Едва бедолага по имени Вися, с помощью подвернувшихся весьма кстати, дружественных таинственных сил, избавился из под ига рассвирепевшего родителя. Этажом выше, в квартире, в которой проживал Женька, по кличке Хомячок, данной мальчишке, если кто не в состоянии догадаться за щеки, похожие на яблоки По-полкилограмма каждое, каковские растут в городе Алма-Ате. Из-за чего они напоминали щеки хомяка после шведского стола. Так вот, в этой самой квартире стали твориться дела невообразимые. Как на них не посмотри: хочешь просто, хочешь через очки, а желаешь, так и ладошку ко лбу приставь. Козырьком. Как, бывалочи, озирал окрестности Илья Муромец в поисках окаянных.
Начать хотя бы с того, что кнопка звонка на двери Женькиной квартиры начала придуриваться. Нажималась и отпускалась, нажималась и отпускалась сама собой. А звонок тилиликал: "Тим-бом, тим-бом!"
Притом, что живых душ на лестничной площадке не наблюдалось. Ни одиной! Если не брать в расчет известного нам уже персонажа с хвостом, укороченной модели, по кличке Марсик. Каковой, по загадочному стечению обстоятельств, всегда оказывался в гуще невероятных событий. В связи с чем, напрашивался резонный вопрос: а во взятии Зимнего дворца этот парнишка не принимал участия? Возможно, лично стаскивал штаны с какого-нибудь министра временного правительства? А мы знать не знаем, о его подвигах. Хотя, он бы мог многое рассказать о тех славных временах: например, сколько патронов в маузере? Или, какова была мощность двигателя броневика?
Впрочем, при всех его достоинствах, пуделишку трудно было заподозрить в умении давить на кнопку звонка силой мысли. Даже предположив, что ему понадобился фен для похода в баню. В компании приятелей: Трезора из 18 дома, и Тузика из тех же степей. Ах, вот еще, этого бича- Шарика, обретающегося где-то в районе гастронома, судя, по его разбойничей морде и оторванному уху, проживающего по указанному адресу даже без прописки.
Конечно, цепь звонка могла замкнуться сама собой, что не исключено в принципе. В учебниках для электриков описаны и не такие страсти-мордасти. Тогда будьте любезны объяснить, какого рожна кнопка звонка надавливалась без всяких усилий со стороны? Ее что, пара миллионов микробов тянули за канат изнутри? Упираясь ногами со всей мочи. Обливаясь потом. Проклиная судьбу. Как рабы мотающие веслами на римских галерах. Подчиняясь команде главного микроба, такого жуткого типа с наколками: "Не забуду мать родную". С кривой саблей за поясом, пистолей, да кинжалом. Поминутно вопящего: " Тяни, отпускай! Тяни..."
Нет, тут действовали какие-то иные силы природы, покуда не изученные наукой. И неизвестно еще, по зубам ли ей окажется сия задачка в ближайший век два, три, четыре.
А когда дверь квартиры отворилась и солидная мадам, напоминающая пончик из кислого теста. В крайнем случае, из теста на кефире. Представившаяся на входе подрумяненной и подкрашенной всякими косметическими специями и приправами, в обрамлении японского халата. Выглянула за дверь. И убедившись, что там никого нет, если не брать в расчет собаки. Справедливо, только неуместно, потому что слушать ее все равно было некому. Стала возмущаться отвратительным воспитанием нынешних детей. Которые начинают с баловства со звонками, а заканчивают в подворотнях с кистенем.
Она как раз читала книжку про старинных разбойников. Которые пользовались в своей работе таким инструментом- кистенем. И хотя не имела представления, что это за штука? Слово прилипло и страсть до чего не терпелось применить его. На кухне, где возилась с утра, присобачить его было некуда. А тут оказалось в самый раз. И, будто пошел дождь, наконец. И стало возможно показаться на людях в новом плаще, купленном еще осенью, провисевшим в шифоньере всю зиму без дела.
Едва женщина насладилась удовольствием от исполнившегося желания. Кто-то невидимый, Анна Евграфовна могла побожиться,- что это был кто-то, а не что-то. Ибо, явственно ощутила у себя на животе маленькую теплую ладонь, а не какой-то там мертвый предмет. В виде, скажем, мясорубки или утюга. Или, вообще какого-нибудь теодолита. Знаете что такое теодолит? Я тоже не знаю. Вот, эта самая ладонь, решительно отодвинула ее к стене. После чего мимо прошлепали легкие шаги "Топ. Топ. Топ". Прямо в спальню.
Бедная женщина подчинилась. А что оставалось делать?
Бороться с духами она не умела. Не хватать же воздух руками. А как попадешь рукой в пасть, наподобие крокодильей? Что из того, что "оно" невидимо? Оттяпает конечность, и фамилию не спросит! Оставалось одно: заморгать ресницами часто часто. Будто мама не купила куклу с бантиками сорок лет назад. А она только теперь об этом вспомнила.
Если смотреть на вещи реально. А не забивать голову колдовством и тому подобными штучками. Полтергейстом, это когда блюдца летают. Или уфологией, это когда парят уже целые тарелки. Поразительный факт свидетельствовал об одном. Бедная женщина переутомилась к чертовой матери. О чем не раз предупреждала каждого при встрече. И прощании тоже. А так же посередине, между тем и другим. Был даже случай, когда предупредила между тем и этим. Однако, сердобольной души посочувствовать бедной женщине, так и не нашлось.
-Суета и треволнения доконают меня,- подумала Анна Евграфовна,- вот и галлюцинации начались. Дальше пойдет как по- писанному. Больничная койка. Гробовая доска. И Женькиной матери сделалось, так жаль себя, так жаль. Что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Тут дама вспомнила про пирожки, оставленные жарится беспризорными, всплеснула руками, и кинулась на кухню. Напоминая сзади уточку редкой породы. Которые водятся в одном месте на земле. На островах "Коку-Моку", в каком-то там океане. Мудрено так и длинно именуются по латыни. "Непомнюкакус Хотьтытресни". Занесена в красную книгу. Охраняется пиписами (соседи папуасов). Которые по этой причине, кушать больше некого, жрут друг дружку. И ценится за цветистость оперения. Голенастость. И умение крутить гузкой, когда торопится на кухню переворачивать подгорающие пирожки.
В спальне, где затихли таинственные шаги, обложенный обожанием мамочки. В виде подушек, пуфиков, одеялочек, нетревожечек, спокухочек, небеспокоечек и, тому подобными наслаждайчиками. Сладко почивали оне. То есть Женька - Хомячок собственной персоной. Вольготно свесивши на грудь румяные щеки. Про которые уже упоминалось в том разрезе, что они смахивают на огромные яблоки. Причем, яблоки, при сравнении со щеками, заметно проигрывали, как по цвету, в смысле их яркости, так и по размеру. Тут и началась эта канитель, о которой, коли, я о ней не поведаю, история мне этого ни за что не простит.
Из вазы на письменном столе, где покоились всякие канцелярские принадлежности: карандаши, циркули, линейки, фломастеры. Безо всякого участия посторонних сил, вдруг вылетела линейка. Взмыла в воздух и описав дугу, ринулась к месту на кровати, где из под одеяла высовывалась нога.
Точнее сказать ножка. Такая розовенькая, пухлая ножка. Сильно смахивающая на копытце поросеночка. Это, если вы неважно считаете до пяти. На поросячьей ить два копытца, или пальца. Даже не знаю как назвать. На человечьей, что у взрослого, что у ребенка, их пять. Что несложно проверить, взглянув на собственную ногу. Если у вас пальца два,- язык на замок! Пусть это будет нашей маленькой тайной, хрю!
На ноге, выступающей из под одеяла, пальцев было пять. Как не считай. Хочешь, слева направо. И наоборот. Отсюда напрашивался вывод. Перед нами была нога не поросячья, а человеческая. Почему, кстати, говорят: поросячья, но человеческая? Следуя принципу, нужно было произносить поросяческая. Ан нет! Дискриминация, вот что это такое.
Итак, нога была не просто человеческая. В том смысле, что принадлежала неизвестно кому. А конечность именно Женьки-Хомячка. Они с этой ногой, нога и Женька, Женька и нога, были страсть как похожи друг на друга. Оба пухленькие, розовенькие, симпатичненькие. Прямо брат и сестра! Но где-то, все таки, отличались. Женька, что не говори, напоминал мальчишку. Тогда как ножка смахивала на конечность именно поросячью!
Хищно спикировав на то место. На которое и смотреть то было непозволительно. Поскольку, всякий знает, что ямка на подошве, есть самое чувствительное место, на всей поверхности человека, от чубчика до пяток. (Чуть не сказал до хвоста). По какой причине, ее следует оберегать от прикосновений посторонними предметами. По утрам и в воскресенье особенно. Когда не нужно в школу. И сам бог велел спать, сколько влезет. А влезть может очень много. И хочется еще.
Без намека на деликатность. Кровожадно, будто пиявка. Линейка впилась в это нежное место. И стала шубуршить да елозить там, выписывая зигзаги, да кренделя. Кровожадно. Хищно. Ненасытно.
Случись со мной такое, да в десятом часу утра. В воскресенье. Я не знаю, что бы сделал. Сиганул до потолка. Разбудил визгом микрорайон. Ускакал в Сахару. Лучше- в Париж. Там ни разу не был. Сахару посещать, впрочем, тоже не доводилось. Потом вернулся и лег досыпать. Укутавшись со всех сторон одеялом. Обложив ноги кирпичом. На цементном растворе.
Женька хоть бы хны! Как лежал, так и остался лежать. Линейка наяривает на подошве, как на балалайке. А он, знай себе, пузырьки пускает. Железный человек!
Этой штуке надоело щекотать ногу безрезультатно, и она вернулась на свое место в вазе.
Кто-то отодвинул штору. Солнечный свет залил комнату и лицо мальчика. Тот не повел и глазом, продолжая почивать серьезно, добросовестно и трудолюбиво.
Солнышко, впрочем, потревожило Его Упитанность. Хомячок скоро скоро забормотал что-то, не то по-русски, не-то по-малазинецки. Наверное, начал перечислял блюда, которые был бы не прочь отведать.
К сожалению, в школе я изучал английский. Да и помню всего два слова: "Гутен морген". По какой причине не имею силы возможности просвятить вас. Над чем бы парень потрудился ложкою энд вилкою. Замечу только, диктовалось меню долго. И,- добавлю,- вдохновенно.
Внезапно из подушки вылезло перо , сунулось в ноздрю и начало егозить там. Мальчишка, лишь засопел с присвистом, будто паровоз на подъеме.
Осознав тщетность усилий, перышко или тот, кто его держал? Сменило тактику. Сопровождалось это отчетливым возгласом невидимого существа: "Ты так да? Погоди лежебока! Сейчас ты мигом соскочишь". Вслед за чем раздались удаляющиеся шаги: "Топ... топ... топ..."
Анна Евграфовна, ни сном, ни духом не ведавшая какие дела творятся в спальне. Успевшая позабыть о происшествии у входных дверей. Безмятежно жарила пирожки. Жарила и пела. Пела и жарила: "Я вас люблю, чего же больше". И перекладывала готовое в миску. А правильнее сказать в небольшой тазик. И там их набралось ое-ей сколько. Красивеньких, горячих, аппетитненьких. А жарилось еще. Все для сыночка. Для него. Любящепокушать...нень... нань... нонь...кого. Для любящепоспать... нень... нонь... тилитили...кого.
Она воспитывала сына в одиночку. Поскольку, ни мужа, ни еще детей. Ни даже кошки с собакой у нее не было. Вся любовь, до последнего бутерброда доставалась Женечке. И было ее много, этой любви.
А уж как любить, она выбирала сама. Ей были известны множество способов любви. Теоретически Анна Евграфовна была подкована на все сто. Она окончила кулинарный техникум. А там как раз и учат любить. Позавчера Евграфовна любила сына пельменями. Вчера котлетами. Сегодня это чувство воплотилось в образе пирожков.
В разгар таинства созидания, произошло невообразимое. Один пирожок, словно он был и не пирожок вовсе. А если и пирожок, то с большим приветом. Сорвался с горки. Взмыл в воздух и полетел вокруг стола. Завывая, будто бы измененным, однако человечьим голосом. Но ни в коем случае не пирожочьим. С картофелечьем.
Анна Евграфовна, обернувшаяся, чтобы положить в тазик очередного румяного красавчика. Увидела эту картину. То есть свободно парящую в воздухе еду. И решила. И даже не сомневалась ни секунды. Что наступил самый, удачнейший момент в ее жизни. Для того, чтобы упасть в обморок. Мешало крохотное обстоятельство. Негоже было валяться на полу на кухне. И дело вовсе не в дорогом японском халате, который был на ней. Никто этого не увидит. Вот в чем была проблема! Валятся же на полу для себя одной, невелико удовольствие.
Какие-то меры, однако, предпринимать было необходимо. И в менее пригожих обстоятельствах она не упускала случая подать свои чувства как полагается. На блюде. Украшенные петрушечкой, лучком, соусом. Словом, всем тем, чем принято украшать торжественные события.
Перевернув пирожки, чтобы не подгорели, Анна Евграфовна решила пойти другим путем. Видели такую знаменитую картину? Она так и называется: "Мы пойдем другим путем." Там изображены двое, один тот, который говорит, что они пойдут другим путем, женщина, которая слушает про то, что они не пойдут этим путем, а пойдут тем. Сам путь не указан, чтобы там карта была, пунктиром обозачен маршрут от точки "А" до точки "Б", этого немая. Он просто говорит: "Пойдем и все!" Картина, между прочим, в музее висит.
Впрочем, это неважно. Речь о другом. О том, как Анна Евграфовна пошла. Другим путем. В русском языке есть замечательная штука. Междометие называется. Скажу даже какое.-"Ох!" От того, как его произнести зависит многое. Если с чувством. Да не просто с чувством. А с большим пребольшим. Настоящим чувствилищем! Гипопотамищем чувст. С волнением на челе. С придыхом. Со страданием. В обморок можно не падать. Обморок можно отложить на потом. Как рыбу. Убрал в холодильник и жди она своего часа, не мотай хвостом.
Провожая взглядом пирожок, скрывающийся за дверью, женщина и произнесла свое "оххх!" как поэты читают стихи. Сотворив в одном слоге несколько ударений. Даже после того, как покончила с ним, то есть произвела слог на свет и опустилась на стул. Изо рта дамы в пространство продолжали источаться отряды молчаливых восклицательных знаков. За которыми угрюмо шевствовали полчища многоточий. Нужно было только уметь их разглядеть... Прищуриться, уставиться и вы бы увидели. Знаки, облаченные в парадные мундиры, побритые, причесанные, с начищенными сапогами, чеканили шаг под медь духового оркестра... Слегка припахивая мятной жевачкой. И была их прорва.
Очутившись в спальне, пирожок завис у Женькиного пятачка, обнаружив свойства вертолета парить в воздухе. Без винта! Как он разбирался с силой тяготения земли? Непонятно! Зато, заполнил пространство соблазнительным запахом жареного теста.
Ученые давно раскопали как там у нас и что работает. Как действует эта машина, называемая человек. Если верить этим мужам, происходит это так. Сигнал от раздражителя, (блюдо, которое мы должны проглотить). В нашем случае это пирожок. Пирожок- раздражитель, представляете!? Вот от него! Поступает в органы чувств. В нос, значит. Оттуда переправляется в мозг. Обрабатывается. Пирожок? Ага, с картошкой. Поджарист, сыроват? Не подгорел ли? Или не пирожок вовсе? Каково, если стручок перца подсунули? Будет дело, как проглотишь! Полно, перец пахнет иначе. И на вид другой. Определенно пирожок! Да пахучий какой!
Далее,- учит наука,- выбирается тип действий. Отдается приказ.- Проглотить немедлено!- Вопит внутренний голос.- Покуда не остыл. Или кто-нибудь не умыкнул. И человек покорно подчиняется приказу. Любой. Я бы тоже не упирался. Взрослый он или маленький, берет в руки пирожок и ест. А девчонки, жеманницы, еще и мизинчик оттопырят. Как они изящно умеют это делать. Но уминают будь здоров, пацанам не уступят. И мизинчик не помеха.
По такой схеме протекают процессы у всех. Но не у Женьки-Хомячка. Какие там сигналы от раздражителя! Какая, к черту обработка информации. Выбор действий. Установленный порядок у парня отсутствовал начисто. Стоило, пирожку приблизится, и запах от него еще неспешно канделял в объятья Женькиных чувств. У мальчишки начали щелкать челюсти. Будто у инженера, пережившего перестройку. Характерно, он даже не открыл глаз. В броске, который затем последовал. Был так фантастически точен, что не дернись пирожок в сторону, тут бы ему и кердык пришел.
"Да чтоб такое случилось, да с ним...". С человеком, который в свои одиннадцать лет мог безошибочно определить. Как угадал бы, наверное, один Ростропович. Кого играют за стеной: Глинку, Бетховена, или просто гремят посудой. Что готовят в квартире, мимо которой он поднимается по лестнице: украинский борщ. Этого малиновомордого стервеца с фасолью. Помидорчиками. Болгарским перцем. Чесночком. Со свиньинкой, естественно. Какого примешь в себя. И язык не поворачивается назвать живот,- животом. Непременно- пузом.
Где бурлит ярмарка. Казачки разгулялись вовсю. Горилку хлещут. Гопака отваливают. А то взбредет в лысую, с чубом на макушке голову. Возьмут да и попалят в воздух...
Либо на плите лениво булькают щи. Еда отощавшего русского дворянства. Бледненькие. Кисленькие. Пронзительненькие. Напоминающие лето в Петербурге. Отведаешь каких и тянет пофилосовствовать о том о сем. Потрепаться о вечном. Пополоскать косточки ближнему. А то и обнять дворнягу с улицы, да повыть на луну. "Поручик Голицын... Корнет Оболенский..."
Хомячок хищно прицелился глазом и опять выстрелил собою в цель. Он напоминал индейца, по кличке "Опасный Глаз". Только без перьев на голове и боевого раскраса. Томогавка тоже не было. Но хищность во взоре и кровожадность те же.
Мальчишка издал улюлюкающий вопль, весьма напоминающий тот, что издают делавары, отправляясь на заготовку скальпов. Ирокезы, они, как-то все больше окают. Наподобие жителей верхней Волги. Тогда как делаварам не дается звук "Г", как нашим южанам. И перемахнул через спинку кровати.
Пирожок- дернулся вбок. Жека как грянется о пол. Кругом пошел низкий гул. Закачалась люстра в квартире снизу. Задребезжала хрустальными висюльками. Хозяин этой квартиры сказал супруге: "Балла на четыре зашататало. Эпицентр в Иране. Возможно в Норвегии. Я когда работал в Татжикистане, однажды сидел в туалете. И тут как затрясет... Так я..."
Анна Евграфовна влетела в спальню в тот миг. Когда ракета класса кровать- пол, чем-то напоминающая ее сына, уронилась в заданный квадрат. Пораженная зрелищем, дама бессильно прислонилась к дверному косяку. И неимоверным усилием воли решила повременить с обмороком и на этот раз, справедливо полагая, что такая возможность представится не раз.
Есть виды спорта, которые называются пятиборье, десятиборье. Кое кто занимается двадцатиодноборьем. Сам я в таких соревнованиях не участвовал. Я правду говорю... Однако видеть приходилось. Спортсмены бегают на лыжах, стреляют. В скольких видах соревнуются, столькиборцами и зовутся.
Бывалочи встретишь какого-нибудь монстра в кроссовках. С веслом за поясом, торчащим оттуда, как меч у мамлюка. Спросишь: "Сколькиборец ты есть азм?" А он в ответ: "Корень из пятнадцати!" Пару шагов сделает и пропал с горизонта. А ты ломаешь голову: какой корень? Квадратный, али кубический?
Преследуя пирожок, Женька обнаружил приличные результаты в семи с половиной видах спорта. Что позволяло носить гордое звание семисполовинойборца. Для простоты округлим цифру до семи. Тем паче, что последний вид спорта, продемонстрированный им, в список олимпийских дисциплин не включен. И вот досада! Пирожок изловить не получилось. Однако обо всем по-порядку.
Придя в себя после падения, мальчишка вскочил на ноги и за обидчиком. Сделал несколько кругов по комнате, судорожно взмахивая руками. Случались моменты, когда казалось, вот вот схватит "раздражителя". Однако в последний момент тот проворно уворачивался, избегая своей участи.
Пытаясь завладеть маячившим у носа предметом, Женька напоминал знаменитого насекомоведа. Преследовавшего редкую бабочку. Которую, во что бы то ни стало следовало поймать. И определить в ящик под стеклом. Абы коллеги, когда они ее там обнаружат, брякались в обморок от зависти. В особенности, когда прочтут: "Монах Кукарекина". Кукарекин - это насекомовед. А "Монах" -бабочка. Почему Кукарекин? Спросите вы. Пускай будет Ввжжжикин. Отвечу я. Даже с тремя "Ж" Чего к фамилии-то привязываться?
Удивленная маман, вникнув в суть происходящего, выбрала из всех настроений. Которые ее охватывали. Могли захватить. Могли пройти мимо. Могли не посетить никогда. Азарт болельщицы. И бросила себя на съедение этой страсти.
Если мальчишка подскальзывался, женщина заламывала руки, а на лице отражалось страдание. Когда казалось, что пирожок вот вот будет схвачен. Нервно колотила кулаком в ладонь и вопила: "Хватай его, не церемонься!" И была даже замечена в употреблении слов, Которых я не стану здесь приводить по причине своей трогательной стеснительности.
Когда сын бежал медленно, она подзадоривала и ругалась:
-Увалень! Слон! Крути булками.
Таким образом, если прыжок с кровати можно было засчитывать как прыжок в длину. То по тому, как яростно он теперь перебирал конечностями, Женька демонстрировал спринт. Для тех, кто не знает. Спринт это такой бег, когда, очутившись на финише, ты не в состоянии вспомнить, как ты там оказался.
Пирожку осточертело двигаться по кругу, он спрямил траекторию, перелетел через кресло. Женька свернул следом. Заскочил на кресло. Свалил на пол. Упал сам. Вскочил. И продолжил гонку. Ни одна черточка не дрогнула на его лице. Только у стороннего наблюдателя могло возникнуть опасение, что у парня оборвутся щеки. От чрезмерного встряхивания ими.
В тот драматический момент, когда кресло упало. И казалось, мальчишка разобьется насмерть. Ну не насмерть, на полу-смерть. Или даже на четверть смерти. Мамочка зажмурила глаза. Однако и тут обошлась без обморока. Это был бег с препятствиями.
А вот со следующей дисциплиной, к какому виду ее отнести. возникла неясность. Когда на пути парня образовался стол. Стало ясно, что столкновение неизбежно. В котором, замечу, столу бы не повезло больше. Парняга мощным движением ноги оттолкнулся и взлетел на крышку. Протопал по ней динозавром. И приземлившись с другой стороны, продолжал преследование. Все признаки продемонстрированного вида, указывали на сходство с прыжками в высоту. Хотя стол не смахивал на планку, устанавливаемую при прыжках в высоту. И назывался иначе. Но на подледный лов это походило еще меньше.
А уж что пережила в эти драматические секунды Анна Евграфовна. Как мать. Как болельщица. Как владелица стола, наконец, передать невозможно. Она вспотела, будто отработала за две с половиной секунды двадцать пять дней кряду. Вставала утром, пила чай. Ехала на работу. Опять пила чай. До обеда. Обед? Что люди добрые делают в обед? Обедают. А потом отдыхают с чайником чая. В промежутках между беготней в туалет.
Возвращаясь домой, ругалась с каким-нибудь хамом. Что поразительно, в каждый автобус, специально для нее непременно садилось по хаму. Иногда по два. Но второго обслуживала другая дама. Если таковой не оказывалось, хам ехал до своей остановки не обруганный. И, скорей всего, испытывал разочарование. От того, что его угораздило сесть на неудачный автобус. Потом готовила ужин. И так двадцать пять раз подряд. Без всякой оплаты. Впрочем, грешно в трагические минуты думать о деньгах.
Тем временем судьба приготовила мальчишке свежее испытание. Пирожок на глазах менял повадки. Он нанизался на длинную линейку и далее перемещался в таком шашлыкообразном виде.
Подлетев к шифоньеру, завис над его верхней крышкой. Мальчик попытался ухватится за козырек. Начал подпрыгивать, осуществляя хватательные движения пальцами.
Скорей всего, наша команда альпинистов, все, сколько их там было. С тренером, врачом, проводниками, носильщиками. А так же мулами, навьюченными поклажей. И, конечно, самими альпинистами. Так же прыгали у подножия Эвереста, прежде чем им удалось, зацепиться за первый выступ.
Труднее всего, пришлось, конечно, мулам. Они как прыгают? То перед подлетит, то зад. А так, чтобы сразу целиком, не больно мастаки. Что тут скажешь, прозевали товарищи эволюцию. Лет этак тыщ пятнадцать назад, встали бы на задние копыта. Помучились малость. Понимаю, неудобно, на четырех точках держаться комфортней. Не так устаешь. Зато ходили бы теперь в костюмах. И не таскали тяжестей на дядю. И эти копыта. Что ими делать? Ни бокал поднять, ни почесаться. Я думаю, на выступ их вытягивали за уши, да за хвосты.
После долгих попыток, Женька зацепился за крышку шифоньера. Подтянулся и сделал первый шаг к вершине. Маман облегченно перевела дух.
Медленно перебирая ногами, Хомячек двигался по отвесной, отполированной на мебельной фабрике стене. Без специального снаряжения, опыта, страховки. Движимый одной волей к победе. И мстительным чувством к своему обидчику.- пирожку.
Временами нога соскальзывала, и он повисал. Тогда казалось, руки не выдержат и он полетит вниз. В такие минуты Анна Евграфовна плевала, что когда-то за эту скверную привычку ее били по рукам. Начинала нервно грызть ногти. Возникало опасение, что не сумев остановится вовремя, она продолжит эту операцию с пальцами.
Когда силы были на исходе, мальчишка подтянулся. Закинул ногу на крышку. И протиснувшись в пространство между ней и потолком, упал, чтобы перевести дух.
Между тем коварный соперник сместился к противоположному краю, как бы, вопрошая с ехидством: "А нужно было лазить наверх? Когда меня просто достать с другой стороны, с пола?
Мальчишка устремился за обидчиком. Раздвигая коробки со старыми вещами, он сместился к противоположному краю, развернулся и стал сползать на животе. Чего-то не рассчитал. Или руки ослабели. Не стоило сбрасывать со счетов высотной болезни. Которая могла начаться от нехватки кислорода.
Наверху, знаете ли, всегда непросто дышится. Альпинисты прямо через одного, или через двух, болеют этой заразой. Залезут наверх, а спустится не в состоянии. Их потом как мешки с картошкой обвязывают веревками и спускают. Тут гляди, чтоб мешок не развязался. В общем, как пел поэт: "Здесь вам не равнина".
Тут и случилось беда. Пальцы у Женьки не выдержали, разжались и он полетел вниз. Как он кричал, сердечный, как кричал! Вопль разнесся по дальним уголкам микрорайона. Услыхав его, многие подумали, что в ближайшей деревне колят поросенка. Наверное, будут делать шашлык.
Мощный шлепок засвидетельствовал, что приземление состоялось. Удар оказался настолько звучным. Будто хавронью величиной с гипопотама, огладили ладонью, размером с пляжный зонтик.
Следом грохнулось еще что-то. Прошу прощения, кто-то. Это Анна Евграфовна грянулась в обморок. Съехала на пол по дверному косяку. Но глаза оставила открытыми. Обморок обмороком, а ситуацию контролировать необходимо.
С потревоженного шифоньера посыпались коробки. Одна открылась. Оттуда вывалилась шляпка времен незабвенного дедушки Лаврентия. И ловко оделась на макушку Жеке. В комнате раздался заразительный девчачий смех. Доносившийся непонятно откуда.
Женька сверлил глазами пирожок. Отыскивая рот, через который должен был вылетать смех. Не обнаружив такового, озверел. Вскочил на ноги. Играя желваками, бросился преследовать с еще большим остервенением. Щеки заметно обвисли. Животик впал и сузился на один размер. А, возможно, на два.
Пирожок сменил тактику и стал описывать большие круги по центру комнаты. Соперник принял вызов и приготовился к изнурительной борьбе. Мальчишка поменял ход. Ступни перекатывались с пятки на носок. Плечи мерно опускались и поднимались по переменке. Энергично работая локтями, он раскачивал тазом из стороны в сторону. Самый придирчивый судья не обнаружил бы в этой технике ни малейшего изъяна. Перед нами была спортивная хотьба в наичистейшем виде. А не какой-нибудь там конкур в исполнении человека.
Конкур, это состязание для лошадей. Они там ходят. Со всадниками на спине этаким манером, как если бы ей сказали: (лошади! Шла бы ты боком! А лошадка не обиделась, кивнула головой и ответила: "А че, думаешь, не смогу?" И пошла, как попросили. Натурально боком. То одним, то другим. А еще у них есть такой прикол. Как начнут одергивать копыта враз, то слева, то справа. Словно не по земле, а по раскаленной сковородке ходят.
Тем временем дичь, то бишь пирожок, не выносивший однообразия, придумал новое испытание. Прекратив кружить, он взметнулся вверх и завис под потолком. Парень попятился к стене, разогнался и подпрыгнул. Достать супостата не получилось. Упражнение было повторено. Снова неудачно. Осознав, что достичь цели без какого-нибудь приспособления не удастся. Мальчишка стал озираться вокруг.
Стул, попавшийся на глаза, был низок. Кресло неустойчиво. Тут он увидел мамочку. Моргая глазом, она, как подсказывают второгоднику, чтобы не засек учитель, указывала за шифоньер. Женька глянул и увидел там старую гардину, представлявшую собой длинную и прочную палку. И все понял.
Он схватил гардину наперевес, разбежался от стены, вонзил палку в пол и снаряд легко вознес его под самый потолок. Держась одной рукой за снаряд, другой, попытался схватить обидчика. Даже ощутил соблазнительную мякоть теста, что заставило проглотить слюну. Так близко к цели, ему не доводилось оказываться ни разу. Однако, в следующую секунду, пирожок дернулся в сторону и был таков.
Какой вид спорта демонстрировался на этот раз? Сомневаться не приходилось. Конечно, это был прыжок с шестом. Удивительная дисциплина! Небольшое приспособление, простая палка. У профессионалов она специальная. И подлиней, и прочней. И гнется аж в дугу. Но как возрастают возможности. Мировой рекорд по прыжкам в высоту, едва превышает два метра. Прыгун с шестом взлетает аж на шесть. Вот вам и палочка!
Между прочим, у этих прыгунов, кроме их главного инвентаря,- этой палки. И, конечно, планки, через которую они сигают. Имеется еще приспособление. Без которого эти ребята не станут прыгать за ящик шоколада. Это маты. Не слова такие, понимаете о чем речь? А большие, мягкие матрасы. Которые складываются на том месте, куда спортсмен должен упасть. Прежде чем взлететь, люди думают куда станут приземлятся.
Есть другие. Те, что вспоминают про посадочную площадку, когда земля близко. Мамаша сообразила куда склоняется ход событий раньше сыночка. Она зажмурилась и пожалела, что не может упасть в обморок снова. Как в него падать, ежели ты не поднялась после первого?
Женька глянул вниз. И убедившись, что посадочная площадка занята телевизором, который не обнаруживал желания сделать ноги. Хотя они у него имелись. Заерзал на гардине. Пытаяссь расстаться с ней полюбовно. Но это была не табуретка, с которой можно было спрыгнуть, куда заблагорассудится.
Хомячку не оставалось ничего другого, как подчинится предсказанию одного дошлого английского дядечки. Ньютон была его фамилия. Вот он, хотя и жил давно, да в другой стране, как в воду глядел, указав место, куда Женька должен был брякнуться. Формулы такие им были выведены. Посчитаешь по ним, выходило, приземлиться обязан точно на телевизор.
Как предсказывал англичанин, так и получилось. Что успел сделать по - обезьяньи извернуться на шесте. И принять удар самым прочным местом на себе. Тем самым! Короче, оседлал аппарат.
Если бы телевизор был живой и догадывался заранее о том, что его ждет. Он бы ускакал куда-нибудь за город. Мирно пасся себе на травке. Потом бы его ловили. Накидывали лассо. Тащили назад в квартиру, шепча в динамики всякие ласковые слова: "Ты мой "Электрончик" хороший, будь умницей, пошли в стойло. Я тебя первосортным электричеством без скачков через стабилизатор накормлю. Ты же не оставишь нас без своего общества? Мы же от скуки помрем, пожалей, пожалуйста".
Но был он неживой. Бегать не умел, потому ножки его разъехались и подломились. Сам ящик грохнулся на пол. Внутри затрещало, зазвенело, бабахнуло. Из потрохов взметнулась туча пыли. И телевизор... включился.
Когда пыль рассеялась, чумазый и потный мальчишка, разглядел бодрого мужчину, располагавшегося почему-то, у него между ног, головой книзу. Который жизнерадостно вещал: "Спорт- это сила, красота, здоровье".
Мальчишка отыскал глазами пирожок. Тот пакостно болтался в метре от носа и оскорбительно хихикал. Потом внятно, страшно знакомым голосом спросил: "Что, поймал?"
Кому принадлежал голос, выяснять было некогда. Быком, которого задразнили красной тряпкой, он бросился за обидчиком. Парень топал ногами, перемахивал через препятствия, судорожно хватал воздух руками. Будто пытался поймать летящих перед ним мух. Которые, чтобы вызвать такую ярость. Должны были лететь впереди него задом наперед.
Показывать язык и неприлично обзываться.
В какой-то миг ему удалось зацепиться за пирожок . Он оторвал кусочек, который был немедленно проглочен со свирепостью пираньи. Однако мучитель его, будто ящерица, оставляющая в руках охотника часть тела, с тем, чтобы спасти остальное. Дернулся в сторону и был таков.
Несколько усеченный, однако не утративший способности энергично перемещаться в пространстве. Доводя Женькин разум до исступления. Пирожок, очертив в воздухе фигуру высшего пилотажа. Завывая, наподобие бомбандировщика, выходящего на цель. Нырнул под кровать.
Кровать стояла невысоко и "истребителю- перехватчику" удалось протиснуться под нее наполовину. В каковом положении его и заклинило намертво.
Мальчишка яростно болтал ногами. Упирался грудью и ладонями. Подгребал и отгребал от себя. Усилия результатов не приносили. Пирожок садистски крутился возле носа. Касался губ, резво отскакивал прочь, едва тот разевал рот.
Наглумившись всласть и убедившись, что преследователь встрял надолго. Окаянный, на глазах изумленной Анны Евграфовны. Стал уменьшатся в размерах. От него отрывали часть за частью, будто некто невидимый откусывал понемногу. Наступил момент, когда он пропал вовсе.
Испытывая досаду на несправедливость судьбы. Которая была обязана вознаградить самоотверженность сына призом. Однако не вознаградила. Она кряхтя заковыляла к кровати пробовать себя на роли домкрата.
Итак, Женька продемонстрировал способности в восьми видах спорта. И показал неплохие результаты. С восьмым, правда, были сомнения, лазанье под кроватью в олимпийские виды не входит, не смотря на то, что имеет распространение среди взрослых мужчин. Дядьки иногда играют в такие прятки при некоторых обстоятельствах...
Итак, мальчишке можно было засчитать участие в семи видах спорта. Что дает право называть его Женька-семиборец. Хотя триумф был, конечно, омрачен, приза-то не досталось.
С другой стороны он обрел нечто. Ото сна не осталось и воспоминаний. Мальчик почувствовал себя бодрым, готовым с головой окунуться в заботы выходного дня. Первой, из которых была необходимость пощупать тазик с пирожками. Тем паче, что с некоторых пор у Женьки имелся зуб на окаянную братию.
Тут еще терзало любопытство, хотелось проверить: не станут ли летать пирожки на кухне, как перепуганные птенчики.
Он крадучись зашел на кухню, притворил за собою дверь. Захлопнул форточку. Набросил на тазик с пирожками полотенце. Защепил по периметру таза бельевыми прищепками. Засунул руку под него, приготовившись к любым неожиданностям. Он был готов даже к тому, что пирожок может укусить.
Однако никаких попыток отплатить мальчишке тем, что делал он с пирожками, отмечено не было. Не мешкая, он схватил один, выдернул еду на свет и хищно сверкнув оком, вцепился в него зубами.