"...Я всемогущ... Если я начинаю войну, то непременно побеждаю. Если я нападаю, то не было и не будет случая, чтобы враг не был покорен. Власть моя теперь простирается далеко...
отрывок из письма японского князя Тоётоми Хидэёси его величеству королю Кореи
...В течение двух месяцев войны японским завоевателям удалось оккупировать большую часть территории Кореи. Самураи грабили население, насиловали женщин, хватали молодых людей и отправляли в рабство в Японию. Памятником безудержных насилий и зверских убийств, совершенных захватчиками, осталась "Могила ушей" в японском городе Киото, куда завоеватели отправили 30 тысяч ушей, отрезанных у убитых корейских воинов..." (Ли Чен Вон. Имдинская отечественная война 1592-98 гг.)
... После ряда поражений командующие морскими силами корейского флота сожгли свои корабли и, бросив знамена, высадились на сушу, распустили свои армии, а сами предпочли бежать, покрывая свои имена позором. Японские агрессоры начали наступление вглубь страны. Японский флот под командованием Като Есиаки, Куки Еситака и Тодо Такатора для поддержки своих сухопутных войск вторгся в южные воды Кореи.
Казалось - уже ничего не может спасти страну...
Но, как бывает в моменты наитяжелейших испытаний, мироздание посылает в мир ВОИНА, способного не только убивать, а ВЫИГРЫВАТЬ сражения.
Ли Сун Син, командующий морскими силами Левого побережья провинции Чжелла, получив весть о бесславной битве у острова Кочжедо, тотчас выступил в поход. Его флот состоял из восьмидесяти пяти кораблей.
Седьмого мая в бухте Окпхо флот обнаружил пятьдесят вражеский кораблей, экипажи которых занимались на берегу грабежом и избиением мирного населения. Заметив приближение корейских кораблей, пираты бросились к своим судам и попытавшись удрать, пытаясь избежать боя. Флот Ли Сун Сина, перекрыв выход из бухты, навязал врагам сражение.
Несмотря на бешеное сопротивление в течение нескольких часов большая часть японских кораблей была потоплена и более половины вражеских солдат уничтожена. Это была первая победа корейского флота под руководством Ли Сун Сина.
Ли Сун Син задумчиво рассматривал двух странных пленных, обнаруженных его солдатами на одном из захваченных кораблей. Связанные пленники валялись на палубе и если бы не помощь, пришедшая со стороны нападавших, то эти двое уже наверняка бы разговаривали с рыбами на дне.
- Вы узнали их имена? Кто они? Как попали к японцам? - обратился Ли Сун Син к своим людям.
С первого взгляда было видно, что пленные иноземцы - вытянутые лица с чудовищно выступавшими носами, широко распахнутые глаза, светлые волосы. Да и ростом они были на две головы выше любого корейского солдата.
Старший из пленных, руки которого по-прежнему были связаны за спиной, пристально уставившись в глаза Ли Сун Сину и что-то сказал. На совершенно неведомом языке. Но эти слова произвели на командующего странное действие. Он, дернувшись как ужаленный, приказал всем покинуть помещение, оставив его наедине с пленниками.
Когда дверь за последним воином захлопнулась, командующий подошел к пленным и собственноручно разрезал веревки.
- Спасибо! - от души поблагодарили его мужчины, растирая занемевшие запястья со следами глубоко врезавшихся веревок.
- Да пожалуйста! - ответил на чистейшем русском будущий великий флотоводец Ли Сун Син.
После торжественного приема, происходившего за закрытыми дверями и не менее торжественных возлияний - хоть и дрянь это саке, но водочки в Корее, а тем более во время войны, не достать - наступил черед задушевной беседы. Гости назвались Василием и Федором.
- Да не знаю, как я сюда попал, - рассказывал новым друзьям Леха Сунсинин. - Представляете, жил себе не тужил. Родился-то я в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году. В Одессе. Знаете наверняка такой город! И дернул черт меня купаться полезть в грозу! С ребятами "на слабо" поспорили. Нырнуть-то я нырнул, а тут молния как шарахнула в воду и вынырнул я уже здесь... в Корее. Подобрали меня на судно, сначала служил простым матросом, потом капитаном, ну там и до командующего дослужился. А вот теперь - война. А они, корейцы, понимаешь ли, - трусы! - перед япошками хвосты пожали! Гады, только врага увидели, так чуть не обосрались! Корабли пожгли, знамена бросили! Ну, меня такая злость взяла!!! Русские никогда не отступали. Я еще покажу этим узкоглазым как на нас рыпаться!
- На кого "на нас"? - улыбнулся Вася - мужчина постарше.
- На корейцев! Я уже здесь столько прожил, они все теперь - наши. Все равно пути домой не знаю. На Руси кто у сейчас правит? Я и не знаю, кто в шестнадцатом веке на Руси царем был? Петр I еще и не родился, поди. Да и что мне там делать? Я здесь еще повоюю! - бывший одессит замолчал, понурившись. - А вы-то как здесь очутились, да еще и у пиратов? - грустно спросил он ни на кого не глядя.
- Не грусти, братан! - хлопнул его по плечу Федор. - Мы тоже не из нынешней России. Как и ты - соскользнули по времени. Это, знаешь похоже на реку с сильным течением. Если сбило с ног и поволокло, но ты умеешь плавать - то выплывешь ниже по течению.
- А обратно проплыть можно? - с великой надеждой заглянул им в глаза Леха.
- Можно, но не у каждого получается. Здесь особый талант нужен - против течения плыть, - осторожно сказал Василий. - Но сдается мне, что у великого Ли Сун Сина есть дела и поважнее, чем возвращение в девяностые годы двадцатого века от рождества Христова. Очень важные!!!
- А то ТАМ, сейчас? - с великой тоской спросил Леха.
- Да не так уж и хорошо! Поверь нам... По крайней мере - не намного лучше чем здесь. А у тебя есть своя роль, и поверь мне, след в истории ты оставишь.
- Мне бы знать, как там мама, сестренка, поди все глаза выплакали...
- Да они еще и не родились, - некстати ляпнул Федор, но поймав жесткий взгляд старшего друга, замолчал.
- Знаешь, Леша, часто приходится делать не то, что хочешь, а то, что НАДО. Ты русский, ты - ВОИН и твоя задача войну ВЫИГРАТЬ! Недаром тебя принесло именно СЮДА.
Леха наконец-то взял себя в руки и мгновение ока превратился в Ли Сун Сина - готового растерзать захватчиков голыми руками. Федору даже показалось, что его глаза сузились, черты лица сгладились, и он неуловимо стал похож на корейцев, чьи лица казались ему, привыкшего к людям европеоидной внешности, неотличимыми друг от друга.
- Есть у меня одна задумка! - сказан Ли Сун Син. - Сделаю броненосец. Раскатаем японцев, как бог черепаху!
- Вот это дело! - загорелись пришельцы.
- Еще можно сделать на флагмане подводный таран, как у древних греков был, - предложил Федор.
- Дельное предложение! - отозвался Ли Сун Син, рисуя на бумаге эскиз первого черепахового корабль "Кобуксен".
После долгих споров и исправлений чертежа, затянувшихся за полночь, окончательный вариант выглядел так: передняя части корабля устроена в виде головы дракона, в которой расположены пушки. Весь корабль покрыт железной броней с острыми шипами. Благодаря этому он сможет двигаться между вражескими судами и обстреливать их из пушек, сам являясь для них неуязвимыми.
- Я бы еще предложил танки сделать, - сказа Федор, потирая покрасневшие от длительного ночного бдения глаза.
- Танки вряд ли, - устало возразил Ли Сун Син, - двигателей пока не изобрели.
- Движущая сила - лошади? - утвердительно спросил Василий. - Значит надо сделать бронированные повозки на лошадиной тяге!
- Еще бы парочку минометов сюда! - внес "дельное" предложение неугомонный Федор.
- Минометы не обещаю, а вот про разрывные мины стоит подумать! - отозвался Ли Сун Син. - Точнее надо пушечные ядра сделать разрывными. Я думаю, умельцы найдутся.
-Точно! Ох зря японцы на вас напали, чую своей печенкой, - расхохотался Федор.
"В ноябре тысяча пятьсот девяносто восьмого года Ли Сун Син, объединившись с морскими силами, возглавляемыми китайским командующим флотом Чэнь Линем, отрезал пути отступления вражеским войскам, и направился к Норяну, чтобы нанести им решительный сокрушительный удар. В пути Ли Сун Син, полный твердой решимости истребить всех до единого врага, обращаясь к любимой родине сочинил знаменитые свои стихи, где великий патриот восклицает:
Хоть я умру,
Но славен буду я.
Когда покончу с врагами
Моей прекрасной родины...
С рассвета девятнадцатого ноября наш объединенный флот вступил в небывало ожесточенный бой против многочисленного вражеского флота, насчитывавшего в своих рядах свыше пятисот военных кораблей.
(Ли Чен Вон. Имдинская отечественная война 1592-98 гг.)
Перед сражением бронированные черепаховые корабли корейской армии, наводившие на врагов ужас одним только своим видом, построились клином, выпустив вперед флагман с тараном. Внутри клина расположились легкие абордажные корабли.
По сигналу флагмана, на котором находился Ли Сун Син, клин врезался в армаду, рассекая ее пополам, словно горячий нож кусок масла. Топя и расстреливая врагов, "броненосцы" прошли через весь строй практически не встречая сопротивление. Дойдя до конца и разделив вражеский флот на две половины бронированный клин раскрылся, выпустив на волю абордажные суда, которые принялись добивать поверженные вражеские корабли.
Бронированные корабли развернулись перпендикулярно и к первоначальному направлению и разошлись в стороны, раздрабливая две половины вражеского флота на более мелкие части, которые уже не могли действовать скоординировано. Расстреляв судно, нанеся ему максимальные повреждения, они шли дальше, не тратят время на полное уничтожение, а абордажные команды уже добивали команды судов.
Враг впал в панику от невиданной ранее тактики. Неприятельские корабли в беспорядке метались в разные стороны, пытаясь спастись бегством, но корейские корабли преследовали их по пятам, окружали и безжалостно топили.
Но в самый разгар боя в грудь Ли Сун Сина внезапно ударила вражеская пуля и он упал на палубу корабля. К нему подбежал стоявшие рядом с ним его племянник Фед Ор и советник Ван Я, но Ли Сун Син движением руки заставил их замолчать, они попытались позвать на помощь и приказал: "Молчать!.. Не сеять паники... - кровь потекла из уголка рта, но великий корейский флотоводец Ли Сун Син улыбнулся закатному солнцу и добавил загадочные слова: - Врагу не сдается наш гордый Варяг!.."
Этот бой закончился неоспоримой победой корейского флота. Лишь пятьдесят судом смогли уцелеть и унести на своих продырявленных палубах несколько японских полководцев...