Я был так увлечен биографией Николая Васильевича Гоголя. Его смертью и этими мистическими историями о его смерти. Летаргический сон, в который он впал, как нам говорила учительница по литературе, когда я еще учился в школе. Его похоронили, а когда понадобилось заглянуть в могилу (понятия не имею зачем, да и преподаватель не знает), то крышка гроба изнутри была расцарапана и окровавлена, руки писателя были в крови, а ногти - сломаны. Меня заинтересовало, что же он чувствовал в тот момент в гробу.
Я рос, а этот вопрос все еще теплился в моей голове. Спустя какое-то время, я пришел к тому, что хочу на себе проверить, что значит быть похороненным заживо.
***
Было трудно найти тех, кто отважился бы помочь мне в моем деле, но я все же нашел. Эти люди вызывали у меня опасение, но моя одержимость той идеей была сильнее. Я поведал им историю, но, конечно, она их не зацепила. Я просто договорился с ними за круглую сумму выполнить мои указания, собственно, поэтому они и согласились.
Мы все делали из-под полы. Кто разрешит закопать гроб с живым человеком? Никто. Мы заказали гроб, погрузили его в заранее приготовленную машину и поехали в лес, само собой за городом, где меньше людей, которые могли бы прервать мой эксперимент.
Добравшись до нужного места, мы ушли в глубь леса, все по той же причине, что и уехали так далеко от города. Мало ли кто бродит по лесу. Ребята вырыли мне могилу. Хах, странно звучит. Мы разбили лагерь, ну как лагерь, развели костер, чтобы они не замерзли, если эксперимент затянется.
Когда пришло время "похорон", я взял с собой диктофон и телефон. Никаких баллонов с кислородом и прочего, фонариков и прочего. Я хотел ощутить на себе все, что испытывали люди, которые были похоронены еще при жизни.
Я залез в гроб и ждал пока его заколотят. Да, я хоте, чтобы все было правдоподобно. Я не предусмотрел, что гроб будет тяжелым и им придется опускать меня вручную. С горем пополам они смогли это сделать. Меня закопали.
Все было хорошо первые минут десять или пятнадцать, но потом наступила паника. Кислорода все меньше, дышать сложнее, появляется одышка. Ты перестаешь лежать смирно и начинаешь ерзать, будто это поможет. Пытаешься приподнять крышку, чтобы кислород проник внутрь гроба, но все тщетно.
Я пытался сломать крышку, но она была тверже чем я думал.В истерике начал биться в деревянной тюрьме, пытаясь освободиться из ее плена. На грудь словно что-то давило, тяжело дышать, запах сырой земли и ее испарений будто говорил, вот твой конец. Теснота и тьма, в которой ты находишься все больше наводит ужас и страх. Тишина, сводящая с ума. Эта безмолвная тишина, словно ты в утонул в морской пучине, в купе с тьмой и тесным "жилищем", ведь дня тех, кого не смогли спасти, гроб стал последним жилищем. Мысли о том, что над тобой зеленая трава, воздух и воспоминание, которые скоро умрут, потому что ты в плену деревянной лакированной тюрьмы, которая и станет твоей колыбелью вечного сна. Я впал в полное беспамятство, стал как ошпаренный кричать и биться внутри тесного гроба, от чего воздуха становилось все меньше, как бы вам не хотелось, вы не сможете долго держать себя в руках, паника захлестнет вас с головой и потопит, утащит на темное дно бездонной пучины страха. Вы понимаете, что мучения, которые сейчас испытываете - только начало, дальше - хуже.
В истерике я все же вспомнил о том, что у меня есть спасение - телефон. В гробу было прохладно, но мой лоб покрылся холодным, липким потом, одежда промокла, а сам я стал замерзать. На глазах выступили слезы. Порядком околев, трясущимися руками я нашел номер ребят в быстром наборе и позвонил им. Они подскочили со своих мест и стали меня откапывать. Открыв ломом крышку моей деревянной лакированный тюрьмы, меня вытащили из могильной ямы, накинули плед и усадили около костра. Я все еще находился в беспамятстве и не мог поверить, что я не умру в том злосчастном гробу.
Спустя какое-то время я пришел в себя. Дал ребятам диктофон, дабы они прослушали то, как я себя вел в этой ситуации. Они не дослушали, сказали, что лучше бы этого эксперимента не было.
***
Быть похороненным заживо... Это ужасно, а еще ужаснее участь тех, кого не спасли. Они умирали в мучениях, которые словами нельзя передать. Телесные и душевные муки, которые испытывает погребенный, вызывают ужас и дрожь.