Утренний туман, как кисель обволакивал зеленую траву на берегу реки, акварелью размывая картину противоположного берега. Со стороны города неслись голоса ранних торговцев. На высокой колокольне раздавался медный звон колоколов, призывающий к заутрене.
"Аз, буки..." - еле слышимое чтение раздавалось возле одного из окон монастыря.
Маленькая девочка в белоснежной рубахе, покрытая серым платом из козьего пуха внимательно читала строчки старой книги. Тоненькая лучина еле теплилась, давая больше теней, чем света, но девочка была упряма и не оставляла своего занятия. За букварем потянулась арифметика, и только потом псалтырь.
"Машенька, лучистое солнышко", так звала девочку мама, София Никитична. Род захолустных дворян Бородиных владел несколькими деревнями на границе с бывшим Казанским ханством. Ее дед получил владение за преданную службу царю и выйдя в отставку поселился с немногочисленным семейством на даренных землях. Маша была единственной дочерью Василия и Софии. С рождением старших ее четверых братьев не было никаких проблем. А вот о себе она слышала немало интересных историй. Одна из них между прочим гласила о том, что роды у Софии Никитичны были очень долгими и призванная из деревни бабка-повитуха уже и не надеялась на благополучный исход, однако присутствующая в комнате молодая деревенская девка посоветовала позвать старца. Как было известно, он поселился в лесу, недалеко от ее родной деревеньки и уже прославился чудесами исцеления.
Отец Маши, будучи вне себя от горя и уже не надеявшийся увидеть свою жену и ребенка живыми, все же послал за ним. Старец прибыл на следующий день, когда София превратилась в бледного призрака, а окружающие ее люди ходили на цыпочках - чтоб не нарушать покой умирающей. Осмотрев ее старец пошел в домовую церковь помолиться, а затем уединился с Василием. И было ему предсказано "пойди к жене своей и покаявшись вместе просите Господа благословить вашего нерожденного ребенка и обещайте посвятить его церкви и тогда жена твоя и дочь останутся живы". Маша появилась на свет через час, после произнесения обета.
А далеко на Востоке, где горизонт встречается с зарей, мудрец Салим предстал пред очи господина мира. "Ты оказался прав, мудрец. Этой ночью у меня родился сын, которого я так долго ждал! Проси теперь все, что пожелаешь," - произнес могущественный владетель. "Я не нуждаюсь ни в чем, по воле Всемогущего у меня есть все необходимое для жизни. Но я хотел бы сделать предсказание для юного принца, - ответствовал мудрец, - Он будет великим правителем, покровителем наук и искусств, мудрецом и философом, но счастлив станет только тогда, когда отыщет свет утренней звезды!"
Жизнь Маши мало чем отличалась от жизни маленьких девочек ее возраста. Однако с течением времени стало понятно, что умная девочка тянется к наукам. Одного из ее братьев Симона было решено отдать в церковь. Земель у отца категорически не хватало для обеспечения всех сыновей. Поэтому наиболее сообразительный Симон был усажен за букварь и изучение священных текстов с местным священником, а младшего Алексея готовили в стрелецкие полки. Все было тихо и мирно до тех пор, пока не оказалось, что временами присутствовавшая на занятиях Симона Маша, умеет читать лучше брата.
Невиданное диво - знающая грамоту девочка! Отец не мог оставить эту проблему просто так и пригласил давешнего старца. "Оставьте ее, ей это нужнее," - ответил отшельник. И напомнил о том, что по достижении десяти лет девочку нужно будет отдать в монастырь, как это и было обещано Господу при ее рождении.
Годы шли, девочка подрастала. Темно-русые волосы обрамляли безупречный абрис ее лица, брови разлетались вспуганными птицами, а сквозь густые ресницы она часто подсматривала, когда остальным казалось, что глаза ее закрыты. Маша свободно читала церковные книги, умела считать - чем немало помогала в ведении хозяйства неграмотному отцу. И у нее была одна тайна. Старая няня-татарка обучила Машу своему языку, и теперь она уже почти свободно могла общаться на нем. Она же и рассказала девочке о далеких степях и гордых людях, живущих в том краю, быстрых как ветер и дерзких, как гнев сокола.
Впрочем, все это мало привлекало Машу. Учеба давалась ей легко, а по настоящему интересны были пока куклы. Одну из них, Дуньку, она сделала сама - из лоскутка старой простыни и кусочка синего атласа - такую ткань подарил на сарафан дочке отец. Эта кукла и отправилась сопровождать Машу в монастырь.
При монастыре святого Серафима был и приют для девочек. В неурожайные годы обнищавшие крестьяне нередко оставляли на пороге монастыря дочерей, которых не могли прокормить. Как правило, принятые дети со временем становились послушницами, а затем и монахинями. Все они жили в одной большой комнате, и, перешептываясь, заплетали вечерами друг другу косы. Маша же была хоть и из обедневшей, но все же дворянской семьи, тем более - дочерью местного владетеля. И ей была выделена отдельная комната по близости с покоями настоятельницы. Сначала ей это казалось скучным, но со временем Маша привыкла и даже научилась находить преимущества в подобном существовании. К примеру, никто не смел мешать ей читать, или просто валяться в кровати с утра, если вдруг просыпалась ранее положенного.
Настоятельницу звали Марфой. Она была еще не старой, довольно привлекательной женщиной. Монашки перешептывались о том, что настоятельница была сослана в глушь из самой Москвы. И якобы она раньше жила во дворце. Но доподлинно никому ничего не было известно.
Каждое утро Маша начинала с молитвы. Так, как привыкла дома, и затем садилась за книги. Их у нее было немного, но даже перечитывая их она радовалась возможности чтения.
Через некоторое время в монастыре, видя усердие девочки на книжном поприще, разрешили ей читать и некоторые церковные книги. А заезжая боярыня настолько умилилась, что подарила ей весьма забавную книжицу про обычаи двора польского. Что такое Польша и где она находится оставалось только догадываться, поскольку ни о чем подобном она ранее не слышала. И обычаи поразили ее, поскольку в ближайшем ее окружении ничего подобного не было. О некоторых из них она пыталась спрашивать и в итоге всего этого была вызвана к настоятельнице.
- Дочь моя, зачем ты смущаешь умы сестер тем, что они не знают?
Голос настоятельницы был строг и суров. Но Маша, чувствуя себя правой, не отступилась:
- Я не хотела этого и спрашивала не со зла. О многом написано в этой подаренной книге, но я не понимаю, а хотелось бы.
Книга об обычаях легла на стол.
- Да, интересный подарок ты получила. Кто бы подумал? Неужели тебе уготовано что-то другое, нежели этот далекий монастырь? Впрочем кто я, чтобы сомневаться, ведь пути Господа неисповедимы. Давай договоримся так - час перед сном я буду посвящать исключительно тебе - твоему воспитанию и образованию.
Маша была в восторге. На подобное она и надеяться не смела. Широкую белозубую улыбку едва удалось притушить низким поклоном. Но и в это случае она не думала, что ее радость осталась незамеченной.
В тот момент еще никто не мог предположить, насколько слова настоятельницы станут пророческими. Маше действительно судьба уготовила чудесную жизнь.
Первый же вечер в покоях настоятельницы удивил ее.
- Проходи, Маша, садись. До тебя наверно уже доходили слухи обо мне и моем происхождении, но тем не менее я постараюсь рассказать тебе об этом немного подробнее. Просто затем, чтобы потом у тебя не возникало ненужных вопросов и подозрений.
Настоятельницу Марфу звали на самом деле Кристиной. И происходила она как раз родом из той неизвестной Польши, про которую девочка и пыталась узнать. Точнее - из одного из самых зажиточных великопольских родов. Когда она была немногим старше Маши, то попала в плен к казакам - так закончилась ее поездка в захолустный городок к тетке. Отец и родственники старались ее освободить, предлагая богатый выкуп, давали взятки казакам, даже пытались нападать. Но все было тщетно. Как оказалось, одному из русских князей пришла в голову замечательная идея - постараться захватить как можно больше недорослей магнатов и под конвоем сопроводить их в Москву. Дабы обезопасить Русь от польских набегов. Так Кристина и попала в царский терем. Плакала, конечно, не без того. Но этим горю никак помочь нельзя было. И она стала привыкать.
- Самые тяжелые были для меня первые полгода. Сколько раз думала руки на себя наложить, но так и не решилась грех тяжкий на душу брать.
Перетерпелось на чужбине Кристине. И сумела она царице понравиться и та убедила ее отказаться от католической веры и перейти в православие. И даже подобрала ей подходящего мужа. Вот только в этом не повезло - умер молодой муж почти сразу после свадьбы и пришлось вдове через положенное траурное время идти в монастырь.
- Впрочем речь сейчас не обо мне, а о тебе. Я вижу, ты девочка умная, смекалистая. Я постараюсь рассказать тебе об обычаях европейских дворов, то, что сама знаю. А кроме того - поучу тебя латыни. Польский тебе ни к чему, вряд ли когда-то ты сможешь попасть на мою родину. А вот латынь - это язык ученых и при случае образованный человек в любой стране света сможет понять тебя и помочь. Так что - согласна учить латынь? Заметь, скидок делать не буду.
- Конечно согласна, настоятельница!
Ничуть не смущаясь ответила Маша. Ей стало вдруг очень интересно узнать о далеких странах и научиться говорить на другом языке.
С тех пор по вечерам занятия стали вестись в глубокой тайне от остального монастыря. Идиллия продолжалась недолго, всего-то около полутора лет.