Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 376-377

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Александр

Барсуков

Страна

сказок-376

("Письма в никуда"-376)

2014

ПИСЬМО В НИКУДА-3751,9-3754,4

   5 марта 2014 года. Сказка. Скучная. Преамбула была такая: двое влюблённых лежали во ржи. Ну, потом комбайн поехал, и нашли в батоне лифчик. Но какова трагедия засасываемой в комбайн возлюбленной! А может, это был комбайн, который всё упаковывает в квадратные сетки? Ладно, хрен с ней, с преамбулой. Потом, конечно, директор совхоза распаковывает влюблённых из сетки и торжественно вручает им новые лифчики. Ладно. Пусть о таком дурацком сюжете пишет Лёвушка Толстый.
   Я напишу Вторую Часть романа "Война и Жир". Первую уже написал когда-то. Вот война! И жир! Это жирный поручик Голицын. Он подносит к виску револьвер с одним патроном ("русская рулетка") и готовится нажать на крючок!
   Но тут вбегает в помещение Наташа Хвостова! Она любит Голицына! Поэтому говорит:
   "Дорогой Павлик! Мы щас будем провожать Павлика! Тебе трудно, дай я за тебя нажму на крючок! Павлик, прощай!" И жмёт! Но осечка! Снова жмёт! Снова осечка!
   "Дура!" - говорит Павлик. - "Кто ж так жмёт? Надо так!" И грохочет выстрел!
   И все семеро мух, которые сидели на стене, падают замертво!
   "Одним пахом семерых убивахом!" - говорит Павлик. А Наташа говорит:
   "Ты - мой антигерой! За что погибли мухи?"
   "Они очень много знали!" - говорит Голицын.
   "И что же такого криминального они знали?"
   "Они знали мою историю!" - говорит Павлик и начинает её, эту историю, рассказывать: "Я родился в обыкновенной семье самоубийц. Папа мой, поручик Кузякин, стрелялся! Но мимо! Так как был косым на оба глаза. Мама моя, урождённая Кузякина, стрелялась и кололась героином. Но тоже всё мимо. Мимо вены! Так как тоже была коса и слепа одновременно. Братик мой, Сашка Кузякин, был лидером рабочего класса. И вёл этот класс ко всеобщему суициду.
   Вот, помнится, сидим мы в нашей комнате, играем. Я под столом, Сашка на столе строит бублики. Нанизывает бублики. Как входит наша Кормилица, Арина Пигмалионовна, урождённая Гвоздякина, и говорит:
   "Мальчики! На ужин!"
   "Какой, к чёрту, ужин?" - спрашивает Сашка. - "Мы ещё не поиграли в индейцев!" И давай выдёргивать у Арины Пигмалионовны разноцветные индейские перья из задницы! Навыдергал, вставил себе в задницу и побежал во двор!
   "Негодный Кузякин!" - сказала Гвоздякина. - "Ты будешь наказан!" И пошла в свою девичью светлицу думать, как она отомстит Сашке. Вот сидит она, и один План мрачнее другого возникают в её тёмной голове: "Утопить Сашку в колодце! Засунуть ему в задницу плюшек, а потом и пылесос! Потому что пылесос тоже любить плюшкы. Поймать Сашку и трахнуть его!"
   "Все эти Планы никуда не годятся!" - подумала Арина. - "Меня старший Кузякин уволит из Кормилиц. Ладно. У меня есть другой План! Я накормлю Сашку овсянкой! Он пожрёт, его станет пучить, он растолстеет и лопнет! Как шарик пустой! Ё! Эта хрень реально прокатит, чуваки! Отмазки не прохиляют! Арина была реальной чувихой и устраивала семейные разборки!"
   Как только она это подумала, ей в ляжку воткнулась стрела, которую выпустил из лука индеец-Сашка. И мысли Арины приняли иной оборот: "Понятно! Он стрельнул в меня! За это ему грозит острог! Потому что он - бунтовщик! И никакие сподвижники ему не помогут!"
   Тут подал голос симпатичный попугайчик Арины, Попка-Дурак:
   "Арина! Аринушка! Родная моя! Где те макароны?" Потому что Попка питался макаронами, а их не было. Он умирал с голода.
   "Да подожди ты!" - сказала Арина. - "Точно! Я зашлю в лагерь Сашки шпиона! Попку-Дурака! Он пошпионит и развалит все мыслимые и немыслимые коварные планы Сашки! Слушай меня, Попка! Ты знаешь, что хорошо для Попки! Туалетная бумага "Зевс". Но не это щас важно. Важно другое: вот твоя Легенда: ты - отважный попугай, всю жизнь спасал полярников из пингвиньего плена в торосах. Но теперь на пенсии и пришёл просто помочиться в горшок, так как не любишь привлекать к себе внимания. Сашка даст тебе этот горшок, ты его наденешь на голову и заберёшься под стол! Под столом там как раз сидит второй негодник, Павлик! Ты его перевербуешь и совратишь! Смотри, не перепутай, Кутузов! Павлик будет работать на меня! А потом, с Божьей Помощью, мы поработим Мир!"
   "Но зачем нам весь Мир?" - не понял Попка.
   "Правильно, что не понял, ты же - Дурак! В Мире много интересного: Эйфелевая Башня, собачки-серфингисты, Писающий Мальчик и прочие. Собачек мы отправим во вьетнамский ресторан, из них наделают котлет, а Писающего Мальчика мы повесим на двери мужского туалета! Пусть там писает! Это будет Знак! Знак Дружбы Народов Последней Степени! То есть, что я говорю, Знак Писания! Я вообще подозреваю, что этот Мальчик совсем не так прост, как кажется. Наверное, он тайный член Анонимного Общества Любителей Скунсов или организации "Зебры против матрасов".
   Так или иначе, этот Мальчик (назовём его условно Мальчиш-Плохиш) захочет сделать ноги и сбежать от меня! И тут появляешься ты! И жаждешь! Вожделеешь! Ты хочешь в туалет по нужде! И Плохишу ничего не остаётся, как снова залезть на дверь и спокойно, и с достоинством выполнять свою работу. Именно то, для чего он на Землю и спущен. Ну, как План?" Спросила Арина.
   "Этот План никуда не годится!" - сказал Попка. - "У нас нет мужского туалета! Только женский. Даже папан ходит в него, так как писает сидя, иначе не попадает. Какой из него снайпер? А если в это время там маман, то папан говорит: "Пардон, мадам!"
   "Ладно! У меня есть другой План! Мы берём и пишем твоей левой лапой мессидж! От имени Варвары! (А Варвара была кухаркой Голицыных - прим. авт.) "Милый Друг Саша! Я люблю тебя! Будь же моей! Девочка в красном, ты так прекрасна! Будь же моей! У неё вымя - литров 20! Ножки у неё - вы от счастья запоёте!" То есть, нет! Она же пишет Сашке! Значит: "У тебя такой большой! Я к вам Пишу! Чего же боле?" Прям как Лёлик и Болик. Чего же Болик? Но я отвлеклась. Она, Варвара, пишет твоей второй левой лапой: "Саша! Приходи ночью на сеновал! Из стога сена романтично будут торчать наши 4 пятки!" Точно! А я в это время подгоню комбайн, который тихо пойдёт и засосёт влюблённых во ржи! Гениально! Гениально и просто! Попрошу без аплодисментов." Так сказала Арина.
   Попка вяло похлопал, бормоча:
   "Чего-то этот План мне не нравится!" Но его уже отправили к столу, под которым сидел я, Павлик, а вокруг бегал Сашка, играя в индейца.
   Как только Сашка увидел Попку, он закричал:
   "Вот, у кого я выдерну хвост!" И выдернул. Попка сказал:
   "Мне всё равно! Знаете, я есть выхухоль! А выхухоли бывают двух типов: злобные нахухоли и добрые похухоли! Я есть похухоль!"
   "Ура! Я так и подозревал, что ты похухоль!" - сказал Сашка. Между тем Попка устроился под столом и стал изучать свои лапы: какая их них левая, а какая правая, чтобы успешнее написать письмо Сашке. Мне он сказал:
   "Пикнешь - убью!" Видимо, Попка уже вошёл в свою нелёгкую роль супершпиона.
   Наконец, так и не придя ни к какому выводу насчёт лап, он взял в лапу молоток и принялся отстукивать себе по лбу шифровку в Центр: "Попка - Юстасу! Не знаю, какая из них левая! Они так похожи! Как братья-близнецы! О! Верно! Наверное, Сашка и Павлик - злобные клоны-близнецы!"
   В ответ ему пришла шифровка от Арины: "Не занимайся ерундой! Лучше узнай, где у них Кнопка!"
   "Э-э, милый друг!" - нерешительно обратился Попка ко мне, Павлику: "А где у тебя Кнопка?"
   "Как так где? Как где? Ясно где - в левом боку! Так и в песне поётся: с кнопочкой в левом боку!" - сказал я.
   "А у Сашки где?"
   "У Сашки - в правом!" - сказал я.
   "Это изумительно! Это восхитительно!" - сказал Попка и полез целовать меня в засос в обе щеки. После этого я долго оттирался от его слюней.
   Итак, Попка вылез из-под стола и пошёл на кухню, чтобы там завербовать Варвару, которая должна была написать любовный мессидж Сашке. По дороге Попка встретился с непредвиденными трудностями: от ручья дуло! Под дверью могли быть змеи! Со стен сурово смотрели портреты прабабушек и прадедушек Голицыных! Они как бы говорили Попке: "Покараем!" Но Попка отважно дошёл до кухни! То, что он там увидел, не успокоило его!
   Оказывается, Варвара голышом принимала ванну! В отсутствие водопровода.
   Попка, как джентельмен, подошёл к ванне и сказал:
   "Позвольте представиться! Поручик Попка-Дурак! А как ваше имя? Только молчите! Ничего не говорите! А то всё испортите! Я сам знаю: вы - Варвара! Варвара Длинная Коса! Я бы даже сказал: Коса до Зада."
   Варвара (исходя из её имени) происходила от варваров, поэтому покрыла Попку трёхэтажным матом.
   "Я же говорил: всё испортите! У вас не рот, а помойное ведро!" - сказал Попка.
   Видя, что этот придурок всё испортил, и мыться дальше нет смысла, Варвара встала и принялась вытираться полотенцем.
   "Мадам! У вас такие формы! Но к сожалению, я простой попугай (пруд пруди), и у меня стоит только на птичек. Я не извращенец," - сказал Попка.
   "Ну, чего надо?" - спросила Варвара.
   "Слушай сюда, бейба!" - сказал интимно Попка. - "Ты писать вообще умеешь? Так садись и пиши Сашке маляву! Мол, приходи ночью на сеновал! Смотри, не перепутай! На сеновал, а не в курятник или, скажем, свинарник!" (Кстати, отвлечёмся и скажем на всякий случай, что после бомбёжки "умными" бомбами курятник не пострадал! Хотя его-то и хотели уничтожить американцы, чтобы продолжать успешную поставку "ножек Буша". Потому что курятник создавал нездоровую конкуренцию этим ножкам. И они устроили бомбардировку, обещая, что пострадают только курятники. Как бы не так!) И вот Варвара пишет второй правой рукой (так как они у неё обе правые) мессидж, в котором зовёт Сашку на сеновал!
   Ну и Сашка, конечно, попёр! Прям, как был: в семейных трусах в горошек и с индейскими перьями. На что я был тупым ребёнком, но и я заподозрил неладное!
   Я схватил Попку за морду и стал пытливо смотреть ему в зенки! В зенках было пусто. Я на всякий случай посмотрел ему под хвост, не вылупляется ли там яйцо? Нет, не вылупляется. Попка сказал:
   "Ха-ха! План сработал! Миссия завершена!" и пошёл в женский туалет. Оттуда сразу раздались вопли Варвары:
   "Куда прёшь, чмо пёстрое?"
   "Пардон, мадам!"
   Я схватился за голову и стал упорно думать: "Думай, Павлик, думай!" Но никакая светлая мысль меня не осенила. Тогда я решил проследить за Сашкой. Я одел чёрные штаны, чёрный лифчик (как потом станет ясно, кто-то в буханке найдёт именно чёрный лифчик!), чёрную полу-маску и вскочил на своего деревянного скакуна Уссынанта! Это был такой коник без ноги, который переходил от деда питекантропа к отцу-питекантропу. И только прапрадед был не питекантропом, а юристом. И я стал махать саблей и кричать:
   "На Белград! На Белград!"
   Вошла перепуганная Арина Пигмалионовна:
   "Что с вами?! Что с вами?"
   "Нет, это ты мне скажи, что будет с Сашкой?" - спросил я.
   "Сашка жестоко обманул меня! Сашка должен умереть!" - сказала Арина. - "Он не джентельмен!"
   "А! Понятно! Ты подсыпала ему яда!" - сказал я.
   "Да нет! Какой там! Его ждёт ужасная смерть под колёсами комбайна!" - раскололась до ж.пы Арина!
   И тогда я стремглав понёсся семимильными прыжками к стогу сена! Я бежал что есть сил, но не забывал полюбоваться на родную природу Средней Полосы России. Природа была прекрасна! Дул ветерок, перемещавший облака на небе. В пруду спали рыбки, которые, наконец, замолкли. В саду спали птички, которые заглохли. Также в саду спали Бегемот и Слон, которые там сидели всё это время. Но пришло время, и заснули. Они там были там купленные! Даже Справка была. На Слона точно: "Покупайте наших Слонов!" "Слон - плохой! Справка - хороший!" - подумал я. На Бегемота Справки не было. Но это было и не важно. Я точно знал, что и он тама купленный. Это отец наш сбрендил в одно время и купил нам целый воз кокосовых орехов. Мы об него с Сашкой поломали все штыки. С тех пор знали, как они ломки. А Бегемот был в довесок к орехам.
   Итак, я пробежал ещё метров триста и увидел Сеновал! Это было мрачное одноэтажное строение, напоминавшее казарму. Я вбежал внутрь! Внутри было пусто, но не спокойно. Летали филины и летучие мыши под потолком. Сидела птичка перепел.
   "Что с тобой?" - спросил её я.
   "Не видишь? Перепил!" - сказала она.
   "А бабуля где?" - спросил я, так как знал, что здесь должна дежурить сторожем бабуля-божий одуванчик.
   "Я за неё!" - сказал Перепел.
   "Слушай, мне щас не до тебя!" - сказал я. - "Я спешу! Покажи, где здесь стоит комбайн!" У меня мелькнула идея сломать комбайн, чтобы он никуда не поехал тихо.
   "Да вот же он!" - сказал Перепел и показал.
   И вот в последнее мгновенье (как всегда бывает в голливудских боевиках), когда уже комбайн собирался тихо завестись и пойти, чтобы раздавить дорогих моему сердцу братика и Варвару, я отважно бросился наперерез ему! Своим толстым пузом! Потому что оно было толстое! И комбайн остановился! Никто больше и никогда не найдёт в буханке лифчик! Разве что я сам дам лифчик этот комбайнёру. Что я и сделал! Такая трагедь!"
   Так закончил свой рассказ Павлик Голицын. Так и мы кончаем свою сказку "Война и Жир-2".
   Наташа Хвостова сказала:
   "Ты - мой герой!" И поцеловала Павлика! Хорошо, что они были не на сеновале. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3754,4-3756,9

   9 марта 2014 года. Задумка была такова (это - сказка!), что идёт Борец со Злом Кондомушка Хлимен и видит зомбиобразную бабушку, которая переходит дорогу в Сити-18. Ну а потом вывернуть сюжет, чтоб там была Аликс (девушка Кондома), баня (в которой эта Аликс и прочие зомби-бабы) ну и так далее. Итак, видит Кондом бабку и говорит:
   "Бабка, говорит, эн-то! Как там тебя? Ты туда не ходи! Ты сюда ходи! А то краб в башку попадёт - совсем зомбированная будешь!" А крабы, как известно, совокуплялись с башкой жертвы.
   И тут оказывается, что Бабка эта вовсе не Бабка, а доктор Бриниум! Хорошо хоть он, я-то вовсе написал, что она зомби. Итак, этот Бриниум выхватывает револьвер и давай дырявить Кондома, типа решета! Но всё мимо. Потому что пули были такими же старыми, как и он сам, Бриниум. Кондом расхохотался, отодвинул Бриниума (который принялся лупасть Кондома по животу) за голову от своего живота и сказал:
   "Дорогой Гость! Нас, Борцов со Злом, голыми руками не возьмёшь! Тебе понадобятся перчатки! Много перчаток!" На что Бриниум злобно прошипел:
   "Наши ручки - это тебе не дамские ручки!" Хотя было очень похоже, так как у Бриниума оказались дамские ручки с маникюром и кольцами.
   "Я понял! Ты никакой не Бриниум! Ты - его злобная жена Марфушка! Как это будет по-русску грамматику? Ма-рь-фь-юшка!" - сказал Хлимен.
   И точно!
   "Да! Мне надоело притворяться! Я рождена женщиной! И хочу ею остаться! Но для этого мне надо пое..!" - сказала Марфушка. Но не договорила, так как Кондом зажал ей рот рукой:
   "Отлично! Это отлично! Я давно хотел отомстить Бриниуму за то, что он переспал с Аликс! А именно, переспать с тобой, жена Бриниума!"
   "Ничего не получится!" - сказала Марфушка. - "Я стерилизована!"
   "Когда? Как? Расскажи поподробнее, пожалуйста!" - сказал Кондом.
   И вот Марфушка села на тротуар и стала рассказывать душещипательную историю своей стерилизации:
   "Было это ещё в ту пору, когда Бриниум был простым студентом кулинарного техникума по имени Шурик. Он был очкастый, все его обижали и вешали на спину таблички: "Пни меня!" Но Шурик поклялся отомстить. Для этой цели он выбрал меня, Марфушку, самую ботаническую девушку на потоке.
   И вот однажды тёмной-тёмной ночью мы с ним подкрались к Памятнику Самому Злобному Студенту Мефодию и залили его чёрной ваксой!
   "Мы совершили Подвиг! И Подвиг этот не забудут!" - сказал Шурик и поцеловал меня в затылок. А я ему говорила:
   "Поцелуй меня в зад."
   "Ты тоже издалека начинала!" - сказал мне Шурик.
   И тут пришёл Мефодий. Ему не спалось, он вернулся из ночного клуба, а теперь делал променад около института. То, что он увидел, не успокоило его! То, что Шурик сделал с Памятником! И Мефодий злобный спросил:
   "Кто, кто это сделал? Кто, кто в теремочке нагадил?" И вышел отважный Шурик:
   "Хватит тебе землю русскую топтать, Мефодий! Хватит над невинными студентами измываться! Короче, давай, я поглажу твои шнурки и отутюжу носовой платок!"
   Мефодий подозрительно дал шнурки и платок, потому что был страшно подозрителен. И Шурик принялся их утюжить, подмигивая мне:
   "Мол, хорошо, что так легко отделались! А то мог и убить меня, мол!"
   И тут Мефодий увидал меня, Марфушку. Я решила, что у него на меня встало, но я ошибалась. О, как я ошибалась! Он не любил ботаничек, несмотря на то, что я сказала:
   "Возьми меня!" Бедного Мефодия вырвало прямо на подножие Постамента. Он отобрал шнурки и платок у Шурика и сказал:
   "Сам её трахай! Ну ты кобель!" И ушёл во тьму.
   Шурик сказал:
   "Видала, как я его? То-то! Будет знать!"
   Я сказала:
   "Шурик! Ты - мой герой! Что мы будем делать сегодня ночью?"
   "Поужинаем для начала!" - сказал Шурик и повёл меня в ресторан "Плаксивая ива". Там подавали дичь.
   "И это: шампанское!" - сказал Шурик. Ему дали шампанское. Он выпил, окосел и заорал:
   "А теперь: песня про зайцев!" Но, к сожалению, он забыл все песни про зайцев, которые знал с детского сада. В его голове крутилась только: "Нам не страшен серый волк, страшный, грубый волк!" Но это было не то. Тогда он сказал:
   "Ладно! Песня про Бешенство!" И запел: "Бешенство! Нам грозит коровье бешенство!.. Хоть я не трус, но я боюсь... Бешенство, мне осталось только вешаться! Без сосисок и котлет!" На мотив "Естердей" Битлз.
   Что случилось со всеми девушками в ресторане! Они заорали: "Е-ее!" и бросились к сцене! Некоторые попадали в обморок! Пришёл Марк Чапмен и стал целиться в Шурика из пистолета, надеясь застрелить Шурика, типа, как и Джона Леннона. Но промазал и застрелил шестерых фанаток Шурика шестью меткими выстрелами. Шурик отбивался от фанаток:
   "Пустите! Мы, "звёзды", тоже обычные люди! Посмотри, что они сделали с моими штанами!" Это он мне сказал. Я посмотрела, увидела там унылый вялый уд Шурика и сказала:
   "Похоже, пора разогнать толпу!" Но как? Это было не так легко, как кажется. Я схватила дичь за задние лапы и принялась бить ею по головам фанаток! Они падали от ударов, но их было так много! Они не сдавались. Я схватила шампанское и по ошибке вылила его на уд Шурика!
   Уд встал! Все фанатки как заревут! Они решили, что это из-за них. Хорошо, пришёл администратор ресторана и сказал:
   "С вас 97 рублей за испорченную дичь!" Ну, фанатки расчитались, и тут оказалось, что мы с Шуриком исчезли! Мы бежали по подземному ходу прочь из ресторана, Шурик мне на ходу говорил:
   "Напомни мне больше не петь в ресторанах "Бешенство"! Это напрягает."
   Мы выбежали к реке. Подземный ход кончился. Кончился у реки. Мы с Шуриком сели у костра и задрожали от холода. Шурик сказал:
   "Зачем ты это сделала? Зачем облила меня холодным шампанским?"
   "Потому что я люблю тебя, дурачок!" - сказала я. Не успела я это сказать, как из реки попёрли зомби! Они все были голые, так как купались там нагишом!
   Я сказала:
   "Глядь, Шурик! Слоники!"
   "Это не слоники!" - сказал Шурик. - "Это мои друзья! Которые в Болонии! А я сразу в магазин! А там - друзья, ведь я же, Зин, не пью один!" Оказывается, он пил!
   "Ты пьёшь?!" - спросила я. - "И что же ты пьёшь?"
   "Как так что? Как что? Конечно, настой из корнеплода!" - сказал Шурик и чокнулся с голыми зомби чарками с настоем. Они все выпили и заорали:
   "Осень! Осень! Нас жена сейчас как бросит!"
   "Чего вы такое поёте?" - спросила я. - "Шурик не женат!" И сейчас бы зомби меня бы и стерилизовали, о чём я и рассказывала, но нет! Это случится много-много позже!
   Главный Зомби по имени Жмурик сказал:
   "Мы тебе, как тёзки твоего Шурика, говорим: опомнись, женщина! Опомнись, пока не поздно! Приди к нам в наше лоно!"
   "Чего?" - спросила я.
   "Это они намекают, что это тост!" - пояснил мне Шурик. - "Про птичку! То есть, про лоно птички! На самом деле, конечно, речь идёт о горном монастыре в горах, в котором они варят героин, и в который приезжают проститутки каждую неделю! Они хотят, чтоб ты приехала к ним!"
   "Никогда!" - сказала я. - "Я не такая! Ну, может, немного такая, но не до такой степени!"
   "Тогда мы возьмём тебя прямо здесь и сейчас!" - сказал Жмурик и навалился на меня своим пузом!
   "Шурик! Спаси же меня!" - закричала я.
   "А от чего тебя спасать? Жмурик - наш друг! Всё гармонично! Заплатит тебе героином! О лучшей судьбе можно только мечтать!" - сказал Шурик.
   И Жмурик поимел меня.
   А потом и прочие зомби тоже!
   Мы лежали с ними на берегу, курили, и Шурик говорил мне:
   "Хорошо! Хорошо же!"
   Я вставляла в себя Тест на беременность и говорила:
   "Не знаю: хорошо или плохо! Тест покажет!"
   Тест показал лыбящегося зомби-младенца!
   "У меня будет ребёнок!" - сказала я Шурику.
   "Ура! Я самый счастливый отец столетия!" - закричал Шурик.
   "Да не от тебя, балда!" - сказала я. - "Вон, от них!" Между тем банда зомби тренировалась на кошках: они разложили гипсовых кошек на берегу и пытались усыпить их хлороформом.
   "Молодцы! Как они прекрасны в своих потугах усыпить кошек! Настоящие зомбиобразные друзья!" - сказал Шурик. - "Если бы рядом бы был Колодец Желаний, то я бы бросил бы монетку и загадал, чтобы ты исчезла, а появились бы мускулистые полуголые они!"
   "А они бы бросили монетку, чтоб ты исчез, а появилась я!" - сказала я.
   И тут меня стало пучить! Это в Сити-18 делается очень быстро! Из моего лона полез Первенец!
   "Назовём его Кондом!" - предложил Шурик. - "Кондом Хлимен, если по батюшке!" Потому что фамилия Шурика была Хлимен."
   Тут рассказчицу прервал негодующий Кондом:
   "Так получается, что я - твой сын? Но мне мать всегда говорила, что мой отец - полярный лётчик и замёрз в торосах после борьбы с пингвинами!"
   "Кто была твоя мать?" - холодно спросила Марфа.
   "Ну как так кто? Как кто? Мы иногда говорили. Она говорила в колыбель:
   "Я - твоя мать!"
   О, моя мать! Правда, я её никогда не видел, но говорили, что она хотела сперва назвать меня "Железная Маска", потому что у неё уже был один сын, мой близнец. Король чего-то там! Может, Месопотамии. И я был не очень желателен, так как месопотамцы бы (а у них головы-то дурные!) устроили бы из-за меня гражданскую войну! Они бы такие с копьями - шурк! А я бы такой в резиновом шаре как бы покатился с горы прямо по их задницам! Но мне мать говорила:
   "Никуда бы ты не покатился! Шаров ещё не изобрели тогда!"
   Короче, как я понял, всю жизнь быть в Маске - судьба моя!"
   "Балбес!" - сказала Марфа. - "Я и есть твоя мать! Шары уже изобрели, и можешь катиться, куда угодно!"
   "О, моя мать!" - повторил Кондом. - "Но что-то мне слабо верится! Свежо предание, да верится с трудом! Чем докажешь?"
   "А это видал?" - спросила Марфа и показала родимое пятно в форме серпа и молота на задней ляжке, такое же, как на пупке Кондома!
   "А у твоего дяди такое же на пятке! А у мужа сестры - на спине! А у племянников на плече! Все мы есмь родственники!" - сказала Марфа.
   "Мамо!" - заплакал Кондом. - "На кого ж ты меня, сиротинушку, бросила? Ведь мне всего 8 лет и было! Когда я зренье потерял! Говорили, что я вырос в чистом поле, а мать моя в неволе! В каком неволе, мама?"
   "Как так в каком неволе?" - спросила Марфа. - "Ясно, в каком! В сексуальном рабстве! Но об этом вы узнаете в следующем рассказе!"
   И она продолжила свой рассказ:
   "Как только Жмурик узнал, что он стал отцом, он на радостях записался в полярные лётчики и полетел в торосы. Где и сгинул! Так что я тебе говорила чистую правду. Прочие зомби подошли кто с погремушкой, кто с отвёрткой к младенцу, к тебе, и принялись греметь или отвинчивать что-то:
   "Ему пригодится! Когда будет ковырять пальцем зад! На тебе отвёртку - лучше будет ковырять!"
   Я сказала:
   "Пошли вон отсюда, дибилы! Младенцу нужен покой! Ему ещё Железную Маску носить и носить!"
   И ты заснул. Снилось тебе, что ты в Африке, охотишься на бегемотов в Ботсване.
   Шурик сказал:
   "Но, с другой стороны, хорошо, что не я отец этого выродка! Я давно хотел тебе признаться, Марфа, что люблю другую! Её имя - Стелла, она учится на нашем потоке." Стелла эта была известная проститутка.
   И тогда я решила перещеголять эту Стеллу и податься в монастырь к зомби-монахам.
   В монастыре было темно и пыльно. Стоял кувшин. Я взяла кувшин.
   "Ты хотела меня им ударить!" - сказал монах по имени Ыы.
   "Да нет! Какой там?" - сказала я. - "Просто я с детства люблю кумыс!"
   "И я тоже!" - сказал Ыы. И это стало началом нашей Большой Любви.
   Настолько Большой, что после ночи страстной Любви с Ыы я и впрямь подумывала огреть его кувшином, чтоб опал!
   Но тут в келью впрыгнул ни кто иной, как Шурик! Он сказал:
   "Тут повсюду лазеры, но у меня кошачья пластика! Нас не догонят!"
   "Нас точно не догонят, так как нету тут никаких лазеров!" - сказала я. - "Но как ты тут очутился? Ведь у тебя время сдавать зачёты!"
   "Да пошли все зачёты!" - сказал отважный Шурик. - "И пошла ты! То есть, нет! Ты останься! Ведь я люблю тебя, вот и пришёл! Пришёл посмотреть на твоё сексуальное рабство и, может, тоже поучаствовать в нём."
   "Но ты, милый друг, можешь погибнуть!" - сказала я. - "Если сюда придут монахи!"
   "А что монахи? Они наши друзья, мы одна команда!" - сказал Шурик. И тут очнулся Ыы, который не был другом Шурика. И потащил Шурика на казнь! Шурик упирался, кричал:
   "Маманя!! СОС!!", но это ему не помогло!
   Его выволокли в тронный зал монастыря! Это было мрачное мечто с эшафотом. Все монахи сложили руки и сказали: "Ум-м!" Я выбежала в простом ситцевом платье:
   "Вспомните, братия! Ведь я любила вас!"
   "Любила, ну и что? Нас все любят!" - сказал Ыы. - "А ты вообще кто такая?"
   "Я кто такая? Это ты кто такой?" - закричала я. - "Братия! В ваши ряды прокрался безбожник! Это монах Ыы!" Но меня быстро успокоили, всадив мне шприц героина! Шурик, как видно, был обречён!
   Но тут из рядов монахов вышел ты, маленький Кондом Хлимен! И сказал:
   "Папо! Папо!" про Шурика. Так как тебе ещё не объяснили, что твой папа - Жмурик.
   И все монахи расплакались, как один, и помиловали Шурика! Вот так ты спас своего отца!"
   "Я ничего такого не помню!" - сказал Кондом. - "Так что мне теперь, не бороться с доктором Бриниумом?"
   "Конечно, нет! Ведь он твой так называемый "отэц"! Живите в мире и процветании!" - сказала Марфа.
   И Кондом стал жить в мире с доктором Бриниумом. Которого и звали-то Шурик Хлимен. А псевдоним Бриниум он взял уже после своего чудесного спасения в монастыре. Тут и сказке конец. Была она эпическая и ностальгическая. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3756,9-3759,4

   13 марта 2014 года. Сказка. Из тяготения к супергероям древности. К Дону Пихоту. Как он скачет-поскачет в таверну, где у него начинаются глюки. И он, как лунатик, идёт в комнату к проститутке Элочке, которая говорит: "Безетцт!" А он ей говорит: "Я тебе щас такой безетцт устрою! Ты начинаешь меня раздражать!" Ну и хэппи-энд. Можно будет приплести и гвардейцев Кардинала тоже: Отоза и прочих.
   Итак, готов сунуться Дон Пихот к Элочке, а с ней в это время лежит гвардеец Арахис. И говорит:
   "Что тебе надо, старичок? Что ему надо?" Элочка говорит:
   "Все вы, мужики, одинаковые и хотите одного и того же!"
   "Чего именно?" - спрашивает Арахис.
   "Влезть в Священный Храм!" - говорит Элочка.
   "Но вы все, женщины, тоже одинаковые и хотите только одного: чтоб мы влезли!" - говорит из-за двери Дон Пихот.
   "Это слова благородного человека!" - сказал Арахис и запустил Дона Пихота в келью, чтобы полюбоваться тупыми чертами Дона, когда на них упадёт тусклый свет лампады.
   "А ты не говорил, что нас будет трое!" - сказала Элочка.
   "Не говорил. Потому что нас может быть и четверо, и шестеро!" - сказал Арахис и запустил в келью и Протона, и Отоза, и д,Ратаньяна. Сразу стало людно и накурено. Д,Ратаньян сказал:
   "Это Элочка? Какая-то она субтильная. Ты говорил: у неё вот такие!" И показал.
   "О нет, друзья! Элочка совсем плоская, но зато чудо в постеле! Недаром её называют Элочкой-Людоедочкой!" - сказал Арахис.
   "А вот это мы щас и проверим!" - сказал д,Ратаньян и запустил в Элочку руку по локоть!
   "Да! Как депо! Но всё-таки по локоть не пролезает!" - сказал он.
   "Разреши мне!" - сказал Протон. И неизвестно, чем бы всё это дело кончилось, если бы не прибежал мальчик-посыльный и не закричал:
   "Мушкетёры Короля! Гвардейцы! Отмена операции! Отступаем!"
   "Мнится мне, что это не мушкетёры, а мушкетёрки!" - сказал Дон Пихот. - "Но так или иначе, а вы идите, а мы с Элочкой останемся тэт-а-тэт."
   И гвардейцы с мальчиком спустились в зал таверны. Там действительно сидели и пьянствовали мушкетёрки Короля, некто Эльза, Рита, Марго и Шарлотта Бакстор.
   "Сейчас я намотаю на шпагу ваши грязные сиськи!" - сказал д,Ратаньян. - "Как рябчиков!"
   "Что, у рябчиков тоже были сиськи?" - нагло спросила Шарлотта.
   "Были! Почему не были?" - сказал д,Ратаньян. - "Конечно, не такие грязные, как у вас! Защищайтесь!"
   И он со второго этажа таверны прыгнул на качающуюся люстру и попытался пролететь на ней. Но люстра оборвалась, и гасконец рухнул в камин, полный золы!
   "Пускай я чёрен! Да! Чёрен я! Весь в этой золе, в этой отрыжке муравьеда, - сказал он, - но шпага моя по-прежнему остра, а сердце по-прежнему полно отваги! Кстати, меня по-прежнему зовут д,Ратаньяном-истребителем мушкетёрок!"
   "Посмотрите на этого муравьеда!" - стала нагло высмеивать гасконца Рита.
   Потом она взяла и разбила об голову гасконца кружку с пивом! Пиво потекло в рот нашему герою. Он сказал:
   "Что? "Пьяный евнух"? Или "Три холостяка"? Или "Жёлтая струя"?" Он никак не мог разобраться в марке пива, и это начинало его раздражать.
   "Жёлтая струя"!" - сказала нахалка Марго. - "Желтее не бывает!"
   И тут же поплатилась за свою наглость, так как Протон схватил её за лифчик и одним движением отодрал огромный клок его! Показалась грудь!
   Д,Ратаньян сказал:
   "Принесите мне бинокль! Ничего не видно!" Но бинокля не было в таверне. Да и всё и так было прекрасно видно. Это была очень жирная грудь.
   Отоз сказал:
   "Что-то я такое припоминаю! Дело было в Суссексе! В конце Н-цатого года. Тогда я там родился, учился, лечился и женился. Потому что это должен сделать каждый мужчина, чтобы стать мужчиной с маленькой буквы "м". И вот однажды я скакал по полю на горячем мустанге, как вдруг увидел нечто подобное в кустах! Это была Шарлотта Бакстор! Ну я на ней и женился. А её парня (был с ней в кустах) я убил! Его звали Мордаун!"
   "Балбес!" - сказала Шарлотта. - "Это был мой сын! Я рожала в тех кустах!"
   "Со всеми может случиться подобная ошибка!" - сказал Отоз. - "Но ты хоть помнишь, как нам было хорошо вместе?"
   "Не помню!" - сказала Шарлотта. - "Я помню только "Мм..."
   "Понятно!" - сказал д,Ратаньян. - "Она ничего не помнит и говорит "Мм...", то есть, "молодёжь"! Не понятно только, про них или от их имени?"
   "Я говорю "Мм...", потому что вспоминаю, какой у Отоза! Он был слишком мм-мал!" - сказала Шарлотта.
   "Ах ты, паршивка!" - сказал Отоз. - "Я вколочу тебе твои наглые слова обратно в глотку! У меня да мал?! Да вот он какой!"
   И он показал.
   Все посмотрели и сошлись во мнении, что да, мал. Но сказать побоялись прямо. Сказали:
   "Конечно, это гигантский! Конечно!"
   "Ну то-то! Всегда бы так!" - сказал Отоз. Но Шарлотта продолжала упорствовать в своём невежестве:
   "А я говорю: мал!"
   "Ничего не поделаешь, ты сама напросилась! Я всё-таки скрещу с тобой шпагу!" - сказал отважный Отоз и спрыгнул с лестницы!
   Арахис сказал:
   "Я помогу тебе, милый друг! Я щас ка-ак выстрелю!" И он прицелился. Он долго-долго целился, но ему мешали птички, которые кружились вокруг его головы после пива от Элочки.
   Поэтому грянул выстрел, и пуля пробила шляпу с перьями Отоза!
   "Дорогой друг!" - сказал тот. - "Тебе лучше пока воздержаться от стрельбы! А то ты так нас всех перестреляешь!"
   "Ты думаешь: я косой? Косой?" - и Арахис снова выстрелил! Пуля попала в кувшин, который стоял на камине и забрызгал всех мушкетёрок "Жёлтой струёй".
   "Что за снайпер!" - сказала Шарлотта. - "Я покажу вам, как это делается!" И она тоже выстрелила!
   Пуля попала в люстру, срикошетировала и отстрелила ширинку Протону!
   "Вот, как это делается!" - сказала Бакстор. Все гвардейцы зааплодировали. Не хлопал только один Отоз. Он сказал:
   "Я не хлопаю, потому что мне пора по нужде в сортир! Кто проводит французского офицера в сортир?" Сразу вызвалось несколько желающих мушкетёрок, но Шарлотта сказала:
   "Он - мой!" И повела Отоза в сортир.
   "Всё понятно!" - сказал Арахис. - "Сейчас там у них будет ай-люлю и чики-пуки! Я тоже так хочу!"
   "Ничего у них там не будет!" - сказал д,Ратаньян. - "После той кошмарной женитьбы в Суссексе Отоз стал импотентом!"
   И точно! Как в воду глядел. Вместо того, чтобы ай-люлю, Отоз схватил Шарлотту в туалете за горло и стал душить! Потом раздалась пара выстрелов.
   "Ну всё! Капец вашей Шарлотте!" - сказал д,Ратаньян. - "Конечно, если Отоз попал, что очень сомнительно!"
   И точно! Бедняга Отоз, как обычно, промазал и размозжил бачок! Вода стала прибывать! Из бачка хлестала вода! Отоз схватил бедную Шарлотту и заорал:
   "Так ты утверждаешь, что у папы бачок не работает?! Ты! Кривая из третьего подъезда!"
   Шарлотта с трудом вырвалась и прибежала в зал:
   "Помогите! Этот идиот Отоз устроил потоп! Чем мы будем затыкать дыру?"
   "Как чем? Как так чем?" - спросил гасконец. - "Конечно, твоей задницей, ни чем иным!"
   "Он шутит!" - сказала Рита. - "Он хотел сказать: затыкайте моим членом!"
   "Нет, я сказал то, что и хотел сказать. Это не первый случай, когда Отоз дырявит бачки. У нас в Париже мы всегда дыры затыкаем задницами женщин!" - сказал д,Ратаньян.
   "Но мы, как бы, не готовы!" - сказала Марго.
   "А вас вообще не спрашивают! Во Имя Короля Людовика!" - сказал гасконец, схватил Марго и потащил в сортир.
   Там он содрал с неё её мушкетёрские обноски и обнаружил родимое пятно в форме лиллии. Прям как у себя самого. У него было такое же на теле. Но он стоически сказал:
   "Ничего не значит! И родственниками затыкаем!" И заткнул дыру задом женщины.
   Она кричала:
   "Д,Ратаньян! Вспомни! Ведь я любила тебя!"
   "Чего-то не припоминаю!" - сказал тот.
   "Ну как же? Мы тогда играли в индейцев вместе в детстве! Ты вырвал из моего хвоста перья и сделал себе ирокез! И я сказала! Чего я сказала? Сказала: "Я Люблю Вас!" Помнишь?" - сказала Марго.
   "Не помню!" - хмыкнул гасконец.
   "Ну а потом к дяде поехали! Там ещё машины ходят!" - продолжала переть Марго.
   "К какому дяде? Как называется?" - тупо спросил гвардеец.
   "Ну гардеробщиком он работает! В театре!" - сказала Марго, и её вырвало напором воды из дырки и поволокло прочь из сортира!
   "Ушла Марго, ушла!.." - печально сказал гасконец. - "А я уже начал припоминать дядю! Да, и впрямь гардеробщик! Только не в театре, а в бане "Сандуны"! Но не важно! Вернёмся к нашим баранам! То есть, баранкам!"
   И он вернулся в зал. Там он налил себе стакан "Струи" и взгромоздился на кафедру:
   "Товарищи! У нас - ЧП! Нас заливает! Задница Марго не помогла! Кто за неё?"
   И тут из толпы товарищей, которые с паническим благоговейным ужасом взирали на докладчика, вышла Эльза. Она до сих пор молчала, так как находилась в прострации после вчерашнего, но тут сказала:
   "А моя задница не подойдёт?"
   И нагло оголила грудь!
   "Это что? Задница? Две?" - спросил гасконец.
   "Для тебя, мой единственный, да!" - сказала Эльза.
   "Я покончу с этим гнездом разврата!" - сказал гасконец и прицелился в одну из грудей: "Задниц может быть только одна у одного носителя!"
   Раздался выстрел! Пуля вылетела и попала точно в сердце Эльзы!
   "Что ты наделал, ты, кретин косорукий?!" - закричала Шарлотта.
   "А что? В темноте красным казалось!" - оправдывался гасконец.
   "Дальтоник хренов!"
   Короче, Эльзу возложили на столик и принялись делать ей искусственное дыхание рот в рот.
   "Не умирай, подруга! А то нас совсем затопит! На тебя одна надежда!" - говорили все.
   И тут Эльза вскочила со стола как новенькая:
   "Оп-ля! Та-дам! Шутка нанайка! Как известно, все пули у гвардейцев такие же старые, как они сами! Но мне пора! Меня бачок ждёт!"
   "Я пойду вместе с ней!" - сказал Арахис.
   "Иди, дорогой друг!" - сказал Отоз. - "Но учти! Эти женщины очень коварны! Вместо того, чтобы делать то, для чего они, собственно, на Землю и спущены, а именно, затыкать бачок, они норовят трахнуться! Это, поверь мне, отвратительно!" Это и впрямь было отвратительно. Но вместо траханья Эльза в туалете вдруг принялась кидать в Арахиса коробочками с кофе! Это тоже было отвратительно! Арахис споросил:
   "Зачем ты это делаешь?" Но бедная Эльза тронулась рассудком от невиданного счастья, что кто-то пошёл с ней из мужчин в туалет, и не ответила. Она продолжала кидаться кофе в надежде, что Арахис стукнется лбом об тазы и станет недееспособным. Для чего? Не очень понятно. Наверное, недееспособным легче овладеть. Короче, Арахис стукнулся лбом, но не об тазы, а об лоб Эльзы и упал!
   Эльзе только этого и надо было! Она схватила бездыханное тело и запела: "Потрошу тебя! Разрезаю тело! Потрошу тебя! Аж душа запела!" Она была хирург-извращенка.
   Между тем в зале Шарлотта сказала:
   "Я тут вспомнила прикольный стишок! Только он неприличный! Щас прочту!" Она влезла на кафедру:
   "Полюбила парня я! Оказался без х.я! На х.я мне без х.я, если с х.ем до х.я?"
   Д,Ратаньян сдержанно похлопал и сказал:
   "Что и требовалось доказать! Эти бабы бескрайне развратны и пошлы! Нет, чтобы сказать: не без х.я, а без хрена! Ладно! Так или иначе, я щас эту пошлую Шарлотту замочу!"
   И он взвёл курок! Но на линию огня выскочил Отоз:
   "А мне стишок понравился!"
   "И ты, Отоз!" - сказал гасконец. - "Мне лично стишок совсем не понравился! Другое дело - песенка группы "Тату": "Я выезжаю!": "Я выезжаю! Я на каталке! Я выезжаю! Я как Шумахер! Я выезжаю! Иди те все на х.р!" Там ещё было: "Бабушка сбита, кошка в лепёшку! Я еду по пешеходной дорожке! Я сокращаю в стране населенье!" Но Отоз уже обнимал за голову безутешную Шарлотту Бакстор, которая разревелась от того, что кому-то её дибильный стишок не понравился.
   Наконец, из туалета вышел Арахис! Он был ужасен! Всё лицо перепачкано фекалиями! Он шёл на негнущихся ногах и нёс на руках бездыханную Эльзу!
   "Ну что? Как дела? Вижу, что всё чики-пуки!" - сказал гасконец.
   "Да! Всё пуки!" - сказал Арахис. - "После того, как эта сука распотрошила меня (что в принципе невозможно, так как все гвардейцы Кардинала состоят только из одного органа: именно, сердца, которое бьётся за Кардинала!), я ударил её этим сердцем по голове! Она решила сдуру, что это мой конец и сказала:
   "Я хочу увидеть твой конец!"
   "Опять?" - спросил я. И тут вода из бачка перестала течь! Наверное, закончилась вся вода в Темзе! И теперь мы все спаслись! Ура!"
   "Ура, товарищи! Мы спаслись! От неминучей гибели!" - сказал д,Ратаньян.
   Сверху, со второго этажа между тем спустился Дон Пихот от Элочки. Он спросил:
   "Я что-то пропустил?"
   Шарлотта при виде него как закричит:
   "Это он! Он! Парень без х..!"
   "Да заткнись ты!" - сказал ей гасконец. Потом спустилась и Элочка. Её подняли на руки и потащили куда-то в честь Волшебного Спасения! Донесли до мусорного бака и бросили в него!
   На этом бы наша сказка и закончилась. Короче, после Спасения все гвардейцы полюбили мушкетёрок. И у них была Волшебная ночь впереди. Меня там не было, я ничего не пил: ни "Струи", ни "Холостяков".
   Наступило хмурое осеннее утро. Д,Ратаньян первым проснулся. Болела голова. Он подумал: "Теперь нам здорово влетит он Кардинала!" Отоз тоже проснулся: "Говорили, что это Дон Пихот без .., а это, верно я сам!" Так как он был импотент. Шарлотта тоже проснулась: "Я никому не скажу, что Кун-Фу панда встречается с Железным Человеком! О чём это я?" У неё тоже болела голова после вчерашнего.
   На этом и конец. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3759,4-3761,9

   15 марта 2014 года. Простая сказка о Сторожевом Жирафе. Сидел Жираф такой. И ничего не происходило. Наконец, произошло. На участок к Папе Курло (который охранялся Жирафом) стал лезть через забор какой-то пьяный зомби. Потому что дело происходило в "Малаховке-18", которая не далеко от "Сити-18" (который кишит зомби).
   Вот лезет-лезет зомби, как вдруг его сморил сон, и он заснул прямо на заборе. Жираф всплеснул короткими лапками:
   "Ну что ты будешь делать? Опять принесла нелёгкая какого-то алкаша!" Схватил Жираф зомби за воротник и присмотрелся к нему. Нет, это вовсе не Борец со Злом Кондом Хлимен, а какой-то незнакомый алкаш.
   И тут вдруг этот алкаш говорит грудным женским голоском:
   "Не убивай меня, Жираф! Я - Аликс! Я тебе ещё пригожусь!"
   "Да! Как же! На что мне пригодится какая-то проститня?" - спросил Жираф.
   "У меня есть Волшебный Клубок!" - продолжала гнуть своё Аликс. - "На!" И дала Клубок. Жираф бросил его на землю, и Клубок покатился по огороду в сторону сортира.
   "Чего это он?" - спросил Жираф.
   "Ничего страшного! Обычно он показывает дорогу до винного магазина, но тут такового нет!" - сказала Аликс и свалилась с забора.
   "Слушай, Аликс!" - сказал Жираф. - "А почему ты выглядишь, как мужик?"
   "Злобный доктор Бриниум заколдовал меня!" - сообщила Аликс. И принялась рассказывать: "Шла я такая себе вся в "Дольче-Габбана", как вдруг на моём пути выпрыгнули (на мой путь) три каких-то нехилых киберкраба!
   Они говорят:
   "Аликс! Какими судьбами? Сейчас-сейчас! Сейчас мы тебя обесчестим!"
   "Поздно!" - говорю я. - "Я другому отдана (Кондому Хлимену) и буду век ему верна!"
   "Тогда мы тебе щас начистим рыло!" - сказал Краб.
   "Ничего умнее не можете придумать? Только или бесчестить, или рыло! Пригластили бы даму в ресторан! Например, в "Седьмую Дырку"!" - говорю я. А "Седьмая Дырка" - это такой ресторан в Останкинской Телебашне, типа "Седьмого Неба".
   Ну что ж, делать нечего, пошли мы все вчетвером в "Дырку". Поднялись по ступенькам, так как доктор Бриниум приказал отключить лифты. Уселись за столики, как вдруг какой-то массовик-затейник закричал:
   "А теперь, дети, позовём Деда Мороза! Дед Мороз! Дед Мороз! Дедушка Мороз! Скорей зажигайся! Скорей зажигайся!" Ну, мы все раскрыли рты и закричали:
   "Дед Мороз! Борода из ваты! Ты подарки нам принёс, старый хрыч горбатый?"
   И вышел такой весь из себя бородатый Кондом Хлимен! Я подбежала к нему и зашипела:
   "А ты как здесь?"
   "Заткнись! Ты меня не знаешь! Я работаю "под прикрытием"!" - прошипел в ответ Кондом и принялся всем дарить Подарок - набор презервативов "с усиками".
   Краб сказал:
   "Кого-то он мне напоминает!"
   "Да что ты? Он похож на Санту или на Ёло-Пуки (финский Дед Мороз)!" - сказала я и поцеловала Краба, чтобы отвлечь. Ни в коем случае Краб не должен был догадаться про Кондома!
   Наконец, все успокоились и принялись примеривать подарки.
   "Что вы такое делаете?! Как вам не стыдно-как вам не стыдно!" - сказала я Крабам!
   "Девка права! Сделаем это дома!" - сказал Краб. - "А сейчас что же? Дичь!"
   Подали дичь. Дичь была ещё жива. Она натянула рогатку и стрельнула макаронами в лоб Крабу!
   "Что ты делаешь такое?" - спросила я.
   "Не мешай, девка!" - прокукарекала Дичь. - "Мы здесь тоже "под прикрытием"!"
   "Кажется, вам пора на самолёт!" - сказал Краб, отдирая ото лба макароны.
   "Да-да! Будете у нас на Колыме..." - сказала Дичь.
   "А на самом деле ты кто?" - тихо спросила я.
   "Я кто? Я - твой отец! Доктор Мориати!" - сказала Дичь. - "Да шучу я! Шу-чу! На самом деле я известна в "Сити-18" как Редиска Кэт!"
   "А у тебя с Хлименом ничего не было?" - спросила я.
   "Было! Я - его бабушка!" - сказала Дичь. - "То есть, дедушка! Зажигательный дедушка! Короче, запутала ты меня! Я уже сама не знаю, кто я и где я! Но Миссию свою я выполню: я отравлю Крабов!"
   "Ну и трави! Мне их совсем не жалко. У меня с ними ничего не было!" - сказала я.
   И Дичь была проглочена Крабом! Она оказалась в тёмном и мрачном желудке, на котором было написано: "ЖЕЛУДОК", потому что, когда доктор Бриниум потрошил Крабов, то постоянно забывал внутри то ножницы, то спирт, то огурец. И для него сёстры все органы подписали, чтобы он не путался: там "Аппендикс", "Селезёнка" и прочее. Дичь осмотрелась и подумала: "Сейчас самое время написать маляву моей жене! Конечно, если не понимать, кто я сама, то и не понятно, кто моя жена. Но я помню! Это Фёкла! Фёкла! Не улетай! Фёкла! Не исчезай! Побудь со мной ещё немного, Фёкла! Это я помню."
   И вот Дичь своей левой лапой (как курица лапой) пишет письмо Фёкле: "Дорогая Фёкла! Ты не поверишь, какие со мной чудеса случились! Сижу я, главное, в желудке Краба и пишу тебе это письмо, Фёкла Матвеевна! Скажи, есть ли у нас совместные дети? Если есть, то похожи ли они на папу? На меня? А если не похожи, то похожи ли на соседа Петю? Это не очень принципиально, так как Петю я всё равно давно замочила! Или замочил? Тут сложности с определением половой принадлежности моей. Все говорят, что я похожа на дичь. Значит, женского рода. Не важно.
   Итак, План таков! Я с криком "Банзай!" выпрыгиваю из Краба и совершаю Оранжевую Революцию в Сити-18! И все рыдают! Каково? К сожалению, Фёкла, ты слишком тупа, чтобы постичь всю простоту и гениальность этого Плана.
   Тогда другой План: я дожидаюсь, когда Краба будет пучить! Нет, это слишком жестокий и чудовищный План! Я не хочу выходить у него из анального отверстия! Итак, я щас пролезу по горлу Краба и посмотрю, что он там делает..."
   На этом письмо закончилось. Так как почтового ящика не было, Дичь пока сунула письмо себе запазуху.
   И вот пролезла она в горло и стала наблюдать через пасть Краба! Краб же в это время держал Совет с другими Крабами. Дело происходило в каком-то мрачном помещении, наверное, рядом с "Седьмой Дыркой". Там рядом гостиница "Восьмая Койка". Краб говорил:
   "Я сразу заподозрил, что с этой Аликс что-то не чисто! Я предлагаю её убить! А именно, устранить физически!"
   Дичь почесала в затылке: "Кто такая Аликс? А! Вспомнила! Похоже, это тёлка, которая пришла вместе с Крабами. Но как вылезти? Надо, чтобы Краб чихнул! И меня вышвернет, типа, как выкидыша!" Но Краб и не думал чихать. Он продолжил:
   "Если мы не устраним Аликс, то всех нас ждёт верёвка и крюк! Повесимся!"
   "Час от часу не легче!" - подумала Дичь. - "Что за хрюндели? Болваны!"
   Но Краб уже привешивал верёвку к люстре! Наступил критический час! Дичь подумала-подумала и решила спеть песенку, когда Краб встанет на табуретку. Из его горла раздалось:
   "Эх, розовые трусики 68-ой размер! Эх, выщипаю усики иль брови, например! Эх, брюки, бижутерия, да прочая фигня! Эх, мне бы в кавалерию, да доброго коня! Эх, грудь моя вздымается, точнее, даже две!"
   Краб прислушался:
   "Кто это вякает басом? Неужели дичь? Но это невозможно! Она же переварилась!"
   "Слушай меня, пиявка гипертоническая, - сказала Дичь, - неблагодарный эпилептик! Иди в ванную и выпусти меня!"
   Краб, как лунатик, пришёл в ванную и уставился на своё отражение в зеркале. Потом открыл рот, и на Свет Божий выпрыгнула целая и невредимая дичь:
   "Раскрывайте Крабу пузо и давайте выпускать невезучих, но живучих Бабку с Шапочкой опять! Старушка - раз! Два! Шапка и Сердючка! Отряд спецназа и запаска от унитаза! Шу-чу! Нет Бабки и спецназа, есть я, Дичь!"
   "Дичь, ты меня уже достала!" - сказал Краб. - "Ты вообще в сценарии есть?"
   "Ты работал по лживому сценарию! Это я тебе как генерал Перепельчук говорю! Шу-чу," - продолжила шутить Дичь. Ничего не могла с собой поделать, так как была рада чудесному спасению из желудка Краба: "Я на твоей стороне, отморозок! Говоришь, 10 миллионов по 20, 25 миллионов по 10? Ты что, дочку Клинтона украл? Но я на твоей стороне! После того, как получишь баксы, мы с тобой погуляем!"
   И тут в ванную в прозрачном декольте пришла Аликс и сказала Крабу:
   "Крабик! Долго мне ещё ждать? Я вся горю, я вся во вкусе!"
   Дичь так и вылупилась на Аликс:
   "Так вы с ней ТОГО?! И ты, Аликс!"
   Но Аликс тихо прошипела:
   "Молчи, несчастная! Это ради Дела! Я заражу Краба сифоном! И победят наши!"
   Дичь подумала-подумала и сказала:
   "А что? Краб - видный мужчина! Я и сама могу заразить его, чем угодно!"
   "Краб мой! А то глаза выцарапаю!" - сказала Аликс. И вот Аликс и Краб уединились в комнате.
   Дичь постояла-постояла в раковине:
   "Эх! Черна я! Чёрен я! Но не важно! Сейчас пойду на кухню и что-то стибрю из холодильника!"
   Так Дичь и сделала. Она открыла холодильник и обнаружила там Деда Мороза, а именно, Кондома Хлимена. Он там спасался, чтобы не растаять.
   "Дедушка Мороз!" - сказала Дичь. - "А где твоя Снегурочка? А знаешь, чем щас занимается твоя Аликс?"
   "Знаю!" - стоически сказал Дед Мороз. - "Это у нас под контролем!"
   "И ты даже не ревнуешь?" - спросила Дичь.
   "Ревную, но и это под контролем!" - сказал Хлимен. - "Если бы ты знала, как мне надоело быть Дедом Морозом! Как надоело быть механиком! Все дети усаживаются на коленки и что-то просят! Весь причиндал отдавили! Но теперь я вылезу из холодильника! Я сказал!"
   И Кондом вылез наружу. Он постоял-постоял на кухне и сказал:
   "Не вечно же мне тут стоять! Пойду лягу в комнате." Конечно, в другой. Не в той, где были Аликс и Краб.
   Кондом лёг и включил телевизор. Стал смотреть фильм "Охотник и рыболов". Дичь сказала:
   "Скучно всё это! Пойду-ка я в Сити-18 совершать мегаподвиги!"
   И вот Дичь с помощью лифта (лифт включили) спустилась с Телебашни и вышла в город. Погода стояла так себе. Дул противный осенний ветер, переносящий клочки старых газет. Дичь подошла к Останкинскому пруду. Воду приказом Бриниума из него спустили, и теперь на дне копошились какие-то мрачные личности, по виду зомби.
   "Привет, зомби!" - закричала Дичь. Зомби не ответили. Они были страшно заняты: строили канал имени Бриниума. Канал этот будет построен "на костях", так как даже умерших зомби не хоронили, а закатывали в цемент. Дичь сплюнула и пошла дальше.
   Дальше была остановка троллейбуса. Остановился троллейбус. Это был "красный" троллейбус, местная достопримечательность. Известен тем, что у него окна замазаны красной краской, водителем сидит скелет, а в конце пути все пассажиры падают на острые шипы. Дичь пропустила этот троллейбус, решив дождаться нормального.
   Приехал "голубой" вагон. Дичь влезла в него и поехала. Она задумчиво сидела и смотрела в окно, думая: "А ты опять сидишь одна, а ты всё смотришь из окна!" За окном проплывала детская местность Дичи. Вот здесь она родилась, здесь пошла в детский садик, в школу, тут лечилась...
   Её мысли прервал контролёр:
   "Ирре папирре, битте!"
   "Чего?" - не поняла Дичь.
   "Паппире давай, чего не понятного?" - спросил контролёр.
   "Ах, паппире! Сейчас!" - сказала Дичь, хотя никаких документов у неё не было.
   Короче, контролёр вывел её и повёл в отделение. Где главентствовал сержант Мао, гроза Восточного района.
   Дичь привели и усадили в КПЗ. Там сидели уже какие-то бомжи и проститутки. Они сразу попытались облапать Дичь, но та погрозила им лапкой: но-но! Сержант Мао был серьёзен: за последние полчаса уже вторая попытка изнасилования пенсионерки Смирновой! Причём она сама спровоцировала. Поэтому, увидав Дичь, он пробормотал:
   "А! Ещё одна пенсионерка!"
   "Товарищ Мао!" - заголосила Дичь. - "Выпустите меня, пожалуйста! Я слово волшебное знаю! "Пожалуйста"! Нельзя мне в КПЗ! У меня дети некормленные дома! Домашние животные! Кот подыхает без "Феликса"!"
   "Все так говорят!" - сказал Мао. - "Колись, сучка: ты замочила и сожрала 17 человек?"
   "Конечно, я! Точнее, нет, не я! Я вяленое мясо не жру!" - сказала Дичь.
   "Чего-то твой фейс мне знаком!" - сказал Мао. - "На дичь ты похож!"
   "Похож-похож, только выпустите! Я знаю, где скрывается Свирепый Краб!" - неожиданно для себя раскололась Дичь.
   "Со Свирепым Крабом всё понятно! Он в Африке! Охотится на носорогов!" - сказал Мао.
   "А вот и не в Африке! Он в Телебашне!" - сказала Дичь.
   И вот оперотряд едет задерживать Краба, который 17 лет в розыске! Едет и Дичь как наводчица. Но в Телебашне никого уже нет: неуловимый Краб слинял. Осталась только я, Аликс, которая и рассказывает этот рассказ."
   Так сказала Аликс. К чему это она говорила? К тому, что она рассказывала Сторожевому Жирафу, как дошла до жизни такой. Потому что Мао отвёл её к Бриниуму, и тот заколдовал её в мужика. К этому времени Кондом Хлимен кончил смотреть "рыболова", встал и сам пошёл пошарить в холодильнике. То, что он там обнаружил, не успокоило его! В холодильнике было пусто. И Кондом пошёл в магазин. В магазине на полке мясопродуктов лежала Дичь!
   "А ты как здесь?" - спросил Кондом.
   "Дело в том, что по Постановлению суда меня или уничтожают или отправляют на холодильник на фабрику!" - сказала Дичь.
   "Но зачем уничтожать? Ведь можно сразу выпустить!" - сказал Кондом.
   "Они не могут принимать решения! Решения принимает только суд!" - сказала Дичь.
   "Ладно! Я куплю тебя!" - сказал Кондом, купил Дичь и притащил домой. Там они и зажили счастливо. На этом и сказке конец. К.
  

ЭПИЛОГ

   За время написания этих ПВНов Правило менялось. Было: "Смена ориентации - Откат!" То есть, когда переставал думать про кого-то, ориентироваться. Теперь Новое: "Для него (неё) это важно!" То есть, для всех важно то, что они делают и говорят. Это касается и секса. Для трахающихся это важно. Я же сам важность ненавижу. Такой перенос важности с себя на других. К.
  

Александр

Барсуков

Страна

сказок-377

("Письма в никуда"-377)

2014

ПИСЬМО В НИКУДА-3761,9-3764,4

   19 марта 2014 года. Сказка про Кратово. Там в одной из дач безумный учёный-скинтист (по-английски) сделал робота Бабенштейна, который был ориентирован исключительно на баб и хотел бабу. Отсюда и имечко. А потом в течении сказки мы сможем понаблюдать, как его ориентация менялась на мужиков, детей, старушек, полисменов и, наконец, на жучков-плавунцов. А может, и нет. Не менялась.
   Итак, встал Бабенштейн и говорит:
   "Хочу бабу! Бабу буду!"
   Скинтист Витя ему говорит:
   "Нету бабы! Есть это, млико!" И подсовывает ему под нос миску с молоком. Выпил Бабенштейн и ещё больше захотел бабу!
   Тут в комнату вошёл Кот Мурзык.
   "Баба!" - обрадовался Бабенштейн и схватил Кота, чтобы его, мягко говоря, трахнуть!
   "Не баба!" - сказал Витя. - "Баба - это... Как бы тебе половчее объяснить? Ну, баба это, типа, фигуры "8". Местами у неё 90, а местами 60."
   "Не баба?" - спросил Бабенштейн в морду Мурзыка. Тот отрицательно мяукнул. И Бабенштейн выбросил Кота в окно: "Пусть поучится летать!" Как видите, но Бабенштейн не был лишён хоть и убогого, но юмора.
   "Щас сам ты полетишь!" - сказал Витя. - "Если веришь в мечту, то - полетишь!" И Витя попытался вышвырнуть Бабенштейна вслед за Мурзыком. Бабенштейн между тем исследовал голову Вити, не баба ли это. Попытался также найти вшей, но безрезультатно.
   "Ты есмь баба?" - спросил он Витю.
   "Балда рассейская! Я есмь твой отец-создатель! Креатор!" - сказал Витя.
   "То есть, не баба? Может, всё-таки хотя бы местами баба?" - сказал со слабой надеждой Бабенштейн.
   "Нет!" - отрезал Витя. - "Если хочешь, я покажу тебе баб по видаку!" И включил видак. Там были ролики про лезбиянок. Они там трахались, как могли.
   "Бабы!" - сказал Бабенштейн и вылупился в телевизор.
   "Ну ты сиди и смотри, а я пойду и буду смотреть!" - сказал Витя и отправился в магазин. Иди и смотри! В магазине Витя приобрёл автомашину "Москвич" последней модели, типа, как это сделал один Шеф. Когда Витя оформлял страховку, он услышал странные звуки. "Наверное, это хулиганит Бабенштейн! Вырвался из дачи и напал на баб!" - подумал Креатор.
   Так и оказалось! Бабенштейн шёл по улице и кричал всем встречным бабам (даже старушкам и уродинам):
   "Разрешите с Вами познакомиться!" Все от него так и шарахались.
   Витя подбежал к нему:
   "Угомонись, Бабенштейн!"
   "Между прочим, одна согласилась!" - сказал робот. - "Это Женечка из медпункта!"
   "Ей просто некого сейчас препарировать! Потрошить!" - сказал Витя.
   Но тут Женечка взяла Бабенштейна под ручку и сказала:
   "Дорогой! Пошли в медпункт!" И показала Вите язык. Ну и они ушли.
   "Понятно! Сейчас она его распотрошит!" - подумал Витя. - "Но я его спасу!" Он подобрался к окну медпункта и заглянул с ужасом внутрь!
   Пока ничего ужасного не было. На операционном столике сидела Макака Женечки с распоротым брюхом и говорила:
   "Спасибо, доктор Женечка! Вы просто кудесник! Теперь я чувствую себя на 10 лет моложе! Спасибо вам за Всё!"
   "А кто тебе зашьёт пузо?" - подумал Витя. - "Как поётся: и пузо чешется!"
   Но Макака была неугомонна:
   "Дорогая Женечка! Если бы вы ещё дали мне "утку", цены бы вам не было!"
   "На!" - сказала Женечка и уложила Бабенштейна на койку. Понятно, чтоб его препарировать.
   "Солнышко моё! Ласточко лесное!" - говорил Бабенштейн. - "Спасибо, что ты есть! Всё, в чём радость каждого дня! Всё, о чём надежды и мечты - это всё Ты!"
   "Ну сейчас она его вскроет!" - подумал Витя. - "Что же делать? Что делать? Думай, Витя, думай!" Пока он пытался хоть что-то подумать, Женечка взяла в руку шприц! Бабенштейн спросил:
   "А это зачем? Я вроде в порядке! Как старый пень, который берёзкой стать мечтает!"
   "Ты хочешь получить сексуальную силу молодого мужчины? Хочешь?" - спросила Женечка. - "Тогда это "Аликапс"! Щас вколю, и будешь бить рекорды для молодых! Или "Ринзу" вколю! Тоже хорошо помогает. А могу просто "Виагру"!"
   "Давай!" - вяло махнул лапкой Бабенштейн. - "Ах, зачем мне эти звёзды, если рядом нет Тебя?"
   Витя подумал: "Она его заколет! Насмерть! Не может быть, чтобы такая дура влюбилась в такого урода!" И вот шприц вошёл в задницу Бабенштейна!
   И произошло Чудо! Бабенштейн вскочил с койки и бросился бегать по комнате, опрокидывая реторты и мензурки!
   "Что-то мне это напоминает!" - подумал Витя. - "А! Чаща, роща, гуща, пуща! При чём здесь они, не знаю. Наверное, при том, что также бывают мензурки и пробирки."
   Бабенштейн закричал:
   "Женечка! Теперь я чувствую в себе силы молодого мужчины! Ты приготовишь мне завтрак?"
   "Щас она его отравит и уйдёт прочь с настоящим молодым любовником!" - подумал Витя. - "Нажарит ему мухоморов и оденет похоронную вуаль!"
   И точно! Женечка стала что-то жарить на сковороде. Между тем, Витя придумал, что делать. Он деловито подошёл к двери в медпункт и сказал:
   "Да-да!" Позвонил в звонок. Ему Женечка деловито так отвечает: "Да-да!" А сама думает: "Наверное, это Полуэкт пришёл!" А Полуэкт был такой её жених, тоже известный извращенец. Он обожал потрошить лягушек вместе с Женечкой и разных макак. Теперь же был Бабенштейн.
   Дверь открылась!
   Витя кисло улыбнулся Женечке и сразу потом ударил её по морде! Женечка отлетела в дальний угол прихожей. Витя посмотрел на неё, сказал:
   "Аста ли виста, бэби!" И пошёл по лестнице на второй этаж. Этот медпункт внутри оказался гораздо больше, чем снаружи. Было, по-крайней мере, два этажа и мраморные колонны внутри. "Зачем мне второй этаж?" - подумал Витя. - "Бабенштейн же на первом! А! Я понял! Мне по нужде надо!" А по нужде надо было идти на второй этаж.
   Витя согнал с унитаза Макаку.
   "Чего вы кидаетесь?" - спросила та. Сделав всё, Витя стал спускаться опять вниз.
   "Больно быстро управился!" - сказала злобная Женечка с обрезом в руках!
   "Дурацкое дело не хитрое!" - сказал Витя. - "Я же по-малому!"
   "На это мне наплевать! Делай, где угодно! А ты влип! И живым отсюда не выйдешь!" - сказала Женечка.
   Витя схватил Макаку и бросил её в морду Женечке! Пока Женечка с воплями отдирала Макаку от себя, Витя спокойно (именно спокойно, потому что мог и дрыганно!) прошёл в операционную к Бабенштейну.
   Бабенштейн лежал на столе. Он был совершенно голый и беззащитный! С ним могли сделать, что угодно!
   "Баба!" - сказал Бабенштейн, так как у него в глазах двоилось.
   "Да! Старуха-сиделка!" - сказал Витя. - "Поднимайся! Нашёл время! Щас милиция приедет!"
   "Куда это вы, два недоноска, собрались?" - спросила Женечка, входя. Как видно, Макака была отодрана от рожи.
   "Да мы, Женечка, н-того, эн-того... Дык, мык!" - промямлил Бабенштейн.
   "Игра кончилась!" - сказал Витя. - "Ваше время истекло! До каких пор вы, Женечка, будете трепонировать кратовцев?"
   "Но ещё никто не жаловался!" - сказала Женечка. Макака сказала:
   "Да!"
   "А тебя не спрашивают!" - сказал Витя. - "Я понимаю: есть маньяк Фишер! Он маньяк, ему положено всех трахать! Но вы-то, Женечка! Вы хуже Фишера!"
   "По-моему, его пора трепонировать!" - сказала Макака.
   "Заткнись, а!" - сказал Витя.
   "Ты ничего не понимаешь!" - сказала Женечка. - "Я участвую в Программе Пионерской Организации Имени Тельмана по потрошению жителей! Это так заводит! И все довольны! И пионеры, и жители!"
   "Пионерской? Тельмана?" - переспросил Витя. - "Тогда, конечно, это богоугодное дело! Тогда дело меняется! Потроши! А я посмотрю."
   И вот Женечка взяла в руки скальпель и отрезала Бабенштейну его сосиску. Потом она вынула его печень:
   "Какая большая! Как у алкоголика!"
   "Послушай, Женечка!" - сказал Витя. - "Ты будешь или нет вести дневник операции?"
   "Ах, да! Забыла совсем!" - сказала Женечка и стала наговаривать в диктофон: "15-32! Потрошу Бабенштейна, но внутри у него, кроме печени, одни только винтики-шпунтики!"
   "Не отвлекайся!" - сказал Витя.
   "Пардон, мадам!" - сказала Женечка. - "Нет там лазеров! И шпунтиков нет! Есть только Сиреневый Туман!" Витя тоже посмотрел. Да, Тумана там хватало. Он так и делал Бабенштейна из Тумана, думая: "То, что родилось в тумане, в туман и канет!"
   Женечка запустила руку по локоть в Туман и вытащила белого кролика.
   "Что это за хрень?" - не поняла она.
   "Кролик! Откуда он там, сам удивляюсь!" - сказал Витя. - "Может, кролик - плохой? А Справка - хороший? Справка, что у каждого мужика внутри кролик подобный сидит, и любовница (или шлюха) это подтвердит!"
   "Бабу хочу!" - внятно произнёс Кролик.
   "Ага! Что я говорил! Но дерьму слова не давали! Ты, Кролик, всего лишь глоольд! Который сидит внутри! Кстати, ты хомяка там не встречал, который крутит барабан в целях малобюджетной трансплантации?" - спросил Витя.
   "Не встречал!" - сказал Кролик и показал Креатору язык.
   "Ах ты, титька тараканья! Мне - язык! За это ты лишаешься Тринадцатой зарплаты и вех премий!" - сказал Витя.
   Женечка засунула Кролика обратно в чрево Бабенштейна:
   "Жаль, что Полуэкт всё пропустит!"
   "Полуэкт? Что-то мне знакомо это имя! Что-то я про него слышал!" - сказал Кролик. - "Видимо, я в прошлой жизни сидел в Полуэкте, типа глоольда!"
   "Ну и как?" - спросила Женечка.
   "Болван болваном! Так же, как и его отец!" - сказал Кролик.
   "А вот я бы мечтала посидеть в виде глоольда внутри кого-то!" - сказала мечтательно Женечка.
   "Дура!" - сказал Витя. - "Носитель не будет готовить, не будет страть, будет крыть матом и отбирать всю зарплату!"
   "Откуда знаешь?" - спросила Женечка.
   "Догадываюсь!" - сказал Витя.
   "А я вот не верю!" - сказала Женечка и нырнула в Сиреневый Туман!
   Бабенштейн временно очнулся и сказал:
   "Я больше не чешусь! И бабу не хочу! Баба теперь внутре меня! Ю - май харт, ю - май соул!"
   "Извращенец!" - сказал Витя. Макака сказала Вите:
   "А ты ныряй в меня, благо живот распахнут!"
   "Ну нет! Я - Советский Пионер, всем ребятам пример!" - сказал Витя. - "Я не могу!"
   "Да! Он не может!" - сказала Женечка из недр Бабенштейна. Бабенштейн встал со стола:
   "Я чувствую себя помолодевшим! Окрылённым!" И он куда-то пошёл.
   "Понятно! Пошёл кадрить мужиков! Ориентация поменялась!" - сказал Витя.
   "Но ты же меня не бросишь? Ведь нет? Любимый!" - сказала Макака и обняла Витю за талию. Витя подивился-подивился и сказал:
   "Макака! Хочешь банан? Это тебя взбодрит! Такая сильная любовь! Я бы побежал за троллейбусом, если бы здесь они были, а потом бы подарил тебе мороженое! Ты бы посмеялась, и это бы и была Сильная Любовь! Но пока только банан!"
   И Витя дал ей банан, который лежал в корзинке с фруктами. К сожалению, это были гипсовые фрукты.
   "Зачем ты ешь гипсовый банан?" - спросил Макаку Витя.
   "В темноте натуральным казался!" - сказала Макака. И дожрала банан.
   "Мне кажется, что Полуэкт уже так и не придёт, а нам пора перемещаться (то есть, сваливать отсюда) на спортплощадку, где Бабенштейн сейчас клеится к мужикам," - сказал Витя.
   И вот они с Макакой под ручку отправились туда.
   Бабенштейн в это время говорил:
   "Кто ж так играет? Вот, как надо! Пойду поучу их играть!" И он пытался вырвать теннисную ракетку из рук Пети, друга Вити.
   "Не обращай внимания! Синдром хорошей игры!" - сказал Пете Витя.
   Бабенштейн между тем вырвал ракетку и принялся сам лупасить по шарику. Полупасив, монстр вдруг сказал:
   "Это что-то! Мне кажется, что теперь я люблю не мужиков, а жуков-плавунцов!"
   "Ничего удивительного!" - сказал Витя. - "Ещё и не такое могло показаться!"
   "И тогда я иду к ним! Потому что они ещё кипятят и замачивают!" - сказал Бабенштейн и пошёл в конец пруда к жучкам.
   "Познакомься! Это - моя новая девушка!" - представил Пете Витя Макаку.
   "А почему у меня нет никакой девушки?" - спросил Петя.
   "Потому что ты задрот!" - подумал Витя, но сказал: "Если хочешь, бери эту Макаку сам! Она твоя! Мне не жалко! Только не забывай кормить её бананами!" Витя оставил Макаку и Петю:
   "Уверен, вам есть, что обсудить!", а сам пошёл на конец пруда за Бабенштейном. По дороге он встретил запыхавшегося Жука-Плавунца, который сказал:
   "Витя! Капец! Капут! Нас посетил маньяк Бабенштейн! И оставил деток малых без родителей! Так как хотел трахнуть всех жучков!"
   "Подумаешь!" - сказал Витя. - "Любви все возрасты покорны!" А сам подумал: "Бабенштейн мог ориентироваться также и на старушек, и на полисменов! Хорошо, что пока они все живы и не жалуются!"
   Вот, что он увидел на конце пруда: здоровенный Бабенштейн сидел перед лужей с жучками и говорил:
   "Я вам пишу - чего же боле? Я возвращаю Ваш портрет! Солнышко моя, ласточко лесное! Я Люблю Вас! Любовь ещё, быть может, в погасшем сердце тухнет не совсем! Но пусть она Вас не тревожит! Я не хочу печалить Вас ничем!" И с этими словами Бабенштейн как прыгнет ногами в лужу! Ну и конечно, опечалил всех жучков. Потом Бабенштейн принялся лупасить по воде конечностями:
   "Никто меня не любит! Никто меня не ждёт! Никто не приголубит и к сердцу не прижмёт!" Чуть всю лужу не расплескал.
   "Ладно! Финита ля комедия!" - сказал Витя, распахнул живот Бабенштейна и выпустил Женечку. Невезучую, но живучую. Бабенштейн вновь сориентировался на баб. Женечка сказала:
   "Так спасибо тебе, Витюшка, за солнышко! Если бы ты знал, как надоело быть механиком! То есть, глоольдом!"
   И все они пошли обратно к медпункту. На том и сказке конец. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3764,4-3766,9

   22 марта 2014 года. Непритязательная сказка. Про пингвинов. Жили такие себе все из себя Пингвины на острове Митричева. И повадился на остров прилетать американский самолёт и сбрасывать гуманитарную помощь! Как с этой гадостью бороться, Пингвины не подозревали, до тех пор, пока слово не взял Белый Медведь. Тоже был там. Он сказал (в частности):
   "Дорогие пингвинячьи друзья! Товарищи! У меня есть рогатка, я пойду и собью самолёт! Пусть подавятся своей помощью! Мы, Пингвины, никогда помощь не просили и не нуждаемся в ней! Прозит!" И Медведь отхлебнул из фляжки и упал в снег.
   "Во фляга!" - подумали Пингвины. - "Вофляга!"
   Между тем к Медведю подбежали малые Медвежата:
   "Папа! Папа! Ты замёрз в торосах!" Потому что мама ихняя, Медведица, говорила, что папаня скоро сопьётся и замёрзнет в торосах.
   Но тут выглянуло солнышко и осветило всех. И тут же на землю (на лёд) упала чудовищная тень! Это опять был самолёт! Из него посыпались валенки, варежки на одну правую лапу и телогрейки. Ну ещё бадминтонные ракетки, чтобы пингвины спасённые от мороза (в варежках и телогрейках) играли в бадминтон. Одна такая ракетка попала прямо по голове Медвежонка, а когда его папаня Медведь открыл рот для сквернословия в адрес помощи и самолёта в частности, то в рот ему угодил воланчик.
   "Банзай!" - только и сказал пилот самолёта. И самолёт улетел.
   Медведь бросился к Пингвинам, которые по слабоумию уже примеривали варежки и валенки:
   "Что вы делаете?! Это же вражьи подарки! Немедленно снимите!" Пингвины сняли и опять оказались, в чём мать родила.
   И тут из пещеры (где все и жили до этого) вышла Матка Пингвинов, некто Хрюня! Она сказала:
   "Дети мои!" Потому что это были всё её дети, законные и незаконные.
   "Дети мои!" - говорит. - "А не пора ли вам жениться? На мне!" Это было черезчур.
   "Маман!" - сказал Пингвин Гвин Пинг. - "Это есть невозможно! Умерь свой сексуальный пыл!" И он натянул на морду Матки варежку. А на её голую грудь - телогрейку.
   Но Мать не стерпела этого:
   "Ты что?! На Мать? О, я есмь Мать!" И она ударом карате ударила Гвин Пинга в пах! Ногой, обутой в валенок!
   "Черезчур больно!" - сказал Гвин Пинг, и его окружили его собственные дети, которые принесли лёд и компрессы. Они приложили лёд, лёд весь растаял, Гвин Пинг сказал:
   "Наверное, пора поднимать Восстание против Матки! Делать Революцию!"
   "Какую ещё Революцию-Шмайволюцию, дорогой?" - спросил Медведь, поднося фляжку. - "Выпьем?"
   "Ты ничего не понимаешь!" - сказал Гвин Пинг. - "Массы, правда, ещё не созрели, низы не могут, верхи не хотят, но я тебе так скажу: яйца мои болят! Это верный знак того, что кто-то жестоко поплатится за эту боль!"
   А надо сказать, что кроме пещеры (в которой все жили) на острове был и старинный средневековый замок, построенный архитектором Расстреляным. Его фамилия была такая. Вещая. Потому что Пингвины его после этого строительства ослепили и расстреляли. И вот в этом замке жила Ребекка. Нет, не девушка. Пингвиниха. Молодая, но страшно злобная. На выданье.
   И вот ночью Гвин Пинг замыслил пробраться к Ребекке и задушить её в своих обьятиях! И таким образом отомстить Матке. При чём здесь Матка, он ещё не придумал. Наверное, потому, что Ребекка тоже была её дочкой.
   И вот сидит такая вся из себя в пеньюаре Ребекка перед зеркалом:
   "Свет мой зеркало, скажи! Кто на свете всех злобнее, всех ужаснее и злее?" И Зеркало ей в ответ:
   "Ты ужасна, спору нет!"
   И тут такая рожа Гвин Пинга появляется над подоконником! И он думает: "Откроет ли мне старуха (то есть, Ребекка) Три Карты? Или нет?"
   "Какие ещё карты, обалдуй? Неграмотность пингвинячья!" - говорит Ребекка, так как может читать мысли. - "Я в карты вообще не играю! Я играю в это: лотто и бублики!" И показывает связку из бубликов, в которые обычно играют малые детки.
   "Бублики? Она что, того? Лучше карты! Если она не знает, то я знаю: тройка, семёрка, туз!" - подумал Гвин Пинг.
   "А я говорю: лотто!" - сказала Ребекка. - "24, 16, 32!"
   "Послушай, Ребекка!" - сказал вслух Гвин Пинг. - "Я влез в это окно, пройдя много миль (ладно, не много! Полмили!) для одного и того же! Я хочу тебя обесчестить! Это нам поможет!"
   "Кому это "нам"?" - спросила Ребекка.
   "Ну нам, революционерам!" - сказал Гвин Пинг.
   "Я всех революционеров вот здесь держала!" - показала кулак Ребекка. - "Все меня боялись и знали! Я тогда работала на таможне! Но потом меня родила Матка, и всё кончилось! Ваше Благородие Госпожа Удача!" Потому что до того, как родится в Матке, Ребекка и на самом деле работала таможницей в прошлой жизни.
   "А я!.. А я!.." - сказал Гвин Пинг. - "А я до рождения работал африканским божком-тираном! Вот! И звали меня... Звали Болдуин Перелис! Вот как сейчас помню!"
   И Гвин Пинг уселся на пуфик и принялся рассказывать:
   "Пуфик я купил из кожи! Он подходит к твоей роже! Короче, сидим мы в Африке с другими божками, курим трубку Мира, как вдруг выскакивает такая вся из себя Мумия! И говорит:
   "Приветик от кислых штиблетик! Шермаль-шейх, Три Гробницы! Но приходится мне по вокзалам ютиться! Я теперь МОМЖ! Мумия без Жительства!"
   Мы, конечно, подивились, а я говорю:
   "А нам-то что?"
   А МОМЖ говорит:
   "А вам-то, дурилки картонные, придётся за меня работать в больнице капитанами - выносить судно!"
   "Какое ещё судно?" - спросил я и встал во весь свой мелкий рост. Назревала безобразная потасовка. Но МОМЖ сказал:
   "Во!" И показал на что-то у меня за спиной вверху. Я посмотрел, а МОМЖ в это время стырил мой суп и убежал!
   "Товарищи! В погоню!" - сказал я всем божкам. И мы все бросились в погоню за МОМЖом!
   Мы неслись по саванне, как дикие мустанги по прерии! Ветки хлестали в лицо! Мы пробежали рощу, пущу и чащу и увидели, что МОМЖ скрылся в каких-то развалинах. Точнее, не скрылся, а провалился под землю.
   Мы тоже провалились!
   Было темно и тоскливо. Пахло тухлятиной. Я потеребил ближний к себе скелет: из него выпала книжка. Там были скелеты!
   "Мародёр!" - сказал Божок Плодородия. Я тупо полистал книжку - это была Кулинарная Книга. Бедняга скелет перед смертью, верно, очень хотел есть, так как все страницы были погрызены. Я стал читать: "Бифстроганов готовится очень просто! Берёте мясо молодых бычков и крутите на ржавой мясорубке фрикадельки! Крутить лучше втроём! Если вы трои бомжа, то втроём!"
   "Какие мы три бомжа?" - спросил я. - "Мы один МОМЖ и мы!"
   "Я готов, любимый!" - сказал, выходя из темноты, МОМЖ. - "Готов с тобою крутить мясорубку! Мне вообще нравятся мужчины-викинги!"
   "Да подожди ты!" - сказал я и продолжил читать. - "Берёте мясо молодых бычков и делаете из него гоголь-моголь! Это называется Приворотным Зельем и употребляется три раза в день: до туалета, во время туалета и после туалета."
   "Чушь какая!" - сказал я. Но тут МОМЖ изловчился и влил мне в рот пару капель этого зелья! Я увидел небо в алмазах! Товарищи-божки показались мне женщинами, скелет показался симпатичным дядей-родственником, а МОМЖ показался мне родной сестрой Самантой, которую похитили инопланетяне, а теперь вернули!
   "Саманта! Ну как ты? Жива? О! Брюки нацепила, модница! Усы отрастила! Лысая! А! Ты в отпуску! А щас так носят?" - спросил я МОМЖа.
   "Носят, дорогой потерянный брат Скалдер!" - сказала Саманта и обняла меня. От неё явственно разило тухлятиной и мертвечиной.
   "Это не страшно, сестрёнка!" - сказал я. - "Попшикайся дезодорантом "Фор мен" после бритья! А вот тебе бритва "Силк эпил" от "Браун"! Мощная штука! Классно вставляет!"
   МОМЖ попрыскался. Теперь от него несло свежим утром и выстиранными портянками. Но тут нашему идиллию пришёл капец! Отворилась дверь внутри склепа, и показался какой-то нацист. То, что он нацист, мы сразу поняли, потому что он сказал:
   "Фитлер капут!"
   "Кто ты, и кто Фитлер?" - спросил МОМЖ.
   "Фитлер - это тот, кто капут! Чего непонятного?" - спросил нацист.
   "Ну тогда ты щас получишь по морде!" - сказал Бог Плодородия. - "У меня давно руки чешутся!"
   Но я удержал его:
   "Погоди! Может, это тоже моя потерянная сестра Саманта?" И я дал выпить гоголя-моголя и нацисту. Тот сразу раскис:
   "Это я казался таким крутым! А на самом деле мне было страшно! Никакой я не нацист, а патриот! Рот Фронт!"
   "А! Так он патриот! Он вообще помогает!" - понял я. Но МОМЖа обуяли сомнения:
   "Чего-то на патриота он не похож! Патриоты все кричат: "Рот Фронт! Рот Фронт!" А этот молчит."
   "Потому что он молчаливый и понимает, что ему ещё понадобятся силы, чтобы вытащить нас из этого места!" - сказал я.
   "Никуда я вас не потащу!" - сказал патриот.
   "А в морду?" - спросил Бог Плодородия.
   "Ладно! Тебя потащу. Так как ты самый борзый!" - сказал патриот и потащил Божка Плодородия на выход.
   Этот выход маячил светлым пятном в конце тоннеля. Мы шли следом в обнимку с МОМЖом и рассматривали черепа и кости, которые были по бокам тоннеля положены.
   "Дорогие гости!" - ораторствовал патриот. - "Вы проходите по Потёмкинскому тоннелю! Этот тоннель заложил (как не странно) сам Потёмкин в потёмках! И его черепа и кости украшают тоннель! Вот череп Потёмкина в возрасте семи лет! Вот в возрасте 25-ти! Вот в 60! Каждый череп бесценен и оценивается в 60 рублей! Про наши же черепа можно сказать, что таких на каждом кладбище завались!"
   "Ну дела!" - сказал МОМЖ и попытался ударить череп Потёмкина футбольным ударом. Но у черепа явственно открылась челюсть, и мы услышали:
   "Пошёл вон! Вон пошёл!"
   "Это нормально!" - продолжал гнуть своё экскурсовод. - "При жизни Потёмкин знал только эти слова и поэтому держал всех в потёмках. Отсюда и фамилиё."
   Наконец, мы вышли из гробницы. Наверху светило солнце и бегали антилопы-гну. На одну такую вскочил МОМЖ и просил снять его на фотоаппарат. Я сказал МОМЖу:
   "Саманта! Щас не место и нем время! Радуйся, что ты уже не у инопланетян!"
   "А чем тебе не нравятся инопланетяне?" - спросил он. - "Милые ребята! Знаешь, как они телепортируются? Один влезает другому в задницу! Очень мило!"
   "Но тебя же там почти не изнасиловали!" - сказал в ужасе я. - "Или изнасиловали?"
   "Они были бессильны!" - сказал МОМЖ. - "Потому что я уже была женщина!"
   "Ну, Слава Богу!" - сказал я. - "А как зовут твоего парня?"
   "Как-как? Болдуин Перелис его зовут, вот как!" - сказал МОМЖ.
   "Где-то я уже это имя слышал!" - сказал я, но вспомнить не смог.
   Между тем Бог Плодородия слез с патриота, и все мы повалились на колена! И чуть не наложили на арена. Потому что Бог Плодородия стал призывать силы небесные, чтобы привлечь хороший урожай.
   "Пошли отсюда, Саманта!" - сказал я МОМЖу. - "А то уши завянут и скрутятся в трубочку!"
   Между тем гоголь-моголь начал улетучиваться из моей головы. И зрение моё прояснилось:
   "А! Так ты не Саманта! Ты - нехристь! Что ты сделал с бедной Самантой?!"
   МОМЖ сказал:
   "Да ничего я с ней не сделал! Жива твоя Саманта и нам того же желает! Звать её, правда, Ребекка. И ищи её в торосах у пингвинов!" Понятно?" - это Гвин Пинг сказал Ребекке, так как мы не забыли, что это всё он рассказывает злобной девушке.
   "Свежо придание, да верится с трудом!" - сказала Ребекка. - "Ну так что? Будешь ты меня трахать или нет?"
   "Да как же я тебя трахну, если ты - Саманта? У Саманты было родимое пятно в виде слона, занимающегося анонизмом!" - сказал Гвин Пинг. - "По нему её всегда все узнавали!"
   "А у меня такого пятна нет!" - сказала Ребекка. - "У меня в виде мартышки, занимающейся этим же!" И показала.
   И сейчас бы всё и произошло, если бы не помешал маленький Митрофан, сынулик Ребекки. Он вполз в помещение и сказал:
   "Хочу титьку!"
   "Нашёл время!" - огрызнулся Гвин Пинг.
   "Ты огрызнулся на моего малыша!" - сказала Ребекка. - "Ты плохой!"
   "Да какой там плохой? А про вашего малыша можно сказать только одно: нанесите шампунь на головку вашего малыша! И после этой манипуляции шампунь будет в вашем малыше! Страшно щипит и больно, надо сказать!" - сказал Гвин Пинг.
   Но так или иначе, а Ребекка пошла кормить своего малыша грудью, а Гвин Пингу пора было возвращаться обратно в торосы. Он шёл и думал: "А может, действительно ещё рано совершать Революцию? Массы ещё совершенно не зрелые!"
   Он подошёл к пещере, в которой жила Матка. Оттуда вышла Матка и сказала:
   "Гвин Пинг! Я - твоя сестра Саманта!"
   "Глюки начинаются!" - решил Гвин Пинг. Он похлопал Матку по щеке, говоря: "Всё хорошо, всё спокойно! Тебе пора баюшки!"
   И пошёл сам спать. Проснулся он на следующее утро от грохота самолётного мотора. Это опять тот самый самолёт сбрасывал валенки и шмутьё. Гвин Пинг одел валенок на одну ногу и подумал: "А может, это и к лучшему? Может, так надо?"
   Конечно, так было надо, потому что пилоты хотели только одного, только хорошего! Спасти Пингвинов! Что же можно сказать об африканской истории, которую рассказал Гвин Пинг Ребекке? Это была чистая правда. И до сих пор, когда у Гвин Пинга скребут кошки на душе, он прикладывается к фляжке с гоголем-моголем и начинает всех крестить, как хиппи: "Мир! Мир!" А ещё сядет на коленки и говорит: "О-мм! О-мм!" Тогда он всех видит, как будто они все его Саманты. Настоящая же Саманта неизвестно, где.
   На том и сказке конец. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3766,9-3769,4

   27 марта 2014 года. Задумка была такова: на Кратово вновь спустилась ночь. Вечная. Она уже спускалась один раз. А теперь по дачам будет ходить маньяк и говорить:
   "Ай ком ту килл ю!"
   Ну и Витя такой:
   "Ты - Фишер?"
   А тот:
   "Нет, я - Дришер!"
   И Витя давай с ним обниматься. А потом Дришер расскажет какую-нибудь дущещипательную историю, как он был в детстве своём Дришером. Или вообще придёт к медсестре Женечке и захочет Большой Любви. Короче, непритязательная сказка без выпендриваний.
   Вот Ночь! Здесь птицы не поют, синявки не клюют! Деревья не растут, лягушки не клюют. И только Витя здесь один врастает в дачу тут! Потому что Витя остался один с Котом Мурзыком. Да и тот, Мурзык, убежал куда-то искать Большую Любовь. По бабам, короче. Витя подумал: "Старый ты хрыч! Лети над Кратово гневный мой клич! Теперь не вернётся домой! Так как забыл аппарат слуховой!" Это про Мурзыка. Сам же Витя остался дома и стал смотреть жутик "Лебединое Озеро".
   Неожиданно на крыльце раздались шаги! Кто-то постучался! Это была пьяная в дупель Женечка!
   "Фу ты, чёрт!" - сказал Витя. - "Я думал: ты - Дришер!"
   "Витя!" - сказала Женечка и пьяно рассмеялась. - "Давай жить вместе! Потому что Ночь! И мне безумно, безумно одиноко в медпункте! Никто не приголубит, никто не поцелует и к сердцу не прижмёт! Кроме тебя! Потому что я слыхала (или где видала), что ты даже злобного Дришера обнял при входе!"
   "Ну обнял, - сказал Витя, - но это вовсе не значит, что я должен теперь каждого..."
   Но Витя не успел договорить, потому что Женечка обрушилась в его обьятия.
   "Так ты ранена?" - спросил он.
   "Нет, просто перебрала. А это не кровь, это менструальные выделения моей Макаки!" - сказала Женечка, показывая пятна на халатике. Как известно, Макака жила тоже в медпункте.
   "А зачем другой халатик? Сгодится и мой!" - сказала Женечка и рухнула на пол совершенно без чувств, но успев сказать: "Спокойной ночи!"
   Витя отнёс безжизненное тело на диван и стал думать, что с этим телом можно сделать. А что тут сделаешь? Можно сделать тайский массаж груди. Витя расстегнул халатик Женечки и обнажил грудь. В методичке по массажу писалось: "Не надо размазывать, надо втирать!"
   "Не вижу особой разницы," - подумал Витя и принялся размазывать груди Женечки.
   Та слабо пискнула:
   "Ещё! Хорошо! Да-да! Е!"
   Размазав груди, Витя перешёл к животу, который сиял жёлтым при свете лампады. Этот живот был такой горячий, что Витя подумал испечь на нём яишницу, как он видел в одном фильме. Не говоря ничего дурного, Витя принёс из холодильника яйцо, но задумался, побоявшись, что глазунья может не получится. Поэтому он просто похлопал Женечку по животу рукой.
   Женечка сказала пьяно:
   "Да, парниша! Это то, что я как раз люблю!"
   Потом Витя перешёл к трусикам и ножкам. Но тут он ничего делать не стал, так как ни в одном фильме ничего подобного не было показано. Он только подумал: "Что за дурацкие стринги носят эти одинокие женщины?" И одел на Женечку серпастые молоткастые мужкие трусы. И подумал: "Слева молот, справа серп. Хочешь жни, а хочешь куй, всё равно получишь..."
   Тут в дверь вошёл Мурзык. Вид его говорил за него: под глазом был синяк, за ухом была вялая роза, а сам Мурзык был чем-то облит алкогольным. Видимо, он весело провёл время.
   "Чем это вы мяу-занимяутесь?" - спросил Мурзык.
   "Как чем? Как так чем?" - спросил Витя. - "Делаю из этой комсомолки настоящего пионера! Читал, верно, дневник трансексуалки: "Как я стал настоящей девочкой?" Так вот это тоже самое, только про пионеров!"
   "Да делайте, что угодно!" - сказал Мурзык. - "Мне не до вас! Меня пучит! Щас пойду блемяувать!" И он ушёл блевать.
   Витя между тем похлопал Женечку по ляжке:
   "Хороша в этих молоткастых серпастых трусах! Настоящий пионер!" Чтобы освежить свою память насчёт пионеров, Витя открыл методичку и принялся бубнить: "Пионеры - это передовой отряд советской молодёжи! Не каждый может стать пионером! Это высокое звание даётся только тем, кто дружен, смел и носит пионерскую одежду." Именно про трусы там ничего не говорилось, но это и так было понятно.
   Между тем снова вернулся Мурзык, вытирая губы лапой:
   "А можешь и меня принять в пионеры?"
   "Нет! У тебя слишком задница маленькая! Такие панталоны тебе будут велики!" - сказал Витя.
   "Ну тогда сразу в члены Партии!" - сказал Мурзык. - "Я слыхал, в даче 24 однажды украли сразу члена Партии!"
   "Так это в Африке! Там тепло!" - сказал Витя.
   "В какой ещё Африке? Это у нас, в Кратово!" - сказал Мурзык. Потому что сейчас действие разворачивалось в даче номер 7 на другой стороне пруда. И вот Витя принялся совершать Таинство Превращения Мурзыка в члена Партии. Для этого Витя зажёг свечу и поднёс к ней зеркало, сказав Коту:
   "Смотри в него, пока глюки не пойдут! Первым делом увидишь фигуриста Глющенко. Его не трогай! Он и не мой, и не твой. Он сам по себе. И хоть он и страшен, но страшнее него - скелетонист Дришер! Вот его и дожидайся!"
   "Витя, а что такое скелетонист?" - спросил испуганный Мурзык.
   "Ну это там кладут скелета на ледяную дорожку, а потом он катится, и перед ним вытирают пол швабрами, чтобы он успешно докатился до "Базы"!" - сказал Витя.
   "О! База! Люблю Базу!" - мрачно сказала во сне Женечка.
   "Не обращай внимания на эту пионерку!" - сказал Витя. - "Базу никто не любит! Вот если тебя будут пытать (давай, пытаю тебя!), то ты должен представлять в голове кирпичную Базу и не колоться! Хоть бы тебе сто раз при этом сказали: "Гражданин, иди колись! И лучшее станет жизть!" Ни в коем разе! Как говорю я, твой любимый Шеф: "Гражданин, вообще не колись!"
   "Понятно!" - сказал Мурзык и уставился в зеркало. Пока он глючил Глющенко, Витя от греха натянул на Женечку её халатик, чтобы всё это смотрелось не так отвратительно. Но потом Кот увидел Дришера! Это был ужасный момент! Кот заорал от ужаса и выронил зеркало.
   От шума Женечка вытянула руки вперёд и куда-то пошла. Но наткнулась на дверь.
   "Господи, Боже мой!" - сказал Витя. - "Негодяи! Негодяи! Что они с ней сделали?" Но потом понял, что негодяй он сам и есть.
   Женечка прошла ещё немного и рухнула на стул перед столом. И уставилась в зеркало, в котором как раз был страшный Дришер!
   "О!" - сказала Женечка. - "Как романтично!"
   "Что романтично? Это же Дришер!" - сказал Витя.
   "Вот я и говорю!" - сказала Женечка. Витя отнял у неё зеркало и сам посмотрел в него: там Дришер стоял раком и весело улыбался зрителям.
   "Извращенец!" - сказал Витя. И Женечке: "Ну что будем пить? Виски? Виски? Или виски?"
   "Мне бы настой из корнеплода!" - сказала Женечка.
   "Закончился год назад!" - сказал Витя.
   "О! А у меня есть выпивка!" - сказал Мурзык.
   "А тебя не спрашивают, танцор!" - сказал Витя.
   "Почему ты назвал своего Кота танцором?" - спросила здраво Женечка. - "Ты такой злобный! Я думала, ты добрый! А ты злой!"
   "Да! Я такой, детка!" - сказал Витя и оттянул подтяжки, которые щёлкнули ему по животу.
   "Понятно!" - сказал Мурзык. - "Мальчик превращается в мужчину! Превращается мальчик... Мальчик превращается... Простите, маленькая техническая неувязка! Превращается в элегантного молодого кобеля!"
   "Да какого там кобеля?" - спросил Витя. - "Вот в "Уставе" пионерской организации написано: "Если вы заметили, что превращаетесь в кобеля, моментально молитесь день и ночь! И может, снова станете пионером!" Поэтому я молюсь!" И Витя стал махать руками и орать: "Иже еси на небеси!"
   При этом он рукой заехал Женечке по морде и сшиб со стола зеркало.
   "Достаточно! Достаточно!" - сказала Женечка. Витя утих и сказал:
   "Вроде ещё не кобель! Кобель - это тот, кто постоянно думает об этом, и у кого в штанах что-то есть! У меня ничего нет!"
   "А у меня есть!" - сказала Женечка.
   "Молчи, несчастная!" - сказал Витя. - "Пока я тебя распятием не трахнул по голове!"
   Между тем Мурзык снова посмотрел в зеркало. Больше Дришера там не было. Там был прекрасный цветочный луг, по которому бегали девы в ситцевых платьях и плели венки из одуванчиков.
   "Ну и ну!" - сказал Мурзык. - "Этого мне тоже бояться?"
   "Да! Это тоже ужасно! Все эти девы - бандитки! И плетут венки своим бандитам! Своим мужьям-бандитам и деткам-малолетним бандитам тоже!" - сказал Витя. Женечка тоже посмотрела в зеркало:
   "А вот я вижу там толстый и большой!"
   "Извращенка!" - сказал Витя. - "Ты везде его увидишь!"
   "Но это же прекрасно! Как поётся: каждую из вас там ждёт толстый и большой!" - сказала Женечка.
   "Ладно!" - сказал Витя. - "Раз щас Вечная Ночь, то утра дожидаться нет смысла. Пошли кататься на лодке!"
   "Я не пойду!" - сказал Мурзык. - "У меня "морская" болезнь! Я вам всю лодку заблюю!"
   "Он прав! Заблюёт!" - подтвердил Витя.
   И вот они с Женечкой катаются на лодке. Кратово между тем живёт своей прекрасной ночной жизнью. Светятся фонари. Около них летают бабочки. Горят какие-то огоньки, отражаясь в спокойной глади пруда.
   "Я знаю!" - говорит Витя. - "Это жуки-плавунцы!"
   "Нет!" -говорит Женечка. - "Это тихие огоньки душ утопших здесь отдыхающих! Как говорится: едет тихий огонёк моей души!"
   "Мало ли, как говорится! Я тебе ещё раз говорю: это плавунцы!" - сказал Витя.
   "Нет, утопшие!" - сказала Женечка. Назревал скандал. Чтобы долго не тянуть со скандалом, Витя как врежет Женечке по шее! И та вывалилась из лодки и стала тонуть! "Слишком я чего-то круто!" - подумал Витя. - "Я не мог так врезать никому, потому что я бесконечно добрый!" Он потряс головой. Точно. Это ему померещилось. Женечка сидела в лодке и ощипывала прибрежную малину. Она сказала:
   "А знаешь, есть предание, что это я приходила и мочилась на Памятник Рыболову! Но я не. Я не такая!"
   "Не верь всяким дурацким преданиям!" - сказал Витя. - "Вообще, говорят, что на этот Памятник мочились все, кому не лень! Даже Злобный Хорёк и я, Витя! Враки! Мраки!"
   Потому что тут из темноты вырос исполинский монумент скульптора Церетелика, изображавший Рыболова! Этот Рыболов был изображён именно в тот момент, когда он поймал в этом пруду синявку! И от счастья чуть не описался. Поэтому Церетелик изобразил у него в штанах фонтанчик, в котором не переставал бить животворящий родник! Тёк у него из штанов. Поэтому всем и хотелось помочиться на Памятник. Даже детям, которые принимали Памятник за статую Писающего Мальчика. От журчания воды Витю тоже стало пучить. Как и Женечку.
   "Мальчики - направо! Девочки - налево!" - сказал Витя классическую фразу.
   "А я кто?" - спросила Женечка.
   "Ты - мальчик! Точнее, девочка! Иди налево!" - сказал Витя и сам пошёл направо. В кустах ему стало легче. Он уже подумывал, что щас найдёт там Клад Инков, но ничего он там не нашёл.
   "Смотри, что я нашла!" - сказала Женечка и показала пуговицу.
   "Ну, пуговица! У меня таких в коллекции сотня! Ничего удивительного!" - сказал Витя.
   "А может, это пуговица с ширинки Легендарного Рыболова!" - сказала Женечка. - "Смотри: "Маде ин Тайвань!" Но Витя думал о другом:
   "Может, и мне поставят Памятник, если я выловлю в пруду синявку?"
   "Тебе не поставят!" - сказала Женечка. - "Потому что ты упырь! Рыболов был сексапилен и мордаст! А ты мордой не вышел!"
   "Да, это да!" - сказал Витя и погрёб обратно домой. Они сдали лодку дяде Васе-Лодочнику и пошли в дачу.
   "Ну, что будем делать?" - спросила Женечка.
   "Да ничего не будем делать!" - сказал Витя. - "Я же не сексапилен! А у тебя одно на уме. Вообще, тебе пора возвращаться в медпункт работать! Макака спросит: "А где наша Женечка?" Хорошо, если Макака. А если профессор Павлов (твой начальник)? "Где, мол, эта Женечка? У нас, может, бегемотитки брюшками вверх лежат! Может, надо ставить и ставить им градусники в задницы! А главной "всадницы" нет! Где же она? Ты же "всадница", медсестра!"
   "Да! Я "всадница"! Но если бы ты знал, как я устала быть "всадницей"!" - сказала Женечка. - "Всаживаешь, всаживаешь этим бегемотикам, а они знай одно: "Как вы прекрасны! Как вы прекрасны! Дайте поцеловать вашу ручку!" А я, может, бегемотов принципиально не люблю! Может, я люблю Рыболовов!"
   "Я тоже люблю Рыболовов!" - сказал Витя. - "Быть может, когда-нибудь и мне установят Памятник!"
   Короче, распрощался Витя с Женечкой и пошёл в свою 7-ую дачу к Мурзыку. Мурзык лежал на подстилке. Витя налил ему молока в блюдце.
   "Опять молоко!" - сказал Мурзык. - "А я заказывал виски!"
   "Да где я тебе щас виски достану?" - спросил Витя.
   "Где-где? В магазине! Так пойди, поищи и принеси!" - брызгая слюнями, сказал Мурзык.
   Делать нечего. Пошёл Витя в магазин. Магазин отличался от всех зданий в Кратово тем, что был ярко освещён. Там был народ. Витя подошёл к стенду с газетами и стал искать объявление про Ночь, сколько ещё продлится. Не нашёл. Нашёл только объявление о пропаже пёсика Рублика. Что тот, де, приучен к лотку и ласков. Витя вошёл в магазин и купил виски Коту. Витю знали в магазине, потому что он постоянно там покупал виски. Но он им объяснил, что виски для Кота:
   "Кот виски жрёт! "Феликс" не жрёт, виски жрёт!" Вите посочувствовали. Итак, Витя с баллоном виски проследовал в дачу по мосту, мимо "лягушатника" (где сейчас никто не купался, кроме, понятно, пса Рублика), мимо тёмных деревьев.
   "Видал Рублика?" - спросил Витю Мурзык. - "Вот счастье-то! Рублик нашёлся!"
   "На, пей, животное!" - сказал Витя и налил Коту виски.
   На том и сказке конец. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3769,4-3771,9

   31 марта 2014 года. Скучная сказка. Про Дона Пихота. Как он отправился совершать подвиги, но не расчитал своих слабых силёнок и стал глючить. Вот едет он, едет. Справа от него скачет на горячем мексиканском мустанге слуга Санса Панчо. И тут - Глюки! Схватился Дон Пихот за Сансу, потому что глючит, что Санса - женщина!
   "Я не женщина!" - говорит Санса. - "Пусти, противный старикашка!"
   А игривые похотливые ручки Дона Пихота уже шарят в несуществующей груди Пансы.
   "Да нет их, нету!" - говорит слуга.
   "О! Лети в мой сад, голубка! Чей это такой нежный голосок?" - спрашивает Пихот, несмотря на то, что Санса говорит грубым басом.
   Короче, совсем сбрендил старик наш. Слез он со своего горячего коня Уссынанты и давай расстёгивать ширинку, чтобы исполнить свой мужской долг в отношении несуществующей женщины.
   Бедняга Санса не выдержал и побежал прочь от полоумного. На этом пути Сансе встретилась настоящая девушка Матрёна. И он решил подставить её вместо себя Дону Пихоту.
   Но тот, конечно, сдуру принял её за мужика, колбасника Петра. И сказал:
   "Пётр! Ты - мужик! Мы с тобой враги!"
   А Матрёна ему говорит:
   "Не бойся меня, дурачок! Я исполню все твои самые сокровенные желания!"
   "Этот Пётр ещё что-то вякает!" - сказал Пихот. Он был совсем плох, совсем: "О, где ты, где ты, моя Бублосинея?"
   "Я здесь!" - сказал Панса. - "И как Бублосинея, как хозяйка этого борделя, говорю: это не Пётр! Это Матрёна! Твоя суженая-ряженая!"
   "Не трожь меня, старушка! Я в печали! Бублосинея покинула меня, просто говоря, дала дёру, склеила лыжи и откинула кегли! И теперь я в печали! Я зря расстегнул 33 пуговицы моей ширинки и не исполнил свой долг! Теперь мне крышка! Никому я больше не нужен!" - сказал Дон Пихот.
   "Нет, нужен!" - не унималась Матрёна. - "Ты - самый мужественный из всех скитающихся придурков-рыцарей! У тебя самый большой! С руку!"
   "Ты так думаешь, Пётр?" - спросил Пихот. - "Жаль, ты не девушка! А то бы я тебя ТОГО! Есть ещё порох в пороховницах!"
   Но тут внимание Пихота привлекли гуси-лебеди, которые летели на юг.
   "О! Напильники полетели клином! Или это пингвинов клин, блин?" - спросил он.
   "Конечно, пингвинов!" - сказала Матрёна и влезла рукой в штаны мессира.
   "Точно! Пингвины! Потому что я уже чувствую их там, внизу!" - сказал Пихот.
   Тут к своему ужасу Матрёне удалось схватить перец Пихота, и он остался у неё в руке!
   "Ха-ха! Глупый Пётр! Ты думал: он настоящий? А он - резиновый!" - сказал Пихот.
   "Дурак такой рыжий!" - села на землю и разревелась Матрёна. - "А я-то думала: у нас всё серьёзно!"
   "У нас с тобой, Пётр, всё серьёзно! Защищайся, пся крёв!" - сказал Пихот и обнажил пику!
   "Постойте, мессир!" - сказал Санса. - "Как Бублосинея, говорю вам: опомнитесь! Опомнитесь, пока не поздно! Это полетели не пингвины! Это слоны! Полетели в Африку!"
   "Да? Слоны?" - удивился Пихот. - "А почему они курлычат, как пингвины? Я до сих пор не верил, что пингвины говорят. Я думал, что говорят и курлычат только рыбы. Но теперь вижу, что ошибался!"
   "Да, ты ошибался! О, как ты ошибался!" - сказала Матрёна и всунула резиновый перец в руку Пихота.
   "О! Банан! Мне кажется, дорогая Бублосинея, что мы уже в Африке! Бананы! Вкуснющие!" - и Пихот попытался откусить от банана.
   "Ничего не получится!" - сказал Панса холодно. - "Это - цитрус! Мы по-прежнему на Северном Полюсе!"
   "Ах ты, негодяйка!" -разозлился неожиданно Дон Пихот и принялся бить бананом по голове Сансы. - "Я понимаю: ты специально завела нас на Полюс, чтобы мы безрезультатно искали твой медицинский скелет в тапочках! Мол, я - капитана Кука! Вот мой скелет! И я, может, поблизости! А поблизости-то тебя и нет! Есть только скелет, который глодают койоты!"
   "Чего ты несёшь такое?" - спросил Панса. - "То я Бублосинея, то Кука! Не поймёшь ничего!"
   "Ничего удивительного!" - сказал Пихот. - "В Африке ты Бублосинея, но с приходом холодов сбрасываешь свою летнюю шкурку и называешься Кукой! Всё настолько же просто, как два пальца об асфальт!"
   "А я кто?" - робко спросила Матрёна.
   "Ты - Пётр! Вечнозелёный Пётр! И в Африке, и на Севере одним цветом! С тобой я ещё разберусь!" - грозно сказал Дон Пихот и поскакал налево!
   "Куда это он?" - спросила Матрёна.
   "Кто его разберёт? У него щас ничего не поймёшь! А может быть, просто по нужде! С кем не бывает!" - сказал Панса и поскакал следом.
   Теперь Дона Пихота одолевали зелёные черти. Он тыкал их в пузо пикой и кричал:
   "Получайте, зеленомордые обезьяны!"
   Но это были Зайцы. Они сдуру приняли Дона Пихота за Деда Мазая и очень удивлялись, почему это он не спасает их от наводнения.
   "Я вам покажу, обезьяны!" - крикнул в последний раз Дон Пихот и нацепил на пику сразу четырёх Зайцев, проткнув их! И сразу же сам себя осадил: "Что я наделал?! Ведь эти обезьяны, поди, трахаются! Вона как! Сразу вчетвером! Наверное, зря я с ними так круто!"
   Тут подскакал Санса с Матрёной, которую он захватил с собой:
   "Дон Пихот! Дон Пихот! Наводнение!!"
   "А мы что говорим?" - спросили Зайцы.
   "Наводнение! Спасайся, кто может!!" - закричал в панике Дон Пихот и прыгнул на руки к Матрёне!
   Матрёна сказала:
   "Наконец-то ты пришёл ко мне! Сам! Сам пришёл!"
   "Тьфу, чёрт тебя побери, Пётр!" - сказал Дон Пихот. - "Я к тебе не приду, даже если ты будешь последней тварью по паре в Ноевом Ковчеге!" И Дон Пихот плюхнулся в лужу воды, которая прибывала.
   "Маманя!! СОС!! Где ты, где ты, наш Мазай? Где ты бродишь? Что ты ищешь?" - заголосили Зайцы.
   И тут показался Мазай! С седой всколокоченной бородой и немой. Он нёс в руках трупик собачки Му-Му.
   "О! Ты так прекрасна! Я никогда не видал такой прекрасной женщины!" - сказал ему Дон Пихот! Мазай вопросительно воззрился на Сансу.
   "А чего это ты на меня смотришь? Подыграй ему! Скажи: "И я так рада!" Ну скажи!" - сказал Панса.
   Но Мазай только промычал: "Му-му-му!"
   "О! Твой голос в сердце моём звенит всегда! Какой прекрасный грудной женский голосок! Так и хочется тебя поиметь!" - сказал Дон Пихот и приготовился прыгнуть на Мазая! Даже Зайцы опешили и перестали терпеть бедствие. Они сказали:
   "Это так романтично! Это так заводит! Если бы не наводнение, то мы бы сами, эх, порох в пороховницах!"
   "Да какой там порох! Он же ошибся! Это не он - Бублосинея! Это я - Бублосинея!" - сказал Панса.
   "Наконец-то ты призналась!" - сказал Дон Пихот. - "А то всё: я не Бублосинея, я не Бублосинея! Ещё скажи, что Пётр - это не мужик!"
   "Конечно, не мужик!" - сказала Матрёна.
   Тут на мгновение зрение Дона Пихота прояснилось, и он сказал:
   "А ты как здесь оказался, пингвин? Ваши же все в Африке!"
   "Видимо, зрение прояснилось не совсем!" - пояснил Панса. А Дон Пихот продолжал:
   "Ладно, Пингвин! Тебе я, как другу, скажу: был здесь до тебя некто Пётр - отвратительная личность! Всё норовил меня трахнуть в попец! Наверное, из "этих"!"
   "Да как же ты меня не узнаёшь? Брат сестру не узнаёт! То есть, не сестру, а женщину! Я же женщина! И всё при мне!" - сказала Матрёна и оголила грудь!
   "Да, Пингвин! Надо сказать, ты даёшь! Где ты отрастил такую грудь?" - спросил Пихот.
   "Ну наконец-то!" - сказал Санса. - "Он узнал грудь!"
   "А я и не переставал её узнавать!" - сказал Дон Пихот. - "Просто от меня её скрывали!"
   Все Зайцы заорали в восторге:
   "Ура!" А Мазай сказал своё: "Му-му!"
   "Кстати, что это за Зайца ты несёшь в руке?" - спросил Дон Пихот.
   "Му-Му!" - сказал Мазай.
   "Выбрось немедленно эту дрянь!" - сказал Пихот.
   "Ты не понимаешь!" - сказал Панса. - "Это есть русский фольклёр! Там: напрасно старушка ждёт Жучку домой! Сегодня у Жучки получка! А тут Му-Му! Это есть такой русский юмор!"
   "Не вижу в этом никакого юмора!" - сказал Дон Пихот. - "Пётр! Подойди и дай Мазаю по морде!"
   Матрёна засучила рукава и уже подошла было к Мазаю, но тут же заплакала:
   "Не могу я! У меня такие белые нежные руки!"
   "Тогда ты, Бублосинея!" - приказал Пихот Сансе.
   "А у меня Справка есть!" - отмазался Панса. - "Когда я ещё покупал Слона! Слон - плохой! Справка - хороший! Тоже такой русский юмор! В Справке говорится, что у меня - грыжа, и мне запрещено поднимать тяжести!"
   "Эх! Всё приходится делать самому!" - сказал Пихот и тяжело слез с лошади. Он подошёл к Мазаю и отвесил ему звонкую пощёчину. Мазай потёр-потёр щёку, а потом отвесил ответную пощёчину Дону Пихоту!
   "Ну что за женщина! Какой темперамент!" - восхитился Дон Пихот.
   "А мы-то уже понадеялись, что к нему вернулся разум!" - сказали Зайцы.
   "А вас не спрашивают, Пингвины!" - сказал Пихот.
   "Ладно! Пора выбираться из этого места! Я мыслю соорудить плот!" - сказал Санса. - "Матрёна, иди за ветками!" И девушка ушла. В это время Пихот взял Мазая за локоток и принялся тому что-то втолковывать. Безрезультатно, так как тот только мычал в ответ. Зайцы сказали:
   "Помирать, так с музыкой!" И принялись трахаться.
   Санса поглазел на всё это и вздохнул. Ему пришло на ум, что ничего на ум ему не приходит. Наконец, Пихот отошёл от Мазая и сказал:
   "Тупая корова! Только мычит! Бублосинея, может, ты чего скажешь?"
   "Да!" - сказал Санса.
   "О! Великое слово! Я думал, ты скажешь: "О, отважный Дон Пихот! В этот нелёгкий для Отечества час я согласная! Согласная отдать руку и честь тебе, мой Рыцар!" А ты - "Да!" Тоже корова не из умных!"
   И тут Пансу осенило. Он понял, что может вернуть Дону Пихоту прежнюю ясность ума. А именно, травка "Аюдара"! Он подошёл к Зайцам, растащил их в разные стороны и прямо спросил:
   "Где "Аюдара"?"
   "Там, господин!" - сказали Зайцы и показали в разные стороны.
   "Где "там"? Э-эх!" - сказал Санса.
   "Там! У арматурного!" - сказали Зайцы.
   Делать нечего, пошёл Санса к арматурному. На нём ещё такая вывеска висит: "АРМАТУРНЫЙ". И нарисован очкастый тип, который с большим перецем и берёт отсюда арматуру. Наверное, это хулиганы нарисовали. А может, так и было задумано. Потому что место здесь нездоровое, гиблое, здесь одни психи и умалишённые. Они понимают только, если кто-то с большим перецем.
   Санса тронул дверь арматурного. Она заскрипела и открылась.
   "Эй!" - крикнул Санса.
   "Эй!" - ответило эхо. Никого, по ходу, не было. Санса прошёл внутрь и увидел какую-то витрину. На ней были зелёные листики и табличка: "Аюдара в возрасте 3 лет. В возрасте 15. В возрасте 35. Цена 15 иен."
   "Это то, что надо! То, что нам надо!" - подумал Санса. За прилавком сидела какая-то жирная бабина, по виду японка.
   "Мадам! Простите, но мне надо одного человека в психдом отправить! То есть, вылечить!" - сказал Панса.
   "3 юаня!" - сказала Бабина.
   "Чего 3 юаня?"
   "3 юаня плати, чего непонятного?" - спросила Баба.
   "А натурой можно?" - спросил Санса, у которого были только рубли.
   "Как это?" - спросила продавщица.
   "Ну как зверушки! Тяп-ляп! Как зайцы!" - сказал Санса и разозлил Бабину. Она сказала:
   "Ходют тут всякие! Сами не знают, чего ходют! Плати юанями!"
   Делать нечего, ударил Санса Бабу по морде, схватил листики и был таков! "Аюдара" наша!" - подумал он. Но Баба уже свистала в свисток и дудела в дудку, чтобы психи догнали Сансу и отобрали "Аюдару"! Их арматурного начали выскакивать дюжие бугаи с собаками!
   Две собаки подбежали к Сансе, но он смело хлопнул их головами друг об дружку и был таков! Дальше собаки не побежали, так как там было наводнение.
   Санса подбежал к Дону Пихоту:
   "На! Жри! Лечись!"
   И Дон Пихот сожрал "Аюдару" и стал нормальным:
   "Так ты - не Бублосинея? И Бублосинеи нет? Какая скучища! А это кто?"
   "Это Зайцы и Мазай! А точнее, Мазай и Зайцы!" - сказал Панса.
   "Ну и что?" - спросил Пихот.
   "Как так что? Как что? Их надо спасать от наводнения!" - сказал Панса.
   "Ну и спасай их, я-то тут причём?" - спросил Пихот.
   "Ну как же так? Ведь вы - отважный эпический фольклёрный герой! Всюду, где вы появляетесь, вы всех спасаете!" - сказал Панса.
   "Чего-то мне недосуг! Лень! Хочу покемарить!" - сказал Дон Пихот и свалился в воду с коня! Зайцы так и обмерли: утонет! Но Дон Пихот плавал, как рыба. Он встал на дне водоёма и воздел руки в воздух:
   "О! Нищета рассейская! О! Доля русская! Везде всех спасай! А меня кто-нибудь спасёт? Мне кто-нибудь принесёт штаны новые, сухие?"
   И пришла Матрёна. Она веток не принесла, так как не нашла.
   "Принесла? Штаны новые, сухие?" - спросил Дон Пихот.
   "Я могу оторвать кусок платья или лифчика! Они сухие!" - сказала Матрёна.
   "А ты вообще кто такая?" - спросил Рыцар.
   "Я есмь Матрёна! Матрёна я," - стала гладить по буйной головушке Матрёна Дона Пихота. Но у того с прояснением рассудка пропало либидо. Он больше женщин не вожделел. Поэтому он сказал:
   "Матрёна? Татарка, что ли? Что за тупое имя? Назову тебя Стелла! Или Анжелла! Как всех проституток зовут!" Но Матрёна так сильно была влюблена в Дона Пихота, что согласилась на Стеллу. И теперь и мы так её будем называть. Стелла сказала:
   "Дон Пихот! Хоть у вас и изо рта воняет, и брюхо висит, и деньги от старости не спасают (хотя и денег-то особых у вас нет!), но я люблю Вас! Любовь ещё, быть может..."
   Но Дон Пихот перебил её:
   "Знаешь что, девка, а постирай-ка ты мои носки и погладь шнурки! Давно пора!"
   Стелла сказала:
   "С великой радостью!" И убежала стирать.
   "Ну зачем ты так?" - спросил Санса Дона Пихота. - "Зачем наехал на девку?"
   "Девка должна знать своё место!" - сказал Дон Пихот.
   Между тем наводнение кончилось. Зайцы сплюнули и пошли посвоясям. Мазай тоже сплюнул, подобрал мёртвую Му-Му и тоже ушёл. Остались только Рыцар и его оруженосец. На том и сказке конец. Была она лирическая и эпическая. К.
  

ЭПИЛОГ

   Ну что? Понятно, что во время ЦЭ нет ничего вечного, есть только короткие куски времени, в которые можно веселиться. Вот я махал руками, например. На улице, понятно, не помашешь. В остальном всё по-прежнему. Правила: это важно для них и, типа, если мне неприятно, то не делать. Например, если мысль, что я упускаю время (или упустил всю жизнь), то это неприятно. Значит, не делать ничего.
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"