Баздырева Ирина Владимировна : другие произведения.

Белая 7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Проснулась она на рассвете от того, что продрогла. Угли давно потухшего костерка покрывала кучка отсыревшей золы. Лошади паслись рядом. Индеец спал на том же месте, а потому, поплотнее завернувшись в тонкое шерстяное одеяло, Белая снова уснула.
   Ее разбудили как обычно, толкнув в плечо и она со стоном повернулась на другой бок.
  -- Кикта йо, * - сказал индеец.
  -- Да встаю я, встаю, - пробормотала девушка, выпутываясь из одеяла, садясь и пытаясь выпрямить одеревеневшую спину.
   Краснокожий уже развел костер. Его распущенные волосы лежали на широкой спине влажными прядями, похоже, он уже успел искупаться. Она поежилась. Промозглый утренний холод еще не ушел из ее тела и ни что на свете не заставило бы ее подойти к ледяной воде.
   Индеец знаками показал ей, чтобы она поджарила остатки мяса, и позвав лошадей повел их к речке.
   Оставшись одна, Белая разложила оставшиеся полоски мяса на угли так, как это накануне делал индеец, и занялась собой. Она как могла расчесала пятерней волосы и собрала их, заплетая в косу. Сложила одеяло в седельную сумку и поболтав фляжкой, обнаружила, что в ней не осталось воды. Нужно было пополнить ее, а заодно умыться. Возвращаясь от речки, она почувствовала запах гари. Мясо!!! Господи помилуй! Она совсем позабыла о нем. Ее бросило в жар и, подобрав юбку, девушка помчалась к стоянке, с ужасом понимая, что спасать там, собственно, уже нечего.
   Индеец сидел на корточках у костра и палкой выковыривал из углей обугленные куски мяса. Выхватив у девушки фляжку, залил водой оставшиеся от него головешки. Белая виновато улыбнулась. Говорить что-то в свое оправдание не имело смысла, индеец все равно не поймет ни слова.
  -- Шича*, - покачал он головой, глядя на угли.
   Она развела руками, показывая, что сожалеет о случившимся и, решив исправить свою оплошность, знаком попросила у индейца котелок, а когда он ей его протянул, выхватив у него из рук, побежала к ручью. Вернувшись, поставила его на огонь. У нее ведь было немного кофе и сахара, завернутых в кульке, к ним она прибавит галеты и окончательно закаменевший сыр. Когда вода в котелке закипела, Белая высыпала туда все кофе, что у нее было и когда он вскипел коричневой пеной, ловко подхватила с огня, схватившись за дужку котелка рукой, через рукав рубахи. Осторожно слила кофе в свою кружку так, чтобы туда не попала гуща, положила сахар и размешав ложкой, подала индейцу.
   Все это время он, не шелохнувшись, сидел у костра сначала с презрением, потом с интересом наблюдая за бестолковой суетой бледнолицей. В том, что касалось белых людей, вождь был человеком искушенным. Он, например, твердо знал, что бледнолицые берут себе все лучшее, будь то земли или пища. Он спокойно отпил сладкий напиток, потому что Белая тоже пила его из котелка, держа его, спрятанными в длинные рукава рубахи, ладонями.
  -- Пежута сапа*? - спросил он.
   Белая напряженно соображала. "Сапа" произносили в связи с Черными Горами, а слово "пежута" она частенько слышала от шамана, когда тот повторяя его, поил свою подопечную отварами из трав. Слышала она это слово и от Легкого Пера, когда та выхаживала свою рабыню. Значит оно означало лекарство, а "пежута сапа" - черное лекарство. Так и есть! У индейцев ведь не было слова "кофе".
  -- Хаи*, - кивнула она.
   Она отдала ему сухие галеты, а сама взяла, он видел, "затвердевшее молоко", которое бледнолицые любили употреблять в пищу и которое, по-видимому, всегда насыщало их. Он заметил как она немного откусив от него, положила кусочек на колени, а потом долго пила черное лекарство. Ей было неудобно держать еще горячий котелок, а тем более пить из него, но это ничего не значило. Как все белые, она, конечно, взяла себе лучший кусок, и видимо быстро насытившись им, оставила на потом.
   Отставив кружку в сторону, вождь показал на кусок сыра, который лежал у нее на коленях. Белая смущено взглянула на индейца и он тут же истолковал это, как жадность, свойственной всем васичу, но бледнолицая, хоть и нерешительно, все же протянула этот желтый твердый кусок пищи ему. Индеец сразу же отправил его в рот. Через секунду другую, лицо его вытянулось, а потом скривилось от отвращения, он шумно выплюнул затхлый сыр в ладонь и с размаха закинул его далеко в кусты. Отплевавшись, он выпил кофе, чтобы хоть как-то заглушить неприятный привкус от сыра и принялся грызть галеты. Девушке же остался только котелок с кофе в котором было больше гущи чем самого кофе, но индеец быстро расправился со своей порцией, знаком велев налить ему еще. Белая острожно вылила оставшийся кофе в протянутую кружку, и отправилась к ручью мыть котелок, надеясь, что этот скудный завтрак, хоть немного насытил вождя.
   Когда она вернулась с отмытым котелком, то на том месте у костра, где сидела, бнаружила кружку с недопитым кофе, рядом, лежащие на траве галеты, которыми индеец решил с ней поделиться. Проглотив их почти на ходу и допив кофе, девушка схватила седло и подошла с ним к Лори. Положив его на спину лошади, рывком затянула подпругу. Индеец сидел уже на коне.
   Они направились вверх по бызымянной речушке. Солнце давно поднялось, прогрев воздух и наполнив мир ласковым весенним теплом. Белая подставляла лицо утреннему ветерку, обдававшим его приятной прохладой. Ей было легко и она пребывала в беспечном расположении духа, пока не заметила, что спина ехавшего впереди вождя, которую она уже успела изучить, как-то уж очень напряжена. К тому же, он то и дело замедлял шаг коня, пока вообще не остановился, что-то пристально разглядывая на земле. Проехав еще немного, он снова остановился, спрыгнул с коня и начал осматривать землю вокруг. Потом подбежав, вскочил на коня, пустил его галопом, внезапно остановился и наклонившись, что-то напряженно высматривал на земле, опять спешился, покружил на одном месте, как собака взявшая запутанный след, еще больше беспокоя своим поведением Белую.
   Сначала она подумала, что он выследил оленя или еще какое-нибудь животное, - свежее мясо им не помешает, - а потому набралась терпения и стояла там, где остановилась, ожидая от индейца знака двигаться дальше. Но его явно что-то встревожило и это был не след добычи. Вождь подбежал к коню, с ходу вскочив на него, ударил пятками по бокам и вытащил из чехла ружье, висевшее за спиной, положив его перед собой. Девушка следовала за ним, стараясь не отставать. Она уже поняла, что дело не в олене.
   Доскакав до какой-то рощицы, они спешились. Взяв лошадей под уздцы, индеец завел их в густой кустарник, и только потом, словно бы вспомнив о своей спутнице, махнул ей рукой туда, где только что спрятал лошадей, после чего крадучись скрылся за деревьями. Немного подумав, девушка последовала за ним. Она боялась, и ни за что на свете не осталась бы одна, уже догадываясь, что индейца встревожило чье-то враждебное им присутствие. Услышав, что она идет за ним, индеец обернулся и подбородком указал в сторону кустов, где до этого укрыл лошадей и где велел ей ждать, но она лишь упрямо помотала головой.
   Отвернувшись от нее, он покрался дальше, ступая бесшумно, замирая на месте и чутко прислушиваясь. Девушка старалась ступать по его следам, а главное не шуметь. Подобрав юбку, она шагала высоко поднимая ноги, и когда останавливался индеец, останавливалась тоже, так же как он, старательно прислушивалась к окружающим звукам.
   В какой-то момент ей показалось, что из-за густо разросшегося возле гикари кустарника раздался глухой, полный такой нечеловеческой муки, стон, что она поежилась от пробежавшего по телу озноба. И тут же послышались возбужденные голоса и довольный смех. Миг и вождь, оказавшийся на земле, верткой ящерицей юркнул в кусты даже не потревожив их. Неловко упав на землю, девушка, как можно тише поползла за ним, старательно отбрасывая попадающиеся сухие сучки и не трогая, прегражадющие путь, ветки. Натыкаясь на корни, ободрав локти и расцарапав колени, она подползла к притаившемуся индейцу, осторожно глянув через просвет в густых переплетениях ветвей. Увиденное, заставило ее зажмуриться, к горлу подкатила тошнота, ее затрясло от ужаса. Такого просто не могло быть, такое не имело право на существование. Опустив голову, она задышала через рот, вдыхая запах земли, слежавшихся листьев и сухой хвои. Почему она не послушалась вождя и не осталась там, где он велел, видимо для того, чтобы оградить ее от подобного зрелища? Женщина не должна видеть, какая участь может постигнуть человека, которому она даст жизнь.
   На небольшой поляне, пять индейцев отвратительного вида, пытали привязанного к дубу человека, в котором Белая с трудом узнала, сидевшего вчера у костра, разведчика в волчьей шкуре. У бедняги, еще живого, был вспорот живот и он, неимоверно страдая, мучительно и долго умирал к восторгу пленивших его краснокожих. Судя по их виду, они принадлежали другому племени. Оставшиеся на их выбритых головах волосы, были подняты в виде вздыбленного гребня, выкрашенного в красный цвет. Ничего человеческого не было в их устрашающе размалеванных лицах, их вид превзошел воображение Белой, и казался намного страшнее и отвратительнее тех посланцев ада, какими она их себе представляла. Один из мучителей разгуливал в одной набедренной повязке, остальные были в леггинах и только на одном из истязателей, красовался, одетый на голое тело, синий мундир. Этот Синий мундир не принимал участие в кровавой вакханалии соплеменников. Он сидел на пне, опираясь на ружье, которое поставил меж колен, уперев его прикладом в землю, равнодушно наблюдая, как беснуются его товарищи вокруг умирающего пленника. Это были пауни с которым издавно и жестоко враждовали сиу.
   Ближе всех к притаившемся свидетелям этой ужасной сцены, находился индеец одетый в набедренную повязку с длинной серьгой в ухе. Скорее всего это был дозорный, только очень уж нерадивый, поскольку своим обязанностям предпочитал кровавое зрелище, полностью отдавшись его созерцанию. Один из трех индейцев, стоявший возле пленного, что-то сделал ему и тот закричал, мотая головой от нечеловеческой муки, что доставило немалое удовольствие дозорному. Качнув серьгой, он засмеялся каркающим смехом. Это было последнее, что могла выдержать Белая. Ее трясло от увиденной звериной жестокости. Всхлипнув, она закрыла глаза, борясь с дурнотой, а когда открыла, то с ужасом заметила, что дозорный с длиной серьгой пристально смотрит в их сторону. И в ту же секунду вождь, вскочив на ноги, метнул в мученика нож, вошедший тому в сердце, принеся долгожданное избавление от страданий, и бросился бежать в сторону, шумно продираясь сквозь кустарник. Издав яростный визг, пауни бросились за ним, кроме Синего мундира, так и не двинувшегося с места. Когда звуки погони затихли вдали между деревьями, Белая перестала даже дышать.
   Неподвижно сидел на своем пеньке и Синий мундир. Ей казалось, что он знает об ее присутствии и только ждал когда она, чем нибудь выдаст себя. Но девушка затаилась, как смертельно перепуганный зверек, учуявшего кружащегося вокруг хищника. В каком-то оцепенении, она смотрела на то, как он вдруг поднялся, медленно оглядывая заросли окаймлявшие поляну. Взгляд его остановился на кустарнике за которым пряталась девушка и его глаза сузились, как у зверя почуявшего жертву. Он смотрел прямо на нее. Белую обдало холодом и от смертельного ужаса она растеряла всю свою волю. Подхватив ружье индеец пошел к ней. Она съежилась за своим укрытием надеясь, что он ее не заметит, пройдет мимо. Но он шел к ней и она беспомощно следила за его приближением, обреченно понимая, что ей не убежать.
  -- Хо! - довольно воскликнул пауни, когда раздвинув ветки кустарника, увидел белую женщину.
   Не долго думая, он схватил свою добычу за волосы и выволок на поляну. Девушка ничего не видела перед собой от навернувшихся слез боли и замораживающего страха. Инстинктивно схватившись за руку, тащившую ее за волосы, она ползла за ним на коленях, а когда упала, индеец протащил ее за собой по траве. У пня он остановился, аккуратно прислонил к нему ружье, и не выпуская волос пленницы, вытащил из-за пояса томагавк. Держа его на отлете, он с силой дернул бледнолицую за волосы заставляя откинуть голову. Его взгляду открылось мокрое от слез лицо, перекошенное от боли и ужаса. Разглядывая ее с жадным любопытством, пауни вдруг отвратительно улыбнулся и, видимо, передумав ее убивать, сунул томагавк обратно за пояс, но неожиданно дернулся, взгляд его остановился. Издав клекочущий звук, он выпустил волосы женщины и схватился за руку, всадившей ему в живот нож. Бледнолицая вскочила и отступила назад, выдернув нож из его тела. Зажимая толчками бьющую кровь, пауни с ужасом осознал, что погибает позорно, от руки женщины и издал возмущенный крик, но тут же захлебнулся хлынувшей изо рта кровью, и рухнул к ногам женщины, жажда жизни которой оказалась сильнее, парализовавшего ее страха. Трясясь от дикого напряжения и от того, что только что сотворила, девушка огляделась.
   Безжалостно вспоротый сиу, привязанный к дереву, висел на веревках с вошедшим в его сердце ножом, и желание откинуть свой нож, зажатый в ее руке, пропало. Наоборот, она еще крепче стиснула скользкую от крови рукоятку. Странно, какая малость может привести человека в чувство, превратив его из жертвы в убийцу. Нелепо, но именно стеклянные бусы, какие она увидела на индейце поверх мундира и какие обычно цепляли на себя женщины легкого поведения, привели ее в себя. Эта бессмыслица помогла ей собраться с духом, а ненависти взять вверх над страхом и дотянуться до ножа привязанного к щиколотке ноги, чтобы потом с отчаянием всадить его в человека.
   С пугающим хладнокровием, она вытерла нож о траву, взяла прислоненное к пню ружье и поспешила в ту сторону где скрылся вождь, уводя от нее своих преследователей. Надо было выручать его.
   Вскоре она наткнулась на страшное подтверждение того, что идет правильно, чуть не споткнувшись о тело индейца с длинной серьгой и дальше побежала уже уверенно, прикидывая на ходу, что врагов осталось трое и боясь опоздать. Она выскочила на них неожиданно, но увлеченные схваткой индейцы не заметили появившейся из-за деревьев женщины.
   Трое бритоголовых пауни кружили возле, прижавшегося к дереву, сиу, пытаясь дотянуться до него своими ножами и томагавками. Оскалившись словно загнанный волк, держа на отлете томагавк, вождь настороженно следил за пауни, ловя каждое их движение и резкими выпадами заставляя отскакивать назад. Белая оценила всю выгодность своего положения. Пауни были уверены, что их тыл надежно защищен Синим мундиром, как и в том, что попавший в их руки сиу, один. Их сжигала злость из-за того, что он прервал их развлечение и ослепляла жажда мести за убитого собрата с длинной серьгой. Они желали, по возможности, взять врага живым.
   Подняв ружье, девушка, стараясь унять дрожь в руках, не торопясь прицелилась в одного из бритоголовых, ведя за ним дуло и медленно нажала на курок, щелкнувший впустую. Ружье дало осечку. Теперь ее заметили - минутное замешательство и к ней уже несся, замахиваясь томагавком, индеец которого она только что пыталась застрелить.
   Его размалеванное в черные и красные цвета лицо, искаженное животной свирепостью, могло нагнать панику на кого угодно. Подавив в себе желание бросить оружие и с истошным воплем спасаться бегством, девушка вдруг решительно перехватила бесполезное ружье за ствол, взмахнув им как клюшкой, тем пробным движением, каким она обычно готовилась ударить по мячу, когда играла в гольф. Пусть ее удары были не так сильны, зато точны.
  
   " - Дорогая, - говорил ей Джеймс, - почему бы тебе не вкладывать в свой удар силу?
  -- Но он должен быть не столько сильным сколько изящным, - смеялась она.
   Брат задумчиво смотрел на нее.
  -- Думаю, дело не в изяществе и силе, а в характере.
  -- Что ты имеешь в виду?
  -- Тебе не хватает злости, чтобы, как следует ударить по мячу.
  -- Но, это, право, смешно. На кого я должна злиться по твоему? На мяч?
  -- Ну-у, - лукаво смотрел на нее Джеймс, - прежед чем ударить по мячу, вспомни хотя бы о тетушке Валери..."
  
   Никто в ее роду не привык пасовать перед опаснотью. Она сестра храбрейшего на свете человека, который отправился служить в самый дальний и опасный форт, она не уронит чести семьи. И сейчас, сжав зубы, Белая ждала стремительно приближающегося врага и ее оружием было не ружье-дубинка, а крепость нервов. Похоже, она правильно угадала намерение пауни, на бегу сбить ее с ног своим телом, - он был выше и тяжелее ее, - а там либо пленить, либо снять скальп.
   В свою очередь, нападавший прекрасно видел ее взятое наперевес ружье, но для него это ровным счетом ничего не значило. Он был слишком уверен в себе, знал свою силу и ловкость, благодаря которой до сих пор не расстался с собственным скальпом, а главное, было бы смешно считать изнеженную бледнолицую, которая даже не была пауни, своим противником. Но когда, он должен был вот-вот налететь на нее, она вдруг отступила в сторону, пропустив его мимо себя и со всей силы, на какую была только способна, ударила его прикладом по затылку. Два его соплеменника истошно завизжали, увидев как их товарищ пал от руки женщины. Один из них в страшной ярости перехватив томагавк, замахнулся им, но метнуть не успел, повалившись лицом вперед. В его спине засел томагавк брошенный вождем и теперь он, безоружный, остался один на один с бритоголовым пауни.
   Словно по негласному уговору, оба обратили все свое внимание друг на друга, уже не беря женщину в расчет и, Белая, поняв это, не вмешивалась. Выставив нож перед собой, пауни, с воинственным мяуканьем прыгнул на сиу. Вождь ловко увернулся от острого лезвия, перехватил его запястье и отведя руку с ножом, как можно дальше, сковывал его движения, не давая воспользоваться им. Два воина, сцепившись друг с другом, не уступая один другому, с неистовством обреченных, покатились по земле подминая друг дружку.
   Белая, знала как щепетильны индейцы в вопросах воинской чести и видела как болезненно отнеслись к вмешательству в их драку женщины, но сейчас ее больше интересовало сохранение своей жизни в случае, если пауни одолеет сиу. А потому она начала оглядываться в поисках оружия, но на земле валялось лишь сломанное ружье, да томагавки, которыми она не умела пользоваться.
   А сиу, в чьей победе Белая сильно сомневалась, кошачьим движением вывернулся из-под навалившегося на него пауни, не отпуская его руки с ножом и подмяв врага под себя, преодолевая отчаянное сопротивление, прикладывая всю свою силу, налег на нож, вогнав его в грудь бритоголового. Какое-то время, оба лежали неподвижно и Белая не на шутку встревожилась, что пауни, каким-то образом, удалось достать вождя смертельным ударом исподволь.
   Но вождь, пошатываясь, поднялся на ноги, плюнул на бездыханное тело и тяжело дыша, бросил несколько резких отрывистых слов, среди которых Белая уловила знакомое "пауни". Вынув нож из безжизненного тела, встав перед ним на колено, вождь ухватил поверженного врага за крашенный гребень волос.
   Не желая видеть всего этого, Белая побрела на поляну и там села на пенек так, чтобы не видеть тел разведчика сиу и Синего мундира. С этого часа она стала другой. Вскоре на поляну пришел ее спутник, неся в руке окровавленные скальпы. Увидев лежащего ничком Синего мундира, он быстро взглянул на Белую, отрешенно глядящую перед собой.
  -- Воште*, - сказал он и кивнув, повторил: - Воштело*.
   Потом оттащил тело Синего мундира в кусты и там скальпировал, после чего занялся погребением своего товарища.
   Заунывно напевая песню скорби, он надел на мертвеца синий мундир из которого вытряхнул пауни, сложил из веток допотопный помост орудуя томагавком и положил на него разведчика, сложив к нему скальпы убитых пауни. От тягучего подвывания индейца у Белой разболелась голова, но не было сил, хотя бы сдвинуться с места. Она чувствовала полный упадок и такое опустошение, будто пауни выпотрошили не сиу, которого сейчас хоронил вождь, а ее. Все казалось бессмысленным и безнадежным в пронесшейся вакханалии смерти.Она ненавидела мир, в котором могло происходить подобное и ненавидела себя.
   Она не обратила внимания на знак вождя, что пора уходить и равнодушно смотрела как он, не оборачиваясь уходит. И вот она одна, не считая того, что с ней на поляне остался погребенный сиу, а в кустах валялся оскальпированный пауни. Она посмотрела на чистое небо и белоснежные облака медленно плывущие по нему, но не испытала ничего, кроме головокружения и гадливости. Ее замутило и соскользнув с пня, она упала на четвереньки, и ее долго и мучительно выворачивало. Когда, казалось, все уже закончилось, спазмы снова начинали сжимать и перекручивать пустой желудок из которого выходила одна лишь желчь. Лоб девушки покрыла холодная испарина, руки и ноги дрожали от слабости, она заплакала, понимая, что умирает. Она все еще стояла на четвереньках, когда в поле ее зрения появились потертые мокасины и обтрепанные леггины с бахромой. Они остановились у зловонной лужи исторгнутой Белой. Подняв голову, она с трудом разглядела возвышающегося над нею индейца. Его лицо виделось ей темным пятном, лучи солнца били ему в спину, ветер шевелил перо в длинных волосах. Она смотрел на него снизу огромными, горящими лихорадочным огнем, на бледном лице, глазами и дрожала будто в ознобе.
  -- Уходи... - прошептала она. - Оставь меня в покое, нехристь... Дай мне спокойно умереть.
   Ее желудок снова скрутило и опустив голову, она безвучно заплакала.
  -- Животное! Ненавижу тебя... Ненавижу! Ты мне гадок!!!
   Мокасины повернулись и пошли по краю лужи, обходя ее. Все, он ушел, оставив ее, как давно этого хотел. Она умрет здесь и будет валяться на этой поляне и гнить вместе с пауни, где ей и место. После того, что она сотворила, разве достойна она доброго христианского погребения. Ее даже не сожгут. Сильные руки обхватили ее и подняли. Земля, небо, деревья стремительно закружились и прежде чем ее снова стошнило, ей в губы ткнулось холодное горлышко фляги. Она пила до тех пор пока не захлебнулась. Вода текла по подбородку, шее, груди. Фляжку отняли, а ее, легко подняв, перекинули через плечо, будто мешок с ненужным барахлом, и куда-то понесли. Последнее, что она видела, что ее волосы и безвольно свесившиеся руки, мотались в такт широким шагам вождя, вызывая очередной приступ тошноты.
  
   Кикта йо - поднимайся
   Шича - плохо
   Хаи - да
   Воште - хорошо
   Воштело - очень хорошо
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"