Начало 19 века. Усадьба на Волге-реке. Барин уехал, а на барыньку, костлявую суку лет сорока, незамедлительно нашёл заёб. Первым делом она выдула из горла бутылку "Вдовы Клико", затем растелешилась до непотребного вида и затребовала у горничной Даши привести к ней кудрявого поповского сынка Алёшу. Даша не тронулась с места, отвернулась от взбалмошной барыньки, более того, сказала: "нет". Приоткроем тайну девичьего сердца - любила она Алёшеньку.
- Бунт! - взвизгнула помещица и заточенными когтями вцепилась в Дашу. Повозив девушку по полу, потоптав её ногами, барынька слегка утомилась и отправила Дашу на конюшню получать двадцать, нет, тридцать! плетей. Сама же, ругаясь по-французски, открыла ещё шампанского. За Алёшей послала ключницу. С мокрыми глазами Даша пришла на конюшню. Прохор, бородатый конюх лет пятидесяти, удивлённо посмотрел на растрёпанную девушку.
-Что случилось-то, девка?
- Тридцать плетей змея велела выдать, - пожаловалась Даша и осторожно присела на скамью для порки.
- Ну, раз велела, разболакивайся и ложись. Не бойсь, сильно бить не буду, и стесняться не надо, я тебе в дедушки гожусь, - спрятал усмешку в густой бороде Прохор.
Даша выскользнула из одежды, легла животом на лавку. В полумраке конюшни молочно-лунно засветилось её ладное тело. Жеребец в стойле рядом всхрапнул и нервно застучал копытом.
Прохор приблизился к Даше, поднял плеть и засмотрелся на оттопыренную девичью попку, покачал головой, утробно вздохнул и несильно стегнул.
- Ай! - негромко вскрикнула Даша и дёрнула аппетитным задком.
Тут Прохор не выдержал, остервенело сорвал с себя рубаху и порты. Даша опасливо обернулась. Огромная кривая елда грозно покачивалась над нею.
- Ой, дядя Прохор, что это ты удумал? - прошептала девушка и ещё крепче вцепилась в скамейку.
- Тихо, Дашка. Это тебе вместо порки, терпи дура, - хрипнул конюх, опустился на колени, схватил мозолистыми ручищами бедную девушку за бёдра и засадил.
Жеребцы дико ржали и бились в стойлах, тонко кричала от нутряной боли Даша, по-звериному рычал Прохор. Только через час конюх угомонился и выпустил девушку. Измученная Даша свалилась под лавку. Прохор заботливо принёс ей ковшик воды.
Пошатываясь, Даша вошла в барский дом и оторопела: в гостиной без штанов стоял её милый Алёша, а голая барынька истово крутилась перед ним на коленях. Увидев Дашу, Алёша даже не покраснел. Даша хмуро посмотрела в голубые безмятежные глаза любимого, взяла с каминной полки тяжёлый бронзовый подсвечник и наотмашь ударила ненавистную барыньку по затылку. Барынька мягко повалилась набок. Даша била и била подсвечником, пока голова барыньки не превратилась в сплошное кровавое месиво.
Алёша опомнился, попытался вырвать из рук Даши подсвечник, но получив в пах, на полусогнутых убрался в угол. Даша бросила подсвечник и вернулась в конюшню. Там схватила вилы и воткнула их в живот Прохору. Затем пошла и утопилась в Волге-реке. Старый сом с благодарностью принял белое девичье тело.
Барин вернулся через неделю. Горевать не стал, и через год снова женился на молоденькой, доброй и мясной дочери соседского помещика. Ещё сто лет в усадьбе всё было хорошо. Потом пришли большевики. Но это уже совсем другая история.