Аннотация: Роман, над которым я работала последние три года. Возможно, самое важное произведение в моей жизни
Зеркало
Роман
Оно сверкнуло своим краешком, когда девушка поднялась на верхний этаж дачи, обреченной стать собственностью других людей. Это был последний приезд сюда - за вещами, которые еще могли пригодиться в хозяйстве или украсить новое место отдыха на озере. Блеск привлек девушку, и она, перешагивая через препятствия в виде всякого хлама, пробралась в дальний угол. Там, прислоненное к стене с облезлыми обоями непонятного цвета и завешанное каким-то тряпьем, стояло зеркало в полный рост в тяжелой богатой раме. Пожалуй, именно рама имела хоть какую-то ценность. Мало ли на свете зеркал, а это наверняка еще и искажает изображение, испортившись со временем, но по раме вились ветви диковинных деревьев, стебли и чашечки экзотических цветов. Это зеркало выглядело как кусок другого мира. "Или как дверь в рай", - добавила про себя девушка, нежно поглаживая раму. Потом она вгляделась в свое изображение и решила, что оно ничуть не искажено. И еще она подумала, что уж эту-то вещь стоит забрать.
Спустившись вниз, девушка окликнула свою тетю, распоряжавшуюся перевозкой вещей:
- Теть Вер, я там зеркало красивое нашла. Думаю, надо его забрать.
- Ветка, вечно ты всякий хлам домой тащишь. Ну вот куда ты его денешь, зеркало это? Валялось оно здесь и пусть дальше валяется, - сказала с легким раздражением тетя, но потом, подумав немного, добавила: - И что это за зеркало? Что-то я не припомню, чтобы у нас тут было красивое зеркало. Давай показывай.
- Оно большое, я скажу, чтобы папа его спустил вниз, - ответила девушка и ушла искать отца, голос которого слышала недавно в глубине сада.
А тетя Вера задумалась. И правда, откуда бы здесь взяться зеркалу? Они на даче давно уже не живут, приезжают редко-редко - урожай ягод и яблок собрать, да и в дом-то не заходят. Кому здесь нужно было зеркало? Даже когда здесь жили по целому лету она сама и ее сестра Марина, Веткина мама, зеркало на весь дом было одно - прибитое над умывальником, старое уже тогда, с черными точками по краям.
Когда Веткин отец Владимир Витальевич спустил диковинное зеркало вниз (не без помощи дочери), тетя Вера ахнула:
- Да это же мамино зеркало! Как оно здесь оказалось?
- Это зеркало моей мамы? - удивилась, в свою очередь, Ветка.
- Не твоей мамы, а моей. Твоей бабушки, то есть. Оно у нее в комнате стояло.
- Она когда... переехала, мы его сюда отвезли, - сказал Владимир Витальевич, немного смущаясь.
- А, точно, как это я забыла, - поспешно ответила тетя Вера и заторопилась куда-то по делам.
- Теть Вер, так можно я его домой возьму? Повешу в комнате, всё равно покупать хотела, а оно, может, раритетное какое? - кричала вдогонку Ветка, и даже ей самой казалось, что вот именно такое зеркало она давно, с детства, хотела.
- Вет, ну куда оно тебе?! - донеслось откуда-то из боковой комнаты.
- Теть Вер, а куда тогда бабушка переехала? - спросила с невинным видом девушка, отправившись на голос и увидев тётку, перебирающую какую-то старую одежду.
- Больше заняться тебе нечем, кроме как про бабушку расспрашивать? Отстать от меня со своими вопросами и своим зеркалом, ради бога! Забирай его куда хочешь, если отец не против, и не отвлекай меня! - пробурчала тётя Вера, так и не выглянув из кучи тряпок.
Ветка праздновала победу. Она давно усвоила - если речь касается бабушки, родственники идут на любые уступки, лишь бы ничего не рассказывать. Девушка даже гордилась когда-то, что в ее семье есть некая тайна, связанная с бабушкой. Ветка никогда ее не видела, но была уверена, что именно в честь бабушки и дали ей такое имя - Елизавета. Правда, ни Елизаветой, ни Лизой девочку не называли никогда, а именовали с пеленок Ветой или Веткой. Это отличало девочку от Лиз, которых в классе было еще трое, и придавало ей оригинальность. Называли ли бабушку в детстве Веткой, так и осталось загадкой, как и вообще вся ее жизнь.
Ветку водили на бабушкину могилу, и она видела дату смерти -14 сентября 1990 года. Именно в этот день Ветке исполнилось пять лет. Но ей тогда ничего не сказали. И долго не говорили - пока однажды ей не задали на дом составить генеалогическое древо. Верх древа Ветка сделала легко - это она и Толик, ее старший брат. Папу с мамой было вписать не сложнее, дедушку с бабушкой по папиной линии - тоже. Дедушку по маминой линии Ветка не видела никогда, но ей рассказывали о нем - он погиб в случайной драке уже после войны, и после него остались двое детей - Марина и Вера. А вот про бабушку Ветке не говорили ничего. И девочка решила спросить маму о бабушке. Мама отвела глаза и ответила, что бабушка умерла. Давно. Почти десять лет назад. "А почему она умерла?" - поинтересовалась Ветка. Мама сказала, что от какой-то малоизученной болезни. Девочка удовлетворилась этим ответом, составила в конце концов с помощью папы и мамы древо (получилось аж до седьмого колена), получила за него "пятерку" и какое-то время о бабушке не вспоминала.
Потом она случайно, перебирая старые фотографии, увидела изображение красивой девушки, перевернула его и на обороте прочитала: "Лиза, 1941 год". Может быть, это были последние дни перед войной. А на фотографии была, без сомнения, ее бабушка. Интерес Ветки к судьбе этой женщины был подогрет, и она снова пристала с расспросами к маме, но та всё время находила какие-то отговорки или важные дела, лишь бы не разговаривать с дочерью об этом. Единственное, чего удалось добиться Ветке, - это поход на кладбище. На памятнике девушка увидела знакомое по фотографии лицо, хоть и состарившееся. Вот и всё. После этого визита в каждый день своего рождения Ветка вставала пораньше, покупала самые красивые цветы и несла их к бабушке на могилу. И самое, может быть, загадочное в этой истории было то, что бабушка умерла в собственный день рождения. В возрасте 70 лет Елизавета Владимировна Емельянова преставилась от малоизученной болезни, и могилу ее, кроме внучки Веты, никто не навещал.
И вот теперь, словно обломок из прошлого, появилось это зеркало. Его, как и память о бабушке, задвинули в темный угол, и Ветка была горда тем, что нашла его и не позволила оставить чужим людям или выбросить. Когда зеркало везли в грузовике вместе со старым скарбом, девушка аккуратно придерживала его, прикидывая, где конкретно его можно будет повесить. Отец и тетя Вера молчали всю дорогу. Может, они печалились о даче, которую решили продать за ненадобностью, но которая много значила когда-то для их семьи. Но теперь у Стольниковых есть новая дача в очень живописном месте - на берегу озера. И там нет всяких грядок и кустов, за которыми надо ухаживать, гробя на это драгоценные летние деньки. Это просто место для отдыха, или, как любила говорить Ветка, для релаксации. А может, отец и тетя Вера думали о бабушке, разговоры о которой были негласными правилами запрещены. "Я всё равно узнаю когда-нибудь", - пообещала себе Ветка. Мысли ее тут же переключились на более земной и приятный предмет: она повесит это зеркало напротив шкафа, чтобы окидывать себя одним взглядом, и обязательно покажет это зеркало лучшей подружке Лизе.
Когда Ветка позвонила, Лиза как раз собиралась выйти из дома и пройтись по магазинам. Но теперь надо было идти к Стольниковым. Ветка была ей не только подругой, но еще и дальней родственницей - четвероюродной сестрой. Учились в одном классе, сидели за соседними партами, хотели поступить в один вуз. Но у Лизы не вышло, и она пошла в другой - педагогический. Они в следующем году обе закончат учиться, и Ветка пойдет работать в какой-нибудь журнал или вообще на телевидение (она стажируется каждый год в разных СМИ), а Лизе достанутся орущие и непослушные дети, которых она будет учить литературе и русскому. Впрочем, Ветка и училась всегда лучше, так чему тут удивляться? Лизина мама всегда говорила: "Ну почему ты у меня не такая умненькая, как Вета Стольникова?!" В последнее время уже не говорит. Наверное, надоело. Лиза очень жалела, что маме эта фраза не надоела раньше. Может, тогда девочке было бы и полегче. И Вету она не так бы ненавидела. Да, Лиза питала тихую и неизбывную ненависть к своей подруге и родственнице, хотя никогда ей об этом не говорила. Наоборот, девушка пыталась быть поближе к Ветке, чтобы понять, в чем секрет ее удачливости. Но той просто всё удавалось, и это всё сразу становилось известно Лизиной маме, которая частенько грызла дочку.
Маму тоже можно было понять - она вырастила двух дочерей - Ольгу и ее, Лизу, одна, без мужа. Вернее, у Ольги был отец - он погиб в аварии, или, как говорят по телевизору, в ДТП, когда его дочери было четыре года. Еще через пару лет родилась Лиза, и мама упорно не говорила, кто был отцом девочки. Олю мама любила всегда больше. Так, по крайней мере, казалось Лизе. Теперь Оля уже большая - ей 27 лет, и она втайне встречается со старшим братом Ветки Толей. Родство тут так мало значит, что никто не был бы против их отношений, но маме Ольга пока ничего не говорила.
Принаряжаясь перед выходом, Лиза вглядывается в зеркало - вроде довольно привлекательная девушка. Ни единой лишней жиринки, ни одного прыщика, ни перхоти. А вот не любит ее никто. Лизе достался несчастный жребий - влюбляться в тех парней, которые бегали за Веткой. Так она и осталась не целованной, дожив почти до 21 года. А счастья так хочется, что хоть вой.
Ветка, сияя ничуть не меньше начищенного ею зеркала, демонстрировала новую деталь интерьера подруге. Рама зеркала (может, она медная?) еще больше напоминала райские кущи, чем на даче, и смотреться в него было одно удовольствие. Ветка притянула к себе Лизу и вместе с ней оказалась перед зеркалом. Девушки были даже похожи - темно-русые длинные волосы, серо-голубые глаза, чуть смугловатая кожа. И ростом они почти одинаковые - под 170 сантиметров. Только у Ветки губы чуть пухлее и какой-то огонек, что ли, в глазах. Она кажется мягче, чем Лиза, замкнутая и втайне грызущая себя. Лиза уже не говорит: "Нельзя вместе в зеркало смотреться, а то одного делить будем". Эта уловка бесполезна, они всегда делят одного парня, и достается он всегда Ветке.
Мысли Ветки более приятны: она размышляет о том, как ей повезло, что рядом с раннего детства такая хорошая подруга. Она всегда выслушает, поддержит, ей можно доверять секреты. Еще не было случая, чтобы Лиза рассказала хоть что-то о ней другим. Только вот дорогая подружка никак себе не найдет вторую половинку, и это печалит Ветку. И тут, пока девушки еще смотрятся вместе в одно зеркало, Ветке приходит в голову замечательная мысль:
- Лиз, а давай я тебя с парнем познакомлю, а? У Толика есть друг - Витя. Ну помнишь, я тебе говорила? Высокий такой, красивый. Брюнет с голубыми глазами. Мне кажется, у него нет сейчас девушки. Он старше нас с тобой, конечно, но почему бы не попробовать?
Лиза со скрытым недоверием смотрит на подругу: она сама предлагает ей познакомиться с красивым парнем и, кажется, собирается даже помочь в этом нелегком деле?
- Давай, соглашайся! - настаивает Ветка. - Даже если и не получится, ничего страшного. Но я уверена, что получится!
И Лиза, еще раз внимательно посмотрев на себя и Ветку в зеркало, соглашается. На этот раз более удачливая подруга не отнимет у нее молодого человека, ведь Лиза знает, что та встречается с Мишей из соседнего подъезда. У них всё серьезно: недавно Ветка призналась подружке, что Миша просто сводит ее с ума. Лиза несколько раз отмазывала Ветку, говоря ее родителям, что та ночевала у нее. А Ветка предавалась любви с Мишей, в то время как Лиза грызла подушку с немой истерике - Миша был ее мечтой, ее прекрасным принцем, в которого она влюбилась еще маленькой девочкой. Лиза никак не могла набраться смелости подойти к Мише, завести разговор. А вот Ветка сразу нашла и тему для разговора, и кучу общего с этим красавчиком. Они тайком от родителей встречаются уже почти три месяца. Единственное, что утешает Лизу все эти 86 дней, - это то, что Миша просто работяга, и Вете Стольниковой он не ровня. Поэтому и приходится им встречаться втайне. Но главное сейчас не это и даже не Миша - его Лизе всё равно никогда не добиться, - а то, что на горизонте замаячил некий Витя, Толин друг. И Ветка поможет ей с ним познакомиться. И, может, именно тогда и придет к Лизе настоящее счастье, заслуженное годами скрытого унижения?
Лиза, как и было запланировано Веткой, "случайно" пришла к подруге попить чайку через пару дней. В гостях у Стольниковых как раз был и Витя. Как и обещала Ветка, он оказался высоким голубоглазым брюнетом. Он работал менеджером в какой-то большой и перспективной с точки зрения карьерного роста компании. Оказавшись с ним за одним столом и даже на соседних стульях, Лиза, принаряжавшаяся и красившаяся, наверное, часа четыре, оробела и ни одного слова сказать не могла. Ветка, довольно хорошо знакомая со многими друзьями брата, в том числе и с Витей, вела разговор сама, время от времени ненавязчиво обращая внимание молодого человека на свою подругу. Лиза сгорала от стыда, стараясь натянуть на колени слишком, по ее мнению, короткую юбку. О чем говорила Ветка, она почти не слышала. Не видела она и как Ветка вышла в коридор и поманила за собой Виктора.
- Вить, моя подруга - девушка застенчивая, но просто замечательная. Я хотела бы, чтобы вы познакомились получше. Проводи ее до дома, хорошо? Это недалеко, не бойся, - прошептала Ветка, убедившись, что их никто не слышит.
- Вет, да как-то неловко мне. Я ее вижу в первый раз, а ты говоришь - познакомиться получше, - слабо отбивался Витя. Он немного побаивался младшей сестры друга, потому что она ему нравилась. Но сестры друзей - негласное табу, и он давно с этим смирился.
- Ну ради меня, Вить! - протянула Ветка, уверенная в своей неотразимости. Витька был влюблен в нее когда-то, она это чувствовала, и теперь у нее был свой рычаг давления на этого молодого человека, который был ее лет на семь старше.
- Только ради тебя, - улыбнулся Витя. В конце концов, эта Лиза не страшненькая и даже чем-то на Ветку похожа. Если приглядеться - так вообще привлекательная.
У Лизиного подъезда Витя откланялся, вежливо выражая надежду на следующую встречу. Девушка согласилась не сразу, стыдливо отводя глаза. Первый раз ее провожали до дома, и рядом не было Ветки. А этот красивый и умный парень приглашает ее - ее! - на свидание. Это же просто с ума сойти!
Лиза не спала всю ночь, и не из-за комаров, которых в эту июльскую ночь было в избытке, а из-за того, что влюбилась с небывалой силой. Она вспоминала, как Витя на нее смотрел, как пытался приобнять (она увернулась). И еще она думала о том, что Ветка не такая уж и плохая подруга. Если бы не она, Лиза не познакомилась бы с Витей...
Следующее свидание закончилось поцелуем. Лиза, конечно, не призналась ему, что это был ее первый поцелуй. Но это было так чудесно! Третьего свидания Лиза ждала с таким нетерпением, что время для нее, кажется, совсем остановилось. С Веткой она за всё это время так и не поговорила. Все ее мысли занимал Витя - его глаза, его нежные губы, его сильные руки...
Откуда ей было знать, что он, закрывая глаза, воображал, что держит в объятьях Ветку, такую пленительную и такую запретную! Он звал свою новую девушку Лизаветой и всё больше убеждался с каждой минутой в том, как она похожа на его мечту, его тайную страсть. Виктор понимал всю двусмысленность этой ситуации и называл это про себя "Санта-Барбарой". Старательно лелея свою иллюзию, он не ходил в гости к Толику, избегая настоящей Ветки. И надо отдать ему должное - он вполне влюбился в Лизу уже к третьему свиданию.
Когда на этом-то третьем свидании Лиза пригласила его к себе домой, откуда были заблаговременно сплавлены на дачу мать и сестра, Виктор принял это как сигнал к действию. Лиза не сопротивлялась, оказавшись на кровати. Напротив, она, закрыв глаза, с упоением чувствовала, как Виктор снимает с нее блузку и юбку, стягивает трусики. Потом она зажмурилась сильнее: Ветка когда-то сказала ей, что в первый раз будет больно. И правда - от боли она почти потеряла сознание, и дальше помнила что-либо плохо. Только и пронеслось в голове: "И это любовь?". Она очнулась после того, как Виктор перестал двигаться и прошептал ей на ухо: "Мне с тобой так хорошо, Ветка!". Вот тут-то Лиза и хотела бы потерять сознание, но не смогла. Она уткнулась в подушку лицом и, закусив губу, начала тихо плакать. Такого разочарования она не переживала еще никогда. А Витя даже не понял, что случилось - он задремал, обняв девушку. Лизе хотелось умереть, сгинуть, провалиться под землю, но только не лежать рядом с этим всё еще обожаемым, но уже и ненавидимым человеком. И тут Виктор захрапел, крепче прижав ее к себе во сне.
Лиза успокоилась немного и решила, что нельзя оставить это просто так. Он всё равно будет ее парнем, а не Веткиным, пусть это больно и жалко, пусть это почти невыносимо, но он Ветке не достанется. "А тебе, подруженька любимая, я приготовлю подарок. Да такой, что посыплются искры из глаз", - злорадно прошептала Лиза, просчитывая в уме пути мести. Не зря она всегда была рядом с Веткой и слушала все ее секреты...
Когда Витя проснулся, Лиза улыбнулась ему. Он ведь так и не заметил, как назвал ее в постели, и поэтому не подозревал, какого хищного зверя разбудил в этой милой девушке.
Звонок в дверь раздался, как говорится, на самом интересном месте. Миша, тихо выругавшись, продолжил начатое. Ветка тихо постанывала под ним, закусив палец. Да, она определенно без ума от него, ведь он ее лучший мужчина. Но идиллию снова нарушили, на этот раз громким стуком в дверь. Миша старательно выругался еще раз, но и не подумал дверь открывать. Но сделать это все-таки пришлось, потому что Ветка услышала из-за двери голос своего отца, и тот явно был не в духе. Если учесть, что он с Мишей совершенно не был знаком, это предвещало недоброе. Наскоро одевшись, любовники поправили покрывало на кровати, и Миша, не чувствуя под собой ног, пошел открывать. Дальше всё происходило как в кино - Владимир Витальевич точным ударом поверг Мишу на пол, а следовавший за ним Толик не по-джентльменски принялся охаживать лежавшего парня ногами.
Ветка мигом оказалась у двери, пытаясь что-то объяснить, успокоить нападавших, но получила от отца внушительную оплеуху. "Дура! Проститутка! Для чего тебя растили? Для чего тебя выучили? Скажи спасибо, что мать еще не знает", - орал отец, таская доченьку за волосы по грязной прихожей. Миша в это время отползал куда-то на кухню. Он вовремя захлопнул за собой дверь, а иначе Толя бы вышиб из него дух. "Всё, пошли домой. И чтобы носу из своей комнаты не показывала!" - сказал, успокоившись, отец. Ветке не было больно, хотя горела щека, а у отца в руке остался внушительный клок ее волос. Но девушке было смертельно страшно - такое не могло привидеться даже в кошмаре. В какой-то момент ей даже показалось, что отец совсем прибьет ее, а Толик - Мишу. Но Владимир Витальевич был все-таки человеком интеллигентным, и на крайние меры не пошел. Приказав дочери привести себя в порядок - через двор идти все-таки, - он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, в потом все трое вышли из квартиры, притворив за собой дверь и оставив на кухне стонущего горе-любовника.
Мама так и не узнала. Они с отцом отправились на новую дачу, а Ветка в комнате зализывала раны. Ясно было, что к Мише теперь путь закрыт раз и навсегда. Интересно только, как отец узнал? Может, сказал кто-то из друзей Толика? Кто-то случайно пронюхал? Да и не мудрено: разве что-то, происходящее в их дворе, можно скрыть? Да тут чихнешь - и то сразу все знают. А ее счастье, похоже, много кому глаза кололо. Под подозрение не попала только Лиза. И Ветка решила поговорить о происшедшем с подругой по телефону:
- Привет! Ну как там у вас с Витей?
- Всё хорошо. Спасибо, что спросила. И вообще - спасибо тебе! Он такой классный! - раздался радостный голос на том конце провода.
- Как я рада за тебя! А мы тут с Мишей расстались...
- Что такое? Из-за чего? - удивилась Лиза. - Вы же были просто неразлучны!
- Ага. Но мы с папой хорошенько побеседовали, и я поняла, что наши с Мишей отношения бесперспективны, - отметила Ветка, потирая щеку.
- Ты только не расстраивайся, подружка, ты себе еще лучше найдешь. А хочешь, я тебе помогу? - предложила Лиза.
- Нет, спасибо, я хочу немного отдохнуть от отношений, - отбилась Ветка и, поболтав еще о том - о сем, повесила трубку. Да, нелегко говорить о своих бедах человеку, у которого всё хорошо. Оставалось беседовать с самой собой. Или вот хоть со своим отражением.
Ветка подошла вплотную к зеркалу, посмотрела себе прямо в глаза и с горьким чувством произнесла:
- Ну что, подруга, как оно? Одна, с перспективой просидеть в комнате остаток жизни...
И тут произошло то, что вот уж точно ни в каком кошмаре не увидишь, а уж в жизни - и подавно: ее отражение улыбнулось и заговорило.
- Ветка, ну зачем ты драматизируешь? Ничего страшного ведь не случилось! Рассталась с парнем, так это не беда. Ты девушка красивая, умом не обделенная, так чего теряться-то? Да и Миша этот был тот еще прынц, - сказало отражение, подавая вполне определенные признаки жизни.
Ветка отпрыгнула от зеркала, успев подумать: "Я сошла с ума!". Спустя несколько секунд она снова заглянула в зеркало. Отражение опять улыбнулось и ласково, вкрадчиво, тщательно подбирая слова, сказало:
- Ты не сошла с ума, и я тебе не привиделась. Я такая же, как и ты, девушка, только в параллельном мире. А это зеркало - окно. На моей стене висит такое же.
- Это съемки скрытой камерой? Куда мне помахать ручкой? - спросила Ветка, тайком щипля себя за руку.
- Да нет же, недоверчивая ты моя! Давай я тебе отвечу на любой вопрос, если ты не веришь. Спрашивай что хочешь.
- Если ты из Зазеркалья, то у вас там, наверное, всё наоборот? - выдавила из себя после минутного молчания Ветка, вспомнив детские фильмы и сказки.
- Ты вряд ли мне поверишь, но наш мир точно такой же. Кроме меня. То есть в нашем мире вместо тебя я. И маму у меня зовут Марина, и папу - Владимир, и брата - Толик. И у меня есть подруга Лиза. Я училась в такой же школе. Только вот потом поступила учиться на переводчицу, а не на журналиста.
- А я хотела стать переводчицей, но мама настояла, чтобы я пошла по ее стопам, так сказать. До сих пор жалею, - призналась Ветка. Она как-то уже смирилась с тем, что стоит и разговаривает с зеркалом, а оно ей отвечает.
- Я знаю. И встречаюсь я не с Мишей - боже упаси! Мой парень - Стасик Ловкий.
- Ведущий молодежного канала? Я его обожаю! Он моя мечта и главная эротическая фантазия, - простонала Ветка. А девушка-отражение всё не унималась:
- Мы с ним скоро поедем в Италию. Он для программы съемки выбил, а я буду переводчицей. Я же, кроме английского, еще и итальянский в совершенстве знаю, - без ложной скромности сообщило отражение.
- Я так мечтаю выучить итальянский! - вздохнула Ветка.
- Ладно, некогда мне, побежала я шмотки покупать, чтобы в Италии в грязь лицом не ударить. Приеду - расскажу, как там что. Пока!
- Счастливо! - крикнула Ветка. Отражение ушло, а потом снова появилось, но на этот раз обычное, не говорящее.
Не в силах как следует понять, что же сейчас произошло, Ветка присела на диван и задумалась совсем не о параллельном мире, где всё точно так же, как здесь, только она, одна-единственная девушка, там иная - более удачливая, что ли. Она задумалась об Италии. Она не всё сказала отражению: она не просто хотела бы выучить итальянский, а мечтала об Италии. Она обожала пиццу, пасту и - заочно - Венецию. Хотелось побывать и в Риме, и в Вероне. Некоторые ее однокурсники уже съездили туда, и от их рассказов у Ветки сжималось сердце. Она каждый раз давала себе слово накопить денег и рвануть в Италию хоть на несколько дней, с какими угодно неудобствами, но процесс накопления как-то не шел, да и ехать было не с кем: Лизе эта поездка была бы не по карману, родителей с места не сдвинешь ни за какие коврижки, а с каким-нибудь молодым человеком... Да это всё равно, что в Тулу со своим самоваром. Не то чтобы Ветка рассчитывала на романтическое приключение с истинным итальянцем, но ведь мечтать-то ей никто не запрещал!
Кстати о молодых людях... Эта девушка в том, другом, мире встречается со Стасиком Ловким. Даже не верится! Это ведь недостижимый идеал, самый веселый, забавный и в то же время непередаваемо сексуальный! Ветка, когда стажировалась на телевидении в прошлом году, видела его как-то в коридоре телецентра. У нее аж язык сковало, и она смогла только ему по-идиотски улыбнуться. А Стасик, похоже, ее даже не заметил. Ветка давно уже не жаловалась на отсутствие интереса со стороны сильного пола. В ее сторону оборачивались и молодые люди, и уже зрелые мужчины. Ветка иногда размышляла, что же их привлекает. Наверное, не столько красота (девушка признавалась себе, что она не эталон привлекательности), сколько озорной огонек в глазах и возникающая иногда детская непосредственность. Ее обожали или просто хотели многие, но встречалась она далеко не со всеми.
Когда-то давно, еще в детстве, Ветка начиталась рыцарских романов и красивых историй про любовь. Она воображала себя то принцессой из сказки, то Прекрасной Дамой, то Джульеттой. Мальчики тем временем не спешили обращать на нее внимание. Правда, в нее был чуть не с пеленок влюблен сосед Димка, но это же не по-настоящему. Ветка была довольно прилично выглядящей разновидностью гадкого утенка, который был худ, как велосипед. Потом она как-то незаметно расцвела - в самое подходящее время. С тех пор она была постоянно или в состоянии влюбленности, или в процессе нового романа. Сложно и вспомнить всех этих "прынцев", среди которых не было ни одного принца. Конечно, большинство отношений в то время были исключительно платоническими, и только немногие встречи заканчивались поцелуями.
А потом возник тот, кто стал для Ветки принцем, рыцарем, Ромео... Его звали Антон, и познакомились они в деревне у ее бабушки - папиной мамы. Всё так закрутилось, что Ветка и опомниться не успела, как полюбила на самом деле. Это были чудесные полтора месяца. И оба знали, что роман ограничится этим сроком. Ветка как раз закончила школу и поэтому чувствовала себя уже взрослой. Именно Антон сделал из нее женщину, и не только в физическом, но и в моральном смысле. Перед ней как будто упала стена, загораживавшая полмира. Может быть, потом она немного неправильно использовала эту новую свободу, но это уже другой вопрос.
Они расстались, когда закончилось лето, половину которого им привелось провести вместе. Ветка до сих пор вспоминает это время с ностальгией - как одно из лучших в жизни. Они больше не увиделись, потому что жили в разных городах, они никогда не признавались друг другу в любви, потому что Антон сказал, что это было бы слишком сложно и тяжело. И Ветка согласилась, потому что это было правильно. Но она была уверена, как уверена и до сих пор, что это была именно любовь - не та, о которой пишут в книгах, а та, которой живут.
Они переписывались какое-то время, но всё когда-нибудь заканчивается. Начались мимолетные отношения, которые и романами-то не назовешь. Бывало, что среди них оказывались и продолжительные отношения, которые обещали хэппи-энд со всеми вытекающими оттуда прелестями в виде фаты и бэбика. Но тут-то Ветке становилось скучно, и фата вместе с бэбиком шла побоку. Никто больше не волновал сердце девушки. Во всех этих отношениях - и долгих, и коротких - затрагивалось в лучшем случае ее тело.
Особенно радовал ее тело Миша, который заставлял петь каждую ее клеточку. Конечно, они не говорили о любви: какая тут любовь, если они толком ничего не знали друг о друге. Но при одном его имени у Ветки подкашивались ноги и сладко ныло внутри. Однако, взвешивая сейчас, в одиночестве, все "за" и "против", девушка пришла к выводу, что эта замешанная на сексе привязанность ушла бы так или иначе, не превратившись ни во что большее. Поэтому, может быть, случившийся финал был не самым плохим.
При этой мысли Ветка поднялась с дивана и снова подошла к зеркалу. Ее отражение на этот раз не говорило, и девушки пришла к выводу, что сама напридумывала себе то, чего попросту не бывает. Откинув волосы с лица, Ветка вгляделась в себя. "Надо начинать жить как-то по-другому. Я самая обаятельная и привлекательная, и достойна не какого-то Миши, а Стасика Ловкого, по крайней мере. У меня со следующей недели опять стажировка на телецентре, и уж тогда, Стасик, держись!" - произнесла про себя Ветка, принимая перед зеркалом манящие и даже дразнящие позы.
Поговорив с подругой, Лиза не почувствовала долгожданного успокоения - ее жажда мести не была утолена, а, кажется, даже стала сильнее. Она тоже подошла к зеркалу (правда, самому обычному, не такому красивому, как у Ветки) и стала внимательно изучать свое отражение. В который раз ее терзал невысказанный вопрос: "Ну чем я хуже Ветки?!". Ответ не заставил себя долго ждать: на пороге Лизиной комнаты появилась мама, приехавшая с дачи. По всей видимости, она уже успела поболтать с соседкой тётей Машей....
- Кого ты приводила? - без какого-либо приветствия начала Светлана Петровна. У нее слегка раздувались ноздри, и Лиза поняла, что мама в тихом бешенстве.
- Его Витя зовут. Мам, ты только чего не подумай...
- А что тут думать-то?! Принесешь в подоле - из дома выгоню, - вдруг заорала Светлана Петровна. Лиза неосознаваемым движением подняла руку, чтобы защититься. Но мать, как и всегда, и пальцем не тронула ее. Девушка уже не в первый раз подумала, что лучше бы мама хоть раз ее ударила, только бы не тиранила втихомолку, делая из дочериной жизни кашу из стыда и комплексов.
Вдруг успокоившись (или просто затаив злобу), Светлана Петровна повернулась и ушла на кухню. Щеки у Лизы горели как от двух приличных пощечин. Она понимала, что это еще далеко не конец, а только очередной виток маминой нетерпимости.
- Иди-ка сюда! - донеслось с кухни минут через двадцать. Лиза, вжав голову в плечи и молясь про себя, направилась к маме.
На кухне уже пахло съестным - мама разогревала макароны и резала колбасу. В ее торопливых, но точных движениях Лиза читала все еще не прошедшее недовольство. Ей вдруг захотелось все-все маме рассказать, чтобы не бояться больше и не вздрагивать при каждом слове. Но Светлана Петровна предупредила ее исповедь и с деланным спокойствием, разделяя, словно ножом, слова, произнесла:
- Надеюсь, вы предохранялись. Иначе я тебе не завидую: ты залетишь, он тебя бросит, а я еще одного спиногрыза не потяну. Да и для тебя это будет конец всего - замуж ты не выйдешь, встречаться ни с кем больше не будешь, карьера не сложится, - на этих словах Светлана Петровна снова вышла из себя: - Да и какая у тебя карьера, Господи?! Учителка несчастная! Нет бы как Вета Стольникова - журналисткой бы стала, что ли! Но уж куда тебе - умом обделена, одни парни на уме.
Лиза сносила все это молча - не впервой. Она привыкла, что не входит в число умниц - там все места оккупированы такими, как Ветка и старшая Лизина сестра Ольга. Мамины слова были обидны, как всегда. В очередной раз в Лизиной голове возникла и пропала мысль об уходе. Куда она уйдет?! И вдруг девушка подумала, что беременность - не такой уж и плохой вариант. Да, она ненавидит Витю, но если он женится на ней, она сможет переехать к нему, родит ребенка и сделает все, чтобы никогда больше не видеть матери...
- Ты слушаешь меня вообще?! - заорала Светлана Петровна и, не рассчитав силы, рубанула ножом по пальцу. Брызнула кровь, и не своим голосом женщина прошептала: - Лиз, вызови "скорую"...
Те несколько минут, пока Лиза обрабатывала указательный палец маминой левой руки перекисью и заматывала его бинтом, который тут же окрашивался непрерывно текущей кровью, Светлана Петровна почти любила свою дочь. А Лиза, смотря на полуотрубленный мамин палец, с небольшим злорадством думала о том, что хоть немного справедливости на свете есть. Эта травма была особо важной с той точки зрения, что Светлана Петровна была когда-то подающей надежды пианисткой, и до сих пор каждое воскресное утро она мучила дочерей и соседей игрой на разлаженном инструменте. Лиза перетерпела немало упреков в том, что у нее нет слуха и руки растут не тем концом и не из того места.
Когда маму забирала "скорая", приехала Ольга. Она и отправилась с мамой в больницу. Как потом оказалось, частично отрубленную часть пальца пришлось пришивать. Пока Светлана Петровна и Ольга не вернулись, Лиза успела поразмыслить над тем, почему она так ненавидит мать, что даже не смогла выдавить из себя ни капельки сочувствия. Наверное, постороннего человека она пожалела бы, а вот родную маму - нет.
Светлану Петровну все считали образцовой мамой - одна растит двух дочек, работает секретаршей в госучреждении. Но внешне благополучная семья разваливалась, как только закрывалась дверь за гостями или случайными посетителями квартиры Мельниковых. Вернее, мама и Оля жили душа в душу, а Лиза выбивалась из общей идиллии. Начать хотя бы с того, что Оля родилась от вполне определенного мужчины, с которым Светлана Петровна была в официальном браке, а Лиза - непонятно от кого. Мамин муж погиб более чем за 9 месяцев до Лизиного рождения, и это вызывало определенные вопросы. Светлана Петровна пыталась отвлечь внимание от этого факта и сделать так, чтобы о Лизе говорили не как о незаконнорожденной, а как об очень талантливой девочке. К сожалению, оправдать маминых ожиданий Лиза не смогла - она во всем уступала не только старшей сестре (Светлана Петровна готова была с этим мириться), но и своей однокласснице Вете Стольниковой. Мама не уставала об этом напоминать дочке, и Лизина жизнь превратилась в вялотекущий кошмар, от которого частенько посасывало в животе. Вот так же Лиза чувствовала себя потом перед экзаменами... Мама, может, и была хорошей, но младшей дочери она этого не показывала.
Когда мама вернулась, сопровождаемая Ольгой, Лиза уже вытерла со стола и пола кровь и приготовила ужин. Светлана Петровна выглядела странно счастливой. Вскоре, за ужином, причина столь несвоевременной радости стала понятной.
- Оленьке сделали предложение, - объявила, сияя, Светлана Петровна. В этот момент она взялась за ложку и тихо вскрикнула, задев больное место.
- И кто это счастливчик? - без особого выражения поинтересовалась Лиза, понимая, впрочем, о ком идет речь.
- Толя Стольников, - важно заявила мама. Оля немного зарделась, но быстро справилась с волнением.
- У нас в феврале свадьба. Четырнадцатого, в День влюбленных, представляешь? - девушка светилась счастьем и любовью.
- Здорово! - отозвалась Лиза. Она любила сестру, но чувства ее портила годами воспитанная и в кровь впитавшаяся зависть. Вот и теперь Оля опередила ее, позаботившись о своем будущем. Вне всякого сомнения, она будет счастлива, нарожает несколько детишек и превратится в хорошую хозяйку (впрочем, она и сейчас хорошо готовит, шьет, стирает и убирает). А маме ничего больше не останется, как упрекать Лизу всю оставшуюся жизнь.
Когда ужин закончился и все разошлись по комнатам, Лиза задумалась о том, что, может быть, жизнь ее не так плоха, а мама просто слишком заботится о ней. По своему, конечно. И все не так страшно, просто она, Лиза, все принимает слишком близко к сердцу. "Мама меня любит. Может, даже слишком. Она переживает, что из меня ничего хорошего не получится", - думала Лиза, теребя бахрому на покрывале дивана. Девушка почти уговорила себя, почти настроила себя на добрый, незлобивый лад, как вдруг отчетливо услышала сказанные в соседней комнате слова: "Из Лизки-то проститутка, того, гляди, вырастет. Привела мужика какого-то, ничего не объясняет, а гонору-то! Напорется на неприятности - я не удивлюсь". По всей видимости, мама разговаривала со старшей дочерью. Следом Лиза услышала какой-то успокоительный лепет из уст Оли, но это уже не спасло ее испарившегося желания жить со всеми в мире.
"Стасик Ловкий не оправдывает своего псевдонима", - такова была первая мысль, посетившая Ветку во время кувыркания с этой "звездой" телевидения. Привлекательная мордашка и хрипловато-сексуальный голос оказались лишь видимостью. Чтобы не слишком расстраивать парня, Ветка постанывала почти по-собачьи, хотя не чувствовала ничего, кроме острого разочарования. "Наверное, все так прикидываются, и поэтому-то он и уверен, что он секс-гигант. Бедный мальчик", - думала Ветка. Еще она вспомнила, что Стасику приписывали 24-сантиметровое "достоинство", и чуть не рассмеялась. Молва "удлинила" его "гордость" минимум вдвое.
Этот романтический вечер планировался ею давно. Со Стасиком они теперь работали (вернее, он работал, а она стажировалась) на одном канале. Присмотревшись к девушкам, которым он отдавал предпочтение, Ветка стала приходить на работу в мини-юбке и с немного вызывающим макияжем. Волосы ее были небрежно распущены (эта небрежность достигалась часом трудов у зеркала), а на лице лежала тень легкой утомленности от бессонной ночи. Стасик клюнул на третий день и пригласил стажерку поужинать. Разумеется, ужин был продолжен в кровати: на десерт Стасик преподнес себя. Но это "сладкое" оказалось чем-то вроде малосъедобных конфеток на фруктозе, и Ветка вежливо старалась не морщиться.
Отмучившись, девушка поборола желание тут же встать, одеться и уйти домой. Она лежала, закрыв глаза и часто дыша. Стасик поцеловал ее, отвернулся к стенке и почти сразу захрапел. Выругавшись про себя, Ветка осторожно, чтобы не разбудить горе-любовника, слезла с кровати, натянула трусики и сарафан, поправила прическу и на цыпочках покинула квартиру, тихо прикрыв дверь.
Идя по улице, Ветка посмеивалась про себя, взвешивая свои желания и усилия и полученный результат. И еще она подумала, что ей будет трудно удерживаться от смеха, когда она будет видеть Стасика. "Интересно, а та девушка, из зеркала, довольна своим Стасиком или тоже терпит и симулирует?" - мелькнуло в голове у Ветки.
Несмотря на плачевный результат свидания, Ветка была в очень хорошем настроении: высота, к которой она стремилась, достигнута, и не ее вина, что виды с этой высоты не столь прекрасны. Значит, надо двигаться дальше.
Дома, когда она пришла, никого не было - вся семья уехала на новую дачу. Ветка прошла в комнату и разделась, собираясь принять душ. На пороге ванной ее застиг звонок в дверь. Накинув на голое тело халатик, Ветка пошла открывать. Нежданным гостем оказался Витя. Он спросил, дома ли Толик. Когда Ветка из вежливости пригласила молодого человека войти в дом и попить чаю, он неожиданно согласился. Чувствуя себя несколько неуютно из-за отсутствия трусиков, девушка проводила старого знакомого на кухню. То, что произошло потом, попахивало второсортным порнофильмом...
Когда Ветку, ставившую на плиту чайник, обнял сзади и прижал к себе Витя, она долю секунды думала, что это какая-то шутка. Но тут же поняла, что совсем не шутка. Сил вырваться не было - не потому, что Витя сильно ее держал, а потому, что Ветке совсем не хотелось вырываться. Неудовлетворенное желание завладело ей, и девушка благодарно поддалась. На этот раз ожидания не обманули ее - Витя оказался просто великолепен. Даже лучше Миши, который до этой ночи был для нее эталоном мужской силы.
Ветка и не подозревала, с какой страстью Витя овладевал ею. Его давняя мечта, его фантазия, казавшаяся несбыточной, осуществлялась, и он чувствовал, что ему по силам всё. И Ветка билась в чувственной истерике, кусала свои пальцы и его ладонь, которую он прижимал к ее губам, чтобы она кричала не так громко. Потом девушка выгнула спину дугой, по всему ее телу несколько раз пробежала дрожь, а в ступнях заплясали невидимые звездочки. Кажется, она даже ненадолго отключилась.
Когда она открыла глаза, на нее смотрел Витя. Они поцеловались. Витя хотел что-то сказать, но она прислонила палец к его губам и покачала головой: мгновение было слишком прекрасным для того, чтобы говорить. По всему ее телу разлилась приятная, окутывающая усталость. Ветка сопротивлялась сну несколько минут, а потом, моргая все медленнее и медленнее, провалилась в темноту - без снов. Витя тоже заснул, сморенный усталостью и счастьем.
Никто не мог предположить, что придет Толик. Возможно, брат вернулся с дачи именно для того, чтобы проверить Ветку. Дверь в комнату оставалась открытой с тех пор, как Витя внес туда девушку на руках и положил на кровать. Поэтому вошедшему в квартиру Толе сразу представилось поистине интригующее зрелище - его сестра в постели с его же лучшим другом. Непрошенный гость не стал кричать, не пытался разбудить счастливых любовников. Но Витя как будто что-то почувствовал и открыл глаза. Увиденный им на пороге комнаты друг молча поманил его пальцем. Витя встал, наскоро оделся, с трудом попадая в штанины, и тихо вышел, стараясь не разбудить девушку. Прикрыв дверь, он вполголоса поздоровался с Толиком и проследовал за ним в его комнату.
- Надеюсь, ты понимаешь, что мне очень неприятно то, что я увидел. Как ты можешь это объяснить? - с неприятным спокойствием спросил друга Толик, закуривая сигарету. Он вообще-то недавно бросил курить, но сейчас ему было сильно надо хоть как-то отвлечься.
- Толь, я давно люблю твою сестру. Думаю, ты догадывался. Я пришел к тебе, тебя не было, и я...
- Изнасиловал мою сестру, да?! - заорал Толя и тут же осекся, боясь разбудить Ветку.
- Я ее не насиловал. Всё было по взаимному согласию, можешь у нее спросить, - отбивался Витя, понимая, что это бесполезно. Он уже почти успокоился и приготовился к драке.
- Ты предал нашу дружбу, придурок чертов! Я тебе, как брату, доверял! Она же девчонка еще! - наступал Толик, закуривая уже вторую сигарету.
- Толь, успокойся, ради всего святого. Я, я... жениться на ней хочу, - выпалил Витя, уже не зная, как подействовать на обезумевшего друга.
- Во как, - озадаченный, абсолютно сбитый с толку, тот помотал головой, но быстро опомнился и поймал друга на слове. - Ну если жениться, так завтра же руки ее проси. Иначе ты не друг мне. И я тебя убью, если ты не сдержишь слово. Убью, слышишь?!
Витя поверил - нельзя было не поверить. Глаза Толика были налиты кровью, а руки сжимались в кулаки. Витя продал свою свободу очень легко, и винить потом в этом он мог только себя.
Лиза вертелась перед зеркалом, со всех сторон оглядывая свой наряд свидетельницы. Платье цвета морской волны прекрасно сидело на ней и очень подходило к цвету ее глаз. Волосы были завиты крупными локонами и распущены по плечам. Лиза была, пожалуй, прекрасна как никогда. Но всё это не радовало ее - выходила замуж ее лучшая подруга. Лизина подруга. За Лизиного бывшего парня - первого и единственного.
Эта свадьба была очень скоропалительна - был только конец августа. Казалось, что еще совсем недавно Витя обнимал и целовал Лизу, а теперь женится на Ветке. Лизе долго никто ничего не говорил - уже в день официальной помолвки, на которую Стольниковы позвали только самых близких, Ольга сказала сестре о будущей свадьбе Ветки и Вити. Лиза давно не виделась со своим (как она думала) молодым человеком - он отговаривался неотложными делами, но так и не сказал о том, что женится на другой.
Потом Ветка с присущей ей непосредственностью предложила Лизе быть ее свидетельницей на свадьбе. Лиза не показала, что она чувствует, и с улыбкой согласилась. Теперь, собираясь на свадьбу, она раскаивалась в своем решении, но решила нести свой крест с достоинством.
Выкуп Ветки был веселым и прибыльным - подружки невесты вытрясли из жениха несколько тысяч, шампанское и пару коробок конфет. Сама Ветка была мила, очень красива, но как-то растеряна. Казалось, что она еще не пришла в себя с тех пор, как Витя попросил ее руки. Она как будто не верила во все происходящее и ждала, когда кто-нибудь скажет: "Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!". Но камера снимала ее и всё происходящее совершенно открыто.
Лиза наблюдала за подругой и весь день думала, что она сама вела бы себя совершенно по-другому в день своей свадьбы. Ведь Витя мог бы стать ее мужем. Но судьба распорядилась иначе. Лиза хотела бы напиться, очень хотела бы. Великолепие игравшейся свадьбы, пьяный угар, веселье действовали на ее душу угнетающе. А Ветка улыбалась так же растеряно. Жених, при внимательном рассмотрении, тоже весьма натянуто изображал счастье и веселье.
Витя на самом деле был в шоке все это время - от разговора с Толиком до самой свадьбы. Странно, но он ни разу не сказал невесте, что любит ее. Он сказал эти слова ее родителям, когда просил Ветиной руки, но не ей самой. Он просто не мог обманывать ни себя, ни ее. А она даже не знала, с чего вдруг он сделал ей предложение при ее родителях, и согласилась как-то с перепугу. Толик ушел той ночью сразу после разговора с Витей и увел друга с собой. Ветка проснулась с приятной ломотой в теле и с чувством, что ей всё приснилось. А через несколько часов пришел Витя и попросил ее руки. Всё это было до такой степени странно и непредсказуемо, что уже никто ничему не удивлялся. В курсе дела полностью были только Витя и Толя. И вот теперь Витя женился, а Толя заговорщицки смотрел на него и хитро подмигивал. Новоиспеченный муж не выдержал и напился так, что проснулся только на следующее утро.
Лиза так и не выпила. Ее постоянно приглашали на танец друзья Вити - она была самой неотразимой на свадьбе (кроме невесты, конечно). Ей говорили комплементы, звали на какие-то вечеринки и просто на свидания. Она веселилась, пересиливая себя, смеялась, шутила... Это был ее последний праздник. Накануне она была у врача и теперь точно знала, что беременна. Она так хотела этого еще недавно, что теперь была готова горько ухмыляться и повторять: "Будьте осторожнее со своими желаниями, потому что однажды они могут исполниться".
В новую квартиру, которую вскладчину купили родители жениха и невесты, Ветка первым делом, за день до свадьбы, повесила свое зеркало. Она сделала это заранее намеренно - отражение больше не разговаривало с ней, но она чувствовала, что оно непременно захочет это сделать. Ветке не удалось обмануть зеркало - после первой брачной ночи, во время которой Витя оглушительно храпел, а его жена не могла уснуть, отражение ожило.
- Привет! - поздоровалась девушка из Зазеркалья с Веткой. Та оглянулась - Витя спал мертвым сном и ничего не слышал.
- Здравствуй, - осторожно произнесла Ветка. - Как Италия?
- Ну ты спросила! - рассмеялось отражение. - Там прекрасно, как в раю. Хотя - что тебе рассказывать?! Ты лучше сама съезди туда!
- Как у вас со Стасиком? - спросила Ветка, затаив дыхание от проснувшегося любопытства. Ее так и подмывало спросить, каков Зазеркальный Стасик в постели.
- Я бросила этого урода с крохотной пипиркой. Да я и была-то с ним ради поездки в Италию. А там я, кстати, познакомилась с эмигрантом из России. Он богат, просто сказочно богат. Обожает меня до невозможности. Представляешь, вернулся из-за меня в Россию. Вчера мы поженились. Всё этот так быстро, так неожиданно - я до сих пор в шоке.
- А ты любишь его? - поинтересовалась Ветка. Ей очень хотелось узнать, насколько ее отражение счастливо в своем мире.
- Ну конечно! Андрей - такой лапочка! Старше меня лет на двадцать, но это не страшно. Душой он, кажется, даже моложе, чем я! - радовалась девушка в зеркале. - А ты, я смотрю, тоже замуж вышла.
- Да. И я Витю тоже люблю! - с вызовом заявила Ветка, не веря самой себе ни на грамм.
- Конечно-конечно, я и не думала сомневаться! Пока! Увидимся как-нибудь! - с легкой, как показалось Ветке, издевкой сказало отражение и исчезло. Потом появилось обычное изображение.
В этот момент Витя проснулся и сделал безуспешную попытку встать с кровати. Ветка смотрела на него с брезгливым любопытством, но и не думала помогать. В итоге ему удалось подняться минут через десять. Волосы его были взъерошены, несколько пуговиц на дорогой рубашке отсутствовало, а изо рта шел такой запах, что Ветку чуть не стошнило.
- Доброе утро! - морщась, пробурчал Витя и с видимым усилием подвигал во рту языком. Его мучило похмелье, и утро для него совершенно не было добрым.
- Здравствуй, муженек! - ухмыляясь, ответила Ветка. Она стояла, скрестив руки на груди.
- Ты бы принесла мне пива, что ли, - буркнул Витя, обхватив голову обеими руками.
- Во-первых, попроси нормально, а во-вторых - не принесу. А то в запой уйдешь еще, - бескомпромиссно заявила девушка.
- Хорошее начало брака! - со всей укоризной, на которую только был способен, сказал Витя. Голова просто разламывалась на части.
- Хорошее начало нашему браку было положено еще вчера, когда ты нажрался, как свинья, а я за тебя краснела! - урезонила мужа Ветка. Непонятно, на кого она злилась больше - на Витю или на себя саму.
Раздался звонок в дверь. Ветка пошла открывать, попутно показав фигу мужу. Оказалось, что в гости пришел Толик. Он лучился счастьем:
- Ну как замужняя жизнь? - поинтересовался он. - Ты не забыла, что мы сегодня едем все к нам на дачу на шашлыки? Второй день свадьбы, так сказать.
- Я-то не забыла, но муженек так перебрал вчера, что сегодня имеет совершенно нетоварный вид, - ответила Ветка.
- Это не есть хорошо. Пойду выхаживать. Ты пока похлопочи немного на кухне, а я со всем разберусь. Через полчаса будет в норме.
Ветке показалось, что она слышала в комнате звук удара и ругань вполголоса, но девушка решила, что ослышалась - что было делить двум лучшим друзьям? А друзья действительно через двадцать-двадцать пять минут вышли из ванной, где Витя под присмотром Толика проходил водные процедуры, и новоиспеченный супруг был во вполне приличном состоянии. Перекусив, все трое собрались на дачу - догуливать.
Светлана Петровна, вопреки Лизиным опасениям, не выгнала дочь и даже не набросилась на нее с кулаками. Новость о беременности Лизы она вынесла со спокойным и даже сочувствующим видом.
- Хотелось бы сказать, что я тебе говорила, предупреждала тебя, но я знаю, что это бесполезно. Когда свадьба и кто этот счастливчик?
- Свадьбы не будет, мам. А счастливчик вчера женился на Вете Стольниковой, твоей любимой Вете, - опустив голову, но твердо произнесла Лиза. Она думала, что вот теперь-то мать разбушуется.
- Предсказуемый финал, - всё так же спокойно и несколько печально сказала Светлана Петровна. - Может быть, я когда-нибудь расскажу тебе, в чем дело. Но сейчас не время. Ты ко врачу ходила?
- Да, и он мне сказал, что я точно беременна. Уже несколько недель.
- Ну что ж, вырастим сами, академ пока возьмешь - доучиться успеешь потом, - вздохнула Светлана Петровна. - Ты извини меня, если что не так. Хотела я, чтобы ты не повторяла мои ошибки, но раз уж так случилось, надо жить так, как привелось. Может, твой ребенок за пианино сядет когда-нибудь...
Когда Ольгу выдавали замуж, Лиза ходила уже с большим животом и готовилась рожать. Ветка давно уже выспрашивала у подруги, от кого ребенок, но та наотрез отказывалась признаваться. Конечно, она могла бы сказать Ветке правду, но это не вернуло бы ей Виктора. И еще у Лизы была какая-то странная, не поддающаяся логике мысль, что если она расскажет подруге правду, с будущим ребенком что-нибудь случится. Глупо, конечно, но беременные всегда немного мнительны. Не говорить Ветке об отце ребенка Лизе советовала и Светлана Петровна. Она была несказанно мила и предупредительна с дочерью. Та купалась в материнской любви и не верила своему счастью. Она даже думала, что эта вот мамина любовь лучше, чем гипотетический брак с Виктором, который всегда хотел быть с Веткой. Если бы Лиза все-таки вышла замуж за Виктора, она, возможно, была бы несчастлива.
На свадьбе сестры Лиза увидела Виктора после очень долгого промежутка времени. Она избегала его много месяцев, потому что уж он-то знал, что это его ребенок. Наконец-то увидев Лизу, он действительно понял, в чем дело. Они так не о чем и не поговорили, но пристально посмотрели друг другу в глаза, и эта встреча привела к тому, чего никто из них еще несколько дней назад не мог ожидать...
Лиза родила здоровенького мальчика. Она переносила схватки, а потом и сами роды с каким-то неопределенным, но крепким спокойствием. Лиза внутренне была уверена, что всё будет хорошо. Переживала мама, которая с самого утра, когда и разбудила ее Лиза, кудахтала, как наседка. Переживала сестра Ольга, находившаяся в свадебном путешествии в Египте. Может, и еще кто-то переживал, пока на свет появлялся Лизин сыночек... Роженица же с уверенным терпением ждала, когда сможет увидеть малыша, с которым уже давно вела нескончаемый, очень важный и приятный диалог.
Когда Лиза вышла на крыльцо роддома в день выписки, ее ждал Виктор. Он взял из рук медсестры ребенка и сказал новоиспеченной матери: "Давай назовем его Петей". Лиза была не против. Она в глубине души ожидала Виктора, и его появление стало для нее сигналом того, что он больше ее не бросит. Он признал ребенка, дал ему имя. Чего еще желать? Весеннее солнце светило радостно, разделяя Лизино настроение, и птицы щебетали как-то по-особому, празднично.
Однако в тот день Виктор у Лизы не остался. Они не говорили про Ветку ничего, словно ее и не существовало. Но она была, и была женой Виктора. С этим приходилось считаться. Каждое утро Лиза встречала в сомнениях: придет ли Виктор, не передумает ли? Он приходил. А если не приходил, то звонил и предупреждал об этом. Лиза возилась с пеленками, ей было некогда как следует есть и спать, но Петенька занимал не все ее мысли. Сначала она думала, что смирится с тем, что Виктор будет "приходящим" папой, но потом начала понемногу злиться на него.
"Я родила ему ребенка, а он не может уйти от жены, которая и не думает рожать ему наследника. Он ее не любит, я знаю. Так почему же не уходит? Почему я должна бояться за будущее?!" - эти мысли становились всё более навязчивыми, и Лиза понимала, что эти слова, фразы, само их настроение окутывает ее липкой паутиной, из которой нельзя вырваться без того, чтобы не порвать собственные нервы. Всё сложнее становилось скрывать сомнения от Виктора, прятать их от своей матери и сына. Лиза чувствовала, что превращается в мнительную, плаксивую дамочку, готовую вдруг разреветься без всякого повода. Она перестала пристально смотреть в зеркало, как это случалось с ней раньше, потому что в глаза себе заглянуть не смогла бы. Каждый приход Виктора становился праздником, но праздником если не со слезами на глазах, то с червоточинкой, с затаенной мыслью. "Останься, останься, останься", - заклинала она его. Но Виктор, даже если Ветка была в отъезде, неизменно уходил домой. У него на то были свои причины - мог нагрянуть Толик, но объяснять этого неверный муж своей любовнице ни за что не стал бы. А Лизе оставалось только терзаться размышлениями о том, почему Виктор всегда возвращается к жене.
Потом, как-то незаметно и плавно, наступила другая фаза - Лиза сосредоточилась на Петеньке, в котором души не чаяла, перенеся на него все светлые чувства и эмоции. "Ну и пусть Витя не остается со мной. Пусть хоть совсем не приходит. Вот только Петеньке нужен отец. А мне Витя не нужен", - уговаривала она себя. Но лишь однажды, когда сын спал, а мама была на работе, Лиза осмелилась произнести эти слова вслух, стоя перед зеркалом. Последнее слово она сказать не смогла - сдавило горло, из глаз брызнули непрошенные слезы. Поняла - нужен, еще как нужен, и с этим ничего нельзя поделать...
Ветка, которой так отчаянно завидовала Лиза, в последнее время - после свадьбы - работала столько, что становилось тошно. Она не вылезала из редакции. Выбрав не телевидение, а ежедневник, где работы было невпроворот, да еще и подрабатывая тайком в двух изданиях, Ветка хваталась за всякое задание. У начальства она была на хорошем счету, и многие завидовали ей - кто белой, а кто и черной завистью. Никто не знал, что за этим крылась боль и постоянная тошнота, но не физическая, а моральная.
Когда она согласилась выйти замуж, не знала, что всё будет именно так. Теперь корила себя за быстрое, легкомысленное согласие: вышла замуж за практически незнакомого человека. Да, он много лет - сколько она себя помнит - дружил с ее братом, но разве она знала хоть что-нибудь о нем? Это уже не говоря о том, что она его не любила. Ветка думала, что так уже не бывает, чтобы выходить замуж не по любви. Фиктивные браки - не в счет. А она стала женой человека, с которым ее связывала ночь не любви даже, а просто секса. Бывает и так, конечно, что мимолетная связь ведет к свадьбе. Но она не ждала ребенка, никто ее не принуждал выходить замуж. Она сама, не подумав - может, из любопытства? - сделала шаг, к которому не была готова.
Ее удивление вызывало не столько собственное поведение, сколько поступок Виктора. Его внезапное предложение можно было бы объяснить любовью, возможно, давней и тщательно скрываемой. Но как тогда понять то, что он в этой самой любви ни разу Ветке не признался? Если он женился на ней ради секса, то необъяснимо, почему во вторую же брачную ночь (первую он проспал, будучи в стельку пьян) Виктор, сделав слабую попытку выполнить свои супружеские обязанности, отговорился головной болью, повернулся к молодой жене спиной и заснул? Это всё было так странно, нелепо, неправдоподобно, что Ветка никому не решилась об этом рассказать. Пыталась наладить контакт с мужем - поговорить, выяснить, почему же он решил на ней жениться и что изменилось в его к ней отношении сразу же после свадьбы. Но Виктор молчал или находил предлог улизнуть от разговора.
Самым показательным эпизодом в их совместной жизни был, пожалуй, медовый месяц: в путешествие они отправились через несколько дней после свадьбы. Это была попсовая Турция, где слышишь русскую речь на каждом шагу, и иногда кажется, что ты где-то в Сочи. Ветка старалась взять от отдыха максимум удовольствия и пользы: купалась, загорала, лакомилась всякими вкусностями, ходила на дискотеки. Правда, делала она всё это одна - в первый же день Виктор сослался на головную боль и не вышел из номера. Покидал он его только тогда, когда с прогулки возвращалась она.
Сначала Ветка посмотрела на поведение супруга сквозь пальцы: может быть, он плохо переносит самолеты, местный климат или еще что-то? Но уже на третий день, вернувшись из похода по магазинам, во время которого ей несколько раз приходилось отшивать прилипчивых соотечественников, она устроила мужу допрос с пристрастием:
- Вить, ты почему никуда со мной не ходишь? Это неудобно, ведь у нас медовый месяц.
- Дорогая, я себя плохо чувствую, - вяло отозвался Виктор и потер виски.
- Почему же тогда именно в тот момент, когда я захожу в номер, у тебя всё проходит и ты куда-то исчезаешь? - нетерпеливо прервала его Ветка.
- Не знаю. Необъяснимый феномен, - буркнул муж.
- Может, вернемся домой? Думаю, это можно устроить, - предложила она. - Я сегодня же позвоню маме или Толику и сообщу, что мы приедем пораньше...
- Нет, не надо, - оживился Виктор. - Давай и правда сходим куда-нибудь, пофоткаемся.
Ветка не могла знать, что одно имя ее брата пугает незадачливого молодожена, и обрадовалась. Они вышли на пару часов, нащелкали с полсотни снимков (у каждого камня буквально), и потом Виктор снова погрузился в апатию. Остаток отпуска Ветка провела в одиночестве. То, как Виктор вел себя, она отнесла на счет незнакомой страны, жары, каких-то проблем, которые он скрывал. Она возлагала надежды на возвращение домой - может, там Витя оживет? Он же всегда был веселым, добрым, открытым...
Дома не изменилось ничего. Ветке бы пожаловаться кому-нибудь на поведение мужа, но кому? Да и что она скажет: я сама не знаю, зачем вышла за него замуж, и теперь вижу, что он меня не любит? Глупо как-то. И стыдно. А мама как раз интересовалась у нее, как складывается семейная жизнь, намекала на внуков. Ветка не могла ей сказать: "Мама, ну какие внуки? У нас и секса нет совсем, потому что Витя меня не хочет, не воспринимает как жену и как женщину" - и поэтому улыбалась и отвечала, что всё хорошо, но о детях им пока думать рано, надо сначала позаботиться о карьере.
Веткин папа был несказанно счастлив, что отдал дочь в хорошие руки. Кошмарная, в голове не укладывавшаяся связь Ветки с Мишей выбила Владимира Витальевича из колеи привычной жизни: его дочь спит с каким-то проходимцем без будущего? Но Виктор - человек серьезный, с определенным положением, и Ветка остепенится, сама станет серьезнее. Когда дочь начала работать как проклятая, радости Владимира Витальевича не было предела. Втайне ото всех он собирал газеты с ее статьями и складывал в ящик своего письменного стола, чтобы когда-нибудь показать внукам. Но пока Ветка о внуках не заикалась, да и время ли? Она окунулась в работу с головой, а когда займет подобающее место в редакции, и в декрет можно будет уйти.
Брат Толик замужеству сестренки был рад больше всех, потому что если бы не он, она так и ходила бы в девках и маялась от безделья и собственной дурости - не хватало ее еще вытаскивать из постелей подозрительных личностей... В том, что Ветка счастлива, у него не было и тени сомнения: она знает Витьку с самого детства, доверяет ему, а он ее просто обожает. Толику уже хотелось понянчить племянников, и он начал намекать об этом новоиспеченному зятю чуть ли не со дня свадьбы. С удовольствием посмотрел фотки из свадебного путешествия, отметив, что "еще лучше смотрелись бы втроем - с ребенком". Витя отговорился начинающейся Веткиной карьерой, но Толик был уверен, что дожмет друга - подтолкнул же его к женитьбе, подтолкнет и к заведению детей.
Итак, Ветке некому было пожаловаться на поведение мужа. Рассказать подругам? Да засмеют. Где же это видано - мужик женился, и с молодой женой ни слова, ни полслова, не говоря уж о сексе. У Даши Букиной из того сериала в семье положение и то лучше. Можно было бы поговорить с Лизой, но та всё время проводит с ребенком, а дома еще и ее мама, так что говорить совсем неудобно будет. Ветка несколько раз заходила к подруге, смотрела на ребенка, но разговор ни разу не удался. Лиза сторонилась ее, не поддерживала беседу. Ветка подумала, что Лиза, наверное, и не поймет ее проблем. Она-то, мать-одиночка, сталкивается и не с такими сложностями, и ничего, не жалуется. Да и как жаловаться Лизе на человека, которого, как ни крути, Ветка у нее увела? Она знала, что Виктор был первым молодым человеком, с которым у Лизы сложились серьезные отношения. Ветка даже не знала, порвал ли он отношения с ее подругой перед тем, как сделать ей, Ветке, предложение. Может, Лиза хотела бы носить ту фамилию, которую носит сейчас Ветка - Вельская? И Ветка отказалась от разговора с Лизой.
Почти год у Ветки не было секса. Она уже привыкла к этому, и не пыталась, как вначале, склонить мужа к исполнению супружеских обязанностей. В конце концов, и без этого можно жить, и неплохо. Да и забот хватало - скоро надо было защищать диплом, на который из-за работы совсем не оставалось времени. Но однажды, в первые дни лета, Ветка проснулась с тягостным чувством. Перевернулась на другой бок, увидела, что Витя уже ушел на работу, потом закрыла глаза и постаралась разобраться в себе. Кажется, ей приснился плохой сон. Хотя нет - хороший. Ощущение счастья во сне разливалось в ней, а перед тем, как она проснулась, Ветка вспомнила о реальности, и поэтому ей стало плохо. "Что же мне приснилось?" - недоумевала она, тщетно пытаясь воссоздать прошедшее чувство. Ничего не добившись, она со вздохом встала с кровати и побрела в ванную. И вдруг, уже тогда, когда она включила душ и подумала, что скоро горячую воду отключат (объявление уже висело на подъезде), перед ее глазами мелькнул фрагмент виденного сна. Ей привиделось лицо мужчины, любящего ее. Черт его она не могла разглядеть, потому что вокруг его лица как будто растекалось сияние, но понятно было, что ее и этого человека связывает любовь. Выключив душ, Ветка закрыла глаза, но видение не возвращалось. И тут девушка поняла, что вот этого светлого чувства, настоящей любви, и не хватает в ее жизни, полной работы, в которой она искала забвения.
Она вернулась в спальню и встала перед зеркалом, внимательно оглядывая себя, как в последний раз делала еще до свадьбы. На нее глядело встревоженное лицо с синяками под глазами от постоянного недосыпа (она поздно возвращалась домой и потом еще долго не ложилась, читая и ожидая, пока уснет муж). Вглядевшись повнимательнее, она обнаружила, что ее прежде ровная матовая кожа приобрела землистый оттенок, и на ней появились первые морщинки. Ветке показалось, что за год она невероятно постарела и подурнела. Неудивительно, что она больше не ловит обожающих мужских взглядов.
Как только Ветка поняла это, лицо в зеркале мгновенно изменилось, став прежним, прекрасным и жизнерадостным. Не успела она удивиться, как отражение с ней поздоровалось. Ветка помнила про странное свойство своего зеркала, но старалась не думать о нем, потому что от примирения с таким явлением, как говорящее отражение, до психушки - один шаг.
- Привет! Что-то ты плохо выглядишь, подруга! - сказало отражение.
- Недосыпаю, - стараясь улыбаться, ответила Ветка. Она чувствовала, что улыбка выходит кривоватой, ненастоящей, но ничего не могла с этим поделать.
- Ясно. Что, муж ненасытный попался?
- Ага, - буркнула Ветка. Ничего не скроешь от этого треклятого отражения, нечего и пытаться!
- Мой Андрей тоже любитель простыни помять, - девушка в зеркале счастливо хихикнула, - но времени поспать дает достаточно. А на тебе просто лица нет!
- Всё хорошо у меня, просто отдохнуть надо. Спасибо за заботу. У тебя-то как дела? - перевела разговор Ветка.
- Да вот скоро в Италию снова поедем. Мы часто путешествуем, объехали почти всю Европу, теперь вот вернемся на его вторую родину, опять побываем в Риме и Венеции.... Андрюша совершенно не дает мне работать, и я, можно сказать, сижу у него на шее. Правда, я начала писать стихи. Скоро сборник выходит. Даже забавно: я - поэтесса, - пропела девушка в зеркале, задев еще одну струну Веткиной души: та давно, еще с младших классов, писала стихи, но ни одно из них так и не было нигде опубликовано. Когда появилась возможность как-то свои произведения продвинуть, вдохновение ушло, а потом времени не стало хватать...
- А я вот работаю, на хорошем счету у начальства. Да и работа интересная. Это как наркотик - всё узнавать из первых рук, быть всегда в курсе всего, - проговорила Ветка, выдвигая свой главный козырь. Уж что-что, а свою работу она любила.
- Это хорошо, конечно. Но нужно, чтобы было еще что-то в жизни, кроме работы. Тебе-то, хвала небесам, повезло - и семья, и работа любимая. Счастливица ты, Ветка! - ответило отражение, кажется, искренне радуясь ее успехам.
- Ладно, приятно было поболтать, но мне на работу пора! Чао! - заторопилась Ветка. Девушка по ту сторону зеркала молча улыбнулась и помахала ей рукой. Тут же вместо ее цветущего лица Ветка увидела свое - изможденное, с печатью страдания и тоски.
- Всё, хватит! - сказала сама себе девушка и тряхнула головой.
Она твердо решила начать новую жизнь и первым делом позвонила на работу - сообщила, что заболела. Она за время своей работы ни разу не взяла больничный, и редактор, решив, что дело серьезное, беспрекословно дал ей отгул. Конечно, Ветка отправилась не в больницу, а в салон красоты - возвращать себе румяное личико и сверкающие глаза.
Чтобы ни в чем себе не отказывать, Ветка сняла с карточки зарплату за три месяца (эх, гулять так гулять!) и провела в салоне весь день. Она блаженствовала даже не от сознания того, что становится красивее с каждой минутой (вряд ли это было бы возможно, ведь в салонах работают не волшебники), а от того, что наконец-то занята только собой, что возвращается к жизни, уже год как заброшенной.
Когда она вышла из салона, было начало вечера. Ветка решила не идти пока домой, а заняться еще одной усладой женской души - походом по магазинам. Она обычно не ходила по ним, а пролетала - высматривала нужную вещь, мерила, покупала и сразу же уходила. Но теперь торопиться не хотелось, и она заходила в бутик за бутиком, приглядывалась ко всем вещичкам, но покупать их не спешила - проникалась женским духом, женскими разговорами, женскими проблемами. Да, она забыла уже, что значит быть женщиной - хрупким созданием, которое носят на руках, перед которым преклоняются, которое боготворят. Она все же купила несколько блузок, брючек и юбок элегантно-кокетливой длины, а еще три пары босоножек и украшения. Заглянула она и в отдел парфюмерии и косметики - не каждый же день в салон ходить, надо и самой постараться.
Чтобы не тащиться с пакетами, как вьючное животное, Ветка взяла такси, потратив, правда, на него остатки денег. Это тоже было новое для нее ощущение - поехать на такси не потому, что на работу опаздываешь, или потому, что где-то надо быть рано-рано утром, а потому, что просто не хочется идти домой с сумками. Рассчитываясь с таксистом, она не взяла сдачи - она была сегодня королевой, а королевы не размениваются на мелочи.
Муж был дома. Ветка заметила, что он разговаривал по телефону, но услышав, что она пришла, замял разговор. Сказать, что у них были сложные отношения, было нельзя - для этого нужно, чтобы были вообще какие-то отношения. Но сегодня Ветка была в приподнятом настроении и решила хотя бы поздороваться с благоверным (здоровались они друг с другом довольно редко, что называется, по праздникам). Иногда Ветка даже думала, что она живет в каком-то нереальном мире, о котором никому не расскажешь - люди просто не поверят. Или засмеют. Еще неизвестно, что хуже. Они с Виктором жили абсолютно разными жизнями, не пересекаясь, если не приходилось идти куда-то вместе или принимать гостей. Но сегодня... Сегодня был особый день. Да и хотелось испробовать свои вновь обретенные чары на каком-нибудь мужчине. Виктор с этой точки зрения был хорошей проверкой, ведь он ее обычно и не замечал.
- Привет! - улыбнулась она, появляясь в проеме двери и поправляя рукой завитую прядь.
- Здравствуй, - не поднимая глаз, сказал муж, делая вид, что сильно занят отчетом, который он, кстати, держал вверх ногами. Иногда он это делал специально, демонстративно, иногда - случайно, но Ветке всегда было обидно. А сегодня - нет. Она раз и навсегда ВЕРНУЛАСЬ, и испортить ей сейчас настроение было бы сложно. И уж никак не этим отчетом.
- А я работу прогуляла, - с озорством и как бы между прочим, произнесла Ветка, и что-то в ее голосе привлекло Виктора. Он взглянул на жену и увидел перед собой ту самую Ветку, в которую был влюблен так сильно еще около года назад. Вдруг забылось, что она его жена, что спит каждый день на другой половине постели, что его заставили на ней жениться, убив всяческое чувство. Ветка стояла в дверях, стройная, женственная, полная необъяснимого обаяния. Ее глаза лучились, и она сама казалась лучиком света, последним отблеском заходящего солнца.
- Тебе за это не попадет? - спросил он, понимая, что спрашивает не то, вообще говорит не то. Но самое главное - это был тон, которым он задал этот глуповатый вопрос: он снова был просто знакомым этой чудесной девушки, просто другом ее старшего брата, а она - недосягаемой красавицей, которая видела в нем только приятеля. Это было волшебно, как будто изобретена наконец машина времени, и можно прокрутить назад этот кошмарный год...
- Нет, я же ударница производства, - задорно улыбнулась Ветка. Внезапно она сорвалась с места и побежала на кухню - просто для того, чтобы дать выход взявшейся откуда-то энергии. Энергии, накопленной за год, энергии, без которой она жила, нет - существовала, так долго.
Виктор тоже направился на кухню. Увидев ее стоящей у окна, он обнял ее сзади. Чувство дежа вю поразило и ее. Невесть откуда взявшаяся тяжесть в ногах и разлившаяся по низу живота теплота не оставляла ей выбора. Сильные руки подхватили ее, и муж понес ее ослабевшее, предчувствующее негу тело в спальню, которая с самого момента их заселения и не подозревала о том, что бывает секс. Всё было как тогда, как в первый раз, который для них стал фактически единственным, но вдруг, как говорится, на самом интересном месте, Ветка почувствовала, что не отключится от наслаждения, что не будут по ногам бегать мурашки, что не будет жажды, которую так не терпится утолить, высвободившись из настойчивых, но нежных объятий... В общем, не будет того, ради чего, собственно, и нравился ей секс. Но мужа нельзя разочаровывать, и Ветка в нужный момент царапнула ему спину и испустила протяжный, чуть приглушенный стон. Виктор долго не хотел ее отпускать, заглядывал в глаза. Но она, притворившись усталой, опустила ресницы, и взгляда ее он не видел. И хорошо, что не видел - в них читался приговор их отношениям и желание иных эмоций, иных страстей. Ветка поняла, что муж не сможет дать ей то, что ей надо. Нет, он не плох, даже хорош. Но уже нет эмоционального контакта, который единственный и важен для занятия любовью. Всё же год супружеской жизни, когда они, по сути, были врагами, даром не прошел. И Ветка, дав мужу потешить самолюбие, решила для себя, что надо искать другого. Она чувствовала, что он рядом, что он может войти в ее жизнь в любую минуту, и готовилась, ждала этого, как ждала в детстве какого-то чуда, не понимая даже, чего хочет.
Дождавшись, пока муж заснет, она сходила в душ. Хорошенько вымывшись - ей всё казалось, что она пахнет мужчиной, и она старалась соскоблить с себя этот запах, как грязь, - Ветка пошла в зал и села за компьютер. Ей нужно было проверить почту (нет ли чего от редактора?). Зайдя на свой ящик, она сразу обратила внимание на уведомление о том, что в Контакте ей пришло сообщение. И от кого бы - от Антона! Она несколько раз искала его на этом и других сайтах, но он не находился. А тут написал сам. Подпрыгивая на кресле от радости, Ветка с трудом понимала, что он пишет. Но потом она увидела название своего города и дату - 17 июня. Это же скоро, совсем скоро! Но что же это за дата?! И тут Ветка поняла - он приезжает! Приезжает не к ней, конечно, а по делам. Но ведь приезжает! Антон, который заставлял петь ее тело, с которым бессонная ночь пролетала незаметно, которому она отдала бы всю себя до последней клеточки, не задумываясь! "Стоп, стоп, стоп! - пыталась она охладить себя и свое разбушевавшееся воображение. - Он, наверное, женат. Может, и дети есть. Я так давно не слышала о нем, мы не общались, расстались на не слишком-то приятной ноте. Может, он и видеть-то меня не хочет?"
Но, споря сама с собой, как с другим человеком, она добавляла: "Нет, этого не может быть! Он хочет увидеться, иначе бы не писал. И мы увидимся, непременно увидимся, иначе я не прощу себе этого никогда. Пусть мы просто увидимся, просто поговорим, я не выдам себя, но мне надо, надо, надо его видеть!". И Ветка ответила Антону, что была бы рада с ним встретиться и попить чаю, поболтать о том - о сем. Назначила место и время встречи, отправила письмо и откинулась в кресло, дыша сквозь сложенные пилоточкой ладони - ни при большом горе, ни при сильной радости она не могла дышать по-иному.
Ложась в постель, где похрапывал Виктор, она хотела уснуть побыстрее, чтобы поскорей прошла эта ночь и эта неделя, но сон не шел. Она всё думала и думала об Антоне, и мысли не давали ей сомкнуть глаза и с чувством легкого головокружения окунуться в сон, как в теплое озеро. Заснула она уже под утро, когда начало светать, с улыбкой на обкусанных от нетерпения губах. Но при первом же звуке будильника она открыла глаза и буквально вскочила с кровати - надо на работу. Душа пела, и работать - она предчувствовала - будет приятно, легко. И будет всё получаться, потому что ничего другого просто не может быть. Ветка подошла к зеркалу и произнесла шепотом: "Ну что же ты не появляешься, не говоришь мне ничего? Я счастлива, абсолютно счастлива, даже и не видя его. Пусть даже он будет совсем другим, не таким, как тогда, и мы даже не поцелуемся, пусть он будет женат, с кучей детей, со щетиной и пивным брюхом! Он - неотъемлемая часть моих воспоминаний, моей жизни. Он есть - и это счастье, какого тебе не знать никогда, зазеркальная кукла!".
Неделя тянулась медленно, но Ветка умела ждать. Коллеги-мужчины, как будто внезапно увидев в ней симпатичную женщину, наперебой старались ей угождать. Некоторые даже набивались на свидание (это с замужней-то женщиной!), и Ветка с удовольствием купалась в этом обожании. Никто ей был не нужен, только Антон. И в день, когда он должен был приехать, она не могла думать ни о чем и ни о ком больше. За час до их встречи пошел проливной дождь, но он не помешал Ветке выйти из редакции, даже не прихватив дежурный зонтик. Она побежала под дождем, не заботясь о прическе, на которую потратила с утра битый час, и о макияже, который стоил ей немалых нервов (пальцы дрожали). Дождь перестал лить внезапно - она как раз добежала до назначенного места. Остановившись слёта, она обернулась, чтобы посмотреть на часы у входа в парк, и увидела Антона так близко, что дыхание замерло. Она неосознанным движением поднесла ладонь ко рту. Он подошел еще ближе, поздоровался, а она не могла ни слова сказать.
- Дождь-то какой был! - произнес он, заполняя паузу.
- Ой, да, у меня, наверное, тушь потекла, - опомнилась Ветка.
- Ты прекрасно выглядишь! Совсем не изменилась, - сказал Антон, вынимая из-за спины букет ее любимых чайных роз.
Ветка приняла букет с благоговением, как святыню. Она ничего вокруг не видела, кроме него и этого букета, ничего иного не хотела, как только быть с Антоном. Он рассказывал что-то о своей командировке, она кивала, поддакивала, но не понимала смысла этих слов. Опомнилась она уже в кафе, с меню в руках. Пришлось что-то заказать, хотя есть не хотелось. Включившись, наконец, в разговор, который ему приходилось вести единолично, она рассказала Антону о своей работе. Неожиданно этот рассказ оказался всего из нескольких предложений. И вдруг, ни к селу ни к городу, Ветка произнесла: "А помнишь, как мы проспали и ты выбирался из моего амбара, как партизан, чтобы моя бабушка тебя не увидела?" Вздрогнув, словно от удара, Антон посмотрел ей прямо в глаза. "Помню, как можно не помнить? Пойдем отсюда?" - только и сказал он и, не дожидаясь счета, бросил на столик деньги.
Пока они шли по главной улице, Ветке казалось, что не он, а она в практически незнакомом городе, в волшебной стране, где все всем улыбаются и нет бед и боли. Дорога до гостиницы, где остановился Антон, была ей знакома до мелочей - она бегала на мероприятия мимо этого здания каждый день, - но она не узнавала ни одного дома, ни одной вывески. Когда они зашли в его номер, он проворно поставил цветы в вазу, предложил Ветке вина, но она мотнула головой и шагнула к нему, не чувствуя под собой ног.
Его поцелуй, незабываемый и не поддающийся подделке, унес ее на несколько лет назад, в такое же жаркое, с редкими и недолгими проливными дождями лето, когда они познакомились. И не было этого города, не было мужа, работы, родителей, подруг - ничего, только Антон и его поцелуи. Казалось, не может быть большего счастья, но оказавшись на кровати под его таким знакомым телом, Ветка очутилась в полузабытьи, в пространстве бесконечной любви, накатывавшей волнами, как море, которое часто снилось ей ночами и звало ее к себе сквозь сотни и тысячи километров. Она не знала, сколько длилось это ощущение, но вдруг очнулась, чувствуя покалывание, как от множества иголочек, по всему телу.
- Тошка, Ёжик, я так ждала тебя! - прошептала она, лаская его лицо кончиками пальцев. - Без тебя я не жила, без тебя меня не было...
- Тихо, тихо, - Антон прижал указательный палец к ее губам. - Нельзя, ты же помнишь, нельзя. Не говори этого. Я знаю. И ты знаешь.
Заговорщицкая улыбка, одинаковая у обоих, тронула их губы. Давно, еще когда их отношения были в разгаре, они договорились не упоминать о любви. У них была дружба, как они говорили. Но они просто не хотели сглазить, не хотели давать судьбе шанс сделать их несчастными. "Любовь - это слишком тяжело", - сказал он ей как-то. И было тяжело, потому что любили друг друга, но это была их тайна, и она роднила их еще больше.
Несколько дней его командировки (и ее командировки, которую она придумала, чтобы улизнуть от мужа) пролетели, как единое мгновение. Они не говорили о будущем, потому что его не было, и они заранее знали об этом. Тем летом, когда они встретились, у них тоже было ограниченное время, и они это осознавали, потому и не брали на себя обязательств. Они тогда разъехались по разным городам, и теперь он тоже уедет. В последний момент, когда уже надо было прощаться, Ветка не выдержала:
- Ты приедешь еще?
- Вет, - опустив глаза, произнес он, - у меня в Казани семья. Я не могу бросить всё это, пойми...
- Я тоже замужем, - с протестом, почти крича, ответила она. - Я брошу его ради тебя. Всё и всех брошу, чтобы быть с тобой. Я не смогу жить без тебя!
- Не хотел тебе говорить, - вздохнул Антон и снова отвел глаза, - но меня дома ждет беременная жена. Ей рожать скоро, это уже наш второй ребенок будет. Ты пойми, они как часть меня, я не могу их предать.
- А меня - можешь?! Зачем ты приехал? Зачем ты настоял на встрече? - почти орала она, вскочив с кровати в чем мать родила.
- Я думал, что будет без обязательств, как тогда, что мы поймем друг друга. У нас у каждого своя жизнь, и ты вернешься к мужу, а я - к жене и к детям. Лучше так, чем если бы мы сошлись и ничего не получилось...
Ветка села на пуфик, закрыла лицо руками и сидела неподвижно несколько минут. Плечи ее вздрагивали, но она не произнесла ни звука. Когда она отняла руки от лица, ее глаза были сухи. Неестественно спокойным голосом она извинилась перед Антоном и принялась одеваться. Он подошел к ней, хотел обнять, но она отстранила его, закончила одеваться, поправила перед зеркалом макияж и направилась к двери со словами: "Ну что ж, прощай! Мы хорошо провели время. Я тут поистерила немного, но это всё ПМС. Так что не волнуйся. Привет жене и детям! Шучу, конечно. Удачной дороги!". Отворив дверь и уже уходя, она обернулась и, взглянув ему в глаза, почти прокричала: "Будь счастлив!".
Лиза не находила себе места: вот уже две недели Витя появляется у них в квартире как ясно солнышко дождливым летом. Еще недавно она тешила себя надеждой на то, что Витя вот-вот бросит жену и переедет жить к ней. Ну или к себе позовет, что ли, если квартира ему после развода достанется. Но надежда на женское счастье - своя семья, муж, умница сынишка - рушилась на глазах.
Петенька захворал, но не тяжело, не так, чтобы его мать всё на свете забыла. Она сидела у кроватки больного ребенка и вслушивалась в его тяжелое дыхание, но знала, что его жизни ничто не угрожает. Его жизни не угрожало ничто, а ее с Витей совместной жизни угрожала Лизина соперница. Сначала она не поверила даже, что он спешит домой к жене, - решила, что у него появилась любовница. Витин взгляд был таким отсутствующим, когда он интересовался здоровьем сына, что, казалось, перед ним не его ребенок, а кукла какая-то, что они тут играют в дочки-матери... На Лизу он и не смотрел, избегая ее. С каждым визитом, которые становились всё реже, он уходил быстрее и быстрее. К концу второй недели Витя стал ограничиваться звонком.
Лиза думала, что ее мать начнется ворчать по старой памяти, говорить, что раньше надо думать было, а не безотцовщину рожать, но Светлана Петровна лишь утешала ее:
- Вернется, обязательно вернется. Петенька - его единственный ребенок, да и к тому же сын. Была бы дочь, может, и бросил бы, но не сына же. И Ветка-то ему наследника не рожает. Может, бездетна она. Так он разведется с ней да на тебе женится...
- Если бы на мне, - мрачно отвечала Лиза, утомленная бессонной ночью, прошедшей в раздумьях. - У него, видать, любовница еще завелась. Вот на ней-то и женится, если решится развестись. А я что - ни рожи, ни кожи, растолстела после родов-то. Колода колодой! А он, поди, молоденькую нашел.
- Брюзжишь, как старая баба, - покачала головой Светлана Петровна. - Не к любовнице он ходит, никого он не нашел. Вчера видела его с Веткой. Улыбался, как мальчишка какой, а она с букетом цветов шла. Опять женой увлекся, видимо. Но ведь это ненадолго. Как они год-то прожили - как люди чужие, а такую обиду ни она ему, ни он ей не простит. Перемелется - мука будет. Надоедят друг другу. Да и она молодая еще совсем, может, и сама с ним разведется. А ты ему сына родила, он это понимать должен. Ну влюбился в собственную жену, подумаешь, беда какая! Бросит, непременно бросит!
Но Витя перестал даже звонить. Лиза стала раздражительной и огрызалась на мать и на редких в их квартире гостей. Петенька выздоровел, но Лизе казалось, что и ребенок какой-то не такой, как был раньше. Положение, в котором она очутилась, казалось ей безвыходным. "Зачем он меня из роддома забрал и потом ездил каждый день? Зачем обманывал, если жену не собирался бросать? Зачем мне надежду дал? Мне бы без нее легче было сейчас", - мысленно бросала она упреки отцу своего ребенка.
Почти сразу после рождения сынишки Виктор подарил Лизе потрясающе красивого ангела из тонкого фарфора и сказал, что статуэтка очень похожа на нее саму. С тех пор ангел стоял на полке в комнате Лизы, и все гости сразу же обращали на фигурку внимание. В одно дождливое утро Лиза, вставшая в особо мрачном настроении, не говоря ни слова, долго смотрела в лицо ангела, а потом вдруг вскочила, схватила статуэтку и с размаха грохнула ее об стену, да так, что проснулся Петя и прибежала из соседней комнаты мама.
- Зачем ты это сделала? - только и смогла спросить Светлана Петровна, глядя на мелкие осколки небесно прекрасного ангела. Личико его раскололось пополам и казалось невыносимо грустным.
- Он говорил, я похожа на ангела. А я не похожа. И ничего хорошего не будет. Петя будет расти без отца, а я - жить без мужа. У нас никогда не будет денег, и я еще пожалею обо всем на свете. Какие уж тут ангелы?!
Ветка не помнила, как вернулась домой и что врала мужу про не существовавшую командировку. Виктор не стал ее беспокоить - решил, что устала. И правда, на Ветке лица не было: она поблекла как-то вся, как будто выцветшая картинка, голос звучал безжизненно. Пройдя в спальню, она села на край кровати и закрыла глаза. Что, собственно, произошло? Она выдумала себе сказку и несколько дней обманывала себя, но могла ли сказка превратиться в реальность? Что было бы, если бы Антон решил бросить жену и детей, остался бы с ней, с Веткой? Разве ее не мучило бы сознание того, что она разрушила семью, отняла отца у еще не родившегося человечка? Что было бы с ее собственной семьей? Видимо, она попросила бы у Виктора развода. Это было бы несколько смешно после того, как он после года молчания и равнодушия воспылал вдруг к ней любовью... Ну ладно, допустим, она развелась бы с мужем. Где бы они с Антоном жили? Не у родителей, это точно, - они бы не поняли поступка дочери. Своей квартиры у нее нет. Антон повез бы ее к себе в Казань? Вряд ли - там ведь жена, дети, родственники... Всё это нереально.
Допустим, сняли бы они квартиру, но где - в ее городе, в его, в каком-то другом? Потребовалось бы искать новую работу, бросать привычное, дорогое, денег не хватало бы, и рано или поздно кто-то из счастливых любовников обвинил бы другого в разрушении своей жизни. Итак, ее роман с Антоном был обречен, и именно потому, что он происходил в реальной жизни, а не в книге. Это в книжном романе и сказках возможен happy end, фраза "и жили они долго и счастливо". В романе даже недоговоренность в финале ясно дает понять, что герои будут счастливы. Они заслужили счастье, и как будто только поэтому оно должно придти к ним и остаться навсегда.
"Бывает ли так в жизни?" - спрашивала себя Ветка и тут же отвечала: "Нет". Потому что люди - не книжные герои, им надо каждый день думать о том, что приготовить на завтрак, обед и ужин, что надеть, когда сделать ремонт, какую купить машину, и среди тысяч таких мыслей нет места для осознания доставшегося тебе счастья. Ветка не могла себе представить себя или любого другого человека в состоянии абсолютного счастья. Рисуя себе картину ничем не омраченной любви с Антоном, она понимала, что вслед за застывшим кадром их объятий должен следовать другой - как он просит ее руки, а потом - как они женятся, затем - как она рожает ему ребенка... И всё время будет чего-то не хватать, и всегда будет получаться жить не настоящим, а только будущим и прошлым, потому что такова природа человека. Прошлое врывалось бы в их жизнь без стука, напоминая о себе звонками его жены, ее мужа, самим существованием его детей... Возможно ли вечное счастье? "Нет", - отвечала себе на этот вопрос Ветка.
После всех этих размышлений, казалось, Ветка должна была успокоиться и принять расставание с Антоном как должное. Да и можно ли назвать это расставанием? Они не встречались, а просто спали вместе несколько дней и ночей, воскрешая полумифические воспоминания прошлого. Итак, она должны была успокоиться. Но, увы, логика не действовала. Ветка чувствовала, как сердце превратилось в льдинку и мешает дышать, сделавшись инородным телом в груди. "У нас всё равно ничего бы не получилось", - повторяла она в уме снова и снова, но не могла себя заставить не думать об Антоне. Мысли о нем вторгались в ее мозг, во всё ее тело, и это было невыносимо. Невыносимо сладко и больно.