Виктор стоял в прихожей, уткнувшись лбом в бетонную стену, и наслаждался ее безжизненной прохладой. Застывший рукотворный монумент оказался в эту минуту очень кстати: любой другой предмет в квартире вряд ли смог заземлить возмущенные электрические разряды сталкивающихся мыслей. Еще утром, злобные, агрессивные, они шипели и подпрыгивали, как шкварки на раскаленной сковородке, и вдруг.... Тишина. Последний отдаленный звук - протяжный, недовольный скрип ржавых петель парадной двери. Всё. Ушли.
Разной бывает она, тишина. Тишина - перед атакой. Тишина - в палате безнадежно больного. Беззвучно-шипящая тишина полночного звездного неба. Зовущая, пугающая, обволакивающая, прижимающая к земле и устремляющая ввысь, желанная и ненавистная, любая, приходящая с одной единственной целью - поставить на место эту дёрганую неврастеничку-суету.
- Три дня сроку, ни минутой больше. - Ей казалось, что она незаметно взглянула на отражение в стареньком зеркале на стене, но Виктор не упустил этот поворот головы. Да, "рыжая курица", как сразу же охарактеризовал ее задолжник, явно упивалась своей значимостью. - И все только потому, что у меня сегодня хорошее настроение. Вам все понятно?
Он молча кивнул. Странное дело, но почему-то думал совсем не о проблемах, связанных с кредитом. Смущали пузырящиеся коленки на трикотажных спортивных брюках. Специально скрестив ноги, Виктор пытался скрыть от посетительниц эту интимную подробность. Исполнителей было трое: "рыжая курица", низенькая, бесформенная девица с тройным подбородком и ядовитыми подвижными глазками; средних лет мужичок в революционной "кожанке", напоминавший то ли председателя колхоза, то ли комиссара, и совсем юная девчушка, оказавшаяся явно не в своей тарелке и все время стыдливо отводящая взгляд в сторону. Рыжая, невыносимо противным голосом зачитывала пункты договора с банком, "комиссар" при этом что-то записывал в блокнот и преданно заглядывал ей в глаза. Три дня сроку..... Слова, как распаренный березовый веник в бане. Р-р-а-а-з! По всему телу! По лицу! И все. Тишина. Ушли.
Мысли упорно сопротивлялись возвращению в реальность, они блуждали где-то неподалеку, не торопясь приближаться к выстроившимся в ожидании проблемам. Их разобщенность и разнородность не позволяли организоваться. Нужна была главная мысль, та, которая смогла бы повести за собой другие, указать им верное направление. И такая нашлась.
Сделав полуоборот направо, Виктор прислонился затылком к прохладной стене и открыл глаза. Прямо на него с огромного настенного календаря смотрела улыбающаяся нереальной красоты блондинка. Виктору показалось, что была в этой улыбке какая-то не то ухмылка, не то издёвка. Что же ты за мужик-то такой? Красавица протягивала ему пачку долларов, на ярко-малиновых губах читалось:
- "Так все просто..., возьми..., мы сами усложняем жизнь..., нужно только захотеть....".
Календарь состоял из нескольких замысловатых коллажей, в которых невероятным и бестолковым образом перемешались игральные карты, игровые столы, рулетки, разноцветные фишки, бокалы на ножках-соломинках и много чего яркого, смазанного и непонятного. Где-то там, на заднем плане, из темноты манила и зазывала голубая неоновая надпись на иностранном языке - Casino. Так все просто..., нужно только захотеть..... С этой минуты, неоднократно повторенные обычные слова, упавшие на благодатную почву отчаяния и безысходности, начинали приобретать статус транспаранта.
Вспомнил сон, явившийся в далекие школьные годы, но сохраненный в памяти, как в компьютере с мельчайшими нюансами. В ту же минуту по спине пополз страх: холодный, тягучий, липкий. Ярко-синий абажур зимнего неба уже не принадлежал маленькому Вите, небосвод безучастно созерцал с высоты тело, сползающее по наклонной плоскости к пропасти. Абсолютно гладкая поверхность! Ногти безуспешно скользили по глянцу! Ни единой зацепки, ни малейшей шероховатости! Дикий крик усиливался небесным куполом и злорадно принимался болотной темнотой бездонного ущелья. Все! Последнее, что успел заметить: ядовито-оранжевая ухмылка уходящего солнца.
Дожив до своих тридцати пяти, Виктор не однажды вспоминал этот сон. Как пророчество, он следовал за ним по жизни. И тогда, когда в афгане, почти бездыханного, вместе с неживыми десантниками грузили его в вертушку. И тогда, когда бандиты девяностых ставили его на счетчик. Не привыкать лететь в пропасть! Но там он всегда видел врага, или хотя бы чувствовал его. Время, мир, люди видоизменялись, словно нарочито пытаясь запутать Виктора, устраивая ему, герою войны, все новые и новые экзамены. Неужели жизнь, главный проверяющий и контролирующий орган, до сих пор сомневается в его стойкости? Возможно, это козни самой тетушки смерти, за то, что ему все время удавалось ускользать из ледяных объятий? Так он, вроде бы, ничего ей и не обещал.
И снова, в который раз, сползает по зеркалу. Извечная борьба изрядно утомила Виктора. Так хотелось расслабиться, отпустить ситуацию, дать блаженный отдых рвущимся от натуги сосудам. Оттолкнуться от края обрыва и получить, пусть и последнее, удовольствие от свободного полета! Смысл держаться за поверхность, на которой все плохо! А плохо действительно было все: ушла Маринка, устав от беспросветной безысходности и несбыточных обещаний; голубиными стаями слетались со всех сторон уведомления о штрафах из-за задолженностей по коммунальным и другим платежам. Но самое главное - кредит. А все из-за нее, женушки любимой! Так хотелось удержать свою Маринку, баловать большими и маленькими человеческими радостями. Не смог. Не потому что не хотел, готов был на трех работах пахать, но организации, фирмы рассыпались раньше, чем он успевал вызубрить имена начальников. А там, где на какое-то время удавалось задержаться, зарплату приходилось ждать месяцами. Ничего не попишешь: такие и есть они - веселые девяностые....
Не понимал, а скорее почувствовал: разрешение и облегчение придет где-то там, на улице. Дом, квартира, сжимала и давила, увлекала в мир холодный, бетонный и безвозвратный. Ударил плечом в парадную дверь, знакомая песня петель вдруг выдала новый незнакомый аккорд. - Доброе утро, дядя Витя, - прочирикала поднимающаяся по ступеням школьница. - Доброе утро..., - ответил Виктор, пытаясь назвать по имени девочку с нижнего этажа, и тут понял, что не то что не помнит, но никогда и не знал его. Странно, но некоторая неловкость перед маленьким человеком, немного отрезвила его. "Обязательно нужно выяснить", - дал себе слово и тут же через минуту потерял его в городской суете.
Мир шевелился, перемещался, вдыхал и выдыхал, создавал и преодолевал, двигаемый уверенностью в своей правоте и исключительности. Все попытки достижения недостижимого заканчивались всегда одинаково - ошибками и разочарованием. Новые попытки вскарабкивания на вершину давались труднее и заканчивались большими потрясениями. Как так? Почему так? Мир несправедлив и равнодушен ко мне! Он обязан вознаградить меня за промокшую от пота рубаху. И снова раздувающиеся ноздри, хрип в груди и.... обессиленное обмякшее тело на подушке поздним вечером. Откуда это вызывающее, до неприличия бестолковое упрямство? Нежелание смириться с законами, не нами придуманными, которые появились на свет в момент рождения самого света. Смысл всего этого напрасного движения только в одном - в движении. Птица, рассекающая воздух, получает удовольствие от соприкосновения с воздушными потоками, и в эту минуту, секунду, мгновение и происходит то, что называется жизнью. Сложи крылья, и вот уже всплывает другое слово - смерть. Рядом, совсем рядом находятся они, такие разные и такие неизбежные.
Так или почти так думал Виктор, поддевая носком рассыпавшиеся по асфальту каштаны. Проходя мимо третьесортной кафешки, он посмотрел на затуманенные окна. Остановился. Молоденькая, симпатичная девушка старательно вымывала оконные стекла, слегка высунув язык. По тому, как она разбрызгивала чистящее средство, как водила тряпкой по замысловатым траекториям, было ясно: работа приносит ей удовольствие. Виктор залюбовался незнакомкой. Из-под легкой розовой косынки, повязанной назад, выглядывал небольшой локон темно-каштановых волос. Такого же цвета, что и косынка, фартук приятно очерчивал молодые стройные формы. Рисуя на стекле мыльную восьмерку, девушка, по-видимому, почувствовала на себе чей-то взгляд. Все так же, с чуть высунутым языком, она глянула на незнакомца. Комичность ситуации развеселила Виктора, он тоже показал девушке язык. Теперь уже рассмеялись вместе. Долго еще не сходила с его лица улыбка, приводя в недоумение встречающихся по пути прохожих. Какие-то приятные целебные капли упали на сердце, смягчая и растворяя недоброкачественное образование.
Он шел по шумному осеннему городу, бесцельно и в никуда, равнодушно разглядывая витрины и билборды. Как вдруг, взгляд наткнулся на знакомую надпись - "Casino". "Так все просто..., нужно только захотеть....", - фраза всплыла неожиданно, но Виктор не удивился ее появлению, наоборот, воспринял, как что-то должное и неизбежное.
- Привет, Серега! - он крепко прижал мобилку к уху, но шум автомобилей мешал разговору, поэтому, пришлось углубиться в сквер напротив. - Да, да, это я, Виктор. Узнал? Понимаешь, тут такое дело. Как тебе сказать? Нужна помощь профессионала. Нет, автосервис мне ни к чему. Не пытайся, все равно, не угадаешь.
Минут через десять Виктор договорился с приятелем о встрече. Серега обещал научить премудростям игры в казино, более того, сегодня вечером лично пойти с ним в качестве консультанта. Они встретились в том же сквере, и в течение часа Виктор получил бесплатный мастер-класс "от Сереги". Когда друзья входили в разноцветное без окон здание, способный ученик знал немало для начинающего: и какие существуют виды ставок в европейской рулетке, и что такое сплит, стрин, каре. Серега попытался разъяснить даже некоторые теоретические основы: теорию больших чисел, теорию хаоса, но, когда добрался до самой известной системы Монтергейла, взглянул на помутневшие глаза друга и осекся.
- Ладно, уж, хватит с тебя и этого. Пошли.
Это был звездный час Виктора! Удача не пришла - она навалилась на обезумевшего игрока, зажав грудную клетку его, перекрыв тем самым дыхание, введя все тело в предпараличное состояние! Когда встал вопрос о выборе ключевой цифры, почему-то, перед глазами нарисовалась мыльная восьмерка на стекле. Красотка оказалась более чем удачливой! В разных вариациях и комбинациях - восьмерка работала! Да еще как! Спустя четыре часа, администрация, предвидя неладное, попросила друзей удалиться, мотивируя это какой-то неожиданной проверкой.
Это был другой сон, не тот кошмар, о котором он боялся даже вспоминать, а светлый и обнадеживающий. Удачу отмечали в том самом кафе, где работала незнакомка. Серега, расценил это, как жлобство и, похоже, даже обиделся:
- Ты хуже не мог найти забегаловки? - Да, брось, Серега. Смотри, тут такой персонал! - указывая на приближающуюся красавицу.
Как выяснилось, красавицу звали Ириной. Очень быстро и легко, к своему удивлению, Виктор познакомился с ней. В этом кафе Ирина работала официанткой, была на хорошем счету у руководства, потому как обладала драгоценным талантом притягивать клиентов. Это был тот редкий случай, когда не она влюблялась в работу, а работа влюблялась в нее. Такие люди гениальны в любой из сфер, где умение общения и дар обаяния являются определяющими качествами.
Серега, разогретый коньяком и общим успехом, что-то живо рассказывал о новой стратегии на следующую игру. Он был абсолютно уверен, что работает система Монтергейла. Виктор вежливо кивал головой, при этом разглядывая три цифры на чеке, который вручила Ирина. Он уже знал, что в следующей игре участвовать будут именно они - триста семьдесят восемь. И не ошибся.
Прошло две недели. Успех, приобретенный, посланный кем-то свыше, уверенно обосновался, прижился на плече у импозантного и уверенного мужчины. Недешевый костюм, достойная осанка плюс глаза в полусне примагничивали взгляды "хищниц", вышедших на охоту. Успешность мужчины, как феромон для бабочек, действует безотказно. Их было достаточно: взглядов-паутин, случайных прикосновений и томных, многозначительных вздохов. Но лишь одной удалось грамотно расставить силки - это была Анжела, сногсшибательная блондинка в бледно-розовом платье, эффектно повторяющем все прелести молодого тела. И такой же красивый получился у них роман: легкий, не обремененный пустяшными бытовыми занозами, наполненный удивительными физическими наслаждениями и свободой. Это был полет двух фантазий, безграничных и разнообразных.
Слово "деньги", не произносились в этой компании, они стали неотъемлемой тенью счастливцев. Виктор приобрел недешевую иномарку, и теперь они с Анжелой не разлучались практически никогда. И только в старое кафе приходил один. Садился за столик и начинал искать. Конечно же, он искал цифры. Это могли быть горошины в салате, или поданые салфетки, или количество посетителей на тот момент. Ирина продолжала "поставлять" ему успех, но.... Все сказки имеют противное свойство - заканчиваться на самом интересном месте.
Очередная цифра - восемьдесят шесть издевалась над ним, она была очень похожа на ту девушку с календаря у него в квартире, такая же ехидная и непонятная. Успех, еще вчера осязаемый и близкий, решительно и быстро удалялся, не соизволив даже обернуться на прощание. Виктор не верил. Не может быть! Как же так! Ведь, фарт успел уже стать его дыханием, его воздухом! И, вдруг.... Ногти безуспешно скользили по глянцу! Ни единой зацепки, ни малейшей шероховатости!. И снова отчаянная борьба с властелином мира - судьбой, наивно-упрямая, жалкая и бесполезная борьба. Виктор понял это через неделю, когда проиграл автомобиль и заложил квартиру. Анжела исчезла так же неожиданно, как и появилась.
Чай уже остыл. Виктор бессмысленно шевелил ложечкой, слегка возмущая коричневую поверхность и пронизывая взглядом бесконечность сквозь чай, чашку, стол. Обрыв, с которого он сорвался, был уже далеко, значительно дальше, чем мрачное дно пропасти. Он вздрогнул. На плечо легла чья-то рука. Это была Ирина.
- Все имеет свойство когда-нибудь заканчиваться, - произнесла она и походкой хозяйки направилась через зал кафе. На середине остановилась и, обернувшись, слегка показала язык. Оба улыбнулись.
Они шли, ступая по вечерней прохладе города, пиная ногами каштаны, и молчали. Жизнь наполнила сосуд до самых краев, и слова просто не помещались в нем. Было легко и спокойно.
У самой двери Ирина остановилась, доставая ключи. Виктор глянул на дверь и.... громко произнес:
- Нет! Не может быть!
- Что?
Он ткнул пальцем в табличку с номером квартиры: на белом фоне красовалась знакомая цифра - восемьдесят шесть.