28 августа 2022 года. Микс про Штиблица. Не часто я о нём писал. К.
ПИСЬМО В НИКУДА-5519-5521,5
21 января 2019 года. Ветер матом небо кроет, вихри снежные крутя! То, как зверь оно завоет, то заплачет, как заря! А корень любви прекрасен, как заря? Или он волосатый и грязный, как рассвет? Да! Как рассвет! Насчёт волосатости не скажу: сам не видел, за что купил, за то и продаю, скорее, прекрасен, как заря!
Сказка, конечно, про любимого Штиблица и зомби-узников нацизма! Лучше про реактор, про любимый лунный трактор! Все извилины заплёл! Я вам ничего заплетать не собираюсь. Я вам так скажу: узников сожгли, и они стали зомби! Такие: "А-аа!"
Да нет, нет. Про узников только или уважительно, или никак. Ладно. Вот едет Штиблиц на своём "мерине" по фашистскому фривею.
Как сзади на сиденье - зомби редиски Кэт!
Такая: "Возьми меня, Штиблиц! Я красивая? Никто не узнает! Ты возьмёшь меня?!"
Штиблиц многое повидал на своём веку, поэтому ни капельки не удивился зомбированности Кэт. Все они, эти партизанен, склонны к зомбированию. Особенно, упокоенные с миром. Другой вопрос, кто подложил к нему Кэт в машину? Найду гада - убью!
Кэт продолжала, схватив Штиблица за шею и мешая вести машину: "Ты возьмёшь меня!!"
Одержима Диволом! Может, даже, самим каким-нибудь партийным бонзой. Их же до черта, как в египетской мифологии разных божков. Хренубис, Апохрен, Хра, Хренис, Хренатор... Мало ли!
Такую зомби нельзя оставлять в живых, никак нельзя! А вдруг ещё пойдут дети? Хренсосисисы?
"Да, детка!" - сказал, наконец, Штиблиц. - "Я, конечно, возьму тебя, раз ты настаиваешь!"
А сам стал тормозить "мерин" в лесу, высматривая полянку, где поворот не туда, и есть хижина в лесу. Ну, чтобы поспокойнее и побезболезненней кокнуть Кэт.
Она-то, конечно, хочет жить! Все эти трупы-покойники больше всего на свете хотят, во-первых, трахаться, а во-вторых, как следствие, жить! Эта хочет, конечно. Как бы так ей помягче объяснить, что Великий Рулер, у которого самого всё оторвано бомбой, не приветствует никакой секс? Даже анон не приветствует.
Всё остальное приветствует и вскидывает ручку в приветствии: "Хайль!" И все бабы тоже плачут от счастья, и тоже орут это.
Вот поэтому-то Штиблиц и был женат не в Германии, а в СССР, и дочь с такими большими глазами у него была в СССР. От замечательного соседа-полтергейста. Дочка-вамп-зомби, мистическое существо. Глаза большие чёрные и рот огромный зубастый. Подобную тварь в Германии сразу же бы кремировали. А у нас - нет: дочки всякие важны, дочки всякие нужны.
Вообще, скажем больше: дочка та вся пошла в папу-замечательного соседа, но змеи во рту унаследовала именно от Штиблица. Да и сейчас, чтобы напугать Кэт, Штиблиц повернулся к ней и раскрыл рот! Змеи вылезли и зашипели: "Ш-шш!"
"Ну и что мне теперь, на дудочке им сыграть?" - спросила Кэт. - "Учти: меня интересуют не твои змеи, а твой конец! Конец должен быть счастливым и красивым, иначе на х.я мне такой конец?"
Штиблиц понял, что зомби совсем спятила.
"Вона как!" - сказал он ей. - "Всем, видите ли, нравятся мои змейки, а тебе подавай мою Главную Одноглазую Змею!"
"Чего?"
"Того! Учти: если ты увидишь моего Командера, то я буду вынужден тебя замочить! По-дружески и по-свойски. Ещё ни одна зомби этого не видала!"
"Всё спок! Я и не у таких функционеров видала! Я, может, у самого Рулера видала, хоть у него всё и оторвано бомбой!" - сказала Кэт. - "Ну так возьмёшь или нет?!"
"Ладно, ладно! Учти: в Америке сорокалетнюю зомби выбрасывают на улицу и вместо неё ставят молодёжь! Тебе сколько лет?" - спросил Штиблиц.
"16!" - зарделась Кэт.
"Значит, самая пора! Самый вышвыровочный возраст. Итак, смотри: хижина в лесу! Немецко-фашистская хижина! Значит, набита палачами и слэшерами. Ну и так же одноногими трупами девушек. Ты будешь там, как дома!"
Действительно, где-то завыла собака, ветер такой: "У-у!", один из слэшеров на время вышел из хижины, помочился и вошёл обратно внутрь.
"Да наплевать мне на слэшеров!" - сказала Кэт. - "Я думала: нас будет не трое, а только двое!"
"А чем тебе слэшер не нравится? Прекрасное, прекрасное кожаное лицо палача, всё в брызгах крови! Если он и был раньше ростом 2 метра, то щас тоже вполне сносен: 1 метр 50," - сказал Штиблиц и притормозил "мерина". - "Иди попроси бензина, скажи: "У нас кончился! А ведь мы не на велосипеде едем!"
"А ты будешь меня ждать?" - спросила Кэт. - "Ты меня дождёшься? Ждёшь, когда уже не ждут? Когда идут дожди? Жди!"
"Да жду я, жду! Если тебе станут отпиливать бензопилой ногу, то не стесняйся, ори: "Не надо! Пожалуйста! Нет! Нет!" Я пойму и прекращу это. Нахрена ты кому-нибудь одноногая?" - и Штиблиц закурил сигареты "Друг". Стал ждать.
Кэт вошла летящей походкой от бедра, как будто только что скрылась из глаз под машиной "Белаз". Ног у неё пока ещё было две. Пока! Штиблиц знал, что слэшеры больше всего обожают отрезать ноги-к счастью две дороги. Но он этого не допустит. Пусть сами себе отрезают.
Из хижины донеслось: "Фак е! Да, детка! Фак!" Это не было похоже на "Нет-нет!"
Штиблиц вылез и решил вмешаться. Он подозревал, что эта дибильная зомби Кэт сама отрезала ноги-к счастью дороги у слэшера и теперь трахает его беспомощного!
Штиблиц распахнул проём двери! То есть, саму дверь и стал в проёме, готовый на всё!
Действительно: слэшер занимался любовью с безногим трупом и орал: "Фак е!"
Кэт нигде не было видно.
Штиблиц тронул маньяка за плечо: "Товарищ! Скажите пожалуйста!.."
"Товарищ!" - сказал слэшер. - "Вы же мешаете! Приходите лет, этак, через пять! Поставим подпись!"
"Через пять?!" - рассвирепел Штиблиц. - "Да знаешь ли ты, что я - Максим Максимович Штиблиц?! То есть, Отто-Нетто-Брутто!"
"А я - Папа Карло!" - огрызнулся слэшер.
"Верь ему!" - неожиданно из угла сказала Кэт. - "Он действительно Папа Карло!"
"Ага!" - сказал Штиблиц. - "И трахает здесь своего Буратино!"
"А что тут плохого? Ты что-то имеешь против?" - спросил Карло-слэшер.
"Да нет, ничего. У нас свободная страна, и каждый живёт, как хочет," - сказал Штиблиц. - "Но Буратино, кажется, мальчик? Ты что, мужеложец?"
"Штиблиц, миленький, - сказала Кэт из своего угла, - не зли его! А то он и тебя трахнет!"
"Меня?! Функционера? Хотя, он же Папа Карло, то есть, итальянский фашист... Может, он и о Рулере ничего не слыхивал в своей хижине? Слушай, папик!" - сказал Штиблиц Папе Карло. - "Кто с тобой говорит, понимаешь? С тобой говорит Штиблиц! Понимаешь?"
"Сейчас он мне скажет, что его это не интересует, и он - чукча-жена Мацапура и приехал за алиментами!" - подумал Штиблиц.
"Ещё как понимаю!" - сказал Отец Карло. - "Максимушка! Максим! Приехал! Сам! Почтил визитом!"
Он взял бензопилу и стал приближаться к Штиблицу: "Нам Максимушка споёт какую-нибудь новогоднюю песенку?"
"Максим! Будь осторожен!" - сказала из угла Кэт. - "Я уже спела ему песенку про пять минут, и он отрезал мне одну грудь! Подозреваю, не последнюю. Ещё одна такая песенка - и всё, капец!"
"Но-но! Ты! Ты на Штиблица тянешь? Ты что, толкаться?" - спросил Штиблиц и на всякий случай выстрелил в грудь Карло 9 раз из своего табельного!
"Что ты наделал! Божье наказание! Идиот!" - сказал Буратино. - "Жалкий любитель и ремесленник! Ты убил моего Отца!!"
"Отец только контужен!" - сказал Отец.
"Да, Штиблиц! Ты поступил не хорошо! Очень не хорошо! Тебе что тут, гестапо?" - сказала и Кэт. - "Тут - хижина в лесу! Пристанище партизан! А ты всё пук-пук! из своей пукалки!"
"Не знал, что партизаны так отвратительны и деревянны!" - сказал Штиблиц. - "Особенно, вон тот, с мордой слэшера!"
"Если кто-то немного жутковат, то это ещё не повод выписывать его из партизан!" - сказал Буратино. - "Или немного деревянен."
"Намекаешь на Кэт?" - спросил Штиблиц. - "Подозреваю, что вы и её успели записать в партизаны и выплатить и ей алименты как жене Мацапуры!"
"Ты Мацапуру не трожь!" - прохрипел с пола Папа Карло. - "Товарищ Мацапура - наш итальянский идейный лидер!"
"Фашист?" - спросил Штиблиц.
"Конечно, фашист! А кто сейчас не фашист? Баббельсбергский Бычок?" - спросил Карло.
"Понятно!" - посмеялся шутке Штиблиц. - "Но я о другом: теперь ты больше не сможешь трахать Буратино, ты теперь инвалид и будешь получать немецко-фашистскую пенсию! Я тебе ещё раз скажу: её ты не получишь! А если и получишь, то перечислишь на счёт этой самой Кэт!"
"Это уже беспредел, начальник!" - сказал Карло. - "С тобой или без тебя, но пенсию-то я получу! С тобой одной уеду я! А ещу лучше: без тебя!"
"Он стал заговариваться!" - сказал Штиблиц. - "У старого хрыча отказали мозги. Где же здесь, блин, его "Карточка берлинца"? Кэт, помоги мне!"
Они с Кэт перевернули всю хижину: "Наверное, надо было искать "Карточку римлянина"! Он же итальянец! Ром-ром-ром! Вир браухен ром-ром-ром!"
Буратино между тем всё скрипел-скрипел зубами от бессильной ярости, а потом сказал: "Никогда вам, боши, не найти карточку в сливном бачке!"
"Парень дело говорит!" - сказал Штиблиц. - "В бачке он карточку спрятал! В Малаховке! У, нехороший человек! Смотри, как зашевелился! И сына своего Буратину, наверное, в такой мороз заставлял нырять в бачок!"
Штиблиц врезал Папе Карло по боку ногой. Кэт тоже врезала. Папа заплакал! Всегда трогательно смотреть на крокодильи слёзы слэшеров.
Но вот, только, есть ли в доме бачок? Может, это ложный след и ловушка? Бачка нет, а Штиблиц и Кэт провалятся в выгребную яму? Об этом читайте во Второй Части Дилогии про хижину в лесу.
Итак, Вторая Часть: "Экспансия в лесу"! В лес прорвался генерал Аллигатор с конной гвардией партизан!
И всех фашистов повязали: и Штиблица, как самого ярого фашиста, и Кэт, как любовницу Штиблица, и Папу Карло, как папу Штиблица, и Буратино, как его брата-фашиста!
И всех отправили в тыл в "СМЕРШ"!
Штиблиц долго извинялся, попу пальцем затыкал, но своей фашистской сути утаить не мог ни от кого. Тогда он принялся крыть русским трёхэтажным матом. И ему не поверили! Ему! Не! Поверили, так как все без исключения фашисты в плену крыли этим матом. Извините, пробковым.
Ну и тогда Штиблиц был вынужден на крайнюю меру: он показал свою тату на пузе: мастурбирующая кенгуру! Вот, если бы это была, скажем, колибри или обезьяна... Но кенгуру? Наверняка, коллаборационистка, и на макушке у неё выбрита свастика. Короче, только больше всё испортил и запутал.
И вот ночь в камере "СМЕРШа"! Сядем усе! Штиблиц, Кэт, Карло и Буратино.
"Я думаю использовать Буратино, как бревно, и протаранить дверцу!" - сказал Карло.
"Мы никого не будем использовать, как бревно! Разве что Кэт: в койке бревно бревном!" - сказал Штиблиц.
"Сам дурак!" - сказала Кэт и заснула.
Разбудил её всё тот же Штиблиц: "Кэт! Раз уж мы все тут всё равно умрём или пойдём по этапу, то, может, ты ДАШЬ Буратино? Пацан же ещё!"
"Не ДАМ!" - Кэт повернулась на другой бок.
"Ах, ты тварь! Ах, ты проститутка бесхозная!" - сказал Папа Карло. - "Ты же посмотри на этого прыщавого мальчика! У него же лососики плывут туда! Туда, понятно? Не не туда, а туда!"
Ему плевать на это, лишь бы днём и ночью я пела эту песенку о нём! Песня про лососиков! Исполняется впервые! Мной! Вставай, лосось огромный! Вставай, на смертный бой! С фашистской силой тёмною, с проклятою ордой!
Чего-то, Штиблиц и сам за собой начал замечать, что он какой-то сфашистнутый. Сидит на параше, да, то и дело, вскидывает руку в фашистском приветствии. Даже однажды подловил сам себя за измерением черепушки Кэт. Фашисты это обожали: если черепушка маленькая, то всё, капец: Кэт - еврейка, и её в распыл. Можно подумать, у Рулера череп был огромный! Да таких черепов на каждом кладбище завались!
"Идиоты!" - подумал Штиблиц. - "Вместо головы измеряли бы члены!" Это ж штангенциркуль членомеро! Да и звание СС такое: штангенциркуль СС!
И вот Штиблица вызвали на допрос два следователя: Добрый и Злой.
"Товарищи!" - сказал им Штиблиц.
"Тамбовский волк тебе товарищ!" - сказал Злой.
"А мне нравится!" - сказал Добрый. - "Пусть п.здит и дальше!"
Ободрённый этими словами, Штиблиц сказал: "Передайте товарищу Цементову, что Фитлер нападёт на СССР 22 июня 1941-ого года!"
"Ты п.зди-п.зди, да не завирайся!" - сказал Злой.
"Видимо, батенька, придётся перевести вас в одну палату с Наполеном и Чингисханом!" - сказал Добрый. Они не верили и не понимали.
"Эх, товарищи-товарищи!" - сказал Штиблиц. - "Верите ли, что Война кончится 9 мая 1945-ого года?"
"Ты что, хрононавт, товарищ? В палату его! А его дружков: Кэт, Карло и стоеросового - расстрелять!" - сказал Злой.
"Самих вас надо расстрелять!" - сказал Штиблиц. - "Кэт - Заслуженная зомби Германии, Карло - заслуженный пенсионер, а стоеросовый - подросток!"
"Сегодня он - дети, завтра - у него дети!". К.
ПИСЬМО В НИКУДА-6994-6996,5
31 августа 2022 года. Ну, сказка средней страшильности. Однажды агента Скалдера замдиректора Скиннер послал изучать труп! Средняя, средняя страшильность.
Труп этот был женский! Может быть, даже, учительский. То есть, умственно неполноценный.
Много задавала детишкам: и они её убили! Это было ритуальное убийство! Они собрали все учебники, подожгли и на пепелище сожгли эту ведьму!
Среди её же тетрадок с двойками. Дети так жестоки! Что, скажете, что не жестоки? А нахрена тогда ритуальное убийство?
Я вам говорю: она слишком много им задавала. Ну и назадавалась.
Приехал такой Скалдер: ба! У женского трупа съедена половина тела! А на оставшейся татуировка: "Дмитрий"!
Видимо, это самый способный её ученик был. Не сама же она Дмитрий? А может, это её Крёстный Отец, Отец Дмитрий? Мало ли? Или муж?
"Муж-то у неё был?" - спросил Скалдер.
Не был! У умственно неполноценной-то какой муж? Хотя, если два сапога - пара, и муж точно такой же ненормальный?
Может, он работал садовником в школе? Может, у них там садик был? Ну и он там работал.
А она после уроков вышла помочиться в садик: вот и познакомились! Садик она, конечно, изгадила, зато нашла чувака, который мог нормально вставить!
В кого он будет теперь вставлять, после её ритуальной смерти?
Вероятно, в старшеклассниц! Они-то посвежее и помоложе будут этой старой калоши! Галоши.
Итак, а дети у них были? А как же! Учились в той же школе, вероятно, сами-то маман и сожгли свою! Ну, за то, что покупала им мало мороженого и велосипедов!
А какие велосипеды на нищенскую зарплату учительницы? Мы и говорим: только душевнобольная могла там работать.
Скалдер сказал: "Отправьте труп Скиннеру!"
Кретин! Хорош подарочек! Ну и всё: труп упаковали в гробик и отправили Скиннеру!
"Бл.дь!" - ругался Скиннер. - "Чёртов Скалдер! Не хочет расследовать ритуальное убийство! А может, это действовал серийный маньяк?"
Ну да. Мы же говорим: детишки побаловались. Конечно, если они серийные маньяки, то следующей их жертвой будет ихний папаша-садовник!
А нехрена путаться со старшеклассницами! Он сам виноват. Ну и они, конечно, тоже. Все эти их робкие перси, которые, наконец-то, созрели. Так что они, конечно, следующие в очереди. Вместе с их робкими персями!
После того, как их убьют, детишки, конечно, их трахнут!
Нормально, да? Трахать мёртвую девушку! Да. Не трахнут: мы же вам говорим: детишки те ещё слишком малы, да и уды у них малы. Они способны только убивать, а не трахать.
Уж кто их и трахнет, то это агент Скалдер! У него-то уд громадный, и он всё ещё в этом Нью-Джерси.
"Жаль, меня там нет!" - подумал Скиннер. - "А не то бы я помог Скалдеру их трахать! Глядишь: и мне что-то бы перепало!"
"Господин Скиннер! К вам Курильщик!" - сказала секретутка.
"Не называй меня так!" - сказал Курильщик. - "Это слово так затаскали! Я простой озабоченный курящий гражданин!"
"Хорошо, хорошо! К вам - гражданин!"
"Куда вам?" "Ладно, поехали к удавам!"
"Ну, садись, дорогой друг!" - сказал Скалдер. - "Давай закурим, товарищ, по одной!"
"Давай закурим, товарищ мой! Только не по одной, а по три!" - и Курильщик (он же Гражданин) закурил сразу три папиросы!
"Всё понятно! Ты хочешь отравить всё Бюро посредством табачного жука!" - сказал Скиннер.
"Это ещё как?"
"А я знаю? Споры этого жука в каждой папиросе "Моррис"!" - сказал Скиннер.
"Нету тут никаких спор!" - сказал Курильщик. - "Хотя, для тебя милый друг, может, и найдутся! Для хорошего человека ничего не жалко! Вот, смотри!"
И он достал из кармана россыпь спор жука!
"Спрячь немедленно! Ты что, хочешь, чтобы Бюро закрыли на карантин?" - спросил Скиннер и подумал: "Быдло! Это ж быдло, до которого с трудом доходят самые простые житейские мудрости!
Да и сыну своему он выстрелил в морду! В морду, которая досталась сыну по наследству от него самого!"
"Вот скажи мне, дорогой человек: зачем сыну в морду-то надо было стрелять?" - спросил Скиннер.
"Ты правильно сказал: надо! Надо на хлеб не намажешь, надо в стакан не нальёшь! Надо на бач не похож! Но надо - значит надо!
Сын тот многое узнал! Например, то, что он мой сын. Он-то всё думал, что я ему в дедушки гожусь! Эти молодые длинноволосые активисты совсем распоясались!" - сказал Курильщик.
"Твой сын был лысый!" - сказал Скиннер. - "А после выстрела последние волосики выпали от ужаса! Как теперь мама узнает его?
А кто у нас мама?"
"Не было у него мамы!"
"Невозможно!"
"Ещё как возможно! Он был из пробирки инопланетян! Инопланетяне такие прилетали и лично мне подарили пробирку! Так как они тоже курильщики один хуже другого! Я им понравился!"
"Ерунда! Они пропойцы один хуже другого! И мать у них была: такая же "кукушка-мать", тоже пропойца, наплодила младенцев, которых потом расселили по всей Галактике!
Не обошла эта участь и нашу Землю!" - сказал Скиннер. - "Вот тебе дали! Дали бы мне: я бы быстрее поднял младенца, да и в рожу бы его не стрелял!
Теперь-то понятно, что рожей он был на тебя похож весьма отдалённо: на марсианина он похож!"
"Теперь он похож на дауна!" - сказал Курильщик и снова закурил.
"Благодаря тебе!"
"Благодаря мне! А так же благодаря своему чрезмерному любопытству.
"Папа! А где моё мамо?"
А я знаю, где эта "кукушка"? Улетела на другой конец Галактики размножаться! Там-то не Земля. Там Уран и Плутон. Там больше условий. Прекрасная, прекрасная степь! Дюны! Барханы! Под ними, конечно, прячутся Ток-Ра!"
"Конечно!" - поддакнул Скиннер. - "Куда тебе с таким пузом спрятаться в барханах?
Но я сейчас говорю не об этом. У меня на руках труп учительницы из Нью-Джерси! Вскроешь его?"
"Да делать мне больше нечего!" - сказал Курильщик. - "У тебя есть Мали: вот пусть и вскрывает!"
"Мали щас на бл.дках!" - веско сказал Скиннер. - "Бл.дствует! Видимо, придётся засудить её за браконьерство! Она прямо с такими руками после вскрытия полезла в фонтан! Вся рыба передохла!"
"В фонтан? Она что, десантник, твоя Мали?
Учти: когда я её трахал, она на десантника мало была похожа. Я её одел в цветистый лифчик и в распашонку!" - сказал Курильщик.
"Вот это ты щас зря сказал. Я могу привлечь тебя за растление агенток!"
"Да привлекай! Дай мне только выкурить последнюю сигарету!" - сказал Курильщик и запел: "А на чёрной скамье! На скамье подсудимых! Курила она и какой-то жиган!"
Видимо, он вообще ничего не думал и не мог петь про себя.
"Хорошо, хорошо!" - сказал Скиннер. - "Я сам вскрою это тело!
Скалдер прислал его мне: значит, надеется, что я его вскрою! Наташа!" - сказал он секретутке. - "Никого ко мне не пускай! Я провожу вскрытие!"
И он подошёл к телу, которое воняло на столике!
"Дмитрий"!" - процедил сквозь зубы Скиннер. - "Видимо, такой же негодяй, как и она была при жизни! Нет, чтобы вытатуировать "Уолтер", как меня зовут!
"Дмитрий"! Я щас тебе такого Дмитрия покажу!"
И он стал взрезывать труп!
От ужаса у Курильщика потухла сигарета!
"Лучше я пойду!" - сказал он.
"Да останься, дорогой друг! Это будет тебе уроком, какие органы есть внутри женщины! Может, они отучат тебя трахать агенток в распашонках!" - сказал Скиннер.
"Но она не в распашонке! Она голая!" - сказал Курильщик.
"А я про что?"
"Но я не могу в одном помещении с голой женщиной!"
"Она дохлая!" - сказал Скиннер.
"Тогда ладно!" - сказал Курильщик. - "Но учти: если что: я её не вскрывал! Это всё ты, вот тебе-то и отвечать!"
"Да отвечу я!" - сказал Скиннер и вытащил на Свет Божий застарелые яичники женщины. - "Узнаю скальпель Мясника! Это он ей вшил яичники обезьяны!
Была мода такая: "Мини-яичник-2021", вот он им всем и вшил в Нью-Джерси!"
"Ерунда! Мода называлась: "Мини-бикини-2021"!" - сказал Курильщик.
"Правильно! А под бикини-то что? Яичники! Ты думаешь: Мясник был полный кретин?
Конечно, был! Но здорово поднялся на яичниках! Нам бы так подняться в нашем Бюро! Жаль, мы не хирурги, и наша душа при потрошении не поёт!"
"Потрошу тебя! Разрезаю тело! Потрошу тебя: аж душа запела!" - пропел Курильщик. Он не думал и не пел про себя.
"Ладно! Теперь посмотрим, что эта красавица ела на завтрак!"
"Она больше не красавица!"
"Хорошо: что эта уродина ела на завтрак?
Я так и думал: она бухала! Запах, как из винокуренного завода!" - сказал Скиннер. - "Позовите Наташу, мою секретутку! Она тоже бухала! Ей будет интересно, что бывает с теми, кто бухает на завтрак!"
Вошла Наташа!
"Наташа, ходь сюды!" - сказал Скиннер. - "Видала? Яичник! У тебя-то яичник свой или тоже обезьяны?"
"У меня свой! И я не бухала!" - сказала Наташа.
"Кстати, познакомься с Курильщиком!"
"Да я его, чего-то, припоминаю! Кажется, мы перепихнулись пару раз!" - сказала Наташа.
"А этот труп ты припоминаешь? Ты с ней не трахалась?"
"Чего-то, не припоминаю! Я трупы, с которыми трахалась, плохо помню. Они же молчат, ласкового слова от них не услышишь, так что их не особо помню.
Хотя... "Дмитрий"! Одну такую помню с "Дмитрием" на руке! Она же собирала собачье дерьмо, верно?" - спросила Наташа.
"Нет! Она была учительница! Из-за своей профессии и погибла!" - честно сказал Скиннер.
"А! А я думала: собирала дерьмо! Кстати, а почему нельзя собирать дерьмо в свободное от работы время? Это же хобби!" - сказала Наташа.
"Это не хобби! На этом хобби можно неплохо подняться!" - сказал Скиннер. - "Ты так не подымешься, будь ты секретутка не моя, а самого Директора!"
"Ну, я пошла?"
"Иди всасывай, что сейчас увидала! И брось свою манеру трахаться с трупами! Даже такими симпатичными как этот!"
Я не дам, я не дам, я не дам и не проси! Лучше ноги уноси! Всё равно, что ты красивый: всё равно тебе не дам!
А труп тот был красивый. Ну как можно быть красивой, пролежав три недели в сточной канаве.
Пришла Мали!
"Мали, ты чего ещё не на бл.дках? Познакомься: Курильщик и тело!"
"Да с Курильщиком я знакома: мы пару раз перепихнулись!" - сказала Мали. - "С телом ещё нет. Да и нахрена ты его вскрыл?
Это ж моя работа: вскрывать трупы, а потом перепихаться с ними! Конечно, если они симпатичные."
"Ну не знаю! Видимо, она не особо симпатичная. Я бы сказал: на любителя или на любительницу. Ты-то любительница?" - спросил Скиннер.
"Я - профессионал!" - сказала Мали. - "Дай-ка, я посмотрю на её глазки!
Ну-ка, моя хорошая, открой для тёти глазки!"
"Она дохлая!"
"Это ещё не значит, что я не могу с ней поиграться!" - веско сказала Мали. - "Курильщик, ну-ка дай-ка сюда свою сигарету!"
"Не делай этого, Мали!"
"Я профессионал и мне решать!" - огрызнулась Мали. - "Не покурит ли моя хорошая перед сексом?"
"Блин, извращенка! Ещё одна!" - пробормотал Скиннер, но скальпель отложил.
"Ты ничтожный жалкий любитель!" - сказала Мали. - "Шёл бы ты перебирать бумажки или личные дела персонала!"
"Учти: там есть и про тебя!" - сказал Скиннер. - "Ты же персонал!"
"Курильщик, уйди его!" - приказала Мали. - "А я сейчас поиграюсь с этим трупом!
Ну-ка, крошка, кто тут у нас съеденный наполовину? А вот, кто у нас тут съеденный! Кто ж это тебя так съел?"
"Её съела акула в телефонной будке!" - встрял Курильщик.
"А какая это была акула? От кавалерии или, быть может, от инфантерии?" - спросила Мали. - "Да! Акула в сточной канаве! Она бы там сразу подохла!
Скорее, эта наяда кого-то съела в сточной канаве!
Ну-ка, наяда, колись!"
"Она дохлая!" - сказал Курильщик.
"Ладно: дохлая так дохлая!" - сказала Мали. - "Тогда ты колись: это ты её замочил?"
"Её замочил её собственный сын-двоечник! Видимо, вдобавок ещё и хулиган, каких мало!" - сказал Курильщик.
"Ладно! Вскрытие закончено! Красивая у неё татуировка! Я тоже такую хочу. Только не "Дмитрий", а "Уолтер"!" - сказала Мали.
"Как это так: закончено?! И ты даже не вскроешь её череп, чтобы посмотреть, чего она боялась и чего хотела?"
"А чего его вскрывать? И я сама знаю, чего она хотела: чтобы сын-двоечник вырос в нормального человека. А боялась, что сын-то её когда-нибудь убьёт!
Правильно боялась. Что это за жизнь без мороженого и велосипеда?" - спросила Мали.
"Мали, тебя к телефону!" - позвала из приёмной Наташа.
Звонил Скалдер: "Я нашёл ещё три трупа в той же сточной канаве!"
"Шли их всех сюда в Бюро!" - сказала Мали. - "Симпатичные-то среди них есть? Симпампули?"
"Да не знаю я!" - честно сказал Скалдер. - "У них, типа, и голов-то нет!
Ясно одно: они уже год лежат в канаве!"
"Год"! Как романтично!" - сказала Мали Курильщику. - "Э, парниша, не разбегайся! Будешь мне ассистировать!"
"Да я никуда и не убегаю! У меня сегодня важная встреча с сыном-инопланетянином! Видимо, будет мстить и выстрелит и мне в лицо!"
"Сын никуда не денется!" - сказала Мали.
"А три трупа денутся!" - сказал Курильщик.
"А трупы я затрахаю! Выпотрошу все тела!" - сказала Мали. - "А потом сделаю татуировку "Уолтер"!"
"Дура какая-то!" - подумал, наконец, Курильщик. - "Наташа! Избавь меня от этой припадочной!"
"Да я и сама рада от неё избавиться, но, всё-таки, она моя подруга и коллега!" - сказала Наташа.
"Ещё скажи, что вы перепихнулись!"
"Не скажу! Мали единственная из Бюро, которая мне честно противна! Всё копается в своих трупах!" - сказала Наташа.