Бакк Ольга : другие произведения.

Приключения Анчутки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказка для детей. Приключения маленького болотного чертенка Анчутки.
  Приключения Анчутки
  
  Содержание
  1. ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА
  2. НОЧЬ В ЛЕСУ
  3. ЛЕШИЙ
  4. НАКАЗАНИЕ
  5. ПРОЩАНИЕ С ДРУЗЬЯМИ
  6. ДАРИТЕЛЬНОЕ КОЛЕЧКО
  7. ПОЛЕВОЙ
  8. ОБЕРЕГ
  9. СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДОМОВОГО
  10. В ГОСТЯХ У САРАЙНОГО
  11. НОЧНЫЕ БАЙКИ
  12. В ГОСТИ К НАСТЕ
  13. НАСТИНО УГОЩЕНЬЕ
  14. ДОРОГА В ЧЕРНЫЙ ЛЕС
  15. В ЧУЖОМ ЛЕСУ
  16. ИЗБУШКА НА ЦВЕТОЧНОЙ ПОЛЯНКЕ
  17. БАБУШКА-ЯГА
  18. КОТ-БАЮН
  19. ДОМОЙ
  20. КОГДА ВСЕ ДОМА
  
  
  
  
  ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА
  Рано утром солнышко протерло глаза и зевнуло. Развело руки-лучики, сладко потянулось и улеглось на пушистые облака. Летом ночь короткая, а рабочий день у солнышка длинный-предлинный, и выспалось оно плохо. Полеживая на перине из облаков, солнышко задумалось - а, может, и днем поспать? Но тогда на земле будет пасмурно и грустно.
  
  Далеко внизу, над болотом, плыл серый туман. В тумане, поеживаясь от его холодных объятий, пробирался Анчутка. Размахивая плетеной корзинкой, он прыгал с кочки на кочку. Туман шевелился, подрагивал, как кисель. Хватал за ноги влажными руками. "Погоди туманище! Я тебя не боюсь! Вот солнышко встанет и загонит тебя в твою нору! И до вечера не выпустит!" - шептал Анчутка, прогоняя страх. Он очень боялся упасть и утонуть в липком киселе тумана.
  
  Анчутка торопился к берегу. Там, в густой траве, начиналась тропинка. Она вела через лес на круглую, как блюдечко, поляну, где под одеялом из зеленых листиков спала земляника. Прибежит Анчутка на поляну, соберет полную корзинку ягод, принесет бабушке, а та испечет огромный пирог. Анчутка обожал бабушкины пироги! Они были такими вкусными, что старая кикимора Федóра, уплетая самый большой кусок, всегда приговаривала: "Пальчики оближешь!" Анчутке же, после того, как он расправлялся с пирогом, приходилось не только пальцы облизывать, но и долго-долго купаться с мочалкой. Бабушка обязательно испечет самый лучший в мире пирог, потому, что завтра праздник - день рождения Анчутки!
  
  Босые ноги Анчутки звонко шлепали по макушкам кочек, распугивая важных лягушек. Те камешками - бултых! - прыгали в воду и удирали, потешно дрыгая лапками.
  
  Солнышко в последний раз зевнуло и решительно вскарабкалось на небо. Пора за дело приниматься! Туман прогнать. Росу на траве высушить. Птиц разбудить.... Да мало ли дел у солнышка!
  
  Анчутка обрадовался жарким лучам, потому что озяб и промок. Наконец он выбрался из болота и разлегся на травке, подставив спину солнышку. Из-под длинной рубахи выглядывала пушистая кисточка на хвосте. Она тоже намокла, надо было и ее просушить. Болотный чертенок Анчутка очень годился своей кисточкой - золотистой с рыжими полосками. Ни у кого такой не было!
  
  Солнышко ласково грело, а Анчутка разглядывал свое отражение в чистой полоске воды около берега. Из воды на него глядела симпатичная рожица: спутанные золотистые кудряшки, разноцветные глаза (один голубой, другой зеленый) и маленький розовый пятачок с веснушками. В волосах прятались два небольших бугорка - рожки. Бабушка всегда называла его красавчиком!
  
  Рубаха давно высохла, а Анчутка не мог оторвать глаз от воды. В ней бурлила увлекательная жизнь. По отражениям облаков, смешно дрыгая хвостиками, плавали бурые головастики. В водорослях носились серебристые мальки. Личинки стрекоз гонялись за подводными клопиками. Между торчащими из воды травинками наперегонки бегали водомерки. Над ними, словно грозовая тучка, висели комары-толкуны и звенели веселую песню. Легкий ветерок играл с комариной тучкой, то отгоняя ее к болоту, то возвращая к берегу.
  
  Анчутка любил ходить в лес. Жаль только, что лес так далеко от дома. Они с бабушкой жили на болоте, в центре трясины. В старом-престаром доме. Его построил еще пра-пра-дедушка Анчутки из коряг, толстых веток и гнилушек. Крыша была сделана из огромного куска дубовой коры. Пол - из мягкого зеленого мха. По вечерам гнилушки в стенах светились. Анчутка очень-очень любил свой дом и свое болото.
  
  Большая зеленая стрекоза носилась из стороны в сторону, сверкая желтыми полосками на брюшке. Потом она подпрыгнула вверх и зависла неподвижно, словно размышляя - что же делать дальше? Ее крылышки подрагивали и радужно переливались. Внезапно она камешком упала вниз, будто решила нырнуть. Но у самой воды передумала и принялась кружить около Анчутки. Наверное, приняла его светлые кудряшки за неведомый цветок. Огромные стрекозиные глаза, как тысячи малюсеньких зеркал, отражали зеленый лес, голубое небо, маленького чертенка на берегу и солнышко, которое уже поднялось до середины небосвода.
  
  Анчутка так увлекся танцем стрекозы, что позабыл, зачем пришел. Внезапно кто-то громко заворчал: "Бу-бу-бу!" Чертенок подскочил и встревожено завертел головой. Никого! Стрекоза испугалась - цветок ожил! - и унеслась в камыши. Недовольное ворчание становилось все громче. К нему добавилось жалобное бульканье. Чертенок прижал руки к животу. Вот кто, оказывается, ворчал! Анчутка вышел из дому рано-ранёшенько, даже не позавтракав, и теперь живот громко жаловался на голод. Чертенок достал из корзины кусок пирога и принялся жевать. Подзакусив, он поглядел на солнце и заторопился на земляничную поляну. День в самом разгаре, а он еще ничего не сделал!
  
  Тропинка серой лентой вилась мимо неподвижных, разомлевших на солнце белых берез и мимо осинок, которые, наоборот, дрожали, будто мерзли даже в жаркий день. Выскакивала на поляны, звеневшие от беззаботного пения кузнечиков и деловитого жужжания пчел. Аромат цветов делал воздух густым и вкусным-превкусным. Анчутка представил, как пчелы собирают в свои ведерки сладкий воздух и потом превращают его в мед.
  
  Тропинка прыгнула в небольшой овраг и, выкарабкавшись из него, наконец-то привела чертенка на поляну.
  
  Земляника встретила его радостными криками. Из-под каждого листочка выглядывала краснощекая ягода и звала: "Сорви меня!" "Нет - меня!" "Я самая большая!" "А я самая вкусная!" Анчутка даже растерялся. Конечно, здорово, что ягод так много! Не хочется их обижать - но всех ему не собрать! Жаль, он не догадался привести сюда друзей - Хухлика и Куляша! Втроем бы они живо собрали все ягоды! Сейчас же он быстренько наполнит корзинку и вернется домой. И бабушка не будет беспокоиться.
  
  Он принялся собирать ягоды - две в корзину, одну в рот. Две в рот, одну в корзину. Вскоре и корзинка, и живот наполнились, а сам Анчутка перемазался сладким соком. Руки и губы стали липкими, и почему-то слипались глаза. Очень хотелось пить, но еще больше - спать. Анчутка потер глаза, зевнул и решил немного отдохнуть. На краю поляны росла огромная береза, ее тень - густая, прохладная - манила к себе. Чертенок растянулся на травке под березой, решив полежать совсем чуть-чуть, а потом еще капельку, а вслед за тем еще немножечко....
  
  Ветерок играл с ветками березы, заплетая их в косы. Береза недовольно махала ветвями, косы расплетались, а неугомонный ветер снова принимался их заплетать. Береза злилась и ругала озорника: "Ш-ш-ш-ш! Ш-ш-ш-ш!" Под этот шелест Анчутка крепко заснул.
  
  "Ш-ш-ш-ш! Ш-ш-ш-ш!" - злилась береза. "Хр-р-р...хр-р-р!" - вторил ей Анчутка. Солнышко тем временем катилось к вечеру.
  
  Первые струйки тумана потянулись над болотом. Длинные тени закутали лес. Кузнечики спрятались в домики, пчелы улетели отдыхать. Цветы опустили головы, птицы вернулись в гнезда. На небе загорелась первая звездочка. Засветились гнилушки в стенах домика на болоте. Бабушка раз за разом озабоченно выглядывала за двери: не идет ли внучек?
  
  
  
  НОЧЬ В ЛЕСУ
  Когда Анчутка проснулся, вокруг было темно, а над головой светили звезды. "Проспал!" - испугался чертенок. Он подхватил корзинку и бросился бежать.
  
  Страшно ночью в лесу. Из непроглядной тьмы неведомые жуткие чудища злыми глазами сверкают. Пронзительными голосами кричат. Ветками по лицу хлещут. Шершавыми лапами за ноги хватают. Острыми иглами спину колют. Цепкими пальцами из рук корзинку рвут. Бежит Анчутка, от страха ног под собой не чует. Бежит, да не в ту сторону.
  
  Вдруг круглая луна выплыла из-за туч и улыбнулась Анчутке. От ее улыбки в лесу сделалось светлее и все чудовища попрятались.
  
  Тогда Анчутка сел на землю, поставил корзинку рядом и пригорюнился: "Как там бабушка? Наверно волнуется, плачет, думает - что со мной приключилось? И пирога ко дню рождения не испечет". Он шмыгнул пару раз носом, собираясь заплакать, но тут ветерок донес странный звук. Чертенок навострил уши. Странный звук повторился. Анчутка пошел ему навстречу и скоро увидел, что кто-то сидит на пеньке и заливается горючими слезами.
  
  Чертенок осторожно обошел пенек, разглядывая плачущего со всех сторон. Луна, точно стараясь помочь, заливала поляну ярким светом. Анчутка хотел разобраться: опасен незнакомец или нет? Вдруг нападет и съест?! Наконец решившись, Анчутка подошел ближе и спросил:
  
  - Ты кто?
  
  Плачущий "кто-то" поднял голову. Оказалось, что он совсем не страшный и даже похож на Анчутку. Только нос не такой.
  
  - На-астя.
  
  - Настя? - удивился Анчутка. - Никогда не слышал про такого зверя...
  
  - Я - челове-ек. - всхлипнула Настя.
  
  - Человек? - Анчутка с любопытством уставился на нее. Бабушка столько раз рассказывала ему про страшных и злых людей, но почему-то сейчас никакого страха он не чувствовал! Он еще раз обошел человека и задумчиво произнес: - Никогда не видел человека!
  
  - Я не просто человек! Я - девочка! - ответила девочка, всхлипывая и утирая кулачками глаза, из которых непрерывно текли слезы, светлячками поблескивая в лунном свете. Анчутка почесал в затылке и поинтересовался:
  
  - Что же ты тут делаешь, не просто человек, девочка Настя? Ночью и одна?
  
  - Глупый! Не видишь? Я пла-а-ачу! - разрыдалась девочка.
  
  
   Анчутке вдруг стало ее так жалко, что он осторожненько - вдруг укусит! - протянул руку, неловко погладил по растрепанным волосам и сочувственно спросил:
  
  - Почему ты плачешь?
  
  - Я заблуди-и-и-лась!
  
  - Я тоже заблудился! - вздохнул Анчутка. - Но я же не плачу!
  
  - А ты попробуй! - посоветовала Настя, шмыгая носом. Потом наконец-то посмотрела на незнакомого утешителя и испуганно спросила: - А ты кто?
  
  - Я? Анчутка, - ответил он и, подумав, добавил: - болотный чертенок.
  
  - Правда? - Настя перестала плакать. - Настоящий?
  
  - Ага!
  
  Настя пригладила растрепанные волосы, поправила белый платок, который съехал с головы, пока она плакала, высморкалась в его уголочек, застенчиво улыбнулась и поинтересовалась:
  
  - Ты злой?
  
  Анчутка задумался и неуверенно ответил:
  
  - Н-нет... не знаю!
  
  Насте стало еще интереснее, слезы высохли. Она взволнованно спросила:
  
  - А человека можешь съесть?
  
  - Да нет, что ты!
  
  - Что же ты ешь?
  
  - Я? - Анчутка помолчал, припоминая, - малину ем, бабушкины пироги, грибы, орехи, рыбу, лягушек ...
  
  - Лягушек? - ахнула Настя. - Живых?
  
  - Да нет! Что ты! Жареных!
  
  - Никогда не ела жареных лягушек... - задумчиво сказала девочка. - А они вкусные?
  
  - Очень вкусные! Моя бабушка так их готовит - пальчики оближешь!
  
  Настя засмеялась. Анчутка присел рядом с ней на пенек. Девочка подвинулась немного, освобождая ему место и поинтересовалась:
  
  - Если ты болотный чертенок, то наверно живешь в болоте?
  
  - Правильно! В болоте. А ты где?
  
  - В Половинках.
  
  - Половинках чего?
  
  - Да ничего, - улыбнулась девочка, - название такое у деревни: Половинки.
  
  Прохладный ночной ветерок вынырнул из леса и принялся гулять по поляне, ероша волосы и забираясь под рубашки холодными руками. Настя поежилась.
  
  - Холодно! - пожаловалась она и зябко передернула плечами.
  
  Анчутка осторожно обнял ее, прижал к себе, пытаясь согреть, обвил хвостом.
  
  - Так теплее?
  
  - Да! Ой! Что это у тебя? - девочка взяла в руки кисточку на хвосте. - Хвостик?
  
  - Ага!
  
  - Пушистенький! - она провела кисточкой себе по щеке. Затем пощекотала Анчутке пятачок. Чертенок скривился и несколько раз звонко чихнул. Настя рассмеялась. Потом зевнула, доверчиво положила голову чертенку на плечо. Повозилась немного, устраиваясь поудобнее, опять зевнула: - Спать хочется.
  
  - Спи! Я тебя буду охранять!
  
  - А ты не боишься?
  
  - Что ты! Я уже большой! У меня завтра... наверное уже сегодня, день рождения!
  
  - День рождения - это хорошо... это подарки... - бормотала девочка засыпая. - Я тоже... тебе подарок... обязательно...
  
  Рука Анчутки затекла. Казалось, ее изнутри покалывают иголочки, но он сидел неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не нарушить Настин сон.
  
  - Привет, Анчутка!
  
  - Привет!
  
  - Привет!
  
  Стайка светлячков закружилась вокруг чертенка. Сверкающими искорками они облепили его руки, ноги, опустились на волосы девочки. Один подполз к самому уху Анчутки, пропищал:
  
  - Что ты тут делаешь? Почему не дома?
  
  - Я заблудился... - шепотом ответил чертенок.
  
  - Это кто с тобой? Человек?
  
  - Не просто человек, а девочка Настя. Она тоже заблудился.
  
  Светлячки покружились около Насти, потом расселись на голове у Анчутки и захихикали хором:
  
  - Анчутка!
  
  - Ай-ай-ай! Анчутка! Ай-ай-ай!
  
  - Смешной!
  
  - Смешной!
  
  - Дружит с человеком!
  
  - Дружит! Дружит! Ай-ай-ай!
  
  - С человеком!
  
  - Что скажут болотные жители!
  
  - Хи-хи-хи! Ай-ай-ай!
  
  - Ай-ай-ай! Хи-хи-хи!
  
  - Да перестаньте пищать!ќ - рассердился Анчутка. - Что скажут, что скажут... Вы скажите, что мне сейчас делать?
  
  - А где живет маленькая девочка? - закончив хихикать, спросили светлячки.
  
  - В деревне Половинки.
  
  - А это далеко? - пропищали светлячки и, не сдержавшись, опять захихикали.
  
  - Не знаю! Может, вы знаете?
  
  - Сейчас посоветуемся!
  
  - Да-да-да, мы посоветуемся!
  
  Светлячки, как по сигналу, взлетели в воздух и затанцевали, совещаясь. Вскоре один их них опустился Анчутке на ухо и пропищал:
  
  - Мы знаем, как найти Половинки! Иди за нами. Мы покажем дорогу!
  
  - Спасибки! - радостно крикнул Анчутка. Девочка недовольно зашевелилась. - Просыпайся, Настя! - осторожно потряс ее за плечо чертенок. - Просыпайся!
  
  - Не хочу, - капризничала она. - Отстань!
  
  - Просыпайся! Тебе домой пора!
  
  Настя протерла глаза, сонно потянулась. Зевнула. Недовольно спросила:
  
  - Ты зачем меня разбудил?
  
  - Идем, я тебя домой провожу.
  
  - Сейчас? Ночью? - удивилась девочка - Но как же мы найдем дорогу?
  
  - Нам светлячки помогут! - поделился радостью Анчутка.
  
  - Поможем! Поможем! - закружились вокруг Насти светлячки. Сели на руки, щекоча кожу жесткими лапками. - Конечно, поможем!
  
  - Щекотно! - засмеялась Настя. - Ой, какие красивые! А я думала, что светлячки горячие, как искорки от костра! А они холодные, да еще и разговаривать могут!
  
  - Можем! Да-да! Умеем! Говорить! - пропищали светлячки. - Только не все нас понимают! Пошли! Мы отведем тебя домой!
  
  Они взлетели и искрящимся облачком понеслись прочь.
  
  - Бежим! - крикнул Анчутка и схватил Настю за руку.
  
  Они бежали по лесу, а луна плыла за ними, освещая дорогу. Светлячки вывели их на тропинку, и бежать стало легче: ноги не путались в корнях, а ветки не били по лицу.
  
  Вдруг среди деревьев замелькали огни факелов и послышались голоса:
  
  - Ау! Настя!
  
  - Ау-у! Ау! На-астя!
  
  - Это меня ищут! - обрадовалась Настя, вырвала руку и бросилась навстречу людям. - Ау! Мама! Папа! Я здесь!
  
  Она так обрадовалась, что даже забыла сказать чертенку: "Спасибо". Анчутка спрятался за деревом и смотрел, как девочка подбежала к людям. Те радостно закричали, окружили ее. Большой человек подхватил Настю на руки, поцеловал и крепко прижал к себе. Потом, весело переговариваясь, люди пошли прочь из леса.
  
  Голоса стихли. Светлячки улетели. Корзинка потерялась. Луна спряталась за тучи. Анчутка почувствовал, что страшно устал и продрог. Было холодно, одиноко и очень грустно. Он забрался под разлапистую елку, свернулся клубочком, обхватил колени и тихонько заплакал, вытирая слезы кисточкой на хвосте.
  
  
  
  ЛЕШИЙ
  
  С утра лес гудел: чертенок пропал! А "пропажа" в это время мирно сопела и улыбалась во сне.
  
  Шустрые солнечные зайчики, которые все утро прыгали по лесу в поисках чертенка, прошмыгнули сквозь еловые лапы и радостно запрыгали, обнаружив Анчутку. Сплясав на его пятачке развеселый танец, солнечные зайчики поскакали к лешему - доложить, что нашли чертенка. По дороге они на весь лес верещали: "Нашелся! Нашелся!"
  
  Услышав радостную весть, на поляну стали собираться звери. Прискакали настоящие зайцы - серые, робко вышли из-за деревьев, расселись по краю поляны и замерли. Им очень хотелось подойти поближе и посмотреть на чертенка, но было страшно. Длинные заячьи уши дрожали от любопытства. Зайцы поднимались на цыпочки, подпрыгивали, толкая друг друга, и пытались издалека рассмотреть спящего под елкой. Они никогда-никогда не видели болотных чертят.
  
  Красавица лиса вышмыгнула из лесу и на минуточку присела, словно для того, чтобы ее получше рассмотрели. У лисоньки был роскошный огненно-рыжий хвост с белой кисточкой на конце, темная, почти коричневая спина. Белоснежная грудь переходила в такого же цвета брюшко. Передние лапы совсем черные, будто обутые в сапожки.
  
  Увидев рыжую красавицу, зайцы перепугались еще больше, но все равно не ушли, только сбились в кучу, крепко прижались друг к другу и задрожали. Лиса огляделась, хитро улыбнулась зайцам, показав острые белые зубы. От ее улыбки серые трусишки едва не потеряли сознание. Лисичка фыркнула в их сторону, а потом легко вскочила на ноги, побежала и сунула под елку любопытный нос. Внимательно оглядев чертенка, она отошла и уселась в тени огромного куста малины. Плутовка приоткрыла розовую пасть и принялась обмахиваться пушистым хвостом. Солнышко поднялось уже высоко и лисе в ее густой шубе было жарко.
  
  С треском сквозь кусты проломился медведь. Плюхнулся рядом с лисой и начал чесать бока, кряхтя от удовольствия. Лиса недовольно фыркнула. Медведь закрыл от нее зайцев! Рыжая поднялась, махнув хвостом, прошла через поляну, села рядом с елкой и, прищурив хитрые глаза, смотрела на обмирающих от страха длинноухих. Было непонятно, что ее больше интересует - то ли спящий чертенок, то ли жирный зайчонок.
  
  Почесавшись, медведь встал и вразвалочку пошел к елке, посмотреть на чудо-невиданное. Косолапый увалень вспугнул зайцев, бросившихся в разные стороны. Маленький зайчонок пробежал у лисы под носом. Она мгновенно подскочила и щелкнула зубами, едва не поймав его за бочок. Перепуганный до смерти косой бросился в другую сторону и ударился о пенек, на котором сидела сорока. "Тр-р-р!" - звонко застрекотала белобока. Испугавшись еще больше, зайчонок метнулся в кусты и затаился, едва дыша от ужаса.
  
  Медведь раздвинул еловые лапы, и солнечные лучи упали на спящего чертенка. Анчутка забормотал что-то, закрываясь рукой от света, и неожиданно звонко чихнул. Перепугавшись, медведь отпрыгнул назад. Огляделся - не заметил ли кто его конфуза, он почесался и сел поодаль, изо всех сил делая вид, что он вовсе и не пугался, а просто решил немного попрыгать. Утренняя зарядка у него такая! Лиса ехидно хихикнула.
  
  Старый мудрый барсук, который жил в лесу очень долго и знал почти всех жителей, тоже никогда не видел чертят. "Любопытство - не порок", - решил барсук и отправился на поляну. Быть может, когда-нибудь внуки-правнуки спросят у него, какие чудные звери водятся в лесу и его окрестностях. Вот тогда-то он им и расскажет про болотную диковинку! Барсук степенно вышел на поляну и не замечая никого вокруг пошел к елке. Обнюхал спящего. Внимательно оглядел пятачок, рожки. Дунул на огромный одуванчик, который как ему показалось, растет у чертенка на голове. Анчутка забормотал что-то и перевернулся на другой бок, махнув хвостом. Барсук очень внимательно обнюхал кисточку на хвосте. Сел, задумчиво почесал себе за ухом, потом встал и вразвалочку отошел к краешку поляны, бормоча себе под нос: "Сверху желтый одуванчик, на голове два сучка, пятачок как у поросенка, на хвосте метёлочка... Ничего не забыл?.."
  
  Грустный волк вышел из-за лесу, угрюмо подошел к ели, мрачно поглазел на чертенка. Потом развернулся, сделал пару шагов, словно хотел уйти, но, передумав, растянулся посреди поляны. Хмуро огляделся. Зайцы, встретившись с ним взглядом, от испуга даже не смогли убежать - их лапки словно приросли к земле. Волк медленно закрыл глаза и опустил голову на лапы. Время от времени он вкидывал голову и щелкал пастью, отгоняя надоедливых комаров. От каждого щелчка зайцы подпрыгивали и бросались наутек. Но сделав два-три прыжка в сторону спасительных деревьев, они оглядывались и понимали, что волк за ними не бежит. Тогда серые трусишки осторожненько прокрадывались на свое место и насторожив длинные уши с волнением продолжали следить за волком.
  
  По деревьям прыгали белки. Они не решались спуститься на поляну и проскакать к елке. Ведь на земле собрались такие страшные звери! А с сосен, окружающих поляну, до елки, стоящей посредине было не допрыгнуть и не долететь даже самой ловкой белке - не птица же! Один, самый отчаянный бельчонок, не слушая маму, разогнался и прыгнул. Он пролетел всего лишь половину пути и, вытянув тонкий хвостик, да растопырив все четыре лапки, упал вниз, приземлившись прямо на спину волку.
  
  Бельчонок от ужаса сжался в комочек. Волк поднял голову, открыл глаза, неспешно повернулся и уставился на наглеца, дрожавшего у него на спине. Бельчонок пискнул. Волк открыл пасть. Звери затаили дыхание, на поляне стало тихо-тихо. Волк раскрыл пасть еще шире, но вдруг деревья зашумели, всполошились сороки, затрещали кусты. На поляну вышел хозяин леса - леший Филофей. Волк захлопнул пасть и оглянулся. Бельчонка как ветром сдуло с его спины. Он пронесся по поляне, влетел под елку и забился Анчутке под рубашку. Волк посмотрел ему вслед и неторопливо зевнул, показывая острые клыки.
  
  Леший был старый-престарый. Тело - огромная дубовая колода с потрескавшейся корой. Руки-лапы и ноги - корявые сучья. Глаза - два черных дупла. Нос - еловая шишка. Длинная моховая борода подметала землю. В правой лапе леший держал большой посох. Увидеть лешего средь бела дня - большая удача и редко кому она выпадает. Но не меньшая удача, если уйдешь от него подобру-поздорову! Ох и много страшного про хозяина леса рассказывают! Но бояться его надо только плохим зверям! Если обидишь кого-то зря - он тебя накажет и заколдовать может. Будешь потом целый год стоять трухлявым пеньком или противной гадюкой прятаться среди травы! Но если ты сделаешь доброе дело, хозяин об этом обязательно узнает и наградит сполна: никто тебя не обидит, и охотники стороной обойдут.
  
  Филофей дошел до середины поляны и остановился. Медленно огляделся. От его страшного взгляда зайцы припали к земле и задрожали еще сильнее. Леший кашлянул. Зайцы бросились в кусты, лиса шмыгнула под елку. Медведь тоже задрожал, но крепко обхватил себя лапами, чтобы никто не видел его страха. Он очень стеснялся, что такой большой, а лешего боится.
  
  Волк встал, виляя хвостом, как большой серый пес, подошел к лешему и приветливо ткнулся мордой в бок. Леший глянул на волка и почесал его за ухом. Потом Филофей подошел к елке и приподнял тяжелые ветви.
  
  Анчутка сопел, прикрывая нос хвостиком. Леший наклонился, чтобы дотронуться до чертенка. Но его древнее тело-дерево заскрипело, не желая сгибаться. Филофей охнул, выпрямился, выронив посох, и принялся растирать сучковатыми пальцами заболевшую поясницу - старое дерево треснуло. Обрывки коры полетели в разные стороны. Теперь придется поясницу лечить - прикладывать мох, заливать щель свежей сосновой смолой.
  
  - Эй, кто там! - позвал-проскрипел леший.
  
  Медведь затрясся сильнее и еще крепче обхватил себя лапами. Зайцы дрожали в кустах и не подавали голоса. Белочки тоже затаились в густых ветвях. Барсук громко сопел, но приходить на помощь не спешил. Только лиса оказалась самой храброй. Она высунула нос из-под ветки:
  
  - Чего тебе, хозяин?
  
  - Разбуди чертенка, рыжая!
  
  Лисичка вынырнула из-под еловых лап:
  
  - А что мне за это будет?
  
  - Ух, я тебя! - замахнулся на нее леший, но, охнув, снова схватился за поясницу.
  
  Лисичка села, наклонила голову в одну сторону, потом в другую, хитро разглядывая лешего. Она очень боялась хозяина, но, увидев, что сегодня он неповоротлив, расхрабрилась. Плутовка махнула хвостом и лукаво сказала:
  
  - Ты меня не пугай! Не хочешь, чтобы я помогла, сам буди! Только громко не кричи, испугаешь! Заикой на всю жизнь останется! - она противно хихикнулаќ.
  
  Леший вновь попытался наклониться, но заскрипел пуще прежнего. Он вздохнул, хмуро глянул на лису.
  
  - Ладно, твоя взяла! Говори, чего хочешь!
  
  - Хочу, чтобы охотники меня никогда не изловили!
  
  - А ты кур не воруй, тогда и ловить тебя не будут! - строго сказал Филофей. Не хочешь помогать - не надо! Но берегись!.. - пригрозил он.
  
  - Ладно-ладно! - быстренько согласилась лиса. - Я буду очень хорошей! Правда-правда!
  
  Ей чрезвычайно не понравился грозный голос хозяина, да и лягушкой быть не хотелось. Но и показывать свой испуг лиса тоже не хотела. Хитрюга притворилась, что вдруг стала очень доброй и просто так решила помочь лешему. Она подбежала к спящему чертенку, пощекотала хвостом его пятачок.
  
  - Просыпайся, просыпайся, лежебока! Пора вставать!
  
  Анчутка чихнул, потянулся. Выполз из-под елки. Широко зевнул и открыл глаза. Да так и застыл с открытым ртом. Вокруг кого только не было! Перед ним сидела лиса. Поймав его взгляд, она хитро подмигнула. Любопытные зайцы выглядывали из кустов. Огромный медведь сидел неподалеку. Серый волк пристально рассматривал чертенка. Белки, едва не падая, свесились с веток. Но самое страшное возвышалось посреди поляны. Леший Филофей! Анчутка никогда его не видел, но мигом узнал. Он был точь-в-точь такой, как бабушка рассказывала!
  
  Внезапно за пазухой что-то завозилось, защекотало. Анчутка сунул туда руку и вытащил маленького бельчонка. Его черные глаза со страхом смотрели на огромного чертенка.
  
  Леший кашлянул. Анчутка сжав бельчонка в руках став перед лешим, виновато опустил голову.
  
  - Анчутка, - проскрипел Филофей, - твоя бабушка тревожилась, что с тобой приключилась беда и попросила тебя сыскать!
  
  - Н-ни-ичего с-со м-мной н-не случ-чилось!
  
  - Ну вот, я же говорила! Напугал ребенка! Заикается! - хихикнула лиса.
  
  - Цыц! - шикнул на нее Филофей. - Ты разогорчил бабушку! - сказал он чертенку. - За это тебя надобно наказать! Но! - он поднял кривой палец.
  
  Звери затаили дыхание. Даже трусливый медведь перестал дрожать и наклонил лобастую башку, чтобы внимательно слышать.
  
  - Что "но"? - переспросил Анчутка, не поднимая головы. Ему стало страшно. Даже страшнее чем ночью.
  
  - Оплошал ты, Анчутка, ночью. Сильно оплошал, - погрозил пальцем Филофей, вздохнул и покачал головой. - Но чего попусту говорить! Пошли уж.
  
  Леший протянул руку к посоху, но не смог поднять. Тогда медведь, обмирая от страха, подполз, поднял посох и вручил его Филофею.
  
  - Спасибо! - поблагодарил хозяин.
  
  От радости медведь выпрямился во весь рост. Вот мол, какой я храбрый! Волк зарычал. Медведь испугано вжал голову в плечи. Лиса снова противно захихикала.
  
  Филофей развернулся и зашагал сквозь кусты, раздвигая ветви посохом. Рядом послушно трусил волк. Анчутка, опустив хвост, бросился вслед за ними. Рыжая кисточка волочилась по земле, собирая пыль и сор. Чертенок добежал до дерева на краю поляны, но, вспомнив про бельчонка, аккуратно посадил его на ветку, рядом с мамой, которая радостно обняла непослушного сына и тут же его отшлепала за глупое поведение.
  
  Когда леший с чертенком скрылись в зарослях, лиса сказала:
  
  - Ах-ах-ах! Ну и влетит же Анчутке! - и притворно вздохнула, будто пожалела его. - Беда, да и только! Жаль, что здесь все быстро закончилось! Пойду-ка посмотрю что же дальше будет! - она вильнула хвостом и первая шмыгнула в лес.
  
  За ней поспешили зайцы, громко вереща на ходу и хваля себя изо всех сил: "Ах, какие мы отважные! Эх, а какие смелые! Ай да мы, зайцы! Ай-яй-яй, лису видели! Ой-ой-ой, и медведя! Ух-ты, и волка, и лешего, и чертенка! Ого-го, мы какие! Храбрее зайца зверя нет!"
  
  Белки тоже ускакали, мама-белка продолжала ругать сына. На весь лес разносилось ее звонкое цоканье. Барсук неторопливо пошел прочь, повторяя себе под нос, чтобы не забыть: "Леший, старый, страшный, бородатый. Чертенок молодой, не страшный, с одуванчиком на голове..."
  
  Когда все звери разбежались, медведь, оглядевшись, с ворчанием полез в малинник, чтобы успокоить себя сладкими ягодами. Столько страху он сегодня натерпелся!
  
  НАКАЗАНИЕ
  
  Анчутка еле-еле поспевал за хозяином леса и его волком. Филофей шагал размашисто, не оглядываясь. Кусты, словно узнав посох хозяина, почтительно расступались перед ним. Деревья торопились убрать с дороги узловатые корни. Тропинки спешно расплетали свои загогулины и прямые, гладкие ложились под ноги. Поэтому до поляны, где начиналось болото, леший и чертенок добрались очень быстро. А там их уже ждали.
  
  Когда Анчутка увидал, кто его встречает, у него от страха мелко-мелко задрожал хвостик. В центре поляны, грозно насупив похожие на копны брови, стоял Анцыбал - хозяин болота. На голове у него росли большущие рога, а из пасти торчали огромные клыки. Лапы с изогнутыми когтями он сложил на груди, а длинным хвостом, как кнутом, стегал по траве, сшибая и подбрасывая в воздух цветы.
  
  Рядом, на огромном пне, сидела кикимора Федора. За ее спиной толпились болотные черти. Маленькие, грязные болотники с шишигами прыгали и носились по поляне. Они с любопытством озирались вокруг, потому что впервые увидали зеленую траву и деревья.
  
  Болотники и шишиги жили в трясине. Шишиги были небольшого росточка, кривоногие и пузатые, с носами, похожими на огромные сливы. Своими длинными цепкими пальцами они хватали людей за ноги и утаскивали в трясину. Болотники, с большими лысыми головами, похожими на кочки, очень гордились чудными гусиными лапками, которыми старательно баламутили воду. А еще они занимались очень важной и нужной работой - разводили лягушек, выращивали водоросли с тиной.
  
  В стороне от всех стояли Куляш и Хухлик, Анчуткины друзья, и испуганно смотрели на него.
  
  Леший подошел к бабушке Анчутки и что-то тихо ей сказал. Бабушка утерла заплаканные глаза и поклонилась, благодаря за помощь. Филофей смущенно хмыкнул, взлохматил моховую бороду. Махнул рукой - не стоит благодарности, дескать. Потом коротко кивнул Анцыбалу, резко повернулся и скрылся в лесу. Волк мрачно рыкнул в сторону болотной нечисти, дернул хвостом и бросился вслед за лешим.
  
  Анчутка в нерешительности остался стоять на опушке, не зная, что же делать.
  
  - Иди сюда, Анчутка, - повелел Анцыбал.
  
  От его голоса по спине чертенка пробежал холодок. Он нерешительно двинулся к пню. Болотники и шишиги отпрыгнули в стороны, освобождая дорогу. Анчутка остановился перед хозяином болота. Боясь поднять глаза, он рассматривал ползущую по ноге букашку. Кисточку от хвоста чертенок зажал в кулаке, чтобы никто не увидел, как она дрожит.
  
  - Анчутка, - громко повторил Анцыбал. - Ночью ты совершил преступление! - он помолчал и выкрикнул: - Ты помог человеку!
  
  Чертенок испуганно вскинул глаза и встретился с ледяным взглядом хозяина болота. Он смотрел с такой ненавистью, что Анчутка оцепенел от ужаса. Даже кисточка перестала дрожать.
  
  Услышав такую новость, нечисть всполошилась. Черти кричали и сердито трясли кулаками. Шишиги мерзко верещали. Болотники возмущенно топали лапами и трясли головами. Кикимора скорчила противную рожу и качала головой, приговаривая: "Какой позор! Какой позор!" Бабушка тихо плакала, утирая глаза краешком платка. Хухлик и Куляш повесили головы и тоже захлюпали носами.
  
  Анцыбал подождал немного, и продолжил. Все как по команде захлопнули рты.
  
  - Никогда! Ты слышишь, Анчутка? Никогда! Ни один житель болота! Не совершал! Ничего! Более мерзкого! - Анцыбал говорил, словно ронял слова камешками в болото. - Все мы! - Он обвел рукой собравшихся. - Живем! Чтобы охранять болото! Если бы не мы! Да! Если бы не мы! Люди! Давно! Уничтожили! Наш дом! Наше болото! Неужели! Тебе! Бабушка! Не рассказывала?!
  
  Анчутка, боясь шевельнуться, шмыгнул носом в знак согласия. Конечно же, бабушка все ему рассказывала! И про обязанности чертей, и для чего в болоте шишиги, кикиморы и прочие. И что люди - их враги и самые опасные враги. Но сегодня ночью, в лесу, он забыл про это. Он всего лишь пожалел Настю! Даже не подумал, что она - враг!
  
  - За это преступление, Анчутка, - Анбыбал замолчал. Нечисть затаили дыхание. - Я... изгоняю тебя из болота! - вынес приговор хозяин болота.
  
  Звуки внезапно исчезли, словно поляну накрыла огромная подушка. Букашка, доползла до коленки чертенка, и, не удержавшись, упала в траву. Травинка согнулась с тихим шелестом, который прозвучал как гром и ...
  
  - А-а-а-ах! - хором выдохнули черти.
  
  - У-у-у-у! - завыли болотники.
  
  - И-и-и-и! - заверещали шишиги.
  
  - Так тебе и надо! - ехидно сказала Федора и поджала губы.
  
  Только бабушка принялась причитать: "Бедный, бедный, мой малыш!" - и горестно качала головой.
  
  Слезы потекли из глаз Анчутки. Проделали две блестящие дорожки на грязных щеках. Закапали на траву. Одна большая горючая слеза упала на букашку, карабкающуюся по листику. Та испуганно забарахталась, пытаясь выплыть из упавшего с неба моря. Но море становилось все глубже и шире. Листик под тяжестью слез прогнулся, и соленый водопад пролился на землю. Мокрая букашка забилась под камешек и затаилась.
  
  Сквозь слезы Анчутка смотрел на Анцыбала. Неужели это правда? Его выгоняют? Из дома? Из болота? Он мечтал прийти домой. Поесть. Заснуть на мягком мхе. Он так устал! А его выгоняют? Сегодня? В день рождения? Это... это ужасно! Это неправильно!
  
  Анчутка всхлипнул и вытер глаза рукавом, размазывая слезы по лицу. Анцыбал поднял когтистую лапу. Все мгновенно закрыли рты и навострили уши. Хозяин болота проревел:
  
  - Анчутка! Ты уйдешь немедленно! И больше! Никогда! Сюда! Не вернешься! Иди!
  
  Бабушка перестала плакать. Вытерла глаза. Вскинула голову, туже завязала платок и двинулась к Анцыбалу. Шишиги и болотники отскакивали с ее пути словно кузнечики. Бабушка подошла к главному черту, заглянула в глаза и решительно сказала:
  
  - Ты не прав, хозяин!
  
  - Что?!! - взревел Анцыбал, потрясенный тем, что кто-то ему перечит.
  
  От его рыка задрожали деревья. Черти ничком рухнули на землю. Федора удивленно подняла брови. Болотники с шишигами ринулись прятаться друг за дружку. Они так пинались, толкались, кусались, что их руки-ноги-хвосты перепутались, и через миг около пня лежал огромный клубок. Не в силах расплестись они замерли, испуганно повизгивая.
  
  - Ты не рычи на меня! Не пугай! - твердо сказала бабушка. - Пусть Анчутка маленький и глупый, но...
  
  - Никаких "но"! - яростно ответил Анцыбал. - Как ты смеешь мне перечить?!! Да я тебя!... - он замахнулся, но бабушка не испугавшись смотрела ему прямо в глаза. - Анцыбал на мгновение смутился, опустил лапу, но тут же заорал Анчутке: - Убирайся!!!
  
  Чертенок с надеждой глянул на бабушку.
  
  - Я ухожу с ним! - решила бабушка и развернулась, чтобы уйти.
  
  - Никуда ты не пойдешь! - Анцыбал схватил ее за плечи и с силой повернул к себе. - Никуда ты не пойдешь!
  
  - Не трогай! - вскрикнул Анчутка, бросился на Анцыбала и забарабанил кулаками по широкой спине. - Не смей!
  
  - Что?! - Анцыбал отпустил бабушку. Развернулся, перехватил руки Анчутки, поднял его в воздух и отшвырнул. - Пошел прочь!
  
  Чертенок кувыркнулся в воздухе и приземлился на клубок из шишиг и болотников. Они завизжали, задергались и расплелись-раскатились во все стороны. Анчутка упал на траву. Поднялся. Отряхнулся. Повернулся к Анцыбалу. Они с ненавистью уставились друг на друга. Анцыбал первый не выдержал и отвел взгляд.
  
  - Бабушка, не переживай. Со мной все будет хорошо, - твердым голосом, как будто и не плакал, сказал Анчутка. - Я вернусь к тебе!
  
  Он развернулся и зашагал прочь.
  
  ПРОЩАНИЕ С ДРУЗЬЯМИ
  
  Анчутка шел через лес, не разбирая дороги. "Выгнали! Выгнали!" - звенело в голове.
  
  Он шел и шел, пока не стихли все звуки, доносившиеся от болота. Тогда он сел на пенек и разрыдался. Он плакал и жаловался хмурым елкам... На прогнавшего его Анцыбала. На бабушку за то, что не запретила помогать людям. Жаловался на Настю - она не сказала ему "спасибо". На друзей, которые не поддержали его. На трусливых чертей, не защитивших бабушку. Елки внимательно слушали. Сочувственно махали длинными верхушками. Обнимали колючими лапами, словно желая утешить.
  
  Так он плакал, пока не заморился. Понемногу рыдания становились тише, потом перешли в тоненькие жалобные всхлипы. Анчутка почти успокоился, лишь иногда судорожно вздыхал.
  
  - Ну вот, наконец-то! Вот и молодец! - раздался голос у него за спиной.
  
  Анчутка так устал, что даже не испугался. Он оглянулся. За спиной стоял леший Филофей. Рядом сидел хмурый волк и грустно смотрел на чертенка.
  
  - Разве можно столько плакать? - шутливо сказал леший. - Весь пенек промочил. Теперь на нем опята не будут расти.
  
  - Почему? - удивился Анчутка.
  
  - Так соленый ведь, - ухмыльнулся леший.
  
  - Меня выгнали, - пожаловался Анчутка, чувствуя, как опять наворачиваются слезы.
  
  - Знаю, - вздохнул Филофей. - Ну-ну, не стоит плакать. - Он подошел и положил лапу на плечо Анчутки. - Ты же взрослый.
  
  Волк тоже подошел к чертенку и сочувственно лизнул руку. Анчутка поднял глаза. Леший смутился от грустного взгляда разноцветных глаз. Одного - голубого, другого - зеленого.
  
  - Почему меня выгнали? Разве помогать кому-то - плохо?
  
  - У тебя доброе сердце Анчутка. Я тоже когда-то был таким. - Леший взъерошил кудри чертенка. - Но потом мое сердце стало деревянным. Я не люблю людей. Они только берут то, что дает им лес, ничего не оставляя взамен.
  
  - Настя даже "спасибо" не сказала, - пожаловался Анчутка.
  
  - Вот видишь! Они неблагодарные! Но пока тебе люди ничего плохого не сделали, нельзя ожидать, что ты будешь их ненавидеть. Сдается мне, Анцыбал чересчур строгий. Наверное, чтобы другим неповадно было.
  
  - Наверное! - всхлипнул Анчутка, и пожаловался: ќ- А у меня сегодня день рождения.
  
  - Хм... Надо же! - Филофей почесал в затылке. - Вот, держи! - Он засунул лапу в дупло на животе, вытащил сверток, протянул Анчутке. - Бабушка твоя передала. Ты поешь, а я сейчас! - сказал он Анчутке. Посиди с ним! - попросил он волка, а потом развернулся, и, поскрипывая, скрылся в зарослях.
  
  Анчутка ел пирог, иногда отламывал куски и протягивал их волку. Печальный серый зверь аккуратно брал угощение и хмуро чавкал. Чертенок вспоминал, как здорово они с друзьями отмечали прошлый день рождения. Плавали в болоте, кидали в шишиг грязью. Ловили лягушек, а вечером зажигали болотные огоньки. Бабушка испекла огромный пирог. И он был намного вкуснее чем тот, который он сейчас ел почти в одиночестве. Хорошо, хоть волк рядом! Все же не так грустно.
  
  Затрещали кусты - вернулся Филофей. Рядом с ним бежала рыжая лиса. А за ними из лесу выскочили Хухлик и Куляш. Бросились к Анчутке. Но, увидев волка, резко остановились и боязливо прижались друг к другу. Волк мрачно глянул на них и отошел к краю поляны. Тогда чертята подбежали к другу и обняли его.
  
  - Анчутка, не плачь! Все будет хорошо! Честно-честно! - горячо сказал Хухлик.
  
  - Конечно! - поддержал его Куляш. - А мы тебе подарок принесли! Вот! - Он протянул Анчутке лукошко с лягушками.
  
  - Спасибо! - Анчутка даже улыбнулся. Лягушки оглушительно квакали - в корзинке было тесно и возмутительно сухо!
  
  - Хм... Гм... - смущенно прокашлялся леший. - Анчутка! Я тоже поздравляю тебя с днем рождения. - Он протянул чертенку корзинку, которую тот потерял ночью, доверху заполненную душистой малиной. - И вот еще, - Филофей вложил в ладошку Анчутки гнилушку, - это волшебный огонек. Самой темной ночью будет ярко светить и поможет найти дорогу.
  
  - Спасибо! - Анчутка взял корзинку. Положил одну ягоду в рот, счастливо зажмурился: - Сладкая! Угощайтесь! - предложил он друзьям и Филофею, который присел на поваленное дерево рядом с пеньком, и волку. Но тот в ответ невесело махнул хвостом - волки малину не едят .
  
  - Что будешь делать дальше, Анчутка? - спросил Филофей, когда корзинка опустела наполовину. - В лесу тебе оставаться нельзя. Ты же болотный!
  
  - А в болото я вернуться не могу, - вновь загрустил чертенок.
  
  - Не можешь, - согласился Филофей. - Но твое болото не одно на свете. Есть и другие.
  
  - Правда? - заинтересовались чертята. Они-то всегда думали что их болото самое единственное! - А где они?
  
  - Где все находятся, не знаю, - начал рассказывать Филофей, - но когда я молодым был, мне дедушка сказывал, что там, - леший махнул лапой, - за нашим лесом, есть деревня. В ней люди живут. За деревней, за полями, лес стоит. Черным его называют. А в том лесу болото. Хорошее болото, большое, топкое. Ничуть не хуже нашего! И черти там живут. Это я точно знаю. Когда-то, давным-давно, пришел из того болота в наш лес маленький чертенок. А раз он смог дойти сюда - то и ты сможешь добраться до Черного леса!
  
  - А кто был тот чертенок?
  
  - А он и сейчас у нас живет? - перебивая друг друга, спросили Хухлик и Куляш. Их хвостики аж задрожали от любопытства.
  
  - И сейчас живет, а как же. Его же из родного болота прогнали, как и Анчутку нашего. А кто это был - сказать не могу. Не моя это тайна! - Леший пристально посмотрел на Анчутку. - Ну что, хватит тебе смелости дойти до Черного леса?
  
  - А что же мне делать? - вздохнул тот грустно. - Придется. Вот только, как же я туда попаду? Я и дороги не знаю.
  
  - А язык тебе для чего? Спросишь!
  
  - У кого же я спрошу? - удивился чертенок. - У людей?
  
  - Да у кого хочешь! Но только не у людей. А вот у каждого леса, поля, болота, речки, даже ручейка - есть свой хозяин. Защитник и хранитель. В поле - полевой, в речке - водяной, в ручейке - ручейник, в степи - степовой. Много их. Бывают добрые, бывают злые. Но с любым можно договориться, потому что они все нашего роду-племени. У них дорогу и спрашивай. Но запомни Анчутка! Люди тебя не должны видеть. Иначе тебе не поздоровится.
  
  - Почему? - хором спросили чертята.
  
  - Почему, почему! Потому! - вдруг разозлился леший, да так, что борода встопорщилась. Волк грозно зарычал и перебрался поближе к хозяину. - Заблудился человек в лесу - леший виноват! - горько принялся рассказывать Филофей. - А то, что этот человек костер развел, да елочки молодые выжег на десять верст окрест - кого это волнует? Лешего! Утонула корова в болоте - черт виноват. А то, что она поела-повытоптала поляну волшебную, на которой дочки мои, лесуньи, пляшут - кто об этом знает? Леший! А если я шугану из лесу жадных баб, которые грибницу изводят, да кусты ягодные ломают? Крику сразу: леший злой, леший плохой! Опасайся людей, Анчутка! Люди нас боятся. А то, чего человек боится, он уничтожает! Вот и тебя могут зашибить ненароком, от испуга. Понял? - Филофей раздраженно пригладил бороду.
  
  - Понял, - кинул чертенок. - А потом, набравшись храбрости, спросил: - Дедушка, а отчего волк такой грустный?
  
  Филофей оглянулся на волка, мрачно лежавшего поодаль.
  
  - Его волчат люди забрали в деревню! Он пошел на охоту, пришел, а семьи уже нет. Вот и грустит теперь!
  
  - Жалко его! - тяжело вздохнул чертенок.
  
  - Очень! - согласился Филофей. - Вот такие люди жестокие! Не забывай!
  
  - Не забуду! - пообещал Анчутка и грустно спросил: - Ну, я тогда пойду?
  
  - Погоди, - леший опять засунул руку в дупло на животе. Повозился, поскрипел и достал два лаптя. - Вот надень. Дочки мои сплели. Дорога-то неблизкая. А ты босой. Сотрешь ноги. Да погоди, погоди! - придержал Филофей чертенка, который уже натягивал лапти. Ногу-то обмотать сперва надо! - Леший взял бабушкин платок, разорвал на две половинки и, кряхтя, обмотал ступни чертенка. - Так-то лучше будет. Теперь надевай!
  
  - Спасибо! - Анчутка надел лапти. Притопнул. Лапти были мягкие, удобные. - Спасибо! - чертенок бросился на грудь лешему. - Вы добрый-предобрый! - всхлипнул он, уткнувшись в моховую бороду.
  
  - Ну, будет, тебе. Будет! - леший осторожно погладил Анчутку. - Ступай! Заболтался я с тобой. А у меня дел много. - Он осторожно отстранил чертенка, повернул лицом к лесу. Слегка подтолкнул. - Ступай! А эта проказница, - указал Филофей на лису, - выведет тебя из лесу. Она дорогу к деревне хорошо знает.
  
  - Да уж знаю, - согласилась та, облизнувшись. - Идем, Анчутка.
  
   - Прощайте! - всхлипнул Анчутка и обнялся с друзьями. Они постояли немного.
  
  - Мы не прощаемся! - сказал Куляш и вытер нос рукавом. - До свидания!
  
  - Ага, - хлюпнул носом Хухлик, - не прощаемся, мы обязательно встретимся! До встречи, Анчутка!
  
  - До встречи! А лягушек выпустите. Мы потом их поймаем. Когда я вернусь!
  
  Они обнялись еще раз. Анчутка взял корзинку с малиной, робко притронулся к рыжей спинке лисички, спросил:
  
  - Пойдем?
  
  - Пошли! - взмахнула хвостом лиса и побежала впереди. - Не отставай! - крикнула она.
  
  Анчутка побежал за ней. Но на краю поляны остановился и еще раз помахал всем рукой.
  
  - Пожалуй, и мы пойдем, - сказал Филофей и встал, тяжело опираясь на посох. Вдвоем с хмурым волком они скрылись в лесу.
  
  Чертята еще долго стояли на поляне. Лягушки притихли, словно почувствовали их грусть.
  
  Был далеко за полдень, когда Анчутка с лисой вышли на берег маленького лесного озера. Чертенок без сил повалился на травку.
  
  - Ты отдыхай, а я сейчас! - сказала лисичка и скрылась в лесу.
  
  В камышах ветерок играл в жмурки с солнышком. Листья кувшинок и лилий укрывали озеро зеленым ковром. На нем, подставив солнцу пупырчатые спинки, загорали лягушки и жабы. Они громко квакали, сообщая друг другу последние озерные новости: юркий карасик обманул зубастую щуку; улитки бегали наперегонки, но заснули по дороге; длинноносая цапля утащила первую лягушачью красавицу - золотоглазую Зеленушку.
  
  Лилии, как принцессы на балу, распустили свои белоснежные юбочки, а желтые кувшинки солнечными зайчиками скромно приютились в их тени. В лесу заливисто пела малиновка.
  
  Анчутка лежал на спине и глядел, как по небу плывут облака. Звуки леса и озера сплетались в убаюкивающую песню. Чертенок перевернулся на бочок и задремал.
  
  
  ДАРИТЕЛЬНОЕ КОЛЕЧКО
  
  Анчутка проснулся. Сел, огляделся, пытаясь понять, что же его разбудило. Со стороны озера доносился плач. Чертенок пошел на голос и вскоре увидел лежащую в воде старую корягу. На ней сидела зеленоволосая девочка и всхлипывала.
  
  "Интересно - все девчонки плаксы?" - подумал чертенок. А вслух спросил:
  
  - Ты чего плачешь?
  
  - Ой! - испугалась девочка и соскользнула в воду.
  
  - Ты куда? Утонешь! - закричал Анчутка.
  
  Из воды показались зеленая макушка, потом серые глаза. Они уставились на Анчутку, поморгали.
  
  - Вылезай-вылезай! Не бойся! Я тебе ничего не сделаю, - уговаривал чертенок.
  
  - Честно-честно? - спросила девочка, выныривая до пояса.
  
  - Честное болотное! - заверил ее Анчутка. - Я хороший!
  
  - А ты откуда знаешь? - с любопытством спросила зеленоволосая плакса.
  
  Чертенок задумался. А и действительно, отчего он думает, что он хороший? Анцыбал, к примеру, совсем другое говорил.
  
  - Мне друзья говорили! - подумав, ответил чертенок и добавил: - И бабушка тоже!
  
  - Бабушкам можно верить! - задумчиво сказала девочка и поинтересовалась: - А ты кто, такой хороший?
  
  - Я - Анчутка. Болотный чертенок. А ты кто?
  
  -Я - Жемчужинка. Русалка. - Она забралась на корягу и села, внимательно разглядывая пришельца. Конечно, ей было немного страшно - она же не знала, действительно ли хороший чертенок стоит на берегу. Но ужасным и злым он не казался, а между ними осталась большая полоса воды. Если чужак решит напасть - зеленоволосая девочка успеет ускользнуть, пока тот доплывет до коряги.
  
  - Русалка? Настоящая? - удивился чертенок. - А я думал, они только в сказках бывают!
  
  - Да и черти тоже не часто у нас тут встречаются, - чуть обиженно ответила русалочка и надула губки.
  
  - Но у тебя очень красивое имя! - спохватившись, сказал Анчутка. Он испугался, что может обидеть девчонку, и она опять расплачется.
  
  Но русалочка все равно принялась всхлипывать. Чертенок задумчиво почесал пятачок и огорченно спросил:
  
  - Отчего же ты плачешь, Жемчужинка? Обиделась на меня?
  
  - Не-ет. Не на тебя! - русалочка вытерла слезы, которые мелким дождиком капали в воду. ќ- Я жемчужное ожерелье потеряла. Мамин подарок на день рождения.
  
  - Такой дорогой подарок! - присвистнул Анчутка и сочувственно спросил: - Как же ты его потеряла? - А про себя подумал: "Вот растеряха!"
  
  - Я загорала, - принялась рассказывать растеряха. - От солнышка моя чешуя становится красивой и блестящей! - похвасталась она. - Ну, так вот, я загорала-загорала и заснула! А гадкая ворона подлетела и цапнула ожерелье! Она давно у нас ворует - то раковинки перламутровые, то чешуйки. У меня однажды прямо из хвостика вырвала! - пожаловалась русалочка и снова захныкала.
  
  - Ты не отвлекайся! - остановил её Анчутка. - Рассказывай, что дальше было? Потом вместе поплачем!
  
  Жемчужинка послушалась и продолжила:
  
  - Я проснулась и успела схватить ожерелье, а ворона потянула. Нитка лопнула. Несколько жемчужинок упало в воду. Ворона полетела в лес и остальные жемчужинки попа-адали в траву-у! - Русалочка заплакала еще горше. Взглянув сквозь слезы на чертенка, спросила: - А ты чего не плачешь? Обеща-ал же, что попла-ачем вме-есте!
  
  - Чего мне плакать? - решительно ответил Анчутка. ќ- Слезами делу не поможешь - моя бабушка так всегда говорила!
  
  - Какая у тебя ба-абушка умная! - всхлипнула русалочка. - И что теперь делать? Чем же моему делу помочь?
  
  - Просто надо найти жемчужинки в траве и собрать ожерелье! - весело ответил чертенок, радуясь, что сам придумал такое мудрое решение. Совсем как взрослый!
  
  - Я не могу там искать, - всхлипнула Жемчужинка.
  
  - Почему? Ты не хочешь собрать ожерелье?
  
  - Потому что я не могу ходить по земле, глупый! Я же русалка! - Жемчужинка вытащила из воды хвостик в серебристой чешуе и сердито шлепнула им по поверхности. Во все стороны побежали круги. Лягушки на листьях закачались словно на качелях: вверх-вниз, вверх-вниз.
  
  - Понятно, - почесал в затылке Анчутка, даже не обидевшись на "глупый". - Хвост это хорошо! У меня тоже есть! - Он помахал своей пушистой кисточкой. - Но на земле твой хвост не поможет!
  
  - Зато с ним плавать удобно! - обиделась за свой хвост русалочка и снова принялась всхлипывать.
  
  - Только не надо плакать! - попросил Анчутка, - И так воды в озере много!
  
  Жемчужинка вытерла слезы и хмуро посмотрела на чертенка.
  
  - И что же теперь делать?
  
  - Давай я соберу твое ожерелье! - предложил Анчутка.
  
  - А ты сможешь? - засомневалась русалочка.
  
  - Конечно смогу! - храбро ответил чертенок. - Только я не знаю, какие они, эти жемчужинки.
  
  Русалочка соскользнула с коряги, подплыла к берегу.
  
  - Вот такие! - раскрыла она ладошку, на которой лежал маленький белый камешек, блестящий, как чешуйки у русалочки на хвосте.
  
  Анчутка взял его в руки рассмотрел со всех сторон, даже попробовал на зуб.
  
  - Осторожно! - испугалась Жемчужинка. - Проглотишь!
  
  - Ага! Все ясно! - уверенно заявил чертенок. - Ты сиди здесь, а я пойду искать. Сколько их было?
  
  - Двадцать! Одну я нашла, три лежат на дне, значит в траве еще шестнадцать, - ответила русалочка и снова засомневалась: - А у тебя получится?
  
  - Получится! Честное болотное!
  
  Анчутка битый час ползал на коленях около озера, но отыскал всего одну жемчужинку. Найти их в высокой траве оказало очень трудно, практически невозможно. Анчутка глянул на русалочку. Она сидела на берегу, расчесывала свои длинные волосы и пела грустную песенку. Чертенок вздохнул - Жемчужинку очень жаль, но, наверное, он не сможет ей помочь, хоть и дал честное слово. Ах, как же неприятно не сдерживать свое слово - самое честное болотное!
  
  - Ой! - Анчутка отдернул руку и увидел на пальце капельку крови. Он осторожно раздвинул траву. Там сидел маленький ежонок и испуганно смотрел на него. Это его колючки поранили чертенка. - Не бойся, малыш, - сказал Анчутка и хотел погладить ежика, но отдернул руку.
  
  - Я не боюсь, - пропищал ежонок и вздохнул. - Ты мою маму не видел? Она потерялась.
  
  - Нет, не видел, я и сам кое-что потерял. Тебе жемчужинки не попадались в траве?
  
  - А что это такое? - с любопытством спросил ежонок. - Как же я могу тебе сказать, видел я их или нет, если не знаю что это? Может я видел их, но не знал, что то, что я видел - жемчужинки!
  
  - Ты такой умный! - восхитился Анчутка. - Хоть и совсем маленький!
  
  - Я не маленький! - обиженно пропыхтел ежик гордо заявил: - Мне уже целый месяц! - И мама говорит, что я самый умный в семье! Показывай свои жемчужинки!
  
  - Но у меня их нет! - растерялся Анчутка.
  
  - Ф-ф-фы! - пропыхтел ежонок. - Такой большой и такой глупый! Рассказывай, как они выглядят! Хоть это ты знаешь?
  
  - Ну, - задумался Анчутка, - жемчужинки, они как белые маленькие камешки, блестящие, невкусные.
  
  - Вроде бы я видел такой камешек. Вон там, - ежик показал носом в сторону леса. - Ты подожди! Я сейчас. Только смотри не теряйся!
  
  Пока ежик бегал за жемчужинкой, Анчутка задумался - почему его так часто называют "глупым". Сначала русалка, а вот теперь маленький ежонок.
  
  - Ну что, принес? - спросил Анчутка ежика, когда тот ткнулся носом ему в ногу.
  
  - Что принес? - удивился ежонок.
  
  - Как "что"? - изумился Анчутка. - Жемчужинку, которую ты побежал искать!
  
  - Какую жемчужинку? П-п-пых! - засопел ежик. - И ты вообще кто такой? Я тебя не знаю!
  
  - Как это не знаешь? - растерялся Анчутка. - Да мы же только что с тобой говорили!
  
  - Не говорили мы с тобой! - недовольно пробурчал ежик. - Я брата своего ищу!
  
  - Так вот в чем дело! - догадался чертенок. - Это я с твоим братом разговаривал!
  
  - Ты его видел? Умный такой, да? Где он? Как он? Ф-ф-фых! - засопел от волнения ежик. - Мы его все ищем, ищем! Мама! Мама! - заверещал он. - Иди сюда! Умник нашелся!
  
  Трава зашелестела и через мгновение около Анчутки собралась ежиная семья: мама-ежиха и пять ежат.
  
  - Ну и где наш Умник? - строго спросила мама, глядя снизу вверх на Анчутку.
  
  - Не знаю, - честно ответил тот. - Побежал искать жемчужинку.
  
  - Как ты мог его отпустить! - расстроилась мама. - Он же совсем ещё маленький и глупый!
  
  - Но я, - растерялся Анчутка, - я же не знал что нельзя... Он такой умный!
  
  - Не знал он! - недовольно проговорила ежиха. - А надо знать, что маленьких ежиков нельзя отпускать без присмотра!
  
  - А вы сами как его отпустили? - внезапно заинтересовался чертенок. - Мне он сказал, что это вы потерялись!
  
  - Да не отпускала я его! - недовольно пропыхтела ежиная мама. - Но это неугомонный ребенок! Чтобы его куда-то отпустить, его сначала надо поймать! Непослушный! Мы шли собирать грибы, пришли на полянку, а Умника и нет!
  
  - Смотри, я ее нашел! - вывалился из зарослей травы ежонок и положил к ногам Анчутки жемчужинку. - Ты нашлась! - радостно заверещал он и бросился к маме.
  
  Они нежно потерлись носиками. Потом ежиха выбранила малыша за то, что он потерялся, даже хотела отшлепать, но разве можно отшлепать колючего ежика?
  
  - Ладно, прощу тебя на первый раз, - сказала мама.
  
  - Если бы первый! - хихикнул ежонок постарше. - Сто первый!
  
  - Но чтоб больше никогда не терялся! - строго сказала мама Умнику, фыркнув в сторону старшего сына.
  
  - Больше не буду! Только меньше! - пообещал Умник. - Мамочка, я такую красивую бабочку увидел! Она меня позвала на луг поиграть, я и пошел за ней, а потом вы потерялись! А потом я его нашел! - он повел носом в сторону Анчутки. - А потом я нашел ему камешек беленький! Мамочка, давай ему поможем. Он добрый!
  
  - Ну, раз он добрый, то давай поможем, - согласилась ежиха. - А что надо делать?
  
  - Вот такие камешки собирать, ќ- показал Анчутка жемчужинку всем ежикам.
  
  Ежата внимательно осмотрели ее, потыкались носиками, лизнули.
  
  - А я видел такой камешек, - сказал один из них, - пока Умника искал!
  
  - И я видел! - радостно подхватил другой.
  
  - И я! И я! - наперебой загомонили ежата и разбежались в разные стороны.
  
  Анчутка с улыбкой смотрел, как с цветов взлетали недовольные пчелы, выпрыгивали из травы возмущенные кузнечики и выпархивали испуганные бабочки - ежики обшаривали луг в поисках белых камешков.
  
  - Четырнадцать, пятнадцать, - считал Анчутка. Ежики подбегали и один за другим отдавали ему жемчужинки. - Всё?
  
  - Всё! - хором ответили ежата.
  
  - Одной не хватает, - огорчился чертенок. - Но все равно! Спасибо большое-пребольшое! Без вас я бы ни за что не справился! Пойду, обрадую русалочку.
  
  - Погоди! - из травы вынырнула ежиха. - Вот! - она торжественно отдала Анчутке крупную жемчужину.
  
  - Ой, как здорово! - обрадовался Анчутка. - Большущее вам спасибо! - от всей души поблагодарил он. - Вы мне так помогли!
  
  - Мама, мама, я есть хочу! - захныкал Умник.
  
  - И я, и я! - подхватили остальные.
  
  - Мы пойдем, - заторопилась ежиха, - нам надо срочно пообедать!
  
  - И поужинать! И позавтракать! - пищали ежата.
  
  - Подождите! - вспомнил Анчутка. - У меня же малина есть! Угощайтесь! - он наклонил корзинку, чтобы ежатам было удобно кушать.
  
  - Малина! - радостно заголосили ежата. - Я первый! Нет, я! Нетушки, я! - ворча и отпихивая друг друга, ежата засунули носы в корзинку и зачавкали. Иногда то один, то другой поднимали испачканную мордочку и пищал: - Как вкусно! Сладко! Вкуснятина! Ням-нятина!
  
  Мама с улыбкой глядела на детей. Умник распихал братишек и сестренок и позвал: - Мама-мама! Иди к нам!
  
   Анчутка бережно сжимая в ладонях драгоценные камешки, пошел к берегу.
  
  - Вот твои жемчужинки, - Анчутка наклонился и высыпал их в подставленные ладошки русалочки.
  
  - Ай! Ой! Вот здорово!!! - радостно вскрикнула она. - А я уже не надеялась! - русалочка сжала ладошки и нырнула в воду. - Ты подожди меня здесь! - крикнула она на прощанье.
  
  Анчутка остался сидеть на берегу. В сторонке ежики уписывали за все щеки малину. Умник сидел на задних лапках, в передних держал крупную ягоду, откусывал от нее маленькие кусочки и, довольно жмурясь, проглатывал. Его мордашка, лапки и белое брюшко стали розовыми от сока.
  
  - Анчутка! - Жемчужинка вынырнула, на шее у нее белело собранное ожерелье. Русалочка подплыла к берегу, села рядом с чертенком. - Спасибо тебе! Теперь я знаю, что твое "честное болотное" - самое-самое настоящее и крепкое! Я хочу тебе что-то подарить, - она сняла с пальчика серебристое колечко, и положила ему на ладошку. - Вот, Анчутка, это дарительное колечко.
  
  - Какое? - удивился чертенок, внимательно рассматривая тоненький ободок с синим камешком-звездочкой.
  
  - Дарительное! Оно не простое! - тихо сказала русалочка. - Его дарят только лучшему другу. Смотри!
  
  Маленькая звездочка на колечке вспыхнула, засияла ярко-ярко. Анчутка зажмурил глаза. А когда открыл - увидел на ладошке уже два колечка.
  
  - Откуда взялось второе? - удивленно спросил он.
  
  - Я же говорила, что это не простое колечко, - чуть слышно ответила Жемчужинка.
  
  - А какое? - так же тихо спросил Анчутка. - Волшебное?
  
  - Можно сказать - волшебное. Но правильно - "дарительное"! Когда даришь его лучшему другу, оно из одного колечка превращается в два. Одно остается у меня, а второе у моего друга. И я всегда буду знать, как у тебя дела! Когда все хорошо - звездочка будет сиять, а если беда приключится - погаснет. - Жемчужинка надела одно колечко на свой мизинец. Потом взяла второе колечко и надела его на палец Анчутки. - Носи, это теперь твое!
  
  - Ух, ты! - Анчутка покрутил рукой, любуясь, как сияет на солнышке его колечко. - Спасибо Жемчужинка! Я очень-очень рад, что у меня появился друг! - сказал он, а про себя подумал: "Ну и пусть она девчонка и плакса! Зато она - друг! Или подружка?"
  
  Ежики благополучно расправились с малиной в корзинке, попрощались с чертенком и русалочкой и побежали по своим ежиным делам. Анчутка пожелал Жемчужинке больше не терять ожерелье и пообещал обязательно прийти к ней в гости. Затем поднял пустую корзинку и пошел в лес.
  
  - Идем дальше? - облизывающаяся лисичка поджидала Анчутку за первой же елкой.
  
  - Идем, - вздохнул чертенок. Только надо полянку найти - грибов собрать. А то видишь - корзинка пустая.
  
  
  - Найдем! Я много грибных полянок знаю, - успокоила его лиса.
  
  ПОЛЕВОЙ
  
  Уже смеркалось, когда путешественники добрались до опушки. Здесь лес заканчивался, а дальше расстилалась огромная поляна - конца края не видать. Лиса резко остановилась. Ей совершенно не хотелось выходить из леса, где ее защищали деревья и кусты, на открытое пространство.
  
  - Какая полянища! Я еще никогда такой большущей не видел! - озадаченно сказал Анчутка, осторожно выглядывая из-за огромного дуба.
  
  - Это не поляна, глупыш! Это поле! - ответила рыжая плутовка. Она тоже выглянула из-за дуба и быстро спряталась за широкий ствол. - Видишь тропинку? Она приведет тебя в деревню!
  
  - Я дальше один пойду? - испугался чертенок.
  
  - Один. Мне туда нельзя! - опустила мордочку лиса. - Думаю, что мне там не обрадуются. Я вчера в гости к ним наведывалась, - она облизнулась. - Курочка вкусная была. Так что дальше ступай один.
  
  - Спасибо тебе,- Анчутка погладил лису по спине. - Передавай привет Филофею.
  
  - Передам! Прощай, Анчутка! Удачи! - махнула хвостом лиса и скрылась в лесу.
  
  Анчутка осторожно пошел по тропинке, бегущей через поле, на котором росли удивительные кусты. Чертенок раньше никогда таких диковинных растений не видел. "Может, это деревья такие? - думал Анчутка. Мало ли что у людей на поле может расти!" Высокие, с длинными узкими листьями, на стволах странные плоды, похожие на большие шишки, словно малыши, завернутые в зеленые пеленки. У каждого детеныша на макушке торчит коричневый хохолок, как настоящие волосы.
  
  На небе одна за другой зажглись звезды. Чтобы видеть тропинку, чертенок достал подарок Филофея. Гнилушка ярко засветилась, разгоняя темноту. С непривычки от долгой ходьбы у Анчутки болели натруженные ноги. Ему ужасно хотелось есть и спать. Но кроме грибов ничего не было, а сырые они невкусные. Одному спать в поле было страшно. В лесу и на болоте все родное, а здесь - чужое и недоброе. Поэтому чертенок шел и шел, пока не донеслись странные звуки, каких чертенок никогда раньше не слышал и не знал, что это лают собаки. Вдалеке показались огоньки. Поле закончилось. Впереди была деревня.
  
  Спрятавшись за удивительные кусты, Анчутка рассматривал темные громадины домов со светящимися окнами, думая, что же делать. Обойти деревню или заночевать в поле?
  
  - Чего лежим? Кого-то ждем? - раздалось под самым ухом чертенка.
  
  От неожиданности он подскочил. Рядом стоял, будто вырос из-под земли, гриб. Странный гриб. Говорящий.
  
  - Т-ты кто-о? - заикаясь от страха, спросил Анчутка.
  
  - Как это - "кто"? - удивился гриб и торжественно представился: - Я - хозяин этого поля! Полевой. Зовут меня Лукьян.
  
  Осмелев, Анчутка поднес гнилушку к полевому. Она ярко разгорелась, озаряя пришельца голубоватым сиянием. Полевой оказался маленьким старичком (чертенку до пояса), зато на лице красовался огромный нос, похожий на древесный гриб. Телом Лукьян был черный как земля. У него была удивительная травяная борода, из которой выглядывали желтые колоски. Лукьян недовольно мотнул головой и его лысина блеснула в свете гнилушки.
  
  - И долго ты собираешься меня рассматривать? - нелюбезно спросил полевой и дунул на гнилушку, пытаясь погасить огонек. Но та в ответ засветилась еще ярче. - Кто таков? Каким ветром тебя сюда занесло?
  
  Анчутка вздрогнул. Он настолько увлекся рассматриванием полевого, что забыл об учтивости. Опустив руку, чертенок низко поклонился и очень вежливо произнес:
  
  - Приветствую вас, хозяин поля! Я болотный чертенок. Меня зовут Анчутка. Меня не ветром несло, я сам пришел. Разрешите мне заночевать под этим кустом.
  
  - Ну вот! - довольно ухмыльнулся Лукьян. - Теперь я вижу, что ты обходительный! Уважаю таких учтивых гостей! Для них ничего не жаль. Ночуй. Ты, небось, есть хочешь?
  
  Живот Анчутки отозвался голодным ворчанием.
  
  - Очень-очень! - робко признался Анчутка.
  
  - Да ты не стесняйся! - приветливо сказал Лукьян. - Голод не тетка, пирожка не подложит!
  
  - Только отблагодарить мне вас нечем, - огорчился чертенок.
  
  - Так уж нечем? - усмехнулся полевой. - А это? - Он поднял корзинку стоящую рядом с Анчуткой. - Давненько не едал грибов!
  
  - Угощайтесь, - с радостью предложил чертенок. - Вы их сырыми есть будете?
  
  - Невелика беда - всего полбеды без чуточки! Сейчас мы их поджарим, - улыбнулся полевой и скрылся в темноте. Через мгновение он вернулся, держа в руках тоненькие палочки.
  
  Лукьян ловко развел маленький костер, нанизал грибы на палочки и принялся поворачивать над огнем. Над полем поплыл вкусный, дразнящий аромат. Анчутка втянул носом воздух и облизнулся.
  
  - Ты тоже угощайся! - Лукьян показал подбородком на куст. - Бери побольше, кусай покрепче, жуй получше!
  
  - Что же мне есть? Листья или его шишки? - удивился Анчутка.
  
  - Смешной ты, - улыбнулся Лукьян и отложил палочки на траву, которая послушно пригнулась, стелясь скатертью. - Да не куст надо есть! - Полевой нагнул стебель. - Вот смотри! - Он сорвал запеленатую шишку-малыша, ловко очистил листья и протянул чертенку. - Попробуй. Это не шишка, а початок кукурузы. Вкусный!
  
  Анчутка отгрыз немного. Осторожно прожевал и, распробовав, жадно впился зубами в крупные зерна. Брызнул белый сок, немного похожий на молоко. Зернышки волшебно хрустели на зубах и были сладкими, словно запеченные стебли кувшинок, которые так чудесно готовила бабушка.
  
  - Фкуфнятина! - выговорил чертенок с полным ртом, уписывая кукурузу за обе щеки.
  
  - Ты откушай грибов, они да с пылу, с жару вкусней крендельков! - Лукьян радушно протянул ему палочку с жареными грибами.
  
  - Ой, до чего же вкусно! - Анчутка вмиг сжевал грибочки, благодарно улыбнулся и застенчиво спросил: - А можно мне еще одну шишку? - весело рассмеявшись, поправился: - Не шишку, конечно, а ку-ку-ру-зу! - старательно выговорил он по слогам незнакомое слово.
  
  - Да угощайся, на здоровье! Я не обеднею! Здесь добра много! - махнул рукой полевой.
  
  Анчутка сорвался новый початок, снял с него зеленые пеленки. Хоть это получилось у него не так ловко, как у полевого, но кукуруза не обиделась, а подставила ему бочок туго набитый молочными зернами.
  
  - Я давно так вкусно не ужинал! - сказал Анчутка, погладив полный живот.
  
  - Ну, малыш, с голоду и картошка покажется пирожным! - отозвался полевой.
  
  - А что такое картошка? - заинтересовался Анчутка. - А пирожное?
  
  - Картошка - коричневая такая, в земле растет. А пирожное... - полевой надолго задумался, но, не зная как объяснить, попросил: - Ты вот что мне растолкуй: ты же болотный, а куда идешь? На своей земле родился, так на ней и пригодился. Что же ты делаешь так далеко от болота?
  
  - Конечно же, я болотный, - вмиг погрустнел Анчутка. - А иду в Черный лес, потому... что меня... - он замялся, а потом выпалил. - Мне надо! Вы знаете, как туда дойти?
  
  - Ну, надо, так надо, за язык тянуть не буду, - не стал настаивать полевой.
  
  Анчутка высунул язык, свел глаза к переносице, пытаясь рассмотреть его кончик, и решил, что язык так себе, сильно его и не вытянешь. Лукьян между тем степенно продолжал:
  
  - До Черного леса далеко. Дороги я не знаю.
  
  - А что же мне теперь делать? - совсем запечалился Анчутка. Голос его задрожал - вот-вот слезы брызнут.
  
  - Никогда не огорчайся заранее! Очень вредоносная привычка! - покачал головой Лукьян. Запомни: кто в беде смеется - тому все удается! Завтра я познакомлю тебя с моим братом огородным хозяином Парамоном. Он в деревне живет-поживает, службу справляет. Уж ему-то наверняка известно, как пройти в Черный лес. Ты погоди-ка, я сейчас! - сказал полевой и скрылся в темноте.
  
  Анчутка даже не успел испугаться, как Лукьян снова появился, волоча охапку длинных листьев, которые бросил перед чертенком. Полевой взбил листья, словно пуховую перину, улегся и предложил:
  
  - Гаси свой огонек и ложись. Утро вечера мудренее. Спать будем.
  
  Анчутка пристроился рядом с ним. Но долго не мог уснуть. Слушал, как звенят комары, и сопит во сне Лукьян. Анчутка смотрел на звезды и думал: как там бабушка?
  
  Звезды были похожи на те, которые светили над домом. Но здесь они казались чужими и холодными. Звездочки над домом всегда подмигивали и улыбались. А эти смотрели холодно и словно покалывали своими лучиками. Непрошеные слезинки покатились из глаз Анчутки, зашуршали в листьях. Незаметно для себя чертенок заснул...
  
  Бабушка вытащила из печи огромный пирог с малиной. Анчутка удивленно огляделся и понял - он дома! Сидит за столом и рядом его друзья.
  
  - Кушай, мой хороший! - бабушка отрезала большой ломоть и поставила перед внуком, - Кушай!
  
  Анчутка протянул руку к пирогу, но вдруг раздались жуткие крики, а через мгновение стены задрожали. Кто-то тряс домик и кричал страшным голосом:
  
  - Анчутка, просыпайся!
  
  Чертенок открыл глаза и не сразу сообразил, где находится. Только что был дом, бабушка, вкусный пирог - и вдруг над головой небо, а его трясет черный коротышка с зеленой бородой, на голове птичье гнездо вместо шапки.
  
  - Проснулся? - улыбнулся коротышка. - Ну и ладненько.
  
  Внезапно Анчутка вспомнил, что это - полевой, а сам он далеко от дома, что бабушки рядом нет, а малину для пирога вчера съели ежики...
  
  - Ты чего с утра взгрустнул? - участливо спросил Лукьян и добавил: - Глянь-ка, нахмурился как среда на пятницу.
  
  - Мне сон приснился, про бабушку, - вздохнул Анчутка. - Дом, пирог, друзья...
  
  - Ох-хо-хо-нюшки, - тоже вздохнул Лукьян. - Во сне счастье, а наяву ненастье.
  
  Солнышко еще не показалось из-за леса, но его первые лучи позолотили край неба. Кузнечики настраивали скрипочки, чтобы встретить рассвет бодрой утренней песней. Один зеленый стрекотун выпрыгнул из травы и приземлился на руку чертенка. В его огромных глазах отразилась сонная физиономия чертенка. Кузнечик пошевелил усиками, прострекотал: "Пр-р-р! Прри-вет!" Изумленный Анчутка, позабыв про печаль, ответил: "Привет!" Кузнечик подпрыгнул, с треском распустил голубые прозрачные крылышки и улетел.
  
  В деревне кто-то звонко загорланил. Эти крики и слышал Анчутка сквозь сон.
  
  - Это кто же так голосит? - удивился Анчутка.
  
  - Это? - прислушался Лукьян. - Петухи солнышко зовут! Ты что никогда их не слышал?
  
  - Не-а! - помотал головой чертенок. - У нас на болоте такие звери не живут!
  
  - Они не звери, а птицы, - усмехнулся полевой. - Ну, давай, пошли! - поторопил он чертенка. - Поспешим! Надо найти Парамона, пока люди в деревне спят.
  
  Анчутка виновато опустил голову и задал давно тревоживший вопрос:
  
  - Я вчера кукурузу ел, а она была чужая! А если люди увидят? У вас же неприятности будут!
  
  - Эй, Анчутка, выше нос! - улыбнулся полевой. Если бы не я, на поле ничего бы не выросло! Смотри!
  
  Полевой поднял руку, сжал в кулак, дунул на него. А когда раскрыл, на ладони лежало зернышко. Сделав в земле лунку, он бросил туда зернышко и присыпал землей. Потом положил ладони на землю и стал нараспев приговаривать:
  ќ- Матушка-землица!
  Одари сторицей!
  Дай корням поживу.
  Стеблям силу.
  Плодам сладость.
  Людям на радость!
  
  Пропев-проговорив несколько раз свое заклинание, полевой встал и прошептал: "Смотри!"
  
  На глазах изумленного Анчутки земляной холмик зашевелился, и из-под него показался зеленый росток, который прямо на глазах тянулся к небу. Через несколько минут молодая кукурузка развернула длинные узкие листочки.
  
  - Чудо-расчудесное! - восторженно выдохнул Анчутка. - Вы волшебник?
  
  - Я - полевой! Хранитель и защитник поля, - гордо ответил Лукьян и ласково провел рукой по ярко-зеленым листочкам. - Чудеса творит природа, я только ей помогаю! А теперь побежали! - заторопился он, - а то вот-вот рассветет!
  
  Анчутка пригладил растрепавшиеся кудри и припустил за полевым. Они бежали через поле, поеживаясь от капелек росы, падающих с листьев кукурузы.
  
  
  
  ОБЕРЕГ
  
  Деревня встретила путешественников сонным молчанием. Приутихли даже петухи.
  
  - Тс-с-с! - Лукьян прижал палец к губам. - Иди тихо, чтоб собаки не учуяли!
  
  - А собаки - это кто?
  
  - Это... - задумался полевой, - это волки такие, домашние.
  
  - Я знаю одного волка! - прошептал Анчутка. - Он добрый и грустный!
  
  - Ты уверен, что это волк? - подозрительно спросил полевой. - Никогда не слышал о добром волке! Хватить болтать! - прошептал он. - Рот на замок, а ключ выбросить!
  
  - Что-что? - шепотом переспросил чертенок.
  
  - Цыц, тебе говорят! - тоже шепотом прикрикнул полевой. - Собак разбудишь! Пойдем тишком по улицам, как мышки в норку мимо кошки!
  
  - Улица - это что? - тихонько переспросил чертенок.
  
  - Это там, где много домов рядком стоят! - объяснил полевой и шепотом прикрикнул: - Хватит! Пошли!
  
  Они осторожно пробирались вдоль улицы, прячась в тени заборов. Возле каждого двора полевой останавливался и тихо звал: "Парамон!" Слушал пару минут, но, не дождавшись ответа, шел дальше.
  
  Деревня мало-помалу просыпалась. Замычали коровы. То там, то сям скрипели двери, звякали цепи колодцев. Над иными трубами взвился дымок и растворился в густой синеве летнего неба.
  
  Анчутка и Лукьян заторопились. Они прошли почти всю улицу, и только у старой покосившейся избушки, стоящей на самом отшибе, им ответил недовольный голос:
  
  - Кто нарушил мой покой? Кто повысил голос свой? Встал ни свет я, ни заря, уж кричит тут кто-то зря! - Из заросшего бурьяном огорода выбралось маленькое и чумазое создание.
  
  - Это огородный? - тихо спросил Анчутка у полевого.
  
  - Он самый! - так же тихо ответил тот и раскрыл объятия: - Привет, Парамоша!
  
  Оглядев непрошеных гостей, Парамон весело сказал: - Здравствуй, братик мой Лукьян! Как сегодня ты румян! - и крепко обнял брата. - Заходите ко мне в гости! Ты чего орал? От злости?
  
  - Чего это он так странно разговаривает? - прошептал на ухо полевому Анчутка.
  
  - Он много-много лет сочиняет приговорки. Это уже стало привычкой! - шепотом ответил Лукьян. - Кто-то ему сказал, что он поэт. Парамоша немного загордился и решил разговаривать только стихами, - хихикнул полевой. - Ты, главное почаще его хвали! Тогда он становится добрым-предобрым!
  
  - А поэт это кто? - спросил Анчутка. - Он кусается?
  
  Лукьян прикусил нижнюю губу, поднял глаза к небу, наморщил лоб, напряженно думая, как же объяснить чертенку, кто такой поэт.
  
  - Поэт... ну, это тот... - неуверенно произнес он, - кто слова склеивает друг с другом, чтобы красиво получалось. Понял?
  
  - Ага! - ответил Анчутка и подумал, что ничегошеньки не понял.
  
  Огородный лицом походил на полевого, как отражение в зеркале, если бы это отражение кто-нибудь выкрасил в зеленый цвет. Такой же большой нос, маленькие глазки, оттопыренные уши, травяная борода. Но вместо лысины - зеленый лужок с одуванчиками. Да и одежда сильно отличалась. Полевой заворачивался в коричневую накидку из-под которой виднелись лишь ноги в лапоточках. Полевой же щеголял в красных штанах, желтой рубашке в крупную синюю клетку. В таком одеянии Парамон напоминал яркую птичку. На шее у него сидел огромный мотылек. Присмотревшись, Анчутка понял, что это не живая бабочка, а сделанная из разноцветной тряпицы. "Наверное, он очень бабочек любит!" - решил чертенок.
  
  - Знакомься - это Анчутка, болотный чертенок, - представил гостя полевой.
  
  - Рад я гостю! Очень рад! Хоть он и болотный гад! - огородный встрянул зелеными, как молодая травка, волосами и торжественно пожал протянутую руку.
  
  - Я не гад! - отдернул Анчутка руку. - Я чертенок!
  
  - Ты прости, что так сказал! Рифма злую подобрал! - извинился огородный.
  
  - А что такое рифма? - заинтересованно спросил Анчутка.
  
  - Рифма для стихов важна, рифма для стихов нужна! - принялся объяснять Парамон и вдруг крепко задумался.
  
  Он стоял и молчал так долго, что Лукьян, не выжержав, дернул его за руку и спросил:
  
  - Ты чего это? Заснул?
  
  - Рифма - это когда слова одинаково заканчиваются, - очнулся огородный. - Например: петрушка - поскакушка, лучок - червячок, - он глянул на Анчутку, ухмыльнулся и добавил: - чертенок - поросенок. Понятно?
  
  - Немножко!
  
  - Помоги ему, Парамоша! - попросил Лукьян брата. - Он тебе сам расскажет, в чем дело. А я побежал. Уже рассвело! Боюсь, собаки меня учуют. Прощай, Анчутка! - он потряс руку чертенку. - Желаю тебе удачи!
  
  - Чего стоишь ты на виду? Быстро лезем в лебеду! - недовольно пробурчал огородный, когда Лукьян скрылся за поворотом.
  
  Когда они с Анчуткой устроились в зарослях травы, Парамон спросил:
  
   - Говори, беда какая? Я же ничего не знаю!
  
  Хоть Анчутку смешил его важный вид и торжественность, с которой огородный произносил слова, он так же важно ответил:
  
  - Мне надо в Черный лес. Помоги, огородный хозяин, укажи дорогу.
  
  - Помочь, конечно, можно. Мне даже и не сложно! - ответил Парамон. - Сам не знаю я дороги, значит, не топтать мне ноги! - он замолчал и надолго задумался.
  
  Анчутка сидел, затаив дыхание, чтобы не спугнуть нужную мысль и не прогнать рифму. Вдруг убежит и потом даже за хвост не поймать, если он у нее есть, конечно. А может она летает? Анчутка так задумался, представляя себе загадочную "рифму", что едва не пропустил ответ огородного, который, очнувшись от дум, снова заговорил очень важно и торжественно:
  
  - У деревни есть хозяин. Может он дорогу знает? Дормидонт - он домовой. Очень мудрый и седой!
  
  Вдруг Парамон скривил огромный нос и звонко чихнул. Всю его важность как ветром сдуло. Анчутка не смог больше сдерживаться и расхохотался. Парамон тоже засмеялся, а потом весело затараторил: - Дормидонт поможет точно! Даже если очень срочно. Он в округе знает все! Где какое есть село. Где река течет, где луг, лес растет, иль пашет плуг. Жаль, что мне вот недосуг. Не смогу проводить тебя к нему. Мне работать надо! Ну?
  
  - Чего "ну"? - удивился чертенок.
  
  Это для рифмы, - застенчиво признался Парамон, поправил свою бабочку и снова заважничал: - Меня работа зовет! Надо убрать огород!
  
  - Что же нужно делать? - поинтересовался Анчутка.
  
  - Занедужила Аграфена. И бурьяном зарос огород. Я на помощь приду непременно. Прополю лебеду и осот.
  
  - Давай-ка я прополю огород, - робко предложил Анчутка. - А ты сходишь к Дормидонту?
  
  - А ты сможешь, малыш? На вид не крепыш... - засомневался Парамон. - Да и знаешь, наверно, не много. Ведь с болота твоя дорога? С сорняками спутаешь овощи, пользы не будет от помощи!
  
  - Ты покажи мне, что надо делать! - попросил Анчутка. - Я постараюсь! Я уже взрослый! У меня вчера день рождения был!
  
  Парамон долго и задумчиво рассматривал чертенка, качая головой.
  
  - Ну, пожалуйста, Парамоша! - принялся упрашивать чертенок, и, вспомнив совет Лукьяна, прибавил: - Ты же поэт и так красиво говоришь!
  
  Парамон махнул рукой, словно бы нехотя соглашаясь, но его губы расплылись в довольной улыбке (уж очень ему понравилась похвала).
  
  - Ну да ладно, меня ты уговорил! - сказал он. ќ- Но ты уж старайся изо всех сил! Идем. Покажу, расскажу. Ты работай, а я к домовому схожу.
  
  Парамон провел Анчутку по огороду. Показал грядки. Выдернул пару сорняков. Заставил чертенка внимательно их рассмотреть, пощупать, понюхать, разве что попробовать не дал. Особенно его беспокоило, чтобы Анчутка не повыдергивал щавель, приняв его за лебеду.
  
  - Начинай работу, Анчутка! А я отлучусь на минутку, - привстав на цыпочки хлопнул огородный чертенка по плечу. - А может на две... или час... Кто же знает, где хозяин сейчас! - он задумчиво почесал в затылке. - Я пошел Дормидонта искать. Ты же будешь работать и ждать! - Парамон сдвинул брови и покачал пальцем. - Вечером гляну, как справишься ты. Но если опасность - прячься в кусты!
  
  Он еще раз хлопнул чертенка по плечу и скрылся в зарослях бурьяна.
  
  Анчутка выдергивал сорняки неподалеку от крыльца. Он слышал, как заскрипела в избушке кровать. А потом кто-то тяжело вздохнул.
  
  Бабушка Аграфена, кряхтя, поднялась с постели. У нее болели ноги. С трудом она подошла к ведру с ковшиком, чтобы воды напиться. Ведро оказалось пустым, а принести воды некому.
  
  Чертенок подкрался и осторожненько заглянул в окошко. На лавке сидела старушка с седыми волосами, невероятно похожая на его бабушку. Старушка была грустная-прегрустная, вот-вот заплачет. Анчутке стало очень-очень ее жаль, и он, не раздумывая, зашел в избу.
  
  - Бабушка, отчего ты печалишься? - тихо спросил чертенок.
  
  - Да вот, внучек, пить хочу, а воды нет, - грустно ответила Аграфена. В темноте избушки ее старые глаза не разглядели говорящего, но она подумала, что это соседский мальчонка.
  
  - Я мигом! - Анчутка схватил ведро, побежал к двери, но на пороге остановился. - А где воды взять?
  
  - Так в колодце, милок!
  
  - А... колодец где? - ему не хотелось говорить, что он не знает, что такое колодец и как он выглядит.
  
  - Как выйдешь на крыльцо, так и увидишь. Колодец у меня красивый, как теремок резной, мой старший внук делал.
  
  Анчутка вышел на крыльцо, огляделся. Недалеко от забора увидел домик-теремок. Он побежал к колодцу, заглянул в него и покачал головой. До воды далеко! Если бросить туда ведро, как же потом вытащить?
  
  На резную крышу колодца села любопытная сорока.
  
  - Тр-р-р! Тр-р-р! - затрещала она. - Кто тут у нас? Такой стр-р-ранный!
  
  - Да нормальный я, самый обыкновенный чертенок! - ответил Анчутка. - А ты кто такая?
  
  -Чер-ртенок? - удивилась сорока, наклонила голову в одну сторону, в другую, рассматривая Анчутку. Потом прыгнула по крыше несколько раз и уставилась на чертенка глазами-бусинками. - Я Ар-рина! Сор-рока-белобока! - она покачала длинным хвостом.
  
  - Помоги мне, Арина-сорока, век твоей доброты не забуду!
  
  - Чего надо чер-ртенок?
  
  - Расскажи, как воду достать?
  
  - Тр-р-р! Тр-р-р! Экий, ты стр-ранный, - она снова пару раз взмахнула длинным хвостом, - привяжи ведр-ро к вер-ревке, да кинь в колодец, а потом вор-рот кр-рути! Ведр-ро и вытянешь, только привязывай покр-репче, чтоб самому потом за ведр-ром не ныр-рять! Тр-р-р! Тр-р-р! - застрекотала-засмеялась сорока, махнула хвостом и полетела дальше.
  
  - Чего только люди не придумают! - вздохнул Анчутка и принялся привязывать ведро. - То ли дело у нас на болоте. Воды - сколько хочешь! И ведро бросать никуда не надо!
  
  Колодезный ворот крутить было нелегко. Он то и дело норовил выскользнуть из рук. Достав тяжелое ведро, Анчутка долго возился с мокрым узлом, который никак не хотел развязываться. Вдруг на улице показались дети. Анчутка испуганно присел. Как бы его не увидели! Дети побежали дальше, а он снова схватился за узел. Тот, словно нехотя, развязался. Анчутка подхватил ведро и со всех ног побежал в избу, но через пару шагов остановился. Ведро было тяжелым, и при каждом шаге из него выплескивалась вода. "Так я до избы не дойду, всё выльется!" - подумал чертенок и пошел медленно, держась за ручку ведра обеими руками. За забором снова послышались голоса. Сердце чертенка заколотилось (вдруг увидят!), но шагу он не прибавил. Если вода выльется, то придется идти к колодцу еще раз!
  
   - Вот! - Анчутка с размаху поставил ведро на лавку. Вода плеснула на пол. - Пей, бабушка, на здоровье!
  
  - Спасибо, милый! Как мне тебя отблагодарить?
  
  - Да ничего не надо, бабушка. Я же просто так!
  
   - Да и я не за пятак! - улыбнулась старушка. - За доброту твою, дружок!
  
  - Бабушка, - Анчутка смущенно провел хвостом по полу и угодил в лужу. - Можно я сорву на огороде чего-нибудь? - он аккуратно выкрутил кисточку на хвосте.
  
  - Бедный мой! Голодный! - запричитала старушка. - Бери все, что хочешь! Вот только, - спохватилась она, - наверное, там ничего и нет! Все сорной травой поросло. Лучше я тебя плюшками угощу. Внучка моя вчера принесла. Вот с чайком мы их сейчас и отведаем!
  
   - Плюшки с чаем! Здорово! - обрадовался Анчутка и счастливо зажмурился.
  
  Плюшки оказались очень вкусными - сладкими и пышными, с поджаристой корочкой, с маленькими черными зернышками внутри. Ничуть не хуже чем у его бабушки! Даже чуть-чуть, ну совсем немножечко, лучше. Анчутка подумал, что когда он вернется домой, то обязательно попросит бабушку добавить в плюшки эти черные зернышки, которые Аграфена назвала "маком". Чертенок за обе щеки уплетал плюшки, макая их в смородиновое варенье.
  
  - Спасибо, бабушка! - от души поблагодарил Анчутка, когда съел пятую плюшку и старательно облизал измазанные вареньем пальцы
  
  - На здоровье, маленький мой! - ответила Аграфена.
  
  - Я пойду, бабушка! - Анчутка вылез из за стола и направился к двери, но на пороге задержался. - Я на огороде немного прибрал, - не удержался он, чтобы не похвастать.
  
  Аграфена глянула в окно. Грядки радовали глаз. Краснели помидоры. Огурцы грели пупырчатые бока на солнышке. Подсолнухи тянули к солнцу желтые головы. Оранжевая пузатая тыква важно разлеглась в центре огорода. От моря бурьяна остались небольшая полоса около забора.
  
  - Да что же это? Сказка, да и только! Это все ты сделал? - Аграфена всплеснула руками. Глянула на чертенка. Он стоял в проеме двери, и заходящее солнышко подсвечивало его светлые кудряшки. Ей показалось, что вокруг головы Анчутки разливается золотое сияние. - Да ты просто ангел, внучек!
  
  Анчутка смущенно почесал рожки и пробормотал:
  
  - Ну, я не совсем ангел...- и громко добавил: - Ты, бабушка, выздоравливай!
  
  - Погоди, милок! Подойди ко мне! - попросила Матрена.
  
  Анчутка подошел, старушка обняла его, поцеловала в обе щеки. Погладила по голове, не замечая, как твердые рожки царапают натруженные ладони.
  
  - Ты добрый, внучек! Я тебе хочу что-то подарить на прощанье!
  
  - Бабушка мне ничего не надо! - запротестовал Анчутка.
  
  - Ты, хороший мой, поговорку знаешь? - спросила Аграфена, открывая старинный ларец, стоящий в красном углу, под иконами. - Дают - бери, а бьют - беги.
  
  - Нет, не знаю! - удивленно ответил Анчутка.
  
   - Теперь будешь знать. Люди зря не скажут!
  
  Она достала из ларца расшитый мешочек и вытряхнула на ладонь маленький гладкий камешек на витом шнуре.
  
  - Этот оберег тебе, внучек. На счастье! - старушка повесила камешек на шею Анчутки.
  
  - А что такое оберег? - Анчутка наклонил голову, рассматривая подарок у себя на груди.
  
  - Оберегом он называется потому, что будет оберегать тебя от всяческой беды. Если опасность подстерегает, он покраснеет и станет горячим, словно внутри загорится огонь. Когда все хорошо он останется холодным и голубым, как небо. Его невозможно потерять. Нельзя украсть, потому, что тогда его волшебная сила пропадет. Оберег можно только подарить тому, кто достоин такого подарка!
  
  - Спасибо, бабушка! - восторженно поблагодарил Анчутка и накрыл ладошкой оберег. Камешек был холодным и прозрачно-голубоватым.
  
  - Не показывай его никому. - Аграфена надела на оберег расшитый мешочек. - Ты храни его, внучек, а он будет хранить тебя!
  
  
  СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДОМОВОГО
  
  После щедрого угощения тяжело работалось Анчутке. Больше всего хотелось прилечь и вздремнуть часок-другой в тенёчке. Но чертенок не сдавался, пока не истребил почти весь сорняк на огороде.
  
  Когда он совсем выбился из сил и в изнеможении присел на тыкву, солнце уже опустилось к самым крышам. День потихоньку становился вечером. Длинные тени протянулись через огород.
  
  Анчутка качая головой, рассматривал ладошки. Они покрылись волдырями и очень болели.
  
  - Сидишь? Прохлаждаешься? - раздался голос. - Меня дожидаешься?
  
  Вздрогнув от неожиданности, Анчутка скатился на землю.
  
  - Теперь полежать решил? Наверное, ты не спешил? - наклонился над чертенком Парамон и строго спросил: - А как же работа? Может, трудиться тебе неохота?
  
  - Сам смотри! - Анчутка поднялся с земли и гордо обвел рукой преобразившийся огород.
  
  Огородный прошел по грядкам, придирчиво ища сорняки. Пощелкал пальцем по тугим бочкам помидор. Потрогал огурцы, но, уколовшись, отдернул руку. Молоденькие кабачки, как толстенькие зеленые поросята, довольно разлеглись на чистой грядке. Зеленый лук, радостно вонзал в небо острые листья. Горох распустил длинные усы. Кучерявилась петрушка, укроп подставлял солнышку свои тоненькие веточки, соскучившись по теплым лучам в густой тени бурьяна.
  
  Парамон уже улыбался во весь рот, собираясь похвалить, но вдруг заметил пару кустиков сорняков, притаившийся в тени забора. Он нахмурил брови и грозно спросил:
  
   - Это что за работа? Осталась куча осота!
  
  - Я не успел! - испугался Анчутка и тихо пожаловался: - У меня очень руки болят!
  
  Огородный глянул на распухшие ладошки чертенка, покачал головой и уже миролюбиво пробурчал:
  
  - Не смог одолеть лебеду? В этом я тебе помогу!
  
  Огородный взмахнул рукой и сорняки сами выдернули корни из земли и улеглись в аккуратную кучку.
  
  - Ничегошеньки! - раскрыл рот от удивления Анчутка. - Но ведь ты же мог сам справиться! И быстро! И так просто! - он едва не заплакал от обиды. - Так нечестно!
  
  ќ- Ты не хнычь, мой дружок! Награда - не пирожок! - принялся успокаивать его огородный. - Просто так не достанется. С неба к тебе не свалится. Я же не знал кто ты. Но проверил в трудной работе! - Парамон улыбнулся. - Анчутка, ты поработал неплохо! Даже усы не сломал у гороха! Не перепутал и щавель с бурьяном. Вижу, работал с душой, без обмана! - похвалил он чертенка. - И тебе я раскрою огромный секрет - лучше меня огородного нет! Я приговорки свои прочитаю - очень они овощам помогают!
  
  Парамон поправил одуванчики на голове, откашлялся. Позабыв про обиду, Анчутка с интересом наблюдал за ним. Огородный подошел к грядке с помидорами и торжественно продекламировал:
  - Помидорчик-толстопуз,
  стань большой ты как арбуз!
  Наливайся соком!
  Радуй красным боком!
  
  - Здорово! - восхитился чертенок и подхватил: "Наливайся соком! Радуй красным боком!"
  
  Парамон пошел дальше, останавливаясь у грядок. Гороху он расправил усы и очень важно попросил:
  
  - Уродись, горох,
  в тысячах стручков!
  Крупный да сладкий!
  На радость ребяткам!
  
  Для кабачков у него нашлась своя приговорка:
  
  
  - Поросенок-кабачок,
  грей зелененький бочок!
  Уродись на грядках густо,
  на столе ты будешь вкусный!
  
  Капусту же он улещал-уговаривал:
  
  - Вырастай, капуста,
  ни редко, ни густо.
  Стань большой, тугой.
  Радуй нас зимой!
  
  Для каждого овоща у огородного отыскались свои слова, сплетенные в затейливые приговорки. Анчутка, как зачарованный, ходил вслед за Парамоном, повторяя:
  
  - Матушка-морковка,
  уродись не тонкой!
  Сеяли не густо,
  чтоб была ты вкусной!
  
  
  А около тыквы огородный и чертенок устроили пляску, прыгая вокруг неё и распевая песенку:
  
  - Рыжая тыква
  к солнышку привыкла!
  В огороде ты царица.
  Очень важная девица,
  Ты огромной вырастай!
  Соберем мы урожай.
  Пирогов напечем,
  и тебя хвалить начнем!
  Каши наварим,
  Радоваться станем!
  
  Уставшие они попадали на грядки и несколько минут лежали, отдыхая. Отдышавшись, Парамон сказал:
  
  - Спасибо за помощь, тебя ждет награда! Но сейчас нам с тобой подзаправиться надо! Я пока соберу что покушать, а ты побеги вымой руки и уши.
  
  Когда Анчутка вернулся к тыкве, на траве уже белела чистая холстина. На ней лежали ломти хлеба, помидоры, огурцы, морковка. Стоял кувшин кваса.
  
  - Садись и угощайся! Ешь, да не стесняйся!
  
  - Как вкусно! Никогда еще такого не ел! - восхитился чертенок, надкусывая помидор, нагревшийся на солнце. Из помидора брызнул теплый сок, побежал по рукам, забрался в ранки на ладонях и защипал. Анчутка быстро слизнул с руки красную дорожку.
  
  - Радуйся Анчутка! Я скажу сейчас не шутку! - огородный похрустел огурцом, потом продолжил: - Стало всем уже известно, что старушке ты помог! Сам переступил порог. Не боясь разоблаченья, ей принес ведро воды. И хозяин согласился наградить твои труды. Очень он тобой доволен, и помочь тебе изволит!
  
  - А откуда же он узнал? - удивился чертенок. - Никого же рядом не было?
  
  - Очень просто, нет секрета. Все в деревне знают это!
  
  - Неужели Дормидонт все-все на свете знает? Кто же такие домовые?
  
  - Ах да, на болоте ты проживаешь, значит секретов наших не знаешь! - понимающе закивал Парамон, и принялся увлеченно объяснять, размахивая зажатым в руке огурцом: - В доме каждом человек, у него недолгий век. Дом от бед, напастей разных домовой хранит обязан! От пожара и беды, от лихой и злой судьбы. От дождей и бурь, и молний сохранит, но все запомнит! Все заметит и бежит Дормидонту доложить. Он хозяин всей деревне. И хранит её издревле. Знает всё наперечет. Сколько где людей живет. Где-какой скандал случился. Где-кто помер, иль родился. И избу, где домовой плохо долг исполнил свой. Нерадивых чрезвычайно он не любит! Не случайно! Там где домовой плохой - запустенье и застой! - Парамон остановился передохнуть.
  
  - Как интересно! - восхитился Анчутка. - И ты так здорово слова складываешь! Я никогда раньше не слышал, чтобы так говорили!
  
  От похвалы огородный приосанился, гордо встряхнул зелеными волосами. Над одуванчиками на его макушке поднялись желтые облачка пыльцы. Парамон поправил разноцветную бабочку и продолжил:
  
  - Ты, дружок мой, не видал, как мышонок пробегал?
  
  - Не-а, не видел, - с полным ртом ответил чертенок.
  
  - Ты переступил порог, он с докладом со всех ног! И примчался к Дормидонту, Аграфены домовой. Рассказать про подвиг твой!
  
  - Да какой же это подвиг! - Анчутка покраснел так, что стал похож на помидор, который держал в руке.
  
  - Тот негодник домовой дом совсем забросил свой! Дослужился до беды, у хозяйки нет воды! Дормидонт так осерчал! За уши его таскал! - перешел на страшный шепот Парамон. - Если он не станет лучше, Дормидонт его замучит! Может, со свету сживет, чтобы не позорил род!
  
  - Быть того не может! Вот! - запальчиво крикнул Анчутка и сам смутился.
  
  Парамон изумленно уставился на него и подозрительно спросил:
  
  - Ты умеешь рифмовать? Хочешь славу всю забрать?
  
  - Это я нечаянно! - заверил его чертенок и со страхом спросил: - Скажи, а Дормидонт очень злой? И совсем-совсем замучит того домового? Насмерть?
  
  - Не убьет его, не плачь! Он хозяин, не палач! - ободрил его огородный. - Превратит его в лягушку, да посадит жить в кадушку. Пусть поквакает лет семь, станет умный насовсем!
  
  - А как же дом? Без хранителя останется? Как Аграфена управится сама? - забеспокоился Анчутка, схватил и прижал к груди новый помидор, позабыв укусить.
  
  - Плохо жить без домового, - покачал головой Парамон. - Дормидонт пришлет другого!
  
  - Что-то ты, Парамон, разговорился сегодня! За твоим-то языком, да не поспеешь босиком!
  
  Анчутка от неожиданности вздрогнул и уронил помидор, осторожно оглянулся. Около тыквы, опирался на корявую палку, стоял морщинистый старичок с длинной седой бородой.
  
  - Здравствуй, Анчутка! Рад тебя видеть. Я - Дормидонт, - представился он и протянул руку, покрытую мягкой белой шерсткой.
  
  Анчутка поднялся. Смущенно вытер ладошки о штаны. Торжественно пожал руку хозяина деревни. Дормидонт задержал ладошку чертенка в своей ладони. Посмотрел на кровавые мозоли. Потом обвел взглядом огород. Одобрительно кивнул и уважительно сказал:
  
  - Знатно ты поработал! Молодец!
  
  - Да я так... - засмущался Анчутка.
  
  Дормидонт взял вторую руку Анчутки, накрыл две его ладошки одной своей. Анчутка почувствовал тепло и легкое покалывание. Когда домовой убрал руку, чертенок не поверил своим глазам. Ладони у него стали чистыми, гладкими и перестали болеть.
  
  ќ- Спасибо! - зачаровано прошептал он.
  
  - На здоровье! - ответил Дормидонт. Он присел на тыкву и стал внимательно рассматривать Анчутку.
  
  Под его пристальным взглядом чертенку стало не по себе. Он поежился. Потом поднял помидор, вытер о свою рубашонку, но кушать не стал, постеснялся.
  
  - Рад познакомиться с тобой, Анчутка! - нарушил молчание Дормидонт. - Много хорошего о тебе говорят!
  
  - Кто? - удивился чертенок. - Я же никого здесь не знаю!
  
  - Хорошая слава - впереди бежит! - добродушно молвил Дормидонт. - Да ты ешь, ешь, не стесняйся! А я пока про дела твои сказывать буду. Ты спас в лесу Настю. Не убоявшись страшенного Анцыбала, заступился за бабушку. Помог русалочке. Был учтив с хозяином поля. Принес старушке тяжелое ведро воды. Не жалея себя работал в огороде. Ты, такой маленький, идешь в далекий Черный лес. Да и Аграфена, будь-кому оберег не подарила бы. Ты, как я посмотрю, хоть и мал, да удал!
  
  Анчутка жевал помидор, внимательно слушал и удивлялся:
  
  - Это все про меня? А откуда вы это знаете?
  
  Дормидонт усмехнулся в густые усы:
  
  - Слухами земля полнится! Сорока на хвосте принесла весточку от брата моего четвероюродного лешего Филофея. Заяц мимо скакал, да передал от моего племянника Лукьяна привет. Бежала мышка серая, новость рассказала. Так все и узнал я, - погладил бороду Дормидонт. - Сердце у тебя доброе, Анчутка. Это хорошо! Делай добро и тебе будет добро! Пока погостишь у нас в деревне. Вскорости мужики едут в Черный лес, косить траву на заливных лугах. С ними тебя и отправим.
  
  - Как же я поеду?
  
  - Очень просто! В телеге.
  
  - С людьми? - перепугался Анчутка.
  
  - А что тебе люди? Я помогу. Глаза людям отведу. А дорога в Черный лес дальняя. Сам пойдешь, ноги сотрешь. Да и приключиться может чего плохого. А в лесу том живет Марфа Кузьминична - баба-яга.
  
  - Баба-яга? Настоящая? - Анчутка совсем растерялся, не зная кого больше бояться - бабу-ягу или людей.
  
  - Самая что ни на есть настоящая! - заверил его Дормидонт. Потом подмигнул: - Не трусь Анчутка! Бояться волков - быть без грибов!
  
   - А я волков не боюсь! - удивленно ответил Анчутка и осторожно поинтересовался: - А что их в Черном лесу много?
  
  - Да не про волков речь! - улыбнулся хозяин деревни и распушил рукой усы. - Про волков - поговорка такая. Не стоит ничего бояться заранее. Баба-яга она хоть и строгая, но справедливая. Силу трав знает, любую хворь может выгнать из тела. Я ей весточку пошлю, чтобы встретила она тебя и приветила. Марфа Кузьминична - так бабу-ягу зовут, она троюродная бабушка Анцыбала. Авось поможет чем.
  
  Дормидонт встал, тяжело опираясь на свою палку. Анчутка с удивлением заметил, что палка в наступающей темноте понемногу начинает светиться.
  
  - Пойду я! - сказал хозяин деревни. - Парамон, как закончишь гостя угощать - сведи его к Агафону на сеновал. Пусть там переночует. Прощай, Анчутка, и не грусти! Нет худа без добра!
  
  Дормидот махнул головой на прощанье и ушел, освещая себе дорогу волшебным светом.
  В ГОСТЯХ У САРАЙНОГО
  
  "Как удивительно всё получается! - думал Анчутка, когда они вдвоем с огородным задворками пробирались к сараю, в котором хозяйствовал Агафон. - Если бы меня не выгнали из дома, я бы столько всего не увидел и не узнал!"
  
  - Почему мы прячемся? - шепотом спросил он у Парамона. - Ведь темно и нас никто не увидит!
  
  - Люди не увидят, собаки им расскажут. К нам приведут и носом покажут! - отозвался огородный. - Тебя к сараю приведу, а потом домой пойду!
  
  - А где твой дом?
  
  - Мой дом под малиновым кустом, - принялся рассказывать Парамон. Он даже остановился, обернувшись к чертенку, и поблескивая в темноте глазами, гордо продолжил: - Уютная нора, а в ней детвора. Дочка-малышка и милый сынишка. Меня ждет хозяйка, женушка Маланька. Ждет-волнуется, уж ночь на улице. Я тебя провожу и домой поспешу! - Ну что ж мы стали, побежали! - спохватился огородный, схватил Анчутку за руку и потащил сквозь кусты.
  
  На фоне звездного неба возник сарай, показавшийся Анчутке угрюмой громадой.
  
  - Эй, сарайный, открывай! Да гостей скорей встречай! - забарабанил в дверь Парамон.
  
  - Кто там бродит-колобродит по ночам? - отозвался недовольный голос. Дверь заскрипела, и на пороге возник темный силуэт. - Если с худом пожаловали, то лучше ходите мимо!
  
  - Так-то ты гостей встречаешь? Угощаешь, привечаешь? - обиделся огородный. - Неужели Дормидонт не сказал про наш приход?
  
  
  - Да как же! - всплеснул руками сарайный и радостно зачастил: - Да как могли подумать, что я вам не рад! Я ждал с превеликим нетерпением! - боясь, что гости обидятся и уйдут к другому, сарайному он принялся извиняться: - Уж простите, гости дорогие! Не обессудьте. Недавно к сараю девчата деревенские приходили, гадать им вздумалось! Я их шуганул! А тут вы постучали, я и думал, что опять они вернулись! До чего бестолковые создания! - вздохнул он и пожал плечами. - Да вы проходите, гостюшки! Не стойте на пороге! - спохватился он.
  
  Шагнув за порог, Анчутка споткнулся обо что-то невидимое в темноте, и растянулся во весь рост. Сарайный заохал, запричитал и бросился поднимать незадачливого гостя, коря себя за недогляд. Сам-то он видел в темноте как сова, поэтому не догадался, что гости не смогут ничего разглядеть.
  
  Анчутка, встав, принялся успокаивать сарайного, который со страхом допытывался - не зашибся ли он невзначай. Сарайный, как и все в деревне побаивался Дормидонта и опасался, что за то, что не уберег гостя, может получить от хозяина деревни здоровенный нагоняй.
  
  - Гостя ты не обижай, развлекай и уважай! - напутствовал сарайного Парамон. - Мне уже пора домой! Рад знакомству я с тобой! - он энергично тряхнул руку Анчутки и, развернувшись, нырнул в темноту.
  
  Чертенок достал заветную гнилушку, которая, засияв темноте яркой звездочкой, разогнала тьму.
  
  Сарайный и чертенок с любопытством уставились друг на друга. Сарайный еще утром от домового бабушки Аграфены узнал, что в деревне появилось диво-дивное - болотный чертенок. Весь день он с нетерпением ждал, когда же сам увидит гостя невиданного.
  
  Анчутка никогда не видел сарайных, поэтому без стеснения глазел на него. Сарайный тоже во все глаза рассматривал болотного чертенка. Потом, вспомнив об обязанностях хозяина, он улыбнулся, протянул чертенку руку и представился:
  
  - Агафон!
  
  - Очень приятно! Анчутка, - чертенок осторожно пожал теплую ладошку.
  
  Агафон был невысок, как и все деревенские, но широк в плечах, с большими сильными руками. Огромные глаза с пушистыми ресницами придавали его остроносому личику задумчивое выражение. Светлые волосы опускались на плечи крупными локонами. Одет он был в красную с синими полосами рубаху, заправленную в такие же полосатые штаны. На ногах у Агафона красовались начищенные сапоги. Сарайный напомнил Анчутке его пятиюродного брата Фалалея - первого щеголя на болоте. Втайне Анчутка надеялся, что когда вырастет, тоже станет таким же красивым и статным как пятиюродный брат.
  
  
  Не сдерживая любопытства, Агафон тоже решил получше рассмотреть гостя (чтобы было потом что рассказывать!) Он обошел кругом и погладил шелковистую кисточку на хвосте. Про себя Агафон подумал, что чертенок не так уж и отличается от его деревенских знакомцев. Но вдруг его взгляд привлекла маленькая деталь, которой не было ни у кого в деревне. Сарайный застыл, уставившись на рожки. Темные бугорки торчавшие из спутанных волос, загадочно притягивали глаза и наполняли сердце страхом. Про чертей ходили страшные байки! Что злые они, жадные и завистливые. Могут обидеть почем зря и даже съесть! Глубоко вздохнув, Агафон взял себя в руки. Дормидонт не послал бы к нему на ночлег кого попало! А раз хозяин деревни верит маленькому чертенку, значит и сарайному нечего опасаться. Агафон был смелым сарайным.
  
  Спохватившись, что ведет себя чрезвычайно невежливо, он смутился и ласково предложил:
  
  - Не будем стоять на пороге! Проходи, осматривайся, будь как дома!
  
  Агафон был приветливым сарайным.
  
  Он с гордостью показал Анчутке свои владения - огромный сарай с сеновалом. В сарае царил идеальный порядок. Каждое бревнышко в стене, каждый гвоздик имели свое имя. Дрова выстроились аккуратной поленницей. Наточенные инструменты в свете гнилушки сыпали искрами. Агафон любил своего работящего, доброго хозяина-человека и во всем старался ему помочь.
  
  - А это что? - спросил Анчутка.
  
  - Это лопата, ею землю копают. Чтобы картошку посадить или другие овощи.
  
  - Ага! Я картошку видел! Кустик такой зеленый! Его едят?
  
  - Да нет, кустик не едят! Самое вкусное у него под землей - клубни!
  
  - Это корни такие?
  
  - Да ты ж ничего не знаешь, - подивился сарайный. - Сначала землю вскапывают, потом бросают семена, потом из них вырастают всякие вкусные штуки -- люди называют их овощами.
  
  - Ага! Я понял! Я тыкву видел, лук. Огурец ел, кукурузу и даже помидоры.
  
  - Ну да! А что же ты притворялся, что не знаешь ничего? Неужели это все у вас на болоте растет? - удивился Агафон.
  
  - Нет, что ты! У нас про овощи никто ничего не знает! Да и где их на болоте посадить? - задумался вдруг Анчутка. - Там же вода кругом, да трясина, да кочки. Там ничего не вырастет! - решительно мотнул он головой. - Меня угостили за хорошую работу на огороде бабушки Аграфены.
  
  - Да ты молодец! А что же вы на болоте едите? - заинтересовался Агафон.
  
  - Да много чего. Ловим рыбу, лягушек В лесу собираем малину, грибы, орехи. А еще моя бабушка пироги умеет печь. Вкусные!
  
  - Пироги, это хорошо! - Агафон облизнулся. - Ну, давай дальше смотреть мое хозяйство.
  
  - А это что? Лопата такая тонкая?
  
  - Ой-ой-ой! Осторожнее! - вскрикнул сарайный, но было уже поздно.
  
  Анчутка провел рукой по блестящей полосе и вскрикнул: из порезанного пальца закапала кровь. Агафон запричитал, заметался по сараю, вытащил невесть откуда белую тряпицу и перевязал чертенку палец. Анчутке было больно, но он терпел, даже слезинки не проронил. Еще бы! Он теперь взрослый.
  
  - Экий ты нескладный! Ты не трогай ничего, а то опять поранишься! - причитал Агафон. - Это не лопата, а коса! Сегодня наточил. Ею траву косят. Чтобы сено получилось.
  
  - А для чего сено?
  
  - Сено? - задумался сарайный. - Чтобы спать на нем. А еще можно прыгать в него и кувыркаться! Пойдем на сеновал. А то с тобой опять чего приключится, а Дормидонт с меня голову снимет!
  
  - Как голову?
  
  - Вот так, - Агафон скорчил зверское лицо и чиркнул пальцем себе по шее. - Оторвет и все!
  
  - Ничего себе! - испугался Анчуткаќ. - У нас даже Анцыбал никому голову не может оторвать. А уж он-то злой-презлой!
  
  - Да ты что Анчутка! - расхохотался сарайный. - Действительно поверил, что мне голову оторвут? Да это просто так говорят. Накажет меня Дормидонт крепко. Вот что я имел ввиду.
  
  - Ну, так бы и сказал, - обиделся Анчутка. - А то оторвет, оторвет...
  
  - Ты не обижайся! Просто так люди говорят, и я повторил. Ты мне расскажешь кто такой Анцыбал? Полезли на сеновал!
  
  На сеновале было хорошо. Анчутка с Агафоном долго прыгали и кувыркались, хохотали и подбрасывали сено в воздух. Сарайный показал чертенку, как можно нырять в сено с головой, словно в воду. Надо только стать на балку под самой крышей, оттолкнуться посильнее и - бултых! Было так весело, что Анчутка даже забыл про порезанный палец. Правда, сухие травинки лезли в рот, щекотали за шиворотом, но от этого только смешнее становилось.
  
  Напрыгавшись, они прилегли в сено и перевели дыхание. У Анчутки от хохота даже живот заболел, а руки и ноги гудели от непривычного занятия. Мало того, он сегодня целый день воевал с бурьяном, а потом прыгал в сено, еще сарайный научил его подниматься по лестнице, а было это очень нелегко. Анчутка долго не получалось взобраться по тоненьким палками, прибитым к двум длинным жердям, и он часто скатывался вниз, пересчитывая подбородком все ступеньки.
  
  Анчутка, разбросав руки и ноги, утонул в душистом сене, как в своей моховой перине и едва не задремал, как вдруг услышал странный звук. Будто где-то неподалеку зарычал медведь.
  
  
  НОЧНЫЕ БАЙКИ
  
  - Кто здесь? - испугался чертенок и, подскочив, завертел головой.
  
  - Да ты не бойся, не укусит, - устало махнул рукой сарайный. - То Емеля храпит. Это дух сеновала - его ледащим называют.
  
  - А почему дух? - заинтересовался Анчутка, пытаясь рассмотреть в ворохе сена ледащего. - А какой он?
  
  - Да потому и дух, что никто не знает, как он выглядит! - лениво отмахнулся сарайный и украдкой зевнул. - Он спит все время, только и слышно как ворочается, вздыхает и зевает. А как придешь посмотреть - его там и нет!
  
  Анчутка, не поверив, решил сам увидеть ледащего. Но как бы тихо он не подкрадывался к тому месту, где храпел Емеля, никого так и не смог разглядеть. Стоило только приблизиться на пару шагов, как раздавалось шуршание и через мгновение храп уже доносился из другого конца сеновала.
  
  Агафон внимательно следил за попытками Анчутки поймать ледащего и тихо хихикал. Когда-то и он пытался увидеть Емелю.
  
  Анчутка долго охотился на Емелю, но, ледащего так и не увидел. Огорченный чертенок упал на сено и вздохнул:
  
  - Очень есть хочется!
  
  - Давай-ка я тебя угощу, - смутился Агафон. За проказами он совершенно забыл про свой долг хозяина! - Мне человек-хозяин за верную службу жалует. Каждый день приносит и оставляет у двери. Я сарайный честный. Меня хозяин кормит, а я ему исправно служу.
  
  Анчутка с Агафоном принялись уплетать угощение. Чертенку очень понравился деревенский хлеб, хотя, конечно же, он был не такой вкусный, как бабушкин пирог. А еще в большой глиняной миске была странная еда, которую сарайный назвал смешным словом - каша. Она тоже оказалась вкусной. Сарайный выбрал из миски все до последней крупинки, да потом еще тщательно вытер бока посудины корочкой хлеба: "Остатки - сладки! - объяснил он удивленному Анчутке. - Если оставить хоть чуточку - значит показать хозяину, что угощение не понравилось". Агафон был очень вежливым сарайным.
  
  После сытного ужина они уютно устроились в душистом сене и принялись рассказывать друг другу житье-бытье. Анчутка затушил волшебную гнилушку и, затаив дыхание, слушал про деревенскую жизнь, так не похожую на болотную. Глаза Агафона горели в темноте зеленым огнем, как у кошки.
  
  В каждом доме, сарае, овине, бане, да что там бане - у каждого колодца, кладовой, в подполье, за печкой, во дворе - рассказывал сарайный, - живут хранители. Помощники человеческие.
  
  - А почему они людям помогают? - прошептал Анчутка. - Их люди заставляют?
  
  - Никто не заставляет, - подумав ответил Агафон. - А повелось так испокон веков. Не знаю отчего. Надо у Дормидонта спросить! - решил сарайный и продолжил свой сказ.
  
  Домовые дома оберегают, огородные об овощах заботятся. Дворовики - двор охраняют, овинники - в овинах зерно берегут от пожара и сырости, банники за банями приглядывают, а еще есть конюшники, хлевники, запечники, подпольники и прочие-прочие-прочие. Командует всеми Дормидонт, словно генерал многочисленной армией.
  
  Они живут, скрываясь от людей, хотя и помогают им по хозяйству как могут. Но иногда этим безвестным труженикам очень хочется поговорить. Рассказать какая у них трудная работа! Вот и сбегается "деревенская нечисть", как их нелюбезно называли люди, на посиделки в сарай Агафона, который всегда радовался приходу гостей. Он был любезным сарайным.
  
  Бывает, прибегут к нему со всей деревни румяные красноносые банники, перепачканные с ног до головы сажей, и начнут спорить с каким веником лучше всего париться в бане - с липовым или березовым. Иногда так разойдутся, что принимаются мутузить друг друга крепкими кулаками.
  
  Иногда соберутся у Агафона важные степенные конюшники и начнут вести длинные умные разговоры про лошадей, подковы и овес.
  
  Время от времени толстые ленивые жировики с лоснящимися щеками приходят пожаловаться на хозяек, которые слишком хорошо чистят сковороды и казанки. Бессердечные женщины не оставляют на пропитание жировикам ни одной жиринки, которые они так любят слизывать с грязной посуды. Вот и приходится бедным жировикам, чтоб не отощать, втихомолку уплетать краденые оладушки да блины.
  
  То хмурые клетники с длинными бородами, испачканными в муке, прокрадываются огородами, чтобы похвастаться на посиделках какие у них рачительные хозяева, сколько припасов заготовлено и как они их стерегут-охраняют и ведут строгий учет.
  
  Изредка и тихони вострухи заглянут пожаловаться на свое житье-бытье. Ох и трудно им охранять дом от злых людей и воров. Вострухи похожи на маленьких седых старушек в цветастых платочках. У вострух огромные уши, чтобы можно было слышать, какое зло замышляется против хозяев. А то бывает, что хотят пробраться в дом беда с лихом одноглазым. Дело вострухи - услышать их тоненькие голоса и сообщить домовому, чтоб не пускал через порог гостей лихих-непрошеных. Работа вострух тяжела и почетна, но сами они очень стесняются своих огромных ушей, поэтому приходят нечасто, да и дома надолго без пригляда нельзя оставлять.
  
  Много в деревне помощников и хранителей добрых, но бывают и злые. Впрочем, иногда и полезно проучить нерадивых хозяев! Если плохо за скотиной ухаживают или домашнее хозяйство запустят. Тогда и напугать их могут домовые страшным голосом или жутким обликом. Но если кто не по делу шкодничает или обижает людей, тогда Дормидонт собирает всю "деревенскую нечисть" и устраивает негоднику суд.
  
  - А один раз такое было! - сверкнул глазами Агафон. - Завелась в одном доме кикимора и ну хозяев тревожить. Выла дурным голосом, всю пряжу у хозяйки спутала, детей по ночам пугала, курам гадости в еду насыпала, они все и передохли. Ох, и намучились с ней люди! Хорошо, что кто-то надоумили к Дормидонту обратиться за помощь. Люди испекли огромный каравай, гостинцев всяких целую корзину насобирали и пришли к Дормидонту на поклон. Уж они его так просили-умоляли приструнить разгулявшуюся кикимору!
  
  - Неужели он сам к ним вышел?
  
  - Выйти не вышел, но знак послал! Все псы в деревне в одночасье завыли!
  
  - И что же дальше было?
  
  - А то и было! Собрались в этом сарае все наши! Даже дедушку Бабая притащили! А ему-то полтыщи лет стукнуло!
  
  - А я думал, что никакого Бабая нет! - удивился чертенок. - Меня бабушка Бабаем в детстве пугала, песню пела:
  
  Баю-баю, баю-бай,
  не заснешь - придет Бабай!
  
  Пряник сладкий он протянет
  и тебя с собой утянет!
  
  Где в болоте камыши,
  горько плачут малыши.
  
  Кто капризничал, не спал,
  ночью злой Бабай украл.
  
  Баю-баю, баю-бай,
  спи, Анчутка, засыпай!
  
  
   Неужели это тот самый Бабай?
  
  - А как же! - радостно воскликнул Агафон. - Мне бабушка тоже похожую песню пела! Ты не отвлекайся! А то я до утра не закончу! Ну, так вот, - продолжил Агафон и прикрыл глаза. В сарае стало совсем темно и даже немножечко страшно. - Собрались тогда все наши деревенские, а домовые притащили упирающуюся кикимору. Они ее подстерегли и изловили. Охи-ахи! Как же она ругалась и визжала! - захихикал сарайный. - Только все зря. Люди те хорошие были, никого не обижали, зря их кикимора мучила, - Агафон вздохнул и так надолго замолчал, что Анчутка подумал, что он заснул.
  
  - Что же с ней стало? - поинтересовался чертенок.
  
  - Выгнали ее! - сонным голосом отозвался Агафон. - Сначала долго стыдили, потом уговаривали не безобразничать. Но она такая упрямая оказалась. Упрямая и злая! - Агафон снова замолчал.
  
  Анчутка тоже примолк, вспомнив, что его прогнали, и невольно посочувствовал злой кикиморе, лишившейся дома.
  
  Сладко пахло сеном. В его глубине шуршали мышки, устраиваясь на ночлег, где-то похрапывал Емеля. Сквозь щели в крыше звездочки подмигивали чертенку: "Все будет хорошо!"
  
  - Что же с ней стало? - вслух подумал чертенок.
  
  - Говорят, на болото ушла, - равнодушно отозвался Агафон и попросил: - А теперь расскажи мне про болото и Анцибала!
  
  Анчутке очень хотел спать, но чтобы не обижать гостеприимного сарайного, принялся рассказывать. Он говорил долго: про болотников и кикимору Федору, про своих друзей Хухлика и Куляша, про белые лилии, про шуршащие камыши и изумрудную тину, про глубокую и вязкую трясину...
  
  - А еще живут у нас в болоте шишиги, - взахлеб рассказывал чертенок, не обращая внимания, что со стороны Агафона доносится предательское похрапывание. - Они зеленые, маленькие, с огромными носами и большими животами. Они разнюхивают все новости и доносят хозяину болота - Анцыбалу.
  
  Анчутка так громко сказал последнее слово, что сарайный проснулся и спросил:
  
  - Он очень страшный?
  
  - Очень! У него острые клыки, длинные когти, огромный хвост. Его глаза горят в темноте, как две луны. По ночам он выпускает из огромного мешка, который хранит в самой глубокой-преглубокой трясине, болотные огоньки.
  
  - Такие синенькие и маленькие, как светлячки? - оживился Агафон. - А правду говорят, что они клады показывают?
  
  - Вранье все это! - горячо возразил чертенок. - Огоньки бродят по болоту и заманивают в трясину!
  
  - Надо же! - потрясенно прошептал Агафон. - А я всю жизнь мечтал увидеть такой огонек, чтобы найти клад...
  
  - Анцыбал очень, очень злой! - повторил Анчутка. - Да и вообще, - вдруг задумался чертенок, - почему-то на болоте все злые. - Болотники, шишиги, черти, Федора. Интересно почему?
  
  - Наверное, потому, что холодно у вас там, мокро и грязно?
  
  - Да нет! Что ты! Знаешь, я раньше не понимал, как же у нас здорово! Наше болото самое лучшее на свете! И бабушка моя добрая!
  
  - Тебя послушать, так твое болото самое лучшее место на земле! - хотя в темноте чертенок не видел ничего, но по голосу Агафона догадался, что тот улыбается.
  
  - Я тебе как-нибудь в гости приду, - пообещал сарайный и зевнул.
  
  - Обязательно приходи! - обрадовался Анчутка.
  
  - А теперь расскажи мне еще раз про шишиг! - попросил Агафон, устраиваясь поудобнее, подгреб под голову побольше соломы.
  
  - Шишиги вредные... - сонно пробормотал Анчутка. - Скажи, а как звали тут кикимору?
  
  - Каже-ется... Фе-едор... не-а - Федора-а, - пробормотал Агафон, зевая во весь рот.
  
  - Неужели это наша кикимора? - прошептал Анчутка, засыпая. Но Агафон уже не слышал его. Он спал и видел красивую носатую шишигу.
  
  Анчутке почему-то снилась кикимора Федора, которая улыбалась и приветливо кивала ему.
  
  
  В ГОСТИ К НАСТЕ
  
  Утром Анчутку разбудили петухи. Они так звонко горланили, здороваясь с солнышком, что было невозможно не проснуться. Анчутка зевнул, потянулся и огляделся. Агафона рядом не оказалось. Даже ледащего не было слышно.
  
  - Анчутка, лежебока! Вставай! Пора завтракать! - позвал сарайный. - Пока ты дрыхнул, соня, нам гостинцы принесли от Дормидонта!
  
  Анчутка кувырком скатился с сеновала. Он никак не мог приспособиться к человеческой лестнице. Гораздо легче влезть на дерево, чем вскарабкаться по ступенькам. Агафон улыбнулся:
  
  - Смешной ты, Анчутка!
  
  - Я бы на тебя посмотрел, как бы ты по трясине прошел и не утонул! - недовольно проворчал чертенок.
  
   - Да ты не сердись! Давай лучше завтракать. А потом в гости пойдем!
  
  - В гости? - обрадовался Анчутка. - А к кому?
  
  - К Насте! Дормидонт разрешил. Только я не знаю, где она живет.
  
  - А как же мы ее найдем? - удивился Анчутка.
  
  - Да ты не переживай! За нами зайдет Настин домовой. А пока садись кушать, а то могут хозяева прийти. Они не должны нас видеть!
  
  В дверь сарая постучали. Тихо и вежливо: тук, тук-тук, тук.
  
  - Хозяин? - испугался Анчутка. - Давай спрячемся!
  
  Он бросился к лестнице. Сарайный еле успел поймать его за штаны:
  
  - Ты куда! Хозяин никогда не стучит! Это, наверное, кто-то пришел нас к Насте проводить! - успокоил он Анчутку.
  
  Сарайный открыл дверь. За ней стоял маленький, Анчутке до пояса, мальчишка с копной спутанных волос, улыбкой до ушей и хитрющими зелеными глазами. Его пестрая лоскутная рубашонка была заправлена в такие же пестрые штаны. Босые ноги выглядывали из широких штанин.
  
  - Здравствуйте, дядька Агафон!
  
  - И тебе здравствовать, Митрошка! Рад тебя видеть! Как дед поживает?
  
  - Деду триста лет в обед, а к ужину все четыреста будет! Скрипит помаленьку! Старичок-крепышок! - хохотнул Митрошка, проходя в сарай. Он пригладил волосы, больше всего напоминавшие воронье гнездо и затараторил: - Вы собрались? Дяденька Агафон, неужели вы тоже рискнете ножки потоптать? Говорят-рассказывают что вы никогда из сарая не выходите! - Он звонко рассмеялся.
  
  - Я сам буду решать, что мне делать! - рассердился сарайный. - А на тебя пожалуюсь деду, что ты слишком язык распускаешь! - он отвернулся, проверяя все ли в порядке перед уходом.
  
  - Ябеда-карябеда! Соленый огурец! - прошептал Митрошка и показал длинный язык спине Агафона.
  
  Анчутка прыснул в кулак.
  
  - Что такое? - обернулся сарайный.
  
  - Да ничего, - вмиг принял серьезный вид домовенок и подтянул длинные рукава. - Вы готовы, или будем тут до ночи штаны протирать? Протиратели-штанятинов! Бежать надо, а то люди увидят! Мне-то что, я и в мышонка могу обратиться. А вот вас наверняка заметят и даже поймать могут, дядечка Агафон! - мстительно добавил Митрошка.
  
  - Пожалуюсь! Обязательно пожалуюсь! - бормотал под нос Агафон, когда втроем они выбрались их сарая.
  
  Внимательно оглядевшись - нет ли людей поблизости, - они побежали через двор. Старый кудлатый пес даже не тявкнул при их появлении. Он давно водил дружбу с сарайным. Лютыми зимами Черныш ночевал в теплом сарае. Агафон расчесывал ему шерсть, а пес согревал его своим теплом.
  
  Внезапно Черныш насторожился и тявкнул. Это был знак: люди! Путешественники стремглав бросились в будку и спрятались за широкой спиной пса.
  
  - Чуть не попались! - прошептал Митрошка. - Меньше копаться надо было! Копуши-хрюши!
  
  - Тихо ты! - прошипел Агафон, от души отвешивая ему подзатыльник.
  
  - Чего деретесь! - забыв про осторожность, завопил Митрошка.
  
  Пес, спасая гостей, громко залаял, чтоб хозяева не услышали возни в будке.
  
  - Чего ты Черныш? - раздался человеческий голос. - Лису почуял?
  
  Анчутка сжался и затаил дыхание. Он увидел, как огромный человек, ростом даже выше Анцыбала, наклонился и потрепал пса по голове.
  
  - Умница, старичок! - сказал человек и ушел.
  
  Переждав опасность, путешественники выбрались из будки. Сарайный благодарно погладил Черныша и пообещал ему самый вкусный кусочек мяса из каши.
  
  Дом Насти стоял в другом конце деревни. Они долго пробирались чужими огородами. Собаки, привязанные около ворот, громко лаяли от злости, слушая, как на задворках кто-то шныряет.
  
  - Чего они так злятся? - поинтересовался Анчутка у сарайного.
  
  - Они же не знаю, кто в кустах шуршит. Вот и думают, что это воры. Да не обращай внимания. Вообще-то собаки полезные. Они дом охраняют или стадо от волков защищают. А за хозяина могут жизнь свою отдать, - ответил Агафон.
  
  - Эй, вы там! Чего загораете под кустом? Картошку решили выкопать, копатели-искатели? Побежали дальше! - крикнул Митрошка.
  
  Сарайный с Анчуткой бросились вслед за ним. То ли нечаянно (но судя по довольной улыбке Митрошки - нарочно), дальше они продирались через крапиву. Слушая как охает и злится сарайный, Митрошка радостно хихикал. Сам он спрятал руки в длинных рукавах и закрывал ими лицо.
  
  Анчутке тоже досталось от крапивы.
  
  - Ну вот, прибыли, - сказал Митрошка и опустился на землю. - Передохнем маленько? А то вы какие-то грустные! - притворно удивился он, глядя как Анчутка и Агафон охают и почесывают обожженные места. - Ой, извини, дядечка Агафон! Я и забыл, что здесь кругом крапивятина-обжигатина! - Митрошка опустил голову, словно бы раскаиваясь, но чертенок успел увидеть, как весело блеснули глаза домовенка.
  
  Анчутка и Агафон без сил повалились на землю. Чертенок прикрыл лицо ладошкой. Солнечные зайчики танцевали у него на носу, пробравшись сквозь листики удивительного цветка. Ни в лесу, ни на болоте он такого не встречал. Длинный стебелек венчала желто-зеленая корзиночка, а листики, тоненькие как ниточки, собраны в пушистые веточки.
  
  Анчутка сорвал веточку неведомого цветка, пожевал:
  
  - Вкусно!
  
  - Так-так-так! - встрепенулся домовой Митрошка. - Ты зачем укроп жуешь-грызешь?
  
  - Это цветок или овощ? - спросил у него чертенок.
  
  - А я и не знаю! Укроп-сироп!- пожал плечами домовенок. - Его в салат режут и в бочку к огурцам-зеленцам засовывают, чтоб вкусно было.
  
  - Никогда столько не бегал! - отдышавшись, сказал Агафон, огляделся кругом и добавил: - И так далеко от своего сарая не заходил!
  
  - И мой дом - далеко-далече! - вздохнул Анчутка.
  
  - Не грусти! Будет и на твоей улице праздник! - сарайный старался говорить весело, чтобы приободрить чертенка.
  
  - А у нас на болоте нет улиц, - огорчился чертенок, - значит и праздника не будет?
  
  - Да не в улице дело! Просто это пословица такая. У тебя обязательно будет все хорошо! Только верить надо!
  
  Митрошка послушал-послушал и хмыкнул:
  
  - Страшно, наверное, вам, дяденька Агафон, так далеко от дома! Да и ножки сбили-натрудили! Оно и понятно, старость не в радость!
  
  - Ох, и вредный ты, Митрофан! - в сердцах сказал Агафон.
  
  На солнце кудри сарайного золотисто переливались, голубые глаза сверкали от злости. Лицо раскраснелось от укусов крапивы. Анчутка хихикнул - было понятно, что сарайный совсем не старый, а домовенок просто дразнит его.
  
  - Вы тут схоронитесь, - предложил Митрошка, не обращая внимание за сопящего от злости сарайного. - Я в дом сбегаю, посмотрю, - ушли ли большие люди! Мигом помчусь-обернусь!
  
  Митрошка перекувыркнулся через голову и превратился в серого мышонка. Мышонок ткнулся носиком в руку Анчутки, смешно пошевелил усиками, махнул хвостом и скрылся в зарослях укропа. Не прошло и пяти минут, как он вернулся, опять перекувыркнулся, оборотившись домовенком.
  
  - Пошли! Нас ждут-дожидаются!
  
  Перед крыльцом на них набросился белый с черными пятнышками волчонок. Он лаял звонким голосом, а его куцый хвостик дрожал от злости. Анчутка удивился: неужели белые волки бывают? Хотя у людей все может быть! И только потом он смекнул, что это, наверное, не волчонок, а маленькая собака - собачонок.
  
  - Полкан! Ты чего разлаялся?
  
  Дверь распахнулась и на крыльцо выбежала Настя. Только в свете дня Анчука смог хорошенько ее рассмотреть. Кареглазая, с конопушки на курносом носу и двумя рыжими косичками, Настя напомнила ему шуструю лисичку, с которой он шел через лес. Полкан бросился к девочке и радостно запрыгал вокруг.
  
  - Осторожнее! - крикнул Анчутка. - Он тебя сейчас укусит!
  
  Но Настя не испугалась. Она взяла на руки собачонка, а тот лизнул ее в нос.
  
  - Анчутка! Как я тебя рада видеть! - затараторила Настя улыбаясь до ушей. - Не бойся! Он меня не укусит! Это мой щенок, только он еще совсем глупый, потому что маленький! Можешь подойти погладить его!
  
  Анчутке не хотелось гладить собачонка, все-таки он очень был похож на маленького волка. Но Агафон толкнул его в спину и прошипел: "Иди же, иди! Не обижай хозяйку"
  
  Анчутка взошел на крыльцо, протянул руку и тотчас отдернул - Полкан лизнул ему ладошку.
  
  - Вот видишь, он совсем не страшный! - рассмеялась девочка.
  
  И тут Настя вспомнила о своих обязанностях хозяйки. Она отпустила щенка, разгладила примятый фартучек. Потом одернула синее в белый горох платье, поправила косички с белыми в синий горошек бантиками и пригласила:
  
  - Проходите в дом, гости дорогие!
  
  "Гости" смущенно потоптались на крыльце и робко переступили порог. Полкан пробрался за ними в открытую дверь и спрятался под столом.
  
  Митрошка, как зашел в дом, так и шмыгнул под печку. Там раздался писк, возня, а потом все стихло.
  
  Сарайный откинул назад волосы, вытер о штаны ладошки, потом потер о штанину один сапог, другой, одернул рубаху и представился Насте:
  
  - Агафон!
  
  - Очень приятно! А я Настя! Да вы проходите, не стесняйтесь!
  
  Анчутка стоял посреди горницы и с интересом озирался. Человеческий дом очень отличался от его домика на болоте. Полы деревянные. В углу огромная кровать, накрытая белым покрывалом с узорами. Как будто мороз расписал. На окнах занавески яркие с цветами. Чертенок даже понюхал цветочек, но тот, к его огорчению, не пах. Наверное, его засушили.
  
  Вдруг раздалось звонкое: "Ку-ку!" Анчутка оглянулся и увидел на стене домик, из которого выглядывала кукушка. "Вот глупая! Нашла где гнездо вить!", - усмехнулся чертенок. Только непонятно было, зачем к домику люди приделали какие-то непонятные значки и палочки. "Чтоб красиво было!" - догадался Анчутка.
  
  Сарайный прошел по горнице, все внимательно осмотрел, пощупал. Открыл заслонку в печи, засунул туда любопытный нос и одобрительно покачал головой. Он любил порядок.
  
  - Присаживайтесь! - сказала Настя. - Сейчас я вас угощу!
  
  Гости чинно расселись на скамейке около стола, накрытого белой в зеленый горошек скатертью. Настя налила из большого запотевшего кувшина холодное молоко в глиняные кружки.
  
  - Вкусно! - выдохнул Анчутка, выпив свою кружку.
  
  - Весьма приятно по такой жаре! - поддержал его Агафон.
  
  Настя радостно улыбнулась и предложила:
  
  - Давайте испечем пирог! А то мама ушла, и все пирожки с собой забрала. Осталась только каша.
  
  - Каша - не угощенье! Гостей надо встречать-угощать пирогами! - воскликнул Митрошка, выскакивая из подпечка.
  
  - Я тоже так думаю! - согласилась Настя.
  
  - Неужели ты умеешь печь пироги? - удивился Анчутка.
  
  - Конечно! Это же так легко! Я видела, как мама это делает!
  
  
  НАСТИНО УГОЩЕНЬЕ
  
  Настя поставила на стол большую глиняную миску, налила воды, насыпала муки и принялась все размешивать большой деревянной ложкой. Но вода и мука никак не желали превращаться в тесто. Вода выплескивалась, а мука взлетала в воздух и повисала белым облачком. Настя отбросила бесполезную ложку, засучила рукава:
  
  - Чего сидите? Помогайте!
  
  Чертенок с сарайным запустили руки в миску. Втроем они принялись перемешивать муку с водой.
  
  Через десять минут горницу было не узнать. Мука лежала везде - на столе, на скамейках, вилась в воздухе, как снежная пыль. Настин фартучек был перемазан липким тестом. Анчутка тоже выглядел не лучше - его рыжие кудряшки побелели. Агафон важно ходил вокруг, хватался за все липкими руками и давал умные советы:
  
  - Добавьте больше муки! Нет-нет, это много! А теперь воды! Месите его! Месите!
  
  Тесто уже не хотело помещаться в миске и выползло на стол. Настя с трудом отлепила от него ладошки, вытерла лицо. Щеки мгновенно стали липкими.
  
  - Мне кажется, тесто хватит месить. Теперь нужно в него добавить ягоды.
  
  Они положили малину посередине и принялись заворачивать пирог. Но непослушное тесто не желало становиться круглым, как пирог Анчуткиной бабушки.
  
  - А моя мама делает квадратный пирог, - сказала Настя.
  
  Они принялись делать квадратный пирог. Тесто порозовело. По столу потекли ручейки малинового сока.
  
  - Ладно, - вздохнула Настя, - пусть он будет не квадратным. Давайте его в печку ставить!
  
  - Эх, вы горе-пекари! Пекари-аптекари! - рассмеялся Митрошка, который сидел на лавке и, болтая ногами, с интересом наблюдал как они мучают тесто. - А печку разжигать-то кто будет? Или вы думаете в холодной печи пирог испечь?
  
  - А я не умею печь разжигать! - огорчилась Настя.
  
  - Я и не сомневался! - весело сказал домовёнок. - Не переживай, Настюшка-девчушка! Я умею.
  
  Он метнулся в подпечек и приволок горшочек.
  
  - Это угольный горшочек! Ценность-драгоценность! - гордо сказал Митрошка, водрузив его на стол. - Пока в доме угольный горшочек домовые берегут-стерегут, в доме радость и уют!
  
  - Здорово! - обрадовалась Настя. - Ты знаешь, Анчутка, моя мама всегда говорит: "Не красна изба углами, а красна пирогами!"
  
  Митрошка подхватил горшочек, отодвинул печную заслонку, залез внутрь, долго шебаршился там, чихал и приговаривал: "Уголек-уголек! Разожги огонек!"
  
  Пока домовенок колдовал в печке, Анчутка внимательно осмотрел все углы в горнице.
  
  - Настя, а почему у вас углы не красные? Или пирогов мало печете?
  
  - А отчего они должны быть красные? - удивилась она.
  
  - Но ты же сама сказала: "Красна изба углами"!
  
  Настя рассмеялась:
  
  - Анчутка, неужели ты поговорки такой не знаешь?
  
  - Не знаю! Я же на болоте живу, у нас так не говорят! Что это значит?
  
  - А значит это, что тот дом хорош, где хозяйка добрая и умелая!
  
  - Понятно! Значит и про наш дом можно сказать, что он красен углами? У нас на болоте только моя бабушка пироги печет!
  
  - А пироги вкусные?
  
  - Еще какие! К нам со всего болота гости приходят их кушать!
  
  - Значит и твой дом красен углами! - обрадовалась Настя, и подумав, добавила: - И пирогами тоже!
  
  Митрошка вылез из печи, весь перемазанный сажей и радостно сказал:
  
  - Ну вот, огонек разгорелся, можно пирог печь-жечь!
  
  Они взяли розовую кляксу и засунули в печку: пусть готовится! Задвинули заслонку. Рядком уселись на скамейку.
  
  Посидели, посмотрели друг на друга.
  
  - Что теперь делать будем? - спросил Анчутка.
  
  - Нам всем надо умыться! А потом будем пирог есть! - ответила Настя.
  
  Они вышли на крыльцо и вдруг раздался жалобный вой.
  
  - Это что такое-сякое? - удивился Митрошка. - Кто плачет?
  
  - Это волчата! - объяснила Настя. - Папа недавно из лесу принес. Хочет чтобы они выросли и дом охраняли. Их все будут бояться и никто злой к нам не залезет во двор. Хотите посмотрим?
  
  Они подошли в конуре, сбитой из старых досок. Анчутка заглянул внутрь. На голом дощатом полу лежали два тощих волчонка и жалобно скулили. Слезы проложили две черные дорожки от глаз к носу. Серая шерсть слиплась. Иногда то один то другой поднимал голову и горестно выл.
  
  - Бедненькие! Худые такие! Неужели их тебе не жалко? - спросил он у Насти.
  
  - Мне их очень жалко! - ответила Настя. - Они целый день плачут!
  
  - Потому, что хотят домой! В лес!
  
  - Откуда ты знаешь? - удивилась девочка. - Разве в лесу хорошо? Я была там целую ночь и мне не понравилось! А мы их кормим! Вот только они ничего не едят! - грустно закончила она.
  
  - Неужели ты не понимаешь? В лесу их дом, а дома лучше всего! Вот тебя куда-нибудь забрать от папы и мамы! Тебе было бы хорошо? Даже если бы тебя кормили целый день медом!
  
  - Н-не знаю... Да меда много не съешь!
  
  - Я их папу-волка видел! - продолжал убеждать ее чертенок. - Он такой грустный! Давай их отпустим! Знаешь как плохо, когда ты не можешь домой вернуться!
  
  - Давайте! - обрадовался Митрошка. - Пусть в лес бегут и живут там.
  
  - Папа заругается! - не соглашалась Настя.
  
  - А ты ему скажешь, что они сами убежали! - предложил Анчутка.
  
  - Обманывать нехорошо! - возразил Агафон.
  
  - А и не будем врать-обманывать! Настя сейчас уйдет в дом, а когда ее спросят где волчата - она скажет что не знает! - предложил Митрошка.
  
  - А куда же вы волчата денутся? - поинтересовалась Настя.
  
  - А мы тебе не скажем, поэтому ты честно сможешь ответить, что не знаешь! - рассмеялся довольный Митрошка. - Ну что, согласна?
  
  - Согласна! Только вы быстро! - попросил Настя и побежала домой.
  
  - Что делать будем? - спросил Митрошка.
  
  - Мы волчат отнесем к полю, и попросим Лукьяна отвести их в лес! - ответил Анчутка.
  
  - Отлично-прилично! - закричал Митрошка. - Хватаем волчат и поскакали-побежали?
  
  - Я вас тут подожду, - сказал Агафон. - А вы будьте осторожнее, чтобы вас никто не увидел и собаки волков не почуяли, а то будут гавкать на всю деревню.
  
  Митрошка и Анчутка подхватили волчат и побежали огородами к полю. Если рослый чертенок легко мог нести тощего волчонка, то маленькому домовенку пришлось туго - звереныш оказался тяжелым и его задние лапы волочились по земле. К довершению всего волчонок оказался очень злым и все норовил цапнуть спасителя - то за палец, то за нос.
  
  - Никогда впредь не буду спасать-помогать! - тяжело дыша бормотал Митрошка.
  
  Как ни старались они пробираться тихо, собаки все равно всполошились и залились лаем. Люди выходили на крыльцо, высовывались в открытые окна, стараясь понять, отчего такой переполох. "Неужели лиса забралась средь бела дня?" - думали люди и пожимали плечами.
  
  - Добежали-доскакали! - шумно отдуваясь, сказал Митрошка, прижимая к груди злобно рычащего волчонка.
  
  Второй волчонок, безмолвно висевший в руках Анчутки, словно тряпочная кукла, болтая в воздухе задними лапами, вдруг приоткрыл глаза. Сморщив черный нос, он понюхал воздух и вдруг с силой принялся вырываться. Но чертенок крепко держал его и звереныш, извернувшись, цапнул его за палец.
  
  - Ой-ай-яй! Ты чего! - вскрикнул Анчутка. Зубы у маленького разбойника были острые как иголки, из укушенного пальца потекла кровь.
  
  Волчонок зарычал.
  
  - Да ты погоди! Не вырывайся, я тебя и сам отпущу! - принялся уговаривать его чертенок. Вот только полевого позовем! А то вы сами заблудитесь.
  
  Волчонок, брыкавшийся в руках у Митрошки, вдруг насторожил одно ухо и тявкнул.
  
  - Так-так-так! Что тут у нас! Кровавое побоище! - из-за кустов кукурузы показался Лукьян. - Привет, Анчутка. Кто это с тобой?
  
  - Это Митрошка! - представил друга Анчутка. - А это волки. Мы их вам принесли! - он поставил своего волчонка на землю. Митрошка бросил второго. Те неуверенно сделали пару шагов. Потом сели, задрали мордочку к небу и жалобно завыли.
  
  - Что-то мелковаты они для волков! - задумчиво сказал полевой. - А чего это они такие пятнистые?
  
  Спасители смущенно переглянулись. Серые волчата и впрямь стали пятнистыми от муки.
  
  - Это мы пирог пекли! Вот их и запачкали.
  
  - Пирог пекли? Вместе с волками? - заинтересовался полевой.
  
  - Нет, пирог мы пекли без волков, а потом пошли мыться, услышали как они плачут... - принялся объяснять чертенок.
  
  Полевой внимательно выслушал рассказ Анчутки и спросил:
  
  - И что мне с ними делать прикажете? Я волков пасти не умею!
  
  - Пожалуйста, проводите их домой! Их папа в лесу ждет! - попросил Анчутка, посасывая укушенный палец.
  
  - Экий ты неугомонный! - покачал головой полевой. - Всем и каждому помочь в этом мире хочешь? Мало тебя покусали?
  
  - Почему всем? - удивился Анчутка. - Только им! - он ткнул пальцем в сторону волчат, и едва успел отдернуть руку от проворно клацнувших зубов.
  
  - Ладно уж! - покачал головой Лукьян. - Помогу, чем смогу. До леса доведу, а там пускай леший с ними нянчится! Ну-ка бегом по этой тропинке! - прикрикнул он на волчат и махнул рукой. Кукуруза расступилась и сквозь поле потянулась тропинка к лесу. - Нечего здесь рассиживаться! Всех собак в деревне переполошили!
  
  Волчата, словно поняв его слова, подскочили и бросились бежать по тропинке, даже не тявкнув на прощанье в знак благодарности.
  
  - Ну вот! Убежали-ускакали и спасибо не сказали! - огорчился Митрошка.
  
  - Разве мы за "спасибо" это делали? - возразил Анчутка и помахал укушенным пальцем. - Мне так вообще палец чуть не откусили.
  
  - Вот и делай потом добро людям! - ворчал домовенок по дороге обратно.
  
  - Так это же не люди были, а волчата! - возражал чертенок.
  
  - Все равно неблагодарные! - не успокаивался Митрошка.
  
  - Просто они еще маленькие! - оправдывал зверят чертенок.
  
  - А вырастут большими - вообще станут волками! Злыми!
  
  - А может, и не станут злыми! - возразил Анчутка. - Вдруг они добро запомнят!
  
  - Как дела? - поинтересовался Агафон, когда спорящие спасатели вернулись обратно.
  
  - Все в порядке! - ответил Митрошка. - Анчутку покусали. Волки убежали. Давайте лучше мыться-купаться! И Настю зовите!
  
  Они дружно плескались у колодца, поливая друг друга водой из ведра. Анчутка охал, когда холодная вода лилась за шиворот. Настя заботливо выстирала ему кисточку на хвосте, и она снова стала шелковистой.
  
  Митрофан с невинным лицом "случайно" окатил водой Агафона. Тот, разозлившись, попытался его стукнуть, но домовенок увернулся и, разбрызгивая лужи, они принялись носиться вокруг колодца.
  
  Гуси, обрадованные свежими лужами, тяжело переваливаясь, ходили вокруг колодца, полоскали в воде клювы и довольно переговаривались: "Га-га-га! Холодная вода! Да-да-да!" Утки семенили рядом и довольно поддакивали: "Кря-кря-кря! Пришли не зря-ря-ря!"
  
  На шум прибежали курица с выводком пушистых цыплят-одуваников. Цыплята радостно запищали и ринулись к воде. Курица мама озабоченно семенила за ними и приговаривала: "Куд-куда! Куд-куда! Не ходите, там вода!"
  
  Анчутке очень понравилась снежно-белая курица с крапчатым хвостом, а цыплята были просто чудо! Он взял одного в руки, подул. Казалось, что цыпленок вот-вот взлетит, как пушинка, такой он был мягкий.
  
  Анчутка отпустил цыпленка. Потом присел, и к удивлению друзей закудахтал точь-в-точь как курица. Цыплята бросились к нему, обступили, некоторые забрались на руки и тюкали в ладони клювиками. Они никак не могли понять, - что же случилось с мамой? Почему она стала такой большой и не пушистой?
  
  Озабоченная курица начала кудахтать, призывая детей. В ответ Анчутка закудахтал громче. Цыплята метались от мамы к Анчутке, от Анчутке к маме.
  
  - Анчутка, перестань, а то у меня уже живот болит! - попросила Настя, утирая ладошкой выступившие от смеха слезы.
  
  Митрошка и Агафон перестали бегать и хохотали, наблюдая за переполохом. На шум прибежал пятнистый Полкан и с лаем принялся носиться по лужам, разбрызгивая грязь.
  
  Анчутка перестал кудахтать и весело улыбнулся, потом наклонил голову, прислушиваясь, и вдруг залаял. Щенок так удивился, что резко остановившись сел прямо в лужу. Наклонил голову в одну сторону, в другую. Потом тряхнул головой, почесал лапой за ухом. Белое ухо от грязи стало черным. Опять внимательно посмотрел на Анчутку. Неуверенно гавкнул. Анчутка ответил звонким лаем.
  
  Полкан вскочил, припал на передние лапы и принялся звонко-звонко лаять. Его куцый хвостик дрожал от возмущения. Он никак не мог понять, где это вредный мальчишка прячет еще одного щенка.
  
  - Ой! Хватит, Анчутка, хватит. Не дразни Полкашу!
  
  Настя взяла на руки щенка. Прижала к себе и погладила. Но тот никак не мог успокоиться, рвался из рук и продолжал тявкать.
  
  - А здорово, Анчутка, ты умеешь животных изображать! - хлопнул по плечу Анчутки сарайный. - А можешь еще кого-нибудь показать?
  
  - Могу! Так квакают лягушки: ква-ква-ква.
  
  Гуси и утки, услышав хор лягушек, подбежали к чертенку и уставились на него. Потом принялись щипать за босые ноги, требуя, чтобы он выпустил лягушек на волю. Лягушки - такие вкусные! Это несправедливо, что противный мальчишка взял всех лягушек себе и не поделился!
  
  - А вот так зимой воют волки...
  
  Анчутка набрал в грудь побольше воздуха, чтобы завыть, но Митрошка вдруг закричал:
  
  - Смотрите! Изба горит!
  
  Из открытой двери во двор полз черный-пречерный дым.
  
  Толкая друг друга, они бросились в дом. Горький дым лез в горло. Они стояли посреди горницы и кашляли, не в силах понять, что же горит - огня было не видать. Дым шел из печи.
  
  - Что горит? - вбежал с ведром Агафон.
  
  - Пирог наш горит! - зарыдала Настя.
  
  - Спасайте пирог! - закричал Митрошка.
  
  Он бросился к печи, открыл заслонку и выгреб на пол черные угольки.
  
  - Это что? - шепотом спросила Настя.
  
  - Пирог! - хором ответил остальные.
  
  Дым понемногу рассеивался. Агафон догадался открыть все окна, чтобы проветрить горницу. Потом потрогал закопченную занавеску и огорченно покачал головой. Настя сидела на полу и плакала. Анчутка вытирал ее слезы пушистой кисточкой и приговаривал:
  
  - Настенька не плачь! Все равно очень вкусно получилось!
  
  Он взял уголек, зажмурился, отгрыз от него кусочек, прожевал:
  
  - Пвавда, ошень фкусно!
  
  Анчутка грозно посмотрел на Митрошку и Агафона. Они тоже взяли по угольку от пирога, прожевали и согласно закивали головами: "Ошень, ошень! Фкусно, фкусно!" - и выскочили во двор полоскать рот. Анчутка незаметно вытер рот рукавом. Настя перестала плакать и только иногда всхлипывала. Анчутка погладил ее по голове, поправил косички, сказал:
  
  - Ты приходи к нам в гости. Моя бабушка обязательно тебя научит еще лучше пироги печь! Придешь?
  
  - Обязательно приду!
  
  Настя бросилась Анчутке на шею, обвила руками и зашептала прямо в ухо:
  
  - Ты такой-такой хороший! Ты мой самый лучший друг!
  
  - Ну вот, как говорит мой дед - первый блин комом! - сказал Митрошка, стоя у двери. Ему не хотелось заходить в дымную избу. - Анчутка тебе объяснить, о чем эта поговорка?
  
  - Не надо, я и сам понял.
  
  Митрошка оглядел горницу, покачал головой. Скоро придут хозяева, а в доме все вверх дном! Печка дымит, пол мукой присыпан, угольками расчерчен, стол в тесте, Настя в слезах.
  
  Зашел Агафон, поставил ведро на пол и сказал:
  
  - Давайте порядок наводить!
  
  Он был очень аккуратный сарайный.
  
  Дорога в Черный лес
  
  Агафон разбудил Анчутку засветло. Анчутка зевал, тер кулачками глаза. Очень хотелось спать! Вчера они очень умаялись, наводя порядок у Насти в избе. Агафон самолично выстирал все занавески.
  
  Агафон поставил зевающего чертенка на ноги. Потряс:
  
  - Просыпайся Анчутка! Идем, скоро хозяева встанут! Потом поспишь!
  
  Анчутка зевнул еще раз, еле-еле раскрыл глаза и охнул - рядом стоял Дормидонт и внимательно смотрел на него.
  
  - Доброе утро! - пробормотал чертенок.
  
  - И тебе самого предобрейшего! - ответил Дормидон. А потом обернулся в сарайному. - Знаю я, Агафон, что от прадеда твоего осталась у тебя в хозяйстве вещь заветная.
  
  - Какая такая вещь? - удивился сарайный. А, может, только сделал вид, что удивился.
  
  - Шапка!
  
  - А зачем вам шапка? На дворе лето! - притворился непонимающим Агафон.
  
  Анчутка от любопытства окончательно проснулся и с интересом прислушался.
  
  - Да шапка-то непростая! - хмыкнул Дормидонт.
  
  - Неужели? - не сдавался сарайный. - Я думал, что самая обыкновенная! Даже не надевал ее ни разу. Она вся в дырах, да и мех поистерся. Зачем она вам!
  
  - Эх, Агафон! - в сердцах молвил Дормидонт. - Все-то ты понимаешь, да только на проверку жаден оказался! Не тем богат, что есть, а тем богат, чем поделишься! Тебе шапка без надобности, а малышу, - домовой кивнул в сторону чертенка, - сгодится!
  
  - Ладно-ладно! - пробормотал пристыженный Агафон и ушел в самый темный угол сарая. Там он долго возился, а потом принес старую, измятую шапку и нехотя отдал Дормидонту. - И откуда только узнали! - проворчал он.
  
  Анчута успел заметить, как из угла, где сарайный прятал шапку, выскочил мышонок, чья хитрая мордочка до невозможности напоминала Митрошку, и шмыгнул в карман Дормидонту.
  
  - Так-то оно лучше! - улыбнулся домовой. - Я знал, что ты молодец!
  
  - Найду того, кто проболтался, уши оборву! - тихо пообещал Агафон.
  
  Анчутке показалось, что из кармана Дормидонта слышится тоненькое хихиканье.
  
  Домовой протянул шапку Анчутке.
  
  - Наденешь, когда с людьми в Черный лес поедешь! - сказал он.
  
  - Неужели на улице так холодно? - удивился чертенок.
  
  - Да шапка-то не простая! - с досадой сказал Агафон, который все еще не мог смириться с потерей.
  
  - А какая? - удивленно покрутил в руках шапку чертенок.
  
  - Шапка-невидимка! - ответил Дормидонт и пригладил длинную бороду.
  
  - Но я же её вижу! - возразил Анчутка.
  
  - Ох уж эти болотные! Ничего не смыслят в чудесах! - Агафон взял шапку и натянул на голову. Анчутка от удивления разинул рот. Сарайный вмиг исчез. Послышались тихие шаги, словно кто-то крался в сторону выхода.
  
  - Даже не думай! - грозно сказал Дормидонт. - Сам себя перехитришь, Агафон! Снимай шапку.
  
  Из воздуха около двери возник сарайный. Анчутка даже вздрогнул от неожиданности.
  
  - Ничего себе! - прошептал чертенок.
  
  - Не переживай! - Дормидонт похлопал по спине унылого сарайного. - Вернется к тебе шапка. Я обещаю!
  
  Приободрившийся Агафон уже без сожаления протянул шапку-невидимку Анчутке. Чертенок немного потренировался ходить в шапке. Поначалу было сложно передвигаться, не видя своих ног, но он быстро приноровился и даже попытался подкрасться к ледащему. Но у того, наверное, был прекрасный слух (или нюх?), и Анчутке так и не удалось увидеть храпящего Емелю.
  
  Напоследок, накормив досыта чертенка, Дормидонт попрощался с ним и пожелал доброго пути. "Марфе Кузьминичне поклон от меня передавай!" - напутствовал он Анчутку.
  
  Анчутка подошел в двери сарая, а потом, вспомнив что-то, вернулся к Дормидонту.
  
  - Дедушка Дормидонт, а почему вы людям помогаете? - задал он интересовавший его вопрос.
  
  - Только я? -удивился хозяин деревни.
  
  - Все вы! Деревенские! - чертенок замялся, а потом произнес слова, которое как ему казалось было обидным: - Нечисть деревенская!
  
  - Видишь ли, Анчутка, мы - и деревенские, и болотные, и луговые, и полевые - все-все, жили на земле намного раньше людей и знаем об этом мире намного больше. А люди - они как неразумная ребятня. С природой не умеют разговаривать и не доверяют ей. Если бы не мы, люди бы давно погибли. А мы охраняем их и помогаем, словно детям малым. Те, кто сильнее, должны помогать слабым.
  
  - А мы что, сильнее? - удивился чертенок. - Мы же намного меньше их!
  
  - Сила не в росте, - улыбнулся Дормидонт, - а в знании! Мы знаем как жить правильно, беречь и охранять природу и ее неразумных детей - людей.
  
  - А мне Филофей, леший наш, говорил, что людей надо бояться!
  
  - Бояться не стоит, а вот остерегаться, пожалуй надо. Люди, они не такие мудрые как мы. Ну, хватит беседу вести! В добрый путь! Ступай Анчутка!
  
  Агафон с Анчуткой прокрались к хозяйской телеге, стоящей за сараем. Сарайный помог Анчутке забраться в телегу, положил рядом узелок с едой и натянул шапку ему по самые уши.
  
  - Спасибо тебе! - поблагодарил Анчутка. - Не забудь прийти в гости! Тогда и шапку заберешь!
  
  - Обязательно! - пообещал сарайный. - Счастливого пути! Жди в гости! А будешь в наших краях, заходи! - Агафон соскользнул с телеги и скрылся в предрассветных сумерках. - Шапку береги! - донеслось издалека.
  
  Агафон был бережливым сарайным.
  
  Чертенок, забравшись под старые мешки, свернулся клубочком на дне телеги.
  
  Деревня спала. Даже солнышко еще не встало. Лишь неугомонные петухи пробовали голос, чтобы достойно встретить рассвет. Затаившись под пыльными мешками, Анчутка задремал, и не слышал, как отворилась дверь избы, скрипнули доски на крыльце. Мужики тихо переговаривались, зевали.
  
  - Н-н-но! Пошла милая!
  
  Лошадь фыркнула, телега дернулась, заскрипели колеса. На горизонте разгоралась тоненькая полоска зари.
  
  Анчутке снилась бабушка, родная трясина и злая Федора, которая дразнила его и показывала длинный синий язык: "Анчутка, глупый, как утка!"
  
  Анчутка так разозлился на противную кикимору, что проснулся и не сразу сообразил, где же он находиться. Но пыль, поднятая колесами, вдруг защекотала в носу, он звонко чихнул: "Апхи-хи-хи!"
  
  - Здрав будь, Григорий! - раздался где-то совсем рядом грубый голос.
  
  - Да чего это ты вдруг, Афанасий? - удивился другой.
  
  - Ты же чихнул!
  
  - Да не чихал я!
  
  Анчутка от страха перестал дышать. Как же он мог забыть, что едет с людьми в Черный лес! Вдруг сейчас они поднимут мешки и увидят его? Что будет тогда? Он и забыл, что на голове у него шапка-невидимка.
  
  - А что же это было?
  
  - Да послышалось тебе! Колесо наверно скрипнуло!
  
  - Колесо говоришь? Ну да ладно.
  
  - Долго ехать-то еще?
  
  - Да не близко! Как раз на вечерней зорьке прибудем! Чтоб по росе косилось славно.
  
  Голоса стихли, было слышно, как где-то поет жаворонок. Стрекочут кузнечики. Изредка пофыркивала лошадь, а колеса все скрипели и скрипели.
  
  Анчутка скучал. Мешки нагрелись на солнце, и ему было жарко. Хотелось пить. Лежать было неудобно. Жесткие доски давили в бок. Он боялся пошевелиться, чтобы не выдать себя. Чертенок смотрел сквозь щели в дне телеги на дорогу. Но там ничего интересного не было. Изредка попадался камешек или травинка. А так только черная потрескавшаяся земля, укатанная колесами.
  
  Один раз телега остановилась в тени придорожных деревьев. Мужики слезли и, разложив на травке нехитрую снедь принялись обедать. Анчутка долго не осмеливался вылезти. Когда лежать стало невмоготу и живот начал громко и недовольно бурчать, чертенок решился выбраться из-под мешков. "Все-таки у меня на голове шапка-невидимка! - подумал он. - Не должны заметить!" Он осторожно выглянул, потом спрыгнул и отбежал подальше. Спрятавшись за кустами Анчутка побегал, попрыгал, разминая затекшие руки-ноги, быстро перекусил, а потом потихоньку прокрался обратно.
  
  После обеда под мерное поскрипывание колес чертенок задремал. Проснулся он от тишины. Совершенно забыв об осторожности он сел, отбросив мешки, сладко потянулся, да так что захрустели косточки и огляделся. Телега стояла в тени деревьев. Распряженные и стреноженные лошади паслись рядом. Анчутка слез с телеги. Неподалеку люди мерно взмахивали косами. Подрезанная трава ровными зелеными рядами ложилась на землю. Справа блестела вода. Река серебряной змейкой пробегала вдоль луга и терялась за горизонтом. Солнышко - оранжевое, как огромная тыква, почти полностью погрузилось в реку, словно хотело искупаться перед сном.
  
  Слева от луга стоял лес. Его огромные деревья мрачно подпирали небо. У их подножий залегли черные-пречерные тени. Над лесом, цепляясь за макушки деревьев, ползла хмурая туча. Она несла с собой ночь.
  
  - Как же я долго спал! - удивился Антука.
  
  Он огорчился. Что делать? Не идти же на ночь глядя в незнакомый лес! Думал чертенок думал и решил остаться, переночевать с людьми. А уже утром отправиться на розыски Марфы Кузьминичны, бабы яги-травницы.
  
  Тем временем солнышко уже бултыхнулось в речку. Черные тени выползли из-под деревьев и соединились с тьмой, которую принесла туча. Косари на лугу закончили свою работу. Чертенок так задумался, что не услышал как подошли люди. Только когда рядом раздались громкие голоса, чертенок очнулся и еле-еле успел спрятаться за куст, росший неподалеку. Под мешки он решил не залезать, а вдруг они кому-то понадобятся. Человек их поднимет, а там - чудо невиданное! Анчутка давно снял шапку - уж очень в ней было жарко! - и спрятал в узелок.
  
  Стемнело и воздух наполнился ночной мошкарой. Они летели на огни костров, на которых готовился ужин. Анчутка сидел под кустом и, едва не плача, сглатывал слюну. Очень хотелось есть. Аромат каши щекотал чертенку ноздри. Он в который раз пожалел, что не захватил с телеги узелок с едой. Но вылезти из-за куста не мог - шапка невидимка тоже осталась в узелке, а потому оставалось только сидеть и огорчаться.
  
  Люди ели и негромко переговаривались. Лошади на лугу пофыркивали, отгоняя хвостами назойливую мошкару. В реке плескалась рыба. На небе загорелись звезды. Все было тихо и спокойно. Но внезапно чертенок почувствовал, что у него за
  пазухой стало тепло, как будто туда попал маленький уголек от костра. Уголек разгорался все жарче и жарче. Обеспокоенный Анчутка потянул за шнурок и достал оберег из мешочка. Камень, еще вчера небесно-голубой, сейчас потемнел, и в его глубине плясали красные искры. Чертенок понял, что опасность близка. Но откуда она могла прийти? Уж не из Черного леса?
  
  Анчутка даже забыл о голоде. Он выбрался из-за куста, хоронясь в траве, чтобы никто его не увидел, пополз прочь от костров и только когда отполз на безопасное расстояние встал и принялся оглядываться вокруг. Но ничего не увидел. Только оберег продолжал нагреваться и уже обжигал ладошку, как самый настоящий уголек. Анчутке стало страшно. Он далеко отошел от телег и был один-одинешенек рядом с неведомой опасностью. Неподалеку возвышалась черная угрюмая стена леса. Чертенок решил вернуться к людям и спрятаться за своим кустом. Он уже развернулся, чтобы идти обратно, но его внимание привлек какой-то блеск. Среди деревьев Черного леса светились зеленые огоньки. Сначала Анчутка решил, что это светлячки. Но почти сразу понял, что ошибся. Светлячки не могут так долго висеть на одном месте. И тут по спине чертенка пробежал холодок, - он понял, что это за светлячки среди деревьев! Волки! Оберег, словно радуясь тому, что Анчутка наконец-то увидел опасность, вспыхнул в руке ярким пламенем.
  
  Перепуганный Анчутка, сжав камешек, со всех ног бросился назад. Добежав до телег, он остановился, хватая ртом воздух. От быстрого бега кололо в боку. Оберег уже не обжигал, а уютно грел ладошку. Волки остались далеко. Но Анчутка боялся, что они подождут, пока костры погаснут, и люди лягут спать, и тогда нападут на беззащитных лошадей. Тут в голову чертенку пришла ужасная мысль, а вдруг волки людей хотят съесть? "Что же мне делать? - в отчаянии думал чертенок. - Убежать? Но людей могут съесть! Если бы только я был дома! В родном лесу! Дома и деревья помогают! Что же придумать?"
  
  Люди поужинали и легли спать. Костры погасли. Остался только один, возле него сидел караульный и ворошил палочкой угли.
  
  Анчутка стоял около телеги, сжимая в кулаке оберег, который становился все горячее. Волки приближались. Человек около костра задремал. Люди остались беззащитными - костер почти потух. Только красные угольки слегка светились в ночи.
  
  Зеленые точки сверкнули неподалеку - волки подбирались все ближе!
  
  "Что же делать? - в отчаянии думал чертенок. - Что делать?"
  
  Вдруг в тишине ночи раздался собачий лай. Казалось, около телеги сидит огромный страшный пес и злобно лает в ночь. Потом пес умолк и начал гавкать маленький щенок. Вдвоем они подняли страшный переполох.
  
  - Что случилось?
  
  Волки остановились и припали к земле. Их хвосты от злости мотались из стороны в сторону. Ну откуда тут взялись собаки, которые переполошили людей! Разбуженные мужики вскочили, принялись озираться. Собачий лай не стихал. Вот только собаки почему-то прятались за кустами. В костер полетели дрова и пламя взметнулось до небес.
  
  - Смотрите! Волки! - закричали люди.
  
  - Бежим! - скомандовал вожак волчьей стаи. - Да не туда! - щелкнул он зубами в сторону глупого волка, бросившегося к людям. - Уходим в лес!
  
  Испуганные собачим лаем и ярким пламенем, волки припустил изо всех сил. Как же им не повезло! Откуда только взялись эти противные собаки? Вожак от злости тяпнул зубами за хвост бегущего впереди волка. Вечером тот бегал на разведку и не заметил собак. Из-за него едва вся стая не погибла!
  
  До утра косари не спали и жгли костры. А когда рассвело, принялись искать собак, спасших им жизнь. Трава около кустов, откуда доносился лай, оказалась примятой. Широкий след шел в сторону Черного леса, словно тут ночью прыгала целая стая собак. Но сами псы будто испарились.
  
  - Не иначе как нечистая сила ночью бесилась! - вымолвил Афанасий в недоумении теребя длинный ус.
  
  - Отчего же нечистая? - возразил ему Григорий. - Нас-то сила эта спасла и сберегла от лютой смерти. Значит самая что ни на есть чистая!
  
  В чужом лесу
  
  Солнышко радостно плыло по небу, протыкая облака лучами. Облака одно за другим становились похожими на солнечных ежиков с длинным иголками-лучиками. Веселый ветер шевелил траву на лугу. Воздух звенел от гула пчел и стрекотания кузнечиков. Высоко-высоко в небе ласточки гонялись за мошками.
  
  Но все это веселье осталось за спиной, когда Анчутка вошел в лес. Здесь было сумрачно и страшно. Угрюмые старые деревья закрывали небо развесистыми кронами. У их подножий даже трава не росла. Это было совсем не похоже на родной лес Анчутки. Там всегда в траве играли солнечные зайчики, между деревьями носились бабочки, весело щебетали птицы. Каждый кустик, каждый цветочек были знакомы и встречали черенка радостными возгласами.
  
  Черный лес угрюмо насупился и исподлобья смотрел на непрошеного гостя. Бил его еловыми лапами, хватал за ноги змеистыми корнями. Шипел ветром в ветках: "Заблудиш-ш-шься! Пропадеш-ш-шь! Чуж-ж-жак! Проч-ч-чь!" Липкой паутиной хватал за лицо. Ни одна тропинка не бежала через лес, словно боялась далеко заходить в его чащобу, ни один лесной житель не попадался на пути, будто и не жил тут никто. Не бродил леший, не шуршали опавшей листвой листовики, деревяники не носились взапуски между деревьями, орешники не щелкали орехи, в кустах кущаники не вили свои дома, похожие на птичьи гнезда. Только длинные зеленые бороды моховиков обвивали стволы деревьев. Анчутка пытался спросить у них дорогу, но моховики исподлобья смотрели на него огромными глазами-жуками и делали вид, что не слышат.
  
  Анчутка долго пробирался сквозь кусты, обходил поваленные деревья, такие огромные, что через них нельзя было перепрыгнуть, с трудом продирался через подлесок, пока не вышел на маленькую поляну. Такую маленькую, что на ней помещался только пенек. Сел Анчутка на пенек и загрустил. Он очень устал и заблудился! Как же теперь найти дорогу к Марфе Кузьминичне?
  
  Вдруг грудь обожгло. Это оберег предупреждал: опасность!
  
  - Так, так, так! Кто это у нас здесь? Такой маленький, такой сладенький!
  
  Из-за деревьев показался тощий облезлый волк.
  ќ
  - Надо же, как мне сегодня повезло! Завтрак сам ко мне пришел! - он облизнулся.
  
  Из-за огромного дубового ствола выглянул второй волк и сразу спрятался, будто испугался.
  
  - Облезлый, мне оставишь ку-у-усочек? Я тоже есть хочу-у-у! - донесся из-за дуба его жалобный вой.
  
  - Нет! - взвизгнул волк. - Он мой, Куцехвостый! Я первый его заметил!
  
  - У-у-у! Какой жадный!
  
  Облезлый оскалил зубы и скрылся за деревьями. Оттуда донесся шум драки, рычание и жалобное повизгивание.
  
  Анчутка быстро вытянул шапку-невидимку, надел ее и затаился.
  
  На поляну выглянул еще один волк. С первого взгляда любому становилось понятно - это вожак. Его огромные клыки были как сосульки, висевшие зимой на крыше - такие же длинные и острые. Сам волк был такой огромный, что на поляне помещалась только его голова. Куцехвостый и Облезлый разом перестали спорить и тоже высунули головы справа и слева от дуба.
  
  Вожак пристально глядел на пенек, где не дыша сидел Анчутку, его черный нос шевелился, нюхая воздух.
  
  - Глупый какой, - прорычал волк. - Неужели ты думаешь, что я тебя не чую! Даже если не вижу.
  
  - Не ешьте меня! - попросил Анчутка, снимая бесполезную шапку.
  
  - Какой-то странный человек, - проворчал вожак. - Пахнет не дымом, как все, а болотом, лесом. А это что у тебя привязано? - заметил он кисточку на хвосте Анчутки.
  
  - Это? Мой хвост! - помахал Анчутка перед носом вожака.
  
  Тот клацнул зубами, пытаясь поймать золотистую кисточку и удивился:
  
  - Хвост? - Из-за дерева вылезла лапа, почесала за ухом и спряталась. - Ты точно не человек, - решил вожак и с интересом спросил: - Кто же ты, завтрак?
  
  - Я? Анчутка.
  
  - Никогда не ел анчуток, - облизнулся вожак.
  
  - Может он ядовитый? - испуганно подал голос Куцехвостый. - Я не хочу отравиться! Надеюсь, ты не ядовитый? - со страхом спросил он.
  
  - Н-н-не знаю.
  
  Голос Анчутки дрожал. Но он старался не показать, что ужасно испуган.
  
   - Чего тут говорить! - возмутился Облезлый. - Перегрызть горло и все!
  
  - Да-да! - поддержал его Куцехвостый. - Перегрызите ему горло! Очень есть хочется! Но я не буду первым его кусать, вдруг он отравленный!
  
  - Так-так-так! И что же это я вижу? - раздался звонкий голос.
  
  На поляну, пробив раскидистую крону столетнего дуба, опустилась ступа. Она едва не приземлилась волкам на головы, и тем пришлось отступить за деревья. Но места для посадки не хватило и ступа зависла над пеньком. Из неё выглянула симпатичная старушка в цветастом платочке. Ее щеки были похожи на два печеных яблока, а глаза прятались в лукавых морщинках.
  
  - Чем вы это здесь занимаетесь? Быстро отвечайте! - строгий голос старушки привел волков в трепет.
  
  - М-м-мы? Ну-у-у, шли мимо-о-о! - заскулил Куцехвостый из-за ствола.
  
  - Видим, мальчишка сидит, скучает. Вот советуемся, чем ему помочь! - бодро продолжил вожак, высовывая голову.
  
  - У-у-у! - хором подтвердили остальные, на всякий случай не выходя из-за дуба.
  
  - Значит, скучает, говоришь? - старушка нахмурилась. - Волки за деревом задрожали сильнее и прижались брюхами к земле. - Уж, не так ли скучает, как тот вчерашний хромой зайчишка, которого ты съел?
  
  - Зайцы врут! Никого я не ел! - возмутился вожак.
  
  - Ты съел зайца и нам не оставил?!! - возмутился Облезлый.
  
  - Как же так! Он ел, а я голодный! - заскулил Куцехвостый.
  
  - Не ел я зайца! - огрызнулся вожак. - Да там и есть нечего было!
  
  - А вот мы сейча-ас проверим! - прорычал Облезлый.
  
  - Может не надо? - трусливо спросил Куцехвостый.
  
  - Ты есть хочешь или нет? - рявкнул на него Облезлый.
  
  Анчутка увидел как за деревьями мелькнула серая тень и вожака что-то выдернуло с поляны, словно его сзади схватили за хвост и потащили в лес.
  
  ќ- Ну, здравствуй, Анчутка! - весело сказала старушка. - Полезай-ка ко мне в ступу. Волкам теперь не до тебя!
  
  - Ой не надо! Больно! Ай! Только не за хвост! - доносился из-за деревьев визг Куцехвостого и злобное рычание других.
  
  - Вы, наверное, Марфа Кузьминична! - догадался Анчутка.
  
  - Она самая!
  
  - А откуда вы меня знаете?
  
  - Откуда-откуда. Да оттуда, - старушка махнула рукой, - а может и оттуда, - она показала в противоположную сторону. - Да какая разница, милок! Сорока на хвосте принесла! А сороку Дормидонт прислал. Еще давеча тебя ждала. Дормидонт тоже хорош! Послал тебя ко мне, а дорогу показать забыл. Конечно, стар уже стал. Даже я не помню, когда он был молодым. Ты давай-ка, малыш, полезай ко мне. А то путь-то до моей избушки ох как не близок!
  
  Баба-яга протянула руку Анчутке. Он встал на пенек, а потом забрался в ступу. Поерзал, устраиваясь удобнее.
  
  - Вроде бы и не толстые мы с тобой, а глянь-ка, едва дышать можно, - подивилась баба-яга. - Ну, да ладно! В тесноте, да не в обиде. Ты держись! Сейчас полетим. С ветерком прокачу!
  
  Марфа Кузьминична лихо взмахнула помелом, словно хотела подмести поляну и громко сказала:
  
  - Ну-ка, ступа, ты краса, поднимайся в небеса. Да над лесом, над рекой отнеси-ка нас домой!
  
  Ступа вздрогнула, приподнялась немного и бессильно опустилась вниз.
  
  - Эх, нелады! - огорчилась баба-яга. - Тяжеловато ей! Старая она у меня, ветхая совсем. Как бы в воздухе под нами не развалилась. Мы с тобой вот что сделаем, - ты полетишь первым, а потом я прилечу.
  
  - Сам? - испугался Анчутка.
  
  - Сам-сам, да по небесам. А что ж тут такого! Неужели не летал никогда?
  
  Анчутка замотал головой.
  
  - А ты сядь на дно, глаза ладошками прикрой. А как почуешь, что ступа опустилась, так и выбирайся из нее. Ничего страшного-ужасного! Ты выдюжишь!
  
  - А как же вы? Волки вас не загрызут?
  
  - Зубы поломают! - весело сказала баба-яга. - За меня не бойся! Ступа как только тебя доставит, так ко мне и вернется! Она у меня заговоренная!
  
  Избушка на цветочной полянке
  
  Ступа взвилась вверх, взлетая под облака. У Анчутки даже дух занялся и сердце упало в пятки. В страхе он сполз на дно и закрыл уши руками, чтобы не слышать свиста ветра. Ему все время казалось, что ступа вот-вот камнем упадет на землю. Он совершенно не понимал, как она могла летать - ведь крыльев у нее не было!
  
  Но время шло, ступа продолжала лететь, успокаивающе раскачиваясь, словно качели. Анчуткин страх понемногу улетучивался. То ли его сдувало ветром, то ли он таял на солнышке. Чертенок сначала высунул голову над краем ступы, а потом стал в полный рост, крепко держась руками за края. Было не страшно и очень интересно! Совсем близко летали ласточки. Под ступой расстилалось зеленое море леса с разноцветными остовами - полянами.
  
  Над головой проплывали облака. Анчутка попытался словить облако, похожее на серебристую рыбку в пруду. Но его было трудно поймать, так же как и рыбку. Рыбка глубоко - облако высоко. "Может быть, чтобы поймать облако надо наживку прицепить на удочку? А на что клюют облака?" - задумался Анчутка, провожая его глазами. Скоро облако-рыбка потеряло свой хвостик и стало похожим на лягушку с выпученными глазами. Пока чертенок глазел, как лягушка превращается в носатую шишигу, ступа пошла на снижение, да так быстро, что у него снова дух захватило. Он сполз на дно и закрыл голову руками, ожидая удара.
  
  Но ступа мягко опустилась на цветочную поляну. Постояла немного, затем начала подпрыгивать, стараясь вытряхнуть пассажира. Но Анчутка не торопился. Тогда ступа перевернулась в воздухе и бесцеремонно вытряхнула чертенка на траву. Потом поднялась в небо, сделала круг над поляной, взвилась в небо и умчалась.
  
  Анчутка лежал на траве, раскинув руки, словно обнимал землю, не открывая глаз. Раньше он не мог понять, как же птицы летают и не боятся высоты? А теперь понял - не боятся потому, что там, наверху, очень красиво! Анчутка от души позавидовал птицам, которые могли когда угодно взлететь в небо. Но все равно крепко держался за землю. Ему до сих пор казалось, что он летит - перед глазами все кружилось и плыло.
  
  Воздух на поляне был сладкий, медово-приторный, почти такой же вкусный, как в родном лесу Анчутки. Пчелы собирали мед и жужжали совершенно так же, как пчелы из родного леса. Цветы тихо шелестели. Ветерок, любопытный как маленький чертенок, носился от одного цветка к другому. Он теребил цветы, заставляя их рассказывать сказки, чтобы потом отнести их старшему брату - степному ветру. Разве вы не знаете? Ветры очень любят сказки! Анчутка сам не раз рассказывал бабушкины сказки своему другу - болотному ветерку.
  
  - Ветерок, ветерок! - попросил Анчутка, открывая глаза. - Полети, пожалуйста, к моей бабушке, передай ей привет! Да скажи, что у меня все хорошо!
  
  - Хорош-шо! Поспеш-шу! - прошелестел ветерок и умчался. На поляне стало тихо-тихо. Цветы облегченно вздохнули и пригладили растрепавшиеся головки.
  
  Из травы выпрыгнул кузнечик и приземлился на руку Анчутки. Посидел немного, пригладил усики и затрещал. Анчутка вздрогнул. Кузнечик легко расправил синие крылышки и улетел. Чертенок сел, посмотрел вслед кузнечику и позавидовал. Даже кузнечики летают! А чертята только изредка! Может даже, он самый первый в мире чертенок-летун!
  
  Поздравив себя с таким достижением, Анчутка огляделся. Ступа принесла его на поляну, круглую, словно блюдце. Поляну охраняли угрюмые сосны, плотной стеной огораживая ее от непрошеных гостей. В тени сосен приютилась избушка. "Какая-то неправильная избушка!" - подумал чертенок. Он долго рассматривал ее, пытаясь понять, что же такого в ней неправильного. "Да у нее же нет куриных ножек!" - хлопнул Анчутка себя по лбу. Всем на свете известно, что у избушки бабы-яги обязательно растут куриные ноги!
  
  Но избушка у бабы-яги была самая обыкновенная - с зелеными ставнями и резным крылечком. На крыше сидел петух. Из трубы уютно вился дымок. На крыльце разлегся важный-преважный белый кот. Неподалеку от крыльца стояла лавочка, да росли две яблони.
  
  Анчутка встал и подошел к избушке. Кот на крыльце зевнул, потянулся, вытягивая лапы. Сел, загородив дорогу, подозрительно посмотрел на Анчутку золотыми, как мед глазами, фыркнул, задрал заднюю лапу и принялся вылизываться, делая вид, что ему совершенно безразличны незнакомые чертята. В этот момент что-то засвистело, ухнуло, раздался крик:
  
  - Поберегись!
  
  Анчутка от неожиданности присел. Над головой что-то пронеслось и врезалось в землю. Кот даже ухом не повел.
  
  - Славненькая-то посадочка! Еще чуток и разнесли бы избу вдребезги! - ворчала баба-яга, выбираясь из ступы. - Вечно ты норовишь поближе к крыльцу приземлиться! - стукнула она ступу ногой. - Я что ходить сама не умею?
  
  Ступа приплясывала на месте, крутилась и вертелась, явно довольная своим опасным маневром.
  
  - Да угомонись, ты, несносная! - шикнула на нее баба-яга. - Я вижу, дружок, ты уже познакомился с Котофеичем, - обратилась она к Анчутке.
  
  - А кто это? - удивился Анчутка.
  
  - Как кто? - переспросила яга. - Да кот, тот самый который на нас с тобой не глядит, притворяется, что неинтересно ему. Он, вишь, гордый. На "кис-кис" не отзывается. Милость свою являет только когда его кличут по отчеству. А вообще звать-то его Мышь Котофеич.
  
  - А почему мышь? - рассмеялся Анчутка.
  
  Кот недовольно фыркнул.
  
  - Да потому что когда я его нашла, он был мокрый, белый и писклявый. Точь-в-точь мышь белая. Вот я его и назвала. Ну-ка Котофеич, приветь гостя, да в избу проводи, - приказала баба-яга.
  
  Кот оторвался от своего занятия, посмотрел на бабу ягу, встал, демонстративно задрал хвост, развернулся и пошел в избу.
  
  - Злится, - улыбнулась баба-яга. - А чего злится-то? Гостей не любит, думает, ты его сливки выпьешь! Да ты проходи, Анчутка, проходи! Мы гостям рады, а на Котофеича не обращай внимания, он кот славный, к тому же - баюн. Убаюкивает в миг! А уж сказки знает, заслушаешься!
  
  Анчутка зашел в избу. Его ждало горькое разочарование. В сказках, которые ему бабушка рассказывала, в избе бабы все углы затянуты паутиной, на чердаке сова жутко ухает. В избе живут страх и ужас, беда с маетой, да зло с лихом одноглазым. Тут должен стоять страшный котел, в котором баба-яга варит поганые зелья, да печь в которой она жарит маленьких детей. Но в горнице Марфы Кузьминичны было светло и просторно. Белая печка расписана красными маками. На окнах занавесочки тоже с маками, на столе белая скатерть, на скатерти кувшин с ромашками, да миска с яблоками. По стенам развешены пучки трав, а воздух приятно пахнет мятой. Над большим деревянным сундуком висит серебристое стекло в резной раме. На сундуке лежит Мышь Котофеич и делает вид, что спит, подсматривая одним глазом.
  
  - Ты проходи, Анчутка, чего застыл-то на пороге? - подтолкнула его в спину баба-яга. - Проходи, гость дорогой, садись за стол, завтракать будем. А потом ты мне беду свою расскажешь. Может и не беда-то вовсе. А я беду твою руками разведу, по ветру развею, водой отолью, и уйдет беда как с гуся вода. Мы ж не чужие с тобой. Чай бабка-то твоя, мне четвероюродная сестра. Значит внучок ты мне пятиюродный. В общем, родной совсем!
  
  - А Дормидонт говорил, что Анцыбал вам троюродный внук.
  
  - Не внук, а племяш он мне, троюродный.
  
  - А если он вам племянник, а я вам внук, значит он и мне родня!
  
  - А как же! - откликнулась баба-яга, доставая из печи горшок с кашей. - Как есть родня! Да мы все родня друг другу, милок! А раз родня, значит, и помогать должны. Ну, давай кушать! Все разговоры потом.
  
  Солнышко добралось до середины неба и приостановилось, словно задумалось: может остаться там навсегда? Анчутка сидел на лавочке и грыз яблоко. Рядом лежал огромный кусок пирога. Живот сыто ворчал и побулькивал, яблоко хрустело на зубах. Мимо скамейки туда-сюда прогуливался Котофеич. Он делал вид, что ему совершенно не интересен пирог Анчутки. Чертенок усмехнулся, он прекрасно видел, что кот всякий раз бросал на пирог жадный взгляд. Еще бы! Пирог-то был с мясом и вкусный-превкусный! Отведав его, Анчутка сразу поверил, что Марфа Кузьминична и его бабушка - сестры.
  
  Кот прошел еще раз. Дошел до крыльца, остановился и вернулся к скамейке. Вспрыгнул на нее и сел рядом с пирогом. Его длинные усы подергивались, кончик хвоста бил по траве. Но он упорно не смотрел на пирог. Анчутка догрыз яблоко и посмотрел на кота.
  
  - Хочешь пирога, Мышь Котофеич?
  
  Кот глянул на него. Махнул хвостом и важно сказал, будто делая большущее одолжение:
  
  - От угощения не откажусь.
  
  - Так угощайся, - пододвинул пирог к коту Анчутка.
  
  - Благодарствуйте, - все так же важно ответил кот, взял пирог в зубы, спрыгнул со скамейки и пошел за избу, гордо подняв хвост.
  
  - Подумаешь! - сказал ему вслед Анчутка. - У меня тоже хвост есть!
  
  Вдруг на крыше застрекотала сорока. Кот испуганно выронил пирог и съежился, поджав хвост. Анчутка расхохотался. Поняв, что опасности нет, кот недовольно фыркнул, поднял угощение и ушел. Но хвост уже не задирал.
  
  
  Бабушка-яга
  - Анчутка, - позвала с порога баба-яга, иди-ка, голубчик, сюда.
  
  Когда Анчутка зашел в избу, баба-яга стояла около сундука и смотрела в серебристое стекло на стене.
  
  - Иди-иди сюда, не бойся! - поманила она рукой.
  
  Анчутка подошел, с опаской глянул на стекло. Оказалось и не стекло это вовсе. Увидел он там старушку - точь-в-точь как Марфа Кузьминична. А рядом с ней стоял чертенок, как две капли воды на него похожий. Словно и не стекло это вовсе, а отражение в воде. Только тогда получается, что на стене висит лужа? А вода из нее не течет. Вот чудеса! Может, это баба-яга так заколдовала воду, что она стала твердой как стекло?
  
  - Вот Анчутка, - Марфа Кузьминична положила руку на плечо чертенку. Ее отражение в стеклянной луже сделало то же самое. - Это заморское волшебство! Зеркало называется. Всё что ты подумаешь, в нем отражается. Плохое аль хорошее. То, что было давеча, то, о чем мечтается. Но не только! Если ты зеркалу понравишься, если увидит оно в душе твоей свет и теплоту - то покажет, сбудется твоя мечта, аль нет. И никто зеркало это не обморочит - ни посулами, ни угрозами.
  
  - Оно и правда волшебное? - тихо-тихо спросил Анчутка.
  
  Марфа Кузьминична кивнула из зеркала:
  
  - Самое что ни на есть волшебное. Не сомневайся. А теперь, малыш, сядь на сундук и подумай, что же приключилось с тобой. А я и погляжу.
  
  - Так просто? - удивился чертенок. - Сесть и думать? И никаких заклинаний не надо? И колдовать не будете?
  
  - Кто ж тебе такие страсти про меня говорил? - усмехнулась баба-яга.
  
  - Мне сказки бабушка рассказывала!
  
  - А мне бабушка рассказывала, - ответила Марфа Кузьмична, - что болотные черти все очень злые и бросаются на первого же встречного, чтобы покусать и в болото утянуть!
  
  - Да неправда все это! - возмутился Анчутка. - Болотные черти разные бывают!
  
  - Вот и не каждая баба-яга злодейка!
  
  Удивился Анчутка и решил, что сказкам нельзя доверять! А потом сел на сундук, подпер ладонями подбородок и задумался. Вспомнил полянку земляничную, ночь в лесу с Настей, да как Анцыбал на него кричал, как леший Филофей его в лесу успокаивал. Вспомнил и полевого Лукьяна и Парамона-огородного. Дормидонта с Митрошкой. Пирог Настин, бабушку Аграфену. Агафона сарайного и даже щенка Полкана, белого с черными пятнами. Ночь страшную, волков крадущихся по лугу и загрустил пуще прежнего.
  
   - Ты чего, дружочек, запечалился?- раздался ласковый голос.
  
  Анчутка вздрогнул. Он так углубился в свои воспоминания, что и забыл где находится. Марфа Кузьминична улыбаясь смотрела на чертенка. Потом обняла, прижала к себе, по голове погладила:
  
  - Видела я твои приключения, Анчутка. Все мне зеркало показало, ничего не утаило.
  
  - Вы тоже думаете, что не надо было Насте помогать?
  
  - А ты-то сам как думаешь? И Насте не надо было помочь? И бабушке воды не надо было приносить? И людей от волков спасать не надо? Почему, Анчутка, ты делал все это?
  
  - Я просто... - Анчутка опустил голову, смущенно махнул хвостиком. - Просто я хотел им помочь!
  
  - А давай-ка, Анчутка, мы с тобой глянем, что зеркало нам скажет-подскажет. Сбудется твоя мечта или нет?
  
  Страшно стало чертенку. А ну, как зеркало решит, что недостоин он, чтоб мечты его сбывались? А мечта-то простая! Домой вернуться, к бабушке, да к друзьям. Анчутка с опаской глянул в зеркало. Сначала оно отражало его испуганную мордашку, потом по нему пошли волны, как будто камешек в пруд уронили, потом сквозь эти волны стали проступать знакомые места. Вот показался домик Анчутки в трясине. А вокруг почему-то растут цветы и ... что же это такое?
  
  Анчутка смотрел и удивлялся - дом вроде бы его. Вот и бабушка сидит на... на чем это она сидит? Большое и оранжевое? Тыква что ли? Откуда на болоте тыкве взяться?! Бабушка посмотрела в сторону, улыбнулась, кому-то помахала рукой. Из-за домика выбежала... Настя? Откуда она там взялась? И рядом с ней вприпрыжку скачет ... Хухлик? Да что за чудеса творятся на болоте!
  
  Анчутка увидел как вслед за Настей из-за дома выскакивает...
  
  - И смотреть нечего! Все и так ясно, - раздался с порога недовольный голос Котофеича.
  
  Зеркало замутилось и опять показало стоящего перед ним Анчутку.
  
  - Да что ж ты, поганец этакий, наделал! - разозлилась баба-яга и набросилась на кота с упреками. - Кто тебя за язык твой длинный тянул, вредное ты создание?
  
  - А меня тянуть не надо, ни за язык, ни за хвост. Сам скажу, когда захочу.
  
  Кот прошел по горнице, запрыгнул на сундук и принялся, как ни в чем не бывало, рассказывать сказку:
  
  - Как на луг, да на лужок,
  выбегает пастушок!
  Он в дуду ду-ду-дудит,
  на коровушек глядит...
  
  - Нет, ты посмотри Анчутка на него! До чего несносный зверь! - не удержавшись от улыбки, продолжала возмущаться Марфа Кузьминична. - И как его только терплю!
  
  - Потом терпишь, что сказки мои любишь! - ответил кот, свернулся клубком и зевнул. - Попрошу не шуметь, я спать буду! - громко сказал он и принялся мурлыкать себе колыбельную:
  
  - Мур-мур-мур и баю-бай
  спи, Мышонок, засыпай!
  
  - Я ему, безобразнику, еще и покоряться должна! - возмутилась баба-яга. - Я в своем доме хозяйка!
  
  Но кот ее уже не слушал. Прикрыв нос хвостом, он продолжал себя убаюкивать:
  - Баю-баю лапки,
  баю-баю хвостик.
  Сон и дрема сладкие
  приходите в гости!
  Ушки спят
  и лапки спят.
  Глазки тоже
  спать хотя-я-ят...
  
  Кот зевнул он во всю пасть, показав розовый язык. Анчутка, не удержавшись, тоже зевнул, прикрыв рот ладошкой.
  
  - Пошли во двор! - спохватилась Марфа Кузьминична. - Там и поговорим, и ты мне расскажешь, что в зеркале увидел. А то Котофеич и нас убаюкает.
  
   - Я в зеркале видел свою бабушку и Настю, и цветы и тыкву, - торопливо начал рассказывать Анчутка, когда они уселись на лавочку около яблони. - Это правда? Это сбудется? Или это уже сбылось и ждет меня дома?
  
  - Про то я сказать не смогу, - покачала головой Марфа Кузьминична.
  
  - Если скажете, то и не сбудется? - испугался Анчутка.
  
  - Мечту можно спугнуть! - улыбнулась баба-яга. - Если ты уверишься, что мечта может сбыться просто так, без твоих усилий и перестанешь стремиться к ней, то она сама собой уйдет от тебя!
  
  Анчутка замолчал. Ему очень хотелось верить, что зеркало показало правду и еще больше ему хотелось узнать, кто же все-таки выбежал из-за домика. Ему показалось, что в зеркале мелькнула золотистая кисточка его хвостика. Как жаль, что кот испугал его мечту и она убежала из зеркала.
  
  - А кот часто вас не слушается? - спросил Анчутка бабу-ягу.
  
  - Да нет, - улыбнулась она, - просто это он перед тобой красуется. - А так-то он - хороший, ласковый. Я же его подобрала котеночком еще, кто-то хотел утопить, а я спасла, выходила. А он и не простой оказался. Кот-баюн. Сегодня нам обязательно сказку расскажет на ночь. Я страсть как сказки люблю. А ты?
  
  - Я тоже люблю! - Анчутка помолчал немного и спросил: - А вам тут одной не скучно жить?
  
  - Не скучно. Я же сиднем не сижу, всегда делом каким-либо занята. То травы собираю. То в лесу разбой волки учинят - приходиться зверушек от них спасать-охранять, а кого и подлечить. То русалка простудится, то у лешего внучонок захворает. То беда в какой-нибудь деревне приключится, так ко мне едут, зовут на помощь. А доброму человеку я всегда помогу.
  
  - Вы и людям помогаете? - удивился Анчутка.
  
  - Как же не помочь, если помощи моей ищут? Мы же с тобой, поди, не звери.
  
  - А как же они вас находят? - Анчутка посмотрел на стену леса вокруг поляны.
  
  - А ко мне, Анчутка, тропка ведет заговоренная. Не всяк ее может найти. Только те люди-человеки, кто с чистым сердцем и добрыми помыслами - ту стежку видят. А ежели кто зло задумал, тому хода ко мне нет!
  
  - Так получается, что вы добрая баба-яга?
  
  Улыбнулась Марфа Кузьминична.
  
  - А ты как думаешь?
  
  - Я думаю - добрая! - выпалил Анчутка.
  
  - А почему тогда ты называешь меня бабой-ягой?
  
  - А разве вы не баба-яга? - удивился Анчутка. - И Дормидонт говорил, что вы - баба-яга.
  
  - Ты ему больше верь! - проворчала Марфа Кузьминична. - Люди зовут меня - травницей. Потому как силу трав я знаю и врачевать умею.
  
  - Так вы же в ступе летаете!
  
  - А что мне, пешком что ль ходить! - удивилась баба-яга. - Подумаешь ступа! - она небрежно махнула рукой. - Ты вон тоже болотный чертенок, а в болоте уже давным-давно не был.
  
  - Так я же не по своей воле, - огорчился Анчутка.
  
  - Ты на меня, малыш, не обижайся! - всполошилась Марфа Кузьминична. - Просто не люблю я, когда меня называют - "баба-яга".
  
  Анчутка надолго задумался, а потом неуверенно спросил:
  
  - А можно я буду называть вас "бабушка-яга"?
  
  - Ну, если бабушка, то можно, - согласилась Марфа Кузьминична.
  
  Анчутка и бабушка-яга затихли, думая каждый о своем. Анчутка махал хвостиком, сбивая пушистые шапки одуванчиков, растущих около лавочки.
  
  Вдруг послышался скрип и треск. Испуганно оглядевшись, чертенок увидел, как на краю поляны расступились деревья, и к домику потянулась дорога. Как будто трава и цветы разбежались в стороны, и вот уже только черная земля осталась под колесами телеги.
  
  - Смотри-ка, вот и гость непрошеный нежданный-незваный, - сказала бабушка-яга. - Поди-ка, Анчутка, в избу, чтоб не видел тебя никто, а я тут побеседую. Видишь, за помощью кто-то торопится.
  
  Анчутка зашел в горницу и, спрятавшись за занавесками, глядел в окошко. Подъехала телега, с нее слез мужичок, снял шапку, поклонился до земли Марфе Кузьминичне и что-то долго говорил, прижимая к груди скомканную шапку.
  
  Марфа Кузьминична выслушала внимательно, кивнула и пошла в избу. А мужичок стоял и утирал слезы.
  
  - Анчутка, я отлучусь ненадолго. В деревню поеду. У этого человека дочка тяжело захворала. Надо помочь. Лес его ко мне пустил, значит, человек-то добрый. А ты дома на хозяйстве останешься. Если к вечеру не вернусь, с Котофеичем переночуете. Каша в печке, пирог на столе. Эй, лежебока! - позвала она кота.
  
  Кот приоткрыл один глаз.
  
  - Ты смотри, за мальцом-то приглядывай! В обиду не давай, - наказала ему бабушка-яга. - Спать уложишь и сказку на ночь расскажешь. Приду проверю!
  
  - Может и баньку ему истопить? - недовольно проворчал кот.
  
  - Да уж нет, баньку я сама истоплю, - улыбнулась бабушка-яга. - Столковались?
  
  - Да куда уж я денусь, - зевнул кот, закрыл глаз, спрятал голову между лап и принялся за колыбельную:
  
  - Баю-баюшки-баю,
  Себе песенку пою.
  Сон и дрема приходите,
  Меня в гости пригласите.
  
  Марфа Кузьминична прошла по горнице, достала из сундучка узелок. Повязала потуже беленький платок. Поцеловала Анчутку в щеку и вышла за дверь. Слышно было, как заскрипела телега, а потом все стихло. Выбежал чертенок на крыльцо - ни дороги, ни просвета среди деревьев. Стоит лес стеной, да поляна цветочная, как будто и не было ничего.
  
  КОТ-БАЮН
  
  Анчутка лежал в траве и следил, как по цветку клевера ползает толстый полосатый шмель. Чертенок нагнулся, чтобы поближе рассмотреть шмеля, и его тень накрыла цветок. Шмель, решив, что на солнышко набежала тучка, недовольно зажужжал и взлетел. Анчутка не успел отклониться и тот врезался ему в лоб. Шмель отскочил как мохнатый мячик и, громко жужжа от возмущения, помчался дальше, а Анчутка упал на траву и, потирая лоб, уставился в небо.
  
   - Спиш-ш-шь? - прошуршал ветерок. - Не слыш-ш-шиш-шь?
  
  - Нет-нет, не сплю! - встрепенулся чертенок.
  
  - Я от бабуш-ш-шки тебе принес-ш-ш привет! Она скуч-ш-ает по тебе! Ш-ш-ш! - прошептал ему на ухо ветерок и, обдав запахом родного болота, умчался в лес. Он любил спать, запутавшись в длинных ветках ивы, которая склонилась над лесным озером. Ива всю ночь качала ветви, словно колыбельку, и убаюканному ветерку снились быстрые ветряные сны.
  
  Анчутка очень обрадовался, получив весточку из дома.
  
  Незаметно подкралась ночь, укрыла небо черным покрывалом с красивым звездным узором. Бабушка-яга еще не вернулась.
  
  - Ты здесь будешь спать или все-таки в избу пойдешь?
  
  От неожиданности Анчутку вздрогнул. Он не услышал, как подкрался кот.
  
  - Я не хочу еще спать! - ответил чертенок. Хотя, если честно, ему просто было страшновато оставаться в избе с котом.
  
  - Мало ли чего ты не хочешь, - возразил кот. От немигающего взгляда его глаз, горящих зеленым огнем, Анчутка поежился. - Мне велено за тобой приглядывать, значит идем в избу. А то случится с тобой чего, хозяйка шкуру с меня спустит.
  
  - Правда?
  
  - Правда-правда! Видел коврик перед дверью? Это кот, который раньше тут жил! Она доброй только прикидывается, уж я то ее знаю! - сказал кот и скрылся в густой траве.
  
  Анчутке стало не по себе. Он видел на полу мохнатый коврик, но даже не мог представить, что это была кошачья шкура! Чертенок сначала огорчился, решив, что бабушка-яга на самом деле злая. А потом улыбнулся, вспомнив, что кот очень любит рассказывать сказки. Наверняка, это была одна из них. А бабушка яга сказала - что не всем сказкам можно верить!
  
  Чертенок осторожно переступил порог избушки. В горнице было темно и страшно. Только глаза Котофеича светились. Анчутка потоптался на пороге. Потом вспомнил про волшебную гнилушку - подарок Филофея, - достал и положил на стол. Кот недовольно фыркнул, когда горница осветилась ровным голубоватым светом. Он любил рассказывать страшные сказки. А при ярком свете, какие страшилки? И вдохновения нет, и гостя не напугаешь!
  
  - Ну, давай, спать укладывайся, - недовольно проворчал кот, - а я буду сказку сказывать.
  
  Прилег Анчутка на лавку, руку под голову положил, ушки навострил. Кот вспрыгнул на сундук. Повозился немного, потом уселся, как копилка, и завел свою сказку:
  
  "Далеко ли близко,
  высоко ли низко,
  в нашем царстве али в том,
  был-стоял огромный дом!
  
  Там высокое крылечко,
  в доме есть большая печка.
  А за печкой жил сверчок -
  молодой, не старичок.
  
  Тот сверчок горазд был петь,
  так не всякий мог суметь.
  Каждый вечер в доме том,
  разливался соловьем.
  
  И сказал хозяин как-то:
  "Оттого богата хата,
  оттого в семействе складно,
  что сверчок поет так ладно.
  Соловья перепоет,
  хоть за печкою живет!"
  
  Кот замолчал, лег на сундук, поджал под себя лапы и продолжил:
  
  - Хоть и умный был сверчок,
  возгордился, как стручок.
  Весь напыжился, надулся,
  словно в вату завернулся.
  
  Всем сказал: "Вы мне нерóвня!"
  Разгорелся как жаровня.
  Он не узнает мамашу,
  есть не хочет больше кашу.
  Пирога ему да щей,
  стал несносный как Кощей.
  
  Говорит ему родня:
  "Глупый ты, как головня!
  Чем годишься ты, глупыш,
  тем, что громче всех кричишь?
  Ты запечная букашка,
  черная твоя рубашка.
  Соловей в садах царит,
  всяк его благодарит.
  Он приносит радость людям,
  те за это его любят.
  Его песни меда слаще!
  Ты, сверчок, совсем пропащий!
  Место кто свое не знает,
  ни за грош тот погибает!"
  
  Кот снова замолчал, свернулся клубочком и замурлыкал дальше:
  
  - Разозлился тут сверчок,
  из-за печки прыг да скок,
  на шесток и за порог.
  
  "Я найду здесь соловья,
  докажу, что лучший я!
  Хором с ним мы запоем,
  пусть нас слышит каждый дом.
  И рассудит пусть народ,
  краше кто из нас поет!"
  
  Долго прыгал он по саду,
  уморился до упаду.
  Соловья искал, искал,
  только ноги истоптал.
  Вот забрался на сучок,
  да запел, как дурачок.
  
  Мимо соловей летел,
  корм для детушек глядел.
  Видит - черная букашка,
  муравей иль таракашка.
  Тюк по темечку певцу
  и в гнездо понес птенцу.
  
  Так закончил жизнь хвастун,
  жаль, что глупый был певун.
  Надо слушать умных речи,
  чтобы жить нам было легче.
  
  Всяк сверчок - знай свой шесток,
  кто не понял - тот молчок!"
  
  Закончилась сказка, замолчал кот, хитрые глазищи зажмурил, лежит довольный, мурлычет, хвостом по сундуку постукивает.
  ќ
  - Свет-то погаси свой! - просит он Анчутку. - Спать пора!
  
  Спрятал Анчутка волшебную гнилушку, а сам в темноте лежит, думает. Не идет у него сказка из головы. Не просто так кот ее рассказал. "Всяк сверчок - знай свой шесток". Это что означает? Значит, что никто не должен не своим делом заниматься? Может и прав кот? Вот не полез бы он тогда спасать Настю, прошел бы мимо и ничего бы не случилось. Был бы сейчас дома, с бабушкой. А если с ним беда приключится? Если все будут такими, как кот говорит, кто тогда поможет? Если все будут проходит мимо, когда кому-то плохо, как же жить тогда на свете?
  
  - Котофеич! - позвал Анчутка.
  
  - Чего тебе?
  
  - А ты сказки сам придумываешь?
  
  - Конечно, сам! - гордо ответил кот и завел:
  
  - Жили мыши не тужили
  Во поле гулять ходили...
  
  - Погоди-погоди! - перебил его Анчутка, потом эту сказку сочинишь! Скажи-ка мне, ты взаправду считаешь, что никому помогать не надо?
  
  - Ну-у-у, - протянул кот и поежился, - своя шкура ближе к телу!
  
  - А давай-ка, я тебе сказку расскажу!
  
  - Ты-ы-ы? - удивился кот. - Попробуй.
  
  - Давно это было или не очень, про то люди не сказывают, - начал Анчутка. - Только жила в одном дальнем лесу баба-яга. И думала она, что если родилась бабой-ягой, то должна быть злой и вредной. Зайцев обижала, на птиц силки ставила, волков дразнила, медведю на хвост наступила, у белок грибы-ягоды отбирала. Никто в лесу ее не любил. Перессорилась она со всеми. Даже мыши ушли из ее избушки. Тогда баба-яга и с избушкой своей поругалась. И избушка, куриными ножками - топ-топ - тоже ушла от бабы-яги.
  
  - Какая вредная баба-яга! - прокомментировал кот. - Не хочу такую сказку слушать!
  
  - А ты подожди, не перебивай! - попросил Анчутка. - Я же твою сказку слушал! - и продолжил рассказывать: - Осталась баба-яга одна-одинешенька. Вышла на берег речной, села на камешек и задумалась. Отчего ее никто не любит? А мимо ветка сухая плыла, а за ветку котенок цеплялся и пищал жалобно. Посмотрела на него баба-яга, и стало ей жалко котенка. Уже руку протянула, но вдруг вспомнила, что она злая и не выловила ветку. А так как не бывает котов водяных, то котенок захлебнулся, и русалкам сказки не сказывает.
  
  Тихо стало в избе. Молчит кот, не мурлычет. Только слышно как хвостом по сундуку тук-тук. Злится.
  
  - Ну, как тебе сказка моя? - спросил Анчутка, - понравилась?
  
  - Не понравилась! - прошипел кот. - Не умеешь ты сказки сказывать. Плохая получилась!
  
  - Отчего же плохая? Разве баба-яга не права была? Она же родилась бабой-ягой, значит, должна быть злой, никому не помогать. Тем более котов жалеть. А вот Марфа Кузьминична, хоть и бабушка-яга, а тебя пожалела. И живешь ты у нее теперь. Сказки сказываешь.
  
  - Много ты понимаешь, в моей кошачьей жизни, - обиделся кот.- Грамотные все, сказки придумывают! Спать не дают!
  
  - Спокойной ночи! - сказал Анчутка. - Ты не обижайся! Мне твоя сказка очень-очень понравилась. Почти вся!
  
  Но кот ничего не сказал. Притворился, что спит.
  
  
  Домой
  
  Утром Анчутку разбудил солнечный зайчик, Он сидел у него на носу и щекотал теплыми лапками.
  
  - Апчхи! - чертенок едва не свалился с лавки.
  
  Солнечный зайчик хихикнул, спрыгнул на пол к своим братьям, и солнечной стайкой они попрыгали дальше.
  
  - Доброе утро! - поздоровался Анчутка с Котофеичем.
  
  Кот сидел на пороге и умывался. Он ничего не ответил Анчутке, задрал хвост и вышел во двор.
  
  
  - Утро доброе! Как спали-почивали?
  
  Только сейчас Анчутка увидел бабушку-ягу и радостно ей улыбнулся.
  
  - Соскучились? - она подошла столу и поставила кувшин с молоком. - Сейчас завтракать будем! А чего Котофеич дуется? Аль не поладили вчера?
  
  - Мы с ним сказки друг другу рассказывали!
  
  - Сказки? И как тебе его сказка? Понравилась?
  
  - Мне его сказка понравилась. А ему моя - не очень.
  
  Бабушка-яга отрезала большой кусок пирога, налила в миску сливки, пододвинула к Анчутке.
  
  - Ты ешь, да пирог в сливки макай! Не стесняйся!
  
  Из-за двери показался Котофеич. Он принюхался, подбежал к лавке и сел.
  
  Анчутка взял пирог, макнул в сливки, поднес ко рту. Но кусок прямо-таки не лез в горло! Чертенок покосился на кота. Тот сидел неподвижно, пристально уставившись на него, и только хвост метался по полу.
  
   - Боится, что ему не достанется, - заговорщицки шепнула бабушка-яга и громко сказала. - Никто больше сливок не хочет?
  
  - Мя-яу!- завопил Котофеич, и белой молнией взлетел на лавку, забыв о своей гордости. - Меня-у! Забыли! - Он стал на задние лапы, передние положил на скатерть и просительно заглянул Марфе Кузьминичне в глаза.
  
  Она засмеялась, потрепала кота по голове, налила полную миску сливок и поставила на лавку рядом с ним. Громко мурлыча от кошачьего счастья, Котофеич принялся завтракать.
  
  После завтрака они сидели на скамеечке. Бабушка-яга рассказала про девочку, которую ночью лечила. У девочки был жар, и она ее травами отпаивала-отхаживала.
  
  - В печку я ее засунула. Весь жар, как рукой и сняло.
  
  - Как в печку? - ужаснулся Анчутка. - Вы ее зажарили и съели?
  
  - Да ты что, милок! - рассмеялась бабушка-яга. - Страшных сказок наслушался? Печка первое средство от хворобы. Надо ее нагреть, потом жар вымести, настоями травными везде побрызгать и больного в печь положить. Вот вся хворость из него и выйдет! Рассказывают малым детям сказки страшные, потом они пугаются неведомо чего! - ворчала бабушка-яга.
  
  - Марфа Кузьминична, а когда мы в зеркало волшебное посмотрим? - спросил Анчутка, а у самого сердечко так и замерло.
  
  - А зачем, милок, нам туда смотреть?
  
  - Как зачем? Узнать, сбудется моя мечта или нет!
  
  Вдруг откуда ни возьмись на поляну начали прилетать сороки. Все они садились на крышу, громко трещали, в волнении дергая хвостами, а потом, словно доложив о выполнении чего-то важного, взлетали и скрывались в лесу. Марфа Кузьминична каждую сороку внимательно слушала, словно понимая ее сорочью речь, а потом благодарно кивала.
  
  - Чего это они? - с интересом спросил Анчутка, когда последняя сорока улетела.
  
  - А того, что смотреть в зеркало мы не будем! - весело ответила бабушка яга. - Скажу я так тебе, дружок, сбудется мечта твоя. Сегодня и сбудется.
  
  - Как сегодня? - обмер Анчутка.
  
  - Вот так! Полетим мы сейчас с тобой к родимому твоему болоту.
  
  - А как же Анцыбал? Он меня не пустит!
  
  - И на Анцыбала управу найдем! Я сегодня поутру весточки друзьям своим разослала. Они ответы с сороками мне передали! Всем миром за тебя заступимся.
  
  - Как же мы полетим, ступа нас вдвоем не поднимет?
  
  Не успел сказать Анчутка, как с неба что-то бабахнулось об землю, да так, что гул прокатился по поляне. Смотрит чертенок - стоит ступа, раза в два больше той на которой он летал, да красивая такая - цветами расписанная.
  
  - А вот на этой и полетим, как ни в чем не бывало, говорит Марфа Кузьминична, - Смотри какая раскрасавица! Это ступа сестры моей младшей, что живет в краях чужедальних. Я к ней вчера ворону Василису посылала с приветом да с просьбой. Знать долетела она. Я уже и тревожится начала, - вдруг не долетит? Василиса такая балаболка! Как сядет с подружками покаркать, так и позабудет, куда ее послали. А ты, внучок, сбирайся пока.
  
  Что Анчутке собираться? Все при нем. Рожки, хвостик с рыжей кисточкой. Оберег за пазухой, гнилушка в кармане. К путешествию готов! Вот только узелок надо захватить с шапкой-невидимкой. Ее Агафону обязательно нужно вернуть! Еще он вспомнил, что с котом не попрощался. Нашел Котофеича за избушкой. Тот лежал на бревнышке и грелся на солнышке.
  
  - Прощай Мышь Котофеич! Спасибо за сказку.
  
  - Прощай и ты Анчутка, - кот посмотрел на него, взмахнул пушистым хвостом, - желаю удачи!
  
  - Ну что? Поехали? - спросила Марфа Кузьминична, когда чертенок вернулся.
  
  - Поехали!
  
  Вдвоем лететь не страшно. Только ветер забирается под рубашку, холодит кожу. Любопытные ласточки носятся около ступы, - вжик-вжик - смотрят, что за птица летит большая и странная, с двумя головами. Вот Черный лес мелькнул зеленым одеялом и остался позади. Вот речка серебристой лентой разрезала пополам луг и убежала за горизонт, а за ней дорога вьется черной змеей. А вот и деревня - где Настя живет и поле рядом, а это... Да неужели это лес? Его родной, самый лучший на свете, и там, в его чаще прячется самое прекрасное болото, где посреди трясины стоит домик Анчутки! А вот и поляна, где чертенка прогоняли. На поляне обитатели болота собралась, головы задрали и в небо смотрят.
  
  - Спускаемся! - крикнула бабушка-яга. - Держись покрепче!
  
  Ступа ухнула об землю, приземлившись около пенька на котором сидел Анцыбал. Нечисть болотная в стороны прыснула от дива летающего и внезапно падающего.
  
  Пока Анчутка с Марфой Кузьминичной вылезали из ступы, черти и кикиморы, спрятавшись в кустах, с опаской глазели на них. Шишиги с болотниками запрыгнули в болото, только головы торчали из воды. Лишь Федора не дрогнула. Да Анцыбал остался недвижим. Негоже хозяину показывать свой страх.
  
  - Здравствуй, племяш! - подошла к нему бабушка-яга, Анчутка робко жался у нее за спиной.
  
  - Здравствуй, тетка Марфа. Зачем пожаловала?
  
  - Да не одна я пожаловала, племяш, не одна.
  
  Затрещали кусты. Черти да кикиморы, переполошившись, выскочили из зарослей, бросились к Анцибалу и столпились у него за спиной. А через кусты на поляну отряд вышел.
  
  Первым Филофей шагает, бороду моховую поглаживая. Рядом с ним веселый волк бежит, а за ним вприпрыжку волчата. Подошел леший к Марфе, стал рядом, недобро на Анцыбала уставился. Следом за ним из кустов показались Парамон и Лукьян. Потом вышел Дормидонт, посохом постукивает, по сторонам поглядывает. За Дормидонтом и сарайный Агафон выскочил. Головой во все стороны крутит. Интересно ему! А за ним колобком выкатился Митрошка. Пробежался по поляне, на шишиг шикнул, в болотника камешком кинул, да кикиморе язык показал.
  
  Подошли гости непрошеные, вокруг Анчутки стали. Митрошка подбежал, весело улыбается, Анчутке ладошкой машет.
  
  - Чем обязан такой чести? - насупил брови Анцыбал. - Зачем собрались?
  
  - Марфа Кузьминична нас позвала, мы и пришли. Поговорить хотим, - ответил Дормидонт. - Мы тебя все знаем, и ты нас знаешь.
  
  - Как же вас не знать. Всяк хозяин на своем месте!
  
  - Вот и ты - хозяин болота, - молвил Филофей, - и как хозяин должен понимать, что зря прогнал Анчутку.
  
  - Так вы заступаться за него пришли? - криво ухмыльнулся Анцыбал. - Не выйдет! Не позволю жить в болоте тому, кто людям помогает!
  
  - Так уж не позволишь? - усмехнулся Дормидонт. - А может статься, мы тебя уговорим?
  
  - А вы попробуйте! - гаркнул Анцыбал и приказал: - Взять их и утопить в болоте!
  
  Из-за спины Ацыбала вышли черти - самые большие и сильные на болоте. С ними вышагивал и красавчик Фалалей. Черти, оскалили огромные клыки, выставили жуткие когти и злобно щелкая в воздухе хвостами, направились к друзьям Анчутки.
  
  Агафон, испуганно вздрогнув, на всякий случай отступил на шаг и спрятался за спиной у лешего. Он был осторожный сарайный. Анчутка от страха закрыл глаза. Митрошка, тоненько охнув, прижался к Дормидонту. Но леший, домовой, полевой, огородный и бабушка-яга, лишь невесело усмехнулись.
  
  Черти сделали пару шагов. Дормидонт поднял свой посох, который начал светиться. Филофей растопырил лапы. Парамон откашлялся, Лукьян шумно вздохнул, а Марфа Кузминична что-то тихо прошептала.
  
  Внезапно налетел ветер, закружил, разбросал чертей. Потом хлынул дождь, ослепительно сверкнула молния, ударил гром. На мгновение все оглохли и ослепли.
  
  Когда Анчутка осторожно открыл глаза, то вместо огромных злых чертей он увидел два пенька. На одном сидела красивая голубоглазая жаба в желтом галстуке, который носил Фалалей. Рядом трепетала на ветру тоненькая осинка, лежала огромная тыква, росли несколько кустов кукурузы и прыгал серый козел.
  
  - Ой-ой-ой! - заверещали чертихи. - Они подбежали в голубоглазой жабе, в которую превратился Фалалей и принялись причитать.
  
  - Куда же все пропали? - шепотом спросил Анчутка Митрошку, а тот в ответ рассмеялся.
  
  - Превратились! - ответил счастливый домовенок. - Никогда раньше сразу столько чудес не видел! Пенек и осины - это леший постарался. Тыква - конечно же огородного работа. Кукуруза - полевой заклятье наложил. Жаба - не иначе Дормидонт постарался. Красивая получилась! А вот козел - это чья работа?
  
  - Небось, бабушки-яги! - вздохнул Анчутка. - А я думал она совсем добрая!
  
  - А вот нечего было злить-доводить хозяев! Теперь путь живут-растут, квакают и колосятся, да козликом прыгают-скачут!
  
  - Это навсегда? - перепугался чертенок.
  
  - До поры до времени! - ответил за всех Дормидонт и насупился. - Пока свою вину не осознают! Ну так что? Будем подобру-поздорову разговаривать? Али как? - обратился он к Анцыбалу.
  
  - Вам меня не запугать! - прорычал Анцыбал.
  
  - Что же, нас-то ты можешь не бояться, - спокойно ответил Дормидонт. - А людей? Если я людям подскажу, где черт на болоте живет? Как думаешь, что делать они станут?
  
  - Да они дороги ко мне не найдут! - крикнул хозяин болота. Его глаза загорелись желтым огнем. Он соскочил с пенька, выпрямился во весь свой немалый рост и угрожающе двинулся к непрошеным гостям.
  
  - Ой, ли, не найдут?! - рассмеялся Дормидонт, поднимая свой посох, который засиял, словно солнце. Анцыбал испуганно замолчал и отошел подальше, чтобы волшебный свет его не коснулся. Ох, как не охота было болотному хозяину превратиться в лягушку и квакать лет сто-двести на своем же болоте! Дормидонт осуждающе глянул на Анцыбала, покачал головой и продолжил: - Если люди тебя не захотят искать, мы им поможем! Через поле - полевой дорогу покажет. А сарайный косы наточит да вилы наострит! А огородный позаботится, чтоб камней поувесистее люди с собой взяли.
  
  - А я через лес проведу, - пробасил леший.
  
  - А я людям палок хороших наломаю, чтоб было чем драться-защищаться! - крикнул Митрошка.
  
  - Вам меня не застращать! - тихо ответил Анцыбал.
  
  - А зачем тебя стращать? Дело это зряшное, - тут уж Марфа Кузьминична не стерпела. - Только хочу тебе, племяш, напомнить кой-чего. Вон и Филофей не даст соврать, да и Дормидонт тому свидетелем был. Как лет сто тому назад, маленького чертенка прогнали из болота, что в Черном лесу. А из-за чего прогнали, уж не припомнишь? - баба-яга уперла руки в бока и ногой притопнула. - Мальчонка тогда в трясине едва не утоп, а чертенок его из трясины выволок. Домой в деревню отвел. Дормидонт сам того чертенка привечал, руку жал. А чертенка-то отец родной из дому за доброту и прогнал. И пошел малец куда глаза глядят. И съели бы его волки, кабы тетка не заступилась. А кто привез чертенка на ступе своей в лес этот? А кто несмышленыша учил уму-разуму, как жить в чужом лесу, да как порядок его блюсти? Уж не Филофей ли? Ты не помнишь, племяш, как чертенка того звали-величали? - Марфа Кузьминична замолчала и долго-долго смотрела на хозяина болота. Под ее пристальным взглядом он совсем сник. - Так и не припомнил, милок? - переспросила она. - Так я тебе напомню! Анцыбал - так звали-величали того самого несмышленыша! Который теперь сам прогоняет из дому маленьких детей!
  
  - Эх, Анцыбал! Какой же ты злой стал! - вздохнул Дормидонт. - Забыл, что тот себя губит, кто других не любит!
  
  Тихо-тихо стало на поляне. Только слышно, как шишиги в недоумении пускали пузыри.
  
  Повесил голову Анцыбал. Не глядит в глаза никому. Смотрит на него Анчутка. Понять не может. Неужели хозяин и есть чертенок, о котором бабушка-яга говорила?
  
  - Вот так-так! - сказала кикимора Федóра, и скорчила противную рожу. - А говорил: "Никогда... ни один житель болота... не помогал людям!" А сам-то сам! - и гадко захихикала.
  
  - Замолчи! - рявкнул на нее Анцыбал. Федóра испуганно захлопнула рот. Анцыбал снова повесил голову и не глядя ни на кого промолвил: - Я согласен. Пусть остается!
  
  По болоту прокатилось - буль-буль-буль! - это упали в обморок шишиги. Чуть не утонули, хорошо болотники их за длинные волосы на бережок выволокли, да на солнышко сушиться положили. Ветерком обдует, может, в себя и придут. Агафон с интересом подошел к крайней шишиге. Наклонился, погладил лапку с тонкими пальчиками. Шишига была точно такая, как ему снилась: зеленая, носастая, с маленькими черными пятнышками по всему телу. Раскрасавица!
  
  - Надо же! Как его легко уговорить, - язвительно сказала Федóра. Анцыбал глянул на нее горящими глазами, да так, что нее волосы задымились. - Шучу-шучу! - заверещала кикимора и поспешила удрать с поляны. Она бежала, изо всех сил шлепая руками по голове, пытаясь затушить тлеющую шевелюру.
  
  - Ура! Ура! - закричали друзья Анчутки и бросились его поздравлять. Но Анчутка вырвался из объятий, и побежал к бабушке, которая стояла около болота и вытирала глаза. Но теперь уже плача от радости.
  
  
  Когда все дома
  
  Анчутка сидел за столом. Бабушка вытащила из печи огромный пирог.
  
  - Кушай, мой хороший! - она отрезала большой ломоть и поставила перед внуком, - Кушай!
  
  Анчутка протянул руку к пирогу, но тут же отдернул. Негоже хозяину первым начинать еду! За столом собрались его друзья: Дормидонт, Филофей, Лукьян, Парамон, Агафон, Марфа Кузьминична с Котофеичем, Хухлик и Куляш. Перед каждым лежал кусок знаменитого бабушкиного пирога. Рядом с сарайным сидела шишига Шуша и смущенно улыбалась. Впервые в жизни она причесала растрепанные волосы и повязала синий бантик, который подарил ей Агафон.
  
  - Угощайтесь, гости дорогие! - пригласила бабушка.
  
  - Вкуснее ничего не едал! - признался полевой, прожевывая кусок пирога.
  
  - Угу, - согласно пробурчал огородный. - С грибами!
  
  - Анчупкина папушка сапые лупшие пипоги пепёт! - сказал Хухлик с полным ртом.
  
  - А ты, Анчутка, почему не ешь? - удивилась бабушка.
  
  Чертенок не успел ответить. Дверь распахнулась и в домик ворвалась Настя. Следом забежал Митрошка, плюхнулся на лавку и схватил самый большой кусок пирога.
  
  - Анчутка! - Настя бросилась ему на шею и затараторила: - Как я рада тебя видеть! Ой, как тут интересно! Мы с Митрошкой так долго шли, шли! Чуть не заблудились! А еще русалочку видели. Она тебе привет передавала! Она уже знала, что у тебя все в порядке! Ей колечко рассказало! Ой, как пирог пахнет!
  
  - Рада видеть, гости дорогой! - улыбнулась бабушка. - Садись, деточка, - обратилась она к Насте. - Угощайся! Мне внучек рассказывал, какая ты ладная хозяйка.
  
  - А лягушки будут? - спросила Настя.
  
  - Лягушек нынче есть нельзя! - грустно сказал Хухлик. Фалалей в облике лягушки удрал в болото, а галстук свой потерял. Вот теперь мы лягушек и не едим. А вдруг среди них наш зачарованный брат окажется!
  
  В самом центре трясины стоит уютный домик из коряг, толстых веток и гнилушек. Крыша - огромный кусок дубовой коры. Пол из мягкого зеленого мха. По вечерам гнилушки в стенах светятся. В домике всегда царит веселье. Там всегда рады друзьям и никогда никому не отказывают помощи.
  
  И пусть худо будет лишь тому, кто не делает добра никому!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"