Кончилась эта кошмарная ночь со светящимися заводями и ползающими кочками. Кончился этот кошмарный день с постоянными перелётами с места на место в поисках участка твёрдой земли.
Золотистая драконочка залезла в крону молодого гигантского дерева, выросшего на самом краю болота, и устроив себе там подобие тюфяка, легла.
«И что ж вы так ноете, крылья? — недовольно буркнула Лэсси про себя. — Не впервой же».
Живые ветви под низом источали слабое, но очень приятное тепло, а листья закрывали от ветра. Даже в весьма морозный день чешуйчатая шкурка оказалась в тепле и уюте.
И в одиночестве.
Молчунья так и не вернулась.
Это стало для Лэсси куда большим ударом, чем обнаружение в болоте драконьего скелета. Она раз за разом прокручивала в голове события предыдущего дня: неудачную охоту, след Свинина и внезапное обнаружение гнезда своей соседки Молчуньи.
«Молчунья за свою территорию держится железной хваткой, — размышляла золотистая драконочка. — Ещё бы, в любой сезон есть на кого охотиться! Наверное, именно поэтому она увела меня подальше от гнезда прямо ночью, в неизвестном направлении…»
Но в этих размышлениях не всё сходилось. Круглый домик Молчуньи был так ловко спрятан от чужих глаз, что Лэсси никак бы сама его не заметила. Да и как это сделать с земли, сидя у корней гигантского дерева? Зачем было показывать его местоположение? А угощать жареными бобами — зачем?
Да и «неизвестное направление» — не такое уж неизвестное, потому что с высоты при дневном свете гигантский лес был хорошо виден. Он лежал к северу и западу от болота, подступая к заболоченным низинам почти вплотную.
«Интересно, а чья эта территория? Не залетела ли я случайно во владения Красного?»
Одни сплошные вопросы, и хотя бы намёк на ответ. Погружаясь в мысли, драконочка сама не заметила, как крепко уснула — так крепко, словно спала в собственном логове. Её никто не тревожил до самого вечера. Кусучие кочки не умели лазать по деревьям, болотные насекомые не любили запах этих листьев, и весь мир как-то притих. Именно поэтому, когда солнце стало клониться к горизонту, Лэсси тревожно вздрогнула.
«Чей-то крик…» — Уши сами собой завертелись в разные стороны, ища источник звука.
Далёкие хлопки крыльями, очень болезненные, напряжённые, они не должны так звучать. С юга.
«Это не Молчунья!»
Золотистая драконочка вскочила и высунула голову из кроны, чтобы лучше слышать и видеть. И успела увидеть, как вдали упала крылатая тень, плюхнувшись в жидкий суп местной заводи.
Лэсси даже сама не заметила, как, спружинившись, оттолкнулась от ствола и помчалась к месту падения. Всю усталость и дискомфорт в крыльях сразу смыло гормональной волной: что-то случилось! кому-то нужна помощь!
Её тень пробежала по многим заводям, и испуганные кочки заспешили в воду. Но эти же самые кочки не только хотели найти в воде спасение от крылатого хищника, но и поужинать. У Лэсси сердце застучало ещё сильнее, когда она увидела, как в воде барахтается раненый, окровавленный синий дракон. Золотистая сразу рванулась в атаку, расшвыряв ближайших кочек лапами. Это было, конечно, не лучшее приземление, но остальные враги хотя бы притормозили. Ещё одним ударом по соседней кочке Лэсси вдруг попала ей под панцирь, в мягкую плоть. Здесь, на болоте, не было никаких камней, которыми можно было бы повоевать, а на земле Лэсси была не менее уязвима, чем тот дракон, который медленно уходил ко дну, не в силах плыть. Поэтому драконочка и другую лапу загнала в бок кочке, приподнялась на задних лапах и вознесла несчастного противника над собой. Пусть хоть его твёрдый панцирь послужит оружием.
Кочка испуганно запикала, чуть не умоляя, и остальные замерли как вкопанные.
«Ну уж нет!» — алчно подумала Лэсси, повернула врага мягкой стороной к себе и схватила челюстями усатую голову кочки, в панике вжавшуюся в панцирь изнутри.
Пикающие звуки прекратились, кочка перестала шевелить какими-то конечностями, которые трудно было различить из-за грязи… и остальные кочки в ужасе бросились прочь.
«А вы вполне съедобны…» — подумалось золотистой, и она облизнула окровавленные клыки, чтобы удостовериться в этом. Но в следующую же секунду бросила свою предполагаемую еду, потому что синий дракон окончательно сдался и почти по ноздри скрылся в мутной воде.
С кучей брызг она поднырнула под него, ощупывая тело своими чувствительными пальчиками. Он вскрикнул, тут же захлебнув воды, она обхватила его повыше, под крылья, и гребя своими полусложенными, потянула его к бережку. Когда красивая треугольная голова синего оказалась выше уровня заводи, он сразу же выплюнул воду… пополам с кровью… и громко застонал. Лэсси потащила его дальше, заползая на почву на задних лапах и стараясь, чтобы его распоротое брюхо ничего не касалось. Затем аккуратно уложила на бок, надеясь, что других ранений у него нет.
Но синий был очень плох. Осевшая на чешуе ряска не скрывала обширных ожогов.
— Бедняга! — воскликнула Лэсси, спешно соображая, чем ему можно закрыть кровавые полосы на животе. — Ты летел со стороны Красного, да? Прости, родной, сейчас будет больно… вот так, этот бок у тебя вроде бы не столь опалён… Ты дрался с ним, да? Он хотел тебя убить…
Синий не выдал ни одного осмысленного слова. В его стонах звучала лишь животная боль и обречённость.
— Я не дам тебе умереть, — твёрдо сказала драконочка, понимая вместе с тем, что лекарств у неё нет.
Она внимательно осмотрела рану на брюхе несчастного. Чьи-то острые когти вспороли чешую, местами выворотив её с корнем. Оттуда струилась кровь, виднелась какая-то пугающе-беловатая плёнка. Ряска забилась в рану, а чистой воды, чтобы промыть, поблизости не было и в помине.
— Ой-ой-ой, как всё плохо… — произнесла Лэсси, надеясь, что её страх не отразился в её голосе. — Не переживай, я найду способ. Ты, главное, не сдавайся! Рана не слишком глубока, её надо закрыть.
— Уррррурррру… — простонал дракон, двигая крылом, которое сейчас было сверху. А потом немного сполз назад, к воде.
— Что такое? — Лэсси воззрилась на него в полном внимании, даже уши уставив вперёд. — Ты хочешь окунуться в воду?
Синий её не понимал. Он был в сознании, пытался задом добраться до воды, но явно придерживался верхней половиной на земле.
— Ты же опять утонешь!
Синий всё равно полз. Лэсси помогла ему слегка скатиться по грязи, придерживая за необожжённые участки тела, и чувствовала, какой же он горячий. Опалённая чешуя местами раскрошилась и от движений даже осыпалась, открывая ужасные ожоги.
— Как жестоко… — рокотала драконочка, думая о Красном. — Почему он напал на тебя? Просто потому, что ты пролетал мимо?
Синее тело мягко съехало в воду, и Лэсси вовремя придержала его голову. Дракон явно не собирался тонуть, потому что крыльевым когтем ухватился за корень болотного растения, распространяющийся по берегу.
— Ты смотри не утони тут… Ослабнешь и отпустишь. Не могу же я с тобой сутками сидеть. Мне ещё лекарства разыскать надо… и еду тоже.
Драконочка снова подумала о незакрытой ране, но крылатый не давал к ней приблизиться и нарочито держался телом в воде. Пришлось ему довериться. Ведь особенностей местной флоры и фауны Лэсси ещё не знала, да и ту, что обитала за лесом, узнала в основном благодаря Молчунье.
Потянулось тревожное время. Синий притих и только негромко гудел от боли. Солнце опускалось всё ниже. Голодная Лэсси бродила поблизости, наблюдая за раненым и одновременно изучая, что растёт и бегает рядом. Конечно, спешка в таких делах опасна, можно самой нарваться на что-то ядовитое, но осознание, что другому дракону нужна помощь, не давало ей сидеть на месте. Кочки не возвращались.
А потом солнце зашло. И чем темнее становилось небо, тем ярче разгоралось зеленовато-синее свечение, исходившее от ряски. Синий приоткрыл глаза, блеснув отражением, и посмотрел на Лэсси.
— Ты тоже голоден? — спросила она. Потом взяла убитую кочку, прополоскала её в соседней заводи и положила панцирем вниз неподалёку от синего.
Морда раненого расслабилась. Исчезло напряжённое прищуривание век, подрагивание уголков пасти, наморщивание чешуек вокруг ноздрей. Дыхание у него стало спокойным. В этой светящейся воде ему явно стало легче. Дневные хищники исчезли, наступило ночное спокойствие. Лэсси и сама аккуратно сползла в воду, ощутив какое-то приятное ободрение. Она лежала рядом с синим, ворковала ему что-то успокаивающее. Глядела в непроглядные сумерки.
А потом поняла, что он умер — так же тихо и умиротворённо, как лежал, несмотря на все свои ранения. Вода смыла его страдания.
— Спи спокойно, крылатый, — сказала Лэсси ровным тоном.
Драконочка взяла свою несъеденную добычу и полетела прочь.