Размеренная жизнь Бенвора кончилась. Получив на службе месяц отдыха, он планировал отправиться в герцогское поместье, чтобы присмотреться к своему будущему хозяйству и, как выразился Рунхис, чтобы хозяйство присмотрелось к нему. Но планы пришлось поменять. Майрон уговорил гостей задержаться во дворце. Принцу хотелось изысканным гостеприимством заслужить хвалебное мнение о себе среди самых знатных представителей соседнего королевства.
Факт законности коронации Альберонта долгие годы вызывал немало споров, и в середине осени было принято решение оставить притязания на юго-восточные земли и во всеуслышание признать территорию вокруг Анклау независимым королевством. Раз оно уже не заявлялось оккупированной бангийцами частью Хорверолла, то и король у каждой страны отныне мог быть свой собственный. Коронацию Майрона предполагалось провести еще до первого снега, так что готовился первый дипломатический визит в Анклау. Перспектива наладить мирные отношения вызывала надежду на полное прекращение военных действий и избавление от блокады. Увы, далее этой надежды прогнозы так и не продвигались. О безграничном влиянии бангийского правителя на Альберонта ходило множество слухов - от нелепых до жутких. Поговаривали, что Рунгунд давно управляет королем через Риймонса, хитрого одноглазого колдуна, без одобрения которого не решалось ни одного серьезного вопроса.
Главой посольства снова определили молодого барона Олквина, который прекрасно зарекомендовал себя в Жомеросуине. Однако, сам Ланайон новому назначению был вовсе не рад и ехать в Анклау боялся. Вопреки давней традиции, в этом случае никто не мог гарантировать, что парламентеры останутся в живых.
Неприятная новость испортила Олквинам все ожидание предстоящей свадьбы. Веанрис часто принималась плакать. Все утешали ее, как могли - баронесса снова была в положении и чувствовала себя неважно. Из-за этого Ланайон появлялся в обществе только по крайней необходимости, так что на придворных приемах всю семью приходилось представлять Бенвору. Теперь его приглашали постоянно - жениха герцогини были рады видеть повсюду. Леаншен, как и Веанрис, любила светские развлечения, так что Бенвор был вынужден терпеть их ради нее. Он никогда не понимал, как можно находить удовольствие в том, чтобы часы напролет крутиться среди душной толпы под обстрелом множества взглядов, и не всегда дружелюбных. Ну, раз в неделю, ну, два, но не ежедневно же?! Бессмысленность большинства таких вечеров невероятно утомляла, и капитан начинал думать, что лучше уж проводить сутки напролет в казарме.
Спасало Олквина только одно, и если бы его невеста увидела, что именно, то наверное, не знала бы, что и думать. Уютные и теплые объятия Джелайны придавали ему сил перед очередным выходом в свет и помогали забыть об усталости после. Женщина всегда дожидалась Бенвора, как бы поздно он ни возвращался, и когда на светских вечерах становилось совсем уж невмоготу, юноша представлял себе, как окажется дома, сделает вид, что идет к себе спать, а сам поднимется этажом выше и крепко прижмет к груди свое верное и терпеливое сокровище. Даже просто мысли об этом помогали примириться с бесконечно тянущимися часами очередного дворцового увеселения.
Сегодняшний вечер был особенно невыносим. Леаншен азартно обсуждала одну из свежих придворных сплетен. Глядя на нее, Бенвор мрачно решил, что если будущая супруга, заметив его странные отношения с Джелайной, попробует возмущаться или упрекнет любого из них хоть словом - будет сидеть дома безо всяких развлечений.
То, что мысли приняли такое воинственное направление, было верным знаком, что пора как-нибудь отвлечься. Ланайон сегодня тоже был здесь, но все время находился рядом с принцем. Члены посольства обсуждали стратегию предстоящего на днях визита. Бенвор незаметно покинул бальный зал и спустился в дворцовый парк. Скорее всего, герцогиня хватится жениха еще не скоро. Очутившись на свежем воздухе, Олквин сразу успокоился и неторопливо зашагал по освещенной редкими факелами аллее. На мощеных дорожках, разделенных фигурно подстриженными кустами-лабиринтами, царил приятый после сияния сотен свечей полумрак. С соседних аллей парка доносились голоса и смех - похоже, немного проветриться пришло в голову не только капитану.
Остановившись посреди аллеи, Бенвор запрокинул голову и машинально отыскал на небе пару знакомых созвездий. При этом он, как обычно, вспомнил Джелайну. Скорей бы уже домой...
Замечтавшись, юноша с опозданием обнаружил, что в аллею свернула группа пышно разодетых дам. Бенвор узнал среди них леди Одиллу, супругу принца Майрона. Досадуя на то, что не успел нырнуть между кустами и улизнуть на соседнюю аллею, он отступил с дорожки в сторону и, когда дамы поравнялись с ним, вежливо поклонился.
- Кого я вижу здесь?! - раздался знакомый грудной голос. - Капитан Олквин!
- Какой приятный сюрприз - встретить вас в этом парке, - с неприкрытым удовольствием произнесла Одилла. - А я еще не хотела выходить на прогулку.
Она милостиво протянула Бенвору руку, и юноша почтительно опустился на одно колено.
- Ваше высочество, - пробормотал он, прикладываясь к надушенной перчатке. Унизанные драгоценными кольцами пальцы охватили его подбородок, заставляя поднять голову.
- Ах, мальчик мой, - проникновенно прошептала принцесса, заглядывая ему в глаза. - С каждым разом, когда я вижу вас, вы становитесь все красивее. Хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
Олквин оцепенел от удивления. Рука Одиллы принялась поглаживать его подбородок, постепенно опускаясь по шее. Капитану отчаянно захотелось, чтобы вернулись фрейлины, или кто-нибудь еще появился в этой пустынной аллее - желательно, тот, кто не счел бы увиденное предосудительным. Если бы Бенвору не пришлось уступать дорогу дамам, сейчас он оставался бы на мощеной дорожке. Увы, он стоял, коленопреклоненный, чуть ли не в кустах, и со стороны в полутьме могло показаться, что он за руку тащит туда Одиллу. Как назло, принцесса продолжала увлеченно пожирать его глазами, не дозволяя подняться на ноги.
- На вас скоро будет больно смотреть, - вздохнула она. - Право слово, вы уже превзошли красотой свою мать, а ведь она в свое время была первой чаровницей в королевстве.
Продолжая говорить, Одилла, словно невзначай, запустила пальцы под воротник юноши. Бенвор лихорадочно соображал, как выпутаться с наименьшими потерями. Внезапно ему захотелось грубо оттолкнуть ласкающую руку. Дикое, ребяческое желание было чисто интуитивным, но у Олквина в эту минуту были все основания доверять интуиции.
- Вы, наверное, хорошо знали мою матушку, ваше высочество? - как можно учтивее спросил он. Рука принцессы замерла. Напоминание о том, что Одилла сама годится ему в матери, не прошло незамеченным.
- Не очень, - изменившимся тоном ответила она. - Королевский двор тогда располагался в Анклау... - принцесса осеклась, заметив собственную оплошность: двор переехал семнадцать лет назад, а в те времена, когда там блистала прежняя баронесса Олквин, самого Бенвора еще и на свете не было.
- Прошу прощения, ваше высочество! - с видом искреннего раскаяния воскликнул капитан. - Конечно, я не мог этого знать.
Леди Одилла раздосадовано поджала губы. Но горячая юношеская кожа все еще чувствовалась сквозь перчатку, и принцесса снова заулыбалась, слегка склонившись вперед.
- Как жаль, что не получилось оставить вас в моей личной гвардии, - с придыханием посетовала она, погладив Олквина по щеке. - Но, возможно, получится теперь. Супругу герцогини место при дворе, а не на границе, в этих ужасных гарнизонах.
- Я недостаточно высок для гвардейца, - напомнил Бенвор, пытаясь хоть немного отстраниться.
- О-о, какие пустяки! - засмеялась принцесса, подушечкой большого пальца коснувшись его губ. Глаза Одиллы заблестели, дыхание участилось. Другой рукой она обвила шею юноши. Отвратительное, леденящее, высасывающее последние силы объятие... Капитану захотелось немедленно сбежать.
Поздно - рядом послышались голоса. Сердце Бенвора куда-то ухнуло: принц Майрон со свитой из участников посольства вышел на аллею и замер как вкопанный, заметив живописную сцену. Рядом с ним застыл побледневший Ланайон.
Барон Олквин стремительным шагом ворвался в столовую, где сидели Веанрис и Джелайна.
- Ты уже вернулся? - удивленно окликнула мужа баронесса. - Мы не ждали тебя к ужину.
- Мы не стали задерживаться во дворце, - прорычал Ланайон, даже не поприветствовав дам должным образом. - Боюсь, нас больше не пожелают там видеть!
- Боже, что случилось?! - занервничала Веанрис. Вошел Бенвор. Заметив выражение его лица, Джелайна вскочила из-за стола. Ланайон нетерпеливо отослал прочь лакея.
- Наш красавчик не придумал ничего лучше, чем соблазнять леди Одиллу прямо посреди парка, - прошипел он, ткнув пальцем в сторону капитана.
- Я ее не соблазнял! - рявкнул Бенвор. Мигом все поняв, Веанрис со злостью стиснула кулачки.
- Вот похотливая жаба! - пробормотала она сквозь зубы и пожаловалась Джелайне: - Она облизывалась на Бенвора, еще когда тот был совсем мальчишкой. И тебе об этом прекрасно известно! - возмущенно добавила она, обращаясь к мужу.
- Вот и нечего было оставаться с ней наедине, - отрезал Ланайон. - И ладно бы, если б их увидели придворные или слуги. Все можно было бы списать на фантазию сплетников. Но их застал сам принц Майрон.
- И что мне было делать?! - воскликнул юноша. - Оттолкнуть ее и уйти? Да меня бы уже через час лишили головы!
- Предложил бы ей перенести свидание в более подходящее место, - запальчиво огрызнулся барон.
- А потом, как ни в чем не бывало, извиниться за то, что не смог прийти, да? - с сарказмом отозвался Бенвор.
- Четвертование назавтра, - мрачно прокомментировала это Веанрис.
- Ну, а так получишь кинжал в спину через три дня, - подытожил Ланайон и, повернувшись к супруге, пояснил: - Принц велел включить моего не в меру шустрого брата в состав посольства. А учитывая его репутацию в Анклау... О, там очень хорошо помнят все былые и нынешние заслуги. Какой удобный случай поквитаться.
- Не может быть! - простонала баронесса. - Это же мирный договор!
- Посольству запретили вносить в Анклау любое оружие, - огорошил всех Ланайон. - Нас поселят во дворце отдельно от собственной охраны. Я не знаю, каково придется дипломатам, но на жизнь Бенвора я бы не поставил даже медяка.
- Да как же так? - не выдержав, взвилась Джелайна. - Майрон, что, не понимает, чем рискует? Убьют не только вашего брата, но и вас тоже, и всех остальных послов! На что рассчитывает принц? На мирный договор? Или на самом деле он ищет повод напасть первым?!
Ланайон ошеломленно уставился на нее. Конечно, не потому, что впервые увидел Джелайну в гневе, повышающей голос, а потому, что впервые открыто выслушивал от женщины такое, чем при дворе опасливо делились лишь с самыми надежными друзьями. Во всеуслышание обвинить Майрона в военной провокации ценой жизни нескольких приближенных придворных! Да за такое...
- Замолчите! - прошипел он, опасливо оглянувшись на закрытые двери столовой.
- Полагаете, вам может стать еще хуже? - с горечью заметила Джелайна. - Куда уж больше?
- Куда больше? - переспросил Ланайон. - Вот куда! - он указал на жену и вверх, в направлении детской. - Молчите, несносная, или я удавлю вас на месте!
Веанрис разрыдалась. Все разом захлопотали вокруг нее, на время забыв о скандале. Баронессу отвели наверх и уложили в постель. Джелайне Ланайон тоже велел убираться в свою комнату. Чувствуя себя уже на пределе сил, Бенвор рвался следом за ней, но брат не дал ему уйти.
- Ну почему с другими не случается ничего подобного? - схватившись за голову, страдальчески вопрошал он. - Почему только нам так везет? Сначала мать... Ее постоянно кто-то домогался, отец на дуэлях получил больше ран, чем некоторые на войне. Теперь еще и ты!
- Не смей говорить так о маме, - процедил Бенвор.
- Смею! Ты был сопляком, и ничего не помнишь. Что ей стоило держаться подальше от двора? Нет, ее тянуло красоваться в свете и наслаждаться своими победами! И что из этого вышло? Ладно, мне было пятнадцать лет, но тебе-то всего шесть! Детям положено расти с матерью, а не в монастыре! А что из тебя выросло? То же самое.
- Во-первых, - с трудом сдерживая гнев, возразил Бенвор, - я не наслаждаюсь своими, как ты выразился, победами. Я не стремился понравиться Одилле, будь моя воля - глаза б мои ее не видели. Во-вторых, - повысил он голос, видя, что брат пытается перебить, - ты сам себе противоречишь. Твоя собственная жена, что, сидит дома? У вас шесть нянек, а твой наследник иногда зовет мамой кормилицу.
- Мою жену, - разозлился барон, - никто не домогается. Она всегда ведет себя благопристойно. Даже если я не всегда бываю ею доволен, по крайней мере, светская жизнь не мешает ей исправно рожать детей. А нашей матери казалось, что даже двое - слишком много. И что теперь? Нас обоих убьют, и из всех Олквинов останутся только четверо малышей. Пятого я уже не увижу.
- Да это же вы и заставляли меня вертеться при дворе! - возмутился Бенвор. - Я не просил герцогиню, меня устраивала военная карьера. Ты сам выставил меня напоказ, как девицу на выданье!
- Вот и держался бы все время рядом с невестой, - отрезал Ланайон. - Зачем тебя понесло на прогулку в одиночестве? Это тебе не казарма, по ночам в парковом лабиринте без компании шляются только искатели сомнительных приключений. Ты же понятия не имеешь, как принято выкручиваться из таких щекотливых ситуаций.
- Ах, я еще и виноват?! - воскликнул юноша. - Ну, хорошо, почему же меня тогда не арестовали прямо там? В крайнем случае, кто-нибудь мог дать мне по морде. Нет, вместо этого принц предпочел выставить все так, будто именно ты провинился. А вы-то что делали в парке?! С каких это пор посольские дела обсуждаются на вечерних прогулках? Может, Майрон и до этого знал, чем занята его супруга?
Ланайон оторопел и задумался, прокручивая в уме события вечера.
- Нет, - уверенно произнес он. - Откуда ему было знать, что Одилла встретит тебя?
- Я в парк не тайком прокрадывался, - фыркнул Бенвор. - Меня видели десятки людей. Принц мог сам отрядить супругу на поиски. Она даже свиту сразу отослала.
Барон без сил опустился на стул.
- Чем мы провинились? - пробормотал он. - За что?.. За прежнюю верную службу?
- Это война, Ланайон, - так же тихо ответил брат. - Все средства хороши. А мы кто такие? Все посольство разменяют в большой игре, только и всего. Майрон ведь до сих пор рассчитывает на военную помощь. Пожертвовать шестью придворными, капитаном и десятком солдат охраны - невелика цена за возможность начать наступление, и при этом выглядеть в глазах соседей не завоевателями, а вершителями справедливости. Даже странно, что с вами не отправляют жен и детей - чтоб уж наверняка все возмутились.
- Ну, знаешь! - вскочил Ланайон. - Не накаркай!
Когда брат ушел, Бенвор заторопился наверх. Джелайна поджидала возле его покоев. Капитан тут же сгреб ее в охапку, не заботясь о том, что их могут увидеть. Немного придя в себя, он затащил ее в комнату и запер дверь. Чувство леденящего опустошения постепенно уходило прочь, сменяясь привычным ласковым теплом.
- Можно личный вопрос? - тихо произнесла женщина.
- С каких это пор вам требуется особое разрешение? - хмыкнул Бенвор. Джелайна нерешительно прикусила губу.
- Что случилось с вашей мамой?
- Вы подслушивали? - ничуть не удивился капитан.
- Не специально, - возразила она. - Кто-то же должен был отгонять любопытных слуг? А вы говорили громко.
Бенвор встал и схватил плащ.
- Я задыхаюсь здесь. Идемте на крышу.
Усевшись на галерее и накрывшись одним плащом, они некоторое время смотрели на гаснущие огни столицы. Наконец, Бенвор собрался с мыслями и начал рассказывать.
Он почти не помнил матери. В памяти остался только смутный образ всегда нарядной, благоухающей дамы, редкие ласки которой были неразрывно связаны с тоскливыми слезами, потому что потом она опять надолго уезжала. Став старше, мальчик начал понимать, что мать никогда не любила отца. Красавица-жена была для барона предметом гордости, дорого купленным и еще дороже обходившимся. Родив наследника, баронесса сочла свой долг выполненным и стала открыто избегать мужа, месяцами пропадая в Анклау на бесконечных придворных увеселениях, пока барон занимался делами поместья в Норвунде. Увозить ее домой хоть на пару дней приходилось чуть ли не силой. Про леди Рианэн Олквин ходило множество сплетен, порой самых невероятных, и барону часто приходилось отстаивать честь семьи, наказывая обидчиков. Причем, ни один слух точно не подтвердился, ведь большинство сплетен порождалось обычной завистью. А леди Рианэн не собиралась ни перед кем оправдываться. После особенно скандальной истории барон с боем забрал жену из Анклау и надолго запер ее дома. Именно тогда родился Бенвор.
Трудно сказать, любила ли мать Ланайона. Уж на что Веанрис не терпит возни с малышами, но и она не находит себе места, если кто-то из них приболеет. Но Бенвор никогда не видел, чтобы мама обнимала или целовала его старшего брата. Рианэн была холодна и неприступна даже со своими родными. Нет, она не отталкивала Ланайона, но он сам рано научился сторониться ее, и лишь маленький Бенвор льнул к матери с тем упорством, какое бывает только у несмышленых детей.
После разделения королевства двор переехал в Норвунд. Барон стал часто бывать во дворце, и светское общество вспомнило про бывшую первую красавицу. Леди Рианэн вновь появилась при дворе и стала первой. Ее опять неделями не бывало дома, но до новой столицы было рукой подать, и барон немного успокоился.
Бенвору было шесть лет, когда Рианэн однажды привезли домой на носилках. Мальчику не позволили входить в ее спальню, но он успел услышать, как мать громко стонет. Вызванный отцом важный лекарь пробыл у нее недолго. Его вывод был однозначным и безутешным - баронессу отравили. Помочь ей было невозможно. Промучившись ночь и весь следующий день, красавица Рианэн тихо скончалась.
- Ей было столько же, сколько вам сейчас, - прошептал капитан и умолк, уткнувшись лицом в колени Джелайны. Женщина долго молчала, гладя его по голове.
- Так вот почему отец отослал вас воспитываться в монастырь, - вымолвила она. - Вы все время напоминали ему об утрате.
- Возможно, - согласился Бенвор. - Но скорее всего, я был напоминанием о непрерывной войне, в которой он так и не смог победить. Я не плод любви, а результат укрощения непокорной жены.
Начал моросить дождь, и они перебрались в башню.
- Красота - это проклятие, - убежденно заявил юноша. - Еще никому она не приносила счастья.
- Надо же, - мрачно усмехнулась Джелайна. - А я всю жизнь считала наоборот.
- Нет, леди. Не знаю, как у вас, но здесь лучше быть незаметным. Как вы.
- Мне всегда казалось, что красивые люди гораздо удачливее. Они располагают к себе, им подсознательно больше доверяют...
- Все может быть, - кивнул Олквин. - Наверное, в будущем многие вещи изменятся. Но, насколько я понял из ваших рассказов, зависть и зло вечны во все времена.
- По крайней мере, травить в мое время завистник не рискнул бы. У нас такое преступление легко раскрывается. И вылечить отравленного человека почти всегда удается. Главное - не опоздать.
- Да, у вас там хорошо, - вздохнул Бенвор. - Жаль, мне не суждено увидеть этот благословенный, счастливый мир.
Джелайна скептически хмыкнула и открыла было рот, собравшись что-то возразить, но промолчала. Олквин был признателен ей за это. Несбыточное должно казаться идеальным, иначе какой смысл мечтать?
За ночь первый шок прошел, обиды братьев друг на друга улеглись, и ситуация предстала во всей своей ужасающей безысходности. Утром Ланайон добился аудиенции у принца в попытке хоть что-то исправить, но вместо этого окончательно убедился в том, что Майрон настроен предвзято и глух к любым доводам. Барону дали понять: если дипломаты откажутся ехать в Анклау, это будет воспринято, как сговор с врагами и саботаж мирного договора, что приравнивается к государственной измене и карается смертью на плахе. Посоветовавшись, участники посольства решили покориться судьбе и поехать. Надежды на то, что бангийские наемники пощадят мирных парламентеров, было немногим, но больше. Если бы не отправляемый с ними инспектор приграничных гарнизонов, которого соседи давно люто ненавидели, дипломатическая миссия могла бы даже удаться.
Когда барон вернулся домой, его ждала еще одна плохая новость. Герцог Вэйнборнский известил их, что разрывает помолвку.
- Это здесь не при чем, - мрачно ответил Ланайон. - Он вовсе не глуп и тоже понял, что у Бенвора почти нет шансов вернуться. Будь Рунхис здоров, сделал бы вид, что ни о чем не слышал. Но время его поджимает, а свадьбу из-за сплетен все равно пришлось бы передвинуть. Уверен, он сегодня же пошлет приглашение другому претенденту.
- Леаншен тоже жаль, - вздохнула баронесса. - Она успела влюбиться, а теперь ее выдадут за другого. Господи, сколько же еще людей станут несчастными из-за этой вашей проклятой политики?!
Бенвор едва обратил на это внимание. До герцогини ли теперь? Капитана не оставляло жуткое чувство, что вся их налаженная жизнь катится в пропасть. Как будто страшная, неодолимая сила, вроде огромной волны, подхватила его с братом и тащит, сметая на своем пути все, чего они добились за эти годы. Изредка на юношу накатывало безотчетное состояние тревожного отчаяния и, безошибочно определив его источник, он теперь ни на минуту не отпускал от себя Джелайну. Его уже не волновало, что подумают окружающие, заметив, что он все время держит ее за руку. Так было легче, спокойнее. Женщина тоже осунулась за ночь, но ее присутствие помогало пересиливать сдавившее сердце предчувствие неотвратимой беды.
- Я подвел вас, леди, - виновато говорил Олквин. - Обещал помощь, защиту, а сам... Если что, оставайтесь с Веанрис и детьми. Им тоже понадобится поддержка.
- Могли бы и не напоминать, - упрекнула она. - Это же ваша семья.
Днем в замок пришли отпросившиеся из караула Уилкас и Хоркан. Джелайна хотела оставить друзей втроем, но Бенвор вцепился в нее и не позволил уйти.
- Говорят, ты соблазнил принцессу, - поделился новостями Хоркан.
- Только запутались, которую, - подхватил Уилкас.
Бенвор невесело усмехнулся. Дочери Майрона и Одиллы было всего двенадцать лет.
- И ту, и другую, - съязвил он. - Причем, обеих сразу. Расскажите там, добавьте от себя пикантных подробностей. Мне уже нечего терять.
- Мы едем с тобой, - посерьезнев, заявил Воллан.
- Зачем? - взвился Олквин. - Вас еще там не хватало!
- Будем охранять, - пояснил Хоркан.
- Состав посольства утвержден, и на границе его проверят. Вы все равно ничем не поможете. Не впутывайтесь в это дело.
Друзья пытались уговаривать, но капитан был непреклонен.
- Так в Анклау уже знают, кто именно к ним едет? - ужаснулся Уилкас.
- Ну, теперь-то Холмуш Виркен точно с тобой поквитается, - горестно вздохнул Тиви.
- Кто это такой? - спросила Джелайна.
- Начальник королевской стражи, - пояснил Бенвор. - То есть, это теперь он начальник, а два года назад у нас с ним была крупная стычка на границе. Виркен грозился при новой встрече вырвать мне сердце.
- Ох, ну ты нашел, о чем рассказывать даме! - спохватился Воллан.
Получив от друзей кучу подбадривающих напутствий и пожеланий удачи, Бенвор проводил их до ворот. В это время в Олквинау заехал один из послов, Китленси. Сдержанно поздоровавшись с домочадцами, Китленси негромко предупредил братьев:
- Все готово. Выезжаем утром. Постарайтесь выспаться... если сможете.
У Веанрис началась истерика.
- Я возьму детей и пойду к принцу! - кричала она. - Брошусь в ноги Одилле!
С трудом успокоив жену, Ланайон увел ее наверх. Бенвор с отчаянием спросил бледную Джелайну:
- Вы всегда находили ответы на любые мои вопросы. Придумайте, как нам быть?
Женщина беспомощно развела руками.
- Не знаю. Не ехать. Отправиться и вернуться. Якобы отряд не пропустили через границу.
- Не выйдет, - с горечью промолвил капитан. - Нас там уже ждут. Ну просто заждались.
Бенвору все-таки удалось ненадолго забыться без сновидений. Проснулся он оттого, что рядом кто-то плакал. Джелайна среди ночи пришла к нему и села рядом.
- Нельзя ехать, - разобрал он сквозь сдавленные рыдания. - Ни в коем случае нельзя!
Юноша обнял ее и принялся утешать, гадая, что же такого ужасного явило женщине ее очередное предчувствие, что не выдержали даже закаленные в рейдах нервы. Как обычно, настроение Джелайны передалось и ему, и теперь капитан за двоих боролся с нахлынувшей паникой.
- Будет что-то жуткое, - всхлипывала она. - Просто кошмарное. Мне никогда еще не было так страшно! Даже когда уходила от ядерного взрыва.
- Ну не надо так, хватит, - неловко уговаривал Бенвор, машинально гладя ее по спине, и совсем некстати обращая внимание, что под пушистой шалью на ней только тоненькая льняная рубашка. Казалось, что тепло тела, не сдерживаемое ничем, само перетекает в ладони. Он наклонил голову к шее женщины, вдыхая запах ее кожи. Джелайна обвила его руками, продолжая невнятно шептать:
- Прошу тебя, не езди туда. Что мне тогда делать? Не бросай меня в этом мире одну.
Бенвор стиснул ее крепче и прижался губами к теплой ямочке над тонкой ключицей. Джелайна умолкла, замерла, и вдруг вцепилась в него так, словно старалась удержать рядом, уберечь от страшной участи. А потом принялась быстро целовать его всюду, где могла дотянуться - в глаза, лоб, щеки, губы... Бенвор подхватил ее на руки и уложил рядом.
На этот раз ему уже ничто не могло помешать - ни холодный снег, ни хитрые застежки, ни нелепые законы далекого мира, ни поблекшая за год тень двойника. Да никто и не останавливал. Ее тепло и прежде было для Бенвора просто чудом, но сегодня ему казалось, будто только теперь он почувствовал себя по-настоящему живым. Словно что-то неуловимо сдвинулось где-то в душе, и наконец-то встало на нужное место.
А потом Джелайна снова расплакалась, и Бенвор успокаивал ее, как мог, пока она не уснула. Долго-долго, пока не начало светлеть за окном небо, смотрел на нее, спящую, в слабых отблесках камина, и никак не мог насмотреться на ее лицо, за год незаметно ставшее бесконечно родным и дорогим. И по старой аксиоме печенкой чуял, что раз злодейка-судьба так расщедрилась, то это - теперь уж точно конец всему.
Глава 27
Путь до Анклау прошел, как в тумане. Участники посольства почти не разговаривали между собой. Каждый был погружен в свои невеселые думы, и всю дорогу над небольшим отрядом словно нависала мрачная туча.
Бенвор мысленно снова и снова возвращался на несколько часов назад. Ему не удалось больше заснуть, и утром он тихо ушел, стараясь не разбудить Джелайну. Юноша не хотел, чтобы она снова плакала, прощаясь с ним. Все, что он смог себе позволить - обнять ее напоследок и запомнить это прикосновение.
Олквин старался не думать о том, что будет, когда женщина проснется в его постели одна. Наверное, она обидится на него или рассердится. Почему-то казалось, что и ему стало бы легче, если бы можно было на кого-нибудь разозлиться. Провожавшие их слуги, словно сговорившись, принялись жалостно причитать, а опухшая от слез Веанрис рыдала так, что Ланайон даже отругал ее, чтобы не вредила ребенку. Теперь барон ехал, озабоченно хмурясь, а капитан то и дело оглядывался, сам не зная почему.
Когда они добрались до Локо, и вдали показались холмы, отделявшие их от враждебных земель, Бенвору захотелось остаться в форте. Без него будет больше шансов на то, что парламентеров оставят в живых. Еще двое послов высказали вслух то же самое. Но Китленси возразил, что пытаться хитрить бесполезно. Инспектора уже поджидали, и если он не приедет, последствия могут быть ужасными. При этом в его словах явственно проскальзывала надежда на то, что жертвой бангийцев станет только Бенвор. Самому капитану это тоже приходило в голову, и он разрывался между упованием на то, чтобы именно так все и вышло, и отчаянным желанием любой ценой тоже остаться в живых.
Бенвору приходилось рисковать в бою, но он никогда не задумывался о смерти. Она всегда шагала рядом, но при этом казалась чем-то далеким и никак не связанным с собственной участью. Даже чувствуя себя загнанным в ловушку, Олквин был готов к любому исходу. Но после прошедшей ночи что-то изменилось. Теперь он, как никогда, хотел выжить и вернуться.
Ах, если бы в его распоряжении оказался Патруль Времени, если бы можно было шагнуть на три дня назад и подсказать себе ни за что не выходить в этот проклятый дворцовый парк! Хотя, сложись все по-другому - и Майрон, наверное, нашел бы иной повод для гнева, и кто знает, не обернулось бы это еще худшими последствиями? От судьбы не уйти.
В памяти Бенвора всплыли слова Джелайны о том, что ее присутствие в этом мире нарушило ход истории. Возможно. Не будь Джелайны, барон не торопился бы завязывать выгодные знакомства в Жомеросуине. И тогда в Анклау ехал бы кто-нибудь другой. Нет, вряд ли. Рано или поздно амбиции Ланайона неминуемо привели бы его в политику. Вероятно, он все равно пострадал бы, но один, без брата. В любом случае, строить догадки не имело смысла. Бенвор не сомневался, что злое равновесие, неизбежный спутник его жизни, вряд ли обошло бы вниманием такой лакомый кусочек, как незаметно выросшая в его сердце любовь к самой необыкновенной в мире женщине.
"Будет что-то жуткое, просто кошмарное", - вспомнил капитан предчувствие Джелайны. Все правильно, щедрый дар судьбы и возмещаться должен соответственно.
На границе состав отряда тщательно проверили. Бенвор заметил, что его персона вызвала оживление. Злорадные взгляды, бросаемые солдатами из Анклау, недвусмысленно указывали на то, что в ближайшее время капитану не стоит даже надеяться на везение.
Их сопровождали до самой столицы, но почетный эскорт больше напоминал арестантский конвой. Несмотря на глубокую осень, Альберонт решил принять дипломатов в летней резиденции Сэмплен - роскошном дворце, расположенном за пределами столицы. Сэмплен возвышался над живописной излучиной реки, был окружен широким рвом и обнесен высокими стенами, как военная крепость. Причина такого решения стала очевидной, когда послы очутились внутри. В летнем дворце не оказалось никого из придворных и ни одного сановника, уполномоченного выслушать дипломатов. Никого, кроме полусотни вооруженных до зубов стражников и крохотной кучки сезонной прислуги. Послов разместили в отдельном крыле, и у Бенвора не было ни малейших сомнений, что никого из хорверских солдат они больше не увидят. Можно было ехать и без охраны - сохранили бы жизни ни в чем не повинным людям. Молчаливые слуги в одинаковых темно-синих одеждах неслышно появлялись и так же исчезали. Никто из них ни разу не посмотрел гостям в глаза. Возможно, они просто были так вышколены, но тревога дипломатов выросла еще больше.
По-королевски роскошный ужин, прошедший в полной тишине, лишь усиливал впечатление, что за столом сидят приговоренные к смерти. Бенвор пытался понять, зачем требовалось зловещими намеками обставлять и без того очевидное. Сам Альберонт во дворце так и не появился, ближе к ночи обещался прибыть его советник. Капитан с минуты на минуту ожидал какого-нибудь происшествия, но пока все было тихо. Невозмутимая стража не обращала на передвижения гостей никакого внимания. Послам не позволяли лишь покидать отведенное им крыло - якобы в остальном дворце идет ремонт и уборка. Временами казалось, что все беспокойство с самого начала было надуманным и излишним, но послов не оставляло ощущение, что именно этого от них и ожидают: хорошенько понервничать и расслабиться.
- Ремонт, как же... - бурчал Ланайон. - А то я не знаю, каково это, когда в замке ремонт. Повсюду суета, грохот и пыль. А здесь - как в склепе.
Бенвору почему-то было холодно. Усевшись у пылающего камина, он вскоре покрылся испариной, но все равно продолжал зябнуть. Поначалу капитан списывал все на нервы, а потом вспомнил, что иногда похожим образом чувствовал себя на некоторых особо невыносимых светских вечерах. Тогда его успокаивали мысли о Джелайне, но сейчас от них делалось еще хуже, ведь даже при благоприятном исходе на возвращение домой стоило рассчитывать лишь через несколько дней. Да и мысли о ней стали совсем другими. Олквин начал догадываться, что странный озноб - не что иное, как острая нехватка ее присутствия рядом и уютного тепла. За последние полгода они с Джелайной не расставались больше, чем на день. И он привык получать от нее это тепло, пристрастился к нему, как пропойца привыкает к ежедневным возлияниям. Только теперь жажда тепла стала сильнее и вернулась гораздо быстрее, чем раньше. Оно и понятно - тревога и нервное напряжение отнимали силы с каждой минутой.
Вскоре во дворец прибыл королевский советник, лорд Локсан Сламрис. Он держался с гостями высокомерно, но без ожидаемого пренебрежения. Если ему и было известно, сколько им осталось жить, он ничем этого не показывал. Сламрис забрал приготовленные для Альберонта документы и заявил, что переговоры начнутся завтра. Послы были озадачены. Не будь все уверены, что опасность и впрямь существует, происходящее с виду не выходило бы за рамки обычного дипломатического визита. И даже то, что их поселили в пустующем Сэмплене, могло означать, что Альберонт хочет провести важные для обоих королевств переговоры в стороне от двора, в спокойной обстановке и подальше от вездесущих бангийских ушей.
Но Бенвор не поверил ни единому слову советника. Правда, если бы кто-нибудь спросил его, почему, из всех доводов он смог бы сформулировать только один: Джелайна не могла ошибиться.
В казарме стояла тишина, изредка нарушаемая негромкими разговорами. Большинство солдат уже спали, но двое друзей понимали, что уснуть сегодня не смогут. Сосредоточенно сопя, Хоркан зашивал расползшуюся по шву рубаху. Уилкас валялся на соседней койке и невидящим взглядом смотрел в потолок. Рядом остановился караульный.
- К вам там пришли, - глумливо ухмыльнувшись, протянул он, и уточнил: - К вам обоим.
- Кто пришел? - спросил Хоркан, оторвавшись от шитья. Караульный не ответил, только осклабился шире. Недоуменно переглянувшись, парни обулись и вышли к дежурке.
В тени стены стоял невысокий человек в длинном плаще. Когда солдаты приблизились, он обернулся и отодвинул капюшон.
- Леди Анерстрим? - удивленно охнул Тиви. Вот уж кого они никак не ожидали здесь увидеть и с трудом узнали. За прошедшие сутки женщина, казалось, постарела лет на десять. Бледная, с темными кругами под глазами и побелевшими губами, в свете одинокого факела она походила на утопленницу. Глаза, прежде прозрачные и блестящие, напоминали два острых осколка тусклого льда.
- Там, за углом, привязаны три лошади, - глядя в сторону, хрипло выговорила Джелайна. - Узел с едой, запасной одеждой...
- Если вам интересно, миледи, можно ли отсюда удрать в самоволку... - тотчас же перебил ее Воллан.
- ...подождите за воротами пять минут, - подхватил Тиви.
Через десять минут они уже скакали по дороге на юго-восток. Полная луна ярко освещала путь.
Граница с Анклау проходила по мелкой обрывистой речушке. Заранее свернув с дороги в редкий лес, трое всадников спешились, осторожно обошли стороной заставу на мосту и нашли подходящий брод.
- Вы уж извините меня, миледи, - неохотно начал Уилкас, - но по-моему, вы спятили.
- Вовремя спохватились, - фыркнула Джелайна. - А на что вы рассчитывали, когда пошли со мной? Что я прячу по пути парочку вооруженных отрядов?
- Нет, но дальше нам лучше ехать без вас. Это хорошо, что вы взяли нам в Олквинау оседланных лошадей и припасы, но даме не годится соваться...
- Значит так, - отрывисто перебила она. - Давайте-ка сразу определимся. Командую здесь я. Мне плевать на армейские звания, для меня вы - друзья Бенвора, и этого достаточно. Пошли со мной - значит, будете слушаться моих указаний. Ясно?
Парни помялись. Этой дамочке было явно не впервой отдавать приказы, и сдавать позиции она не собиралась.
- Бенвор с нас шкуру спустит, - пробормотал Хоркан.
- Это не ваши проблемы, - отрезала женщина. - Лишь бы он вернулся домой. И раз уж рветесь туда одни, позвольте узнать: у вас есть план? Как будете действовать?
- Что толку планировать отсюда? - ответил Уилкас. - Будем решать на месте.
- На месте вы и глазом моргнуть не успеете, как станете покойниками. Ваша задача сейчас - незаметно провести меня через границу.
- Вы же переходили границу прошлым летом, - удивился Хоркан. Женщина на секунду замешкалась и бросила:
- Если помните, меня поймали.
Перейдя речку, они с превеликими предосторожностями двинулись в сторону столицы.
- Королевский дворец находится в центре города? - поинтересовалась Джелайна.
- Нам туда не нужно, - ответил Уилкас. - Альберонт собирался принять дипломатов в замке Сэмплен. Во всяком случае, когда снаряжали солдат в охрану посольства, им объясняли именно так.
- Это он нарочно устроил, чтобы разобраться с послами по-тихому, - буркнул Хоркан. - Да и в городе нам было бы проще. А Сэмплен отовсюду неприступен.
Последние пару миль в предрассветных сумерках они снова вели лошадей в поводу, пока не услышали стук копыт и скрип тележных колес, указывающий на то, что впереди большая дорога. Из окрестных деревень сонно тянулись обозы - крестьяне торопились пораньше встать в очередь у городских стен, чтобы попасть на столичный рынок, как только опустят мост и откроют ворота.
- Ага... - протянула Джелайна и велела парням: - Ждите здесь. Я сейчас.
Она бесшумной тенью скользнула к проезжавшей мимо телеге и почти сразу вернулась, неся что-то в руках. Тиви и Воллан с недоумением уставились на плетеную корзину, полную отборных рыжих луковиц.
- Это зачем? - спросил Хоркан.
- Стратегический запас, - хмыкнула Джелайна.
- А не лучше было стащить молока?
- Нет.
Рано утром в Сэмплен прибыл отряд королевской стражи, сопровождавший карету, в которой приехал высокий худощавый человек с длинными седыми волосами. Когда гость снял низко надвинутую шляпу, Бенвор тут же понял, кто это, хотя никогда не видел его прежде. Не признать одноглазого Риймонса было невозможно.
Несмотря на седину, колдун оказался вовсе не стариком. В его гордой осанке чувствовалась уверенность человека, обладающего практически неограниченной властью. Цепко оглядев всех единственным глазом, он без церемоний заявил:
- Его величеству хорошо известно, что задумал Майрон. Известно и то, что попытка развязать войну будет в любом случае - даже если вы вернетесь с подписанным мирным договором. Жертвовать дипломатами Майрону следовало еще весной. А теперь уже поздно. Его никто не поддержит. В Жомеросуине знают о том, что ожидается провокация, и Ленгосоу еще вчера отдал приказ отозвать всех солдат от наших общих границ, даже тех, кто стоял в дозорах. Совместного наступления не будет. Вас отправили сюда напрасно. Вернетесь или нет - это уже не имеет значения.
Риймонс оглядел растерянных послов и усмехнулся.
- Его величество сначала даже хотел подписать все, выставить вас прочь и посмотреть, какой новый повод для нападения выберет его племянник. И как ему не надоест эта давняя семейная игра?
Колдун подозвал стражников и указал на барона Олквина.
- Главного заковать. С ним побеседует палач. Остальные не нужны.
Не обращая внимания на яростные выкрики дипломатов, Риймонс неторопливо зашагал к выходу. Стражники скрутили пленников, а Ланайона оттащили в сторону. Колдун обернулся в дверях.
- Ах, да. Этого тоже оставьте, - и кивнул на Бенвора. - Холмуш очень просил.
- Какой красивый замок, - мечтательно протянула Джелайна. И правда, с высокого обрыва на Сэмплен открывался поистине великолепный вид.
- Говорят, принц Майрон очень его любил, - рассказывал Уилкас, любуясь золотящейся в лучах рассвета крепостью. - Даже дворец в Норвунде выстроил точно таким же, один в один. Только из розового камня.
Женщина задумчиво прищурилась.
- А вы когда-нибудь бывали в норвундском дворце?
- Конечно! - ответил Тиви. - И даже не раз.
Джелайна огляделась по сторонам, схватила Хоркана за рукав и потащила к низкому намывному участку берега.
- Рисуй, - она сунула юноше какую-то щепку и кивнула на гладкий песок. - Все-все рисуй: залы, коридоры, башни, лестницы, подсобные помещения, черные ходы, водопровод, отдушины...
- Там четыре этажа! - запротестовал было Тиви.
- Вот каждый этаж и рисуйте, - кивнула Джелайна, подталкивая к нему Уилкаса. - Верхние хотя бы приблизительно. А первый - как можно точнее и подробнее.
Парни дружно взялись рисовать план дворца. Тем временем Джелайна вытащила из свертка с одеждой серое крестьянское платье и сбросила плащ. Хоркан и Уилкас молча уставились на ее незаметный прежде арсенал: две сабли на поясе и три пары ножей - на бедрах, рукавах и за голенищами. Поторопив их, чтобы не теряли времени даром, женщина принялась натягивать платье прямо поверх черной формы и оружия. Прикрыла чепцом короткие волосы, положила ботинки на дно украденной корзины и засыпала сверху луком, а сама нацепила грубые деревенские башмаки.
- В крепость, может, и пройдете под видом торговки, - оценив ее внешний вид, решил Хоркан. - Но во дворец вас никто не пропустит.
Джелайна выпрямилась во весь рост, придирчиво оглядела себя и еле слышно проронила:
- Вы еще не знаете, с кем связались.
- Ладно, может, как-нибудь проберетесь, - почесал в затылке Уилкас. - Но как нам вывести оттуда послов? Ни одного мужчину не выпустят из крепости без проверки, а если поднимут тревогу, ворота закроют.
- Вот мне и нужен план замка, - пояснила Джелайна, - чтобы знать, как миновать стражу.
Она подошла к готовому рисунку и принялась внимательно изучать его, дотошно выспрашивая каждую деталь. Хоркан с гордостью показал ей три известных ему черных хода, но его ждало разочарование.
- Да они теперь охраняются лучше, чем парадный въезд, - недовольно отмахнулась женщина. - Лучше покажите, какими рукотворными путями в замках ходят крысы?
- Отдушины есть только внутри башен, - пожал плечами Тиви. - А тайные лазейки мне неизвестны.
- Миледи, затея с лазейками - дело безнадежное, - не выдержал Воллан. - Мы хотим предложить свой план...
- Я догадываюсь, что именно вы хотите предложить, - хмуро перебила Джелайна. - Но позвольте мне сначала попробовать по-своему. Вас я прошу помочь послам пробраться через лес назад к границе. Бегство и прикрытие от погони - это то, чем мне уже довольно давно не приходилось заниматься самой.
- Чтоб меня... - пробормотал Уилкас. - Так вы и впрямь шпионка?
Проигнорировав вопрос, Джелайна указала на две тонкие линии, пересекающие стены с противоположных сторон.
- Что это такое?
- Трубы, - ответил Воллан. - По ним во дворец подается вода.
- Какой они толщины?
- Где-то около фута, наверное, - Уилкас развел руки, наглядно показывая размер, и добавил, видя, как нахмурилась женщина: - Внутри замка они разветвляются на тонкие трубки. И всегда полные.
- А на случай осады в крепости есть колодец, - добавил Хоркан, указывая на крохотный кружок в центре одного из внутренних дворов.
- Здесь есть все? - спросила Джелайна, пристально вглядываясь в чертеж.
- Ну, что вспомнили, то и нарисовали. Только учтите, что в Сэмплене кое-что может отличаться.
- А это что? - палец женщины коснулся квадратика, примыкавшего изнутри к стене замка. От него через внутреннюю и внешнюю стены крепости тянулась полоска до самого рва.
- Это... - Тиви растерялся. - Это в Норвунде так. А здесь может быть по-другому.
Джелайна продолжала напряженно ждать ответа.
- Да все здесь так же, - ухмыльнулся Уилкас. - Обычно в этом месте делается выгребная яма. Но во дворце она устроена не так, как, например, в Олквинау. Народу-то там живет куда больше. Не хватало еще, чтобы в королевском замке стояла вонь, как из отхожего места. Там под землей прорыт тоннель, выходящий прямо в ров, и вода сама вымывает нечистоты в реку.
- Надо же, - восхищенно хмыкнула женщина. - Как дальновидно устроено, никогда бы не подумала.
- А то, - кивнул Воллан. - Для королей, поди, и не такое делают.
- И на какой глубине этот тоннель?
- Футов десять-пятнадцать, - прикинул Хоркан. - Но дыру мы отсюда все равно не найдем - она где-то под водой. Это целую неделю придется нырять, лазить там наощупь...
- Или по запаху, - хохотнул Уилкас.
Джелайна поднялась, снова набросила плащ и внимательно огляделась по сторонам, словно запоминала место.
- Вы оба остаетесь здесь, - начала она. - Не спорьте, прошу вас. Сделайте лошадям укрытие, и следите, чтобы дым от костра...
- Да знаем, не впервой, - перебил Тиви. Джелайна смущенно кивнула.
- Да, конечно, простите. Тогда сами знаете, как прятаться. Будете ждать первого, кто выйдет из замка. Сразу, как только кто-то появится, сажайте самых слабых на лошадей и удирайте. Сколько бы людей ни вышло, не задерживайтесь, погоня будет обязательно. Не дожидайтесь остальных: если послам и удастся бежать, то только всем вместе. Если никто не выйдет... - она на миг прикусила губу. - Ждите не больше суток, потом возвращайтесь домой. Вон в том дупле оставьте огниво и трут.
- И все? - забеспокоился Воллан. - Может, еды оставить?
- Не надо, только зверей приманите. Ничего больше не надо. Если понадобится - все необходимое можно найти в лесу.
- Вы там поосторожней... - проронил Хоркан, поняв, что убеждать ее не идти в одиночку бесполезно. Джелайна кивнула и, глядя на Сэмплен, тихо произнесла:
- Как говорили коренные жители моей родины, я выхожу на тропу войны.
Подхватив корзину, она пробралась к дороге и, дождавшись очередную телегу, зашагала рядом. Задремавший возница не обратил на нее внимания. Чуть отстав, Джелайна поставила корзину на задок телеги, следом вскочила сама. Друзья смотрели, как она исчезает в тумане, на прощание помахав им рукой.
- Поймают, - с досадой скривился Воллан. - Как пить дать, поймают и побьют. Эх!..
- Вот и все, - безжизненно произнес Ланайон, вперившись невидящим взглядом в тяжелые железные оковы. Бенвор сидел у стены напротив и тоже старательно прислушивался, хотя последние крики стихли еще полчаса назад. Было жутко осознавать, что уважаемых людей, с которыми он разговаривал совсем недавно, больше нет в живых. Одно дело, когда солдаты гибнут в честном бою, и совсем другое, когда мирных парламентеров закалывают, как свиней, беспомощными. Вот и брат отчаялся...
Закрыв глаза, юноша снова погрузился в воспоминания. Тяга к Джелайне, изводившая его вчера, не давала о себе знать из-за утренних событий, но сейчас вернулась с новой силой. Так странно: его жизнь скоро оборвется, а он тоскует по женским объятиям. Но думать о них было куда приятнее, чем о собственном сердце, отстукивающем свои последние часы. Бенвору казалось, что от этих мыслей он становится ближе к Джелайне, даже вроде стало чуть-чуть теплее, словно лучик солнца коснулся щеки.
Сквозь охватившее его оцепенение капитан слышал, как стражник ворчит на прислугу:
- Этих кормить ни к чему. Заворачивай. Нет, стой. Дай лучше сюда.