - и есть наши враги?
- Нет. Они хоть и не люди, но все равно - дети. Просто им рассказывали плохие сказки.
С ума я сойду от этих сказок!
- И что же нам теперь делать?
- Им нужно помочь.
- Во-от. - вздыхаю облегченно. - Слава Богу, ты начинаешь приходить в себя. Вывести их отсюда мы впятером не можем. Можем только попытаться дойти до своих и вернуться со спасателями.
- Им не нужны спасатели, - улыбается Маринка. - Им нужна мама... А вы идите.
- То есть как это - идите?! А ты?!
- А я буду сидеть здесь и рассказывать сказки.
- Где здесь? Под дверью?! Они тебя даже не услышат!
- Услышат, - смеется. - И увидят.
И показывает куда-то на потолок. Я поднимаю голову. Прямо над нами на потолке, вцепившись лапками в известку, сидит белая оса...
Оставался самый сложный участок перед станцией. Землю здесь будто трактором вспахали. В любой момент из-за бугра может появиться клешня секача, щелкнет наобум, и ничего не успеешь сделать, сколько ни поливай себя дезодорантами...
- Баир! Рви первым! Славка, за ним! Глеб!
Нормально прошли ребята. Теперь я. Последнему идти труднее всего. Если секач почувствовал сотрясение почвы, мог уже и подрыться поближе. Прыгаю с кочки на кочку. Но вот, наконец и стена. Можно передохнуть. Однако, только присели, как совсем рядом, за стеной вдруг просыпалась щебенка.
Так, ребята. Похоже, у нас гости. Баллоны приготовить. Толовые шашки. Да, и зажигалку на всякий случай. Сам же оттягиваю затвор своего верного Макара номер 2873. Толку от него мало, но как-то мне всегда с ним спокойнее...
Шорох ближе. Еще ближе... Вот сейчас появится из-за угла... Кто? Секач? Шипохвост? А может, сразу оба?
И тут они появились. Вдвоем. Плюшевый медведь и веселый розовый поросенок. Оставляя в пыли круглые нечеловеческие следы, они бодро зашагали по дороге, распевая во все горло:
- Куда идем мы с Пятачком - большой, большой секрет! И не расскажем мы о нем! О, нет, и нет и нет!