Аннотация: Со смертью Кешки - Родина потеряла непоколебимого мужа, Опору Империи, на которого как на каменную стену мог надеяться народ, к которому он принадлежал.
Когда кто-либо задумает писать про голодомор - пожалуйста, не обижайте память давно уже умерших людей. Вы можете быть не согласны с какими - то утверждениями современных историков и политиков. Может быть - вы найдёте в чём-то преувеличения или неточности. Но людей, умерших от голодомора, Мёртвых - не обижайте. Лучше вообще не пишите.
Если Вы случайно отзовётесь неуважительно о Мёртвых - Вас лично накроет тёмная субстанция могущественного Эгрегора Голодомора, в результате чего и Вы лично, и что самое ужасное - Ваши невинные дети, внуки и правнуки до пятого поколения будут прокляты миллионами мёртвых уже страдальцев. Снять это проклятие - не в человеческих силах.
В 1931 году моей покойной Маме было семь лет, она многое видела собственными глазами и многое мне рассказывала.
Она жила в одном из райцентров на Украине - городке И-ме, а это было ещё далеко не самое страшное место.
Когда она выходила из дома и шла по своей маленькой улочке - на улице в бурьянах, свернувшись калачиком, лежали то тут, то там мёртвые люди, и разлагающиеся трупы их никто по неделям не убирал.
Это были истощённые от голода крестьяне, из последних сил дошедшие до их городка в надежде выпросить поесть. Но у горожан тоже был голод, и крестьяне умирали прямо у них под заборами.
Однажды, выйдя из дома, семилетняя мама нашла в траве у калитки своего дома человеческую голову, которую грызли собаки.
На городском базаре, несмотря на голод, одна и та же женщина всегда продавала горячие пирожки с мясом. Люди их покупали за последние деньги и ели. Женщина эта торговала там с полгода.
А потом милиция случайно обратила внимание - когда к ней подходил истощённый мальчик или девочка и просил пирожок - женщина пирожок ребёнку давала, но... просила взамен оказать услугу - отнести письмо по адресу, написанному на конверте.
Женщина обещала ребёнку, что если он выполнит её просьбу - то завтра она ему опять даст пирожок. Ребёнок шел по адресу, стучал в дверь большого кирпичного особняка на одной из центральных улиц городка. Добрая тётенька впускала его внутрь, забирала письмо и закрывала в соседней комнате.
Потом ребёнка стригли, купали и когда он, растроганный добротой всех этих людей, доверчиво шел за ними в следующую комнату - то там добрый дяденька тяжелой колотушкой проламывал ему череп, после чего происходила разделка тушки ребёнка по всем правилам поварского искусства.
Ничего не пропадало даром - всё пропускалось через мясорубки, изготавливался свежий фарш с лучком и перчиком. Фарш этот использовался для выпечки свеженьких пирожков, которыми торговала на базаре одна из участниц этой преступной группы.
Когда переодетые милиционеры выследили очередного беспризорного "мальчика-почтальона" и выждав минут пятнадцать, вслед за ним ворвались в дом - они застали там страшную картину. Маленький мясокомбинат работал на полную силу. В одной из комнат мясники в клеёнчатых фартуках на столах разделывали ещё тёплое, истощённое от постоянного недоедания тело девочки лет двенадцати.
Брюшная полость ребёнка была вскрыта, кишки и внутренние органы уже вынуты и лежали под столом в тазике. Кровь её была аккуратно спущена и собрана в другой эмалированный тазик, стоявший здесь же, под столом. К другому столу были прикручены две большие мясорубки, которыми мясники пока ещё не успели воспользоваться.
Группа вооруженных сотрудников милиции, ворвавшаяся в дом, схватила и связала всех находившихся там мужчин и женщин. Но того мальчика, который вошел в дом с письмом в руках пятнадцать минут назад - почему-то нигде не было. Поискав, они всё-таки нашли мальчика в одной маленькой комнате без окон - когда открыли дверь, то увидели, что худенький мальчик сидит послушно на табурете посреди комнаты. Голова его была выбрита наголо.
Когда при обыске сотрудники милиции в поисках тайников стали простукивать стены дома - в одной из комнат, судя по звуку, обнаружилась большая пустота. Стена, за которой находилась предполагаемая пустота, была, видимо, построена и оштукатурена совсем недавно.
Оказалось, что часть одной из комнат специально была отделена вновь построенной кирпичной перегородкой, а с чердака дома в эту пустоту был устроен специальный люк, через который изверги сбрасывали кости, волосы, одежду забитых на бойне детей. Эта большая кладовая была уже более чем наполовину наполнена костями жертв.
Окончания этой истории я не знаю, но думаю, что никакая смертная казнь тех, кто организовал этот мясокомбинат - не будет искуплением их вины.
ххх
В условиях голода, когда человек медленно, в течение нескольких недель и даже месяцев постепенно и неуклонно подходит к той черте, заглянув за которую (как через забор) - он видит там свою близкую смерть, - характеры людей обнажаются до предела. Лучшие черты характера становятся ещё лучше, а худшие - хуже. Когда весной 1931 года "Продотряд", составленный из вооруженных сознательных рабочих, при обыске забрал из хаты моего деда Егора последний мешок зерна, который он берёг для посева, и увёл с собой лошадь - в хате не осталось вообще никакой пищи. Даже трава ещё не выросла. А когда начала вырастать - дети щипали её и ели, и бабушка варила им похлёбку просто из сена и травы. Больше есть было нечего, и за три-четыре месяца в семье моего деда Егора Ивановича умерло от голода двенадцать детей подряд. Из его пятнадцати детей остались в живых трое самых сильных - сын Кешка четырнадцати лет, дочь Капа двенадцати лет, и сын Шурка восьми лет(мой отец).
Родители сами были истощены до предела, отдавая последние крохи детям. Бабушка Арина Фёдоровна была родом из соседней деревни Криводановка, откуда она и вышла замуж. Там продолжал жить её старший брат, дядька Фёдор, который в их деревне считался очень деловым, ловким и богатым человеком. У него был тяжелый, склочный характер, и бабушка со своим братом много лет была в ссоре и не общалась.
Когда же бабушка Арина отдала детям последнее зёрнышко, которое оставалось в хате, то она поняла, что через несколько дней её последние дети тоже умрут от голода. Тогда Арина решила пойти на крайнюю меру. Смирив гордыню, она послала остававшихся в живых сыновей в деревню к дядьке Фёдору в надежде, что богатый и удачливый брат хоть раз накормит их и хоть на время спасёт от неминуемой смерти.
Однажды утром она позвала самого старшего из оставшихся в живых сына - Кешку, четырнадцати лет, и наказала ему взять с собой самого младшего сына Шурку (восьми лет, моего отца) и идти в соседнюю деревню Криводановку к дядьке Фёдору Фёдоровичу.
-"Как придёте к дядьке Фёдору - передайте ему привет от его младшей сестры Арины, станьте на колени и попросите его жалобно - пусть он вас ради Христа один раз накормит!" - напутствовала она Кешку.
Получив материнское наставление, Кешка, ведя за руку младшего брата Шурку, отправился в путь. Дорога была неблизкая - пройти им предстояло километров пятнадцать. Для здорового мальчишки это расстояние небольшое, которое можно легко пройти часа за три, а то и раньше.
Но для Кешки, который шел медленно, опираясь на палку как старик - пройти такое расстояние было серьёзным испытанием. Дело в том, что от длительного голода и поедания одной травы у Кешки отказали почки. Ноги его распухли, кожа потрескалась и из трещин этих сочилась вода. Шел он, часто останавливаясь и отдыхая, так как у него ещё и была одышка от водянки живота - живот у Кешки был огромный от скопившейся там воды, как у толстого, сытого человека.
Голод донимал его ещё и потому, что Кешка, имея от роду всего четырнадцать лет, тем не менее считал себя уже взрослым мужиком, поэтому даже те крохи, которыми его кормила мать - он тайно отдавал младшеньким - сестре Капе, и Шурке. А сам только жевал траву и пил кипяток.
Поэтому в Криводановку мальчики пришли только часам к двум дня - к самому обеду. Подходя к большому бревенчатому дому дядьки Фёдора, они уже издали учуяли волнующий запах щей из кислой капусты, и бледные ноздри их затрепетали. Войдя в калитку и отбившись палкой от нападавшей на чужаков дворняжек, Кешка поднялся на крыльцо, отворил дверь и ведя за руку брата Шурку, решительно вошел в горницу и вежливо, с поклоном поздоровался.
Как они и предполагали, большая семья дядьки Фёдора обедала. Сам хозяин дома с окладистой русой бородой восседал во главе стола, а дети и другие домочадцы чинно сидели вокруг. Жена дядьки Фёдора - тётка Настасья как раз только разливала щи с мясом по тарелкам большим деревянным половником. Хозяин был в хорошем настроении. Увидев вошедших племянников, он с деланным удивлением уставился на них и выпучив светлые глаза, ядовито промолвил:
- " Кешка, это ты? Давненько я вас не видал и не могу сказать, чтобы соскучился! Зачем пожаловали? Наверное, сестра Арина вас ко мне прислала, голодранцев - у дядьки Фёдора щей просить? Так что же вы стоите - кланяйтесь, кланяйтесь дядьке в ноги - может, я вас и накормлю! Щи-то у меня нынче удались жирные, сытные, наваристые!"
-"Не нужно нам ваших щей, дядька Фёдор!" - ответил мужик Кешка, - "подавитесь ими. А нас мать прислала к вам, чтобы передать привет, потому что давно вас не видела. Идём, Шурка!" - гордо произнёс Кешка и не кланяясь, вышел из избы и ведя за руку младшего брата, медленно отправился в обратный путь.
Добравшись домой только поздним вечером, Кешка слёг и утром следующего дня умер.
Со смертью Кешки - Родина потеряла непоколебимого мужа, Опору Империи, на которого как на каменную стену мог надеяться народ, к которому он принадлежал.
Его младший брат Шурка, несмотря на то, что был ещё мал - запомнил всё, прожил долгую жизнь и до самой смерти никому не кланялся.