Башмаков Денис Игоревич : другие произведения.

Шепот во тьме (Главы 21 - 30)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


  

XXI

1775 г, 1-ый летний оборот, 3 день. Осдар, Дарот

  
   Очередной поворот...
   Светло-рыжая кобыла выглядит размазанным серым пятном, выделяющимся на фоне тёмных ветвей деревьев и кустов. Едва заметная в ночи дорога возникает из ниоткуда, а через миг вновь скрывается в зарослях высокого элока. Кобыла и её всадница проносятся сквозь них, как стрела пробивает кожаный доспех.
   В ноздри бьёт приятный, но немного резковатый запах, исходящий от множества ярко-желтых цветков. Нежно-сладкий аромат элока дурманит, перед глазами тут же всплывают образы из прошлого. Это её любимый цветок... Но всадница тут же одергивает себя, продолжая напряженно следить за дорогой.
   Прошлого больше нет. Как нет теперь ничего, кроме петляющей дороги, уводящей прочь от Дарота. Она потеряла всё.
   Впереди лишь мрак и проносящиеся мимо со свистом ветки дикого кустарника. Парочке их них удается скользнуть по щеке, оставив после себя горящий розовый след. Что же, нужно быть внимательнее.
   Сзади... Нет! Оглядываться нельзя. За спиной воет ветер, приглушая шелест листвы, взлетающей из-под копыт в воздух. Иногда до неё доносятся мужские крики, и тогда всадница подгоняет лошадь. И только спустя минуту понимает, что никакой погони нет, что все звуки - плоды перепуганного воображения.
   Полы белоснежного платья, робко выглядывающего из-под серого плаща, растрепаны, порваны и перепачканы в грязи. Всадница боса: туфли остались лежать где-то в густой траве у стен дворца. Она сбросила их, чтобы было легче бежать.
   Лес закончился - кобыла выскочила на поляну, залитую светом Селы. Всадница всё-таки решилась и обернулась. Ветви элока за спиной слабо колыхнулись и застыли.
   Глаза, кажущиеся двумя кусочками мрака, тревожно блеснули, и тут же спрятались в тени капюшона. Лунный свет, разочарованный тем, что ему не удалось коснуться лица девушки, мстительно скользнул по одежде, делая мчащуюся по полю фигуру прекрасной мишенью для стрелков.
   Дорожный плащ, украденный у зазевавшегося стражника, которого всадница оглушила не давеча как час назад, покрывали пыльца и мелкие ветки. Несколько листьев запутались в торчащих из-под капюшона каштановых волосах.
   Вот и противоположный конец поляны.
   Ещё один взгляд назад. Что это за тени на том конце? Девушка почувствовала, как сердце ушло вниз, а по телу разлилась холодная волна липкого страха.
   Ветка ударила всадницу по лицу, возвращая в реальный мир. Девушка моргнула, и сильнее прижалась к теплой шкуре, позволяя кобыле самой выбирать дорогу.
   Вперёд. Только вперёд.
  

***

   Этой ночью ей не спалось. Как и в предыдущую, и за день до этого, и ещё ранее, и ещё. Да, сон не шёл к ней уже довольно давно.
   Последние несколько месяцев Озанне казалось, что всё вокруг едва уловимо изменилось. Она из-за дня в день шагала по этим же коридорам, знала каждую плитку под ногами, помнила каждое из лиц, смотрящих на неё с вычурных гобеленов, и могла с закрытыми глазами нарисовать любой из узоров, украшавших древние вазы, гордость династии Сианов.
   Но сейчас она не узнавала дворец.
   Каждая вещь выглядела чужой. Иногда Озанне казалось, что она сходит с ума. Накатывающее на неё беспокойство не поддавалось объяснению. Она испытывала тревогу, просто прогуливаясь по дворцу или готовясь ко сну, или даже находясь рядом с отцом. Особенно рядом с ним! Удивительно, но человек, двадцать один год защищавший её ото всех и всего, перестал внушать доверие. Она боялась его.
   Началось это четыре месяца назад. Отец как раз возвратился с юга, из поездки в Нашир, крепость на границе с Вольными Землями. Участились мелкие стычки, несколько фаринов было убито, среди горожан начались волнения, и император был вынужден лично посетить город и разобраться в происходящем.
   Всех подробностей Озанна не знала: даже эти крупицы достались с трудом. Отец никогда не посвящал её в свои дела, заверяя, что тем самым оберегает её. От чего именно он её защищал, Озанна так и не смогла узнать. Отец раз за разом уходил от ответа, и иногда у девушки проносилась мысль, что он просто думает, что она ни на что не годна.
   Озанна прекрасно помнила, что в детстве отец не один раз, будто бы случайно, упоминал, что мечтал о сыне. О наследнике, который сохранит и преумножит богатство династии, а не о дочери, которая передаст их в руки семьи мужа.
   Наверное, именно эти мысли не давали ей уснуть, лишая столь желанного покоя. Едва Озанна закрывала глаза, как перед ней проносились десятки, сотни образов, сливающих в одно громадное разноцветное полотно: волнующее, завораживающее и пугающее одновременно.
   Вот и сегодня, она открыла глаза и несколько минут лежала неподвижно, изучая покрытый алым атласом потолок. Под покровом ночи цвета менялись, и алый становился темно-бурым, почти черным.
   Будто запекшаяся кровь.
   Озанна вздрогнула, испугавшись собственных мыслей.
   Заснуть она не могла, а лежать в тщетных попытках провалиться в сон надоело. Прогулка в темноте, несомненно, не самое подходящее время для дамы с её статусом, но, быть может, полуночная прохлада успокоит взбунтовавшиеся мысли. Да и разве она хотя бы раз следовала указаниям и наставлениям?
   Озанна соскочила с постели, и принялась бегать по комнате в поисках подходящей одежды. Ночная рубашка полетела на кровать, её место заняло легкое белое платье. Изящные туфельки, на взгляд Озанны, производили слишком много шума, но если она ею поймают босой, то проблем будет куда больше.
   Она выскользнула из комнаты и подошла к широким окнам. Снизу раскинулся роскошный сад, в лучах Селы казавшийся густой непроходимой чащей. Взгляд девушки метнулся чуть выше. Сквозь арки на противоположном конце можно было разглядеть движущийся огонёк. Он приближался к углу, а значит один прямой коридор, и сияющие из дворцовой стражи пройдут мимо её комнаты.
   Но ведь она не станет стоять и ждать их!
   Огонёк завернул за угол, и Озанна быстрым шагом двинулась в противоположную сторону. Два поворота - она покинула крыло с покоями. Ещё один - туфельки застучали по плитам центрального коридора, соединяющего восточное и западное крылья. Он был намного шире остальных, по нему свободно могли проехать две крытых повозки, вроде тех, в которых крестьяне перевозят товары. Озанна часто видела их на базаре. Хотя, пожалуй, здесь смогли бы проехать даже не две, а три повозки из тех, на которых разъезжают богачи. При условии, что из коридора исчезнут статуи и вазы.
   Шаги эхом отражались от стен, создавая ощущение того, что кроме неё в коридоре есть кто-то ещё. Но замок крепко спал, а сияющие редко заглядывали сюда, придерживаясь строго установленных маршрутов. Императоры древности: кто-то с укором, кто-то с пренебрежением, а кто-то и вовсе безразлично - разглядывали с гобеленов дерзнувшую нарушить их покой.
   И везде, куда бы Озанна не смотрела, взгляд натыкался на алое. Цвет гордецов, правителей и власти. Цвет владыки Осдарской империи или Осдара, как называют страну жители иных королевств.
   Слишком ярко, чересчур вызывающе. Голубой, бирюзовый или любой другой смотрелись бы куда менее раздражительно. Но это не те цвета, в которые следует облачаться императору. Не те краски, в которых должен быть окрашен его образ у подданных.
   Скука, избыток энергии и возрастающее напряжение...
   Озанна не удержалась и показала язык Арастару Завоевателю, первому императору, покорителю южных земель. Признаться, она никогда не любила историю, предпочитая ей землеописание, но настоящее несёт в себе отпечаток прошлого.
   Брен - так называлось королевство, покоренное многие столетия назад Арастаром, после чего взор императора обратился ещё дальше на юг в Вольные земли. Но сражаться с иными народами было тяжело, и южная граница империи замерла на правом берегу Эр.
   Выходить из дворца Озанне не хотелось, да и за его стенами не было ничего интересного. Во всяком случае, поблизости, а перебираться на другой берег в спящий город выглядело полным безумием даже для неё.
   Решение пришло мгновенно. Спустя несколько минут Озанна остановилась перед обитыми золотом дверьми, ведущими в тронный зал. Она собиралась открыть их, но в это миг ощутила стремительно нарастающее беспокойство. Все чувства разом закричали об опасности, хотя, на первый взгляд, вокруг всё было спокойно.
   Сбитая с толку ощущениями, Озанна замерла в нерешительности. Приглядевшись, она заметила бледный свет, струящийся из-под дверей. Он не походил ни на тёплый убаюкивающий свет ламп, ни на холодное магическое свечение, испускаемое специально созданными фонарями. В нём было нечто отталкивающее.
   Озанна задрожала. Мысли начали путаться.
   "Надо кому-то сообщить о происходящем!"
   "Нет! Надо бежать отсюда подальше и забыть о случившемся!"
   "Нет! Лучше закрыться в комнате и спрятаться под одеяло!"
   Она тряхнула головой, отгоняя безумные, совершенно детские мысли.
   Да что же с ней происходит? Неужели она действительно сошла с ума?
   В конце концов, Озанна решила, что ей всё же стоит уйти отсюда и позвать стражников. Но тут она услышала чей-то голос из-за дверей. Ведомая любопытством, девушка поднесла голову ближе и замерла, пытаясь уловить каждый звук.
   - Нет... Я сильнее! - Озанна вздрогнула. Низкий уверенный голос принадлежал её отцу. Она не могла ошибиться.
   Тишина...
   Потом звон разбитого стекла, и крики, становящиеся с каждой секундой всё громче:
   - Нет! Нееет! Прочь!!
   Раздался странный шум, похожий на шепот, только в десятки раз громче. Свет под дверью заколыхался. На несколько мгновений он и вовсе пропал. Из-за дверей вновь послышались крики отца, перемешанные с чьим-то безумным смехом, каждый звук которого отзывался дрожью во всём теле.
   Озанна не выдержала и толкнула двери. Они с грохотом распахнулись, и девушка влетела в комнату. Не могла же она стоять и слушать, как кто-то мучает её отца!
   Она остановилась в дверях, и, оглядевшись, с изумлением поняла, что в тронном зале находились лишь двое: она и император. Отец сидел на полу в нескольких метрах от трона. Его голова была опущена, будто он что-то разглядывал на мраморном полу.
   - Отец! - позвала Озанна, взгляд, подчиняясь чьему-то непреодолимому приказу, скользнул вверх на одну из стен, и сердце девушки сжалось от ужаса. Ледяным потоком он вспыхнул где-то внизу и понесся вверх, подчиняя каждую клеточку её тела.
   От отца к стене бежала длинная тень. Она доходила до стены и забиралась по ней высоко вверх. Но не это вызывало ужас. Хотя мужчина перед троном сидел неподвижно, его тень дрожала, изгибаясь как змея, становясь то шире, то уже.
   Император тихо засмеялся. И Озанна, объятая ужасом, поняла, что безумный смех принадлежал её отцу.
   - Доченька, - девушке хотелось раствориться, лишь бы не слышать этого жуткого отстраненного голоса, который вырывался из горла отца, но не мог принадлежать ему.
   Страх сковал тело Озанны, делая её совершенно беспомощной. Мысли текли медленно, увязнув в чём-то липком и необычайно мерзком. Ей захотелось заплакать, хотя никто и никогда не видел её плачущей вот уже с детства. Но даже слезы боялись вырваться на волю.
   Император Осдара медленно приподнял голову, и Озанна увидела глаза отца: чёрные как ночь, без единого светлого пятнышка. Два кристально чёрных провала, не моргая, наблюдали за ней. Уголки губ мужчины поползли вверх, сложившись в язвительную кровожадную ухмылку.
   Ужас достиг предела: Озанна не могла пошевелить даже пальцем. А тем временем "отец" поднялся на ноги. И при каждом шаге тени за его спиной плясали, перемешиваясь.
   "Беги", - раздалось в голове, и Озанна почувствовала, что оцепенение пропало. От неожиданности она среагировала не сразу. Но уже через секунду, не раздумывая, кинулась прочь из комнаты, захлопнув за собой двери. За ними раздался вой, напоминающий свист ветра. Что-то большое и тяжелое ударилось в створки.
   Озанна уже не видела этого, она бежала вперед, не разбирая дороги.
   Куда? Куда??!!!
   Коридор, следующий, ещё один. Они все слились в сплошную размазанную стену. Пару раз она слышала крики сияющих, но не могла остановиться. Страх, прежде сковывающий её, теперь гнал вперёд. Подальше от тронного зала, и жуткого чудовища, которое что-то сделало с её отцом!
   Где-то в глубинах разума слабо билась мысль остановиться, позвать стражу и выяснить, что происходит. И быть может спасти отца. Или вернуться за матерью. Но что-то внутри кричало, что задержись она хоть на несколько секунд - и живой ей не выбраться. Это что-то точно знало: отца больше нет. А быть может, никогда и не было... И вся её жизнь - обман и иллюзии.
   "Беги", - нашептывал внутренний голос.
  

***

   Что-то тёплое скользнуло по щеке, нежно поглаживая, как ладонь любимого. Всадница открыла глаза и несколько секунд пыталась осознать, где находится. По спине карабкались лучи восходящего солнца, добирались до плеч, срывались вниз и скользили по лицу.
   Воспоминания о прошедшей ночи вернулись вместе с дрожью и тревогой, мелькнувшей на миловидном личике. Наездница попыталась выпрямиться, чтобы оглядеться по сторонам, но тело слушалось плохо. Сдержать крик боли от резкого движения удалось, лишь прикусив нижнюю губу.
   Озанна медленно потянулась, разминая затекшее тело. Сон в седле не принёс облегчения, лишь сильнее вымотал, добавив ко всему прочему ноющую боль во всем теле. Видимо, она заснула ночью прямо на ходу, и умудрилась проспать несколько часов.
   Неужели они, пока она спала, продолжали двигаться? Удивительно, что она вообще смогла удержаться и не свалилась под копыта. На мгновение девушке показалось, что сбоку в кустах мелькнуло что-то белое. Но когда она обернулась, то не заметила ничего необычного. Ни одна ветка не колыхалась.
   Просто игра воображения.
   Кобыла мирно щипала траву, изредка поднимая голову и с интересом поглядывая на встревоженную хозяйку. Всадница улыбнулась и погладила её.
   - Умница. Что бы я без тебя делала?
   Погони нет - уже хорошо. Но что дальше? На юг к Луре или Наширу? Или на север к Шорну? Будет ли она в Осдаре в безопасности?
   Горький ответ пришёл мгновенно: "Нет". Значит, выбора у неё не осталось. Как и во время бешеной ночной скачки, дорога теперь всего одна. Быть может, там она спустя какое-то время сможет позабыть произошедшее прошлой ночью. Её хотелось в это верить, но...
   "Жуткие тени, пляшущие на стенах. Тьма, поселившаяся в глазах единственного родного человека. Смех, от которого стынет кровь".
   Прежней жизни отныне не существует. Весь её мир разбился вдребезги, и теперь придётся учиться жить заново.
   Озанна, законная принцесса Осдара, вздрогнула и потянула поводья.
   Её путь лежал на запад, в Вейрн.
  

XXII

1775 г, 1-ый летний оборот, 4 день. Вейрн, Морт

  
   Город просыпался рано.
   Солнце взошло чуть больше часа назад, а по широким мощёным булыжниками улицам уже суетливо бегали мелкие торговцы, зазывая сонных покупателей. Те из купцов, что были богаче, тряслись в крытых повозках, изредка выглядывая из зашторенных окон.
   Леон пришпорил вороного коня в прекрасной серебряной сбруе. Гаррес и его отряд ехали рядом, согласно этикету, отстав от правителя ровно на два шага. Когда дело касалось подобных тонкостей, лорд-командующий строго их придерживался. Правда, лишь в том случае, если рядом находились его люди. Чего-чего, а подавать дурной пример сир Хелунд не любил.
   Первая мысль, пришедшая к Леону, наблюдавшим за просыпающимся городом - волна. А он и его охрана находятся на её гребне. Конечно, это было всего лишь стечением обстоятельств, но едва они проезжали мимо закрытой лавочки, как дверь открывалась, на улицу выползал её владелец и торопливо начинал раскладывать товары, словно боясь упустить даже единственного клиента.
   Толпа вокруг постепенно становилась всё больше и больше. Но иначе и быть не могло. Утренняя прогулка короля по столице - что может быть для горожан захватывающее? Тем более для малышей, во все глаза разглядывающих правителя Вейрна из окон, со ступеней и плеч отцов.
   Леон улыбнулся. Улыбка вышла спокойной и теплой. На душе стало чуточку легче, будто невидимый груз свалился с плеч. Нет, архиепископ уже въехал в город, движется навстречу и неизвестно, какие цели он преследует, и чем обернется его визит.
   Но горожане: простолюдины, купцы, ремесленники, дворяне - они не кричали проклятий, не кидали в него камни, не пытались напасть. Некоторые улыбались, выкрикивали приветствия, а он отвечал на восторженные возгласы кивком. Большинство же просто стояли и смотрели, забросив дела, отдыхая от утренней суеты. Именно спокойствие и безмятежность были главными. Они стоило многого, а, возможно, были бесценны.
   Ради мира отец потратил многие годы. Ради него и он сам взошёл на престол Вейрна. С того дня ничего не изменилось. Он дал клятву, что будет защищать свой народ до последней капли крови. И сдержит слово!
   Архиепископ ожидал, стоя в окружении стражников и разглядывая храм.
   - Ваше Преосвященство, рад видеть вас в добром здравии, - Леон спешился и слегка склонил голову, произнося положенное приветствие. Церковные правила, казалось, проникли повсюду. Даже придворный этикет был почти наполовину продиктован ими.
   Высокий чёрноволосый мужчина с покрытой легкой сединой головой ответил поклоном и протянул руку. Интересно, сколько ему? Пятьдесят? Шестьдесят? Несмотря на возраст, архиепископ Вейрна находился в отличной форме: протянутая ладонь вполне могла принадлежать воину. В серых глазах Рене плескалось равнодушие, казалось, они задернуты тусклой прозрачной плёнкой. Но Леон прекрасно знал, что это не более чем иллюзия, готова рассыпаться в тот миг, когда архиепископ решит показать истинное лицо.
   На указательном пальце Рене мерцал алый камень в чёрной оправе. Губы Леона коснулись перстня и тут же отпрянули обратно. Оставалось надеяться, что архиепископ не заметит столь неподобающего отношения. Но пересилить себя Леон не смог.
   Впрочем, Рене был занят тем, что с той же отстраненностью во взгляде изучал короля. На мгновение правителю показалось, что в глазах старика мелькнуло легкое удивление, сменившееся любопытством. Показалось?
   - Удивительно, - архиепископ убрал руку, спрятав её в складках белоснежной мантии. По её края бежали золотые узоры, причудливо дополняющие друг друга. - Три года прошло с тех пор, как я последний раз видел вас, милорд. И знаете - вы изменились.
   Не дождавшись ответа, Рене запрыгнул на подведенного слугами коня, такого же белого, как мантия, и жестом предложил составить компанию. Неожиданно было увидеть подобную ловкость у старика. Леон внезапно для себя почувствовал уважение к Рене. Но через мгновение мысль исчезла, показавшись нелепой. Леона внутренне передёрнуло.
   В голове всплыл столь желанный образ: "Вот он вытаскивает меч. И клинок со свистом разрезает воздух, снося голову заносчивому старику".
   Леон тряхнул головой, запрыгнул на коня и на мгновение обернулся, встретившись глазами с лордом-командующим. Тот пристально разглядывал Рене и, видимо, подумывал о нечто подобном. Леон незаметным жестом приказал другу расслабиться, и тот с неохотой убрал руку с клинка.
   - Ничто не остается неизменным, как вода в реке не стоит на месте. Надеюсь, я стал лучше, - заметил Леон, пристроившись рядом с Рене. Согласно этикету архиепископ мог ехать не ближе чем на расстоянии одного шага от правителя. Но инициатива находилась в руках Рене, и конь Леона вынужден был держаться вровень с конём архиепископа.
   - Это правда. Вижу, вы стали философом. Похвально, - улыбнулся Рене и замолчал, ожидая вопросов от короля.
   Леону не хотелось играть по правилам церкви, но выбора как всегда не было.
   - Чем обязан визиту, Ваше Преосвященство?
   - Я исполнял поручение Иерарха неподалеку. Любовался пейзажами и изучал местные пещеры. Они у вас на редкость хороши, - серые глаза Рене блеснули. Наконец-то хоть какое-то проявление эмоций! Вот только, хорошо это или плохо? - А потом решил навестить Морт, милорд. Давно я здесь не был.
   - Это честь для Морта. Я отдам распоряжения, и мы устроим праздник. Всё-таки, как вы заметили, прошло целых три года.
   Архиепископ кивнул, и следующие несколько минут они ехали молча.
   - Но всё же, - Леон не собирался сдаваться. - Что интересного в здешних пещерах?
   Рене повернул голову и пристально посмотрел на Леона. Тому от этого взгляда стало неуютно. Серые глаза с любопытством изучали его, но Леон ничем не выдал волнения. По крайней мере, он надеялся на это.
   - Хорошо. Святой Церкви нечего скрывать. Мы устроили испытание для одного из рыцарей Чаши. Он с блеском его прошёл и заслужил титул паладина.
   Архиепископ замолчал и добавил, приторно улыбаясь, наслаждаясь моментом:
   - Представьте себе, милорд, в нескольких десятках ли к югу от столицы ютились беглецы, практикующие запретную магию. Вы ведь ничего не знали об этом?
   Снова этот взгляд. Высокомерный, полный насмешки и яда. Такой же, как и в день убийства отца. Леон почувствовал, как ярость заполняет каждую клеточку тела. Он так долго ждал этого! Столько сил потратил, чтобы скрывать, что ему известна правда!
   - Похоже, вы устали, милорд, - пробился сквозь пелену воспоминаний снисходительно-мягкий голос Рене.
   Леон повернулся к архиепископу, пытаясь как можно глубже спрятать бушующее море эмоций. Но те терзали душу, набрасывались на разум и умоляли забыть обо всем кроме сладкой мести.
   Нет! Ещё не время! Он столько лет учился подавлять эмоции, привыкал носить чужие маски. Нельзя, чтобы всё, к чему он стремился, было столь бездумно разрушено. Месть следует подавать холодной.
   - Да. Вы правы, - согласился Леон. И в то же мгновение понял, что ему даже не приходится лгать. Он действительно устал. Настолько, что даже крепкий сон был более не в силах помочь. - Трудное выдалось утро.
   - Или, быть может, ночь, - задумчиво добавил Рене, и тут же отвёл взгляд в сторону, делая вид, что рассматривает поместья дворян, мимо которых они проезжали.
   Интересно, что ему известно? Или он просто пытается вывести его из себя? Определенно, Рене испытывает его. Но зачем?
   - Как ваша сестра? - архиепископ наклонился и ловким движением сорвал розу.
   Удивительно, как ему удалось не исколоть себе пальцы? А жаль, это выглядело бы, по меньшей мере, забавно.
   Будто прочитав мысли, Рене продолжил тоном мудрого наставника:
   - Чтобы избежать укола, главное не бояться его. Чем больше сомнений и медленнее движение, тем выше шанс ошибиться.
   Он прикрепил розу к мантии и продолжил:
   - Особенно это касается женщин. Столь же прекрасных, как этот цветок и настолько же опасных, как его шипы. Так, как дела у Ирии, милорд?
   - У неё всё хорошо, - сухо отозвался Леон.
   - Прекрасно! Надеюсь, мы сегодня увидимся. Помню, во время моего последнего приезда она начала расцветать как женщина. Сейчас, должно быть, на её счету не одно разбитое сердце. Не так ли?
   Рене подмигнул Леону, и тот растерялся. Разговоры о женщинах, советы - подходящее времяпрепровождение для друзей. Но не для тюремщика и заключенного.
   Рене успел пробыть регентом пять лет. Целых пять лет власть находилась в руках Святой Церкви. Потом, наконец, Леону исполнилось шестнадцать. И согласно законам Вейрна, он мог предъявить право на престол. Но этого не потребовалось. Церковь сама отступила.
   Леон прекрасно помнил тот день, когда Рене, улыбаясь, надел на него корону и перед Советом назвал королём, пообещав, что будет присматривать и помогать. С того дня прошло девять долгих лет. И все эти годы Рене находился поблизости, следя за каждым шагом. Леона понимал, что ему не доверяют, и пытался не давать лишнего повода усомниться в моей искренности.
   В конце концов, Церковь всё-таки поверила в лояльность короля и ослабила поводок: Рене стал появляться в столице всё реже, проводя время либо в Мириаме, либо на восточной границе, улаживая какие-то дела с Осдаром.
   И вот архиепископ вновь почтил присутствием столицу. Зачем?
   Леон заметил, что Гаррес прислушивается к разговору. С его расстояния сложно было разбирать фразы, но, несомненно, "Ирия" он расслышал. Оставалось надеяться, что лорд-командующий при всей вспыльчивости сумеет сохранить хладнокровие и не наделает глупостей.
   - Убийца! - мимо Леона просвистел камень, врезавшись в плечо архиепископа. - Кровавый мясник!! Убирайся!!
   Средних лет женщина в невзрачном льняном платье упала на колени и зарыдала:
   - Мой муж... Ты отнял его у меня!!! Ненавижу!! Будь ты проклят!!!
   По собравшийся на улице толпе пронесся ропот. Леон напрягся, но медлил отдавать приказ Гарресу. Кто-то из мужчин выкрикнул:
   - Мясник! Долой его!!!
   Леон кивнул Гарресу, ожидавшему приказу, и гвардейцы рассыпались, окружив короля и архиепископа в кольцо.
   - Взять её. И тех, кто кричал оскорбления! Их ждет суд, - распорядился Леон.
   - Отпустите их, - голос Рене прозвучал глухо, без малейшего намека на гнев или иные эмоции. - Я караю еретиков, а не заблудшие души. Спаситель рассудит их.
   - Хорошо. Пусть идут, - согласился потрясенный Леон и тронул поводья.
   Сзади раздалось:
   - Слава королю!! Слава!!
   - Вы успели нажить врагов, Ваше Преосвященство, - заметил Леон, едва они отъехали на некоторое расстояние от взбудораженной толпы.
   - Что поделать, люди привыкли жить настоящим и не желают смотреть в будущее, - досадливо поморщился архиепископ. - Зато вижу, вы покорили сердца простолюдинов. Похвально, милорд.
   Стены замка приближались, становясь всё выше. Считалось, что враги ни разу не пробились внутрь: десять шагов камня в ширину и около тридцати - ввысь не такая уж простая задача. Но память продолжала вытаскивать на свет из глубин всё новые воспоминания. Как дрова в уже и так раскаленную топку.
   "Горящие крыши. Алое зарево за окном... Крики, стоны и звон стали..."
   Замок способен защитить от врагов снаружи, но ни одна твердыня не устоит перед теми, кто притворяется друзьями и пьет вместе с тобой вино. Отец совершил ошибку, которая стоила ему жизни.
   - А вот и прекрасная Ирия! - восторженно заметил, почти пропев, архиепископ. Леон поймал его взгляд и гневно выругался. Про себя, конечно.
   Зачем она вышла им навстречу?
   Круглый фонтан в центре парка, разделяющего внутренний двор замка от жилых строений, играл всеми цвета радуги. Лучи солнца сталкивались с каплями воды, пронзали их насквозь и отскакивали, скача по ним как наездники.
   Перед фонтаном, скрестив руки на груди, замерла Ирия. В том же алом платье, что и вчера. Огонь и вода. Необычное сочетание. Леон вдруг понял, что настолько залюбовался сестрой, что забыл о спутнике.
   Архиепископ же не терял времени. Приблизившись к девушке, он склонился в лёгком поклоне и, вытащив из складок мантии розу, протянул её сестре короля.
   - Частичка земной красоты. Но она бессильна противостоять вашей красоте. Неземной.
   Гаррес побагровел и двинулся вперёд. Леон выставил перед ним руку и покачал головой. Он понимал чувства друга, но сейчас они были бессильны что-либо изменить. Архиепископ вёл непонятную игру, и даже единственная ошибка могла стоить кому-то их них жизни. Святая Церковь слишком глубоко пустила корни в Вейрне. Чтобы её выкорчевать уйдут долгие годы, и далеко не факт, что прополка поможет полностью справиться с напастью.
   Ирия осталась невозмутимой, но едва взглянув в её глаза, Леон понял, что она смущена, взволнована и не знает, что ей делать. Взгляд может сказать куда больше, чем слова. Поэтому мы отворачиваемся.
   К сожалению, Рене тоже умел читать по глазам. Он улыбнулся и придвинулся ещё ближе к Ирии.
   Пора вмешаться.
   - Ваше Преосвященство, полагаю, вы устали после дороги. Я прикажу слугам проводить вас в комнату, - Леон приблизился к фонтану и приобнял сестру за талию, заслонив от архиепископа.
   - О нет! - возразил Рене. В серых глазах плясала насмешка. - Благодарю за заботу, но я ничуть не устал. Однако понимаю, что у вас полно забот, милорд. Поэтому я бы хотел прогуляться в саду в компании прелестной Ирии. С её согласия и вашего разрешения, конечно же, милорд.
   - Я не возражаю, - тихо произнесла Ирия, прежде чем Леон успел что-либо сказать. - С удовольствием покажу сад, Ваше Преосвященство.
   Леон был вынужден признать, что впервые не может прочесть, что творится на уме у сестры. Что за игру она начала? И почему ничего не сказала ему? Зачем ей прогулка наедине? Она ведь боится Рене.
   - Хорошо, желание сестры закон для меня, - согласился Леон, про себя помянув Падшего и всех его демонов.
   Лицо Рене озарила ослепительная улыбка - так улыбаются победители.
  

***

   - Зачем ты пошла с ним?! - Леон мерил шагами покои сестры. Несколько шагов - и он уже у дальней стены. Большую часть комнаты занимала широкая кровать со светло-лиловым балдахином. На стене висело роскошное зеркало, и на него смотрел уставший мужчина в чёрно-серебряных доспехах. Он сам.
   Неужели он настолько плохо выглядит?
   Ирия сидела, вцепившись руками в алую шелковую простыню, и молчала. По щекам бежали едва заметные высохшие дорожки слёз.
   - Я разберусь с ним! - Гаррес стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди и опустив голову. Взгляда мужчины не было видно, но Леон и так знал, что в глазах друга горит жажда мести. Быть может, даже куда более безумная, чем в его собственных.
   - Я сама виновата! Я справлюсь с ним! Не хочу, чтобы вы пострадали! - прошептала Ирия, избегая встречаться взглядом с Леоном. - Я сама.
   Руки сами собой сжались в кулаки.
   - Рене зашёл слишком далеко! Чтобы у него не было на уме, он не смел вести себя подобным образом! Ты сестра короля, а не уличная девица!
   Почувствовав на себе полный гнева взгляд брата, Ирия осторожно коснулась правой щеки в том месте, куда её поцеловал архиепископ.
   - Всё произошло так внезапно. Мы просто разговаривали. Потом он вдруг замолчал. Я видела, как он смотрит на меня и испугалась. А он поцеловал меня... Я ударила. А потом убежала...
   - Леон! Мы должны что-то сделать! Ты король! Он всего лишь церковная шавка!
   - Эта шавка подмяла под себя половину дворянства, а остальных держит в постоянном страхе! Ты думаешь, я не жажду отправить его обратно в Мириам?!
   Лорд-командующий зарычал. Яростно, но в то же время, понимая собственное бессилие. Леон приблизился и взял друга за плечо:
   - Не делай глупостей. Хорошо? Я не смогу никого защитить, если против нас ополчится церковь.
   Гаррес устало вздохнул и кивнул:
   - Хорошо... Но знай. Я этого просто так не оставлю.
   - Я сама справлюсь! - прошептала Ирия, на этот раз в голосе звучала уверенность.
   Мужчины переглянулись, и Леон кивнул.
   - Оставлю вас вдвоём. Гаррес, присмотри за ней.
   Король прикрыл за собой дверь и побрёл по залитому алым светом коридору.
   Близилась ночь, время теней и откровений.
  

***

   По столу скользил лунный свет, позволяя, хоть и с трудом, разглядеть раскиданные на нём предметы. Парочка миниатюрных ножей, вытащенных из потайных карманов. Свиток бумаги, исписанные мелким почерком. Перо, на кончике которого застыла капля чернил. И потрепанная карта, принесенная по его просьбе из библиотеки.
   Рене потёр левую щеку. Хоть после прогулки с Ирией прошло полдня, он до сих пор чувствовал прикосновение женской ладони - огненную вспышку, коснувшуюся кожи. И закрывая глаза, вспоминал жар, тут же охвативший половину лица.
   На тонких потрескавшихся губах скользнула грустная улыбка. Ему никогда не везло с женщинами. Странно, у него есть всё: деньги, власть, высокое положение - но ему так и не удалось познать любовь.
   Давно в юношестве он получил очередной отказ и окончательно разочаровался в жизни. А в особенности в женщинах. И отправился в церковь, чтобы посвятить себя служению Спасителю. Местный кардинал-епископ разглядел в нём потенциал, и, написав рекомендацию, отправил на обучение в Мириам. Так началась история совершенно другого Рене: одинокого и отказавшегося от плотских желаний во имя Истинного Бога.
   Архиепископ вздохнул и расправил плечи, разминая затекшие мышцы.
   Да, сегодня он сам не свой. Зачем-то позволил эмоциям взять верх. Интересно, что теперь думает о нём король? А ведь он больше не тот мальчишка, который когда-то потерял отца и смотрел на всех испуганными глазами. Лишь сегодня Рене понял, столь опасного врага нажил себе в лице Леона.
   Мальчик вырос, превратился в обладающего властью правителя королевства. Люди любят его, а значит, он двойне опасен. Церкви стоит начать беспокоиться, но это уже не его дело. Свою миссию он выполнил: юный Талигор скоро вернётся, а значит, у церкви появится оружие, с помощью которого она обретёт подлинную власть.
   Но Леон... Рене понял, что чувствует себя виноватым. Ведь кровь короля на его руках. Однако иного выбора у него, Мартиуса и Джиральда не было. Магия должна находиться в узде под запретом. Король, умеющий плести заклятья - идеальный лидер для магов, готовых в любой момент вцепиться Святой Церкви в горло.
   Сюда же он приехал только ради Ирии... Угораздило же его влюбиться в дочь убитого им же мага. Чувства, эмоции - это не для него, не для таких, как он. Он должен оставаться холоден как лёд и твёрд как камень. А любовь... она делает людей слабыми и мягкими.
   Но как же она прекрасна!
   Ирия в опасности, и он должен найти способ предупредить её. Так, чтобы она поверила ему. И поверил её горделивый брат. Пусть они по разные стороны от стены - зла он ему не желает. Чтобы выжить, им придется объединиться.
   Скрипнула дверь. За спиной раздался шорох.
   Рене, не оборачиваясь, произнёс:
   - Приношу свои глубочайшие извинения. Я...
   Мрак за спиной колыхнулся. Тень метнулась к Рене, толкнув мужчину на стол. Одной рукой она схватила архиепископа за медальон - раздался звон рвущейся цепочки. Меч, объятый серебряным огнём, полетел в угол, напоследок жалобно звякнув. Рука устремилась к столу. Звон - перстень превратился в груду осколков.
   Рене дернулся, пытаясь предпринять хоть что-то. Без медальона и перстня он не мог колдовать, а значит, превратился в обычного старика. Ему как-то удалось вырваться, он наклонился вперёд, нависнув над столом, и развернулся. Лунный свет вырвал из темноты лицо ночного посетителя.
   - Ты???!! - выдохнул Рене.
   Блеск стали пронесся совсем рядом. Увернуться архиепископ не успел.
   Что-то теплое потекло по груди, забравшись под ткань и коснувшись кожи. Рене взглянул вниз и с недоумением заметил черные капли на белоснежной мантии.
   Чёрные? Да. В темноте нет цветов.
   Изо рта вместо слов вырвалось шипение. Рене, всё ещё не осознавая происходящее, дотронулся до горла, рука коснулась чего-то горячего и влажного. Ноги подкосились, и архиепископ Вейрна, пытаясь схватиться руками за воздух, рухнул на холодный пол.
  

XXIII

1775 г, 1-ый летний оборот, 4 день. Кион, Кидор

  
   Будь всё проклято!
   Бэлор споткнулся и потерял равновесие. От падения в лужу с омерзительно пахнущей водой его спас удачно подвернувшийся под руку кирпич. Он выступал из желто-серой стены всего на дюйм, но этого оказалось достаточно, чтобы пальцы, скользнувшие по шершавому камню, смогли за него ухватиться. Удивительно, когда дело касается чего-то невообразимо важного, в конечном счете, всё решают мелочи.
   Бэлор, вися над лужей, прикусил губу и начал осторожно подтягиваться. Правую руку, удержавшую от падения, тотчас же свело. Каждое движение отзывалось новой порцией боли, но он смог-таки выпрямиться.
   Некоронованный король перевел дыхание и посмотрел вниз. Несколько секунд он разглядывал грязную воду, отказываясь поверить, что человек хмуро смотрящий на него, это он сам.
   Парадная рубашка потеряла не только цвет, но и форму. Из мягкой и белоснежной она превратилась в тускло-серую, жесткую и ужасно колючую. На лице прибавилось щетины. По щекам бежали грязные разводы, под глазами виднелись мешки, что было не удивительно: он уже второй день практически не спал. А в волосах, утративших прежний блеск, чего только не было: пыль, грязь и нити паутины.
   Да он выглядел в точности как какой-нибудь бродяга!
   Бэлор отшатнулся от лужи, и, сорвав с себя пыльный плащ, найденный в одном из закоулков Кидора, принялся яростно топтать его ногами. Но через пару секунд эмоции сгорели, и Бэлор вспомнил, что только благодаря этому рваному клочку ткани смог немного согреться прошлой ночью. Несмотря на то, что началось лето, ночи в Кионе до сих пор оставались холодными: тёплые ветра с запада добирались сюда уже изрядно остывшими - и ночевать на улице было безумием.
   Принц поднял истоптанный плащ с земли: тот представлял собой один большой комок грязи. Бэлор выругался и отшвырнул его в сторону. Он ни за что на свете не согласится надеть плащ до того, как его тщательно выстирают. И не один раз.
   Охваченный отчаянием, Бэлор подобрал место, которое показалось ему наиболее чистым, и, опустившись на землю, прислонился к стене.
   Всё! Довольно! Он устал! Пусть его найдут прямо сейчас! Пусть убьют! Он больше не хочет и не может находиться среди этой вони, грязи и обросших горожан, ютящихся в крохотных каморках на окраине столицы.
   Но неужели всё закончится вот так? В этом месте?
   Из дыры в стене выползла большая жирная крыса. Грызун замер, изучая неожиданное препятствие, каковым являлся юноша. Длинный голый хвост пару раз метнулся из стороны в сторону. На крысиной морде читалось такое презрение и высокомерие, что Бэлор не выдержал: маленькие блестящие глазки вызывали сильнейшее отвращение. Схватив первый попавшийся под руку камень, Бэлор метнул его в крысу:
   - Пошла прочь!!!
   Крыса возмущенно пискнула, и скрылась в одной из трещин.
   Ну, вот и всё.
   Бэлор рассмеялся, вздрагивая при этом всем телом:
   - Посмешище даже для крыс! Слышишь, отец?!! Твой сын... Красавец, надежда королевства и фаворит дам. Где он теперь? Где??!! Ах, вот же... сидит в грязи и разговаривает с крысами!
   Вернулись воспоминания, принеся с собой очередную порцию отчаяния и гнева. Лорд Грэй... Этот плешивый пасюк! Даже у его мелких собратьев больше чести!
   Ненависть, пульсирующая в висках, и нестерпимая жажда мести эхом отдавались во всём теле. Только эти ощущения помогали понять, что он ещё жив и способен бороться. Только это удерживало от падения в глубины отчаяния.
   Всё произошло в точности, как и предполагал Брант...
  

***

   На главной площади было не протолкнуться. Бэлор никогда прежде не видел подобного столпотворения. Он попытался пробиться сквозь толпу, но толку от этого было не больше, чем, если бы он кинулся грудью на закрытые ворота, чтобы открыть их.
   Кидор бурлил, взбудораженный ночными событиям. До Бэлора долетали обрывки разговоров, в которых упоминали его самого, отца и пожар во дворе замка. Бэлор заскрипел зубами и предпринял ещё одну попытку растолкать собравшихся.
   Сплетни - излюбленная пища людей. Они готовы питаться ей бесконечно.
   - Смотри куда идешь, бродяга!
   - Да как ты... - яростный крик, не успев сорваться, замер на губах.
   На смену гневу пришёл страх. Его не узнают?!
   Как иронично... Он ведь предпочитал не показываться на людях. Мало кто из горожан видел наследника престола в лицо: Бэлор не разъезжал по городу со свитой, не сопровождал отца. Он столь сильно жаждал не привлекать к себе лишнего внимания. Так рьяно пытался обрести покой. И что же в итоге: получил, что хотел!
   Грязная рубашка, растрепанные волосы, помятое лицо - разве так выглядит наследник? Конечно, лорды в отличие от простолюдинов узнают его, но до них ещё нужно добраться. Да, несомненно, дворянство поддержит его! Первого советника схватят, и предатель отправится на плаху при первой же возможности!!
   Ох! Как же он будет наслаждаться казню! Робур ответит за всё! За отца!! За мать!! За унижение! За холод, боль в животе и ссадины на руках!
   Бэлор устремился вперёд, в центр площади. Можно было раскрыться, крикнуть, что он наследный принц. Но поблизости могли оказаться люди Грэя, а он сбежал не для того, чтобы вернутся в замок, закованным в цепи! Он попадёт как победитель: с короной на голове!
   Тем временем на широкий деревянный помост в центре площади вышел Робур Грэй в сопровождении десятка наемников в чёрном. Бэлор зарычал и принялся с удвоенным рвением пробиваться через толпу. К счастью, внимание горожан было приковано к Первому советнику, и двигаться стало несколько легче. Во всяком случае, ему больше не кричали оскорбления вслед.
   - Жители Кидора, мы скорбим: король и королева мертвы! - возвестил Робур, склонив голову и скрестив руки на груди. По толпе пронесся недоуменный ропот, переполненный недоверием и ужасом. - К моему глубочайшему сожалению, принца Бэлора, постигла та же участь. Да, это великое горе для всех нас.
   Мерзавец! Лжец!! Убийца!!
   Слова предателя звучали как оскорбление - Бэлор более не мог терпеть. Но едва он собрался выкрикнуть, что советник лжёт, как взгляд случайно упал на чёрный доспех, торчащий из-под плаща у соседа справа. Бэлор оглянулся, и понял, что люди Робура повсюду.
   Слова застряли в пересохшем горле.
   Дурак! Надо было бежать ночью из Кидора, затаиться, собрать войско и вернуться. Но он испугался, что наемники могли успеть взять под контроль ворота. И только сейчас Бэлор понял, что совершил громадную ошибку. Шанс был упущен.
   - Королевская династия прервана! - продолжал Робур Грэй. - Но гибель её не стала неожиданностью. Кто из вас знал, чем занимался днями и ночами наследник? Не слышу? Не знаете? А я вам скажу! Он гулял, пил и щупал девок! Сама судьба решила, что ему не место на троне! Покойный король был неплохим правителем. Но всё же, он был недальновиден и завёл королевство в тупик.
   Киону нужен по-настоящему сильный лидер. Варенор и Вейрн уже давно смотрят в нашу сторону, выжидая момента, когда мы проявим слабость. Королевству нужен тот, кто сумеет навести порядок. Раз и навсегда!
   - Сволочь! - прошептал Бэлор.
   Плевать! Раз уж он здесь, то будет бороться до конца!
   Рядом с Робуром на скамьях сидели полукругом все шестьдесят лордов Высокого Совета. Каждый из них привёл с собой несколько охранников. Полторы сотни воинов против наемников Грэя - шанс есть. Нужно пробиться к ним! Совет увидит, что Первый советник лжёт, и выступит на его стороне.
   Осталось всего каких-то сто шагов до помоста...
   Толпа превратилась для Бэлора в одно большое бушующее море. Он более не различал лиц, не успевал понять, кто перед ним: мужчина или женщина - просто двигался вперёд, не отводя взгляд от надменно ухмыляющегося Робура.
   - Что произошло этой ночью? - поднялся один из лордов. Он был стар: седые волосы, сутулые плечи и морщины на лице - и опирался на трость. Бэлора видел его на приеме, знал, что это один из самых влиятельных людей в Кионе, но имени не помнил.
   Да! Вот так! В Совете нет глупцов!
   - В замок проник отряд убийц, - помрачнел в притворном сожалении Робур. - Они устроили пожар, перерезали стражу, а после добрались до королевских покоев. Уже говорил: мы все скорбим. Но как бы то ни было, всё закончилось. Убийцы пойманы и понесут наказания. Завтра их казнят прилюдно.
   Бэлор едва не задохнулся от гнева и отвращения. Казнить невиновных??! За то, что совершил сам?! Как можно быть настолько подлым?! Но ничего... Казнь состоится. Только за преступление ответит настоящий убийца!
   - Нам нужен новый король. Сильный лидер, способный вывести Кион из той ямы, в которой он оказался по вине Хоупов! И я знаю лишь одного такого человека, - лорд Грэй замолчал и обвёл взглядом присутствующих. Толпа замерла, ожидая продолжения. - Он здесь, жители Кидора! Перед лицом Высокого Совета и всех собравшихся я объявляю себя новым королём Киона!
   - Лжец!!! Убийца!! - Бэлор ринулся к помосту, споткнулся, врезался в кого-то спереди и лишь благодаря этому сохранил равновесие.
   Перед глазами повисла алая пелена.
   К счастью, крики юноши потонули среди множества других: толпа бушевала.
   - Да как ты смеешь! - поднялся высокий широкоплечий лорд, облаченный в зеленый камзол, и вышел вперёд. Он яростно сверкнул глазами, презрительно скользнув взглядом по Робуру. - Грэй, ты забыл своё место?! Нового короля изберет, как и положено, Высокий Совет из числа достойных кандидатов. А ты за проявленную дерзость отправишься в тюрьму.
   Робур проигнорировал выпад. Пожав плечам, он бесстрастно прокомментировал:
   - Жаль. Я надеялся на иной исход. Но в любом случае, законы пишут победители.
   В тот же миг лорд, выступивший против Грэя, пошатнулся, и на камзоле расползлось тёмно-бурое пятно. На лице мужчины отразилось непомерное удивление, он опустил взгляд на торчащую из груди стрелу и, захрипев, рухнул на помост.
   - Взять изменников! - распорядился Робур, и его люди бросились в сторону лордов.
   Дальнейшее Бэлор запомнил плохо: настолько оно походило на кошмарный сон.
   С крыш в толпу посыпались стрелы. Кто-то закричал, и толпа рванулась назад: разборки знати не стоили того, чтобы погибать из-за них. Наемники Робура раскрыли себя, и вокруг Бэлора началась бойня. "Псы" занимались тем, что умели лучше всего: они убивали и не щадили ни женщин, ни детей.
   Гораздо проще править страхом. Если тебя бояться, нет нужды притворяться, обещать что-либо. Робур, очевидно, прекрасно знал это. Уже через полминуты в толпе воцарился такой хаос, что Бэлор перестал понимать, что происходит.
   Кто-то вопил. Уши резали женские крики и плач детей. Бэлор не видел, куда бежит. Несколько раз краем глаз он замечал чёрный блеск чёрных и тут же сворачивал в сторону, иногда поскальзываясь на чем-то липком.
   "Не хочу умирать!" - звенело в голове, мысль эта несла юношу прочь.
   На помосте тем временем завязалось жестокое сражение: Бешеные Псы схлестнулись с солдатами лордов. К десятку наемников, охранявших Робура, присоединилось еще три, и Псы, хоть и, находясь в меньшинстве, начали теснить застигнутых врасплох людей лордов. Однако те быстро опомнились, и инициатива перешла к воинам лордов.
   В тот самый момент, когда показалось, что наемники вот-вот потерпят поражение, часть лордов перешли на сторону Робур, и их люди вонзили клинки в спины товарищей. Минута - и всё закончилось.
   Исход схватки решило золото.
  

***

   - На что я надеялся? На то, что лорды принесут мне корону на шелковой подушке??! - поносил себя Бэлор, разглядывая ладони. - Наивный дурак!
   В народе говорят, что на руках написана судьба, что линии пересекаются, и идут таким образом, чтобы поведать владельцу о грядущем. Но Бэлор видел лишь густую сетку беспорядочных линий на грязных руках.
   Может, такова его судьба? Вечное метание и хаос? Холод и грязь?
   Прошедшие день воспринимались как жестокая насмешка судьбы: город потонул в хаосе. Кровавая бойня на площади сменила масштаб, переметнувшись на соседние улицы, а с них всё дальше и дальше. После полудня к Бешеным Псам присоединилось ещё три отряда наемников. Дважды Бэлор находился на волосок от того, чтобы быть пойманным. Он устал бегать, дрожа от каждой тени, и забился в развалины одного из храмов Ушедших, затерявшиеся среди множества лачуг бедняков.
   К вечеру Кидор полностью принадлежал Грэю. Все очаги сопротивления были подавлены, остатки гарнизона присягнули на верность новому королю и сразу же отправились патрулировать улицы.
   Заночевать Бэлору пришлось всё в те же развалинах.
   Он часто оставался на ночь в женских постелях. И каждый раз кровати казались ему жутко неудобными: то слишком мягкая перина, то слишком тонкая, в комнате душно или чересчур прохладно. Бывало, он проводил бессонные ночи, обнимая очередную девицу, а утром отыгрывался с ней за всё, купаясь в безудержной страсти. Ночь без сна казалась сущим пустяком по сравнению с полученным удовольствием.
   Сейчас всё обстояло иначе. Не было ни перины, ни одеяла, нельзя открыть и закрыть окно - ночная прохлада и небо над головой приветствовали гостя в своих владениях.
   Заснуть Бэлору всё уже удалось, но лишь под утро и с огромным трудом. Позже в голове не раз мелькала мысль, что лучше бы он вовсе не проснулся. Умереть во сне - не самый плохой конец: быстро и безболезненно. Пробуждение же вернуло его к реальности, отозвавшись болью в затекшей шее, судорогами в спине и сухим кашлем.
   "Дурак... Если бы я не испугался и рискнул покинуть город ночью, то уже подходил бы к стенам Кидора с армией. Высокий Совет поддержал бы меня. Не все пошли за Робуром по собственной воле, прельстившись золотом и властью. Кто-то же остался верен", - мысли бурной рекою текли в голове, а Бэлор с некой отстраненностью прислушивался к ним.
   Последние фразы Бэлор, видимо, произнес вслух, потому что проходившие мимо бедняки остановились чуть в стороне. Они сочувственно посмотрели в его сторону, покачали головами и продолжили свой путь.
   - Я ничем от них не отличаюсь, - прошептал Бэлор. - Я потерял всё... Просто ещё один бездомный, от которого воняет, как от выгребной ямы... Никому не нужный человечек, которому суждено сгинуть в одном из переулков столицы. Боже... я и не думал, что Кидор настолько грязен!
   - Мой король, - раздалось рядом.
   Бэлор вскочил на ноги, рука метнулась к ножнам, но наткнулась на пустоту. Юноша уже не мог вспомнить, когда и где потерял клинок.
   - Милорд, извините. Кажется, я напугала вас. Я знаю, кто вы. Видела вас несколько раз вместе с покойным королем, - одетая в серое невзрачное платье женщина средних лет склонилась в почтительном поклоне. - Я Зея. Живу с мужем неподалеку. Быть может, вы согласитесь почтить присутствием наше скромное жилище. Я случайно подслушала разговор воинов в чёрном. Знаю: вас ищут. Пожалуйста, поверьте мне! Я хочу помочь.
   Может ли он вообще кому-либо доверять? Тем более незнакомке с улицы?
   - Зачем?! - вырвалось к Бэлора. - Зачем помогать мне?? Я ничем не смогу отплатить. У меня ничего нет, кроме одежды. Да и та лохмотья.
   - Нет! Мне ничего не надо, - Зея посмотрела на Бэлора, и тот вздрогнул, увидев слезы в её глазах. - Эти твари убили мою девочку... Мою маленькую Мию...
   Женщина зарыдала, Бэлор замер, не зная, что ему делать. Стоял и смотрел на плачущую горожанку.
   - Хочу, чтобы они страдали! - прошептала сквозь слёзы Зея. Голос стал тяжелее и тверже. - Хочу, чтобы все, кто отнял её у меня, мучились. Пообещайте мне, милорд!!
   - Да... Клянусь! - вырвалось у потрясенного Бэлора.
   - Хорошо... Прошу вас, Ваше Величество, за мной.
   Зея двинулась вниз по улице, и Бэлор побрел следом, вслушиваясь в каждый звук, всматриваясь в каждую тень: нелегко доверять, после того, как тебя предали.
   Каждый наш шаг - кирпичик на дороге ведущей откуда-то и куда-то. Для кого-то смыслом является сама дорога, а для кого-то именно в движении заключена цель, главное двигаться куда-то.
   Но не важно, куда они идут. Ожидание на месте влекло за собой сомнения и отчаяние, а ему нужно быть сильным, если он намерен победить.
   Ведь для того, чтобы умереть, достаточно просто сдаться. Это он всегда успеет.
  

XXIV

1775 г, 1-ый летний оборот, 5 день. К западу от Темных островов

  
   Камеру трясло так, что стоящее в углу ведро с водой не задерживалось на одном месте дольше секунды. Оно то отъезжало, то вновь приближалось к стене, с глухим треском врезаясь в неё. Каждый новый удар приводил к тому, что часть воды выплескивалась - пол в углу блестел, отражая тусклый свет масляных ламп, подвешенных под потолком.
   Тали зашипела и сильней прижалась к дальней стене, вцепившись пальцами в выступающую балку, чтобы хоть как-то удержаться на месте. Последние несколько часов, а может быть и дней - она потерялась во времени - её бросало в разные стороны, и от столкновений со стенами у неё остались синяки.
   Стены камеры давили: Тали было ужасно душно. После степных просторов пространство в три шага в ширину, пяти в длину и в два человеческих роста высотой - слишком мало.
   Но последних крупиц свободы пленницу лишали веревки на руках и ногах. Они были слишком крепкими, чтобы перетереть их или перегрызть зубами. Тали уже пробовала это сделать - и потерпела неудачу. Будучи связанной, она едва могла перемещаться, и помимо всего прочего путы при каждом движении больно врезались в кожу - запястья и лодыжки саднили.
   Крак!
   Тали поняла, что её раздражает грохот, с которым ведро врезалось в стену. А также то, что в нём оставалось ещё много воды. Лужа в углу почему-то злила куда меньше.
   Да, её раздражало вообще всё кругом!
   Тали выругалась, сползла по стенке и попыталась дотянуться ногою до проезжающего мимо двери ведра. Камера наклонилась, и оно снова поползло вниз. Девушке удалось-таки коснуться его, и тогда она со всей силы двинула ногой, вытянувшись насколько позволяли веревки. Силы хватило, чтобы ведерко подскочило, с гулким стуком врезалось в стену и перевернулось, покрывая пол тонкой водяной пленкой.
   Тали ещё несколько дней назад успела убедиться, что дерево в камере было обработано так, чтобы оно пропускало и впитывало как можно меньше влаги. А значит, лужа останется до тех пор, пока кто-то из команды не придёт и не вытрет её.
   Пленница фыркнула. Мужчины - воины, они рождены для сражений и единственное, что они должны держать в руках - оружие. Воин с тряпкой в руках, ползающий по полу - это отвратительно и жалко.
   Надо признать, Тали доставляло огромное удовольствие осознание того, что она сможет унизить кого-то из своих похитителей. Она будет продолжать мстить им, одному за другим, пока Джус не придёт за ней и не оправит неверных в грязь.
   Тот, кто решил, что девушки не могут постоять за себя - глупец. Она уже начала список и не намерена останавливаться. Одному из мужчин Тали выцарапала глаза, когда тот подошёл слишком близко и замешкался. После этого ей стали связывать руки. Второго - столкнула за борт. Жаль, что она так и не узнала, смог ли он спастись, потому что её заперли в камере. Но Тали надеялась, что толкнула его достаточно сильно. Третьему она ударом колена сломала челюсть, когда он впервые принёс ей еду. После этого путы появились и на ногах.
   И вот она сидит связанная по рукам и ногам в этой вонючей комнате и может лишь шипеть от злости, когда ей приносят еду. Но зато теперь похитители знают, что даже женщины из её народа могут одолеть воинов из-за водяных степей.
   Она сильная и докажет это! Сильнее всех их! Джус придёт за ней!
   Джус... Его горячее дыхание... широкие плечи... сильные руки... нежные прикосновения... страстные поцелуи... их клятвы друг другу...
   Воспоминания взбудоражили Тали.
  

***

   Клинок вывалился из корзины, и Тали подобрала его. Он оказался прохладным и намного тяжелее, чем она думала. Прежде его брали в руки лишь отец, а после - мать. Сама же она до сих пор боялась касаться оружия.
   - Положи его, где взяла! - раздалось за спиной.
   Тали вздрогнула, обернулась и встретилась взглядом с высоким темноволосым юношей. Он был одет в серые штаны из лёгкой ткани и жилетку с мехом. За его широкой спиной торчал громадный клинок, куда больший, чем тот, что она держала в руках. Юноша был статен, мускулист, но, впрочем, не особо отличался от иных парней, пытающихся изо дня в день заслужить её расположение.
   Но было нечто, из-за чего сердце Тали задрожало и забилось сильнее - глаза, цвета ясного неба. Казалось, они светились. Манили. И от них было сложно отвести взгляд.
   - Положи, - повторил незнакомый юноша.
   Очарование развеялось, и к Тали вернулось самообладание.
   - Он принадлежит моей семье! Клинок упал, я его подняла. Можешь идти дальше.
   - Женщины не должны касаться оружия. Так заповедовал Рагос, - юноша говорил спокойно, плавно и несколько отрешенно.
   - Он может заповедовать, что угодно, я не выпущу этот клинок из рук.
   Незнакомец нахмурился и подошёл ближе, встав почти вплотную. Он был выше Тали на голову, и девушке показалось, что над нею нависла скала.
   - Где твой отец? Или брат? Чей это клинок?
   - Мой! У меня нет братьев. А отец погиб в схватке с твоим племенем!
   - Так значит, ты новенькая... - юноша на миг задумался, а потом добавил: - Но это ничего не меняет. У женщин не должно быть оружия.
   - Это память! Пропусти меня! Нам не о чем больше разговаривать!
   Незнакомец усмехнулся.
   - Как тебя зовут?
   - Не скажу. Захочешь - узнаешь сам.
   - Хорошо, - прошептал юноша, не отводя взгляда. Тали стало не по себе: она почувствовала себя рядом с ним такой беззащитной, будто он, лишь взглянув на неё, уже всё о ней знал.
   Парень развернулся и двинулся прочь.
   - А как твоё имя? - вырвалось у Тали прежде, чем она успела себя остановить.
   - Захочешь - узнаешь, - бросил, не оборачиваясь, голубоглазый незнакомец.
  

***

   Да... её Джус. Вот кто по-настоящему сильный. Он намного сильнее её самой. До того дня она не подпускала к себе мужчин, но Джусу удалось-таки найти, нет, вернее, пробить дорогу к её сердцу. По сравнению с ним, она слабая и беззащитная. И ей нравится чувствовать себя такой, когда он рядом. В такие моменты она могла расслабиться и чувствовать себя защищенной.
   Они принадлежат друг другу. Их судьбы сплелись в одну неразрывную нить в тот самый день, когда меч отца упал на землю. Джус обещал, что впереди у них вечность, что они всегда будут вместе. Значит, так и будет. Любить - значит, доверять и верить каждому слову, что вылетает из его уст.
   Тали зашипела - и уж точно, неверные не смогут разлучить их! Они скоро узнают, насколько опасными могут быть женщины из народа гарров. А когда придёт Джус...
   Мечты о мести были прерваны отвратительным скрипом. Дверь распахнулась, и в камеру зашёл невысокий мужчина в потёртых кожаных доспехах. Через миг он растянулся на полу, врезавшись плечом в косяк.
   Мужчина что-то прошипел, держась за ушибленную руку и пытаясь подняться. Его штаны промокли, на доспехах было полно влажных подтеков.
   Тали сверкнула глазами, с вызовом глядя прямо в лицо неверному. Как же он жалок! Низкоросл, не удался в плечах и весь перепачкан в грязной воде.
   На губах девушки скользнула презрительная улыбка.
   - Жаль, что ты не сломал себе шею, неверный.
   Мужчина, конечно же, не знал наречия её народа, но суть очевидно уловил. Он зарычал и пнул ведро. Оно врезалось в стену рядом с Тали, но девушка даже не моргнула.
   Рыцарь прикрыл за собой дверь и двинулся к Тали. В его глазах полыхнула такая ярость, перемешанная с животным желанием, что Тали впервые с того момента, как оказалась на корабле, по-настоящему испугалась.
   Мужчина навис над нею, закрывая собою свет ламп, и замахнулся.
   Тали дернулась в тщетной попытке увернуться. И в тот же миг почувствовала, как левая щека вспыхнула от охватившей её боли.
   Никто до сего дня не поднимал на неё руку!
   Щека горела, девушка сжала губы, чтобы с них не сорвался стон, и попыталась вырваться. Всё, чего она хотела в этот момент, это разорвать мерзавца на мелкие клочья. Но веревки держали крепко.
   Мужчина грубо перевернул её, поставив на колени, и рванул за одежду. Камеру наполнил трек рвущейся ткани, и груди стало холодно. Насильник отбросил разорванный лиф в сторону и, хмыкнув, принялся изучать результат своей работы.
   Тали стояла на коленях перед пожирающим её похотливыми взглядами мужчиной и с трудом сдерживала слезы. В ней сейчас боролись две девушки: одна, слабая и беззащитная, безумно хотела расплакаться и зажаться в угол, вторая же мечтала пнуть насильника между ног, да так, чтобы он после этого не смог заглядываться на женщин.
   Мужчина наклонился и принялся поглаживать её груди.
   - Пошёл прочь, степной шакал! Убери руки, или я их тебе оторву! - закричала Тали и ещё раз попыталась извернуться и ударить мужчину.
   Но тот крепко прижал её к себе, лишая возможности пошевелиться. Для невзрачного хилого на вид мужчины он оказался довольно силён. Чувствуя его горячее противное дыхание на шее, его мокрые руки на коже и понимая, что она бессильна что-либо изменить, Тали зашипела как степная тигрица.
   - Будь ты проклят!!! - выдохнула она, вкладывая во фразу всю ярость, которая переполняла её. Всю до последней капли и даже больше.
   Тали взмолилась, умоляя богов прийти на помощь, и в тот же миг спину и грудь обдало жаром. Мужчина истошно закричал, выпустил её и отшатнулся. Тали упала на живот, откатилась в сторону и увидела, что руки рыцаря объяты огнём. Насильник с ужасом наблюдал за тем, как пламя пожирает ладони и медленно ползёт к локтям. Мужчина снова закричал, переходя на визг, и замахал руками, пытаясь потушить огонь. Но получалось это у него не лучше, чем у Тали, когда она пыталась вырваться.
   Мужчина, сделал шаг назад, поскользнулся и рухнул в лужу. Однако вместо того, чтобы потухнуть, огонь вспыхнул в воде с новой силой, перекинувшись с рук на плечи и грудь мужчины. Казалось, горела сама вода.
   За дверью послышались какие-то звуки, и она распахнулась. Увидев своего товарища, объятого пламенем, рыцари оцепенели, потом опомнились, схватили стоящие неподалеку ведра с водой и вылили их прямо на мужчину. Огонь на его груди и руках колыхнулся, уступая враждебной стихии, и пропал столь же внезапно, как и появился.
   Насильник скулил, лежа в воде и прижимая к животу почерневшие ладони. Взгляды всех присутствующих были обращены к Тали.
   Та сидела, забившись в дальний угол, чтобы не промокнуть в растекающейся по полу луже. Её волосы находились в жутком беспорядке, грудь обнажена и двигалась в такт тяжелому дыханию. Смуглая кожа гаррки в полумраке камеры выглядела почти черной. Тали исподлобья взглянула на собравшихся в дверях мужчин. Серые глаза кровожадно блеснули.
   - Кто следующий? - выдохнула она и улыбнулась так, что рыцари в ужасе попятились, начав поспешно расходиться.
   Ха! Глупые неверные! Они решили, что она ведьма. Но куда уж им, предателя собственного Творца! Они ведь не знают, что вся магия идёт от богов, от Великой Десятки. Тали теперь точно знала, что её хранят небеса. Рагос, а кто же это мог быть ещё, услышал мольбы и пришёл к ней на помощь.
   Их Отец вернулся! И Он укажет Джусу путь к ней.
   Значит, ждать осталось недолго.
  

XXV

1775 г, 1-ый летний оборот, 5 день. Варенор, дорога на Сальватор

  
   Деревня выглядела на удивление невзрачно. Даже более того, серо и жалко.
   Покосившийся забор, сложенный из неровных бревен, казалось, готов был рухнуть от малейшего ветерка. Белтас и его спутники проехали через скрипящие ворота, и взору мага предстала куча небольших домиков, разбросанных по улице в полном беспорядке. Местами почерневшие от времени, с соломенными крышами и потрескавшейся черепицей, они вызывали сочувствие и недоумение. Идущий рядом с деревней тракт был неровен, местами разбит, полон ям и грязи.
   Неужели это главная дорога, соединяющая Мириам и столицу Варенора?
   - Мы остановимся... здесь?! - вырвалось у Белтаса.
   - Есть возражения? - бросил через плечо Дэйн.
   - Нет. Но...
   - Вот и отлично. Если кто-то решит продолжить путь ночью, не стану держать. Только учтите, следующий постоялый двор в пятнадцати часах езды отсюда. Лично я заночую здесь.
   - И что?! Все поселения в Вареноре похожи на... это? - поинтересовался Белтас, скользнув взглядом по тому, для описания чего не мог подобрать слов.
   - Только те, что расположены на удалении от крупных городов. То есть большинство, - ухмыльнулся Дэйн. - Севернее Сальватора всё будет иначе. Ещё успеешь полюбоваться на загородные поместья дворян.
   - Но ведь Мириам всего в нескольких днях пути, - вмешался в разговор Талигор. - Неужели нельзя было привести главный тракт в порядок? Куда смотрит король?
   - Туда же, куда и остальные, - поморщился убийца. - Под юбку к Святой Церкви. Можно было. Но зачем? Или ты думал, что твоя распрекрасная Церковь на самом деле заботится о простолюдинах? Удались от любого города хотя бы на сотню ли - и увидишь, как живут настоящие крестьяне. Белая точка заметнее всего на черном.
   - Ты лжешь! - прошипел Талигор, багровея. - Церковь заботится обо всех верующих! Каждая душа бесценна! Этому нас учил Спаситель!
   - Церковь пальцем не пошевелит ради чего-либо, что не поднимет её авторитет.
   - Возможно, архиепископ Варенора просто не успевает за всем следить. Я отправлю послание, и церковь пришлёт людей, чтобы всё исправить!
   - Не будь большим дураком, чем есть на самом деле, - Белтас одарил рыцаря снисходительной улыбкой. - Ты считаешь, что архиепископ ни разу не ездил по этой дороге? А до Мириама он летает на белоснежных крыльях? Дэйн прав: церковь во все времена заботилась лишь о себе. Признай это.
   Талигор передернул плечами, ничего не ответил, и, видимо, сочтя спор бессмысленным, пришпорил коня, присоединившись к Эстель ехавшей чуть впереди.
   - Мальчишка, - нахмурился Дэйн и погладил гриву коня. - Зачем он нам нужен?
   - Эстель согласилась отправиться с нами, только вместе с паладином.
   - Тогда поставлю вопрос иначе. Зачем нам нужна девчонка?
   Белтас задумался.
   "Стоит ли мне признаться насчет планов, связанных с Эстель?"
   Конечно, убийце нельзя доверять: он непредсказуем и опасен. Но в последние дни Дэйн слегка унял пыл и стал относиться к компании Белтаса куда более спокойно, чем раньше. Быть может, чуть откровенности не повредит.
   - Хочу узнать её поближе. Ей известно куда больше, чем можно себе представить.
   - Например?
   - Вспомни катакомбы под храмом. Она знала, что оружия Древних там нет, - Белтас метнул взгляд на тёмный круг на груди у Дэйна. И тут же отвёл глаза в сторону. - Ни у Братства, ни у Гильдии не было подобных сведений. Откуда она могла это узнать? Те, кто послали её, весьма осведомлены.
   - Ты выяснил, на кого она работает?
   - Не всё так просто. Я пробовал, но она уходит от расспросов. Быть может, у тебя получится лучше.
   - Нет! - отрезал Дэйн и отвернулся, принявшись рассматривать дорогу перед собой.
   Белтасу ничего не оставалось, кроме как заняться тем же.
   Стоило признать, что деревня выглядела не столь ужасно, как показалось на первый взгляд. Домики ближе к центру становились всё более аккуратными и чистыми. Изредка начали попадаться каменные дома особо зажиточных крестьян. Солома более не украшала крыши, а была аккуратно сложена под навесами. Кони перестали проваливаться в ямы: дорога выглядела лучше, местами её покрывала щебенка.
   Лучи заходящего солнца пробивались сквозь кроны раскиданных вдоль улицу деревьев, окрашивая землю в золото, и играли в чехарду с длинными тенями. Откуда-то издалека доносилось пение птиц. Люди неспешно брели по улицам, и их лица были скорее усталыми, чем хмурыми.
   Белтас попал в магириум мальчишкой и плохо помнил, какого это, жить на свободе. И эта деревушка начала нравиться ему куда больше, чем пафосный Мириам. Здесь было на удивление спокойно и мирно.
   Но всё же эл всё больше убеждался, что люди не способны сотворить что-либо по-настоящему прекрасное. Их творец, Кетос, даровал им знание ремесел, научил обращаться с камнем и металлом, но большего вдохнуть в своих детей не смог.
   Храмы в Мириаме были нелепы, безвкусны и громоздки. В деревне же всё построено ради того, чтобы иметь крышу над головой. Не красота - необходимость. И тщеславие. Точно так же каждая улица в городе сотен храмов кричала, что она создана, чтобы возвеличить творца, и требовала, чтобы ей восторгались.
   Невозможно создать что-либо прекрасное, если ещё до того, как идея воплотится в жизнь, она начинает служить какой-либо цели. Насилие и принуждение никогда не принесут подлинную гармонию, они не способны вдохнуть жизнь в творение.
   Кетос не смог научить людей видеть прекрасное. То ли дело создательница элов, Тарра, научившая свой народ чувствовать жизнь во всем, даже камне и создавать воистину изумительные вещи. Элы творили просто ради самого процесса создания. Их работы могли бы прожить века, но судьба распорядилась иначе. Великолепные сооружения превратились в пыль, а нелепые поделки людей стоят до сих пор.
   Люди... Слепые глупцы...
   Белтас перевел взгляд на Дэйна. Тот ехал, укутавшись в плащ, и выглядел погруженным в собственные мысли. Пожалуй, не стоит тревожить его по пустякам.
   "Но всё же интересно, откуда у него такая ненависть к Эстель?"
   Из рассказов девушки Белтас понял, что они виделись всего раз, незадолго до встречи в Мириаме. Их знакомство было мимолетным, хоть и... весьма запоминающимся. Человек, без колебаний вырезавший целую таверну... Его определенно стоило опасаться, ведь речь шла о безумце.
   Хорошо, что он на его стороне. Хотя в этом нельзя быть полностью уверенным. Да, Дэйн дал слово, и жаждет вернуть долг, но ведь люди учились лгать тысячелетиями. Они не гордые фарины, которым чужд обман. И не наивные краты, в чьем языке и вовсе нет слова, обозначающего ложь.
   Медальон уже у Дэйна - ничто не помещает ему уйти. И на этот раз землетрясение вряд ли повторится. Остается надеяться, что убийца не таков, как другие люди.
   Белтас перевёл взгляд на Эстель и Талигора. Они ехали рядом и о чём-то оживленно болтали. Маг какое-то время разглядывал их. Горящие глаза, как синева неба. Робкие улыбки, временами украшающие лица. Смущение, касающиеся их щек.
   Странно...
   На едва уловимый миг ненависть к паладину пропала, сменившись легкой завистью и... пониманием?
   Белтас тряхнул головой, отгоняя наваждение, но оно не спешило пропадать.
   "Талигор - всего лишь глупый мальчишка, нацепивший доспехи. Разве можно обвинять его в том, что совершили до него?"
   Разум победил, прошептав: "Можно. Он присягнул врагам на верность, он стал одним из них. Он такой же, как и все остальные храмовники: ослепленный фанатик и убийца магов".
   - Мы на месте. Догони ребятишек и следуйте за мной, - бросил Дэйн, спешившись.
   Талигор проследил за взглядом убийцы.
   Постоялый двор смотрелся на порядок лучше всего, что его окружало. Стены были деревянными, но местами укреплены каменной смесью. Двухэтажное здание возвышалось над низкорослыми домиками по соседству. Из окон доносились ароматы чего-то съестного - в животе приятно заурчало. В тот же миг Белтас почувствовав, как сильно проголодался и устал.
   Маг собрался было позвать спутников, но решил, что крики привлекут ненужное внимание. Всё-таки странствующий маг, пусть даже под присмотром рыцаря храма, внушает подозрение. Тем более паладин проводит время, не следя за чародеем, а флиртуя с очаровательной спутницей, находясь всего в шаге от того, чтобы нарушить кодекс.
   Скрипнув зубами, Белтас пришпорил коня.
   - Эстель. Талигор! - поравнявшись с ними, бросил маг. - Следите не друг за другом, а за мной! Тогда мне не придётся за вами бегать.
   Паладин метнул в него гневный взгляд, но ярость тут же сменилась смущением.
   "О, Тарра! Он, действительно, всего лишь упрямый мальчишка!"
   Эстель выглядела так, будто бы её поймали за чем-то неприличным.
   - Поехали, - прошептала она. - Дэйн ведь не станет ждать.
  

***

   В беседке было тихо и спокойно. И именно поэтому Талигор чувствовал себя неуютно. Окружавшие, окутавшие его ощущения были новы, непривычны. Странно, что не нужно никуда бежать или спешить. Никаких тренировок и приказов.
   Когда он вот так сидел, просто и непринужденно, общаясь ни о чём?
   Было ли подобное?
   Четыре высоких дерева заменяли колонны. Между ними стоял небольшой заборчик, увитый плющом. За оградой - густой кустарник. Внутри - несколько скамей.
   Эстель сидела напротив: скрестив руки, смотря вдаль. Талигор украдкой бросал в её сторону взгляд, вновь и вновь убеждаясь, что она прекрасна. Каждый взгляд вызывал дрожь: сладостную и от того столь желанную. Новые эмоции захватили юношу, и он стремился прочувствовать их как можно дольше и больше.
   Над головой через кроны деревьев можно было разглядеть ночное небо, усеянное россыпью серебряных точек. Туч не было. Села: большой золотой диск - с любопытством изучала тех, кому не спалось этой ночью.
   - Так красиво, - пропела Эстель, и Талигор вздрогнул: столь много эмоций вызывал у него голос девушки.
   - Да, - подтвердил юноша, хотя ему и было всё равно, что творится вокруг.
   - Я редко смотрела на звезды, - призналась девушка, и как показалось паладину, несколько смутилась. Ночной полумрак мешал убедиться в этом. - И никогда не думала, что ночь может быть столь чудесна. Эти звуки: прислушайся - они волшебны. И даже темнота особенная. В ней нет ничего злого и пугающего. Скорее, она одеяло, под которым уютно, можно спрятаться и придумывать какие угодно истории, зная, что когда наступит утро, они останутся выдумкой.
   - Ночью бывает опасно. Особенно в городах, - заметил паладин.
   - Но мы же не в городе. Тут так спокойно.
   - И в лесах тоже опасно. Бандиты, дикие звери и... отступники.
   - Ты слишком много думаешь о плохом! - заметила Эстель с некой тоскою в голосе.
   "Я расстроил её? Почему?"
   - Но это правда! В Ордене учат защищать людей ото всего, что несет с собой ночь.
   - Орден... - слово прозвучало в устах девушке своеобразно: не так, как Талигор привык его слышать. Без гордости и восторга. Без трепетной дрожи.
   - Да! Мы стражи. Хранители!
   - А если вы ошибаетесь? И ты, такой сильный, храбрый, честный - идешь не туда?
   - Что?! - смутился юноша. Как хорошо, что тени прячут румянец.
   - Вдруг вы все не правы. Церковь морочит вам голову. И вы не защитники, а оружие, направленное против всех недовольных её. Против магов, например.
   - Да! Мы сражаемся против всех, кто выступает против Спасителя! Маги опасны!
   - Все? Ведь многие способны исцелять и лечить болезни, - заметила Эстель.
   - Нет. Не все, - несколько смутился Талигор. - Но даже целители в любой момент могут стать отступниками. А магия крови несёт с собой лишь зло. Она орудие Падшего.
   - Ты не прав! Один и тот же меч может взять в руки и рыцарь, и... убийца. Магия - всего лишь оружие. Важно, не то, какая она, а кто использует её.
   - Ты защищаешь магов? - Талигор был поражен.
   "Почему? Как можно?"
   - Просто я думаю, что ты не видишь всей правды. Я слышала, о чем вы говорили с Белтасом. Ведь он прав: церковь заботится лишь о себе. И использует остальных - в том числе и Орден Алой Чаши - в свою угоду.
   Мысль выглядела безумной. Недопустимой.
   Но если из уст убийцы и беглого мага Талигор ещё был готов услышать подобное: куда уж прогнившим душам до принятия истинных целей церкви - то от Эстель... Сказать, что юноша был поражен, значило, ничего не сказать.
   - Как ты... - прошептал он. - Как можно верить в подобное?! В эту ересь! Спаситель завещал вести жизнь, полную добродетелей. И Церковь следует заповедям!
   - Может быть, - Эстель пожала плечами и отвернулась, сделав вид, что разглядывает что-то вдалеке.
   - Ты мне не веришь?
   - Я не верю Святой Церкви.
   - Но я её воин! Я паладин! - Талигор повысил голос. - Я часть Церкви!
   "Как можно не замечать очевидного?"
   - Либо ты другой, либо такой же, как и все. Я смотрю и вижу, что ты хороший. Не позволяй управлять тобой.
   - Мной никто не управляет! И действую по своей воле! - всё-таки он сорвался на крик. - Что тебе сделала Церковь? Из-за чего ты так не любишь её?
   - Церковь - сорняк, оплетший Таланис и душащий его, - ответила Эстель. - Она не остановится, пока не уничтожит всех, кто представляет для неё угрозу.
   Талигор был настолько поражен, что не смог ничего ответить. За подобные слова Эстель следовало немедленно отправить в Мириам к Иерарху. То, что она сказала, не походило на ересь, а было самой наичистейшей ересью! Лишь отступники были столь безумны, чтобы считать подобным образом.
   Эстель - отступник? Нет. Она не маг. Но, тем не менее, как он мог так ошибиться в ней? Решил, что перед ним невинная прелестная девушка, а, оказалось, что за миловидной внешностью таятся столь черные мысли!
   Юноша поднялся и направился к выходу. У него не было желания находиться рядом с Эстель. В голове крутились сотни мыслей, одна грубее другой. И лишь воспитание не позволяло ему высказать их.
   - Куда ты? Что-то не так? - удивилась Эстель. На первый взгляд, совершенно искренне. Но Талигор теперь знал, что это всего лишь маска.
   Быть может, перед ним Дитя Последнего Отречения. Нельзя привязываться к ней! Нельзя! Пусть даже она самое прекрасное создание, что он когда-либо видел!
   - Не желаю более выслушивать ложь, - отрезал паладин. - Ты ошибаешься насчет Церкви. Не знаю, откуда у тебя появились подобные мысли, но это ересь!
   Развернувшись, Талигор покинул беседку с намерением никогда более не оставаться с Эстель наедине. Но девичий образ не желал пропадать из мыслей. Он врывался в бездну мыслей, переворачивал всё с ног на голову, путая и ломая прямые логичные цепочки. А потом растворялся, оставляя манящее послевкусие. Исчезал, чтобы появиться вновь: каштановые волосы, голубые глаза, очаровательная улыбка...
  

XXVI

1775 г, 1-ый летний оборот, 5 день. Кион, Кидор

  
   Идея выглядела безумной, но кроме безрассудства у него более ничего не осталось.
   С каждым шагом, пробираясь через кусты в разбросанных по извилистым улицам беседках, Бэлор всё сильней сомневался, не сошёл ли с ума. В последний раз, когда он доверился случаю и пришёл на главную площадь, ему чудом удалось уцелеть. Вряд ли удача продолжит одаривать его своей благосклонностью. А жаль: в том, что он задумал, она не помешала бы.
   Трущобы бедняков остались за спиной, как и невзрачный округ ремесленников, а вслед за ним и многолюдный яркий Торговый район. Примерно полчаса назад Бэлор пересек незримую границу и оказался в Дворянском округе, сердце Кидора.
   Здесь находились резиденции большинства лордов, даже тех, чьи владения располагались за сотни ли от столицы. В этом округе шла постоянная борьба: тайная или явная - за каждый клочок земли. Дворян было много, свободного места - мало. И менее знатным лордам приходилось довольствоваться скромным, по меркам остальных, домиком, когда у соседей имелось два роскошных сада, в которых вполне можно было заблудиться. Вдалеке из-за крыш разномастных поместий торчали тёмные шпили королевского замка, но Бэлор старался не смотреть в ту сторону: всему своё время.
   К счастью, юноше всё же везло: всего трижды пришлось прятаться от стражников из гарнизона, а наемников Робура и вовсе не было видно. Расслабляться, конечно же, не стоило, но теплилась надежда, что самозваный король совершил ошибку и ищет не там. Узурпатору и в голову не могло прийти, что беглый наследник отважится появиться так близко от замка.
   Да, чтобы решиться на подобное, следовало быть безумцем. То, что он решился пробраться в Дворянский округ, пугало Бэлора. Нет. Вернее, ужасало! Жутко хотелось развернуться и броситься назад в трущобы, где, по крайней мере, можно было спрятаться. Забиться в тёмной комнате у приютившей его Зеи, оказавшейся радушной хозяйкой, сидеть и ждать, надеясь, что всё внезапно изменится.
   Но существовала вероятность, что ждать придется бесконечно долго... А Бэлор более не мог сидеть, сложа руки. В конце концов, трон по всем ведомым и неведомым законам принадлежит ему! Должен ведь хоть кто-то из лордов остаться верен! Не может быть, чтобы Высокий Совет прогнил целиком.
   Зея рассказывала, о чем говорят горожане: уцелевшие после бойни на площади лорды все как один присягнули на верность новому королю. Но это ещё ничего не значило: они просто спасали свои шкуры. Ходили слухи о том, что Робур собирается распустить Совет, а значит, лорды будут недовольны потерей прежней власти.
   Да, они трусы, но не предатели. По крайней мере, некоторые. В любом случае, стоит попытаться. Шанс есть всегда. Должен быть.
   "У меня есть шанс...", - непрерывно твердил Бэлор, пробираясь через кусты.
   Парк и беседки закончились, и взору Бэлору предстало знакомое поместье. Синевато-голубое, резко выделяющееся среди прочих, окрашенных в тёмно-желтый. А вот и подходящая стена.
   Высокая, но недостаточно, чтобы через неё нельзя было перелезть. Бэлор разглядел несколько выступов: достаточно подпрыгнуть, зацепиться и подтянуться. Следующим препятствие станет аккуратный садик. Спрятаться в нём негде и придётся промчаться, надеясь, что никто его не увидит. А потом третий этаж... Высоковато, но карнизы здесь весьма удобные. Чуть подождать. И бежать...
   - Падший!
   О чём он думает? Какая стена?! Какое окно??!
   Он ведь не на свидание к девице пришёл!
   Улица казалась пустынной. Взгляд пробежался по окнам соседних поместий и не заметил ничего подозрительного. Пожелав себе удачи, Бэлор кинулся вперёд. Теперь у него всего один шанс. Любая ошибка станет последней.
   Несколько ударов сердца - Бэлор замер перед дверьми.
   Последовало секундное замешательство, а потом юноша несколько раз ударил кулаком, быть может, чересчур сильно, но Падший их возьми!
   Он же сейчас на виду у всей улицы! Быстрее!
   Распахнулось маленькое окошко, в нём показались заспанные голубые глаза, утонувшие на покрытом морщинами лице. Дворецкий несколько секунд пристально разглядывал Бэлора, тот без труда проследил на лице старика полную гамму эмоций: от скуки и любопытства до удивления и гнева.
   - Мой лорд не подает милостыню. Проси её у соседей! Может, кто-то из них сжалится над бродягой.
   - Ты... - кулак Бэлора врезался рядом с отверстие, изрядно напугав дворецкого. Юноша зашипел: - Впусти меня! Я хочу видеть твоего хозяина! Я приказываю!
   Дворецкий на несколько секунд впал в ступор, а потом сурово прокряхтел:
   - Пошёл прочь, оборванец! Иначе стража прогонит тебя пинками.
   - Падший тебя раздери, старик! Перед тобой король!! Открой эти проклятые двери!
   Дворецкий, проворчав что-то невнятное, захлопнул окошко. Несколько секунд ожидания превратились в мучительные часы. Отчаявшись, Бэлор собирался развернуться и уйти, но в этот момент двери распахнулись.
   Собрав всю оставшуюся гордость, он прошёл внутрь, приняв настолько царственный вид, насколько было возможно, будучи одетым в грязные тряпки и проведя несколько бессонных ночей. Но едва он сделал несколько шагов, как дорогу ему перегородили люди лорда. Впрочем, с ними Бэлор уже был знаком. Стражники, те самые: высокий и низкий - тоже узнали его. Их губы дрогнули, брови поползли вверх. Бэлор не смог понять, стоит ли ему обрадоваться подобному проявлению эмоций и расслабиться или, наоборот, оставаться настороже.
   - Мой принц, - высокий тёмноволосый рыцарь склонил голову. Низкий, обладатель густых русых волос, едва заметно толкнул его, и они закончили в унисон: - Ваше Высочество!
   - Отведите меня к хозяину, - приказал Бэлор, удовлетворенно заметив, что голос звучит достаточно твердо. Хотя и приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы не выдать подлинных эмоций и усталость.
   - Вижу, вы сменили гардероб, милорд, - раздалось слева.
   Стражники отвесила глубокий поклон, а Бэлор всё-таки вздрогнул. В проходе, ведущем в смежную комнату, замер, скрестив руки на груди, лорд, одетый в синий камзол и чёрные штаны. Пронизывающий взгляд карих глаз скользнул по гостю, на несколько мгновений задержавшись на лице юноши.
   Бэлору стало не себе. Как, оказывается, легко всё может измениться, насколько хрупко всё то, что нас окружает. Казалось бы, вот ты хозяин положения, а спустя три дня отправляешься просить помощи, готовый обещать всё что угодно.
   - Рад видеть вас в добром здравии. Похоже, слухи о вашей гибели слегка... кхм... преувеличены, - голос Эйвина Лиосала звучал спокойно, невозмутимо.
   Что на самом деле скрывалось за фразой? Сочувствие, досада или радость?
   На последнее Бэлор мало надеялся. Он, прежде всего, сделал ставку на то, что лорд - человек чести. Тем не менее, юноше показалось, что в глазах мужчины загорелись, но тут же погасли насмешливые огоньки. Бэлор чувствовал, как нарастает напряжение. Если он хочет добиться своего, настало время исправлять ошибки.
   - В прошлый раз между нами возникло... некоторое... непонимание, - начал Бэлор. - Но обстоятельства изменились. Мне жаль, что в прошлом я нанёс вам оскорбление. Приношу свои глубочайшие извинения. Мне хотелось бы обсудить кое-какие детали касательно будущего развития наши отношений.
   Лицо Лиосала оставалось бесстрастным. Несколько секунд он и Бэлор изучали друг друга. Затем лорд кивнул:
   - Прошу за мной. Мой кабинет на втором этаже.
   Кабинет оказалась квадратной комнатой, выполненной всё в тех же синих оттенках, как и всё вокруг. Что поделать, традиция обязывала использовать гербовые цвета при любой возможности.
   Место противоположной стены занимало широкое окно, сквозь которое был виден сад. В углу устроился массивный шкаф, сделанный, судя по качеству дерева, где-то на юге: в Элоре или Осдаре. В центре застыл огромный стол, заваленный бумаги, поверх которых лежала карта Кидора и прилегающих земель. По сравнению со столом стоящие рядом кресла казались стульчиками.
   Лиосал предложил Бэлору занять ближайшее из них, но тот замешкался.
   Лорд усмехнулся, правильно поняв ход мыслей юноши:
   - Не беспокойтесь. Мои люди готовят для вас ванную комнату, а кресло потом вычистят. В конце концов, не каждый день я принимаю у себя в гостях короля.
   Брови Бэлора метнулись вверх.
   - Ах да, - добавил Лиосал, заметив удивление на лице юноши. - Я заметил вас, когда вы пробирались через парк. И не ошибся, решив, что вы направляетесь ко мне.
   Столько уверенности в голосе. Даже чересчур.
   И Бэлору это жутко не понравилось. У него зачесались руки, захотелось схватить один из висящих на стене клинков и проткнуть наглеца. Но желание было мимолетным. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас.
   Юноша опустился в кресло и с трудом сдержал стон наслаждения. До чего же хорошо после холодного камня и жесткой постели на полу прикоснуться к чему-то мягкому и теплому!
   - Итак. Что произошло той ночью в замке?
   - Лорд Грэй... он предал короля, впустив в замок наемников. Нас застали врасплох. Отца..., - Бэлор думал, что его голос дрогнет. Но нет, он остался прежним, безучастным. - Его и мать убили во сне. Наших гвардейцев перебили. Спасся только... Хотя нет, я не уверен, выжил ли кто-то из верных мне людей.
   Лиосал кивнул и, опустившись на локти, наклонился вперёд.
   - Единственное, чего я не мог понять, как же Робуру удалось захватить замок. Даже с двумя отрядами наемников это было бы весьма нелегкой задачей. Вынужден признаться, мы недооценили его. Никто в Совете не подозревали, что он настолько опасен. Он выглядел столь невзрачно, что мы не разглядели в нём безумные амбиции. Вы ведь, несомненно, слышали, произошло на площади, не так ли?
   Бэлор кивнул.
   - Я был там. И чудом спасся.
   - Как и я. Бегство - иногда самое мудрое решение. Так что не мне вас судить. Кто-то скажет, что мы с вами должны были остаться и до конца бороться за то, что считаем верным. Но разве наши смерти что-нибудь изменили бы? Я рад, что вы уцелели. Но город в руках узурпатора, и ему тоже известно, что вы живы. Впрочем, это вы и без меня знаете.
   Очередной кивок. Краткость сейчас залог успеха.
   - Признаться, я ждал вас, - продолжил Лиосал. - Высокий Совет наполовину разгромлен. Выжившие, в том числе и я, присягнули Грэю. Некоторые, узнав, что вы живы, встанут на вашу сторону. Мы поклялись защищать порядок: для многих клятвы не пустой звук. Мы поддержим вас. Кроме того, остались сыновья, жаждущие мести. Грэй не пустил их в обновленный Совет. Несомненно, они встанут на вашу сторону.
   Однако многие преданы узурпатору. Доверять кому-либо сейчас опасно. Вы ведь понимаете, что произойдёт, если весть, что вы до сих пор в Кидоре, дойдет до Грэя?
   Бэлор прекрасно знал. Он всю ночь просчитывал в голове подобное развитие событий, пытаясь учесть каждый, даже самый маловероятный исход. Он обдумывал каждый дальнейший шаг, который в любую минуту может обернуться поражением.
   - Начнётся война. Вероятно, Кидор серьезно пострадает, - безразлично заметил Бэлор. - Но я не стану сидеть, наблюдая, как предатель пятнает моё имя!
   - Я готов помочь и собрать для вас армию, - произнёс лорд и откинулся в кресле.
   Эйвин Лиосал оценивающе изучал Бэлора. Вопрос сам сорвался с губ.
   - Но?!
   - Никаких "но", милорд. Я присягнул на верность вашему отцу и готов служить и вам. Я не желаю, чтобы на троне сидел самозванец. В интересах Высокого Совета, чтобы трон Киона занял законный правитель.
   - Ничто не дается бесплатно. Я давно уяснил это. Чего вы хотите лично для себя?
   - Ничего, - улыбнулся Лиосал. - Для себя - абсолютно ничего. Но у меня есть маленькая слабость: я очень люблю дочь. И поэтому, если вы рассчитываете на помощь, то дадите мне слово, что женитесь на Милене, после того, как взойдете на престол.
   Вот оно! То самое "но". Протянуть руку, чтобы забрать принадлежащее по праву, и осознать, что сунул руку в мышеловку. Неприятно, но лучше, чем сдаться.
   - Милена - прекрасная девушка. И мы знаем, что вас связывают отношения куда более близкие, чем скучные светские разговоры. Из вас выйдет отличная пара, - глаза лорда сверкнули, губы изогнулись в довольной улыбке.
   Ловушка захлопнулась. И Бэлор сделал то, что должен был.
   - Я обещаю... Вы помогаете мне вернуть трон, и Милена станет королевой. Она этого заслуживает. Поверьте, я люблю её!
   Лиосал кивнул.
   - Не сомневаюсь. Да будет так. Прошу вас, Ваше Высочество, ванна, несомненно, уже готова. К тому же, вы голодны и, я уверен, не откажетесь от сытного ужина.
   - Да. Продолжим после, - улыбнулся новообретенному союзнику Бэлор.
  

XXVII

1775 г, 1-ый летний оборот, 6 день. Варенор, дорога на Сальватор

  
   - Ты женщина! Ты слаба! - прорычал Дэйн и толкнул её на кровать.
   Она взмахнула руками, упала на что-то мягкое и застыла, не в силах пошевелиться от ужаса. Широкая тень убийцы нависла над нею. Он улыбался, но от этого Эстель хотелось ещё сильнее вжаться в кровать, стать крошечной и незаметной.
   Ученица Вечного вздрогнула, разглядев в руке мужчины кинжал. Он медленно двинулся к её груди, и Эстель, зачарованная игрой света на клинке, не могла отвести от него взгляда. Лезвие было уже совсем рядом, но в этот момент дверь за спиной убийцы с грохотом распахнулась. В комнату влетел Талигор с горящими глазами и обнаженным клинком.
   - Прочь от неё!! - зарычал юноша, замерев напротив Дэйна.
   Несколько секунд они разглядывали друг друга.
   - Мальчишка! - скривил лицо убийца и кинулся на паладина.
   Мысли текли на удивление медленно. Эстель не успела сообразить, что происходит, как всё закончилось. Дэйн сделал шаг назад и усмехнулся. Талигор пошатнулся: на его груди вырос алый цветок, становящийся с каждой секундой всё больше и ярче.
   "Доспехи! Забыл надеть доспехи!!", - пронеслось у Эстель. - "О чём он думал??!!"
   - Белтас!!! Сюда!! Талигор ранен!! - оцепенение рассыпалось, Эстель вскочила с кровати, споткнулась обо что-то и упала на колени перед паладином.
   - Он не жилец, - констатировал Дэйн, закрыл дверь и опустил засов, отрезая единственный путь к бегству. - Маг тебя не услышит. Никто в таверне тебя не услышит.
   Эстель поднялась. Её волосы растрепались и лезли в глаза, разбитые колени ссадили, напоминая о себе, а голубое платье было перепачкано в крови.
   - Ненавижу, - сорвалось с её губ.
   Дэйн как ни в чем не бывало улыбался. Он приблизился, схватил за талию и притянул к себе. Эстель несколько раз ударила его кулаком, попыталась достать коленом, дернулась в сторону, надеясь вырваться, но все попытки были тщетны.
   Губы Дэйна оказались рядом с её шеей. Мужское дыхание обжигало, заставляя дрожать от смеси самых разных эмоций.
   - Мальчишка был слаб. И ты тоже слаба и беззащитна. Ты в моей власти...
   Тук!
   - Ты никуда не денешься. Ты моя!
   Раздался грохот - кто-то пытался ворваться в комнату. Дверь задрожала так, будто готова была в любой момент сорваться с петель, но засов держал крепко. Эстель собиралась позвать на помощь, но слова замерли в горле.
   Она застыла, завороженная изумрудным блеском. Таким...
   Тук! Тук! Тук!!
   - Эстель!!!
   Она вскочила с кровати и оглянулась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где она находится. Это была её комната в таверне, но кроме неё здесь никого не было. Ни мертвого Талигора, ни Дэйна.
   "Сон... Всего лишь очередной кошмар".
   Эстель перевела дыхание - сердце одумалось, решив более не выпрыгивать из груди.
   Тук! Тук!
   - Эстель!! - она узнала голос Талигора и кинулась отпирать засов. Руки дрожали и плохо слушались, поэтому распахнуть дверь ей удалось не сразу.
   - Одевайся! - Талигор ворвался в комнату и принялся помогать собирать вещи.
   - Что происходит?!
   На лице юноши появилась смесь из недовольства, сомнений и тревоги.
   - В деревню прибыл архиепископ. Святая Церковь ищет отступников.
   Не особо понимая, чем это опасно для них, ведь они не практикуют магию крови, Эстель, помня об их вчерашней ссоре, удержалась от расспросов и принялась одеваться.
   Спустя две минуты они покинули таверну. Белтас и Дэйн уже ждали их.
   - Даже улитка двигается быстрее, чем вы, - бросил Дэйн, нахмурившись. - В дорогу. Паладин, ты впереди.
   Эстель оглядела спутников: усталые хмурые лица, едва заметно подрагивающие губы, напряжение в позе. Их волнение тут же передалось и ей.
   "Неужели всё так опасно?"
   Следом за этой мыслью пришла ещё одна: "А если архиепископ ищёт её? Быть может, они нашли Цитадель, учитель бежал, но Церкви удалось взять её след. Что сделают её спутники, когда узнают, что она ученица самого могущественного из магов крови?"
   - Всё в порядке? - поинтересовался Талигор.
   Он выглядел обеспокоенным, и Эстель только сейчас поняла, что пока они собирали вещи, он ни разу не вспомнил о вчерашнем разговоре. Что же, так даже и лучше.
   - Да. Просто не выспалась, - отозвалась она и отвела взгляд.
   "Интересно, был бы Талигор так заботлив и внимателен, знай, кто она такая?"
   Лучи солнца только-только показались из-за горизонта, окрасив небо в багряный, поглаживая деревья. Однако уже никто не спал. Народу на улицах было немного, но из-за закрытых окон и дверей доносились приглушенные крики и шум.
   В воздухе повисла напряженность. Иногда Эстель казалось, что она слышит звон клинков. Но прежде, чем она успевала понять, откуда доносятся эти звуки, спутники ускоряли шаг и сворачивали в ближайший поворот.
   Они двигались к восточным воротам. Дэйн решил, что их вряд ли успели перекрыть. Но он ошибся - около них уже суетились мужчины. Большинство из них были одеты в обычные стальные латы, но несколько рыцарей были облачены в доспехи вроде тех, что носил Талигор.
   Дэйн, держащийся впереди, помянул Падшего.
   - Вперёд, - зашипел убийца, обращаясь к Талигору, но так чтобы и остальные его слышали. - Выведи нас отсюда!
   Тем временем их заметили, и от группы мужчин отделились шестеро.
   - Если что-то пойдёт не так, я убью тебя первым, - успел шепнуть Талигору Дэйн, прежде чем храмовники подъехали достаточно близко.
   - Приветствую, брат. Я Эдмонт Рикс, - представился один из мужчин в доспехах паладина, широкоплечий обладатель густой черной шапки из волос.- А это Дориан Фас.
   Щуплый по сравнению с товарищем рыцарь кивнул, скользнул взглядом по Талигору и поправил сбившуюся на бок светло-золотистую прядь.
   - Я Талигор Ройс из Вейрна.
   - Не слышал о тебе. А ведь должен был, - сказал Эдмонт.
   Эстель заметила, как после этих слов напряглась спина Дэйна, как рука Белтаса скользнула вдоль посоха, и ей стало по-настоящему страшно.
   "Что мне делать, если начнется бой? Будет ли от меня какая-нибудь польза? А если я подвергаю всех опасности? А что если рыцари победят? Что они сделают со мной?"
   - Я лишь недавно стал паладином, - пожал плечами Талигор. - Было бы удивительно, будь обо мне известно каждому в Ордене.
   - Но ты, несомненно, особенный случай, раз получил титул в столь юном возрасте. Сколько тебе? Двадцать?
   - Достаточно, - отрезал Талигор. - На всё воля Спасителя. Думаю, достаточно приветствий. Нам нужно немедленно покинуть деревню.
   - Они с тобой? - неожиданно подал голос Дориан Фас, кивнув в сторону Дэйна, Белтаса и Эстель. - Интересная у тебя компания, сир Ройс. Из какого магириума чародей? И куда вы направляетесь?
   - Он из Рейна. А что направления моего пути, то я не обязан отчитываться перед равными, - Талигор слегка побагровел и впился взглядом в лица братьев по Ордену. - Я хочу покинуть деревню. Прикажите пропустить нас.
   - Это невозможно, - пожал плечами сир Рикс. - Приказ архиепископа.
   - Пока не поймаем ведьму - ни одна живая душа не покинет эту деревушку, - добавил Дориан.
   - Но...
   - Мы не обязаны отчитываться перед равным, - отрезал Эдмонт. - Разговор окончен.
   - Что будем делать? - обратился к Дэйну Белтас, едва рыцари отъехали на достаточное расстояние. Маг выглядел так, будто с трудом сдерживает себя. Впрочем, Эстель не сомневалась, что будь его воля, маг сцепился бы с храмовниками и попытался пробиться силой.
   Но всё решал Дэйн. Последнее слово оставалось за ним. И Эстель неожиданно для себя поняла, что сейчас это самое правильное решение. Ни Белтас, ни Талигор, ни тем более она сама - никто из них не способен мыслить здраво.
   Убийца, казалось, прочёл её мысли.
   - Напасть на два десятка рыцарей - самоубийство.
   - Они мои братья!! Даже не думай об этом! - Талигор схватил Дэйна за плечо и развернул к себе. И спохватившись, тут же убрал руку и отстранился.
   - Отлично. Мне надоело слушать твой плач! Братья? Так иди к ним! - бросил Дэйн. - Я надеялся, что ты пригодишься. Но вижу, что даже от девчонки больше толка, чем от тебя. Убирайся!
   Убийца отвернулся от паладина и обвел взглядом Эстель и Белтаса.
   - Мы не станем прорываться прямо сейчас. Дождёмся подходящего момента. Но если кто-то не хочет пачкаться, надеясь, что мы выберемся отсюда, не пролив ни капли крови, пусть лучше уходит сразу.
   "Он отвратителен. Но... он мог бросить нас, однако не делает этого".
   - Паладин, ты уже и так предатель в их глазах, пусть они пока ещё не знают об этом. Но если они, возможно, помилуют тебя, то я не буду настолько мягок, - продолжил Дэйн. - Вперёд! Посмотрим, как архиепископ расправится с ведьмой.
   - Зачем? - вырвалось у Эстель.
   Дэйн наградил её полным презрения взглядом и двинулся назад по улице.
   - Если мы не можем выбраться отсюда, нужно смешаться с жителями деревни. А они сейчас все на главной площади, - пояснил Белтас и добавил: - Не бойся. Мы выберемся.
   - Что будет, если кто-то из них узнает, что ты беглый маг?
   "А что будет, если узнают о моей связи с магами крови?"
   - Меня убьют на месте. Но перед этим я унесу с собой в могилу стольких храмовников, скольких смогу, - робкая улыбка коснулась губ Белтаса.
   Эстель вздрогнула. И вспомнив про Талигора, обернулась.
   Тот стоял посреди улицы и не двигался с места.
   - Талигор, - окликнула она юношу, тот поднял взгляд. Голубые глаза тускло блеснули.
   "Он не забыл вчерашний разговор. Но... он ведь не прав! Неужели он не понимает, что Церковь не такая, какой пытается себя выставить?"
   Паладин развернулся и двинулся прочь.
   Эстела хотела крикнуть, позвать, остановить его, но слова перемешались, превратившись в бессмыслицу.
   - Идём, - вырвал её из оцепенения Белтас. - Он сделал свой выбор.
  

***

   "Неужели можно быть настолько бесчеловечным?"
   Видимо, она произнесла это вслух. Белтас наклонился и прошептал:
   - Церковь никогда не останавливается, пока не достигнет желаемого.
   Рыжеволосая женщина в лохмотьях, едва прикрывающих тело, кричала, умоляя пощадить, и рыдала. Толпа застыла, затаив дыхание, не отводя от неё глаз. Для многих она годами была хорошей соседкой. Быть может, кто-то из присутствующих мужчин был в неё влюблен. А возможно, и вовсе где-то здесь находился её муж.
   Но никто не отважился возразить, не выступил против. В воздухе висело гудящее напряжение. Толпа хранила молчание, наблюдая, как один из рыцарей храма пронзил клинком женщине вторую ногу. Та взвыла от боли и вцепилась пальцами в пыльную землю. Лица рыцаря в закрытом шлеме не было видно.
   - Довольно! - пронеслось над толпой. - Заканчивай!
   Рыцарь, не колеблясь, исполнил приказ: взмах клинком - и женщина затихла, навсегда избавившись от мучений.
   Эстель нашла взглядом мужчину, отдавшего приказ. Незнакомец находился в том самом возрасте, когда ещё слишком мало, чтобы считаться стариком, но уже слишком много, чтобы думать, что находишься в самом расцвете сил. На вид ему можно было дать около пятидесяти.
   - Джиральд, - прошипел Белтас и покрепче сжал посох, спрятанный под широким плащом. - Один из любимчиков Иерарха.
   Когда-то обладатель густых рыжих волос, архиепископ Варенора теперь мог гордиться лишь тем, что на голове у него не осталось ни единого волоска. Его поза - правая нога на толстом бревне, наклон туловища чуть вперёд - необъяснимым образом возвышало его над толпой, отделяло от всех прочих, хотя он стоял всего в нескольких шагах от убитой женщины.
   - Считается, что он самый мягкий из архиепископов, - услышала Эстель и в тот же миг почувствовала, как к горлу подступает мерзкий комок. Если это мягко, что творят остальные??!
   Лицо архиепископа напоминало маску. Оно было суровым, немного бледным и безжизненным. А вот серые глаза Джиральда блестели, с некоторой отстраненностью разглядывали женщин, стоящих перед ним на коленях. В начале "дознания" их было десять, но теперь трое лежали на земле.
   - Зачем все эти смерти? Почему просто не воспользоваться медальоном? - дрожащим голосом поинтересовалась у мага Эстель.
   - Медальоны чувствуют лишь чистую силу. Когда в человеке пробуждается дар, то между магом и Астралом возникает связь. Через неё чародеи черпают силу, и она существует постоянно вне зависимости от того, плетет маг заклинание или нет.
   С магией крови всё иначе. Отступники отвергают Астрал и рвут с ним связь. Для того чтобы плести заклинания они используют силу, таящуюся в их крови. И пока маг не прикоснется к ней, медальоны Святой Церкви не могут почувствовать её.
   - Но зачем пытать их?
   - Архиепископ выжидает, пока ведьма не выдаст себя. Иначе и быть не может, ведь когда очередь дойдет до неё, она будет вынуждена использовать магию, попытавшись избежать смерти.
   - А как же кровь вокруг? На площади её столько! Это же огромная сила.
   "Вечный учил, что чем больше зачерпнешь, тем крепче будет плетение".
   - Да... Это ещё один из трюков. Ведьму провоцируют. Сейчас вокруг течёт столько силы, что ей сложно устоять. Она может потерять бдительность, поверив, что сумеет одолеть архиепископа.
   - А она смогла бы?
   "А учитель смог бы?"
   - Сомневаюсь, что она умеет пользоваться силой. Её заклинания грубы и медлительны. Архиепископ не может проиграть, даже если просто будет стоять и защищаться. Я боюсь, что окажись на месте ведьмы опытный маг, и он бы не выстоял против Джиральда. Взгляни на его правую руку. Помимо медальона у него есть ещё серебряный перстень - почти безграничный источник силы. Не знаю, как это возможно, но Спаситель щедро одарил своих слуг, - последнюю фразу Белтас едва ли не прорычал.
   Очередной женский крик пронзил тишину, перерос в хрип и затих.
   - Я знаю, ты здесь, - низкий грудной голос Джиральда лился по толпе, усиленный магией. - Сдайся. И сохрани жизни тем, кто приютил тебя. Они не знали, о твоём коварстве, и это единственное, что дарует им прощение. Спаситель милостив к раскаявшимся.
   Архиепископ скользнул взглядом по перепуганным женщинам и улыбнулся.
   - Молчание? Жаль... Ты следующая, - Джиральд ткнул пальцем в первую попавшуюся крестьянку и сделал несколько шагов назад.
   - Боится запачкать платье!
   Эстель вздрогнула. Голос архиепископа зачаровывал, в нём было нечто такое, что подхватывало и уносило прочь. Но слова Белтаса вернули её к реальности, будто окунув с головою в лоханку ледяной воды.
   Действительно, архиепископ выглядел носителем чистоты посреди кровавой бойни. На белоснежно-золотом одеянии не было ни единого пятнышка - будь то кровь или просто грязь.
   - Сдохни!!! - в спину архиепископа полетел плевок.
   Джиральд крутанулся и выставил поблескивающий золотом магический щит.
   Одна из женщин захохотала и, зачерпнув в ладонь крови, разлитой перед ней, подняла руку вверх. Мгновение спустя вокруг неё возник огненный смерч, окутавший и женщин, и храмовников, и архиепископа.
   Люди: ослепленные и перепуганные - в панике бросились врассыпную. Стоящие поблизости не успели сделать даже шага, превратившись в черную пыль. Ближайшие к площади дома вспыхнули - в небо взвились клубы черного дыма. Воздух взорвался криками и стонами.
   Белтас схватил Эстель за руку.
   - Я чувствую её плетение! Архиепископ ошибся! Ведьма оказалась куда сильнее, чем они рассчитывали, - кричал девушке на ухо маг, но его голос казался шепотом на фоне прочего шума.
   "Огонь. Страх. Боль. Смерть".
   Нахлынули воспоминания, захватили и понесли куда-то далеко отсюда. Глаза наполнились слезами, по телу побежала дрожь, и Эстель заплакала. Белтас приобнял её и потащил прочь сквозь обезумевшую толпу.
   - Где Дэйн? - плохо понимая, что происходит вокруг, находясь на грани между реальностью и прошлым, прошептала Эстель и вцепилась в плечо магу.
   - Он справится. Мы ему ничем не поможем, как и он нам.
   В небо что-то заревело, и Эстель с содроганием увидела, как нечто громадное и чёрное врезалось в дом, совсем рядом от них, превратив его в груду обломков. Соседнее здание заскрипело, покачнулось и начало заваливаться вбок. В воздух взвилось облако щепок и пыли.
   "Архиепископ собирался убить десятерых. А заклинание ведьмы унесло десятки жизней. Кто из них больший убийца? Тот, кто нападает, преследую определенную добычу или тот, кто защищается, убивая всех, кто случайно окажется рядом?"
   Белтас выругался и прикрыл их заклинанием.
   Через несколько поворотов крики затихли, а дома вокруг не разрушались. Лишь изредка мимо проносились перепуганные жители. На Эстель и Белтаса никто не обращал внимания. Когда речь идёт о спасении собственной жизни, человек часто забывает о тех, кто рядом, превращаясь в зверя, жаждущего лишь спастись самому.
   На улице стало пустынно и на удивление тихо
   - Думаешь, всё закончилось? - голос немного дрожал, но Эстель уже могла контролировать себя. Белтас выглянул из-за груды бревен, за которыми они сидели, и, дернувшись, спрятался обратно.
   - Падший! Беги! Найди Дэйна! Быстро!
   Эстель в недоумении захлопала ресницами, и момент был упущен.
   Тишину пронзил низкий невозмутимый голос Джиральда:
   - Выходи, маг! Я знаю, что ты здесь.
   Белтас выругался, поднялся и медленно выбрался из-за укрытия. В двух десятках шагов от него стоял Джиральд в окружении четырех паладинов. Они не спешили приближаться: сбежать Белтас всё равно не смог бы.
   - Я был так увлечен ведьмой, что не ощутил твоего присутствия ранее, - усмехнулся архиепископ. - Но теперь её нет, а ты сотворил заклинание. Почувствовав его, я был весьма озадачен. Согласись, не часто встретишь свободно разгуливающего боевого мага. Кто ты и что ты тут делаешь?
   - Моё имя Белтас. Я не беглый маг - меня сопровождает паладин.
   - Занятное утверждение. С радостью бы в него поверил, но где же он?
   - Видимо, заблудился, - помрачнел Белтас. - Я говорю вам правду.
   - Я тебя не помню, а значит ты из других магириумов. Кер? Вейрн? Да и, кстати, скажи своей спутнице, что она может не прятаться. Я знаю, что она здесь.
   - Вейрн, ваше Преосвященство, - признался Белтас и, вздохнув, позвал: - Выходи.
   Эстель выбралась из-за бревен и сделала несколько шагов. Она смотрела себе под ноги, боялась поднять глаза, всем телом чувствуя тяжелый взгляд архиепископа.
   - А у тебя неплохой вкус, маг. Зря говорят, что чародеев интересуют лишь знания. Кто ты, красавица? И что тебя связывает с беглым магом?
   - Он не беглец! - вспыхнула Эстель и подняла взгляд, встретившись с холодным блеском в глазах Джиральда. Он считает, что его взгляд может напугать её? Ха! Она всю жизнь прожила рядом со смертью! Она глядела в пустые глазницы костяных стражей! Она тонула в изумрудные глаза, тому, кто теперь снится ей в кошмарах! - Я его спутница. И нас действительно сопровождает паладин! Талигор Ройс!
   На мгновение Эстель показалось, что по лицу Джиральда пробежало удивление.
   - Не поверю ни единому слову, вышедшему из уст беглого мага. После использования магии крови, бегство из магириума - второе по степени тяжести преступление, которое может совершить обладающий даром. Наказание за него - смерть. Отойди в сторону, девочка, или станешь сообщницей и разделишь его участь.
   - Но...
   Белтас схватил её за плечо, и Эстель замолчала.
   - Не надо. Это же Святая Церковь: сборище лжецов, не верящих не во что, кроме навязанной ими же истины. Уходи, найди Дэйна. Быть может... он успеет...
   - Нет! - громко произнесла Эстель, чтобы Джиральд тоже слышал её. - Я останусь!
   - Как романтично. Но время на раздумье вышло. Убить их обоих.
   С ладони Белтаса сорвалось пламя, но тут же погасло.
   - Я пуст, - прошептал он. Он знал, что так и будет, но всё равно выглядел потрясенным. - Они перекрыли мою связь с Астралом.
   Джиральд остался стоять, а рыцари двинулись в их сторону. Один из храмовников поднял руку, вдоль перчатки заструилось алое пламя.
   "Всего секунда и всё закончится. Учитель, я подвела вас..."
   Раздался свист. Плетущий заклинание паладин дернулся, споткнувшись обо что-то, и закричал. Он замер и перевёл полный ужаса взгляд с окровавленного обрубка на кисть, лежащую в пыли. Под ней уже успела образоваться алая лужица, между пальцами одна за другой гасли искорки огня.
   Перед рыцарем пронеслась тень, и он будто подкошенный рухнул на колени. Из горла фонтаном вырвалась кровь. Рыцарь, стоящий рядом, вслед за первым вскрикнул, выронил клинок и припал на колено, сжимая рассеченное неизвестной силой лицо. Свист повторился - по доспехам побежали алый струйки, вырываясь из-под сочленений пластин. Третий паладин заметался на месте, пытаясь сообразить, откуда ждать опасности. Рваная тень мелькнула за его спиной - и воцарившуюся на миг тишину вновь прорезал свист. Рыцарь вздрогнул, захрипел и рухнул на землю.
   Тень остановилась и превратилась в Дэйна. По лицу мужчине бежали струйки пота, он тяжело дышал и, казалось, едва держался на ногах. Прислонившись рукой к стене дома, он пытался привести в порядок дыхание.
   - Ваше Преосвященство, рад встрече, - прохрипел убийца, кое-как сладив с обезумевшими легкими.
   Впервые за сегодня Джиральд выглядел совершенно сбитым с толку. Ещё бы! За несколько секунд убито три рыцаря, а четвертый - в панике скрылся с вида. Но стоило отдать архиепископу должное: уже через секунду его лицо вновь превратилось в бесстрастную маску
   - Странная сила, - протянул Джиральд. - Не рваный след магии крови, но и не ровное горение Астрала. И уж точно не блеклые искры магии нелюдей. Кто же ты?
   Дэйн улыбнулся своей обычной улыбкой: насмешливой и холодной. Той самой, которая вызывала дрожь у Эстель.
   - Вы должны были слышать обо мне. Меня называют Кровавым Дэйном.
   - Ха... Беглый маг. Девчонка. И знаменитый убийца. Занятная собралась компания.
   Очередная улыбка и изумрудный блеск. Убийца медленно отстранился от стены, сделал несколько шагов и замер, не сводя взгляда с архиепископа. Эстель поняла, что Дэйн ещё слаб, хоть и пытается скрыть это.
   - Вы забыли про паладина, Ваше Преосвященство, - Дэйн кивнул за спину архиепископу, туда, куда скрылся последний из четверых рыцаря. Джиральд обернулся.
   Около дома стоял Талигор. Его доспехи были покрыты сеткой из кровавых брызг. С клинка на землю срывались алые капли. Даже на расстоянии было заметно, как дрожат его кисти, как судорожно он сжимает рукоять меча.
   - Это случайность, - пробормотал Талигор. - Он выскочил на меня... Накинулся... Я лишь защищался... Я не хотел... не стал бы убивать его... Он просто... сам напоролся на мой клинок. Я не виноват... Нет.
   - Ты убил одного из нас! - выдохнул Джиральд. - Неслыханно!
   Архиепископ не сводил глаз с перепуганного юноши. Эстель тоже засмотрелась на подавленного случившимся Талигора. Но краем глаз успела заметить улыбку на лице Дэйна за миг до того, как он сорвался с места, превратившись в размытую тень.
   Но застать архиепископа врасплох не удалось. Полыхнуло так, что Эстель в ужасе отшатнулась от коснувшегося её жара. Песок заблестел, по земле побежали мелкие трещины. Когда пламя унялось, она увидела, что вокруг Джиральда мечется золотое покрывало. Со всех сторон оно вспыхивало металлическими искрами. Из-под земли то тут, то там вырывались каменные шипы, на миг опаздывая за пытающимся пробить защиту архиепископа Дэйном.
   Продолжался этот безумный танец недолго. Джиральд засмеялся и взмахнул рукой, будто зачерпывая воду в реке. Его ладонь сжалась в кулак - в тот же миг перед ним возникла стена, собранная из каменных пик, вырванных прямо из земли под ногами.
   Дэйн вскрикнул и полетел на землю, потеряв равновесие после столкновения с камнем. Джиральд взмахнул рукой, будто отмахиваясь, и убийца как снаряд помчался в сторону ближайшего дома. К счастью, на его пути оказалась не стена, а окно. Раздался оглушительный треск, полетели щепки, и Дэйн, вынеся раму, скрылся из вида.
   Джиральд обернулся, в тот же миг его лицо вдруг скривилось от боли, и мужчину бросило на землю. Он прокатился несколько шагов прямо на каменный кулак, усеянный шипами. Архиепископ вскрикнул, но успел выставить перед собой руку, прежде чем они столкнулись.
   - Давай, паладин! Прикончи его!! - закричал Белтас.
   Пораженная Эстель проследила за молнией, пронзившей тучу пыли, скрывшей архиепископа, и только тогда поняла, произошло. Дэйн с самого начала пытался отвлечь внимание Джиральда, и, в конце концов, ему это удалось. Архиепископ, увлекшись сражением, забыл о маге.
   Талигор слышал крики Белтаса, но не сдвинулся с места, с ужасом глядя перед собой на распростертого в пыли архиепископа. Его белоснежная мантия была разорвана в нескольких местах, руки покрывали многочисленные ссадины и порезы, с виска по щеке стекала узкая струйка крови.
   Он всего лишь человек. И он так же смертен, как и остальные.
   - Неплохо, - прошептал Джиральд, усмехнувшись. - Для новичков...
   - Бей! Чего ты ждешь?? - вырвалось у Эстель одновременно с ещё одним криком Белтаса. Но паладин медлил.
   Джиральд заглянул ему в лицо - их взгляды встретились. Талигор отшатнулся, а архиепископ растворился, одарив напоследок мага и Эстель снисходительной улыбкой.
   - Падший! Ты обезумел, паладин??!!! Он сбежал!! На нас начнут охоту!!! Ты должен был убить его!! - шипел и плевался Белтас.
   - Куда он делся? - спросила Эстель.
   - Перенесся куда-то неподалеку. Прыжки в пространстве требует очень много сил. Много даже для архиепископов. Нам нельзя терять времени: он может вернуться в любой миг. Пошли! Вытащим Дэйна! От тебя больше прока, чем от хнычущего мальчишки!
   Из дома раздался шум.
   - Обойдусь без вашей помощи! - грубо отрезал Дэйн, выбираясь из развалин. Вид у него был ужасный: убийца тяжело дышал, хватаясь за каждый глоток воздуха, волосы торчали во все стороны, от плаща остались жалкие обрывки, руки и лицо в крови и грязи. Взгляд был всё тем же, но вот в остальном... Казалось, убийца постарел на много лет.
   - Где он? - Дэйн обвёл взглядом обугленную, перерытую заклинаниями улицу.
   - Ушёл. Но скоро вернется.
   - Тогда убираемся отсюда. И в следующий раз сами выбирайтесь из той дыры, в которую заберетесь!
   - Спасибо! - вырвалось у Эстель.
   Белтас и Дэйн одновременно бросили в её сторону удивленные взгляды. Да, она и сама была поражена не менее чем они. Она ненавидела Дэйна, мечтала, о том, чтобы никогда не видеть, не вспоминать о нём.
   Но... С ним было безопасно. И он снова спас её. На сей раз сознательно. Пусть и руководствуясь собственными побуждениями.
   - Я слишком устал, чтобы ругаться, - пробормотал потрясенный Дэйн, покачал головой и жестом приказал следовать за ним.
   Белтас приобнял её, и они побрели за убийцей.
   Вспомнив, про Талигора, Эстель обернулась.
   Юноша стоял на том самом месте, что и несколько минут назад. Эстель окликнула его, и Талигор, не поднимая взгляда, побрел за ними, так и не убрав окровавленный клинок в ножны.
  

XXVIII

1775 г, 1-ый летний оборот, 6 день. Элор, святилище Эратоса

  
   Тишина разметалась по залу, рассыпалась на мраморных плитах и холодном камне, излучая спокойствие и безмятежность. Ощущения казались столь хрупкими, что было страшно поверить в них. Но даже подобный покой стоит куда больше, чем его отсутствие. Когда мир сходит с ума, следует дорожить каждым мгновением столь бесценного отдыха.
   Зейд старательно вывел последнюю букву, ещё раз задумчиво пробежался глазами по письму и быстро свернул его. Рука потянулась за потрепанной деревянной печатью с двумя линиями: первая напоминала разогнутое на четверть своей длины кольцо, вторая закручивалась на концах, изгибаясь, пересекала первую и охватывала её. Символ Свободных магов издалека походил на звенья разбитой цепи.
   Маг запечатал послание, отложил в сторону и в изнеможении откинулся в глубоком кресле. В течение последних дней он получил столько известий, что хватило бы на десятилетия. Затишье перед бурей продлилось не столь долго, как они надеялись. То, чего Орден больше всего опасался, всё-таки произошло. Надежды на союз с Севером таяли с каждым днём, и нужно было решать, что с этим делать.
   Зейд поднялся и приблизился к постаменту в одном из углов. На нём стояла высокая золотая чаша, наполовину заполненная водой. На дне сосуда вдоль основания были вырезаны фигуры Древних. Неизвестный мастер постарался на славу, сумев в мельчайших подробностях изобразить каждого из десяти богов.
   Палец коснулся водной глади - по ней побежала дрожь. Зейд сделал несколько круговых движений, создавая при этом маленькие волны. До Исхода общение между избранниками богов осуществлялось напрямую, и нужды в "костылях" не было. Нынешним же чародеям возможности магов древности казались подлинным чудом, не поддающимся никаким рациональным объяснениям.
   Маг потянулся через Астрал к тому, с кем желал пообщаться, наполняя воду густой сеткой плетений. Затем Зейд отстранился и, скрестив на груди руки, принялся ждать.
   Вода помутнела, но уже через несколько секунд вновь заблестела, превратившись в подобие зеркала. По ту сторону водной глади побежали тени, и всплыло лицо мужчины. Изображение дрожало, но можно было разглядеть край ворота ало-золотой мантии.
   Рыжие коротко подстриженные волосы торчали в стороны. Нижнюю половину лица покрывала густая кудрявая борода. Нависшие брови превращали карие глаза в несколько более темные.
   - Приветствую вас, грандмейстер, - почтительно склонил голову Зейд.
   Верховный маг Бэрр Пиетт кивнул в ответ и, наморщив лоб, заметил:
   - Выглядишь уставшим, мой друг.
   - Мессир, я весьма обеспокоен событиями на севере.
   - Как и все мы, Зейд. Но уверяю, происходящее не коснется Элора.
   - Само по себе нет, но его отзвуки вполне, - возразил Зейд. - Эстер пылает. С каждым днём хаос усиливается, расползаясь всё дальше. А мы до сих пор ничего не предприняли. Мы не можем сидеть, ожидая, пока всё закончится само собой.
   - Королевства заняты друг другом. Они не представляют для нас угрозы.
   - А Барьер? Меня больше волнует не угроза вторжения, а то, что таится за ним.
   - Он простоял века, - грандмейстер излучал непоколебимую уверенность: его глаза блестели, сам он выглядел полным сил. - Выдержит и ещё несколько лет, пока всё не утрясется.
   - Но... - Зейда же одолевали сомнения. - Кер схватился с Варенором. Правитель Киона убит в собственном замке, а наследник пропал. На троне узурпатор, а само королевство на грани войны!
   - Это обычное дело, - отозвался Бэрр Пиетт и покачал головой. - Зейд, тебе ли, любителю истории, не знать, что королевства не раз рождались, возвышались и гибли под клинками соперников. Великие короли теряли голову на плахе и умирали на поле боя.
   - А Вейрн?! Тоже обычное дело?! Впервые за пять столетий пролилась кровь архиепископа! Королевство охвачено паникой. Святая Церковь задушит его. А в Осдаре, хранившем спокойствие два столетия, начались волнения. О каком союзе может идти речь? Мы должны обратить людскую ярость в нужном направлении: не против друг друга, а там, где она будет полезна!
   - Нам не нужна помощь севера! - отрезал грандмейстер. - Вызови к себе Аррела. Объясни ситуацию. Пусть он заручится поддержкой лордов. Если ему удастся, у нас появится армия. С её помощью и поддержкой Ордена Элор справится с любой угрозой.
   - Аррел уже был здесь.
   - Что?! - глаза грандмейстера полыхнули огнём.
   - Да. Я посылал письмо его отцу, но тот не успел приехать. Я описал Святейшему сложившуюся ситуацию. Надо сказать, он разделяет мои опасения.
   Взгляд Зейда скользнул по лилово-синему блеску Барьера. Темные волны лениво плескались, перемешиваясь друг с другом. На первый взгляд, ничего особенного и зловещего не происходило. Но маг знал, что за чарующей синевой клубится тьма.
   - Он поможет нам. Мы соберём риторий и придумаем, как разобраться с проблемой. Грандмейстер, вы не можете отрицать, что мы ничего не знаем о Барьере.
   - Нам известно достаточно! Хмм... Признаться, я разочарован. Зейд, ты ведь должен лучше других понимать наше положение, - Варис выглядел обеспокоенным. - Пожалуй, тебе следует немного отдохнуть. Не беспокойся об Арреле, я отправлю в столицу вместо тебя другого. За ним необходим присмотр, иначе он наделает глупостей.
   - Но...
   - Зейд, ты останешься у Барьера и продолжишь исследование. Ты же первым обнаружил эту проклятую трещину, быть может, именно ты раскроешь его тайны.
   - Я не могу бросить Аррела. Он доверяет мне!
   - Хорошо. Подожди меня здесь, и мы вместе отправимся в Арвэ. Ты прав: мальчику нужны те, кто сможет о нём позаботиться. К тому же, есть один весьма важный разговор, который я не хочу доверять магии. Я прибуду ровно через неделю. А сейчас я вынужден попрощаться. До скорой встречи, Зейд.
   Водная гладь пошла рябью, и лицо грандмейстера Пиетта пропало.
   Неделя? Но задержавшись здесь, он опоздает на риторий.
   А как же слово, данное Аррелу? Он обязан сдержать его! Нельзя, чтобы мальчик начал в нём сомневаться. К тому же, Святейший должен будет убедить лордов обратиться за помощью к северу. А значит, его присутствие просто необходимо, чтобы убедить известную твердолобостью знать проголосовать "за".
   Грандмейстер, конечно, мудр, но сейчас ошибается. Самоуверенность ослепила его: Элору не выстоять в одиночестве. Время затворничества прошло - пора отдавать долги, искать союзников и мириться со старыми врагами.
   Всё еще сжимая в руке послание для Аррела, Зейд бросил прощальный взгляд на статую Эратоса. Гордый высокомерный бог бесстрастно наблюдал за ним. Он столько лет провёл здесь, в святилище, а Эратос ни на минуту не спускал с него пылающего взгляда.
   Быть может, это знак?
   Солнце, жар и пламя. Где они, когда так нужны? Неужели Древние более не вернутся, и всё, что от них осталось - горстка статуй и темное наследие за Барьером?
   Статуя, как ей и было положено, хранила молчание.
   Стража плотно захлопнула двери за Зейдом, заперев их на тугой засов. Магическое пламя погасло, и зал погрузился во мрак. Лишь плиты около Барьера отражали немного света - на полу и стенах в причудливых позах застыли тени.
   Прошло несколько минут - вечность в темноте.
   Голубое свечение помутнело, став тёмно-синим. По светящейся глади поползли чёрные разводы. Через несколько мгновений в зале не осталось ни крупицы света - а потом всё пропало.
   На первый взгляд ничего и вовсе не происходило: тьма рассеялся, Барьер оставался прежним. Но кое-что всё же изменилось. Тени на полу заплясали, отскакивая в сторону от струящегося по мраморным плитам кристально-черного дыма. Извиваясь как змея, он пересёк комнату, добравшись за пару мгновений до золотых дверей.
   На секунду клубы мрака замерли, прислушиваясь к чему-то. А потом резко поплыли вперёд, проникая сквозь незаметные мельчайшие щели между золотом, полом и стенами.
   Стражники по ту сторону от двери приглушенно вскрикнули.
   Раздался истошный лязг стали. И вновь воцарилась гнетущая тишина.
  

XXIX

1775 г, 1-ый летний оборот, 7 день. Варенор, Ферин

  
   Платья... Сколько же их?
   Белые, красные, зеленые, голубые, золотые - ещё немного и закружится голова.
   - Не пригласите даму на танец? Здесь та-а-ак скучно, - Долиаф окинул девушку взглядом: чересчур пышное платье, несчетное количество бантов и завязок, слишком много пудры и глупенькая улыбка на лице.
   - Прошу меня извинить, миледи, я не танцую.
   - Ох! А я слышала вы отменный танцор, принц, - дама кокетливо стрельнула глазками, и юноша понял: пора спасаться бегством.
   - Да. Но не сегодня. Ещё раз извините - меня ждёт друг.
   - Может, поищем его вместе?- не отставала девица.
   - Ох, а вот и он! - Долиаф кивнул за спину незнакомки. Та обернулась посмотреть, никого не увидела, а когда снова перевела взгляд на принца, его уже не было.
   Едва Долиаф отошёл в сторону, на него набросилась новая охотница.
   - Принц Долиаф, я ваша большая поклонница. Вы знаете, мой отец давний друг Форренов. Это бал в вашу честь... Он великолепен, не правда ли?
   Юноша попытался затеряться в толпе, но очередная леди схватила его за руку. Принц обернулся, и в груди что-то ойкнуло. Эта девушка была определенно привлекательнее предыдущей, но... Красота бывает разной. Тёмно-синее платье из гладкого шелка плотно облегало девичью фигуру. Широкий разрез на бедре позволял любоваться прелестной ножкой. А вырез в вечернем платье, слишком уж глубокий, предоставлял прекрасную возможность наслаждаться телом незнакомки.
   - Может, потанцуем? - на губах девушки расплылась улыбка хищницы.
   - Миледи, вы знаете... я весьма посредственный танцор.
   - Не важно. Я тоже не умею танцевать.
   Пока принц соображал, что бы сказать, девица обняла его, прижимаясь всем телом. Юноша вздрогнул. Довольная произведенным эффектом леди наклонилась к уху Долиафа и прошептала:
   - Может, пройдем куда-нибудь, где нам не сумеют помешать?
   - Ах, вот и вы, мой друг, - раздался позади чей-то озорной голос. Дама, смутившись, отпрянула в сторону, поспешно поправляя платье и прическу. А Долиаф смог рассмотреть своего спасителя.
   Им оказался юноша, на вид примерно того же возраста, что и он сам. Русые кудрявые волосы доходили до плеч. В тёмно-зелёных глазах горел озорной огонёк. Острый нос, тонкие губы, слегка бледная кожа - казалось, юноша только-только вышел из-под руки искусного скульптора.
   Незнакомка тоже оценила внешность спасителя.
   - О! А может быть, тогда вы, милорд, составите мне партию сегодня вечером?
   - Нет! - отрезал незнакомец и удостоил девушку таким ледяным взглядом, что та задрожала, будто бы реально подул холодный ветер. - Вы мне неинтересны. Как неинтересны и моему... другу. Просто он слишком вежлив и хорошо воспитан, чтобы сказать вам это прямо. Но на ваше счастье или несчастье, это уже вам решать, появился я и раскрыл вам глаза. Вы обыденность, миледи. Ничем не отличаетесь от прочих присутствующих здесь дам!
   - Да как вы... - зашипела девушка и замахнулась, чтобы отвесить пощечину.
   Незнакомый юноша перехватил её, сжал и отвел в сторону.
   - Без рук, миледи. Не люблю, когда ко мне прикасается кто-то помимо меня.
   Дама вспыхнула, вырвала руку и поспешно скрылась, смешавшись с толпой.
   - Ловко ты её, - улыбнулся Долиаф.
   - Сразу не понял, вмешиваться ли мне, - пожал плечами спаситель. - Мало кто из парней, оказавшись на твоем месте, будет благодарен, если ему помешают. Но потом увидел твой взгляд. Он был красноречивее песен бардов. С этими женщинами только так и надо. Иначе они будут вить из тебя веревки.
   - Я Долиаф. Сын Аргейма.
   - Принц? Забавно, - незнакомец засмеялся.
   - Что забавно?
   - То, что будущий правитель Варенора не способен избавиться от надоедливой поклонницы. Что же он станет делать, скажем, с взбунтовавшимися простолюдинами?
   - Ничего. Я не допущу бунтов во время моего правления.
   - Допустим. Мысль определенно заслуживает пристального внимания. Ах да... Я сын Торгала, короля Кера. Меня зовут Бальмур.
  

***

   - Ваше Величество! - донеслось издалека.
   "Откуда этот голос? Низкий, приглушенный и такой знакомый.
   Он зовёт его? Да...
   Но куда? Совсем рядом... Ах да..."
   Долиаф тряхнул головой и вспомнил, что находится в зале для совещаний.
   Комната была слишком большой для кучки людей, собиравшихся в нём, и чересчур мрачной. В отличие от остальных частей замка зал не украшали ни гобелены, ни фрески, ни картины или статуи. Пол был вырезан из массивных каменных плит, тщательно отшлифованных и подогнанных по размерам. Высокие гладкие стены возвышались на людьми, раскрашенные у самого верха бледно-желтым светом люстр.
   Четверо мужчин за круглым полированным столом замерли в креслах и, кто с любопытством, а кто и вовсе с беспокойством, разглядывали короля и ждали его ответа.
   "Неужели я никогда не избавлюсь от этих воспоминаний? Быть может, я заслужил это, и они будут преследовать меня до самого конца? Спаситель... Почему же так трудно сосредоточиться?"
   - Лорд Файн... Верис, продолжайте, - Долиаф поднял широкий позолоченный кубок и отпил. По горлу побежала обжигающе холодная вода, сковав его на несколько мгновений. Неприятные ощущения помогли сосредоточить внимание на происходящем.
   Первый советник, пожилой мужчина в темно-коричневом камзоле кивнул. Его голову покрывали короткие каштановые волосы, рот окружала аккуратно подстриженная борода. Долиаф в очередной раз отметил, что в своей любимой одежде Верис напоминает медведя. Столь же массивный, плотный, кажущийся неповоротливым, но необычайно опасный, если его разозлить.
   - Ворон, милорд, - повторил Верис и, убедившись, что Долиаф слушает, продолжил. - Армия Кера пересекла границу четыре дня назад. Наши посты на севере разбиты. Пока сложно судить как о численности вражеских войск, так и о дальнейшем направлении движения неприятеля. Этот ворон - единственная полученная нами весть с севера.
   - Позволю себе заметить, - вмешался сир Фосс, темноволосый красавец и верховный лорд-командующий Варенора. - У неприятеля нет иных вариантов, кроме как, сломав нашу оборону, двинуться на Лоргон. Вражеские генералы не настолько глупы, как нам всем хотелось бы. Они понимают, что Лоргон - ключ к северу, и ни при каких обстоятельствах не оставят у себя за спиной столь мощную крепость.
   - Вы полагаете, они начнут осаду? - поинтересовался, дернув узкими плечами, Герон Мор. Мастер монеты выглядел весьма встревожено: постоянно поглаживал короткие усы и одергивал рукава. Герон был на голову ниже широкоплечего Фосса, но в лиловом сюртуке выглядел не менее броско, чем облаченный в начищенные до блеска латы рыцарь.
   - Нет, - покачал головой Брэнд. - Через день, максимум три, они начнут штурм.
   - Каково состояние крепости? Сколько она продержатся? - сделав еще глоток из кубка, поинтересовался Долиаф, хотя уже и так знал ответ.
   Недостаточно долго, чтобы основные силы успели прийти защитникам Лоргона на помощь. Безумно мало. Следовательно, город обречен.
   Десятилетия мира показали наконец-таки своё истинное лицо. Годы назад вложение денег в укрепление крепостей на севере выглядело как безрассудное расточительство. Дипломаты Кера наперебой уверяли в мирных намерениях своего короля и сумели убедить церковь, а вместе с ней и дворянство в том, что войны не будет ещё долгие десятилетия. На Долиафа начали давить, прежде всего, архиепископ, и королю пришлось подписать приказ о роспуске нескольких гарнизонов к северу от Диара.
   Проклятая политика! Кто мог предложить, что Кер, многие годы хранивший верность договору, внезапно нарушит его и вторгнется в земли восточного соседа?
   Никто. Кроме него самого.
   Но он не предполагал. Он знал это, подписывая бумаги, лишившие Варенор значительной части армии на севере. Он знал, что Бальмур никогда не забудет, никогда не простит. Понимал, что тот выжидает и копит силы, желая отомстить. И помнил, насколько тот может быть коварен.
   Пальцы мертвой хваткой вцепились в кубок. Его прохлада помогла отбиться от нахлынувших вновь воспоминаний и удержаться в реальном мире.
   - Пару дней, - покачал головой Роберт Фосс. - В лучшем случае четыре. Может, пять. Лоргон весьма неплохо укреплен, но я бы на месте вражеских генералов не стал тратить время на осаду и сразу же начал штурм. Разменять несколько тысяч солдат на стратегически важный объект - вполне приемлемая цена. Особенно, если не знаешь, когда подойдет подкрепление противника.
   - За четыре дня наши войска едва успеют покинуть столицу, - подал голос лорд Римон Зенд, представитель дворянства на Совете. По изяществу одеяния среди всех присутствующих он уступал лишь королю: шелковая сорочка, голубой камзол и небрежно накинутый на плечи изумрудный плащ. Цвета весьма удачно гармонировали друг к другу и не раздражали взгляд. Что-то, а одеваться лорды умели во все времена.
   - Значит, север уже наполовину в руках Кера, - помрачнев, подытожил Долиаф. - Время подумать о защите. Сир Фосс, вы считаете, после Лоргона враг двинется на Ферин?
   - Навстречу нашей армии? Вряд ли. Предполагаю, на восток, к Скволлу. Или разделит силы. Хребет королевств не даст войскам противника развернуться. Куда бы они ни двинулись - мы не потеряем их. Думаю, нам также следует разделить армию и перекрыть дорогу к столице на востоке и западе. Нельзя допустить, чтобы они продвинулись южнее Диара или подошли к Биру.
   - Хорошо. Согласен с вами, лорд командующий. Отдайте соответствующие приказы. Хочу, чтобы армия выступила как можно скорее. На этом всё, господа. Совет окончен.
   Долиаф первым поднялся с трона. Советники последовали его примеру и начали расходиться. Король дождался, когда останется один, опустился на кресло и закрыл глаза.
   Пролетела минута.
   - Я знал, ты вернешься, - произнёс Долиаф, не открывая глаз, едва услышал сквозь подступающие грезы стук сапог.
   - Не мог же я оставить лучшего друга в одиночестве, - пробасил Верис и рухнул в одно из кресел. - И?
   - Что?
   - Ты знаешь, о чём я, Долиаф. О твоей рассеянности и апатии! О том, что с тобой происходит. Ты закрылся ото всех. Но если другие не замечают этого, то я слишком хорошо тебя знаю. И не намерен молчать.
   Правитель открыл глаза. В тусклом свете они выглядели более темными, чем обычно. Улыбнувшись, Долиаф бросил:
   - Я в норме.
   - Нет! Не в норме! Не пытайся мне лгать! Я знаю тебя с того дня, как ты бегал под столом! Я всю жизнь служил Форренам: сначала твоему отцу, потом тебе. Не будь упрямцем! Ты король! Посмотри на себя! Где тот сильный правитель, которого я знал?
   - Пропал. Исчез. Мертв, - Долиаф прикоснулся к кубку и провёл по его кромке пальцем. Потом зарычал и смахнул чашу рукой. Кубок полетел на пол, оглашая истошным звоном зал. - Пропади оно всё пропадом!
   Верис покачал головой:
   - Все, как и раньше? Я думал, ты осознал и смирился.
   - Да..., - устало вздохнув, признался король. - Но воспоминания вернулись. Сразу после того, как пришли вести о нападении Кера. Эта война не между королевствами. Она между нами: мной и Бальмуром. Прошли года, но ничего не изменилось. Он поклялся вернуться и всё так же жаждет мести. А я... не знаю, чего хочу.
   - Варенор выстоит. Мы выигрывали и более безнадежные войны.
   - Да... Но к чему всё это? Войны, сражения, смерти? Разве все мы не заслужили покоя? Я, ты, народ Варенора? Разве ради этого я взошёл на престол? Чтобы привести с собой хаос?
   - Ты всегда был плохим философом, Долиаф, - усмехнулся Верис. - Это жизнь. Так устроен наш мир. Зло идёт руку под рукой с добром. Никуда от этого не деться. Бремя правителя - идти вперёд, даже если на плечах сидит смерть.
   - Людям свойственно меняться. Это... у нас в крови. Всё меняется. Всё должно измениться! - правитель спрятал лицо в ладонях и прошептал. - Я устал, друг. И наделал кучу ошибок. Принёс Варенору чересчур много зла.
   - Твоё правление пришлось на тяжелые времена. Но ты выстоял. И королевство выстояло. Ты был великим правителем, Долиаф. И остаешься им до сих пор. Не твоя вина, что мир катится в бездну. Люди сами толкают его туда.
   - Нет, - Долиаф покачал головой. - Я уже не тот... Не хочу быть причиной чужих смертей, не хочу быть тираном, каким был раньше.
   - Варенору нужна твердая рука. Рука короля, а не развалины! Особенно сейчас!
   - Да. Но... Я слаб!
   Верис поднялся из-за стола.
   - Ты куда сильнее, чем думаешь. Отпусти, наконец, прошлое. Она ушло, мертво. Ничего уже не изменить и вернуть. Даже реки не текут вспять. Тебе нужно идти дальше. И вести нас за собой.
   Долиаф промолчал, погрузившись в раздумья, а когда поднял голову, Верис уже ушёл. Король перевёл взгляд на отражении в полированном столе.
   На него смотрело уставшее лицо, которое могло бы принадлежать пожилому мужчине, лет шестидесяти. Серые глаза утратили блеск и выглядели безжизненными. Подбородок украшала небольшая русая борода, местами неровная. В тёмных волосах поселились серые пряди.
   Неужели это он? Ему ведь нет ещё и пятидесяти.
   Это он? Тот статный воин с твердой рукой и тяжелым взглядом, который внушал ужас врагам? Тот правитель, который жестоко подавил восстание после Последнего Отречения? И тот ли мужчина, завоевавший любовь самой красивой женщины Эстера?
   Он не знал ответа.
  

XXX

1775 г, 1-ый летний оборот, 7 день. Кер, Северные земли

  
   Небольшая, почти забытая в густых лесах, деревня притаилась вдали от основного тракта. Её жители встретили путника мрачными взглядами, полными подозрения. Впрочем, иного и ожидать не следовало. Чем дальше на запад - тем более узким и незаметным становился королевский тракт, и всё реже встречались людские поселения.
   Севернее Рейндинхора, устроившегося почти в самом центре королевства, лежало лишь два города: Луш и Бир. Но до жемчужины Кера, уютно устроившегося в заливе Северного моря, отсюда было далеко, примерно восемь сотен ли на северо-запад. Луш же находится чуть ближе, в нескольких неделях пути на запад, но в городе-крепости, как его называли, редко появлялись гости.
   К северу же Луша лежал непроходимый лес, бродили дикие звери, и невероятно возрастал шанс столкнуться с проклятием здешних земель - нежитью. Даже самые отчаянные искатели приключений не рисковали появляться в тех краях: бессмысленная смерть ещё никогда и никого не сделала богатым и знаменитым.
   Блэйза вошёл в деревню ранним утром через слегка покосившиеся врата. Ходячие кости и полусгнившая облезающая плоть не могли напугать того, кто сам был способен даровать полу-жизнь. Где-то на глубинах астрального плана Блэйз чувствовал, что его творения целы, оставляют за собой след из мертвых тел, питаясь их жизненной силой, и продолжают двигаться к Рейндинхору.
   Маг брёл по улице, единственной в деревне, и постоянно ощущал на него взгляды её жителей: сонные, любопытные, подозрительные и алчные. Его изящный камзол был скрыт под пыльным плащом, украшенным несколькими дырками, оставшимися после памятной схватки с посланниками Бальмура.
   Усмехнувшись, Блэйз прошёлся взглядом по поселению: несколько десятков полуразвалившихся деревянных домиков, окруженных крошечными огородами. Зима ушла из здешних земель недавно, и на грядках начали пробиваться первые ростки. Повсюду в полном беспорядке были разбросаны дрова и солома.
   Навскидку, сотня-полторы жителей. Хватит для начала.
   Неожиданно что-то мягкое и теплое врезалось в ногу. Блэйз напрягся, ладонь привычно скрылась под плащом, скользнула к рукояти клинка и лишь в самый последний момент, уже коснувшись прохладного эфеса, замерла.
   - Ой! - только и смогла произнести девочка и оказалась на земле. На вид ей было лет пять-шесть. Худенькая. Крошечная. Большие чистые голубые глаза с нескрываемым интересом изучали мага. Взгляд малышки, одетой в светло-синий сарафан, не задерживался на одном месте дольше мгновения.
   - Вы лыцаль? - звонкий девичий голосок непривычно резал слух.
   Блэйз медлил, не зная, как ему поступить. На крик девочки начали оборачиваться прохожие, которых на улице становилось всё больше и больше. А малютка сидела и смотрела на него.
   Голубой блеск. Невинный. Такой наивный и чистый.
   - Почти, - сухо ответил Блэйз и пошёл дальше, ускоряя шаг.
   В ответе ли кроха за грехи родителей?
   Это было похоже на наваждение, непонятное и неумолимое. В голове проносились мысли, которых раньше никогда не возникало, да и не могло возникнуть. Воспоминания из невообразимо далекого и недосягаемого прошлого перемешивались с мечтами о будущем в непонятной яркой картине. И быть может, всё обернулось бы иначе - Блэйзу жутко захотелось уйти из этой деревни.
   Его ли это мысли? И если да, то почему??
   Из ближайшего дома выскочила полуодетая женщина. Её тело было покрыто ссадинами и синяками, в глазах застыл страх, по щекам катились слезы, оставляя после себя мутные дорожки. Следом за женщиной вылетел широкоплечий мужчина в одних штанах. От него даже на расстоянии разило дешевой выпивкой. Он догнал беглянку, схватил за волосы и грубо рванул на себя. Крестьянка закричала, не удержалась и рухнула в грязь.
   - Вякнешь хоть слово - убью! - вопил, брызжа слюной муж. - Сучка! Ты кому вздумала перечить! Тварь!
   Жена сжалась в комок, сидела в луже, дрожала и рыдала. Слёз не было видно из-за грязных разводов на лице. Слышны были лишь громкие надрывные всхлипы.
   Прохожие равнодушно проплывали мимо. Некоторые здоровались с мужчиной, возвышающимся над женой. А кто-то делал вид, что не замечает происходящего.
   Блэйз стоял и смотрел. Впитывал, запоминая каждый миг. Потом закрыл глаза и полностью отдался на волю чувств. Крики боли, жалобные стоны и женский плач резали слух. Блэйз чувствовал запах пота, перемешанного с алкоголем, ощущал почти неразличимым "аромат" животной похоти. В эти мгновения Блэйз видел кровь повсюду: кто-то когда-то совершил убийство, кто-то бил соперника или жену, кто-то поднял руку на ребенка.
   Блэйз медленно выдохнул, вышел из Астрала и открыл глаза. Мир изменился. Стал ярче, вроде как даже несколько чище и спокойнее. Но это была лишь небрежная измятая маска. Что скрывалось под неё, он прекрасно знал. Успел прочувствовать.
   Мелькнула запоздалая мысль: "Он прав: мрак, создаваемый людьми, повсюду. Они сами призывают его. И с ним надо бороться: всё равно, что избавить больной организм от пожирающей его заразы".
   Блэйз согнул и разогнул по очереди каждую кисть, проверяя их подвижность. Медленно, чтобы прочувствовать каждую мышцу. Затем расстегнул завязку плаща, позволив ему соскользнуть с плеч, обнажив ало-черное одеяние и серо-серебряный пояс с двумя прицепленными к нему ножнами.
   Едва Блэйз сбросил плащ, по толпе пронесся недоуменный шепот:
   - Маг?! Что ему нужно?
   Мужчина, не обращая внимания на собравшихся, сделал три шага и остановился. Несколько секунд он прислушивался к собственным ощущениям, пока не почувствовал.
   Здесь.
   Любопытство во взгляде крестьян сменилось страхом, перемещенным с ненавистью. Люди всегда боятся того, что может нанести им вред. Они ненавидят, всё, что способно причинить боль. Боятся всего того, что ненавидят. И ненавидят то, чего боятся.
   В правую руку скользнул аккуратный кинжал, хранимый специально для подобного. Теплая деревянная рукоять удобно устроилась в ладони. Резкий взмах - на землю полетели три капли крови. Маг тряхнул рукой - следом отправились ещё ровно семь.
   Десять. Число силы. Десять Ушедших, древних хранителей Таланиса.
   Алые пятна на земле задрожали, поползли, оставляя за собой едва заметные линии.
   Мироздание подчиняется тем, кто знает его законы. Блэйз их знал. Многие годы он впитывал крупицы знаний, чтобы стать тем, кем хотел. Или может всё-таки, тем, кем хотел его видеть Он? Не важно. Кто-то бы не стоял за выбором, всё это в прошлом.
   Он тот, кто он есть сейчас.
   На земле вспыхнули десять рун.
   Кто-то из толпы, самый сообразительный, понял, что происходит, и бросился прочь, расталкивая соседей.
   - Отступник! Отступник!!
   - Маг крови! - порыв ветра, разнес крики по толпе. Часть жителей бросилось бежать, но некоторые схватили валяющиеся неподалеку топоры и кинулись к Блэйзу. Тот не замечал подступающих к нему крестьян: в глазах мага клубился мрак, губы непрерывно шептали строки заклинания, а руки плели замысловатые узоры.
   Вокруг Блэйза вспыхнуло десять алых звезд, тут же закружившихся в бешеном хороводе. Смельчаки с топорами попятились назад.
   Шанс был упущен - для деревни всё было кончено.
   Поднялась пыльная буря, сорвала парочку прогнивших крыш и сбила с ног нескольких людей. По земле побежали черные пятна, извиваясь, множась и превращаясь в густую паутину. За секунду края мрака достигли границ деревни. Никто из жителей не успел скрыться. Ни один из ста шестидесяти одного человека: купаясь в потоках темной силы на астральном плане, Блэйз чувствовал каждое бьющееся в ужасе сердце.
   Ровно сто шестьдесят одно.
   Заклинание тоже чувствовало жизнь и ринулось на каждого, в ком она теплилась. Земля под ногами жителей взорвалась. В воздух ударили столпы густой тьмы, устремляясь к небу и заполняя деревню мраком и могильным холодом.
   Блэйз медленно открыл глаза. Сейчас в клубящихся вокруг потоках тьмы, они горели зеленым огнём. Руки продолжали выписывать завершающие пасы. Ещё несколько резких движений - и тьма начала рассеиваться.
   Теперь Блэйз мог выйти из защитного круга. Он осторожно перенёс ногу через затухающий алый обод. Черная земля хрустнула под ногой, рассыпаясь в пыль.
   На лице мага застыла холодная бесчувственная улыбка. Он сделал несколько шагов и замер, скрестив руки на груди.
   Деревня осталась цела. Почти. Дерево в домах почернело и через месяц-другой превратится в золу. В воздухе висела гнетущая и тяжелая тишина. Как на кладбище.
   Впрочем, продержалась она недолго.
   По всей деревне начали судорожно извиваться тела жителей. Конечности ломались, изгибались, вонзаясь в землю. Кровожадные холодящие духу вопли и рыки разорвали тишину в клочья. Что-то всколыхнулось на миг глубоко в сердце Блэйза, какое-то непонятное неизведанное чувство, но сразу же растворилось в царящем там мраке.
   Прошла минута, и на мага полными звериной ярости глазами уставились сотворенные им создания: порождения смерти и тьмы. Жуткая помесь нежити с демоническими сущностями. Обычные скелеты слишком хрупки. Зомби медлительны и почти бесполезны. Упыри боятся света. Но его заклинание сделало большее, чем просто убило и вернуло к жизни жителей деревни. Оно соединило мертвые тела с тьмой из глубин Астрала.
   Сто шестьдесят один воин в его армии.
   Скелеты, покрытые прочными как сталь шипами. Гниющие твари, похожие на громадных уродливых пантер. Гули, получившие крепкую чешую и рваные широкие крылья. Двухметровые зомби с длинными похожими на изогнутые клинки когтями и совершенно непропорциональным, изуродованным демонической силой туловищем. Несколько костяных гончих с алыми горящими глазами и длинным хвостом, усеянным тремя рядами тонких шипов.
   Он дал им второй шанс. Пусть докажут, что люди годятся хоть на что-то! Хотя бы на то, чтобы стать приличным материалом для армии. Ещё парочка деревень и можно будет двинуться на Луш. Воины в крепости не ждут нападения с юга - победа будет легкой.
   А когда крепость будет сровнена с пылью, от Проклятых гор на юг хлынут легионы нежити, ожидающие приказа. Кер падает, а после придёт очередь остальных королевств людей. Чтобы построить нечто новое, нужно разрушить старое. Стереть в пыль, чтобы не осталось даже воспоминаний.
   Из раздумий Блэйза вырвал тихий скрип костей. Он взглянул вниз и вздрогнул. На него смотрели горящие голубым огнём глазницы невысокого мертвеца. Правая часть туловища нежити покрылась костяными наростами, образуя крепкий панцирь. А на левой чернели многочисленными ранами, обнажая куски мертвой плоти. Под всем этим виднелись запачканные кровью кусочки светло-синего сарафана.
   Заклятье сорвалось с губ против воли Блэйза - мертвяк в ту же секунду вспыхнул лиловым огнём. Через несколько ударов сердца от него не осталось даже пепла. Но эти несколько ударов дались Блэйзу нелегко. Рука в поисках покоя опустилась на эфес меча, от которого вверх побежало успокаивающее тепло.
   Сто шестьдесят воинов...
  

Глоссарий

  
   Элок - кустарник, растущий на западе Эстера. Похож на сирень, только цветки ярко-желтые, внешне напоминающие жасмин.
   Сианы - первая императорская династия Осдара.
   Фарины - одна из рас Таланиса. Дети Эратоса, бога Солнца и Огня.
   Сиющие - один из эденов в Осдарской империи. Это воины, служащие императору и стоящие в иерархической лестнице после "чтимых" (потомки записанных в специальную книгу) и "мастеров" (мудрецы, ученые, философы)
   Вольные земли - земли на западе и юго-востоке Эстера, отданные Церковью иным народам.
   Высокий Совет - орган управления в Кионе. Имеет судебную и исполнительную власти.
   Высокий Совет - орган управления в Кионе.
   Кетос - один из Ушедших, бог металла и ремесел.
   Верховный лорд-командующий - высший военный титул в Вареноре и Вейрне.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"