Прошлым летом мы с мужем и нашими друзьями отправились в круиз по Карибскому морю. Конечно, лето - не самая лучшая пора для жарких островов, но так уж получилось, что только в это время мы все могли встретиться. С Семёном и Эдиком мы дружим давно, с самого детства. Вернее, я дружила с ними, так как жили мы по соседству, на одной улице. А когда я вышла замуж, они стали, как бы частью моего приданного.
Семён с женой и двенадцатилетним сыном тоже живут в Америке и мы частенько собираемся по выходным. Муж делает шашлык, а Сёмка не упускает случая поддеть его замечанием, что так жарят только в Латвии, а вот у нас в Азербайджане, мясо барана берут свежее и не вымачивают в бастурме. На что мой муж язвительно отвечает - а ты давно не видел курдючного барана, из которого такой хороший, настоящий шашлык получается? Вот и я его не видел! Так что лучше помолчи.
Но съедаем мы этот ненастоящий, американский шашлык, с поистинне кавказским аппетитом. Ещё бы, с зеленью и свежими помидорами и огурцами можно проглотить даже собственный язык, не то что приятно пахнущий дымком кусочек зажаренного мяса.
А вот Эдик с женой Эминой, приехали из Москвы. И не виделась я с ним очень давно. Так давно, что пропустила важную веху в его жизни, как он превратился из вечно хохочущего бедного паренька в нового русского. Впрочем, он и теперь всё так же весело смеётся по любому поводу. А что ему не смеяться? Жена - уже третья по счёту, и наконец-то молоденькая. На двадцать два года младше. Прошлые жёны, наоборот, были старше. Уж как-то так получилось в его жизни.
Семён тоже хорошо раскрутился. Открыл бизнес по продаже кухонного оборудования. Построил трёхэтажный дом в пригороде Нью-Йорка, неподалёку от озера. Там у него яхта, джакузи на открытом воздухе. Но главная квартира, где они живут круглый год, в Манхэттене, неподалёку от Центрального Парка. И только мы с мужем продолжаем оставаться в гордом респектабельном среднеденежье, что не помешало нам, тем не менее, принять участие в прогулке с богачами. Я скромно щеголяла нарядами от "Lord and Taylor", в то время как мой муж не уступал в количестве выпитого этим зазнайкам от крутого бизнеса. Впрочем, зазнайкой был только наш друг Эдик, похваляющийся то своими очками от Картье, то машиной головокружительной цены и сногшибающей красоты.
Наш корабль, "Royal Caribean", это огромный плавучий остров в двеннадцать этажей, где можно поплавать в двух бассейнах, с перекатывающейся океанской водой из одного в другой на стредней палубе, побродить по нескончаемым магазинчикам на шестой и седьмой палубах, (это уже наша, женская забава), или просто полежать в жезлонгах, решая от скуки кроссворды или забивая cеты один за другим в нарды.
Вначале всё это было ново, интересно, одурманивало полным покоем. Продолжалось это восхитительное ничегонеделание уже несколько дней и Семён от скуки решил позабавиться и подшутить над другом, сыграв на его снобизме. Незадолго до поездки у него потерялись дорогие часы модной марки. Решив, что в поездку не стоит брать дорогие часы, он купил себе часы в на базе в "Costco" за двадцать пять долларов, точно сделанной копией Роллекса. И вот теперь ему пришла в голову гениальная идея, как разыграть друга, любителя и ценителя только самых дорогих вещей.
Мы все, кроме жён друзей, которые как всегда проводили время с пользой, делая покупки совершенно ненужных вещей, сидели на верхней палубе, потягивая коктейли и лениво перебрасываясь фразами, когда внезапно Семён снял с руки часы и, незаметно подмигнув мне, протянул их Эдику со словами:
- Как они тебе ? Я недавно их купил, но что-то кажется мне, что сильно переплатил. Как думаешь, склько они должны стоить? Я отдал за них двадцать пять тысяч.
Эдик бережно принял часы и склонился над ними, внимательно изучая.
- Ты знаешь, - в конце концов заявил он, - не хочу тебя расстраивать, но они стоят не больше двенадцати- тринадцати тысяч.
- Ну вот, я так и знал! Так и чувствовал, что меня надули! -С великолепно разыгранным отчаяньем воскликнул Семён.- Как это я фраернулся!
- Да не расстраивайся так! Может, я ошибаюсь, может, они всё же так и стоят? -Нерешительно протянул Эдик.
- Да нет, - всё больше и больше входил в роль Семён. Эти подонки совсем обнаглели. Не деньги жалко, но ненавижу, когда за дурака принимают!
Он весь покраснел и кричал, уже не сдерживая себя, как и обычно в моменты сильного раздражения.
Сын его, с которым они вместе покупали эти грошовые часы и не понимающий в чём дело, почему так разнервничался отец, решил внести ясность в происходящее и с пылом честного неиспорченного паренька вмешался в разговор:
- Пап, да они же стоят только двадцать пять...
Семён не дал ему окончить фразу, боясь поломать кайф розыгрыша, на который так легко поддался Эдик, уверенный, что дешёвку его друг не оденет.
- Молчи, когда взрослые разговаривают! - Взревел он, не на шутку входя в роль. - Марш отсюда и не мешай!
Эдик, расстроенный что с Семёном случилась такая оказия, снова попытался успокоить друга. Но ничего не помогало. Семён размахивал злополучными часами с яростью обманутого человека, не привыкшего оставлять без внимания подобные проделки.
В это время подошли жёны друзей, и боясь, что Лана, не поняв розыгрыша, ненароком скажет то же, что и сын, Семён стал орать уже совсем что-то несусветное, надеясь, что она догадается и не помешает довести до конца великолепно идущую шутку.
Встревоженная состоянием Семёна и тем, как он небрежно размахивает драгоценными часами, Эмина, жена Эдика, поторопилась предостеречь его:
- Осторожнее! Не размахивай так рукой! Ещё уронишь их нечаянно в море!
- Да ну их! -ещё больше вошёл в раж уже по-настоящему заведённый Семён.
- Лучше я их утоплю, чем они будут действовать мне на нервы!
И, неожиданно для всех нас, он раскрутил часы в воздухе и действительно выкинул их за борт далеко в море!
Такого никто не ожидал. Эдик рухнул в кресло, держась за сердце.
Женщины взвизгнули, а сынишка Семёна закричал :
- Не бойтесь, дядя Эдик! Они водонепроницаемые!
На палубе царил бедлам. Стоявший неподалёку японец с видеокамерой, не понимающий, что такое происходит, на всякий случай улизнул от нас подальше. Возможно испугался, что и его камеру постигнет такая же участь. - Эти бешенные русские!
Немного отдышавшись, но всё ещё держась рукой за сердце, Эдик внезапно обрушился на свою жену.
- Это ты во всём виновата! Что ты под руку говоришь? Не видишь, человек расстроен? Ты подала ему идею! Спровоцировала!
- Да ты что, с ума сошёл? - Накинулись мы все на него. При чём тут Эмина? Вы оба ненормальные какие-то!
Семён успел незаметно сделать знак Лане и она, на всякий случай, помалкивала, зная бешенный нрав своего мужа, затеявшего эту проделку.
Мы разошлись по своим каютам.
На следующее утро Семён рассказал мне, что Эдик не спал всю ночь, расстроенный тем, что произошло и чувствуя угрызения совести, так как явился невольным виновником скандала. Двадцать пять тысяч долларов - не маленькие деньги, чтобы вот так, за здорово живёшь выкинуть их в море из-за дурацкого принципа и самодурства, даже таким крутым ребятам, как они с другом.
Эмина, тоже чувствующая себя виновной в какой-то мере, стала уговаривать Эдика вернуть двадцать пять тысяч Семёну. Эдик же захотел выбросить свои собственные часы, действительно стоящие восемнадцать тысяч долларов, и хотя бы таким образом скрасить горе друга! Семёну с большим трудом удалось отговорить его от красивого жеста.
- Сёма, ты что, не сказал им, что это розыгрыш? - Накинулась я на любителя пошутить..
- Да конечно сказал! Ты убежала от нас, а я тут же сказал, что пошутил!
- Так в чём же дело?
- Он не верит! Не может быть, говорит, что бы ты купил себе часы за двадцать пять долларов! Если бы ещё сказал, за двести пятьдесят, или две пятьсот - куда не шло! Но не двадцать пять! Да и сын подтвердил, ведь, тоже сказал двадцать пять тысяч!
Сколько не твердил ему, что сын не сказал "тысяч", а только "двадцать пять", Эдик в ответ: - Ты ж оборвал его, вот он и не успел досказать!
- Что ж, говорю я ему, ты считаешь меня сумашедшим? Только сумашедший может такое сделать!
А он в ответ: - ты не сумашедший, но импульсивный! От тебя всего можно ожидать!