1
Завтра Новый год, а значит -
вместо кучи снега навалит куча гостей,
и как бы не хотелось иначе,
в квартире станет тесней, а на душе - пустей.
Кто-нибудь наверняка нацепит нелепую ватную бороду,
заставит читать стихи с табуретки, похвалит, погладит по голове,
и мне непреодолимо захочется набить этому кому-нибудь морду -
то ли от избытка "ай лав ю", то ли от избытка оливье.
Но позовут смотреть президента на всех каналах -
как он отрешенно рассказывает что-то о зарплате и работе,
а сам, должно быть, думает, как эта работа его доконала
и как хочется домой, к семье, вечером в субботу.
А потом - куранты, шампанское, гимн и прочее,
к чему мы все и давно привыкли,
и какое-то все волшебное этой ночью...
А наутро - мир снова станет тыквой. 
2

Завтра Новый год, а сегодня - люди,
как ни в чем не бывало, идут на работу,
думая о тех, кто у них есть, или тех, кто будет.
А если рядом нет кого-то -
это немного досадно, но, в общем, в порядке вещей.
Хотя, если честно, зимой очень остро
испытываешь желание забиться в укромное помещение,
хотя бы даже в тебя. Но ты скорее как остров -
открыта. В тебе нет стен, потолков и дна,
и вместо изюминки - килограммы
изюма, а лучше было бы - если одна...
А если одна, то мы с тобой сегодня на равных -
я тоже один на один с зимой, и не в ком укрыться,
спрятаться с головой. Давай, как во время оно,
спрячемся в глупую сказку: я буду твой верный рыцарь,
а ты - если уж не Прекрасной Дамой, то хотя бы драконом. 

3

Завтра Новый год - прескучный праздник,
нужно будет много пить и веселиться,
и ощущение счастья придет и подразнит
круговертью хлопушек, конфет и до боли знакомых лиц.
Но это - завтра, а пока еще ночь, и люди спят.
Им снится, что они снова дети,
они бегают по полю и играют в прятки.
И я играю с ними. "Где ты? Где ты?" -
это я кричу, потому что не могу никого найти.
Должно быть, все улетели на юг, или еще дальше,
а если еще не улетели, так, по крайней мере, в пути.
А я остался, потому что кто-то ведь должен
остаться со счастливым принцем, счастливым маленьким принцем,
таскать побрякушки и смотреть на его умиляющееся личико,
хотя бы затем, чтобы однажды в круговороте до боли знакомых лиц
узнать несчастную девочку с последней пачкой спичек.