Аннотация: "Повесть о подгорелой пицце..." - это грустная сказка о том, как маленькая 17-летняя девочка Дианка влюбилась в большого 30-летнего дядю, и что из этого получилось. Грустно, но оптимистично. Основано на реальных событиях.
Глава 11
-Катюха, теперь ты староста! - с порога объявил Лёша, даже не поздоровавшись.
-Это с чего это? - удивилась Катюха. - Кстати, здравствуй, Лёша!
-Привет, Катюх! - ответил он. - Так меня же старостой всего нашего потока сделали. Я можно сказать, доверенное лицо декана и ректора! Все меня слушаться должны...
-Да ты что! - я отвлекалась на минуту от разговора со Скворцовым и тут же закрыла себе рот рукой. Не люблю, когда кто-то перенимает чьи-то словесные выражения, а сама вот, не подозревая даже, выразилась, прям как Илья.
-Да, - важно говорил Лёша. - Мы ведь с ним, с ректором, ещё в прошлом году вместе в бане парились на Новый год...
-С лёгким паром... - язвила я, не веря ни одному его слову.
-...я так его веником отходил! Он до сих пор это мне припоминает!
-Да он гонит... - говорит на ухо Скворцов.
-Лёш! Ну, почему я староста теперь? - почти взмолилась Катюха.
-Потому что я не справляюсь с таким количеством обязанностей, Катюх... - спокойно и серьёзно отвечал он. - Я играю в команде университета по регби, в команде "подфака" в КВН, староста всего потока и староста группы... А я ещё по магазинам хожу, обед и ужин готовлю... Катюх, тебе ведь только надо будет деньги за проездные билеты к семнадцатому числу каждого месяца собирать, а тридцатого забирать проездные. У тебя ведь и стипендия повышенная будет, если будет, конечно...
Начался немецкий, но, несмотря на это, Скворцов запоем рассказывал мне последнюю серию "Масяни", а я как обычно, давилась от смеха, ловя всё время косые взгляды Ирины Александровны. Видимо, она меня терпит только потому, что я всегда готова к немецкому языку. Я, конечно, не делала ни математики, ни истории, ни физики, но немецкий никогда не оставляла без внимания. Да и в самые первые дни мы с Катькой сразу стали выделяться из группы тем, что быстрее всех всё усваивали, чем и заработали её симпатию.
Скворцов тем временем положил мою ладонь на учебник "Themen Neu" и стал быстро тыкать ручкой между моими пальцами. Ирина Александровна, наблюдая, пять минут за этим безобразием, не выдержала и сказала:
-Знаете, Диана, в прошлом году у нас на "подфаке" училась такая девочка. Ну, так вот, на первый курс она не пошла. Замуж вышла. Вы тоже хотите?
Я заулыбалась, потупила глазки и покраснела. Замуж я не хочу. Если честно, уже год считаю себя человеком, не созданным для семейной жизни. Меня пугает быт, который, как говорят, убивает все чувства. Я умею готовить и делаю это очень даже хорошо, но считаю это необходимостью. Я всё могу делать, если это необходимо. Я не знаю, что должно случиться, чтобы во мне что-то изменилось и я полюбила всё это... Возможно, время собьёт с меня спесь, и я стану потом самой обычной женщиной с мужем и парочкой детей. Самой обычной женщиной. Ох, кто бы знал, как я не хочу ею стать... У меня ведь с самого детства бзик - я не такая как все, и судьба у меня интересная и необычная, но хорошая, разумеется. А выскакивать замуж на первом курсе университета никак не входило в мои планы.
-Диана, вы точно влюбились! - улыбается Ирина Александровна. И смеётся. Шутит. Пускай, шутит. Она ведь даже и не догадывается, наверное, насколько она права в этой своей шутке!
На перемене я резко поняла, что ненавижу этот дурацкий "подфак"! В двух маленьких пятиэтажных зданиях учиться около полутора тысяч студентов. И каждую перемену все дружно вываливают на улицу. Кто покурить, а кто просто поговорить. Такой маленький двор просто не рассчитан на такое количество народа. Я уже не говорю о том, каких трудов стоит нам протискиваться между людьми. Здесь даже пепел от сигареты скинуть некуда...
А вот и он - местный Казанова. Вернее, на самом-то деле, он таковым не является, но искренне считает, что все девчонки в универе принадлежат только ему. А девчонки от него шарахаются уже, как от чумы. Нельзя быть настолько самоуверенным.
Субъекта этого зовут Лёшей. Рост около ста девяносто сантиметров, а голова имеет форму куриного яйца. Во всём остальном, он был бы ничего, если бы не приставал ко всем подряд.
-Катёнок, привет! - орёт он, раскрывая перед Катюхой объятия, крепко обнимая и целуя её. Минуту назад он страстно целовал Василиску. Они обнимаются примерно десять минут, Лёша долго жалуется Катюхе на свою трудную жизнь в студенческом общежитии, что его никто не любит и что все бабы стервы.
-Ненавижу Лёшу!.. - почти шипит Катюха, сжимая кулаки. - Урод! Ненавижу, когда ко мне подходят сзади!..
Но в следующем перерыве всё повторится опять. Лёша будет пытаться охмурить очередную девчонку, но у него не получится. Мимо будет проходить довольная Катюха, которая его ненавидит, и снова подойдёт к нему. Странное дело, ненавидит, но пройти мимо не может. А потом бесится: "Лёша мудак! Лёша урод! Ненавижу Лёшу!.."
-...Опять чуть не засосал!..- злится она, а Лёша стоит рядом и сияет, как медный таз.
-Дианка, а ты совсем не хочешь меня поцеловать?..
Я измеряю его презрительным взглядом, думая про себя: "Щаззз... А шнурки тебе не погладить?!"
Глава 12
Жора гуляет один. Он идёт через весь двор по грязной траве, игнорируя аккуратные асфальтовые дорожки, а мы просто сидим на скамейке и смотрим на него. Медленно пьём тёплое пиво и ждём Машку.
У него светлые усы и светлые волосы. Не знаю, сколько ему лет, но на вид больше шестнадцати не дашь. Все говорят, что у него плохо с головой. Многие над Жорой издеваются. А он гуляет один... И шаг у него совсем не прогулочный. Он ходит быстро, как будто куда-то спешит или опаздывает...
-Жора дурак... - как-то довольно говорит Маринка и ржёт. - Парни над ним так издевались во дворе. Это когда мы ещё с Зайцем гуляли. Позовут его: "Жор, поди сюда!" Он подходит, они его пивом обольют, а потом банки заставляют убирать...
-А он что? - спрашиваю я и смотрю на дорогу между домов, откуда только что снова появился Жора. Он кругами ходит.
-Ничего, молчит и убирает... - говорит Маринка, роясь в сумке. - Давай курнём? - кивает Нинке.
-Доставай!
Жора подходит всё ближе и непонятливо смотрит на нас.
-Приве-е-ет! - кривляясь кричит ему Маринка. Она рассчитывала, что он не обратит внимания, но он направился прямо к нам. Встал перед лавочкой, заложил руки за спину и стоит. Похож на маленького ребёнка.
-Привет, девчонки! - добродушно говорит он и всё стоит.
-Ты меня не помнишь? - спрашивает Маринка, выпуская сигаретный дым.
-Нет, - отвечает Жора.
-Меня зовут Марина. Понимаешь, я просто раньше гуляла с одним парнем из вашего двора, часто там тусовалась. Тебя несколько раз тебя видела... А тебе сколько лет?
-Двадцать один.
-А ты учишься или работаешь?
-Работаю.
-А кем?
-Священнослужителем в церкви.
Маринка была удивлена:
-Священником?
-Нет. Я - чтец.
-А что ты делаешь?
-Читаю записки. Это самая низшая ступень.
-А потом что будет?
-Через четыре года дьяк, ещё через четыре батюшка...
Повисло молчание. Маринка, видимо, переваривала только что полученную информацию, а нам с Нинкой совсем не хотелось продолжать этот бессмысленный разговор. Мы сидели и молчали. Маринка пускала дым, Жора поднял вверх руки и потянулся:
-Завтра на службу ехать...
-Далеко?
-Двести километров.
-Ты на чём ездишь?
-На автобусе.
-И сколько платишь?
-Сто рублей туда, сто - обратно.
Снова молчание. Маринка думает, что же ещё можно у него спросить. Прогнать стало его жалко. Надо было продолжать разговор.
-А девушка у тебя есть?
-Нет, - мотает головой Жора. - У меня есть подруга.
-Как её зовут?
-Её зовут Лена. Мы познакомились семь лет назад на программе "Любовь с первого взгляда". Ей восемнадцать лет.
-Чем она занимается?
-Она учится и танцует рок-н-ролл в клубе...
Маринка уже не знает, что спрашивать у Жоры. Закуривает ещё одну сигарету и смотрит в землю. Поднимает голову и спрашивает:
-А какой у тебя размер ноги?
-Сорок, сорок один... - говорит Жора, глядя на свои сандалии.
-Машка идёт... - Нинка толкает Маринку плечом.
-Азёнок! - начинает орать Маринка и зачем-то махать руками. Жора смотрит в ту сторону, куда машет Маринка, видит Машку.
-Ну я пошёл, - поспешно говорит он и быстрым шагом чешет к шоссе.
-Пока, Жор! - довольно кричит вслед Маринка.
-Он что, Машку испугался? - не понимаю я.
-Да х** с ним! Хорошо, что ушёл!
Мы уже не видим его. Он быстро ушёл. Он гуляет один...
Глава 13
Я тащила его почти силком, как упрямого молодого барана. Он вроде бы и не очень сопротивлялся этому, но и нормально идти, видимо, не особо желал. Я и сама на самом деле не знала, зачем его тащу туда, подальше от памятника Есенину, подальше ото всей этой весёлой пьяной компании, которая провожала нас (или меня?) непонятными язвительными смешками...
Мы остановились у клумбы, цветы в которой ещё не завяли, но было видно, что скоро сделают это. Я обняла Илью за талию и подняла глаза сначала на него, а потом на серое осеннее небо. Он тоже поднял глаза вверх, но через секунду снова опустил их. И зачем я только притащила его сюда? Что я ему хотела сказать? Ничего. Я об этом совсем не подумала. Два раза поцеловала его в щёку. Он улыбнулся и как-то довольно хихикнул, глядя на меня с интересом своими голубыми глазами. Наверное, интересно было, какие попытки я буду предпринимать через секунду, что я сделаю в следующий момент. Он ждал чего-то. А чего я никак не могла знать.
Он не обнимал меня, но и не отталкивал. Я опять нерешительно посмотрела ему в глаза. Вблизи Илья оказался значительно выше меня. А мне хотелось его поцеловать и больше никогда не видеть после этого. Странное такое желание. Оно возникло пару недель назад из ниоткуда. Из воздуха что ли? Я не знала. Но это желание не хотело меня отпускать.
Я мучительно просто хотела поцеловать его. Нет, не в щёку, а в губы, как молодого человека, который мне очень сильно нравится и которого я... Нет, я не люблю его. Я просто хочу его поцеловать. Когда? Не имеет особого значения. Главное, что потом я исчезну из его жизни навсегда, потому что ничего у нас в любом случае не получится.
Сейчас был самый подходящий момент. Такие моменты судьба даёт очень редко, и их надо ловить сразу, как кошка ловит мотыльков своими мягкими, но ловким лапками; этими моментами надо пользоваться не раздумывая, потому что они, возможно, даются всего один раз в жизни, а другого такого момента уже никогда не будет...
Этот момент, казалось, настал. Но была большая проблема: я очень редко умела пользоваться такими моментами, и они уходили навсегда и больше не возвращались. Я терзалась какими-то вымышленными страхами. Вот он, стоит передо мной, смотрит на меня улыбающимися голубыми очами, и сам улыбается. Казалось бы, целуй его, засоси по самые гланды, и беги от него! Беги далеко, меняй номер мобильника, адрес электронной почты и всё такое... Делай так, чтоб он навсегда забыл о существовании некой Дианки Королёвой, скрывающейся под ником кот-бегемот.
Нет, я не могла. Я всё ещё боялась. Кошки пугливые животные, но они не боятся мотыльков. А я боялась. Боялась, что он не ответит на поцелуй, боялась, что оттолкнёт меня, пошлёт куда-нибудь, одаря при этом каким-нибудь не писанным словом... А со стороны компании я слышала уже возмущённые возгласы Димы-лавера: "А что это они там так долго? А что это у Дианки с Ильёй такие отношения нежные? Я потом у Ильи всё выясню!" - грозился он Ирке.
Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Что я делаю?
-И почему ты мне так нравишься? - спросила я его. Он ничего не ответил.
Я открыла глаза и увидела Диму-лавера и Килни, которые быстро приближались к нам. Всё, приехали. Ещё и фотографировать начали. Засранцы! Тут ещё у Ильи мобильник зазвонил.
-Ну, что, Дианчик, во всём призналась? - выдавил из себя лавер.
Я молча, задрав нос, удалилась на скамейку к Ирке и Синди.
Ирка на меня дуется за то, что надолго оставила её одну. Казалось, всё интересное на этот раз уже закончилось. Мне вообще, эти встречи не особо нравились с самого начала. Если бы не Илья, то я бы и не ходила, наверное.
-Ну, что, котик, поедешь со мной в Питер на концерт модерна? - спросил он опять.
-С вами, мужчина, хоть на край света... - ответила я любимой фразой из фильма "Жених из Майами", хихикнув при этом.
-Да ты что! - удивился он. - Так значит едешь?
-Нет, меня не отпустят...
В этот день среди нас оказался ещё один незнакомый мне человек. Илья называл его Димкой. Невысокий мужчина с тёмно-карими, почти что чёрными глазами, в чёрной бейсболке, всё время ходит между нами, снимает всех на цифровой фотоаппарат, одновременно нагло приставая к Ирке. А она, бедная, не знает уже, куда от него спрятаться. Матюгается и прячется за меня.
Непонятно каким образом, мы с Иркой обе оказались на коленях у Саши. Чувствую, как его лапы трогают мой живот, пытаюсь вырваться.
-Чьё это там такое пузико мягкое? - ласково спрашивает он. В этот момент я вырываюсь и убегаю к памятнику Есенина.
Обожаю Есенина. В прошлом году запоем рассказала школьной литераторше кучу стихотворений, которые выучила меньше, чем за час. Она сидела, кивала головой в такт стиху, и, если можно так выразиться, своеобразно ловила от этого кайф. И ей приятно - и я заработала четыре "пятёрки" в журнале. Потом мы с Тоном разучивали песню под гитару "Не жалею, не зову, не плачу".
Забравшись повыше, я решила блеснуть своими вокальными данными. Хожу по кругу, пою первый куплет этой песни; Ирка пытается подпевать, хотя ни мелодии, ни слов не знает; Саша слушает раскрыв рот от удивления, а потом заявляет:
-А у тебя есть слух...
-Я знаю, - гордо говорю я и замечаю, как Димка направил на меня фотоаппарат. За ним стоит Илья и чему-то улыбается.
С Иркой потом был странный разговор. Мы ехали домой уставшие, но разные. Я - вполне довольная, с бешеными глазами; Ирка - жутко недовольная и с синяком под глазом, непонятно откуда взявшимся.
...-Ты его любишь?
-Нет.
-Врёшь?
-Нет.
Я молчала, как партизан. Никому не признаюсь.
-Похоть...
-Ой, какие мы слова знаем!..
-Хочешь, поделюсь своими умозаключениями по этому поводу?
-Да.
-Забей на него.
-И это все умозаключения? Понятно.
-Но, если серьёзнее... - задумалась Ирка и подняла глаза. - Дима думает, что, может быть, ты и нравишься немного Илье, но это ничего особенного. Думает, что между вами ничего быть не может...
-А ты что думаешь? - спросила я, подумав немного над сказанным.
-А я думаю, что не немного нравишься, а очень нравишься... - ответила она. - Ты не заметила, он же всё время около тебя крутиться...
-Нет, не замечала! - рассмеялась я. - Я думала, что всё наоборот.
-Нет, всё-таки ты влюбилась. И не надо мне врать! Я тебя знаю...
-А откуда у тебя синяк?
-Это всё этот козёл с фотоаппаратом! - ругалась Ирка, сжимая кулаки. - Сволочь! Это из-за него всё! Он с меня чуть свитер не снял!..
-Правда что ли?
-Видела.
-Знаешь, что мне Лавер сказал?
-Нет. А что он сказал?
-Все думали, что мне это нравилось! Он вообще удивляется, что я осталась жива...
-В следующий раз попрошу Илью, что он успокоил своего резвого друга.
-Попробуй... Только сердечки из глаз убери...
Глава 14
Начало октября мы отметили в универе самой первой совместной, как говорили, "бухаловкой". Всей группой завалили первый зачёт по немецкому языку и решили отметить сие далеко не радостное событие в клубе "Галилео", находящемся в двух шагах от универа. Часть, так называемого, студенческого городка.
В один момент мы осознали, что наша ИМ-24 не такая уж плохая, как нам всем сначала показалось, и все мы безумно друг другу нравимся. Хотя ещё месяц назад каждый из нас думал про себя: "У меня самая отстойная группа! У меня в группе все дебилы и уроды!!!"
Это прошло быстро. Мы привыкли и уже не представляли себе, что всё могло бы сложиться по-другому. Мы почуяли вкус весёлой студенческой жизни, начинали осторожно, за бокалом мартини с соком, шёпотом делиться своими маленькими тайнами и секретами, рассказывать о своих парнях, друзьях и компаниях, обо всём.
Девчонки смотрели на меня с пониманием и лёгкой улыбкой, и, должно быть, думали про себя: "Неужели, когда я влюбляюсь, то выгляжу так же глупо? Это очень приятно, но я ненавижу это состояние!.."
Мой взгляд большую часть времени отсутствовал. Я сама здесь, в аудитории или в лекционном зале, сижу, на автомате записываю семинары и лекции, пытаюсь слушать, понимать и запоминать всё, что лектор пытается втолковать нам, новоиспечённым студентам, которые ещё не забыли свои хулиганские школьные привычки, но у меня не получается. Мои мысли были где-то далеко, где Илья. А где был Илья, я никогда не знала. Я ничего о нём не знала, но не могла заставить себя не думать о нём.
-Влюбилась по самое нельзя... - говорили Катюха с Олей, а я молчала и улыбалась. Мне было всё равно, что они думают. Я вспоминала каждую мельчайшую деталь наших последних встреч и невольно улыбалась сама себе. Как я кормила его карамельным мороженым с ложечки, как он на прошлой неделе неожиданно подхватил на руки, когда мы фотографировались у фонтана, и делал вид, что сейчас бросит меня в воду, а я вцепилась в него пальцами и орала: "Если ты меня бросишь - ты не мужчина!".
Родители были обеспокоены моим долгим отсутствием по субботам и воскресеньям. Я ссылалась на то, что встречаюсь в МакДональдсе на Пушкинской с подругами, или еду в Университет болеть за команду КВН нашего факультета. На самом же деле, не было ни подруг на Пушкинской, ни КВНа в университете. Нет, КВН конечно же был, но из нашей группы отчаянное квн-щицей была только Катюха. Я же ни разу не приходила болеть за нашу команду. Мне это было неинтересно.
Иногда я поддразнивала Катьку, которая уже две недели заглядывалась на красавца Ваньку: "Мне Ванька нравится..." - говорила я, ожидая её реакции на мои слова. А реакция следовала незамедлительно: "Не смей! - вздрагивала Катька и показывала кулаки. - Он мой! А ты на Данила смотри..." Через несколько минут, Катька замечала, как на неё смотрит Кирилл, начинала трястись, как осиновый лист, цепляться за меня и шептать: "Дианка, я боюсь того мальчика... У него взгляд, как у орла..." Кирилл в нашей группе был временно - до тех пор, пока болеет Подопригорова, заведующая кафедры немецкого языка, преподавательница его группы.
Кирилл меняет сотовые телефоны каждую неделю. Что ни день, то новый телефон. В общем, в этом-то и была его единственная примечательность. Во всём остальном он был, как говорит Катюха: "Тормоз - тоже механизм... Он не тормоз - он просто медленный газ..."
А тем временем объём моего почтового ящика увеличивался с каждой неделей на пять десятков писем с фотографиями. И если бы папа не вздумал однажды переустановить "Виндоус", то вряд ли бы родители узнали об Илье и о том, где я провожу все выходные, вместо того, чтобы прилежно учить уроки.
-А мальчики у вас там есть? - в десятый раз спросил меня папа, когда я сидела за компьютером и строчила Ирке очередное письмо. Этот вопрос задавался регулярно на протяжении двух недель. Получая же каждый раз отрицательный ответ, родители не были удовлетворены. Видно, чувствуют, когда я вру.
-Нет, пап! - в который раз отвечала я. - Какие ещё мальчики? Зачем они вообще нужны?
-Надь, ну, ты подойди! - крикнул папа в сторону кухни, хитро улыбаясь. - Врёт ведь и не краснеет!
-Да, не вру я...
-А что такое? - спросила мама, вернувшись с кухни и встав сзади меня.
-Собрался я вчера Виндоус переустановить... - стал рассказывать папа. - Я же ещё на той неделе заметил, сколько Дианке писем приходит иногда от какой-то "Службы поддержки..." да ещё и с приложенным файлом. Думал, что-то важное. Решил посмотреть одно хотя бы. Открыл приложение, а там фотографии. В некоторых аж по две-три!
-И мальчики есть? - недоверчиво спросила мама.
-Да, и мальчики есть.
-Ну-ка, покажи нам мальчиков... - серьёзно сказали родители, окружив меня.
Мне ничего не осталось, как только открыть несколько первых писем и наглядно продемонстрировать присутствие мужского пола.
-Так почему ж ты говорила, что нету мальчиков? - не унимался папа.
-А я этих за мальчиков не считаю, - отговаривалась я.
-А кто это такой накачанный? - неожиданно спросил папа, указывая на Илью. - Всё время рядом с тобой... Лет под тридцать мальчик...
-Да, кто это? - поддержала мама.
-Илья, - кратко ответила я, краснея.
-И сколько ему лет?
-Э-э-э... - тянула я. - Двадцать! - сказала я, улыбнувшись. - Двадцать один!
Про себя же думала, что вряд ли поверят. На двадцать лет "накачанный мальчик" не тянул. На двадцать шесть - может быть, но на двадцать - нет. Да и вообще, накачанным он не был. Просто он не очень высокий и явно не отличается худосочностью. Мне такие аппетитные мальчики всегда нравились.
-А чем он занимается?
-Сайты делает.
-А учится где?
-Он не учится уже, - сочиняла я на ходу. - Он работает.
-А где учился?
Здесь начался традиционный допрос, с которым я сталкиваюсь на протяжении уже более пяти лет. Пока родители не выяснят хотя бы расплывчато, что из себя представляет молодой человек, они не отстанут. Мне было сложно думать быстро. Я о нём ничего не знала. Как бы то ни было, через полчаса меня оставили в покое, взяв с меня обещание быть благоразумной девочкой, не совершать глупостей, не пить, не курить и не терять головы.
-А мальчик-то ничего... - задумчиво сказала в конце разговора мама. - Так он тебе нравится?
-Нет, - как можно более естественно ответила я.
-Да, ладно! - не поверила мама. - Знаем мы твою любовь к имени Илья...
Что делать... До сих пор мама припоминает мне историю двухлетней давности. Мне тогда безумно и безответно нравился одиннадцатиклассник. Я же тогда девятый заканчивала, а он на меня внимания не обращал. Так и не обратил, а я ещё долго его вспоминала. И не всегда с добрыми словами.
После того, как меня отсчитали, я пересмотрела некоторые фотографии и облегчённо вздохнула, когда нашла фотку с моей задницей в самом низу всех писем. Папа до неё не добрался. Чтобы не провоцировать новых проблем, я без сожаления удалила письмо.
Через неделю в воскресенье я пришла домой уставшая, пьяная и грустная. Села на свой диван и разревелась. Весь день провела в Охотном ряду на нижнем уровне, там, где можно перекусить. Ирку на этот раз родители не отпустили. "Пей за двоих!" - советовала Ирка. Ну, я и пила за двоих.
-Что случилось, зайка? - тут же подбежала мама.
-Ну, люблю я его! - почти кричала я, хлюпая носом и вытирая кулаком слёзы.
Глава 15
Нинка была моей самой первой лучшей подругой. Мы дружили со второго класса. А дружба наша родилась, если можно так сказать, из детской ненависти к противоположному полу. В возрасте семи-восьми лет мы ненавидели мальчишек лютой ненавистью. Вместе мы бегали от них на переменах, кидались в них грязными тряпками, которыми вытирают доску - старались сделать их школьную жизнь настоящим адом. Они же преследовали те же цели. Наша ненависть была взаимной.
С тех прошло много лет, и мы с Ниной хоть уже и не были самыми лучшими подругами, но сумели сохранить тёплые дружеские отношения.
Нинка была героиней нескольких моих рассказов, написанных на основе моих впечатлений от августа, когда мы с ней гуляли почти каждый день и даже успели узнать друг друга лучше, чем за прошедшие одиннадцать лет учёбы в школе.
Нинка сентябрьская - та, с которой я встретилась в начале сентября после недели учёбы в высших учебных заведениях, была уже совсем другой. В самом начале она не находила слов от радости и счастья! В текстильном институте ей нравилось абсолютно всё. Всё радовало, всё было ново и интересно. И группа, и лекции, и мальчики.
Теперь же я встретила немного разочарованную и уставшую Нинку. Всё приелось, стало обычным и неинтересным. Мне же наоборот - всё только начинало нравится.
А с Нинкой мы говорили о любви.
.... -Ты не знаешь, что значит приходить каждый день домой из школы и, упав на диван, плакать целыми вечерами... Этого никто не знал. Никто не знал, сколько я слёз из-за него пролила. В школе я была другой. Я пыталась улыбаться ему, зная, что он никогда не будет со мной. Он любит мою подругу Алёну. Я хорошо к ней отношусь. Мне не за что было ненавидеть её. Если это взаимно, то пусть так и будет. Я постараюсь только порадоваться за неё. Пусть и недолгое время. Ведь я знала, что это ненадолго, и этот кабель через месяц найдёт себе другую девчонку... В глубине души я надеялась, что это буду я. Я нравилась ему. Но я не привыкла вешаться на шею, как делают другие...
Мне хотелось, чтобы пол, на котором я стояла, и на котором танцевали Танька с Ромой, провалился с подвал... Я желала всей силой своей души провалиться в подвал в месте с этим полом, хотела убиться насмерть, чтобы не чувствовать боли и бессилия, которые пронизывали меня в те секунды, когда в двух метрах от меня, никого не стесняясь и не видя, сосались Ромка с Таней... Я ненавидела их обоих. Но больше- себя.
Если Алёнка вызывала у меня тогда только грусть, то Таня внушала только ненависть. Для неё он ничего не значил...
-Мне нетрудно понять тебя. И у тебя ничего к нему не осталось?
-Да, ничего, но я стала сильнее, чем раньше. Я уже год не плачу, приходя домой. Я ничего не чувствую к Ромке. Ничего. Понимаешь? Пустота. Я часто раньше влюблялась, а родители говорили: "Не торопись, не спеши, не трать просто так свои чувства, а то не останется их..."
Я не понимала, как чувства могут закончится... Ведь чувство, любовь - не материально. Я не могу её потрогать, ощутить её у себя в руках, узнать её размер или вкус... У неё нет размера. Любовь есть бесконечность. Ты отдаёшь много, но бесконечность от этого не уменьшается...
Я ничего не чувствую. Я почти уверена, что больше никогда не смогу так полюбить, как любила Рому. Я сама так выбрала. Я не хочу страдать. Это слишком больно. Я не выдержу ещё раз такое испытание. Я боюсь...
Ничего я так не боюсь, как любви... Даже взаимности боюсь, потому что я не знаю, что это значит. Понравится ли мне это? Оправдает ли она, взаимность, мои ожидания? Тебе трудно это понять...А я боюсь её, потому что я уже привыкла быть одна...
У меня были короткие знакомства. На лето, на день. Были и на одну ночь...
-А мне за всю жизнь только два человека по-настоящему нравились, - рассказывала я. - Дима и Гусев. Конечно, парней немало было, но так, чтобы постоянно встречаться... Знаешь, если я не испытываю к человеку серьёзных чувств, то мне он быстро надоедает. За два дня. Максимум за неделю. Я не люблю, когда мне во всём угождают. Это скучно...
-Спортивный интерес, - сказала Нинка. - Бывает, что добиваешь, добиваешься кого-то долго и упорно, а когда получишь своё - интерес улетучивается...
-Я очень боюсь этого, - ответила я. - Особенно сейчас...
-А что? У тебя кто-то есть...
-Я же тебе рассказывала...
-Илюха?
-Да.
-Ну, я не знаю, что это такое встречаться с таким человеком. Тридцать лет это слишком много, мне кажется...Хотя, кому как...
-Я сама не знаю...Но ничего не могу с собой поделать. Когда он рядом, в меня бес вселяется.
-Хочешь переспать с ним?
Обыкновенный вопрос от Нинки. Она его часто всем задаёт. Только вот имена меняются. Ещё в школе они вместе с Костиком любили поспорить на сексуальную тему.
...-Мы, девчонки, такие все членомерки... Чем длиннее, тем лучше.
-Нет, Нин, ты не права... - возражал Костик. - Жёсткость намного важнее.
-А мне кажется, важно просто чувствовать друг друга... -ввязалась я.
Они молчали. Видимо, согласились.
Глава 16
Меня незаметно соблазняли прямо за столом в "Сбарро". Ирка с Лавером удивлённо переглядывались, потом смотрели на меня и Илью. Он сидел напротив, ненавязчиво так смотрел мне в глаза и как-то хитро улыбался. О пицце и о Лавере думать было трудно. Все поздравления были уже произнесены, а вино выпито.
Лаверу подарили большую плюшевую собаку непонятной породы. Нажимаешь грудь - начинает противно, по щенячьи тявкать. Ирка забыла о своём шутливом обещании, данном мне вчера, спросить у меня вслух, хочу ли я переспать с Ильёй.
"Спросишь - убью! - сказала тогда я. - Водку пить заставлю! С пивом."
И почему их всех это так интересует, хочу или нет?
-...Ну, ладно, иди сюда... - сказал Илья и освободил стул рядом с собой. Я взяла свой стакан пива и пересела поближе. Он стал кормить меня пиццей с вилочки. Лавер с Иркой многозначительно улыбаются:
-Илья, а ртом можешь? - спрашивает вдруг Лавер, усмехаясь.
-Ртом? - спокойно переспрашивает Илья. - Ртом - это не так сексуально...
Я чувствовала на себе взгляды других посетителей "Сбарро". Странное чувство. От него мои щёки начинают краснеть, и что-то ещё заставляет меня улыбаться.
-Давай, маленький... - ласково говорит Илья, поднося вилку с пиццей к моему рту и глядя мне в глаза.
-Я не маленький... - отвечаю я, проглотив кусок.
-Маленький... - так же ласково говорит он. - Ребёнок...
-Я не ребёнок...
-А кто? Взрослый человек что ли?
-Ну, не совсем...
-Вот так-то... Значит ребёнок.
-Человек считается ребёнком до восемнадцати лет, - говорила я. - Мне ровно через два месяца будет восемнадцать.
-Вот видишь, ещё два месяца. А пока ты ребёнок... А какого числа у тебя?
-Двенадцатого.
-У Осы тринадцатого.
-А сколько ей лет?
-Осе? Двадцать один.
-Ир, перестань мучить собаку! - крикнула я.
Она показала мне язык и продолжала жать собаке на грудь. Собака издавала всё те же противные звуки.
-Не отвлекайся, маленький... - сказал Илья и засунул мне в рот очередной кусок пиццы.
А потом была обыкновенная встреча фанатов. Неумолимо убеждаюсь, что мне с ними не о чем говорить. Когда уходили, женщина в очках с большими пустыми глазами, которые абсолютно ничего не выражали, сказала мне и Ирке: "Девушки, постарайтесь взрослеть более спокойно..."
Папа ходит по квартире жутко серьёзный и сердитый. Завтра уезжать опять в Ирландию. Работать. В Дублин. Не хочет, конечно. А что поделаешь, если в России докторам наук, неважно каких, но в нашем случае, физико-математических, почти не платят? Он уже пять лет так ездит. Я его по полгода иногда не вижу.
Пока он собирает вещи, мы с мамой боимся к нему подойти. Сердитый. Не любит, когда ему мешают. Оставляет компьютер в моё полное распоряжение на два месяца до нового года, но уже чувствует, что по приезду придётся опять форматировать винт.
Просто я обладаю нехорошей манией скачивать из сети кучу ненужной мусорной информации, начиная рефератами, музыкальными файлами и обоями для "Рабочего стола" и заканчивая небольшими программками по замене "Корзины" на "Унитаз", например, или тараканами, шустро бегающими по рабочему столу.
Вот, опять День рождения без папы. Скучаю. Зато телевизор - в мамином распоряжении. Без папы я его почти не смотрю. Неинтересно мне одной "Секретные материалы" или "Пятый элемент" смотреть.
"Вот вернётся папа, и опять к телевизору не подойдёшь... Будете всякую хрень с утра до вечера смотреть..." - говорит мама.