Новорожденную принесли домой, распеленали. Все семейство: бабушка, папа, мама, тетя, склонились над худенькой, чуть больше двух килограмм девочкой. Она лежала молча, спокойно разглядывая своих новых родственников.
Бабушка, всплеснула руками:
- Как она смотрит! Как моя тетушка Анели, да и похожа как на нее,- Гжегош, ты только посмотри,- обратилась бабушка к сыну, новоиспеченному отцу,- вылитая бабушка Анели!
- Славненькая девочка,- подтвердила тетя Мила, трогая длинные пальчики девочки. А волосики, какие чудные! Цвет изумительный, модный, пепельный.
Тетя Мила, младшая сестра Гжегоша, знал толк в ногтях и волосах, она была парикмахером, мастером высокого класса.
Девочка зевнула, прищурив серые глазки, мотнула пепельной головкой, словно говоря: "устала я от ваших смотрин, пора мне спать".
- Ну, что ж,- Пробасил папа-Гжегож,- раз Анели, будет Анелией!
Мама, поджала губу, украдкой смахнула слезу вышла на кухню. Ей было обидно, что никто не спросил ее мнения, как она хочет назвать свою девочку. Ведь это была, главным образом ее девочка. Так как мама была родом с Украины, то и дочку свою хотела назвать украинским именем- Олеся или Оксана.
Папа вышел на кухню, обнял жену за плечи, успокаивая:
- Не расстраивайся, ну чем плохо это имя? Можешь называть, как хочешь. Хочешь- Аней, а хочешь Нелей. Дай бабушке погордиться своими корнями и первой внучкой.
В этой семье по- прежнему детей называли иностранными именами, старались таким образом показать свое происхождение. Но корни эти потихоньку уходили в небытие.
Кроме бабушки, да ее старшей сестры Эвы, никто говорить по-польски не умел. Но бабушка, упрямо называла своих детей польскими именами. Теперь вот и внучке досталось.
Мама уткнулась папе в плечо, всхлипнула последний раз и решила, что следующего ребенка она назовет и запишет сама, украдкой от свекрови.
Конечно, девочку никто Анелей не называл, все ласково звали ее Анечкой. Только бабушка иногда, проявляя строгость в воспитании, могла обратиться к ней полным именем.
Анечка росла смышленым и любимым ребенком.
Рано заговорила, чисто произнося все звуки. Рано начала ходить, на своих худеньких ножках. Рано научилась писать и читать, с помощью соседки Наталки, которая уже была ученицей младших классов, и очень любила играть в "школу". Наталка всегда была строгой учительницей, Анечке же доставалось роль прилежной ученицы.
.
Тетя Мила, была никакая не "Мила". Звали ее - Милена, и была она девушкой на выданье. Милена не любила, чтобы ее называли тетей, это слово у нее ассоциировалось с толстой базарной теткой. Анечке она велела называть себя просто Милой.
Милена делала Анечке модные прически и собственноручно ваяла наряды для племянницы.
Иногда бабушка, чтобы удержать дочь от всякого рода грешных поступков, а так же иметь своего агента, навязывала внучку Милене:
- Ты куда собираешься?- глядя на расфуфыренную дочь, спрашивала она
- Гулять
- Вот и хорошо, возьми Анечку с собой.
Анечки такие прогулки очень нравились. Милена наряжала племянницу, как куклу и тащила в свою молодежную компанию. Там было много красивых, нарядных девушек и парней. Все к ней обращались не иначе, как " барышня", поили лимонадом, кормили до отвала пирожными. Сами в это время курили, выпивали, говорили на жаргоне, слушали пластинки и учились танцевать новомодные танцы.
Когда возвращались с вечеринки домой, Милена предупреждала:
- Не вздумай бабушке сказать, чем мы там занимались, иначе в следующий раз не возьму с собой.
Девочка моргала своими серыми глазками и трясла пепельной челкой в знак согласия.
Однажды воскресным утром, после такой вечеринки, Анечка вбежала в комнату, где спали бабушка и Милена, вскочила на постель тетки и радостным голосом, стараясь подражать взрослым, блеснула новым лексиконом:
- Милка, ставь Магомаева, твист ломать будем!
Бабушку после таких слов хватил столбняк. Она поняла, что дочка уже выросла, и Анечке вредно вращаться в таких компаниях.
Мама работала поваром-кондитером, всегда на дни рождения пекла в своем ресторане красивые и необыкновенные торты. Когда Анечка возвращалась домой от няньки, все садились за стол, и ей как главной разрешалось первой выбрать самый лучший кусочек, самую красивую розочку с торта.
Папа, делал сальто, раскачивая Анечку на руках в длинном коридоре старой квартиры. Почти каждое утро они занимались этими цирковыми трюками, вместо скучной гимнастики. Анечка визжала от восторга и страха.
Бабушка, строго покрикивала:
- Оставь эти затеи, Гжегош, пока не покалечил ребенка!
Еще папа брал дочку на яхту, свое детище и увлечение. Анечке разрешалось даже крутить штурвал вместе с бородатым капитаном Валерой, который обещал непременно взять в настоящее плавание, как только она подрастет.
Ах, как ей хотелось быстрей вырасти! Папа ставил отметки на дверном косяке и улыбался в усы:
- Нет, еще мала, воон до той отметки дорастешь, тогда возьму в плавание.
Когда наступала зима, дочь с отцом ходили на самую большую горку. Отважные мальчишки пытались съехать, но часто переворачивались в сугроб. Зато Анечка вместе с папой на длинных самодельных санках всегда мчались с горы так, что захватывало дух, и снег забивал глаза и рот. Папа лихо управлял санками, как и штурвалом яхты. Рядом с отцом страшно не было совсем.
Нянька, Баба Дуся, тоже обожала Анечку. Баба Дуся жила в большом опустевшем доме, к которому примыкал старый запущенный сад. Дети Дуси давно выросли, да и внуки уже были почти взрослыми. Подросшие внуки- двойняшки Саша и Маша, часто навещали бабушку Дусю, и с удовольствием возились с маленькой Анечкой.
Когда Дуся стояла у печи, готовя, как и раньше, на большую семью обед, Анечка сидела смирно за столом, вырезала из маленьких кусочков ткани платья, штанишки для своих кукол.
- Господи, какой славный ребенок, из этого ребенка выйдет толк,- говаривала Дуся
Даже рыжий кот Васька и тот выражал свою благосклонность только Анечке. После ночной охоты всегда приносил полупридушенную мышку, именно ей. Васька смотрел кокетливо на девочку своим лиловым глазом, приглашая поиграть с мышкой. Анечке было жалко мышку, она жалобно звала бабушку из кухни, боясь, что Васька сожрет несчастную.
- Иш, проказник, иди, иди отсюда со своими подарками,- выталкивала бабушка Ваську из комнаты мохнатым веником.
Так, Анечка росла в любви и неге, единственным пока ребенком, которой доставалась все.
Однажды мама, прижала Анечку к своему тугому животу, поцеловала пепельную макушку, сказала:
- Ну, дочка, я уеду ненадолго, скоро вернусь с сюрпризом, не скучай.
Анечка, конечно скучала, а особенно ждала какого-то необыкновенного сюрприза, который мама обещала привезти.
День рождения еще только летом, а сейчас зима, значит это будет не торт,- гадала девочка,- может мама привезет большую куклу с закрывающимися глазами, как у Наталки? А может, новую посудку в ее игрушечный домик?
Под большим столом с бахромистой скатертью у Анечки было целое кукольное царство. Там было все как в настоящем доме. Мебель, кухонный шкаф с малюсенькими ложками и вилками, и даже плита с духовкой. Она любила уединяться в своем мире, где купала, кормила, лечила, укладывала спать своих подопечных кукол и пупсов.
Мама вернулась неожиданно с морозным запахом и большим кульком в руках. Анечка, как прежде хотела прыгнуть матери на руки и обвить шею пахнущую ванилью и сладкой выпечкой, но кулек мешал. Она подпрыгивала, стараясь заглянуть, и узнать, что же ей привезла мама.
- Скучала, скучала,- весело трещала Анечка,- это твой сюрприз мне? Что это, мамочка, скажи скорее.
Вся семья была в сборе. Кулек из толстого одеяла занесли в гостиную и торжественно положили на стол. Когда развернули все пеленки, под ними оказался красный и пухлый малыш. Малыш недовольно закряхтел и вдруг трубно завопил, требуя вернуть теплое одеяло обратно.
- Это, что кукла? Она живая что ли?- Анечка дернула за ногу ребенка, пытаясь перевернуть, чтобы он замолчал. Она видела, как Наталка переворачивала свою куклу, которая то плакала, то замолкала.
- Тише, доченька, это не кукла, это твой братик.
Так вот, что называется сюрпризом! Братик, это интересно. Только что с ним делать, если он все время кричит?
- Мамочка, почему он плачет?
- Наверное, есть хочет,- улыбнулась мама и достала свою пышную грудь из блузки.
Малыш тут же успокоился, весело зачмокал. Анечка пыталась залезть к матери на колени, хотелось тоже прижаться к груди, но та отстранила ее рукой:
- Осторожно, дочка, братика придавишь.
Анечка обиделась и залезла под стол к своим куклам, размышляя, почему мама ее больше не любит.
Малыш кричал сутки на пролет. Мама не спала, носила его по длинному коридору, укачивая. Не высыпалась и Анечка, они ходила квелая и неприкаянная. Все теперь крутились вокруг малыша. В доме появилось много новых предметов, о которые девочка все время спотыкалась, а родственники одергивали:
- Смотри под ноги, там же погремушка братика! Не хватай грязными руками соску братика. Не шуми, братику нужно спать.
Папа больше не ходил с Анечкой на горку. Вместо этого он вечерами гулял с братиком.
Анечку перестали водить к няньке, так как мама пока не работала. Дуся сама однажды пришла, поздравить с новорожденным спросила Анечку:
- Как тебе нравится, твой братик?
- Совсем не нравится,- со вздохом ответила девочка,- он только кричит и какает.
Братика назвали Александром- Сашко, как хотела мама.
Сашко замолкал только возле груди матери, но Анечке в это время категорически запрещалось подходить к матери. Малыша нельзя пугать, его нельзя трогать.
Анечка злилась, на маму и на Сашко. Ей хотелось самой реветь в голос, чтобы все снова любили и хвалили умную девочку.
Но вместо этого ей говорили:
- Ты же умная девочка, и к тому же старшая в семье, веди себя хорошо. Пойди погуляй с братиком.
Но гулять хотелось с подружками или папой.
Вскоре в семье появилось новое словосочетание " мальчик болен". Чем он был болен, Анечка не могла понять. Выглядел он толстым, гладким и здоровым. Мама теперь надолго уезжала с Сашко в краевую детскую больницу. В доме наступала тишина, но какая-то тревожная. Все разговоры и хлопоты были только о малыше.
Когда они возвращались, мама выглядела измученной. А Сашко, более раздраженным, злым и плаксивым. Он научился ползать. Заползал под стол в царство Анечки, все ломал и крушил. Анечка рыдала, пытаясь найти защиты у взрослых, но те только говорили:
" Он ведь маленький, да к тому же больной, ты должна это понимать, ты уже большая девочка".
-Никому я больше не нужна,- плакала Анечка под столом в своем разрушенном царстве,- всем мешаю, никто меня не любит, и все из-за этого Сашки!
И вдруг у девочки промелькнула мысль: " нужно избавиться от братика, от этого ужасного сюрприза, который она вовсе не просила. И тогда все станет как прежде.
Прошел год с того момента, как принесли малыша в дом. Он заметно вырос, окреп. Но
по- прежнему, ничего не говорил и не научился ходить.
Мама кутала его в теплое одеяло, собиралась на прогулку.
- Мамочка, я тоже с вами пойду, можно?
Мать удивилась. Девочка в последнее время стала избегать каких- либо контактов с ней и с братом, а тут сама вызвалась идти на прогулку.
В детской головке созрел коварный план. На улице было морозно и немного начинало вьюжить.
Анечка стала конючить:
- Мамочка, давай выбросим Сашко, нам ведь так было хорошо раньше!
- Куда же мы его выбросим доченька, везде ведь люди. Увидят, заявят в милицию и посадят меня в тюрьму.
Анечка не хотела, чтобы мама сидела в какой-то тюрьме, а не дома пекла пироги и торты, но и от плана своего отступаться не хотела.
- Ну, тогда давай оставим его на лавочке в парке, может, кто-нибудь захочет забрать его к себе.
Мама вздохнула, переложила тяжелую ношу на другую руку, пошла по направлению к лавочке.
- На этой что-ли лавочке отставлять будем?- спросила мать.
Девочка обрадовалась, что так легко удалось уговорить мать:
- На этой, на этой. Тут люди часто ходят, быстро заберут.
Мать осторожно опустила спящего мальчика, который и не подозревал, какая судьба ему уготована.
Стали медленно отходить. Мать часто с тревогой оглядывалась, и Анечка машинально смотрела назад на заснеженную лавочку:
- Мамочка, а ты его хорошо укутала?
- Да, Анечка, хорошо.
- Мамочка, а что будет если его никто не найдет под снегом?
- Тогда он замерзнет и умрет.
Анечка, остановилась, задумалась. Мальчишка он конечно вредный, но смерти ему девочка не желала. Она однажды уже видела похоронную процессию, где все люди плакали, а одна женщина просто падала, заходясь криком.
Анечка представила свою теплую и мягкую маму, всю в черном, громко рыдающей. Ей стало так жалко мамочку, и глаза защипало от слез.
- Знаешь, давай его заберем домой, а то и правда, вдруг никто не найдет,- отважилась на отступную Анечка.
- Так ведь он кричит и какает,- Вспомнила когда-то сказанные дочерью слова.
- Да ладно уж, пусть кричит,- махнула рукой умная девочка, и помчалась к лавочке.
Малыш плавно перекочевал на руки матери, сладко сопел.
По возвращению домой снова стал громко реветь, требуя еды, даже не подозревая, что с ним произошло на этой прогулке.