Начало июля, моя вторая навигация на Енисее. Полярный день в разгаре, полярное светило лупится горячими глазками на Енисей круглые сутки. В ноль часов подошли к навигационному знаку Сопочная Карга. Здесь у мыса Сопочная Карга кончается река Енисей и начинается Енисейский залива Карского моря.
На борту гидрографического судна "Лот", в полном составе лоцмейстерская партия номер один. Справа по борту к лоту пришвартована приданная самоходная баржа "Северянка -2", грузоподъемностью двенадцать тонн с вездеходом ГТСМ на борту.
Миссия у нас ныне особая, можно сказать термоядерная. Как-то попался мне на глаза агитационный плакат - на фоне нереально голубого неба ученый в белом халате и рабочий в расчудесном комбинезоне со счастливыми улыбками на лицах протягивают перед собой по-крестьянски крупные ладони зрителю.
А в ладошках этих крестьянских лежит модель атома - с ядром, и кучей замечательных электронов, бегущих по обозримым траекториям полета сиих электронов. Чуть ниже большая и красивая надпись красными буквами "Мирный атом в жизнь!".
Ну, вот у нас сегодня точно такая ситуация. Мы, можно громко сказать без ложной скромности, на самом острие прогресса - ручонками своими мозолистыми внедряем мирный атом в жизнь. Мы это лоцмейстеры Игарской Гидрографической Базы Гидрографического предприятия Министерства морского флота.
Есть на свете неописуемо могучий поток воды протяженностью три тысячи четыреста восемьдесят семь километров, Енисеем он называется. Начало Енисей берет в точке слияния рек Малый Енисей (Ка-Хем) и Большой Енисей (Бий-Хем).
Местечко это у города Кызыла, в которой рождается Енисей кто-то решил считать географическим центром Азии. Начальству виднее, а нам абсолютно по барабану - сказали Центр Азии, значит Центр Азии.
Я понимаю, вы мне не поверите, да я и сам с трудом верю, но гидрографическая сеть Енисея включает сто девяносто восемь тысяч шестьсот двадцать рек общей длиной восемьсот восемьдесят четыре тысячи семьсот пятьдесят четыре километра и сто двадцать шесть тысяч триста шестьдесят четыре озера.
И это чистая правда, истина в первой инстанции. И ежегодно через устье Енисея в Карское море вытекают шестьсот двадцать четыре кубических километра пресной воды. Во как! Вот этого вы точно не знали, впрочем, как и я, совсем еще недавно.
Вот за этот могучий поток пресной и мутной воды и отвечаем мы по линии безопасности морского судоходства. Нет, я не ошибся, именно за морское судоходство. Не за весь Енисей, конечно, за его малый кусочек длинной шестьсот семьдесят три километра, выражаясь сухопутным языком, ну а если по-нашему, то триста шестьдесят три морских мили и два, не менее морских кабельтова. Именно на это расстояние вверх от устья Енисея и осуществляется морское судоходство.
Кусочек этот начинается от самого морского из всех речных портов мира, под названием Игарка и причудливо виляет на север по тундре, до самого впадения Енисея в Енисейский залив Карского моря у навигационного знака Сопкарга, стоящего на мысе, именуемом Сопочная Карга.
Навигация на этом участке длится примерно три с половиной месяца, с 15-20 июня по 1-5 октября, если без климатических вывихов или каких-либо вывертов политического характера.
Кстати могу сообщить, если кто не в курсе, именно река Енисей делит Сибирь на Восточную и Западную и занимает пятое место в мире по протяженности водной системы, после Амазонки, Нила, Миссисипи и Янцзы. Енисей же является самой полноводной рекой Советского Союза.
Когда-то в древности эвенки зачарованные силой и мощью этого потока назвали его Большая Вода, на эвенкийском языке это звучало, как Ионесси. Красиво звучит - Ионесси! Я, собственно, и оказался тут после окончания Макаровки оттого, что был покорен двумя сумасшедшей красоты словами - Енисей и Игарка.
Всем известно, что дурная голова ногам покоя не дает, так вот это точно про меня - задуло ураганом романтики. Всю жизнь мечтал жить у Тихого океана - в Приморье, в Хабаровский крае, или уже, в крайнем случае, на Сахалине, но споткнулся на этих двух словах - Енисей и Игарка.
Плоды казачьих блужданий
Самым первым из вездесущих и чрезвычайно любопытных русских служилых людишек в устье Ионесси, в 1601 году, добрался казак Кондратий Курочкин со товарищи. Он же и перетолмачил, я бы даже выразился грубо перекартавил название Ионесси с языка тогдашних тунгусов, ныне эвенков, на русский лад, в Енисей.
Каким ветром в эти глухие, замороженные океанскими льдами края, задуло Кондратия Курочкина - тайна, покрытая мраком полярной ночи, да тленом и плесенью приказных книг, не доживших до нашего времени и, как следствие, не попавших в руки историков. Думаю, романтикой там и не пахло, потому, как вряд ли Кондратий был знаком с таким термином, как романтика.
Казаки служилые люди практичные, ты им подай, такое, этакое, что руками пощупать можно было, да на зуб попробовать - клыки морского зверя, бивни древнего земляного элефанта, ну, или, в крайнем случае, мягкую рухлядь, пушнину зверя сибирского. Впрочем, кто же теперь ведает, что творилось в глубине души этих первопроходцев и двигало их на земли неизведанные, может то же, что и в наших неугомонных душах.
Одно ясно, шел казак к Северному ледовитому океану может в поисках адамантов, руд железных, да металлов цветных, народишко какой к ясаку принудить, либо по царскому указу элефантов косматых имати потехи царской ради.
Шествовал посолонь. Спал, не снимая харалужной байданы. Ел, что словить сподобился безживотие преодолевая. Бдел, сторожась сыроядцев местных, да василисков ему ранее неведомых. Да надеялся только на Господа, да дружину свою казацкую. Аминь! А значило это аминь в те замшелые времена - Истинно так!
С точки зрения эвенков термин "перекартавили" подходил, как нельзя кстати, потому как толмачей с эвенкийского на язык русский в природе еще не имелось. Разговор доходчивый в первую встречу начинался с обнажения боевого железа, а далее борзость этих супротив борзости тех-и тут уж, как планида ляжет.
Кто шустрей тот и сокол, кто сильней тот и орел, в ком дух бойцовский прочнее тот и прав. Кто прав, тот и хозяин положения. Хотя порою и боевой петух шпорами сокола потоптать способен. Да и стальная коса о камень порой спотыкается, как на Чукотке, к примеру.
Летом одна тысяча шестьсот сорок второго года у реки Алазеи русские соколы повстречали "луораветлан", что значит на чукотском языке "истинные люди".Так именовали себя чукчи в те легендарные времена. Русские же в то время именовали истинных людей чукочами. Так сложилось, что чукочи - луораветлане, почитали себя превыше всех существ в подсолнечном мире.
Все же остальные живые существа рода человеческого для них были бесспорными унтерменьшами. Этакий пример беспардонного наглого средневекового национал-социализма, подкрепленного силой оружия чукотского костяного рыцарства.
Чукочи воины носили костяные доспехи, отменно владели луками, острогами и гарпунами, коими до русских успешно пронзали моржей, китов и тюленей, а так же юкагиров, коряков, эскимосов и прочих, по их мнению, недочеловек.
В ответ на предложение казаков платить ясак костяные рыцари ответили ураганом из стрел, наплевав на огненный бой русских первопроходцев. Такое наплевательское отношение на силу и мощь русского оружия, не виданное ранее на просторах обитания самоедских народов привело первопроходцев оторопь.
Никто до луораветан - чукочей, ни эвены, ни эвенки, ни юкогиры, ни коряки не вели себя подобным образом, отвечая на удар врага дерзким ответным ударом. Русские повстречались с невиданной ранее в заполярье изрядно дерзкой борзостью и уперлись стальными лбами в шеломах в непробиваемый боевой менталитет чукочей. И обряжены сии чукочи были в доспехи из кости морского зверя.
Попытки покорить чукчей повторялись многократно, но, ни русское оружие, ни русская дипломатия не смогли преодолеть сопротивление "истинных людей". Чукотка фактически так и оставалась независимой вплоть до двадцатых годов двадцатого века, пока туда не пришли красные Начальники Чукотки в выцветших гимнастерках и с маузерами в руках.
Ненцы, правда, тоже обиды без ответа не оставляли, но не с таким успехом, как чукчи. Так в 1662 году они захватили острог Пустоозерск (нынешний Нарьян-Мар) и поголовно уничтожили всех его жителей. После этого еще семьдесят лет длилась борьба "воровской самояди" за право жить свободно на своих исконных землях.
Воровской самоядью именовали ненцев царские указы. В итоге на мысу Лиственном, близ Пустоозерска, именуемом ныне Висельным, было предано смерти казнью через повешение на реликтовых лиственницах более тысячи ненецких бунтарей-пахатыров.
Много лет спустя свободолюбивые потомки казненных пахатыров безжалостно тайно вырубили реликтовые лиственницы, отомстив деревьям за то, что ветви свои те предоставили в распоряжение палачей.
Ионесси
На Енисее все вышло более спокойно, самоеды склонились всего лишь только перед угрозой применения силы. Да и не мудрено. Живут люди сотни лет, вполне себе мирные охотники, рыболовы и оленеводы. Они как-то по-своему называют свою родную речку, рожают детей, ловят рыбу, песца бьют на пушнину, да зверя морского добывают, хвостом кочуют за кормящими их дикими стадами оленей и все у них идет просто замечательно, как и столетиями до того. Нет у них поводов для войн и нет реальных противников.
Если и возникал порою между племенами какой-либо, неразрешимый мирными методами конфликт, то решался он просто. Одно племя выставляло против другого бригаду бойцов, причем количество воинов оговаривалось заранее, и было равным с обеих сторон. Все происходило честно и прозрачно, без подвоха и обмана. Действо это более походило на рыцарский турнир, нежели на войну.
Известна, так называемая битва, двухсотлетней давности между ненцами и енисейскими энцами. Поводом для конфликта послужили территориальные споры. В битве участвовали с каждой стороны по пятьдесят пахатыров, хотя могли сойтись в битве сотни. Однако, к чему такое расточительство?
Спорный вопрос решался малыми силами, под контролем шаманов-наблюдателей, по одному с каждой стороны, при минимальных материальных и людских затратах. Победитель решал спорный вопрос в свою пользу.
И вдруг, нате вам, неведомо откуда появляются люди мимоходом прохожие с дерзким нравом, пытливым умом, да при вострых саблях с пищалями огненными, и начинают все на свой лад менять, переиначивать, перетолмачивать, да перекартавливать.
Ионесси ни с того, ни с сего почему-то обзывают Енисеем, ненэй ненэчей, несогласных с новым ладом жизни, обзывают инородцами, сыроядцами и самоедами, да приводят силой к повиновению, да ясаком попутно обкладывают. Тех же, кто дюже непокорный, да борзо злой, вовсе в полный распыл рукой оружной пускают.
И прирастает земля русская, то с того краю, то с этого, новыми еще толком неизведанными территориями, отодвигая окраины государства все далее и далее, на все стороны света. В след за людьми оружными, не заставляют себя ждать и люди зело ученые.
Двести пятьдесят пять лет назад году в одна тысяча семьсот двадцать пятом выпускник навигацкой школы и морской академии молодой перспективный геодезист Петр Чичагов начал первую геодезическую съемку Енисея.
За пять лет царёв слуга заснял почти две с половиной тысячи верст течения реки от пятьдесят третьего градуса северной широты до Енисейского залива, он же описал все левые притоки на этом участке Енисея.
Чуть погодя, двести сорок три года назад в одна тысяча семьсот тридцать седьмом году после трех неудачных попыток добраться из Обской губы до устья Енисея северным морским путем на дюбель-шлюпке "Тобол" и боте "Обь-Почталион" впервые прошел отряд штурмана, гидрографа, лейтенанта майорского ранга Дмитрия Овцына. Просто охренеть! За двести сорок три года до сего дня!
За подвиг сей славный Родина ассиметрично отблагодарила Дмитрия Овцына. Лейтенант майорского ранга был подвергнут аресту, суду и разжалованию в рядовые матросы. После чего был выслан под конвоем на Камчатку в распоряжение капитан-командора русского флота Ивана Ивановича Беринга уже в одна тысяча семьсот тридцать девятом году.
Геодезист Прянишников из отряда Овцына выполнил описание и нанес на карту русло Енисея, пройдя по берегу от Туруханска до устья более тысячи верст.
Такие вот непростые люди ходили до нас на утлых деревянных суденышках под парусами, а то и просто пешим манером, в этих непростых, мягко говоря, местах - настоящие бледнолицые ненэй ненэчи. Теперь мы, их наследоки, а по-простому потомки, шагаем по их стопам и стопам многих и многих прошедших здесь задолго до нас. Хотя, если признаться честно, нам до предков наших славных, как бойким наглым воробьям до соколов могучих.
Ионесси настолько величав, что у его истоков, изнывая от жары, лакомятся пустынными колючками верблюды, в среднем течении бурые медведи теребят таежные малинники, а в устье наслаждаются подмороженной морошкой белые медведи.
О нас и логгерах
Мы, конечно не одни тут на Енисее о безопасности судоходства печемся, есть и важнее нас люди, и те, что рядом с нами напрягаются и те, что сверху руководить тужатся, ценные указания нам вниз по вертикали спуская. Скажу, не покривив душой, люди те, сверху, они важные и нужные, но все равно она на наших плечах держится.
Она, это та самая безопасность судоходства. Если мы тут на земле и на воде накосячим, то никакому начальству столичному косяков этих не исправить, а посему начальство без нас, как без рук и без глаз. Без рук то оно, конечно, однозначно, но с голосом, да с таким громким, скажу я вам, голосом - докричится, в какие бы дали мы не забрели на своем лоцмейстерском пароходе "Лот".
"Лот", конечно же, никакой не пароход, но так уж прижилось в моряцкой среде именовать свои суда пароходами, независимо от вида двигающей их по морским волнам тяги.
Начальство, безусловно, думает, что оно тут и там, вкруговую главное, ну а парни мои тут и сейчас думают совсем иначе. Если мы в нужной точке навигационный знак не поставим или буй не установим, начальство ни из Ленинграда, ни из Москвы вместо нас этого не сделает. Вот и соображайте кто тут главный.
"Лот" он только номинально гидрографическое судно, а на самом деле самый что ни наесть лоцмейстерский пароход. В зависимости от сиюминутной надобности он загружен под завязку то бревнами, то газовыми баллонами, то электрическими аккумуляторными батареями, то морскими буями.
Хватает на нем и прочих, весьма необходимых на Енисее предметов. В груженом состоянии "Лот" напоминает мне бойкую бабку, бредущую с кряхтением с базара под грузом связки хозяйственных котомок.
"Лот" ещё тот трудяга, впрочем, как и все лоцмейстерские суда. До того как получить героическое прозвание гидрографическое судно "Лот", пароходик принадлежал Министерству рыбной промышленности СССР и носил гордое имя СРТ - 4101, то есть средней рыболовный траулер с порядковым номером 4101.
От него и по сей день в дальних темных углах рыбьим душком попахивает. Впрочем, запашок мне этот видимо просто мнится с учетом рыболовного прошлого бывшего траулера.
У "Лота" весьма занимательная родословная. Происходит он из семейства Эмденских логгеров. Бывший рыболовный траулер размером не особо велик, тридцать девять метров в длину и семь в ширину, осадка два с половиной метра. Он и на вид неказист, особенно когда палуба завалена по самую макушку оборудованием необходимым нам в данный конкретный момент.
Спроектировали его в гитлеровской Германии, где в 1938 году со стапеля верфи "Шультеунд Брунс Шиффсверфь" сошел головной из Эмденских логгеров под именем "Дерффлингер". Что означает слово Дерффлингер я, к сожалению, нихт ферштейн ни бельмеса. Не Копенгаген, одним словом.
Траулеры эти предназначались для ловли сельди дрифтерными сетями и бортовым тралом. После победы, приписанные к Военно-морским силам Германии логгеры, поделили между собой союзники антигитлеровской коалиции. "Дерффлингер" по репарациям хапнули жадные французы и приписали в военно-морской флот Франции. Хотя мне лично непонятно за какие такие заслуги.
Видимо за то, что эскадрилья Нормандия-Неман на наших самолетах довольно героически на восточном фронте с Люфтваффе билась. Больших свершений за французами в этой войне я что-то припомнить не могу.
Доставшиеся нашей стране в качестве трофеев логгеры пришлись по душе кому-то из руководства Министерства рыбной промышленности СССР. Руководством страны без особых мудрствований было принято решение заказать строительство крупной серии таких траулеров на германских судостроительных вервях в счет репараций.
Планировали поначалу ставить на логгеры дизели производства союзной Великобритании мощностью пятьсот лошадиных сил. Подгадил коварный враг, Клемент Эттли, сменивший Уинстона Черчилля на посту премьер-министра Великобритании, и, бесповоротно забивший болт на дружбу с Советским Союзом.