Батлер О. : другие произведения.

Моя маленькая Британия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник можно купить http://www.ozon.ru/context/detail/id/7100564/

 []
  (полный вариант текста удален по просьбе издательства) Купить на Ozon.ru.
   I. Стиль жизни
   Маршрутами островитян
   АА и B&B в азбуке путешественника
   Маленькие гостиницы Британии -- штучный товар в эпоху глобализации
  
   По Англии хорошо ездить на машине. Это шанс увидеть другую страну, не ту, что в Лондоне. В какую сторону королевства ни направишься, обязательно в конце концов попадешь к морю. Романтика путешествия заключается в его незапланированности. Но ты можешь ездить по острову в полной уверенности, что не останешься голодным и без крыши над головой.
   Многочисленные Inn, а также "бэд энд брекфаст", B&B, готовы принять путешественника в любой деревне и городке. Конечно, существует и мир пятизвездочных гостиниц, где номера бронируются заранее -- с дорогими египетскими простынями, подарочными банными халатами "для него" и "для нее", шампанским и цветами на столике. Есть также залитые неоновым светом стильные отели в самом центре городов, там, где шум толпы не стихает даже по ночам.
   Но старые добрые гостинички -- это штучный товар. Они крепко стоят в веках и в эпоху глобализации сохраняют свой характер. Аренда комнаты на уик-энд в сельской B&B в нескольких минутах ходьбы от деревенского паба считается у англичан проверенным способом поднять настроение и расслабиться после рабочей недели.
   Даже принц Чарльз испытывает теплые чувства к этим народным отелям. Он останавливался у кумбрийского фермера, который занялся гостиничным делом ради поправки финансов. Чарльз и его охрана занимали все три номера маленького сельского коттеджа Yew Tree Farm.
   Никто в крошечной деревне Ростфэйв не догадывался, кем был мужчина в кепке и клетчатой куртке, в дождливый день ходивший на прогулку по местным холмам -- личный секретарь принца дала информацию для прессы, когда Чарльз уже выехал из гостиницы.
   А владельцы Yew Tree Farm и сегодня гарантируют "настоящий огонь в камине и душевные английские завтраки" постояльцу любых кровей...
  
   Во "Льве и кастрюле" клиента, как в сказке,
   Окружат вниманье, забота и почет.
   Пуховые перины, и мягкие пружины,
   И нежность, и ласка, когда оплачен счет, --
   Ни единой жалобы, сервис отличный!
   У нас для иноземцев комфорт и уют,
   А в этой забегаловке, "Луне и яичнице",
   Только голодранцы местные живут, --
  
   во время первых поездок по Англии песенка из "Табачного капитана" прокручивалась в моей голове всякий раз, когда мы проезжали мимо очередной деревенской Inn. Я тогда удостоверилась, что подобные места и вывески существуют не только в киношных королевствах.
   И я до сих пор не пропускаю ни одного названия. Они придуманы по непонятным мне, наверняка очень старым, правилам: все эти "головы" -- сарацина, или принца, или русалки, и "руки" -- каменщика, бочара или короля, а также "Джорджи и драконы", "Белые лошади" и "Красные львы". Эти названия выложены золотыми буквами по белому или зеленому фасаду, среди подвешенных корзин, цветущих в любое время года.
   В Ноттингеме есть паб с постоялым двором "Путешествие в Иерусалим", претендующий на звание одного из старейших в мире. Владельцы говорят, что в XII веке здесь отдыхали на пути в Святую Землю крестоносцы. А "Дерущиеся петухи" в Сант Албансе занесены в книгу рекордов Гиннеса. Фундамент здания был заложен в 793 году и там, говорят, останавливался Оливер Кромвель. Вообще-то самыми старыми себя считают около двадцати заведений. И, глядя на их низкие потолки и вросшие в землю стены, веришь любым легендам.
   Сколько лет гостинице в рыбацком городке Лу в Корнволле? Телефон и кондиционер в этих старых стенах кажутся чужеродными предметами. Помню, я захотела распахнуть окно и поразилась особенному устройству щеколды и ручки. Такие изящные вещи перестали изготовлять еще в начале прошлого века, с появлением конвейера... А за раскрытым окном -- древняя глухая стена соседнего дома и зеленая тихая бездна, доступная только кошкам, заросшая вьюнами так, что не видно ни земли, ни окон нижнего этажа. И сто, и двести лет назад другой путешественник так же мог стоять у этого окна, видеть ту же картину.
   Мы оказались в Лу по пути к самой крайней юго-западной точке Британии, Концу Земли -- Лэндз Энд. Этот острый кусок суши врезается в Атлантику недалеко от Пензанса. За океаном находится Америка.
   Лэндз Энд является финишем знаменитого маршрута из Джон О'Гроатс, символической северной точки Британских островов, расположенной в Шотландии. Антикварные модели машин, велосипедов и мотоциклов, на которых британцы-энтузиасты пересекали свой остров десятилетия назад, выставлены в местном музее. Наверняка их маршрут, как и наш, был размечен остановками в маленьких и уютных B&B.
   Путешествовать с комфортом очень помогает Ассоциация Автомобилистов, сокращенно АА. Созданная сто с лишним лет назад засидевшейся в ресторане лондонского Трокадеро группой друзей для обмена опытом, как избежать полицейских ловушек при быстрой езде, АА за годы превратилась в ангела-хранителя автомобилистов. Сегодня, помимо технической помощи, подробных карт и составления любых маршрутов, она заботливо предлагает прошедшие инспекцию гостиницы, разрешая тем использовать символ АА как знак качества. Каждый год подводятся итоги конкурса на звание лучшего владельца B&B. Судьи подчеркивают не только усердный труд победителей, но и чувство юмора, желание сделать свою гостиницу приятной и запоминающейся.
   "Постели и завтраки" обычно состоят из восьми-десяти комнат. Чем ближе к деревенской местности, тем ярче занавески и обивка мебели. Цветы на английском текстиле навсегда связаны с сельской романтикой и жизнью в коттедже. Ты входишь сюда и с непривычки теряешься. Запахи семейного жилья и реликвии чужой жизни плотно окружают тебя. Кто ты здесь -- гость семьи, любопытный соглядатай? Ведь каждая гостиничка сразу начинает рассказывать о своих хозяевах, которые и живут здесь, и готовят знаменитые английские завтраки.
   Моей первой B&B стала гостиница Джона. Он был похож на отставного столичного чиновника. Прочитав запись в книге регистрации, заметил с улыбкой: "Хорошее шведское имя". Я сказала, что имя русское. У Джона в лице промелькнула кислинка, сменившаяся, впрочем, улыбкой. Потом я обнаружила, что соотечественники Джона, не отягощенные университетскими дипломами и, быть может, поэтому более искренние, до сих пор полагают, что в Москве стоят очереди за хлебом, а джинсы -- дефицитный товар.
   Люди, ежедневно пускающие в свой дом незнакомцев, должны быть хорошими психологами, но момент приема гостей -- это еще и демонстрация жизненных принципов и предрассудков. Помню, как возмущались представители британских сексуальных меньшинств, когда владелец английской B&B в дождливую ночь не захотел предоставить кров двум гомосексуалистам.
   Зато, в отличие от прежних времен, сегодня редко кто придирается к многочисленным неженатым парочкам, подписывающимся "мистер и миссис Смит". И у собаки, путешествующей с хозяином, есть все возможности насладиться гостеприимством B&B. Дружелюбное "можно с домашними животными" встречается в рекламках часто.
   Мы отправились в очередную поездку, в Шотландию, по беззаботной привычке не подумав о бронировании комнаты. Но на эдинбургских улицах в это время шумел и паясничал ежегодный театральный фестиваль, и ночлег в радиусе пятидесяти километров найти оказалось сложно. В бюро туристической информации нам вручили буклет с адресами близлежащих гостиниц. Я раскрыла его наугад и ткнула пальцем в самую красивую картинку. Нам повезло. "Вам даже очень повезло! -- ответила на телефонный звонок хозяйка гостиницы из приморского Северного Бервика. -- Пять минут назад был аннулирован один заказ".
   Так мы попали в Glebe House, прекрасную шотландскую усадьбу XVIII века, где хозяева сдают несколько комнат. Привычная к незнакомцам хозяйская собачка высокогорной породы уэсти вежливо подставила свой бок для поглаживания. Бисквиты домашней выпечки растаяли во рту, когда мы в библиотеке пили чай из тонких фарфоровых чашек. В нашей комнате были кровать с пологом, старинные игрушки и белоснежные ковры. Я выдвинула ящики черного древнего комода и увидела в них хозяйские вещи. Гостиницей назвать это место язык уже не поворачивался.
   Владелица Glebe House, Гвен, по всему -- выпускница элитного учебного заведения, с идеальным выговором, какой не встретишь в простой среде, заставила меня задуматься о судьбе владельцев современных усадьб. Чтобы поддерживать огромный дом, им приходится пускать постояльцев и самим же их обслуживать. Впрочем, не знаю, что это для Гвен -- вынужденный бизнес или увлечение, в которое она вложила гордость, любовь к чистоте и красивым вещам.
   Утром мы сидели в обеденном зале за большим столом, сервированном вроде бы и не для праздника, но по принципу, что любой повод хорош, рядом с тремя другими гостями. Атмосфера и обстановка напоминали романы Агаты Кристи про нарядные и благополучные дома, где происходят преступления. Воображение разыгралось даже у постояльцев-англичан. "Никого ночью не убили?" -- скрипучим голосом спросила старая леди, листавшая "Дэйли Миррор". Позже я обнаружила, что эта B&B считается одной из лучших в Шотландии.
   Если в доме Гвен можно было снимать детективы в духе Кристи, то другая шотландская усадьба напомнила еще одну картинку из телевизора, замок семейства Адамсов. Помещичий дом в глухом лесу -- большего размера, чем у Гвен, но запущенный -- возник вместе с лужайкой, когда мы уже собирались сворачивать обратно с заросшей дороги.
   Мы долго ждали в зале с огромным закопченным камином, шестиметровыми потолками, статуями и бюстами. Рядом с дорожными сумками уселась немецкая овчарка, не спускавшая с нас умных глаз. С поблекших фотографий улыбались нарядные эдвардианские дамы. На столе рядом с продавленным большим креслом лежала курительная трубка, но хозяев не было слышно. Когда они наконец появились -- огненно-рыжая Рия и ее муж Рэй -- мы вздохнули: в доме живут не привидения, а люди...
   Хозяева удивляют гостей, а гости удивляют хозяев. Подводя итоги очередного конкурса на лучшую "постель и завтрак", АА выслушала множество историй, рассказанных конкурсантами. В них фигурировали голые постояльцы, забытые домашние животные, и даже покойник, которого родственники оставили в номере на целый день. Но владелец одной шотландской гостиницы сказал: "Мы закрываем глаза на многие странности". К примеру, он лично проявил выдержку, отвечая на назойливые звонки бывшего гостя, требовавшего найти потерянную им вставную челюсть.
   Конечно, британская любовь к этим отелям не является абсолютной. Можно сомневаться в недорогом комфорте "постелей и завтраков" из-за снобизма или из-за неудачного опыта. "Дешевле 200 фунтов в Лондоне и 100 фунтов в глубинке вы ничего приличного не найдете, -- говорят скептики. -- Иначе вам обеспечены сон в насквозь прокуренной комнате, синтетическое постельное белье и нервный хозяин, который объявляет комендансткий час после десяти вечера". Однако ночевка в том же Yew Tree Farm коттедже стоит всего 25 фунтов, и, по словам принца Чарльза, он наслаждался "необыкновенным уютом".
   Столько в мире этих маленьких гостиниц истинного национального аромата -- не меньше, чем в традиционном пудинге и воскресном английском обеде с жарким. Среди них не найдется двух одинаковых, поэтому я со свежим любопытством переступлю порог очередной B&B. В путешествии по Англии Британии стоит отклониться от нахоженных туристических маршрутов, чтобы посетить местный паб и остановится в сельском отеле. Это возможность вдохнуть тот воздух, которым дышат коренные англичане.
  
  
  
   Скелет в пивнушке
   Английский фри-хауз рассказывает свои тысячелетние истории
  
   "Для парковки лошадей и велосипедов" -- написано мелом у ворот. "За пенни захмелеешь, за два напьешься в стельку. Чистое сено -- бесплатная постелька" -- это уже перед входом в заведение. Цены за последние века изменились, и на сене никто больше не спит, но эль и сидр по-прежнему имеются в продаже.
   "Королевский штандарт" в Букингемшире -- старейший фри-хаус страны (фри-хаус отличается от обычного паба тем, что не связывает себя эксклюзивным договором с пивоварней). И знакомство с его историей позволяет одновременно пройти краткий курс истории Англии.
   Пиво в деревне Форти Грин варили и пили с древнейших времен, но доподлинный рассказ о пабе начинается со времен англо-саксонского королевства Уэссекс. Одна местная жительница варила лучший в округе эль. Приготовив очередную порцию, она привязывала к высокому шесту зеленую ветку. Для завсегдатаев -- рабочих соседнего мелового карьера, а также перевозчиков кирпича и плитки -- это был знак: "Добро пожаловать, пивнушка открыта!"
   Заведение быстро стало популярным: здесь можно было посплетничать, обменяться товаром, устроить политический диспут и даже подраться. Все как в современном английском пабе. То, что деревня находилась вдали от больших дорог, в те неспокойные времена казалось дополнительным преимуществом.
   И его завсегдатаи пили эль, как воду. История умалчивает о состоянии их печенок и количестве прожитых ими лет, но в те времена можно было скорее отправиться на тот свет от глотка простой воды. Эль считался более безопасным напитком.
   В 1066 году Уильям Завоеватель подарил близлежащие земли одному норманну -- за то, что тот помог ему кораблями. Именно тогда паб получил свое первое официальное имя -- Se Scip, "корабль".
   Потом его частыми посетителями сделались погонщики скота. Их маршрут в Лондон пролегал по "глубокой дороге", края которой были укреплены высокими насыпями, чтобы живность не разбегалась. Сегодня эта древняя аллея похожа на тоннель: сомкнутые макушки разросшихся деревьев совсем закрывают небо.
   В Средние века, времена войн и переворотов, удаленное расположение паба было на руку и различным заговорщикам, и просто независимому люду. В 1485 году мужчины с вымазанными черным лицами лихо отплясывали здесь, празднуя восшествие на престол Генриха Тюдора и конец войны Алой и Белой роз.
   В XVII веке в заведении были устроены комнаты для отдыха, где останавливался -- ни много ни мало -- сам Карл I. Хотя вернее было бы сказать, что он не останавливался здесь, а прятался. Король переживал тогда не лучшие времена -- боролся с "круглоголовыми" сторонниками парламента.
   Паб стал местом, где Карл разрабатывал свою стратегию и где чуть позже сложили головы преданные ему роялисты. Когда контроль над местностью перешел к "круглоголовым", они жестоко расправились с королевскими солдатами, водрузив их головы на пики.
   Среди убитых был двенадцатилетний королевский барабанщик. Призрак мальчика до сих пор бродит по округе, и неподалеку от автомобильной стоянки подвыпившие посетители паба не раз слышали тревожную барабанную дробь.
   Через несколько лет, когда монархия была реставрирована, пришедший к власти Карл II отблагодарил заведение, титуловав его "Королевским штандартом". Одновременно пабу был возвращен старинный уэссекский символ -- дракон. Заведение, в свою очередь, негласно отплатило королю, предоставляя ему комнаты для встреч с любовницами...
   Как будто ничего не изменилось с тех времен -- в залах все те же сучковатые дубовые балки и старые полы. Они помнят вереницу гостей, для нас давным-давно канувших в небытие. Но сегодняшний "Королевский штандарт" выглядит гораздо целомудренннее. Ушли в прошлое азартные игры, пирушки и разврат в прокуренных номерах.
   Теперь его полная легенд, любовно сохраненная старина привлекает многочисленных туристов. И не только она. Кроме преданий, у "Королевского штандарта" имеются другие козыри: традиционные сорта эля, вкусная "бабушкина" еда в историческом меню, а также прогулки по живописным окрестностям.
   Мы выбрали в путеводителе маршрут средней сложности и нагуляли аппетит, побродив по холмам, лесу и окраинам деревни. "Попробуйте треску с чипсами, -- предложил нам официант, когда мы вернулись в "Королевский штандарт". -- Джонни Депп и Тим Бартон ее очень хвалили, когда заезжали сюда после съемок "Чарли и шоколадной фабрики"".
   Но я предпочла другое традиционное английское блюдо -- ароматный пудинг домашнего приготовления с мясом и почками. Съев его, заказала на десерт другой пудинг (фруктовый с хлебными крошками, утопающий в сладком креме из яиц и молока), потом довольно откинулась на стуле и... увидела прямо над собой самый что ни на есть доподлинный человеческий скелет.
   Как он попал сюда? Никто не дал мне вразумительного ответа. Бармен и официанты отделались загадочными шуточками типа "клиент не смог заплатить по счету" или "это самый ранний посетитель ждет заказа". А потом они предложили мне записать свою собственную историю в "Книге привидений", которую ведут посетители. Но мне нечего было рассказать -- старинная пивнушка пока не захотела нашептать мне на ухо одну из своих историй... Знаю, сама виновата. Надо было пить не воду, а эль, сваренный по древнему рецепту.
   Зато другие посетители не нарушили традицию. Чем темнее становилось за маленькими окнами, тем громче шумели и хохотали в зале. Официанты только успевали забирать пустые кружки и подносить полные.
   Уменьшилось ли количество потребляемых здесь спиртных напитков по сравнению со старыми временами? -- Не думаю. Слова Натаниэла Ли, известного драматурга эпохи Реставрации, допившегося здесь до белой горячки, звучат актуально и сегодня: "Они сказали, я свихнулся. А я сказал, они свихнулись. Проклятье, они меня переспорили!" В день, когда драматурга выпустили из Бедлама, он снова напился и был задавлен каретой.
  
   Страна художника Констебла
   Четверо в лодке среди пасторальных пейзажей Англии
  
   -- В субботу будем плавать на лодке с Линдой и Колином в стране художника Констебла, -- порадовал меня муж.
   Под парусом мы уже ходили, и после этого плавания я с бСльшим, чем бывало прежде, чувством перечитала главу о морской болезни из "Троих в лодке, не считая собаки".
   Но в этот раз речь шла об обычной весельной прогулке по речке Стер в Саффолке, в местности, которая со всеми пасторалями и старинными деревенскими коттеджами является музеем под открытым небом. Знаменитый английский художник Джон Констебл родился там в семье мельника в XVIII веке и всю жизнь рисовал пейзажи и переменчивые облака.
   Линда добровольно взялась отвечать за повышение моего культурного уровня, и мы уже посетили немало интересных мест Англии, включая Кембридж, замок Рочестер, а также самый крупный супермаркет в близлежащем Апминстере. В супермаркете Линда объяснила, где тут кухонные комбайны, а где посудомоечные машины.
   Почему-то, хотя она вовсе не простушка, ее представления о русских и России застыли в замороженном виде со времен холодной войны.
   На новогодних танцах в клубе она удивилась, что я под ритмы рок-н-ролла отплясывала вовсе не "казачок". "Линда, ты отстала от жизни", -- устыдился своей жены Колин, но, видимо, в ее голове что-то замкнуло раз и навсегда, и она доброжелательно продолжает приучать меня, дочь варварского народа, к цивилизации.
   "А в Москве есть вот это?" -- любимый вопрос Линды. Да, есть: рестораны, магазины, губная помада, детское питание в баночках, автобусные остановки -- подтверждаю сначала я, потом мой муж. Все-таки он лицо менее заинтересованное, поэтому ему доверия больше.
   Но он начинает тихо закипать и вынашивает планы страшной мести -- пригласить Линду в Москву, встретить ее в "Шереметьево" и вместо Москвы привезти в один населенный пункт недалеко от нашей дачи. Место это унылое, позабытое Богом и районной администрацией, с вонючим рынком на центральной площади. "А где же Красная площадь?" -- по сценарию должна спросить Линда. "А вот она", -- ответим мы. "А где же Кремль?" -- "А нету никакого Кремля, это только картинка из телевизора, пропаганда"...
   Наступила суббота, и мы наконец отправились в плавание. Проскользнули под узким старинным мостом, ловко увернулись от встречных лодок, заплыли в тупичок с темной тиной: самое время подкрепиться, ведь уже десять минут гребем. Почему-то во время путешествий -- в самолете ли, на поезде или просто на машине -- люди едят больше и чаще, и вопрос пропитания приобретает порой даже болезненные масштабы.
   Мы съели сырный рулет, мои пирожки, все сандвичи, опустошили контейнеры с Линдиным салатом и даже не поделились с утками и лебедями, которые в изумлении сгрудились вокруг лодки.
   "Там, за поворотом речки, будет кафе -- прекрасные кофе и мороженое", -- со знанием дела сказала Линда. И вот мы уже гребем за десертом, мимо сонных берегов с рыжими упитанными коровами, задумчиво пьющими воду из речки, мимо древних дубов, под которыми дремлют сухопутные любители страны Джона Констебла, прямо к прибрежному кафе. За столиком я хочу сказать Линде, что такого в 70 милях от Москвы я точно не встречала -- бескрайней пасторали, непуганых лебедят, норовящих проплыть прямо под веслом.
   Но Линда меня опережает: "Смотри, смотри на этого беби" -- и показывает на ребенка в сумке-кенгуру у мужчины на животе. "А есть ли в России беби, Ольга?" -- спрашивает мой муж. Линда надувается, но обратная гребля опять превращает нас в дружную команду, и Линда всерьез обдумывает, где мы будем ужинать. Она знает замечательный деревенский трактир, но сначала мы заедем пропустить по стаканчику в один паб, где, говорят, любил выпить сам Черчилль.
   Для меня здешние пабы -- целый мир, который я помню на ощупь: добротное старое дерево стоек и столов, часто с червоточинками, иногда липкое от разлитого пива (не ресторан же), и знаю его душноватый запах -- пабы обычно находятся в старых зданиях, и потолки там низкие. А еще в этом мире пламя горит в большом камине, в соседнем зале проходит какая-то доморощенная викторина, и мужские голоса у стойки гудят, прерываемые совершенно невероятным женским хохотом.
   В пабы я влюбилась сразу же и потому с любопытством подглядываю за тем, как англичане проводят там время. Если приходит компания, то мужчины по очереди платят за общую выпивку при каждом новом подходе к стойке. А еще есть любители менять за один вечер несколько заведений.
   -- Мое любимое местечко в холодную погоду, -- Линда усаживается в кресло паба, вспугнув призрак Уинстона Черчилля, и мы молча потягиваем вино, перед тем как двинуться в наше восточное предместье Лондона.
   Всего-то час езды на машине из Саффолка, но ты входишь в трактир и понимаешь, что люди здесь говорят на другом языке. Хоть это и английская речь, без тренировки ее не поймешь. Это кокни.
   Первый шок я испытала по приезде, когда поняла, что выученный в России классический английский здесь не помощник. Окончания проглочены, слова изменены. "Ты в порядке, дорогуша?" -- это в Эссексе вместо "здравствуйте". Ты лихорадочно вспоминаешь что-то из лингафонного курса, чтобы не ошибиться в произношении. А в ответ получаешь: "Чаво?" В общем, это край Элиз Дулитл еще до того момента, как она встретила своего профессора. А мужчины здешние -- сорвиголовы, таких в пираты набирали.
   Лондонские кокни в XIX веке изобрели такой рифмованный сленг, что их даже западные лондонцы не понимали. "Свиные пироги" -- это значит: собеседник ни единому слову твоему не верит. Старый друг - это "фарфоровая тарелка".
   Во время ужина спрашиваю Линду, как часто они с Колином обедают вне дома. Раза три-четыре в неделю, говорит она. Я знаю, куда они ходят, -- в эти маленькие китайские, индийские, таиландские, итальянские ресторанчики и, конечно, английские трактиры. Представляю русский ресторан в здешних краях -- с самоваром, мясными пирогами и блинами. В центральном Лондоне этим никого не удивишь, но в нашем пригороде некоторые люди -- те же Линда с Колином -- только благодаря мне впервые попробовали гречневую кашу и борщ.
   -- Ну, как тебе моя страна? -- спрашивает Линда.
   -- Прекрасная, -- отвечаю правду. Всю Англию можно назвать страной Констебла. И как только им удается при густой заселенности острова сохранять такие волшебные пейзажи? Еще думаю про себя, что моя страна не хуже. Мы просто разные. "Не бывает двух дней, даже двух часов похожих, и не найдется на дереве двух одинаковых листьев -- со дня сотворения мира..." Это Констебл сказал.
   Пожалуй, не буду мучить Линду. Покажу ей все-таки и Кремль, и Рождественский бульвар, и Остоженку, и в Сергиев Посад свожу, и в Боровский монастырь, и в магазины разные -- пусть тоже просвещается.
  
   Поезд для четверых, или путешествие по Сассексу в вагоне третьего класса
   О нежных чувствах британцев к паровозам
  
   Значит, так. На простыню с резинкой кладется обычная простыня, на обычную простыню -- два вязаных прокрывала. Все это аккуратно загибается на уровне подушек и подтыкается под верхний матрас -- чтобы ни единой складочки ни сверху, ни снизу. Потом укладываются высокие спальные подушки -- по две. Сооружение закрывается тяжелым покрывалом, на него водружаются еще две парадные плоские подушечки с оборками из того же материала в цветочек, а между ними -- нарядная тряпочная кукла и меховой бегемотик. Уф, нижний волан расглаживается... Готово. Заправлено по правилам английского коттеджа.
   Мы ночевали в хозяйской спальне, и я замучилась приводить кровать в прежний вид. Дом в деревне Линдфилд, куда приятели Линда и Колин пригласили нас, принадлежит сестре Линды. Сестра с мужем уехала на конные соревнования, и Линда воспользовалась возможностью познакомить меня с очередным райским уголком Англии.
   Линдфилд не зря называют лучшей деревней Сассекса: причудливо выстрижены кусты в палисадниках, прессованная солома плавно облегает крыши средневековых домов, лавка мясника украшена, как артсалон, и деревенские крикетисты, в белоснежной форме играющие на зеленом поле, похожи издали на резвых ангелов.
   Сады здесь огромны, соседей не слышно. Хотя, вполне может быть, наши соседи тихи по другой причине. Общительная Линда вчера поздоровалась с ними, и на подкол: "Вы совсем не похожи на шумных девушек Эссекса", -- играючи вынула из-за пазухи гранату:
   -- Мы из Москвы.
   Ее собеседница потеряла дар речи. Теперь, небось, вся деревня затаилась -- ожидают нашествие русской мафии и скупку лучших коттеджей.
   Наступивший день обещает приключение. Мы едем кататься на столетнем отреставрированном поезде по железной дороге "Синий колокольчик". В Британии таких ретродорог не меньше сотни, но у "Синего колокольчика" -- одна из богатейших коллекций паровозов и вагонов. Их парк восстановлен и поддерживается руками энтузиастов.
   Англичане гордятся своим железнодорожным прошлым. Ведь решающие изобретения в железнодорожном деле принадлежат не американцам, не французам и даже не братьям Черепановым, а замечательным английским инженерам Ричарду Тревитику и Джорджу Стефенсону. Невзрачная "Ракета" Стефенсона, которую сегодня можно увидеть в лондонском Музее науки, -- прадедушка всех паровых локомотивов мира.
   Первая в мире железная дорога общего пользования с паровой тягой протяженностью всего 40 километров была построена в Англии в 1825 году все тем же Стефенсоном. Ее рождение можно назвать триумфом не только британской инженерной мысли, но и индустриальной революции, капитализма, империи. С ее помощью вечная борьба за богатство и покорение территорий продолжилась с невиданным прежде размахом.
   В конце XIX века, когда общая длина проложенных в мире рельсов стала равна почти миллиону километров, ритм жизни изменился навсегда. Прежде время ощущали приблизительно, а теперь минуты вдруг стали важными: упустишь даже одну -- опоздаешь на поезд.
   И все вдруг показалось доступным. Свежие продукты из далеких мест. Быстрая почта. Путешествия. Пирамиды Египта, акведуки Древнего Рима, Великая Китайская стена...
   До 1870 года невозможно было найти в мире железную дорогу, построенную без английской технологии или оборудования. Не стала исключением и первая российская магистраль -- из Санкт-Петербурга до Царского Села, паровозы для которой закупались в Англии и Бельгии. Неудивительно, что накануне Первой мировой войны британские инвесторы владели 113 железнодорожными компаниями в 29 странах.
   Изобретенные в те времена технологии до сих пор приходят на помощь людям. Когда недавно в стране случилась "жестокая" зима (минус два по Цельсию, и немного снега, но для англичан, особенно в южных графствах, где растут пальмы, - это вызов), она парализовала транспортную систему. Аэропорты были закрыты, машины брошены на обочинах.
   На железной дороге тоже начались сбои: нежная электроника, которой напичканы современные поезда, не выдерживает морозов. Пассажиры то застревали в Евротоннеле, то не могли дождаться обычных пригородных электричек.
   И вот, когда было прервано железнодорожное сообщение между Лондоном и Дувром, людей подобрал паровой локомотив "Торнадо", построенный энтузиастами в 2009 году. "Торнадо" в тот день как раз курсировал по юго-востоку острова, отрабатывая вложенные в него деньги (3 миллиона фунтов) -- в его вагонах-ресторанах подавали недешевые рождественские обеды.
   "Мы с шиком доставили пассажиров по назначению, -- рассказал Марк Аллат, председатель траста владельцев локомотива. -- Так что если у других железнодорожных компаний появится желание модернизировать свои услуги с помощью паровозов, всегда будем рады помочь".
   Сегодня многие британцы ностальгируют по тем временам, когда их инженеры задавали тон остальному миру. Нация, открывшая историю железнодорожного транспорта, с горечью наблюдает за тем, как ее опережают другие.
   Сначала Франция и Япония вырвались вперед со своими скоростными магистралями. (Великобритания смогла построить всего около 100 километров.) Теперь бум перекинулся на другие страны -- говорят, даже Турция, Аргентина и Украина скоро получат свои аналоги сверхскоростных пассажирских экспрессов.
   А еще британцы переживают, что в стране давно нет возможностей целиком построить новый паровоз. Ведь котел для "Торнадо" сделан немцами. Но романтическая привязанность к паровозам не ослабевает. Достаточно понаблюдать за энтузиастами "Синего колокольчика", которые годами разыскивают, восстанавливают старые железки, доводя каждую до блеска, и вдыхают жизнь в древние локомотивы империи.
   Колею с тремя станциями проложили еще в XIX веке местный граф Шеффилдский и трое богатых помещиков. Они сделали это для собственного удобства, о чем свидетельствует расписание 1877 года: "Ежедневно курсирует состав для четырех пассажиров до Восточного Гринстеда и далее в Лондон". Кроме их резиденций, никаких поселений рядом не было.
   -- Неужели это третий класс? -- спросила я своих спутников, когда мы расселись в отдельном купе с бархатными сиденьями и резными украшениями. На стене висела инструкция, куда прятаться во время бомбежки. -- Ну и жили вы тут. В России до революции третий класс был общим вагоном, в котором все вместе и плакали, и пели.
   -- Думаю, мы немного попродвинутее вас были, -- скромно заметил Колин, и я вдруг вспомнила, как давным-давно муж то ли в шутку, то ли всерьез предупреждал меня, что муж Линды -- русофоб.
   Оказывается, в XIX веке железнодорожные компании, особенно американские, предоставляли богатым пассажирам невообразимую роскошь. Мраморные ванны, венецианские зеркала, парикмахерские, бары и даже настоящие камины с бальзамическими дровами, как у банкира Моргана, -- все это превращало вагоны в дворцы на колесах.
   Другой магнат путешествовал составом из четырех вагонов, один из которых был отведен для его личной коровы. Корова эта давала молоко именно той жирности, которая подходила слабому желудку магната...
   Наш старинный состав помчался мимо антикварных семафоров, лесов, холмистых пригорков с овечками, пару раз прошел сквозь тоннель и подъехал к станции. Бог мой, там его поджидало немало любителей паровозной старины. Сейчас будут претендовать на наше восьмиместное купе.
   -- Быстро встали у окна, -- приказывает мой муж.
   Мы группируемся вокруг него, изображая давку, как на кольцевой линии метро в час пик. Только что носами в стекло не упираемся.
   Хитрость срабатывает -- нам удается отпугнуть семью с тремя орущими младенцами и компанию геев. Они направились в соседние купе, к японским и немецким туристам. И тут появились две бойкие старушки в оборочках и с длинными зонтами. Они собрались подселиться к нам. Ни отрепетированная давка, ни приветливое лицо моего мужа их не смутили.
   Тогда он рявкнул в приоткрытое окно:
   -- Сбегай еще за пивом!
   Старушки замерли, потянули острыми носами воздух и дружно отвернулись от нашего купе.
   Так и поехали мы вчетвером -- граф Шеффилдский со помещиками. В Кингскоте рядом с нами остановился другой старинный поезд, арендованный для свадьбы. Он был украшен огромными белыми бантами, а в окне вагона первого класса, среди хрусталя, один из гостей сосредоточенно расчленял нечто розовое и морское серебряными щипцами.
   На обратном пути мои развеселившиеся англичане дурачились, учились говорить по-русски. Линда после нескольких попыток совершенно по-московски произнесла:
   -- Краси-ивый... -- и сразу поинтересовалась. -- Можно сказать, что я -- краси-ивый?
   -- Нельзя, -- строго ответила я.
   У нее вытянулось лицо.
   -- Видишь ли, для женского рода другое окончание, -- заторопилась я, но увидела, что она уже перестала слушать. Русский снова показался ей сложным, как китайская грамота.
   -- Ольга, какое у тебя полное имя? -- спросил Колин. Они не первый раз соревнуются, кто наконец повторит его без ошибки.
   -- Ольга Владимировна.
   -- Как-как? Блади...
   -- Влади-мировна, -- все равно не запомнят.
   -- Блади Мэри? -- с коварной улыбочкой спросил Колин, и все трое залились смехом.
   Сами вы Блади Мэри.
   -- Колин, -- набралась я храбрости, -- ты когда-нибудь был русофобом?
   -- Да глупости... -- он смутился, -- в Греции на пляже поругался из-за лежанки. Я к русским отношусь лучше, чем к некоторым своим соотечественникам, -- и он с негодованием посмотрел на моего мужа.
   Злости в его словах не было. Я по себе знаю, что прощание с очередным предрассудком приносит радость. Это разочарование, повернутое вспять.
  
  
   Бабушка всех подземок
   Острящие дикторы и машинисты, Рахманинов для хулиганов и призрак древнего египтянина в придачу: лондонской "трубе" почти полтора века
  
   Моя лондонская станция точно имеет аскетичную двойняшку в Москве, на Филевской линии. Обе построены в условиях строжайшей экономии. Только на лондонской уже не первый год звучит классическая музыка -- руководство местной подземки считает, что Рахманинов и Вивальди способны сократить преступность. Вполне верю. Ведь большинство местных "худис" не читали и даже не смотрели "Заводной апельсин".
   Сейчас войду в мокрый от дождя вагон, усядусь под плакатиком: "Любовь -- это когда на сиденье не кладут ноги", -- и понесусь по вечнозеленому пригороду, мимо настенных граффити, мимо чьих-то окошек. В России так близко к железной дороге жилье не строят.
   Приблизившись к центру, поезд войдет в тесный тоннель, остановится на первой подземной станции.
   -- Mind the gap, -- прозвучит автоматическое предупреждение о зазоре между краем платформы и дверью.
   Фраза, ставшая таким же символом "трубы", как и красный кружок-логотип, с 1999 года и по сей день произносится голосом Эммы Кларк -- несмотря на то, что знаменитую дикторшу уволили в 2007 году за нелояльность. Сначала она публично призналась, что боится поездок в "трубе". Масла в огонь подлили размещенные на ее сайте звуковые файлы. В них тем же приятно поставленным голосом Эмма произносила: "Пассажир в красной рубашке, не притворяйтесь, что читаете газету. Мы знаем, грязный извращенец, вы разглядываете бюст вашей соседки". Или: "Просьба к американским туристам: говорите потише!"
   Туристов вычислить просто. Вот по вагону шествует пара. Женщина окидывает пассажиров взглядом и говорит по-русски:
   -- Ну, Саш, в Африку попали!..
   Потом она наступает мне на ногу:
   -- Сорри!
   -- Зэц олрайт, -- отвечаю я почему-то по-английски и прикрываю глаза.
   -- Нет, ты посмотри на этих англичанок, -- продолжает она, -- ничем их не пробьешь. Как они тут живут? И метро у них отстойное.
   Лондонское метро, в самом деле, не может произвести впечатления на избалованную подземными дворцами и четким графиком движения российскую туристку. Но уважать лондонскую "трубу" мы обязаны -- как уважают долгожителей за один только возраст. Тем более что трудолюбивая старушка поражает своим масштабом: ее 275 станций расположены на самых разветвленных в мире путях, длина которых достигает 408 км!
  
   Первопроходцы
   Мысль о передвижении под землей давно не давала покоя английским инженерным умам. В 1798 году некий Ральф Тодд рыл тоннель под Темзой, пока не увяз в зыбучем песке и долгах. Подобная участь ждала и нескольких его последователей. Все-таки к 1843 году -- после прорывов воды, унесших десять жизней, -- тоннель был открыт самой королевой Викторией. Он оставался пешеходным недолго: в 1869 по нему помчались поезда, и с тех пор движение не прекращается.
   Подземную железную дорогу было решено строить в Лондоне еще в середине XIX века, так как омнибусы и экипажи окончательно потеряли скорость на перегруженных улицах. 10 января 1863 года, когда был пущен 3,6-километровый участок от Пэддингтона, пассажирами первого в мире метрополитена сразу стали 30 тысяч лондонцев.
   "Труба", как они ее окрестили, трудилась на полную мощность, перевозя 40 миллионов человек ежегодно. К первому тоннелю добавились другие, вырытые тем же открытым способом. В 1884 году они сомкнулись, образовав кольцевую линию.
   Локомотивы работали на пару, и, чтобы пассажиры не задохнулись, в тоннелях через каждые сто метров были пробиты вентиляционные колодцы. Должно быть, лондонские улицы, под которыми пролегала "труба", походили на долину гейзеров -- с этими вырывающимися на поверхность клубами дыма. Но англичане и здесь нашли остроумное решение: в респектабельном районе Лейнстер Гарденс, дабы не портить пейзаж, спрятали шахту за фальшивым цементным фасадом в полтора метра шириной. Со стороны можно было подумать, что это обычный жилой дом.
   Все было впервые, и многим специалистам, кто оказался связан с новым видом транспорта, пришлось заняться изобретательством и рационализаторством. Например, схема станций. Кажется, что может быть проще и очевиднее? Но вначале она располагалась на обычной городской карте. Линии метро выглядели перепутанными.
   Помогло вмешательство чертежника Гарри Бека, временно нанятого отделом сигнализации. В свободное от работы время он придумал схему, применив тот же принцип, что и в рисуемых им электросхемах. Этим принципом теперь пользуются метрополитены всего мира: каждая ветка имеет свой цвет и расположена строго по горизонтали, вертикали или диагонали, а станции размечены без учета фактических расстояний между ними.
   Пробная диаграмма вышла в свет в 1933 году. К радости автора, нововведение полюбили, и Бек продолжил работу над схемой, пока в 1960 году один самоуверенный чиновник не пожелал занять его место. Диаграмма от этого не выиграла, и последующие авторы старались вернуть ей первоначальную простоту. А в благодарность Беку, который до самой смерти рисовал новые эскизы, на ближайшей к его дому станции установлена мемориальная доска.
  
   Призраки подземелья
   Во время войны лондонцы прятались от немецких бомб в метро. Власти сначала были недовольны, но вскоре сами начали снабжать эти стихийные убежища всем необходимым. Некоторые станции даже сделались правительственными офисами. Например, Черчилль говорил, что станция Даун стрит -- одно из редких мест в Лондоне, где он может по-настоящему выспаться.
   Сейчас от этой небольшой станции, куда довоенные нарядные пассажиры (в основном жители близлежащих богатых особняков) попадали с помощью двух лифтов или винтовой лестницы, остались приметы, понятные лишь следопытам. На поверхности это -- дверь в здании новостного агентства, ведущая к сохранившейся лестнице, а под землей -- замечаемый пассажирами просвет в тоннеле, через который на мгновение мелькает часть заброшенной платформы.
   В такой густо заселенной привидениями стране, как Британия, для них просто обязан найтись уголок в подземке. Хотя призраки предпочитают заброшенные дома и замки, неработающая станция метро ничем не хуже. Например -- Олдвич, закрытая с 1994 года, и используемая иногда для модных вечеринок и презентаций. Там иногда появляется туманная женская фигура в длинном платье. Как объясняют очевидцам, это дух актрисы, которая все ждет своего последнего вызова на бис.
   Еще один не успокоившийся на том свете актер с конца 50-х годов пугает народ, бегая по тоннелям в районе Ковент Гарден. После его появления в подсобке станции ее работники потребовали перевести их в другое место. А на станции Банк обитает Черная Монахиня -- сестра банковского кассира, казненного в 1811 году. При жизни она, одетая во все черное, каждый вечер в течение сорока лет приходила к банку, чтобы встретить брата. Говорят, ее дух был потревожен рабочими, рывшими тоннель.
   В сообществе подземных призраков присутствует также тринадцатилетняя девочка Энн Нейлор, убитая обучавшим ее шляпником и его дочкой. Ее крик, изредка оглашающий своды станции Фаррингтон, называют "вопящим спектром".
   Но самые захватывающие сцены разыгрываются на закрытой с 1933 года станции Британский Музей. Здесь разгуливает древний египтянин. В прежние времена одна лондонская газета предлагала награду смельчаку, который провел бы ночь на станции, а в комедийном триллере "Бульдог Джек" рассказывалось про секретный ход из египетского зала музея прямо в метро.
   У призраков лондонского метро имеется даже собственный подвижной состав -- поезд, управляемый машинистом в старинной двубортной куртке и остроконечной кепке. Издавая пронзительный гудок, этот "летучий голландец" промчался в 1928 году мимо станции Южный Кенсингтон.
   "Иисус любит тебя"
   Но настоящий страх пассажирам метро внушают, конечно же, не привидения, а живые террористы и преступники.
   Помню свою первую самостоятельную поездку по "трубе". Маршрут представлялся несложным, потому что Чизвик, где происходило освящение новой православной церкви, находится на моей ветке. Но путешествие не заладилось с самого начала. Машинист объявил, что следующая остановка последняя и вся линия на ремонте.
   -- А если вы хотели попасть в Чизвик, -- сочувственно добавил он, словно обращаясь ко мне лично, -- вам вообще лучше было не садиться в этот поезд.
   Пришлось извлекать схему, придумывать обходные пути. Все это было довольно неприятно, потому что к одной платформе здесь прибывают поезда разных направлений, и промежутки между ними составляют иногда до пятнадцати минут.
   От расстройства я села не в тот поезд, он оказался пригородным экспрессом и повез меня неизвестно куда. Невезение на том не закончилось -- в вагоне я обнаружила себя один на один... как бы пополиткорректнее сказать... с афроангличанином криминальной наружности. Он пристально наблюдал за моими попытками дозвониться мужу, потом встал и направился ко мне. Я вжалась в велюровое сиденье, решив, что без боя новенький мобильник не отдам.
   А он ласково улыбнулся -- перед тем, как пройти к дверям:
   -- До свиданья, сестра. Иисус любит тебя...
   В том году метрополитен только начинал свои музыкальные эксперименты с классикой. Уж не знаю, они ли сыграли решающую роль, или усиление патрулей и установка шести тысяч камер видеонаблюдения, но, по последним данным, преступность в лондонской "трубе" в самом деле идет на убыль.
   Дорогие мечты
   Будущее лондонского метро пытались предсказать еще в 1914 году. Один профессор писал в транспортном журнале, что через 85 лет на станциях откроются комфортабельные комнаты ожидания, куда станут моментально стекаться все сообщения о движении поездов -- "возможно, даже в виде картинок на художественно подсвеченных экранах".
   Предвидел ли он, что крупнейшая в мире система будет страдать от хронической нехватки финансирования? И это -- несмотря на то, что последние полвека она находится в общественной собственности (с 2002 года метрополитен работает в условиях частно-государственного партнерства, когда частные компании отвечают за эксплуатацию).
   Столичные власти с гордостью и одновременно со скрытым беспокойством констатируют, что за год подземка перевозит почти миллиард пассажиров. Перенаселенность британской столицы всегда служила причиной для открытия новых станций, сегодня к этому добавилась еще Олимпиада-2012.
   В более сытые времена правительство лейбористов обещало "трубе" пять миллиардов фунтов инвестиций, и наблюдатели даже сравнивали прежнего мэра Кена Ливингстона с нетерпеливым мальчиком, который наконец дорвался до схемы метрополитена, чтобы пририсовать к ней новые разноцветные линии. При нем была построена ветка к новому терминалу Хитроу.
   Пришедшие к власти консерваторы, хоть и урезали все государственные расходы, в инвестициях лондонской "трубе" тоже не смогли отказать. Для метро это реальная возможность обновить оборудование, особенно сигнальное и связи, а также продолжить существующие ветки. Мэр Лондона Борис Джонсон уже мечтает о линиях в южных пригородах.
   Что для русского болезнь, у англичанина - хобби
   Бес счета
   Англичане находят удовольствие в "инвентаризации" всего на свете: локомотивов, самолетов, барсуков
  
   "Семь, восемь.... верно -- девять", -- ступенек в доме не прибавляется. Зачем же я считаю их всякий раз, поднимаясь наверх?
   Залезаю в справочники, чтобы узнать: патологии нет, наблюдается лишь легкая встревоженность, -- сам Эрих Фромм меня утешил. Оказывается, подобные действия позволяют почувствовать себя активным индивидуумом, без необходимости принимать решения. А правильность цифр дает символический ответ на сомнения в себе и в жизни. Короче говоря, если ступенек вдруг станет десять, это будут очень плохие новости.
   После знакомства с чужими научными трудами я и сама призадумалась: о том, что все-таки, запихивая поведение человека в рамки, стоит считаться (опять этот счет) с национальными нормами характера.
   Вот, например, я проведу дождливый день на платформе, фиксируя номера всех прибывающих поездов. Близкие в Москве обеспокоятся, станут подыскивать хорошего доктора. А англичане просто запишут меня в зануды.
   Я видела на пригородных станциях таких сильно увлеченных мужчин -- в анораках и с блокнотиками. Подобных им в Британии много. Их зовут train spotters, счетчики поездов, и они хотят отследить все локомотивы в стране. Наверное, их странное хобби -- побочное дитя английской любви к систематизированию.
   Если имеется склонность, почему бы не посчитать остальное, что не только ездит, но летает? -- Уже посчитали: наблюдатели за самолетами, или plane watchers, -- вооружившись оптикой, фотографируя взлеты и посадки, коллекционируя названия авиакомпаний и модели. Один отправил жену на юг, а сам остался в аэропорту, где и провел отпуск. Заветные уголки терминалов, адреса отелей, откуда удобно вести наблюдения, приведены на специальных сайтах.
   Я прожила неделю в таком раю наблюдателей за самолетами. Первый день, четверг, все удивлялась -- почему хорошая гостиница заселена наполовину. Ответ, да не один, прилетел в пятницу утром, когда я разлеглась возле бассейна с хлорированной яркой водой.
   Первые самолеты показались интересными: я, забыв про масштаб, сама захотела собрать их в коллекцию. Они шумно шли на посадочную полосу, которая точно должна была начинаться за соседним баром, -- белобрюхие, разных моделей и расцветок, с четко различимыми надписями на борту.
   В воскресенье -- когда пилоты уже воспринимали мой оранжевый купальник как визуальный ориентир, -- густо полетели обратные рейсы, и я не могла дождаться своего. Чего нельзя было сказать о соседях по отелю, группе очумевших от счастья наблюдателей.
   Наблюдение за самолетами -- феномен, отмеченный только в Великобритании и странах Бенилюкса. Поэтому он не всегда находит одобрение у других народов. В 2001 году греческие власти обвинили группу британских plane watchers в шпионаже. Греков можно понять -- информация, собранная интуристами около авиабазы, была довольно емкой. Это британские военные пока смотрят сквозь пальцы на увлеченных соотечественников.
   Господи, охота пуще неволи. "Я наблюдал самолеты в 22 странах и так полюбил смотреть в небо, что увлекся и птицами. Теперь, если в расписании полетов есть окно, а я вдруг получаю сообщение о новой птичке, увиденной на юго-востоке Англии, бросаю все дела, выпрашиваю отгул и несусь туда".
   Это рассказывает один из любителей, который к тому же стал bird watcher, наблюдателем за птицами. Он поставил жизненной целью насчитать пятьсот разновидностей пернатых на Британских островах, и двести -- у себя в Сассексе. Еще у него есть мечта самостоятельно обнаружить редкий вид.
   Пернатые так популярны, что массовые издания сообщают новости типа: "Из Америки прилетел необычный дрозд". Или: "Розовый скворец евразийских степей был замечен и замучен недавно в Норфолке -- армия наблюдателей в течение двух дней не давала ему передохнуть на ветке. Ослабев, он стал добычей кота".
   Сами учетчики природы тоже рискуют. "Ух ты, глазищи в темноте так и горят!" -- шепнул охотник перед выстрелом. Но то был не блеск лисьих глаз, а отсветы от прибора ночного видения, который надел один любитель барсуков (наверное, здесь уместно назвать его хобби -- badger watcher). Последний был серьезно ранен в грудь.
   И все же игра стоит свеч. Хотя счетчики будут искренне уверять, что удовольствие от инвентаризации локомотивов, самолетов и барсуков является чисто эстетическим, я знаю теперь -- процесс подсчета дает им иллюзию упорядоченности и контроля над окружающим миром.
   Неудивительно, что все в нем давно сложено-перемножено. Педанты еще и резвятся: "Сколько времени потребуется, чтобы население Китая прошло перед вами, выстроившись цепочкой? Понятия не имеете? А мы знаем! А еще знаем процент европейцев, не моющих руки после посещения туалета -- 27, и количество разных слов в шексировских драмах -- 31 534, и число авиапассажиров, которых ежегодно пропускает через себя Хитроу -- 66 миллионов".
   Но все же Фромм мне что-то недообъяснил. Потому что встречаются цифры, которые вдруг нарушают иллюзию британского порядка и контроля. Вот самые свежие: 600 -- столько восточных европейцев из присоединившихся к Евросоюзу стран ежедневно прибывают на благословенный остров; 60 миллионов - это фунты, которые уже тратятся на матпомощь им; 6630 -- новых больных ВИЧ зарегистрировано в 2009 году (большинство -- выходцы из Африки). Учетчики чешут затылки от таких данных, хотя настаивают, что лучше знать и открыто обсуждать, чем пребывать в неведении.
   Восстанавливать британское душевное равновесие принято шутками. Итак, сколько времени потребуется, чтобы все китайцы прошли перед вами? -- Вечность! (Численность китайского народа постоянно увеличивается.)
   А на мой взгляд, если изменить уже ничего не можешь, лучше расслабиться и следить за одной только миграцией скворцов и дроздов, да считать ступеньки, или сдачу в магазине, или просто дни до праздников. Вы так не считаете?
  
  
   Какого цвета Тинки-Винки
   Народное английское развлечение -- викторина
   Ходили на викторину, или квиз-найт. Мы -- несколько семейных пар -- расположились за столиком номер пять. Одних я уже давно знаю, других увидела впервые: они играют в гольф с нашим приятелем Колином (это он заказывал столик и собирал команду). Всего в зале было человек двести.
   Для умственного разогрева перед игрой на столы положили бумажки с разными лингвистическими задачами, ребусами и шарадами -- англичане их щелкают, как орешки. Но это единственное, что мне кажется навеки недоступным. Я постепенно вхожу во вкус таких вечеров и показываю все лучшие результаты.
   Один из друзей Колина по гольфу, дядечка со снобским выговором, в самом начале, когда я уточняла один вопрос на тему изобретений, поставил меня на место, сказав:
   -- Это наверняка было в Британии изобретено.
   Мол, сиди, русская тетка, и жди, когда начнутся вопросы про твою заснеженную Россию, типа всяких там спутников и революций.
   Но к концу вечера он сам умудрился помочь со всего лишь одним ответом -- про сумчатое австралийское животное, и выражение его лица было уже не таким снобским.
   Я тем временем блеснула советским образованием в разделе истории -- назвала "Утопию" Мора и имя Ллойда Джорджа, который был премьером Великобритании во время Первой мировой войны. Может, они бы и сами своего премьера вспомнили, но пока раскачались...
   При каждом моем успехе муж мой гордо приосанивается. Не знаю, что думают остальные товарищи по команде (их-то дамы вообще молча сидят), но изумленные взгляды по касательной я так и ловлю. Возможно, пора притормозить, а то еще заработаю репутацию всезнайки и синего чулка.
   Навряд ли им понятно, почему даже англоговорящую культуру иногда лучше их знаю. Про "Серенаду лунного света" Глена Миллера никто, кроме меня, ответить не смог. А то, что Мария Кюри была полячкой, вообще вызвало легкий шок (хотя я подозреваю, что первым вопросом могло быть -- кто такая Мария Кюри). Я в очередной раз подумала -- насколько же мы, русские (или постсоветские), открыты всему миру, интересуемся всем на свете, не сидим в скорлупе, подобно другим нациям.
   Объявили перерыв -- привезли еду. "Мальчики" наши поднялись и вскоре принесли к столу горячие коробочки с чипсами, рыбой и курицей -- кто что заранее заказывал. Колин бросил на середину пригоршню разноцветных пакетиков с уксусом и соусами. Напитки давно уж там стояли, каждый с собой принес. Кто-то пил вино, кто-то смешивал незамысловатые коктейли, типа шэнди -- пива с лимонадом.
   Народ ел, пил, потихоньку хмелел.
   Во второй части викторины был вопрос про Суэцкий канал: с одной его стороны находится Красное море и город Суэц. А что находится с другой стороны?
   -- Индийский океан? -- впервые за вечер подает голос Сю, работница банка в Сити.
   Все безжалостно фыркают в ее сторону и сразу морщат лбы -- ответ-то до сих пор неизвестен. А расстроенная Сю принимается нервно накручивать на палец свой светлый локон.
   -- Порт Саид там находится, и Средиземное море, -- вспоминает наконец ее муж. Честь семьи спасена.
   Но после Порта Саида начинается невезуха. Что ни вопрос, отвечаем неправильно. Я тоже -- назвала помесь ослицы и жеребца мулом. А это был лошак.
   Огласили предварительные результаты -- наша команда вторая с конца. Во время предыдущей игры я видела, что награждали не только лучший столик (там сидела команда тихих очкариков: "школьные учителя", как с завистью сказал Колин), но и самых слабых игроков.
   Меньше всего баллов тогда набрала компания старушек-веселушек -- они получили бутылку красного вина и были счастливы. Я еще подумала, что проигравшим надо не вино, а витамины для улучшения памяти вручать.
   И вот перед нами перспектива -- оказаться самыми глупыми из двадцати с лишним команд. Колин пройдет к сцене, народ поаплодирует столику номер пять, снисходительно разглядывая нас, болезных.
   -- Главное, не принимай близко к сердцу, -- шепчет муж.
   -- Не играй всерьез, -- советует с другой стороны Колин.
   Во второй части вечера стало повеселее, потому что вопросы пошли самые разнообразные -- и для книжных червей, и для домохозяек. Вплоть до детского: какого цвета телепузик Тинки-Винки.
   Когда началась музыкальная часть -- "Послушаем песню и вспомним, кто ее исполнял, из какого она кинофильма?" -- зал начал подпевать. "И действительно, чего я так разволновалась из-за проигрыша", -- рассуждаю под знакомую мелодию Тома Джонса. Ведь не в "Кто хочет стать миллионером" играем, люди просто пришли посмеяться и пообщаться.
   К счастью, снова начались вопросы с политическим подтекстом:
   -- Кто был главой Тайваня после Второй мировой войны?
   -- Кто стоял во главе Северного Вьетнама во время войны с США?
   Отдохнувший было зал растерянно загудел, а мои англичане с надеждой посмотрели на меня. Ну, это проще простого -- кто же не знает Чан Кай-ши и товарища Хо Ши Мина. В моей памяти одновременно всплывают китаец в военном френче, аскетичное лицо с жидкой бородкой и странный круглый памятник на площади Хо Ши Мина в Москве. Его еще рублем юбилейным называли. Друзья по столику номер пять снова молча недоумевают: почему я знаю ответы, а они не знают.
   Да потому что политинформаций у вас в детстве не было. И газеты советские вы никогда не штудировали.
   -- Какой глава государства стучал по столу ботинком в ООН?
   Это для всех легкий вопрос.
   Без колебаний написав фамилию Khrushchev (с восемью согласными!), Колин вдруг просит:
   -- Ольга, добавь здесь по-русски.
   Сразим арбитров наповал. Вывожу печатные "щ" и "е", а все наблюдают за моим карандашом: надо ж, только что сидела, как обычный человек, и вдруг иероглифы принялась рисовать.
   -- Инопланетяне, -- тихо говорит сам себе Колин.
   Последняя серия вопросов посвящена диснеевским фильмам. Наступает звездный час Линды. Она помнит и актеров, и сюжеты, и музыку. Заполненный ею листочек отправляется на сцену к судьям... Ура. Ни одной ошибки. Мы приходим к финишу с достойным средним результатом.
   Следующая викторина состоится через месяц. Народ как раз успеет соскучиться по этой легкомысленной атмосфере, по самодельным коктейлям и рыбе с чипсами на столе, по залитым вином бумажкам с шарадами, по старым песенкам, вопросам про политиков и телепузиков.
  
   Обмен женами
   Соглашаясь на участие в новом телешоу, никто не осознавал последствий
  
   В небольшой аккуратной кухоньке на западной окраине Лондона чернокожий мужчина с волосами, собранными в хвост, на фоне горы немытой посуды отчитывает белую пухленькую женщину:
   -- Если в доме есть какая-то работа, она должна быть сделана. Хватит бездельничать перед теликом! Понимаю теперь, почему ты такая толстая.
   Женщина только что пришла домой после двенадцатичасового рабочего дня. Но для мужчины это не аргумент:
   -- Если бы ты была моя жена, избавился бы от тебя на следующий день.
   -- Да если бы ты был моим мужем, выбросила бы тебя в окно! -- огрызается толстушка.
   Это эпизод из "Обмена женами" -- британского документального телесериала, с первых же показов приковавшего внимание рекордной аудитории. Идея его проста и не требует больших продюсерских капиталовложений. Две женщины, обе матери и жены (или просто "партнеры" для своих мужчин -- если живут в незарегистрированном браке), соглашаются на две недели оставить свой дом, чтобы жить в другой семье. Для каждой из них эта другая семья -- полнейшая загадка. Ключ от входной двери и адрес -- единственное, что женщина получает перед переездом.
   Для большинства героинь то, что поначалу казалось веселым приключением, неожиданно превращается в испытание. В одной из серий моложавая кокетливая Кэрол, преподаватель в театральном кружке, стала временной жертвой Барри, неработающего, "профессионального азартного игрока", "профессионального посетителя тренажерного зала", как он сам себя охарактеризовал. Настоящая жена Барри, Мишель, за все годы супружества не видевшая, чтобы ее муженек пошевелил пальцем дома, взамен получила утренний кофе в постель и бокал вина в пенной ванне по вечерам, которыми ее потряс супруг Кэрол.
   Похоже, что съемочная группа специально сталкивала противоположные жизненные уклады, программируя захватывающий конфликт. Героиня эпизода на кухне, Ди, белая, среднего возраста, сверхсредней упитанности, командир в своем доме, никогда не скрывавшая своего отрицательного отношения к смешанным бракам, получила в мужья Лэнси, черного, авторитарного, не большого любителя белых, как выяснилось вскоре, и к тому же покуривающего марихуану... Муж Ди, водитель автобуса Дэйв, раздобревший на готовых пиццах и гамбургерах мужичок, который последний раз занимался спортом в 1971 году, заполучил Соню, дисциплинированную чистюлю, фанатичку фитнеса и здорового питания. Эффект от такого обмена поразил не только зрителей, но и самих продюсеров.
   Ди заподозрила неладное, только открыв холодильник в новом доме, когда семья еще не собралась вместе: "Кто такие живут здесь? Они не англичане. Пьют кокосовое молоко". А в это время в квартирке Ди новая жена Соня в недоумении рассматривала полки, подоконники и диваны, оккупированные сотнями мягких игрушек, которые Ди собирала с четырнадцати лет.
   Первую неделю, по условиям авторов программы, новая жена не пытается изменить что-либо в новом доме, выполняя все обязанности предшественницы. На следующей неделе она диктует свои правила.
   Старшая дочка Ди и Дэйва, Мэри, с самого начала невзлюбила гостью, поэтому, когда Соня освободила комнату девочек от пыльной плюшевой коллекции, Мэри обозвала ее "черной сукой". Соня обратилась за поддержкой к Дэйву. И Дэйв впервые за восемнадцать лет, как он потом признался, повысил голос, отчитав грубиянку Мэри. Соня все же нашла взаимопонимание с ним и младшей дочкой.
   А в это время Ди не прекращала браниться с Лэнсом и жаловаться шепотом в камеру: "Лэнс -- шовинист, один из тех, кто думает, что женщина должна сидеть дома. Он пещерный человек. Назвал меня никуда не годной белой коровой".
   Создателя "Обмена женами" Стефана Ламберта обвинили в показе грубой стороны жизни, в том, что сериал использовал простых людей как подопытных мышей, эксплуатировал их для потехи "образованных классов". В оправдание продюсер сказал, что не представляет, как можно снять реальную жизнь другим способом: "Конечно, мы хотели, чтобы женщины приходили жить в семью, сильно отличавшуюся от их собственной. Но мы старались сохранять при съемке полный нейтралитет".
   По законам нового жанра в конце двухнедельного срока пары встречались в ресторанчике или пабе, чтобы обменяться впечатлениями. Дружить семьями не стал никто. Чаще всего такие встречи выливались в перебранку. Заброшенные дети, неопрятный дом, нездоровая еда, обнаглевший супруг, чрезмерное увлечение карьерой -- все что угодно могло стать предметом для осуждения.
   -- Никто из нас не осознавал, соглашаясь участвовать в проекте, что может произойти. Я думал: ну что интересного в передаче, где люди занимаются рутинным домашним делом, -- сказал герой последней серии, пекарь Грэхэм, жизнь с которым временная жена назвала адом.
   Почти все участники программы сожалеют, что впустили чужаков в свою семейную жизнь. В коротких интервью для газеты "Дейли мейл" они признались, что их жизнь уже никогда не будет прежней. Дальше всех пошла Мишель -- она просто разошлась со своим профессиональном игроком и посетителем тренажерных залов после десяти лет семейной жизни. Он в ответ пожаловался, что передача разрушила его налаженный быт, потому что "запудрила мозги" его жене. Теперь придется искать новую Мишель, причем внешность для Барри большого значения не имеет.
   В семье Ди, наоборот, произошли улучшения. Ее муж Дэйв теперь получает больше внимания, дочку Мэри отучили сквернословить -- и все потому, что Ди увидела свою жизнь со стороны и ужаснулась. А Лэнси принял непростое решение жениться на своей партнерше Соне и уже подарил ей кольцо, так как "только после обмена оценил ее по-настоящему".
   Документальная съемка по принципу "мухи на стене", когда камера не скрыта, но герои просто привыкли к ее присутствию и ведут себя естественно, привела к появлению широко известных программ, включая "Большого брата". Но такого, чтобы убедить людей отдать ключ от своего дома и впустить зрителей в самое святое -- семью, до "Обмена женами" еще никто не придумывал.
   Воодушевленная произведенной сенсацией съемочная группа продолжила съемки сериала. Новый проект купили для своего телевидения американцы. В США он тоже собрал многомиллионную аудиторию.
   Английский дом-крепость так просто не сдается
  
   Леди, лорды и остальные
   Место рождения -- английское поместье
  
   В Англии не только газоны возделываются в течение веков. Безо всяких перерывов на экспроприацию здесь существует класс помещиков, у которого от прежних феодальных привилегий остались одни воспоминания, но звания и огромные угодья по-прежнему передаются по наследству. Довольно закрытая помещичья жизнь вызывает любопытство публики, поэтому так популярны у англичан телевизионные проекты с игрой в лордов и леди. Хотя, наигравшись, народ все равно стремится заглянуть в окна подлинной усадьбы, чтобы узнать, как живут ее владельцы, настоящие помещики.
  
   Верхи, низы
   Шесть утра. Первой по правилам просыпается судомойка -- она должна разогреть кухонную плиту, чтобы вскипятить воду для чая. Потом встает мальчик-слуга, который чистит обувь и выносит ночные горшки. Но на кухне все идет наперекосяк, потому что судомойка Люси покинула телепроект. В реальной жизни девушка учила французский язык и не знала, что такое ручная стирка и приготовление обедов, а здесь ей приказали работать по шестнадцать часов в сутки и запретили подниматься наверх.
   Робу, двадцатитрехлетнему генетику из Лондона, досталась роль второго лакея, он решил, что весело проведет время. Но после нескольких дней жизни в поместье XXI век перестал казаться ему реальным. Обитатели дома не пользовались ни мобильными телефонами, ни другой современной техникой. Выглянув в окно, они могли увидеть лишь 56-акровый ландшафт и иногда -- экипаж с лошадьми.
   Прекрасный дом, озеро для лодочных прогулок, образцовая молочная ферма, чайная комната, крокет и теннис в саду, лошади и экипажи в конюшне только что отреставрированного имения Мандерстон на границе Англии и Шотландии обеспечили атмосферу столетней давности. В нее и окунулись на три месяца добровольцы -- участники телевизионного проекта под названием "Усадьба эдвардианской эпохи". Пятеро счастливчиков превратились в членов семьи лорда. По условиям проекта они не должны были браться ни за какую работу.
   Четырнадцать остальных участников стали их слугами и быстро познали суровость старой иерархической системы, разделявшей мир поместья на верхний -- господский, и нижний -- плебейский, уровни. Ванну принимать им разрешалось раз в неделю, зато работать они были обязаны с утра до ночи и все время помнить правила поведения, которыми в эдвардианском доме регулируются отношения господина и слуги.
   Каждый лакей и слуга, имевший доступ на верхние этажи, нес дополнительную ответственность за определенного члена семьи. "Невероятно, как крепко ты привязываешься к этому человеку, -- удивлялся Роб. -- Когда ты являешься слугой и не принимаешь самостоятельных решений, то неожиданно чувствуешь себя внутренне свободным. До чего же сильно изменилось общество с тех пор".
   Да, золотая эдвардианская эпоха земельной аристократии прошла и стала последней, названной по имени монаршей особы. Интерес к ней велик. Поэтому задуманный в 2001 году сериал "Усадьба эдвардианской эпохи" имел успех, расходы продюсеров на материальную базу и многочисленных специалистов окупились.
   А Великобритания и сегодня остается страной крупных поместий. Руководство того же 4-го канала предположило, что тему верхов и низов стоит продолжить в современных декорациях. И не ошиблось, выпустив очередной проект в духе нового телевизионного реализма.
   Что увидел дворецкий
   В новом сериале слуги были настоящими. Дворецкий, солидный и сдержанный мужчина, имел двадцатилетний профессиональный опыт. Он работал в семьях аристократов или просто богачей в Канаде, Франции и России. Ему и остальным слугам предстояло оценить поведение членов семейного клана Каллагенов, которых, как подопытных мышей, поселили в имении стоимостью 30 миллионов и предложили вести жизнь богатых аристократов со всеми ее атрибутами. Три брата с семьями боролись за большой денежный приз -- предстояло выяснить, кто лучше других освоится с ролью лорда и леди.
   Слуги оказались снобами и за закрытыми дверями обсуждали манеры своих хозяев. Те действительно были людьми простыми, считали признаком утонченности оттопыренный мизинец. Одна из героинь в первый день по наивности потребовала налить ей шампанского в ванну, другая перебрала спиртного во время званого обеда, где она была хозяйкой, и наговорила гостям, настоящим лордам, бестактностей. Слугам было над чем похихикать.
   Каллагены, когда первая эйфория прошла, переругались между собой и захотели обратно, в свои дома на рабочих окраинах. "Мне надоело все время быть на виду. Я хочу сама стирать, готовить и убирать за собой", -- сказала Мойра, которая, хотя и стала победительницей, с радостью вырвалась из этой позолоченной клетки.
   Сериал "Что увидел дворецкий" стал очередным успехом, но вызвал споры о гуманности таких опытов над людьми. Хотя каждый из Каллагенов старался изо всех сил воплотить свое представление об аристократизме, недостаток образования и воспитания сделали их посмешищем.
   Многие англичане, подобно Каллагенам, пребывают в неведении о жизни верхних слоев общества. Верхи спускаются вниз только при большой необходимости, для них иерархическая лестница не место для игр, а реальность. Например, они покидали свои угодья для участия в демонстрации против запрета охоты на лис. Народ мог увидеть их сердитые румяные лица. Нечасто появляется такая возможность.
   Как живется этим настоящим -- не телевизионным -- английским помещикам?
   "Надеюсь, в раю будет так же хорошо"
   Гроб с телом одиннадцатого герцога Девонширского медленно провезли по подъездной аллее его имения Четсворт, сквозь ряды слуг в черно-белой униформе. Он скончался в возрасте восьмидесяти четырех лет, оставив титул и поместье сыну, который стал двенадцатым герцогом Девоншира.
   Четсворт -- один из самых известных помещичьих комплексов севера Англии. Его архитектура, парковые пейзажи, лестница водяного каскада и художественные коллекции считаются первоклассной туристической достопримечательностью и просто прекрасным местом, где хочется остаться надолго, если не навсегда. Один посетитель написал в книге отзывов: "Надеюсь, в раю будет так же хорошо".
   Мастера, придумавшие водные эффекты Четсворта четыреста лет назад, максимально использовали возможности этого переменчивого элемента стихии. Тишина прудиков и слабых течений контрастирует с бурными потоками, водопадами, фонтанами -- большими и малыми. Знаменитый каскад состоит из 24 каменных ступеней. Каждая -- отличается от предыдущей, так же как и звук падающей с них воды.
   В отличие от других аристократических семейных гнезд, выхолощенных ради посещения публики, этот частный дворец хранит за своим фасадом жизнь, мало изменившуюся за несколько десятилетий. Мир поместья кажется доступным -- можно купить билет и провести здесь день, прыгая по водяным ступенькам, устраивая пикники на зеленой лужайке, свободно заходя во дворец, который писатель Даниэль Дефо называл "самым великолепным зданием".
   На самом же деле этот мир закрыт для посторонних, даже сельские новости и сплетни приходят сюда с опозданием. В эпоху супермаркетов Четсворт сохраняет почти феодальную автономию и обеспечивает себя многим необходимым. Рыба -- из собственной речки, дичь -- из своего леса, свежие продукты с -- фермы, фрукты -- из оранжереи. Школа швей и собственное мебельное производство поддерживают самостоятельность этого натурального хозяйства. Даже гроб, в котором провожали в последний путь герцога, плотник изготовил из дуба, срубленного в парке.
   В летний сезон число работников здесь доходит почти до шестисот. Помимо двенадцати человек обычной домашней прислуги -- лакеев, горничных, экономок и поваров -- существует еще "команда по уходу за текстилем", которая поддерживает в порядке ковры, шторы, балдахины в спальнях; есть человек, заводящий часы; есть каменщик; художник, создающий различные таблички и указатели; два землекопа, отвечающих за работу стоков и дренажных систем; библиотекарь; хранитель коллекций; а также два архивариуса.
   Мастер на все руки Джон, ответственный за состояние лестниц в доме, каждую среду начинает с выполнения своей дополнительной обязанности -- он заводит все 64 часовых механизма. В поместье 297 помещений, для их уборки включается армада пылесосов численностью 40 штук, общая длина коридоров в доме превышает километр, блестят 7873 чисто вымытых оконных стекла -- и все это огромное хозяйство освещают 2084 электрические лампочки, доводя ежегодный счет за потребление электроэнергии до 24 тысяч фунтов стерлингов.
   Среднегодовое содержание Четсворта составляет 2 миллиона фунтов. Покрыть их помогают деньги, собранные с более чем двух миллионов посетителей. За всеми приходно-расходными процессами следит личный казначей герцога, он же управляющий поместьем, Джон Оливер.
   Мистер Оливер живет в Четсворте всю жизнь, с того дня в 1946 году, когда он появился на свет в помещении герцогской конюшни. Его отец был шофером, мать помогала на кухне, дед работал главным садовником. В этой семейной династии нет ничего необычного для Четсворта, где связь между хозяевами и слугами проходит через поколения. Джон начал свою карьеру в 1961 году учеником плотника, а его старшие братья уже трудились здесь: "В те времена казначей, управляющий, экономки вызывали страх и беспрекословное подчинение персонала. Сейчас мы выглядим более-менее демократично, по крайней мере для посторонних, -- бизнес обязывает. Но внутренние перемены небольшие. Наверное, самая заметная из них -- люди уже не хотят посвящать этой работе свою жизнь с четырнадцати лет и до старости и ищут перемен".
   Тем не менее, управляющий предпочитает брать на работу тех, кто приходит сюда навсегда. 113 человек из штата работают в поместье более 40 лет.
   На сайте Четсворта сегодня перечислены рабочие вакансии: требуются работники в кафе и ресторан для туристов, шеф-повар в закрытый спортивный клуб, продавец в фермерский магазин, уборщики офисов. Но семья герцога избегает нанимать чужаков для работы в самом дворце -- из соображений безопасности.
   Преданность ценится: многие слуги получили хорошие дома в близлежащих владениях в прижизненное пользование. На ежегодном празднике для персонала герцог объявляет благодарности и награждает лучших. Когда старший брат мистера Оливера, его предшественник на посту управляющего, уходил на пенсию, герцог пригласил всю семью Оливеров на прощальный обед. Их старая мать тогда разрыдалась от переполнивших ее чувств -- бывшая судомойка, она сидела за столом рядом с герцогиней.
   Память верного слуги хранит и другие картины -- он помнит, как пятнадцатилетним мальчиком втаскивал лестницу в хозяйскую столовую, помогая старшему напарнику. Их перед тем заверили, что в комнате никого нет. К своему ужасу, они застали там обедавшего герцога, который как раз подносил вилку ко рту. Длинная лестница помешала быстро развернуться и отступить обратно, поэтому Джон испуганно сказал: "Простите, ваша светлость, мы только раму хотели починить". И получил вежливый ответ: "Это замечательно, но не могли бы вы сделать это чуть позже?" Предки нынешнего герцога отличались большей холодностью и строгостью.
  
   Барышни-крестьянки
   Не все поместья Англии являются таким прекрасно налаженным предприятием, как Четсворт. Леди Ингилби, владелица замка Рипли в северном Йоркшире, иногда вспоминает любимую шутку мужа о том, что наследование этого замка было подобно победе в лотерее, но без получения денежного приза. Чтобы добыть прибыль, они пускают в замок туристов и постояльцев, сдают его в аренду для свадеб и банкетов.
   Леди называет себя не только помещицей, но и работницей. Посетители не могут поверить, что дама в бальном платье, недавно водившая их по залам, и женщина, работающая вилами в саду, -- одно и то же лицо. У ее семьи нет личных слуг, но под ее руководством находятся сто человек обслуживающего усадьбу персонала. Свою работу в роли хозяйки замка леди Ингилби воспринимает как лицедейство. "Я всегда должна быть вежливой и ровной -- люди не забывают грубое обращение со стороны титулованных особ".
   Другая "барышня-крестьянка", графиня Денбих, живет в Ньюнхэм Пэддокс, где предки ее мужа обосновались еще в 1433 году. В течение 570 лет, до открытия в 2003 году парка скульптур, земли поместья использовались только в сельскохозяйственных целях. Молодой графской чете пришлось самостоятельно расчищать лесные заросли и прокладывать дорожки для публики. Сегодня они работают с мужем посменно -- встречая посетителей в лесном домике-галерее.
   Сара Калландер Беккет унаследовала от предков Комбермиэ Эби, основанное в 1133 году. Вернувшись домой после многих лет жизни и работы в Америке, она обнаружила дом в печальном состоянии. Без финансов, но с деловой хваткой и контактами, Сара успешно переоборудовала старые конюшни в пятизвездочные гостиничные номера, а затем начала сдавать замок в аренду для корпоративных вечеринок и семинаров.
   Хозяйка Квинби Холл, что в Лейчестершире, Обин де Лисли, тоже прежде работала менеджером, делала карьеру в крупной компании и никогда не думала, что бросит все это ради жизни в поместье XVII века, сады и архитектуру которого она показывает туристам. Она использует свои навыки в бизнесе, чтобы заработать средства для поддержания дома, который давно нуждается в ремонте. (В первый же месяц их жизни там прорвало верхнюю трубу и залило все нижние этажи.) Владельцы Квинби Холл утверждают, что знаменитый сыр Стилтон был изобретен экономкой, которая много лет назад работала в поместье.
   Некоторые помещики предпочитают предоставить весь дом экскурсантам. Фиона, графиня Карнавонская, владелица Хайклиа -- усадьбы в сто комнат в Хэмпшире, живет в маленьком пятикомнатном коттедже. "И привилегия, и большая ответственность жить в таком прекрасном месте. Каждый день я иду на прогулку с сыном, нашей собакой и пони, любуюсь садом и окрестностями. Здесь хорошо в любое время года -- морозным зимним утром и сейчас, когда все цветет. Хайклиа был построен для того, чтобы вызывать восторг, мы хотим поделиться этим с посетителями". Она нашла покой и уединение для своей семьи на задворках имения, куда публике доступа нет.
   Бииип... Фулфорд
   Среди английских помещиков попадаются характеры эксцентричные, заставляющие вспомнить гоголевские "Мертвые души". Обедневший аристократ Фулфорд ни за что не хочет продавать свой огромный дом в Южном Девоне, хотя у него нет ни слуг, ни денег. Он ходит по усадьбе с металлоискателем, в надежде найти зарытые предками клады, за плату показывает шокированным туристам свой ободранный дом и портреты предков. Его босоногие дети играют в футбол в старинных залах, отбивая мячом куски старинной лепнины. Леди Фулфорд ругает их и тут же на скорую руку реставрирует лепнину -- с помощью моментального клея.
   Речь хозяина поместья отличается экспрессией. Любимое его словечко -- нецензурное, из тех, что отбиваются звездочками в тексте, а в эфире глушатся бипами. В документальный фильм про Фулфордов цензоры навставляли столько этих бипов, что разговоры аристократического семейства звучали так, будто их слушаешь по испорченной телефонной линии.
   Недавно Франсис Бииип... Фулфорд (нецензурное слово навсегда приклеилось к его имени) выпустил книжку -- руководство для тех упрямых аристократов, которые живут в бедности, но хотят держать марку. Он охотно делится своими секретами. Первый -- как сэкономить на приеме гостей.
   Найденные на задворках хорошего ресторана бутылки наполнить дешевым вином. Плюс -- стаканчик портвейна для насыщенного цвета. Как следует встряхнуть -- и подавать. Все будут в восторге. Те же фокусы можно проделать с водкой, джином и виски. В рецепте джина с тоником от Фулфорда очень много тоника и капля джина, другая капля размазана по краям стакана, для запаха.
   Второй секрет -- гардероб. Аристократ должен одеваться в дорогие вещи, пусть и старые. Их можно найти в магазинах секонд-хенда и носить десять лет, качество ведь хорошее. И, наконец, самое важное -- как содержать огромный дом. Лучше всего его не трогать, все 50 комнат пусть остаются как есть -- с лысыми коврами, облезлыми обоями и сломанными стульями. Проблема отопления решается просто -- его надо отключить. Хотя, признается Фулфорд, он имеет слабость включать обогрев раз в году -- в качестве рождественского подарка жене. М-да, недостает только подъезжающего к поместью английского Чичикова.
   Усадьбы требуют денежных вливаний, и свежие деньги приходят в сельскую Англию -- вместе с новой разновидностью помещиков. Эти помещики не носят твиды, их выговор не отполирован в частных школах. Это футболисты "Манчестер Юнайтед", "Ньюкасла", "Ливерпуля" и в последнее время -- "Челси", зарабатывающие около ста тысяч фунтов всего за одну неделю. С 2003 года они купили больше 20 поместий стоимостью от 2 миллионов.
   Старые аристократы вскоре заволновались по поводу новых соседей. Что, если те начнут переделывать старый уклад под себя? Пример уже есть -- нападающий из "Манчестер Юнайтед" Уэйн Руни разрушил прекрасное поместье 30-х годов в Чешире и построил "дворец" для себя и своей жены, подтвердив еще раз, что хороший вкус ни за какие деньги не купишь.
   Сегодня очевидно: если когда-нибудь и придет английской помещичьей идиллии конец, он случится под звуки рэпа, гудки навороченных автомобилей и шум вульгарных вечеринок.
  
   Эдвардианское настроение
   Британцы увлечены стилем жизни, которому больше 100 лет
  
   Для телезрителей Великобритании 2007 год прошел под знаком "эдвардианских сезонов" -- так телеканал BBC4 назвал новый цикл ретроспективных передач. Художественные фильмы про королеву мюзик-холла Мэри Ллойд и капитана Скотта чередовались с документальными -- о рождении скаутского движения, эдвардианском искусстве, литературе и быте того времени.
  
   Belle Еpoque
   Хотя эпоха и связана с именем Эдварда VII -- "спортсмена, охотника и бонвивана", правившего империей с 1901 по 1910 годы, к ней причисляют также годы после смерти монарха, вплоть до мировой войны. Эта очередная эра земельной аристократии стала последней, названной по имени монаршей особы. Ее еще называли Belle Еpoque, и не зря. Большой стиль и оптимизм были присущи ей буквально во всем.
   Приближалась страшная война и европейские революции, но кто о них догадывался? Наступивший век сулил небывалые развлечения, подкрепленные развитием транспорта, успешной борьбой женщин за свои права, появлением массовых видов спорта, любительских фотокамер, открытием первых мюзик-холлов.
   Как эдвардианцы одевались, как разговаривали, где совершали покупки? -- Приглашенные ВВС эксперты подробно рассказали об этом, а также о явлении миру большого английского завтрака, начале посещений женщинами ресторанов, выходе первого таблоида "Daily Mirror", "газеты для женщин, созданной женщинами", о рождении знакомых брэндов Typhoo, Perrier, Cadbury's.
   А еще прошел гастрономический эксперимент, во время которого ресторанный критик и комедийная актриса питались исключительно "по-эдвардиански": набивая животы тяжелыми мясными обедами, пудингами и жирными десертами. "Как предки переваривали все это?" -- жаловались они каждый раз, с трудом выползая из-за стола. В конце недели их жалобы были подкреплены рассказом диетолога об ущербе, который наносит подобная кухня организму. Без сомнений, "эдвардианские сезоны" удались.
  
   Обычное эдвардианское семейное меню на понедельник
   Завтрак
   Овсянка
   Тосты с сардинами
   Яйца-карри
   Котлеты
   Кофе и шоколад
   Хлеб, масло
   Мед
  
   Ланч (второй завтрак)
   Жареные телячьи почки
   Картофельное пюре
   Говяжий язык
   Макароны, запеченные в сухарях
  
   Чаепитие
   Картофельные оладьи
   Сладкие квадратики с кокосом
   Торт "Мадейра"
   Хлеб, масло
   Тосты
  
   Ужин
   Пирожки с устрицами
   Жареная говяжья вырезка
   Тушеный сельдерей
   Жаркое из гуся
   Картофельная запеканка
   Ванильное суфле
  
   Закуска перед сном
   Холодный гусь
  
   Дом для семейного счастья
   Как ни парадоксально, первое мощное заимствование эдвардианских идей произошло в начале 70-х -- в эпоху, которая запомнилась своей кажущейся бесклассовостью и отсутствием вкуса. Наверное, ядовитые расцветки и эсперименты с синтетикой всех сортов надоели до такой степени, что глазам захотелось отдохнуть на нежных рюшечках и лепестках. Лора Эшли, старомодные фасоны, "Деревенский дневник эдвардианской леди", "Сага о Форсайтах" стали популярны среди всех слоев общества.
   Домом мечты снова назвали эдвардианский особняк. Его воздушные интерьеры даже сегодня соответствуют представлениям об идеальном жилище. Но каким прорывом это было сто лет назад! После душного и темного викторианского уюта вдруг -- жалюзи, сверкающие паркетные полы с персидскими коврами, широко распахнутые окна, светло-желтые мебельные ситцы, отделанные дубом стены.
   Это было время, когда:
   -- более трети населения жило не по средствам, имитируя роскошь, доступную лишь одной семнадцатой его части;
   -- автотранспорт начал вытеснять лошадей -- в одном 1913 году было приобретено 338 тысяч автомобилей;
   -- считалось более респектабельным снимать дом, а не владеть им (90 % общества именно так и поступали);
   -- хозяев впервые обеспокоила нехватка прислуги: небогатые сословия все больше предпочитали работу в магазинах и офисах;
   -- ванные комнаты поначалу считались вульгарными -- они якобы выдавали нехватку слуг, которые должны приносить кувшины с горячей водой;
   -- вошел в моду уход за собственным садом, даже если сад был "размером с почтовую марку";
   -- широко распространилось газовое освещение комнат, а новые дома оснащались электричеством;
   -- стали популярными журналы, рассказывающие "про прекрасные жилища", гигиену, практичность и комфорт.
   Сегодня просторный эдвардианский особняк стоит не меньше миллиона фунтов. Его современные владельцы стремятся сохранить оригинальные детали (к этому обязывает не только хороший вкус, но и закон), хотя бывшие кладовки заняты холодильниками, а старинные кухни набиты бытовой электротехникой. Но десяток спален, квартира для нянечки, биллиардная, оранжерея, теннисный корт, лужайки для пикников до сих пор используются по прямому назначению.
   Такой дом создан для патриархальной жизни, и многие обеспеченные семьи "новых эдвардианцев" ведут ее. Они предпочитают домашнюю еду полуфабрикатам, их плодовитые жены не работают -- заняты воспитанием детей, которых теперь престижно иметь много (семейным транспортом, как правило, является микроавтобус). Детство в таком уютном гнезде будет вспоминаться с благодарностью всю жизнь.
   Говорят, что именно эта ностальгия по пикникам в летний полдень, большим дамским шляпам и шарадам при свете садовых фонариков, пронесенная через окопы Первой мировой войны, создала эдвардианской эпохе репутацию счастливой. Ведь после войны привычный уклад исчез прямо на глазах, изменились дорогие приметы и лица. Всех "теченьем далеко от дома унесло" -- как в "Приключениях Алисы".
   Но то была ностальгия привилигерованного меньшинства. За оставшееся молчаливым большинство говорят цифры предвоенной статистики: хотя Британия и оставалась богатейшей нацией, ее быстро догоняли немцы и американцы. Сельское хозяйство переживало не лучшие времена, 77 % населения было сконцентрировано в городах, где зарплаты не прибавлялись, несмотря на быстро растущие цены. Служанка зарабатывала за год столько же, сколько стоил типичный эдвардианский обед на двадцать персон.
   В честерской местной газете сообщили недавно, как одна бывшая горничная навестила имение, где работала в ранней юности. Оглядев каморку без окон, когда-то служившую ей спальней, древняя старушка поведала и о бесконечном рабочем дне, и о жесткой иерархии, и о символической зарплате, но с благодарностью вспомнила, что кормили здесь все-таки получше, чем дома. Короче, эпоха была праздником, которого просто не хватало на всех.
   Обслуживающий персонал современных усадеб трудно назвать слугами -- это профессионалы, которые выгодно продают свой труд и не забывают при каждом удобном случае напомнить о своих правах.
  
   Задачка с двумя кранами
   Как я заблудилась в своем пригороде
  
   В Лондоне нет четкого центра, обнесенного крепостной стеной, как в других европейских городах. Да и была ли в ней нужда? Редкий враг мог незамеченным пробраться на остров. Поэтому каждый островитянин предпочитал иметь свою маленькую крепость -- личный дом. В результате малоэтажная столица широко расползлась вширь. Городки и деревни слились друг с другом, и все это назвали Большим Лондоном.
   Год назад В первый год своей жизни в Англии я отправилась погулять по лондонскому пригороду и заблудилась. Ни карту, ни мобильный телефон с собой не взяла, а короткий зимний день быстро шел на убыль. И куда бы я ни поворачивала в сумерках, везде были лишь одинаковые безлюдные улицы: ряды двух- и трехэтажных домов, палисадники с припаркованными рядом машинами. Ни магазинов, ни каких-либо запоминающихся архитектурных зацепок. Я почувствовала себя героем страшилки Стивена Кинга о путнике, который не может выбраться из лабиринта одинаковых кварталов.
   А у истинного англичанина отчаяние скорее вызовет многоэтажный блочный квартал. "Что за жизнь без собственного сада?" -- скажет он. Менеджеры, работающие в Сити, иногда покупают небольшие квартиры в Лондоне, но на уикенд обязательно возвращаются в пригород, в свой настоящий семейный дом.
   Лондонские риелторы как анекдот обсуждали выставленную на продажу за 145 тысяч фунтов квартиру размером с кладовку, общей площадью около 7 квадратных метров. В ней есть крошечный душ, туалет, кухонная мойка, кровать на верху платяного шкафа. Квартирку быстро купили, но про такое жилье не скажешь: "Мой дом -- моя крепость".
   Собственная дверь на улицу для англичанина -- как знак независимости. 65 % жителей Великобритании предпочитают жить в своем доме, с по-корабельному крутой узкой лестницей на второй этаж, со спальнями и ванными наверху, столовой и гостиной внизу, камином, французскими окнами, которые смотрят в сад. То, что общая площадь трех спальных комнат может равняться 32 квадратным метрам, а сад раскинулся на одной сотке -- не так важно.
   Лучше всего на рынке недвижимости продаются жилища, сохранившие "изюминку" со времен постройки, будь то XIX век или начало XX. Они сами -- часть старой доброй Англии, которая когда-то свозила богатство мира в свои города, управляла колониями и была "владычицей морей"... В те времена и потолки делали повыше, и комнаты побольше.
   Дом, в котором я живу, построен в 30-е годы и не отличается от тысяч ему подобных. Но в нем есть замечательные эркерные окна с разноцветными витражами, ниши и особенные бордюрчики на стенах.
   В типичном английском доме вы будете ходить на каблуках, и шагов ваших никто не услышит. Куда бы ни ступила нога, везде будет толстый искусственный палас -- даже на ступеньках, даже в ванной комнате. Палас этот очень неохотно уступает место деревянным полам, которые в последние годы вошли в моду.
   Местные гуру-дизайнеры втолковывают, что сегодня ковер в туалете и ванной -- это декоративный моветон, такой же, как гномы в саду, диваны из белой кожи в гостиной, зеленая туалетная бумага и мягкие домашние тапочки у хозяев (их носят только в спальне!). Но англичане создают уют для своего собственного комфорта, а не для того, чтобы удивлять гостей. Да и заходят к ним только самые близкие друзья и родственники, с остальными приятелями можно встречаться в пабе. Поэтому упрямые островитяне, и среди них не только пожилые леди, крепко держатся за старые вещички и привычный уклад.
   У меня в ванной два отдельных крана без смесителя: с буквами "C" для холодной и "Н" для горячей воды. Затыкать раковину и пользоваться тепленькой водичкой из нее я так и не научилась, зато стала виртуозом контрастного умывания поочередно из обоих кранов. Мое бытовое неудобство превратилось в маленький утренний ритуал. Так что англичан я начинаю понимать: домашний консерватизм дает им гарантию покоя и стабильности в быстро меняющемся мире.
   Даже королевская семья здесь не исключение. Бытовая жизнь Виндзоров была выставлена на обозрение журналистом газеты "Дейли миррор", который обманным путем устроился в Букингемский дворец лакеем и отщелкал там несколько пленок.
   На столе, накрытом для завтрака английской королевы, рядом с дорогим фарфором и серебряными приборами стоит простенький транзисторный приемник, сбоку торчит видавший виды металлический торшер, на боковом столике рядом -- телефонный аппарат образца 60-х. В одной из комнат дворца бездействующий камин закрыт картонкой с вырезанными на ней язычками пламени. Пол в ванной комнате - фи! -- покрыт ковром. Спальни принцев и принцесс отличает та же невзыскательная старомодность.
   Подданные Елизаветы -- читатели газет -- разочарованно вздохнули: для них сказка о жизни принцев и принцесс закончилась...
   Да, англичане консервативны у себя дома. Но в науках и технике они готовы совершать революцию хоть каждый день. Будущее уже никому не представляется в розовых тонах, и, чтобы выжить в нем, придется внедрять новые ресурсосберегающие технологии. Наверняка они понадобятся и в быту. Эксперты государственного Агентства окружающей среды предсказывают, что уже в 2020 году радикальные перемены в повседневной жизни почувствует каждая британская семья.
   Цены на жилье, по их прогнозам, будут такими высокими, что придется брать кредиты в банке на 55 лет. Расход ресурсов в помещениях придется свести к минимуму. Отопительная система будет снабжена счетчиком, показывающим ежедневную норму, превышение которой чревато уплатой больших налогов. В доме будут собственный ветряк и солнечные панели для выработки электроэнергии, а также электромагнитный детектор на крыше для замера уровня радиации от объектов, обеспечивающих мобильную связь и беспроводной интернет.
   Изменится содержимое английских холодильников. В 2020 году большинство продуктов будет производиться локально, потому что перевозка их свежими окажется невероятно дорогой: цены на бензин будут высоки, а использование химических консервантов запретят. Так что цыплята и кролики в садике при городском доме никого не удивят. Сам по себе холодильник "поумнеет". Новые модели смогут проверять запасы продуктов и заказывать молоко, йогурт или сыр через интернет. Даже туалет станет "умным" -- он будет посылать результаты анализов в клинику, где компьютеры сами определят, есть ли основания для серьезного обследования здоровья. Вся грязная вода из кухни и ванной будет очищаться для нового использования в специальной установке.
   Такой проект дома будущего нарисовали ученые на ежегодной лондонской конференции по вопросам окружающей среды.
   Возможно, именно так и заживут скоро англичане, но я думаю, что перемены коснутся только внешней стороны, а внутри дома все останется по-старому... Корабельная лестница, французские окна в сад, камин, ковер в туалете, два крана "С" и "Н" над раковиной. Дом-крепость так просто не сдается.
  
   Нарушитель порядка мистер Фокс
   Что лондонские лисы едят на завтрак
  
   Впервые я узнала про мистера Фокса два года назад, ранним утром в понедельник. Именно в понедельник гордые английские мусорщики шагают по нашей улице за мусоровозкой и бросают в нее разноцветные мешки. Мешки уже дожидаются по краям дороги, возле каждого дома. Оранжевые -- с макулатурой, зеленые -- с садовыми обрезками, черные -- с кухонными отходами и прочим мусором.
   Оранжевые, зеленые, черные... Лежа в постели, легко представить привычную процессию. Но в то утро она двигалась медленнее обычного. Я подошла к окну -- Боже мой! -- черные мешки были разорваны, их содержимое раскидано на дороге.
   -- Лисы, -- сказал муж обыденно, словно мы жили в чаще Шервудского леса. -- Объедки ищут... В Москве ведь диких зверей совсем нет?
   -- У нас обитают лоси, -- возразила я, а про себя уточнила: "Несколько штук. На Лосином острове. И они не приходят каждый день к порогу твоего дома".
   Столичная жизнь и дикая природа прежде казались мне вещами малосовместимыми. Помню, по приезде в Англию я страшно обрадовалась первой забежавшей в наш лондонский садик серой белке. Она всего лишь хотела спрятать орех в одном из горшков с цветами, но, обалдев от моего гостеприимства, быстренько поселилась под козырьком кухни и даже вывела бельчат. Шум стоял страшный, когда они там баловались. (Ремонтируя недавно козырек, мы обнаружили в опустевшем беличьем гнезде деталь красной пластмассовой игрушки.)
   А потом я узнала, что серые белки у большинства англичан не вызывают умиления. Они были завезены сюда из Америки, быстро расплодились, вдобавок заразили какой-то болезнью британских рыжих белок, которые теперь находятся под угрозой вымирания.
   Городских лис тоже можно назвать нелегальными иммигрантами, ведь они вторглись в чужую среду обитания.
   -- Покоя не будет, -- предсказал муж.
   История с разорванными мешками повторялась снова и снова. Вор приходил в предрассветное время, когда сон у людей особенно крепок. Лишь однажды мне удалось его увидеть -- острый силуэт четко выделялся в свете уличного фонаря. Лис оказался некрупным зверем, чуть больше соседского кота, который уверенно двигался ему навстречу. К моему удивлению, лис уступил коту дорогу -- видимо, у них давно был решен спор, кто главнее на этой улице.
   Мы стали выносить мешки по утрам, перед самым приходом мусорщиков. Но лис, которого мой муж прозвал мистером Фоксом, быстро смекнул, что можно зайти и с тыла. Утреннее безобразие стало поджидать меня в саду -- в любой день, когда лису удавалось унюхать что-нибудь вкусненькое сквозь слои полиэтилена: будь то остатки курицы, баранья косточка или просроченные сосиски. На закуску он не брезговал картошкой, хлебом, кукурузными початками, кусочком яблока. Мистер Фокс не просто раскидывал мусор по нашему газону, он вдобавок метил территорию. Этот терпкий звериный запах не спутаешь ни с чем.
   Что делать? Мы придумали водружать мешок на решетку садового гриля, но мистер Фокс добрался и туда: он использовал в качестве трамплина бортик нашего маленького пруда с золотыми рыбками. Аккуратно расправленный кусок фольги, в которую раньше была завернута недоеденная куриная нога, после его завтрака остался лежать прямо у воды.
   На каждое наше действие у лиса находился ответ. Когда мы купили большой мусорный бак с крышкой, он научился открывать и его. Такая сообразительность вызывала уважение, и я, никогда не считавшая себя натуралистом, вдруг заинтересовалась повадками городских лис. Оказалось, их аппетит распространяется даже на слизняков. Живут лисы группами, но на поиски еды отправляются поодиночке. И в разгар брачного сезона досаждают горожанам своими леденящими душу ночными криками. (Я сама вскакивала с кровати, думая, что поблизости совершается преступление.)
   У каждой группы свой ареал обитания, и если ее члены гибнут (чаще всего под колесами машин), территорию осваивают другие особи. В Лондоне обитает более 10 тысяч лисиц, цифра эта практически не меняется. Звери сами регулируют свою численность -- чем выше плотность лисьего населения, тем меньше будет лисят в очередных пометах. Поэтому говорят, что истреблять лисиц не имеет смысла. Лучше укреплять заборы и использовать отпугивающие репелленты. Но не все с этим соглашаются.
   -- Я вызвал специалиста, -- объявил мужчина из дома на другом конце улицы, когда мы небольшой соседской группкой обсуждали последние проделки лиса.
   Один раз мистер Фокс через кошачий лаз проник в его дом и спрятался под кроватью, в другой раз искусал уши у двух кроликов, любимцев соседских детей. К счастью, лису не удалось дотянуться до дальнего угла кроличьей клетки.
   Все догадались, что вызванный специалист -- снайпер с ружьем. Нам стало жалко мистера Фокса, одна соседка даже заплакала. Она так любила лиса, что еженедельно покупала ему курочку. Но что мы могли поделать? Хотя с 2005 года охота на лисиц в Англии и Уэльсе объявлена незаконной, никто не запрещает отстреливать их как вредителей. Некоторые профессионалы неплохо зарабатывают, убивая по полсотни рыжих за месяц. Они говорят, что такого спроса на их услуги прежде не было. И что стрелять по цели сегодня легче, чем, скажем, 25 лет назад -- лисы подходят совсем близко к людям...
   Вскоре мистер Фокс пропал. Мы погрустили, надеясь в глубине души, что специалист просто отпугнул его, или, может, добрая соседка шепнула лису о готовящемся покушении.
   Но недавно я обнаружила в саду знакомый беспорядок. Даже не беспорядок -- полный разгром, как будто приходили не за едой, а именно похулиганить. Ночью, едва заслышав шуршание на улице, мы бросились к окну. Взрослая лиса с детенышем играли на газоне моей садовой перчаткой -- подбрасывали ее и ловили, словно она была живая.
   -- Это миссис, а не мистер Фокс. Может, лисенок от него? -- одновременно заговорили мы потеплевшими голосами. Спокойной жизни снова пришел конец.
  
   Звезды
   Огонь, пылающий в сосуде
   Триумф и саморазрушение Вивьен Ли
  
   Эту сцену в имении "Двенадцать дубов" помнят многие поколения кинозрителей: Скарлетт О'Хара появляется на веранде и сразу становится центром всеобщего внимания. Мужчины отворачиваются от своих дам, чтобы поговорить с нею, а женщины чувствуют опасность, исходящую от ее блестящих темных волос, персиковой кожи, фиалковых глаз. Подобная красота, в сочетании с безжалостным умом, не встретит преград на своем пути.
   Так начинаются "Унесенные ветром" -- история любви, показанная на романтическом фоне американского Юга. Фильм прочно вошел в сотню лучших кинолент, созданных за все времена. Его успех в немалой степени обеспечен исполнительницей главной роли -- британская актриса Вивьен Ли была словно рождена для того, чтобы сыграть Скарлетт.
  
   Полная жизни
   На самом деле ее глаза не всегда были фиалковыми -- они менялись от синего к зеленому, в зависимости от цвета платья. Эта их природная особенность усиливалась фильтрами, которые использовались при съемках для выделения деталей интерьера или костюмов.
   Генетический секрет прелести Вивьен заключен в смешении английской и ирландской кровей, с легкой восточной примесью. Экзотическую темную нотку в ее внешности объясняют армянскими корнями матери, Гертруды Якджи (странно однако, что фамилия звучит на турецкий лад).
   Фотографии молодой Вивьен и сегодня вызывают восхищение -- истинная красота не зависит от моды. Но к восхищению неизбежно присоединяется тревога, потому что вспоминаешь, какая судьба поджидала эту необыкновенную женщину.
   Вивиан Мэри Хартли появилась на свет 5 ноября 1913 года в Дарджилинге, городе у подножия индийских Гималаев. Vivian означает "полная жизни". Вивьен (Vivien) она стала в двадцать один год, после первого успеха на сцене, изменив в имени одну букву.
   Девочка получила хорошее образование -- она училась танцам, игре на виолончели, увлекалась языками и древнеегипетской историей, с удовольствием участвовала в театральных постановках. Усердие и настойчивость, привитые в монастырской школе, очень пригодились ей в будущем.
   А красота уже была при ней. "Она казалась такой крошечной, такой деликатно сложенной, -- вспоминала знакомая ее родителей, -- с огромными глазами и каштановыми локонами, спускавшимися до самой талии, с маленьким вздернутым носом и прекрасным цветом лица, какого я не встречала прежде".
   Вивьен рано узнала о своем совершенстве и стремилась соответствовать ему, отбирая для себя лучшее. Совсем юной девушкой она заявила, что выйдет замуж за Ли Холмана, привлекательного адвоката, который был старше ее на тринадцать лет. "Так ведь он помолвлен", -- возразили ей. "Ну и что? Он еще не знает меня!" -- ответила Вивьен, прямо в духе Скарлетт О'Хара.
   Все было в ее власти. Врожденная гармония облика казалась охранной грамотой, выданной природой. Но красота -- "таинственная и страшная вещь", как писал Достоевский. "Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут".
  
   Вивлинг и Ларри-бой
   Став женой Ли Холмана, она не оставила мыслей об артистической карьере. Талант тянул ее в театр. Там, покоренная игрой и внешностью восходящей звезды -- Лоуренса Оливье, она сказала подруге: "Я буду его женой". Многие посчитали потом, что Вивьен обладала даром предвидения. Впрочем, зная ее сильный характер, можно предположить, что она просто ставила перед собою цель и двигалась к ней, не щадя ни себя, ни других.
   Жена Оливье находилась на восьмом месяце беременности, у самой Ли была маленькая дочка (которую растила бабушка Гертруда). Но речь шла о большой любви, о союзе Учителя и Ученицы -- талантливых единомышленников, которые будут дышать рядом друг с другом и на театральных подмостках, и на съемочных площадках, вызывая восхищение толпы. Предстоящий брак Лоуренса и Вивьен казался составленным на небесах.
   "Страсть, которую эти двое испытывали друг к другу, наполняла помещение электричеством, -- вспоминала личная секретарь актрисы о начале романа. -- Какими взглядами они обменивались. Словно говорили друг другу: "Подожди, я доберусь до тебя, когда останемся наедине" -- "Да-да, любовь моя, не могу дождаться!""
   Прочитав в 1937 году бестселлер Маргарет Митчелл, Вивьен постоянно возвращалась к нему мыслями: "Что за фильм получится!" Она поняла и полюбила главную героиню, словно близко знала ее. Теперь главной мечтой Вивьен Ли стало сыграть Скарлетт. Как всегда, достижение цели казалось вопросом времени.
   Однажды разговор об "Унесенных ветром" зашел на съемках малобюджетного фильма, где Вивьен и Лоуренс играли главные роли. Присутствовавшая там репортер вспоминала потом, как кто-то заметил: "Из Ларри получится замечательный Ретт Батлер". Оливье только посмеялся, и беседа о кастинге приняла бессвязный характер, пока "эта новая девушка, Вивьен Ли, не ошеломила всех. Она встала на мокром от дождя настиле, гордо распрямившись во все свои ничтожные полтора метра, поправила пальто и заявила пророческим голосом: "Ларри не будет Реттом Батлером, зато я сыграю Скарлетт О'Хару, вы скоро увидите"".
   Сотни и сотни американок, в том числе звезды, подобные Кэтрин Хепберн и Джоан Кроуфорд, пробовались на эту роль, но продюсеры "Унесенных ветром" только морщились и все заметнее нервничали: съемки начались, ведущей актрисы не было. И тут на рабочую площадку явилась сама Скарлетт -- загадочная, невероятно красивая. Это Вивьен приехала в Голливуд (он ей, кстати, сразу не понравился), не только для кастинга, но и чтобы навестить своего Оливье, который снимался в Америке. Через несколько недель после успешных кинопроб она подписала контракт с продюсерами.
   На студию полетели возмущенные письма: как можно давать роль неамериканке! Старательная Вивьен в это время корпела над выработкой мягкого южного произношения -- в ее ежедневном расписании занятиям было отведено четыре часа... Все остальное, как говорится, история.
   Гроза над фиалковым полем
   40-е годы начались удачно для наконец поженившихся Оливье. Лоуренс и Вивьен уже добились первых Оскаров, купили загородный особняк Notley, где устраивали веселые приемы, порой длившиеся до рассвета. Гости на этих вечеринках были такими же красивыми и знаменитыми, как хозяева.
   Казалось, жизнь звездной пары была сделана из нереального материала, как и фильмы, в которых они снимались. Остальные смертные только вздыхали: "Бывает же счастье!" Что сказка оплачивается изнуряющей работой, им знать не полагалось.
   Вивьен был необходим абсолютный успех, и она стала пленницей заявленного совершенства. Работала, не щадя хрупкого здоровья, полностью отдаваясь ролям, и с неженской раздражительностью реагировала на комплименты по поводу внешности (они якобы принижали ее достижения).
   Говорят, что так долго смущать мир собственной безупречностью нельзя -- можно навлечь несчастья. Хитрые японцы давно об этом знают: чашки они предпочитают с щербинками, красавиц -- хоть с маленькими, но изъянами.
   В 1944 году, во время съемок "Цезаря и Клеопатры" богиня возмездия впервые невидимо прошла за спиной Вивьен -- беременная актриса поскользнулась, упала, у нее случился выкидыш. Потеря ребенка вызвала тяжелую депрессию, а на следующий год к душевному нездоровью прибавился туберкулез. Цепочка печальных событий началась, чтобы больше не прерываться.
   Семейная жизнь постепенно превращалась в ад: Вивьен по пустякам набрасывалась на Ларри, припадки ярости чередовались эйфорией и вспышками энтузиазма. Ли все больше нуждалась в шумных компаниях и романах, которые подпитывали ее энергией. Она панически боялась остаться одна.
   Это были признаки болезни, которую никто поначалу не разглядел. Ларри раздражали пирушки, он хотел покоя в собственном доме. Ему казалось, Вивьен нарочно разрушает себя. Она делала это с обычной страстью: много пила, выкуривала по четыре пачки в день, при ее-то легких.
   По печальному совпадению Ли в то время играла Бланш Дюбуа в театральной постановке "Трамвая "Желание"", и было тяжко каждый раз наблюдать, как достоверно ее героиня сходит с ума. Чуть позже за эту же роль в одноименном фильме она получит второго Оскара, но уже никогда не будет равной своему суперзвездному мужу.
   В начале 50-х актриса была помещена в психиатрическую клинику. Шоковая терапия превратила ее в чужую для Оливье женщину -- все, что он смог после этого сделать, это полностью уйти в работу. Потом у Вивьен был еще один выкидыш и новые припадки. Снова клиники, снова шоковая терапия...
   К 1957 году Лоуренс окончательно устал от вспышек и электрических разрядов. Он встретил молодую актрису Джоан Плоурайт, захотел создать с ней семью. Джоан рассказывает сегодня, что они долго не решались на разговор с Вивьен, опасаясь какой-нибудь безумной выходки с ее стороны.
   Развод оказался страшным ударом для Вивьен. Хотя ни она, ни муж не отличались верностью и в последние годы почти не жили вместе, она не могла поверить, что ее идеальный главный мужчина уходит к ничем не примечательной девице. Она по-прежнему любила Ларри.
   Оливье тоже -- он до конца дней не мог спокойно видеть ее прекрасное лицо на экране телевизора. "Это была любовь, -- со слезами повторял он, обвиняя себя в случившихся с нею бедах. -- Это было настоящее". Но, как справедливо заметил Эшли Уилкс в сцене объяснения со Скарлетт, одной "страстной любви недостаточно, чтобы такие разные люди создали счастливую семью".
   Ларри-бой намного пережил свою Вивлинг. Новая жена родила ему детей, дала покой и тихое понимание, о которых он мечтал. Она даже прощала ему эпизоды гомосексуальности ("великие люди попадают иногда под влияние внутренних демонов").
  
   А Вивьен, которая говорила, что короткую жизнь с Ларри предпочла бы длинной без него, умерла 53-летней, от туберкулеза. Это случилось 7 июля 1967 года.
   Всего она участвовала в двадцати фильмах и тридцати театральных постановках, среди которых были удачные, но Скарлетт из "Унесенных ветром" останется ее главной ролью и всегда будет волновать сердца. Неудивительно, что даже в последних героинях Ли зрители видят Скарлетт -- постаревшую, страдающую от пренебрежения мужчин.
   Однажды актрису спросили, какой она сама представляет дальнейшую судьбу самоуверенной южанки. "Думаю, она должна была измениться, став более человечной", -- ответила Вивьен.(c)
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"