Шура Барзеев театр не любил. Нет, к классическому театру Шура относился очень благосклонно. Посмотреть и послушать древнегреческую трагедию Еврипида, Софокла или Эсхила в исполнении хороших актеров, что может быть благороднее? Но социалистический реализм Шура не переносил совершенно.
Соцреализм был чужд возвышенной Шуриной натуре, он не любил его везде: и в кино, и в изобразительном искусстве, и в музыке. Но в театре, там, где актер один на один со зрителем... там, где до сердца зрителя доходит самая глубинная мысль автора, сам трепет души его; в театре соцреализм звучал особенно фальшиво.
Да и недосуг было Шуре театры посещать; другие дела все свободное время отнимали. То футбол, понимаешь ли, то хоккей, а ведь еще надо и с друзьями по пиву сходить. Но тут у Шуры подруга появилась. Шура ее и не привечал особенно и не особенно-то радовался ее появлению, но перечить особенно не стал. Что тут поделаешь; любит девушка. А подруга начала Барзеева по театрам, концертам, да по музеям разнообразным водить. Сама она из культурной семьи, вот и решила любимого к культурной жизни приобщить. Злые языки поговаривать начали, что, мол, пропал Шура Барзеев для друзей окончательно и бесповоротно. Ну а как скажите не утверждать такое, если собираются ребята после занятий на Абельмановке дружной компанией посидеть, а студент Барзеев вдруг заявляет конфузливо.
-- Извините, ребята, но я сегодня пас, не могу. Хотелось бы отдохнуть цивилизованно, но нужно подругу в театр выводить. Любовь!
В театре, конечно, тоже пиво продается, но Шура человек деликатный; бутылочки две три пивка в буфете выпьет, а больше ни под каким видом. Нельзя, подруга не одобряет.
Но вот приходят они с подругой однажды в театр Моссовета на спектакль коммунистический -- "Оптимистическая трагедия" называется. Александр перед спектаклем пивка немножко выпил, для лучшего усвоения революционной морали и в кресло важно уселся. Смотрит спектакль и радуется. Но когда по ходу действия матросы старушку в море утопили, то Саша расстроился очень. Не приняло его сердце такой морали.
-- Не могу я хладнокровно смотреть, как старушек из-за всяких мелочей смертной казни подвергают, не для меня это, пойду лучше в фойе погуляю.
Вышел он из зрительного зала весь в расстроенных чувствах и прямиком к буфетной стойке, -- захотелось с кем-то своими переживаниями поделиться. А возле стойки народу никого; все трагедией наслаждаются.
Пришлось делиться с буфетчицей. А та его выслушала и заявляет вдруг решительно.
-- Да от такой морали не только на пиво потянет, а на что-нибудь покрепче!
-- И это будет правильно! -- отвечает студент Барзеев. -- Наливай по сто грамм!
Выпил он водочки, бутербродом с колбаской закусил, и еще больше ему стало жаль невинно убиенную. Так что, когда подруга Шурина на перерыв в фойе выскочила, то любимый ее пытался на дно морское прыгать -- старушек спасать, а буфетчица его от этой затеи удерживала.
Подруга сильно на Шуру обиделась.
-- Как ты можешь тут водку пить, когда в спектакле судьбы мировой революции решаются?
Хотел Шура возразить что-нибудь, сказать свое слово веское, но не смог. Язык под воздействием пережитого плохо слушаться стал.
Проснулся Шура Барзеев на следующее утро в постели незнакомой, смотрит, а рядом старушка лежит. "Ну! -- думает Шура, -- совершил я таки подвиг героический, вытащил старушку со дна моря".
Полежал Шура немного, пригляделся, а ведь это совсем и не старушка убиенная, а буфетчица давешняя! И так плохо Шуре стало, что хоть скорую помощь вызывай. Хорошо старушка-буфетчица опохмелиться принесла. А похмелился, так еще горше стало. Осмысление содеянного всю душу перевернуло. Схватил Шура вещи свои в охапку и на улицу выскочил (брюки, правда, успел в коридоре натянуть).
Вот ведь что трагедия оптимистическая с человеком сделала; и подругу любимую потерял, и расстройство желудка и душевное неустройство приобрел.