Жан Бурден проснулся от ощущения присутствия чего-то постороннего. Он вскочил, огляделся по сторонам и схватился за голову. Была глубокая ночь, сквозь решётку окна с трудом угадывалось затянутое тучами небо, а прямо перед ним, в углу тюремной камеры висело в воздухе дрожащее, зеленоватое облако, очертаниями напоминающее фигуру человека.
- Вот оно наказание за все грехи. - Простонал Жан и, нашарив под нарами тяжелый башмак, швырнул его в привидение. - Сгинь нечистая.
Башмак без помех пролетел через зелёную фигуру, проделав в ней широкую рваную дыру, и с грохотом ударился в стену. Облако приблизилось и произнесло мягким, укоризненным голосом:
- Не надо шуметь, вы привлечёте охрану.
Перепуганный Жан одной рукой схватился за сердце, а другой стал искать внизу второй башмак. Привидение поспешило заговорить снова.
- Вы Жан Бурден, человек, существо мужского рода, 35 лет, приговорены к смертной казни, завтра вам отрубят голову.
Жан взвыл и, перестав искать башмак, в отчаянии стал бить головой в холодный, безразличный камень стены.
- Вот оно наказание за все грехи. Господи не оставь, избавь от кошмаров, злых духов, дурных ...
- Я вижу вы решили оставить палачей завтра без работы. - Холодно продолжило привидение. - А жаль. Такой детина мог бы вести себя и посдержаннее. Я хочу предложить вам избавление от завтрашней смерти.
Детина перестал биться головой в стенку. По правде сказать, детиной его можно было бы назвать лет этак 15 назад. Сейчас это была бесформенная гора мышц, увенчанная маленькой головой с копной рыжих, всколоченных волос. Бывший мясник с бульвара Рёз сразу принял Французскую революцию; его умение ловко рубить свиные туши и спокойно относиться к виду крови было умело использовано некоторыми людьми для расправы со своими врагами, а, когда для успокоения народа потребовались новые жертвы, Жан как нельзя лучше подошёл для этой роли.
И теперь, впервые с той поры, как Бурдена бросили в тюрьму, огонек надежды загорелся в его глазах.
- Ты, вы ... Из Ба ... Ба ... Бастилии невозможно убежать. От волнения мясник стал заикаться.
Зеленое облако опустилось на край нар.
- Раскроем карты. Я не могу вытащить вас отсюда. Но могу продолжить ваше существование в другом времени и в другом виде.
Жан озадаченно молчал, не понимая сказанного.
Дело в том, что всякое живое существо уже жило раньше. Причем, не один раз и в различных формах. Завтра вам отрубят голову. Острый меч гильотины рухнет и вжик, - силуэт сделал вульгарный жест подобием руки, - ваша рыжая макушка загремит по мостовой. Я же могу перенести ваше сознание или душу, если вам это понятнее, в одну из ваших прежних жизней. Ну, разумеется, в обмен на некоторую услугу.
- Ты дьявол, искушающий невинную душу. Прочь сатана.
Жан принялся неистово креститься. Некоторое время привидение с любопытством наблюдало за его движениями.
- Мне знакомы ваши верования. Весьма любопытно, но этим мы займемся в другой раз.
- Успокою тебя. - Оно разродилось мелким смешком. - Мне нужна не твоя душа, а твое тело. Но в нормальном состоянии, с головой на плечах. И еще. Необходимо, чтобы ты отказался от него добровольно и без принуждения. Решай: либо завтра тебе отрубят голову и ты навсегда покинешь этот свет, либо я перенесу тебя в одну из твоих прежних жизней, ты сам выберешь какую. Там ты еще протянешь ... сколько получится.
Жан с тоской уставился на оконную решетку. Тучи развеялись. Тусклый диск луны уныло смотрел на одинокого узника, стоящего перед выбором.
- А нельзя ...
- Нельзя. - Отрезал гость.
В коридоре за дверью послышался шум шагов. Зазвенели кандалы, кто-то громко выругался.
- Я не все понял из сказанного, но я знаю, как отлетают отрубленные головы. Я согласен. - В отчаянии крикнул Жан.
В тот же миг яркая вспышка озарила его. Жан на миг закрыл глаза, а когда открыл их ...
Это были уже не его глаза. Вернее, они были его, но, совсем другие, не те, к которым он привык. Казалось, они состояли из тысячи, нескольких тысяч маленьких зорких глаз. Необычайно чёткие, выразительные картинки спереди, сбоку, сверху и даже откуда-то сзади, складывались с их помощью в одно большое, широкое изображение окружающего его нового мира.
Этот мир был необычен для простого мясника. Яркий диск солнца пёк нестерпимо жарко. Из голой, лишённой травы, земли подымались вверх тоненькие, извилистые струйки паровых испарений. То там, то здесь ровная поверхность многочисленных луж взрывалась пузырями выходящих наружу газов. Тут же, прямо из луж, торчали вверх огромные, в полнеба, зелёные прутья папоротников и толстые хвощи с выставленными во все стороны вениками усов. Да и сам Жан сидел на таком же толстом, с поперечными кольцами, бревне. Далеко внизу была земля.
- Где это я?
Он сделал неловкое движение и сорвался вниз. Стремительно понеслась навстречу поверхность лужи. Жан отчаянно задергал всем телом, руками и неожиданно легко взлетел вверх. В воде на миг отразилось длинное, изломанное тело с широкими перепончатыми крыльями и двумя крупными шарами глаз.
- Так это ж ... - Задохнулся он от удивления.
- Ничего, привыкнете. Гигантская стрекоза в меловом периоде не самый худший вариант. - Раздался знакомый мягкий голос.
Жан взмыл вверх и сделал широкий круг над верхушками хвощей. И вправду, совсем неплохо. Ему начинало нравиться свое новое состояние. Какая легкость, какая ...
Увлекшись полетом, он чуть не прозевал широкую тень, закрывшую солнце, и едва успел нырнуть вниз, в мохнатые листья. Где-то сзади щелкнул длинный клюв, усеянный зубами.
Затаившись, Жан со страхом проводил взглядом необычную птицу и тут же увидел пробирающееся прямо на него странное существо. Туловище слона с плоской головой на длинной змеиной шее ползло вперед, сминая всю растительность на своем пути. Эта огромная масса приближалась все ближе и ближе, сверху парило пернатое, злобно щелкая зубами, и тюремная камера показалась Жану самым лучшим местом на свете.
- Я не согласен. - Отчаянно взвизгнул он. - Здесь не доживешь и до вечера.
Яркая вспышка.
В этом мире было раннее утро. Широкая река лениво катила свои воды мимо высоких берегов, покрытых жирным илом. Вдали виднелись странные каменные строения в виде сужающихся кверху треугольников. Ещё дальше сливалась с горизонтом ровная линия бесконечных песков.
Жан одновременно испытывал множество ощущений. Он чувствовал мягкую вязкость речного дна, его тело изящно изгибалось под напором прохладной воды, лучи солнца согревали его. Ему было хорошо и спокойно. Хотелось уснуть и забыться.
- Что это со мной? - Так тяжело было говорить сквозь обволакивающую его дрему.
- Вы лотос. - Незамедлительно отозвался голос. - Я вам завидую, такая красивая жизнь. Вы довольны?
Легкий ветерок поднял мелкую рябь на поверхности воды, еще больше укачивая новоиспеченный лотос.
- А он ... долго ... живет? - Лениво протянул Жан в промежутках наваливающегося сна.
Голос слегка замялся. - Ну это ... многолетнее растение.
- Тогда хорошо ... хорошо ... Шох ... Шох ...
Тихий шелест привлек внимание Жана. Он с трудом поднял голову и сразу проснулся. Плетеная лодка с загнутым кверху носом легко скользила по воде, повинуясь ударам весел. Девушки в белых одеждах напевая, рвали лотос, сплетая его в длинную желто-зеленую гирлянду.
- Нет, - заорал Жан, - я не согласен.
Яркая вспышка.
Сквозь щели неплотно подогнанных массивных бревен пробивался дневной свет. В его бледном освещении можно было рассмотреть низко нависший потолок. Несколько перегородок разгораживали помещение. Стоял острый запах пота, навоза и крови, так хорошо знакомый Жану по прежней жизни.
Он повёл своим новым телом и с удовольствием ощутил каждую мышцу, каждую жилку налитого мощью организма. Прислушался к себе. Он был силен, он был свиреп, он никогда не чувствовал себя так хорошо и уверенно.
Опять потянулся всем телом, потряс головой. Затрещала перегородка, тут же рядом, в ответ на поднятый шум, послышалось низкое утробное мычание.
Не понимая почему, но Жан уже знал, что это соперник, оспаривавший его первенство в этой жизни. Давно пора с ним покончить.
Нагнув голову, он тяжело двинулся вперед. Выйдя из своего загона, увидел противника - громадный бык грозно покачивал рогами.
Они бросились навстречу и Жан смог обмануть врага. Увернувшись в сторону, он с размаху ударил. Заскрипело раздираемое мясо, по голове, заливая глаза и нос, потекла кровь. Враг рванулся, пытаясь уйти, но было уже поздно.
Жан всем своим весом прижал его к стене, раз за разом нанося удары. Треснули ломающиеся ребра. Противник дернулся в последний раз и безжизненно осел на пол.
Довольный победитель, пошатываясь, отошел в сторону. Необыкновенно приятное чувство могущества пронизывало сладкой дрожью каждую клеточку его тела. Да, такая жизнь была ему по вкусу.
Пришли люди. Он дал им отвести себя в загон. Они не могли помешать его торжеству. Он снова жил, он обманул смерть. Мягкий голос вплёлся в приятное течение мыслей.
- Вы решились?
- Да, я согласен.
- Я рад за вас.
Легкое дуновение ветерка было прощальным жестом компаньона. В тот же миг за много лет вперед, на тюремных нарах дернулось и навсегда затихло, чтобы потом таинственно исчезнуть, тело Жана Бурдена, кровавого мясника из Парижа.
Ночь прошла спокойно. Во сне повторялась дневная схватка и все тело снова и снова сжималось в истоме.
Утром празднично одетые люди вывели Жана на широкий двор. Там его долго чистили, мыли, мазали чем-то пахучим, украшали лентами. Он позволил им проделывать все это, понимая, что данные почести им заслужены.
Потом он шел по улицам впереди процессии, важно поглядывая по сторонам на кричащих людей и изредка лениво мыча в знак своего одобрения. Позади него трусили несколько молодых быков, он даже не удостаивал им своим взглядом. Он был здесь самым главным.
Процессия остановилась на площади. Люди в длинных белых одеждах с венками на головах запели хвалебные песни. Их подхватила толпа. Зажглись сотни факелов.
Молодые быки шарахнулись в стороны при виде огня, он презрительно промычал в их сторону. Как они мелки и ничтожны. Подошедший человек одобрительно почесал ему между рогов. Он что-то говорил и Жан понимал, что это слова благодарности. Радость новой жизни снова переполнило его бычье сердце.
Взлетели вверх венки, вслед за ними взвились сотни голубей. Он задрал вверх голову, следя за их полетом, и в этот момент главный жрец, закончив говорить, ловко перерезал ему горло, принеся в жертву славным богам, покровительствующим великому городу Риму.