(Существуют ли слова, которыми можно выразить те чувства, которые ими пытались описать? Мой ответ - НЕТ!)
И долгое объятие, ни капли эротического, сексуального, кроме, разве что, глаз, но их все равно в данный момент никто не видит. Нарастающее желание просто, по-детски, расплакаться от счастья и, в то же время, не дать заплакать Ей. И жар поцелуев, тоже впрочем не слишком эротичных, почти родственных. Свежий воздух будоражит кожу, ноздри, чуть оттопыривает уши...погружение в мир абсолютного СЕГОДНЯ, забыть, забыть поезд, перрон, шумящую вокруг толпу. Фон мертвенно-желтого цвета, постепенно оживающего, наливающегося яркостью. Биение двух сердец и никакой музыки за кадром! Тук-тук, тук-тук. Кто сказал, что так не бывает? Запах...запах нашатыря, едкий, проникающий всюду, ощущение человека, только что совершившего рекордный заплыв под водой без акваланга, когда он только выныривает и в первую секунду превращается в один гигантский рот, напрямую соединенный с легкими. Время - стрелки часов застыли, но в неуловимый момент все же перескакивают вперед...три минуты первого. И людской поток - некоторые снисходительно улыбаются, думая, что понимают то, что творится у них под носом. Если бы они хоть представляли степень своего заблуждения!
Перемещаются на остановку, держатся за руки, как малыши на прогулке, плечо к плечу. Чувство - только не потерять! Ужасное желание стиснуть в объятьях и не отпускать ни на секунду. Нежные поцелуи...очень эротичные теперь, попытка раствориться друг в друге, ласковое пиликание скрипки, нежно-салатовый цвет вокруг. Слова? Самые обычные, банальные, без обстановки теряющие всякий смысл. Часы - стрелки несутся вперед...ужасающе быстро. Стоп-кадр - 20 минут первого. Запах...запах ее волос, какая жалость, что он смешан не с запахом сена, молока, домашним, а просто с приятным, но чужеродным несколько - ее духов, никогда не помнил их мудреных названий! Смущение окрашивает лицо в розовый цвет, лукавая улыбка в уголках ротика и притворно строгий отказ. Как хочется съесть ее! Буквально, поглотить, быть сразу повсюду, падать с неба теплым дождиком ласки.
Автобус, она садится, волосы поправляет ветерок из чуть приоткрытого окошка. Мурашки по коже, ожидание чего-то сверхъестественного. Фон стремительно зеленеет, пронзительно кричит скрипка, запах...запах малины, сладкий, завораживающий, слова, опять Вы про слова. ДА КАКАЯ РАЗНИЦА??? Вы знаете, что могло бы говориться в этот момент? Рад за Вас! Часы методично тикают, останавливаясь без 20 час. Трепетное прикосновение к руке, желание ощутить ее каждую линию, каждый бугорок, изгиб...ужасно хочется пить, но оторваться в любом случае смерти подобно. Судорожное хватание кошелька при приближении кондуктора. Уместен был бы жест резкой передачи крупной купюры со словами
-Вот! Только отстаньте!
Но все банально, не знаю почему.
Выход из автобуса, касание руки, обнял ее и, очень медленно, к дому...да хоть на край света! Часы бегут неумолимо, а шаги все тише, все чаще остановки для поцелуев, как будто не успеют. Музыка стихает, просто медленное, гулкое падение капель на твердую поверхность...кап-кап, кап-кап. Пахнет ворохом красно-желтых листьев, цвет неба поутру. Слова...да что Вы к ним так привязались? Молчание...да, только пара-тройка шутливых коротких фраз, повисающих в воздухе. Невероятная смесь желания бежать вперед и необходимости продлить эти минуты как можно дольше. Стоп! Без пяти час.
Дом, она проходит вперед, шебурша сумочкой и звеня ключами. Ее фигурка...да, хотите восторженного комментария? Не будет! И не потому, что слов нет. Просто с чем сравнивать, если в голове не остается места для других...фигур, девушек, хоть кого-то. Дверь открывается плавно, свет, щелканье ключей за спиной. Одежда так неподатлива. Но все равно...расстегивание пуговиц - чуть ли не церемония, аккуратно и тщательно. Потом только внутреннее разрешение себе подойти, обнять за плечи и долго целовать, как самое необходимое, самое хрупкое существо на свете. В этот момент начинает зарождаться страшное, животное почти желание. Аккуратно проводит ее в комнату...да да, в спальню, никто и не скрывал. Улыбка, неописуемая, просто...просто улыбка. Тихий шелест снимаемой одежды, стук пуговиц, розовый фон, тихо и бесконечно громко поет свирель, запах распускающихся почек наполняет комнату. Бесконечно долгое терзание друг друга слабыми прикосновениями, взглядами и нежным шепотом. Часы за кадром, но вот уже без четверти два.
Обнаженные тела и чувства рождают дикую симфонию - Ich will (звучит Рамштайн). Слова переходят в стоны, стоны в крики...куда они уходят? Запах мускуса, похоти, совсем не женский, но им пропитано все, все без исключения. Цвет фона переходит в кроваво-красный, музыка временами останавливается, прерываясь скрипом пружин и просто дыханием, учащенным и хриплым. Слова...нет их! Зрительное описание отсутствует, участники его все равно не видят или видят абсолютно субъективно, а больше свидетелей нет. В кадре - часы, время стремительно мчится, останавливаясь по невидимой отмашке на положении три часа.
Забойный ритм пропадает внезапно, движения становятся плавными (судя по звукам), глаза закрыты, но уже чуть-чуть приоткрываются, тянет медом, тягучий и ласковый запах наполняет сцену. Цвет...вы видели когда-нибудь капельку росы, притаившуюся на листочке подорожника в россыпи изумрудной травы, драгоценными камнями разбросанных цветов? Так вот, при смешении палитры этой картины, наверное, получился бы цвет, отдаленно напоминающий расцветку декораций. Молчание, прерываемое негромкими словами
-Маленький, я тебя люблю.
-Ты самый лучший человек на свете...
Если бы в эти слова в отрыве от всего остального можно было поверить! Я бы...да я бы тогда просто порвал этот лист и все предыдущие и съел! Вальс, легкая музыка танца наполняет тишину. Много грустных ноток или это просто уже идет изнутри. Переплетение тел, геометрически неправильное, но очень гармоническое чувственно! Слеза в уголке глаза, она закрывает лицо руками, пытаясь сдержаться. Он ищет какие-то небанальные, волшебные слова, которые были когда-то в русском языке, но теперь почему-то забыты...тщетно! Остается только шептать:
-Не плачь
и очень осторожно трогать за плечи, гладить по линии волос, которым чувства неумолимо пририсовывают седину. Без двадцати четыре.
Примерно к четырем все же находятся силы встать и начать одеваться, глаза не отрываются от ее силуэта. Она притворно дуется, смеется
-Не смотри на меня, маньяк!
Снова тянет ощутить голую, нежную кожу, прикосновения рук, море нежности, поцелуи не заканчиваются. Наконец, все-таки разум берет верх, и процесс одевания успешно завершен.
-Куда пойдем?
-Неужели это важно...все равно...только с тобой.
Взявшись за руки, по двору. Играет музыка из мультика Золушка, во время бала. Воздух наполнен свежестью и просто запахом любимой. Шаги легкие, летящие. Все понятно без слов. Улицы как будто специально вымерли, можно представить, что во всем мире только они вдвоем, впрочем, для них это так и есть! Листья, шурша, падают вокруг...еще теплое солнышко слепит глаза. Из под ног разлетаются с негодующими криками пичуги. За ними наблюдает ленивый котяро, ждущий, видимо, что они сами залетят в его пасть. Так они бы могли идти вечно, но все когда-нибудь кончается. Мельком показывают часы - пол-пятого. Уютная скамейка в парке, над головой - синее небо, перед глазами - любимый взгляд, немного смущенный.
-А знаешь, я только сейчас верю в то, что ты рядом...
На приглашение сесть на колени звучит отрицательный ответ, тут же дискредитированный действием. Тепло...жарко, все тело в сладкой истоме. Звучит No doubt, резкий контраст со сценой. Потягивает дымом от костра, хотя огня вблизи невидно. Долгая пауза, обнявшись. Потом детские, наивные объяснения в любви. Она временами отводит глаза, чтобы потом, с искренним изумлением на лице снова находить его взгляд. Он с виду спокоен, но кто бы смог заглянуть внутрь?
Чувство, что, наступи сейчас конец света, все равно жизнь прожита не зря. Просто прижаться друг к другу и не отпускать ни за что! Как будто это может что-то изменить... Потом неторопливая прогулка по парку, с заходом в первую попавшуюся кафешку. Немного перекусив, снова на улицу. Опять нарастает желание. Чувствуя это, они убыстряют шаг. Стрелки часов вращаются, как бешеные. Пол-седьмого!
И опять неторопливо открывается дверь, лукавый взгляд назад:
-Молодой человек, я Вас боюсь!
Сняв верхнюю одежду, опять начинают бурно целоваться прямо в прихожей. Кажется, что руки и губы охватывают все тело. Прижата к стенке, улыбка на губах, ножкой, поднятой, прижимает его к себе, кажется, что все вокруг расплавится от жара. Она тихо опускается на колени, камера стыдливо уходит в потолок...тихое причмокивание, постанывание. Вдруг резкий топот, скрипит, чуть не ломаясь, кухонный стол, звенит, падает и разбивается посуда. Взгляд останавливается на битом бокале, на дне - алая жидкость, переливается под светом угасающего солнца, звук вдруг пропадает, просто движения...волосы, абсолютно отрешенные, загадочные лица. Действие переходит в комнату, шторы задернуты, мягкий, притушенный свет лампы, блики на стенах и две фигуры, потерявшиеся в снах. Скорое пробуждение, не наигранное удивление при взгляде на него. Поправляет одеяло, часы - девять. Потирает глаза, предательски влажные, летящая походка, стук посуды, огонь, шипит сковородка. Он просыпается, тревожно оглядывается, вдруг...ОНА выглядывает из кухни и, улыбаясь, что-то говорит, слова заглушает музыка, Ночные снайперы, Так начинался день. Жест - подойди пожалуйста. Она подходит, сдерживая шаг. Поцелуй, слова...слова, слова! Потом, спохватившись, она приносит поднос с едой, смотрит на него по-матерински заботливо. Уютно, она тоже принимается за...наверное, ужин. Половина из ее доли предлагается ему, прямо ко рту, невозможная нежность! Поднос отставлен в сторону, рука маленькой птичкой взлетает, с душераздирающей пластикой касается волос, она замирает. Дождик, нет, не на улице...буквально рядом. Только не смотри на часы! Крик рвется из души. Не хочу без тебя. Черный цвет, запах полыни заполняют все вокруг. Кап-кап, единственная музыка. Часы все же видны...пол-одиннадцатого! Взгляд падает на них и с мольбой поднимается к небу. НЕТ! Пора??? Медленно одеваются. Наигранная суета. Кривляние у зеркала. Потом внезапно бросается на шею. И...молчат, лиц не видно, но разве это обязательно видеть? Пауза, потом резко отрывается от него.
-Я сильная, ты сможешь мной гордиться.
В награду поцелуй. Опять выход из дома, за ручку, притворно весело. В автобусе повисает тишина.
-Я с тобой! Верь мне - и все будет...будет хорошо
-Я верю, правда верю, просто...просто я устала быть сильной!
Хочется спрятаться туда, где никто не найдет, положить голову на сильное плечо и...и быть самой собой. Руки, опять говорят только руки. Остановка, они бессильно виснут вдоль туловища. Только шум на реке, Ночные Снайперы, все струны порваны, воздух напоен фиолетом...мерзость! Уберите! Хочется кричать. Хочется...хочется продлить этот момент, невольного мазохистского восторга трагичностью ситуации. Остановка. Пол-двенадцатого. Медленно...очень медленно к вокзалу.
Еще одна ужасающая своей ожидаемостью деталь - поезд уже подан.
-У нас еще есть время?
-Почти нет.
Билет, вещи - в купе, спешит выскочить из вагона - и к ней! Просто стоят рядом, снова слышно биение сердец и только. Поцелуи в лоб, глаза, щеки, водопад нежности в своей безысходности мчится вниз - навстречу новой смерти и перерождению.
-Заходите, скоро отправляемся!
Прощание, много неслышных слов...и вперед! Не оборачиваясь! Потом из окна видеть ее - и снова...снова все проносится перед глазами заново! Знак, что она пойдет. Кивает головой, взмах рукой, она исчезает из поля зрения. Поезд трогается. Стоп-кадр. Девушка чуть в отдалении...ОНА...плачет, не стесняясь своего горя. Тьма хлынула на просторы души. Стук вагонов. Трудно передать эти звуки, все когда-нибудь слышали их. Сидит, уставившись в одну точку, перед глазами мелькают картины - цвета сменяют друг друга, белый...зеленый...голубой...красный...черный. Часы отплясывают гопака. В ушах - какофония: Рамштайн...классика...какие-то звуки...Ночные Снайперы...чего не хватает??? Одного слова, но...разве оно хоть что-нибудь может пояснить? Надеюсь, что нет...