Аннотация: вполне счатливая история о человеке, который поменял место жительства
Карлсон
Хан была великой женщиной. И не потому, что полюбила Карлсона. По правде сказать, в то время Карлсон был очень даже ничего - этакий стройный брюнет с загадочными синими глазами, в общем, похож на итальянского киноактера периода неореализма. Если бы не любовь к пиву и голландская "сладкая жизнь" - взбитые сливки с майонезом, девушки бы на него до сих пор заглядывались. А сейчас, конечно, его сто с лишним килограмм, грудь хорошего второго размера и живот беременной гиппопотамихи, не очень способствуют романтическому имиджу героя из далекой загадочной страны. Однако Карлсон вполне прижился на своей новой родине, завел двух совершенно голландских детишек, двигается все меньше - работа сидячая, машина, диван. С соседями марроканцами можно разговаривать сидя в шезлонге у себя на участке. И даже для того, чтобы отправиться на рыбалку, не надо долго складывать снаряжение в машину, топать в резиновых сапогах по слякоти и полночи сидеть у поплавка, прикладываясь к бутылке. Пруд в пяти минутах ходьбы от дома, ловится там громадные карпы, которые сами прыгают на удочку от скуки. А как же - Голландия! Рыба не дура, она знает, что ее все равно отпустят. Рыбалка - это спорт, поймал - молодец, герой. А теперь сними с крючочка и обратно брось, так как это - "природа", а природу тащить домой не разрешается. Вот так-то. По простоте душевной, еще в первый год своего проживания на чужбине, Карлсон поймал одну такую рыбку, удивился, принес домой, пожарил в гриле, позвал всех соседей, что помогали ему обживаться в этой безнадежно красивой стране, и стал их угощать. Соседи карпика скушали, вытерли пальцы о салфетки и вежливо сказали, что Карлсон очень хороший парень, и поэтому они не пойдут в полицию сейчас. Но если он еще раз принесет домой что-то похожее, то штрафа ему не миновать. "Как же, - кричал тогда еще не столь толстый Карлсон,- Как же? Вы же тоже ловите, я видел!" "Это - спорт, мы ее потом - отпускаем, а не едим, да еще - с соседями!" "Но губа же, губа же у рыбы, - и Карлсон тыкал себя под нос пальцем, - Губа все равно уже порвана, она же жить не будет!" "Наше дело - отпустить, и не использовать в личных целях, а уж что эта живность будет делать потом, это нас не касается". Вот так и завалены в Голландии все пруды рыбой, кидающейся на людей от скуки . А в лесах на кустах гниет ягода и преют грибы, потому что джем из этой самой ежевики стоит дешевле, чем сахар. А грибы могут быть только шампиньоны. Так и растут там большие белые спокойные дети, не зная, что в рот можно засовывать не только жевачку, мороженное и чупа-чупс, но и кое-что, что растет прямо на кусте или под деревом. И может быть они правы. Мать Карлсона в первое время, приезжая нянчить внуков, сразу же хваталась за банки и все рвалась в лес собирать ягоды и варить варенье - такое добро пропадает. А теперь только грустно смотрит на все это безобразие , но молчит. Человек привыкает ко всему.
Правда, пить Карлсон там так и не разучился. Каждый год Хан клятвенно заверяет Ленку, что уж теперь она с ним наконец-то разведется. И что она не сделала это до сих пор только потому, что "жалко бабушку и дедушку - тогда они не увидят внуков". Это продолжается уже без малого десять лет, и со стороны выглядит даже не как водевиль, а скорее как народный театр масок. Или как говорит Ленка - паноптикум.
Чего стоит только один их коллективный выход на пляж в маленьком украинском горошке, где даже немцев настоящих отродясь не видели. По крайней мере во время второй мировой здесь стояли румыны, которые, как гласит предание, население не обижали и даже вылечили Ленкину мать от какой-то страшной дизентерии. А тут среди колоритных хохляцких семейств, со знанием дела разложившихся на берегу среди сумок, сумочек и сумищ, с их протяжными и внутренне совершенно спокойными криками: "Богданчик, выйди с водычкы, обтрусы ножкы и лягай", появлялся выводок, состоящих из следующих персонажей. Необъятных размеров Карлсон, который просто не может сидеть на одном месте - ему надо все время ходить туда-сюда, да еще и где-нибудь приложиться к бутылочке с пивом, желательно, чтобы не видела Хан. А поскольку ходить особо не куда - всюду в художественном беспорядке набросаны тела отдыхающих или, в крайнем случае, их отбросы, ему остается только слегка раскачивать свое сдобное тело и требовать от Ленки новых и новых историй "из жизни". Бесцеремонно шаркающий по чужим постилкам и постоянно спотыкающийся о собственные ноги Алешка и его вечное: "Ик вил дринк бейче Коу-ла!" Молчаливая, но не менее колоритная Ириска, и сопровождающие ее выражения, очень смахивающее на неприличности, но произносящееся попеременно то матерью, то бабушкой с умильным выражением лица. "Ирис, мОе! Ирис, хуе майсье!" Кроме того, вертлявый и суетливый московский братик, оглашающий пляж неправдоподобно громкими выкриками: "Кайк, кайк! Алеша, кам! Ирис, не дун!". И в довершение всего две карикатурно противоположные мамаши -черная, маленькая и к тому же загорелая Ленка и крупная, белая Хан, внешне спокойная как голландский сыр на прилавке. Но если ее правильно разговорить, то можно убедиться, что "нордический" характер голландцев такой же миф, как черноволосые итальянцы или рыжие ирландцы. Встречаются, конечно, но не чаще, чем в других местах. Голландки болтают с не меньшей скоростью, чем хохлушки. И с таким же темпераментом.
Кроме того, все это кодло периодически сопровождается дедом - в свое время единственным врачом-ренгенологом в городишке, а по совместительству (как, впрочем, и почти все мужское население) рыбаком-браконьером. В соответствии с должностью и складом характера дед тоже не отличается тихим голосом и хотя выражения из его уст более понятны окружающему контингенту, ситуация для народа не проясняется. "Шо, эстонцы, приихалы?" -вопрошают приехавшие по первому разу. "Та, ни воны местные, иностранцы тильки".
Карикатурные они персонажи, уж ничего здесь не попишешь. И все-таки Хан - была великой женщиной. Дело даже не в том, что она приехала в совершенно незнакомую страну, практически на край света. Многие иностранцы грешат таким своеобразным времяпрепровождением - посещать опасные страны. Один Ленкин знакомый, тоже голландец, однажды даже поехал во Вьетнам, взял там на прокат мотоцикл "Ява" и разъезжал на нем по всей стране, в одиночку, изучая вьетнамский язык.
Правда Россия Россией, а Украина, вернее Новороссия, да еще и крошечный городишко - это совсем другой коленкор. Когда Ленка впервые привезла Хан туда, конвоируя стихийно подготовленный роман подруги, Хан была чуть ли не единственной иностранкой, побывавшей в городе за последние сорок лет. Правда как-то раз , когда Ленка была маленькой, город всколыхнула новость о том, что в порту "видели негра". Однако то ли негр был проездом, то ли просто кто-то вымазался черной целебной грязью, а потом оделся, забыв смыть ее с себя, и продолжения история не имела. А тут - живая иностранка. Да еще говорящая по-русски. Ленка переживала триумф. Обычно в городишке ее держали за "второй сорт", Карлсон особо ее никуда не водил. Приехала, лежи на пляже и радуйся. Выпила вина - иди спать. А тут. Она - лицо, сопровождающее крупную персону!. Мало того, многие друзья Карлсона, не разобрав поначалу что к чему, и ее принимали за иностранку и даже пытались с ней заговаривать на иностранных языках. Шашлыки, девочки (как ни странно, но факт), ночные купания. Все эти песни, с плясками продолжались целый месяц. Потом Ленка гордо увезла Хан обратно. Но отравленная стрела вошла в нежное голландское сердце слишком глубоко, и следующей весной Карлсон уехал в гости, как оказалось навсегда.
Впрочем то, что Хан вышла замуж за бывшего советского, тоже не редкость. Там, в Европе, давно уже черт знает за кого выходят, даже не приезжая для этого в Россию. Вон лучшая подруга Хан уже лет пять живет с каким-то то ли алжирцем, то ли марроканцем, и даже родила от него двоих детей. Алжирец этот занимается не известно чем, но точно не работает, а красавица Саския возит в колясочке каких-то сомнительных арабских детей. И ничего. Тем более, что Карлсон, повторюсь, в те далекие годы был почти красавец-мужчина. И уж точно не марроканец.
Величие Хан состояло в том, что она все-таки сделала из своего мужа почти голландца (вот если бросит пить, так и совсем будет похож). Правда, "правильного голландца", того, с кем можно нормально поговорить, а не просто рассматривать открытки с юмористические сюжетами "ниже пояса" и глупо хихикать. И это несмотря на то, что Карлсон читает русские газеты в Интернете, русские книги и журналы.
Хотя он и ездит каждый год домой повидать родных, но в больше степени для того, чтобы "оттянуться". Он не ностальгирует, не рвет на себе рубаху (если только она сама не расходится от того, что просто становиться ему тесной на пузе), работает в иностранной компании на хорошем месте. И даже хобби у него появилось вполне западное - он теперь мечтает уезжать на рыбалку в разные экзотические места типа Норвегии, жить там в палатке, ловить рыбу и платить за это бешенные деньги.
И если когда-нибудь Хан все-таки расстанется со своим Карлсоном (в чем лично я очень сомневаюсь), он так и будет ездить на своей крошечной машинке на работу, жарить по выходным сосиски на заднем дворе и пить пиво с пятницы по воскресенье включительно. И что-нибудь покрепче тоже. Так поступает большинство мужчин во всем мире, но только у нас по-прежнему люди почему уверены в том, что если это делать не в той точке земного шара, то ты не сможешь жить. Еще как сможешь, и даже, может быть, прибавишь в весе.
Перевод с искаженного голландского:
1.-Я хочу выпить немного Колы!
2. -Ирис красивая! Ирис -хорошая девочка!
2. -Смотри, смотри! Алеша - ко мне! Ирис - нельзя!