Начало следующего учебного года я встретила с новой прической с обновленным гардеробом и с большим желанием закончить школу досрочно. Я узнавала, можно сдать экстерном и готовиться к поступлению в ВУЗ, но пока мне не исполнилось восемнадцать лет, в этом не будет никакого смысла. Родитель не даст разрешение на досрочное окончание школы, он даже ни разу не позвонил в учебное заведение и не поинтересовался, как у меня дела, не числюсь ли я в отстающих. Или считает, что раз из школы не звонят, не жалуются, значит, все хорошо. Мне, конечно, его забота и сопереживание уже не нужны, переросла их, но такое пренебрежение к своему ребенку расстраивает. У родителя проблемы, его бросила Ингрид, она сменила место работы и порвала с отцом, видимо, ждала, что он предложит ей руку и сердце или хотя бы съехаться, но тот чего-то ждал, видимо, присматривался, опасался, вот женщина и не выдержала. После третьего облома с семейным ужином, он уже не заикался о нашем с Ингрид знакомстве, а потом я слышала, как поздно вечером родитель в небольшом подпитии жаловался Хельге, что Ингрид оказалась не той женщиной, что он опять ошибся, и что ему фатально не везет в любви. Ну, к чести Ингрид нужно заметить, что она продержалась довольно долго, надеялась, а когда поняла, что мой родитель - жуткий тугодум, отправилась искать другого мужчину. В общем, родитель опять в поиске идеальной спутницы, Хельга переживает за Дедрика, который встречается с девочкой из своего класса, и не все у них гладко, парень периодически устраивает истерики, обещает устроить суицид, а через день помирившись с возлюбленной улыбается, как идиот. Дома кипят страсти, как в бразильской мыльной опере, Хельга даже у меня поинтересовалась, почему я не встречаюсь с парнями. Я ответила, что не нашла достойного, у неё вытянулось лицо и, пока она переваривала информацию, я ушла в комнату. У меня сейчас главная задача - дождаться совершеннолетия, потом подать прошение о сдаче экзаменов экстерном, и закончить школу на полгода раньше. Нет, можно было бы и доучиться полгода, но они нужны, чтобы подать на гражданство и попробовать поступить в один из Российских университетов бумажная волокита займет много времени, успеть бы к началу учебного года. О том, что отец даст деньги на обучение в России не может идти и речи, значит, нужно рассчитывать на себя и помощь мамы.
Мои одноклассники, с которыми за прошлый год я так и не общалась, не считая с десяток коротких диалогов с Эрвином, изменились, повзрослели и нацелены работать на свое счастливое будущее. Обязательных предметов у нас в этом году ещё меньше чем в прошлом, значит, встречаться будем крайне редко, я опять выбрала английский язык, к нему добавила естествознание, биологию и химию. Куратор нашего класса, увидев мой список, с минуту вопросительно смотрела на меня, но, не дождавшись объяснений, тяжело вздохнула. Я не обязана отчитываться перед ней о причинах моего выбора предметов, за школу оплачено за первое полугодие и больше я ничего не должна. И ещё я рада, что наступили учебные дни. Все становится на свои места: учеба, библиотека и подработка, в выходные дни библиотека, дополнительные занятия под маминым репетиторством, она каждый месяц присылает мне диск с видеозаписями уроков по точным наукам, все по плану и нет времени на тоску и злость на родителя, лишившего меня родного человека. А потом, я уже давно думаю, что стоит мне расслабиться, забросить учебу, сорвусь в глубокую депрессию. Только благодаря тому, что весь прошлый год я занимала мозги учебой, прожила его без истерик и слез. Хотя было несколько раз, среди ночи просыпалась и грудь сжималась от тоски, хотелось вскочить с кровати схватить швабру и начать крушить все вокруг себя, а потом высказать родителю свои обиды и потребовать отправить меня к маме. Только понимала я, что добром бы это не кончилось, родитель вызвал бы полицию, те отправили меня в клинику, потом долгая реабилитация, курсы психотерапии, постановка на учет, и до самого совершеннолетия не избавилась бы от психологического надзора. А иногда мне казалось, что родитель ждет от меня такого срыва, не дурак же, понимает, что после его поступка о теплых родственных чувствах с моей стороны не может быть и речи, а зачем я ему нужна, если не испытываю к нему обожания. И потому я, сцепив зубы, терпела, на следующий день увеличивала учебную нагрузку, чтобы не думать об этом и ждала, когда пройдет время. Не могу я сейчас ничего сделать, нет у меня прав, годами не вышла, нужно подождать.
Через день после совершеннолетия. Мария.
Когда я зашла в парикмахерскую и села в кресло к Мартину, он так мило мне улыбнулся.
- Стрижка, покраска, укладка? - Спросил он.
- Мне исполнилось восемнадцать лет, Мартин, и хочу молодежную, а не подростковую стрижку, и можно немного подкрасить волосы, но чтобы не было заметно что они крашенные, никаких выбеленных прядей, естественность будет в самый раз.
- Поздравляю, - улыбнулся он, - думаю, подкрасить нужно, и заметно не будет, а могу ли я пригласить тебя на ужин в кафе, что напротив парикмахерской?
- Можешь, и я согласна поужинать.
Два месяца спустя. Мария.
Я досрочно окончила школу, на отлично сдала все тесты, жаль только, что выиграла не полгода, а меньше, но, надеюсь, что времени хватит. Аттестат получила через три дня и, попрощавшись с директором, пошла в библиотеку сдавать учебники. Родителю о получении аттестата скажу позже, сейчас нужно предупредить хозяйку парикмахерской, что мне нужно пару дней, я еду в Берлин в консульство подавать документы на гражданство. А ещё нужно обязательно поговорить с Мартином, у него, похоже, большие планы на наше будущее, а я собираюсь покинуть страну. Он славный парень, трудолюбивый, целеустремленный, но он немец до мозга костей, и не поймет мое стремление покинуть Германию, ничего не поделаешь, не со всеми хорошими людьми бывает по пути.
***
- Зачем тебе в Берлин? - Тихо спрашивает Мартин, мы сидим за столиком в кафе и пьем кофе, народу почти нет, но Мартин в таких заведениях всегда разговаривает вполголоса, чтобы не провоцировать любопытных.
- Моя мама, Мартин, русская, отец познакомился с ней, когда приехал в Россию по работе, они очень быстро поженились и переехали сюда. Шестнадцать лет прожили в браке, а потом родитель решил, что мама не нужна и накатал на неё жалобу в миграционную службу, а так как она не получила гражданство, чему он же способствовал, состоялся суд, и её депортировали из страны. Я ждала два года, чтобы поехать к ней, я больше не вернусь в Германию, если не получится поступить в Российский ВУЗ в этом году, поступлю в любой другой университет Европы, а потом переведусь в Россию, но здесь жить не буду.
- Ты знаешь русский язык?
- В совершенстве, и училась на двух языках.
- Вот это новости! Я даже не знаю, как на это реагировать.
- Допить кофе, попрощаться, пожелать удачи, и разойдемся в разные стороны.
- Нет.
- Нет?
- Я не хочу, я два года ждал, когда ты подрастешь, я не хочу без тебя.
- Мартин, я не знала, что все так серьезно.
- Да что ты знаешь? Я боюсь быть настойчивым, чтобы не спугнуть тебя, каждый раз одергиваю себя, напоминаю себе, что ты юная, наивная, ты же живешь своими мечтами и планами и ничего не замечаешь.
- Это признание в любви?
- Это признание в любовной одержимости, меня начинает трясти, если я долго тебя не вижу, два года за тобой подглядывал, за углами прятался, а сейчас, когда мы можем строить отношения, не оглядываясь на твой возраст, ты заявляешь мне, что уезжаешь в незнакомую страну.
- Мартин, я была одержима этой целью два года...
- Значит, ты меня понимаешь?
- А ты меня понимаешь?
- Очень хорошо понимаю, я отвезу тебя в Берлин в консульство, завтра в семь утра подъеду к твоему дому.
- Может, не стоит?
- Стоит, я хочу знать результат.
- Хорошо, тогда до завтра, мне ещё поставить перед фактом родителя и предъявить ему аттестат об окончании школы.
- Он не знает, что ты окончила школу на полгода раньше? - У Мартина расширяются глаза, - как же ты жила все эти два года?
- Училась, только это спасало от срыва и не давало родителю повода запихать меня в специализированный санаторий для психически нестабильных подростков.
- Как же вы сосуществовали в одном доме?
- В молчаливом противостоянии, подробностей не будет, мне трудно говорить об этом.
- А твой родитель в курсе, что ты совершеннолетняя?
- Он подарил мне деньги, и оставил на кухонном столе поздравительную открытку.
- Мои родители тяжело работали, домой приходили только спать, но они всегда знали о моих успехах и неудачах в школе, иногда спрашивали, чем они могут помочь и на дни рождения устраивали праздник, скромный другой финансы не позволяли, но нам было хорошо и так.
- О, думаю, мой родитель устроил бы праздник при других обстоятельствах, только он понимал, что чем реже мы видимся, тем меньше я его ненавижу. Но хватит об этом, все в прошлом, сейчас я могу решать за себя, конечно я все так же завишу от него финансово, но скоро и этой зависимости не будет. Все, я домой, мне ещё нужно собрать вещи вдруг придется задержаться на пару дней и найти адреса хостелов, гостиницы даже дешевые мне не по карману.
- Я знаю, где можно остановиться, чтобы не подорвать скромный бюджет.
Вечер этого же дня. Мария.
Хельга вбежала в мою комнату даже не удосужившись постучаться, это Дедрик, он меня сдал, видел, как я в кладовке выбирала сумку для вещей искала самую маленькую, много с собой не возьму, поеду налегке в итоге остановилась на рюкзаке, а милый братец наблюдал за мной и понял, что я собираюсь уезжать.
- Отец знает, куда ты собираешься? - Аж зубами заскрипела тетушка.
- Он знает, что я совершеннолетняя, а остальное необязательно, денег я на поездку не прошу, значит, и цель поездки ему знать необязательно.
- Ты все ещё живешь в этом доме, в его доме, и он оплачивает все счета.
- Поверь мне, я в курсе, но если ты так тактично намекаешь, что я должна съехать отсюда, то после поездки я займусь этим вопросом.
- Каким вопросом? - Родитель в первый раз появился в моей комнате.
- Переезда из вашего дома, Хельга тактично напомнила мне, что я взрослая и не должна жить за счет родителя, она права, я вам ничего не должна, а вот вы у меня в должниках.
- Она должна окончить школу? - Возмутился родитель, видимо только по этой причине я могла оставаться в этом доме.
- Я получила аттестат досрочно, так что этого препятствия нет.
Наступило молчание. Правильно, им, нужно подумать, а мне сложить все свои книги. Раз пошел такой разговор я лучше упакую свои вещи в коробки, чтобы потом быстро перевезти. Куда перевезти пока не знаю, но обязательно решу эту проблему. Я пошла в кладовую за коробками и скотчем.
- У тебя нет денег на съем квартиры, - родитель очнулся и пошел за мной в кладовую.
- Нет, но я обязательно что-нибудь придумаю.
- Она переедет к своему парню, - это уже Хельга очнулась.
- Хорошая мысль, подумаю об этом на досуге.
- У тебя есть парень? - Интересно, а родитель в курсе, что я молодая девушка и почему у меня не должно быть парня.
- У неё есть парень, работает парикмахером на соседней улице, хороший мастер, все наши престарелые соседки к нему стричься ходят.
- Так он взрослый? - А что родителя удивляет? Взрослый он, но не старый же Мартину двадцать три года.
- Немного за двадцать лет, - отвечает Хельга.
Родитель кивает головой, это он так мой выбор одобряет, а кто спрашивал его одобрения? Мне оно совсем не нужно.
- Не могли бы оставить меня одну, мне нужно собрать свои вещи, - ухожу в свою комнату и закрываю дверь.
Пока собираю в коробки книги, потом малую часть вещей, только самое необходимое, пока заклеиваю их скотчем, наступает полночь, в душ и спать завтра в семь утра приедет Мартин. После общения с родственниками я сделала вывод, что домой можно не торопиться, а если вообще не вернусь, никто и не расстроится. Вот и славненько, долгих прощаний и слез не будет. Неприятное чувство ненужности. Родителю я не нужна, а маме он меня не отдал только потому, что хотел сделать ей больно, о моих чувствах и не думал, он вообще думал только о себе, как бы себе сделать хорошо, удовлетворить свое эго. Да, мама, ты очень ошиблась с выбором мужчины.