Известный теперь уже не только мне, но и многим российским читателям, талантливый рассказчик "эпохи застоя" Алёша Гвоздик, впервые услышал эту невероятно увлекательную историю от своего отца: подростки, как правило, имеют обыкновение прислушиваться к разговорам взрослых.
Не пройдёт и полгода, как дерзновенный романтик, абсолютно спокойно, уверенно и с мельчайшими подробностями, перескажет её в беседке пытливым сверстникам.
Итак, тёплым весенним вечером 9-го мая, когда небольшое, но дружное семейство Гвоздарёвых отмечало очередную годовщину Победы советского народа в Великой Отечественной войне, находившийся за праздничным столом Владимир Андреевич Гвоздарёв, внезапно потупил взор и украдкой пустил скупую мужскую слезу, но следом - весело, от души, рассмеялся.
Заинтриговав собравшихся родственников и друзей, и извинившись за столь бурное проявление эмоций, Лёхин батя заявил, что виной тому - невольно нахлынувшие воспоминания об одном странном происшествии, приключившимся с ним в пору студенческой молодости.
Судя по выражению твёрдой решимости, проступившей на суровом отцовском лице, всем стало ясно - наступил момент, когда ему вдруг неудержимо захотелось поделиться с кем-нибудь пережитым.
Но сперва, глава семейства вынул из холодильника вмиг запотевший двухлитровый хрустальный графин и налил в свою фирменную богемскую стопочку, сто грамм прохладного высококачественного самогона домашнего приготовления.
Затем, не проронив ни слова, Володя бережно наполнил "огненной водой" пустующую стеклянную "посуду" любимой жены и дорогих гостей, после чего торжественно произнёс: "За нашу победу!", и все, хором повторив краткий тост, выпили.
Перед тем, как начать повествование, мужчина аппетитно закусил уже ставшим традиционным, салатом "оливье".
Тщательно прожевав и проглотив пищу, чтобы не поперхнуться посреди застольной беседы, он неожиданно спросил у присутствующих: известно ли им такое понятие, как "летаргия"?
Терпеливо выслушав в основном отрицательные, либо не совсем правильные отклики, Гвоздарёв-старший пояснил, что и сам не знал до определенного времени, однако теперь может с полной уверенностью сказать: это есть особое состояние патологического сна, при котором физические проявления жизни ослаблены, тело неподвижно, обмен веществ замедлен, а реакция на всякого рода раздражители, отсутствует.
Короче говоря, хотя человек внешне и выглядит как мёртвый, но по сути - он жив!
Владимир Андреевич добавил, что истинные причины возникновения летаргии, которую в литературе иногда называют "мнимой смертью", пока ещё недостаточно изучены медицинской наукой.
Но установлено - болезненное состояние может длиться от нескольких минут до нескольких лет, причём официально зафиксированные случаи этого загадочного заболевания, наступали лишь после очень сильных стрессовых переживаний, вызванных в частности, утратой близких людей, крупной аварией, или же катастрофой.
Подытожив своё энциклопедическое отступление словами о том, что на самом деле, никто точно не знает, какое количество несчастных было заживо погребено в состоянии глубокого летаргического сна на протяжении истории человечества, отец продолжил по существу.
В 1966 году, отслужив в рядах советской армии, он поступил в строительный техникум, располагавшийся в районном центре.
Сам Володя проживал тогда в сельской местности, в десяти километрах от города.
Как-то раз, поздней осенью, в конце октября, уже являясь студентом второго курса, он доделывал сложную лабораторную работу. Задержавшись после занятий, будущий строитель и не заметил, что "на дворе" стало совсем темно.
Опоздав на последний рейс пригородного автобуса, второкурсник решил идти домой пешком.
И хотя дорога проходила через небольшой хвойный лес, идти в одиночку было не страшно, а скорее скучно, тем более, что ему уже приходилось это делать и притом неоднократно.
Выйдя на улицу и остановившись возле ступеней учебного заведения, он достал из кармана пачку папирос "Беломорканал" и не спеша закурил. Потом пару минут стоял задумавшись, как вдруг услышал позади себя, звонкий женский голос.
Обернувшись, студент увидел девушку приятной наружности, одетую в синее драповое пальто и такого же цвета вязаную шапочку.
Однозначно, её лицо, показалось ему знакомо.
И тут он вспомнил, что в одной из групп, на первом курсе, учится его односельчанка, по имени Ирина, у которой болела старенькая бабушка, и поэтому она старалась по возможности чаще навещать её.
Они разговорились. Девушка очень обрадовалась, что Володя пойдёт с ней, так как боялась идти через лес одна.
Всю дорогу молодой человек веселил попутчицу армейскими анекдотами, а Ирина (ставшая впоследствии его женой и, соответственно, мамой Лёхи), в свою очередь, вкратце рассказала красивому и воспитанному юноше невероятную байку о том, что её приятельнице, соседке по лестничной площадке в городской пятиэтажке - Раисе Васильевне, снится один и тот же, жуткий сон.
Будто бы её родная младшая сестра по имени Анастасия, тридцати лет, которую похоронили всего пару месяцев назад, постоянно ворочается в гробу и даже пытается иногда выбраться наружу, но не может!
Вдобавок, соседка упомянула, что при жизни Настенька отличалась буйным нравом и чертовски упрямым характером, а поэтому часто скандалила с окружающими по малейшему поводу. По-видимому, это и отразилось, в конечном итоге, на состоянии её здоровья.
Понятно, что кошмарное навязчивое сновидение приводило просыпавшуюся с криком тётю Раю, одновременно и в восторг, и в ужас!
По её словам, дело дошло до того, что все без исключения родственники усопшей, сильно взволнованы и вскоре будут требовать у властей проведения эксгумации.
В тот вечер, благополучно проводив Ирину до бабушкиного дома, Владимир тепло попрощался с ней.
Позже, лёжа в собственной постели, он ещё долго не мог заснуть: студент строил догадки, размышляя над тем, что могло лежать в основе нелепых сновидений Раисы - в мистику Гвоздарёв не верил.
Володя даже и не предполагал, что по воле рока, он примет самое непосредственное участие в этом крайне щекотливом деле, соприкоснувшись с заветной тайной, не дававшей ему покоя.
А между тем, события начали развиваться стремительно.
Спустя неделю-другую, после обеденного перерыва, к зданию строительного техникума подъехала служебная автомашина районного отдела внутренних дел.
Оказалось, что милиционерам срочно понадобились люди, а именно: два взрослых человека, для участия в качестве понятых. От них требовалось немного: удостоверить сам факт, а также содержание и результаты весьма редкого следственного действия, при производстве которого они будут присутствовать - в данном случае, речь шла об эксгумации.
С разрешения директора техникума, лично знавшего начальника милиции, двое романтически настроенных смельчаков-студентов, добровольно вызвались поучаствовать в этом интересном, как им казалось, мероприятии.
Одним из понятых, как вы уже наверно догадались, и был отец Гвоздика - Владимир Гвоздарёв, а вторым - его знакомый, сокурсник из параллельной группы, отличник учёбы и шахматист-перворазрядник Александр Мурзин, имевший в "шараге" прикольное прозвище Мурзик.
В тот же день Володе удалось выяснить, что близкие родственники усопшей, ещё месяц назад обратились в различные надзорные инстанции, завалив многочисленными жалобами и заявлениями, прокуратуры всех уровней - районную, областную, республиканскую и даже Генпрокуратуру СССР.
Конечно, требовать у стражей правопорядка проведения эксгумации, ссылаясь в жалобах исключительно на ВЕЩИЙ сон сестры о заживо погребённом человеке, было бы глупо и неразумно.
И тогда, по совету знакомого адвоката и друга семьи - некоего Вишневского, они сочинили довольно "правдоподобную" версию, согласно которой, поставили под сомнение ранее установленные судебно-медицинской экспертизой, выводы о естественных причинах смерти.
Дело в том, что вскрытия, как такового, не производилось вовсе - Анастасия работала старшей медсестрой в городской больнице и поэтому, по просьбе главного врача, позвонившего по телефону начальнику морга, было составлено соответствующее "простенькое" заключение, констатировавшее отсутствие признаков жизни по причине острой сердечно-сосудистой недостаточности, вследствие физического перенапряжения, не вызвавшее никаких подозрений.
Однако теперь, из объёмного текста коллективной "телеги", которую "накатала" родня, явствовало, что незаконно прекращенному за отсутствием события преступления, уголовному делу, надо снова "дать ход", поскольку здесь явно прослеживается некий, "едва заметный невооружённому глазу", криминальный "след", а якобы имеющиеся у женщины травмы головы, "никоим образом" не могли появиться при падении с высоты собственного роста на пороге собственной квартиры.
Значит, её кто-то мог "отколошматить", т.е. избить.
Ну а раз так, то следовало всё детально перепроверить, назначив повторную экспертизу и выкопав тело из земли. Просто и гениально!
Вскоре, после вмешательства заместителя прокурора РСФСР, производство по делу, действительно было возобновлено.
И вот, в один из дней, договорившись на 14.00 с местной ритуальной конторой, откомандировавшей двоих профессиональных землекопов и свой транспорт, временно исполняющий обязанности следователя, опытный дознаватель, капитан милиции Панов, быстро набрал на печатной машинке "Башкирия" соответствующее постановление об эксгумации, обосновав тем самым необходимость извлечения тела из места захоронения, которое, согласно букве закона, должно было производиться в присутствии его самого, а также судебно-медицинского эксперта и понятых.
Однако, как назло, сразу после обеда сломалась дежурная автомашина - начало "барахлить" зажигание, потом растяпа-дознаватель долго не мог найти ключ от своего сейфа, где хранились материалы уголовного дела.
Вдобавок, пришлось ещё ждать и судмедэксперта Лебедева, который в срочном порядке осматривал живого человека - лысого пожилого мужчину, потерпевшего час назад от умышленного насильственного преступления, совершённого на почве личной неприязни. Устанавливая характер и степень тяжести имеющихся у "терпилы" телесных повреждений, он подробно описывал увиденное, медленно и разборчиво диктуя замысловатый текст секретарю-машинистке.
Не скрывая досады от мучительного ожидания в связи с вынужденной задержкой, но сохраняя недюжинное самообладание, "разношёрстная" компания бесстрашных эксгуматоров благополучно приехала на кладбище "Скворцово", когда часы уже показывали 17.10 и понемногу начало смеркаться.
Отыскав нужную могилу и дождавшись, когда капитан Панов предъявит законное постановление седому кладбищенскому сторожу-смотрителю, землекопы приступили к делу, но работа продвигалась слишком медленно - глинистая почва будто окаменела.
И поэтому, когда их штыковые лопаты ударились о дерево, все почувствовали большое облегчение.
Полностью откопав обитый тканью, стандартный сосновый гроб, рабочие просунули под него заранее приготовленные прочные и длинные матерчатые ремни - и затем, равномерно взявшись и синхронно потянув за их края, все вместе, вшестером, они еле-еле вытащили его на поверхность и кое-как перенесли в ритуальный "РАФик", с грохотом задвинув в кузов автомашины.
После того, как рабочие аккуратно закидали яму землёй, чтобы туда не провалились случайные зеваки из числа посетителей погоста, довольные участники следственного действия не спеша расписались в протоколе эксгумации.
Вскоре окончательно стемнело и они уже с трудом различали отдельные предметы.
При включенном свете фар милицейского "ГАЗика" и упомянутого "РАФика", продрогшие мужчины, решили немного согреться.
Закурив сигареты "Прима" и передавая из рук в руки бутылку водки "Московская особая", заранее взятую с собой наиболее сведущим в таких делах экспертом Палычем, у которого, кстати, позавчера был юбилей - 55 лет, товарищи воодушевились.
Весело посмеиваясь, каждый из них (за исключением водителей и Мурзика), со словами: "За твоё здоровье!", делал пару глотков и передавая далее пол-литровку по кругу, искренне поздравлял бывалого судебного медика.
Закуской служила большая кондитерская плитка горького шоколада, предварительно разломанная заботливым эскулапом на маленькие кусочки.
Тем временем Палыч, словно забыв, где находится, вошёл во вкус, решив щегольнуть умом и эрудицией.
Высказавшись в шутливой манере о бренности жизни, блестящий знаток человеческой анатомии и классической поэзии, вначале вдохновенно продекламировал известное произведение А.С.Пушкина "Утопленник", начинавшееся так:
"Прибежали в избу дети
Второпях зовут отца:
"Тятя! тятя! наши сети
Притащили мертвеца..."
А затем, заговорив почему-то о женской красоте - небольшое стихотворение М.Ю.Лермонтова, которое не имело названия:
"Она поёт - и звуки тают,
Как поцелуи на устах,
Глядит - и небеса играют
В её божественных глазах;
Идёт ли - все её движенья,
Иль молвит слово - все черты
Так полны чувства, выраженья,
Так полны дивной ..."
Он вдруг запнулся и замолчал, так и не успев закончить словом: "простоты", прекрасные стихи великого поэта.
И на то имелась веская причина: внезапно в кузове одной из автомашин что-то сильно стукнуло, потом раздалось оглушительное громыхание, чередующееся сухим надтреснутым кашлем и наконец, кто-то цинично, но громко и отчётливо, произнёс за их спинами: "Ааа-ааа...бл..ь, раз-дол-баи!"
С трудом сдерживая дрожь, все мужчины, как один, обернулись.
Зрелище, открывшееся их взору, превзошло самые худшие ожидания: боковая дверь ритуального "РАФика" оказалась распахнутой настежь.
Рядом, на земле, валялась деревянная крышка гроба, зловеще отсвечивая несколькими торчащими по периметру, изогнутыми завитушками гвоздей.
В призрачном отблеске фар, смутно вырисовывалась невысокая женская фигура в длинном светлом платье, тёплых носочках и домашних тапочках, какую можно было увидеть разве что в кошмарном сне.
Её тонкие брови нахмурились, обвисшие губы плотно сжались, а бледное лицо навевало мысли о неких тайнах загробного мира, недоступных до поры до времени, даже самым образованным людям.
Надо ли говорить, что на вид она была неприглядна - привидение, да и только!
Далее становилось всё интереснее: вначале "воскресшая" женщина просто стояла и молчала, как бы пробудившись от долгого богатырского сна, но от её молчания у присутствующих словно мороз пробегал по коже. Затем она зевнула и покрутила в разные стороны головой, очевидно, чтобы хорошенько размять затёкшие мышцы шеи.
Никаких сомнений - на эксгуматоров смотрел живой человек, во взгляде которого не было ни безумия, ни тупости.
Наконец, прерываемый тяжкими вздохами, послышался недовольный и скрипучий Настенькин голос, обжигая уши остолбеневших гражданских и должностных лиц, будто с шипением изрыгаемая отрава: "В-ы-ы...ч-то, с-с-су-ки, ох-ре-не-ли... К-то...в-в-ы та-кие, а-а-а? И к-к-ку-да...ме-ня п-ри-вез-ли? Ус-тро-или, бл..ь, пик-ник на клад-би-ще... Ну я ва-м, бл..ь, сей-час по-ка-жу..."
Далее шли и другие, преисполненные новизны, русские слова, которые Лёхин отец не решился произнести в присутствии расхохотавшихся за столом гостей.
В тот миг, испытав смешанное чувство страха, изумления и отвращения, все, кроме эксперта, бросились врассыпную, словно их начал преследовать злейший враг.
У Палыча перехватило дыхание и он, как рыба, стал судорожно ловить воздух открытым ртом, будучи не в силах сдвинуться с места.
Но первым, издав душераздирающий крик, понёсся прочь дознаватель: не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, он летел сломя голову в сторону непроходимой лесной чащи, примыкающей к южной стороне кладбища.
Его лицо, не слишком приятное и при спокойном выражении, теперь, искажённое ужасом, приобрело поистине чудовищные очертания.
Утром офицер не вышел на работу и его пришлось в срочном порядке искать в лесном массиве, причём первый день розысков, результатов не дал.
В связи с этим, к поиску дополнительно подключили патрульный вертолёт, используемый для авиационной охраны лесов, а также вызвали из областного управления внутренних дел, парочку толковых служебно-розыскных собак (Найду и Рекса) с кинологами.
Как следовало из письменного рапорта майора Никифорова (начальника поисковой группы), Панова удалось найти лишь под вечер следующих суток, в двадцати километрах от кладбища "Скворцово".
Напрочь забыв про имевшееся у него табельное огнестрельное оружие, капитан милиции забрался почти на самую макушку вековой ели и поначалу категорически отказывался слезать вниз - ему постоянно чудилось, будто та женщина притаилась где-то рядом и теперь исподтишка наблюдает за ним из-за деревьев.
Помаленьку, рассудок возвратился к нему и вскоре дознавателя, едва не угодившего по причине подозрительного поведения, в стационар для умалишённых, быстренько направили в ведомственный санаторий МВД СССР, с добрейшими пожеланиями хихикающих коллег: пить "Нарзан" и лечить расшатавшиеся нервы!
Здесь Лёха решил сделать передышку - он достал пачку "Явы" и медленно закурил.
- А как же та женщина и остальные фигуранты? - тут же полюбопытствовали внимательно слушавшие пацаны.
Спустя несколько минут, затушив тлеющий окурок, Гвоздик с улыбкой продолжил.
Поутру, перепачканная землёй Настенька самостоятельно добралась до дома и постепенно вернулась к своей обычной жизни, наделав переполох среди соседей и оцепеневших родичей, которым пришлось в тот день несколько раз вызывать "Скорую помощь" и назначать успокоительное.
К счастью, с остальными участниками "весёлого" следственного действия, ничего плохого не случилось, разве что землекопы, безо всякого объяснения причин, написали на следующий день два одинаковых заявления об увольнении по собственному желанию, поспешив сменить профессию.
Разгадка тайны оказалась настолько проста, что многие отказывались в неё поверить.
После того, как женщину комплексно и детально обследовала прибывшая из Москвы представительная медицинская комиссия, состоявшая из знаменитых учёных и врачей различных специальностей, выяснилось, что в данном конкретном случае, летаргический сон мог наступить в результате сильной истерики.
Позже, самостоятельно переговорив по этому поводу со старшей сестрой, Владимир Андреевич сообщил, что окончательный вывод комиссии, косвенно подтверждался и словами Раисы: как раз накануне "трагического" события, Настенька крепко повздорила со своим бывшим мужем Геннадием, закатив шумный скандал из-за раздела совместно нажитого в браке имущества.
Через пару недель, студент второго курса Володя Гвоздарёв полностью оправился от психической травмы, чего нельзя было сказать о Мурзике - тот стал замкнутым, молчаливым и полностью потерял интерес к шахматам. Очевидно, на почве произошедшего, его логичному мышлению был нанесён непоправимый урон - Саша утратил способность заранее просчитывать ходы.
И хотя впоследствии он чувствовал себя нормально, его, как и Лёхиного отца, всю последующую жизнь терзала одна единственная, не дающая покоя, мысль: "А ВДРУГ КТО-НИБУДЬ ЕЩЁ ЛЕЖИТ ПОД ЗЕМЛЁЙ, ПРЕБЫВАЯ В СОСТОЯНИИ ЛЕТАРГИЧЕСКОГО СНА ?"