Однажды, во время обсуждения проблемы общечеловеческой глупости, Дедушка Никодим высказался в том смысле, что дурак будет держаться за гиблую утопию всеобщего равенства до последней возможности. Заставить его заняться общественно-полезным трудом можно только силой, предварительно чем-нибудь капитально напугав.
- Это точно, - поддержал Дедушку Никодима Боцман. - В своём далёком детстве я жил в деревне, в колхозе имени Ленина. В этом колхозе был у нас один колхозник, по фамилии Сидоров. Так вот, этот Сидоров объявил населению, что он открыл новоё, ещё неизвестное науке явление природы. И он это явление каждый день показывал всем желающим.
Дело в том, что у нас в центре села был глубоченный колодец. Его выкопали ещё в стародавние времена наши предки, которые ещё умели работать. Сруб его был сложен из огромных осиновых плах. Какой он был глубины, я не помню, но, видимо, очень глубокий.
Так вот, Сидоров демонстрировал своё явление при помощи этого колодца. Для этого он перевешивался в него головой вниз, так, что наружу торчала только его тощая задница в плисовых полосатых штанах, и ухал в колодец, как филин: "Ууххх...". Через короткое время колодец ему отвечал, и из колодезного горла вылетал резкий поросячий взвизг: "Иии...Еехххх!". В такой тональности в те времена орал обычно на сессиях Организации Объединённых Наций наш Никита Сергеевич*. Сидоров вытаскивал из колодца свою бедовую башку, счастливо улыбался, и говорил с гордостью: "Во. Явление...".
Сидоров написал про своё Явление в журнал "Наука и Жизнь", и какой-то корреспондент похвалил его научное радение в небольшой статье под названием "Русский самородок". В заключении статьи он отметил тот несомненный факт, что такое научное дерзание вообще свойственно русскому народу издревле. И в подтверждение этих своих слов указал на великие изобретения россиян - самовар, лапти, онучи и лучину.
Сидоров накупил в городе этих журналов со статьёй, как дурак махорки, повыдирал из них странички с "Русским самородком" и налепил их по деревне на все столбы, на волшебный колодец, естественно, и, даже на воротах кладбища.
Во время одной из демонстраций сидорова Явления наш школьный директор, Митрофан Ильич, выразился в том смысле, что это Явление есть просто обыкновенное эхо. Но Сидоров сурово его оборвал на полуслове, сказав: "Эхо, оно, конечно, тоже явление. Оно да. Но сюда оно не касаемо". И он величественным жестом указал на колодец. "Эхо - оно одинаково глаголет. Что скажешь, - оно и повторит. Как магнитофон. Во". Митрофан Ильич начал, было, что-то говорить про реверберацию, но Сидоров грубо махнул на него рукой и сказал: "Ребрация - оно, конечно. Тоже явление. Но тут его нет и быть не может. Потому как нечему тут ребрировать. Наука не позволяет". Митрофан Ильич плюнул и ушёл, оставив, таким образом, поле боя за Сидоровым, что было воспринято населением как поражение Митрофана, и Сидорова начали даже понемногу уважать.
Но, через некоторое время, Явление Сидорова народу порядком поднадоело, и Сидорову пришлось в дальнейшем исследовать таинства своего Явления в одиночестве. Но он не унывал. Раз за разом он "ухал" в колодец и, получив ожидаемый ответ, удовлетворённо бормотал: "Да. Явление... Теперь надо только научное заключение дать. Во как. Наука, - она, того. Влияние имеет".
Однажды, заметив торчащий над срубом плисовый зад естествоиспытателя, к колодцу подошёл наш сельский кузнец, дедушка Фрол. Дедушка Фрол был мужик совсем ненаучный. Он был кузнец, и был очень суровый и дремучий. Дедушка Фрол с самого детства зарос с ног и по самые глаза курчавой каурой шерстью, и, если его раздеть, то его, пожалуй, было бы трудно отличить от африканской гориллы, которую нам всем недавно показывал по телевидению Николай Николаевич Дроздов. Николай Николаевич куда-то шёл вместе с гориллой, которая вела его за ручку, и был счастлив, как дитя, и рассказывал всем нам про то, какая она хорошая, и что её ни в коем случае нельзя обижать. Да вы помните, конечно.
Так вот, дедушка Фрол был очень похож на эту самую гориллу, и, может быть, был даже её родственником, потому что и отчество у него было - Африканыч.
Поскольку дедушка Фрол был кузнец, и всё время работал возле огня и железа, он всегда ходил в брезентовых штанах и брезентовом фартуке. А ноги у него были обуты в огромные лапти, сплетённые им собственноручно из кожаных ремней, и в онучи, сработанные из танкового чехла и стянутые парашютными стропами.
Подойдя к колодцу, дедушка Фрол некоторое время наблюдал за научным процессом, а когда из жерла колодца влетел на волю известный уже нам фрагмент исторической речи нашего дорогого Никиты Сергеевича, нахмурился и двинул своим огромным кожаным лаптём в полосатый зад учёного Сидорова.
Естественно, что после этого Сидоров мгновенно исчез в колодце и, прихватив по дороге мятое жестяное ведро, полетел вниз, на встречу с тайной своего Явления. Во время этого полёта со свистом разматывалась колодезная цепь, а колодец издавал негромкие звуки, какие обычно издаёт организм объевшейся клевером коровы. Через некоторое время звуки прекратились, и колодец громогласно изрыгнул из себя на глубоком выдохе что-то очень похожее на "Иии...ёбт...".
Дедушка Фрол одобрительно и с уважением посмотрел на колодец. Ему очень понравилось, что колодец сдержался и не выматерился до конца. Сам дедушка никогда не ругался, потому что не любил ненормативную лексику.
Потом он подошёл к колодцу, пошуровал рукояткой и, почувствовав, что внизу что-то там зацепилось, быстро выкрутил цепь. И, когда на свет Божий появился дрожащий Сидоров, в обнимку с жестяным ведром, дедушка Фрол взял его за шиворот, оторвал от ведра и бросил возле колодца.
- Иди домой, дурак, - сказал он строго, - там коровы залезли к тебе в огород и уже сожрали всю капусту. Одни кочерыжки остались.
- Ещё раз увижу возле колодца, - башку оторву, - пообещал дедушка Фрол Сидорову на прощание. - Люди из колодца этого уже больше ста лет воду берут для себя и для скотины всякой. И им совсем неинтересно находить в своих вёдрах твои сопли. Иди домой, да забор хоть поправь, самородок хренов.
Мокрый и дрожащий самородок, обняв себя ручками за плечи, быстро и молча затрусил к своему дому.
А дедушка Фрол аккуратно намотал цепь на ворот колодца, попил из мятого ведра водички, повесил его на гвоздик и пошёл в свою кузницу работать амбарные замки, петли, скобы и прочие вещи, так необходимые в крестьянском хозяйстве.
- Так что, - заключил Боцман, - хоть глупость и есть явление эпидемическое, ей, всё-таки, можно противостоять, если взяться за дело грамотно и решительно.
Всё общество с интересом выслушало рассказ Боцмана, а Дедушка Никодим сказал, что Боцман привёл очень характерный пример того, как можно противостоять глупости. Но, к сожалению, такие случаи, всё же не так часты, как хотелось бы. Ведь людей вроде дедушки Фрола на Руси осталось уже совсем мало и некому противопоставить воинствующей глупости хорошо вооружённый здравый смысл и беспощадный природный ум.