"Той зимой Пит взял за правило подходить к своей двери, обнюхивать ее - и поворачивать обратно. Его, видите ли, не устраивало противное белое вещество, покрывавшее землю и все вокруг. Он начинал приставать ко мне, чтобы я открыл ему человечью дверь, ибо был твердо убежден: хоть одна из дверей да должна открываться в лето. Поэтому всякий раз мне приходилось обходить вместе с ним все одиннадцать дверей и приоткрывать их по очереди, дабы он убедился, что за каждой из них та же зима. И с каждым новым разочарованием росло его недовольство мною."
Хайнлайн "Дверь в лето"
Марьяну разбудил солнечный луч, пробившийся сквозь щель жалюзи. Он упал на стену над кроватью и осветил фотографию мамы и Талгата. Оба смеялись, и он обнимал маму, и с такой нежностью смотрел на нее, что даже на снимке это было видно...
Марьяна вздохнула. Фотографии было больше десяти лет, и уже девять, как они оба погибли.
Марьяна опять вздохнула. Ах, мамочка, как же плохо без тебя...
Она невольно скосила взгляд на снимок, висящий рядом, и опять вздохнула. Макс Руссель тогда поставил ее рядом с собой на ступеньку пьедестала, и удерживал длинными руками, и смеялся, и брызги шампанского летели в хохочущую толпу... Сколько ей тогда было? Ну да, лет двенадцать... Конечно, вон злополучные брекеты еще видны, она их тогда ужас как стеснялась! Макс тянул с собой и маму, но Талгат не отпустил ее. Эта фотография, на которой они сняты с Максом, обошла тогда все газеты. Романтическая история о том, как участники ралли попали в руки повстанцев, и как двоим парням удалось захватить автомобиль похитителей и сбежать, освободив заложников, привлекла тогда всеобщее внимание. Этими парнями были Талгат и Макс Руссель.
Талгат Рустемов, мамин муж, тогда гонял КАМАЗы, а Макс уже был чемпионом Франции и признанным лидером гонки, выступая за заводскую команду, кажется Mitsubishi. По молодости лет, Марьяна не помнила подробностей той давней истории, но помнила множество посторонних людей в черных костюмах, общее волнение и тяжелое молчание мамы, и острую радость, когда поздно ночью Талгат с Максом неожиданно вломились в их гостиничный номер, и помнила, как все не спали, как обнимались и куда-то все время звонили, и пили водку, когда все разошлись, и мужчины остались одни...
Талгату повстанцы прострелили руку во время побега, и в гонке он не участвовал, а Макс тогда все-таки выиграл ралли, и эта фотография осталась ей единственной памятью о нем...
Марьяна хмыкнула. Единственной ли?..
Если бы не Лиза, она могла бы подумать, что та, вторая, встреча с Максом Русселем ей, Марьяне, просто привиделась.
Вздохи Марьяны имели под собой вполне реальную основу: вчера вечером позвонил Макс Руссель-старший и попросил их с Лизой приехать к нему. Предложение было совершенно неожиданным, и Марьяна встревожилась. Отец Макса успокоил ее: "Все будет хорошо, не волнуйся. Мне нужно сделать кое-какие распоряжения, и я хотел бы, чтобы вы с Лизой присутствовали при этом. Вы погостите у меня пару дней. Если ты не возражаешь, я пришлю за вами водителя." Марьяна отказалась: "Не надо никого присылать, мы приедем сами." Год назад она купила подержанную Рено, и решила, что обязательно поедет на своей машине. Неизвестно, как отнесется к ее появлению Макс и как сложатся отношения с родственниками, и она, Марьяна, всегда должна быть готова к неприятностям. А так она сможет уехать в любую минуту.
Марьяна ни за что не поехала бы, но отказать отцу Макса она не могла. Старик ей здорово помог, да и, что ни говори, она не имеет права лишать Лизу деда.
Еще раз вздохнув, она подумала, что ему уже много лет, и, возможно, причиной, по которой он хочет представить Лизу семье может быть то, что он хочет позаботиться о ней. Марьяна трезво рассудила, что тогда тем более стоит поехать, ведь других родственников у них с Лизой нет, и, если с ней, Марьяной, что-нибудь случиться, Лиза останется совершенно одна. Когда-то так осталась одна сама Марьяна. Она даже закрыла глаза, вспомнив то утро девятилетней давности...
Глава 1.
Марьяна училась в пансионе мадам Лесаж. Обучение стоило довольно дорого, но, помимо прочего, с девочками занимались математикой, языком, учили правильному ведению домашнего хозяйства, и, самое главное, обучали правилам ведения бухгалтерии. Марьяна училась хорошо, и эти занятия любила, в отличие от других учениц. С девочками она близко так и не сошлась: хотя и прямой вражды между ними не было, но в свой круг ее не приняли, да она и не стремилась. По субботам мама или Талгат забирали ее домой, и здесь она жила настоящей жизнью.
Талгат смеялся:
-Зачем ты ее устроила в этот пансион для благородных девиц? Они все там зануды ужасные!
Но мама стояла на своем: она продолжала работать врачом команды и постоянно была в разъездах.
-Кто о ней позаботится? А там, по крайней мере, за детьми хороший присмотр, и знания дают вполне приличные. И хозяйка пансиона мне нравится...
Мадам Лесаж Марьяне тоже нравилась. Она вела математику, а у Марьяны с детства была непонятная любовь к цифрам. Марьяна часто после занятий задерживалась, и мадам Лесаж занималась с ней дополнительно.
Мама шутила:
-И в кого ты у нас такая? Мне сроду не удавалось сложить пять цифр, чтобы получился правильный результат...
Мадам Лесаж по утрам редко поднималась в учебные классы, поэтому все удивились, увидев ее на пороге класса. И только Марьяна все поняла: за ее плечом стоял Любомир Фаркаш, хозяин команды...
-У нас несчастье, девочка. Лиза и Талгат... Они разбились.
У Марьяны заложило уши, и все вокруг потемнело.
Открыв глаза, она увидела склонившиеся над ней лица Любомира и мадам Лесаж.
Мадам участливо взяла ее за руку:
-Крепись, девочка. Если хочешь, я поеду с тобой.
Марьяна уселась на диванчике и тихо спросила:
-Как это произошло?
Любомир потер лицо руками:
-Они возвращались домой, и на перевале Талгат заметил автобус с детьми. Отказали тормоза, и автобус сбил ограждение и съезжал в пропасть. Талгат подставил свою машину.
-Они ... погибли сразу?
Он кивнул.
Помолчав, посмотрел на Марьяну и сказал:
-Нам нужно ехать... Ты как, сможешь?
Она кивнула, поднялась:
-Ты ведь побудешь со мной? Я сделаю все, как надо.
События последовавших двух дней плохо отпечатались в памяти Марьяны. Она помнила только одно: Любомир все время был рядом.
После прощания он отвез Марьяну в квартиру, которую снимали родители.
С деньгами было туговато, и квартиру снимали не в самом городе, а в небольшом курортном городке почти на самой границе с Бельгией. Правда, квартира была хорошей: большие светлые комнаты выходили окнами на море, уютная кухня, увитая зеленью веранда, и, самое главное, небольшой садик за домом, где были несколько цветущих кустов роз, беседка и маленький бассейн с рыбками.
Несмотря на свои неполные шестнадцать лет, Марьяна понимала, что от квартиры придется отказаться, как ни жаль.
Однако Любомир успокоил ее:
-У Талгата была хорошая страховка, думаю, удастся добиться, чтобы тебе ее выплатили. Ее должно хватить, чтобы оплатить твою учебу и квартиру. Ты ведь не сможешь все время находиться в пансионе.
В голове у Марьяны была гулкая пустота. Как поверить, что она больше никогда не увидит ни мамы, ни Талгата... Взрослея, она все больше дружила с ним, доверяя ему свои маленькие секреты.
И, конечно, он был единственным, кто догадывался о ее ужасном секрете - Марьяна была тайно влюблена в Макса Русселя. После той истории с захватом заложников они еще встречались несколько раз, и в присутствии Макса на Марьяну накатывало: она краснела, молчала и дичилась...
Талгат, вечный насмешник Талгат, который знал ее тайну - и ни разу не подшутил над ней! Впрочем, она всегда знала, что ему можно доверять.
Марьяна хорошо помнила, как Талгат впервые появился в их алма-атинской квартире.
Мама к тому времени уже полгода сидела без работы. Чтобы прокормить себя и Марьяну, она продавала все, что можно. Из ценностей в доме оставались только книги маминого деда, а в 93 м году они мало кого интересовали...Мамин дед был немцем, в 42м году был сослан сюда на жительство, а потом так и остался жить здесь: женился во второй раз, руководил клиникой, и от прошлого Марьяниной маме достались большая квартира, старинные книги и анатомические атласы, да любовь к медицине. Она и сама закончила медицинский, и лечила целую автомобильную команду. Впрочем, Марьяне казалось, что лечить их нечего, вон какие все здоровые!
А потом работы у мамы почему-то не стало, и жизнь наступила тяжелая. Все знакомые куда-то уезжали, целыми семьями, продавая квартиры и имущество за бесценок. Марьяне с мамой ехать было некуда: родственников у них не было. А за огромную дедовскую квартиру давали сущую ерунду...
Тот вечер особенно не задался. Мама пришла поздно. Судя по ее молчанию, работу не нашла, и Марьяна заторопилась. Раскутала кастрюлю с горячей картошкой, бахнула на печку чайник:
-Мам, а я без тебя не ужинала!
В этот момент и раздался звонок.
Марьяна слышала в прихожей голоса, но сначала не обратила внимания, а потом, услышав возню, выскочила в прихожую. Незнакомый мужчина хватал маму за руки, а она вырывалась. Марьяна, не раздумывая долго, вцепилась зубами в его руку. Заорав от боли, он оттолкнул Марьяну и грубо выругался:
-Ничего, еще сама приползешь... Учти, я дважды не предлагаю...
Мама дрожащими руками ухватила Марьяну:
-Ты не ушиблась? - обернувшись к мужчине, гневно сказала: - Убирайтесь, я сейчас милицию вызову.
Он нагло ухмыльнулся:
-А я тебе кто? - и продемонстрировал красную книжечку.
Все еще тяжело дыша, неодобрительно глянул на Марьяну и сказал сквозь зубы:
-Я еще вернусь...
После того, как дверь за ним закрылась, мама торопливо поднялась:
-Марьяна, мы сейчас ужинать не будем, а пойдем к тете Алие, у нее переночуем, хорошо?
Мама покидала кое-как документы и вещи в чемодан и большую дорожную сумку. Раньше она с этой сумкой уезжала в командировки, и Марьяна еще помнила ту легкую и веселую жизнь.
Марьяна заплакала.
В этот момент в проеме распахнутой двери и возник Талгат. Он занимался в команде огромными КАМАЗами, и Марьяне лично всегда нравился. По своему обыкновению, он был без шапки и в куртке нараспашку, с цветами и большим пакетом в руках.
Он шагнул в прихожую, протянул цветы маме:
-Здравствуй, Лиза. Я за тобой.
Мама беспомощно посмотрела на него, отступила:
-Талгат, ты как тут? Ты же должен быть в Бельгии?
Он пожал плечами:
-На звонки ты не отвечаешь, письма возвращаются, и что я должен был делать?
Мама уселась на чемодан и заплакала.
Выслушав ее, Талгат посмотрел на чемодан:
-Вижу, вещи вы собрали. Присядем на дорожку. Я на машине, так что сразу вас и заберу. У меня здесь, в городе, пара дел, так что поживете у моих друзей. Они помогут и с документами, и с визой.
Мама молча опустила голову.
Талгат нахмурился:
-Ну, что еще?
Она решительно подняла к нему лицо:
-Я ведь объясняла уже. Не хочу, чтобы потом ты жалел, что связался со мной. Зачем тебе женщина с проблемами?
Он нахмурился:
-Лиза, я все помню. И про разницу в возрасте, и про ребенка. Ты хоть знаешь, как я прожил эти полгода? Я думал, с ума сойду без тебя...Учти, что одну я тебя здесь не оставлю. - Он неожиданно поднялся, присел около ее колен и тихо спросил: - Ты вспоминала меня, ну хоть чуточку?
Мама подняла на него взгляд:
-Талгат, не надо об этом... я очень жалею, что тогда...
-Если я тебе неприятен, навязываться не стану.
-Конечно нет, но это вовсе не значит...
Он с облегчением вздохнул, поднялся и подмигнул Марьяне:
-Ну-ка, пошустри там, проверь газ и все такое...
Марьяна понятливо кивнула и исчезла.
Через некоторое время, она уже успела заскучать, мама позвала ее:
-Марьяна, иди, мы уже выходим!
Щеки у нее пылали, глаза сияли, и у Марьяны отлегло от сердца.
Талгат, которому удалось в рекордно короткие сроки переубедить маму, наклонился к Марьяне, и шепнул, подхватывая сумки:
-Все будет хорошо!
И правда, их с мамой жизнь с того самого вечера изменилась.
Через два месяца они уже спускались с трапа в небольшом чистеньком городке, и Лиза прижимала к себе счастливую Марьяну и тоже улыбалась, так все вокруг было красиво и чистенько: и игрушечные дома с ярко красными крышами, и веселые зеленые палисадники, и газоны около домов, и полное отсутствие высоких каменных заборов, а все только несерьезные прозрачные решеточки небывалой красоты...
И потекла их совместная жизнь, такая же чистенькая и веселая. Несмотря на опасения Марьяны, что Талгат может пожалеть о чем-то, как предупреждала мать, он не только не жалел, а даже как будто был счастлив, и мама тоже. Она похорошела, и снова наряжалась в замечательные платья, и Марьяне нравилось, что все на нее заглядываются...
Марьяне пришлось поехать учиться в пансион мадам Лесаж, но сама мадам оказалась очень даже ничего. Марьяна не знала языка первое время, и ей было трудно сблизиться с девочками, но потом и это наладилось. Марьяна от природы была застнечива, и с трудом сходилась с людьми. Впрочем, одиночество ей не слишком мешало: она много читала, и в книгах находила то, чего не могла найти в общении с людьми.
Весенним утром, когда Любомир Фаркаш появился в дверях класса вместе с мадам Лесаж, эта добрая, чистая и налаженная жизнь закончилась.
Марьяна была благодарна Любомиру. Ей трудно было бы остаться одной в квартире.
Мадам Лесаж разрешила ей задержаться после похорон дома, и все три дня Любомир провел с ней.
Он же отвез Марьяну в пансион, и поднялся переговорить с хозяйкой.
Уехал, не прощаясь. Мадам Лесаж участливо расспросила Марьяну, кем ей приходится Любомир, и Марьяна растерялась, не зная, как определить статус своих отношений с ним.
Раньше, в прошлой жизни, он часто бывал у них в доме, и Талгат даже подшучивал над мамой:
-Лиза, Любомир влюблен в тебя.
Мама только отмахивалась со смехом.
Марьяне нравился Любомир: он был добрым, учил ее водить машину, и вообще всегда с ней возился. Она с недоверием относилась к словам Талгата: Любомир, несмотря на моложавый вид и белоснежную улыбку, был совсем немолод, наверное, за пятьдесят, и разве можно влюбиться в таком возрасте?! Кроме того, у него была жена, она чем-то все время болела, и часто и подолгу проводила время в санаториях.
Увы, сама Марьяна хорошо знала, что такое влюбленность. Ее сердечко навсегда было отдано здоровенному веснушчатому парню с веселыми голубыми глазами. Это его портрет, в обнимку с ней, двенадцатилетней, украшал стену в ее девичьей комнате.
Она тайно собирала в альбом вырезки из газет с упоминанием гонок, в которых он принимал участие. Увы, Макс Руссель вел довольно активную светскую жизнь, и газеты захлебывались, описывая очередную его подружку с модельной внешностью и таким же громким именем, как у самого Макса. Впрочем, подружки у него надолго не задерживались, и Марьяне на некоторое время становилось легче, но потом выплывала очередная Ева, Тильди или Вероника, и Марьяна снова страдала.
Наступили очередные выходные, и девочки разъехались по домам.
Марьяна приготовилась к тому, чтобы провести выходные в одиночестве.
Однако, проходя мимо комнаты преподавателей, она увидела месье Эриа, преподававшего географию. Он рассеяно сказал:
-Мадемуазель Лотнер, кажется, за вами приехали.
Марьяна подумала, что он не знает о несчастье, случившемся в ее семье, и спутал что-то, но послушно спустилась вниз.
К ее изумлению и радости, за решеткой стояла машина Любомира. Сам он, улыбаясь, ждал Марьяну...
В общем, так и повелось: по субботам Любомир забирал Марьяну, они гуляли по окрестностям города, иногда он водил ее в кино, и они хохотали над какой-нибудь комедией, потом обедали где-нибудь в ресторанчике. Поздно ночью возвращались домой, в квартиру Марьяны.
По утрам она готовила завтрак на двоих, варила кофе, как научила ее мама, и Любомир появлялся из душа с мокрой головой, и за завтраком расспрашивал ее о школьных успехах... Иллюзия семейной жизни, подаренная Любомиром, делала Марьяну защищенной и давала возможность дожить до следующей субботы.
В понедельник утром он отвозил ее в пансион, и сигналил ей вслед. Марьяна обязательно махала ему с крыльца.
Наступившая зима сделала их прогулки короче, они больше времени проводили в квартире. Приближавшиеся рождественские каникулы Марьяне предстояло провести одной: Любомир предупредил ее, что уезжает в деловую поездку в Австрию. Марьяна заскучала, и неожиданно он решился взять ее с собой.
С хозяйкой пансиона никаких проблем не возникло, она отпустила Марьяну на вакации.
Поскольку предполагалось, что в Австрии Любомир будет занят делами, он экипировал Марьяну для занятий лыжным спортом и, по приезде, оплатил обучение с инструктором.
Марьяне неожиданно все понравилось: и природа Альп, и захватывающие душу спуски, которые она все увереннее совершала под присмотром инструктора, молодого парня, и, главное, ощущение полета, которое она испытывала впервые, и от которого захватывало дух...По вечерам она докладывала Любомиру о своих успехах, и он одобрительно кивал ей.
Арнольд, инструктор, как-то пригласил ее в кафе, и она согласилась. Он привез ее в маленький домик у подножья горы, здесь были веселые желтые полы, и по ним было здорово ходить в теплых шерстяных носках, и горел огонь в камине. Арнольд принес ей горячий местный напиток, и щеки Марьяны мгновенно запылали, и стало жарко...
Он подвез ее к отелю, и Марьяна уже думала попрощаться, как вдруг он наклонился к ней и поцеловал ее в губы. Она сердито высвободилась, и Арнольд засмеялся:
-Да ты совсем еще девчонка! - но удерживать не стал.
Марьяна, с пылающими от негодования щеками, ввалилась в номер.
Любомир поднял на нее взгляд из-за газеты, которую он читал, когда она вошла. Заметив ее волнение, внимательно присмотрелся:
-Марьяна, что-то случилось?
Она помотала головой, ушла в душ.
За ужином, Марьяна это заметила, Любомир присматривался к ней, но вопросами не досаждал.
Утром он, как обычно, вызвал такси. Спустились они вместе, и Марьяна неожиданно заметила на стоянке у входа автомобиль Арнольда, и сам он подошел к ним, вежливо поздоровался с Любомиром, по-хозяйски взял Марьяну за руку:
-Поедем?
Марьяне вовсе не хотелось поднимать шум, поэтому она вытянула руку и молча уселась в машину. Она заметила странное выражение лица Любомира, но решила, что подумает об этом позже, когда вернется.
Сегодня она не получила обычного удовольствия от тренировки. Все время чувствовала какую-то принужденность, и ей не давали покоя взгляды и прикосновения Арнольда. В общем, она наотрез отказалась от того, чтобы провести с ним вечер, и даже не позволила подвезти себя к отелю. Арнольд, кажется, тоже рассердился, и дулся на нее. Впрочем, Марьяну это мало волновало.
Вечером Любомир только и спросил:
-Ну, как сегодняшние успехи?
Марьяна промямлила что-то невразумительное.
Любомир насмешливо сказал:
-Кажется, ты утеряла прежний энтузиазм. Вот что, завтра я свободен, и могу провести с тобой весь день. Заодно посмотрю на твои горнолыжные достижения.
Марьяна искренне обрадовалась, и ей опять показалось, что Любомир посматривает на нее. Кажется, он решил, что у нее роман с этим противным Арнольдом!
Завидев рядом с Марьяной одетого в лыжный костюм Любомира, Арнольд, конечно, и глазом не моргнул, но и счастья от перспективы провести день втроем не выразил.
Он первым спустился, картинно завершив спуск радугой снежной пыли. Вскоре Марьяна уже оказалась рядом с ним, вполне, вполне достойно продемонстрировав свое ученическое мастерство. Она немного переживала за Любомира. Ей казалось, что Арнольд хочет подчеркнуть свое превосходство перед ним, и будет смеяться. Впрочем, к ее чести надо сказать, что природу этого чувства она просто не понимала...
Переживала она зря: Любомир спустился, уж во всяком случае, не хуже, чем Арнольд.
Парень от изумления даже поправил темные очки и сказал Марьяне уже без всякой насмешки:
-А твой старик очень даже ничего!
-И вовсе он не старик, - холодно отпарировала Марьяна.
Арнольд хохотнул:
-Да я вовсе не это имел в виду! Вполне верю в его мужское здоровье. Только ему сто лет в прошлую пятницу. Охота тебе с ним возиться? - Насмешливо спросил: - Или у вас любовь-морковь? Смотрит он на тебя, прямо как Ромео...
Марьяна дернулась, с испугом посмотрела, и он оскалился:
-Так ты что, вовсе идиотка, и не замечаешь, что твой престарелый Ромео влюблен в тебя по уши?- заметив, что Любомир подходит к ним, примирительно сказал: - Ладно, не злись. Иди к нему, а то он на меня уже и так косится...
Несмотря на некоторую неловкость, Марьяна вскоре начала получать почти прежнее удовольствие от лыжных спусков.
Впрочем, в отель они вернулись сегодня раньше, чем обычно: Любомир предупредил ее, что сегодня он должен быть на банкете, и позвал Марьяну с собой.
Им пришлось взять напрокат вечернее платье для Марьяны, потому что в ее гардеробе отродясь ничего подобного не водилось, и меховую накидку. Немолодая улыбчивая фрау помогла Марьяне подобрать платье и сумочку, а в соседнем магазинчике нашлись вполне подходящие случаю туфельки. Правда, в них она оказалась на полголовы выше Любомира, но смотрелись они вместе хорошо.
Не особо над этим задумываясь, Марьяна свернула волосы в ракушку и подколола повыше, инстинктивно выбрав прическу, которую любила ее мать. С новой прической, которая придавала ей вид взрослой дамы, в платье и с сумочкой, она появилась внизу, в баре, куда Любомир спустился за сигаретами.
Появление Марьяны произвело некоторый переполох. Любомир, завидев Марьяну, растерялся и молча ждал ее приближения.
Она показала ему меховую накидку и нервным шепотом сказала:
-Черт, никак не могу ее надеть! У хозяйки магазина как-то все гораздо ловчее получилось!
Любомир засмеялся, ловко набросил накидку ей на плечи и сказал:
-Привыкай! Вы, женщины, обожаете подобные никуда не годные одежки. То ли дело куртка!
В принципе, насчет куртки, Марьяна была с ним совершенно согласна, но и ее новый взрослый вид ей тоже ужасно нравился!
В зале, куда привез ее Любомир, оказалось неожиданно много знакомых лиц, и неудивительно: в мире машин и гоночных трасс все друг друга знают, а дружба, завязавшаяся на соревнованиях, поддерживается долгие годы. И, даже уходя с гоночных трасс, из этого мира не уходят: и работа, и бизнес, и вся жизнь продолжает вращаться вокруг автомобилей и мира моторов.
Любомира здесь хорошо знали, и он с Марьяной переходил от группы к группе. Она впервые в своей жизни пользовалась таким успехом, на нее оглядывались, и она замирала от мысли, что она, Марьяна, вызывает такие чувства у взрослых, состоявшихся мужчин! И радовалась, что Любомир видит это внимание, и оно льстит ему.
Неожиданная встреча с веселым здоровяком Гансом, которого она раньше встречала в команде Русселя, напомнила ей о Максе; в зале его не было, и Марьяне нестерпимо захотелось, чтобы он увидел ее, новую и взрослую Марьяну.
Ганс громогласно хохотал, а потом, всмотревшись в ее лицо, неожиданно ахнул:
-Лиза!
Любомир кивнул:
-Марьяна похожа на мать...
Ганс, так же искренне, как только что хохотал, запечалился. Он сжал своей лапищей руку Марьяны:
-Детка, мы все любили Лизу и Талгата. Рад был встретить тебя. А уж как Макс обрадуется, что его любимица выросла в такую красотку! - Он тут же опять захохотал: - Впрочем, у тебя теперь, наверное, и без него куча поклонников...
К радости Марьяны, разговор перешел на Макса, и Марьяна узнала, что он теперь гоняется на Субару, и по-прежнему на волне, и жизнь бьет ключом. Сейчас Макс не приехал, потому что разводится с третьей женой и у него временная депрессия, которую он лечит в компании толпы девиц где-то неподалеку...
Любомира отозвали в сторону и он, извинившись, оставил ее.
Марьяна отошла в сторону, к большому аквариуму. Она залюбовалась рыбьим пестроцветьем. Неожиданно услышала обрывок разговора.
...-Слушай, да ведь ему уже пятьдесят, наверное?
-Если бы! Все 57. Точно говорю, сам недавно документы оформлял.
-Говорят, он о ней, как о дочери заботится. Вроде, оплачивает ее обучение в каком-то дорогом пансионе. Все думали, что у ее отчима была большая страховка, но там что-то не в порядке оказалось, и выплаты получились мизерными. Вот так, гоняешься, рискуешь жизнью, а потом о дочке позаботиться некому.
-Ага, я тоже о такой дочке позаботился бы. Ты что, не видишь, что он от нее не отходит? И где он скрывал ее все это время?
-Интересно, как к этому относится его чокнутая жена?
-Ну да, жизнь у мужика - ад. Пусть хоть напоследок порадуется...
Любомир окликнул Марьяну, и она так и не услышала окончание разговора.
Вот значит, как обстоят дела...
Ужинали шумно.
Марьяну с двух сторон окружили ребята из команды Любомира, и наперебой ухаживали за ней. Сам Любомир, усевшийся напротив, только посмеивался. Шуточки за столом становились все более откровенными. Увидев отчаянный взгляд Марьяны, поднялся:
-Нам пора.- И, несмотря на всеобщее разочарование, укутал плечи Марьяны в мех, увел ее из зала.
Домой возвращались в молчании.
В номере Марьяна сразу ушла к себе, а Любомир остался в гостиной. Она слышала, как звякнуло стекло бутылки, и поняла, что он наливает виски.
Марьяна разделась, постояла под душем.
Впечатления двух последних дней всколыхнули в ней что-то, чего она раньше о себе совсем не знала.
Неожиданно вспомнилось, что последний год Любомир практически все свободное время проводил с ней, а теперь еще и эта страховка... Значит, это он оплатил учебу, и, наверное, за квартиру тоже все это время платил сам... Марьяна знала, что финансовые дела команды в последнее время шли неважно.
Она вспомнила, как Любомир весь этот год пытался отвлечь ее, как водил ее в кино и покупал любимые в детстве лакомства, и даже вспомнила, как он когда-то учил ее кататься на велосипеде, и мазал йодом сбитую коленку, когда она рассадила ее о камень, и дул, чтобы меньше щипало...
Арнольд прав, идиотка и есть!..
Марьяна лежала без сна, потом решилась, поднялась.
Тихо проскользнула в дверь второй спальни...
Проснулась неожиданно. Подушка рядом была пуста, и она приподняла голову, прислушалась. В номере было тихо, только на потолке мелькали отсветы рекламного щита.
Она поднялась, нашарила халатик.
Любомир сидел в гостиной, со стаканом виски. Поднял к ней мрачное лицо.
Не говоря ни слова, Марьяна подошла к нему, устроилась рядом, свернувшись калачиком, взяла его руку и подсунула себе под щеку.
Любомир погладил ее волосы, и она приподнялась, раскрыла его ладонь и поцеловала.
Он дернулся, хрипло сказал:
-Марьяна, я не должен был...
А она продолжала прижиматься лицом к его ладони:
-Помолчи, пожалуйста, помолчи...
Эти отношения, раз начавшись в зимнем отеле заснеженного альпийского городка, с переменным успехом развивались между ними и потом.
Марьяна понимала, что это не та любовь, о которой она читала в книжках, и, должно быть, не та, которая нужна Любомиру. Впрочем, о том, какой должна быть настоящая любовь, она не знала, поэтому тепло и нежность, почти отеческие, которые получала от Любомира, принимала с благодарностью. А он, немолодой взрослый мужчина, трезво понимающий, что отношения эти не имеют перспективы, не раз давал себе слово прекратить их. Но Марьяна обнимала его за шею, и прижималась к нему, и все его благие намерения вылетали из головы...
Марьяна тщательно скрывала от всех тайну своих новых отношений с Любомиром. Она и после занятий перестала оставаться с мадам Лесаж, потому что не могла быть с ней такой же простой и естественной, как раньше.
Мадам Лесаж первое время пыталась вызвать ее на откровенность, а потом тоже прекратила попытки.
Впрочем, через полгода Марьяна закончила обучение, получив диплом бухгалтера. Ей предстояло начинать новую жизнь.
Любомир обрадовался. Он считал, что Марьяне нужно больше бывать на людях.
В поисках работы неожиданно повезло.
Нижний этаж дома, где она жила, занимал магазин сувениров. Именно хозяйка магазина, мадам Эмма Дарси, и сдавала комнаты, в которых жила Марьяна. Сама хозяйка, овдовев, поселилась вместе с сестрой в особнячке неподалеку. Мадам Луиза была на пять лет моложе сестры, но страдала сахарным диабетом. Часто случавшиеся приступы болезни требовали непременного присутствия близких, и сестры практически не расставались.
Мадам Эмма и мадам Луиза хорошо относились к Марьяне, часто угощали ее лимонным пирогом собственного изготовления и свежей выпечкой, обучали премудростям разумного ведения домашнего хозяйства. Обе были превосходными кулинарками, и с удовольствием учили Марьяну тайнам кулинарии. Марьяна любила навещать сестер, и, в отсутствие Любомира, часто проводила у них вечера.
Отношения, которые связывали ее с Любомиром, не были для них тайной, но, за свою долгую жизнь, они разучились удивляться чему-либо, и приняли эти отношения без излишнего любопытства и осуждения. Обе были дамами разумными и практичными, и понимали, что разница в возрасте в сорок один год - это многовато, и, конечно, она даст себя знать... Но Марьяна так одинока и так молода, и очень хорошо, что рядом с ней сейчас такой заботливый и приличный мужчина...
Именно мадам Луизе пришла в голову мысль о работе для Марьяны: продавец магазина сувениров недавно попросила расчет, найдя место в большом супермаркете, где ей пообещали почти вдвое большую зарплату.
- Ирма как раз и занималась всей отчетностью. Сейчас трудно найти толковую девушку, соображающую в бухгалтерии и согласную стоять за прилавком.
Мадам Эмма склонила хорошо уложенную головку:
-Только учти, что я не смогу тебе много платить: дела в магазине в последнее время идут неважно, но я могу немного уменьшить квартирную плату.
У Марьяны от радости перехватило дух: ей ужасно нравился магазин мадам Эммы. Второй муж мадам был моряком, и со всего света навез в дом всяких редкостей: засушенного крокодила, настоящие индейские барабаны, огромные, хорошо высушенные стручки тропических растений... Все это в беспорядке было сложено в задних комнатах, пылилось и доставляло продавцам магазина массу ненужных хлопот. А Марьяна очень любила забираться туда, и вдыхала характерный для долго хранившихся вещей запах: старого дерева, лака, и Марьяне казалось, что именно так пахнут приключения...
Проработав в магазине три месяца, Марьяна не выдержала, и уговорила мадам Эмму сделать в магазине небольшой ремонт и затеяла перестановки.
Она сама была и прорабом, и дизайнером, и новый магазин ей ужасно нравился!
Марьяна заказала светлые французские шторы для окон вместо старых бархатных портьер, и в большие окна хлынул свет, лег квадратами на плиточный пол, засиял на боках начищенной мелом полированной медной посуды. Старинные прилавки, освобожденные от вечно наваленного на них хлама, Марьяна раздвинула по периметру, освободив весь центр.
Рабочие помогли ей развесить на кронштейнах экзотические редкости из запасов мадам Эммы.
Марьяна выпросила у мадам разрешения, и сама оформила оба окна: нашлось место и подновленной и отлакированной модели чайного клипера, и обломкам кораллов, и старому корабельному штурвалу, и рыбацкой сети, купленной Марьяной за гроши у местных рыбаков.
Наконец, наступил день, когда рабочие ушли, и Марьяна сняла с окон плотную черную ткань, заслонявшую витрины от постороннего взгляда.
Они еще стояли с мадам Эммой у окна, а старинный дверной колокольчик (Марьяна ужасно радовалась, когда нашла его!) уже звякнул, возвещая о приходе первого покупателя.
Это был день Марьяниного триумфа. Покупатели все шли, и шли, и вечером, подбивая кассу и осматривая запасы товаров, она встревожилась: если так пойдет и дальше, придется срочно возобновлять запасы!