Багдерина Светлана Анатольевна : другие произведения.

Не будите Гаурдака (одним файлом)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
      Тысячу лет назад, когда после Большого Эксперимента Гаурдак, пожиратель душ, восстал из расколотых недр круглой еще недавно планеты, Братство Волшебников и отряд добровольцев отправились сразиться с ним и его приспешниками. Ужасной была та сеча, но оставшиеся в живых - премудрый Адалет и пятеро солдат - совершили невозможное и изгнали Гаурдака. Но, увы, не навсегда. Коварный полубог-полудемон был побежден, но не повержен, и мог, набравшись достаточно сил, восстать снова в любой момент. И тогда Адалет провозгласил себя магом-хранителем и посвятил свою жизнь предотвращению нового появления духа вечного мрака на Белом Свете. Изгоняющее заклятье было составлено так, что не пустить Гаурдака обратно могли только снова собравшиеся вместе потомки пятерых Выживших во главе с самим магом-хранителем. Чтобы быть всегда на виду у чародея, каждый из пятерых должен был основать правящую династию и из поколения в поколение передавать наказ и быть готовыми в любое время по первому зову явиться в назначенное магом-хранителем место. И ровно тысячу лет именно так всё и происходило - пока в один далеко не прекрасный день на призыв старика не явился никто...
    Купить электронную книгу (все семь частей со скидкой) можно тут:
    Литрес
Бесплатные счётчики

НЕ БУДИТЕ ГАУРДАКА

  
  

Часть первая

  
  

Ошибка Адалета

  
  
  
   Царь всея Лукоморья Василий Двенадцатый перевел дух, сдвинул съехавшую на затылок шапку Любомудра Сообразительного на протоколом и вековыми традициями предназначенное ей место, и устало покосился на колоннообразные песочные часы слева от трона.
   Еженедельный прием верноподданных по личным вопросам длился уже седьмой час.
   Окинув утомленным взглядом тяжелый бархан в нижней половины пузатой колбы и тающую на глазах пригоршню в верхней части, он почти умоляюще уставился на повисшего в изнеможении на церемониальном посохе всей своей сорокакилограммовой массой распорядителя, самого старого и самого старшего писаря Евсейку1. ------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - До "Евсея" ему не хватало килограммов шестидесяти. До "Евсея Никандровича" - еще столько же.
   ------------------------------------------------------------------------------------------------------
   - Всё?..
   Тот пожал плечами и неспешно поковылял на негнущихся ногах к дверям, ведущим в приемную. Коротко выглянув за любезно приоткрытую дружинником створку, писарь нежно прикрыл дверь, устремил на царя полный скорби и предчувствий взор и покачал головой с таким горестным видом, словно там сидело еще не менее половины лукоморских верноподданных.
   - Сколько?.. - с тоской выдохнул Василий.
   - Один, - обреченно доложил Евсейка.
   - Так проси, чего же ты!.. - воспрянул духом царь, забыв прочитать между строк написанное на писарской физиономии ожидание бури, землетрясения, цунами и мирового пожара в одном отдельно взятом месте и в одно, слишком хорошо ему известное, время.
   Писарь втянул голову в плечи и покорно кивнул младшему писарчуку-стенографисту.
   Тот выложил на столик чистый лист бумаги, обмакнул перо в чернила и застыл в позе нетерпеливого ожидания и готовности.
   - Последний проситель! - распахнул двери Евсейка, как ухнул с головой в тихий омут со всеми его обитателями ...
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Край апрельского неба за окном стал акварельно-прозрачным, потом вспыхнул, радостно залился всеми цветами праздничной радуги, но скоро, словно утомившись от буйства красок, настоянных на пьянящем весеннем воздухе, стало неспешно синеть, растекаясь густыми чернилами сначала по самой кромке на востоке, потом всё дальше и больше, и шире...
   Во дворце, в покоях, комнатах, горницах и каморках зажглись лампы, свечи и лучины - в зависимости от благосостояния погружающегося во тьму и готовящегося ко сну люда - а Ивана всё не было.
   Серафима, царевна Лукоморская и Лесогорская вздохнула, моргнула напряженно в последний раз, убедилась, что дальше без усилий, даже при свете негасимого на время ее болезни камина, могла продолжать чтение только кошка, и неохотно отложила на подушку книгу.
   Интересно, что проще сделать: зажечь свечку или и впрямь отыскать в куче вещиц в ларце на туалетном столике кольцо-кошку? И можно ли с ним будет читать? Конечно, проще всего было бы заставить проделать одно или другое Ивана, но где ее разлюбезный муженек бродит в такой час, было вопросом третьим. (1)
   Сенька откинулась на подушку и закрыла глаза.
   Хорошая вещь - апрель, но ветреная, непредсказуемо-мокрая и внезапно-прохладная... Всего-то и покатались верхом часов шесть, помокли маленько, проветрились после этого, потом даже на солнышке погрелись, и на тебе... воспаление пневмонии, или как там обозвал ее внезапную хворь придворный знахарь, тут как тут, словно кто его в гости просил.
   Хотя болеть, в некотором отношении, тоже приятно, признала по зрелому размышлению царевна, особенно когда всякие хрипы-сипы и жар уже идут на убыль, а на сострадательном сочувствии окружающих это еще не отразилось.
   Все вокруг тебя бегают, персики фаршированные кивями на серебряном подносе под нос подносят, мороженое подогретое, бананы в шоколаде...
   Кстати, о бананах.
   Сенька приподнялась и окинула цепким взглядом окрестные серебряные подносы.
   Ну, естественно.
   Все пустые.
   И будто так и надо!..
   А если она вот сейчас, вот в этот самый момент, лежит на холодной постели одна и тихо умирает от полного отсутствия не только бананов в шоколаде, но и просто шоколада и бананов по отдельности? И никому до угасающей молодой жизни и дела нет! (2).. Ходит неизвестно где, а родная жена с одра болезни хоть сама на кухню за бананами не бегай в потемках! Да что бананы - тут корки сухой не отыщешь!..
  
   -------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Любой царской дочке на ее месте первой и единственной пришедшей в таком положении в голову мыслью было бы позвать горничную. Но царевна Лукоморская и Лесогорская любой царской дочкой никогда не была, и сейчас быть ей начинать не собиралась. А применение горничных в каких бы то ни было ситуациях она вообще считала неспортивным.
   2 - Естественно, под обтекаемым "никому" имелось в виду вполне конкретное "кое-кому".
   ---------------------------------------------------------------------------------------------------
   Но, не успела царевна окончательно решить, начать ли ей жалеть себя, или сердиться на мужа, как дверь, тихо скрипнув, отворилась, и в опочивальню, словно одомашненное солнышко, с букетом зажженных ламп в руках вошла рыжеволосая горничная Дуньша в желтом сарафане.
   - Ох, звиняйте, вашвысочество, припозднилась!.. - с виновато-расстроенным видом круглолицая девушка торопливо начала расставлять лампы по местам: две, как всегда, на стол, по одной на прикроватные тумбочки, у зеркала две, а остальные - куда фантазия подскажет. - Я ж светильники ваши чистить забирала, всё вовремя управилась, потом каменным маслом их заправлять пошла, а запасы кончились, так пока Артемка сбегал на склад, пока из бочки его накачали... А вечер уж тут как тут... Подушки дозвольте поправить, ваше высочество...
   - Да ладно, ставь, ставь, сама я... - буркнула Сенька, приподнялась на одном локте и попыталась другой рукой нащупать и взбить придавленную спиной и сплющенную, как камбала китом, подушку.
   - Нет уж, вашвысочество, мне дозвольте, - расселила светильники по местам и кинулась на помощь заботливая горничная. - Вы болестуете, вам покой нужен, и удобство.
   - И хорошее питание, - ни на что не намекая, глядя чистым бесхитростным взором в потолок, расширила список потребностей больного человека царевна.
   - Малашка с кухонными девушками сейчас вечерять вам принесут, - услужливо сообщила Дуньша и атаковала подушки с таким рвением, словно имела против них что-то личное. - Вы ж сами сказали... чтобы раньше десяти не подавали... потому что после вашего отвара простудного... вечернего... два часа пройти должно...
   - Ну, сказала... но могли бы в кои-то веки и ослушаться... - Серафима блаженно откинулась на пышные, как облака, подушки и прикрыла глаза. - Спасибо.
   - С нашим удовольствием, - с готовностью отозвалась девушка.
   - Слушай, Дунь, - пришла в голову царевне мысль. - Тебе Иван мой нигде не попадался?
   - Иван-царевич?.. - застыла в глубокомысленом созерцании прошедшего дня Дуньша. - Попадались, конечно... Сегодня утром я их в калидоре на первом этаже видала, с батюшкой евойным оне разговаривали... Потом в обед - с кучей книжек в руках, в бильбиотеку шли, не иначе...
   - Нет, после обеда, я имею в виду.
   - После обеда?..
   Медитация повторилась.
   - После обеда не видала, - пришла к выводу и с сожалением покачала головой девушка.
   - Ну, ладно, спасибо тебе, ступай, отдыхай, - отпустила горничную Сенька, заслышав за дверями приближение обещанной и долгожданной процессии из кухни.
   Вдогонку она хотела было крикнуть, что ежели встретит Дуньша младшего царевича, то может намекнуть, что одна дама уже замучалась его ждать, но потом решила, что дама эта ему самостоятельно всё расскажет при личной встрече, гораздо более содержательно, чем могла бы это сделать почтительная горничная, и сосредоточила внимание на осторожно вплывавшем в комнату караване поварят, груженых подносами, накрытыми серебряными колпаками.
  
  
  
   После ужина Серафима пришла к выводу, что жизнь стала налаживаться и, если бы не одно "но", даже была бы опасно близка к почти полному превосходству и совершенству...
   Но это единственное недостающее "но" появляться в родных покоях упорно не желало.
   И Сенька, снова отложив книжку, принялась недовольно гадать, куда мог ее любимый на ночь глядя так надежно потеряться.
   Засиделся в библиотеке?
   На семейном военно-политическом совете?
   Уехал к князю Грановитому играть в шахматы?
   Подал на развод?
   Не смешно.
   Время, судя по цвету неба, вернее, по полному его уже отсутствию, не меньше десяти, а милого супруга - ни в одном глазу.
   Может, что-то случилось?
   Что никто не удосужился рассказать ей?
   Царевна нахмурилась и села в кровати.
   Интересно, если сейчас она оденется и отправится на поиски бесследно пропавшего четыре часа назад мужа, это будет выглядеть глупо, или очень глупо?
   Она представила, как ходит по дворцу, заглядывая во все палаты, комнаты, горницы и каморки, расталкивая и расспрашивая недоумевающий сонный народ, не видали ли они Ивана, а где-то вслед за ней, встревоженный и озадаченный, ходит Иван и повторно расталкивает и расспрашивает тех же самых людей, не проходила ли здесь его исчезнувшая таинственным образом на ночь глядя прямо из покоев жена... и снова спряталась под одеяло.
   В конце концов, ее муж - взрослый человек... и вполне может пропадать по четыре часа подряд без объяснения причин... по крайней мере, он так думает... и будет еще думать ровно столько, пока не вернется назад... Да и, если разобраться, что с ним... нет, скажем так, что даже с ним может случиться в родном дворце среди бела дня... сера вечера... черной ночи... когда кругом полно всяких бояр, придворных, прислуги, стражи, и разных прочих приживалок, которые только и ждут хоть какого-нибудь чиха от царской семьи, чтобы наперебой сказать "будьте здоровы" или вытереть им нос?.. Да если даже он и задержался у Граненыча, что с того... Кажется, такое обилие внимания к моей нездоровой персоне дурно отразилось на характере... Если в течение десяти минут вокруг меня никто не суетится, не пытается накормить, измерить температуру или поправить подушки, я чувствую себя покинутой... Кошмар... Я становлюсь мнительной, как эта... жена Василия... Елена Прекрасная...
   Еще немного - и начну... начну...
   Это...
   Спать...
  
  
  
   К неуверенному Сенькиному удивлению, исподтишка перебиваемому гнусненьким злорадным "так и думала", с наступлением утра милого в спальне не обнаружилось. Но не успела она сему факту возмутиться, удивиться или проявить еще какую-либо реакцию, как дверь гостиной слегка скрипнула, и по ковровой дорожке, ведущей к спальне, глухо зазвучали тяжелые, но осторожные шаги.
   Серафима, не отрывая глаз от двери, нащупала и подняла с подушки фолиант и прицелилась.
   В косяк постучали.
   - К-кто там?.. - разочаровано опустился на одеяло несостоявшийся снаряд.
   - Это я, Димыч, - раздался голос среднего брата Ивана. - Сима, лапа, окажи с утра пораньше деверю любезность: пни супруга в левый бок, он, сурок, уже полчаса как на смотр на плац опаздывает.
   Сердце Сенька екнуло и пропустило такт.
   - Дим, войди, пожалуйста, - спокойно, словно ничего не произошло, позвала его Серафима. - На поговорить по-быстрому.
   - А... ничего, что я так?.. без фанфар?.. - засмущался вдруг Дмитрий-царевич.
   - Входи-входи, - натянула она одеяло до подбородка.
   Через пару минут Иванов брат, недоуменно хмурясь и пожимая плечами, быстро вышел, прикрыв за собой дверь, а царевна, растеряв остатки сна, смахнула одеяло... и была перехвачена сначала дядькой Елизаром - ее лечащим знахарем, потом Дуньшей с отрядом сенных девушек и с туалетными принадлежностями наперевес, а после - кухонной командой с завтраком.
   Едва дождавшись, пока дверь спальни захлопнется за последним поваренком, Сенька выпрыгнула с кровати и принялась торопливо одеваться. С непривычки от резких движений и вертикального положения заполошно кружилась голова и бросало из стороны в сторону, но это было терпимо и, если верить дядьке Елизару и собственному опыту, скоро (1) должно было пройти.
   Платяной шкаф в дальнем углу комнаты распахнулся, и царевнина рука с сомнением зависла между рядами придворных нарядов, при надевании требующих ассистирования роты горничных, и старыми добрыми штанами и рубахой в углу, ввергающими одним своим видом эту самую роту в предынфарктное состояние.
   Выбор был сделан в одно мгновение, и еще через несколько минут полностью готовая к самым коварным поворотам судьбы царевна уже вовсю рылась в объемистом малахитовом ларце, лихорадочно перетряхивая побрякушки и сувенирчики, скопившиеся за почти полгода их с Иваном странствий по Белому Свету.
   Не то, не то, не то, не то...
   Кольцо-кошка попробовало укатиться, но было перехвачено и мгновенно насажено на палец - некогда возиться...
   Не то, не то, снова не то...
   Окончательно растерявший лечебную силу перстень старого Ханса тускло блеснул древним серебром, был привычно-безнадежно примерян на два пальца (2) и отложен направо, в быстро растущую кучу ненужных предметов.
  
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - В пределах недели. Воспаление пневмонии, как гласил официальный диагноз, поставленный Елизаром - серьезное заболевание.
   2 - Оказался слегка мал. А на один палец - велик. Нет в жизни гармонии.
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------
   Не то, не то...
   Вот.
   Приспособа, сделанная прошлым летом специально для подобных ситуаций ее троюродной бабушкой Ярославной, называемой отдельными малообразованными суеверными личностями "бабой-ягой".
   "Иваноискатель".
   На спиле ствола молодого деревца толщиной сантиметра полтора, сучком с вилкой на конце закреплялась неподвижно каплеобразная стрелка из сосновой коры. Но стоило только сучок слегка потянуть, как стрелка тут же приходила в движение и, покрутившись несколько секунд, словно шустрая гончая, острым концом указывала в сторону текущего местонахождения ее единственного и неповторимого.
   Опробовано и одобрено многократно.
   Радиус действия - несколько километров, в нашем случае - в пределах города.
   Точность...
   Ну, уж мимо собственного-то мужа она не пройдет.
   И довольная премного собой и своей сообразительностью Серафима освободила стрелку.
   Не произошло ничего.
   Не веря своим глазам, она потрясла приборчик, покрутила вокруг всех возможных осей, потом снова зафиксировала забастовавший кусок коры и снова освободила...
   Ничего.
   Медленно и обиженно моргая и хмурясь, царевна выпятила нижнюю губу и повертела иваноискатель перед своим носом, придирчиво выискивая причину неисправности. Ведь даже если стрелку потерять, сучок сломать, а спил намочить, то после восстановления конфигурации - проверено в полевых условиях! - устройство продолжало работать!..
   В чем же дело?
   Неужели...
   Не может быть!
   Как он смел!..
   Без меня!..
   Один!..
   И куда?
   А если всё-таки с ним что-нибудь случилось?
   Эта простая мысль словно окатила раскипятившуюся было Сеньку ведром холодной воды.
   Если произошло что-то неожиданное, срочное, отчего он был вынужден спешно покинуть город?..
   Настолько спешно, что не взял ни меча, ни кафтана, и никому не сказал ни слова? (1)..
   Но почему же иначе Ярославнина штуковина на него не реагирует?
   Ведь не может же быть, чтобы он... чтобы его...
   Дура.
   Конечно же он жив.
   И нуждается в моей помощи.
   ----------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Кому это - "никому" - наверное, пояснять не надо.
   ----------------------------------------------------------------------------------------------------------
  
  
  
  
   Сборы были короткими: торопливо завершить одевание по сезону, поспешно нагрести денег из секретера в карманы и кошельки, проворно отыскать и прицепить на место меч и колчан, стремительно чиркнуть пару слов всем заинтересованным ее отсутствием лицам - и опрометью выскочить в гостиную.
   - Эй, подъем, засоня, уже два месяца, как весна на улице! - Сенька вцепилась в свисающие со шкафа роскошные шерстяные кисти цвета кофе с молоком, изо всех сил дернула на себя и ловко отпрыгнула в сторону.
   В следующее мгновение на то место, где она только что стояла, с антресолей обрушился Масдай.
   - И что это, по-твоему, ты такое творишь?! - безмолвные еще минуту назад покои заполнил грохот переворачиваемой табуретки, опрокидываемой подставки, низвергающегося с нее каменного цветка, и возвышенный в сонном негодовании шершавый голос.
   - Масдаюшка, лапушка, потом объясню, - бегло протараторила, царевна, лихорадочно раздирая и растворяя еще запечатанное на зиму окно. - Иван пропал.
   - Если ты с ним обращалась так же, как со мной, то не нахожу в этом ничего удивительного, - сухо прошелестел злопамятный шерстяной голос из глубин скатанного ковра.
   - Если я найду его, и выяснится, что причиной его пропажи стала какая-нибудь ерунда, то он еще позавидует тебе, - сквозь зубы, но от всей души пообещала Серафима, закрепила створки рамы крючками на стенах, быстро раскатала свое воздушное судно на полу и кинула на него мешок с припасами.
   - Что-то серьезное? - неохотно полюбопытствовал ковер.
   Сенька бухнулась посредине, поджала ноги по-тамамски и взяла наизготовку иваноискатель.
   - Серьезней некуда! Погнали, скорей!
   - Мяту хоть стряхни... и моль дохлую... - всё еще недовольно, с легкой тенью обиды прошуршал ковер, сладко потянулся складками, сонно пожал ворсинками, томно расправил кисти и осторожно поднялся на метр от натертого мастикой узорчатого паркета.
   - По дороге стряхну, - нетерпеливо отмахнулась Сенька. - Скорей давай, до городских стен - и по спирали вокруг. Будем круги нарезать, пока прибор на него не сработает. Не мог он далекой уйти за вечер и ночь... надеюсь...
   - Как скажешь, - пожал кистями Масдай, бережно приподнял края и плавно, будто орел, поймавший восходящие потоки, выскользнул в распахнутое окно.
  
  
  
   Нарезание кругов продолжалось гораздо дольше, чем царевне того хотелось бы.
   Прошло утро, протащился мимо полдень, исподволь подкрался вечер... Внизу проплывали, сначала чередуясь, а потом бесхитростно сливаясь в одну бесконечную полосу леса, деревни, поля и дороги. По дорогам проходили, не поднимая голов, или отчаянно пялясь и тыкая пальцами в невозмутимо парящего Масдая купцы из торговых обозов, крестьяне со своих телег, дружинники верховые и пешие, и просто странники - калики перехожие. Юг сменялся востоком, север - западом, а тот снова югом - ничего нового в географии за время ее поисков придумать не успели - а деревянный прибор оставался невозмутим и спокоен, словно забыв о своем назначении, или вовсе утратив после зимовки в ларце главную и единственную функцию.
   При мысли об этом Серафиме становилось не по себе.
   - Нечистая тебя раздери... - отчаянно трясла она то и дело нехитрую деревянную конструкцию. - Ну, действуй же, действуй, действуй!.. Ищи!!!..
   Но безразличная приспособа оставалась глуха к ругани, уговорам и мольбам, и первый день без Ивана плавно и безнадежно перетек в первую ночь.
   Не колеблясь ни секунды, Сенька надела бы кольцо-кошку и продолжила поиски и без помощи устало окончившего смену солнца и бессовестно прогуливающей работу луны, но с затянутого вдруг и сразу тучами неба стал накрапывать мелкий дождик, грозящий вот-вот перейти в крупный ливень. Масдай взбунтовался, и пришлось сделать привал в первой попавшейся деревеньке.
   Постоялого двора там не было - если посчитать, там и простых-то дворов было негусто - но ужин и место на полатях спустившейся с неба супруге наследника престола нашлось.
   С первыми лучами отдохнувшего за ночь светила она расплатилась с гостеприимными хозяевами, волоком вытащила сонно бурчащего, пригревшегося на печи Масдая на крыльцо, и поиски были продолжены.
  
  
  
   Когда ближе к полудню тупо застывшая в одном положении стрелка очнулась от вечного сна и лениво шевельнулась, Сенька не поверила своим глазам.
   - Стой!!! - осипшим от долгого молчания голосом выкрикнула она, и ковер послушно завис в воздухе.
   Стрелка повернулась вправо, потом влево, словно принюхиваясь, и, наконец, определившись во мнении, твердо указала на север.
   Серафима бережно положила ярославнино приспособление на ковер и в радостном предвкушении праздника воссоединения семьи потерла озябшие руки.
   - Нашелся? - не утерпел Масдай.
   - Ага, - удовлетворенно кивнула царевна. - Давай строго на север. Да поскорее.
   - А если проскочим? - забеспокоился ковер.
   - Тогда стрелка покажет в другую сторону, и мы возьмем его в вилку, - довольная собой, прибором, Масдаем и всем Белым Светом, охотно пояснила Сенька, проверила, как вынимается меч из ножен, положила рядом с собой пару метательных ножей и натянула тетиву на лук.
   - А, может, ты с ним сначала просто поговоришь? - без особой надежды быть услышанным, проговорил Масдай. - Так-то ведь он человек замечательный. Всегда ноги вытирает... крошки сметает... пирожки не роняет на спину...
   - Разберемся, - легла на ковер, зажимая прибор в пригоршне, и свесила голову царевна. - Давай, дуй вдоль дороги.
   И ковер дунул - только ветер в ушах засвистел (1).
   Километров через десять стрелка резко изменила направление.
   - Стой!.. - хлопнула Масдая по ворсистой спине Серафима и окинула недоуменным взглядом дорогу внизу.
   Путники, перемещающиеся по изрядно раскисшей после ночного дождя федеральной трассе "Лукоморск-Синьгород" то ли устали бороться с полужидкими колеями, то ли подобрались как один нелюбопытные, но на пронесшийся над их головами метрах в десяти и зависший подобно маленькому облачку неправильной формы (2) ковер-самолет внимания никто не обращал.
  
   ----------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Естественно, в Сенькиных.
   2 - Для облачка прямоугольник - самая неправильная форма.
   ----------------------------------------------------------------------------------------------------------
   Сенька приказала Масдаю двигаться в обратном направлении медленно-медленно, снова свесила голову и принялась сосредоточенно и методично оглядывать всех встречных-поперечных, одновременно не выпуская из виду и самоуверенно указывающую теперь в строну Лукоморска стрелочку.
   Людей на дороге было немало.
   Много на дороге было людей.
   Но на ее разлюбезного супруга, как специально, ни один из путешественников не походил даже отдаленно.
   На юг тащится по разбитой колее крестьянская телега, груженая новыми бочками.
   В отдалении за телегой мужик гонит-погоняет флегматичную рыжую корову с таким же теленком - наверное, на послезавтрашний базар в столицу успеть хочет.
   Вслед за коровой не спеша едет на соловом коне чернявый усатый парень в кафтане царского гонца, прижимая к груди сумку с гербом.
   За ним тянется обоз с лесом. Бородатые пожилые возчики, поплевывая семечками, ворчливо понукают - больше для проформы, чем для скорости - коренастых лохматых лошадей. Опытные лошади не принимают их посулы скорого кнута всерьез, и лишь походя отмахиваются хвостами да отфыркиваются через плечо.
   Навстречу им, кто медленно, кто поскорее, идут и едут те, кому столица наскучила.
   Ковыляет бойко на север, подтянув подол, рябая старуха с выводком внучат.
   За ней хромает седой коробейник, уткнувшись носом в один из своих лубков.
   Нетерпеливо подпрыгивая на козлах одноконной коляски с поднятым верхом из промасленного сукна, выглядывает просвет во встречном трафике маленький пухлый старичок, судя по одежде - управитель загородного имения какого-нибудь столичного боярина. Беглый взгляд под полог пассажиров у него не обнаружил.
   Безмятежно озираясь по сторонам, направлялся куда-то на вислобрюхом гнедом мерине коренастый крестьянин.
   С дрожью и трепетом вглядывалась Серафима в каждое новое лицо: Иван?.. Иван?.. - и с всё возрастающим разочарованием и отчаянием каждый раз убеждалась, что и этот, и следующий человек, и следующий за следующим - не он.
   Вдруг стрелка прибора дернулась и резко повернулась на сто восемьдесят градусов.
   - Стой... - сердито скомандовала царевна Масдаю. - Проскочили...
   - Как?.. - удивился ковер. - Но я ведь чувствую, что он где-то в этом районе...
   - Где? - жадно уцепилась за слова ковра царевна.
   - Не знаю... - после недолгого молчания обескуражено призналось ее воздушное судно. - С одной стороны - вроде чую... А с другой - как бы и не вижу... Может, его и впрямь здесь нет? По-крайней мере, я не заметил...
   - Не ты один, - хмуро пробормотала Сенька, задумалась на мгновение, и послала его в обратном направлении.
   С точно таким же результатом.
   Мужик с коровой, бабка с внуками, гонец, старичок на коляске, крестьянин на мерине...
   И никого похожего.
   Царевна втянулась на ковер и уронила голову на стиснутые кулаки.
   Что произошло?
   Сломался приборчик?
   Как-то странно он сломался...
   Иван загримировался?
   В старика? Или в корову?
   А, может, его заколдовали?
   Ерунда, конечно, кому надо его заколдовывать, но если даже принять это предположение за рабочую гипотезу, то всё равно никто из путников никаким боком не походил на колдуна и умыкаемую им насильно жертву.
   Ну, разве только мужик с коровой...
   Интересно, Ивана можно было превратить в корову, или только в быка?
   А, кстати, какого пола у крестьянина был теленок?
   Чушь какая... Что я несу... Конечно, это сломалась треклятая приспособа, чтоб ее короеды сгрызли!..
   Но что теперь делать?
   Кажется, это вопрос она произнесла вслух, потому что Масдай слегка пошевелил кистями и предложил:
   - Может, отлетим подальше в сторону, ты закрепишь стрелку, потом отпустишь снова, и посмотрим, что получится?
   За неимением иных идей мысль верного ковра была принята к исполнению.
   - Давай тогда сверни налево, километров на... Интересно, пять километров - это уже "подальше", или еще не слишком?
   - Проверим, - философски пожал кистями Масдай, и без дальнейших обсуждений сорвался с места.
   Для верности они отлетели от шоссе на десять километров.
   Зависнув над маленьким лесным озерцом, Масдай обратился к царевне:
   - Ну, что? Попробуешь? Или еще отлететь?
   - Попробую... - вздохнула, томимая дурными предчувствиями Сенька и с замиранием сердца освободила стрелку.
   Покрутившись недолго, та уверено уставилась на запад, в сторону невидимой отсюда дороги.
   - Ну, что? - нетерпеливо поинтересовался ковер.
   - Возвращаемся к шоссе... - бесцветным голосом ответила Серафима. - Может, сейчас найдем...
   Но и на этот раз иваноискатель привел их к уже знакомой компании, двигающейся по заполненной народом и грузами дороге плотной кучкой.
   Розовощекий старичок в повозке недовольно хмурился на встречный трафик.
   Бабка с четырьмя пострелятами младшего школьного возраста, успевшими вымазаться в дорожной грязи и теперь норовящим повиснуть и прокатиться на задке стариковского тарантаса, громогласно и витиевато внушала им, что такое хорошо и что такое плохо.
   Зажиточный крестьянин, подставив бородатый лик ласковому весеннему солнышку, восседал на своем флегматичном скакуне со спокойствием статуи глухого Будды.
   Хромой задумчивый коробейник закончил разглядывать последний лубок, порылся на ощупь в коробе за спиной, выудил маленькую толстенькую книжицу и углубился в нее, едва не утыкаясь высокой нелепой шапкой в круп шествующего впереди мерина.
   За поворотом из-за леска показался перекошенный щелястый забор, потемневший от времени и недавних дождей сарай, и с десяток дымков за ним.
   - Деревня Козьи Поляны... - печально сообщила Масдаю Сенька после беглого взгляда на карту. - Дальше развилка...
   - Давай еще раз туда-сюда пролетим? nbsp; Розовощекий старичок в повозке недовольно хмурился на встречный трафик.
- предложил ковер.
   - Ну, давай... - без особой надежды на успех согласилась царевна. - Туда, сюда, а потом обратно. А я на стрелку смотреть стану...
   За то время, пока их маленький поисковый отряд маневрировал да примеривался, стрелка своего мнения не переменила, а старые знакомые, приглянувшиеся по какой-то неведомой простым смертным причине ярославниному приборчику, успели добраться до переполненного голодными и усталыми путешественниками постоялого двора и потеряться в утробе огромного трактира.
   Оставив Масдая под присмотром ошалевшего конюха, Серафима, не спуская глаз с прибора, непреклонно указующего в одном, только ему понятном направлении, осторожно вошла в общий зал и пробежала цепким взглядом по особам посетителей.
   Кроме давешних путешественников, замеченных ранее на дороге, ни с беглого первого, ни с придирчивого второго, ни с отчаянного третьего взгляда знакомых лиц в зале обнаружено не было.
   Старик, коренастый мужик - по понятным причинам, уже без мерина, коробейник и старушкино семейство расположились тесной кучкой за одним маленьким, засыпанным крошками и закапанным похлебкой и подливкой столом.
   На который, недолго думая, и указала стрелка.
   - Что пить-кушать будем?.. - подплыла к вновьприбывшим дородная румяная трактирщица - реклама собственной кухне, и любовно принялась наводить на столе чистоту мокрой тряпкой, методично смахивая крошки на колени гостей. - Имеется свекольник с козлятиной, рассольник с козлятиной, щи с козлятиной, козье рагу с овощами, козьи отбивные, котлеты из мяса коз...
   Похоже, в деревне, в полном соответствии с названием, из крупного рогатого скота имелся только мелкий бородатый.
   - ...чай с козьим молоком и козье молоко без чая, - без запинки закончила декламацию меню трактирщица. - Чего кому нести?..
   Сенька не стала дожидаться ответов, а положила в шапку забастовавшую приспособу - подальше от любопытных посторонних глаз - и отправилась вдумчиво и не спеша обходить подозрительный стол по периметру.
   Прошла мимо бабки...
   Нет...
   Мимо одного внука... второго...
   Нет...
   Мимо мужика...
   Стрелка индифферентно закосила куда-то по диагонали и вправо.
   Мимо старика...
   Что?!..
   Не может быть...
   Стрелка дрогнула и торжествующе указала в широкую пухлую спину, обтянутую потертым зеленым суконным кафтаном.
   Это - Иван?..
   Сенька, недоуменно хмурясь, украдкой заглянула деду в лицо, прощупывая смятенным взором каждую черточку, волосинку и морщинку...
   Если бы кто-то прямо сейчас попросил ее найти между ним и ее благоверным сто девяносто девять отличий, она бы справилась с заданием за полминуты.
   Заколдованный, загримированный или искусственно состаренный - этот человек не имел с ее пропавшим супругом ничего общего.
   Дурацкая приспособа...
   В урну ее!
   В печку!
   В топку!!!..
   Раздраженно, царевна скомкала шапку, сердито двинулась к стойке под напором новой партии оголодавших путников... и тут ее осенило.
   А если приборчик указывал не на старичка, а на того, кто сидит напротив него?
   Напротив, стиснутый между старшим внуком и корпулентным обладателем мерина, сидел, уткнувшись длинным носом в тощую книжку с аляповатыми картинками, печальный коробейник.
   Серафима с сомнением окинула его оценивающим взором.
   Конечно, с ее Иванушкой его роднила только страсть к чтению в любом месте и положении, но ведь даже такое незначительное нечто лучше, чем совсем ничего!
   Обогнув старательно перепинывающихся под столом и шкодно при этом хихикающих старших мальчишек, царевна остановилась за спиной книгочея и исподтишка глянула на стрелку.
   Попадание.
   Для исключения погрешности она сделала шаг к крестьянину и снова покосилась на прибор - стрелка упорствовала в изначальном решении.
   Обескураженная, она замерла, почти не дыша, за тощей сутулой спиной.
   Значит, Иван - это он?
   И что теперь делать?
   Обнять, поцеловать, огреть книжкой по кумполу?
   Серафима наклонилась над оттопыренным ухом коробейника, еле выглядывающим из спутанных зарослей давно не стриженой прически, и нерешительно прошептала:
   - Иван?..
   - Что?.. - встрепенулся и растеряно закрутил головой коробейник с видом человека, внезапно и грубо вырванного из объятий сладчайших грез. - Кто?.. Где?..
   - Иванушка? - всё еще не веря себе, ему, прибору, и вообще никому, неуверенно повторила царевна. - Это... ты?
   К ней медленно повернулось худое небритое удивленное лицо.
   - Ну, я...
   - Ваня...
   - Рассказывай, парубок. Что ты хотел? Книжку? Лубок? Ниток клубок? Шелку? Иголку? Из кости полку? - привычно заговорил рекламными стихами бродячий продавец, безразлично глядя куда-то мимо царевны. - Тебе прямой сейчас товар показать, или подождешь, пока червячка Хромой Иван заморит? А то я ведь полдня по распутице тащился, оголодал, как зверь лесной. Кишка кишке бьет по башке, можно сказать.
   - Иван... Ты меня не узнаешь?.. - панически чувствуя всеми фибрами души, что предприятие ее проваливается на глазах, и чем дальше, тем глубже, всё же не сдавалась царевна, и в иллюстрацию своих слов повернула физиономию в полупрофиль, в профиль, потом снова в анфас. - Узнаешь?..
   - Я?.. - озадаченно сфокусировал взгляд на огорченной физиономии незнакомого отрока и захлопал чернявыми ресницами мужичок. - Извини, парень... Что-то не признал... А мы разве знакомые с тобой?
   Быстро обдумав этот вопрос и придя к выводу, что полгода с лишком замужества можно с некоторой натяжкой назвать знакомством, Сенька утвердительно кивнула.
   - Знакомые. В последний раз мы два дня назад виделись. В Лукоморске. Ну?..
   - Чего - ну? - недоуменно уточнил Иван.
   - Ну - вспомнил?.. - чувствуя в своих руках тяжесть холодеющего трупа только что скончавшейся надежды, умоляюще уставилась ему в карие очи царевна.
   - Не бывал я уже месяца три в столице, парубок. Обознался ты. Извини, хороший, - необъяснимо чувствуя себя виноватым, пожал плечами Хромой Иван, но тут же спохватился и продолжил (1): - Но если тебе иголки нужны, или пуговицы, или вот книжка интересная - про то, как розы зимой выращивать - ты только подожди, пока я перекушу...
   - Н-нет, спасибо, не надо иголки, и розы не надо...
   Интересно, если сейчас пуститься в описание обстоятельств их знакомства, ее сочтут пьяной или сумасшедшей?
   Проверять это, даже на ее отчаянный взгляд, вряд ли стоило.
   И она, расстроенная и разочарованная, медленно выпрямилась, пожелала спокойным ровным голосом коробейнику приятного аппетита, и, не видя ничего перед собой, налетая на входящих и покидающих трактир путешественников, вышла во двор, сжимая в руках скомканную шапку с предательски-бесполезным прибором.
   Первая, последняя и единственная ниточка, которая должна была привести ее к безвестно сгинувшему среди бела дня супругу, обратилась в ее пальцах в дым и развеялась без следа.
   Что делать теперь?
   Естественно, вне конкуренции по простоте и действенности был бы вариант лететь опрометью назад, и сразу - к Ярославне, за помощью - магической ли, или в виде нового приборчика. Но как раз за несколько дней до ее болезни та прилетала в Лукоморск погостить, и как-то мимоходом упомянула, что в конце второй декады апреля собирается навестить Высшую Школу Магии Шантони - забрать нового практиканта перед весенней сессией.
   Они тогда обрадовались... передали с ней кучу гостинцев и приветов Агафону...
   Вылететь в Шантонь она должна была как раз пару дней назад.
   К-кабуча, как любит говаривать в таких случаях один специалист по волшебным наукам.
   Что такое "не везет" и как с этим бороться...
   Присев у теплой от солнечных лучей стены конюшни на ярко-зеленый островок молодой травки, царевна обняла одной рукой коленки, и стала с видом исследователя на пороге великого открытия (2) вертеть в другой забастовавший иваноискатель.
  
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Сантименты - сантиментами, а коробейника ноги да язык кормят.
   2 - Перед закрытой на десять замков, заколоченной и заложенной кирпичом дверью. При этом не без основания подозревая, что хозяин давно уже выбыл в неизвестном направлении.
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------
   Ну вот что могло в этой треклятой деревяшке испортиться?!
   Не мочила, не роняла, не садилась на нее, гвозди ей не забивала...
   Может, действительно стоит попробовать что-нибудь сломать, а потом заменить и проверить, как будет работать?
   Самое простое - вилочка.
   Сказано - сделано.
   Через десять минут кандидатка в новые запчасти была найдена в куче обрезанных яблоневых веток у соседского забора, заботливо ошкурена, остругана в размер и тщательно прилажена на надлежащее место.
   Настал волнительный момент первого испытания.
   Затаив дыхание, Сенька дрожащей рукой вытянула новую вилку, освобождая стрелочку для новых дерзаний и свершений...
   Из дверей трактира, рассеянно дожевывая на ходу рогалик с маком и запивая его чем-то из желтой керамической кружки, торопливо вышел знакомый старичок в зеленом кафтане.
   Стрелка, не раздумывая ни мгновения, дернулась, ткнула в него острием и замерла, как прибитая.
   Ну через пень же твою да в коромысло, а!!!..
   Из трактира вслед за дедком выскочила растрепанная служанка, сердито отобрала у него кружку и, погрозив пальцем, также вприпрыжку скрылась в полутьме зала, расплескивая на затоптанный пол недопитый чай.
   Старичок недоуменно поглядел на нее, на опустевшую руку, потом на остатки рогалика, запихнул его целиком в рот и, вытирая обсыпанные приставшим маком пальцы о бока кафтана, решительно направился со двора.
   Даже обновленная, приспособа не сводила с него стрелки.
   Не зная, что дальше думать и делать, Серафима уныло поплелась за ним.
   Далеко за старичком ходить не пришлось: он отошел на два дома направо, постоял с полминуты, тупо глядя на кузню, потом вернулся к постоялому двору, встал к нему спиной, пошевелил губами, похмурил брови, повернул налево, миновал два дома и оказался перед продуктовой лавкой.
   Кажется, на этот раз результат его устроил, потому что дед удовлетворенно хмыкнул, кивнул своим мыслям и, доставая из кармана пухлый, как и он сам, кошель, нетерпеливо шагнул в гостеприимно распахнутые двери.
   Серафима, дивясь отстраненно всей очевидной нелепости своих действий, подкралась к открытому окошку и притаилась сбоку, смутно надеясь вот-вот услышать нечто потрясающее, что укажет на рассеянного дедка как на заколдованного Иванушку или, как минимум, на причину неисправности ярославниного приборчика.
   Но и эта надежда отправилась по стопам всех предыдущих.
   Старик банально и неинтересно купил козьей колбасы, козьего молока, козьего сыра, козьего творога, козий окорок, меда с козлобородника, квашеной капусты, несомненно, в свое время недоеденной козами, а также каравай в виде козьей головы, и, напоследок, пустой туес, на удивление с козами не связанный никак.
   Расплатившись, он раскланялся с лавочником и поспешил назад, на постоялый двор, в сопровождении нагруженного туесами и свертками мальчишки лет десяти. У ворот конюшни его уже ждала готовая к продолжению пути повозка.
   Через пять минут она уже влилась в бесконечный поток путников на большой дороге за околицей и растворилась в нем.
  
  
   * * *
  
  
   Смеркалось.
   Запад играл и переливался всеми оттенками сиреневого и розового. Нерешительно зудели над болотом немногочисленные ранние комары. Заливались восторженным кваком при одной только мысли о грядущем создании семьи лягушки. Черными пиками пронзали прозрачный вечерний воздух раскачиваемые легкомысленными стрекозами листья прошлогоднего камыша.
   С востока накатывалась ночь.
   Время сделать привал, решил старик.
   Конечно, мокрый голосистый островок суши посреди бескрайнего болота не сравнить было с веселой лесной опушкой, уютной полянкой или гостеприимным стогом сена в чистом поле, не говоря уже о пределе мечтаний усталого путника - постоялом дворе... Но, к смущению своему, задремав на пустынной дороге, он позволил лошади провезти себя мимо всех привлекательных мест для ночевки, услужливо возникавших на его пути после того, как он свернул с шоссе. И поэтому сейчас перед ним предстал незамысловатый выбор всего из двух вариантов: расположиться лагерем посреди топи, или спешно возвращаться по пропадающей в быстро сгущающихся сумерках гати на несколько километров назад.
   Сердито буркнув что-то оскорбительное то ли в адрес лошади, то ли болота, то ли всего Белого Света в целом, дедок кряхтя выбрался из повозки и раздраженно огляделся.
   О том, чтобы развести на ночь - или хотя бы на вечер - костер речи не было: из горючих материалов под рукой была только коляска.
   Хмуро вспоминая, едят ли лошади камыш и осоку, дед распряг Рыжую и привязал к притулившемуся у самого края гати упитанному, но кривобокому дереву, по виду - гибриду плакучей ветлы и карликового баобаба - покрытому от корней до макушки, как пледом цвета хаки, пестрыми лохмотьями лишайника. Отпускать на ночь посреди трясины лошадь, даже - или тем более? - стреноженную, было бы верхом рассеянности даже для рассеянного пенсионера.
   Исподтишка понаблюдав за осуждающе поджавшей губы и косящейся на него кобылой, старичок неохотно пришел к заключению, что лошади болотной флорой всё-таки не питаются. Вздохнув, он высыпал в холщовую торбу остатки овса и привязал ее к морде Рыжей (1).
  
   ---------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - "Не забыть пополнить запасы в ближайшей деревне. Записать бы надо... Гром и молния, куда опять задевался мой блокнот? И грифель?.."
   ---------------------------------------------------------------------------------------------------------
   - В следующий раз, если рассчитываешь на траву, будешь знать, где на ночь останавливаться, - строго погрозил он ей пальцем. - И нечего со мной в гляделки играть. Сама себя наказала, кобыла непутевая.
   - Ква-ква-ква-ква-квабыла... - подхватили со всех сторон новую песню обитатели топи и понесли в народ.
   Лошадь, пристыжено осознав свою вину, опустила глаза и, полна раскаяния, покорно захрупала ужином.
   - Вот так-то, - всё еще не слишком любезно буркнул ее хозяин, забрался в коляску и принялся извлекать из-под скамейки туеса и свертки.
   После целого дня скачек по ухабам не одна кобыла была голодна как волк.
   - Сыр... козий... окорок... тоже... каравай...
   - Ква-ква-ква-кваравай... - согласно выпевал вокруг лягушачий хор.
   Перечисляя себе под нос меню сегодняшнего вечера, старик по очереди разворачивал узелки, открывал неотличимые друг от друга туески, и выкладывал на скамейку рядом с собой купленные утром в деревне продукты.
   - Так... а это тогда что? Капуста? Квашеная...
   - Ква-ква-ква-квапуста... Ква-ква-ква-ква-квашеная... - захлебывались в экстазе болотные жители, забыв, что к капусте, тем более, квашеной, они совершенно равнодушны.
   - Или проквашенная? Судя по запаху?.. - недовольно принюхался старик. - А, нет, это мед... козий... козлиный... или как он там? В таком случае, капуста может быть здесь... Ага... А это тогда, наверное, моло...
   Плотно притертая крышка очередного туеса открылась со звонким хлопком, и тут же со дна берестяной посудины, словно выброшенный катапультой, вылетел темный комок и плюхнулся на дно повозки.
   Старичок ахнул, взмахнул руками - но беглец, не теряя ни секунды, снова взвился в воздух и неуклюже хлопнулся на топкую землю.
   - Стой!!! Куда?!.. - смахнув на дно коляски едва накрытый ужин и даже не заметив, дед молнией рванулся вслед за утеклецом, но зацепился ногой за порожек, и стремглав вылетел наружу - руки вытянуты вперед, ноги назад, не хуже любой лягуши. - Сто-о-о... ой!!!..
   Лягушачий хор нестройно квакнул в последний раз и испуганно замолк, а удивленный закат обогатился новыми красками и звуками - из глаз распростершегося в болотной грязи дедка снопами полетели искры в соответствующем случаю акустическом сопровождении.
   - Где?.. где он?.. - перед глазами еще вились золотые звезды вперемежку с черными кругами, а старик уже яростно зашарил руками вокруг. - Иван? Царевич? Ты где? Иван, вернись немедленно! Я приказываю!.. Вернись сейчас же!.. Ты не имеешь права!..
   Под боком у деда что-то слабо шевельнулось.
   - Иван?.. - он сунул руку под себя, и пальцы его осторожно сомкнулись на маленьком холодном влажном тельце. - Иван...
   Старичок перекатился на бок, поднес руку с пленником к лицу и облегченно перевел дух.
   - Юный остолоп... - от души, но беззлобно ругнулся он в морду оглушенной лягушке. - Напугал-то как!
   Перед носом его в мокрую кочку с глухим чавком вонзилась стрела.
   - Что э?..
   Но не успел чародей ни договорить, ни повернуться, как вторая стрела пригвоздила к другой кочке за его затылком свалившуюся шляпу.
   - Не двигаться. Не говорить. Руками не махать, - угрожающе прозвучал с небес ледяной голос, и тут же третья стрела впилась в хлюпкую твердь островка над чародейской макушкой для подтверждения серьезности намерений стрелка.
   - Отпусти Ивана, - не терпящим пререканий тоном скомандовал тот же голос, и метрах в трех над головой изумленного пенсионера нависла, закрывая прелести уже почти закатившегося заката, обширная прямоугольная тень.
   С края ее свесилась лохматая голова в сопровождении двух рук и одного готового к стрельбе лука.
   - Если я его отпущу, он убежит! - сердито воскликнул старичок, предусмотрительно всё же не нарушая двух оставшихся директив.
   - Вань?.. - голос сверху растерял пару льдинок и стал просто тревожным. - Ты меня слышишь? Не бойся. Я за тобой. Ты меня понимаешь? Если да - то квакни!
   Земноводное в кулаке деда издало полузадушенный хрип.
   - Да молодец ты мой!.. - умилился еще более потеплевший голос. - Сейчас этот старый пень тебя отпустит, и...
   - Старый пень?! - возмущенно подскочил дедок. - Ах ты, наглец!..
   И, не успела Серафима опомниться, как незримая сила ухватила ее за шкирку и с презрительной легкостью, будто соломенную куклу, подкинула в воздух.
   И тут же двенадцать квадратных метров шедевра шатт-аль-шейхского оккультного ковроткачества, оставшись без пассажира, обрушились на престарелого ловца лягушек всей своей пятидесятикилограммовой красотой.
   А секундой позже сверху на них обоих с высоты комариного полета грохнулась Сенька.
   Масдай ахнул, старик охнул, лягушка пискнула...
   Царевна не стала терять время на выражение своих эмоций таким бесполезным способом - она рвалась в бой.
   - Масдай, в сторону, быстро! - свирепо прорычала она.
   Ковер послушно приподнялся, поспешно сдал было влево, но в последний момент брезгливо завис над мокрой топкой землей, и решительно сманеврировав еще немного, осторожно опустился на коляску.
   - Мне еще ревматизма не хватало... - оправдывая потерю драгоценных секунд, смущенно пробурчал он, но его уже никто не слушал и не слышал - одним прыжком царевна впечатала едва привставшего старикана спиной обратно в пружинистый торфяник и приставила нож к горлу.
   Что-то необъяснимое и зловещее беспомощно пыхнуло в вечернем воздухе над ее головой маслянисто-фиолетовым и развеялось по ветру.
   - Слушай меня внимательно, - не сводя горящих гневом и жаждой мщения очей с растерянной физиономии припертого к поросшему хилой травкой торфу старика, проговорила Сенька. - По натуре я человек добрый и насилия со злом не приемлю. Особенно по отношению к пенсионерам. Но если ты немедленно не превратишь Ивана обратно...
   Договаривать не пришлось - волшебник всё понял и поверил с полунамека, и лицо его потемнело.
   Но не от испуга.
   - Нет, нет и еще рез нет!!! - прогремело яростно в предзакатной тишине, и с кривобокого дерева за его спиной посыпалась с заполошным карканьем задремавшая было стая ворон. - Тысячу лет назад я поклялся, что исполню свой долг мага-хранителя, чего бы это мне и всем остальным не стоило! И я исполню его, даже если мне придется превратить в жаб всех правителей Белого Света! Да известно ли тебе, глупый мальчишка, что сейчас судьба всего мира висит на волоске! И что если лукоморец откажется, то немыслимое зло вырвется на свободу! И вечный мрак поглотит Вселенную!..
   - Что-что?.. - нож дрогнул и выскользнул из непроизвольно разжавшихся пальцев царевны, глаза ее недоверчиво моргнули, а голос сорвался. - Что... ты сказал?..
   Довольный произведенным эффектом чародей торжествующе усмехнулся и начал гордо приподниматься, как Серафима вдруг дернулась, икнула, всхлипнула, опорная рука ее подломилась, и она беспомощно упала на грудь застигнутому врасплох вдохновенному кудеснику, отправляя того в очередной раз в объятия топкой земли...
   И зашлась в приступе хохота.
   Опешивший, ошалевший, а местами просто огорошенный служитель оккульта не знал, смущаться ему или возмущаться.
   - Да, я абсолютно точно уверен, что Гаурдак, пожиратель душ, прародитель тьмы, проснется от тысячелетнего сна именно в этом году! - то ли оправдываясь, то ли убеждая потерявшего всякий самоконтроль противника, сердито вещал он в истерично трясущуюся перед его носом темно-русую макушку. - И наступит конец Белому Свету! И небо упадет на землю! И охватит глад и мор род людской! И не вижу в этом ничего смешного!..
   - ...значит ты... чтобы спасти... Белый Свет... весь... выкрал... чтобы он... и заколдовал еще...
   Сенька уже не просто ржала - она бессильно рыдала на мягкой груди мага, и из уст ее время от времени непроизвольно вырывались несвязные обрывки непонятных фраз.
   Чародей не выдержал.
   Невидимая сила снова приподняла бьющуюся в конвульсиях смеха царевну и подвесила в полуметре от земли - первая попытка просто поставить ее на упрямо подгибающиеся в коленях ноги не увенчалась успехом.
   - Ты можешь мне объяснить, бестолковый, что такого забавного я только что сказал? - разгневанно рявкнул маг, уперев руки в бока и предусмотрительно не выпуская зеленого пленника из кулака.
   С кафтана его, спереди и сзади, медленными ручейками стекала жидкая зеленоватая грязь с запахом подкисшего торфа, из волос и бороды тут и там игриво выглядывали клочья болотной травки, а к макушке, вцепившись в спутанные волосы, прижался изумленный лягушонок. Всё это делало старика больше похожим на духа трясин неизвестной науке породы, чем на мага-хранителя.
   Если бы поблизости оказалась хоть одна болотница, сердце ее было бы разбито навеки.
   Сенька же хрюкнула, фыркнула, хохотнула в последний раз, утерла глаза грязными кулаками и вступила в переговоры.
   - Во-первых, сам дурак, - дипломатично начала она процесс общения, - а во-вторых, попытаюсь...
   - Ну, и?.. - раздраженно скрестив пухлые ручки на груди, потребовал волшебник, решив пропустить "дурака" до поры до времени мимо ушей.
   - Ты заколдовал его. Умыкнул из дома. Переполошил всех, - стараясь не глядеть на свирепо сверлящего ее горящим взором чумазого чародея, чтобы не расхохотаться снова, стала перечислять царевна, загибая пальцы. - Но известно ли вашему всеведущему премудрию, что стоило всего лишь намекнуть Ивану, что какой-то там поедатель чего-то где-то там и когда-то собирается затушить весь Белый Свет, то тебе пришлось бы похищать Ваньшу и превращать его в жабу только для того, чтобы УДЕРЖАТЬ его после этого во дворце!
   - Что ты сказал, мальчишка?.. - нахмурившись и настороженно вытянув короткую шею, недоверчиво переспросил маг.
   - А то! - не переставая ухмыляться, с готовностью сообщила Сенька. - Что теперь, когда он всё это слышал, тебе от его общества уже не избавиться, даже если бы ты этого очень захотел. Дедок.
   - Я тебе не дедок! - рассерженным воробьем напыжился старик.
   - А я тебе не мальчишка, - ехидно состроила ему ответную рожу царевна, и по-хозяйски скрестила руки на груди. - И вообще, будь любезен, опусти меня на место и расколдуй моего благоверного. Ему некогда. Белый Свет нуждается в спасении. Или я что-то не так поняла?
   Ошеломленный вид волшебника задавил уже готовые вырваться далее насмешки на корню.
   - За тысячу лет уж можно было научиться отличать мальчика от девочки, - только и пробормотала Серафима, когда тот бережно, почти благоговейно, как античную вамаяссьскую вазу, опустил ее на землю.
   Лошадиный скребок, ласточкой выскользнув из-под благодушно обвисшего поверх повозки Масдая, прилетел чародею в руку, и он принялся почтительно и равномерно распределять оставшуюся на щетке лошадиную шерсть по вымазанному болотной грязью наряду супруги наследника лукоморского престола.
   Оценив усилия, но не результат, Сенька мысленно распрощалась с кафтаном, издающим теперь, вдобавок к тонкому неповторимому аромату тины, еще и благоухание застарелого лошадиного пота и вздохнула:
   - Да ладно, спасибо уж... ваше премудрие... Лучше мужа верни.
   - Что?.. - смущенно встрепенулся волшебник, с почти неподдельным изумлением перевел взгляд на всё еще зажатую в кулаке лягушку, и хлопнул ей себя по лбу. - Ах, да, конечно! Нет ничего проще, царевна... э-э-э?..
   - Серафима Лесогорская, - голосом правящей королевы, дающей аудиенцию, проинформировала Сенька.
   - Адалет, - поспешил представиться и старичок. - Маг-хранитель.
   - Это что-то вроде кладовщика? - невинно уточнила царевна.
   - Вовсе нет, - несколько обиженно покачал круглой лысой головой Адалет. - Это древняя история...
   - Которую я надеюсь услышать в компании со своим мужем, - изящно закончила за него предложение Сенька, и многозначительно уставилась на устало застывшую в пухлом волшебниковом кулачке лягушку.
   - Ах, да, конечно, - снова попытался приложить себя по лбу бедным земноводным чародей, но в последний момент спохватился и руку переменил.
   - Ваше высочество, - слегка поклонившись, обратился он к Ивану, - приношу извинения за причиненные неудобства, и обещаю предоставить свои объяснения сразу, как только верну вам природный облик.
   - Ладно, ладно, потом разберемся, - нетерпеливо замахала на него руками Сенька, и маг, в кои-то веки, намек понял.
   Держа пленника в вытянутой левой руке, правой он провел в воздухе перед его застывшей в печальном ожидании мордой круг, потом овал, после - ромб, а затем - быстро и резко - на голову хрипло пискнувшего царевича обрушился целый учебник геометрии для спецшкол, сопровождаемый торопливым и сбивчивым бормотанием. Сенька не удивилась бы, если бы вдруг разобрала что-нибудь вроде "...сумма квадратов диагоналей параллелограмма равна сумме квадратов его сторон...".
   Маг вдруг замолк, дочитав заклинание до конца, взмахнул энергично свободной рукой, и из пальцев его праздничным фейерверком выстрелил сноп розовых искр и окутал, как полкило сахарной ваты, многострадального царевича.
   - ...Тамам! - торжествующим выкриком замкнул Адалет заклинание, разжал пальцы и проворно отскочил на несколько шагов назад - то ли чтобы вернувшийся в человеческое тело Иван не задел его, то ли чтобы дать себе форы в случае непредвиденных осложнений.
   Не думавшая, не гадавшая и уж точно никак не ожидавшая такой развязки лягушка перекувыркнулась в воздухе и упала в чахлую растительность, за неимением лучшего именуемую здесь травой...
   Да так и осталась лягушкой.
   - Скоро? - вопросительно покосилась на мага Серафима.
   - Э-э-э... - с готовностью сообщил тот.
   - Вань?.. - тревожно потянулась к квакушке - или квакуну? - царевна, но Адалет опередил ее.
   - Погоди, не трогай, - преградил он ей дорогу. - Сейчас я всё исправлю. Непонятно, почему не сработало это заклинание... хм... загадочный феномен... но это пустяк... есть и другое... не менее действенное... сейчас-сейчас... сейчас...
   И, не успела Сенька вымолвить ни слова, как на голову бедного ее супруга снова обрушилось похожее геометрическое шоу со световыми эффектами.
   Но только на это раз волшебство подействовало.
   И на истоптанной мокрой полянке под ногами опешивших людей во всю длину растянулся...
   - Тритон?..
   - Геккон?..
   - Нет, только не геккон... Я бы скорее сказал... сцинк?.. - пробормотал чародей и поспешно отступил еще на пару шагов под убийственным взглядом супруги заколдованного.
   - Сцинк, - кровожадно прищурившись, повторила она, и сократила расстояние между ними на выигранные было магом два шага.
   Адалет умиротворяющее вскинул навстречу ей пухлые ладошки, но выглядело это так, словно защититься он хотел гораздо больше, нежели вернуть мир и согласие.
   - Сцинк, - потянулись руки царевны то ли к кафтану, то ли к горлу растерявшегося чародея.
   - Погоди, погоди, девица... - торопливо отступил еще на шаг Адалет. - Погоди... Не может быть, чтобы я запамятова... в смысле, не смог заставить работать эти два заклинания... подряд... Но есть ведь еще одно!.. Ты, самое главное, не волнуйся, не переживай... Полминуты - и юный царский сын снова окажется в твоих объятьях!..
   - Время пошло, - запрудила поток красноречия кудесника Серафима одним взглядом, и он принялся торопливо, не сводя настороженного взора со сжимающей рукоятку метательного ножа царевны, колдовать.
   Третье заклинание сработало определенно.
   Иначе ящерка так и осталась бы ящеркой, и не превратилась бы в змею.
   - У...ужик... п...получился... - тупо таращась на грязно-черный шланг, изо всех сил старающийся отыскать у себя ноги, с трудом выдавил Адалет.
   Но перевел взгляд на Сеньку, и бойкость речи вернулась к нему мгновенно.
   - Нет! Не делай этого! Оставь нож в покое! Я всё понял! Я всё исправлю! Есть еще одно заклинание, самое страшное, но оно дает сто сорок пять процентов успеха!.. Сто семьдесят восемь с половиной, если исполнено по правилам! И это еще не начиная!.. Если не подействует и оно, то не подействует вообще ничего!
   Серафима подкинула нож, перехватила его за лезвие и сосредоточенно уставилась на тучную фигурку мага-хранителя, словно выбирая, где бы сподручней нарисовать мишень.
   - Это должно было меня обнадежить? - нейтральным тоном поинтересовалась она.
   - Э-э-э... Да? - нерешительно предположил маг.
   Если бы взглядом можно было прожигать не только в переносном смысле, от незадачливого чародея сейчас остался бы один воротник.
   - Ну, что ж, - коротко поразмыслив и посчитав немногочисленные варианты, кивнула царевна. - Действуй. Но учти, что если не поможет и оно, то ты у меня сам пожалеешь, что не родился ужиком.
   - Это угроза? - отважно напыжился волшебник.
   - Нет. Предупреждение, - тихо сообщила Серафима.
   Адалет демонстративно фыркнул и гордо повернулся к змейке - как раз вовремя, чтобы успеть накрыть уносящую несуществующие ноги рептилию сложенными чашкой ладонями.
   - Не уйдешь... - бормотал старик, осторожно освобождая одну руку для производства пассов так, чтобы жертва магии, решившая, похоже, что быть свободным ужом гораздо лучше, чем подопытным кроликом, не выскочила и не юркнула в камыши. - Если я сказал, что сделаю из тебя человека... то человек из тебя и получится... рано или поздно... хм... загадочный феномен... пустяки... сейчас-сейчас...
   На этот раз к учебнику геометрии присоединился сборник задач по химии, теоретической механике и курс по черчению для высших учебных заведений, а завершающему фейерверку мог позавидовать главный вамаяссьский пиротехник.
   Облако радужный искр на несколько секунд обволокло и полностью скрыло волшебника и его пленника, а когда рассеялось, Сенька радостно ахнула: ужик под пригоршней Адалета начал расти и меняться. Стремительно, из ниоткуда, образовались и вытянулись руки, ноги, пальцы на них, спина, морда, хвост...
   Как ни проворна была Серафима, на плакучем баобабе первым оказался маг.
   - И что... это... по-твоему... ты... натворил?.. - зацепившись обеими ногами за первую внушившую ей доверие ветку, царевна принялась стаскивать ошалевшего кудесника вниз. - Немедленно... исправляй... пока... я...
   Немного подумав и придя к выводу, что всё, что она была готова была с ним сделать, не шло ни в какое сравнение с тем, что готов с ним был сделать беснующийся у корней крокодил, царевна продолжила:
   - ...пока я... не скормила тебя... ему!..
   - Но тогда ты не сможешь его расколдовать!.. - упирался и отпинывался маг, но молодость медленно и постепенно брала верх над опытом.
   - Не один ты такой умный, - прорычала сквозь стиснутые зубы Серафима, рванула чародея за ногу, и он с размаху плюхнулся рядом с ней, всё еще сжимая в руках обломок своей ветки.
   - Ой!!!.. - жалобно сообщил маг, выронил в отверстую пасть неистовствующей рептилии ненужную более деревяшку, и схватился за самую пострадавшую от жесткой посадки часть тела.
   - Ну?!.. - яростно сверкнула глазами царевна. - Делай что-нибудь!
   - Что?! - возмущенно уставился на нее старик.
   Такой ответ застал Сеньку врасплох.
   - Это ты меня спрашиваешь? - на всякий случай уточнила она.
   Крокодил подскочил и вцепился в ствол в нескольких сантиметрах от кудесниковых ног. Ноги проворно подлетели и сложились на суку.
   - Я сделал всё, что мог! - трясясь от волнения и негодования, выпалил Адалет. - Четыре заклинания по возвращению заколдованному изначального облика! Четыре! Ни один дилетант, именующий себя в ваши дни магистром, не знает и половины!
   - Тогда, может, господин профессионал подскажет мне, почему ни одно из них не помогло? - ехидно прищурилась царевна.
   Пухлая физиономия мага-хранителя вытянулась.
   - Загадочный феномен... - смущенно пробормотал он. - Рандомные модуляции вектора реальности... Нелинейные колебания оккультного континуума... И вообще, это твой муж! Поговори с ним!
   Сенька опустила голову и встретилась глазами со свирепо хлещущей себя хвостом и щелкающей семисантиметровыми зубами жертвой волшебной ошибки.
   - Иван?.. - болезненно сморщилась и едва не заплакала царевна. - Ванечка?.. Ты меня понимаешь?..
   Крокодил заревел и снова попытался вскарабкаться на дерево.
   - Интересно, это было "да", или "нет"? - задумчиво наморщил лоб маг.
   - Спустись, спроси, - ядовито посоветовала царевна, не сводя страдальческого взора с супруга.
   Но старик не среагировал.
   На лице его вдруг появилось озадаченное выражение, сменившееся быстро изумлением, недоверием, просветлением и - наконец - радостью.
   Радостью озарения.
   - Ты своего мужа любишь? - деловито задал он вопрос, словно отмечал в бланке проведения магического эксперимента пустые квадратики.
   - Да, - просто ответила Серафима.
   - А он тебя? - перешел к следующему пункту опросного листа волшебник.
   Проглотив с десяток завертевшихся на языке язвительных рекомендаций, пожеланий и указаний, царевна ворчливо, но без прикрас, повторила предыдущий ответ.
   - Замечательно! - торжествующе воскликнул маг, словно захлопывая свой блокнот после успешного эксперимента. - Тогда в нашем распоряжении есть пятый способ!
   Смутно-нехорошее предчувствие тревожно звякнуло в Сенькином мозгу, но она, упрямо проигнорировав предупреждение, хмуро пошла в лобовую атаку:
   - Какой?
   - Самый древний, самый верный и самый простой! - гордо улыбаясь, заявил донельзя довольный собой Адалет.
   - А еще конкретней?
   - Ты должна его поцеловать.
   Серафима сглотнула пересохшим горлом, глянула вниз на бушующую в полутьме на взрытом мокром торфе пятиметровую рептилию, потом на соседа по ветке:
   - А, может, лучше ты?
   - Почему это я? - оскорблено вскинулся Адалет.
   - Ну, кто из нас двоих тысячелетний маг-хранитель? - резонно поинтересовалась она.
   - Я, - ответил чародей и тут же добавил: - И, к твоему сведению, рассчитываю дожить до полутора тысяч, или даже до двух. И поэтому... То есть, я хочу сказать, это ведь всё еще твой супруг, а не мой, не то, чтобы мне нужен был супруг, скорее уж супруга, и то только если когда-нибудь я окончательно выживу из ума, не в обиду тебе будь сказано, вот что я, естественно, имею в виду!.. Короче, целовать его должна ты. Без вариантов.
   - Я...
   В смятенной душе Сеньки сошлись в неистовой и яростной схватке любовь к злосчастному бедолаге Ваньше и вполне объяснимое нежелание приближаться к исступленно мечущемуся зверю ни на сантиметр.
   Нокаутом на первой минуте победила любовь.
   - Ты... не мог бы его... э-э-э... обездвижить... как-нибудь... ненадолго... Но чтобы ему не больно было! - поспешно добавила она.
   - Я попробую, - пожал плечами Адалет. - Но имей в виду, что на его брате... хладнокровном существе, то есть... самые испытанные заклинания иногда срабатывают очень странным образом. Загадочный феномен... В свое время... лет триста назад... у меня даже где-то было записано... куда я мог подевать свой блокнот?.. Так вот. Я говорю, что лет триста - триста сорок назад я даже проводил опыты на протяжении пятидесяти лет, чтобы точно установить закономерность, или хотя бы тенденцию... Ну, и что ты думаешь? Не удалось! Не поверишь - даже мне не удалось!..
   - Ну, почему же не поверю, - криво ухмыльнулась царевна, обрывая разглагольствования старика, мысленно прицелилась, определив точку целования, и дала отмашку: - Заклинай.
   Маг удовлетворенно кивнул, высвободил одну руку и что-то сбивчиво забормотал, усиленно помогая себе жестами - то ли ругался, то ли околдовывал крокодила - по результатам пока было неясно.
   Но через пару минут настойчивость и волшебство взяли свое, и Иванушка сначала замедлил движения, потом остановился, лег на живот и положил тяжелую широкую морду на влажную землю, перепаханную острыми когтями и покрытую бурыми заплатками втоптанных в грязь клочьев содранного с дерева лишайника. Веки его опустились. Еще несколько неуклюжих движений - и он замер. Казалось, внезапный сон сморил его.
   Больше ждать было нечего.
   Сейчас или никогда.
   Всё или ничего.
   Родина или смерть.
   Орел иди решка.
   Кошелек или...
   Кхм, это уже не то, смущенно хмыкнула царевна, вдохнула глубоко, и мягко спрыгнула со ставшей родной, словно гнездо, ветки вниз, стараясь впотьмах не задеть раньше времени свернувшегося калачиком вокруг ствола супруга.
   Оказавшись на земле, Серафима быстро оценила ситуацию.
   Перед ней, на сколько хватало глаз, простиралась и уходила в уже почти непроницаемые весенние сумерки массивная зелено-бурая спина с двумя параллельными гребнями. Морда царевича оказалась в самых камышах, с обратной стороны дерева.
   Интересно, если его поцеловать в спину, это поможет?
   Или чем дальше от морды, тем скромнее результаты?
   И что значит - скромнее?
   Он наполовину останется крокодилом?
   Или его крокодильская часть будет прямо пропорциональна квадрату расстояния от губ на момент целования?
   А если на половину, то на которую?
   Надо подсказать Адалету - будет, чем заняться старику еще лет восемьдесят...
   - Скорей, скорей, не медли!.. - прошипел сверху недовольный голос волшебника.
   - Разберусь, - не слишком любезно отозвалась царевна и двинулась вдоль согнувшегося дугой тулова на поиски головы.
   А интересно, если поцеловать в глаз, сработает?
   Или в нос?..
   Относительно сухая почва островка кончилась вместе со спиной Ивана, и начались плечи и камыши.
   Проваливаясь в топь по щиколотку, Серафима не спеша - назло кудеснику - добралась до сложенной, как на подушку, на хвост бугорчатой башки, подумала немножко, и решила действовать наверняка.
   В конце концов, до губ оставались какие-то полметра, а жить остаток жизни с мужем, который крокодил в квадрате, ей отнюдь не улыбалось.
   Преодолев последние сантиметры уже почти по колено в вязкой грязи, придерживая при каждом шаге сапог переставляемой ноги обеими руками, Сенька неуверенно склонилась над тяжелой тупой мордой рептилии, вдохнула незнакомый запах - сырости, грязи и зверя - и потянулась губами к тому месту, откуда торчали частоколом передние зубы.
   И тут вода за ее спиной взорвалась.
   Огромный, отвратительный, покрытый липкой жидкой болотной жижей и ряской ночной демон топи вынырнул из зарослей камышей и протянул к ней свои безобразные перепончатые лапы.
   Еще мгновение - и одним демоном на Белом Свете стало бы меньше, но при первых же звуках его голоса царевна окаменела, и нож выпал из ее ослабших вмиг пальцев.
   - И что это, по-твоему, ты тут делаешь?! - возмущенно воззвала к Сеньке ну очень нечистая сила.
   - Ч-что?.. - слабо пискнула она.
   - Да, вот именно, что? Я за тобой уже с минуту наблюдаю! Немедленно отойди от него! Ты хоть подумала, что будет, если он не сдох, а просто уснул?!
   - К-кто?..
   - И где этот... этот... этот...
   - Ива-а-а-а-а-а-ан!!!..
   Которого именно "этого" он имел в виду, болотному призраку не дала культурно сформулировать Сенька, потому что, позабыв и про крокодила, и про чародея, и про всё остальное на свете, с визгом кинулась на шею грязевому монстру.
   Конечно, тот попытался увернуться от нее под тем предлогом, что очень уж немыт, но это не помешало ее лесогорскому высочеству уронить его в суматохе на безразлично застывшего в волшебном анабиозе крокодила и запечатлеть заготовленный поцелуй на надлежащем месте - но уже не холодной, мокрой и неподвижной рептилии, а холодного, мокрого и вырывающегося, чтобы не запачкать любимую жену, Иванушки.
   - Ваньша, чучело ты болотное, как ты меня напугал!!!.. - радостно колотя чумазое явление кулаками по спине, Серафима не могла налюбоваться на него в свете проглянувшей сквозь облака луны.
   - Сень, скорее, бежим отсюда!.. - неистово отбивалось от нее неумытое чудо и порывалось вскочить на ноги. - Где-то тут прячется колдун!..
   - Вон там, на дереве, - мотнула царевна головой наверх и продолжила начатое превращение чудища болотного в Ивана путем смазывания на себя половины налипшей на него грязи в процессе целования.
   Иван перестал сопротивляться и замер.
   - Он... жив?
   Супруга быстро прочитала и просчитала ход его мыслей и удовлетворенно хмыкнула:
   - Пока жив. Но не бойся. Я с ним разобралась. Он, конечно, чокнутый, но не опасен.
   - Это я-то чокнутый?!.. - возмущенно свесился с сука и тут же загремел вниз чародей.
   - Это он-то не опасен?!.. - с негодованием подскочил и споткнулся об его ноги Иван.
   И недавний пленник и его похититель повалились нос к носу на спину упорно игнорирующего рандомные модуляции вектора реальности крокодила.
   - Вань, погоди, не сердись, он сейчас всё объяснит! - затараторила Серафима. - Его зовут Адалет, он думает, что он какой-то там колдун-завхоз, и хочет, чтобы...
   - Не колдун-завхоз, а маг-хранитель, царевна! - сердито потряс указательным пальцем перед своим, а потом и пред Ивановым носом чародей. - Маг-хранитель!
   - Что?.. - Иванушка вытаращил особенно хорошо заметные на измазанном болотной жижей лице глаза и благоговейно уставился на старика. - Не может быть!.. Сам маг-хранитель?.. Премудрый Адалет?..
   - Не уверена насчет премудрости, - злопамятно заметила супруга, - но...
   И тут зверь под ними шевельнулся.
   Волшебник раздраженно отвернулся, взмахнул несколько раз руками, осыпал просыпающуюся рептилию душем из серебристых искр, и все трое людей, без дальнейшей подготовки и предупреждения, мгновенно рухнули на землю.
   А из-под ободранного и погрызенного дерева в темноту, к своим болотным собратьям, запрыгала, спотыкаясь и запинаясь об собственные, но ставшие за вечер такими непривычными ноги, лягушка.
   - Вот видите, как все, оказывается, просто, - торжествующе наблюдая за выражениями физиономий лукоморцев, по-отечески усмехнулся Адалет. - А ты, девица, признайся, думала, что я всё перезабыл, а? Шалишь, милая. Хоть и десять веков прошло, а память у Адалета быстра и остра, как игла! Ты ведь, когда из коляски выскочил, удрал от меня, а, Егор... Ипат... Митрофан... Селиван...
   - Иван, - сладеньким голоском подсказала Серафима.
   - М-да... Иван... Надо записать... Куда я мог подевать свой блокнот... - маг рассеяно похлопал себя по карманам, но скоро сдался и махнул рукой. - Нет его... А жаль! Над этим стоило поэкспериментировать еще! Надо же - радиус эффективности простого заклинания возвращения существу первоначального вида оказывается гораздо больше, чем кто-либо когда-либо смел полагать! Это же совершит переворот в магии! Положительно переворот!.. Где-то у меня тут был... Кхм. Не в блокноте счастье. На каком расстоянии приблизительно с точностью до сантиметра ты находился от меня, когда я применил первое заклинание, ты, конечно, вспомнить сейчас не сможешь?
   Иван нахмурился помимо воли.
   - Мне кажется... Я... прыгнул... всего несколько раз... но когда превратился обратно... то тут же провалился чуть не пояса... потом стал выбираться... в другую сторону... Но там была только трясина, и всё глубже и глубже... и тогда я повернул назад...
   - Сколько? - нетерпеливо прервал его чародей.
   - Н-ну... метров пять... десять... пятнадцать...
   - П-понятно... - разочарование волшебника можно было черпать ложкой и использовать в промышленных масштабах для сквашивания молока. - Некоторые эгоистично настроенные ограниченные молодые люди просто не понимают всей важности... И это перед лицом грядущих испытаний... Не понимаю.
   - Премудрый Адалет? - дрожащим от переполняющих его противоположных по знаку эмоций голосом проговорил Иванушка. - Вы действительно пришли за мной, потому что?..
   - Что? Ах, да, Егор... Ипат... Митрофан... Сели...
   - Иван.
   - ...Иван. Я знаю. Я знаю, где и когда восстанет Гаурдак, - твердо заявил быстро выбросивший из головы науку кудесник. - И ты должен мне помочь.
   - А как насчет сначала вернуться на пару километров назад, к ручью, и помыться? - перевела разговор в утилитарное русло царевна. - Или выдвинуться на десяток вперед к деревне, и помыться хорошо?
   - Но моя лошадь сбежала... - на мгновение позабыл про грядущую миссию мировой важности и растеряно развел руками перед менее важной, но более насущной проблемой маг.
   - Ничего страшного, - успокоила его Серафима. - У меня есть...
   - Даже не думай!!!.. - прозвучало гневно-испуганное с коляски.
  
  
  
   Через три часа, усталые, но чистые, наряженные в приобретенное втридорога у ушлого владельца постоялого двора "Веселый теленок" Горбыля домотканое, домокатанное и домошитое "от крестьянского кутюра", Адалет, Серафима и Иван сидели в пустом общем зале и уплетали тушеную с молочным поросенком и зеленью картошку.
   После купания в болоте, валяния в грязи и обдирания одежды и кожи об острые сучки простые радости жизни казались еще светлее и теплее, и благодушное настроение компании не могло испортить даже то, что подмерзшая за зиму картошка сластила, уверенно соревнуясь и обходя экзотический овощ батат, молочный поросенок на поверку оказался даже не свиноматкой, а свинобабкой, а из зелени в рагу затесались лишь пара невезучих кузнечиков.
   Масдай молча блаженствовал тут же, выбитый, вычищенный новой щеткой (1) и задрапированный вокруг занимавшей ползала лукоморской печки (2).
   Горбыль, с улыбкой честно выхмурившего свои семь рублей сорок копеек человека, подал на стол еду и кипящий трехведерный самовар и отправился спать, оставив поздних гостей полуночничать в одиночестве.
  
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Еще рубль в кошелек предприимчивого Горбыля.
   2 - Справедливости ради надо сказать, что на болоте и он не сдался без боя, и перестал стонать, вздыхать, ворчать и взывать к высшим силам и справедливости только после абсолютно искреннего предложения чародея почистить его по прибытии на место лошадиным скребком.
   -------------------------------------------------------------------------------------------------------
   - Премудрый Адалет, - проговорил сквозь набитый рот Иванушка сразу, как только чувство любопытства смогло одолеть чувство голода. - Извините, если я оказался менее сообразительным, чем вы ожидали...
   Чародей на мгновение прекратил бороться с особо неуступчивым куском свинины и сурово глянул на царевича, предчувствуя надвигающийся вопрос и, как следствие, неминуемый ответ.
   Но Иванушку так просто с намеченного пути было не своротить.
   - ...Но не могли бы вы объяснить, - набравшись мужества под насупленным взглядом чародея, продолжил он, - зачем понадобилось вот так... подкарауливать меня в коридоре... превращать... и прочее... когда наш род испокон веков следовал в любую даль за вами беспрекословно и по первому зову? Нет-нет, вы не подумайте, я полностью доверяю вашему суждению... и отнюдь не считаю себя недостойным... неготовым (1)... Но просто интересно... Почему именно я? Почему именно так? Ведь стоило вам только намекнуть, что...
  
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Врать Иван так и не научился.
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------
   - Это я ему уже объяснила, - сухо покосилась на мага Серафима. - И, не исключено, что он даже понял.
   Адалет сердито зыркнул на царевну, вскинул гордо голову, помпезно надул щеки, изобретая какой-нибудь едкий и всеобъемлюще-уклончивый ответ... но вздохнул и медленно опустил очи долу.
   - Кхм... Это было глупо с моей стороны, да? - всё еще не глядя на лукоморцев, проговорил он, и тут же повторил снова, громче и ворчливее, но то же самое: - Вы считаете, это было глупо?
   - Нет, отчего же, вовсе нет... у вас могли быть свои причины... неподвластные пониманию простых смертных... - вежливо попытался сам ответить на свой вопрос тактичный Иванушка.
   - Спасибо, Ипат... Игнат... Илизар...
   - Иван.
   - Да. Спасибо, - оценил щедрый жест царевича стушевавшийся отчего-то маг. - Но, я полагаю, что если мы должны совершить наш поход вместе... я ведь не рискую надеяться, что наша юная дама назавтра соберет свои пожитки и удалится восвояси?
   - В таком деле лучше не рисковать, - с очаровательной улыбкой посоветовала ему Сенька.
   - Я так и думал... - вздохнул снова чародей, набрал в грудь воздуха и продолжил: - Так о чем это я?..
   - О совместном походе, - любезно напомнила ему юная дама.
   - Ах, да, - кивнул Адалет. - Так вот. Поскольку нам предстоит долгий и, может быть, даже иногда опасный путь, я полагаю, что будет лучше, если между нами с самого начала не останется недосказок... то есть, недомолвок.
   Лукоморцы согласно кивнули.
   - И поэтому сейчас я покажу вам одну сцену... которая, я уверен, много объяснит. Ну, а что не объяснит она, после объясню я.
   - Вот уж не думала, что у тебя еще и талант актера, - уважительно покачала головой Серафима.
   - Актера? При чем тут?.. - непонимающе наморщил лоб волшебник, но тут же сообразил и рассмеялся: - А-а, ты это про "покажу"... Нет, э-э-э... девица. Таланта мага мне для этого будет достаточно. Взирайте и внимайте!
   - Куда взирать? - практично уточнила Сенька.
   - Что?.. А-а, на печку взирайте. И не забывайте внимать.
   И с этими словами маг-хранитель хлопнул в ладоши, и в зале погасли все огни, и воцарилась подсвечиваемая лишь тлеющими почти у самого шестка угольками темнота.
   Щеки лукоморцев овеял легкий, но порывистый ветерок - это старик в потемках совершал магические пассы, подумал Иванушка (1) - и беленый бок печи вспыхнул светом и красками.
   Царевич ахнул.
   - Да это же наш дворец!..
  
  
  
   - Следующий проситель! - распахнул двери старший писарь Евсейка, и еле успел отпрыгнуть.
   В зал аудиенций величественной поступью человека, привыкшего потрясать престолы и выбивать из-под миров точку опоры легким мановением руки, вошел приземистый упитанный старичок с белой, с золотыми прядями застрявшей соломы бородой до колен. Что-то неуловимое выдавало внимательному глазу в нем волшебника: то ли высокий светящийся ажурный посох слоновой кости, то ли отчаянно немодная (2) остроконечная шляпа с вислыми, как блин, полями, то ли мешковатый, отчаянно измятый балахон неопределенного цвета и размера, но с таинственными символами и звездами из серебристой парчи, не менее таинственно сохранившимися в самых неожиданных местах.
   А еще придирчивый наблюдатель мог подметить, что величавость и торжественность момента слегка портила хромота гостя (3).
   Вошедший был ни кто иной, как Адалет.
   - Шляпу сними, шляпу!.. - зашипел ему вслед распорядитель, но, по-видимому, старик был не только хром, но и глух, потому что призыв потакать придворному этикету показательно проигнорировал.
   - Сбылось!!!.. - не сводя пронзительного взора с монарха, громогласно объявил Адалет из видения, забыв, кроме того, остановиться у четко обозначенной линии просителей в трех метрах от трона (4) и проделав путь вдвое больше разрешенного протоколом и службой безопасности. - Я увидел!.. Я вычислил!.. И теперь я абсолютно...
  
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - И ошибся - Адалет нашаривал без так непредусмотрительно выключенного света свой посох, прислоненный к столу то ли где-то слева, то ли справа, то ли спереди.
   2 - Хотя, такие эпитеты, как "антикварная", или даже "ископаемая", были бы к ней более применимы.
   3 - Проистекающая, не исключено, от правого сапога, надетого на левую ногу. Или наоборот.
   4 - Конечно, можно было предположить, что он еще и был слеп...
   -----------------------------------------------------------------------------------------------------------
   Старик вдруг настороженно насупил брови, вытащил из кармана записную книжку, грифель и, не обращая внимания на застывшего на троне царя и схватившихся за головы бояр, яростно углубился в какие-то расчеты.
   Стражник у дверей перехватил взгляд венценосца, сделал многозначительный хватательно-выбрасывательный жест рукой и вопросительно уставился в ожидании санкции на применение силы.
   Василий сморщился, как от зубной боли. Зловеще покосившись на Евсейку, он окинул пылающим взором погруженного в мир точных наук гостя, потом инициативного караульного, заработавшего себе сегодня, похоже, именной серебряный рубль и продвижение по службе, и совсем собрался уже кивнуть, как страница блокнота закончилась.
   Посетитель осуждающе уставился на исписанный плотным мелким почерком лист, нахмурился, повертел записную книжку в руках и сердито сунул ее мимо кармана. Следом за ней последовал карандаш.
   - Кхм... Я, кажется, отвлекся?.. - перевел он хмурый взгляд с носков своих сапог на царя. - О чем я говорил?
   - Ты собирался уходить, - озарила Василия военная хитрость.
   - Да?.. Хм... уже?.. - озадаченно поморгал Адалет, нерешительно пожал плечами, но развернулся.
   А потом развернулся еще раз.
   - Э-э-э, нет, - въедливо молвил он, и для убедительности потряс коротким толстеньким пальцем перед своим носом.
   Царский вздох облегчения застрял на полпути.
   Челобитчик сдвинул брови, отчего стало похоже, будто он выглядывает на лукоморского монарха из-под опушки лохматой шапки, и приблизился к трону еще на шаг, невзначай раздавив каблуком карандаш и оставив след сбитых подковок на исписанной загадочными знаками, цифрами и формулами странице посеянного минуту назад блокнота.
   - Что это у вас тут валяется? Тоже мне, дворец!.. - недовольно зыркнул он на остатки пишущих принадлежностей на мозаичном полу, но тут же забыл про них, потому что взгляд его упал на самодержца всея Лукоморья, не сводящего с него настороженно прищуренных очей.
   - Я хочу срочно сообщить благородному монарху Лукоморья важнейшую для всех живущих на Белом Свете новость, - торжественно и без всяких переходов объявил маг, и вдруг трубно взревел: - Свершилось страшное!!!..
   Писарчук за столиком подпрыгнул и сломал в пальцах перо.
   Визитер не удостоил его и секундой внимания.
   - Пришла беда, откуда не ждали!.. - дрожащим от переполняющего его урагана чувств голосом продекламировал чародей. - Я прочел по бегу звезд, полету птиц, пресмыканию гадов и внутренностям насекомых! Я завершил расшифровку тайных пророчеств на панцирях гадальных черепах и иероглифов судьбы на священных питонах! Я проверил свои изыскания по всем законам герменевтики, экзегетики, гносеологии, криптологии и софистики, включая пятый закон Кантемира, последний парадокс Вал Веносты и первый параллакс Малакши, и теперь мне стало абсолютно точно известно, когда и где стряхнет тысячелетнее заклятье и восстанет пожиратель душ Гаурдак! Промедление смерти подобно, ибо опоздай мы хоть на день - и мрак поглотит землю безвозвратно, обрушится небо на землю, и обуёт... обует... обуяет...обуит... и охватит ужас народы, и править станут глад и мор! И посему мы безотлагательно должны...
   Реакция царя Василия на апокалипсические откровения гостя была непредсказуемой.
   Он мученически возвел очи к расписному потолку, жалобно скривился и простонал сквозь зубы:
   - Опять?..
   Потом смутился, откашлялся, и поправился:
   - То есть, я хотел сказать, ОПЯТЬ?!?!?!..
   - Почему - опять?! - потерял нить судьбоносного прорицания и оскорбленно вскинулся старик. - Почему это - опять?!.. В прошлый раз...
   - Вот именно, в прошлый раз!!! - пылая праведным негодованием, старший брат Ивана упер руки в колени, приподнялся на троне, яростно сдвинул радостно сползшую было шапку со лба на затылок, и неистово перешел в контрнаступление. - В прошлом году ты приходил к нам точно с таким же известием, и я проплавал с тобой по морям-окиянам два месяца - только для того, чтобы выяснить, что якобы явившегося тебе в видениях острова не существует в природе! Два года назад ты приходил с этой же вестью - два раза! - и забирал Дмитрия, и для чего? Чтобы попытаться поджечь плотину в Лотрании - во время ливней и наводнения!!! - и месяц просидеть в сабрумайских дебрях, зимой, день и ночь пялясь на какой-то гнилой пень!!! Три года назад с тобой снова ездил я, мы объехали весь Шатт-аль-Шейх, вдоль и поперек семь раз, и что же мы выездили? Ни-че-го!!! Ни один житель этой благословенной страны никогда не слышал названия той деревни, которой ты прожужжал нам и им все мозги! А когда совершенно случайно выяснилось, что она расположена не на юге, в Шатт-аль-Шейхе, а на севере, среди ледников, в Отрягии, что же мы сделали? Поехали по домам!!! А четыре года назад ты каким-то хитрым колдовством умудрился убедить моего батюшку лично присоединиться к тебе. Потому что опять абсолютно точно знал, когда и где проснется Гаурдак!.. И вы прошатались по Белому Свету полгода!!! Полгода гонок по вечной мерзлоте, горам, пустыням и тропическим болотам, пока страна плюхалась и трепыхалась без правителя! Царь великой державы потерял полгода просто потому, что тебе приснилось не-пойми-чего! О результате вашего похода напоминать надо? Нет? Ты из года в год донимал моего отца, моего деда, прадеда и Бог весть сколько поколений моих предков одним и тем же срочным и важным известием! И с тем же неизменным успехом и смыслом! И поэтому сегодня для всех нас и впрямь наступил великий день, потому что я намереваюсь положить конец этому бестолковому бреду впавшего в детство сумасшедшего! Ты - никакой не маг-хранитель! Ты - шарлатан-фигляр! А истории твои - побасенки для сопливых ребятишек, и всегда ими были! Хватит над нами издеваться! А если ты еще раз переступишь порог моего дворца, я прикажу... я прикажу... я прикажу тебя больше не пускать (1) ! А теперь - ступай! Всё!
  ------------------------------------------------------------------------------------
  1 - Приказать спустить с лестницы мага, даже если всё указывает на то, что он шарлатан и фигляр, на Белом Свете мало кто осмеливался. И царя Василия среди этих немногих не было.
  ------------------------------------------------------------------------------------
   Если старик и был смущен или пристыжен гневной филиппикой лукоморского правителя, то виду не подал.
   - Сидор... Семен... Селиван... Силантий... Василий! Василий! Ты обязан понимать...
   - Я не дурак! Я всё понимаю, что мне надо! А вот ты, старик, кажется, меня не понял, - лицо доброго правителя Лукоморья закрыла грозовая туча - предвестник бури, остановить или свернуть которую с пути было так же нереально, как и ее коллегу, сотканную из сорвавшихся с цепи стихий, а не из подавляемых годами и поколениями эмоций.
   Василий ухватился за подлокотники трона так, что резное дерево жалостно затрещало под его стальной хваткой, и приподнялся, свирепо сощурившись.
   - Убирайся. Отсюда. И не показывай. Больше. Здесь. Своего. Длинного. Носа!.. Теперь понял? - прорычал царь, и рука его судорожно и непроизвольно зашарила вокруг в поисках чего-либо, желательно массивного и тяжелого, пригодного для метания в цель на точность поражения. - Вон!!!
   - Сидор... Семен... Селиван... Силантий... Василий! Василий, ты не прав!.. - до волшебника, наконец, дошло, что царь не шутил, и он оказался этим до крайности обескуражен. - Ты не имеешь права!..
   - Стража! - рявкнул царь. - Помогите премудрому Адалету найти дверь! А лучше - ворота! А еще лучше - пункт пограничного контроля!
   Чародей открыл рот, набрал полную грудь воздуха, сузил глаза и яростно грохнул посохом по мраморному полу так, что полетели осколки камня, искры и красные молнии, и эхо заметалось под сводчатым расписным потолком, осыпая с испуганно зазвеневшей бемским хрусталем люстры засохших мух и позолоту.
   - Ах, так?!.. Так?!.. Так-то ты поступаешь в недобрый час нужды, когда лихая година стоит на нашем общем пороге!.. - гневно проревел он. - Так-то ты заботишься о Белом Свете!
   - Я о своей державе забочусь! - не уступая гостю, свирепо гаркнул Василий. - А обо всем Белом Свете сразу радеть - это у нас по твоей части! Вот и займись! Не отвлекай занятых людей от государственных дел!
   - Ах, вот ты как заговорил... - упер свободную от раскалившегося докрасна посоха руку в бок маг. - Ну, тогда прощай, Сидор... Семен... Селиван... Силантий... Василий!.. Прощай, Василий, Лукоморский царь! Я ухожу, но клянусь тебе: ты меня еще попомнишь!
   - Ха! - ответил прищуром на прищур и любезностью на любезность самодержец.
   - Помяни мое слово!..
   Адалет грозно развернулся - только балахон невидимым ветром раздуло - и, бормоча под нос ругательства вперемежку с проклятиями, устремился к выходу, свирепо топоча по гулкому полу подкованными сапогами. (1)
  
   ------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Впрочем, эффектность исхода была безнадежно испорчена слишком впечатлительным молоденьким стражником у дверей. В порыве волнения у бедняги вылетело из головы, в какую сторону они открываются, и с полминуты он, не слыша советов старшего товарища, нервно, и даже почти успешно пытался выломать их вместе с петлями, косяком и частью стены. Кипевший и плевавшийся кипятком чародей за спиной сообразительности ему тоже явно не добавлял.
   ------------------------------------------------------------------------------------------------------
  
  
  
  
   Свет на беленом боку печки мигнул и погас, свет в светильниках Горбыля мигнул и зажегся, и лукоморцы, как по команде, напряженно воззрились на сжимавшего в обеих руках посох чародея.
   Оба вопроса прозвучали одновременно.
   - Так где и когда восстанет Гаурдак?..
   - А ты и в самом деле уверен, что ничего не напутал и на этот раз?..
   - Сеня!..
   - Вань...
   Маг недовольно поджал губы, перевел взгляд с Серафимы на Иванушку и обратно, и нахмурился.
   - Да, я уверен, э-э-э... девица. На этот раз ошибки быть не может. Гаурдак вырвется из тысячелетнего плена через два месяца, в горном массиве Красной Горной страны.
   - А-а... Ну, я, в принципе, знаком с местоположением предполагаемой локации... - с видом эксперта проговорил Иван и степенно отхлебнул чай из керамической кружки с пляшущим под дудку волка теленком - символом трактира.
   Серафима тоже представила в уме карту.
   - А... мы туда обязательно должны пешком идти, и спиной вперед?
   - Что?.. - подавились чаем и захлопали глазами чародей с царевичем. - С чего ты взяла?
   - А с того, что верхом дотуда прогулочным шагом - недели три максимум, - пожала плечами как само собой разумеющемуся факту Сенька. - Что мы будем там делать еще месяц с копейками?
   - Ах, ты про это... - понял, наконец, но, почему-то, отнюдь не обрадовался, а смутился еще больше старый волшебник.
   - Так это очень просто объясняется, Сень, - улыбнулся, гордый своей осведомленностью Иванушка. - Кроме меня... ну, то есть, нас... должно быть еще четверо представителей правящих династий разных стран. Видишь ли, тысячу лет назад, когда после Большого Эксперимента пожиратель душ восстал из расколотых недр круглой еще недавно планеты, Черные Маги и отряд добровольцев отправились сразиться с ним и его приспешниками. Ужасной была та сеча, но оставшиеся в живых - премудрый Адалет и пятеро солдат - совершили невозможное и изгнали Гаурдака из нашего мира. Но, увы, не навсегда. Гаурдак был побежден, но не повержен, и мог, набравшись достаточно сил, восстать снова в любой момент.
   - Это он сам так сказал? - скептически щурясь на мага, уточнила царевна.
   - Так сказал премудрый Адалет, а ему виднее, - сурово отозвался Иван, и с воодушевлением продолжил повествование, затверженное наизусть с детства: - И тогда премудрый Адалет провозгласил себя магом-хранителем безопасности человечества, и посвятил свою жизнь предотвращению возвращения духа вечного мрака на Белый Свет.
   - Как сказал один умный человек, проще один раз предотвратить, чем потом всю жизнь бороться с последствиями, - поддакнул одобрительно покачивающий головой волшебник.
   - Кто сказал? - снова полюбопытствовала Сенька.
   - Я, - скромно потупился кудесник. - Продолжай, Ег... Ип... Ил...
   - Ив... - с готовностью подсказала царевна.
   - Да, я помню, Ив, - нетерпеливо согласился маг, но тут же озадачено задумался. - Ив?.. Странно... Шантоньское имя... А разве мы не в Лукоморье?..
   - Иваном его звать, - раздраженно фыркнула Серафима.
   - Я и говорю - Иван... - почти не смутившись, повел плечом Адалет, украдкой отвернулся, и в сторону сердито прошептал несколько раз: - Иван, Иван, Иван... По-хорошему надо было бы записать, конечно...
   - ...поскольку не пустить Гаурдака в наш мир смогут только снова собравшиеся вместе потомки тех пятерых героев, оставшихся в живых во главе с самим магом-хранителем, - с энтузиазмом продолжал тем временем предмет раздора. - Но быстро отыскать их среди бесчисленного населения Белого Света было бы не так-то просто, подумал премудрый Адалет, и принял решение, что каждый из пятерых должен основать новую царскую династию, и из поколения в поколение передавать наказ и наследие и быть готовыми в любое время по первому зову явиться в назначенное магом-хранителем место, чтобы... чтобы... чтобы...
   Неожиданная, пугающая и святотатственная мысль вдруг пришла в голову Иванушке, и нить его рассказа натянулась, затрещала и разорвалась, словно рассеченная мечом.
   - П-премудрый Адалет?.. - обратил он полный священного недоверия и ужаса взор в сторону поникшего головой чародея. - Мы вышли в путь на два месяца раньше, потому что... потому что никто... никто не?..
   - Да! Вот именно! - с гневом и обидой вскинулся маг и яростно грохнул пухлыми кулачками по столу, напугав до дрожи чашки и кота под скамьей. - Никто!!!.. Никто не прислал ответа на мой призыв!!!.. Ни на первый, ни на второй, ни на третий!!! Словно сгово...
   Маг замолк на полуслове и недоверчиво уставился невидящим взором в кран самовару.
   - ОНИ СГОВОРИЛИСЬ!!!!!!!!..
   Витой посох прыгнул в руку чародея, и белые искры полетели во все стороны от них обоих, слепя привыкшие к полумраку глаза и доводя до истерики рванувшего в укрытие под печку кота.
   Опрокинутые чашки печально истекали на щелястую столешницу последним чаем.
   Обманутые ожидания - убийственная вещь.
   А если это, к тому же, обманутые ожидания волшебника...
   - Теперь я понял, доверчивый, наивный болван, почему ни один из них не отозвался на этот клич, не пришел, когда я прислал им почтовых воронов!!! Они сговорились в последний раз, когда приходили на мой зов!!! Слабаки! Нытики! Лентяи! Размазни! Бледные подобия своих легендарных предков!!! Спрятались под свои жалкие троны при первых же намеках на трудности!..
   - При первой же тысяче намеков на трудности, ты хотел сказать? - невинно поправила мага Серафима. - А, может, если бы этих намеков было хотя бы в половину меньше, то в день настоящей надобности они бы и заявились? Если, опять же, эта надобность и впрямь настоящая, а?
   - Да что ты понимаешь, девчонка! - подскочил, опрокинув скамейку, и грохнул посохом по полу пунцовый от неправедного гнева Адалет.
   - Гораздо больше, чем некоторые могли бы подумать! - вскочил на ноги и пылко встал на защиту супруги раскрасневшийся Иванушка. - И я полагаю, что она права! Я в детстве читал басню про одного пастуха, который всё время кричал "Волки!", а потом, когда...
   - Знаю, знаю... - неожиданно стушевался чародей. - Нашел, кому рассказывать... Я сам любил приводить ее в пример одному своему ученику, как же там его звали, он еще ушел от меня лет сорок назад... или сто сорок?.. Ладно, и это не важно...
   Адалет осекся, и виновато покосился на Серафиму из-под седых кустистых бровей.
   - Короче... Извини меня, э-э-э... девица. Погорячился.
   - Да ладно, чего там... - примирительно пожала плечами та. - С кем не бывает. Сейчас мы все сядем, успокоимся, и обсудим план дальнейших действий. Кого нам надо собрать перед встречей этого вашего... Кавардака?
   Одним движением посоха чародей вернул откинувшей было ножки скамье вертикальное положение, и со вздохом опустился на ее жесткое, поблескивающее стекшим на пол чаем сиденье.
   Сенька услужливо налила всем по новой кружке почти остывшего чаю, подвинула супругу и вдохновенному кудеснику сахарницу, и приготовилась было слушать, но тут другая мысль пришла ей в голову.
   Она приподнялась, склонилась над самой широкой доской стола, медленно написала пальцем заваркой "Серафима" и "Иван", подмигнула сконфуженно взиравшему на ее действия магу и, как ни в чем не бывало, присела на место.
   - Кхм... пробежав глазами несколько раз по надписям, сказал маг.
   Потом помолчал немного, выговорил еще одно "кхм", сосредоточился и продолжил.
   - Нам нужен представитель рода отряжских конунгов, - стал он медленно загибать пальцы, - Шатт-аль-Шейхских калифов, королей Гвента, и царей Атлании, ранее известной как Красная Горная страна.
   - Что?!.. - захлебнулся первым же глотком Иванушка. - Кого?!..
   Адалет устремил на царевича удивленный взгляд.
   - А что тут особенного? И разве ты не знал?
   По какой-то загадочной причине Иван перешел сразу к ответу на второй вопрос.
   - Но в предании ведь говорится, что пятый род - правителей Сикандры!..
   - Да, совершенно верно, - невозмутимо кивнул Адалет. - Но около ста лет назад... или это было двести?.. нет, сто пятьдесят... Или?.. Ладно, не важно. Короче говоря, некоторое время назад в столице сего славного царства произошел дворцовый переворот, и единственный уцелевший отпрыск рода бежал со своими немногочисленными приверженцами куда глаза глядят. А уже его сын... или внук?.. не важно... после долгих скитаний попал в кишащую тогда кочевниками, горными демонами и трехголовыми змеями Красную Горную страну, разогнал всех и положил начало новой династии и царству. Обычная практика. Уж кто-кто, а ты-то должен знать. Монарх - ремесло опасное.
   - Ну, так с кого начнем сборы? - деловито поинтересовалась Сенька.
   - Ближе всех к нам расположена Отрягия, - начал размышлять вслух Адалет. - Поэтому я собирался сначала нанести визит конунгу Гуннару с семейством, потом отправиться в Забугорье и забрать родича короля Конначты или его самого, если понадобится, а после у нас остается кто-нибудь из полутора десятка родственников мужского пола калифа Шатт-аль-Шейхского Ахмета - слава Богу, в их семьях проблем с наследниками не бывает - и, в последнюю очередь, царь Дуб Третий - сыновьями он, насколько я помню, пока так и не обзавелся.
   - Еще что-нибудь нам надо? - практично уточнила Серафима.
   - В смысле?.. - не понял маг.
   - Ну, у нас ведь намечается конец света, насколько я уразумела. А всем известно, что на этот самый случай сторонникам Добра... мы ведь сторонники Добра? - на всякий случай уточнила Сенька, и Иван и Адален энергично и возмущено закивали наперебой.
   Царевна не стала дожидаться озвучивания их оскорбленных чувств, и продолжила:
   - Я так и думала. А это значит, что нам нужна куча всяких там магических-мистических предметов. Например, волшебный рог, поднимающий из могил мертвых героев, - принялась перечислять она. - Летающий молот какого-то бога. Или его копье? И это не говоря уже о всяких кольцах, коронах, драгоценных камнях и прочей бижутерии!
   - Ерунда, - презрительно фыркнул чародей. - Как специалист заявляю, что всё это - чушь и суеверия. Рог поднимает не только героев, но и всех умерших, чтобы в случае проигранной последней битвы было удобнее затеряться среди толпы ничего не понимающих спросонья призраков и унести собственные ноги. Молот Рагнарока - игрушка для дилетантов. От одного моего посоха потери орд сторонников Зла - если, конечно, мы дойдем до такого безобразия - будут больше, чем от десятка таких молотов! Молоту место в кузне! Поле боя принадлежит магам! И всё остальное - сказки и дезинформация тоже. Так что, э-э-э... Иван... Серафима... то есть... выброси из головы всякие глупые дудки и молотки, и оставь побрякушки девицам на украшение. Нас же ожидает настоящее дело. Еще вопросы есть?
   - Есть. Кто такой конкретно этот ваш Гаурдак? Колдун? Призрак? Нечисть?
   Иванушка открыл было рот, чтобы изложить очередную порцию семейных преданий, но волшебник его опередил.
   - Магическая сущность, - наклонился к Сеньке он и пристально глянул прямо в глаза. - Существо, можно даже сказать. В некоторых аспектах гораздо сильнее самого могучего демона, но несколько слабее среднестатистического бога.
   По вытянувшейся физиономии царевича было видно, что эта часть в его фамильном сказании отсутствовала.
   Сенька присвистнула и криво усмехнулась.
   - Да? И всего-то? Тогда сразу возникает еще один вопрос, а за ним другой. Во-первых, как у него с силенками по отношению к среднестатистическому магу-хранителю, и, во-вторых, как пятеро простых людей и вышеуказанный маг-хранитель должны загнать обратно в могилу сущность, гораздо сильнее самого могучего демона, но, что не может не радовать, слабее среднестатистического бога?
   Чародей снисходительно хмыкнул.
   - Значит, наша опасная царевна не так уж и бесстрашна?
   - Скорее, любопытна, - не моргнув глазом, парировала удар Сенька и тут же перешла в контратаку: - А вот от ответа уходить не надо.
   - А я и не думал, - степенно оперся на локти, отхлебнул из чашки Адалет и неспешно вернул ее на блюдце. - Всё очень просто, э-э-э... И-и-и... Серафима. Несмотря на пугающую предысторию. Где бы Гаурдак не появился, он обречен. Товарищи мои сложили века назад свои головы не зря - перед последней битвой весь Белый Свет был оплетен магической сетью. Появись он хоть на дне морском - она опутает и задушит его в один миг. Но, чтобы заставить ее обратиться на свою цель, нужно одно небольшое, но неизменное условие. Пятеро наследников выживших воинов - и я. Я замкну круг. Я приведу ее в действие. От простых смертных потребуется только крепко стоять на ногах и держаться за руки. Так что, как видишь, уважаемая Серапея...
   Сенька демонстративно постучала пальцем по украшенному письменами из заварки столу.
   - Серафима, - не моргнув глазом, исправился чародей, - всё предельно безопасно и безобидно. Как прогулка в полдень по дворцовому садику.
   Царевна, у которой были еще свежи воспоминания об одной из ее полуденных прогулок по дворцовому садику, и о том, чем она закончилась, только скептически хмыкнула.
   - Напрасно ты мне не доверяешь, девица, - слегка обиженно надул губы Адалет.
   - Сама не знаю, отчего бы это... - уставилась фальшивом недоумении в потолок та.
   Чародей смутился, но ненадолго.
   - Теперь моя очередь задавать вопросы, С... Се... Сер... ра... фима, - угадал он в последний момент с именем и заработал благосклонный кивок от его обладательницы.
   - Объясни мне, как ты смогла отыскать меня?
   - Не я и не тебя, - не стала скрывать ничего царевна, хоть такая мысль и промелькнула у нее в голове. - Масдай нашел Ивана. Он пробыл с нами достаточно долго, чтобы чувствовать его на расстоянии до ста метров. Ну, или меня, если понадобится. Тьфу-тьфу-тьфу три раза через левое плечо. Конечно, у меня с самого начала было вот эта штучка. Гляди...
   Она порылась в кармане, выложила на стол иваноискатель, с которым нервно не расставалась теперь ни на секунду, и продемонстрировала не без гордости его работу.
   Чародей с любопытством принялся вертеть его в руках, разглядывать, прослушивать и даже обнюхивать, а Сенька тем временем продолжала:
   - Но когда он постоянно показывал на тебя, я решила, что он просто сломался. Или срок годности вышел. Но Масдай - умница наша...
   Ковер на печке скромно шевельнул кистями и порозовел.
   - Масдай сказал, что это приспособа деревянная бестолковая ошибаться может, а он - нет. И что их с приборчиком против меня - два голоса против одного. И посоветовал последить за тобой издалека. И ведь прав он оказался, не на тебя приборчик указывал, а на Ваньшу в твоем кармане! Ну, так кто ж мог догадаться... Ну, вот весь день мы за тобой и проболтались, как хвост за собакой. А вечером... ну, дальше ты знаешь.
   Чародей ничего не сказал, только хмыкнул, фыркнул, крякнул, одним глотком допил остатки давно остывшего чая, и стал выбираться из-за стола.
   - Спать пошли, молодежь, - ворчливо пробурчал он лукоморцам. - Завтра ни свет, ни заря вставать, а они тут расселись...
   Иванушка с нетерпением глянул на мага.
   - Значит, завтра... то есть, уже сегодня утром мы выступаем?
   - Я подозреваю, что поскольку лошадь многомудрого чародея взяла расчет, а повозка осталась на болоте, то, скорее всего, мы всё-таки вылетаем... - тихо вздохнул шерстяной голос с печки.
  
  
  
  
  

НЕ БУДИТЕ ГАУРДАКА

  
  

Часть вторая

Наследник Рагнарока

  
  
  
   На северный берег Лесогорья и одновременно на южный берег Ледяного моря1 экспедиционный корпус по нейтрализации Гаурдака прибыл ближе к вечеру, когда бледное северное солнце, натужно перевалив зенит, с явным облегчением сползало к покрывающему берег полупрозрачному лесу.
   С востока надвигалась гроза.
   Порывистый холодный ветер слепил, трепал волосы, хватал за шапки и пытался скинуть багаж путников на покрытый серой крупнокалиберной галькой берег.
   Пенные гребни зеленоватых волн беспорядочно метались по поверхности моря, словно ища убежища от приближающейся бури, и не находя его, впадали в буйное беспокойство.
   Чайки с заполошными резкими криками метались над волнами, будто хотели успеть доделать в последние минуты что-то очень важное, но забыли, что именно.
   И только гордый буревестник, черной молнии подобный, весело выкрикивал: "Клюв даю - буря будет! Вот шандарахнет-то всех! Мало не покажется! Так им, так им, так им!"...
   Масдай завис в нескольких метрах от кипящей полосы прибоя и угрюмо поинтересовался, указывая правыми передними кистями в сторону придавившей горизонт обширной лиловой тучи:
   - Ну, как? Вы всё еще намереваетесь лететь? Если да - то счастливого вам пути. Потому что я остаюсь здесь.
   ------------------------------------------------начало сноски-------------------------------------
   1 - Диалектический парадокс, как авторитетно разъяснил Адалет.
   ------------------------------------------------конец сноски---------------------------------------
   Пассажиры, недовольно поджав губы и подперев щеки, принялись сверлить пристальными взорами надвигающийся шторм, словно хотели его загипнотизировать и усыпить или, как минимум, развернуть в противоположном направлении.
   - Я с тобой, - первой отвела взгляд, вздохнула и сдалась Серафима. - И, поскольку нас большинство, то остальным придется подчиниться.
   - Это почему вас большинство? - для проформы возмутился маг-хранитель, для которого идея полета над морем тоже с каждой секундой утрачивала привлекательность всё больше и больше.
   - По площади, - резонно сообщила царевна и потянулась в мешок за картой. - Где-то недалеко, к западу, должен быть Синь-город. Там мы сможем переночевать, а утром найдем какую-нибудь посудину и прокатимся на ней... прокатимся на ней... Ну, прокатимся на ней докуда-нибудь. А там пересядем на другую... Еще докуда-нибудь. Будем добираться до Отрягии на перекладных.
   - Ваши купцы тоже с отрягами не торгуют? - полюбопытствовал Иванушка.
   - Купцы, может, и торговали бы, - пожала плечами Серафима. - Купцы - они и в Узамбаре купцы, ты же знаешь. Только отряги не видят смысла платить деньги за то, что можно забрать даром.
   С этими словами она расстелила сложенный вчетверо кусок пергамента на спине Масдая, придавив один его край своей коленкой, другой - коленкой супруга, и уверено ткнула пальцем в какую-то точку.
   - Синь-город.
   Потом палец покрутился над извилистой береговой чернильной линией и уперся в одну из загогулин-бухт.
   - Мы где-то здесь. До города должно быть... часа четыре лету по прямой. Так что, ковер, курс на запад!
   - Уговорили, - удовлетворенно хмыкнул Масдай и, не мешкая, выполнил наказ.
   Пассажиры закутались поплотнее в купленные накануне в попавшемся удачно на дороге обозе сесландских купцов теплые кожушки, изукрашенные умопомрачительно разноцветными клочками и полосками всевозможного меха, уселись поудобнее1, и приготовились ждать.
   ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Вместо одной затекшей и почти сведенной судорогой ноги поджали под себя другую, тоже затекшую и сведенную, но в иных местах.
   -----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
  
  
  
   Сначала они приняли почерневшие макушки деревьев за следы пребывания какого-то прожорливого вредителя.
   Потом увидели деревню.
   Вернее, то, что от нее осталось.
   Выжженная земля, обгорелые заборы, обугленные остовы изб, тоскливо и бесплодно вздымающие закопченные печные трубы к равнодушно закрывающемуся тучами небу, обрывки сетей на втоптанных в землю сломанных кольях, изрубленные в щепу рыбацкие лодки...
   Лицо Сеньки потемнело, посрамляя приближающуюся грозу.
   Она быстро сверилась с картой.
   - Метляки.
   Адалет раскинул руки, неразборчиво пробормотал несколько коротких слогов и склонил голову, будто напряжено вслушиваясь в одному ему ведомые голоса.
   - Неделю назад... - наконец, начал говорить он, словно пересказывая поведанную ему кем-то историю. - Пришло много людей с оружием... С моря... Два корабля... Большая часть жителей убежала... на запад...
   - В Синь-город. Под защиту стен, - угрюмо проговорила царевна.
   - А меньшая куда? - не подумавши, уточнил Иванушка, затем сообразил вдруг, что сказал, и вспыхнул алым. - Кхм... Я... хотел сказать... Извини, Сень... Мне очень жаль...
   Серафима ничего не ответила, лишь отвернулась и, играя желваками, хлопнула ковер по пыльной спине, давая знак трогаться в путь.
   - С тех пор, как лукоморский флот разгромил отрягов десять лет назад под Ключ-городом, они к нам больше не суются, - оправдываясь без вины, растеряно говорил царевич, обращаясь к застывшей подобно натянутой тетиве жене. - А раньше и на нашем берегу то же самое творилось... И не только на деревни нападали - на города тоже... по рекам поднимались... У их карраков осадка маленькая... Кораблей по десять-двадцать-тридцать налетали... Всего один раз удалось их так подловить, всей массой-то... Их тогда больше полусотни в Гусиной бухте собралось - планировали набег на Трамонтанск во время ярмарки... Ни один не ушел.
   - Повезло вашим, - еле слышно вздохнула царевна и снова замолчала - до конца пути.
  
  
  
   Самый большой населенный пункт приморской полосы Лесогорья был укреплен на славу. Высокий вал, налитый свежей водой ров, крепкие стены из прочного синего камня и частые сторожевые башни не давали нежданному противнику приблизиться к Синь-городу незамеченным ни утром, ни днем, ни вечером1.
   ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Ночь - разговор отдельный, но все горожане соглашались, что три из четырех - не такой уж и плохой результат.
   -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
   Но самая высокая сторожевая вышка - ничто сама по себе без глазастого и рьяного дружинника на ней.
   И еще двух - чтобы глазастому и рьяному было не скучно.
   Однако, несмотря на все предосторожности предусмотрительного командования, двое компаньонов - начальник караула и его заместитель - увлеклись одной древней высокоинтеллектуальной игрой, и глазастый начинал скучать.
   Звали его Егором. Записался он добровольцем в дружину всего месяц назад. Красноречивые рекрутеры обещали ему службу на благо родной страны, полную приключений и опасностей, походы, сражения и долю в добытых в боях трофеях.
   Но, вместо этого всё, что пока молодой ратник видел со сторожевых вышек - это обыденные и совсем неинтересные леса, поля, море и облака и - один раз - жалованье. Немалое, конечно, но вполне прозаичное и законное. И даже набег на Метляки случился, пока он был на часах на противоположной стене - ни заметить первым, ни мчаться на подмогу, навстречу обещанным приключениям и опасностям, ему не пришлось.
   Нет в жизни справедливости.
   Расстроенный парнишка вздохнул и снова принялся обводить внимательным взглядом отданные ему под надзор в сегодняшнем карауле лес и небо. Охраняемые объекты обдувались старательно сердитым ветром - вестником надвигающейся бури, но ущерба это им не наносило, и оставались они, какими и были - мирными и пустыми.
   Только точка темная над елками на горизонте маячит.
   Одинокий перст самого зоркого и усердного ратника на восточной вышке ткнул в выписывающее замысловатую траекторию в борьбе со штормом черное пятнышко на сумеречном горизонте.
   - Гляди-кось, дядька Игнат, во дура-птица!
   - Где, Егорка? - седой ветеран неохотно оторвался от домино на полу и поднял голову на молодого солдатика, приподнявшегося на цыпочки и вытянувшего от любопытства шею.
   - Да вон, вон, над лесом же!..
   - Так это, ворона, поди... грозу проворонила... на гнездо торопится, - степенно предположил Игнат не вставая с нагретых теплом души досок, и выложил в цепочку черных костяшек на полу "дубль-пусто".
   Товарищ его по оружию ответил азартно неожиданной "пусто-шесть" и выглянул мельком за край ограждения.
   - Не-е... больше вороны, Игнат... Поморник...
   - Над лесом-то, Митяй? - удивился Игнат и закрыл дорогу доминошкам противника другим дублем.
   - Удуло... - предположил Митяй, хмуро оценил не в его пользу складывающуюся оперативную обстановку на полу, покосился на свои сапоги, прилегшие отдохнуть в дальнем углу в компании с кафтаном, шапкой и кольчугой, и недовольно взял костяшку из "склада".
   Потом другую, третью...
   - Чёй-то, кажется, велика она для поморника... - не унимался равнодушный к очарованию и интриге популярной среди ветеранов игры глазастый юный рекрут.
   - Мабуть, скопа? - предположил Игнат, довольно поглаживая весь набор шестерок в своей ладони.
   - Мабуть и скопа, - сердито пожал озябшими плечами Митяй и потянулся уже за шестой костяшкой.
   - А я скопу никогда не видал... - пожаловался закоренелый горожанин Егорка.
   - А чё ее видать, Егорша... орел как орел, только рыбу жучит вместо зайцев... - сгреб оставшуюся доминошку Митяй и с облегчением поставил "три-четыре" на другой конец черной с точками неровной змейки.
   - А крыльями она машет? - разошелся, охваченный исследовательским пылом, юный натуралист.
   - Ну, когда парит, то нет...nbsp; - ОНИ СГОВОРИЛИСЬ!!!!!!!!..
А когда так, то само знамо...
   - А-а-а... Понятно... А голов у нее сколько?
   - Чего?..
   - Голов, говорю!.. Ну, бошек, то бишь?.. Черепушек?..
   - Одна голова... Ты чего, малый, мухоморов объелся? - снисходительно усмехнулся Митяй, нежно укладывая к поставленной ранее "четверке" такой же дубль и умильно поглядывая на утепленный кафтан, готовый вот-вот вернуться к хозяину. - Сколько, по-твоему, у скопы должно быть голов?..
   - Три...
   - Чо-о?!..
   - Три головы у этой, говорю!..
   - Где?!..
   - Вона!..
   - Ах, чтоб тебя!!!..
   - Горыныч!!!..
   - Воздушная тревога!!!
   - Где, где, где, где, где?!..
   Митяй кинулся к сундуку в противоположном углу, распахнул окованную полосами позеленевшей меди крышку с гербом, выхватил потертый, растрепанный "Устав караульной службы дружинника" и лихорадочно залистал - только страницы по ветру полетели.
   Угрозы с моря - пожалуйста, в месяц по десятку иной раз, с земли - тоже не в новинку, но с воздуха...
   - Вот!!! - через несколько секунд титанических усилий радостно воскликнул он и нервно ткнул отысканную картинку под нос Игнату. - "Воздушная тревога" - три коротких, три длинных, три коротких!!!
   Суматошный звон сигнального колокола разорвал спокойствие города, заслуженно отдыхающего после долгого трудового дня.
   Ратники бросились к оружию, сигнальщики - к колоколам, горожане - к ведрам, воде и баграм, воевода - к сердечным каплям...
   Так весело и радостно встретила столица приморского края Лесогорья свою наследную царевну и ее спутников.
  
  
  
   Уворачиваясь от бронебойных стрел скорее по чистой удаче, нежели из летного искусства, швыряемый из стороны в сторону штормовым ветром, как злосчастные остатки "Устава караульной службы"1, вздрагивая от каждой дождевой капли, ударяющей его пропыленную спину, Масдай спикировал в чей-то огороженный кованой чугунной решеткой сад в центре города и обессилено приземлился у единственного сухого места в радиусе нескольких десятков километров - у фонтана.
   - Конечная, - прохрипел он и устало замер.
   ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Не забывая при этом поминать добрым тихим словом длинно, замысловато и изобретательно всех двуногих нелетающих, которые полагают, что буря для ковра-самолета - самая летная погода.
   ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
   Пассажиры, все еще с трудом веря во встречу с матерью-землей, с трудом приподняли головы и попытались разжать судорожно стиснутые на переднем краю своего транспортного средства пальцы.
   И тут из дверей примыкающего дома, из-за забора, с крыши соседнего терема в личный сад купца первой гильдии Еремея Иванова посыпались вооруженные луками и арбалетами дружинники и заключили в неровное, но плотное и чрезвычайно колючее кольцо непрошеных гостей.
   - Хендехух! - донеслось до них грозное интернациональное слово.
   Сразу после этого, на случай трудностей при переводе, о край фонтана звякнула короткая арбалетная стрела.
   Адалет сердито схватился за посох, Иван - очень неохотно - за меч, а Сенька - в утилитарных целях - за Ивана.
   - Ат-ставить стрельбу! - использовав суженого как точку опоры, царевна одним прыжком приняла вертикальное положение и величаво махнула рукой, распуская на глазах увеличивающуюся группу своего захвата. - Вольно! Благодарю за службу! Все свободны, приходите завтра. Эй, десятник, да, ты, с развесистыми усами. Фомича-воеводу сюда тащите. Скажите, Серафима Лесогорская с супругом и магом-хранителем осчастливила его неофициальным рабочим визитом, и если он не желает окончить свои дни зеленым и в кувшине с молоком, то пусть поторопится.
   Ратники, недопонимая развернувшееся внезапно на сто восемьдесят градусов положение, переглянулись, обвели настороженными взглядами прибывших с такой помпой визитеров и нерешительно опустили свое разнокалиберное вооружение, направленное в головы предполагаемого противника.
   Но не совсем.
   - А чем докажешь, ваше э-э-э... девица?.. - выделенный ей из толпы десятник нервно подергал на кольчуге выдавшую его бляху и сделал неуверенно полшага вперед. - А, может, вы шпиёны отряжские? Али еще какой иноземной державы? Вон как не по-нашенски вырядились-то!.. И физии у вас какие-то... не лесогорские. Дукаменты у вас... у тебя... ес...
   Не договорив, под огненным взором царевны бдительный служака прикусил язык и как бы невзначай попятился под защиту товарищей по оружию. Оказавшись за их спинами, он почувствовал себя немного увереннее.
   - Я гуторю, дукаменты, там, достоверения, аусвайсы, или мандаты, прости Господи...
   - Грамоты верительные, - подсказали ему из народа, и десятник благодарно и с облегчением кивнул.
   - Вот я и гуторю - доверительные... грамоты... то есть... Есть? У вас?
   Сенька на мгновение замерла, соображая, сойдет ли за доверительную грамоту честное слово ее супруга, или оно, по какой-то загадочной причине, еще не везде котируется как международная мера и эталон честности и, в данном случае, верительности.
   В это время из-за спин стрелков высунулась непокрытая коротко стриженая голова и твердо заявила:
   - А я мню, что магов-хранителей не бывает. Сказки всё это. Для детишек.
   - Вроде спящей красавицы! - хохотнули слева.
   - Или кота в сапогах, - хихикнули справа.
   - А Иван-царевич - так он вообще двух с половиной метров росту, - ободренная поддержкой, с апломбом продолжила стриженая голова. - Это всем ведомо. А кулаки у него - с гирю пудовую! И в плечах он - во-о-от такой!..
   И дружинник растопырил руки, будто намеревался обнять всех присутствующих сразу.
   - Точно! - закивали ратники.
   - А силищи у него - ведмедя одним ударом завалить может!
   - Истинная правда! - с энтузиазмом подхватила позабывшая про свое оружие опергруппа.
   Сенька помимо воли ухмыльнулась.
   Иванушка покраснел.
   - А Серафима-царевна-то наша - красавица из раскрасавиц! - с жаром продолжил синьгородский эксперт по Лукоморской и Лесогорской царской фамилии. - Да сама Елена Прекрасная по сравнению с ней - прачка! Гуторят, глаза у энтой царевны - во!.. Косы - во!.. Грудь... - совсем разошелся было стриженый, но тут перехватил взгляд раскрасавицы из красавиц и подавился невысказанным описанием.
   - Н-ну... м-может, и в-врут л-люди... п-про г... г... г-глаза-то... п-пустое б-болтают... н-наговаривают... н-напраслину... - сконфужено пробормотала голова и незаметно скрылась из виду.
   Больше желающих сообщить свое мнение не было.
   Ситуация зашла в тупик, уперлась лицом в стенку и застыла в недоумении.
   Луки и арбалеты понемногу начали занимать исходное положение.
   - Сказка... подсказка... Сейчас я им покажу спящего красавца... - зыркая обиженно из-под кустистых бровей на подозрительно озирающих его ратников, пробурчал Адалет и величественно, словно ожидая аплодисментов, поднял вверх засиявший вдруг алым посох.
   У ног его мгновенно возилось с десяток стрел.
   - Не балуй, дед, - сурово предупредил другой дружинник с бляхой десятника и строго постучал пальцем по прикладу направленного прямой наводкой арбалета. - Не на пугливых напал.
   - Я еще ни на кого не нападал, - многообещающе усмехнулся и угрожающе прищурился старик и положил на посох вторую руку.
   Две превентивных стрелы пробили его шляпу.
   Над головами чересчур бдительных1 стрелков грохнул гром, сверкнула молния, и казенные стальные островерхие шлемы плавно превратились в огромных склизких медуз.
   - Ай!..
   - Ой!..
   - Эй!..
   В мгновение ока луки и арбалеты были вскинуты, при такой скученности служилого люда угрожая, скорее, самим стрелкам, стоящим напротив, нежели их мишеням в центре круга...
   Зловещий грохот нежданного грома расколол над их головами вечернее небо, ощетинившееся смертоносными молниями на взводе...
   Иванушка с терзанием на лице застыл, не зная, кого первого уговаривать не принимать необратимых решений...
   И тут Сеньку осенило.
   - Стойте!!!
   Она нетерпеливо махнула рукой Адалету: "выключи гром" и, презрев полсотни стрел, готовых сорваться с тетив и встревоженный шепот супруга, уверенно подошла к требовательному арбалетчику.
   Недрогнувшей рукой направила она в землю готовое к бою оружие и весело заглянула ему в глаза.
   - Жалованье тебе исправно платят, десятник?
   - Не жалуюсь, - осторожно ответил тот.
   - Тогда у тебя должны деньжата водиться.
   - Вечером взаймы не даю! - сразу позабыл про защиту родины и перешел к защите кошелька он.
   - Взаймы я тебе сама дам, - снисходительно фыркнула Серафима и повернулась к солдатам, в упор не замечая наведенных на нее стрел. - Рубль у кого-нибудь юбилейный имеется?
   Нужная монета нашлась у долговязого молодого лучника за ее спиной.
   - Иди сюда, ратник, - кивнула она ему, величественно повернулась профилем и вздернула подбородок вверх. - Смотри на деньгу и сравнивай: похожа?
   - Так в глазах всё мелькает... ваше... в-выс... д-дев... б-барышня...
   Адалет ударил в клумбу посохом, и всё небесное электричество незамедлительно и послушно собралось в пушистый комок мягкого теплого света и зависло над фонтаном.
   Сад осветился в одно мгновение.
   - Ну, теперь видно?
   Долговязый подошел поближе, перевел настороженный взгляд с профиля на серебряном кругляше на оригинал, потом еще раз, и еще... и потрясенно оглянулся на товарищей по оружию и развел руками.
   - Истинный свет, похожа, мужики!!!..
   Через полчаса у них была сухая одежда, сытный ужин, мягкая постель, мята от моли и теплая печка2.
   Через день у них была полностью снаряженная ладья, сошедшая с Синьгородских стапелей лишь накануне, но уже готовая отплыть хоть к водяному на куличи, хоть прямиком в Отрягию по первому требованию.
   - М-да... Всё-таки быть царевной не так уж и плохо, - философски признала Серафима, лениво опираясь на доски обшивки кормы, источающие еще чудный лесной аромат хвойной смолы.
   Иванушка стоял рядом, обнимая супружницу одной рукой, а в другой держа раскрытое на начале подарочное издание "Нравов и обычаев народов севера Лесогорья" - подарок лично от воеводы Николая Фомича.
   Сенька перевела взгляд с медленно удаляющегося города цвета индиго, окутанного как вуалью васильковой утренней дымкой, на Адалета, сосредоточено вычисляющего что-то в новом толстом блокноте новым толстым карандашом, и продолжила, усмехаясь собственной мысли:
   - Забавно почувствовать себя в роли золотой рыбки: "Будет тебе, маг-хранитель, новое корыто"...
   -----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
   1 - Или чересчур нервных.
   2 - Каждому свое.
   -----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
  
  
  
   Ближе к вечеру выданная путешественникам ладья под бдительным названием "Стерегущая" резко изменила курс.
   Пассажиры, скрываясь от вездесущего ледяного ветра, сгрудились в теплую кучку под натянутой палаткой у мачты промасленной мешковины.
   Сенька грызла черный сухарь. Иванушка читал. Масдай дремал, посапывая. Адалет, стиснув зубы и посох, страдал от морской болезни, а заодно и от хруста сухаря, шелеста страниц, случайных всхрапов, скрипа весел в уключинах, плеска волн и всего, что расстроенные его пять чувств до тошноты дотошно доносили разнервничавшейся нервной системе волшебника. К концу дня бедный адепт магических искусств окончательно потерял надежду оказаться на твердом клочке земли не только при жизни, но и после своей бесславной кончины среди враждебной пожилым сухопутным чародеям морской стихии. Он, сутулясь, сидел под тентом с закрытыми очами, прижавшись спиной к мачте, и тихонько стонал в такт поигрывающим ладьей волнам.
   - А я думала, у волшебников есть средства на все случаи жизни, - сочувственно косясь на расклеившегося мага-хранителя, шепнула супругу царевна.
   Адалет перестал стонать и повернул в сторону смущенно закашлявшейся Сеньки голову, не открывая глаз.
   - С-с-с-с... Ага, точно... С-серафима... Это всё равно, что заявить... будто любой ремесленник... умеет и подковать кобылу... и сшить сарафан... и алмаз отшлифовать... Профанация!!!.. Каждый великий чародей... - Адалет неуловимым изменением тона дал недвусмысленно понять, кого конкретно он имеет в виду, - специализируется в областях магии... наиболее близких ему... по духу... и работает в этом направлении... всю жизнь... Есть лекари... есть исследователи... есть строители воздушных замков... заводчики коньков-горбунков... ладшафтные дизайнеры прудов для лягушек-царевен... есть производители утилитарных артефактов... самонакрывающихся столов с подогревом... сапог с антигравитационными набойками... печей с паровым двигателем... прочей ерунды...
   Волшебник замолк. Но чутье подсказывало царевне, что это была театральная пауза, требующая от слушателей вполне определенного заполнения.
   - А ты кто? - уважила страждущего тверди земной и земных же почестей оккультиста она.
   - Я - боевой маг, - гордо выдохнул старичок и тут же болезненно ойкнул и прикрыл рот ладошкой - ладья дала неожиданный крен и подскочила на крутой волне.
   - Мы тонем?.. - слабо простонал он. - Наконец-то...
   Но лукоморцы не успели ответить или высказать свои предположения: под тент заглянул и почтительно обратился к дочери своего монарха капитан "Стерегущей" Антип Соленый.
   - Мы изменили курс. Переночуем на Торговом острове, ваше высочество... ваши высочества... ваше премудрие тоже... А с утречкА продолжим путь.
   - На... острове?.. - приоткрыл глаза, оживился и ожил чародей при звуке волшебного сухопутного слова, даже пропустив бывшее бы еще день назад непростительным "тоже".
   - Торговый? - заинтересовался названием ближайшего клочка суши Иванушка и с любопытством взглянул на капитана. - Там идет торговля?
   - Торговля? - не понял поначалу вопроса мужа лесогорской царевны Антип. - Какая торго... А-а, торговля!.. Нет, конечно не идет. Ушла вся. Но старые люди бают, будто давным-давно три-четыре раза в год на этом острове собирались купцы сесландские, наши, отряжские, лукоморские и прочие, какие хотели, и обменивались товарами, новостями - всем, что находило спрос.
   - Даже отряжские? - не поверил ушам царевич.
   - Ну, да. И они, видать, когда-то людьми были. Если старикам верить, - криво усмехнулся Антип.
   - А сейчас почему же?..
   Капитан презрительно пожал плечами.
   - Сейчас, я так мозгую, отряги порешили, что они самые умные, потому что зачем платить, если можно отобрать. Ненавижу стервятников...
   Корабль подкинуло на крутой волне.
   Маг страдальчески охнул, схватился за давно опустевший, но не ставший от этого более сговорчивым желудок, и забеспокоился.
   - А до темна... доберемся ли?..
   - А куда денемся, ваше премудрие. Мимо не пронесет - доберемся, - лукаво подмигнул волшебнику Соленый и отправился на нос исполнять нелегкие капитанские обязанности - стоять с важным видом, листать карты и глядеть в подзорную трубу.
  
  
  
   На Торговом они оказались не первыми постояльцами - лесогорский караван из трех ладей, четырьмя днями ранее вышедший из Нагойны, края оленеводов и охотников на моржей, уже расположился в удобной мелкой бухточке на востоке островка.
   Все три капитана оказались старыми приятелями Антипа. Команды торговцев и "Стерегущей" быстро перезнакомились под рюмку "нагойновского чая" с устатку, закусывая экзотической копченой моржатиной, вяленым китовым мясом и квашеной морошкой: от близости дома и удачной торговли лесогорские коммерсанты и их матросы становились щедрыми, веселыми и беззаботными.
   Наевшись за весь прошедший трудовой день, а, заодно, и за следующий авансом, Серафимины соотечественники расположились вокруг костров - кто поспать, а кто - послушать диковинные были и небыли речистых купцов о далеких странах1.
   ----------------------------------------------------------------
   1 - В каких далеких странах купцы были, про те рассказывали были. В каких не были...
   ----------------------------------------------------------------
   Ночь прошла и кончилась незаметно.
   Утром лесогорское землячество продрало залипшие очи с первыми лучами такого же сонного солнца, быстро смело холодные остатки ужина, запивая кипятком, похлопали друг друга по спинам, желая счастливого пути, и разбежались по своим ладьям.
   Четыре белых паруса с зеленой Лесогорской горой взмыли почти одновременно и, наполнившись холодным утренним ветром, понесли моряков: кого к долгожданному дому, а кого - в чужие нерадостные земли.
   Иванушка, всё еще под впечатлением от ночных историй о дальних странствиях, стоял задумчиво на корме и глядел рассеянно на волны. Царевич хмурил белесые брови и удивлялся, как за всё время пребывания в Мюхенвальде он умудрился не заметить мощеных золотыми слитками площадей, в Шатт-аль-Шейхе - коньков-горбунков, питающихся исключительно песком, смешанным с иголками, в Зиккуре - ходячие деревья, исчезающие в полдень и появляющиеся в полночь, в Стелле - гонки огненных колесниц, запряженных медными драконами...
   Вообще-то, судя по повествованиям говорливых бизнесменов, кроме этого он ухитрился пропустить еще не менее сотни увлекательнейших вещей и явлений, но первое поразило его воображение больше всего.
   Кому, интересно, в Вондерланде могло прийти в голову мостить площади золотом, рассеяно моргая под напором упругого ветра, раздумывал он? Это ведь чрезвычайно непрактично! Такой мостовой не хватило бы и на день!.. Ведь всем известно, что золото - очень мягкий металл, изнашивался бы моментом...
   Вдалеке три лесогорские ладьи, размером уже с игрушечные, набрав полные паруса ветра и подпрыгивая на веселых волнах, спешили-торопились к родному берегу.
   Почувствовав скользящий толчок в плечо, царевич оторвался от размышлений и с бессильным состраданием поглядел на пристроившегося рядом мага-хранителя. Лицо его было цвета лежалого семенного огурца, борода всклокочена, руки дрожали, глаза остановились в выражении мученической безысходности.
   С видом самоубийцы-рецидивиста он обреченно перегнулся через борт и принялся расставаться с опрометчиво съеденным спозаранку завтраком.
   Может, стоит всё же рискнуть и проделать остаток пути в комфорте на Масдае? Без сомнения, страдания Адалета не могли оставить равнодушным даже ворчливый ковер, и если с ним поговорить, то может, он согласился бы... Ведь бури, вроде, больше пока не ожидается?
   Иванушка приставил ко лбу ладонь козырьком и окинул внимательным взором горизонт в поисках подтверждения своего прогноза погоды.
   Подозрительных облачков и впрямь нигде не наблюдалось.
   Но зато он заметил, что с запада в направлении лесогорских коммерсантов резво несутся еще невесть откуда взявшиеся три корабля.
   Тоже купцы?
   Лесогорские?
   Не думал, что в этом районе Ледяного моря так много торговых караванов...
   Приятно, наверное, встретить земляков в самый неожиданный момент.
   Сейчас их знакомые лесогорцы спустят паруса, подождут друзей, и начнут обмениваться приветами, новостями, каталогами, прайс-листами...
   Иван смахнул рукавом нагнанные ветром слезы, прищурился и удивленно моргнул.
   Всё-таки любопытные в море оптическое законы: сколько незнакомцы купцов не нагоняют, а расстояние между ними почти не сокращается. Словно, вместо того, чтобы подождать коллег, лесогорцы изо всех сил стараются от них уйти...
   Сердце Иванушки совершило сальто-мортале и попыталось выскочить через горло.
   Они пытаются от них уйти?!
   Но это значит, что...
   - Отряги!!! Отряги преследуют ваших купцов!!!..
   На мгновение звенящая стрелами и сталью тишина повисла над кораблем, и тут же взорвалась какофонией криков и команд.
   - Тревога!!!
   - Рулевой - курс на юг!!!..
   - Гребцы - на весла!!!..
   - Дружина - к оружию!!!..
   - Полный вперед!!!..
   Иван еле успел ухватить за долгополый кафтан чародея, чтобы всемогущая сила инерции не выбросила его за борт, и "Стерегущая", отчаянно скрипя всеми ребрами, досками и уключинами, принялась неуклюже разворачиваться.
   Сенька, неласково выдернутая из неги утреннего сна на свежем воздухе, выскочила из-под тента и кинулась к супругу - меч и метательный нож готовы к боевым действиям.
   - Где?.. - сквозь свирепо стиснутые зубы выдохнула она.
   - Вон там! - ткнул пальцем Иванушка в гонку с преследованием на горизонте и болезненно охнул.
   Дистанция между охотниками и жертвой, даже с учетом диковинных законов морской оптики, заметно сократилась.
   Серафима страдальчески замычала, словно враз заболели все зубы.
   Не надо было быть великим мореходом или геометром, чтобы понять простую истину, открывшуюся им с первого взгляда на изменившуюся ситуацию: на помощь "Стерегущая" не успевала никак.
   - Масдай!!! - подскочила вдруг Сенька и, ухватив мужа за рукав и едва не повалив его под ноги рулевому, рванула к зачехленному в брезент ковру. - Помоги достать!!!.. Я... ни одной шушере... не позволю... убивать и грабить... моих подданных!!!..
   Через полминуты лукоморцы и два десятка дружинников заняли места на расстеленном Масдае. В последнюю секунду царевна углядела на дне среди рассыпавшихся тюков с припасами и затащила на ковер мага-хранителя. Вцепившись в посох будто в последнюю на Белом Свете точку опоры, старик тонко постанывал в такт качке и не подавал признаков разумной жизни.
   - Сень, может, не надо?.. - начал было Иванушка, но закончить у него шансов не было.
   - Лети стрелой к тем кораблям!!! - проорала Серафима, и десантники, взмахнув мечами, ножами, луками и кулаками, и лишь чудом никого не убив и не поранив, повалился друг на друга как оловянные солдатики: в некоторые моменты ковер мог воспринимать приказы очень буквально.
   Когда они, наконец, разобрались, где чьи руки, ноги, оружие и прочая анатомия, Масдай был уже почти на полпути к купцам.
   - На отрягов ориентируйся, может, перехватить успеем!!!.. - крикнула ему царевна, и послушное воздушное судно тут же подкорректировало курс и угрюмо сообщило:
   - Не успеем. Меня ветром сносит. А им он попутный. Несутся, как наскипидаренные. А мы такими темпами, в лучшем случае, к шапочному разбору прилетим.
   Сенька рыкнула, хотела сказать, что разбирать там будут отнюдь не шапки, но ее опередил Адалет.
   - Я... попытаюсь... что-нибудь сделать... - всё еще не открывая полностью глаз, мужественно выдавил он. - Сейчас... посох заряжу...
   - Сменить ветер!
   - Продырявить им паруса!
   - Обломать весла!
   - Потопить их к якорному бабаю!
   Последнее предложение было принято со всеобщим одобрением, и десятки горящих в предвкушении легкого триумфа глаз уставились на чародея.
   Тот задумался на несколько мгновений, затем медленно поднял посох горизонтально - сначала одной рукой, потом, едва не упустив его в море - двумя - и стал нацеливать свое оружие мрачно вспыхнувшим темно-красным светом набалдашником на головной каррак в километре от них.
   До ближайшей купеческой ладьи разбойникам оставалось не более двухсот невероятно быстро сокращающихся метров.
   Серафима поморщилась.
   В ослабевших дланях мага символ его мощи сыпал трескучими искрами-помехами и выписывал восьмерки, бантики, домики, цветочки и прочие замысловатые фигуры.
   - Сейчас, сейчас... Сейчас...
   Старик пробормотал короткое заклинание, буркнул под нос волшебный ключ: "Тамам!", и из набалдашника вылетела и ударила в изумленно вскипевшую волну метрах в сорока от цели жгучая струя алого света.
   Ратники испустили коллективно-разочарованное "у-у-у-у" - словно ветер в трубе провыл.
   - М-маневрирует... Прицел надо сменить... - оправдываясь, пожал плечами маг, опустил посох, наморщил лоб, сунул руку в карман, спешно выудил записную книжку и карандаш и углубился в торопливые вычисления. - Значит, так... угол падения равен углу отражения... поправка на девиацию... интерференция... дифракция... гармоники срезаются... корень седьмой степени... скорость таум-частиц в кубе деленная на скорость ветра в источнике... диффузионные возмущения... умножаем...
   - Ваше премудрие!!! - едва не подпрыгивая от нетерпения, дернул его за рукав Иван. - Они их почти догна...
   - Есть!!!.. - радостно воскликнул чародей, сунул блокнот в карман привычным жестом1, и схватился освободившейся рукой за посох. - Сейчас мы им устроим морскую прогулку... к бабаю...
   ------------------------------------------------------------------
   1 - Мимо.
   -----------------------------------------------------------------
   Головной каррак мчался по волнам вслед за выдыхающимся купцом уже метрах в двадцати от них.
   - Сейчас мы им устроим...
   Острый взгляд царевны неожиданно наткнулся на единственного отряга, не занятого веслами и оружием.
   Голова его была задрана вверх.
   Руки тоже.
   - Сдается, что ли?.. - непонимающе свела к переносице брови она.
   И тут в глаза ей и всей лесогорской рати ударила ослепительная вспышка. Из пальцев загадочного отряга вырвались двойные молнии и с оглушительным треском устремились к Масдаю.
   - А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!..
   Как ковер успел среагировать и сделать мертвую петлю сразу в трех плоскостях - не понял даже он сам.
   У остальных времени для понимания не было тем более.
   Иван в последнюю секунду умудрился ухватиться за кисти Масдая и руку Адалета.
   Всё принадлежащее Адалету и расположенное ниже задранной вверх руки, нырнуло за край ковра.
   Сенька мертвой хваткой вцепилась в Ивана и в посох.
   Успевшие схватиться только друг за друга или за воздух ратники в полном вооружении с диким ревом горохом посыпались вниз...
   Прямо в подоспевший второй каррак.
   Сбивая приготовившихся к абордажу воинов и налегающих как проклятые души на весла гребцов, десант из двух десятков очень испуганных дружинников в мгновение ока оказался в полном составе на отряжском корабле.
   - А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!..
  
  
  
   Всем известно, что лесогорские дружинники обладают одним чрезвычайно полезным свойством.
   Чем сильнее их кто-то пугает, тем больше они пугаются.
   А чем больше они пугаются, тем хуже пугающему приходится.
   Угол падения равен углу отражения, как выразил бы этот закон маг-хранитель.
   И в полном соответствии с научно сформулированным законом на втором карраке через мгновение после приземления обуянных ужасом лесогорцев разразился конец света в локальном масштабе, разверзлась твердь корабельная и хляби небесные, и прибитые позже позавидовали зашибленным раньше.
  
  
  
   Третий каррак - самый большой - заполоскал парус и спутал, ломая, весла, в попытке избежать столкновения с остановившимся вдруг впереди собратом, но оставшихся на ковре мстителей это не порадовало.
   Они этого просто не увидели.
   Потому что первый пират несся вперед, на абордаж, не сбавляя хода.
   И, не сбавляя хода, колдун на нем посылал в извращающегося в высшем пилотаже Масдая молнию за молнией.
   Тот метался, уворачивался, не зависая в одном положении ни на миг, и одуревшие, потерявшие всякое представление о том, где находится верх, где низ, а где они сами, пассажиры обнаруживали себя то посредине ковра, то под его брюхом, то дружно свисающими с кистей.
   Парус, волны, небо, пена, солнце, чайки, блики, мачта, весла, кисти мелькали как во взбесившемся калейдоскопе мимо фонтанирующей проклятиями Сеньки, молча скрипящего зубами Иванушки и охающего при каждой бочке Адалета, и, казалось, не будет этому конца и края...
   Как вдруг Сенька обнаружила себя нос к носу с оскаленной драконьей пастью.
   Инстинкт самозащиты сработал мгновенно.
   Годы общения с Ярославной вдруг вспыхнули и выкристаллизовались в одно, недавно напомненное ей слово.
   - Тамам!!!.. - не соображая, что делает, выкрикнула она.
   Набалдашник зажатого подмышкой посоха моментально выстрелил красным, и резная носовая фигура каррака разлетелась в разные стороны на мелкие аленькие цветочки.
   Иванушка охнул, Адалет - для разнообразия - ахнул, гребцы сбились с ритма, разбойники вздрогнули...
   И над секундной всеобщей конфузией и замешательством раскатилось громкое и торжествующее Сенькино "АГА!!!..".
   Так в эту игру могут играть двое?!..
   Ну, держись, шептун недорезанный...
   - Масдай, заходи на цель!!! - звонкий веселый Сенькин возглас вернул всех в чувство, но сопротивляться, умолять, и даже давать советы было поздно.
   Репертуар отряжского колдуна был смертоносен, но однообразен.
   Спектр заклинаний, вылетающих из посоха Адалета под Серафиминым руководством, был в сущности своей безобиден, но многолик.
   - Тамам!!!.. - и весла гребцов с правого борта обвисли, как сплетенные из веревок.
   - Тамам!!!.. - и из бочек с солониной повалили густые клубы оранжевого дыма с убойным ароматом нашатыря.
   - Тамам!!!.. - и наполненный ветром парус превратился в самое огромное полотнище марли на Белом Свете.
   - Тамам!!!.. - и кольчуги отрягов рассыпались на полчища раскаленных железных муравьев.
   - Тамам!!!.. - и крепкие ранее доски обшивки неожиданно хрустнули под тяжестью весел левого борта.
   А через пару минут обескураженные, задыхающиеся и беспрестанно чешущиеся разбойники поняли, почему их предки мудро выбрали для постройки кораблей дерево и пренебрегли сухарями.
   - Тамам!!!.. - выкрикнула на прощанье быстро погружающемуся в темно-синие волны пирату разошедшаяся не на шутку народная мстительница.
   Из набалдашника вырвалась тонкая струйка дыма, сопровождающаяся одинокой синей искоркой и тихим меланхоличным свистом.
   Заряд кончился.
   Можно было выравниваться, вытаскиваться и заниматься третьим карраком. nbsp; - Не жалуюсь, - осторожно ответил тот.
  
  
  
   Как бы ни надеялся в глубине души Иванушка, третий каррак ни бежать, ни сдаваться не торопился.
   Бросив преследование оторвавшихся уже километра на два купцов, оставшийся пират, ломая свои и своей цели весла, взял на абордаж захваченное дружинниками судно, прицепившись намертво к его корме, и теперь на борту лесогорского трофея кипела горячая битва.
   Иван встревожено глянул вниз: через сцепленные крючьями борта с нечленораздельными воплями, расталкивая и роняя друг друга, напролом и наобум лезли разъяренные отряги.
   Лесогорцы сражались как львы.
   Но львы, увы, усталые и раненые, не могут противостоять натиску втрое превосходящих их по численности гиен.
   Отряжская орда с дикими безумными глазами уже отвоевала половину каррака. Лесогорцы сопротивлялись, огрызались, отбивались, падали и медленно отступали к носу.
   Иван коротко оглянулся на супругу - она, отложив в сторону посох, годный ей сейчас разве только в качестве длиной, но не очень прочной палки, переключила внимание на его хозяина и пыталась привести того в чувство.
   - Адалет?.. - склонилась, опустившись на колено, и тревожно вопрошала она. - Адалет?.. Ты меня слышишь?.. Ты меня видишь?.. Сколько пальцев я тебе показываю?.. И каких?..
   Старик охал, кряхтел, мужественно пытался подняться, но ни заставить слушаться свои конечности, ни сфокусировать на предлагаемом пальце глаза после десяти минут трюков, от которых, не задумываясь, отказался бы и лет девятьсот восемьдесят назад, не мог.
   - Ты старайся, Сень, а я пошел, - сурово выдохнул Иванушка, взял наизготовку свой черный меч и приготовился к прыжку.
   - Ты куда?! Стой!!! - мгновенно позабыв про чародея, царевна вскочила и бросила оценивающий взгляд на быстро приближающееся морское поле неравного боя.
   - Ты остаешься здесь!!! - не терпящим возражение тоном приказал Иван.
   - Сколько пальцев я тебе показываю и каких? - ехидно огрызнулась царевна, выхватила свой собственный меч...
   И тут звон стали и крики сражающихся прорезал хриплый шерстяной голос.
   - Валите мачту!!! На них!!!
   - Зачем?.. - опешил Иван.
   Сенька ухватилась за идею моментально.
   - Встань туда, срубишь им мачту!!! - выкрикнула она, толкнула супруга на правый передний край ковра, а сама рванулась к правому заднему углу.
   - А я подтолкну!!!
   - Ма... Ру... Сейчас!!!.. - дошла простота гениальной идеи мохерового интеллекта и до царевича, и он без дальнейших дискуссий бросился на живот - рука с волшебным мечом наготове и ищет цель.
   - Держи-и-и-ите-е-е-есь!!!.. Па-а-а-анеслась душа в ра-а-а-а-ай!!!.. - азартно проорал Масдай - словно пальто на ватине разорвали - и отчаянно спикировал прямо на головы дерущимся, роняя их на дно каррака без разбора, свой или чужой.
   Взмах Иванова меча, яростный толчок Серафимы - и мачта, срубленная под самый корешок, всей длиной и тяжестью повалилась на отряжскую половину корабля, заодно накрывая не успевших ничего сообразить пиратов огромным грубым брезентовым полотнищем паруса.
   Уцелевшие дружинники взорвались радостными воплями.
   Наши победили.
  
  
  
   Конец операции "Перехват" был прост.
   Адалет, пришедший в себя от страха во время пике, которое принял за начало нового авиашоу, одной рукой схватился за посох1, сердито взмахнул другой, и половина корабля, оккупированная тупо и беспомощно барахтающимися под парусиной морскими разбойниками, занялась ядовитым зеленым светом.
   Поползновения грабителей высвободиться постепенно улеглись2.
   ------------------------------------------------------
   1 - Чтобы не потерять.
   2 - Вместе с отрягами - на дно каррака.
   ------------------------------------------------------
   Еще один рубящий взмах пухлой, дрожащей от негодования ручки - и зеленым засветился и третий каррак с оставшимися на нем гребцами.
   - Что с ними? - тревожно нахмурился Иванушка, разглядывая безжизненно осевших на скамьях отрягов.
   - Спят, - хихикнул волшебник, и к удивлению своему вспомнил, что сие простое действие в последние полтора дня он не мог произвести без того, чтобы тут же не вспомнить добрым тихим словом всю еду, потребленную за тысячу лет. - Вот уж правду говорят - клин клином вышибают.
   Но посерьезневший еще более царевич не обратил внимания на лирическое отступление вновь почувствовавшего вкус жизни мага.
   - И что с ними теперь будет? - не пожелал сменить он тему.
   - Повесят, - сначала угрюмо предрекла царевна, но через секунду передумала.
   - Нет, не повесят. За борт бросят. Так практичнее.
   - Да ты что, Сень! Так же нельзя! - возмущенно вскинулся Иванушка.
   - Это почему же нельзя, муж мой разлюбезный? - кинула меч в ножны и уперла руки в боки Серафима. - Они нас грабят, убивают, жгут, а мы им что - в ножки за это им должны кланяться? По голове гладить? Жалованье платить? Ты еще предложи их до дому довезти и извиниться!..
   - Нет, Сеня, ты меня не поняла. Не надо их по голове. И извиняться не надо. Вы просто возьмете их в плен, вот и всё.
   - Их?!.. В плен?!.. Да на кой пень они нам сдались?! - забыла протестовать и искренне удивилась царевна.
   - Во-первых, казнить пленных - негуманно... - терпеливо принялся объяснять свою позицию Иван, исподтишка косясь на выживших лесогорцев, кидающих на противника кровожадные взоры в ожидании окончания законоведческой дискуссии.
   - Это ты им расскажи!!!.. - взбеленилась Серафима, в памяти которой еще свежи были рассказы синьгородцев о весенних набегах этого года и прошлых, и ожесточенно ткнула пальцем в застывших в зачарованном сне пиратов.
   - ...А особенно находящихся в заведомо беспомощном положении, - упрямо закончил Иванушка и недвусмысленно покосился на дружинников.
   Те смутились, и мечи да топоры за спины попрятали.
   Но не отступили.
   - А, во-вторых, - не отступил и царевич, - общеизвестно, что данные индивидуумы и прочие их соотечественники своими действиями неоднократно наносили вам тяжелый моральный и материальный ущерб, а в соответствии с лукоморским законодательством это значит, что они же должны его отработать, и...
   - Отработать?! Они?! - Серафима пропустила мимо ушей гуманитарную и юридическую подоплеку и уцепилась за единственное слово, поразившее ее до глубины ее лесогорской души. - Ты можешь представить их работающими? Да чтоб мне пусто было - они сами не могут представить себя работающими!.. Придется потратить десять лет только на то, чтобы объяснить им, что такое лопата, и еще лет тридцать - чтобы вдолбить1 теорию ее применения в полевых условиях!!!
   - Если вы объясните им, что у них есть выбор - висеть или копать, я полагаю, они очень быстро попытаются представить себя работающими, - вмешался во внутреннюю политику Лесогорья Масдай. - Хотя я лично предпочел бы первое. И горячую печку в придачу.
   - Да их же еще и охранять целыми днями придется, кормить, поить, селить куда-то!.. - пропустила мимо ушей намек шерстяного друга и снова бросилась в спор с головой Сенька.
   - Цель плена - отыграться на агрессоре, какие бы при этом неудобства не испытывала пострадавшая сторона, - поучительно заметил маг-хранитель, важно подняв пухлый указательный палец к безоблачному небу. - А иначе, и впрямь, зачем тратить столько сил на их охрану, кормежку и прочие удовольствия?
   - М-да?.. Хм... - заинтересованная, к тихому отчаянию Иванушки, чародеевой концепцией сведения счетов с разбойниками, а не его призывом к человеколюбию, сдалась царевна. - Но как мы их в этот плен повезем? Их же тут раза в три больше, чем нас.
   - Я наложу на них одно простенькое заклятье... - сплел короткие пухлые пальцы в замок Адалет и обвел всех взглядом с таким видом, словно уточнял: "Простенькое только для меня, конечно."
   - И что? - с подозрением покосилась сначала на отрягов, потом на воодушевившегося собственной идеей волшебника Серафима.
   - Пока они не окажутся на берегу и под замком - не проснутся, - пояснил старик и, не дожидаясь одобрения, с энтузиазмом принялся за работу, словно наверстывая потерянные по вине морской болезни полтора дня.
   Как и ожидали застывшие в предвкушении нового чуда дружинники, наложение обещанных чар сопровождалось множеством разноцветных вспышек, вихрящихся искр, бегающих огоньков, и даже один удар грома. Но, как лесогорцы не всматривались - и прищуриваясь, и приседая, и выгибая шею на зависть любому лебедю - по окончании светопредставления видимых результатов не появилось.
   Не слишком полагаясь на невидимые, Сенька переглянулась с капитаном, прикинулась, будто не замечает шокированного взгляда супруга, и спящие пленники были крепко повязаны2, после чего без особых церемоний стали перегружаться на подоспевшую "Стерегущую".
   ---------------------------------------------------------
   1 - При помощи той же самой лопаты, имела она в виду.
   2 - К глубочайшей обиде чародея.
   ---------------------------------------------------------
  
  
  
   Надувшийся на весь мир, оскорбленный в лучших чувствах и побуждениях, маг стоял на корме, раздраженно выбивая на руле короткими пальцами забытый лет пятьсот назад марш забытой лет семьсот назад державы и недовольно созерцая погрузочно-разгрузочные работы, когда за спиной его прозвучали и стихли на почтительном расстоянии чьи-то шаги.
   Адалет сделал вид, будто глухота - неизменная спутница его задумчивости.
   Сзади донеслось сначала "Ты говори", потом еще одно "Ты говори", но сказанное другим голосом, после чего среди посетителей разразился диспут на повышенных тонах сиплого шепота на эту же тему.
   Если бы у кораблей кроме носовых фигур были еще и кормовые, неподвижный и безучастный чародей мог безоговорочно и вне конкуренции претендовать на ее место.
   Наконец, шепот стих, и один из спорщиков - проигравший, наверное - покрыл остававшееся между ним и волшебником расстояние в четыре шага и откашлялся нерешительно.
   - Ваше премудрие?.. А можно вас... э-э-э... вопрос спросить?.. Вы ведь на Белом Свете самый умный, всё знаете, люди бают...
   После такого вступления сердце чародея, настроенного на решительное сопротивление, дрогнуло.
   - Спрашивай, - милостиво разрешил он и обернулся в полоборота.
   Перед ним стояли двое дружинников - один поближе, другой подальше.
   - А вот нас с мужиками - то бишь, не только Осипа и меня - давно уже такой проблем мучает, ваше премудрие, - почтительно начал он. - Отчего это некоторые отряги дерутся как все, а некоторые - ровно хомячками бешенными покусанные? Ты их уж и так, и эдак, и всяко разно... Иной уже с копыт бы давно свалился, а этим, оглашенным, хоть бы пень по деревне, только орут не разбери-поймешь что, да на тебя прут?.. А глаза при этом дурные-дурные...
   - И вон сегодня, с парусом ерунда у них вышла, - не выдержал и присоединился к товарищу второй солдат. - Иной бы на их месте полотнище-то разрубил, да выбираться начал, а они ровно дети малые - на дне плюхаются, а встать сообразиловки не хватает... Что у них с мозгами-то случается?
   - А, может, это колдовство отряжское какое? - снова подхватил первый. - Ихний, вон, маг эвона как молниями-то шибал!.. Вам-то, ясен пень, не чета он будет, а всё же?.. Как оно вот так-то?..
   - Волшебство? - самодовольно усмехнулся Адалет и оглядел бросивших свои дела в ожидании всех и давно интересующего ответа лесогорцев - моряков и ратников, и даже переставшую по такому случаю пререкаться лукоморскую парочку. - Это волшебство отряжское зовется "настойка из мухоморов", служивый. А бешеные, про которых ты говорил - мухоморщиками.
   - Ах, вон оно что... - хмуро прищурилась Серафима, словно давая себе клятву повывести если не всех отрягов, то все поганки - наверняка. - Ах, вот они как... Ах, вот оно откуда...
   - Что нельзя исправить, надо терпеть, Сень. У природы свои законы, и изменить их не подвластно даже самым великим магам... - философски изрек Иванушка, походя заработав от самого великого мага взгляд, полный огня и яда.
   - А вот это мы еще посмотрим!.. - чувствуя свое бессилие перед такой незаметной мягкотелой штукой как гриб, всё же наперекор мужу, Адалету и всему природному законодательству вместе взятым бросила она, и сердито отвернулась.
   Солдатики меж тем поблагодарили старика за разъяснение загадки, и работа по переброске подавляющих сил противника через борт "Стерегущей" закипела снова.
   Через час отряжские припасы и пленные были в полном составе погружены на ладью, трофейные карраки взяты на буксир, и Антип Соленый, напевая себе под нос невесть откуда явившийся привязчивый бравурный мотивчик, дал команду ставить паруса.
   - Эй, постой, мы куда? - забеспокоилась Сенька.
   - В Синь-город возвращаемся, - пояснил капитан. - Этих... надо воеводе сдать, корабли их тоже, команду пополнить, а потом дальше путь продолжим.
   Лукоморцы и маг переглянулись.
   Терять два-три дня?..
   - А, может, половину команды на каррак перевести, и дальше плыть?
   - Не хватит на два корабля, - покачал головой старый моряк.
   - Да?.. М-да-а-а... А...
   - А...
   - А сколько до Отрягии осталось отсюда? - первым озвучил посетившую всех и сразу идею Иван.
   - Дня три. А при попутном ветре, как сейчас, и за полтора дошли бы, - добросовестно сверившись с картами, сообщил Антип.
   - А так - шесть дней получается при плохом раскладе... - забыв сразу ставшие мелкими обиды, Адалет задумчиво почесал бороду. - Не можем мы столько времени терять.
   - А как вы думаете, погода будет хорошая держаться? - как бы невзначай, отрешенно глядя в небо, полюбопытствовала царевна.
   - НЕТ!!!.. - донеслось шершаво-отчаянное из-под тента, но было поздно...
  
  
  
   Спустя полчаса, забрав свою долю припасов и одеял, маленький, но очень решительно настроенный отряд под руководством Адалета с помпой водрузился на ковер1.
   Масдай, обманутый в лучших ожиданиях, отчаянно брюзжал и азартно предрекал грозы и бури, штормы и ураганы, громы и молнии, а также прочие неопознанные погодные явления - причем всё и одновременно, но настроя людей это изменить уже не могло.
   Тепло попрощавшись с капитаном и командой, они раскинули на дрожащей от возмущения шерстяной спине карту и стали увлеченно прокладывать курс к своей цели.
   От перемены средств транспорта конечный пункт их морского путешествия отнюдь не изменился: древний Хольмстадт, столица Отряжского королевства, ждал явления мага-хранителя блудному конунгу.
  
  
   * * *
  
  
   К негостеприимным берегам Хольмстадта экспедиционный корпус противников Гаурдака прибыл следующим вечером, когда пронзительный холодный ветер, словно ободренный наступающей с моря тьмой, стал еще более пронзительным и холодным2.
   ---------------------------------------------------
   1 - Правда, помпу потом пришлось оставить - в последний момент Масдая удалось убедить, что затопление ему не грозит.
   2 - Если, конечно, это было возможно, как ворчливо покашливая заметила Серафима, дрожа и кутаясь во все одеяла, покрытые сверху Ивановым кожухом, разукрашенным эффектно, но, увы, не по ста процентам поверхности, теплым мехом, и долго дыша - без особого согревающего эффекта - на подмороженные пальцы.
   ----------------------------------------------------
   Иванушка, крепко обняв супругу сзади за плечи и упрямо убеждая себя, что делает он это исключительно для Сенькиного сугреву, с непроницаемым - или просто закоченевшим - лицом взирал на замаячившие на горизонте стального цвета скалы, сливающиеся в медленно опускающихся сумерках с яростно пытающимся сдвинуть их с места морем. Даже Масдай, теплолюбивая шерстяная душа, болезненно вздрагивал, страдальчески поджимал кисти и набирал высоту при каждой попытке разбушевавшихся валов допрыгнуть до его жесткого брюха.
   И только Адалет сидел неподвижно и хмурился в никуда, словно не замечая ни взлетающих в темнеющее небо ледяных брызг неспокойного моря, ни не признающего обходных путей и продувающего всё и всех насквозь ветра, ни дрожащих и художественно выстукивающих зубами чечетку спутников, ни отсутствия покинувшей его еще полчаса назад ради легкомысленного гулящего борея шапки.
   - Ну, и куда теперь? - недовольно пробормотал ковер, оказавшись, наконец, над долгожданной сушей.
   Чародей, словно очнувшись ото сна, сморгнул, покрутил головой, обозревая при тусклом свете заступившей на смену луны сборище длинных одноэтажных неказистых домов, беспорядочно сбившихся на берегу Ледяного моря в группки, группы и группировки, и именуемое некоторыми лишенными воображения народами столицей, и ткнул пальцем на север:
   - Там, дальше, есть бухта. А на берегу - таверны для моряков и воинов, собирающихся для набегов. Подойдет любая. Там...
   - Дымно, шумно и неуютно, - кисло закончила за него предложение царевна. - Длинные обеденные залы, по которым гуляют сквозняки и пьяные отряги, и тесные холодные клоповьи питомники под полусгнившей соломенной крышей.
   Возражений со стороны чародея не последовало, и Сенька поняла, что ее догадка попала в цель.
   - Отчего бы нам сразу не завалиться в гости к этому твоему конунгу, уважаемый Адалет? - не упуская выпавшей из замерзших рук мага инициативы, проворно сделала она следующий шаг к вожделенному теплу и комфорту. - Ведь не ради удовольствия мы сюда в такую холодрызь приперлись - по делу международной важности. Вот и убьем двух зайцев одним стулом, как любил говаривать Шарлемань Семнадцатый. И отдохнем по-человечески, и о деле по-быстрому поговорим. Не знаю, как вы, а я чем скорее окажусь в Шатт-аль-Шейхе, тем лучше.
   Если бы Иванушка мог говорить без риска откусить себе при этом язык, он бы наверняка добавил что-нибудь уместное и познавательное о требованиях протокола, придворном этикете и официальных рабочих визитах. Но, не переставая выстукивать зубами нечто подозрительно похожее на "калинку-малинку", он только энергично закивал и с надеждой устремил вопросительный взор на волшебника.
   - И на персональную печку на постоялом дворе вряд ли приходится рассчитывать, я так полагаю, - хмуро внес свою лепту Масдай и зябко поежился всеми ворсинками.
   - Вообще-то, я собирался сперва узнать новости, оценить расстановку сил, в спокойной обстановке обдумать стратегию, выработать тактику... - чувствуя, что остался в абсолютном меньшинстве, брюзгливо заговорил Адалет, нервно теребя посох такими же белыми от холода и почти незаметными на фоне кости пальцами.
   - Вот! Сразу видно - мудрый человек! Знает, что надо делать! - радостно воскликнула Серафима, не дожидаясь окончания тирады, и весело похлопала по ощетинившейся холодными ворсинками спине Масдая: - Ищи дворец!
   - И как он выглядит? - завис на ветру ковер, не иначе, недоуменно разглядывая хаотично раскинувшуюся внизу приземистую одноэтажную архитектуру.
   - Увидишь вместо бревенчатого сарая каменный - считай, что нашел, - хмыкнула царевна. - Если это окажется шикарный дворец - то сарай двухэтажный.
   Дворец оказался не просто шикарным - он был ослепительно роскошным.
   Три этажа выдолбленного из окрестных скал камня, увенчанные двускатной крышей из красной черепицы, рожденной, без сомнения, в Шантони, надменно возвышались над прильнувшим к закоченевшей земле деревянно-соломенным городом. Но на этом различия между резиденцией гордого конунга и обиталищами простых воинов и рыбаков заканчивались, ибо, судя по всему, построены они были одним и тем же зодчим, из всего учебника по градостроительству прочитавшего лишь одну главу, с серьезным и емким названием "Амбары".
   Игнорируя изумленные выклики, задранные головы и открытые рты припозднившихся прохожих на утопающих в грязи запутанных улочках Хольмстадта, путешественники придирчиво и не спеша облетели дворец вокруг, то ли любуясь архитектурными изысками1, то ли отыскивая вход.
   Вход нашелся в дальнем торце здания, и был обустроен с присущей правителям Отрягии шиком - сбитые из досок корявые щиты были щедро, но беспорядочно накиданы в грязь, дабы монаршьи гости совершенно бесплатно могли поупражняться в ловкости и внимании, перепрыгивая со щита на щит и перескакивая через проломленные их секции2.
   Двери и ставни на окнах пышного палаццо конунга Гуннара - добротные, высокие, двустворчатые - были плотно закрыты: май в Лукоморье и май в Отрягии были подобны фотоснимку и его негативу.
   Сначала Адалет, не мудрствуя лукаво, хотел спешиться и постучать, следуя всем правилам дворцовой этики, но пара быстрых убежденных шепотков со стороны злопамятной царевны, горячо поддержанные Масдаем и даже не осужденные Иванушкой3 - и планы его резко изменились.
   ------------------------------------------------------------
   1 - Которых так и не изыскали.
   2 - Не исключено, что сие расположение предназначалось для каких-то иных целей, но при первом, втором и даже третьем взгляде на вещи на ум приходила отчего-то только эта версия.
   3 - Хотя точную направленность его высказываний из-за выстукиваемой зубами "Лукоморской плясовой" определить не удалось.
   --------------------------------------------------------------
   Резко изменились и дворцовые двери.
   Во вспышке алого света, ослепившей неосторожных зевак в радиусе ста метров, трофейные доски дрогнули, окрасились на короткие секунды багрянцем, и медленно осыпались на порог ровным валом светло-красного порошка.
   Не давая свидетелям опомниться, ковер ринулся вперед, разметая розовые клубы по сторонам, вихрем ворвался в зал приемов, он же обеденный, он же гостиная, и понесся, как было условлено, над рядами столов с остатками гостей и вечернего пиршества прямо в противоположный конец, где на помосте гордо возвышался покрытый толстым слоем позолоты трон с высокой спинкой, потертыми бархатными подлокотниками и прикрытым лохматой шкурой сиденьем.
   Он пустовал.
   Судя по тому, что престол был покрыт не только раскатанным в листики драгметаллом, но и сопоставимым по толщине слоем пыли, простаивало рабочее место монарха уже довольно долго.
   Справа и слева от покинутого самодержцем стула располагались два похожих, но без позолоты и бархата. Занимающие их личности в настоящее время стояли перед ними в позах пловцов, ожидающих сигнала стартового пистолета. Вытаращенные глаза размерами вполне могли посоперничать с защитными очками.
   Сенька с яростным весельем ткнула локтем чародея в бок: "Так им! Так им! Я же говорила!.."
   Ободренный почином и начинающий получать удовольствие от процесса вдохновенный кудесник грозно потряс над головой посохом, озарив полутемный холл зловещей игрой красных и черных огней и, голосом, немало усиленным магией, сурово проревел:
   - Где этот малодушная пародия на правителя Отрягии, я вас спрашиваю?!
   - Где эта... кто?.. - выдавил, дыхнув амбре несвежего пива и нарушив потрясенное молчание зала, юноша лет семнадцати справа от незанятого символа конунгской власти.
   - Гуннар где, мальчик? - недовольный тем, что изысканная фигура его речи осталась неоцененной, сбавил тон и брюзгливо пояснил Адалет.
   - Я не мальчик! Я - Олаф, сын конунга! - вызывающе выпятил нижнюю губу и грудь огненноволосый юнец.
   С губой от такого упражнения ничего особенного не произошло, а вот кольчуга на мощных телесах наследника престола жалобно скрежетнула и обреченно поехала по швам, игриво стреляя по сторонам разошедшимися колечками.
   - Говорил же я - мала она... - мгновенно сдулся и пристыжено втянул голову в плечи юноша одновременно с полным горечи и болезненной укоризны восклицанием более старшего товарища слева от простаивающего трона:
   - Как ты мог!.. В этой кольчуге наш прадед загнал обратно в горы великанов! Наш дед сражался три дня и три ночи с морскими выползнями! Твой отец в кровавом поединке одолел...
   - Да знаю я всё, дядя, знаю! - побывав в недолгом нокдауне, к Олафу вернулась дерзость. - Но больше-то она от этого ведь не стала! А после водного побоища так вообще определенно села!
   - Велика фигура... - окончание известной народной мудрости было родичем порывистого молодого человека проглочено, но тайны оно и не содержало.
   Юный отряг покраснел, потом запунцовел, беззвучно открывая и закрывая рот в бесплодных поисках подходящего ответа, но строгий дядя уже не обращал на племянника никакого внимания.
   - Ты - Адалет, маг-хранитель? - вытянув и выгнув шею, попытался он заглянуть висящему в метре от его головы волшебнику в глаза.
   - Догадливость твоя, э-э-э-э... брат конунга... не имеет пределов, - вежливо, но всё еще холодно ответствовал маг.
   - Хлодвиг. Мое имя - Хлодвиг Сутулый, и я имею честь состоять верховным жрецом Рагнарока, - оценивающе разглядывая чародея и его спутников, представился высокий отряг, целиком соответствующий своей фамилии. - Твоего прибытия, волхв, мы не ждали.
   - Не ждали?.. Не ждали?!.. - моментально растеряв всё самообладание, чародей подпрыгнул и обрушил на отпрянувшего служителя культа фонтанирующую старыми и новыми обидами филиппику: - Они презрели древнее наследие своего рода, забыли про смертельную опасность, нависшую над всем Белым Светом, пренебрегли своим священным долгом, похерили клятвы и обеты, и после всего этого говорят, что моего прибытия они не ждали! Ха! Какой сюрприз! Кто бы мог подумать! Они меня не ждали!..
   - Премудрый Адалет...
   - И слушать не желаю ваши мелочные оправдания! - кипел и бушевал задетый за живое чародей. - Где это позорище всего благородного племени воинов-хранителей? Я хочу пронзить суровым карающим взглядом его бесстыжие глаза!
   - Отец был ранен, - тихо проговорил Олаф. - Он не встает с постели уже несколько недель. И не приходит в сознание.
   Если он хотел смягчить гнев волшебника, то сильно просчитался, и достиг лишь того, что струя его кипящего пламени резко изменила направление и всей пылающей яростью ударила в него.
   - Что?!.. Так это было твое решение - отречься от обязанности вашего рода?! Да как ты посмел?!.. - брызжущий при каждом восклицательном знаке во все стороны черными, превращающимися в земляных ос искрами маг угрожающе сдвинул кустистые брови и зловеще навис над нервно отступившим на шаг молодым отрягом.
   - Я... Это... это не я...
   - Это было решение Гуннара, волхв, - хмуро пришел на помощь племяннику брат конунга. - Если я не ошибаюсь, в прошлый раз они с соратниками договорились...
   - Ага, я так и думал!!!..
   Опустевший холл сотрясся от раската беззвучного грома всеми своими столами и скамьями. С потолка посыпались пыль и труха. Огни факелов мигнули и погасли. Тарелки и кружки на столах подпрыгнули и взорвались керамикой, элем и костями. Неистовствовавшие осы, не успевшие сбежать перебравшие эля ярлы, не ожидавшая такого завершения банкета прислуга и ни в чем не повинные собаки попадали друг на друга среди осколков и объедков, дрожа и зажимая руками и лапами глаза и уши.
   Кто-то тихонечко взвыл.
   - Они договорились!!!..
   В кулаке мага родился и тут же рванул на свободу, срывая ставни и вынося двери, свирепый ураган.
   - С соратниками!!!..
   Незримая сила приподняла обоих отрягов за шкирки, встряхнула, как старательная домохозяйка пыльный половик, и подвесила в трех метрах от помоста перед не на шутку разбушевавшимся старичком.
   - Герои ощипанные!!!..
   Адалет устремил на застывших пленников неистовый взор и от всей уязвленной души встряхнул их снова, так что мелочь из карманов полетела.
   - Отпусти нас!.. Немедленно!.. - первым пришел в себя рыжеволосый юнец.
   - Как скажете, - неожиданно покладисто пожал плечами волшебник и быстро выполнил просьбу Олафа.
   Племянник и дядя с грохотом обрушились сначала на свои стулья, и тут же вместе с ними - на пол.
   - Идиот... - злобно прошипел жрец Рагнарока, извлекая себя из-под стола и осторожно ощупывая медленно растущую шишку на затылке. - Здоровый и тупой идиот...
   - Зато я не испугался!.. - без особой убежденности огрызнулся наследник конунга и раздраженно отпихнул ногой окончательно развалившийся от такого натиска стул.
   - Идиоты ничего не боятся... - процедил сквозь зубы Хлодвиг, держась расцарапанной рукой о край стола поднялся на ноги, и почтительно обратился к магу-хранителю.
   - Ты имеешь все причины быть недовольным нами, о мудрый волхв, - покорно склонил голову он. - Но я полагаю...
   - Прошло то время, когда мне было интересно, что вы там все полагаете! - Адалета, уязвленного в самое больное место - веру в своё и наследников пятерых предназначение - так легко было не унять. - Наступила пора исполнить то, для чего вы были рождены на этот свет! И я, маг-хранитель, облеченный самой судьбой силой и полномочиями, не допущу гибели всего мира только из-за того, что какой-то там темный невежа что-то там вздумал полагать!..
   - Извините, премудрый Адалет, но я целиком и полностью поддерживаю вашу позицию, - Хлодвиг смиренно обратил растущей на глазах шишкой к магу лысеющую голову.
   - И мне безразлично... Что? - горящая стрела мысли чародея угодила в бочку с морской водой монаршьего брата, в последний раз свирепо пшикнула и погасла. - Что ты сказал?
   - Я говорю, премудрый Адалет, что это не я, но мой брат отказался следовать за тобой в исполнение старинной традиции, что я с ним не согласен, и что теперь, когда решения в королевстве принимаю я, я готов отправить с тобой своего племянника хоть сейчас, да поможет ему Рагнарок.
   - Ты лжешь! - позабыв про разгром в королевском зале, про летающий ковер, про незваных гостей, про поверженную мебель, аннигилированную дверь и выбитые окна, юный отряг, очертя огненно-рыжую горячую голову, набросился на своего родича. - Пока отец болен, решения принимаю я!
   - Будешь принимать, мальчик. Будешь. Коnbsp; - Что нельзя исправить, надо терпеть, Сень. У природы свои законы, и изменить их не подвластно даже самым великим магам... - философски изрек Иванушка, походя заработав от самого великого мага взгляд, полный огня и яда.
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&   - Ты меня за дурака принимаешь, дядюшка? - набычился королевич, и фамильная реликвия огромной исторической ценности, в последний раз прыснув стальными колечками, беспомощно распалась на две неравные половинки.
   Хлодвиг тонко усмехнулся.
   На риторические вопросы отвечать он явно не собирался.
   - Думаешь, я не вижу, что ты отцовский трон хочешь сам к рукам прибрать? - дрожал и заливался всеми оттенками красного от обиды и негодования юноша.
   - Не смей так говорить про брата своего отца, мальчишка! - вспыхнули праведным гневом голубые, как лед отряжских фьордов, очи жреца.
   - Тогда отчего бы тебе самому с ними не отправиться? - ехидно прищурил такие же глаза - еще одно фамильное достояние - багроволицый королевич, и словно ледяные мечи скрестились: по залу полетели серебристые искры и осколки льда.
   - Но наследник конунга - ты, мой милый племянник, - сделал коварный выпад отряг. - Я следую стезей богов. Ты - дорогой мечей. Я стар и немощен. Ты - молод и могуч. Волхву нужен юный герой, а не пожилой жрец. От твоей доблести и силы зависит успех его похода. Или ты желаешь, чтобы вместо умелого воина с ним пошел сутулый старик, и несмываемый позор лег на наш род на веки вечные?
   Ледяные мечи Олафа растаяли. Лицо и уши наследника Гуннара приобрели новый, еще не известный ученым, художникам и красильщикам оттенок алого.
   Он опустил глаза и замолчал.
   - Ты все правильно говоришь, дядя... - выдавил он, наконец. - Но... я тебе не верю. То есть, верю... про поход... и про честь... и про то, что должен идти настоящий воин, а не хилый старикан вроде тебя...
   - Мне и пятидесяти еще нет!..
   - ...Но не верю, что... когда вернусь... трон моего отца не будет занят. Тобой.
   Старший отряг фыркнул, насмешливо приподнял брови, сделал шаг назад и заложил руки за спину.
   - Ах, вот, оказывается, в чем дело... В простом недоверии единственному живущему родичу, брату отца... А уж я-то, недогадливый, грешным делом подумал, что ты испугался...
   - Нет!..
   - Да... Если люди узнают, что ты струсил полететь с премудрым Адалетом, они вряд ли тебя поймут. И примут как наследника моего брата. И тогда престола тебе не видать, как собственного затылка, мой милый мальчик.
   - Я не трус!!! - взвился королевич. - Все знают - я участвовал в набегах!..
   - Под крылышком отца.
   - Я сражался с людьми и стихиями!..
   - Окруженный отцовскими воинами и моряками.
   - Я дрался с великаном!..
   - И был спасен отцовской дружиной.
   - Я его почти победил!..
   - Поцарапал ему дубину, - презрительно фыркнул Хлодвиг и перешел в наступление. - Без отца, его воинов, его гвардии пока ты никто. Быть способным перепить любого ярла - это еще не всё. Тебе нужно имя. Имя, заслуженное в самостоятельных боях и походах. И это - твой шанс. Откажись от него - и все узнают, что ты храбрец только за спинами десятка ветеранов.
   - От тебя узнают? - разъяренно вперился взглядом в жреца Рагнарока Олаф.
   - Думаешь, у них своих глаз нет? - снисходительно усмехнулся тот.
   - Но я не трус!!!.. - все муки Хела отразились на отчаянном лице громадного отряга.
   - Тогда иди с волхвом, - не упустил своего жрец.
   - И оставить то, что принадлежит мне по праву в твоих скользких ручонках, дядюшка? - королевич упрямо мотнул лохматой головой и скрестил на могутной груди мускулистые руки, похожие больше на короткие бревна.
   Служитель Рагнарока гордо выпрямился, театрально скопировал позу племянника - словно две скалки были положены поперек стиральной доски - и, ухитряясь глядеть на него сверху вниз, вопреки очевидной разнице в росте не в его пользу, надменно проговорил:
   - Оскорбления безмозглого мальчишки мудрецу как ветер. Как лай собаки. Как жужжание глупой мухи. Пойду я лучше в святилище прародителя нашего, Рагнарока. Зажгу жаровни, воскурю священный верес, подумаю о вечном. Принесу жертву на алтарь, спрошу совета и наставления. А завтра сообщу иноземному волхву волю Светоносного.
   - Замечательная мысль, дядя. Но не забудь сначала хорошенько промыть глаза и уши, - мстительно прищурился рыжий юнец. - Чтобы невзначай не перепутать его волю со своей.
   - Святотатец!!!.. - в испуге и негодовании отпрянул и закрыл лицо руками жрец, словно чтобы не видеть, как обиженный немыслимым подозрением в адрес своего служителя Рагнарок поразит его единственного племянника карающей молнией1.
   - Лицемер... - упрямо опустил очи долу и набычился Олаф.
   - Моему брату следовало назвать тебя не Олафом, а Олухом - чтобы люди знали, с кем имеют дело, - с плохо скроенной отстраненной снисходительностью произнес старший отряг и отвернулся, давая понять, что разговор окончен2.
   -------------------------------------------------
   1 - Хотя, если бы Хлодвиг действительно полагал, что существует такой шанс, то закрыть глаза, скорее всего, его не заставили бы никакой силой. А Рагнароку пришлось бы осуществить свой акт возмездия на бис как минимум раз пятнадцать.
   2 - А, может, просто чтобы не наброситься на своего родственника с кулаками или чем-нибудь более увесистым, острым и практичным.
   -----------------------------------------------------
   - Если бы отец мог слышать... - начал было говорить вспыхнувший заново как осень в осиннике королевич.
   Но быстро вернувший себе потерянное было самообладание Хлодвиг уже старательно делал вид, что в зале кроме него и прилетевших из-за моря гостей никого нет.
   - Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты... - грациозно взмахнул он украшенной перстнями худой жилистой рукой в сторону ведущей на второй этаж резной дубовой лестницы у стены. - Вся прислуга разбежалась... почему-то... но после того, как устрою вас, я постараюсь кого-нибудь поймать и прикажу подать вам ужин наверх. С болезнью моего брата хозяина в доме не осталось. Если я не распоряжусь - больше некому, вы же видите... Грустно... Дом без хорошего хозяина - что тело без души... Да и страна тоже... Пойдемте, пойдемте... В этом дворце имеются славные гостевые комнаты... как новые... лет сорок не использовались... Для отряга заграничный гость - как в горле... смех...
  
  
  
   Когда немногочисленные остатки холодного ужина были убраны из комнаты Ивана и Серафимы пугливыми отчего-то слугами, из соседних апартаментов, выделенных Адалету, уже доносился даже не магический - богатырский храп.
   - Ну, и как, Вань? - полюбопытствовала царевна, так и эдак на разный манер взбивая тощую волглую подушку - то ли полноправный образец продукции подушечной промышленности Отрягии, то ли специально произведенное для ничего не подозревающих гостей страны орудие пытки.
   Если бы она попыталась придать объем недопеченной лепешке, подозревала Сенька, результаты могли бы оказаться приблизительно такими же.
   Если не лучше.
   - Селедка? Замечательная селедка... Нигде такой не едал... Даже в Синь-городе такой... не угощали... - сонно отозвался уже свернувшийся очень маленьким и очень холодным калачом под толстым покрывалом из овечьей шкуры супруг и заразительно зевнул. - Ааах...
   - Да при чем тут селедка! Хотя, конечно, такой рыбе надо при жизни памятник ставить, тут я с тобой согласна... Но я не про это. Я спрашиваю, как ты думаешь, кто нам товарищем по оружию завтра будет? - пояснила вопрос Серафима, тоже зевнула, повертела в руках предмет, известный под названием "подушка" среди диких народов севера и, признав поражение, швырнула наволочку с десятком маховых перьев внутри на шкуру-простыню.
   - Что ты имеешь в виду? - перестал на минуту дрожать под покрывалом и высунул голову наружу Иванушка. - Разве есть выбор? Насколько я понял, с нами... ааах... полетит Олаф.
   - И расстанется со своей золотой табуреткой, на которую точит зуб лукавый служитель культа?
   - Ааах... М-да... - снова зевнул и озадачился Иван. - Престолонаследие - важный... ааах... процесс... Тогда его дядя?
   Сенька фыркнула:
   - Верховный жрец Хлодвиг Ужасный - победитель гаурдаков!
   - Н-ну... Адалет ведь сказал... ааах... что там ни с кем сражаться... ааах... не придется... - более чем разочаровано напомнил царевне Иванушка. - Так что его телосложение и умение... вернее, неумение владеть мечом... ааах... влияния на нашу победу не окажет никакого...
   - Думаешь, он согласится лететь? - полюбопытствовала Серафима, кряхтя стягивая, казалось, приросший к ноге от долгой носки, правый сапог.
   Думать, как ему предложили, царевич даже не стал.
   - Не согласится... ааах... - тут же зевнул в ответ он.
   - Это оставляет нам конунга. А он, во-первых, некоммуникабелен, а, во-вторых, нетранспортабелен.
   - И кто... ааах... тогда?.. - сквозь подступающий с новыми силами сон пробормотал Иван.
   - Не знаю, - пожала плечами, выскальзывая из кафтана, Сенька. - Но, если разобраться, не один ли пень? Лишь бы по крови подходили. А там пусть хоть прапрадедушку с костяной ногой с печки снимают и отправляют.
   - Нам, может... ааах... и никакой... - неумолимо ускользая в страну теплых грез, повернулся на другой бок Иван и снова скрылся с головой под мохнатой шкурой. - А для них... трон... ааах... преемственность... династии... ааах... отец... за дедом... то есть, дед... ааах... за бабкой... бабка... за внучкой... внучка... внучка... ааах... внучка...
   - А ежели еще лучше разобраться, то нам-то какая разница, какая зараза будет совершать на наш север набеги - законный Олаф или случившийся в нужном месте в нужное время проныра Хлодвиг? - не рассчитывая больше на засыпающего мужа, сама с собой продолжила дискуссию царевна.
   Но Иванушка услышал и едва разборчиво пробубнил:
   - А как же... ааах... справедливость?..
   - Ты про справедливость лучше у лукоморских мужиков да купцов спроси, ограбленных да пожженных твоим обиженным Олафом и его папочкой, - рассталась со вторым сапогом Серафима и потянулась к свече на прикроватном сундуке1. - А оптимальным вариантом было бы, если бы они все отказались, и Адалет превратил кого-нибудь из них в жабу. А лучше - всех. Да так и провозил бы всю дорогу. А потом, когда назад бы вернул, обратно превратить бы не смог. Вот это я, понимаю, справедливость. А ты - "престолонаследие... бабка за внучкой, внучка за Жучкой..."
   Но на явную провокацию супруг ее, промерзший и теперь еле оттаявший, не ответил: он уже спал глубоким мирным сном промерзшего человека, оказавшегося в конце невыносимо долгого дня между теплых шкур.
  
  
  
   Сеньке не спалось.
   Сотрясая стены и потолок, из соседней комнаты докатывались волны Адалетова храпа. Удовлетворенно посапывал у стены Масдай, окруженный набитыми раскаленными углями жаровнями. Тихо посвистывал носом супруг, заключив в безмятежные объятия обе подушки. Беззлобно перегавкивались на псарне конунговы волкодавы. Снизу доносились, перебивая и заглушая друг друга, голоса энергично продолжающих старую ссору2 племянника и дяди. Видать, вопреки обещанию, до воскурения, вознесения и возложения руки и ноги верховного жреца пока не дошли.
   Если вообще собирались.
   ---------------------------------------------
   1 - В серебряном подсвечнике с лукоморскими узорами. И какое-то из чувств подсказывало ей, что денег за него завхозом отряжского конунга уплачено не было.
   2 - Или начавших новую.
   ----------------------------------------------
   Интересно, как происходит процесс узнавания божественной воли у отрягов?
   Сходить, узнать, что ли?
   Заодно поинтересоваться, как выглядят культовые строения у народов дальнего севера и чем интересно их внутреннее убранство...
   Иван бы наверняка одобрил.
   Если представить ему это мероприятие как самообразовательную инициативу со страноведческим уклоном.
   В конце концов, любопытство не порок, а пополненье знаний.
   Не убеждая себя больше в том, в чем убеждений ей вовсе не требовалось, Сенька выудила из-за пазухи кольцо-кошку, насадила на палец и, напряженно прислушиваясь к неохотно стихающим голосам внизу, принялась быстро одеваться.
   Со второго этажа на первый вела единственная лестница - широкая, темная и скрипучая.
   Крадучись, царевна соскользнула вниз по стоптанным массивным ступеням, прижимаясь к стене, и застыла во мраке, покрывающем плотным одеялом теперь, когда прислуга закончила убирать последние следы их вечернего тарарама, почти весь зал.
   Спорщики стояли в круге неровного желтого света единственного оставшегося в зале факела лицом к лицу, или, точнее, лицом к солнечному сплетению, и вяло, за неимением новых аргументов, пререкались.
   - ...отец отказался ехать, и я тоже не поеду, и этим всё сказано!
   - Если на то будет воля Рагнарока...
   - В последнее время воля Рагнарока что-то слишком часто стала совпадать с твоими интересами, дядя!
   - Глупый, глупый мальчик... Ну разве сложно догадаться, что это мои интересы всегда совпадают с волей Рагнарока.
   - Воины поддержат меня!
   - Если им придется выбирать между тобой и богом, догадайся с трех раз, кого поддержат воины, дорогой племянник.
   - Ты не посмеешь!..
   Жрец притворно-утомленно вздохнул, достал факел из напольной железной подставки, повернулся и сделал шаг к зияющему чернотой беззвездной ночи пустому дверному проему.
   - Всё. Не знаю, как тебе, а мне надоели пустые споры, - сухо бросил он через плечо. - Иди спать, малыш. Детское время проходит. А меня ждет... мой бог.
   - Я тебе не ребенок!!!..
   - Приятных сновидений, мальчик.
   И Хлодвиг, а заодно с ним и факел, решительно направились к выходу, оставив юного королевича перед выбором: следовать ли за ним, или на ощупь во тьме искать самостоятельно путь наверх, в свои покои.
   Серафима была уверена, что Олаф не сделал бы и полшага за дядей, даже если бы земля за его спиной проваливалась в Хел. И потому успела преодолеть оставшиеся несколько ступенек и промчаться вдоль вновь обретших под ножками твердую землю столов к выходу до того, как разъяренный своим бессилием рыжий наследник престола попер в направлении ставшей невидимой лестницы, круша и переворачивая всё на своем пути.
   Утопающие в грязи улицы уже спали, одноглазая луна, проводив по домам припозднившихся гуляк, сочла свой долг на эту ночь исполненным и завалилась дрыхнуть в облаках, и поэтому тайком проследовать за быстро удаляющимся желтым пятном единственного факела царевне не составило никакого труда.
   Через полчаса петляний по кривым грязным промежуткам между домами1, оставив позади приземистые, крытые соломой бревенчатые жилища отрягов, ведущий и ведомый выбрались за околицу.
   ---------------------------------------------
   1 - Назвать их "улицами" не повернулся бы язык и у самого авангардно настроенного архитектора. С таким же правом можно было именовать этим гордым словом отрезки лабиринта между поворотами.
   ---------------------------------------------
   Где-то справа, в непроглядной тьме, всё так же методично и безуспешно пытался своротить с места высокомерные скалы усердный прибой.
   Протопав с неожиданным комфортом метров сорок по широкой, вымощенной брусом дороге, Сенька оказалась перед одноэтажным, вытянутым в сторону темнеющего за ним леса строением, выложенным из крупного неотесанного камня и крытым такой же красной черепицей, как и королевский дворец. Над двустворчатыми дубовыми дверями посетителей встречали вырезанные в притолоке оккультные символы туземного божества - ворон, волк и глаз.
   Глаз выглядел особенно натурально, обратила внимание царевна - из-под опущенного тяжелого века удивленно и чуть брезгливо взирал он на происходящее перед его дверью.
   А перед дверью не происходило ничего интересного. Хлодвиг Сутулый, не оглядываясь по сторонам, деловито вставил факел в скобу на стене, порылся в карманах, вытащил большой кованый ключ размером со средний огурец и повернул его несколько раз в амбарном замке в виде волчьей головы. Потом, прихватив и замок со всё еще торчащим из него ключом, и факел, жрец приоткрыл одну половинку двери и сделал шаг в тишину и темноту спящего храма.
   Серафима поспешила за ним, надеясь если не проскочить незаметно внутрь, то заглянуть хоть одним глазком.
   Дверь захлопнулась перед самым ее носом.
   С той стороны послышался ржавый скрежет задвигаемого засова, и царевна поняла, что если она действительно хочет узнать что-нибудь новое и интересное из жизни отряжских жрецов, то знакомство с внутренним убранством культовых сооружений отрягов придется срочно заменить знакомством с устройством защелок на ставнях их окон.
   К счастью, ничего ломать и разбирать ей не пришлось, потому что дальнее от входа окно в левой стене было гостеприимно распахнуто, источая в ночь запахи горелой травы, железа, кожи и мяса, и всё, что любопытной царевне оставалось делать - это пристроиться под подоконником, затаиться и ждать.
   Ждать пришлось недолго.
   Неяркий свет принесенного Хлодвигом факела неспешно проплыл от входа к ее окошку и остановился - похоже было, что жрец установил свой светильник в подставку, чтобы освободить руки для обещанных возлияний, разжиганий и обкурений.
   - О повелитель мой... владыка мой небесный... мой покровитель... вдохновитель всех мои...
   - А, это ты... - донесся из темноты святилища недовольный сонный мужской голос.
   - Кто там?.. - испуганно метнулся в противоположную сторону сторону голос жреца.
   - Оставь в покое кинжал, Хлод. Ты же сам хотел меня видеть.
   - Ф-фу... У... Ульг...
   - Без имен, без имен, пожалуйста, - торопливо прервал его гость. - Здесь это пока небезопасно. Для тебя, в первую очередь.
   - Да-да, конечно, прошу прощения, сорвалось...
   - Слово - не воробей, не вырубишь топором, - несколько натянуто пошутил ночной любитель анонимности, и тут же перешел к вопросам.
   - Что-то ты подзадержался после ужина, любезный. Не обкушался ли?
   - Большие перемены, У... э-э-э... Да. Большие перемены, я хотел сказать. Ты, конечно, знаешь о древних обязательствах рода конунгов?
   - Ты это про их ежегодные прогулки по Белому Свету в поисках вчерашнего дня?
   - Именно. Ну, так вот. В этом году Гуннар отказался присоединиться к отряду мага Адалета, и этот старый перечень1 заявился сегодня на ночь глядя сам и устроил во дворце натуральный разгром.
   --------------------------------------------
   1 - Мужской род от "старой перечницы".
   --------------------------------------------
   - И кого он хочет забрать?
   - Я думаю, ему всё равно. И поэтому, пришло мне в голову, мой очень большой и очень тупой племянничек мог бы составить ему неплохую компанию.
   - Мог бы? Хочешь сказать, он не согласился?
   - Он боится отойти от трона Гуннара дальше, чем на два шага.
   Неизвестный в святилище хохотнул:
   - Значит, не настолько уж он и туп.
   - Я полагаю, это неплохой план, - словно оправдываясь, торопливо заговорил брат конунга. - Мы бы избавились от Олуха на несколько месяцев и развязали себе руки!
   - Воины будут ждать его возвращения.
   - Он сгинет в чужих краях!
   - А если нет? Если он вернется героем, в ореоле славы, то трон выскользнет из-под твоей пятой точки, не успеешь ты и опомниться. И, в лучшем случае, отправится наш мудрый Хлодвиг в Затерянный лес в Диком капище поклоны горелому дубу класть. А в худшем... Нет, приятель. Мне неудачники не интересны.
   - И... что теперь? - показалось ли Серафиме, или голос жреца действительно дрогнул?
   - Наш план остается в силе, только и всего, - беззаботно сообщил ночной визитер и неспешно и хрустко прошелся по засыпанному прошлогодним камышом каменному полу. - Всё уже запущено в действие. В ответе не сомневайся. А чтобы не сомневались и остальные, завтра можешь при всех вознести молитву и испросить у Светоносного... ну, например, благословение. Послезавтра ведь пять карраков должны выйти в море на промысел, если ничего не путаю?
   - Испросить при всех?.. - недоверчиво уточнил Сутулый.
   - Да уж не сомневаешься ли ты? - неожиданно расхохотался поздний посетитель.
   Неуверенность хозяина его, кажется, позабавила.
   - Нет-нет, что ты, что ты, даже и в мыслях не было... - нервозно засуетился Хлодвиг. - Ответ будет, какой надо. Естественно. Безусловно. Непреложно. Само собой разумеется.
   Таинственный гость самодовольно усмехнулся.
   - Разреши предложить тебе по такому случаю моего самого свежего медового эля, - не менее медовым голоском запел брат конунга. - Или ты предпочитаешь хлебное вино из Лукоморья? Или напиток южан из винограда? Крепости в нем никакой, хоть и выдержан по нескольку лет в бочках, если купцы не соврали, но на вкус он вполне терпим... Хочешь красного тарабарского? Нет, белого лотранского? Или розового зиккурийского?.. Есть еще шипучее шантоньское... Стекла хорошо протирать... Но лучше всего, без сомнения, лесогорское плодово-ягодное! Тонкий аромат, игра света, роскошный букет, изысканный вкус... а послевкусия!.. Вплоть до третьего-четвертого! М-м-м... Музыка! Сказка! Песня! Мечта гурмана! Последний промысел был чрезвычайно удачным... И дай-ка я закрою то окно - что-то дует нехорошо, а вонь от вчерашних жертвоприношений уже выветрилась...
   Ставни над головой Сеньки хлопнули и плотно сомкнулись, отсекая слегка ошарашенную царевну от беспрецедентной рекламной кампании одиозного напитка ее родины, а, заодно, и от любопытной беседы, обещающей, похоже, крупные неприятности мордастому рыжему королевичу и скорое продвижение по службе его предприимчивому дядюшке.
   Ну, что ж.
   Это их проблемы.
   А у нас своих хватает, можем поделиться.
   И, не без основания полагая, что на сегодня сеанс просвещения закончен, Серафима тихонько хмыкнула, философски пожала плечами, выбралась из кустов на дорогу и направилась обратно во дворец.
  
  
  
   Рассвет настал скорее, чем того всей честной компании хотелось бы.
   Не исключено, что сей лучезарный факт оставался бы неизвестным гостям Хольмстадта еще долгие блаженные пять-шесть часов, но откуда-то со стороны моря донесся до сонного слуха настойчивый низкий звон, словно очень тяжелым ломом били по очень толстому рельсу.
   - Начало шестого удара соответствует пяти часам тридцати двум минутам местного времени, - не открывая немилосердно слипающихся очей, пробормотала царевна и перевернулась на другой бок, чтобы досмотреть чрезвычайно интересный сон.
   Но не тут-то было.
   В дверь комнаты коротко стукнули, и тут же вошли две служанки с подносами, заваленными остатками вчерашнего ужина, и двумя кувшинами, источающими всепроникающий кисловатый аромат эля с давно окончившимся сроком годности.
   - Завтрак подан, - лаконично оповестила дебелая толстуха в красном платье и вышитом листьями дуба переднике из небеленого полотна.
   Вслед за ними в апартаменты гостей протиснулась еще одна прислужница - с водой для утреннего омовения.
   - Господин верховный жрец Хлодвиг Сутулый приказал сообщить, что будет ждать заморских гостей через двадцать минут внизу, - голосом холодным, как подернутая тонкой корочкой льда вода в ее тазике, сообщила она, опустила свою ношу на пол и неспешно ретировалась вместе с двумя товарками, бросая косые неодобрительные взгляды через плечо1.
   Отчаянно не выспавшиеся лукоморцы, бормоча что-то экспрессивно-нечленораздельное, то ли желая доброго утра друг другу, то ли всем отрягам во главе с господином верховным жрецом Хлодвигом Сутулым - провалиться сквозь землю, выбрались из-под шкур в холодное отряжское майское утро и принялись проворно одеваться.
   Из-за стены, ничуть не приглушенные ее бревенчатой толщиной, в это время доносились похожие звуки, производимые возвращенным аналогичным способом в неуютное царство бодрствования магом-хранителем.
   -----------------------------------------------
   1 - Ничего личного. Просто, как подавляющее большинство отрягов, она не одобряла иноземные формы жизни как таковые.
   ---------------------------------------------
  
  
  
   Процессия, двинувшаяся от королевского дворца по извилистым грязным улочкам в неопределенном направлении, без сомнения, задумывалась возглавляющим ее жречеством как торжественная. Но, как это часто бывает, задумка и воплощение находились на таком же расстоянии друг от друга, как Отрягия от Вамаяси.
   Едва отошедшие после вчерашней попойки и ее ошеломительного завершения ярлы неприязненно и угрюмо взирали на парящий над крышами ковер, на его сутулое святейшество, на чадо своего конунга, дружину, моряков, простолюдинов, друг на друга, а, заодно, и на всю окружающую их неприглядную утреннюю действительность вообще.
   Рядовые воины, ремесленники и прочие представители нации морских разбойников, сопровождаемые чадами, домочадцами и непоседливой домашней живностью, шумными ручейками стекались в общую колонну еще долго после того, как та начала неторопливое движение от дворца к скрытому за лабиринтом домов и мастерских морю.
   Жертвенные животные в руках помощников жрецов, решив, вероятно, что все это человеческое стадо собралось исключительно, чтобы послушать их сладкие голоса, мекала, блеяла, кудахтала, кукарекала и крякала наперебой. При этом голосистый зверинец изо всех сил пытался обрести свободу и присоединиться к своим собратьям в рядах зрителей, или, как минимум, сделать всё, чтобы этот маршрут служители чуждого им бога запомнили как можно на дольше.
   Порядка и величественности в ряды почитателей Рагнарока это явно не добавляло.
   Изваяния уже знакомых Серафиме по ночной экскурсии ворона, волка и недреманного ока, вырезанные из дерева умельцами, не без основания пожелавшими остаться неизвестными, спешно передавались рассеянными богомольцами из рук в руки - очевидно, в поисках ответственных за их переноску товарищей. Идолы прошли всю толпу вдоль, поперек и по диагонали уже как минимум раза три, а ответственные товарищи то ли не находились, то ли находились, но оказывались исключительно безответственными, и хаотичное перемещение довольно страхолюдных образчиков деревянной скульптуры далекого севера всё не прекращалось и не прекращалось. Каждые несколько секунд они оказывались в объятиях какого-нибудь нового, ничего не подозревающего озадаченного отряга, которому тут же на ум, как по волшебству, приходило имя знакомого, который должен был бы в эту самую минуту эту самую фигуру нести, и успокоившийся было истукан начинал новый путь по рукам, плечам а, иногда, и по головам.
   Возглавляли процессию жрецы. Разодетые в черно-белые балахоны, гордые сознанием собственной важности и незаменимости, они выкликали то, что на высоте пяти метров воспринималось как невнятные речевки, и толпа с энтузиазмом отзывалась на них неразборчивым монотонным ревом.
   - ...Кто шагает дружно в ряд?..
   - ...Конунг, воин и моряк!..
   - ...Кто шагает дружно в ногу?..
   - ...Ты отрягам дай дорогу!..
   - ...Шумные, драчливые, всегда мы тут как тут!..
   - ...Грабить, жечь и пьянствовать дружины не идут!..
   - П-почему не идут?..
   - Что?..
   - А?..
   - Сень, ты спишь, что ли?
   - А, что?.. Кто?.. Я?..
   - Ты.
   - Уже нет, - несколько брюзгливо буркнула царевна, протирая кулаками глаза. - А что? Уже пришли?
   - Пришли, - не слишком охотно сообщил Иван. - Уже помолились и испросили благословения в набеге. Жертвоприношения вон только что начались.
   - И что у Рагнарока сегодня в меню? - осматривая всё еще слегка расфокусированным взглядом замершую в ожидании чего-то толпу, рассеяно поинтересовалась Сенька.
   - Всё, - сухо дал исчерпывающий ответ Иванушка. - Кажется, это будет большой набег. Интересно, что скажет им Рагнарок.
   Серафима кисло скривилась: она, в отличие от Рагнарока, могла много чего сказать по поводу предстоящего рейда на лесогорское побережье и без умасливания, но слова эти были все непечатные, для нежного слуха супруга не предназначенные, и она мужественно промолчала.
   Масдай завис за спинами окружившей капище на свежем воздухе толпы, но и с расстояния в пятьдесят метров было видно и обгорелый, расщепленный молнией дуб, и алтарь под ним, и усердствующих в попытке умилостивить своего босса жрецов.
   - Отряги верят, что дуб, в который попала молния, отмечен самим Рагнароком, и сооружают свои капища под ними, - с интонациями зоолога, делающего доклад по повадкам крокодилов, сообщил Адалет. - Этот оказался весьма удобно расположен - рядом с городом, далеко ходить не приходится.
   - Как я за них рада... - пробормотала царевна, с отвращением наблюдая за последними священнодействиями подчиненных Хлодвига над давно потерявшим свой каменный цвет алтарем.
   - А сейчас они уложат это всё на жертвенный костер и сожгут, чтобы с дымом их жертвы вознеслись в обитель богов, - продолжал комментировать происходящее волшебник с отстраненным интересом ученого.
   - Так их там несколько? - помимо воли заинтересовался Иван.
   - Изрядно, - отмахнулся чародей. - В подробности никогда не вдавался и, надеюсь, не придется.
   Тем временем проворные служители культа умело свалили подношения Светоносному на огромную груду хвороста рядом с алтарем, обложенную эстетично тонким слоем ритуальных мхов, перемежающихся заплатками из расширяющими границы сознания лишайниками, и с протяжными песнопениями поднесли к сухим веткам церемониальные факелы.
   Огонь вспыхнул мгновенно. Густой удушливый дым окутал жертвенную кучу и заставил податься назад застывшую было в ожидании божьего благословения ораву. И жертвенник, и алтарь скрылись на несколько минут от глаз отрягов...
   А когда смрадные облака развеялись порывом ветра, вдруг налетевшего со стороны леса, толпа ахнула.
   На алтаре, вместо сложивших ранее свои головы баранов, коз, кур, гусей, уток, а также всего утреннего меню и винной карты лучших домов города, неподвижно и с закрытыми глазами сидел ворон.
   - Чудо... - благоговейно выдохнули отряги.
   - Фокусы, - презрительно фыркнул Адалет.
   - Чучело, - предположил Масдай.
   - Дохлый, - не согласилась Сенька.
   - А сидит почему? - мгновенно нашел брешь в аргументе царевны ковер.
   - Закостенел? - пожала плечами та.
   Окружающие их богомольцы, как один позабыв про удивительное явление, вперились в них кровожадными взглядами, но Серафиме, Адалету и, тем более, Масдаю, всё было как с гуся вода.
   Зато Иванушка покраснел за троих, пристыжено втянул голову в плечи и умоляюще прошипел: "Тс-с-с-с?..".
   - Ладно, смотрим дальше, - смилостивилась царевна и воззрилась на огромную черную птицу, так и не проявившую пока ни единого признака жизни.
   И только собиралась Сенька сообщить своей компании, что говорила же она, что ворона дохлая, как вдруг круглые блестящие черные глаза птицы открылись и строго уставились на собравшихся.
   - Рагнарок!!!..
   Отряги повалились на колени.
   Ворон, довольный произведенным эффектом, хрипло каркнул пару раз, словно откашливаясь, хлопнул крыльями, переминаясь с ноги на ногу, и скрипучим голосом - но, неожиданно, без вороньего акцента - прокричал:
   - Олаф, сын конунга! Тебе выпала честь послужить Светоносному! Ты нужен мне! Сегодня до полуночи я жду тебя в Старкаде, холле героев! Торопись!
   Договорив послание, черная птица, вместо того, чтобы исчезнуть в клубах дыма и пламени, провалиться сквозь алтарь, раствориться в воздухе, или сделать еще что-нибудь подобное эффектно-зрелищное, прозаично расправила крылья и, не обращая более внимания на заворожено пожиравшую ее глазами аудиторию двуногих и бесклювых, полетела к морю и затерялась в круговерти чаек.
   - Ну, что ж, - пожал плечами Адалет и перевел оценивающий взгляд с застывшего с вытаращенными глазами королевича на его дядю. - Х... Х... брат конунга так брат конунга... с нами.
   - Его зовут Хлодвиг, - украдкой подсказал Иван.
   - Какая разница, - раздраженно отмахнулся маг. - Надеюсь, на проводы племянника у него уйдет не слишком много времени, потому что я рассчитываю покинуть сей холодный край к обеду.
   - Да совсем немножко, - дружелюбно подсказал справа старый жилистый отряг в короткой куртке из медвежьей шкуры, из-под которой блестела усаженная квадратными бляхами кольчуга. - Ведь Рагнарок приказал ему поторопиться. Все это своими ушами слышали. Надо же!.. Старики говорят, такого уж лет сто не было, чтобы посланник Светоносного спустился на землю и говорил с людьми. Хорошо, что лучшие воины дружины его отца и так здесь. Против них ему и минуты не выстоять.
   - Я надеюсь, он не собирается с ними драться, - рассеяно пробормотал чародей.
   Их добровольный гид по традициям и обычаям народов севера непонимающе моргнул, нахмурился и изумленно уставился на иноземцев, словно они только что сморозили какую-то неописуемую глупость.
   - А что же, по-вашему, он будет с ними делать? Песни петь?
   Адалет, Иван, Серафима и, не исключено, даже Масдай прикусили языки и медленно повернулись в сторону недоуменно взирающего на них отряга.
   - В смысле? - первым нашла подходящие моменту слова Серафима.
   - Как же еще, по-вашему, он попадет в Старкад? - не теряя надежды просветить непонятливых иностранцев, демонстративно развел руками воин, изображая для особо сообразительных всем своим видом полное отсутствие альтернатив.
   - Старкад - это дворец Рагнарока? - добросовестно пытаясь понять загадочный намек солдата, на всякий случай уточнил Иванушка.
   - Ну, конечно же! - облегченно закивал отряг, энергично мотая спутанной и давно немытой гривой волос цвета тусклой меди. - Старкад - так называется дворец Светоносного. А по-другому - холл павших героев.
   - Павших героев? - словно не веря своим ушам, повторила за ним царевна.
   - Они собираются убить его?! - ахнул Иван.
   Воин фыркнул, воздел очи горе и выразительно постучал себя согнутыми пальцами по лбу1.
   -------------------------------------
   1 - Хотя по лицу его было видно, что хотел он проделать эту операцию со лбом Ивана. И желательно чем-нибудь большим и увесистым.
   -------------------------------------
   - Чтобы попасть в холл героев, воин должен доблестно пасть в бою, иначе после смерти он уйдет в Хел, как какой-нибудь плотник или кабатчик. Но Олаф - парень здоровый. Не посрамит отца. Может, даже достанет человека-другого, прежде чем отправится в Хеймдалл. Будет ему знатная компания...
   - А я думала, его хотят послать в Старкад? - перебила старого воина Серафима.
   - Хеймдалл - страна богов, - снисходительно пояснил разговорчивый отряг, и тут же продолжил размышлять вслух: - Славный бы из парня получился рубака лет через пять... Да и конунг, наверное, неплохой...
   - А кто теперь станет наследником конунга Гуннара? - вспоминая пересказ подслушанной накануне ночью супругой беседы, спросил царевич.
   - Брат его, кто ж еще, - пожал плечами солдат. - Верховный жрец, уважаемый человек. Хотя воин, конечно, был бы лучше... Глядите, Сутулый уже собирает дружину своего брата! Думаю, человек семь мальцу хватит, чтобы отправиться к Светоносному с честью. Интересно, кого Сутулый назначит? Все ветераны, бойцы как на подбор, свое дело знают...
   Увлеченный процессом, отряг позабыл про своих подопечных и устремился с толпой к месту предстоящих проводов на тот свет, чуть поодаль от места жертвоприношения.
   Возбужденная орда отрягов уже отхлынула от капища, нашла ровную площадку, и жрецы теперь сообща расчищали пространство размером с арену цирка. В центре его стоял сын Гуннара, ошарашенный и потерянный, но изо всех сил старающийся казаться гордым и невозмутимым.
   Наверное, у него это не очень хорошо получалось, потому что даже издалека было видно, что цвет его лица гармонично сочетался теперь с колером растрепанной шевелюры.
   Чародей переглянулся со спутниками: о ночной встрече в храме Серафима поведала и ему.
   - Монарх - профессия опасная, я всегда это говорил, - брюзгливо косясь на взволнованную толпу, кисло проговорил он. - Надеюсь, что этот Х... Х... Хлор... Фтор... Бром... Йод... Астат...
   - Хлодвиг, - терпеливо напомнил Иван, не сводящий хмурого взгляда с приготовлений поодаль.
   - Да, он самый. Надеюсь, что он не создаст мне трудностей. Я помню, вчера эта каналья не слишком горела желанием к нам присоединиться.
   - Но, если они убьют королевича, а сам конунг не в состоянии править... это означает, что, забрав и жреца, мы оставляем страну без правителя...
   - Скорее, шайку разбойников без главаря, - пунктуально внесла коррективу в терминологию Серафима.
   - С одной стороны ты, конечно, права... - понурил голову и уперся угрюмым взглядом в ковер Иванушка. - Но с другой это... неправильно... Несправедливо... Может, мы могли бы что-то придумать... помочь... разобраться...
   Волшебник решительно покачал головой.
   - У нас нет времени на справедливость. И, кстати, о времени. Этот... Х... субъект... Где он?
   Сенька быстро нашла и ткнула пальцем в верховного жреца, стоящего в сторонке от общей суеты, непроницаемого и самодовольного, как памятник самому себе.
   - Надо бы спесь-то с него сбить, - буркнул Адалет и направил в его сторону набалдашник посоха.
   По совпадению или нет, но кандидат в конунги вздрогнул, будто его ткнули разогретой иголкой в филе, и безошибочно устремил полный праведного негодования взор на возвышающуюся над толпой дородную фигуру мага-хранителя.
   - Иди сюда, - поманил его пальцем старик.
   Жрец отвернулся было презрительно, но тут же снова подскочил, схватился обеими руками за вновь пострадавший тыл, одарил злобным взглядом чародея и двинулся в его направлении, ожесточенно расталкивая оказывающихся на его пути людей, скрипя зубами и сверкая очами.
   - Сколько времени тебе нужно на сборы? - без предисловий и экивоков задал вопрос в лоб Адалет сразу, как только коварный служитель Рагнарока оказался рядом с ковром.
   - Времени? На сборы? - выразительно, с расстановкой переспросил Хлодвиг, будто недопонял с первого раза, и вдруг уставился в лицо волшебника нахальным смеющимся взглядом.
   Чародей гневно сдвинул брови, но на торжествующего свою мелкую отвратительную победу брата конунга это не произвело ровно никакого впечатления.
   - Отправиться с тобой в путь я могу в любую минуту, о всеведущий и всемогущий Адалет, - издевательски-принижено склонил бритую голову жрец. - Но вот только, боюсь, пользы тебе от меня не будет ровно никакой.
   - Это почему еще? - неприязненно сощурился старик.
   - По одной, очень простой причине, - надменно выпрямил спину и вызывающе скрестил руки на груди отряг. - Я не родня конунгу по крови. И ваш покрытый пылью и плесенью долг - для меня всего лишь нелепая суета.
   - Как?.. - непроизвольно-изумленно поползли брови мага вверх.
   - Маленький семейный секрет, - скользнула по тонким бледным губам Сутулого змеиная усмешка. - И поэтому давайте не будем терять время друг друга. Я покидаю вас, чтобы насладиться грядущим зрелищем не во сне, а наяву, а вы отправляетесь прочь с благодарностью, что моё... несоответствие вашим ожиданиям... не раскрылось в более неподходящий момент. Если вам нужен корабль, вы можете вежливо попросить конунга. Нового. Прощайте.
   - Нет, постой! - прорычал чародей, посох его пыхнул серебром, и фигура жреца застыла в позе застигнутого Горгоной дискобола, так и не завершив начатого разворота на сто восемьдесят градусов.
   - Мне нужен потомок Харальда Рыжего, и этим всё сказано, - угрожающе постукивая толстыми пальцами по посоху, пульсирующему в такт ядовито-оранжевым светом, тихим, холодным, как сталь, голосом проговорил маг. - Если Гуннар болен, а ты ему никто, то я забираю рыжего парня. Приведи его сюда.
   - Не могу. Олуху осталось жить десять минут, - обрел мобильность и равнодушно пожал узкими плечами жрец, безучастно глядя поверх голов иноземцев. - Это воля Рагнарока.
   - Значит, ворон был настоящий? - не выдержала царевна.
   - Да. Это был Хугинн, личный посланник Светоносного, - снисходительно пояснил Хлодвиг.
   - Тогда отложи расправу! - подался вперед маг.
   - Но это не в моих силах! - вскинул руки ладонями вверх, словно призывая своего небесного патрона в свидетели, жрец. - Все слышали, что сказал вестник бога! Мой племянник должен торопиться!.. Да будет так.
   - Значит, мы заберем его силой, - хмуро выступил вперед лукоморец.
   Рука его многозначительно и твердо лежала на рукояти черного меча, так предусмотрительно прихваченного Серафимой из дому.
   Но ни его многозначительность, ни решимость должного впечатления на торжествующего служителя верховного божества не произвела.
   - Еще один мальчик, которому не мешало бы поучиться не лезть в разговор старших, - с насмешливым снисхождением победителя хмыкнул он, не поворачивая головы в сторону Иванушки. - Но, так и быть. Я объясню. Отрягия - страна Рагнарока. Здесь его воля - закон. Против него ваш волхв - ничто. А самонадеянного юнца вроде тебя он смахнет с лица земли как пылинку, и даже не заметит.
   Быстрый взгляд на притихшего и даже как бы ссохшегося и похудевшего чародея подтвердил Ивановы худшие опасения.
   - Я - маг-хранитель, а не бог, - угрюмо буркнул нахохлившийся волшебник в ответ на полный безмолвного вопроса взгляд царевича.
   - И, значит, если ваш Гаурдак всё же надумает вставать, без отряга мы не сможем ничего сделать? - недоверчиво уточнила Сенька. - И проще всего теперь будет вернуться домой и терпеливо ждать, чем всё кончится?
   Адалет, удрученный настолько, что даже пропустил мимо ушей Серафимино "если", которое обычно действовало на него как иголка на шарик, убито пожал плечами.
   - Мы можем забрать с собой Гуннара... - наконец, выдавил он безжизненным плоским голосом, не веря сам себе. - Говорят, в Гвенте есть целебные камни...
   - А если он не доживет до Гвента?
   - Он обязан! - рявкнул маг.
   Если бы больных можно было исцелять усилием воли, то жар желания старого волшебника мог бы сейчас воскрешать из мертвых.
   - Понятно, - сосредоточенно кивнула Сенька. - До Гвента ему не дотянуть.
   - Ну, теперь, когда даже вам стало всё ясно, я, с вашего разрешения, откланяюсь? - издевательски ухмыльнулся Хлодвиг.
   - Стой! - голос царевны прозвучал как удар кнута. - А ты совершенно точно уверен, что ничто не может оставить в живых сына конунга?
   - Нет, - категорично качнул головой Сутулый. - А сейчас...
   Для Ивана это было "нет".
   Для Масдая это было "нет".
   Даже для Адалета это было "нет".
   Для натренированного же Сенькиного уха это прозвучало как "так я вам и сказал".
   Лживая нотка была микроскопически мала, тиха и незаметна для всех обычных людей, но Сенька никогда не относила себя к категории "все", и уж, тем более, "обычные".
   Ушлый Хлодвиг не без основания считал, что всё, что ему не ведомо об искусстве обмана, может уместиться на маковом зернышке.
   Но он не знал, что лесогорские умельцы могли выгравировать на маковом зернышке "Приключения лукоморских витязей".
   Для обычных людей "нет" жреца было монолитной стеной.
   Для ее лукоморско-лесогорского высочества эта стена гостеприимно зияла распахнутыми воротами.
   - Э-э-э... ваше святейшество? - остановил легшего было на обратный курс лукавого последователя Рагнарока искренний голосок Серафимы. - На прощание... можно задать один вопрос? Или нет, даже два?
   - Два? - остановился и надменно усмехнулся Хлодвиг. - Задавай. Этот день стоит двух дурацких вопросов.
   - Большое спасибо вам, что вы так снисходительны... господин верховный жрец... и что понимаете, что глупая женщина может задавать только дурацкие вопросы...
   Господин верховный жрец довольно кивнул.
   - Ну, так вот. Первый вопрос, - перешла к делу после краткого вступительно-убаюкивающего слова Сенька. - Кто такой Ульг?
   - Ч-что?.. - подавился вдохом и почти беззвучно пискнул Сутулый.
   - И сразу второй. Что сделают отряги, если узнают, что ты тайно встречаешься с ним в храме Рагнарока и ведешь... э-э-э... очень любопытные беседы?
   Краска с лица злополучного служителя культа сошла быстрой волной, будто на голову ему вылили ведро белил.
   - К-кто?.. - на грани истерики хрипло шепнул он.
   - Четыре свидетеля - достаточная сила даже в отряжском законодательстве, я понимаю, - безжалостно пошла на добивание противника Серафима1.
   - Нет... Я никогда... не знал... не видел... не слышал... не думал... не смел... не встречал... - потрясенный Хлодвиг словно поставил себе цель приставить "не" ко всем известным глаголам, но Сеньку сегодня проблемы отряжской филологии интересовали меньше всего.
   - Так я что-то плохо расслышала, - учтиво склонила голову на бок она. - Как можно сохранить жизнь сыну конунга?
   - Ни за что... - лицо и губы белее посоха Адалета автоматически прошептали единственно возможный для жреца ответ. - Никогда... Вам не поверят...
   - А, по-моему, единственный способ проверить - попробовать рассказать, - логично рассудила царевна, привстала на цыпочки, набрала полную грудь воздуха, и что было мочи прокричала:
   - Отряги! Воины! Моряки! Все срочно сюда!..
   - НЕТ!!!!!!.. - даже не выкрикнул - взвизгнул обезумевший от страха Хлодвиг.
   Люди с любопытством повернули головы к висящей над землей шерстяной трибуне и их жрецу, застывшему рядом с ней в какой-то странной позе. Некоторые, оттертые за пределы видимости от площадки предстоящей схватки, начали разворачиваться, чтобы оказаться у площадки намечающегося нового развлечения первыми.
   - Сюда, все сюда! - подхватил Сенькину игру Адалет, и его усиленный магией голос громовыми раскатами загремел-прокатился над святилищем. - Верховный жрец Светоносного Рагнарока Хлодвиг Сутулый хочет сообщить всем присутствующим очень важную новость!..
   - Ну, так что мы им сейчас поведаем, ваше хитромудрие? - Серафима с неподдельным любопытством взглянула на белого, как снег с отряжских горных вершин, Сутулого, потом на потянувшихся к ним отрягов с несостоявшимся погибшим героем во главе. - Выбирай... приятель... кто будет с ними говорить, ты или я.
   - Я...
   ------------------------------------------------
   1 - Позже царевна спросила Иванушку, Адалета и Масдая, подтвердили ли бы они, что слышали своими ушами разговор Хлодвига с неизвестным Ульгом, и те без колебаний (в случае Ивана - почти без колебаний, не больше получаса) ответили, что она настолько живо и подробно всё им пересказала, что они словно бы поприсутствовали при этом лично. А личное присутствие, без сомнения, и есть то, что отличает свидетеля от человека - и ковра - таковым не являющегося.
   ---------------------------------------------------
  
  
  
   Парусина, покрывающая Масдая с щедрым запасом, приглушала немного слова разобиженного ковра, но не сильно.
   - Дождь... Ненавижу дождь... и снег ненавижу... И град... не перевариваю... И туман... терпеть не могу... И какой вообще идиот придумал, что добраться до этого Хеймдалла можно только во время дождя... Какой солнцебоязненный маньяк... Какой старый гриб... Какая мокрохвостая лягуша...
   - Эй, ты, поосторожней там с выражениями... - хмуро, но нерешительно здоровый рыжий парень постучал костяшками пальцев по укрытой брезентом шерстяной спине. - Пусть мы на тебе сейчас летим... но я не позволю так говорить про самого Рагнарока!.. И ему виднее, как простые смертные должны попадать в его чертоги. По радуге - значит, по радуге. Сказал бы по отражению в луже - попадали бы по отражению в луже! А радуги без дождя не бывает, это даже в Шатт-аль-Шейхе должно быть известно.
   - Если уж этот ваш Рагнарок такой сообразительный, то мог бы придумать и что-нибудь попрактичнее дифракционного оптического явления в качестве дороги, - не замедлила сбогохульствовать и Серафима, дождь, а заодно и отрягов, не переносящая не меньше Масдая.
   - Он - бог мудрости, к твоему сведению! - обиделся за Светоносного рыжий юноша.
   - А мне все равно, за что он у вас отвечает, - тут же донеся в ответ сердитый шуршащий голос, воодушевленный поддержкой царевны. - Но если он не понимает, что во время дождя порядочные ковры должны лежать дома, на печи, то мудрости у него - не больше, чем в твоей рогатой шапке!
   - Он самый мудрый из всех смертных и бессмертных! - обидчиво набычился и сжал кулак на рукояти меча Олаф. - И поэтому он стал повелителем всех наших богов, всего Хеймдалла!
   - А я-то думала, что он стал повелителем всех ваших богов потому, что самый сильный, - иронично ухмыльнулась Сенька.
   - Рагнарок Светоносный - бог войны, - с видом миссионера, читающего лекцию племени мумбо-юмбо, проговорил сын конунга. - Но еще он бог мудрости, музыки и поэзии.
   - Таланты его вельми разнообразны еси, - предусмотрительно отвернулась в сторону Адалета и скроила ироническую мину царевна.
   Отряг насупился, и в ожидании подвоха покосился на нее.
   - Ты издеваешься?
   - Да что ты, как я могу! - с гипертрофированным ужасом воззрилась на него Серафима. - Рагнарок - бог мудрости. Натурально. Ясен пень. Чего же еще. Смотришь на отрягов, и понимаешь, что их верховный бог - главный по мудрости, поэзии и музыке. Сомневающегося да поразит фортепьяно с чистого неба. Тамам.
   - У нас есть скальды, - так и не решив, насмешничает над ним иноземная царевна или нет, на всякий случай осторожно сообщил рыжекудрый королевич. - Они играют на гуслях и сочиняют всякие там оды, песни... сказания...
   - Про войну? - предположила Сенька.
   - А как ты додумалась? - удивился он.
   - Вот такая я догада... - ехидно усмехнулась та. - Тебе-то бы не в жизнь не сообразить. У вашего-то брата все мозги хранятся в одной голове, и та - на том конце радуги.
   - Че-го?!..
   - Олаф?.. - торопливо постучал по плечу королевича Иван, начавший не без причины опасаться за направление развития разговора со всеми вытекающими последствиями. - Олаф!..
   - Чего еще тебе?
   - А-а... ты, случайно, не в курсе... э-э-э... кто такой Ульг? - нашелся Иванушка.
   - Ульг? - в один миг позабыл про язвительную спутницу и подозрительно вперился в лукоморца юный отряг. - А ты откуда про него знаешь?
   Царевич прикусил язык и быстро бросил вопрошающий взгляд на супругу. Она в ответ поджала губы и пожала плечами.
   - Мы обета молчания Сутулому не давали.
   - Сутулому? - еще больше насторожился королевич. - Какие у вас с ним делишки?
   - Делишки бывают у мышки, - отрезала Серафима, и готовый выложить всё начистоту Иванушка предусмотрительно захлопнул рот.
   Сын конунга вскочил, гневно сжимая кулаки и раздувая ноздри, но Масдай как бы невзначай заложил крутой вираж, и рыжий здоровяк, не удержавшись, повалился боком на мешки с припасами, продемонстрировав затянутому заплатками туч небу полусбитые подковки на подметках.
   - Эй!.. Это еще что такое?!.. - просвистевшая мимо уха нога пятьдесят второго размера пробудила от послеобеденной дремы мага-хранителя. - Лукоморцы, немедленно поставьте отряга на место!
   Обрадованная высочайшей индульгенцией на применение крайних мер, Сенька схватилась было за рукоятку ножа, но, к ее разочарованию, волшебник не вовремя углядел ее телодвижение и с пронзительной ноткой паники в сиплом со сна голосе торопливо заверещал:
   - На ноги поставьте его, на ноги!!!.. Совсем без меня с ума тут посходили!.. Время идет, радугу искать надо, во все глаза глядеть по сторонам, а они тут распетушились, как конокрады на базаре!
   Напомнив, кто тут главный, чародей отвернулся, изображая высшую степень недовольства, а сам украдкой протер рукавом слипшиеся глаза, делая вид, будто он просто размышлял о непреходящем и вечном, а вовсе не спал посреди белого дня, как самый обычный пенсионер.
   - Пусть они мне скажут, откуда они знают про Ульга, и что он имеет общего с моим дядей! - стиснув зубы, прорычал отряг, самостоятельно, хоть и не слишком ловко принимая вертикальное положение на выписывающей горки и волны упругой спине Масдая.
   Рука его как бы невзначай легла на рукоять широкого тяжелого меча, да там и прилипла.
   - А волшебное слово? - язвительно вопросила Сенька, демонстративно пренебрегая плохо скрытой угрозой.
   - Ч... что?.. - опешил Олаф, непроизвольно разжал кулаки и смущенно уставился на единственного специалиста по волшебным словам в их компании в ожидании подсказки.
   Пока озадаченный Адалет раздумывал, не вздумал ли единственный отпрыск Гуннара подшутить над ним, "Пожалуйста" Ивана и "Криббль-Краббле-Круббле" Масдая прозвучали почти одновременно.
   Олаф дернул плечами, фыркнул: "Ты меня за дурака принимаешь?", повернулся к Сеньке и уверенно повторил:
   - Криббль-Краббле-Круббле! Скажи мне...
   После такого вступления злиться дальше на исполненного собственной важности и значимости королевича не смогла даже Серафима.
   Отхохотав положенное под сердито-сконфуженным взором рыжего парня, она выложила ему всё, как на духу.
   - То есть, он это всё это заранее спланировал, получается, что ли?.. - жалко хлопая рыжими ресницами, позабыв сердиться на лукоморскую парочку, болезненно скривился отряг.
   - Ты так доверял своему дядюшке? - удивился Иван.
   - Нет, конечно! - вскинулся Олаф, словно его снова заподозрили в менее чем потрясающих умственных возможностях. - Да я лучше гада подколодного себе за пазуху засуну, чем ему доверюсь! Но Светоносный... Ну, Рагнарок... Повелитель всех богов Хеймдалла... Я про него говорю... Получается, что он хотел, чтобы дядя стал конунгом после смерти отца... но вместо того, чтобы прямо сказать... вместо этого он посылает Ульга... чтобы тот тайно сговорился с Сутулым... Зачем?..
   Королевич мыслил вслух, старательно шевеля губами, хмуря брови и морща лоб, словно читал неизвестный текст на малознакомом языке. Дойдя же до первого вопросительного слова в потоке своего сознания, он замолк недоуменно, и огненно-рыжие брови его взлетели домиком да так и застыли - будто мимическое воплощение идеи вопросительного знака.
   - А, может, это вовсе и не Рагнарок затеял? - отбросив на время вражду по отношению к представителю народа грабителей и пиратов, заработал изощренный в каверзах и хитростях ум Серафимы.
   - Но это был его ворон!.. - в мучительных поисках ускользающей истины Олаф поскреб грязной пятерней квадратный подбородок, покрытый рыжим пушком как забытый в буфете хлеб - плесенью, пародией на модные среди его соплеменников бороды.
   - Это и веслу понятно! - убеждая то собеседников, то ли себя, продолжил он. - Кого же еще, как не Рагнарока?.. Имя этого ворона - Хугинн, что означает "Мысль". Хугинн и Мунинн - два посланника Светоносного...
   - А что означает "Мунинн"? - не сдержала любопытства царевна.
   - Что?.. А, Мунинн... "Память", - недоверчиво, в ожидании подвоха, глянул на нее отряг, но, не дождавшись, немного расслабился и продолжил. - Что я хотел сказать?..
   - Про птичек, - любезно подсказал Масдай.
   - А, ну да... Я хотел сказать, что оба священных ворона - вестники Светоносного, это известно каждому ребенку... Но если Рагнарок сначала посылает Ульга...
   - Так кто такой всё-таки этот ваш Ульг? - и без того не слишком стройные и стойкие ряды умозаключений потерянного и удрученного отряга снова были рассеяны - на это раз Адалетом.
   - Что?.. - снова вынырнул из омута уныния и насторожился королевич, - А-а... Ульг... Ульг - это дух раздора и предательства. От него все шарахаются, как от прокаженного. И боги, и люди. И... и... Что я хотел сказать?
   - Про Ульга и Рагнарока, - напомнил Иван.
   - И про птичек, - прошелестел Масдай.
   - Да. Вообще-то, я хотел сказать, что сказать, будто посланцы Рагнарока могут сказать... сказать, будто сказать, что сказать... Хель и преисподняя!!! - взорвался, не выдержав непривычных умственных усилий, молодой воин. - Сказать, будто Рагнарок попросил Ульга выполнить его поручение - это всё равно, что сказать... сказать... сказать... что вон это - кривое коромысло, а не радуга!..
   - Где?!..
   - Где коромысло?!..
   - Где радуга?..
   - Вон!..
   - Точно!..
   - Радуга!..
   - Скорей туда!..
   - Масдай!..
   - Уже лечу-у-у-у-у!!!..
  
  
  
   Путь вдоль дифракционного оптического явления, ведущего в горнюю обитель отряжских богов, занял меньше, чем они предполагали.
   Через два часа ускоренного лета сквозь возникшую на полдороги пелену перламутрового тумана - в ушах только воздух свистел, да разъяренные вопли оставленного не у дел стража многоцветного моста звенели - великолепная пятерка вырвалась метеором на белый свет и оказалась...
   Оказалась...
   Оказалась...
   - Где это мы?..
   - Н-не знаю... - недоуменно покрутил головой сын конунга и почесал в железном затылке рогатого шлема. - Если я ничего не путаю, то это - Стеклянное1 озеро... а там, налево, тогда Затерянный лес ... наверное... а к югу, значит, днях в двух пешего пути, Хольмстадт...
   ----------------------------------
   1 - Нация с более развитой промышленностью и торговлей назвала бы аналогичный водоем Хрустальным.
   -----------------------------------
   - То есть, ты хочешь сказать, что мы всего лишь оказались там, откуда пришли? - недовольно сдвинул кустистые брови и скрестил руки на пухлой груди маг-хранитель.
   - Н-ну да... - нерешительно, словно чувствуя себя по какой-то непонятной причине виноватым, пробормотал Олаф. - Вроде...
   - А вон те горы как у вас называются? - даже столкнувшись с полной и безоговорочной неудачей, Иванушка рассчитывал выжать из нее максимум новых знаний.
   - Горы? - переспросил отряг и снова закрутил головой. - Какие горы?
   - Вон те, - услужливо развернул за плечи сотоварища по экспедиции царевич и ткнул пальцем во вздымающуюся на горизонте и растворяющуюся в облаках зазубренную серую вершину.
   Рыжий воин прищурился, потом приложил ко лбу козырьком ладонь размером с ротную походную сковородку, потом вторую...
   - Там не должно быть никаких гор, - уверенно изрек, наконец, он и решительно отвернулся, будто с географией принцип "с глаз долой - из карты вон" срабатывал в ста случаях из ста. - Там лес. Без названия. А за ним - еще одно озеро. Гусиное. Мы там в прошлом году охотились. А еще дальше - холмы. Тоже сами по себе. И фьорды. Безымянные.
   - То есть, ты имеешь в виду, что с прошлого года ваши сами по себе холмы сами по себе же и подросли, или что мы всё-таки не в Отрягии? - терпеливо, словно разговаривая с маленьким ребенком, уточнила Серафима.
   - Слушайте, пассажиры, а, может, вам лучше на эти глупые горы своими глазами посмотреть? - ворчливо предложил шершавый шерстяной голос. - А то пока вы разберетесь, где гора, а где нора, тут до следующего дождя провисишь как проклятый между небом и землей... Если не до второго Эксперимента...
   И, не дожидаясь согласия или возражений, ковер взял инициативу в собственные кисти и резво устремился к заоблачной цели.
  
  
  
   Чем ближе подлетал маленький отряд Адалета, тем яснее становилось, что ни одному холму в мире, старайся он хоть тысячу лет, за год так не вырасти.
   Эта гора была образцом того, чем хотел бы стать любой добропорядочный холм в последующей жизни.
   Чтобы приобщиться к недостижимому идеалу в настоящем, заурядной выпуклой неровности земной коры пришлось бы для начала провести эпиляцию всей поселившейся на ней растительности, выдворить различных мышек, ящерок и прочих барсуков, одеться в серый гладкий стильный каменный костюм, а также вытянуться метров эдак на тысячу-другую вверх.
   Последним штрихом совершенства стало бы огромное строение неизвестного назначения, заменившее неопознанной горе вершину, срезанную словно исполинским ножом чуть повыше облаков.
   - Что это?.. - благоговейным шепотом вопросил царевич, когда до огромного сооружения безвестных архитекторов-альпинистов оставалось не больше ста метров.
   - П-по-моему... п-по-моему... п-по-моему...
   Рыжий воин попытался одновременно побледнеть и покраснеть.
   Эффект получился психоделический.
   - Ну же, говори! - нетерпеливо потребовал маг, сердито пристукнув при этом посохом к вящему неудовольствию Масдая.
   - П-по-моему... это С-с-старкад... д-дворец Р-Рагнарока... - выговорил, наконец, отряг дрожащими, как осенний лист, губами.
   И вдруг он всхлипнул еле слышно и торопливо отвернулся.
   - Б-бедный... бедный отец...
   Сердце Сеньки дрогнуло.
   - Мне жаль... что он так серьезно болен... - намеренно не разбираясь в чувствах и мыслях, чтобы ненароком не прийти к заключению, что не так уж ей этого и жаль, проговорила в знак утешения и сочувствия царевна.
   - Мне тоже... жаль... что его не убили в том рейде... - еле слышно пробормотал отряг.
   - Что-о?!..
   - Ведь если он умрет в своей постели, он никогда не попадет во дворец павших героев!.. - жалобно воззрился на нее Олаф затуманенным голубым взором. - А ты представляешь, какое это счастье! Павших смертью героя воинов привозят туда с поля битвы на своих крылатых конях могучие брунгильды! Такое ж выпадает раз в жизни! Ты только подумай!.. Погляди на эту красоту хорошенько!.. Старкад не просто огромный - он гигантский! Ты представляешь - в нем пятьсот сорок дверей, в каждую из которых могут войти шеренгой восемьсот воинов в полном снаряжении! А в каждом очаге можно зажарить одновременно тысячу быков! А крыша его сделана из щитов, принадлежащих тем самым павшим героям, что обитают теперь в нем1!.. Жизнь избранников Светоносного наполнена счастьем и радостью каждый миг! Весь день они сражаются друг с другом, а вечером раны их заживают, появляются накрытые столы, и они пируют без устали всю ночь!..
   --------------------------------------
   1 - Насколько пробитый и порубленный в бою щит пригоден к использованию в качестве защиты от дождя и снега - второй вопрос.
   ---------------------------------------
   - А утром? - тупо уточнила Серафима в ожидании описания ежесекундного отряжского радостного счастья.
   - Утром сражаются.
   - До вечера?
   - До вечера.
   - А вечером?
   - Пируют.
   - А следующим утром?..
   - Опять сражаются, - несколько раздраженнее, чем хотел, повторил королевич.
   - До вечера?
   - До вечера.
   - А вечером пируют?
   - Ну, да! А что же еще им еще там делать, по-твоему?..
   - Вот счастье-то-о-о... - сжала щеки ладошками царевна.
   - Ага, теперь ты тоже поняла! - искренне обрадовался он.
   - А чего тут не понять-то? - вздохнула она, отвернулась и задрала голову на приближающуюся махину так, что шапка едва не свалилась.
   Вблизи дворец Рагнарока был еще огромнее, чем она предполагала, даже после брызжущих восклицательными знаками описаний восторженного сына конунга. При внимательном рассмотрении становилось ясно, что он был даже не построен - выращен из или вместо отсутствующей вершины скалы. Угрюмый гладкий серый камень, влажно поблескивающий даже при полном отсутствии дождя, черные провалы окон, куда как мошка залетали в наивной надежде на вечернюю поживу стервятники и прочие Хугинны, черепица дырявых щитов, нависшая над ними... Архитектурными излишествами вроде колонн, балконов и прочих карнизов зодчий верховного бога северного края своего клиента явно не побаловал, и назвать обиталище бога поэзии и мудрости "сараем" не позволяли только размеры.
   - Ну, что, в двери или в окно? - ворчливо прервал ее созерцание Масдай.
   - А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!..
   - Хель и преисподняя!!!!!!!..
   - У-у-у-у-у-у-у!!!!!!..
   Как бы в ответ на его вопрос в зияющую чернотой в предзакатный сумерках дверь - ту самую, пропускной способностью в батальон - вылетел кувырком, яростно изрыгая проклятия и теряя меч, щит и сапоги, человек в рогатом шлеме отряга, за ним другой, третий... Но не успел ковер и помыслить о последовательности перехвата будущих жертв гравитации, как рогатые летуны, словно мячики на резиночках, достигнув точки максимального удаления и осыпав изумленных путников остатками отделяющегося снаряжения, с такой же скоростью влетели обратно.
   Потерянное имущество, нерешительно полежав на возмущенном до глубины утка ковре пару секунд, вдруг словно спохватилось, взлетело и кинулось вдогонку хозяевам, толкаясь и пинаясь при этом с не меньшим азартом, чем их владельцы.
   - В окно, - твердо заявил Адалет, проводив задумчивым взглядом вполне опознанные летающие объекты.
   Возражений не последовало, и Масдай, оскорблено проигнорировав негостеприимный дверной проем, направился к ближайшему окну.
   Приземлившись на подоконнике - его ширины как раз хватило, чтобы он поместился в длину полностью - ковер устало расслабился и вытянул кисти.
   - Ну, глядите, куда теперь, - пробормотал он. - Самое главное - поближе к печке... Влажность тут повышенная... Ревматизм так схватишь - и не поймешь, когда... Или грибок... Или плесень, спаси-сохрани...
   Оставив Масдая брюзжать и жаловаться, люди не без труда поднялись на затекшие в самые неожиданные места конечности и, разминаясь на ходу, приблизились к краю подоконника, выходящему на почти утонувший в сумерках холл.
   В холле кипела битва.
   Сотни, тысячи, десятки тысяч бородатых рыжих мужиков в одинаковых рогатых шлемах и самых разнообразных доспехах, а также без оных, рубили, кололи, молотили и кромсали друг друга с упоением, достойным лучшего применения.
   - А как они отличают, кто здесь свой, кто чужой? - болезненно вздрагивая при каждом ударе, достигающем цели, повернулся к отрягу царевич.
   Тот глянул на него, как на умственно отсталого, но до объяснения снизошел.
   - Тут нет чужих. Тут все свои. Чужих здесь быть не может, южанин.
   Не сразу сообразив, что последнее прилагательное относится к нему, Иванушка оглянулся, но, не обнаружив ни невесть откуда явившихся узамбарцев, ни прибившихся в последнюю минуту шатт-аль-шейхцев за спиной, пришел к озадачившему его выводу, что "южанин" - это он.
   - И за что они так друг друга?..
   - Вань, было бы за что - поубивали бы, - положила ему руку на плечо Сенька. - А так - ни за что. Охота драться - и дерутся. Ты лучше по сторонам гляди - может, главного узришь. А то по этакому дворцу можно неделю пролетать и его не найти.
   Иван послушно окинул сумрачным взглядом простирающееся у его ног поле боя размером с пять территорий легендарной Этики, но все, кто попадал в поле его зрения, получали по головам, плечам и прочим частям тела размашисто, от души и без особого пиетета.
   - Главный - это которого бьют больше всех, или меньше? - хмуро поинтересовался он, не ожидая ответа.
   - Да Рагнарок неприкосновенен!!! - взвился Олаф, как будто лукоморец предложил ему самому ткнуть пару раз мечом в Светоносного. - Как тебе такое вообще в голову...
   И тут угасающий солнечный диск за их спинами коснулся горизонта.
   В эту же самую секунду грохот битвы перекрыл могучий рев исполинского сигнального рога, и все дерущиеся, уже не дерущиеся, равно как и те, кто, по виду, уже никогда не будет драться, как по мановению волшебной палочки поднялись в воздух - многие из них всё еще пытаясь достать противника, от которого его оторвал ночной полет, или просто оказавшегося под горячей рукой соседа.
   Одновременно в стенах вспыхнули лесным пожаром и запылали бесчисленные очаги, а на их вертелах материализовались и закрутились, подрумяниваясь на глазах, неразделанные туши диких вепрей и быков.
   - Сейчас будет пир! - как завороженный, следил жадными горящими глазами за происходящим внизу рыжий королевич.
   - Пир на весь мир... - рассеяно пробормотал Адалет, озирая цепко очистившееся пространство внизу. - И хозяин на огонек заглянет... будем надеяться...
   И пир явился.
   Сначала под болтающимися ногами развоевавшихся отрягов материализовались длинные столы и скамьи - бесконечный ряды незамысловатой мебели, излиновывающей бескрайний холл как старательный писец - гроссбух.
   А потом начались чудеса.
   Откуда ни возьмись, на чисто выскобленные доски столешниц спустились и покрыли их ослепительно белые накрахмаленные скатерти. На них стали вылепливаться прямо из воздуха, один за другим, запотевшие фигуристые медные кувшины шатт-аль-шейхской работы, тучные лукоморские самовары, бемские граненые графины цветного стекла, покрытые капельками холодной испарины, тонкошеие, окутанные пылью веков бутылки...
   Не успели запоздалые гости ахнуть, как к посуде на столе присоединились фужеры, рюмки, стопки и бокалы всех фасонов, цветов и калибров, а за ними, как цыплята за наседками, выскочили на белоснежную поверхность из ниоткуда супницы с супами и салатницы с салатами, сливочники со сливками и соусники с соусами, розетки с вареньем и креманки с кремом-брюле, длинноногие вазы с фруктами и чаши в виде раковин1 для омовения пальцев...
   ---------------------------------------
   1 - Некоторые - в виде раковин морских.
   ---------------------------------------
   Фарфоровые тарелки - побольше, поменьше, с орнаментом попроще и позамысловатее, или просто с золотыми каемочками, не заставили себя ждать. А уж за ними последовали-окружили серебряные ножи и ножики, вилки и вилочки, ложки и ложечки - штук по пять с каждой стороны, выложены ровненько, по ранжиру, только блестят-переливаются в свете свечей в мельхиоровых подсвечниках. Рядом с ними, как вычурные короны неоткрытых царств или причудливые цветы неведомых растений, расположились-распустились крахмально-ломкие льняные салфетки.
   В воздухе зазвенела, перекатываясь обволакивающими волшебными волнами, чарующая музыка арфы и челесты.
   - Вот это да... - не веря своим глазам, ушам, а, заодно, и остальным чувствам, восхищенно выдохнула Серафима.
   - Никогда бы не подумал, что... - начал было Адалет, но что именно ни в век не пришло бы в голову древнему магу-хранителю, так и осталось тайной, покрытой крахмальной салфеткой.
   Потому что журчание сладостных нот перекрыл гневный громовой рев.
   - ФРИГГ!!!!!!!!!!..
   Музыка оборвалась нестройным аккордом.
   - ФРИГГ!!!!!!!!!..
   Ответом громогласному недовольному была вызывающая, звенящая тишина.
   - Я кому сказал!!! А ну сделай всё по-хорошему быстро!!!
   - Открой глаза, старый. Это и есть - "по-хорошему", - прокатился над застывшим холлом не менее раскатистый упрямый женский голос.
   Женщина была обречена на поражение, у нее не было ни одного шанса ни противостоять грозному мужчине, ни оставить созданную ей застольную гармонию, и она это понимала...
   Но не желала сдаваться без боя.
   - Ты погляди, как всё красиво и аккуратно! Как всё сияет и свер...
   - Убери этот хлам немедленно, пока я сам не взялся за это!!! Герои жаждут и томятся! Они заслужили настоящий пир, а не твои выкрутасы! В куклы до сих пор не наигралась, клуша?
   - Да как ты!..
   - Молчи!!! Ты ничего не понимаешь своими куриными мозгами, но всюду лезешь в мужские дела! И это уже не в первый раз!
   - Мне надоело...
   - Вот и угомонись! Запомни, наконец, что перед тобой не какие-нибудь заморские фифы, а могучие воины своей страны! Герои! Гиганты!
   Герои и гиганты одобрительно взревели и заколотили мечами, палицами и топорами кто об щиты, кто - о шлемы соседей.
   - Почему ты считаешь... - сделал последнюю, отчаянную попытку неизвестная хозяйка, но и она была обречена на провал.
   - Я считаю до трех, Фригг! - угрожающе рыкнул тот же мужской бас. - И если ты не исправишь всё, как надо... Раз... Два...
   Женщина снова проиграла.
   Мягкий свет от свечей, окружавший столы, мигнул и погас, а когда колоссальный зал снова озарился, то оранжево-красные тени громадных очагов и жаровен заплясали на стенах, полу и сердитых лицах явно зависевшихся героев.
   Скатерти и всё, что было на них, бесследно исчезло, и на глазах у запоздалых посетителей закрутилось волшебство иного рода.
   С потолка на голые доски столешниц с грохотом обрушились двадцатилитровые бочонки, источающие кислый запах эля. Следом за ними с сухим стуком дождем посыпались двухлитровые деревянные кружки, блюда, размером со щиты1, а на них - по половине бараньей туши.
   Место тарелок заняли ломти черного хлеба сантиметров десять толщиной, а на них - ломти дымящегося2 мяса.
   -----------------------------------------
   1 - Присмотревшись, лукоморцы обнаружили, что это и вправду были щиты - круглые, выпуклые, медные - чтобы сок не протекал.
   2 - Подгорело и местами обуглилось.
   -----------------------------------------
   Притихшие было при первых звуках ссоры отряги оживились, радостно загомонили, и плавно опустились на заскрипевшие под их и оружия тяжестью лавки.
   Оружие из их рук испарилось, но зато откуда-то из-под столов выскочили поджарые гончие, и преданными голодными глазами уставились на ломящиеся под бременем мяса и костей столы.
   - Герои мои! Отряги! День прошел славно! Так встретим же ночь с весельем! - прогремел над вояками, радостно потирающими так и оставшиеся немытыми руки, тот же голос, но теперь уже тише и добродушнее. - Пейте, пока не сможете выпить больше ни капли!.. Ешьте, пока ни единой крошкой больше не поместится в ваши утробы!.. Одна капля - это не море!.. Одна крошка - это не хлеб!.. Веселье и горе - два берега одного фьорда!.. Один день и вечность...
   - За Хеймдалл! За Старкад!.. - воззвал, перекрыв недосказанную фразу, другой голос - хриплый и грубый.
   - Во имя Рагнарока!!! - вступил третий, мелодичный и сильный, и темные, немытые со дня сотворения Хеймдалла кружки сами по себе наполнились до краев пенистым мутным пивом.
   В ноздри ударил убойный запах неопознанных злаков, наскоро сваренных с недозрелым хмелем.
   "Так вот что значит - "злачные места"... - про себя усмехнулась Сенька.
   - Во имя Рагнарока!!!.. - дружным ревом отозвались отряги, с глухим стуком сдвинули кружки, расплескивая эль на себя, кушанья и собак, и пиршество длиною в ночь началось.
   - Он где-то справа, - решительно ткнул пальцем в заявленном направлении чародей, едва улеглось последнее эхо раскатистого голоса Светоносного. - Полетели. В конце концов, время ужинать, а нас тоже приглашали.
   - Его приглашали, - педантично уточнил Иванушка, вежливо качнув головой в сторону зачарованно глазеющего на происходящее внизу королевича, но маг отмахнулся:
   - Где один, там и четверо...
   - Не четверо, а пятеро... - поправил его ворчливо шерстяной голос. - Надеюсь, в меню павших героев Отрягии входит мята, выбивалка и печка...
   - Вперед!
   И они полетели направо.
  
  
  
   Искать долго источник тостов не пришлось - в самом конце холла возвышался монументальный каменный помост в рост человека. На нем стоял длинный стол, точно такой же, как и его собраться внизу, а за столом сидели трое.
   Вернее, двое сидели, а третий стоял между ними и увлеченно что-то говорил, преувеличенно-оживленно жестикулируя.
   - Если один из них - не Рагнарок, то я - ученик свинопаса, - довольно изрек Адалет и самодовольно похлопал Масдая по спине:
   - Рули туда, старина. Ты когда-нибудь видел богов?.. - выспренно вопросил он исполнительное транспортное средство. - Ну, так узришь сей...
   - Ну, видел. А что? - скучающим пыльным голосом отозвался ковер, послушно ложась на указанный курс.
   - Кхм... Да?.. - разочаровано отозвался волшебник и как будто стал на два размера меньше. - Ничего. Просто интересно. А ты, Иван? Серафима?
   Иванушка ответил коротко "да", Сенька же задумалась, демонстративно задрала голову вверх и стала медленно загибать пальцы.
   - Раз... два... три... Ну, штук пять как минимум, - наконец сообщила она и перевела невинный взор на чародея. - А ты?
   - Эй, любезный, можно побыстрее? - недовольно постучал по Масдаю вместо ответа маг.
   Но торопиться было некуда - президиум банкета был уже метрах в двадцати от них и быстро приближался.
   Сенька окинула любопытным взглядом погруженную в беседу троицу.
   Слева сидел чисто выбритый молодой мужчина с распущенными по плечам и тщательно расчесанными и завитыми темно-рыжими волосами. Полуприкрыв глаза, он почтительно прислушивался к тому, что говорил его сосед слева.
   А слева от него, небрежно облокотясь о край стола и повернувшись в пол-оборота к собеседнику, расположился обритый налысо старик с бородой, заплетенной в длинную тонкую косичку - продолжение подбородка. На лице его застыло выражение человека, заучившего наизусть за ночь всё содержимое сборника "В мире мудрых мыслей": заторможенный, слегка изумленный, слегка расфокусированный взгляд в подсознание, озадачено склоненная набок под тяжестью огромности мироздания голова, медленно шевелящиеся в непрерывном диалоге с вечно меняющейся Вселенной губы. В такт своим словам он дирижировал толстым коротким куском колбасы, зажатым в облитых жиром пальцах.
   Длинноволосый отрешенно, словно в экстазе, кивал.
   Между двумя сотрапезниками, скрестив руки на груди, возвышался еще один, замотанный в шкуры, как шарпей. Из-за копны густых спутанных волос и бороды, которых хватило бы с лихвой на обоих его соседей по столу, да еще на пару отрягов внизу, ни возраста, ни выражения лица его было не разобрать. Но Серафима почему-то казалось, что дегустация хеймдаллского эля началась для него сегодня задолго до наступления темноты. Единственным украшением его персоны был тонкий сыромятный ремешок, стягивающий на уровне левой щеки прядь толщиной с палец.
   Масдай остановился в метре над столом и завис.
   Президиум визитеров не заметил.
   Если опергруппа рассчитывала на юного отряга по части протокола, надлежащих приветствий и прочих процедур, приличествующих двору верховного божества его страны, то она крупно просчитались. Едва завидя помост, стол и беседующих о чем-то небожителей, Олаф бухнулся на колени, прижался лбом к недовольно ощетинившимся ворсинкам ковра, да так и замер, бормоча: "Рагнарок... Рагнарок... во имя Рагнарока...".
   Не полагаясь более на охваченного и выхваченного религиозным экстазом из окружающей действительности рыжего королевича, маг-хранитель решил взять бразды правления в свои руки и со всей мочи, чтобы наверняка перекрыть шум и гам пиршественного зала, гаркнул: "Приветствую!!!".
   Совершенно случайно аналогичные идеи пришли одновременно еще в две головы, и Серафима громко и четко, хоть и не совсем одобрительно, рявкнула "Здрассьте!!!", а Иванушка - не менее громко и четко, стараясь перекричать тысячи еще почти трезвых героев, Адалета и Серафиму - "Приятного аппетита!!!".
   Борода косицей закашлялся, подавившись куском кровяной колбасы, борода без прикрас пролил на грудь, бороду и всё и всех, что было ниже, свой эль, а бритый кудрявый подпрыгнул и прикусил язык1.
   -------------------------------
   1 - Что не помешало ему несколькими секундами позже высказать всё, в мельчайших подробностях и деталях, что он думает про внезапно сваливающихся на головы честным богам обнаглевших смертных.
   ------------------------------
   - И-извините... - смутился Иван. - Я... то есть, мы... не хотели вас напугать...
   - Напугать?!.. - пришел в себя, побагровел и вскочил на ноги борода косичкой, яростно смахивая липкое пиво с бритого шишковатого черепа себе на плечи.
   Незримая сила опустила отчаянно протестующего Масдая почти вровень со столом, и поздние гости оказались глаза в глаза с горними повелителями Отрягии.
   - Да знаешь ли ты, с кем говоришь, смертный?!
   Иван забыл, что риторические вопросы ответов не имеют, и честно мотнул головой:
   - Нет. Но мы ищем Рагнарока, верховного бога отрягов. Не могли бы вы подсказать...
   - Рагнарока?.. - вытаращил мутные от эля глаза и утробно расхохотался борода метлой. - Рагнарока?!.. Ну, так вы его нашли!
   - Очень приятно, ваше всемогущество, - протянул говорящему короткую пухлую ручку чародей. - Адалет, маг-хранитель...
   По произведенному эффекту рука вполне могла быть невидимой.
   - Рагнарок - это я, - скрестил руки на груди борода косицей и тяжелым хмурым взглядом пригвоздил прибывших к месту. - По какому праву простые смертные незваными гостями врываются в мой дом?
   - Незваными гостями нас не назовешь, ваше всемогущество, - оскорблено покраснев, убрал на посох не замечаемую никем руку волшебник. - Сегодня вы призвали к себе некоего Олафа, сына конунга Гуннара...
   - Ну, и кто из вас сын Гуннара? - пьяно хихикнул борода метлой и толкнул локтем в ухо кудрявого, чтобы тот посмеялся его шутке.
   Кудрявый почему-то изменился в лице и юмора не понял.
   - Ты, старик? Ты, дылда белобрысая? - стал тыкать поочередно пальцем в визитеров борода. - Ты, короты... Да ты девчонка!!! Что баба делает в царстве героев?!
   - Достань свой меч, и мы посмотрим, кто из нас герой, а кто баба! - ощетинилась как дикая кошка Сенька.
   - Немедленно извинись перед моей женой!.. - подскочил Иван.
   - Да я тебя!.. - взмахнул опустевшей, но всё еще увесистой кружкой лохматый.
   - ТИХО!!! - рыкнул борода косицей, и в мгновение ока на помосте и во всем холле воцарилась тишина - даже дрова в очагах замокли на полутреске. - Где он? Где сын конунга?
   - Я здесь, у ног твоих, о великий и вечный, о всемогущий и всесильный, о затмевающий солнце и попирающий луну, о мудрейший из мудрых... - донеслось приглушенное из-за мешков с припасами.
   Отряд Адалета разинул рты - в таком красноречии заподозрить отпрыска злосчастного предводителя отрягов еще минуту назад не мог никто.
   Но, похоже, впечатлены были не они одни.
   - Поднимись, смертный, - слегка умиротворенный, Рагнарок милостиво повел рукой, и трепещущий, как дуб в землетрясение, отряг выпрямился во весь рост. - Значит, это и есть сын старого рубаки Гуннара? Яблоня от яблока недалеко падает... Хм, хм, хм... А ну-ка, поворотись-ка, сынку...
   Повинуясь желанию Светоносного, бело-красный до корней рыжих волос королевич1 поднялся в воздух на полметра над ровной спиной ковра и сделал два полных оборота вокруг своей оси - сначала вертикальной, потом - горизонтальной.
   -------------------------------
   1 - Сенька впервые поняла, что означает выражение "кровь с молоком".
   -------------------------------
   Завершив осмотр, Рагнарок опустил его назад и с сомнением повернулся к кудрявому.
   - И что в нем такого особенного?
   - Лишь Провидению известно, - опустил очи долу и сильным мелодичным голосом проговорил тот. - Прорицательница Волупта - сомневаться в ее видениях не можешь даже ты, испивший из чудодейного источника Мимнир - предрекла, что он и есть тот единственный, кому по силам отыскать Граупнер.
   Рагнарок хмыкнул, выражая осторожное сомнение.
   - Правда, она ничего не говорила насчет того, что он заявится сюда, не распрощавшись с суетой Белого Света, - неодобрительно покалывая юношу холодным взглядом, добавил кудрявый. - И я не знаю, повлияет ли это на то, как он сможет...
   - Но она и не сказала, что он должен сначала откинуть копыта, - икнул бородач.
   - Ну, тебе-то, Мьёлнир, со дна кружки стезя мудрости и прорицаний видней, чем всевидящему Рагнароку и древней предсказательнице, - скривил губы в тонкой усмешке кудрявый.
   - Не пойму, какое тебе дело до Граупнера, Падрэг? - набычился и побагровел тот, кого назвали Мьёлниром.
   - До него мне дела нет, Громобой, - скромно склонил голову тот. - Моя забота - стабильность и безопасность Хеймдалла. А без Граупнера...
   - И что это вы тут, спрашивается, делаете, невежи?
   Все трое богов и гости как по команде повернулись на голос, донесшийся откуда-то снизу, и немедленно узрили заходящую им в тыл по ступенькам помоста дородную матрону - в белом чепце, синем платье и белом с голубой вышивкой длинном фартуке.
   - Фригг... Чего тебе здесь надо? - недовольно нахмурился Рагнарок. - Тут мужской разговор...
   - И поэтому гостей кормить нужды нет? - едко договорила матрона. - У них с утра росинки маковой во рту не было, они устали, запачкались и продрогли! Займись своими вояками, Рагнарок, и отдай мальчика и иноземцев в мое распоряжение. Поговоришь с ними утром.
   - Нет, сегодня!
   - Ну, хорошо, - вздохнув, согласилась Фригг. - Сегодня. Как только они будут отмыты и накормлены, я пошлю за тобой цверга.
   Рагнарок хотел возразить, но Мьёлнир его опередил.
   - Ты еще их портянки постирать заставь... и носовые платки выдай... - пьяно хихикнул бородатый громила. - Женские выверты... Помыться... Я, например, не мылся уже лет триста, с тех пор, как упал в реку, когда боролся с...
   - Ступайте с моей женой, - брезгливо скривившись в адрес бородача и его тирады, махнул рукой Светоносный и повернулся к Падрэгу. - А сейчас я хочу донести до тебя, что мне привиделось, когда я прошлой ночью устремил внутренний взор третьего глаза в призрачные лабиринты грядущего...
  
  
  
   Долгий путь длиной почти в день завершился для рыжего королевича и гостей столицы Отрягии на кухне.
   Остались позади чрезвычайно шумные, несмотря на то, что павшие, герои.
   Где-то за их спинами продолжали источать свои сногсшибательные ароматы вращающиеся над огнем туши и распечатанный бочонки с местным пивом.
   Первые аккорды и первые строфы скальдов тоже прозвучали вдалеке и без них...
   Но никто из смертных об этом не пожалел, ибо, как и положено в настоящей обители богов, каждый получил то, о чем мечтал.
   Масдая ждала огромная теплая печка.
   Людей - протопленная помывочная комната с пылающим очагом на всю стену, с золой и песком в отдельных чашах1 и с огромной дубовой бочкой перед огнем, наполненной горячей водой...
   --------------------------------------
   1 - Это не меры противопожарной безопасности, как снисходительно объяснил озадаченному Иванушке Олаф, это то, вместо чего отсталые народности юга применяют мыло.
   -------------------------------------
   Но одна.
   По-джентльменски уступив право первой очереди мужчинам, Серафима осталась на кухне наедине с хозяйкой.
   - Помочь чем-нибудь надо? - первым делом задала вопрос она.
   - Надо. Сядь и не мешай, - был ответ, на который царевна и рассчитывала.
   Подвинув гостье к столу табуретку, прикрытую вышитой орнаментом из красных молний подушечкой, жена Рагнарока принялась за дело.
   - Уютненько тут у вас, - абсолютно искренне похвалила царевна, оглядывая отвыкшим от занавесочек, корзиночек, резных полочек и расписных бочонков с соленьями взглядом святая святых супруги самого могущественного бога Отрягии. - Красиво всё... Как дома...
   - А это и есть мой дом, - обиженно отозвалась матрона, оторвавшись от сортировки капустных кочанов в корзине в углу.
   Царевна вспомнила пиршественный холл, попытку хозяйки накрыть столы по-своему, проигранный спор, своевольного мужа, и сочувственно поспешила уточнить:
   - Как у меня дома, я имела в виду.
   - А-а, - удовлетворенно кивнула богиня, и с полки на противоположной стене ласточкой слетело корыто в сопровождении сечки в форме полумесяца. - А откуда ты родом?
   - Из Лесогорья.
   - Говорят, там ужасно жарко круглый год...
   Сенька задумалась.
   Ей приходилось слышать много описаний ее родины, но до такого еще никто не доходил.
   - Это вы, наверное, Узамбар подразумеваете? - наконец, поняла она.
   - У... какой амбар? - зависла в воздухе мерная кружка с мукой. - Ну, не знаю. Может быть. Какая разница? Это ведь всё равно где-то рядом? Вы, варварские народы, все так похожи друг на друга...
   - А вы узамбарца когда-нибудь видели? - оскорбилась царевна.
   Ну, грязная я еще с дороги.
   Но не до такой же степени!..
   - Нет, не видела, - честно поразмыслив над вопросом, призналась матрона. - Но так Рагнарок говорит. А ему виднее.
   Фригг занялась приготовлением ужина нежданным гостям с фанатичностью иного полководца, приготавливающегося к решающей битве. Как и полагалось настоящей богине, она успевала проделывать одновременно множество дел.
   Она взбивала тесто для лепешек, творила квашню на пироги, рубила капусту с грибами сечкой в корыте, и параллельно разделывала тремя острыми, как бритвы ножами тушу молодого баранчика.
   - Муж мой, как из Мимнира хлебнул, совсем рассеянный стал... - погрузившись в знакомую и любимую работу, заговорила то ли с Сенькой, то ли сама с собой Фригг.
   Время от времени она взмахивала матовыми от муки руками, и сковородки срывались со стены и наперегонки летели к чугунной плите, или котелок мчался к чану за водой подобно комете, или из резного шкафчика выскакивали полотняные мешочки с пряностями...
   - ...Не предупредил, старый, что смертных гостей из Белого Света сегодня ждет, - приговаривала она. - Вот придется теперь вам зато подождать...
   - Да вы не сердитесь на него, - дипломатично выступила на защиту хозяина дома и страны богов Серафима. - Он ведь не знал, что сын конунга не один явится, да еще живой...
   Сковородки споткнулись обо что-то в воздухе, сделали пике, как подбитые грифы, но через мгновение выровнялись и, приземлившись на плиту, принялись поливаться топленым маслом из горшочка на приступочке.
   Сразу вслед за этим чаша с тестом подлетела к плите, обзаведясь по дороге большой деревянной ложкой, и процесс производства пресных лепешек пошел полным ходом.
   - Милочка, - оторвалась от хозяйственных хлопот и укоризненно взглянула на заморскую царевну Фригг. - Конечно то, что ты иноземка, оправдывает твое незнание, но всем остальным давно известно, что Мимнир - источник чудесных свойств. Испивший его воды может видеть будущее так, как я вижу вот эту корзину.
   И она, не оборачиваясь, ткнула пальцем за плечо.
   Совершенно случайно на этом месте оказался котел, но супругу Рагнарока это не смутило.
   - Так говорит Волупта, - с жаром продолжила она, - и за такую цену, которую заплатил мой муж, чтобы выпить пригоршню этой мутной теплой водички, лучше бы ей не ошибаться.
   - А сколько с него взяли? - вежливо поинтересовалась Сенька, и по выражению пухлого доброго лица хозяйки тут же поняла, что сморозила какую-то бестактность.
   - Он отдал глаз, - сухо ответила она.
   - Ой, извините... Я как-то не заметила...
   - А ты думаешь, он будет повязку носить как какой-нибудь его бранчливый вояка? Он же бог, в конце концов.
   - А вообще-то, я думала, что боги знают будущее просто так, без раздачи органов... Да и не стоит оно того, с моей точки зрения. Ну, узнаешь ты, что помрешь через день. И что? Сплошное расстройство и никакой продуктивности.
   - Да что ты понимаешь, бестолковая девчонка! - сердито фыркнула Фригг, и посуда и ножи заполошно заносились по кухне как ласточки перед дождем - успевай пригибаться.
   Сенька подумала, стоит ли ей поскорей извиниться, пока еще жива, или только спрятавшись под столом убережет она ничего не подозревающего мужа от горькой судьбы вдовца, и выбрала в качестве аварийного второй вариант.
   Но начать решила с первого.
   - Ну... у вас, богов, свое видение реальности... у нас - свое... И не надо так расстраиваться по этому поводу...
   Но рассерженную богиню было так легко не унять.
   - ...За то, чтобы знать будущее, дорогуша, какой-то глупый глаз - ничтожная плата! Зачем глаза тому, кто зрит будущее?! Вы, смертные, отдали бы за это куда больше, да куда уж вам!.. Вам бы настоящее-то узнать! Знание будущего отличает и возвышает, делает исключительным и всемогущим даже бога! Бескрайние... пленэры... планеры... планеты... планиды... во!.. и контино...умы... открываются внутреннему взору познавших время! Так говорит Рагнарок! И вам, однодневкам, ползающим внизу в грязи, и не видящим дальше носа своего, этого никогда не понять!..
   Над головой царевны, чиркнув по волосам, со свистом фугасного заряда пролетел пятидесятилитровый бочонок с постным маслом.
   - Ну, да, конечно... Куда уж нам уж выйти замуж... мы уж так уж проживем... - пробормотала Серафима, предусмотрительно отведя глаза, и принялась на всякий случай отодвигать от стола табуретку, открывая себе путь в богинеубежище.
   А еще она впервые пожалела, что рядом нет самоуверенного громогласного отряга - даже такой источник информации лучше, чем перескакивать, балансируя, подобно акробату без страховки, от одного ляпа к другому.
   Фригг гордо продефилировала через всю кухню, не глядя на гостью, проконтролировала придирчиво и строго, поднялась ли достаточно квашня, и легким движением пальцев заставила ее вывалиться на стол перед девушкой.
   Вид комка сырого теста, которое месит само себя, не забывая при этом регулярно посыпаться мукой, захватило Сеньку настолько, что она позабыла про штурмующую кухню летающую утварь и вздрогнула и едва не перевернула стол, когда мягкая белая рука легла ей на плечо, оставляя на синей рубахе пылинки муки.
   - Ох... - вздохнула ей в затылок теплым запахом мятных пастилок Фригг. - Не хочу ведь я говорить так про мужа-то... а ведь, куда ни кинь, права ты, милочка... Сгоряча я на тебя так ополчилась. Я ведь так же думаю-то, как ты... в глубине души-то... Не обижайся, девочка. Ох, и изменился Рагнарок, как из Мимнира хлебнул... ох, и изменился... Зря он дал себя уговорить на такую глупость этой чокнутой кликуше Волупте. Совсем из ума выжил под старость лет. Сначала возомнил себя поэзии знатоком, потом на музыку его потащило, следом - лет двести назад - воплощением мудрости стать возжелал, а теперь вот еще и будущее ему покоя не дает... Жили сколько веков без этого, и еще столько же прожили бы... Теперь он, как в будущее заглянет, такую околесицу нести начинает, что только Волупта его и понимает... если не врет... Да Падрэг... что б мы без него делали... Со своими-то он еще по-человечески говорит, а как к кому обратиться - к богам ли другим, к воякам ли своим - так такое загнет, хоть стой, хоть вешайся... Ох, права ты, деточка... Седина в бороду - мозги через уши... Только мужу ничего про это не вздумай сказать, иначе тут такое начнется... Лучше бы уж он отпил из чего-нибудь, что дает ему знать прошлое, старый дурень...
   - Я не скажу, - быстро согласилась Сенька.
   - Вот и славненько, - как ни в чем не бывало, принялась отщипывать бесформенные клочки от готового комка теста богиня и кидать в облако муки под увесистую скалку. - Скоро всё будет готово. Только мясо, боюсь, придется подождать подольше.
   - Да зачем такие хлопоты специально из-за нас, - царевна почувствовала себя неловко. - Нам бы и того мяса, что в общем зале жарится, за глаза бы хватило. Нам же много не надо...
   Фригг дала команду округлой желтой ложке, нетерпеливо подпрыгивающей на соседнем столе, зачерпывать из корыта начинку для пирожков, и усмехнулась:
   - А там много и нет, милочка.
   - Но в зале туши?..
   - В зале не туши, милая. В зале души. Души погибших на Белом Свете воинов. А в очагах жарятся души жертвенных животных. Каждый день одни и те же. Ну, если не появляются новые, конечно.
   Серафима меланхолично поджала губы и склонила голову.
   - Наверное, в отличие от воинов, они думают, что попали в ад...
   Фригг фыркнула и искоса глянула на гостью:
   - Что, еще один поэт?
   От необходимости объяснять всю глубину ее заблуждения царевну спасла дружная компания ее отмывшихся и переодевшихся в чистое спутников, дышащей парами мяты и вереска толпою ввалившаяся в окутанную не менее восхитительными ароматами кухню.
   - Ну, ладно, вы тут поболтайте, а я пошла, - бросила на ходу супругу царевна и юркнула в открывшуюся дверь.
   - Ты куда?.. - не сразу дошло до него.
   - На помойку, - бросила через плечо она и скрылась за поворотом коридора.
  
  
  
   Когда уставшие с дороги, разомлевшие после помойки... то бишь, помывки гости Хеймдалла отведали еще и фирменных блюд матушки Фригг, единственным вопросом, интересовавшим их, стало местонахождение не загадочного Граупнера, а вполне прозаических кроватей. Охапка сена или мягкая шкура тоже вполне бы подошли.
   Но у верховного правителя Хеймдалла были иные планы и, не успели они дожевать последний пирожок, как посланный за хозяином коротышка-цверг стрелой вылетел из обители хлопотливой богини домашнего очага.
   Рагнарок появился одновременно с десертом, и шаньги с клюквой, посыпанные сахарной пудрой, были нехотя отложены в сторону.
   Осоловевший от тепла, еды и эля Олаф сделал попытку снова обрушиться на колени1, но хмурый бог лишь нетерпеливо отмахнулся, и королевич, с облегчением икнув, навалился локтями на стол и остался в сидячем положении.
   --------------------------
   1 - Причем не вставая из-за стола.
   -------------------------
   Заботливая Фригг тут же левитировала мужу к общему столу самую удобную табуретку, налила в двухлитровую керамическую кружку с орнаментом из вспыхивающих то алым, то желтым молний травяного чая, и подвинула поднос с шаньгами, туес с вареньем и маленькую берестяную вазочку с бесформенными коричневатыми кусками сахара.
   - Садись, откушай с нами, чайку попей, - ласково проворковала она, бережно высыпая в посудину супруга содержимое всей вазы.
   Рагнарок кинул первый тоскливый взгляд на сласти, потом второй - быстрый и настороженный - на гостей: не заметил ли кто секундной слабости великого бога, и третий - недовольный и сконфуженный - на жену.
   Кружка и поднос решительно отъехали на другой край стола.
   - Место мое - в трапезной с доблестными воинами, чести такой заслужившими, - выспренно ответствовал властитель Отрягии, остановив совершенно случайно суровый взгляд на первом попавшемся госте.
   Совершено случайно же этим гостем оказался отряг.
   Приняв вежливый отказ жене за недвусмысленный намек на собственное зыбкое положение в Старкаде, рыжий королевич вскочил с горящими рвением и жаждой не чая, но подвигов очами...
   Табуретка полетела в одну сторону, стол - в другую, посуда с истеричным звоном бросилась врассыпную по углам, сметая все на своем пути, но Олафа такие пустяки остановить уже не могли.
   - Приказывай, и смертью своей я заслужу...
   - Да сядь же ты!!!!.. - не выдержал Рагнарок, и рьяный отряг, не успев ничего сообразить, смачно впечатался пятой точкой в пол.
   В спину ему с размаху въехала дубовая табуретка.
   - Ой, не успела подставить!.. - сделал большие глаза и всплеснула пухлыми руками Фригг.
   Сенька перехватила ее лукавый взгляд и ухмыльнулась в кулак.
   А вокруг, меж тем, как выразился однажды маг-хранитель, случалось страшное.
   По полу, плавно обволакивая осколки и обломки, величественно разливался годовой запас варенья вперемежку с солеными огурцами, подсолнечным маслом, холодцом и вчерашним супом, окрашивая муку и крупы из расколотых котелками и сковородками кадушек в неповторимый зелено-буро-малиновый цвет...
   На кухне было объявлено чрезвычайное положение.
  
  
  
   Через полчаса общими усилиями двух богов и мага ущерб, причиненный одним усердным сыном конунга, был сведен к минимуму.
   Рагнарок снова водрузился на любимую табуретку, налил себе крепленого пива в исцеленную женой кружку с молниями, материализовал на блюдце вяленую воблу, и обвел гостей из мира смертных тяжелым взглядом, не поощряющим вопросы, комментарии и прочие проявления человеческого любопытства.
   - Что вы трое делаете здесь в компании с тем, кого назвало мне Провидение, мне наплевать, - начал он с проникновенного обращения к иностранцам. - Но если ваше сборище чужеземных варваров будет мешать выполнению той задачи, которую я должен возложить на этого ретивого раздолбая, вы об этом пожалеете, и будете жалеть еще долго после вашей смерти.
   - Мы будем ему помогать, - сумрачно зыркнул на бога Адалет, потом кивнул в сторону пунцового, втянувшего голову в плечи отряга. - Он нам еще нужен живым.
   - Как только он отыщет Граупнер, забирайте его себе, и чтоб я его не видел еще лет пятьдесят, - невольно покосившись в поисках уже невидимых следов разгрома на полу, стенах и даже потолке1, изрек Рагнарок. - А пока закройте свои рты и не перебивайте течение моей мысли.
   Первая кружка была выпита одним глотком.
   За ней последовала вторая, третья, четвертая...
   Вобла исчезла только после шестой, за которой быстро последовала седьмая...
   - Так Граупнер - это кто? Или что? - не вынеся затянувшегося антракта, маг-хранитель вынул из кармана блокнот и грифель и приготовился записывать показания потерпевшего.
   Светоносный закашлялся и ожег любопытного не в меру пришельца и его кипу переплетенных бумажек пасмурным испепеляющим взглядом.
   После того, как Иван и Серафимой помогли возмущенному старику затушить вспыхнувшие рукава и стряхнули под неодобрительным взором Фригг кучку бумажного пепла на пол2, Рагнарок допил восьмую кружку и, наконец-то, соизволил ответить на вопрос.
   - Граупнер - это мое кольцо, - самодовольно ухмыляясь в отсутствующие усы и методично прихлебывая из заново наполнившейся кружки с молниями, начал он рассказ, демонстративно обращаясь к Олафу. - Одно из четырех сокровищ Старкада, которые помогут нам, богам Эзира, одолеть в любой битве богов Надира и их приспешников. Первое сокровище - это молот, который всегда возвращается. Его я подарил своему единственному сыну, в честь него и нареченному. Вы уже познакомились с ним. В зале.
   - Очень аккуратный и вежливый молодой че... бог, - любезно кивнул Иванушка.
   Рагнарок подавился, и эль как из пульверизатора брызнул в разные стороны.
   - Мьёлнира так еще никто не называл!.. - прокашлялся минут через пять он.
   - Так это?..
   - Да. Этот гуляка, грубиян, растрепа и пьяница - мой сын, - икнул Рагнарок. - Но это к делу не относится. Кхм. Второе сокровище Старкада - это не знающее промаха копье Бубнир, которое всегда возвращается. Немного ворчливое, но весьма действенное. Третье сокровище Старкада - мой верный шестнадцатиногий жеребец Слепнер, который всегда возвращается. Не ведаю, как, ибо демоны трех полуночных земель - Астигматизмы, Катара Акты и Глаукомии - преследуют его непрестанно и нещадно день и ночь, но ни один конокрад еще не смог его увести дальше ворот конюшни3. Я подобрал его в Полынном городе вот таким котенком двести двадцать три года назад... Как будто вчера...
   ---------------------------
   1 - Если по краю блюда со сладкими шаньгами ударить медным чайником, эффект может получиться весьма занятным.
   2 - А Сенька - еще и прикарманить образовавшийся алмаз интересной продолговатой цилиндрической формы.
   3 - Увести тайком дальше ворот конюшни практически слепого коня размером с полслона, ноги которого торчат во все стороны под углом в девяносто градусов к туловищу - задача для неродившегося еще любителя чужих скакунов. К тому же проблема со сбытом краденого заставлял уже рожденных подумать дважды перед началом такого рискованного предприятия.
   --------------------------------
   - Жеребенком, вы хотели сказать? - вежливо уточнил Иванушка.
   - Я говорю то, что хочу сказать, чужеземец, - покинул страну воспоминаний и нетрезво нахмурился Рагнарок. - И если я говорю "котенком", значит, котенком я его и нашел. Что из него выросло - это другой разговор. Уж не думаешь ли ты...
   - А четвертое сокровище, это, я полагаю, пропавшее кольцо? - ловко увела царевича с линии огня супруга.
   Светоносный оставил лукоморца в покое и нервно потянул тонкую косицу бородки.
   - Да, - в конце концов произнес он. - Четвертое сокровище Старкада, самое ценное и могучее - кольцо Граупнер, которое всегда возвращается. Кроме этого раза. И этому я объяснений найти не могу.
   - Оно тоже чем-нибудь интересно? - полюбопытствовала Серафима.
   Рагнарок замялся на мгновение.
   - Неизмеримая волшебная сила скрывается в нем, - многозначительно и таинственно поднял к потолку палец Рагнарок. - Больше вам знать не обязательно.
   - Понятно, - хмуро кивнул маг, потянулся по инерции в карман за отсутствующим блокнотом и, к своему изумлению, там его и обнаружил.
   Богиня домашнего очага перехватила его ошарашенный взгляд и неуловимо кивнула, подбадривая: записывай.
   - Особые приметы? - последовал совету чародей, поплевал на грифель и приготовился стенографировать.
   - Размер... большой. Сделано из... серого металла, - стал перечислять, скрупулезно загибая по два-три пальца, верховный бог.
   - Серебро?
   - Аль-юминий?
   - Уран?
   - М-м-м... Железо.
   - М-м-м... Понятно. Дальше?
   - В передней части - объемное, с грецкий орех - изображение... черепа... С костями. В короне. В глазах черепа - красные камни...
   - Рубин?
   - Коралл?
   - Кирпич?
   - М-м-м-м... Стекло.
   - М-м-м-м... Понятно. Дальше?
   - Отзывается на имя "Граупнер".
   - Что?..
   - Да. Глаза начинают светиться, и звучит.... музыка... будто горный водопад проваливается в горячий Хел.
   Южане задумались.
   За свои жизни - короткие и не очень - их утонченного и не слишком слуха касалось немало разных мелодий, но ничего из услышанного когда-либо не подходило даже отдаленно под данное богом описание.
   Ну, что ж. Век живи - век учись...
   - Подозреваемые? - пытливо заглянул в голубые, как ледник, глаза Адалет, заканчивая опрос пострадавшего.
   - Десять.
   - Банда похитителей музыкальной бижутерии? - догадалась Серафима.
   - Нет! - яростно сверкнул очами Рагнарок, дернул свою косицу, словно намеревался ее оторвать вместе с челюстью, и гневно выдохнул густым пивным амбре: - Десять богов Эзира!..
   - У мужа есть волшебное зеркало, в котором он может увидеть любой предмет, бога или человека в Хеймдалле или Отрягии, - успокаивающе положив мягкую руку на плечо Рагнарока, вступила в разговор и одновременно попыталась дематериализовать мужнину кружку с элем Фригг. - И только обители других богов Эзира невидимы для него.
   - Развели тут... - прорычал Рагнарок, и кружка, мигнув, снова обрела объем и массу.
   И два литра свежего эля заодно.
   - Неприкосновенность частной жизни... - гневно мотнул он бритой головой, хлестнув себя по плечам косицей бороды. - Г-гр-р-р-роб и молнии...
   - Значит, если кольцо не показывается в зеркале?.. - нахмурился, соображая, Иванушка.
   - ...То оно спрятано во дворце одного из десяти богов Зефира?.. Эфира?.. Кефира?.. - закончила предположение мужа Серафима.
   - Эзира, - хмуро глянул на царевну и впервые с момента инцидента открыл рот сын конунга.
   - И давно оно пропало?
   - Около месяца назад.
   - И вы хотите, чтобы простые смертные разыскали то, что верховный бог не смог найти за месяц? - недоверчиво уставился на Рагнарока Иванушка.
   - Вы можете проваливать из Хеймдалла хоть сейчас, - пренебрежительно и не очень твердо махнул рукой в сторону дверей Светоносный. - Искать должен этот... сын Гуннара.
   - А почему бы тебе самому не собрать всех, кого ты подозреваешь, вместе, и не потребовать вернуть кольцо? - решила отбросить первым, как всегда, самый тупой вариант решения проблемы1, Сенька. - Ведь ты же, во-первых, всех главнее, а, во-вторых, всех сильнее? А, и всех мудрее тоже.
   ---------------------------------
   1 - Который в пятидесяти случаях из ста оказывался еще и самым простым и эффективным.
   ---------------------------------
   Реакция Рагнарока оказалась непредсказуемой.
   - А еще я покровительствую музыкантам... И знаток поэзии!.. - зарделся и горделиво и полупьяно вскинул бритую голову он. - А ты?..
   - А-а-а... Я тоже!.. - от удивления соврала Серафима. - Поэзии. Знаток.
   - И какая тебе больше нравится?
   - Э-э-э... Вамаяссьская, конечно, - брякнула первое, что пришло в голову, царевна.
   - Уг-гу... - важно кивнул Рагнарок. - Это... э-э-э... хоккайдо... и хОккей...
   - Хайку и хокку, - шепотом подсказал Серафиме Иван, но подсказка его была перехвачена.
   - Я и говорю, - радостно закивал бог. - Хокку там всякие. А еще сикоку. И кюсю. Как сейчас помню бессмертные строки... этого... э-э-э... как его... на "П" начинается... Или на "Г"...
   - Хокупи Шинагами? - снова предположил шепотом в ухо жены Иванушка, и снова слух Светоносного оказался на высоте.
   - Да. Он самый. Пиши. Ногами. Помнишь? - и верховное божество с победоносным видом волейболиста, вытащившего "мертвый" мяч и вернувшего любезность противнику, воззрилось на царевну.
   - Д-д-д... Да. Естественно, - не дождавшись на сей раз подсказки от супруга, предпочитавшего всё же "Приключения лукомоских витязей" любой поэзии, Сенька обиженно пнула его под столом, повела плечом, и, закинув голову и полуприкрыв глаза, с подвываниями продекламировала:
  
   Ш-шумел к-камыш...
   Д-деревья г-гнулись...
   И н-ночка т-темная б-была!..
  
   - Бессмертные строки... - потер край сухого глаза рукавом меховой с железными заклепками куртки Рагнарок. - бессмертные... Если бы этот... Хадируками... был отрягом и пал в бою... я подарил бы ему свой топор и сделал бы его своим личным скальдом...
   - Он бы не пережил такой радости... - отрешенно покачала головой царевна, но тут же встрепенулась:
   - Ну, так как любитель поэзии - любителю поэзии, скажи мне теперь, о утонченный и возвышенный...
  
  
  
   В гостевой комнате, предоставленной Адалету и автоматически сделавшейся штаб-квартирой группы противодействия Гаурдаку и нахождения Граупнера, вечерняя планерка подходила к концу.
   - ...Значит, тряхнуть силой он их не хочет, боится, чтобы не обиделись и не перебежали на сторону Надира, - вычеркивая идеи в записной книжке Адалета, подводила итоги получасового мозгового штурма Серафима.
   - А, по-моему, он просто не желает их тревожить пропажей такого могучего артефакта, - задумчиво почесал в бороде, невзначай вытряхивая затесавшиеся за ужином крошки, Адалет. - Дестабилизация баланса сил в обители богов - опрометчивый поступок. Что бы ни говорили про амбиции Рагнарока в области поэзии, музыки и прочих развлечений, но в этом он прав. Это решение мудрое. В чьи руки попало кольцо страшной неведомой силы, что похититель хочет с ним делать, когда, как...
   - Ну, это уж точно не наше дело. Пусть хоть в окошко выбросит. Главное, чтобы мы его нашли и поскорее отсюда убрались, - недовольная тем, что ее прервали, отмахнулась от измышлений мага Сенька и продолжила разглядывать исчирканную блокнотную страницу:
   - Смотрим дальше... Свидетелей исчезновения не было... Вычеркиваем... Следов вора не осталось... Тоже прочь... Магией нам его не найти... Не найти?
   - Если бы на него были наложены соответствующие чары раньше, или я бы видел и держал его в руках до того, как оно пропало... - пожал плечами волшебник. - Короче, вычеркивай тоже.
   - Угу... Есть контакт...
   - Что еще?
   - "Если бы у него котенок вырос не в лошадь, а в служебно-разыскную ищейку..." - начала читать царевна.
   - Вычеркивай, - вздохнул чародей.
   - И вас туда же... - провела длинную кривую линию поперек последней мысли Адалета она.
   - Что у нас осталось? - вытянул шею, заглядывая под руку супруги Иван.
   - Осмотр домов всех подозреваемых... - быстро пробежав глазами по вычеркнутым вариантам, остановилась на единственном не вымаранном Сенька. - Список прилагается... Восемь жилищ... Если считать его собственное - девять. Не мог раньше спохватиться... Месяц прошел!.. У него за это время в гостях весь Эфир...
   - Кефир...
   - Зефир...
   - Эзир, - хмуро буркнул Олаф.
   - Во. Перебывал, - кисло договорила она.
   - А, может, у кого-то из десяти были особые мотивы, поняв которые мы бы догадались, кто именно?.. - вопросительно взглянул Иванушка на Адалета, потом на жену.
   - Не зная свойств кольца, мотивов не понять, - обдумав предложенную идею, проговорил чародей.
   - Кто-то хотел лишить его части силы? - предположила Сенька. - Молоток он отдал, копье - длинное, украдкой не стянешь, говорю как специалист, хотя попытаться можно, но это я так... забудьте... С конем еще больше мороки, тем более с таким. А кольцо - вот оно... Сунул в карман - и пошел, физия кирпичом...
   - Но тогда они бы уже им воспользовались, и стало понятно?.. - непонимающе наморщил лоб царевич и обвел глазами компаньонов.
   - Значит, не могут. Или не хотят. Ждут чего-то, - с готовностью возразила Серафима.
   - А, может, это сделали... другие боги?.. Надира, или как там его? - пришла вдруг в голову Иванушке свежая мысль.
   - Но их жилища-то Рагнароком просматриваются! А если бы они спрятали его где-то еще, то кольцо было бы найдено и подавно! - развел руками чародей.
   - А, кстати, боги Надира - это кто? - полюбопытствовал лукоморец.
   Рыжий королевич поджал серьезно губы и стал с видом профессора, читающего лекцию первоклассникам, перечислять, загибая для верности пальцами одной руки пальцы на другой.
   - Суртр - огненный великан... раз... Фенрир - прародитель варгов... два...
   - Прародитель кого?.. - не понял лукоморец.
   - Варги - это вроде волков, только черные, раза в два побольше, и раз в пятнадцать злее, - охотно пояснил отряг и продолжил:
   - Фафнир - гигантский дракон... три... Нидхогг - змей... тоже большой...
   - Метров тридцать-сорок? - с двукратным запасом предположила Сенька.
   - Он обвивает весь Хеймдалл, - снова прервал счет Олаф.
   - С дуба падали листья ясеня... - округлив очи, присвистнула впечатленная царевна.
   - Интересно, чем питается рептилия такой длины?.. - дивясь, покачал головой Иван.
   - В день последней битвы он раздавит своими кольцами Хеймдалл и Отрягию и проглотит их, - обыденным тоном трактирщика, сообщающего путнику меню дня, проговорил Олаф.
   - Надеюсь, к этому времени мы Граупнер уже отыщем, - кисло хмыкнул Адалет.
   - Да уж... Зоопарк какой-то, а не пантеон, - глубокомысленно изрекла Серафима.
   Подозрительно покосившись на царевну, но так и не дождавшись провокаций, подколок и иных шпилек, сын конунга продолжил:
   - Потом остался Ульг - дух раздора и предательства... это пять... И Хель - богиня царства мертвых Хела.
   - Кого будем подозревать? - практично перевернула страницу записной книжки чародея и приготовила грифель Сенька.
   - Я бы зверей исключил, - нерешительно пожал плечами Иван, и тут же начал объяснять свой вывод. - Из-за отсутствия пальцев, в основном. Чтобы похитить кольцо, необходимо наличие мелкой моторики, а у них ее быть не может.
   Олаф важно кивнул в одобрении:
   - Это точно. В наших краях крупной моторики - завались, а вот мелкую не у всякого купца еще обнаружишь. Она же маленькая, они ее как спрячут куда - бабая якорного ее найдешь, пока все тюки через сито не просеешь...
   Пока Сенька раздумывала, что бы такого сказать по этому поводу, ее опередил супруг, изо всей мочи пытающийся вот уже почти сутки не допустить рукоприкладства с кровопролитием1.
   -----------------------------
   1 - Всего на долю секунды, надо отдать им обоим должное. И беспокоился он, естественно, о единственном представителе рода конунгов.
   -----------------------------
   - Значит, остается Хель, Ульг, или Суртр?
   Рыжий воин расхохотался.
   - Всем известно, что если они появятся во дворце Рагнарока, своды обрушатся на их головы, стены надвинутся на них, пол разверзнется у них под ногами!..
   Компания задумалась.
   Если бы во дворце верховного бога обрушились своды, сдвинулись стены, и одновременно провалился пол, это кто-нибудь бы да заметил.
   - А если это сделал кто-то по их поручению? - нашел лазейку в тупике изворотливый ум Сеньки.
   - Ты думаешь, Старкад - двор проходной? - оскорблено уставился на царевну Олаф. - Туда кто попало без разрешения Рагнарока не войдет, к твоему сведению! И не выйдет!
   - То есть, боги Надира исключаются?.. - пришел к беспардонно напрашивающемуся выводу Иванушка и как бы невзначай взглянул на жену, чтобы убедиться, была ли уже надежно забыта моторика всех размеров.
   То же самое сделал и Адалет, хоть и по иной причине: при вычеркивании последнего имени грифель в пальцах царевны звонко хрупнул и переломился на три части.
   - А чего вы на меня-то смотрите? - сконфуженно засовывая останки погибшего карандаша между чистыми страницами, ощетинилась Серафима. - Кого тут главным поискателем... искуном... сыщиком, во... вызвали? Вот его и пытайте...
   - Попробуйте только!.. - готовый к обороне, сжал кулаки сын конунга.
   - Угомонись, вьюноша, - сурово зыркнул на него Адалет, и тот надулся и утих. - Предсказательница... эта... как ее?..
   Никто не смог ему помочь с заковыристым незнакомым именем, и маг, потеряв надежду, махнул рукой и продолжил:
   - Она ведь и впрямь сказала, что отыскать кольцо можешь только ты.
   - Шарлатанка... - прошипел яростно себе под нос отряг, но маг не услышал его, и продолжал:
   - ...Так, может, и вправду тебе нужно предоставить свободу действий... - великие сомнения отразились на лице старика при этих словах, но он нашел в себе силы договорить: - ...и не мешать?..
   - Что бы ты стал делать на нашем месте, Олаф? - внимательно и ободряюще посмотрел на дюжего отряга Иванушка. - Ты скажи, а мы тебе поможем, если получится.
   Сын конунга задумался, почесал рыжий затылок, пошевелил губами, помял подбородок и, наконец, изрек:
   - Я тут подумал... и решил. Я бы на вашем месте стал искать кольцо в домах остальных богов.
  
  
  
   Крупные блестящие звезды размером с кулак Олафа, на фоне холодного черного шелка майского неба Хеймдалла казавшиеся еще крупнее и ярче, равнодушно проплывали над упрятанными в воротники головами сыщиков.
   Огромная, похожая на слегка недожаренный блин матушки Фригг луна щедро освещала великолепной пятерке путь и расстеленную на спине Масдая карту.
   - Их дворец должен быть вот за этой рощицей, - ткнула Сенька сначала в разостланный пергамент, потом в оригинал, вдохновивший когда-то неизвестного картографа Эзира на создание врученного им заботливой Фригг плана местности.
   Иванушка вытянул шею.
   - Кажется, вижу... - прошептал опасливо он и оглянулся на товарищей. - Вон там, совсем близко...
   - Там еще свет горит, - хмуро сообщил Олаф, ни к кому не обращаясь. - Не спят, стало быть...
   - Не спят - значит, скоро уснут! - жизнерадостно пообещал маг-хранитель, выбивая бравурный марш на верному посохе подмерзшими на ночном ветру пальцами.
   - Ты применишь к ним заклинание сна? - с уважением взглянул на старика сын конунга.
   - Нет, конечно, это же боги, всё-таки... Их простым заклинанием не усыпишь, тут возни до утра...
   - К тому времени они сами уснут, - буркнула Сенька.
   - Но ты сама подумай, Серафима, - игнорируя ее комментарий, воодушевленно продолжил чародей. - Время третий час ночи. Тебе бы на их месте неужели не захотелось бы спать?
   - Не задавай провокационных вопросов... - от души зевнула царевна и снова устремила настороженный взор вперед, в ту сторону, где из темноты, будто на фотоснимке, плавно начинали проступать очертания крыш и башенок дворца.
   Опергруппа поискателей... искунов... сыщиков, во!.. в полном составе летела на первое задание.
   После продолжительной дискуссии в двадцать минут, последовавшей за решением Олафа, сыщики пришли еще к трем выводам.
   Первый, что заявиться в дом к богу среди бела дня и начать там переворачивать всё вверх дном от своего имени, и даже от своих пяти имен, никто из них не торопился.
   Второй: если перевернуть всё вверх дном в доме бога среди бела дня не представляется возможным, значит, это следует проделать среди темной ночи.
   И третий: если они уж решились на такое святотатство, то к чему его откладывать на завтра, если сейчас на улице как раз стоит подходящая для темных дел темная ночь.
   Попросив карту у супруги Рагнарока, хмуро сидевшей на кухне за кружкой остывшего чая с мокрым компрессом на лбу - индикатором ужасной головной боли и еще более ужасного настроения - отряд под руководством Адалета погрузился на Масдая и, промчавшись незамеченными над грохотом и ором еженощного пира героев, вылетел на улицу.
   Правда, после часа полета небосвод, как назло, очистился от туч и высыпал на сыщиков все свои драгоценности разом, как назойливый ювелир. Ночь сразу перестала быть не только темной, но и просто подходящей, но было поздно: крошечные огоньки обиталища супружеской пары Фрея и Фреи, бога благосостояния и богини плодородия, уже манили, завлекали и притягивали дерзких незваных гостей.
  
  
  
   Масдай завис под прикрытием крайних деревьев быстро закончившейся рощицы, и искатели получили возможность разглядеть объект предстоящего налета как следует.
   Больше всего дворец Фреев был похож на загородную усадьбу какого-нибудь безумно богатого лесогорского или лукоморского боярина, чьим фамильным проклятием стало полное отсутствие вкуса и чувства меры.
   Если что-то присуnbsp;тствовало в архитектуре дома, планировке парка или сада, то не надо было приглядываться, раздумывать и гадать - можно было заранее знать со стопроцентной уверенностью, что этого будет много и везде.
   Если лепнина - то ей, как отряжские скалы - лишайником, будут покрыты и карнизы, и фронтоны, и колонны, и скамейки, и бордюры. Если скульптура - то в парке, в саду, в огороде, на хоздворе, на карнизах, на крыше и даже на ограде. Если позолота и драгоценные камни - то ими, как пещера трех подземных мастеров, блестело всё, включая урны и качели в парке. Если цветы - то все остальные украшения и архитектурные изыски терялись и тонули под их удушающим ароматным натиском...
   Хозяева всего этого цветочно-мраморного-гипсового великолепия всё еще не спали.
   Корпулентный высокий мужчина неопределенного возраста и дама ему под стать неспешно перемещались по парковым дорожкам в сопровождении десятка коротышек-цвергов с вычурными стеклянными фонарями в маленьких ручках.
   - Вот глядите, глядите, милейшая Фрея! - останавливаясь то и дело, обращался к женщине толстяк, врожденное благодушие которого не могли скрыть ни ночь, ни обиженное возмущение обойденного большого ребенка. - Полюбуйтесь! Вот вам ваши утренние испытания нового удобрения! Еще вечером ваши фиалки гармонично сочетались с моим "Приносящим дары", а сейчас?.. Его просто не видно из-под всей этой зелени!
   - Зато полюбуйтесь, дражайший Фрей, какие распустились цветы!.. - томно всплескивала пухлыми руками и ахала его супруга.
   - Вот именно! - с готовностью соглашался бог. - Совсем распустились! И закрыли не только великолепную фигуру, но и вид на вамаяссьскую беседку!
   - Но зато ее, дражайший Фрей, прекрасно видно со стороны музыкального фонтана!
   - Того, что рядом с узамбарским газебо?
   - Нет, того, что позади стеллийского портика.
   - Ну, естественно, милейшая Фрея! Как же его оттуда не будет видно, если ваш виноград в обед повалил мою "Пастушку и трубача"!
   - А ваша "Пастушка и трубач", разрешите сообщить, упали прямо на мои карамболи, дражайший Фрей!
   - К вашему винограду претензии, милейшая Фрея, к вашему винограду!
   - Всегда я у вас оказываюсь виноватой... - капризно повела плечиком и надула губки богиня.
   - Ну, что вы, душечка, - потянулся к круглой и румяной, будто яблоко-рекордсмен, щеке супруги вытянутыми в трубочку губами бог благосостояния. - Как я могу... Я же вас лю!..
   - И я вас лю, хулиганище вы этакий... - зарделась словно ранний томат и нежно ткнула супруга в мягкий бок не менее мягким локотком богиня плодородия. - Пойдемте спать, разбойник... Завтра днем разберемся...
   - Если еще найдем наш парк под джунглями ваших прытких насаждений, милейшая Фрея...
   - Если ваша многотонная архитектура не передавит их все к этому времени, дражайший Фрей...
   И хозяева всего этого плодородия и достатка, взяв друг друга под ручку, плавно заскользили по устланной тенями и плетями цветущего плюща дорожке к усадьбе.
   Фонари поспешили за ними.
  
  
  
   Дождавшись, пока чета скроется за дверями, а цверги, проводив их, завернут за угол дома, искатели перевели дух и переглянулись.
   - Ну, что, кто там у нас следующий? У кого карта? - обратила взгляд на товарищей Серафима.
   - А разве мы не собирались?.. - недоуменно уставился на нее отряг.
   - Ты думаешь, этот Сахар Медович и мадам Изобилие могли свистнуть кольцо Рагнарока? - недоверчиво воззрилась на него та. - Да на кой оно им пень? У них дом и так - полная чаша.
   - А лично мне это якобы утреннее якобы удобрение кажется подозрительным... - нахмурился Адалет. - Мы же не знаем действия пропавшего кольца!
   - Думаешь, его назначение - выращивать анютины глазки размером с яблоню, и виноград, который валит мраморные статуи? - скептически хмыкнула царевна.
   Но Адалета так легко было с мысли не сбить.
   - Они выяснили принцип его функционирования и опробовали на своих цветочках, вот что я думаю! - азартно парировал Серафимин выпад он.
   - А мне тоже кажется, что Фреи не похожи на похитителей, - тщательно обдумав увиденное и услышанное, поддержал жену Иван. - Я их не так себе представлял.
   - Фреев?
   - Воров.
   - Настоящие воры и не должны быть похожи на воров! - убежденно изрек маг-хранитель. - И, к тому же, в нашем положении единственное, что от нас требуется - это методично вычеркивать из списка подозреваемых имя за именем, пока не останется только одно!
   - Или два, - сурово кивнул в сторону обиталища первых подозреваемых Олаф.
   - Чужая душа - потемки!.. - потряс многозначительно пальцем в воздухе чародей.
   Лукоморцы переглянулись, вздохнули, пожали плечами и сдались.
   В конце концов, доверять Фреям у них было не больше причин, чем не доверять им.
   И первая стадия операции "Граупнер" началась.
   Волшебник после пяти минут пассов и невнятных заклинаний одарил себя и юношей даром ночного видения, Серафима надела на палец кольцо-кошку, и Масдай, бесшумной тенью скользнув через ограду, приземлился на том самом месте, где пятнадцать минут назад стояла чета богов.
   Бразды правления взял в свои короткие ручки чародей.
   - Серафима - осматриваешь парк, - шепотом принялся распоряжаться он. - Иван - огороды. О... Оливер... Олиф... Олу... сын Гуннара - надворные постройки: овощехранилища, сеновалы, конюшни - всё, что найдешь. Вопросы есть?
   - Олаф, - обиженно нахмурился сын Гуннара.
   - Что? - не понял старик.
   - Он хочет спросить, чем будешь заниматься ты? - перевела царевна.
   Адалет хмыкнул.
   - Себе я оставил, как всегда, самую сложную задачу. Мы с Масдаем будем следить за Фреями и обеспечим доступ в дом. Встречаемся у парадного.
   - А... вот эта зелень перед глазами... - попытался изобразить описываемое на пальцах рыжий воин.
   - Парк? - непонимающе оглянулся по сторонам волшебник.
   - Нет, то, что всё теперь видно в зеленом свете, - помог пантомиме королевича Иванушка. - И тусклое... Дом зеленый, небо зеленое, позолота зеленая...
   - Зеленые?.. - вытянулось лицо Адалета. - Не должны быть зеленые... У меня-то не зеленые... Хм... дайте-ка вспомнить... неужели я не скоординировал коэффициент переноса относительно корреляции преломления пучка?.. Давно я не применял это заклинание к третьим лицам, давненько... Столько не живут... Хм... Ну, что ж... Давайте попробуем еще раз, если плохо видно. Но вам еще повезло: могло быть и хуже, значительно хуже!..
   - Не надо еще раз, не надо, видно замечательно! - торопливо вскинул ладони Олаф. - Только, разве что, зеленое всё... И рябит... как комары над болотом мельтешат...
   - Ну, раз замечательно... - с облегчением расслабился старик, старательно пропустив мимо ушей вторую часть предложения. - Кто бы сомневался. Ночное видение - один из моих любимых коньков1. А в чем вопрос-то был?
   - Его... на сколько хватит? - отчаянно мигая и кося в попытках привыкнуть к непривычному, угадал предмет беспокойства Олафа Иванушка.
   - До восхода солнца. Так что, действуйте смело. Время не ждет!
   ---------------------------------
   1 - Два других любимых конька Адалета, оставшиеся дома, в конюшне, под присмотром старого слуги - Удар молнии и Ледяной шар.
   ----------------------------------
  
  
  
   У парадного Сенька оказалась первой.
   Оглянувшись, не привлекло ли их блуждание по поместью ненужного внимания, она притулилась у мраморного вазона с пышными голубыми цветами неизвестной породы и стала ждать остальных.
   Вторым закончил осмотр выделенного ему огорода размером с одно из лукоморских княжеств, Иван.
   - Ничего? - коротко шепнула она ему из тени пузатой мраморной посудины.
   Он вздрогнул, повернулся в сторону голоса, и покачал головой, приложив одновременно палец к губам.
   Третьим к финишу, добросовестно обойдя надворные постройки, составляющие отдельный самостоятельный город утилитарного назначения, пришел отряжский королевич.
   Сенька приветствовала его тем же вопросом, что и мужа.
   - Ничего... - недовольно сдвинув брови, мотнул лохматой головой тот. - Говорю же я - шарлатанка она, эта...
   - Тс-с-с-с... - озвучил свой жест Иван.
   - Сам знаю, - буркнул отряг и отвернулся, разглядывая почти сияющую при свете серебристой луны белую уютную усадьбу Фреев.
   Он окинул неприязненным взглядом колоннаду на крыльце, критично прищурился на увитые жимолостью размером с яблоко декоративные башенки по углам, осуждающе поморщился при виде золоченых чаш с орхидеями перед лестницей, сурово скривился в ответ алебастровой ухмылке упитанных львов у входа, и презрительно оттопырил нижнюю губу в адрес лепного вычурного карниза:
   - Мещанство.
   - Тебе не нравится? - удивился Иванушка. - По-моему, довольно симпатично. Для здешних мест.
   - Финтифлюшки, - пренебрежительно покосился сначала на лукоморца, потом на семейное гнездышко двух богов юный воин. - Как у вас, изнеженных южан. Настоящий отряг отвергает роскошь.
   - Но ты же сам говорил, что если богу в вашей стране никто не поклоняется, то он хиреет, чахнет и теряет силы? - едко напомнила Серафима рыжеволосому королевичу прочитанный им несколько часов назад краткий курс отряжской теологии. - Что-то это семейство не похоже на вымирающий вид, ни муж, ни жена.
   Олаф смутился и непроизвольно потянул себя за перевязанную тонким сыромятным ремешком у левой щеки прядь толщиной с карандаш - неожиданный изыск, подозрительно напоминающий стиль "а-ля Мьёлнир".
   - Ну... некоторые люди... может быть, и хотят... чтобы у них были какие-нибудь... вещи... А, еще ведь крестьяне у нас есть!.. Еду выращивают там... огороды разводят... скотину... еще, наверное, что-то делают... Но настоящего отряга это недостойно.
   Серафима хотела ответить едко, что, похоже, единственное, что настоящего отряга достойно - это грабить других, но под укоризненным взглядом Иванушки прикусила язык.
   - Не время сейчас ссориться, Сень, - тихо шепнул он ей на ухо.
   - Тебя послушать - так ссориться никогда не время, - недовольно буркнула она, но, сознавая справедливость слов мужа, отвернулась, кипя и глотая так и рвущиеся на язык колкие и обидные слова в адрес удовлетворенно замолкшего рыжего здоровяка.
   Сверху накатила волна холодного воздуха, и на них спикировал и остановился в нескольких сантиметрах от земли Масдай.
   - Ну, что, обошли?.. - первым начал задавать вопросы Адалет.
   - Обошли, ничего нет, - за всех отчитался Иван. - А у вас?..
   - Нашел спальню, на первом этаже, там всё тихо. Вроде, уснули. Цверги, похоже, обитают у них где-то в районе кухни, но и там всё спокойно. Я открыл окно в другом крыле дома - начнем оттуда. Садитесь скорей. Утро не за горами, - торопливой азартной скороговоркой протараторил волшебник и махнул рукой.
  
  
  
   Масдай завис у распахнутого настежь окна коридора третьего этажа.
   Первой внутри дома оказалась Серафима. За ней последовал супруг. За ним, забодав в процессе чуть не насмерть раму рогами своего шлема, на золотистую ковровую дорожку с подоконника грузно спрыгнул Олаф.
   - Осторожно!!!..
   Только Сенькино проворство уберегло фарфоровую вазу на пьедестале между окнами от скоропостижной гибели, а их отряд - от такого же скоропостижного обнаружения.
   - Ты смотри глазами-то, куда граблями машешь!.. - ласково попеняла она ему, поднимаясь с пола в обнимку с кусочком, едва не превратившимся в осколки, древней вамаясьской культуры.
   - Понаставили тут всяких склянок!.. Хапуги...
   Горя не столько от возмущения, сколько от смущения, отряг осторожно, чтобы не задеть ненароком еще чего-нибудь, легко роняемого и разбиваемого, в изобилии расставленного по длинному узкому коридору, прижался широкой, как простенок между окнами спиной к противоположной стене.
   - Может, тебе лучше снаружи остаться? - сочувственно сравнил ширину коридора и плеч королевича Иванушка. - Пока не поздно?
   - Сидя на ковре, кольцо не найдешь, - с тоской кинув последний взгляд на Масдая и устроившегося на нем Адалета, проговорил Олаф, и решительно двинулся направо, бормоча что-то себе под нос - то ли ругательства в адрес фальшивых пророков, то ли имя кольца.
   - Граупнер!.. - негромко позвала и Сенька, прислушалась, и зашагала легкой неслышной поступью налево.
   - Что-то темнеть стало... Луна, что ли, прячется... - пробормотал Иванушка, снова потер глаза, и присоединился к жене.
   - Граупнер!.. Граупнер!.. Граупнер!.. - разносились их призрачные шепотки как пугливое эхо сначала по коридору и безлюдным1 комнатам третьего этажа, потом по гулким анфиладам второго, отражаясь от сотен и тысяч статуй и статуэток, гобеленов и ковров, ваз, вазонов и вазочек, картин и зеркал, полок с драгоценными безделушками и шкафов с не менее драгоценной посудой.
   ----------------------------
   1 - Или безбожным?
   -----------------------------
   - Граупнер!.. Граупнер!.. Граупнер!..
   Ответа не было.
   Завернув за угол, Иванушка внезапно почувствовал, как что-то твердое ударило его в живот, сбило с ног, повалило ничком на ковер, накрыло сверху...
   - Ты чего, с ума сошел?!.. Прекрати немедленно!!!
   Испуганно-возмущенный Сенькин голос метнулся к сражающемуся врукопашную не на жизнь а насмерть царевичу.
   Тот замер.
   - Ты, через пень твою в коромысло, вообще глядишь, куда идешь?!.. Ну, я понимаю, тот олух вазу смахнул, но как можно диван не заметить, который у тебя поперек дороги стоит?!..
   - Диван?.. Где диван?..
   - Был перед тобой... Теперь - на тебе... Не видишь, что ли? - ворчливо отозвалась царевна.
   - Не вижу... - растеряно пробормотал, выбираясь из-под напавшего на него сына кушетки, лукоморец. - Как на второй этаж спустились, так все словно пропадать перед глазами стало...
   - Погоди, Вань, у тебя со зрением всё в порядке? - при звуке растерянного мужниного шепота сердце Серафимы ёкнуло.
   - С таким или ночным?
   - Хоть с каким!.. Ну?..
   - Луну на улице вижу... А зелень пропала. Ночь кругом, как ночь... Может, это какое-нибудь охранное проклятие?..
   - Не охранное, а хранительное, - сурово вынесла приговор Адалету и его искусству Серафима.
   Других версий у Иванушки не было.
   - Ладно... Тогда я сейчас доведу тебя обратно на третий этаж до Масдая, пока ты на себя какую-нибудь стену не обрушил и весь дом не перебудил, а сама потом проверю первый.
   Иванушка набрал было полную грудь воздуха, чтобы возразить, но подумал, как следует, и неохотно согласился.
   Если бы не дар-эс-салямский ковер с ворсом до щиколоток под ногами - его и диванчика - то обитель богов стояла бы на дыбАх уже сейчас.
   Второй раз испытывать удачу у лукоморца настроения не было.
   - Да ладно. Я сам дойду, - вздохнул он. - В какую сторону?..
   - Ага. Дошел ты уже сам... - начала было Сенька, но вдруг дернула за рукав супруга, и тот послушно застыл, не закончив шага. - Стой!.. Кто-то идет...
   - Не видно... - опустил зависшую в воздухе ногу на ковер и почти беззвучно пожаловался ей на ухо Иванушка.
   - Зато слышно! Тс-с-с-с!.. Прижались к стене!..
   Она оттащила его с середины зала и толкнула за резную горку, уставленную хрусталем, фаянсом и подписными изданиями, величиной с настоящую гору.
   Лукоморцы присели, прижались к гобелену, изображающему толстого скучающего лебедя на заросшем камышом лесном пруду, съежились, и замерли.
   С противоположного конца анфилады комнат до их слуха донеслись тяжелые, неровные, то и дело останавливающиеся шаги, будто человек1 к чему-то прислушивался, или кого-то искал.
   -------------------------------
   1 - По-крайней мере, царевна надеялась, что это был человек.
   ------------------------------
   Шаг, другой, третий...
   Остановка...
   Снова шаг... и еще... и еще два...
   Пальцы Серафимы сомкнулись на рукоятке меча, словно старались расплющить ее.
   - Сиди тут... - прошевелила она губами в самое ухо мужа, и осторожно, миллиметр за миллиметром, выглянула за угол серванта.
   Метрах в пятидесяти от них, поводя перед собой руками с растопыренными пальцами будто выполняя упражнение "ножницы", медленно продвигалась вперед двухметровая фигура с габаритами одного из шкафов Фреев.
   Прошагав еще метров пять, фигура задела рукой за стену, отгораживающую один зал от другого, пощупала ее, и вдруг повернула налево и стала не спеша уменьшаться в росте.
   Спускается по лестнице?..
   Царевна перевела дух.
   Скатертью дорожка...
   Или палас?
   Или что там у них на ступенях постелено?..
   Интересно, кто бы это мог быть?
   Какой-нибудь ночной страж дворца, или...
   - Олаф!.. - с облегчением выдохнула Сенька, поднялась на ноги и потянула за собой Ивана. - Забодай его кобыла... Это ж был Олаф! Вниз спустился.
   - Сеня?.. - отчего-то встревожился Иван. - А как он шел?
   - Ногами? - не дошло поначалу до супруги, но через мгновение она охнула и прихлопнула рот ладошкой с отпечатавшимся на ней узором рукояти меча. - Ядрена кочерыжка!!!.. Идиот!!!.. Вань, сиди тут, никуда не ходи, я сейчас!!!..
   Бежать по лохматому шедевру дар-эс-салямского ковроткачества, маневрируя вокруг канапе, кушеток, кресел, столиков и прочих статуй, выполнявших, похоже, роль минного поля для незваных ночных гостей, было все равно, что мчаться в лесной чащобе по сугробам и бурелому, но царевна сумела преодолеть оставшиеся полсотни метров всего за минуту.
   Лестница слева раскрылась перед ней во всем своем безвкусном - и безлюдном - великолепии.
   "Олаф?" - едва не выкрикнула - шепотом - она, но вовремя прикусила язык, положила руку на перила, и молча понеслась вниз.
   Достигнув последней ступеньки, она прижалась к стене, присела на корточки, глянула быстро и настороженно налево, направо...
   Метрах в двадцати он нее по коридору неуверенными спотыкающимися шагами ковыляла громадная фигура отряга, размахивая руками и бормоча имя пропавшего кольца.
   Снова задавив на корню готовый вырваться оклик, Сенька вскочила на ноги...
   Олаф взмахнул рукой, ощупывая пространство перед собой, и сдавленно ойкнул: могучая лапа рыжего воина нечаянно задела выгнутую волной ручку двери справа.
   Ручка, не рассчитанная на запредельные перегрузки, тоскливо хрупнула и со звоном упала на полоску мрамора, не покрытую паласом.
   Королевич - впервые за три этажа - сказал что-то иное, кроме "Граупнер", но тоже трехэтажное, сделал шаг вперед, поскользнулся на позолоченном обломке, потерял равновесие...
   Резные двустворчатые двери под напором двух центнеров мышц и металла хрустнули, крякнули, треснули, и с грохотом водопада, обрушивающегося в горячий Хел, загремели в скрывающуюся за ними комнату.
   - ...твою отряжскую бабушку!!!..
   Не дожидаясь и не выжидая больше ничего, Сенька вскочила, словно подброшенная пружиной, и рванула к тому месту, где только что в осиротевшем дверном проеме исчезла громадная Олафова туша.
   Успеть вывести его, вытащить хоть через двери, хоть через окна, пока никто не прибежал на грохот, пока их не обнаружили, пока не...
   Поздно.
   Прямо перед ее носом погруженная еще секунду назад в темноту и отборные отряжские проклятия комната вспыхнула желтовато-розовым светом, и Серафима застыла.
   Ни вздохнуть, ни охнуть, не говоря уже о более значительных сокращениях мускулатуры, речи даже не шло. Время и пространство вокруг нее остановились, закостенели, опутали ее по рукам и ногам, словно паук - бабочку...
   Теперь она поняла, как чувствуют себя букашки в янтаре.
   Краем глаза она увидела, как замер на поверженных створках в позе цыпленка табака злосчастный сын конунга, бесплодно пытаясь шевельнуть хотя бы пальцем.
   Из другого края другого глаза ей стали видны отполированные до блеска серебряные зеркала во всю стену, взвод столиков, проседающих под тяжестью фарфоровых статуэток, серебряных вазочек и терракотовых горшков с роскошными цветами.
   А прямо перед ее носом, посредине просторной1 комнаты стояла кровать.
   ----------------------------
   1 - Если бы не вездесущие украшения и растительность.
   ----------------------------
   А на кровати...
   - Кто это, мусик?..
   - Не бойся, лапик. Это воры. Но сейчас они получат по заслугам.
   - Мусик, не надо крови!..
   - Ну, что ты, лапик. Какая кровь... Они тихонько задохнутся и уснут... Сейчас позовем цвергов, они их унесут, и утром про них мы уже забудем.
   - Как это всё печально, мусик...
   - Поощрять воровство - еще хуже, лапик. Дурной пример заразителен.
   Нет!!!
   Нет!!!..
   Нет...
   Серафима изо всех сил пыталась вздохнуть, глотнуть хоть кусочек такого сладкого, живительно-пьянящего воздуха, но удушливый кокон плотным саваном облегал ее неподвижное тело, и всё было предрешено.
   - Отвернитесь, не смотрите, милейшая Фрея. Наверное, стоило бы перенести наказание преступников во двор, подальше от ваших звездных очей...
   Серебряные звезды высыпали и заплясали, закружились перед глазами царевны, напоминая о вечной жизни после смерти и тщете всего сущего. Казалось, два этажа над ее головой рассеялись, и звездное небо Хеймдалла глянуло на свою ненужную гостью большими прозрачными глазами.
   Здравствуй...
   И прощай...
   Я не твоя...
   Я не пала в битве...
   Я попаду в Хел...
   - Во имя Рагнарока!!! Прекратите немедленно!!! Гнев Светоносного будет ужасен!!! Быстрей!!!
   Кокон, облепивший ее, треснул и разлетелся на куски, и Сенька, лишившись опоры, повалилась на колени, задыхаясь и хватая ртом ставший вдруг невероятно плотным воздух.
   Рядом с ней с хрипом втягивал в себя вновь обретенную атмосферу распростертый на обломках побежденной им в неравном бою двери рыжий сын Гуннара.
   - Не думай, что если мы отпустили твоих друзей, то теперь вы сможете безнаказанно улизнуть, - сурово сдвинул редкие рыжие брови Фрей и воинственно скрестил руки на пухлой, обтянутой голубой ночной сорочкой груди. - Без моего разрешения вы за порог этих покоев и шагу не сделаете!
   - А мы и не собирались... улизывать!.. - голос Иванушки звучал раз в сто с половиною увереннее, чем чувствовал себя его хозяин.
   - Ну-ка, молодой человек, подойди-ка поближе и поведай нам, кто вы такие, и почему так вольно кидаетесь именем Светоносного, - поманила лукоморца пышнотелая Фрея.
   Иван, имея не больше шансов отказаться от такого призыва, чем гвоздь - вырваться из поля притяжения магнита, сделал шаг, потом еще, и еще, одновременно подталкиваемый сзади незримой стеной и влекомый вперед настойчивым зовом божественной воли.
   - Ну, говори, дружочек, кто вы, что в нашем доме ночью делали, и при чем тут Наимудрейший.
   - А-а-а... э-э-э-э...
   - Что-что?
   Иван поморщился и прикусил губу.
   Врать он, даже ради спасения собственной жизни, не умел, не научился, и учиться не собирался.
   Но ради спасения жизни других, особенно, когда среди этих других под первым номером шла Сенька...
   Думай, думай, думай, думай!!!..
   Кажется, Фригг упоминала, как ей скучно и одиноко среди рубак мужа...
   Есть!!!
   - Мы пришли... - натужно откашлялся и начал Иванушка, - чтобы пригласить вас... по просьбе Рагнарока... и его высокочтимой супруги, конечно... на... на мероприятие... в форме банкета... в его дворце.
   В мгновение ока полностью одетая, Фрея спустилась с помоста, на котором стояло их супружеское ложе, и ласково - как кошка мышке - заглянула в глаза остановившемуся в трех шагах от нее лукоморцу.
   - А еще зачем?
   - А еще... мы... мы...
   Серафима даже не раздумывала - она знала: теперь ее бедный, честный муж собирается выложить всё.
   Прощальные слова Рагнарока взорвавшейся сверхновой вспыхнули в ее едва оклемавшемся от гипоксии мозгу.
   "...но если хоть одна живая душа узнает о том, что я вам только что рассказал, то лучше бы вам поторопиться и спуститься в царство Хель самим. Потому что иначе дорога эта может оказаться гораздо длиннее, чем вы все этого хотели бы..."
   - Постой!.. - выкрикнула она, вскакивая на ноги. - Погоди!
   - Что там еще за проблемы, девочка? - недовольно нахмурилась Фрея.
   - Нет...
   - Нет? - грозно упер руки в боки бог преуспеяния, тоже полностью одетый1 и готовый к борьбе с расхитителями чужого имущества.
   -----------------------------
   1 - "Разодетый", вообще-то, было бы более подходящим словом.
   -----------------------------
   - Нет никаких проблем, я хотела сказать, - поспешила добавить Серафима. - Просто... я собиралась посоветовать моему мужу... начать с... с представления...
   - Как вы насчет небольшого представления, милейшая Фрея? - несколько удивленно повернул голову к супруге хозяин дома.
   - Н-ну... если они умеют жонглировать... и показывать фокусы... - неуверенно пожала пышными, как свежеиспеченный каравай, плечами богиня плодородия.
   - Нет, вы меня неправильно поняли, о ваши метафизические оккультности, - умиротворяюще взмахнула руками царевна, чем заработала пару изумленных взглядов не только со стороны хозяев дома. - Я имела в виду, что, поскольку обстоятельства этой небольшой секретной экспедиции сложились... как карточный домик... то соблюдать нашу маленькую тайну становится слегка... э-э-э... бессмысленным... я бы сказала... как минимум...
   Чета метафизических оккультностей озадаченно моргнула и переглянулась, ища объяснения и понимания друг у друга.
   - О, не торопитесь, я вам сейчас всё объясню! - царевна расцвела, как барышник, впаривший одра на смертном одре по цене призового скакуна. - Только - не поймите меня превратно - сперва вы должны дать обещание сохранить мистерию нашей миссии в этих четырех стенах.
   - Э-э-э...
   - Во имя Рагнарока, - залив на корню серной кислотой сорняк сомнения, напомнила Сенька.
   - Хорошо, - снова переглянувшись, кивнули Фреи. - Мы сохраним всё, что ты нам откроешь, между нами. Среди семьи.
   - Тем более, что секрет наш чрезвычайно безобидный, и не может повредить ни кому-либо в Хеймдалле, ни в мире смертных.
   - Обещаем, - с некоторым разочарованием кивнули боги.
   - Ну, что ж, - удовлетворенно вздохнула Серафима. - Тогда начнем. Перед вами - творческая группа самых известных зодчих Белого Света. Это, - она указала рукой, едва удерживаясь, чтобы не сделать это ногой, и с размаху, - знаменитый отряжский архитектор Джеронимо Куллиган. Молодой, но многообещающий. Дизайн дворца отряжского конунга - один из его последних, хоть и не самых известных шедевров. Это - мой муж, Никулаэ Нидвораи, прославленный тарабарский зодчий в седьмом колене. Чтобы перечислить его творения, потребуется пара дней и еще столько же ночей, поэтому забудем на время и пропустим. Меня зовут Серафима Волк, его скромная супруга и вдохновительница, помогаю своему домашнему гению, чем могу. На улице же, на ковре-самолете по имени Масдай нас ожидает телохранитель, лицо, интереса не представляющее.
   - Да? - подняла выщипанные в ниточку брови домиком Фрея, повела рукой, и не успевший ничего понять Масдай вместе с не представляющим интереса лицом1 в один миг оказался на полу спальни.
   --------------------------------------
   1 - Если бы во всей суматохе кто-нибудь проявил достаточно любопытства, чтобы разглядеть лицо этого лица по прибытию в апартаменты Фреев, то назвать его лицо не представляющим интереса у него язык бы не повернулся.
   -------------------------------------
   - А вам не кажется, что для телохранителя он немного... э-э-э... пожилой? - тактично полюбопытствовала Фрея, с явным недоумением разглядывая очнувшегося от сладкого предутреннего сна Адалета.
   - Изучение волшебства отнимает много времени, о вечноцветущая, - кротко склонила голову царевна. - Ведь если быть совсем точным, то он - маг-телохранитель.
   - Кто?.. Что?..
   - Отставить вопросы! Не перебивать! - сурово приказала сконфуженно озирающемуся и лихорадочно продирающему глаза чародею царевна и, не дожидаясь, пока старик примется очертя голову нарушать оба ее указания, принялась за наскоро выдуманный рассказ.
   - Как вам известно, Рагнарок и Фригг, его достопочтенная супруга, нежно любят друг друга. Но вид дворца правящей четы... как бы это выразиться подипломатичней... не совсем соответствует вкусу такой необыкновенной богини, как Фригг...
   - Уж да уж... Бедняжка... Я всегда жалела сестру... Жить в казарме... - сочувственно, но не без глубоко погребенной нотки превосходства, поджала пухлые губки Фрея.
   - ...И Светоносный, ее премудрый и всё понимающий супруг, решил сделать к годовщине их семейного союза жене подарок. А именно, построить ей небольшой симпатичный дворец поблизости...
   - На соседней горной вершине? - округлились глаза Фрея.
   - Э-э-э... это еще не решено. Может, там. Может, в долине. Или в лесу. Но это - детали. Важна концепция доктрины. Неортодоксальная абстракция конкретики, как говорят у нас, архитекторов.
   Боги не поняли, но уважительно хмыкнули, давая разрешение продолжать повествование.
   - И, дабы быть уверенным, что такое важное дело будет доверено настоящим мастерам, профессионалам высокого полета, он призвал нас. Но, увы, все проекты, что мы представили по прибытии, показались ему слишком... чужеродными. Лишенными посконного отряжского духа. Не вписывающимися органично в линии горизонта и перспективы и фактуру Хеймдалла. Выбивающимся из общего ансамбля, я бы сказала. Дворец его мечты, постановил он, должен быть более исконным... туземным... иметь нечто общее с каждым из жилищ его подданных... Произрастать корнями из родной почвы страны богов.
   При слове "корни" богиня плодородия понимающе кивнула и повернула голову к супругу.
   - Слышите, дражайший Фрей? Корни. Рагнарок много раз говорил об этом. Уж он-то понимает всю важность корней. Теперь, когда отпил из Мимнира, мудрость так и плещет из него, как из фонтана! Вот, послушайте... "Прошлое - корни. Настоящее - ствол. Будущее - крона". "Вырвав корни, ты их не вставишь назад". "Корни питают листья". "Корни - это крона наоборот"...
   - "Чтобы стоять, я должен держаться корней", - подхватил ее супруг.
   - Он так говорил? - воодушевленно округлила глаза Фрея.
   - Да. Недавно. Лет тридцать назад. Под конец пикника в лесу. Правда, я тогда изрядно выпимши был, и не совсем понял, что он имел в виду, но наверняка что-то глубокое... - опустив очи долу, усмехнулся Фрей. - Всем известно, что теперь разуму его и способностям к провидению будущего нет предела.
   - ...И поэтому Светоносный приказал нам, - дождавшись, пока боги закончат обсуждать значение подземной части растения в общественно-политической жизни Хеймдалла, торжественно продолжила Серафима, - обойти жилища всех богов Э... Зе... Ке...
   - Эзира, - как всегда, пришел на помощь зодчий Куллиган.
   - Да. Обойти их все, осмотреть снаружи и изнутри, вплоть до последнего подвала и закоулка на чердаке, и представить ему новый образ его будущего подарка любезной супруге.
   - Но почему тайком?
   - И почему ночью?
   - Видите ли... - многозначительно потупила взор царевна. - Мы задали ему тот же самый вопрос.
   - И что?
   - Он ответил, что это не нашего ума дело.
   - Самые его слова, - окончательно убежденный в правдивости истории, истово закивал Фрей.
   - Но лично у нас создалось такое впечатление, что он... как бы это сформулировать... слишком горд... чтобы в открытую просить богов Хеймдалла о такой услуге. А, может, он опасался, что слух раньше времени дойдет до доброй Фригг, и сюрприз будет испорчен...
   Фреи задумались на несколько секунд.
   - Похоже на него, - кивнули они, не сговариваясь. - Особенно первое.
   - И поэтому, - ободренная успехом своей легенды, закончила Серафима, - просим вас простить нас великодушно за ночное вторжение, потревоженный сон и испорченные двери вашего великолепного, не знающего себе равных дворца...
   - Чувствуйте себя как дома, - великодушно разрешил польщенный бог благосостояния, шевельнул пальцами, и поверженные створки, выскользнув из-под ног вовремя отпрыгнувшего в сторону рыжего гения современного градостроительства, встали на место.
   За ними последовала обломленная пудовым кулаком архитектора ручка.
   - Надеюсь, что у вас получится самый лучший в Хеймдалле дом, - убедившись, что всё стало, как было, прочувствованно проговорила Фрея1. - Сразу видно - чрезвычайно талантливые молодые люди. Одухотворенные лица. Ум так и светится в глазах. Особенно у э-э-э... Николая?..
   ----------------------------------
   1 - Проговорила, но тактично не договорила: "Ну, после нашего, конечно".
   ---------------------------------
   И она ласково улыбнулась Олафу.
   - Джеронимо, - быстро напомнила Серафима. - Джеронимо Куллиган.
   - Ох уж эти непроизносимые иноземные имена... - засмущавшись, махнула и прикрыла ямочки на щеке пухлой ручкой богиня. - Прости меня, дорогой Хулиган. Конечно, я тебя имела в виду. Надежда отряжской архитектуры... Подумать только... Это ведь ко многому обязывает...
   - Это вы... и... из-звините... меня... за погром... - вдруг натужно выдавила, удивив всех, надежда отряжской архитектуры.
   - С кем не бывает, - успокаивающе улыбнулась Фрея.
   - Я... нечаянно... - продолжал проявлять инициативу и изумлять всю команду, включая себя самого, Олаф.
   - Я верю.
   - Симпатичная дверь... - сделал еще один шаг к галантности отряг.
   - Рада, что тебе понравилась.
   - И дом... тоже... - невероятное продолжало вершиться.
   - И, кстати о доме, - оторвала от обмена любезностями хозяйку дома и сына конунга Серафима. - С вашего ведома, позвольте теперь продолжить осмотр сего восхитительного шедевра архитектуры, вершины вкуса и функциональности, известного в Хеймдалле под неадекватно-скромным названием "дворец"...
   - Да, конечно, конечно, конечно, не смею вас отрывать от такого важного дела!.. - замахала руками Фрея.
   - Мы вас с удовольствием сопроводим, - самодовольно улыбаясь, проговорил Фрей.
   - Если вы не возражаете, наш телохранитель присоединится к нам. Он не будет мешаться - он пойдет сзади, шагах в пяти-десяти, - Серафима улыбнулась дружелюбно хозяевам, и с намеком - не знающему, кипеть ему от гнева или стыда, чародею.
   - Великий Рагнарок!.. Да что вас заставило подумать, будто в нашем доме вам нужен телохранитель?!.. - всплеснула шокировано пухлыми, унизанными золотыми браслетами руками богиня плодородия.
   - Абсолютно ничего, ваша благодатность! Но должен же он отрабатывать те деньги, что мы ему платим, - извиняясь, пожала плечами царевна.
   - Разумный подход, - одобрительно закивал бог благосостояния и первым двинулся, чтобы распахнуть перед гостями восстановленную в своих правах и обязанностях дверь. - Очень разумный. Приятно слышать из уст такой юной девушки мудрость, достойную самого Светоносного. Я всегда говорил, что незаработанные деньги портят человека.
   - Пройдемте за мной, молодые люди. Я покажу вам малый зал приемов...
  
  
  
   За малым залом приемов последовал средний зал, потом зал побольше, и совсем большой, потом кухня, подвалы, зимний сад1, второй и третий этаж, чердак...
   Закончив осмотр, Иван аккуратно сложил и убрал в карман позаимствованный ими для важности блокнот Адалета, заполненный теперь тщательно оберегаемыми от посторонних взглядов набросками и чертежами увиденного2, и встретился глазами с замешкавшимся на лестнице и надутым на весь мир, как мышь на крупу, чародеем.
   -------------------------
   1 - Необходимости в котором, как в таковом, не было, потому что у богини плодородия пионы и лимоны цвели и плодоносили и среди сугробов.
   2 - Весьма разумная предосторожность, если учесть, что художественные способности лукоморца остановились в развитии лет пятнадцать назад.
   --------------------------
   - Есть?.. - нетерпеливо вопросил один взор.
   - Нет, - ответил так же быстро и безмолвно другой.
   - Ну, что же. Благодарим премного за ваше понимание и помощь, - учтиво склонил царевич белобрысую голову перед выжидательно застывшими у входа хозяевами. - Ваше восхитительное жилище в немалой степени послужит прообразом нашего нового проекта, я уверен...
   - А сейчас нам надо уходить, - закончил за него отряг. - У вас хорошо, но нам еще много дел надо переделать. Ваш дворец был первый.
   - Как - уходить?.. - растеряно уставилась на гостей Фрея голубыми, как утреннее небо, глазами. - И даже не останетесь на завтрак?
   Предложи она им золото, фамильные драгоценности или заморский антиквариат мужа - они бы с достоинством поблагодарили и удалились, горя желанием оставить за спиной собравшийся в комок первый блин. Но это было предложение, от которого после ночи трудов и треволнений они не смогли отказаться.
   И малый зал приемов снова приветствовал их - но уже накрытыми суетливыми цвергами столами и свежесрезанными цветами в тонконогих фарфоровых вазах.
   - Какая красота... - умильно вздохнула Серафима при виде свежих, упругих, покрытых блестящими капельками росы роз. - Даже жалко, что постоят пару дней - и выбросишь...
   - Выбросишь? - ласково улыбнулась Фрея. - Ну, уж нет. После обеда я отнесу их назад, где они были сорваны - и все прирастет обратно.
   - Если дело и впрямь дойдет когда-нибудь до постройки нового дома для почтенной супруги Рагнарока, то сад - такой, как у вас - там должен быть непременно, - честно высказался Иванушка.
   - Вот, попробуйте, бананасы, аперсины, абрикокосы - всё свеженькое, всё из своего сада... - с энтузиазмом ворковала богиня плодородия, наваливая в тарелки гостей щедрой рукой диковинные плоды и яства. - Подумать только... Новый дом для Фригг... Замечательная мысль...
   - Первая с тех пор, как старина Рагнарок приложился к Мимниру, - поддержал ее - но так, чтобы жена его не услышала - Фрей.
   - Конечно, она не жаловалась - она, лапушка, никогда не жалуется - но уж я-то знаю!.. - вздыхая, позабыв есть, подперла щечку ладошкой и заговорила, как плотину прорвало, хлебосольная Фрея. - Сестра моя - богиня домашнего очага, как вам известно, но Старкад и домашний очаг... Трудно выдумать что-то более несовместимое. Дома у нее постоянные пьянки, драки... То кровь рекой, то пиво... Полы затоптаны, заплеваны, мебель вечно поломана, перевернута, посуда побита... Целыми днями она трудится, как армия цвергов - и всё впустую... Хоть бы кто оценил... А как-то она даже призналась, что временами начинает завидовать Хель: у той всегда тихо и спокойно, народ у ней подбирается смирный, вежливый, культурный, морды друг другу не бьет, песен похабных не орет, ущипнуть не норовит...
   - Но если бы она поговорила с Рагнароком, намекнула изящно, или так уж, в лоб, открытым текстом сказала?.. - проглотив последнюю ложку густого свекольника со сметаной в пропорции один к одному, утерла губы рукавом и предложила возможный ход действий царевна.
   - Раньше, может, и стоило бы сделать, как ты говоришь, деточка, - уныло пожал плечами взгрустнувший вдруг бог благосостояния. - А теперь он весь мыслями в эмпиреях живет. Дела Хеймдалла ему - сон. Вон, неспокойно у нас в последнее время становится. Варги зачастили в наши края. Драконы. Великаны снова голову поднимают. Приходится самим отбиваться, как можем. Пока получается... Но ведь ни я, ни моя супруга - далеко не воины, и начнись что серьезное, останется только бежать... Раньше Рагнарок был нам и защитой, и обороной. Твари надирские, пока он не возомнил себя мудрейшим из мудрых и прорицательнейшим из прорицательных, тише воды, ниже травы сидели по своим норам... А сейчас... Кроме новообретенного дара - если это дар, а не проклятие - его ничего не интересует. Он как в свое будущее заглядывает, так такую околесицу нести начинает, только Волупта его и понимает, да Падрэг. А если не заглядывает - так только про то и думает, как бы поскорее заглянуть...
   - Если вы, дражайший Фрей, не понимаете его слов, это не значит, что они - околесица! - тут же набросилась на него жена не хуже одного из героев Старкада. - Это - мудрость Вселенной! Это - высшее счастье! Он теперь - сверхбог!..
   - А чего ж тогда ваш племянник, милейшая Фрея, отказался за такое счастье глаз отдавать?
   Богиня повяла и сникла, как забытые в вазах розы.
   - Замучил он мальчика... - только и сказала она.
   - Ну, что ты, что ты, мусик, не расстраивайся... - ласково положил толстую лапищу на округлую ручку благоверной Фрей. - Всё хорошо будет... Всё обойдется... Да и гостям это не интересно... Расскажи им лучше, как ты в одной книге заморские деревья увидела, которые в виде лошадей, да домов, да птиц растут...
   - Да!.. - смахнув невидимую соринку из глаза, подхватила Фрея. - Увидела - и сию же секунду поняла: такие же хочу. Отрядила я цвергов, да не своих, а тех, что в Отрягии живут, да по своим подземным ходам по всему Белому Свету бродят, чтобы они мне саженцы таких чудо-растений принесли. Год их не было, ровно... Потом явились. Заплатила им - словно они не три деревца тонюсенькие, а весь лес в этой Лотрании выкопали и мне притащили. В тот же день, не мешкая, посадила я эти веточки, ухаживала, холила, лелеяла, надышаться на них не могла...
   - Разве что в постель с собой на ночь не клала, - нежно улыбнулся и подмигнул зардевшейся супруге Фрей.
   - ...Да!.. - упрямо хлопнула она себя ладонями по коленкам, вздохнула преувеличено-трагично, и продолжила: - А выросли из них - представьте себе! - деревья самые обычные!.. Обманули, канальи!..
  
  
   * * *
  
  
   После этой импровизированной экспедиции дела у компании пошли на удивление ладно: что ни ночь, то новая обитель очередного бога или богини сдавала свои позиции развозящим приглашения на пир богов1 архитекторам без боя и видимых препятствий.
   Что ни ночь, тем короче становился список подозреваемых.
   Что ни ночь, тем больше времени пролетало до назначенной магом-хранителем грозной даты.
   Падрэг помог им сэкономить одну вылазку, пригласив их в свой дом среди бела дня - "мне нечего скрывать ни от Светоносного, ни от вас. Ищите. Смотрите."
   Такого же жеста доброй воли охотники за волшебным кольцом ждали и от Мьёлнира.
   Не дождались.
   Но, тем не менее, проникновение в его жилище - тайное или явное - было отложено на самый последний день. В то, что сын Рагнарока украл кольцо собственного отца, не верил даже самый подозрительный и скептически настроенный сыщик - Адалет.
   Один за другим Серафима - в полной темноте и почти полном одиночестве2 - обходила с чердаков до подвалов дома крепко спящих как по заказу богов.
   Пестрой экзотической чередой прошли перед ее почти самостоятельно привыкшими ко мраку полночи глазами развалюха слепого бога тьмы и потерянных вещей Ходера, заваленная самым невообразимым скарбом, стилизованный исполинский корабль посреди озера взбалмошной богини бурь и волн Скаввы и молчуна Каррака - бога моряков и корабелов, сияющая белокаменная башня непримиримой Улар - богини справедливости, и скромный лесной бревенчатый домик тихой Ноллы - богини целителей и ремесленников...
   Но больше всего запомнилась экспедиционному корпусу Адалета встреча с легендарной Аос - богиней любви и красоты.
   Даже простодушному взгляду Иванушки было заметно, как маялся и томился весь день в предвкушении возможности взглянуть хотя бы одним глазком на отряжского гения чистой красоты Олаф, как старательно начищал он весь день кольчугу, надраивал рогатый шлем, полировал наручи и расчесывался3.
   -------------------------------
   1 - Узнав о выдумке Ивана, Фригг сначала рассердилась, потом расстроилась, но, в конце концов, пришла к выводу, что не такая уж и плохая это идея, и в обязанности заморских зодчих теперь вошла еще и доставка приглашений днем на ими же спонтанно придуманный пир. Фреев о точной дате и времени уведомила день спустя супруга Рагнарока лично.
   2 - После того, как трюк с ночным зрением подвел команду снова, разнервничавшийся чародей переналожил это заклятье на съежившихся в тревожных предчувствиях юношей еще пять раз. Сдался он только после того, как наградил подопытных витязей сначала дальтонизмом, потом - косоглазием, затем - по очереди - близорукостью, пучеглазием и видением мира в сугубо розовых тонах со всеми вытекающими последствиями (дальтонизмом, косоглазием, близорукостью и пучеглазием). В конце концов, потратив четыре часа, чтобы вернуть обескураженным витязям визуальный статус-кво, маг-хранитель зашвырнул посох под кровать и заявил, что это не он ошибается, а это Хеймдалл со своими богами - сплошная ошибка, и нормальному волшебнику тут делать нечего. И вообще - он вам не какая-нибудь бабка-окулистка, он - боевой маг.
   3 - Причем эта операция заняла у него ровно столько же времени, сколько все предыдущие.
   -----------------------------------
   Вся глубина волнения молодого королевича стала ясна только тогда, когда он отважно подошел к Адалету и потребовал, чтобы тот попытался наложить на него заклинание ночного зрения еще раз. Или два раза. Или три. И вообще - сколько потребуется. Ибо, прочувствовав всю важность магии как науки, он, Олаф, проникся своей уникальной ролью и готов добровольно возложить свои глаза в любом количестве на алтарь получения оккультных знаний просвещенным человечеством.
   Маг-хранитель долго рассматривал его так и этак, ожидая подвоха, но, не дождавшись, подобрел и пообещал, когда прибудут к месту проживания подозреваемой, сотворить такое же заклинание, как и в самый первый раз. Если не оставаться внутри надолго, должно до утра продержаться.
   Окрыленный посулом, рыжий королевич был готов лететь на крыльях страсти впереди Масдая.
   Через два часа после полуночи искатели исчезнувшего Граупнера прибыли к воротам сказочного дворца Аос.
   Хрупкие розовые стены, увешанные гирляндами цветов, окружали воздушные розовые башенки, стройными стрелами устремившиеся к звездам Хеймдалла.
   Лукоморцы ожидали увидеть что-нибудь подобное в книжке с историями для девочек, или на тортах начитавшихся таких книжек кондитеров, но никак не посреди Хеймдалльской глуши.
   Адалет, как и обещал, наложил заклинание ночного зрения сначала на Олафа, потом, под удивленным взглядом супруги, на выступившего добровольцем Ивана, и сыщики втроем, оставив, как всегда, мага и Масдая прикрывать тылы, проникли сначала во двор, затем - в дом.
   Добрейшие Фреи, получив в руки золото, мрамор и цветы, не знали, когда и где остановиться.
   Точно с такой же проблемой, похоже, только в розовом цвете, столкнулась и мирно почивающая где-то в розовом сердце своего обиталища первая красавица Отрягии.
   Розовые ковры, розовая мебель, зеркала с розовым оттенком, розовые панно, розовый пол, выложенный розовой мозаикой, розовые стены, покрытые розовым потолком...
   Через пять минут обхода Серафиме начало чудиться, что она оказалась внутри куска туалетного мыла Елены Прекрасной без единого шанса когда-либо вновь оказаться на свободе.
   С некоторым удовлетворением она заметила, что и Иванушка после двух этажей и трех переходов выглядел так, будто внезапно выяснилось, что на розово-зеленый цвет1 у него аллергия.
   Олаф держался дольше всех.
   Выкликая дрожащим шепотом имя кольца, передвигаясь почти на ощупь по коридорам и виадукам, освещаемым только луной2, доблестный сын конунга в сопровождении позеленевшего Ивана и хмурой Серафимы пробирался по винтовой лестнице последней оставшейся не проинспектированной башенки.
   ------------------------
   1 - Болотно-зеленую тональность Адалетова заклятья еще никто не отменял.
   2 - Ночное зрение, продержавшись ровно столько же, сколько и в поместье Фреев, рассосалось без следа.
   --------------------------
   И очутился - без предупреждения и объявления войны - в маленькой розовой спальне.
   - Граупнер... - только и успел тонким хриплым шепотом пискнуть он.
   Одеяло на кровати шевельнулось, и отдыхающий на ней человек стал медленно приподниматься...
   Оттенок физиономии рыжего королевича мгновенно приобрел цвет в тон убранству комнаты, потом, недолго задержавшись в оттенках алого, резко прыгнул в пылающий диапазон бордово-малинового.
   В стрельчатые окна покоев богини заглянула луна...
   - Гра... - прохрипел и замолк отряг, как раздавленная резиновая игрушка.
   Хозяйка розового гнездышка смахнула с лица золотые волосы и глаза ее - два брильянта в три карата - подозрительно уставились на ночных визитеров.
   - Среди вас есть скальды или поэты?
   "И создали люди себе богов по образу и разумению своему"... - пронеслось где-то давно вычитанное в моментально опустевшей голове Иванушки.
  
  
   * * *
  
  
   Аос, богиня любви и красоты, была всем, чем когда-либо влюбленные бездарные и влюбленные, научившиеся рифмовать любовь со свекровью и цветы с котами, воображали предметы своего обожания.
   Волосы богини были из чистого золота.
   Завивать их приходилось паяльником.
   Два брильянта в три карата - две крошечные блестящие точечки вместо глаз - было всё, чем одарили ее вдохновенные рифмоплеты.
   Ресницы красавицы, взахлеб утверждали одержимые идеей неземной красоты, должны быть похожи на камыши вокруг лесного озера.
   И идеал нашел воплощение.
   Ресницы Аос были темно-зеленые, с бархатистыми коричневыми пушащимися шишечками на концах.
   Губы ее были подобны рубинам - красные, полупрозрачные, холодные и негнущиеся. Чтобы достигнуть такого эффекта простой отряжской девушке, ей пришлось бы закачать в каждую губу по пол-литра свекольного киселя.
   Зубы богини красоты, естественно, смело соперничали с самым высокосортным жемчугом.
   Поэтому обладательнице двух рядов круглых и довольно мягких шариков во рту часто по ночам снились сухари, прожаренное мясо, морковка и карамель, потому что пищу ей приходилось есть или жидкую, или тщательно протертую.
   Брови соболиные - маленькие бурые островки шерсти с тремя торчащими из них длинными волосинками - тоже были в точности, как того желали изнемогающие от любви стихотворцы.
   Уши, почти невидимые из-под драгоценной проволоки, в соответствии всем канонам, походили на раковины. А поскольку подразумевались певцами красоты не те раковины, в которых живут раки-отшельники, и не те, что служат туземцам Узамбара боевыми трубами, а простые жемчужницы, или, на худой конец, скромное обиталище мидий, то некоторого сходства Аос с плодом любовного союза слонихи и Чебурашки избежать не удавалось.
   Про нос поэты обычно забывают, поэтому носа у хозяйки розового замка не было вовсе.
   Да может, оно и к лучшему.1
   ------------------------------------
   1 - Хвала Рагнароку, что "сидит розовая лягушка между двух холмов, а прыгнуть не может" относилось не к поэзии, а к загадкам.
   ----------------------------------
   Кожа ее была, естественно, подобна мрамору, со всеми вытекающими тактико-техническими характеристиками.
   На каменный щеках воплощения мечты пиита, как и полагается, цвели розы.
   Но, поскольку май в Отрягии и Хеймдалле - сезон для роз, не нашедших убежище в саду Фреев, не слишком благоприятный, то и розы на ланитах богини были квелые, и приходилось их постоянно поливать, удобрять, укрывать лапником и бороться с вредителями.
   Последней чертой, добившей юного воина, были руки.
   Как крылья белой лебедушки.
   То есть, пальцев у ней практически не было, и по всей длине предплечий и плеч росли и временами сыпались на одеяло и пол белые перья - маховые и поменьше.
   Надо ли упоминать, что поэтов она недолюбливала.
  
  
   * * *
  
  
   - ...Среди вас есть скальды или поэты? - сурово повторила богиня.
   - Н-н-н-нет!.. - Олаф выдавил, истово мотая для убедительности головой так, что у царевны возникли серьезные опасения за ее целостность с остальным отрягом.
   - И... извините... что мы среди ночи... ворвались... ваш сон потревожили... - памятуя начало общения с Фреями, ухватил королевича за кольчугу и начал торопливое отступление Иванушка. - Мы...
   - Да не бойтесь, не бойтесь. Не бегите. Я всё знаю. Вы - архитекторы, - смилостивившись, кивнула Аос. - Будете строить новый дом для Фригг.
   - А откуда вы знаете?.. - застигнутая врасплох Серафима не нашла ничего более разумного, чем спросить очевидное.
   - Фрея предупредила меня, - пожала плечами богиня. - Сказала, что это - страшная тайна, и что больше никто об этом не должен знать.
   - Но... она же пообещала, что эта... новость... останется тайной... и не покинет пределов ее семьи?.. - с недоумевающим видом человека, никогда не нарушавшего свои обещания, наморщил лоб и вопросительно взглянул на супругу Иванушка.
   - А я и есть ее семья, - как на маленького, снисходительно взглянула на лукоморца с высоты розового ложа хозяйка дома. - Дочь ее двоюродной сестры.
   Тут в голове у Сеньки начало что-то проясняться.
   - А кто ее двоюродная сестра? - невинно уточнила она.
   - Скавва, - ответила Аос.
   - Это жена Ходера? - неуверенно взглянул на отряга Иван.
   - Нет, - нетерпеливо махнула крылом, рассыпая мелкие перышки, богиня. - Ходер - мой троюродный дед. А муж Скаввы - Каррак.
   - А... остальные боги... вам тоже родня? - задала вопрос, ответ на который уже знала, Серафима.
   - Да, разумеется! Мы все - родня! Нолла, целительница - сестра Каррака. Улар, наша справедливость и беспристрастность - дочь Ходера и моя троюродная тетка... Мьёлнир - сын Рагнарока и Фреи... Если начать разбираться, кто кому кем у нас, в Эзире, приходится - не закончить до утра!..
   - А Падрэг? - полюбопытствовал Иван. - Он чей сын? Или брат?
   - Падрэг?.. - поджав губы, повторила Аос. - Он ничей. Он - бог ума и предприимчивости - ну, это-то вы уже знаете, я полагаю... Но по крови он из нас никому не родич.
   - Достиг всего сам, - одобрительно кивнул лукоморец.
   - Можно сказать и так... - пожала плечами, скрытыми тонким льном розового пеньюара хозяйка замка, и в тоне ее, как сквозняк в аэродинамической трубе, просвистела неприязнь.
   - Он вам не нравится? Почему? - в мгновение ока уцепилась за хвост сквозняка Сенька.
   - Он стихи пишет, - скривилась с отвращением богиня.
   - Он - скальд?.. - изумился Олаф.
   - Нет. Но он записывает в стихах пророчества Светоносного. Правда, про любовь и красоту там еще ничего не говорилось, но, с моей точки зрения, это - всего лишь вопрос времени, - проговорила Аос с таким выражением лица, как будто обвиняла злополучного бога в жестоком обращении с животными и предрекала скорую ужасную смерть от его руки всей его деревне.
   - Ну, хорошо... До свиданья, - повернулась уходить Серафима.
   - Благодарим вас премного за предоставленную возможность осмотреть ваше уникальное, романтическое, пронизанное духом любви и красоты жилище. Пусть остаток этой чудесной ночи вас согревает мысль, что тем самым вы внесли свой веский вклад в благое дело строительства нового дома такой достопочтенной богини, как наша всеми уважаемая и почитаемая добрая Фригг... - укоризненно покосившись на супругу, начал было вежливо прощальную речь Иванушка.
   - Поэт?!.. - грозно взревела Аос и отбросила одеяло.
   Эвакуироваться из розового замка команде сыщиков пришлось немедленно и через окно.
   - А еще Рагнарок приглашает вас завтра на ужин в семь!.. - успел выкрикнуть через плечо сын Гуннара перед тем, как приземлиться на Масдая головой вперед.
   Остальные посыпались горохом на него, и Масдай, благоразумно не выпытывая, к чему такая спешка, рванул с места так, что едва не оставил искателей приключений на свою карму на месте.
  
  
  
   Отлетев от розовой обители красоты на безопасной расстояние - километров в двадцать - ковер остановился.
   - Ну, что? Куда теперь?
   - В Старкад, куда еще? - зевнул и пожал озябшими плечами Адалет.
   - К Мьёлниру, - буквально понял риторический вопрос мага Масдай.
   - Так ведь рассветет скоро, - повернул голову Иванушка в ту сторону, где, по его мнению, должен был сегодня располагаться восток.
   - Ну, и что? Он же всё равно знает, кто мы и для чего сюда явились, - подержала ковер царевна. - Так что, чем в такую даль в Старкад возвращаться, заскочим к нему по дороге. Устроим сюрприз.
   - А если его дома нет? - засомневался Олаф.
   - Когда это отсутствие хозяев нас останавливало? - усмехнулся чародей и одобрительно похлопал Масдая по шерстяной спине. - Помчались!.. Может, там и завтраком накормят... Если сын в матушку пошел...
   Но сын пошел в отца.
   В приоткрытых воротах серого каменного замка прибытие ковра и его пассажиров уже ожидал одетый в шкуры, кожу и металл хозяин, угрюмо перебрасывая из руки в руку огромный молот, будто сухую палку.
   По своему обыкновению он был лохмат, неопрятен, невежлив и хмур, но, для разнообразия, трезв.
   - Припёрлись... - учтиво приветствовал он людей. - Не стёрлись...
   - Тебе соврать, или ты сам нас внутрь пропустишь? - любезностью на любезность ответила за всех Серафима.
   Мьёлнир ожег ее гневным взором из-под нависших кустистых бровей, поиграл желваками, но отступил.
   - Заходите, - дернул он в сторону освободившегося пространства не шире Серафиминых плеч нечесаной бородой. - Но предупреждаю вас: пришли вы зря. Кольца здесь нет.
   - А где оно есть? - невинно округлила глазки царевна.
   - Откуда я знаю! - ощерился бог. - Если отец его не нашел, то вам тут вообще делать нечего! Дурью маетесь! Ерундой!
   - Согласны, - быстро кивнул Адалет. - И если ты покажешь нам, как вашу гостеприимную страну покинуть, то мы не задержимся здесь ни минутой дольше.
   Пасмурный лик бога грома и молнии грозовой тучей закрыло выражение, ясно и без обиняков говорящее, что, по его мнению, самый прямой путь из Хеймдалла для назойливых смертных - через Хел.
   Но, скрежетнув зубами, сказал он - хоть и очень неохотно - совершенно другое.
   - Верховный бог позвал вас сюда. Только он может вас отпустить... Так что - копайте... кроты... Ну, идите же, смотрите! Чего на меня-то уставились?..
   - Благодарим за разрешение, - не моргнув и глазом, склонил голову Иван, поднапрягшись, плечом раздвинул перед супругой массивные скрипучие створки, и первым ступил под низкую, давящую одинаково на ауру и психику, арку ворот.
   Действовали искатели Граупнера по отработанной, хоть и доселе бесплодной, схеме: рассыпавшись сначала по территории замка, а потом и по самому жилищу бога - такому же грубому, неряшливому и мрачному, как он сам, молодежь облазила все закоулки, выкрикивая имя пропажи. В это же время ветераны - чародей и Масдай - с той же набившей оскомину песней1 облетали стены, крыши, кроны деревьев и прочие недоступные с земли места.
   ----------------------------
   1 - На мотивчик модной когда-то в Лукоморье песенки уже к утру второй ночи поисков вся команда, включая Масдая, непроизвольно напевала себе под нос, а остальным - под ухо: "Гра-упнер... Гра-упнер... Светлого мая приве-ет... Гра-упнер... Гра-упнер... И зде-есь... е-го нет...".
   -----------------------------
   Через двадцать минут они встретились у ворот и обменялись известиями об очередной неудаче.
   - Ничего не нашли? - тяжелым недружелюбным взглядом встретил их Мьёлнир.
   - Нет, - коротко отчитался за всех маг.
   - Тогда проваливайте.
   - Нет, - так же лаконично ответил Адалет.
   - Мы не смогли попасть вон туда, - Иванушка обернулся и для полной ясности и недвусмысленности ткнул пальцем себе за спину.
   Туда, где за кособоким сараем и кучкой амбаров, слева от замка, возвышались ровные каменные стены, окружающие площадь размером со среднюю лукоморскую деревню.
   - Да? - деревяnbsp;нно улыбнулся бог и умолк, не предлагая ни разрешения, ни ответа на невысказанный вопрос.
   - Перелететь через них мы тоже не смогли - там как будто стеклом сверху закрыто. Непрозрачным. И непробиваемым, - сообщил волшебник не столько Мьелниру, сколько своим товарищам.
   - И что? - упорствовал в непонимании сын Рагнарока.
   - Мы бы хотели поглядеть, что у тебя там, - просительно, с тщательно, но безуспешно скрываемым обожанием, уставился в непроницаемые глаза цвета отряжского ледника Олаф. - Пожалуйста?..
   - Нет.
   С таким же успехом сын конунга мог попросить об услуге сам ледник.
   - Но почему? - воззвал к здравому смыслу бога грома Иван. - Если там нет кольца, то вам абсолютно нечего скрывать от...
   И снова Мьёлнир доказал, что он - сын своего отца.
   - Не вашего ума дело.
   - Но...
   - Там. Вам. Делать. Нечего, - обрубая словно топором каждое слово, мерно и четко проговорил Мьёлнир и уставился на непрошенных гостей неприветливым холодным взглядом. - Еще вопросы есть?
   - Когда у вас тут завтрак? - обнаглела Серафима.
   Масдай заподозрил, что бог разорвет их на части.
   Иван - что он поразит их ударом молнии.
   Олаф - что прибьет своим молотом, где стояли.
   Адалет - что и то, и другое, и третье, сначала сразу, а потом еще раз и по очереди.
   Даже Сенька подумала, не пора ли пожалеть о том, что при жизни она была не очень хорошим человеком.
   Но, вместо того, чтобы обрушить на их головы кары земные и небесные, Мьёлнир запрокинул лохматую голову назад и хрипло расхохотался.
   - Если бы набор в брунгильды моего отца не был закончен, просто так ты бы отсюда не ушла!.. Как тебя зовут?
   - Серафима, царевна Лесогорская и Лукоморская, - не дрогнув ни единым мускулом, представилась Сенька, словно на приеме. - Ну, так как там насчет пожрать, хозяин?
   - Идите на кухню, - хмыкнул Мьёлнир. - Цверги вас накормят.
   - А вы к нам не присоединитесь? - учтиво полюбопытствовал Иванушка.
   - Нет. Я сейчас отправляюсь к родителям.
   - Какая жалость... - состроила лицемерную мину царевна.
   - И, кстати, - наклонился и уставился ей в глаза бог. - Если твое бесцеремонное высочество думает, что в мое отсутствие можно будет попытаться пробраться туда, где я вас видеть не хочу, то оно ошибается. Туда, кроме меня, попасть не может никто. Ни смертный, ни цверг, ни великан, ни зверь, ни другой бог. Запомните: кольца я не брал. Так что, не тратьте время. Лопайте свой завтрак, и валите на все четыре.
   - И вам приятного аппетита, - мило улыбнувшись, произнес Адалет.
  
  
   * * *
  
  
   Готовиться к предстоящему мероприятию в форме банкета богов Фригг и ее подчиненные начали заранее.
   Начиная с обеда платформу, которая, по замыслу богини, должна будет летать над головами пирующих героев, отгородили стеной из ухватов и кочерег от зоны ежедневного побоища, и десятки трудолюбивых цвергов принялись вручную отмывать и отскабливать ее от следов бесчисленных попоек, происходивших на ней в течение долгих лет и веков.
   После настал черед мебели: вооружившись гвоздями и молотками, маленькие работяги азартно проверяли на предмет устойчивости и укрепляли без разбору все, что имело четыре ножки и было сделано из дерева.
   Убедившись лично, что никто из ее гостей не рискует пасть жертвой расшатавшейся перекладины или треснувшей ножки, богиня домашнего очага дала команду накрывать на столы.
   Ножи-ложки-вилки, скатерти и подсвечники, посуда и вазы, цветы и салфетки нескончаемым потоком устремились на помост на спинах старательных, как муравьи, цвергов.
   С первым касанием солнца земли стали прибывать гости.
   Один за другим прибывали по воздуху к зияющим дверным проемам Старкада пышущие здоровьем и огнем жеребцы, томные златогривые кобылки, золоченые поверх серебра кареты, усаженные тысячами драгоценных камней коляски и даже - в случае Ходера - потерянные кем-то и когда-то вычурные шатт-аль-шейхские носилки, изукрашенные изнутри откровенными картинками, лишившими бы надолго покоя и сна любого, кроме слепого старика.
   Гостей встречал Рагнарок, неодобрительно косящийся на крахмальное великолепие столов, Мьёлнир, сделавший ради такой оказии попытку причесаться1, и Падрэг, наряженный, как жених на выданье.
   Фригг, разодетая по самой последней хеймдалльской моде, разрумянившаяся и веселая, радостно сновала от кухни до платформы и обратно.
   Она поклялась сделать всё, чтобы этот вечер, первый за Рагнарок помнит сколько веков - остался бы в памяти богов Эзира надолго.
   -------------------------------
   1 - Расческа и ее зубья - отдельно друг от друга - всё еще торчали из разных мест его обширной и строптивой шевелюры.
   -------------------------------
  
  
  
   Великолепная пятерка встречала начало пиршества на кухне.
   Накрывать на стол пришлось им самим, равно как и позаботиться о своем меню.
   Вообще-то, Фригг хотела возложить и эту обязанность на себя, но смертным общими усилиями удалось убедить ее, что они в состоянии поджарить на огне половинку барана самостоятельно, и она сдалась, пообещав всё же время от времени к ним наведываться - на случчего.
   В холле загремели фанфары, загрохотали барабаны, заглушенные очень скоро струнным квартетом гусляров, и пир богов, который они должны будут запомнить до скончания веков, начался.
   Люди сидели на уютной кухне, в обществе горячей печи, пылающего огня, подрумянивающегося бараньего бока, и предавались меланхолии.
   Все кандидаты в подозреваемые были обойдены, а Граупнера не было и следа.
   Изменит ли Рагнарок свое решение и отпустит ли их и без своего нелепого музыкального кольца? Заставит ли обходить всех еще раз? А, может статься, похищенный артефакт хранится в единственном недоступном им месте, и они поторопились поверить сыну Светоносного?..
   Розовая и запыхавшаяся, Фригг материализовалась посреди кухни и сразу бросилась к бараньему боку, зависшему на кривом вертеле над огнем.
   - Не подгорело?..
   - Да что вы, что вы, мы же следим! - соскочил с места Иванушка и тоже устремился к истекающему жиром и соками, успевшему со времени последнего осмотра покрыться с одной стороны румяной корочкой мясу. - Не волнуйтесь за нас! Мы тут с голоду не помрем!
   - Как проходит ужин, матушка Фригг? - заботливо подскочил с другой стороны Олаф, за время пребывания в Хеймдалле успевший избавиться от излишнего пиетета по отношению к богам. - Помогать надо чем?
   - Да нет, всё хорошо, спасибо, гостеньки... - махнула рукой богиня, и по ее тону даже Масдаю стало понятно, что, во-первых, не всё, а, во-вторых, не хорошо.
   - Мьёлнир?.. - устремила вопросительный взгляд на гостеприимную хозяйку Серафима.
   - Мьелнир... - позабыв на мгновение про соль и перец, отстраненно вздохнула Фригг. - Уже на стуле еле держится... за край стола... одной рукой... Из другой кружку не выпускает...
   - А супружник ваш как? - то ли поощряя богиню перейти на более приятную тему, то ли - вывалить все разочарования враз, задал вопрос Адалет.
   - И дернула же нелегкая Падрэга поднять тост за новый талант мужа!.. Будто не знает - ему только слово скажи, только намекни - и неделю не остановишь...
   - Да пусть говорит. Что в этом плохого?
   - Да пусть говорил бы... - скривилась страдальчески Фригг. - Так ведь он опять в транш... ушел... Вещает... Предрекает грядущее...
   - Ну, хоть раз-то угадывал? - не удержалась и полюбопытствовала царевна.
   С ее точки зрения, раз уж способность предсказывать имелась, то использовать ее надо было по полной программе.
   - А кто его знает... - пожала плечами хозяйка. - Будущее, деточка, это ведь как крона дерева. Если ты что-то сделала, или сказала, веточка в одну сторону растет... Не сделала - в другую... И на той веточке то же самое - сказала - направо, не смогла - налево... и снова, и снова, и снова... Первую развилочку предсказать еще можно. А чем дальше - тем туманнее, сами понимаете... Так вот его-то первая не интересует. Ему самые кончики подавай. А ведь, пока до кончиков-то дойдет, ты уж и не знаешь, твое ли это будущее, или еще чье... Да еще и говорит так, что даже Падрэг в толк не возьмет, про что это он. Или про кого...
   - Помните что-нибудь? - азарт изыскателя затеплился в груди мага-хранителя, как искра на сеновале, и рука его сама потянулась в карман за блокнотом и грифелем.
   - Н-ну... последнее помню, - добросовестно напрягла память Фригг и, уставившись сосредоточено в потолок, продекламировала:
  
   Беда и страдания обрушатся на мир.
   Моря вскипят голубой кровью, и молния поразит вечность.
   Белый парус станет черным, тьма вырвется из клетки
   И поглотит сияние света...
  
   - Там еще что-то было про какие-то рыбьи крылья... нет, крылатых рыб... разбивающих когтями оранжевые скалы... кажется... как-то так... но сейчас мне не вспомнить, извините уж... - взгляд богини вернулся из горних миров на Белый Свет и снова устремился на мясо.
   - Уже переворачиваем, уже переворачиваем! - проявил телепатические способности Олаф и ухватился за вертел.
   - А про какие-нибудь кольца он что-нибудь когда-нибудь предсказывал? - с робкой надеждой спросил Иванушка.
   - Про кольца - нет, - уверенно качнула головой с новым, шитым серебром по синему фону чепцом богиня. - Я и говорю - никакой практической пользы...
   - А если попробовать не только записывать пророчества, но и расшифровывать их? Хотя пророчества - высоко и узко специализированная ветвь магии, но, полагаю, что скромную попытку я все же предпринять бы рискнул...
   Адалет почесал грифелем в лысеющем затылке и хищно уставился на записанные строки, словно от одного его сверлящего взгляда те должны были расколоться и выпустить на волю заключенный в них смысл.
   - Только мужу этого не предлагай!.. - испугалась Фригг, но маг-хранитель не слышал ее.
   - Скорее всего, это всё метафоры... - продолжал бормотать он, погруженный в одному ему известные миры и умозаключения.
   - Мета... что? - непонимающе нахмурился и исподтишка глянул на образованного лукоморца отряг.
   - Мета...фторы?.. - поддержала его недоумение хозяйка дворца.
   - Метафоры. Это когда говорят одно, а имеют в виду другое, - охотно пояснил Иван.
   Для откровенного, как буйвол, сына конунга сия концепция по сложности восприятия стояла в одном ряду с теорией расщепления Белого Света или техпроцессом получением коровьего масла из органических удобрений.
   - А почему нельзя сразу говорить то, что имеешь в виду?
   - Ну... Это придумали поэты... зачем-то... - не так сильно отличающийся в этом отношении от своего отряжского коллеги, лукоморский царевич беспомощно и безрезультатно попросил взглядом подмоги у погруженного в исследовательский материал мага.
   - Поэты... - вспомнив поверженный идеал всей жизни, Олаф с презрением и желчью выплюнул слово, не так давно наполненное уважением, восхищением и даже благоговением. - Хель и преисподняя... Они придумают... За это не волнуйся...
   Меж тем бараний бок дошел до потребительской кондиции, и был перемещен аккуратной хозяйкой на большое овальное медное блюдо, слетевшее с дальней полки и диковинным кораблем расположившееся предусмотрительно посредине стола.
   Фригг, не дожидаясь, пока шипящее и источающее соки и сногсшибательные ароматы мясо остынет, принялась энергично командовать ножом и деревянной лопаткой для раскладывания порционных кусочков по тарелкам.
   - Хм... хм-хм-хм-хм-хм-хм-хм... - выделяясь из захлебывающейся слюной компании, как отряжская богиня красоты среди участниц земного конкурса красавиц, старик не отрывался от своих увеличивающихся с каждой минутой записей.
   - Адалет? Ужин остывает, - вежливо тронул его за плечо Иван, прекратив на минуту жевать.
   - Я понял... - кивнул волшебник с отсутствующим видом. - Я понял... если принять за основу гипотезу с метафорой и пропустить фазу интерпретации, то, чтобы получить валидные результаты, остается сделать темпорально-пространственную привязку событийного контента...
   - Что это?.. - Олаф не донес очередной кусок с торчащим из него саблей ребром до рта, встрепенулся и навострил уши.
   - Контент - это... - быстро проглотив недожеванное мясо, начал было объяснение Иванушка.
   - Где это?.. - обеспокоено повернула голову к одним дверям, потом к другим, Сенька.
   - Темпорально-пространственный - значит... - всё еще не понимая, отчего простое предложение чародея вызвало такое беспокойство, принялся, тем не менее, за новое растолкование Иван.
   - О, нет... - безошибочно обернулась к ведущей в холл двери и даже не выдохнула - простонала богиня домашнего очага. - Нет... Они опять дерутся... Премудрый Рагнарок... Ну, когда, когда всё это кончится?!..
   Иван прислушался: и верно, из холла, где шел пир богов и героев, вместо полупьяного гогота, песен скальдов и грохота кружек по столам в требовании тоста или пива, теперь доносились звуки ожесточенного сражения.
   - День с ночью перепутали? - усмехнулась сквозь набитый рот Сенька.
   Дверь, отгораживающая кухню от коридора, ведущего в зал, распахнулась, едва не впечатав медную ручку в виде драконьей лапы в беленую каменную стену, и внутрь ворвался и рухнул под ноги Фригг трясущийся, как осиновый лист в вибросите, испуганный вусмерть цверг.
   - Хозяйка!.. Хозяйка!.. Там... там...
   За его спиной в конце коридора пыхнуло жарко огнем, и малыш тоненько ойкнул и на четвереньках кинулся под стол.
   - Что они там еще устроили?!.. - разгневанно вскочила на ноги и бросилась в холл не на шутку разошедшихся героев богиня.
   Ее примеру последовали и гости.
   Картина, открывшаяся взорам, лишила их дара речи на несколько секунд.
   В нос им ударила тошнотворная волна запаха обугленного дерева, мяса и камня.
   В холле героев кипела настоящая битва.
   Воины - избранники брунгильд и Рагнарока - вооружившись чем под руку попало, отчаянно сражались с огромными черными зверями, похожими на волков.
   Только раза в два больше.
   Изо всех оконных проемов, как осенние листья на сонном ветру, слетали и пикировали на дерущихся драконы, десятки драконов - отвратительных зеленых, черных, коричневых кровожадных тварей.
   Не успевали они приземляться, очистив предварительно залпом из встроенного огнемета посадочную площадку, как с их спин соскакивали громадные волосатые люди в звериных шкурах и с дубинами, и незамедлительно вступали в бой.
   Избавившись от десанта, драконы взмывали под потолок гремящего, ревущего, обезумевшего Старкада и набрасывались на перемещающуюся теперь нелепыми рывками над полем бойни платформу.
   - Мьёлнир!!!.. Рагнарок!!!..
   Тьма черным, будто деготь, гигантским облаком окутала внезапно неподвижный помост, и он пропал, словно спичечный коробок в бочке смолы. Подлетающие драконы, как по команде, закружили вокруг и плюнули пламенем, но и оно оказалось не в силах осветить исчезнувшую под самым их носом мишень.
   - Ходер!.. Это дело Ходера!.. - всплеснула руками Фригг. - Молодец, старик!..
   Обескураженные звери, видя, что мрак и не собирается рассеиваться, устремились, очертя голову, вперед, в самое сердце тьмы, но промахнулись, и с ревом бессильной ярости и смущения выскочили с другой стороны.
   Перед следующей пятеркой чудищ, только что избавившихся от своих великанов, и теперь в предвкушении победы и поживы заходивших на цель, воздух внезапно сгустился до консистенции камня, и со скоростью выброшенного баллистой снаряда устремился навстречу им.
   Четверо успели увернуться.
   Пятый дракон, отброшенный, изломанный дикой силой стихии, перекувыркнулся под потолком несколько раз и бесформенной мерзкой грудой обрушился на бьющихся зверей, гигантов и людей.
   - Скавва!.. - словно увидев богиню ветра своими глазами, радостно воскликнула Фригг. - Это Скавва!..
   Но потеря товарища, похоже, только разозлила свирепых тварей.
   С неистовым ревом, извергая струи и клубы бело-оранжевого пламени, со всех сторон накинулись они на вновь потерявшую ход платформу, как пираньи - на тюленя, и ни мрак, ни остервенелые, отчаянные удары ветра не смогли им помешать на этот раз.
   В помощь Скавве и Ходеру из черного облака полетели беспорядочно и бессистемно брызжущие белыми шипящими искрами огненные шары, словно, наконец, и остальные боги очнулись от потрясения и встали на свою защиту, и, на мгновение показалось, будто чаша весов баталии еще может склониться еще в их пользу...
   Но снаряды, выброшенные из непроницаемой, как гранит, тьмы, так же вслепую и разлетались. Не достигали цели, они безвредно уносились в ночь через окна и двери, или обрушивались на излете на головы сражающихся внизу противников.
   Семеро монстров были повержены со сломанными крыльями и шеями свирепо вырвавшимся навстречу им ураганом, шедевром искусства Скаввы, но остальные - ах, как же много их оставалось, как много!.. - неукротимо мчались вперед, изрыгая огонь и драконьи проклятия.
   Густая и непроницаемая, как чернила, мгла Ходера вдруг взорвалась ослепительным огненным шаром, и на головы сражающихся посыпались пылающие обломки и горящие люди.
   Или боги?..
   - Мьёлнир!!!.. Рагнарок!!!.. - полный ужаса вскрик богини перекрыл на мгновение грохот битвы.
   Не дожидаясь исхода страшной сечи, Фригг, обезумев, рванулась со ступенек лестницы прямо в гущу схватки.
   - Рагнарок!!!.. Мьёлнир!!!..
   Искатели кольца метнулись за ней, разя по дороге почуявших свежую кровь варгов.
   От кучки богов, исступленно сражающихся с охватившим их пламенем и накинувшимися на новых жертв великанами, неожиданно отделилась одна фигура и, уворачиваясь от огненных струй драконов, клыков варгов и дубин гигантов, устремилась к ближайшему очагу.
   Секунда - и в руке уцелевшего сверкнул ледяным серебряным блеском длинный двуручный меч.
   - Мьёлнир?.. Рагнарок?.. - остановилась Фригг и, не видя вокруг себя ни битвы, ни крови, ни пламени, как утопающий на спасательскую лодку, устремила мутный от слез взгляд на неясную в дыму и полумраке фигуру бойца.
   А тот отбежал от стены, рубя, очертя голову, всё и всех на своем пути, выпрямился во весь рост и, потрясая своим ослепительным оружием, выкрикнул, заглушая какофонию битвы:
   - Эй, вы!!! Черви летучие!!! Мразь драконья!!! Ко мне идите!!! Ко мне!!! Померяемся, у кого зубы длиннее!!!..
   - Он псих, - ровным, лишенным эмоций голосом поставила диагноз Серафима.
   Рептилии, словно поняв и приняв вызов неизвестного сумасшедшего, оставили поливать огнем мечущихся внизу людей, богов, варгов и великанов без разбора, развернулись и устремились к новой жертве.
   - Его зажарить - им раз плюнуть, - покачал подпаленной бородой Адалет и нацелил посох на первого снижающегося монстра - всего метрах в тридцати от них.
   Чародей промахнулся - вместо пикирующего чудовища струя синего огня из набалдашника палки ударила в бок следующему за ним дракону.
   Тот взревел и, забыв про неведомого героя, который всё равно через секунду превратится или в кучку пепла, или в грудку костей, развернулся, задевая крыльями своих товарищей, и рванул к своему обидчику, набирая по пути полную грудь воздуха со вполне определенными порочными целями.
   Второй залп старика мишени достиг.
   Просвистев мимо несущегося на них чудища, струя ультрамаринового огня пронзила круглое око первого дракона, и тот, не успев откусить голову дерзкому обладателю меча со спецэффектами, по инерции пролетел мимо и врезался в очаг за его спиной.
   - А еще раз так можешь? - взгляд царевны встретился с горящим первобытной злобой взором крылатой твари, и пальцы на рукоятке меча нервно дрогнули.
   - Отправляйся в Хел!!!.. - разорвал грохот боя рядом с ней яростный вопль и, не успела Сенька оглянуться, как из ладони богини домашнего очага вылетел мяч из литого синего огня и со свистом ядра помчался к атакующей твари.
   Дракон заметил его, дернулся, увернулся, и вместо груди расплавленное пламя ударило мерзкую скотину в живот...
   - Интересно, правда ли это, что в желчном пузыре отряжского дракона можно найти десять черных ограненных рубинов?.. - маг-хранитель потянулся одной рукой в карман за блокнотом, а одной ногой в сторону придавившего парочку бежавших к ним великанов выпотрошенного зверя.
   - А в плавательных пузырях великанов - бумажник с долговыми расписками!.. - прошипела Сенька и отчаянным выпадом пронзила глотку варга, приготовившегося отведать чародея в собственном соку.
   - А разве они у них есть? - не заметив инцидента, удивленно оглянулся на царевну волшебник.
   - А у кого их нет, долгов-то!.. - не оборачиваясь, Сенька присоединилась к Фригг, Ивану и Олафу, сосредоточенно и ожесточенно пробивающим дорогу к месту падения роскошной недавно платформы.
   - Я пузыри имел в виду! - обиделся старик и снова потянулся за блокнотом.
   - Не отставай!.. - свирепо рявкнула через плечо Серафима, отбиваясь попутно от мстительного однополчанина сложившего голову минутой раньше зверя. - А то... кое-кто... тут быстро проверит... есть ли в голове... магов-хранителей... мозги!..
   В кои-то веки Адалет тонкий намек понял с первого раза и, взяв наперевес свой посох, двинулся за друзьями, прикрывая тылы разящими с методичностью генератора случайных чисел разрядами молний и вспышками ледяного огня.
   Бесконечная круговерть ощеренных пастей, перекошенных рыл, летающих дубин, оскаленных багряных клыков, кулаков размером с десятилитровый котел, огненных струй, каменных топоров и отважно бросающихся на врага с обломками мебели героев - любимцев Рагнарока слились перед слезящимися от дыма и смрада гари глазами пятерки в одну кошмарную живую ленту. Казалось, вот она, последняя битва, разразилась, вспыхнула лесным пожаром, разгорелась, и нет ей конца, как нет конца у так и не найденного ими Граупнера...
   Но вдруг варгу, скошенному огромным топором Олафа, не нашлось замены.
   Вместо великана, сваленного черным мечом Ивана не заступил другой.
   На место сбитого Адалетом и Фригг драконом не примчался новый...
   Но зато странный непривычный звук добавился к грохоту и воплям боя и напрочь перекрыл их.
   И лишь немного подумав, поняла Сенька, что это был не звук.
   Это была тишина.
   - Что... Всё?.. - не веря ни глазам, ни ушам, ни всем остальным сконфуженным и смущенным чувствам, неуверенно обвела она вопросительным взглядом сначала товарищей своих по оружию, потом - поле битвы, погруженное во мрак и вздрагивающую стонами раненых тишину.
   - Мьёлнир!!!.. Рагнарок!!!.. Фрея!!!.. - опомнилась Фригг и, как обезумевшая, бросилась в ту сторону, куда упали поверженные боги, и куда не смогли дойти они, остановленные бешенным натиском врага, считанные метры.
   Из пальцев ее вырвалась и взлетела над их головами, освещая всё в округе, переливающаяся слепящим белым огнем сфера размером с дом.
   - Фрея...
   Первое найденное тело принадлежало великодушной богине плодородия.
   Фригг упала на колени, склонилась на сестрой, обняла, приникла губами к покрытому копотью и кровью лбу...
   - Фрея!!!.. Она жива, жива!!!.. Она дышит!!!.. Фрея!.. О, милосердное провидение!.. Фрея... Ищите скорее, смотрите, кто еще уцелел!..
   Охотники за кольцом рассЫпались, стараясь в куче тел павших - теперь навсегда - героев и сраженных ими тварей Надира отыскать живых - если не бога, то хотя бы воина, которому еще можно чем-то помочь.
   Всепроникающий запах крови, гари и смерти преследовал каждый их шаг, проникал в волосы, одежду, самые поры, и просачивался до стывших от огромности и ужаса жуткой бойни костей.
   Находя живого или просто знакомого, они перекликались, сообщая добрые вести, но как редко, как отчаянно редко вспыхивала такая перекличка...
   - Вот... Скавва... кажется...
   - Жива?..
   - Д-да... вроде... Теплая...
   - А я воина нашел... стонет... значит жив...
   К потолку взлетел еще один светящийся шар, но поменьше и побледнее, чем у Фригг.
   - Помогите... выбраться...
   - Сейчас, бегу!..
   - Олаф, кто?..
   - Сейчас... Это Нолла, Фригг!.. Она...
   - Не говори обо мне в третьем лице, мальчик... Я еще не умерла...
   - Она... Нолла, то есть... цела!..
   - Только придавлена... проклятая рептилия... не нашла другого места, чтобы свалиться... Хотя, нет худа без добра... Как подумаю, сколько лекарственных компонентов можно извлечь из такой прорвы драконов - в обморок падаю от счастья...
   - А это правда, что в желчных пузырях отряжских драконов?..
   - Нолла!!!..
   - Адалет!!!..
   - Кхм...
   - Ну, не серчай, милочка, не серчай... Дай прийти в себя - и я примусь за выживших... Бедняги... Бедные, бедные, бедные...
   - Нашла!!!..
   - Кто?!..
   - Ходер...
   - Ходер?!..
   - Д-да... и... кажется... э-э-э... ему не очень хорошо.
   - Что?!.. Ты хочешь сказать, что он умер?!.. Мой дед не может умереть, не может, не может, не может!!!..
   - Извини, Аос... Но... в последний раз, когда я его видела... у него было на две ноги больше.
   - Ах, это!.. Он опять потерял свои протезы... Хвала Провидению - это всё!.. Ожоги - ерунда!.. Дедушка... дед... Ох, как же ты меня напугал...
   - У меня еще один солдат!.. Нолла, пожалуйста, скорей сюда, если ты поспешишь...
   - Уже бегу! Лечу!..
   - Фрей!!!.. Фригг, я мужа нашла!!! Он живой, ты представляешь, живой, только обгорелый, и руки нет, но он живой, Фригг, счастье-то какое!!!..
   - Да... Фрея милая... счастье...
   - И я нашел! Это Улар, богиня справедливости!
   - Жива?..
   - Шевелится и стонет!..
   - Хорошо... Значит, жива...
   - Есть на Белом Свете справедливость...
   - А рядом с ней... одноглазый... и нос сломан... Скавва!.. Тут твой Каррак!..
   - Он жив?!..
   - Да, конечно, скорей сюда!..
   - Ну, теперь ты, милый, похож на тех, кто тебе всю жизнь молится...
   - Что... со мной?..
   - Рожденный плавать - летать не может, мой морячок... Лежи тихо... Сейчас... Рагнарок и без глаза прекрасно живет-поживает... Глаз - это ерунда...
   - РАГНАРОК!!!!!!!!.. Рагнарок, муж мой, Рагнарок, о провидение милосердное, Рагнарок, Рагнарок, Рагнарок...
   - Что?..
   - Ты нашла его?..
   - Он жив?..
   - Рагнарок...
   Все способные бегать, ходить или хотя бы ползти бросились на истошный крик жены верховного бога и остановились, не доходя пары метров.
   Среди завалов из покореженных тел и разбитой мебели, почти погребенный под рассеченной надвое зловонной тушей великана, лежал Рагнарок.
   А из головы его торчал каменный, светящийся склизким тошнотворным светом топор.
   - Фриг... Милая... Мне так жаль... так жаль... Он был... - убитая зрелищем Фрея сделала попытку обнять сестру, но та яростно оттолкнула протянутые к ней руки.
   - Дура!!! Он жив!!!..
   - Ну, что ты, миленька, очнись, смирись, разве может...
   - Он жив!!!..
   Не дожидаясь окончания дискуссии, Нолла, богиня целителей, почти пробежав оставшиеся несколько метров, рискуя переломать в страшных завалах ноги, если не шею, торопливо наклонилась над распростертым хозяином разгромленного Старкада и возложила руки ему на грудь.
   - Кончайте болтовню, - строго подняла она через минуту глаза. - Он живой...
   - Вот видишь!.. Я же...
   - ...Но я не знаю, будет ли он жить, если извлечь из раны поразившее его оружие, - не давая радости супруги вырваться на свободу, мрачно договорила она. - Посмотри внимательно, Фригг. Это не простой топор. Сильное именное заклятье наложено на него, и, сдается мне, оно дошло до адресата. Прости, милочка, но не зная, что это за заклятье, как и кем сотворено, я ничего не смогу поделать.
   - Но разве без этого?..
   - Нет. Если бы у меня было раз в десять больше силы, или Нолла Целительница была не одна, а был нас десяток, я бы выдернула эту каменюку одной рукой и вылечила бы его, попивая при этом твой знаменитый травяной чай с брусничными пирожками и сплетничая с Фреей. Но сейчас... Прости, милая. Я не стану этого делать. И тебе не советую, если, конечно, ты не хочешь его поскорей прикончить, - прозорливо прочитав не так уж хорошо скрытую мысль на осунувшемся, отчаянном лице подруги, быстро добавила древняя богиня.
   - Но если его не извлекать?..
   - Если оно его до сих пор не убило, он будет жить. Твой муж - старый крепкий дуб, и один удар топора ему - комариный укус. Если бы это был топор простой. С этим же... Мужайся, милочка. В сознание, боюсь, он больше не придет.
   - Но... но... как же... что же... что же делать?.. Нолла, ты должна знать!.. Ты - богиня исцеления!.. Если не знаешь ты...
   - Не знает никто, - сухо произнесла старуха, стараясь не глядеть на подругу, обессилено осевшую на проломленную драконью голову, и твердо зашагала в другую сторону, где еще шевелился и стонал один из немногих уцелевших воинов поверженного бога.
   Стыдясь своего бессилия помочь и отводя глаза, остальные выжившие медленно отошли от места семейной драмы и возобновили поиски других счастливчиков, протянувших до конца побоища.
   Серафима оказалась рядом со Скаввой.
   - Мертвый... мертвый... тоже мертвый... - шли они, переворачивая и ощупывая каждого попадавшегося им героя.
   - Скавва? - устало разогнулась, со вздохом опустив на убитого им варга рыжего мосластого отряга. - Можно задать тебе вопрос?
   - Да, чужеземка. Задавай.
   Сенька подумала, стоит ли представляться, но махнула рукой.
   - Послушай. Мне тут одно не понятно. Все эти отряги - они же и так были мертвы Рагнарок знает сколько лет. Это ведь не настоящие люди - это их души. Так?
   - Так, - кивнула богиня. - Ты хочешь узнать, как может погибнуть мертвый человек?
   - Хочу, - согласилась царевна.
   - Никак, - загадочно сообщила Скавва, но, и не думая нагонять тумана и изображать заоблачное всезнание, тут же пояснила свой ответ. - Здесь царит воля Рагнарока, девочка. Если бы он умер, все эти души отправились бы в Хел, как простые землекопы или портные, или их собратья, которым не посчастливилось пасть с оружием в руках. Если бы он был в сознании, то все они уже были бы на ногах, целые-невредимые, и пьяные до зеленых ёжиков, отмечая такую победу. Но он без памяти. А это значит, что пока он не выздоровеет, или не умрет, его гвардия будет находиться в таком... подвешенном, я бы сказала... состоянии.
   - А... часто у вас тут такое случается?
   Царевна обвела рукой молчаливое поле брани.
   - Никогда, - помрачнела еще больше, если это было возможно, богиня бури и волн. - Рагнарок и Мьёлнир должны были нас защищать. Надирские твари всегда разбегались с их пути. И то, что они вот так, всем скопом ввалились в священные для каждого стены... Не могу поверить... Даже сейчас... Невероятно...
   - Фригг говорила, что ее муж при нападении был в траншее.
   - ???
   - Ну, закрыл глаза, наплевал на всё и предсказывал будущее, - смущенно пояснила царевна. - Когда на вас напали. Это так?
   - Да.
   - А Мьёлнир...
   - Откровенно говоря, я бы скорее про Мьёлнира сказала, что он был в траншее. Хоть у нас тут никаких траншей и канав нет, но он был в таком состоянии, в котором до траншеи ближе, чем до стола. Или до битвы, если уж на то пошло... И упился он в этот раз гораздо быстрее, чем всегда... Позор. Стыд и позор. Алкоголизм, деточка, до добра не доводит.
   Сенька остановилась, как вкопанная, и принялась лихорадочно оглядываться.
   - Что там? - заоглядывалась из солидарности и Скавва, даже не зная, что же они ищут.
   - Там был... кто-то из богов. Из упавших. Он вскочил, побежал к очагу, достал оттуда меч... светящийся... и стал задирать драконов...
   - Мьёлнир? - недоверчиво округлила глаза богиня. - Только у него хватило бы ума...
   - Похоже на него, - коротко кивнула царевна.
   - Где это было?
   - Где-то... где-то... где-то там! Метрах в ста от нас! Недалеко от той стены!
   Серафима уверено ткнула пальцем направо.
   - Вижу!.. - воскликнула Скавва, метнула светящийся мячик в указанную сторону и прищурилась, оглядывая цепко открывшуюся сцену кровавого побоища. - Там как раз навален настоящий курган... или там сотни три великанов... нет, это действительно драконы!.. Невероятно... И никто не шевелится... Скорее туда! Бедная Фригг...
   Заметив удивительное оживление в стане одной из поисковых партий, в сторону повисшего над холмом из тел отвратительных рептилий светильника богини волн кинулись и остальные.
   Спотыкаясь, оскальзываясь и падая, через десять минут к куче изрубленных туш пришли все.
   Фрей взял на себя руководство разбором завала.
   Одна за другой поднимались в воздух осторожно и тяжело безжалостно искромсанные рептилии, бесформенной смрадной массой подлетали к дверям и отправлялись в последний путь к подножию одноименной с холлом павших героев горы.
   - Пять... Семь... Десять... Тринадцать... Двадцать... Двадцать семь... - считали затаившие дыхание зрители.
   - Вот он!!! - отчаянный вопль Фригг заставил предпоследнего дракона вздрогнуть и сбиться с курса.
   Люди, боги и немногие выжившие герои кинулись к тому месту, где из-под разорванного крыла бурого, как болотная грязь, дракона показалась человеческая фигура.
   Рядом с ней лежал, тускло светясь сквозь засохшую корку драконьей крови серебром, огромный двуручный меч.
   - Мьёлнир?.. Мьёлнир, Мьёлнир, Мьёлнир... - кинулась к нему богиня домашнего очага. - Пусть без рук... пусть без ног... только бы жив был, только бы жив был, только бы...
   Глаза очнувшегося героя и обезумевшей от горя потерь матери встретились...
   Фригг со стоном осела и закрыла руками лицо.
   - Нет...
   - Падрэг?!..
  
  
  
   Мьёлнира отыскали позже, среди мертвых тел.
   Свернувшись калачиком, целый и невредимый, спал он безмятежным сном тщательно наклюкавшегося и довольного этим бога.
   Когда его привели в себя, втолковали, что произошло и с чьего попустительства, импровизированный совет богов среди поля битвы был уже в полном разгаре.
   - ...Мне очень жаль, что так получилось... и что я не смог удержать единственных богов, кто мог бы защитить нас от подобной беды, от... от легкомысленных поступков... - опустив очи долу, словно чувствовал себя единственным виноватым во всем случившемся, медленно и тихо говорил Падрэг.
   - Ты что это, на себя бочку катишь? - выкрикнул с носилок немногословный обычно Каррак. - Смертные нам все рассказали, что видели! Если бы не ты со своим мечом - с драконами нам бы не справиться!
   - Наоборот! Единственный бог, кто смог нас защитить от подобной беды - это ты! - страстно поддержала его Аос.
   - Ты всех нас спас, - неохотно согласился бледный, как саван, Фрей, с трудом приподняв голову с коленок супруги, не знавшей, радоваться ей по-прежнему, или начать плакать.
   - Весь Хеймдалл лежал бы сейчас в руинах! - выкрикнула Нолла.
   - Надир торжествовал бы! - сурово взмахнула кулаком Улар.
   - Ты... победил их... - тихо проговорила убитая горем Фригг. - Ты... А не мой... сын...
   - Спасибо, - кротко склонил перевязанную Ноллой голову бог разума. - Спасибо вам всем. Спасибо тебе, Фригг. Вы все знаете, что я - далеко не герой. И что охотно уступил бы это место любому, кто пожелал бы занять его. Но ваше признание проливает бальзам на мои раны, хоть я действительно виновен. Я видел, что происходит с Мьёлниром, к чему идет увлечение Рагнарока прорицаниями, но не приложил достаточно усилий, чтобы это остановить. Единственный мой шаг, оказавшийся полезным - приобретение магического меча...
   - Где, говоришь, такие продают? - заинтересовался Фрей.
   - Такие не продают, - слабо улыбнулся Падрэг. - Горные цверги и волхвы Отрягии выковали его и сплавили сталь с заклятьями пятьсот лет назад. Как я его добыл - отдельная история. Да сейчас это не важно...
   - Да, не важно, - подтвердила Улар. - Важно то, кто теперь будет нашим защитником.
   - Может, стоит дать еще один шанс Мьёлниру?.. - робко предложила богиня плодородия.
   - Ну, уж нет! - возмущенно зыркнул оставшимся оком на нее Каррак. - Лучше я сразу пойду к Фафниру или Фенриру и предложу себя на съедение!
   - Он свой шанс прокукарекал, прости меня, милочка, и ты, Фригг, прости, - хмуро обвела суровым взглядом богов Нолла. - Мьёлниру я доверять больше не могу.
   Фрея опустила глаза на обрубок левой руки мужа, и спорить не стала.
   Замолчали и остальные боги.
   Наступил щекотливый момент всеобщей неловкости, когда все знали, что должно быть сказано дальше, но никто не находил в себе силы это сказать.
   И тут смелость открыть рот нашел в себе Олаф.
   - И кто же теперь будет у нас верховным богом? - задал он вопрос, опасливо ворочавшийся на языке многих.
   - Я предлагаю Падрэга! - выпалила Улар, смутилась, и начала торопливо оправдываться, старательно избегая глядеть на Фригг. - Во-первых, он доказал свою способность оградить Хеймдалл от отродья Надира. Во-вторых, это было бы справедливым. В-третьих... э-э-э...
   - В-третьих, кроме него больше некому, - угрюмо закончил за нее не такую лестную для кандидата мысль, как первые две, прямолинейный Каррак.
   Боги снова погрузились в молчание.
   Оспорить приведенные аргументы было невозможно.
   Ждать дальше - бессмысленно.
   - Чтобы решить такой щекотливый вопрос, некоторые народы Белого Света применяют голосование, - выступил вперед с рацпредложением Адалет.
   - Нам еще песен для полного счастья сейчас не хватало, старик... - усмехнулась криво Скавва.
   - Это ты верно подметила... - загробным голосом подтвердила Нолла.
   - Разве только погребальных... - развила тему Аос.
   - Голосить и голосовать, уважаемые боги, две вещие разницы... - почти терпеливо объяснил маг-хранитель. - То есть, две разные вещи. Голосовать - просто. Вот смотрите. Кто за то, чтобы Падрэг, бог ума и... и разума... стал верховным богом Хеймдалла и Отрягии, поднимите руки.
   К потолку взметнулись шесть фонтанов зеленых искр.
   - Кто против?
   Один.
   - Кто воздержался?
   Три.
   Адалет чинно развел руками.
   - Шестью голо... фонтанами "за" с этого момента верховным богом всея Хеймдалла и Отрягии становится Падрэг.
   - Да будет так, - глухо молвила Улар.
   - Да будет так... - эхом повторили за ней остальные.
   Кроме одного.
   - Да провалитесь вы все в Хел!!!.. - взбешенно выкрикнул Мьёлнир и, поскальзываясь, спотыкаясь и падая, опрометью кинулся к выходу.
   Никто его не остановил.
   Падрэг хмуро окинул озабоченным взором окружающие его разрушение, страдания, боль и смерть, вдохнул глубоко смрад угасшего боя и тихо, но решительно проговорил, сжимая рукоять светящегося теперь тусклым багровым светом волшебного меча:
   - Как верховный бог, выбранный вами, я беру на свои плечи всю тяжесть и ответственность правления Хеймдалом и Отрягией. Я обязуюсь устранить нависшую над ними и всеми нами угрозу коварно показавшего гнилые, но всё еще ядовитые зубы Надира. Не скрою - предстоит война. Война без правил, которая закончится только с уничтожением одной из противоборствующих сторон. И я приложу все усилия, чтобы это оказались мои противники. Но для этого в выпавшее на нашу долю время суровых испытаний мне нужна ваша полная и безоговорочная поддержка.
   - Мы поклянемся! - сипло выкрикнул слепой старик.
   Бог ума задумался, словно в нерешительности.
   - Ты - наша надежда, Падрэг! - истово поддержал Ходера Каррак. - И путь вояки из нас - аховые, но мы сделаем всё, что попросишь!
   - Мы готовы поклясться, - твердо проговорила Улар. - Ты готов положить за нас свою жизнь. Мы должны ответить тебе тем же самым. Это справедливо.
   - Мы готовы, - выпрямилась Аос, и в руке ее блеснул подобранный с поля боя кинжал.
   - Мы готовы, - кивнула Скавва и вынула из складок рукава тонкий стилет.
   Остальные проголосовавшие "за", не размышляя более и не колеблясь, последовали примеру двух богинь.
   - Хорошо... - словно через силу выдохнул Падрэг. - Я... приму ваши клятвы.
   Шесть ножей одновременно вонзились в груди верных приверженцев нового защитника Эзира, пронзая сердца, выплескивая горящие капли голубой крови на подставленные ладони.
   - Клянемся...
  
  
  
   Новоиспеченный верховный правитель отряжских небесных сфер закончил отдавать последние распоряжения малым богам, выжившим воинам и цвергам, когда четверо смертных, закончив бесплодный, судя по их лицам, спор приблизились к нему.
   - Ваше премудрие, - тщательно, но не слишком успешно скрывая одну, но пламенную страсть, начал разговор Адалет. - Ты знаешь, зачем мы здесь. Но теперь, когда Рагнарок - на смертном одре, нужда в его кольце, я полагаю, отпала?
   - В кольце? - не сразу понял, о чем идет речь, и удивленно вскинул брови задумавшийся бог. - Ах, в кольце... Да, конечно. Граупнер - это могучий артефакт, спору нет, но дело в том, что Рагнарок без памяти, и очнется ли он... Кхм. При Фригг я бы эту тему не обсуждал...
   - Но причем тут Рагнарок! - нетерпеливо перебил нового Верховного главнокомандующего богами и упрямо нахмурился сын конунга. - Если кольцо настолько сильно, то оно кому угодно не помешает, чтобы с Надиром бороться!
   - Да, Олаф, несомненно, - ласково, словно взрослый - особо бестолковому малышу, кивнул Падрэг. - Но дело в том, что Рагнарок, когда был жив... то есть... э-э-э... Ну, вы меня поняли... Рагнарок давал мне померить его. И я не почувствовал в нем ровно никакой магии, или силы, или чего бы то ни было. О чем ему и сказал. Старик расхохотался тогда и промолвил, что кроме него Граупнер неподвластен никому, и не будет никогда. Что сила кольца умер... то есть, уйдет из нашего мира вместе с ним, Светоностным. Поэтому я не вижу смысла продолжать поиски, мальчик.
   - Но Волупта предсказала...
   - Предсказания не всегда сбываются, Олаф, - усмехнулся бог. - И это, похоже, один из таких случаев.
   - Значит, мы может покинуть Хеймдалл хоть сейчас и отправиться по своим делам дальше? - уже не тая радости, потер пухлые ручки чародей.
   - Да, конечно, - кивнул Падрэг. - Только сейчас я бы вам не советовал. Ночь, темень, драконы, варги, великаны, нервы у всех на пределе... Дождитесь утра.
   - А как конкретно?..
   - Как и попали сюда. Вдоль радуги. Я позабочусь, чтобы погода была соответствующая, - любезно улыбнулся верховный бог, давая понять, что аудиенция окончена. - В моем королевстве каждый получает, что заслужил.
   Намек компанией был понят.
   Не менее любезно попрощавшись и пожелав успехов во всех начинаниях на новом посту, люди откланялись.
  
  
  
   Фригг они нашли в личных покоях, у постели мужа, в огромном беспомощном теле которого едва теплилась последняя крохотная искорка жизни.
   Такая же неподвижная, как и ее супруг, простоволосая, она сидела на краешке кровати, сгорбившись, закрыв лицо руками и, казалось, готова была просидеть так всю жизнь, потом целую вечность, и после - еще столько же.
   - Извините за вторжение... мы... сочувствуем вашему горю... правда... и не хотели мешать... но мы просто заскочили... на минутку... потому что завтра улетаем рано утром... и не хотели беспокоить... Мы пришли... чтобы сказать вам... до сви... - сконфужено откашлявшись, начал было Иванушка и осекся: в самом темном углу комнаты, на полу, вяло шевельнулось что-то массивное и косматое.
   - Это Мьёлнир... - рассеяно, еле слышно прошептала, не шелохнувшись, словно закаменевшая богиня. - Не бойтесь...
   - Его теперь никто не боится, - с тактичностью падающего кирпича брякнул отряжский королевич1.
   ------------------------------------
   1 - Никто не может быть более жестоким к падшему кумиру, чем его недавний обожатель. Надо ли добавлять, что волосы угрюмого отряга были сейчас девственно спутаны по всем сторонам лица.
   ------------------------------------
   В углу словно взорвалось что-то, грохнуло, сверкнуло, ярко и яростно, резанув глаза, но вдруг, будто наткнувшись на невидимый щит, рассыпалось на мелкие искорки и погасло.
   - Не позорься, сын, - подняла на вскинувшегося в неистовом бессилии молодого бога хозяйка дома. - Поздновато воевать начал.
   - Но я не виноват, не виноват!!!.. - рухнул ничком на лысый ковер и стал молотить его кулаками он. - Не виноват!!!..
   - Хорошо, ты не виноват. Тогда кто? - ровно, словно речь шла не об умирающем муже, опозоренном сыне и рухнувшем миропорядке, а разбитой чашке, проговорила Фригг. - Кто виноват, что ты не слышал меня все эти годы, когда я осуждала твое... увлечение... крепкими напитками? Кто виноват, что сегодня вечером ты оказался под столом скорее, чем некоторые съели первое блюдо? Кто виноват...
   - Отец сделал из себя посмешище со своими предсказаниями! Мне было стыдно! Все пели ему похвалы в глаза и хихикали за спиной! Это мне - как серпом... по молоту... да и тебе тоже, я знаю! А эта подколодная гадюка Падрэг исподтишка издевался над ним!!! Подхалим! Склизкая тварь!.. Думаешь, я не понимал?! Ты меня за дурака считаешь?!..
   - Если бы не эта подколодная гадюка, тебя бы, да и меня, в живых сейчас не было!
   - За это я ненавижу его еще больше!!! - недавняя прострация и отчаяние сменились гневом - неуправляемым, хлещущим, брызжущим через край кипятком, будто взбесившийся гейзер. - Он всегда относился ко мне как к недоумку, а когда отец ударился в свое прорицательство...
   - Это не повод, чтобы напиваться в такое время, сын!
   - Но такое время, как ты его называешь, длилось уже две сотни лет! И ничего не случалось! Я рвался в бой, чтобы надрать задницу хоть кому-нибудь, но их было не найти!!! Надирское отродье сидело по своим логовам да щелям и носа боялось высунуть!..
   - Потому что раньше ты мог дать им отпор!
   Лохматая голова опустилась, втянулась в ссутулившиеся вдруг плечи, и огромные руки-лапищи безвольно обвисли по бокам.
   - Ты права, мама... - подавленно прошептал Мьёлнир и, словно пьяный, неуклюже опустился на скамейку, и будто стало его меньше, и часть души его и жизни ушла из него с этим признанием, растворилась без остатка и следа в его отчаянии и скорби матери...
   - Отец из-за меня пострадал... - тупо глядя в одну точку, монотонным, хриплым от рвущегося на свободу вулкана эмоций голосом заговорил он. - И все остальные - тоже... Я дурак... Большой лохматый могучий дурак... Я должен был тебя послушать... Я должен был не поддаваться на ехидство Падрэга... Я должен был быть готов к сегодняшнему вечеру... Я должен был... Хель и преисподняя!!! Я был должен всем, кто доверился мне и отцу!!!.. А теперь поздно. Падрэг прав: "сила есть - ума не надо", "велика фигура, да дура" - это про меня... Мама, ну почему, почему я сегодня остался жив?!..
   - Мальчик мой... Милый мой маленький мальчик... - Фригг поднялась с края кровати, прижала поникшую голову сына к теплой груди обеими руками, и опустила на макушку со слипшимися от чужой крови волосами мокрую от слез щеку. - Бедный, бедный мой мальчик... Бедный мой Рагнарок... Бедные мы все...
   Смущенно потоптавшись у порога, непрошенные свидетели семейной трагедии стали тихонько пятиться обратно к двери.
   - До свидания... Всего хорошего... Удачи и счастья... - автоматически бормотал учтивые слова Иванушка, а на душе его было темно, холодно и жутко, как в холле павших героев Старкада.
   У Олафа было такое лицо, будто всё, произошедшее этой ночью с семьей Рагнарока, случилось с ним лично.
   Дрожащие побелевшие пальцы нервно теребили тонкий сыромятный ремешок, невзначай вылезший из кармана.
   Адалет нервно переминался с ноги на ногу, замыкая процессию и явно жалея, что не может стать невидимым, или просто бесшумно и незаметно телепортироваться в свою комнату...
   Оказавшись у порога, Серафима неуверенно замешкалась.
   - Пойдем, Сень, пойдем... - уже ощущая с виноватым облегчением под пятками гладкие камни коридора, супруг потянул ее за рукав, словно маленького потерявшегося ребенка.
   - Выходи давай... - зыркнул на нее, словно на единственную виновницу всего происшедшего, сын конунга.
   - Девушка, надо знать, когда лучше остаться, а когда - уйти, - насупился озабоченно маг-хранитель.
   - Нехорошо мешать чужому горю... - шепнул ей на ухо Иван.
   Это и решило будущее Хеймдалла.
   - А, по-моему, чужому горю можно и нужно мешать! - упрямо заявила царевна, дернула пойманной мужем рукой, и уверенно сделала шаг вперед.
   То есть, назад.
   - Сеня!!!.. - ошарашено воскликнул царевич.
   Но, как не преградить дорогу решившему прогуляться до ближайшей долины горному обвалу, так не остановить было ее лукоморско-лесогорское высочество, вбившее что-либо себе в голову.
   - Разрешите вас побеспокоить, - негромко, но настойчиво проговорила она. - Но у меня есть несколько мыслей, и мне не хотелось бы уходить, не заразив ими других.
   На самоуверенную тираду гостьи богиня сердито ответила раздраженным непонимающим взглядом. Но, чтобы смутить Серафиму, нужно было постараться подольше и побольше.
   - Сеня!..
   - Серафима!..
   - Женщина!!!..
   Гораздо дольше, и гораздо больше.
   - Сам дурак.
   Не забыв показать шокированному до глубины своей бесхитростной рыжей души отряжскому королевичу язык, она не спеша приблизилась к богине и осторожно, но твердо тронула ее за плечо.
   - Серафима Евстигнеевна!!!.. - кинулся Иванушка к супруге, но Адалет, насупив брови, перехватил его за ремень.
   - Погоди, малый. Сдается мне, у ней на уме что-то есть.
   - У нее всегда на уме больше, чем у нас всех вместе взятых!.. - то ли с возмущением, то ли с гордостью сообщил спутникам царевич.
   - И это радует, - невозмутимо кивнул чародей.
   - ...Если быть точным, у меня пара-тройка вопросов, - не поведя и бровью в сторону завязавшегося за ее спиной обсуждения ее умственных способностей, продолжила Сенька начатый монолог. - Во-первых. Не в обиду никому будь сказано, но разве такой опытный питух, как Мьёлнир, всегда падал под стол за первые полчаса банкета? Это сколько и чего он должен был выхлебать, чтобы даже не почувствовать падения чуть ли не с потолка? Вопрос второй. Есть ли какое-то особое правило, по которому ваши местные драконы на идиотский вызов придурка с заколдованным мечом отвечают исключительно зубами и когтями, а не струей пламени? Одного точного плевка, или трех неточных хватило бы на приготовление из вашего разумника вполне приличного люля-кебаба. В-третьих. Откуда зоопарк Надира мог узнать о том, что все боги соберутся в эту ночь в одном месте? Расклеенных по деревьям и скалам афиш и объявлений я что-то не заметила. Приглашения им тоже вряд ли кто-то рассылал. В-четвертых. Варги, драконы и великаны всегда так дружат, что даже нападают всем скопом?..
   По мере того, как Серафима говорила, слезы высыхали на лице Фригг, а растеряно-подавленное выражение сменялось удивлением, потом недоумением, недоверием, ошеломлением и, под конец, чистейшим экстрактом гнева и ярости.
   Умножьте все эмоции на десять, возведите в третью степень, и вы получите то, что происходило в душе у Мьёлнира.
   - Где эта мразь?!.. Где мой молот?!.. Я убью его!!! Нет, я придушу его собственными руками!!!.. - взорвался, как вулкан, бог грома и молнии, вскочил на ноги и заметался по комнате, грохоча сапогами по каменным плитам пола и потрясая извергающими молнии кулаками.
   Мебель и смертные благоразумно и предусмотрительно отскакивали с его пути и прятались друг за друга.
   - Я разорву его на кусочки!!!.. - ревел он, как буря в горах. - Я смешаю его с навозом Слепнера!!!.. Я развею по ветру его...
   - На каком основании?
   Бурлящая река лавы исступленного негодования молодого бога со всего размаху угодила в океан рассудительности и логики лукоморской царевны.
   - Что?.. - замер от неожиданности на половине шага он. - Но разве ты только что сама не сказала?..
   - Сказала. Но доказательств-то у нас нет! Если ты сейчас пойдешь и развесишь анатомию этого хитро... мудрого подлеца по всем деревьям Отрягии и Хеймдалла...
   - Отличная идея!..
   - Спасибо. Но что я имею в виду, так это то, что остальные боги восстанут против тебя. Они дали клятву. И, кроме того, поднимая руку на Падрэга, ты лишаешь их последнего надежного защитника. Он-то, может, и липовый, но угроза-то настоящая!
   - Угроза, которую он сам и создал!!!
   - Недоказуемо. Пока.
   - Они мне поверят на слово!
   - С чего бы это? Ты только что подвел их в самый решающий момент, помнишь?..
   - Нет, забыл!.. - прорычал сквозь яростно стиснутые от стыда зубы Мьёлнир, втянул голову в плечи и нахохлился, как обиженный воробей.
   - Но если мы поведаем им то, что только что сказала нам ты... - не желала отказываться от хорошей идеи богиня.
   - Без доказательств это - досужие домыслы обиженного неудачника, Фригг, - с сожалением развела руками царевна.
   - И откуда эти доказательства берутся? - нехотя разжав пальцы на рукояти одноименного молота, выдавил Мьёлнир.
   - Конечно, можно пойти и спросить обо всем самого Падрэга... - усмехнулась Сенька.
   - Ты тоже так думаешь? - обрадовался за ее спиной Иванушка.
   - ...если мы все хотим навеки остаться в земле Хеймдалла, - кисло договорил за нее Адалет.
   - И что тогда нам делать?.. - рассеянно наматывая на палец порядком измусоленный, но еще крепкий ремешок, устремил на царевну беспомощный взгляд рыжий королевич.
   - Надо подумать...
   Всем известно, что лучше всего думается на сытый желудок1, поэтому гостеприимная хозяйственная Фригг мановением руки перенесла из кухни стол с остававшимися на нем яствами в спальню, незаметно превратившуюся в штаб-квартиру заговорщиков, и пригласила гостей и сына присесть и подкрепиться.
   ----------------------------------------
   1 - Никто не спорит, что на голодный тоже размышляется неплохо, но, главным образом, лишь в одном направлении.
   ----------------------------------------
   Чудесным образом разогревшееся по дороге мясо и жареная картошка пользовались ошеломляющим успехом и исчезли со стола в пару минут словно по волшебству.
   На предложение запить всё элем Мьёлнир быстро и твердо ответил "нет".
   Всего лишь на долю секунды запоздал аналогичный ответ Олафа.
   Удовлетворенно кивнув, богиня материализовала посреди стола кипящий лукоморский самовар, шесть фарфоровых вамаяссьских чашек на тонких, как бумага, расписных блюдцах, и принялась собственноручно разливать душистый травяной чай из круглобокого заварочного чайника, вамаяссьским мандарином восседавшего на своем начищенном до золотого блеска медном троне.
   С окончанием ужина мораторий на обсуждение создавшейся ситуации был снят, и собравшиеся снова с азартом углубились в энергичную, напряженную, но не слишком плодотворную дискуссию.
  
  
  
   Кроме примитивного допроса хитроумного бога разума вариантов у Мьёлнира, его матушки и Олафа, незаметно привязавшего ремешок обратно на темно-рыжую прядь, было очень много, но все они страдали некоторым однообразием1, и критики Адалета и лукоморцев не выдерживали.
   ------------------------------
   1 - Различия заключались лишь в порядке осуществления действий и напоминали больше выписку из кулинарной книги - инструкцию по разделке и обработке тушки.
   -------------------------------
   - ...Нет, нет и еще раз нет, - в очередной раз на очередное предложение типа "подкараулить этого гада, где никто не увидит, и..." упрямо мотал головой чародей. - Так не пойдет. Ты ж сама говорила, Фригг, что теперь он и остальные боги связаны клятвой, и причинив вред ему, мы обратим на себя всю совместную мощь их возмездия.
   - Возмездия не будет, если мы к тому времени вырвем у него это... как его... - Олаф художественно взмахнул рукой перед носом мага, завершив энергичный жест сжатием в кулак скрюченных, словно на горле врага, пальцев. - Признание!..
   Фригг вздохнула, недовольно поджала губы и неохотно подтвердила:
   - Будет возмездие, мальчик. До тех пор, пока Падрэг не совершит чего-нибудь, направленного против тех, кто присягнул ему, мести не избежать. Таковы условия обета богов.
   - Даже если мы его... это?.. - скроил кровожадную мину и многозначительно прищелкнул языком Мьёлнир.
   - Тем более, если мы его... это... как ты предлагаешь... сыночка. Таков закон богов.
   - М-да... - свирепую честную физиономию бога грома закрыла туча.
   - М-да... - погрустнели и все остальные.
   - А если бы Рагнарок поправился, это бы изменило существующее положение вещей? - неожиданно полюбопытствовал Иван.
   Мать и сын переглянулись.
   - Может быть, - наконец, медленно, будто пробуя, не появился ли новый вкус у старых слов, проговорила богиня очага. - Тогда нас стало бы пятеро против семи. И если Падрэг и впрямь так уж сильно рвется к власти, то он попридержал бы свои аппетиты, если бы супруг был жив и здоров...
   - Но ведь Нолла сказала, что не может его вылечить? - нерешительно, словно с нетерпением ожидая, что его слова будут опровергнуты, и одновременно боясь не получить желаемого, задал вопрос Мьёлнир.
   - Нолла сказала, что у нее недостаточно сил, чтобы вылечить его, не зная всех подробностей о наложенном заклинании, - дотошно возразил Адалет. - И что если бы сил у нее было в десять раз больше, то...
   - Она так сказала?! - встрепенулся Мьёлнир.
   - Да, - недоумевающе пожал плечами волшебник. - А разве ты не слы... А. Ты не слышал.
   - Она и вправду так сказала?..
   Не обращая внимания ни на кого вокруг себя, громовержец горящими непонятной надеждой глаза вперился в неподвижное тело отца и в отвратительную, отблескивающую тошнотворной зеленью вещь, лишившую Светоносного, Хеймдалл и Отрягию всего, что было им дорого, один ударом.
   - Да, да, сын, она так сказала. А что?
   - Граупнер... - глаза Мьёлнира погасли. - Если бы у нас был Граупнер...
   - Но Падрэг заявил, что в кольце или нет магии вовсе, или оно связано только с Рагнароком, и больше никто...
   - Падрэг дурак!!! - снова взорвался юный бог. - Он думает, что знает всё на свете и всех умней!!! Он думает, что если чего ему неизвестно, то это - чушь драконья!!! Он думает, что если он чего не понимает, то...
   - Сын, ближе к делу! - рявкнула Фригг и грохнула кулаком по столу так, что подскочила не только посуда, но и гости. - Что тебе известно про Граупнер, чего не знает даже... Чего не знает Падрэг?
   Это привело Мьёлнира в чувство.
   - Отец однажды говорил мне. И показывал. В Граупнере нет и не может быть волшебной силы...
   - Как?!..
   - ...потому что Граупнер - это... это как... - Мьелнир замялся. - Как бы объяснить... Отец говорил, что Граупнер - как... как лёд.
   - Тает весной?
   - Нет!.. Граупнер - это... ну... Ну, вот, к примеру... Если солнечный луч падает на дерево через прозрачную льдинку, говорил отец... то дерево может загореться...
   - Фокус!!! - радостно воскликнул Адалет.
   - Сам ты - фокус!!! - обиженно рыкнул на мага бог. - Это вы там на Белом Свете фокусы показываете, а мой отец...
   - Фокус силы, невежда! - обиженно выпятил нижнюю губу чародей. - Солнечный луч не может заставить гореть даже самую сухую деревяшку, но стоит его сфокусировать - и генерируется пиротехническое экзотермическое явление...
   - Значит, если бы у Ноллы было это кольцо, и она смогла бы им воспользоваться, то Рагнарок был бы исцелен за минуты? - уточнил Иванушка, пока окончательно не запутался в выпаливаемых с нарастающей скоростью магом-хранителем волшебных терминах.
   - Да, - снова помрачнев, кивнула богиня. - Но весь... э-э-э... фокус... в том, юноша, что его у нас нет. И никто не знает, где оно.
   - Мы всё обыскали!..
   Приняв слова богини на свой счет, Олаф подскочил с пылающими от бесчестья щеками, едва не опрокинув лавку вместе с Адалетом, и снова многострадальная посуда подпрыгнула вместе с ним.
   - Слово воина!.. Всё!.. - горячился он, неистово размахивая руками. - Все восемь дворцов, от подвалов до крыш!.. Сараи, цветники, фонтаны, колодцы... Курятники!!! Свинарники!!! Выгребные ямы!!! Всё и у всех!!!.. Ну, конечно, кроме... э-э-э...
   Вспомнив подробности последней экспедиции, все перевели выжидающие взгляды на Мьёлнира.
   - Нет его там, - втянув в голову плечи, тускло буркнул тот. - Клянусь головой Падрэга. Нет.
   - А это ваше зеркало... - нахмурилась и почесала подбородок Сенька. - Оно ваш собственный дом не показывает тоже?..
   На то, чтобы убедиться, что некий хитрый вор не спрятал нагло похищенный артефакт на месте преступления, ушло три часа, четыре человека, два бога и пять сотен цвергов.
   - А хорошая были идея, - с сожалением пожала плечами царевна, стряхивая с кожуха паутину чуланов, когда вся компания, придавленная свинцовым чувством очередного поражения, снова собралась у одра болезни Рагнарока.
   - Ага... - согласно чихнул Иванушка и поднял в воздух с собственного кафтана серое облачко пыли. - А теперь, когда во всем Хеймдалле и Отрягии не осталось ни одного места, куда бы не могло заглянуть ваше зеркало...
   - Почему не осталось? - перестал вытряхивать из буйной шевелюры сухих мух, замер и удивился Мьёлнир. - Осталось...
   - Где?!
   - Хел.
   - Так что ж вы раньше не говорили?!
   - Мы не хотели посылать вас к Хель ... - виновато порозовела и опустила очи долу богиня домашнего очага. - Мы думали, до этого не дойдет...
   - Она так не любит гостей? - усмехнулась Серафима.
   - Что вы, наоборот. Она их обожает, - покривил губы в невеселой ухмылке громовержец. - Кто к ней приходил - никого еще не отпускала.
  
  
  
   Заседание отдельного чрезвычайного совета смертных продолжалось почти до утра.
   Олаф и Иванушка настаивали на том, чтобы, не медля ни дня, лететь в Хел в поисках кольца.
   Адалет был однозначно против, тоже не желая терять ни дня теперь, когда новый Верховный бог Хеймдалла, каким бы подлецом он ни был, отпустил их на все четыре стороны.
   Масдай и слышать ничего не хотел про хронически затемненные места ниже уровня моря.
   Серафима колебалась.
   С одной стороны, какое дело было ее разграбляемому необузданными отрягами Лесогорью до того, захватит ли власть в Хеймдалле бог ума, фантазии, благородства, хороших манер, или еще чего-нибудь, для среднего отряга столь же экзотического и нехарактерного?
   С другой стороны, лощеный, высокомерно-снисходительный, завитый как девица на выданье пижон не понравился ей с первого взгляда, и насыпать перца ему на хвост, а лучше - под него, ей хотелось не меньше, чем двум их богатырям вместе взятым.
   Но с третьей стороны, если с ними в этом Хеле чего случится, или они там задержатся дольше, чем рассчитывают, то на свидание с Гаурдаком могут и не успеть.
   Который, с четвертой стороны, может продрыхнуть еще лет семьсот с половиною.
   И теперь вопрос для Сеньки стоял так: общественное выше личного, или не очень? И каков во всем этом фактор непредсказуемости?
   Когда несколько противоположных эмоций тянули ее, раздирая, как приговоренного угонщика коней, в разных направлениях, решение было одно: прибегнуть к несгибаемой, непобедимой, железной логике и всё тщательно продумать.
   Она сосредоточилась, отмела в сторону, как опавшие осенние листья, все чувства, и погрузилась в сияющий холодный мир рационального мышления.
   Значит, так.
   В основном, всё упирается во время.
   Вернее, в его отсутствие.
   От этого и будем отталкиваться.
   До вычисленной встречи с Гаурдаком оставалось полтора месяца.
   Даже чуть больше.
   До Гвента - страны под руководством короля Конначты, наследника третьего солдата, выжившего в первом бою с Гаурдаком - на Масдае можно было добраться за неделю. Оттуда до Шатт-аль-Шейха - еще недели три. До Красной Горной страны еще две?.. Или неделя?..
   Карту бы...
   Стоп.
   Не отвлекаться.
   Логика не терпит суеты.
   Сколько у нас там уже насчитано?
   Кхм.
   Ладно, еще раз.
   Две недели уже прошли. Почти. Чуть меньше. Плюс еще неделя до Гвента. Три недели. Но поскольку там было меньше двух, то и тут, соответственно, меньше трех... Плюс еще три. Шесть. То есть, меньше шести. И это по грубым подсчетам. Может, не меньше. Может, еще меньше. Значит, до Красной Горной страны лёту...
   Стоп. Всего-то сколько у нас недель?
   Четыре на два...
   Восемь?
   Но там по тридцать дней, то есть, не восемь, а больше...
   Или меньше?..
   Так...
   Сколько я уже насчитала?
   Прошло две недели. Чуть меньше. До Гвента - неделя. Всего - три. И чуть меньше. До Шатт-аль-Шейха - три. Итого шесть. И если до Красной страны две, возьмем по максимуму, то это получается восемь.
   Или чуть меньше.
   М-да...
   По времени-то, вроде как, успеваем.
   Но если еще какие неожиданности встретятся - отчего-то мне сердце-вещун подсказывает, что без этого не обойдется - то времени у нас будет впритык. Если вообще хватит.
   И тогда будет нам всем хи-хи три раза...
   А если Гаурдак не проснется?
   Или проспит?
   Или он вообще за столько веков помер Адалету и его витязям назло?
   Нет, при планировании кампании нельзя исходить из заведомо оптимистических предположений, как говорил Граненыч.
   Или какой-нибудь Ямагучи Тамагочи?
   Или Карто-Бито?
   Ладно, забыли про Граненыча с его авторитетами, принялись рассуждать логически.
   Что нам в таких случаях скажет не какой-нибудь ископаемый генерал, а удивительная наука логика про таких моральных уродов, как этот их Падрэг?
   Сдается мне, логика говорит, что даже если мне кто-то не нравится, но эта иррациональная неприязнь может помешать большому и важному общему делу...
   То к бабаю якорному это дело!!!
   - Молодец!!! - восторженно хлопнул огромной ручищей ее по спине рыжий королевич, когда она огласила во всеуслышание свое тщательно продуманное и логически обоснованное решение.
   - От молодца слышу, - криво усмехнулась Сенька и вернула любезность.
   - Ну, вот. Решились - теперь можно и поспать... - с облегчением огласил итог заседания звучным широким зевком маг-хранитель. - Аж часа три.
   - Гут.
  
  
   * * *
  
  
   Утром, торопливо, но с аппетитом позавтракав на кухне, люди стали грузить на верного Масдая припасы, собранные хлопотливой, так и не сомкнувшей глаз богиней домашнего очага.
   Пролетев насквозь холл павших героев - угрюмое, безжизненное место теперь, когда Рагнарок был не в силах ни воскресить своих избранных, ни исцелить раны оставшихся в живых, великолепная пятерка попрощалась сердечно с хозяйкой на пороге дворца и приготовилась ко взлету.
   Но Фригг, постоянно озиравшаяся по сторонам, вдруг ухватила поднявшегося было в воздух Масдая за край.
   - Погодите. Еще одного забыли, - смущенно произнесла она.
   - Забыли?.. Кого?.. - недоуменно переглянулись охотники за Граупнером, на всякий случай пересчитывая свои немногочисленные ряды.
   - Меня!!! Меня забыли!!!..
   И из полутемного дверного проема, ведущего на узкую лестницу на второй этаж, дожевывая на бегу бутерброд и пристегивая к поясу молот, с топотом и грохотом вылетел Мьёлнир.
   - Засоня... - с суровостью, неспособной скрыть истинные материнские чувства, пожурила его богиня.
   - Не выспавшийся воин - мертвый воин! - отмахнулся от упрека громовержец, неуклюже чмокнул мать в макушку чепца, и ловко запрыгнул на зависший над пропастью ковер.
   - Я бы и сама с вами полетела, - смущенно, словно оправдываясь, проговорила Фригг, - но мужу нужно мое присутствие... и, кто знает, может и защита. Но я буду просить за вас Провидение...
   - Спасибо, - торжественно кивнул Адалет. - Мы постараемся не обмануть ваши ожидания, мадам.
   - ...а пока провожу вас до долины, - слабо улыбнулась богиня и ухватилась за протянутую сыном руку.
  
  
  
   Первое, что они увидели перед собой, когда спустились с заоблачного пика Старкада, была радуга.
   Стена перламутрового тумана, перегораживая узкую долину, развернулась почти у них на глазах из крошечного серебристого облачка, и из нее, как хвост легендарной жар-птицы, степенно вытекло многокрасочной рекой и уперлось в землю обещанное Падрэгом семицветное коромысло.
   - Не соврал, супостат... - чародей со вздохом отвел взгляд от переливающегося всеми положенными спектром цветами оптического явления и грустно уставился на радужный узор Масдая.
   - Не соврал... - дивясь такому неслыханному чуду, повторил за ним Олаф.
   - Погодите-ка...
   Фригг постучала по спине ковра, и тот послушно завис над сверкающим алмазами утренней хеймдалльской росы1 разнотравьем.
   --------------------------
   1 - Поскольку это была всё-таки роса, а не слёзы Аос, и не кровь богов, то вес алмазов не превышал семи-восьми карат, да и огранка была незамысловатая, хоть и вода, надо отдать должное, являлась довольно чистой.
   --------------------------
   - Видишь?..
   Она взяла за плечо сына и указала в сторону радуги и тумана пальцем, обращая его внимание на нечто невидимое человеческому глазу.
   - Что еще там? - нетерпеливо нахмурился и прищурился Мьёлнир.
   - Гляди внимательней... Не может быть, чтобы мне это померещилось...
   - А, может, тебе и впрямь... - заворчал громовержец, горя желанием как можно скорее продолжить путь, но вдруг вздрогнул и едва не прикусил язык. - Хель и преисподняя!!!..
   - Ага, не померещилось... - с мрачным удовлетворением проговорила богиня.
   - Что?.. Что там?.. Что там такое? - забеспокоились люди.
   - Сейчас увидите, - угрюмо пообещала Фригг.
   По просьбе ее Масдай завис в полуметре над землей, рядом с приземистыми зарослями кудрявого кустарника.
   Богиня спрыгнула, оказавшись по колено в шелковых травах, и принялась быстро собирать что-то с земли, срывать травинки и обламывать веточки с ближайшего куста.
   Через пару минут, убедившись, что всё нужное у нее в руках, она принялась за дело.
   На краю ковра разложила она широкий лист лопуха и принялась бойко и умело плести из травинок и палочек человеческие фигурки.
   В грудь каждой вкладывала она маленький серый камушек.
   Скоро четыре человечка с вполне сносным портретным сходством с оригиналами восседали неподвижно на шероховатой поверхности мясистого лопуха.
   Богиня повела вокруг себя руками, словно задергивая шторы, и кустарник ожил, вытянулся в рост Мьёлнира, и окружил живой стеной, скрыв от них внешний мир.
   А их - от внешнего мира.
   Убедившись, что живая изгородь надежно встала на указанное ей место, Фригг взяла в руки дожидающийся ее лист, подбросила вверх, и люди - и даже Масдай - ахнули: в один миг лопух окрасился яркими шатт-аль-шейхскими узорами и вымахнул до размеров ковра. В мгновение ока подросли и порозовели и зеленые травяные человечки.
   Оказавшись на высоте, они уселись поудобнее, поджав под себя ноги, и ухватились почти совсем как настоящими руками за края своего транспортного средства.
   - Вперед, - шепнула богиня, и лже-Масдай сорвался с места и устремился туда, где в стене перламутровой дымки терялся радужный мост в мир смертных.
   Верхушки веток услужливого кустарника поспешно сомкнулись за ними подобно крыше.
   - Может, они за нас и с Гаурдаком справятся? - задумчиво предположил маг-хранитель, провожая завистливым взглядом через щелочку в листве быстро растворяющийся в сероватом тумане ковер со всеми его пассажирами.
   Ответить никто не успел.
   Нежно-серую мглу разорвала ослепительная в своей неожиданности вспышка пламени, потом другая, третья, четвертая, всё ярче и ближе предыдущих, и в лица притаившихся пахнуло смрадом и жаром. С кустов на головы ничего не понимающих зрителей посыпались пожухлые обожженные листья.
   Люди невольно присели.
   Масдай - добровольно - прилег.
   - Что там за ерунда?.. - любопытство побороло страх перед неведомым, и Сенька решилась выглянуть наружу сквозь оставшуюся листву.
   И весьма вовремя.
   Рассекая голубое утреннее небо как две грязные кометы, из серой, разваливающейся прямо на глазах на неровные неопрятные клочки пелены, над головами укрывшихся в кустах искателей Граупнера, победно трубя и торжествующе кувыркаясь в воздухе, пролетели два дракона.
   От радуги не осталось и следа.
   - С дуба падали листья ясеня... - заметно побледнев, процитировал присказку лукоморской царевны маг-хранитель.
   - На запад полетели, гадины... - сквозь стиснутые зубы заметил Мьёлнир. - В сторону падрэгова дворца...
   - Докладывать, что дело сделано, - хмуро предположил Иван.
   - В его королевстве каждый получает, что заслужил, - злопамятно припомнил прощальные слова нового верховного бога Олаф.
   - Держит наш хитрец обещания, ох, держит, - усмехнулась Фригг. - Желаете поглядеть, что от куколок на листе осталось?
   - А разве что-то осталось? - удивилась Серафима.
   Богиня подумала и согласилась.
   - Пожалуй, что и нет.
   Сенька вздохнула.
   - Ну, что ж. Что ни делается, всё к лучшему.
   - Ну и место ты нашла для упражнений в позитивном мышлении, девушка... - брюзгливо проворчал Адалет, который, судя по выражению его лица, не переставал воображать себя на месте погоревшего кукольного театра.
   - Да при чем тут упражнения! - фыркнула царевна. - Весь позитив положения в том, что теперь какое-то время Падрэг будет думать, что имеет шанс встретиться с нами разве что в Хеле!.. Ну, ты понял, что я имею в виду.
   - Он хотел отправить нас в Хел. В Хел мы и отправимся, - зловеще повел мощными плечами сын конунга.
   - Благодарим вас, матушка Фригг. Теперь мы у вас в долгу, - с чувством проговорил Иванушка, обращаясь к вмиг посерьезневшей богине.
   - Провидение поможет - расплатитесь, - с несколько напускной веселостью улыбнулась, собрав в уголках усталых глаз тонкие морщинки, она. - А теперь - вперед, ребятки. Время не ждет.
   - А, кстати, где у вас тут Хел? В какую сторону? - приподнялся было лететь, но спохватился и заволновался Масдай.
   Фригг спрыгнула на землю и взволнованно сжала в аккуратной пухлой ручке огромную, покрытую шрамами лапу сына.
   - Мьёлнир знает. Он всё покажет. Он вас защитит. Удачи вам!
   - Спасибо, матушка Фригг!
   - Удачи тебе!
   - До свидания!
   - Мы найдем Граупнер!
   - Мы обязательно вернемся!
   - Да поможет вам Провидение, милые...
  
  
   * * *
  
  
   Фригг стояла, прижав руки к груди и провожая тревожным взглядом удаляющегося Масдая, пока он не слился с кружащимися над дальним лесом птицами и не пропал из виду.
   Когда различить ковер не смог уже даже ее божественный взор, она вдруг охнула, хлопнула себя по лбу, и поспешила домой, где в спальне висело волшебное зеркало.
  
  
  
   Когда различить несущийся к горизонту ковер не смог еще один сверхострый взгляд, Ульг, дух раздора и предательства, вынырнул из-за скрывавшей его груды камней метрах в пятидесяти от убежища сторонников поверженного Верховного, и помчался к своему хозяину.
   - Молодец, замечательно сработано... - выслушав доклад, улыбнулся тот. - Следи за Фригг и дальше. Не спускай с нее глаз. Конечно, я полагаю, что сейчас она больше не опасна, но кто знает... Я не любитель подобных сюрпризов.
   - А как же этот волосатый выскочка и его сброд смертных?
   - За них не переживай. Хель давно уже приготовила любителям совать свой нос в наши дела... встречу с оркестром.
   - Но если они найдут Граупнер?..
   - Ульг, дорогой, так это ведь замечательно! Раз уж они туда полезли, так найти кольцо - это всё, что от них требуется! В действие вступит третья часть моего плана, и тогда эта волосатая скотина позавидует своему папаше, - добродушно рассмеялся Падрэг и, видя озадаченную физиономию своего порученца, снисходительно похлопал его по плечу. - Найти кольцо - еще не значит вернуться с ним в Хеймдалл. По поводу возвращения гостей у нашей обаятельной хозяйки Хела пунктик, ты же сам знаешь. И, кроме того, вернуться - еще не значит... Впрочем, это уже не твоего ума дело.
   - Но если они отыщут там волшебное кольцо, - не унимался недоверчивый дух раздора, - оно предаст им неведомые силы, как намекал покойный... почти... Рагнарок, и...
   - Да что ты заладил: кольцо, Рагнарок, Рагнарок, кольцо! - вдруг потерял терпение и раздраженно прикрикнул на своего слугу и шпиона бог. - Пусть найдут хоть три десятка таких колец! Да хоть даже и три сотни! Из таинственного хваленого Граупнера такой же магический артефакт, как из нашего обожаемого Рагнарока - мудрец! Граупнер - это простой кусок железа, украшенный стекляшками! И он, и его обладатель, оба они - ничто, пшик, мусор! Понял? А теперь давай, проваливай, выполняй мой приказ. Если понадобишься - я тебя найду.
   - Слушаю и повинуюсь, хозяин.
   - И смотри в оба!..
  
  
   * * *
  
  
   День клонился к ночи.
   Небо затянулось грязноватой марлей неопрятных тучек и осторожно, как бы примериваясь, уронило на землю и на Масдая первые легкие холодные капельки дождя.
   Не дожидаясь, пока ковер возмутится и во всеуслышание сообщит, что он думает о пассажирах, которым наплевать на его здоровье и относительную влажность, Адалет объявил привал.
   - А, может, до Хела уж доберемся? Тут немного осталось. Часа три лету, - не слишком уверенно предложил Мьёлнир.
   Люди переглянулись, и Серафима твердо высказала общую, безмолвно объединившую их мысль:
   - Если уж спускаться в Хел, так днем.
   Громовержец не стал с ней спорить.
   Трудно возражать против своего же мнения.
   Площадка для ночевки была выбрана наугад: ковер просто спикировал, пробив плотные, как навес, кроны деревьев, и приземлился между двумя кряжистыми дубами. Оглядевшись кругом, путники пришли к выводу, что это место ничем не отличается от нескольких сотен тысяч точно таких же в радиусе двухсот километров, и принялись обустраивать лагерь.
   Аккуратно скатав Масдая и укрыв его брезентом, экспедиционный корпус принялся сначала за приготовление ужина, потом за его поедание, и, наконец, за сон.
   Первым стоять на часах выпало Иванушке.
   Позевывая так, что рот его чаще бывал открытым, чем закрытым, царевич безропотно укрыл Сеньку своим кафтаном и принялся сторожко расхаживать между готовящихся ко сну компаньонов, стараясь пронзить бдительным взглядом полную шорохов и вздохов тьму ночного леса.
   Вдруг Мьёлнир, уже спрятавшийся было под своей огромной медвежьей шубой, приподнялся на локте и смачно хлопнул себя по лбу свободной рукой.
   - Вот башка дырявая... Иван! Поглянь в том мешке, что мать нам собрала. Там должна быть бутылочка. В ней - ее фирменный отвар. "Вырвиглаз".
   Иванушка послушно развязал кожаные тесемки объемистого мешка размером чуть не с Олафа и, подсвечивая себе факелом, заглянул в его внутренности.
   - Что за отвар, Мьёлнир? - глухо донесся его голос из чрева бездонного кошеля.
   - Отвар - что надо... Как раз на этот случай... - сонно зевнул бог.
   - На случай, если мы приземлимся в лесу? - недоуменно оторвался лукоморец от раскопок среди многочисленного и разнообразного съестного, без которого, по понятию богини домашнего очага, войти в Хел и вернуться из него было просто невозможно.
   - На случай, если придется не спать долго, - фыркнул бог и зябко поежился. - Ну, нашел?.. Она одна там такая. Коричневого стекла. Горлышко желтым воском запечатано. Нашел?..
   - У...гу... - прикрывая плечом разрывающийся в зевке-рекордсмене рот, вынырнул из чрева кошеля царевич с добычей. - Спасибо!
   - На здоровье... - зевнул в ответ бог грома, черед которого сменить Иванушку наступал через три часа, завалился на бок и почти сразу же оглушительно1 захрапел.
   Редкие легкие капли так и не состоявшегося дождя таинственно нашептывали их зеленой крыше свою прозрачную колыбельную. Проказник-ветер легкой рукой ворошил молодые шевелюры старых дубов. Сверчал, стрекотал и заливался сладкими трелями полуночных соловьев лес.
   Не прошло и трех минут, как у костра, кроме Ивана, ощупывающего строгим взглядом слишком близко подступившие деревья, бодрствующих не осталось ни одной души.
   -------------------------
   1 - Громоподобно, сказала бы Серафима, если бы уже не спала.
   -------------------------
  
  
  
   Утро настало незаметно.
   Тихонько, чтобы не разбудить спящих товарищей, царевич пробежался по окрестностям, набрал сухих веток, чтобы подкормить подъевший за ночь все запасы костер и начать готовить завтрак.
   Первым на запах разогреваемого над огнем жареного поросенка потянул носом и приоткрыл один глаз Мьёлнир.
   Второй его глаз при виде открывшейся картины распахнулся в мгновение ока.
   - Утро?!.. Ты почему меня не поднял?!
   Иванушка пожал плечами.
   - После средства твоей матушки мне спать совсем что-то расхотелось. Голова светлая такая стала... глаза не закрываются нисколечко... И я подумал, зачем вас беспокоить? Отдыхайте.
   Бог одобрительно хмыкнул и сладко потянулся.
   - Ишь ты, надо же, как на вас, смертных это действует... Один глоток - а глаза таращите всю ночь...
   Рука лукоморца зависла над кабанчиком.
   - Один глоток?..
   - Да, - нахмурился Мьёлнир, и тень смутного подозрения зародилась, выросла и осталась на ПМЖ на его помятой со сна физиономии. - Один. Или, лучше, половина.
   - А почему ты сразу это не сказал? - с упреком глянул на него царевич.
   - А... а ты сколько выпил? - предчувствуя витающий в воздухе ответ, всё же задал вопрос бог.
   - Всё, - коротко и исчерпывающе ответил Иванушка.
   - ВСЁ? - вытаращил глаза громовержец.
   Реальность превзошла его самые смелые ожидания.
   Иван смутился.
   - Она... эта жидкость... на вкус как вода была... и я подумал, чтобы она подействовала, надо выпить...
   - ВСЁ?!..
   - И что теперь с ним будет? - встревожено присоединилась к разговору разбуженная минутой ранее запахом подгорающей свинины Серафима.
   Мьёлнир запрокинул голову и расхохотался.
   - Готовься к тому, принцесса, что глаза по ночам у него не будут закрываться еще с месяц!
  
  
  
   Через час пути охотники за Граупнером увидели на горизонте дерево.
   Нет, те сотни и тысячи деревьев, что сопровождали их на протяжении всего пути шуршащей зеленою толпой, что шелестели под Масдаем, вздыхая от дуновений нервного капризного ветерка и роняя сухие ветки, были видны давно, и успели не только примелькаться, но и порядком надоесть падким до разнообразия в пейзаже путешественникам.
   То, что они увидели, можно было назвать деревом с большой буквы.
   То есть, Дерево.
   Или даже так: ДЕРЕВО.
   Оно возвышалось над своими малорослыми собратьями, как жираф над сусликами, как гора над кротовинами, как великан над цвергами, или, короче говоря, как очень большое дерево над очень маленькими.
   Конечно, сначала Серафима решила, что это какая-то башня экзотической формы. Адалет - что гора. Иван - что целый город.
   И только Олаф ахнул, восторженно вытаращил глаза, и захлопал себя по ляжкам, словно пытался изготовить полуфабрикат для отбивных.
   - Хель и преисподняя!!!.. Это же Иггдрасил!.. Мьёлнир, это ж Иггдрасил!!! Иггдрасил!!! Чтоб я сдох!!!..
   - Ик каких сил?.. - непонимающе переглянулись лукоморцы.
   - Игг-дра-сил. Дерево Жизни, - укоризненно глянул на чужеземцев отряг, словно они не могли взять в толк, что такое небо, стол, или лошадь.
   - От него пошли все эти маленькие деревья? - догадался Адалет.
   - От него пошло всё - деревья, звери, люди, боги... - азартно принялся за просветительскую миссию, неожиданно выпавшую на его и без того нелегкую долю, сын конунга.
   Сенька хотела было озвучить мысль насчет сверхъестественной гениальности гипотезы о происхождении некоторых народов от дерева и далеко идущих последствий сего факта - не со зла, скорее, по инерции - но Мьёлнир ее опередил.
   - Под одним из его корней - вход в Хел, - ткнул пальцем он в подножие величественного патриарха зеленых насаждений Хеймдалла.
   - И ты даже знаешь, под каким из семи с половиной сотен? - ехидно полюбопытствовала царевна.
   - Семь с половиной сотен? Ну, это ты загнула, принцесса, - снисходительно усмехнулся бог. - У Иггдрасила их всего три. Под одним - источник мудрости и провидения будущего Мимнир, чтоб ему заглохнуть... Под другим - вход в горячий Хел, Мусспельсхайм. Туда после смерти попадают великаны и цверги. Там заправляет всем огненный великан Суртр. Под третьим - холодный Хел, Нифльхайм. Человеческий. То, что нам надо.
   - Ты там бывал? - практично поинтересовался маг, нащупывая в кармане блокнот и грифель, готовый зарисовывать планы, записывать описания и вычерчивать расположения. - А в горячем? Каковы принципиальные отличия организации...
   - Не бывал, - обрубил на корню его надежды громовержец.
   - А как же тогда мы найдем там Хель? - дотошно уточнил Иван.
   Мьёлнир криво ухмыльнулся в ответ, и пальцы его непроизвольно и нервно сомкнулись на рукоятке молота.
   - Главное, чтобы Хель не нашла там нас.
  
  
  
   Иггдрасил казался гигантским издалека.
   Вблизи он был просто исполином.
   Не дерево - целая гора, если бывают горы цилиндрической формы, на вершине которых расположилась крона размером со средний город.
   Чтобы облететь Дерево Жизни вокруг, путешественникам понадобилось бы еще часа два.
   Чем они сейчас, похоже, и занимались.
   - Вот это да... - восхищенно расширив глаза и открыв рот, Сенька глазела на проплывающие над ее головой ветки шириной с реку и листья размером с деревенскую площадь. - Ну, ничего себе...
   - У вас, варваров, ничего подобного, поди, нет, - гордо усмехнулся Олаф с таким видом, будто габариты и слава хеймдалльского чуда были исключительно его личной заслугой.
   - Ну, у нас, предположим, и получше бывает, - быстро потеряла интерес к дереву-горе и снисходительно скрестила руки на груди царевна. - И повыше, и пошире, и покрепче, и позеленее, и листьев больше, и ветки поизвилистей, и кора... э-э-э... покоричневее...
   - Врешь!
   - Ха! Эка невидаль! Подумаешь, елки-палки...
   - Это не елка, это рябина! - обиженно выпятил нижнюю губу сын конунга.
   - С дуба падали листья ясеня...
   На это других слов не нашлось даже у Серафимы.
   Тем временем Иванушка громко и прочувствовано вещал, дипломатично стараясь заглушить Сенькин скептицизм в отношении национальной гордости отрягов и, на всякий случай, отвлечь от нее внимание отчего-то помрачневшего бога:
   - Замечательный экземпляр, превосходный, поразительный, восхити... - он ткнул супругу в бок, украдкой показал ей условный тайный знак, не рекомендующий настраивать против себя союзников1, и с азартом продолжил: - ...восхитительнейший! Как любезно с твоей стороны, Мьёлнир, что ты решил показать нам ваше чудесное дерево Иггдрасил со всех сторон...
   Восхваление его, тем не менее, возымело на громовержца, что-то напряженно рассматривающего на проносящейся под брюхом Масдая земле, самое непредсказуемое действие.
   - Ты издеваешься?! - вскинулся он, и над головой его сверкнули и метнулись к Ивану две синие молнии.
   Но, бросив один-единственный взгляд на честную физиономию заморского гостя, даже кипящий от гнева бог грома понял всю смехотворность своего предположения.
   Молнии дрогнули и рассыпались над головой лукоморца на безвредные искры, как бенгальские огни.
   - Кхм... Прости, - буркнул бог, и снова хмуро вперился в проносящийся под ними подлесок. - Я не...
   - Мы что-то ищем? - сделал смелое2 предположение Адалет.
   --------------------------------
   1 - В простонародье известный как кулак.
   2 - Учитывая настроение Мьёлнира и выражение собственной физиономии.
   -------------------------------
   - Угадай с трех раз, - огрызнулся Мьёлнир.
   - Если ты имеешь в виду вход в Хел, то он, кажется, вон там, слева и немного впереди, - скучным голосом проговорила царевна. - Угадала?
   - Откуда ты знаешь?!
   - Только что я видела, как какая-то тень скользнула под те деревья и пропала.
   - Тень? - переспросил Адалет.
   - Тень, душа, призрак - какая разница? - отмахнулась от надвигающегося оккультистского диспута она. - Ну, так нам туда, или мы еще вокруг покатаемся?
   Не дожидаясь, пока пассажиры решат, вход там или не вход, а если и вход, то куда и зачем, Масдай заложил вираж и устремился к указанному Серафимой участку разнокалиберного редколесья.
   Уже метрах в сорока от цели стало видно, что это - именно то, что им надо.
   Раздвигая чахлые елки и квелые палки - под сенью многокилометровой кроны особо не зажируешь - из земли выходил на поверхность огромный бурый корявый корень. Выгибаясь, он образовывал невысокую арку шириной всего в пару метров и метра три высотой, и снова нырял в свою привычную стихию - землю.
   Предусмотрительный ковер облетел обнаруженный объект со всех сторон трижды: вход в Хел - это не то место, которое можно было безнаказанно перепутывать с чем-нибудь другим.
   Пассажиры в тревожном молчании разглядывали обнаруженной царевной портал.
   Со стороны, противоположной путникам, ни корня, ни арки видно не было - просто лес, да и только: редкие ощипанные деревья, муравейник, поваленная сухостоина. Но с другой стороны вход в Хел был именно таким, каким его представляли себе искатели кольца: мрачным, зловещим, холодящим кровь, залитым изнутри непроницаемой для дневного света, почти осязаемой и живой, тьмой.
   - Таблички не хватает, - первым нарушил тягостное молчание лукоморец.
   - Чего?.. - заморгал от неожиданности Мьёлнир.
   - Какой еще таблички? - сердито встопорщилась борода Адалета.
   - "Оставь надежду всяк сюда входящий", - загробным голосом процитировал пришедшие на ум строки из поэмы Диадента Иванушка.
   И заработал сразу четыре одинаково убийственных взгляда.
   - Если надо кого приободрить, развеселить или успокоить - теперь вы знаете, к кому обратиться, - ядовито прокомментировала стих классика Сенька.
   - Ну, что, может, передумаем? - вопреки совету Диадента не желающий оставлять надежду - хотя бы на благоразумие пассажиров - задал вопрос Масдай.
   - Нет, - решительно мотнул лохматой головой Мьёлнир. - Полетели. Прорвемся.
   - Прорвемся, порвемся... - кисло вздохнул ковер, пожал кистями и, словно не летел по воздуху, а спускался по лестнице в полной темноте, осторожно, сантиметр за сантиметром, стал погружаться в черный жирный мрак рябиновой арки.
   Едва последние его кисти скрылись из царства солнечного света, в воздух, затхлый и безжизненный1, взвился светящийся белый шар и целое облако шустрых зеленых искр.
   --------------------
   1 - "Может, в Отрягии в Хел после смерти попадают не только люди, цверги и великаны, но и то, чем они дышат?" - родилась гипотеза у мага-хранителя.
   ---------------------
   - К-кабуча... - прошипел чародей, отгоняя пухлой рукой от лица и волос свое игривое, но назойливое творение. - Еще хуже, чем в Хейердале... Не-ет... Приличному магу ни тут, ни там делать нечего, это я сразу понял, еще когда опозорился с ночным зрением во дворце той сладкой парочки, как же их там звали...
   - Убери свою мелкоту. Моего огня хватит, - как мог, утешил его бог.
   - И моего кольца, - удовлетворенно погладила серебряную кошку на своем пальце Серафима.
   - Сзади света уже не видно... - оглянулся и грустно проговорил Олаф.
   - Ничего, прорвемся... - пробурчал Мьёлнир и стал посылать сверкающую сферу то направо, то налево, то вверх, то вниз, не исключено, что в поисках полосатого столбика со стрелкой с надписью "Дорога в Хел. Внимание: одностороннее движение".
   - Куда теперь? - нервно поеживаясь и подрагивая всеми ворсинками, сухо поинтересовался Масдай.
   Громовержец помолчал, словно надеясь, что кто-то другой ответит на провокационный вопрос их транспортного средства, но, не дождавшись, нервно откашлялся, покрутил головой и неуверенно ткнул пальцем вперед.
   - Там должна быть река. Река Забвения, - медленно проговорил он, словно школьник, вспоминающий выученный когда-то давно урок. - Каждая душа, прибывающая в Хел, пересекает ее, чтобы потерять воспоминания о себе, своей семье, соседях - короче, обо всем, что волновало ее при жизни.
   - Кошмар... - передернула плечами Сенька.
   - А если в нее погрузить живое человеческое существо? - научный интерес заставил волшебника забыть про приставучих светляков и потянуться за записной книжкой.
   Бог нахмурился.
   - Не знаю. Но, лучше, по-моему, не погружать. И не погружаться.
   - Не слишком информативно, - разочаровано поджал губы чародей, но тут же ученую голову посетила иная светлая мысль. - Конечно, можно было немного зачерпнуть и прихватить с собой с целью научных изысканий...
   - Нет.
   Запрет Мьёлнира был коротким, категоричным, и обжалованию не подлежал.
   Как стук захлопнувшейся двери склепа.
   Спорить с ним не стал даже Адалет.
  
  
  
   Сияющий мяч висел теперь прямо по курсу, озаряя всё в радиусе двадцати метров, слепящим белым светом.
   Неспешно, но, всё же, быстрее, чем ранее, Масдай продвигался над территорией предполагаемого противника, ощупывая или оглядывая всё вокруг себя неведомыми ни богам, ни смертным чувствами.
   Прошло часа полтора, прежде чем волшебник надумал задать громовержцу вопрос, тихо занимавший к тому времени уже всех, включая верного кумиру Олафа:
   - А ты уверен, бог, что мы летим в том направлении? Ты упоминал какую-то реку... Склероза, кажется? Где она? Не может быть, чтобы мы ее так незаметно проскочили.
   - И не думаешь ли ты, что в холодном Хеле должно быть несколько... э-э-э... похолоднее? - расстегивая ворот рубахи до середины груди, обмахнулся давно снятой шапкой Иванушка.
   И, не успел Мьёлнир сообразить, стоит ли ему что-нибудь соврать, или просто нагрубить, к хору сомневающихся присоединился сын конунга.
   - Глядите!.. Вон там, на горизонте, что-то красным отблескивает!
   Конечно, где тут был горизонт, а где нет, в кромешной тьме подземного царства было разобрать сложно, но в стороне, указанной рыжим воином, мрак и в самом деле окрасился оранжевыми всполохами.
   - П-по-моему... - поморщился как от целого литра прокисшего лимонного сока с искусственными подкислителями Мьёлнир. - По-моему, это Мусспельсхайм. Горячий Хел.
   - Ошиблись дверью? - с веселым удивлением подытожила Серафима, будто вовсе она к этому и непричастна.
   - Ну, что? Обратно летим, или как? - брюзгливо, но с едва заметной тенью воскресшей вдруг надежды выговорил Масдай.
   Стиснув зубы и одарив царевну горящим взглядом, громовержец кивнул лохматой головой.
   - Назад.
   Такого облегчения у ковра не вызвало бы даже одновременное исчезновение всех пассажиров.
   Со всего Белого Света.
   - То вперед, то назад, то вниз, то еще куда... - ликующе пробурчал он и плавно, но скоро, пока отдельно взятые кандидаты в самоубийцы не изменили своего сумасбродного мнения, развернулся на сто восемьдесят градусов.
   Если бы у него были ноги, он пустился бы в пляс.
   Или в галоп, что вероятнее.
   За неимением таковых ковру пришлось довольствоваться выпавшими на его долю сверхъестественными способностями и развить такую крейсерскую скорость, что пассажиров с него разве что не сдувало.
   Торжествовал бедный Масдай еще целых пятнадцать минут.
   Когда отрицать очевидное стало уже невозможно даже такому горячему стороннику скорейшего изгнания из Хела, как он, ковер остановился и раздраженно дернул кистями.
   - В какую сторону тут у них выход? - мрачно вопросил он.
   Неуютное молчание послужило ему ответом.
   Впереди, в той стороне, которая еще недавно - по представлению экспедиции - была передом, а равно сбоку, внизу и даже вверху мерцали теперь как усмешливый оскал Мусспельсхайма, вкрадчиво увеличиваясь в силе и яркости и исподволь превращаясь в пламя, неровные оранжевые сполохи.
   В подрагивающем ядовитом апельсиновом свете стала видна черная ноздреватая стеклистая земля метрах в десяти под брюхом ковра, местами покрытая, как паршой, таким же остекленевшим и черным, словно пропущенным через мясорубку, кустарником.
   - Мьёлнир?.. - неуверенно глянул на своего бога рыжий королевич. - Мы правильно летим?
   Невинный вопрос сына конунга неожиданно послужил той каплей, что переполнила плотину.
   Громовержец свирепо зарычал, вскочил на ноги, уронив попутно верного отряга на неверного Адалета, и в руках его как по волшебству оказался боевой подарок отца.
   - Откуда я знаю!!!.. Куда мы летим!!!.. Как мы летим!!!.. Где мы летим!!!.. Зачем мы летим!!!..
   С каждой фразой огромный молот бога вырывался из его руки и синей ревущей кометой несся, прожигая на сетчатке лиловые следы, то к земле, то к невидимому потолку, то в стороны. Ослепительным метеором разрывал тезка бога грома переставшее играть в прятки и окружающее их оранжевое пламя, вздымая черными фонтанами багровые искры и обсидиановые осколки. Но лишь возвращалось чудовищное орудие войны к своему хозяину, как стена огня вздымалась еще выше и рвалась к застывшим потеряно гостям еще нетерпеливее.
   - Суртр!!! Выходи!!! Выходи на честный бой!!! Я разможжу твою дурацкую башку!!! Я заткну тебе пасть своим кулаком!!! Я оторву твои...
   Перед самым ковром земля вдруг встала на дыбы, фонтаном разбрасывая на все окрестности и посетителей куски смоляного стекла и окаменевшей растительности, и из недр ее с грохотом извергающегося вулкана вырвалось нечто ослепительно-жуткое, состоящее из ярости и раскаленного ярко-белого пламени.
   Масдай отпрянул в ужасе, не заботясь о и без того пострадавшем достоинстве бессмертного его пассажира.
   Мьёлнир от внезапного рывка не устоял на ногах и повалился на Олафа.
   Грозный молот мягко приземлился ему на грудь.
   Существо из живого огня выпрямилось во весь свой десятиметровый рост, приставило руку к горящим багровым огнем провалам глаз, разглядывая незваных гостей, и раскатисто расхохоталось, узнав одного.
   - Мьёлнир?! Ты?! Ты?!.. Это ты!!!.. Не может быть!!!.. Старина Мьёлнир! Узнаю, узнаю орла по походке!.. Большие кулаки, большой молот, большие речи... А где твоя большая кружка, маленький божок, а? Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!
   - Заткнись!!!
   В мгновение ока молот снова вырвался взбесившейся огненной стелой из рук громовержца и устремился к голове хозяина Мусспельсхайма, но тот бросился на землю, и оружие Мьёлнира безвредно просвистело над его головой.
   Ответ ждать себя не заставил.
   Воздух вокруг непрошенных посетителей, нахально вторгнувшихся в чужие владения, вспыхнул уже примелькавшимся оранжевым пламенем и собрался в сферу, которая начала медленно, но неуклонно сжиматься.
   Что находилось в центре ее сжатия, догадался бы даже слепой Ходер.
   - Суртр!!!.. - исступленно ревел Мьёлнир, неистово посылая раз за разом свое оружие в увертливого великана, но, ослепленный окружающим их полымем, не мог поразить быструю, как огонь в степи, цель.
   Еще немного, и пышущие жаром стенки пылающей сферы сомкнутся на злосчастных пришельцах...
   Иванушка понял: настала пора что-то предпринять.
   Он гордо выпрямился во весь рост, быстро присел, уклоняясь от просвистевшего над его головой молота, снова выпрямился, снова присел, спасаясь от молота возвращающегося, выпрямился в третий раз - не так гордо и не так полно и, пока Мьёлнир выцеливал горящим яростью глазом своего противника, выкрикнул торопливо, но что было сил:
   - Извините, пожалуйста, уважаемый Суртр, но здесь произошло чудовищное недоразумение! Мы совсем не вас разыскивали! Мы ошиблись Хелами!
   - Что?..
   Горящая стена вздрогнула и замерла на месте - не продвигаясь, но и не удаляясь.
   - Мы страшно сожалеем о том, что потревожили ваш покой, уважаемый Суртр, но дело в том, что сами мы не местные, в ваших краях впервые, и по незнанию вместо человеческого Хела попали к вам!
   - Врешь, смертный!
   - Он никогда не врет! Не умеет, и обучению не поддается! - засвидетельствовала царевна.
   - А так бывает? - опешил огненный великан.
   - Очень редко! Единичный случай! Занесен в Красную книгу Белого Света! Под номером один!
   - Да?
   Стена застывшего в своем продвижении огня разорвалась, и повелитель Мусспельсхайма подошел к Масдаю настолько, насколько ему позволил отшатнувшийся едва не к противоположной стене ковер, и принялся пристально рассматривать занесенный в Красную книгу раритет.
   - Хммм... - наконец изрек он с сомнением величиной со Старкад. - Смертный, не умеющий лгать - всё равно, что рыба, не умеющая плавать... Вы бы сами в такое поверили?
   - А мы и не верили, - вздохнул Адалет. - Но бутерброд всегда падает хлебом к маслу, веришь или не веришь ты в силу притяжения.
   Застигнутый врасплох Суртр испугано моргнул и задумался над столь глубоким научным заключением на несколько минут, но, потеряв надежду постигнуть всю его глубину и значимость, недовольно повел плечом и фыркнул, разбрызгивая сердитые искры:
   - Падает-не падает... Врет-не врет... У меня-то вы чем тут занимались, когда орали мое имя на весь Хел?
   - Поняв, что мы вторглись на чужую территорию, мы захотели вернуться к выходу, но не смогли найти его. Я полагаю, что мы просто заблудились. Мьёлнир же отчего-то решил, что это ваши шутки, и рассердился. Видите ли, дело в том, что мы очень торопимся, и не можем терять время.
   - И куда это вы так спешите? - оскалился в огненнозубой усмешке Суртр. - Хотя, не говорите. Я сам угадаю. Вы торопитесь увидеть прелестную Хель. Так?
   - Так, - стиснув зубы и кулаки, признал Мьёлнир.
   Суртр снова расхохотался - будто бревна в очаге начали стрелять.
   - Перепутать Мусспельсхайм и Нифльхайм!.. Ха-ха-ха!.. Это ж надо сподобиться!.. Ха-ха-ха!.. Кому сказать!.. Ха-ха-ха!.. Ни смертный, ни бессмертный, ни мертвый, ни живой такого еще не отчебучивали! Ха-ха-ха!.. Это мог учудить только наш сообразительнейший громовержец!.. Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!..
   - Откуда мне было знать? - готовый затушить взглядом весь горячий Хел, уставился Мьёлнир на Суртра.
   - На арке Нифльхайма - табличка! И на ней человеческим языком написано для особо сообразительных: "Оставь надежду, всяк сюда входящий"! Темнота...
   - Сам ты - темно... - начал было оскорбленный бог, но смолк на полуслове: то ли оттого, что Сенька наступила ему на ногу и принялась увлеченно вдавливать ее в Масдая, то ли просто понял всю безосновательность такого обвинения в адрес существа, сотканного из огня.
   Суртр хмыкнул с превосходством, скрестил руки на груди, склонил голову в лохмах языков пламени набок, и задумчиво уставился на гостей.
   - К Хель, говорите, намыливались? Хмммм... И что мне теперь с вами делать?
   - Проводить до выхода? - невинно предложил оптимальный курс действий Иванушка.
   - Ишь ты, какой бойкий! - снова загоготал великан. - До выхода! А, может, еще и до Нифльхайма вас довести?
   - Это было бы очень любезно с вашей стороны, - вежливо согласился лукоморец.
   - Любезно... - покачал головой Суртр и заговорил, обращаясь, отчего-то, к Адалету. - Он у вас или хам, или дурак.
   - Сам дурак. И хам тоже, - не удержалась Серафима, но мудро позаботилась, чтобы услышал ее только супруг.
   Великан на секунду задумался, глаза его вспыхнули коварным огнем, но тут же погасли и прикрылись до тлеющих щелочек, словно давал он понять, что демонстрировать на весь Хеймдалл свои эмоции и мысли было делом таких олухов и простофиль, как Мьёлнир и иже с ним.
   - Не знаю, зачем вам понадобилась эта старая кочерга... - проговорил, наконец, он. - Или, может, на самом-то деле, не она вам надобна, а кое-что еще... только не могу даже подумать, что бы это такое могло быть...
   Властелин Мусспельсхайма хрипло гоготнул своей многозначительной шутке и, довольный, продолжил:
   - ... но это не мое дело. Однако водится за соседкой разлюбезной должок кой-какой. И давно я ей обещал, что настанет однажды и мой черед свинью под одеяло подкладывать. А, Мьёлнир? Годишься ты на роль свиньи, или нет?
   Чувствуя на своих руках и ногах руки и ноги товарищей по отряду, кипящий гневом и нецензурными проклятиями бог грома в ответ только дернулся, да свирепо прорычал что-то нечленораздельное.
   Суртр, наблюдая такую мизансцену и понимая ее значение, удовлетворенно кивнул.
   - Молчи, молчи. Это хорошо, что ты язык прикусил, Рагнароков сын. Видать, и впрямь вам приспичило. Значит, перед тем, как дуба дать, вы ей недурственно насолить сумеете.
   - Да у нас и в мыслях не было!.. - из приличия, но всё же вяловато для истинного негодования, попытался возразить маг-хранитель.
   Суртр его проигнорировал.
   - До парадного я вас провожать, конечно, не стану. Чести много. А вот черным ходом, так и быть, проведу. И знайте, мстители народные. Если Хель после вашей смерти будет плевать кипятком мне вслед меньше, чем века три-четыре, я ваши души из ее погреба своими руками выгребу и к себе на сковородку перетащу. И тогда вы добрую тетушку Хель как мамкин пирог вспоминать станете. Это я вам обещаю.
  
  
  
   Чтобы добраться до обещанного хозяином Мусспельсхайма черного хода, охотникам за Граупнером пришлось преодолеть, следуя за Суртром, несколько десятков километров над огненным ландшафтом горячего Хела.
   Горящие реки, пылающие озера, тлеющие леса, искрящиеся равнины, полыхающие холмы - всё просило если не всемирного потопа, то крупнооптовой партии огнетушителей. Чтобы пропускать в легкие обжигающий воздух, пропитанный дымом и гарью до последней молекулы, искателям кольца пришлось приложить к лицам оторванные от рубах лоскуты и постоянно смачивать их водой из фляжек. Глаза свербели и слезились от обилия летучего и легкого, как снег, пепла. Волосы и бороды, набриолиненные всюду проникающей сажей, почернели и стояли торчком даже у отрягов и Адалета. О том же, что пятеро смелых принадлежали когда-то белокожей расе, не смогли бы догадаться теперь, глядя друг на друга, даже они сами.
   Что думал и чувствовал Масдай, они спрашивать боялись: их поношенные и подпорченные за последнее время нервные системы не перенесли бы такого потока нестандартных эпитетов и откровений в свой адрес.
   Черный ход, как и полагалось всем черным ходам Белого и Того Света, находился в самом темном и дальнем уголке государства огненного великана.
   Пролетев по коридору ущелья, обогнув шкафообразную гору и поднырнув под нависающие антресолями скалистые, капающие в штормившее асфальтовое озеро расплавленным камнем уступы базальтовых утесов, жарено-копченая зондеркоманда чернокожих под руководством главного негра - сына Рагнарока - оказалась перед небольшой, округлой, в потеках лавы, глыбой.
   Навалившись хронически горящим, но на удивление телесным и сильным плечом на камень, великан с видимым усилием сдвинул его в сторону и с издевательской ухмылкой и полупоклоном указал обеими руками на открывшийся тоннель.
   - Вам сюда. Не пройдет и двадцати минут, как вы окажетесь там, куда так рвались. Конечно, не моего ума дело, чего вы там будете искать, но я бы посоветовал глянуть в первую очередь в руинах Хольмстадта.
   - Где?! - подскочил, как облитый битумом, срывая с лица защитную повязку, Олаф.
   - Где слышали, - злорадно хмыкнул великан. - В руинах старого Хольмстадта. Пора бы знать, что в человеческий Хел попадают не только люди, но и всё, что с ними связано. В том числе, их жилища. Кхм... Не мечите апельсины перед свиньями... Что-то я с вами заболтался, с невеждами, будто у меня других дел нет... Короче, вам всё прямо, никуда не сворачивая. Летите за огоньком. Там всё сами увидите. Благодарность - при встрече.
   И, заливисто хохоча над собственной остротой, понятной только ему самому, Суртр швырнул в открывшийся проход оранжевый шар из жидкого пламени.
   - До свидания!.. Спасибо!.. - тем не менее, успел выкрикнуть Иванушка перед тем, как Масдай сорвался с места и ринулся со всех кистей за стремительно удаляющимся и уменьшающимся на глазах огненным колобком.
  
  
  
   Когда охотники за Граупнером вылетели, наконец и неожиданно, из узкого извилистого коридора черного хода, похожего больше на готовую сомкнуться на нежданных гостях расселину, на открытое пространство, путеводный мячик Суртра превратился в искру, мигнул и исчез.
   Скала за их спинами с утробным грохотом захлопнулась.
   Масдай остановился.
   Пассажиры огляделись.
   Тусклый серый свет пасмурного ноябрьского вечера окутывал полузнакомый ландшафт подземного отражения Хеймсдалла и Отрягии. Похоже было, что кроме людей, их домов и прочих окончивших свой утилитарный век пожиток, в холодный Хел отправлялся и умирающий на поверхности день.
   Низким потолком нависал над лишенной красок и жизни землей неровный каменный свод.
   Вдалеке, безучастно и бесцельно, бродили полупрозрачные тени.
   - Люди?..
   - Люди!..
   - Люди!!!
   Вряд ли со дня основания Нифльхайма кто-то из человеческих существ или богов так радовался, попав сюда.
   Быстрее всех закончил торжествовать успешное прибытие к цели их экспедиции Олаф.
   Он свел к переносице брови, болезненно выгнул губы и принялся настороженно озираться по сторонам, словно в одно время и желая, и страшась увидеть что-то, что интересовало его даже больше злополучного кольца.
   - Что он хотел сказать, когда сказал, что здесь есть развалины Хольмстадта? Что мой город сожгли? - недовольно бормотал он, привставая на цыпочки и поворачивая голову то так, то эдак, будто пытаясь заглянуть за тонущий в полумраке лес или выглянуть поверх приземистого, поросшего призрачным кустарником холма. - Или это одна из ваших... как их там... мутафор?.. ментафор?..
   - Не лайся раньше времени, - решительно пресек экскурс рыжего королевича в стилистику Мьёлнир. - Найдем - разберемся. Масдай, поднимись повыше. Может, отсюда будет видно, где эти хеловы развалины.
   Надежды громовержца оправдались: едва послушный ковер взлетел под каменный небосвод царства теней, как нетерпеливому взору людей и бога открылся город.
   Вернее, то, что от города обычно остается, если его сначала тщательно сжечь, а потом растащить транспортабельные остатки в неизвестном направлении, бросив по пути оказавшиеся слишком тяжелыми, или слишком неухватистыми.
   Заваленные обломками бывших стен бывшие улицы, сложенные из крупного тесаного камня покрытые сажей и копотью бывшие фундаменты, черные, как головешки, бывшие печные трубы, вздымающиеся одинокими монументами к низкому небу Хела, высохшая, выщербленная чаша бывшего фонтана на бывшей площади...
   - Хольмстадт?.. Хольмстадт?.. Это - Хольмстадт?.. - не веря своим глазам, тупо повторял снова и снова сын конунга.
   - Может, когда-то давно в вашей столице случился пожар - со всеми городами это случается на том или ином этапе их развития, с некоторыми - даже по несколько раз... - утешающее положил на гороподобное плечо отряга пухлую ручку маг-хранитель. - Но потом ваш город... как его там... на Х... ладно, неважно... потом он был отстроен заново, в таком виде, как сейчас на поверхности, и нет никаких причин беспокоиться, вьюноша.
   - Я не беспокоюсь, - сосредоточенно глянул на него с высоты двухметрового роста королевич. - Я удивляюсь. Откуда в Хольмстадте камни? Он же деревянный!
   - Откуда в Хольмстадте фонтан, ты не спрашиваешь? - не преминула съязвить царевна.
   - А что такое "фонтан"? - не понял ни терминологии, ни издевки воин.
   - Фонтан - это гидротехнически-архитектурное сооружение... - радостно было начал объяснять Иванушка.
   Но недолго.
   - Что такое "гидро" - я знаю, - не дослушав, серьезно кивнул Олаф. - Это такое многоголовое чудище. А что значит "чихнический"?
   - Ладно, эксперты-архитекторы, - фыркнула Сенька. - Потом договоритесь. Масдай, давай туда. Проверим информацию вражеского источника.
   Подлетев поближе, ковер завис над головами бестолково слоняющихся среди руин и сквозь них фантомов, и пассажиры получили возможность рассмотреть призрак загадочного города как следует.
   В отличие от эфемерных теней завершивших свой жизненный путь отрягов, стены и печи завершившего свой жизненный путь города были плотными и реальными. Брошенный Серафимой орех со стуком отскочил от сложенной из бело-голубых чумазых камней трубы камина, задетая Олафом доска загрохотав, повалилась на порог и переломилась надвое, а эхо от падения еще долго гуляло по гулким закоулкам переулков и тупиков.
   - Тихо, ты!!! - шепотом, едва ли не громче звука падения обугленной деревяшки и эха вместе взятых, взревел громовержец. - Если нас услышит Хель...
   Олаф проворно зажал себе рот ладонью:
   - Я молчу...
   - У нее такой хороший слух? - практично - и еле слышно - поинтересовалась царевна.
   - Не знаю... - таким же полушепотом неохотно признался бог. - Но проверять не хочу...
   - А как тогда мы будем искать... кольцо? - осторожно, пока не выяснится главное, выбрал нейтральный термин Иван. - Оно громко на свое имя отзывается?
   Мьёлнир поморщился.
   - Отец описывал вам его музыку?
   - Да. Он сказал, что звук будет такой, словно горный водопад низвергается в горячий Хел, - подтвердил лукоморец.
   - Вот-вот. И громкость - соответствующая.
   Отряд задумался.
   Первый вариант поисков предложил Олаф.
   - А, может, она не услышит? - с надеждой сипло прошипел он.
   Идея его в широких массах бурной поддержки не нашла.
   Второе предложение принадлежало Адалету.
   - Надо методично облететь все улицы, отыскивая следы прохождения лица, которое, предположительно, спрятало... кольцо... здесь.
   Экспедиция переглянулась, пожала плечами и согласилась.
   Поправку ко второму варианту - "если кольцо вообще было положено сюда" - Серафима благоразумно оставила при себе, потому что третьего варианта пока ни у кого не возникало.
   Осколки, фрагменты и обломки, усеивающие или загромождающие1 неширокие улицы города, которого не было, покрывал нетронутый слой девственно ровной пыли, перекочевавшей сюда, не исключено, прямо из Отрягии вместе с покрываемыми объектами. Скучные тени усопших медленно и бездумно проплывали вперед-назад, ни на минуту не останавливаясь, и не поднимая от земли пустого отсутствующего взгляда.
   -------------------------
   1 - По мере скромных возможностей.
   ------------------------
   - Не похоже, чтобы тут кто-то проходил, кроме призраков, - после облета очередного квартала нехотя признал Адалет, со сдавленным стоном растирая кулаком и распрямляя затекшую в самые непредназначенные для этого места поясницу. - Никаких следов...
   - Никаких следов следов, я бы даже сказала, - ворчливым шепотком уточнила царевна, и с ней согласились все.
   - Конечно, можно спешиться и осмотреть все поближе... - неуверенно предложил Иван, но перспектива пробираться через дебри кладбища стройматериалов и сонмы бывших сограждан и подданных не прельстила даже Мьёлнира.
   На Масдае повисла унылая тишина.
   И тут рыжую голову Олафа осенила еще одна светлая мысль.
   - Если бы на месте Хель был я, - скрестив руки на груди, важно и расстановкой проговорил он, - то я бы не в какой-то рухляди на улице, а в своем дворце спрятал Грауп...
   Отчаянный вопли пяти глоток "ТССССС!!!" и громыхание тысяч жестяных бочек, до половины наполненных камнями и столкнутых со скалистого уступа прозвучали одновременно.
   - Граупнер, тихо, Граупнер! - орал во всё горло Мьёлнир, безуспешно стараясь перекричать самую немузыкальную музыку Белого Света, но не слышал и сам себя.
   Ковер метнулся на звук, спикировал, и искатели оказались нос к носу с тем самым бело-голубо-измазанным камином, твердотельность которого проверяла орехом несколько часов назад Сенька.
   - Он в трубе!!! - проорал Мьёлнир и, не дожидаясь, пока ковер приземлится, соскочил на покрывающие пол бывшей гостиной головешки и лихорадочно сунул руку в весело резонирующий хелскому грохоту дымоход.
   Пальцы его, соскребая сажу, поспешно сомкнулись на злополучной фамильной драгоценности...
   - Тихо!!!..
   И всё смолкло.
   - Ф-фу-у-у-у.... - облегченно выдохнули все как один, и принялись воровато озираться, не привлек ли каменный концерт чьего нежеланного внимания...
   Решетку первой увидела Сенька.
   - Что это?..
   В десяти шагах от нее, в полуметре от края Масдая, из головешек пожарища в темное небо Хела вознеслись ослепительно-черные прутья толщиной в палец и частотой в ладонь.
   - Что это...
   Метрах в пяти над головами, как раз там, где кончалась труба, прутья плавно загибались в подобие купола, образуя округлый потолок, как в птичьей клетке.
   - Что это?!
   Под ногами у них, среди останков дома, блеснула такая же гладкая, черная и блестящая, как смола, решетка.
   - Не наступай!!! - взревел Мьёлнир, и нога царевны испуганно зависла в нескольких сантиметрах над прутом, который она хотела проверить на прочность.
   - Что это?
   - Не трогайте!!!
   И люди застыли с протянутыми к невесть откуда появившейся преграде руками.
   - Что это значит? - устремил вопросительный взгляд на своего бога и кумира рыжий воин.
   Даже в постоянном полумраке Нифльхайма было видно, как побелело под слоем копоти лицо бога.
   - Это значит... - медленно, как будто через силу, проговорил он, - что мы попались, как маленькие, ничтожные, безмозглые мыши...
   Ни крик громовержца, ни ярость его, ни проклятия не напугали бы так Сеньку, как этот тихий, холодный, безжизненный голос.
   Если бы души отрягов могли говорить, они, наверное, изъяснялись именно так...
   Она почувствовала, как в районе желудка зародилась и стремительно стала разрастаться живая ледышка.
   - По-моему, Вань, мы действительно влипли, - медленно проговорила она.
   - Я могу попробовать разрубить их, - обнажил Иван волшебный меч и продемонстрировал под горящим завистью взором сына конунга его действие на камнях камина.
   - Нет. Это не поможет, - угрюмо мотнул взлохмаченной головой Мьёлнир.
   - А твой молот? - вспомнил Адалет.
   - Нет.
   - А твоя божественная сила? - спросил ковер.
   - Нет.
   - А кольцо? У нас же теперь есть Г... кольцо! - встрепенулся Олаф.
   - Кольцо?!..
   Глаза бога грома оживленно сверкнули, он быстро разжал кулак...
   Посредине огромной, как обеденная тарелка, ладони лежал тусклый маленький бурый черепок.
   - Хе-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ель!!!!!!!!!..
   Когда последнее насмешливо-ехидное эхо исступленного вопля обманутого бога стихло, над мертвым городом воцарилась призрачная звенящая тишина.
   - А вот это - конец... - устало опустился на край Масдая громовержец и отрешенно уронил голову на поджатые к подбородку колени.
   Бесстрастные и безмолвные души стали не спеша собираться вокруг неприступной тюрьмы незваных гостей Хель, постепенно превращая полутьму вокруг них в призрачное подобие белесого киселя.
   - Расскажи хотя бы, с чем мы на этот раз столкнулись, - пристроился рядом с убитым новым поражением богом грома и вытянул из кармана записную книжку и грифель чародей. - Конечно, я про свою магию тут упоминать лишний раз больше не хочу - об усопшей или хорошо, или ничего - но, может статься, сообща мы что-нибудь придумаем, найдем выход, так сказать, из безвыходной тюрьмы силой мысли?
   Остальные, угнетенные и подавленные, тоже собрались и молча сели вокруг, тщась отыскать решение проблемы, которой они не понимали при помощи силы мысли, которой у них не было.
   - Нет выхода, - угрюмо процедил сквозь зубы бог. - Это не простое железо, или камень, или что вы, смертные, там у себя еще можете изобрести. Это невозможно сломать, разрубить, расплавить или расшатать. Даже прикоснуться к ней - мгновенная смерть. Смерть без возврата.
   - А бывает смерть с возвратом? - дотошно уточнил, конспектируя речь бога, чародей.
   Мьёлнир пасмурно зыркнул на книжника.
   - Не привязывайся к словам, дед. Я имел в виду, что после смерти отряга душа его уходит в Старкад, если это был герой, и пал он с оружием в руках, и сюда, в Хел, если это был какой-нибудь ремесленник, крестьянин, или герой, скончавшийся старым и беззубым в своей постели. Но если смертный или бессмертный хотя бы дотронется до такой решетки, то дни его будут сочтены в тот же миг. И его, и его души.
   - Она тоже умрет?! - ужаснулся Олаф.
   - Да, - ровно кивнул громовержец. - Потому что это - не ваши елки-палки-железки, смертные. Это - пустота.
   - Пустота?! - изумился Иван и принялся оглядывать друзей в поисках поддержки своему недоумению и удивлению. - Но пустота... она ведь нестрашная! Она просто... пустая!.. Как пустая комната, пустой кувшин...
   - Пустая голова... - в пространство добавила царевна, но в ответ на четыре убийственных взгляда быстро уточнила: - Это я о себе.
   - Пустота эта, и пустота в твоей, чужестранец, комнате - как снежная гора и снежинка... - неподвижно глядя перед собой, на переплетенные в замок пальцы, тихо заговорил Мьёлнир. - Как море и капля... Как березовый лист и Иггдрасил... Она втянет тебя, засосет и разорвет на миллиарды клочков, едва ты прикоснешься к ней хоть одним пальцем... Эта пустота - осколки Гуннингапа, зияющей бездны, бестелесной, но твердой, как самый твердый гранит, или чугун, и из которой в начале времен был сотворен Провидением Белый Свет, и ничто не может противостоять ей.
   - Белый Свет был сотворен не Провидением, а... - начал было просветительскую лекцию1 Адалет, но Сенька своевременно ткнула его в бок кулаком.
   ---------------------------
   1 - Но, не исключено, что и цикл лекций.
   --------------------------
   - В чужой монастырь со своим самоваром не ходят, - строго прокомментировала она ему на ухо свою попытку членовредительства. - Ну вот какая тебе сейчас разница?..
   Волшебник упрямо дернул плечом.
   - Любовь к научной истине - вот главное достоинство настоящего адепта магических наук, где бы он ни находил...
   - ...я тебя знаю...
   Бесплотный голос прозвучал в ушах пленников пустоты неожиданно и странно, словно легкий порыв ветра обрел вдруг язык и разум и заговорил.
   - Меня? - прекратил спорить и небезосновательно подивился Адалет.
   Но сообщение имело другого адресата.
   - ...и я тебя знаю... - подул, слабо шевельнув волосы на грязных нахмуренных лбах, еще один ветерок.
   - ...и я...
   - ...и я...
   - ...и я...
   - ...ты - Мьёлнир...
   - ...бог грома и молнии...
   - ...Мьёлнир - громовержец...
   Мьёлнир-громовержец приподнял голову и с подозрением прищурился на гипнотизирующе колышущуюся по ту сторону решетки массу цвета разведенного молока.
   - Кто это? Шпионы Хель? Пришли поглазеть? Поиздеваться над дураком? Позлобствовать? - свирепо оскалился он, и рука его сама потянулась к рукояти тяжелого молота.
   - ...нет...
   - ...нет...
   -...нет, что ты...
   - ...я не могу издеваться над тобой...
   - ...никогда...
   - ...ни за что...
   - ...ведь ты - Мьёлнир...
   - Да, я Мьёлнир, ну и что! Какое вам дело?!.. Проваливайте отсюда!.. Пошли прочь!.. - свирепо прорычал бог и грохнул кулаком по земле.
   Но тени, казалось, не слышали обидных слов, и призрачный ветерок продолжал шелестеть, гладя пылающие щеки и перебирая струны стонущих душ.
   - ...я помню тебя, Мьёлнир...
   - ...когда три недели не было дождя, стояла жара...
   - ...и посевы наши засыхали на корню...
   - ...наша деревня помолилась тебе...
   - ...а утром пошел дождь...
   - ...когда осенью вдруг после дождей ударили морозы...
   - ...и озимые наши могли померзнуть...
   - ...мы попросили тебя...
   - ...и за одну ночь выпало полметра снега...
   - ...он укрыл наш овес...
   - ...а весной он взошел дружно, и урожай был - сам-пят...
   - ...когда мы не успевали собрать посеянное, чтобы заплатить подать ярлу, моя семья обратилась к тебе...
   - ...и над поместьем ярла на неделю зарядили ливни...
   - ...он и его сборщики податей тонули на дороге в грязи...
   - ...а у нас было сухо...
   - ...и мы успели собрать весь ячмень до колоска...
   - ...а помнишь, однажды после дождика летним вечером на рощу опустилась стая саранчи...
   - ...утром они могли перелететь на наши поля...
   - ...и тогда погиб бы труд всего лета...
   - ...а мы пошли бы по миру...
   - ...но мы молились тебе, и принесли в жертву петуха...
   - ...а ночью молния ударила в сухостоину в роще...
   - ...и вся роща сгорела...
   - ...и саранча с ней...
   - ...а помнишь...
   - ...а помнишь...
   - ...а однажды...
   - ...а когда-то...
   Один за другим и все вместе, то дополняя, то перебивая друг друга, тени шептали, говорили, кричали о том, что произошло десять, сто, триста, пятьсот лет назад, и голова строптивого бога поднималась всё выше и выше, а глаза начинали подозрительно блестеть.
   - Они узнают его?..
   - Они говорят?..
   - А разве они могут?..
   - А как же река Забвения?..
   Изумлению злосчастных искателей Граупнера, позабывших под бесконечное перечисление дел сурового громовержца свою беду, не было предела.
   Но больше всех поражен - причем, в самое сердце - был Олаф.
   Его идеал, его идол, его божество, бесстрашный рубака, бесшабашный задира и бестрепетный храбрец, оказался тайным покровителем каких-то земляных червей, позорящих имя настоящего отряга?!..
   - Мьёлнир?.. Это правда?.. Они и вправду?.. Ты взаправду?.. - только и смог потеряно, жалко выговаривать он, не в силах даже начать формулировать страшное обвинение дважды поверженному у него на глазах кумиру.
   - Да, - гордо распрямился и кивнул сын Рагнарока.
   - Мьёлнир... Но это же... они же... они же простые крестьяне!!!..
   - А ты - простой дурак!!! - неожиданно рявкнул бог, и сын конунга отшатнулся, споткнулся и хлопнулся задом на обломок кирпича.
   Лукоморцы и маг с трудом оторвали глаза от подошедших почти вплотную, но не касающихся зловеще поблескивающих черных прутьев призраков, окинули взглядом ставший им тюрьмой мертвый город, и ахнули.
   Со всех сторон, насколько хватало глаз, к месту их заключения устремлялись безучастные ранее обитатели Хела.
   - Их тысячи... сотни тысяч... - с благоговением прошептала Серафима. - Или даже миллион...
   А голоса из-за решетки тем временем становились все громче и громче, бестелесная масса увеличивалась, росла, напирала...
   - Не приближайтесь к решеткам! - вскочил, оборвав было робко умолкших призраков, бог, но через секунду шорох потусторонних голосов, то усиливавшийся, то затихающий, как шум набегающей на берег волны, всколыхнулся.
   - ...не волнуйся, Мьёлнир...
   - ...это всего лишь пустота...
   - ...как пуста комната...
   - ...или кувшин...
   - ...или голова...
   - ...а пустоту в горшке ли...
   - ...в комнате ли...
   - ...и даже в голове...
   - ...всегда можно заполнить...
   - Но как?!..
   - ...просто...
   - ...просто...
   - ...просто...
   - ...просто...
   Колышущаяся стена призрачных тел вдруг дрогнула, подалась вперед, и, один за другим, тени давно забытых земледельцев, тех, кого надменные работники меча и топора считали немногим выше кротов и жужелиц, с кроткими улыбками на усталых лицах объяли злобно поблескивающие им навстречу осколки вечной пустоты.
   - Нет!!! Не делайте этого!!! Не надо!!! Не надо!!! Прошу!!!..
   - ...Мьёлнир...
   - ...пустяки...
   - ...ты помог нам...
   - ...а теперь мы можем помочь тебе...
   - ...это - наша благодарность...
   - ...наше спасибо...
   - ...ведь больше мы ничего не можем для тебя сделать...
   - ...а ты живи...
   - ...помогай нашим детям...
   - ...и внукам...
   - ...и правнукам...
   - ...им ведь так нужен дождь в засуху...
   - ...и снег в морозы...
   - ...и кто-то, кто смотрит на тебя сверху...
   - ...и кому не всё равно, сожрет ли твои посевы саранча...
   - ...прощай, Мьёлнир...
   - ...прощай...
   - ...прощай...
   - ...прощай...
   Словно объятый безумием, как раненый лев, Мьёлнир рычал и метался вдоль прутьев клетки, будто желая одной силой воли и мысли разорвать их, схватить тех, ради которых он жил, остановить, уберечь, спасти, но, каждый раз, когда руки его приближались к зловеще сияющим мраком и смертью решеткам, что-то останавливало его, и он, отпрянув, кидался к противоположной стенке, и всё начиналось сначала.
   Тихо шелестя слова благодарности и прощания, безымянные тени безвестных людей десятками, сотнями и тысячами безмятежно уходили в сочную тьму, словно в открытые двери, исчезая, улетучиваясь, растворяясь там навсегда, и злобно щерящаяся ядовитым блеском пустота медленно тускнела, меркла и бледнела...
   Под конец громовержец уже не бросался от решетки к решетке, но неподвижно стоял посредине, провожая дрожащим невидящим взглядом уходящие в холодное небытие души тех, кто любил его, и кого любил он.
   Десятки...
   Сотни...
   Тысячи незаметных людей, для которых он был единственным небесным защитником и радетелем ...
   Десятки тысяч людей, ради которых он жил, и ради которых должен остаться жить.
   Сотни тысяч таких разных и таких одинаковых в своем порыве душ с последней улыбкой своему богу навечно вошли в зияющую пустоту, по доброй воле оставив после себя лишь короткую вспышку да память...
   И Гуннингап сдался.
   Потерявшие блеск и ауру опасного зла решетки вдруг покачнулись, как травинки на ветру, стали на мгновение беглой серой тенью... и пропали.
   Окруженные со всех сторон изрядно поредевшим сонмом призраков, неподвижно стояли люди и бог.
   - Спасибо... - первым нашел слова - единственное слово, которое он мог сейчас сказать, не опошлив, не приземлив, не спугнув всё прекрасное величие момента, Мьёлнир. - Спасибо... Спасибо... Спасибо...
   Протянув руку, словно для рукопожатия, сделал он шаг вперед, и остановился напротив бесцветной колышущейся под неосязаемым ветром толпы теней.
   - Спасибо... - хрипло повторил он и мазнул утыканным заклепками наручем по глазам, царапая покрытые копотью Мусспельсхайма щеки. - Клянусь... Я... сделаю всё, что в моих силах... чтобы надрать задницу этому ублюдку Падрэгу и его сброду... И я обещаю... что буду заботиться и беречь ваших детей и внуков... как берег вас.
   - ...удачи тебе, Мьёлнир...
   - ...успехов...
   - ...пусть у тебя всё получится...
   - ...добрые боги да пребудут с тобой...
   - ...да поможет тебе Провидение...
   Шепча неслышно прощальные слова и благословения, души стали поворачиваться, чтобы уйти.
   С почти невыносимым стыдом чувствуя себя какой-нибудь снарядо-стрело-ядронепробиваемой бронированной леди, последней бессердечной неотесанной чуркой, пьяной обезьяной в музее фарфора, Серафима залезла на обломок фундамента, привстала на цыпочки и прошептала на ухо погруженному в какой-то свой, теплый и далекий отсюда мир, богу:
   - Спроси у них, где Хель, и не видели ли они кольцо...
  
  
  
   Через полчаса экспедиция в сопровождении почетного эскорта из десятка обитателей Нифльхайма приземлилась у дворца повелительницы холодного Хела, временно выбывшей в неизвестном направлении вчера вечером1.
   Последними словами напутствия отважным охотникам за ускользающим кольцом было сообщение о том, что кольца никто из призраков не видел, и не знает, о чем идет речь, но, поскольку за последние... шесть дней?.. сорок недель?.. восемь лет?.. пятнадцать веков?.. на территории Хела, где обретаются тени, хозяйка его замечена не была, то единственным местом, если кольцо вообще скрыто здесь, может быть только ее дворец.
   Пожелав успехов, духи отхлынули от убийственно-мрачного черного строения, известного в узких кругах - с первого по десятый - под названием личной резиденции владычицы Нифльхайма.
   Если бы кто-нибудь попросил Сеньку найти для представшего перед ними поземно-архитектурного явления подходящее сравнение, то, не задумываясь ни на секунду, она привела бы в пример картинку, виденную ей однажды в иллюстрированном подарочном издании "Приключений лукоморских витязей", принадлежащем ее супругу. На цветной гравюре, представляющей дом бабы-яги, художник, пожелавший остаться неизвестным2, изобразил ужасное - по своей безвкусице и вычурности - жилье лесной пенсионерки. Сруб скромного обиталища состоял из берцовых костей - по-видимому, динозавров или мамонтов, потому что людей с костями таких размеров в природе не существует. На коньках скалили зубы черепа размеров, соответствующих бревнам. Рамы окон были хитроумно сложены из тазовых костей, крыльцо - из ребер, наличники - из больших и малых лучевых. Прочая анатомия неизвестных науке существ, пошедших на постройку, была изобретательно употреблена вокруг по хозяйству.
   Теперь, чтобы получить представление о дворце Хель, надо было всего лишь представить, что заказ на его проектировку был отдан тому же зодчему, что уже поглумился над бедной беззащитной лукоморской старушкой3.
   Медлить и скрываться пятеро смелых в этот раз не стали, и с порога рассыпались по мерзковатым костяным комнатам и залам, выкрикивая имя кольца.
   Отозвался Граупнер только на третьем этаже, в помещении, которое при известном извращенном воображении можно было назвать будуаром.
   - Сюда, Мьёлнир, он здесь, я нашел его! - закричал во всю ивановскую обнаруживший пропажу царевич, как будто весь дворец и половина Хела уже не были оповещены о сем знаменательном факте.
   - Граупнер, тихо! - строгим голосом скомандовал моментально подоспевший громовержец, загребая вновь обретенное кольцо огромной лапой с кривоногого4 туалетного столика.
   -------------------------
   1 - Позавчера утром? Три дня назад днем? За пять лет до этого момента ночью? В Хеле время было равносильно четвертому измерению для жителей Белого Света - концепция известная, но непостижимая.
   2 - Не исключено, что из страха перед встречей и необходимостью объяснений с настоящей, а не нарисованной бабой-ягой.
   3 - Какие в Лукоморье зимы, и какая у костей теплоизоляция!
   4 - Такие уж ноги попались...
   ------------------------------
   Музыка смолкла.
   Но пуганая ворона на молоко дует, как любил говаривать Шарлемань Семнадцатый, и Мьёлнир нетерпеливо надел на мизинец правой руки долгожданную находку.
   Кольцо с трудом дошло до второй фаланги и напрочь застряло.
   После пяти минут усилий, достаточный простому смертному, чтобы расколоть и распилить десять кубометров дров, стало ясно, что проще поменять местами холодный Хел и горячий, нежели натянуть кольцо на палец на шесть размеров больше.
   Сдавшийся с сердитым вздохом и изысканным набором ругательств бог сердито нахмурился, прищурился, и столик вместе с кремами, духами и зеркалом в угадайте какой оправе испарился в облаке жирного черного дыма.
   - Оно? Действует? - скорее для проформы, чем из тупости задали вопрос люди и, получив утвердительный ответ, заулыбались, заколотили друг друга по спинам и плечам, и, не переставая возбужденно переговариваться, вместе направились к парадному выходу, туда, где на мощеном черепами дворе ожидал их верный Масдай.
   Довольно взвесив на ладони вожделенный артефакт, Мьёлнир завернул его в тряпицу и тщательно упрятал за пазуху - поди теперь, укради.
   - Ну, что? Теперь домой?
   - Домой, - удовлетворенно ухмыльнулся бог. - И как можно скорее. Отец нас уже заждался.
   - Ну, и Падрэг, конечно, - усмехнулась царевна, и отряд продолжал путь уже под ураган острот в адрес коварного разумника и его прихлебателей.
   Не доходя до главной лестницы, ведущей на второй этаж, Серафима вдруг споткнулась, покачнулась и медленно осела на покрытый не-дай-бог-узнать-из-чего ковром пол.
   - Сеня?!.. - тревожно вскрикнул Иван, бросился к ней...
   И повалился сам, запнувшись о чародея: старик рухнул сразу и без предупреждения.
   - Ада... - едва успел начать лукоморец, как с ужасом увидел, что рядом с ним повалился, как убитый, выпустив из рук топор, Олаф, а следом за ним с закрытыми глазами и кротким выражением на чумазом лице растянулся поверх отряга Мьёлнир.
   - Кто здесь? - царевич выхватил меч, дико оглянулся, готовый к бою не на жизнь, а на смерть с любым противником - вперед-назад, вниз-вверх, вправо-влево...
   - Выходи!!!..
   Тишина была ему ответом.
   Умудряясь не спускать глаз со всех направлений одновременно, царевич подбежал к бездыханному телу супруги, опустился на колено, приложил ухо к груди...
   И обнаружил, что тело было вполне дышащее: ровно, глубоко и спокойно, словно...
   - Сеня? Ты спишь? - испуганный и озадаченный, Иванушка лихорадочно принялся рыться в памяти на предмет первой помощи при внезапном засыпании потерпевшего.
   Самый простой и эффективный прыгнул на ум самым первым.
   - Тебя поцеловать?
   - Нет, начни со стариков и детей...
   Сенька приоткрыла один глаз, потом другой, потом озадаченно поморгала ими и села.
   - Что это было?.. Чего это я вдруг?..
   - Не знаю! Ты ни с того, ни с сего покачнулась и упала... И они... тоже...
   Один за другим, павшие искатели Граупнера стали приходить в себя, подниматься и задавать друг другу одинаково глубокоинтеллектуальные вопросы. Не получая, однако, на них ответа, но и не чувствуя никаких последствий и осложнений, кроме пары-тройки синяков в наиболее чувствительных местах, они пожали плечами, отряхнули с одежды пыль, сажу и копоть на бело-желтые полы, и продолжили путь вниз.
   Но, не доходя до второго этажа, Серафима снова упала.
   Правда, на это раз причина была вполне прозаичная и материальная: ей в спину ударилось существо, похожее на крота, но с ногами, как у зайца, с совиными глазами, и размером с большую собаку. На кончиках пальцев у невиданной зверушки были крючковатые стальные когти.
   Готовый к сюрпризам Иванушка свирепо взмахнул мечом и рассек агрессивную тварь напополам.
   Клинок прошел сквозь нее, как сквозь кисель, отрубив попутно кусок стены и перила.
   Тварь же, не замечая того, что с ней только что сделали, подскочила на упругих лапах с пола в первозданном виде и азартно набросилась на намеченную ранее жертву.
   Царевна уже вскочила на ноги и стояла с оружием наготове, но ее снова опередили: посох, топор и даже молот обрушились почти одновременно на голову злосчастного прыгуна...
   С одинаковым успехом.
   Вернее, с полным отсутствием такового.
   Лезвие меча Серафимы чиркнуло по лапам и брюху зверя, и тот повалился, покатился вниз по ступенькам, кувыркаясь и мерзко завывая.
   - Чего ему от тебя надо? - недоуменно нахмурился Мьёлнир.
   - А пень его знает... - с искренним недоумением вытянулось лицо царевны.
   - И кто это? - с любопытством потянулся за блокнотом маг-хранитель. - Никогда не встречал ничего подобного, хотя некоторые исследователи утверждают, что в Нени Чупецкой...
   - Какое-то порождение кошмара... - брезгливо попинал успокоившееся и упокоившееся у подножия лестницы маленькое чудище Олаф.
   - Точно! - радостно прищелкнула пальцами Сенька. - Кошмара! Я как-то недавно, с месяц назад, или чуть больше, такое чучело во сне видела! Будто пошла я в лес - собаку пропавшую искать, заглядываю в дупло...
   - Твоя собака любит прятаться по дуплам? - невинно уточнил Олаф.
   - У меня вообще нет собаки, - окатила рыжего воина ледяным взглядом царевна и продолжила, как ни в чем не бывало: - ...только оно, это стархолюдие, не одно было, их там пряталось не меньше полусотни, наверное, и как начали они все оттуда выскакивать, как начали выпрыги...
   Чем закончился сон Серафимы - вопрос так и остался открытым, потому что в эту секунду на увлеченно слушающий о чужих кошмарах отряд обрушилась из ниоткуда волна своих собственных монстров.
   - Берегитесь!.. - только и успела выкрикнуть Сенька, как, толкаясь и огрызаясь друг на друга, на спутников набросились такие твари, от которых простые исчадия хела бежали бы, поджав хвосты, жала и щупальца.
   - Спиной к спине!!! - проревел Мьёлнир, и люди последним отчаянным усилием успели сдвинуться в оборонную формацию и встретить лавину клыков, рогов, когтей и жвал сталью и - в случае Адалета - слоновой костью.
   Неописуемые монстры всех размеров, расцветок и покроев выскакивали из-под лестницы, вылезали из стен, выпрыгивали из закрытых дверей, сыпались с потолка и тут же набрасывались на притиснутых друг к другу в зале второго этажа нарушителей спокойствия и границ Нифльхайма.
   Иванушка оказался между чародеем и отрягом, кинжал и меч наготове.
   Вот из яростно пихающей, роняющей и грызущей ближнего своего толпы монстров вырвался бегемот на мускулистых паучьих лапах и кинулся на мага, щелкая коротким зубастым клювом. Искусный взмах Иванова меча должен был отделить зубы от клюва, а клюв - от чудища, но чудесный клинок снова прошел сквозь атакующего урода как сквозь воду, и оставил Адалета с ним один на один.
   В порыве добраться до сына Гуннара, прямо на меч лукоморца прыгнул светящийся оранжевым рогатый волк... и снова чудовище и царевич будто оказались в разных измерениях. Хищные челюсти зверя вырвали клок куртки отряга перед тем, как тот развалил его надвое молниеносным ударом топора, заодно сбив шапку и едва не лишив головы Ивана.
   Молот громовержца метнулся в накатывающийся на него горящий камень с отверстой пастью, взорвал его на мелкие кусочки, но, возвращаясь, безвредно просвистел сквозь рвущегося к Серафиме под копытами фиолетового дождевого червя очередного человекоядного кротозайца.
   - Кольцо!!! Мьёлнир, примени кольцо!!! - отчаянно выкрикнул Иванушка, но бог грома, занятый с навалившимся на него огнедышащим великаном, только яростно прорычал в ответ: секунда, потраченная на извлечение артефакта, могла стать последней секундой его жизни.
   Извернувшись, царевич ухитрился ударить нападавшего в колено острием меча, чтобы бог смог дотянуться до кольца, но, как и прежде, ни великан, ни он сам ничего не ощутили и не заметили.
   Рыла, пасти, иглы, когти, шипы, бивни, зубы, слизь, стрекала, шкуры, чешуя, дубины и камни - всё смешалось вокруг медленно сжимающегося кольца постепенно выбивающихся из сил, израненных людей и громовержца, в то же время показательно игнорируя лукоморского царевича, а его выпады и удары приносили им не больше вреда, чем тени, или ветру, или воде в реке.
   Всё это с каждой минутой напоминало больше всего какой-то страшный сон.
   Кошмар.
   Кошмар?..
   Иван бросил меч в ножны, сунул кинжал за голенище, отошел в сторонку, свободно проходя сквозь тела самых жутких монстров, и задумался, обхватив голову руками.
   Если это и впрямь ожившие кошмары, как признала своего Серафима, то не может ли это быть как-то связано с происшествием на третьем этаже? А если это была не непонятная случайность, а ловушка Хель? Если они там не просто упали без чувств, а уснули? А из спящего подсознания, или где там у людей и богов рождаются и живут кошмары, магия Хель извлекла чудищ и бросила их на нас? Причем каждый может поразить только своего! И то же самое - про чудовищ: каждое нападает только на своего... родителя?.. прародителя?.. А на меня никто не обращает внимания, потому что моих там нет, потому что я не уснул, потому что вчера я, спасибо заботливой Фригг и забывчивому Мьёлниру, выпил пол-литра "вырвиглаза"!
   Была бы еще от этого какая-то польза другим!..
   Их чудовищам нет ни конца, ни края, а я для них всё равно, что не существую, я ничего не могу сделать, ничего, ничего!..
   Нет, надо думать, думать, думать! Иначе так мы простоим тут до возвращения Хель!..
   Если доживем.
   Но что делать?!..
   Перебить их невозможно, сбежать, напугать, разогнать - еще невозможнее...
   Разбить чары?
   Кхм.
   Перехитрить?
   Кхм-кхм.
   Но что...
   Масдай!!!
   Надо пригнать Масдая, забрать всех, и просто улететь - слава Богу, крыльев ни у кого из кошмаров нет!.. Доберемся до границы с Хеймдаллом, и заклятье Хель рассыплется там само по себе. Наверное. Но проверить стоит.
   Эту мысль Иванушка додумывал уже на бегу.
   С грохотом промчался он вниз, оскальзываясь на гладких костяных ступенях, выбил плечом замешкавшуюся дверь, вырвался во двор...
   И остолбенел.
   По отчаянно вопящему и размахивающему кистями ковру ползало стадо моли величиной с курицу и ее личинки с батон вареной колбасы.
   Сквозь прогрызенные дыры просвечивали кремовые кумполы черепов брусчатки.
   - Масдай!!!..
   В три прыжка, на ходу выхватывая меч, Иванушка достиг поедаемого заживо друга, яростно взмахнул клинком, рассекая прожорливых насекомых так и эдак... и со стоном опустил руки.
   На моль его появление произвело не больше впечатления, чем на мостовую, на которой лежала обреченная жертва.
   Иван заскочил на ковер, упал на живот, уцепился за край и проорал:
   - Масдай, вверх и покрутись - может, они свалятся!..
   После минуты высшего пилотажа с ковра свалились только двое: сам Иван и мешок с продуктами.
   Оставшийся без человеческого присутствия Масдай бессильно рухнул рядом, стряхнув на мгновение потерявшую ориентацию в пространстве моль.
   У личинок таких проблем не возникло.
   - Иван, Иван, Иванушка, помоги мне, помоги, пожалуйста, спаси меня!.. Ты же всегда был хорошим мальчиком, ты не сорил, не ронял пирожки, не крошил печенье, не проливал чай!.. Ты умный, ты читаешь много, у тебя самая хитрая в мире жена, придумай же что-нибудь, умоляю тебя, придумай!!!..
   С остервенением отчаяния набросился царевич с кулаками на отвратительных белых червей, но все его удары пролетали насквозь, словно это не они, а он сам был из своего собственного кошмара, где хотел, и не мог помочь тому, кто спасал его собственную жизнь не один десяток раз...
   Кошмар.
   Кошмар!!!
   Не соображая толком, что делает, ибо времени с каждым промчавшимся мгновением у него и друзей становилось всё меньше и меньше, Иванушка кинулся к развязавшемуся при падении мешку и лихорадочно принялся вытряхивать его содержимое на площадь.
   Хлеб, мясо, масло, туес с молоком, кузовок с остатками яиц, картошка...
   Подхватив Масдая за кисти, он быстро подтащил его к месту последнего упокоения их припасов и принялся за дело.
   Первыми в ход пошли яйца: бренные останки двух десятков отборных диетических были вывалены на охнувшего от изумления и возмущения Масдая и спешно размазаны по всей поверхности.
   Потом настал черед масла: растаявший в горячем Хеле и подмерзший в холодном уродливый кусок на полтора килограмма был распределен по шатт-аль-шейхскому орнаменту не слишком равномерно, но добросовестно.
   Далее последовало молоко, сухари, грудинка, шаньги...
   Отчаянный вопль Масдая "Ива-а-а-а-а-ан!!!.." разорвал, казалось, пространство и время, воздух Хела заколебался, зарябил, дрогнул, и из вечной предзакатной тьмы на глазах у потерявшего уже надежду царевича материализовался его двойник - с бочонком подсолнечного масла и мешком соленой селедки в руках.
   Торжествующе ухмыляясь, доппельгангер отшвырнул в сторону продукты, выхватил меч, и со всей нерастраченной яростью и пылом невостребованного возмездия обрушился на ничего не подозревающих личинок и мотыльков, увлеченно набивающих бездонные чрева мохером.
   Через полминуты с насекомой напастью было покончено.
   - Иван?.. Иванушка?.. Иван?..
   Если бы мог, старый ковер бы прослезился.
   - Иван...
   Близнец лукоморца виновато улыбнулся, упал на колени, принялся было шапкой отчищать причиненный оригиналом ущерб, но мигнул в воздухе пару раз... и исчез.
   Иванушка в роли чьего бы то ни было кошмара - нелепость такого предположения понимал даже полусонный разум ковра.
   - Иван... Иван... Иван...
   Царевич запрыгнул на перемазанную спину ковра и ткнул пальцем туда, откуда доносись слабеющие крики и вопли постепенно проигрываемого сражения.
   - Масдай, скорей, там наших бьют!..
   - Наших бьют!!!
   Радостно взревев, ковер взвился ввысь, спикировал в окно второго этажа, разнеся вдребезги слюдяное стекло, сгреб сбившуюся и выбившуюся из сил кучку осажденных у стены, и под исступленные завывания оставшихся вдруг ни с чем чудовищ вылетел на волю.
   Визжа от бессильной злости, монстры повыскакивали в окна и двери, но достать мчавшийся в двадцати метрах над землей ковер на мог даже трехголовый черный великан на ходулях.
   Опешившие поначалу от такой развязки, жертвы кошмаров быстро поняли все преимущество нового положения.
   - Ага, съели!!!..
   - Взяли!!!..
   - Подавитесь нашим братом!!!..
   - Зубы обломаете!!!..
   - На тебе, на тебе, на, на, на!!!..
   Заметив, что преследователи приотстали, отряд снизился и подхватил у развалин Хольмстадта заметившую их пару душ.
   - В какую сторону выход? - торопливо спросил Мьёлнир.
   - ...туда...
   - ...никуда не сворачивайте...
   - ...там будет река...
   - ...на другом берегу - Врата...
   - ...на них - табличка...
   - Знаю, знаю, - сконфужено перебил бог, опустил обитателей Нифльхайма на землю, и под разъяренное подвывание настигнувшей их было дикой охоты Масдай весело взвился в воздух и понесся в указанном направлении.
   Как богат, как разнообразен, сочен и изобретателен, оказывается, становятся лукоморский и отряжский языки, если перед этим их носителей попытаться разорвать на клочки...
   Три часа - и ни единого повторения!
  
  
  
   На берегу реки Забвения, или реки Склероза, как упрямо называл ее Адалет, чудища замялись.
   По инерции, в горячке преследования, несколько самых увлеченных или самых безмозглых уродцев забежали в воду, но, проскакав несколько метров, тупо остановились и озадаченно закрутили головами, пытаясь решить обрушившиеся внезапно на них экзистенциальные вопросы: "кто я?" "зачем я?" и "кто во всем этом виноват?".
   Остальная стая сгрудилась у края воды - то ли из врожденной водобоязни, то ли охлажденные печальным примером пришедших к финишу первыми собратьев.
   Огнедышащий волк со скорпионьим хвостом, полукилометровая змея толщиной в колодезный сруб, чешуйчатые и клыкастые олени с когтями как у дракона, плюющиеся ядовитой оранжевой слизью свинотараканы, хмурые зомби, сквозь зеленую плоть которых просвечивали желтоватые кости черепа - все рычали, мычали, выли и голосили на разные лады, но сунуться дальше не решались.
   Впереди мелькнул слабый - но настоящий, дневной свет - и зачернел противоположный берег: река кончилась.
   - Счастливо оставаться!.. Приятного аппетита!.. - повернулся и помахал своим преследователям Адалет.
   Олаф показал язык.
   Мьёлнир сделал непечатный жест.
   Серафима, судя по ее шкодной физиономии, тоже хотела изобразить что-то не менее остроумное, но вдруг изменилась в лице, и в то же мгновение когтистый кротозаяц - последний из выступившей на ее преследование стаи - подпрыгнул, выбросил из спины крылья как у летучей мыши, и стрелой взмыл вдогонку.
   Но не зря говорят, что рожденный прыгать летать не может.
   Не умеющий пользоваться выпавшим внезапно на его кротозаячью долю счастьем, зверь затормозить вовремя не успел, и со всего маху врезался в Сенькину голову.
   Звереныш охнул, царевна ахнула, и оба они, вцепившись друг в друга, полетели через край ковра в чернеющие внизу стирающие память сумрачные воды.
   - СЕНЯ!!!!!!!..
  
  
  
   Когда Масдай опустился на землю, и спасатели царевен из плавных вод беспамятства горохом посыпались на черный галечный пляж, Серафима уже была на берегу.
   Опираясь на колени и локти, она хрипло кашляла и хватала ртом затхлый воздух Нифльхайма, мотая головой, будто пытаясь вытрясти из нее что-то.
   Или хоть что-то.
   - Милая, дорогая, ласточка моя... - бросился к ней Иванушка, схватил в объятья, прижал к груди, и с трепетом заглянул в полуприкрытые глаза. - Ты помнишь... Ты помнишь, как тебя зовут?..
   - Яна... - через силу выдавила Сенька.
   Краска отхлынула от и без того не слишком румяных щек Иванушки, руки его задрожали и почти разжались...
   - Сеня...
   - Я на... самом дне... побывала... Тут... оказывается... глубоко... - натужно кашляя и со свистом засасывая в выжатые до нуля легкие, просипела царевна и открыла глаза. - Хоть и от берега... близко...
   - Сеня!!!!!!.. Ты!!!.. Ты помнишь!!!..
   - Кого? - прервала экскурс в местную гидрографию и непонимающе нахмурилась царевна.
   - М-меня?..
   - А ты... кто?
   И, не дожидаясь реакции низвергнутого в предынфарктное состояние мужа, Серафима расхохоталась и обняла его за шею.
   - Да помню, помню, конечно! Такое чудо ни под водой, ни под землей не забудешь!
   - Сеня... - выдохнул Иванушка, словно это не она, а он только что вынырнул с самого дна самой опасной реки Белого Света. - Прошу тебя. Никогда. Больше. Так. Не делай.
   - А это я, что ли, виновата? - сразу надулась Серафима. - Я, что ли, сама туда нырнула?
   - А почему ни у кого у другого они не полетели, а у тебя - полетел? - не слишком ясно, но очень понятно задал вопрос Олаф.
   Сенька пожала мокрыми плечами.
   - Не знаю... Может, я одна из всех подумала, а что будет, если у них вырастут крылья?..
   - Да уж... Это ж до такого дойти надо... - дивясь, покачал головой маг-хранитель. - Оказывается, у нестандартного мышления есть не только плюсы. А кстати, девица, пока я не забыл, ты ведь воды не наглоталась, насколько я понял?
   - Похоже, нет, - подтвердила она.
   Блокнот и грифель как по волшебству уже оказались у чародея в руках.
   - Уг-гу... Значит, соприкосновение с кожей смертного стирающего эффекта не оказывает... Оч-чень любопытно... А на какую приблизительно глубину произошло погружение?..
   - Ну, что, если все живы и все всё помнят, может, не станем хозяйку дожидаться? - мотнул головой в сторону Масдая бог.
   - Кстати, тоже неплохая идея, - быстро согласился Адалет и перебазировался на ковер, писчебумажных принадлежностей, тем не менее, не пряча. - Продолжим наш опрос подопытного на лету...
   Но долго лететь им не пришлось.
   Едва ковер покинул пределы надела негостеприимной властительницы Нифльхайма, как Серафима заявила, что если сейчас же не окажется у большого и жаркого костра, или во всем сухом, или, что предпочтительнее, не получит то и другое одновременно, то через десять минут погибнет холодной смертью.
   Терять дражайшую, только что вновь обретенную половину в объятьях пневмонии-рецидивистки Иванушка не пожелал, остальные его с различной степенью энтузиазма поддержали, и остановка на подогрев и обсушение была сделана на первой попавшейся полянке.
   Поставив Масдая вертикально, мужская половина экспедиции принялась за разведение большого и жаркого костра, в то время как царевна за импровизированной ширмой выжимала истекающие холодной водой холодного Хела одежду и звонко стучала зубами в такт далеким ударам топора сына конунга.
   Запоздало вспомнив и пожалев об оставленном в Хеле на растерзание хозяйке мешке с провизией, Иван и Мьёлнир отправились на охоту, оставив мага-хранителя продолжать сбор научных данных через ширму ковра.
  
  
  
   Охота завершилась скорее, чем они ожидали, и полной неудачей, если принимать в расчет количество убитых съедобных животных.
   С точки зрения же количества найденных ископаемых избушек, это был несомненный и непревзойденный успех.
   - Это холм, - определил с первого взгляда природу обнаруженного поросшего травой и кустарником неопознанного лесного объекта Мьёлнир.
   - А, по-моему, это курган, - усомнился в тонкостях, но не в общей картине Иванушка.
   - Какая разница? - непонимающе нахмурил брови бог.
   - Процедурная? - предположил царевич. - Холм - он куча земли сама по себе. А курган - куча земли, под которой лежит различная утварь, иногда - домашние животные, ну, и их хозяин.
   - Оч-чень точное определение, молодой человек. Оч-чень точное...
   Охотники подпрыгнули от неожиданности, оглянулись на скрипучий старческий голос, и увидели перед собой согбенную фигурку маленькой сухонькой старушонки, закутанной с ног до головы в черное: крытую черной парчой шубу с воротником из черного соболя, шапку из чернобурки и черные лукоморские валенки с черными узамбарскими каучуковыми калошами.
   Всё это выглядело так, как будто побежденный кошмар Масдая не канул в Лету, а всем колхозом перекочевал к старушке в шкаф и поселился там.
   - Здравствуйте, бабушка, - поклонился Иван, и громовержец, заливавшийся густым багрянцем и уже собиравшийся что-то сказать, или сделать по-своему, был вынужден поступить так же.
   - Здравствуйте-здравствуйте, коли не шутите, вьюноши... - старушка подняла на них глаза, и царевич с испугом заметил, что она была абсолютно слепа. - Ну, наконец-то, хоть кто-то обо мне вспомнил... А то как нужна кому, так чуть не в трубу лезут, лебезят: и заборчик сразу поставят, и сруб поправят, и завалинку починят, и печку перекладут, и подарков натащат, словно к королевичне в посольство пришли, а не к старухе, а как нужды нет, так и поминай всех, как звали. Нет бы - просто так зайти, дров наколоть, крышу перекрыть - так ить днем с огнем не дождешься...
   - А где вы живете? Мы сейчас это вам мигом устроим! - вызвался добровольцем Иванушка, позабыв на минуту и о костре, и об охоте, и о голодных сотоварищах. - Только крышу крыть мы не умеем... И сруб поправить - тоже, это инструменты специальные нужны... Забор поставить? Досок нет... Печку сложить?.. Так этому год учиться надо, а у нас года нет, да и учить некому... Дров наколоть зато сможем! Но, с другой стороны, если печка не работает, зачем дрова?.. Кхм... А, может, вас лучше к родственникам перевезти? В деревню? Или в город?
   Старушка захихикала.
   - Мои родственники, вьюноша, из деревни-города давно уже сами переехали.
   - Куда?
   - К Хель под крылышко.
   - Извините... я не знал... - стушевался царевич, и тут громовержец, окончательно сменивший свой обычный цвет на темно-бордовый, взорвался диким гневом.
   - Ты еще много чего не знаешь, иноземец!!! Да за то, что эта карга моего отца с пути истинного сбила, ее саму надо в трубу затолкать!!!
   - Эй, погоди, погоди, вьюноша, ты чего - ополоумел?! - опешила старуха. - Ладно, я слепая, да ты-то зрячий! Ты на меня ладом погляди, а? Да я уже лет семьсот не то, что чьего отца, прапрапрапрапрадеда с пути истинного не собью!..
   - Да ты еще и запираться вздумала!!!
   В чистом небе громыхнул гром.
   В воздухе запахло озоном.
   - Мьёлнир?!.. - ахнула, отступила на шаг и села бабка. - Что ты тут де...
   - По душу твою пришел, кликуша окаянная!!!
   Сверкая молниями, как школьная установка для демонстрации статического электричества, ослепленный яростью бог рванулся к растерявшейся пенсионерке с молотом наперевес1...
   И наткнулся на Ивана.
   Спокойная твердая рука уперлась ему в грудь и подалась только вместе со своим владельцем: под напором не успевшего затормозить двухметрового боевого бога царевич отлетел на пару метров и приземлился на молоденькую майскую травку рядом со старушкой.
   - Погоди, Мьёлнир, - тут же вскочил и строго начал выговаривать товарищу лукоморец, будто не замечая нависшего теперь у него над головой оружия. - Что бы эта старая женщина не совершила, так с ней обращаться нельзя. Ты должен извиниться, проводить ее домой...
   - Да ты соображаешь, что говоришь, идиот?! Я?! Извиниться?! Перед ней?! После всего того, что она сделала с моей семьей?!
   Молния сорвалась с его кулака и ударила в пенек слева от бабки.
   Тот взлетел в воздух в облаке горящей трухи и опилок.
   - Мьёлнир, мальчик, ты меня с Фафниром или с Нидхоггом путаешь?! - обрела, наконец, дар речи и горестно воззвала к справедливости бабулька. - Какой вред я могла причинить грозному Рагнароку или добрейшей Фригг?! Очнись! Я из этого леса в последний раз выбиралась лет триста назад!!!
   - Врешь!!! - не унимаясь, ревел громовержец, и раскаты грома, захлебываясь, неистово месили и рвали небо у него над головой.
   С берез сыпались листья, с елок - белки, с дубов - разбойники-соловьи.
   - Кто внушил отцу, что тот, кто самый сильный, обязательно должен быть и самым мудрым?! Кто пел ему, что он самый-самый-самый, даже когда тот нес такую ерунду, что остальных уши сворачивались?! Кто науськал его напиться из Мимнира, а?!
   - Кто? - заинтересованно глянула белесыми глазами на бога старушка.
   - Ты, Волупта! Ты!!!
   - Да что ты, милок, чур меня, чур!!! - взмолилась бабка. - Сколько веков тут сижу, лица ни человеческого, ни божеского не видя - и вдруг как гром среди ясного неба...
   - Я тебе покажу - гром!!! Я тебе покажу - не видя!!!
   И тут Иванушку осенило.
   - Мьёлнир, погоди... - снова протянул он руки к рвущему и мечущему от злости богу, но то был глас вопиющего в грозу.
   Бог разъяренно махнул рукой, и царевич кубарем отлетел к ближайшему дубу2.
   - Я тебе покажу!!!.. - свирепствовали гром, молнии и Мьёлнир над сжавшейся в комочек пенсионеркой. - Я тебе...
   -----------------------------
   1 - Он не читал "Преступление и наказание", и не знал, что для этих целей во всем цивилизованном мире уже применяются топоры.
   2 - В пяти метрах.
   ----------------------------
   - ДА ТЫ МОЖЕШЬ НА МИНУТКУ ЗАМОЛЧАТЬ И ПОСЛУШАТЬ, ЧТО ТЕБЕ ЛЮДИ ГОВОРЯТ, В КОНЦЕ КОНЦОВ!!!
   Молот из руки громовержца вылетел и отправился к бабкиной избушке, а сам бог, потеряв равновесие, оступился и грохнулся на землю.
   Над ним, уставив руки в боки, пылая от возмущения, стоял Иванушка.
   - Да как ты смеешь?!..
   - Извини, я не хотел, - примирительно протянул руку товарищу тот. - Но ты же по-другому и слышать ничего не желаешь.
   - Да, не желаю!!!.. - снова начал кипятиться бог.
   - Погоди, Мьёлнир. Я всё понял, - торопливо, пока громовержец не призвал к себе молот и всё не началось с начала, заговорил Иван. - Это та самая прорицательница Волуспа...
   - Волупта, - ворчливо поправил скрипучий голос.
   - Да, простите. Волупта. Которая... Ну, ты только что перечислил, в чем ее обвиняешь.
   - Да!!!
   - Но, если подойти к вопросу логически, и посмотреть на картину непредвзятым взглядом, то можно увидеть, что и она говорит правду!
   - Ха!!! - выразил свое отношение к словам Ивана и старушки бог, но слушать не перестал.
   - Она говорила, что каждый раз, когда кто-то приходил к ней за помощью, то есть, я понимаю, за предсказанием, они делали ей некую работу по дому и приносили дары.
   - Ну, и что?
   - А то!!! Ты посмотри на ее дом! При всей растительности на крыше мы приняли его за кучу земли, помнишь? Сруб просел так, что его не видно вовсе! Волупта говорила про забор, так? Где он? Его нет! Сгнил, рассыпался, унесло половодьем - короче, нет и в помине! А бабушкина одежда? Масдай, которого ела моль размером с фазана, выглядит лучше!
   - Ну, и что? - уже скорее упрямо, чем зло, упорствовал в непонимании молодой бог.
   - А то! - горя озарением, воскликнул бабкин адвокат. - Что Волупта не обманывает, когда говорит, что никто не приходил к ней вот уже сколько там...
   - Триста с лишком... - жалобно вздохнула старушка.
   - Вот! Триста с лишним лет! И она ни перед тобой, ни перед Рагнароком, ни перед Фригг ни в чем не виновата!- вдохновенно закончил Иван.
   - Не виновата?..
   Лицо Мьёлнира растеряно исказилось и застыло в страдальческой маске, словно ему приказали за десять минут разгадать все секреты самого хитроумного фокусника Белого Света.
   - Но... но... все видели ее... то есть, тебя, Волупта... во дворце отца... постоянно... и у Падрэга... и у других бо... Падрэг!!!..
   Мьёлнир грохнул кулаком по земле, и гром отозвался оглушительным раскатом над головами людей.
   - И снова этот хитрожо...
   - Вьюноша, не выражайся!
   - Хитроза... - сделал новую попытку бог, но опять наткнулся на укоризненный взгляд незрячих глаз старушки и, смутившись и мысленно обещав себе обязательно подумать над синонимическим рядом позже, с апломбом продолжил:
   - ...эта змея Падрэг!!! Это его происки, я чую!!! Но как, как, как?!..
   - А может так быть, - донесся задумчивый Сенькин голос из-за их спин, - что это была не Волупта, а кто-то другой? Другая старушка, или кто-то еще, кто принял ее облик? У вас это возможно?
   - Другой?.. - удивленно оглянулся на нежданную советчицу бог и, как голодная кошка - в мышь, вцепился в новую идею. - Другой, другой, другой... Кто-то, кто обернулся не тем, кто он есть, и никто этого не заметил... Есть! На это способен только один мерзавец!
   - Падрэг? - незаметно присоединился к совещанию Олаф.
   - Нет, - Мьёлнир свирепо мотнул взлохмаченной шевелюрой, усыпанной сажей и горелыми опилками. - Ульг.
  
  
  
  
   Экстренное совещание, собранное верховным богом Хеймдалла, началось ровно в десять утра.
   В зале приемов золотого дворца Падрэга собрались и расселись по изящным креслам и канапе все способные перемещаться боги Эзира...
  
  
  
  
  
  
   Часть текста удалена по договору с издательством.
  
  
  
  
Купить электронную книгу (все семь частей со скидкой) можно тут:
Литрес
  
  
Узнать новости, любопытные подробности создания Белого Света, посмотреть весь фан-арт, найти аудио-книги и просто пообщаться можно в официальной группе Белого Света во вконтакте
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"