В тот день я получил приглашение от Карнаки. Когда я вошел в комнату, он сидел в одиночестве и чадил "козьей ножкой". Увидев меня, детектив с заметным усилием поднялся и протянул левую руку. Его лицо покрывали синяки и царапины, как мне показалось, довольно глубокие, а правая рука была забинтована. После рукопожатия хозяин предложил мне свою газету, но я отказался, мотивировав отказ тем, что свинцовая краска провоцирует геморрой и, по этой причине я уже давно пользуюсь туалетной бумагой. Тогда он протянул мне пачку фотографий и снова занялся чтением.
На врученных мне снимках была хорошенькая девушка в нижнем белье на фоне различных интерьеров гостиных, спален и кухонь. Я знал, что у Карнаки отменный вкус в этих делах, в былые годы он был членом жюри многочисленных сомнительных конкурсов. Поэтому один журнал для мужчин до сих пор консультировался у него по поводу новых моделей.
Я вернул снимки детективу.
- Это для нового номера "Максима"?
- Что? А нет. Это для каталога мебели, но ход ваших мыслей мне определенно нравиться.
- Что у вас с лицом и рукой? - Попытался я перевести разговор на другую тему. - Это все ваше последнее расследование?
- Это все мое пристрастие к выпивке. Вчера я перебрал лишку и навернулся с лестницы. Что до моего последнего расследования, подождем прихода остальных.
Вскоре заявились, весело позвякивая бутылками, Джессон, Аркрайт и Тейлор и мы расселись за столом. Лишь после того, как мы отдали дань Бахусу и Дионисию, Карнаки решил посвятить собравшихся в суть своего недавнего расследования.
- Я ездил на север. К Хистгинсу или как его там правильно зовут. Ни черта не выговоришь эти дурацкие английские имена. История, что там произошла, до чрезвычайности нелепа и даже идиотична. Вы сами это поймете, когда дослушаете ее до конца. Итак, джентльмены, позвольте начать.
Вы, джентльмены все помните капитана Хистгинса? Так вот этот болван прислал мне недавно телеграмму, в которой уверял, что его несчастной дочурке грозит беда от их родового проклятья, так называемого "Призрака Козла". Вы, несомненно, представляете, о чем идет речь. Я же поясню читателям самую суть. "Призрак Козла" это родовое проклятье, вроде собаки Баскервилей, которое преследует их драгоценнейшее семейство чуть ли не со времен Потопа. Что ж, нынче у каждого уважающего себя семейства есть какое-то проклятье или родовая тайна. Поэтому я ничуть не был смущен Хистгинсовым Призрачным Козлом, суть коего заключалась в следующем. Если в високосный год в семье первенцем оказывалась девочка, обязательно голубоглазая блондинка, если она рождалась во второй вторник четного месяца при полной луне и если ее имя начиналось на Х или К, то как только она заводила себе бой-френда, ее тут же начинал преследовать призрак. - Карнаки скроил свирепую рожу при этих словах, мы же все дружно улыбнулись и закивали головами в знак понимания истории.
- Позвольте, но дочь капитана зовут Мэри! - заметил Тейлор.
- В точку! - Кивнул ему Карнаки. - Поэтому я лишь посмеялся над телеграммой. Замечу еще, что Хистгинсы все темноволосы и кареглазы, поэтому рождение голубоглазой блондинки само по себе событие сомнительного значения.
Дело приняло несколько иной поворот, когда ко мне прикатил сам капитан, напуганный и бледный, со следом копыта на лбу. Было жутко смешно видеть его рожу, но капитан был так напуган, что мне действительно стало жаль милого старикашку. Ему было не до смеха. Капитану за 70, а его дочурке лишь 16. И без того полно разговоров, а тут еще этот призрак. Неудивительно, что он решил обратиться ко мне, своему старому полковому товарищу. Он настаивал на моем приезде в его имение. Вспомнив его молодую женушку, я принял приглашение. Провести недельку в загородном доме, на природе в компании такой милашки... Надеюсь, джентльмены, вы меня понимаете.
Вся компания усердно закивала головами в знак согласия с мистером Карнаки. Мы еще провозгласили тост за миссис Хистгинс.
Сборы были недолгими, я отправился налегке, взяв с собой лишь самые необходимые вещи, которые легко уместились в четыре чемодана и баул. Еще я прихватил с собой фотоаппарат, со вспышкой, разумеется, в надежде, что мне будет, что поснимать для следующего номера "Максима". Таким вот образом я отправился в Восточный Ланкашир.
Не стану описывать все мерзости путешествия поездом, с его бесконечными остановками, провоненном, прокуренном вагоне, сырых простынях, ночных сквозняках, холодном кирпичном чае, пьяном проводнике. Скажу лишь, что когда я добрался до имения этого идиота, я несколько раз пожалел о своей идее и лишь надежда на встречу с миссис Хистгинс согревала мое сердце. Надеюсь, джентльмены, вы меня понимаете.
У меня разыгралась мигрень, но я не мог себе позволить прилечь, поскольку помимо мигрени также разыгралась и диарея, вызванная, очевидно, совершенно недопустимым питанием в поезде. По этой причине я сидел в своей комнате на втором этаже и рассматривал ее убогую обстановку. Нелепые желтые в розовый цветочек обои, дурацкие бархатные темно-красные занавески на окнах, безвкусный персидский ковер ручной работы, брошенный на скрипучий штучный паркет, тяжеленную бронзовую люстру с легкомысленными хрустальными висюльками, - все это меня жутко раздражало. Но более всего меня раздражало то, что туалет был на первом этаже.
Еще больше я расстроился, когда, наконец, хозяева пригласили меня на обед. Это идиотизм обедать в восемь вечера! Ну, в шесть, куда ни шло! В восемь вечера в порядочном обществе позволителен лишь вист и виски. Но расстроился я не по этой причине. Обед был настолько великолепен, насколько сильна была моя диарея. А чего только не было на большом дубовом столе: свиные жареные ребрышки с зеленью, котлеты из вертизадок по-киевски с хреном, оленьи языки и члены в собственном соку, несколько сортов колбас и сыров, устрицы с горчицей и лимоном, грибы с соусом из какой-то белой хрени. А дворецкий все подвозил и подвозил новые блюда на сервировочном столике. Он словно знал о моем расстройстве и нарочно устроил этот пир. Я пообещал себе, что при случае непременно отомщу ему. Однако сейчас мне ничего не оставалось делать, как скромно присесть за краешек стола и ограничить себя хересом.
Тем не менее, это дало мне возможность рассмотреть присутствующих. Во главе стола сидел наш герой-старикашка капитан Хистгинс и его очаровательная тридцатилетняя женушка миссис Мадлен. Я улыбнулся ей самым деликатным манером и вспомнил прошлогодний визит. Судя по румянцу на ее пухлых щечках, она думала о том же.
Была здесь и дочурка мисс Мэри, бледная дылда с темными кругами под глазами. Ее волосы были скорее серые, цвета табачного пепла от самых дешевых сигар, поэтому я сильно усомнился в истории о призраке. Рядом с мисс Мэри, судя по всему, сидел ее хахаль, новоявленный претендент на наследство капитана. Следует отметить, джентльмены, что при всем безалаберном ведении хозяйства на счету Хистгинса была кругленькая сумма. Вот что значит удачная служба в Индии! Так вот этот самый жених, то ли Дрюмонт, то ли Брюмонт, выглядел полным болваном, поскольку никак не мог решить, в какую руку взять нож для сыра.
За столом также были многочисленные родственники и приживалки разных возрастов, установить родственность которых не смог бы и сам Господь Бог. Более других меня удивило то, что за стол с некоторым опозданием сел мистер Парсхет или Похерст или Посхер, черт его знает, как правильно произносится его имя. Он приходился кузеном Мэри, и появление его в доме в этот период показалось мне странным и даже неприличным. Этот самодовольный жеребец совершенно не умел вести себя в обществе. В Сити его определенно не пригласили бы ни на один званный обед. Этот Посхер бросал на Брюмонта уничижительные взгляды, перемигивался с Мэри. Кроме того, они бросались друг в друга хлебными шариками, хихикали и пинались под столом.
Я почувствовал во всем этом неладное. Между мисс Мэри и ее кузеном явно были не те отношения, которые бы следовало иметь молодой девушке, когда у нее заводиться... молодой человек. Надеюсь, джентльмены, вы понимаете, о чем я толкую.
Вся компания усердно закивала головами в знак согласия с мистером Карнаки.
Обо всех своих подозрениях я высказался капитану, когда после обеда мы отправились в курительную комнату. Сигары и бренди надо сказать были так себе. Хистгинс отмахнулся от моих замечаний и сказал что-то вроде "ну их всех в ж...у".
Я в очередной раз пожалел лихого вояку и решил порасспросить домочадцев. Начал я с миссис Мадлен. Мы уединились в ее будуаре. Едва мы опустились на диван красного дерева, как она запустила свою изящную ручку ко мне в брюки. Это несколько отвлекало, и некоторое время я не мог собраться с мыслями. Наконец я перешел к расспросам о сути происшествия. Меня в первую очередь интересовали факты, приведшие к заключению, что в имении имело место быть Проклятие Козла. К моему большому удивлению миссис Мадлен не имела ни малейшего представления об этом. Как в последствии оказалось, за прошедшие сто с лишним лет в роду Хистгинсов рождались только мальчики, и проблемы родового проклятия не стояло. Когда же Мадлен в девичестве Уизерспун вышла замуж и стала миссис Хистгинс, очевидно из лучших побуждений никто не удосужился сообщить ей об этом. Тем не менее, она сказала что некоторые странные события имели место быть.
Первое на что обратила внимание мамаша, так это на постоянное недосыпание дочурки. Несмотря на то, что она ложилась рано, а вставала поздно. Это стало происходить после того, как она попросила перенести ее спальню со второго этажа на первый, по причине частого хождения в туалет. Тут я ее мог понять. Просьба эта имела место вскоре после приезда в их дом кузена, с коим я имел сомнительное удовольствие встретиться за обедом.
Второе, что привлекло внимание, это звуки. Они были нескольких типов. Ритмичное негромкое постукивание, затем что-то похожее на ржание или блеяние и после этого топот, словно некое животное пускалось вскачь.
- Скажите, миссис Мадлен, в доме есть козлы?
- Полно, - ответила Мадлен, - но об этом вам лучше расспросить дворецкого или дворовую прислугу.
Я решил сделать это на следующий день, поскольку диарея вновь напомнила о себе. Извинившись, я оставил дорогую миссис одну.
Заснул я поздно, а спал плохо, тому была масса причин. Поэтому проснулся я достаточно поздно, когда уже все позавтракали. Я долго подбирал галстук к жилетке, хотелось произвести впечатление на Мадлен. Наконец спустившись на первый этаж, я обнаружил, что завтрак давно закончен. Тем не менее, для меня было накрыто на уголке стола. Я мысленно чертыхнулся и принялся за отвратительный завтрак. Он состоял из жесткого бекона с недожаренными яйцами, кислой овсянки, пережаренных тостов и прогорклого кофе. Я кое-как справился со всем этим, когда в залу вошел дворецкий, самодовольного вида упитанный боров. Я решил порасспросить его по интересующему меня вопросу и для завязки разговора начал издалека:
- Прекрасная погода, вы не находите?
- Да, сэр, если вам угодно, - послышалось в ответ.
- Благодарю за завтрак, милейший, - тем не менее, продолжил я.
- Если позволите, сэр, эти объедки я приготовил для домашней живности.
Каков засранец! Вы не находите, джентльмены! Не мог сказать об этом чуть раньше! Однако ж я проглотил оскорбление вместе с последним кусочком тоста и перевел разговор в нужное мне русло:
- А что, милейший, в доме много живности?
- Навалом, сэр! Кошки, собаки, хомячки, морские свинки, несколько поросят, кажется пара дикобразов и пони. Это, не считая птиц в клетках: канарейки, щеглы, совы, попугайчики всех мастей! - Дворецкий махнул рукой. - И все они гадят прямо в доме.
- Да неужели! - искренне поразился я, тем временем прикидывая, не мог ли капитан Хистгинс получить удар в лоб от пони. Но у пони, как и у всех лошадей, иная форма копыта. Мне же помнилось, что след был явно раздвоенный.
- А что, любезнейший, нет ли среди всего этого зоопарка козлов?
Право, дворецкий посмотрел на меня, как на идиота!
- Козлов в этом доме всегда хватало. - Он выразительно кивнул вверх, туда, где были гостевые комнаты. - Уточнить вы можете у конюхов, но полагаю, ответ будет отрицательным.
Конюх подтвердил слова дворецкого. Вот каков змей! Не мог разве сам сказать, что ни козлов, ни коз не держали в усадьбе по причине проклятья. Раздосадованный я отправился побродить вокруг дома. В заброшенном саду я наткнулся на Брюмонта. Хотя видеть мне его вовсе не хотелось, он сам направился ко мне.
- Прекрасная погода, вы не находите, мистер Карнаки?
Я что-то пробурчал в ответ на счет змей.
- Нет, сэр, не змеи. Я хотел узнать ваше мнение о Проклятии Козла.
- И вы молодой человек верите в этот бред собачий?
- Как же не верить, если прошлой ночью...
Вот он, херес на ночь! Оказывается, прошлой ночь снова имело место быть явление призрака! Все домочадцы и прислуга были в курсе, кроме меня! Вот уж поистине полное дерьмо!
Вот что поведал мне этот Брюмонт. Ему не спалось в его комнате, он думал о мисс Хистгинс. Она дразнила его, не подпуская к себе, несмотря на уже объявленную помолвку. Все, что им дозволялось, это гулять за ручку по коридору или сидеть в зале на диванчике, да и то под присмотром одной из многочисленных тетушек. Старые девы ревностно бдили за целомудрием дорогой племянницы. Где-то около полуночи Брюмонт обратил внимание на уже знакомое ритмичное постукивание, доносившееся с первого этажа. Брюмонт взял свечу и спустился вниз. Находясь на лестнице, он услышал низкое блеяние и рычание, потом смешок, стук двери. Брюмонт поспешил вниз к спальне своей возлюбленной, но в нерешительности остановился. Уместно ли было вторгаться в комнату незамужней девушки в это время? Приличия требовали, чтобы это сделал кто-то другой и Брюмонт стал дожидаться этого кого-то.
Сверху уже доносился топот ног, но первым у двери в спальню оказался кузен Парсхет, который почему-то вошел со стороны коридора, а не от лестницы второго этажа.
- Вы слышали это? - спросил Брюмонт.
- Еще бы! - кивнул Парсхет.
- Постучим к мисс Мэри?
- Не стоит, лучше дождаться родителей.
- Ну, родителей! Не знаю, как ваши, но мои точно не скоро прибудут из соседней деревни.
- Я имел в виду родителей Мэри.
В этот момент в зале собрались почти все домочадцы, включая заспанного мистера Хистгинса. На стук в дверь Мэри долго не открывала, но после вышла совершенно обалдевшая от такого неслыханного сборища. Как оказалось, она совершенно ничего не слышала, но покраснела, встретившись взглядом с Парсхетом.
- Это все мне очень не нравиться, мистер Карнаки, - закончил рассказ Брюмонт. Я искренне пожалел юнца, похлопал его по плечу и, сказав, что мне нужно обдумать услышанное, покинул Брюмонта.
Вот зараза! Я еще не успел освоиться в обстановке, а события развиваются совершенно неудержимым образом. Видимо стоило осмотреть комнату мисс Мэри, но там убиралась горничная. Она укоризненно посмотрела на меня, когда я попытался протиснуться в дверь.
Мне пришлось шляться по дому. Но нет худа без добра. Мои мытарства подтвердили слова дворецкого. В доме действительно было полно живности. Я постоянно натыкался на какого-нибудь представителя фауны. Еще больше было дерьма, так что шагу нельзя было ступить, чтобы не вляпаться в очередную кучу. С досады я отправился в будуар миссис Мадлен, это было единственное место, где я чувствовал себя комфортно. Я спросил ее мнения обо всем происходящем.
- Девочка взрослеет, - сказала Мадлен. Ее ответ показался мне несколько странным.
- Вы не боитесь за жизнь своей дочери?
- Бросьте, Карнаки! Вы прекрасно знаете, что все это "проклятье" чистое фуфло! Идемте, я покажу вам новый цветник за домом.
Я, джентльмены, был немало удивлен такой беспечности Мадлен в отношении ее дочери. Видимо она ни черта не знала о предыдущих случаях. Конечно, они были давным-давно, а миссис Хистгинс не любительница семейных хроник. Все, что она читала, были любовные романы в мягких обложках, годные лишь для растопки каминов да подтирания задниц. Я же еще накануне отъезда проштудировал подшивки газет в городской библиотеке за последние триста лет. В истории рода Хистгинсов было немало случаев, драматических и ужасных, связанных с девицами-первородками.
Так в 1752 году мисс Хэйли выбросилась со второго этажа из окна своей спальни за день до свадьбы. То же самое произошло с мисс Кэйт и мисс Хикли в 1738 и 1715 годах. До этого в 1695 мисс Хигс-Бозель нашли в саду, затоптанную насмерть. Еще раньше в 1658 мисс Кора! Но этой повезло больше всех остальных, она просто спятила и закончила свой век в психушке при монастыре святой Елены. Так, джентльмены, вы сами прекрасно видите, что пренебрегать проклятием нельзя, каким нелепым оно бы ни казалось. Поэтому я твердо решил положить конец всем безобразиям.
День я провел, катая шары в бильярдной с Парсхетом и Брюмонтом. Я хотел вывести их на откровенный разговор, чтобы узнать процент личной неприязни одного к другому, но мешала мисс Мэри. Он все время висела на кузене, глупо хихикала и показывала язык жениху. При всем моем сомнительном отношении к Брюмонту такое поведение было недостойно молодой особы. Я бросил игру и, покинув бильярдную, отправился слоняться по заброшенному саду. Там я столкнулся с заплаканной миссис Хистгинс. Мадлен рассказала мне, что кто-то испоганил ее цветник. Я немедленно отправился в известный мне уголок сада и действительно застал кощунственный беспорядок в некогда прекрасном цветнике. Тем не менее, я рассмотрел четкие следы раздвоенных копыт на свежей земле, а также кучку свежих экскрементов более походивших на лошадиные. Это меня озадачило, но лишь слегка. Не таков я, чтобы не разобраться в подобном дерьме! Я уже собрался было объявить всеобщую мобилизацию и прочесать окрестности, но тут появилась Мадлен. Увидев изгаженный цветник, она вновь разрыдалась и повисла у меня на шее. Мне пришлось ее долго утешать, и вновь мои благие намерения канули в Лету. Полагаю, вы, джентльмены, поступили на моем месте точно также.
Мы вновь закивали головами и вновь провозгласили тост за миссис Хистгинс.
Вечером, когда все собрались за общим столом, я попробовал хотя бы пересчитать домочадцев. Видимо это было то место и то время, когда их можно застать всех вместе. Посчитать мне удалось, но запомнить по лицам, тем более по именам... гиблое дело! Хорошо, что хотя бы не появилось никого нового из молодежи. Однако рассматривать присутствующих было несвоевременно, обед и на этот раз был отменным. Я отдал должное всему и вину в том числе. Затем мы с капитаном Хистгинсом уединились в его кабинете. Я бы предпочел будуар миссис Хистгинс, но дела требовали совета этого милого старикашки. Я высказал ему свои выводы и предложил на обсуждение план. За бренди и сигарами мы засиделись допоздна, когда уютную атмосферу спящего дома нарушила какофония немыслимых звуков. Все случилось так неожиданно, что я вздрогнул и уронил кучку пепла от сигары на свою белоснежную совершенно новую сорочку от Армани.
- Опять! Будь оно не ладно! - Старый вояка выхватил из шкафа старинную драгунскую саблю и, волоча ее по паркету, смело ринулся в коридор. Я поспешил наверх, в свою комнату.
- Сами вы, сударь, козел! - донеслось из-за двери. Очевидно, Парсхет неверно истолковал мой выкрик. Но пояснять было не время, я ворвался в свою комнату, схватил фотоаппарат и вспышку тоже и поспешил вниз. Вдруг беспристрастный фотообъектив зафиксирует то, что недоступно глазу смертного!
Не думал, что поиски фотоаппарата займут столько времени. Все домочадцы уже толпились у двери в комнату Мэри. Даже этот чертов кузен был среди прочих. Мисс Хистгинс долго не открывала. Лишь когда ее матушка настоятельно потребовала отпереть дверь, та открылась. Мэри заявила, что всего-навсего хотела поупражняться в игре на арфе и что подобного больше не повториться. Это всех устроило, кроме меня - арфы в комнате не было. Конечно я не рассмотрел всей обстановки при беглом взгляде из-за спин домочадцев, но по моему убеждению, джентльмены, арфа не такой незаметный предмет, чтобы его легко было укрыть в комнате.
Обстановка в доме накалялась а я бездействовал. Ложась в постель, я пообещал Мадлен утром же принять решительные меры.
Первое, что я решительно потребовал на следующий день после обильного завтрака, осмотреть комнату Мэри. Это мне позволили лишь в присутствии горничной и одной из теток - старых дев. Это слегка огорчило, я понял, что покопаться в бельишке мисс Хистгинс мне не удастся. Что же удалось? Я внимательно осмотрел запоры на двери и окне. Дверной запор был изношен, это было объяснимо - Мэри запиралась на ночь. Но как объяснить, что оконный запор был буквально разболтан? Еще я обратил внимание на потертости оставленные на обоях в том месте, где находилось изголовье. Обои были обшарпаны по линии точно повторяющей форму спинки кровати. Это наводило на некоторые подозрения. К слову, арфы в комнате я не заметил. Но, конечно же, ее вынесли еще до моего прихода.
Второе, что я потребовал, вскопать землю вокруг дома на ширине не менее шести футов. Правда я не верил, что призрак может оставить следы, но помнил яркий след на лбу капитана.
Третье, я потребовал выгнать из дома всех животных и лишнюю прислугу; скатать и убрать все ковры; посыпать полы мукой и толченым стеклом. На это ушел весь день. К вечеру я лично проверил все запоры на окнах и дверях дома. После обеда входная дверь была также заперта изнутри. Все ключи я забрал себе. Мы натянули по первому этажу шнуры с колокольчиками, пожертвовав на это время бренди и сигар. Затем я расписал время постов. Мне надлежало дежурить с Парсхетом, а Брюмонту с капитаном. И, наконец, Мадлен вместе с одной из горничных должны были провести ночь в комнате мисс Хистгинс. Лишь после этого я позволил себе немного расслабиться. Меня вновь одолела диарея.
Первая смена с десяти до двух выпала мне и Парсхету. Мы уговорились встретиться в коридоре верхнего этажа и следовать вниз вместе. Я показал Парсхету свой фотоаппарат, со вспышкой само собой, он показал мне свой револьвер. Я выругался про себя, взять с собой оружия я как-то не догадался. Осторожно спустившись вниз, мы приблизились к двери. Я уведомил особым стуком, что мы на месте, на что Мадлен прошипела из-за двери:
- Карнаки, вы? Какого черта вы стучите? Разве нельзя просто сказать, что вы на месте?
- Мадлен. Это для анонимности, - просипел я в замочную скважину.
- Анонимность приберегите, когда будете стучать в мою спальню, - послышалось в ответ. Я покраснел, Парсхет недвусмысленно хохотнул.
- Прекрасная погода, вы не находите? - сказал я.
- Да, конечно, - ответил он с нескрываемым сарказмом.
- О чем это вы подумали, Парсхет?
- О погоде разумеется. Не такая уж она прекрасная, по крайней мере, для козлов.
Я пропустил замечание и сосредоточился на дежурстве.
Близился конец нашей смены, а призрак не появлялся. Конечно, думал я, мы его спугнули. Не "призрака козла", а того, кто так умело его инсценирует. Для кого, а для меня все давно было ясно как день. В конце конов, я столько лет прослужил в полковой разведке.
- Парсхет, что вы думаете об этом деле?
- Идиотство! Полная хрень! Нет никакого призрака, есть кучка недоумков и один старый маразматик, который... - договорить он не успел. В коридоре послышался отчетливый цокот копыл, словно некое гигантское копытное перлось прямо на нас. Но коридор был пуст! Затем раздался звук более неделикатный нежели зловещий и коридор наполнился редкостным зловонием. После этого послышался хамский смешок типа "хо-хо-хо!" и все пропало. За исключением запаха. Он как будто не исчез, а усилился до того, что заслезились глаза. Я попытался на удачу щелкнуть фотоаппаратом в нескольких направлениях. Авось, камера и зафиксирует что-то.
Нам с Парсхетом было не до смеха, когда наши сменщики подняли нас на смех, завидев наши кислые рожи. Капитан был в старинных родовых доспехах, доставшихся ему от какого-то далекого именитого предка, и с алебардой в руке. Вид его был более гротескный, нежели воинственный, Хистгинс напоминал Дона-Кихота. Брюмонт был вооружен вздохами и идиотским взглядом, свойственным всем безнадежно влюбленным. Парсхет также оценил вид жениха своим привычным хмыканьем. Мы сообщили нашим сменщикам обо всех событиях и отправились по комнатам.
Я выпил бренди и, забравшись под одеяло, погрузился в мир сладостных грез от предстоящей встречи с миссис Хистгинс. Я уже начал похрапывать, когда тишину ночи прорезал крик и грохот. Я мгновенно вскочил, схватил в руки свой фотоаппарат со вспышкой и, не раздумывая, ринулся вниз. Пробегая мимо комнаты кузена, я постучал и крикнул:
- Новое нападение, мистер Парсхет! - На этот раз ответа не последовало. Внизу моему взору предстала следующая картина: сэр Хистгинс валялся на полу, не в силах подняться из-за веса доспехов, а Брюмонт с криком: "Мисс Мэри, оставайтесь в комнате!" бежал по коридору и осыпал его градом пуль. Как оказалось, у него все же имелся при себе пистолет. Малый был не промах, но он все же промазал. Я ринулся к запертой двери в спальню мисс Хистгинс, но на секунду замешкался - уместно ли будет появиться перед миссис Хистгинс в том виде, в котором я пребывал. На мне была ночная рубашка апельсинового цвета, розовые с пампушками шлепанцы на босу ногу, но главное, совершенно не гармонирующий со всем этим красно-коричневый колпак с легкомысленной кисточкой. Понимаю, джентльмены, не самый сочетаемый прикид, но колпак от ночнушки я потерял в прошлом году, когда гостил у... Впрочем это не имеет к данному делу отношения.
Так вот, я некоторое время размышлял, не потеряю ли я чувства собственного достоинства, представ в подобном виде. Тем временем дверь распахнулась и мне в объятья рухнула Мадлен. Ее лицо было залито слезами. Я бросил взгляд вглубь комнаты. Мэри билась в истерике на койке, горничная лежала на полу без чувств, а из окна... Джентльмены, я понял причину переполоха! В ночном окне, в окружении белесого тумана виднелась козлиная голова! Она была столь реалистична, что последний пессимист уверовал бы в подлинность явления. Окно распахнулось, и противная козья морда просунулась в комнату.
- What`s u-u-up! - проблеял козел. Плохо запахло. И я не уверен, что это было только от козла. Вдруг дверь захлопнулась! Как оказалось ее захлопнул подоспевший Брюмонт.
- Что вы себе позволяете, мистер Карнаки! - набросился на меня юнец с упреками. - Сыщик вы или нет, но это вам не дает права вот так вторгаться в спальную незамужней девушки! Моей невесты! Смотрите, чтобы я не вызвал вас на дуэль! - визжал он, тыча в меня пальцем.
- Да пошел ты в ж...у, сопляк! - прорычал я на Брюмонта, дал ему подзатыльник и для убедительности щелкнул вспышкой. Брюмонт шмыгнул носом и поплелся в свою комнату. Вы, джентльмены, несомненно осудите мою несдержанность в отношении к юнцу. Но, поверьте, нервы у всех были на пределе, даже у меня!
Когда переполох улегся, я расценил свое поведение действительно бестактным. Я поднялся на второй этаж, куда перенесли бесчувственную Мэри. О нет, она не померла, просто от истеричного смеха она описалась и потому потеряла сознание. С ней находилось несколько человек. Я написал записку с извинениями и просьбой немедленно обсудить сложившуюся ситуацию. Передав записку в комнату, я отправился к себе переодеться. Тут только появился Парсхет, заспанный и растрепанный. Он распахнул дверь перед самым моим носом и с совершенно глупым видом спросил:
- А что случилось?
Я не удостоил его ответом.
Лишь под утро мне удалось встретиться и переговорить с мистером Хистгинсом. Вид у нашего вояки был помятый, лицо бледное, а взгляд тусклый. Осведомившись о здоровье мисс Мэри, я предложил план действий. А именно: начертить в спальной Мэри пентаграмму и провести ритуал изгнания дьявола с помощью серебряных коклюшек.
- В ж...у все ваши ритуалы, Карнаки! - взвизгнул Хистгинс. - Надо быстрее выдать замуж эту б...дь и дело с концом! Надо послать за священником.
Как выяснилось, и я действительно этого не знал, проклятье Призрака Козла действовало только с момента помолвки, так сказать, до официального бракосочетания. Дальше призрак исчезал и более уже не беспокоил, если, конечно, молодая в этот период не погибала. В такие тонкости родового проклятья я честно сказать не вникал.
- Может все же стоит послать за доктором, чтобы он удостоверился в безопасном состоянии здоровья мисс Хистгинс? - настоял я. Затем мы решили послать и за доктором и за священником, здраво рассудив, что глупо дважды гонять лошадь в ближайшую деревню. С тем мы отправились завтракать.
Чтобы реабилитировать свой внешний вид прошлой ночи в глазах Мадлен, я спустился к завтраку в своем лучшем костюме и новых ботинках. Несмотря на отменно сервированный стол, атмосфера в зале царила мрачная и подавленная. Говорили в основном о погоде, о предстоящей свадьбе. Дворецкий намекнул мне, что не плохо было бы осмотреть место под окном спальни, пока землю не затоптали. Черт, как я сам до этого не догадался!
Ночью, уже после всех событий, прошел небольшой дождик, и я лишь изгадил новые ботинки, осматривая землю под окном. Никаких следов, разумеется, я там не обнаружил.
Вскоре прибыли священник Хернингc и доктор Дайдер. Священник несколько воспрянул духом, узнав, что нужно венчать, а не отпевать и направился в кухню промочить горло.
Когда доктор вышел из комнаты Мэри, вид его был озадаченный. Он начал шептаться с миссис Хистгинс, остальные терялись в догадках. Несмотря на все события, обрушившиеся на нас за последние дни, я продолжал зорко вести наблюдение за присутствующими, а это было непросто, учитывая их количество. Я отметил, что молодой Брюмонт нахмурен, а кузен Парсхет отсутствует.
Вскоре, благодаря сплетням, выяснилось смущение доктора. Как оказалось, Мэри была беременна! Да, джентльмены, это была новость так новость!
Миссис Хистгинс засуетилась с венчанием, которое намеревалась провести как можно быстрее - утром следующего дня. Мистер Хистгинс заперся у себя в кабинете и напился самым непристойным образом еще до полудня. Я пытался его образумить, внушить, что его поведение не достойно уважаемого джентльмена, но он не стал меня слушать, у него на все был один ответ:
- Идите вы все в ж...у!
Обедали мы в тихом и узком кругу, доктор и священник остались с нами. Новость относительно Мэри не обсуждалась. Говорили в основном о погоде. И хотя стол был отменным, обедал я без аппетита. Перед сном я навестил Хистгинса. Капитан был в отвратительном состоянии духа, курил гашиш и пил горькую. Кабинет был заблеван во всех углах. Я не мог этого видеть и отправился утешать миссис Хистгинс. Она пережила новость более стойко и мужественно, чем ее супруг. Предложив мне присесть, она попросила высказать мнение обо всем произошедшем за эти дни. Я расположился в кресле, а Мадлен стала раздеваться ко сну. Это несколько сбивало с толку, мои объяснения затянулись. Вы должны меня понять, джентльмены.
Вся компания закивала головами в знак согласия с мистером Карнаки. Мы еще раз провозгласили тост за миссис Хистгинс.
Прервал нас жуткий грохот на первом этаже. Как оказалось, было уже за полночь.
- Ну вот, опять, - вздохнула Мадлен и поднялась с постели. Я тоже поднялся с постели и поспешил вниз первым, чтобы не ставить миссис Хистгинс в неловкое положение.
Дело было не в призраке. В холле дрались Брюмонт и Парсхет. Первый значительно уступал в силе, потому пятился к двери. Я чертыхнулся, вспомнив, что фотоаппарат остался в комнате Мадлен, да и вспышка тоже. Я попытался убедить дерущихся молодых людей словами, но это не помогало. Тогда я дал хорошего пинка Парсхету. Он дернулся, обернулся и крикнул:
- Козел!
Я обернулся, но рассмотрел в коридоре лишь дворецкого да пару вездесущих старушенций, которые вечно дремлют днем и постоянно шорохаются по ночам. Тем временем Парсхет оттеснил Брюмонта в прихожую и настукал ему по тыкве. Тот выскочил на улицу и побежал в темноту, размазывая по лицу слезы и сопли.
- Зачем вы так, мистер Парсхет! - упрекнул я кузена.
- А пускай засранец не зарится на дядюшкино наследство. В гробу я видал таких женишков. Пусть этот п...с катится в свою с...ю деревню и т...т коров или свою д...ю маму!
Джентльмены, его прикол на счет коров мне показался забавным, но про маму Брюмонта - это уже перебор! Я хотел высказаться по этому поводу, но Парсхета уже и след простыл. Решив, что он отправился догонять Брюмонта в саду, я поспешил за ним, досадуя, что фотоаппарат так и остался в комнате Мадлен.
В саду было темно, но к тому времени видимо все домочадцы были разбужены. Сад наполнился светом факелов и криками. У меня же с собой были лишь спички. Я направился наугад и видимо случайно наткнулся на Брюмонта. Он сидел у подножия статуи Венеры, и все еще утирал сопли. Я зажег спичку, дабы удостовериться, что у юнца нет сильных повреждений.
- Дело вовсе не в драке,- отвечал Брюмонт. Как оказалось, он узнал о результате врачебного осмотра. - И это накануне свадьбы! Если бы она просто лишилась невинности, куда ни шло, но залететь по полной...
Спичка погасла, пока я зажигал новую, прошло некоторое время. В свете неверного огонька я увидел козью морду!
- Осторожно, Брюмонт! Он за вами! - воскликнул я.
- Бе-е-е! - раздалось из тьмы. - What`s u-u-up!
Брюмонт вскочил и пнул ногой куда-то в пустоту, как мне показалось, но удар, по всей видимости, достиг цели.
- Ё-ё! Твою мать! - донеслось из тьмы. Козья голова рухнула на землю. Тут к нам подбежали слуги и прочие домочадцы. В свете факелов нашему взору предстала корчащаяся на земле фигура. Это был не призрак, но человек. Когда я снял с его головы козлиную маску, мы все увидели лицо. Да, джентльмены, это был кузен Парсхет! Для многих это стало откровением, но не для меня. Я-то давно догадался! Что-что, а умища мне не занимать! Мне нужны были лишь обстоятельства, при которых Парсхет выдал бы себя сам, так сказать, с головой! Собственно говоря, тут все и разрешилось.
Позвольте мне лишь пояснить некоторые моменты в этом темном и деликатном деле. Парсхет был уверен, что его обручение с мисс Хистгинс не подлежит сомнению. И очевидно в мечтах уже видел, как разбазаривает жёнушкино приданое. Появление на сцене Брюмонта явилось для него полной неожиданностью. Поэтому он поспешил изменить ситуацию, воспользовавшись древним семейным преданием, о котором был естественно наслышан. Наскоро соорудив чучело козла, он принялся наводить ужас на обитателей именья. Возможно, он надеялся, что новоявленный жених испугается и до рукоприкладства дело не дойдет. Но молодой Брюмонт раскатал длинную губёшку на денежки капитана и сдаваться не собирался. Тогда Парсхет решил прямо на его глазах приударить за Мэри. Очевидно, он сам не ожидал, что мисс так бурно откликнется на его флирт. Что он намеревался предпринять дальше, мне неизвестно. Очевидно, мой приезд спутал его карты. Парсхету пришлось импровизировать. Он решил напугать и меня. Но это же смешно, джентльмены! Напугать меня, офицера вооруженных сил Его Королевского Величества! Ха!
Чем там все закончилось, мне в точности неизвестно. Я поспешил покинуть имение Хистгинсов. Капитан обнаружил мой фотоаппарат в комнате своей жены и заподозрил неладное. Знаю лишь, что и Брюмонт и Парсхет покинули дом Хистгинса в тот же день.
Да, джентльмены, что касается козьего следа на лбу капитана. Как оказалось, пони был подкован фигурными подковами в форме раздвоенного копыта. Кто-то славно подшутил над бравым старикашкой!
Карнаки встал, пригладил светлые волосы здоровой рукой и хитро улыбнулся голубыми глазами.
- А теперь уходите! - недружелюбным тоном произнес он знакомую фразу. И мы немедленно вышли в тишину улицы и отправились по домам.