Может, пью я много, может слишком мало,
Только знаю точный на вопрос ответ,
Что внутри гранёного холодного стакана
Не укрыться трусу от ударов бед.

Не сочтите лишней позднюю усталость.
Жизнь - лишь бег по кругу, равномерный бег.
Тех, кому тревога осени досталась,
Центробежной силой выбросило вверх.

На странице белой я рисую строчки,
Хотя спьяну вижу только лишь одно:
Тёмные могилы на белейшей почве,
Всей покрытой снегом, словно эскимо.

Грустно, друг мой, грустно. Не видать просвета
В веренице будней, кличек и имён.
Все мы победили. Только вот победы
На полях сражений стаями ворон.

Все мы дезертиры. Кто в плену у водки,
Кто в своей постели с юною женой...
Кто за нас унынью дерзкий вызов бросит,
Если каждый занят только лишь собой?

Грустно, друг мой, грустно. Ангелы не в силах
Управляться с этой дерзкою толпой.
Нам спешить не надо. Впереди - могилы
Да унылый крестик с траурной каймой.

Где ты, счастье, где ты! Неужели тоже
Пьёшь в трактире старом горькую теперь?
Пей в своё здоровье. И не надо позже
Приходить, оставив незакрытой дверь.

Страшно, друг мой, страшно. Где уж те порывы
Юности мятежной в свете чистоты?
Всё, что нам осталось, - лишь души нарывы,
Да плясать на углях брошенной мечты.

Как печально, грустно молодость проходит...
Что там будет после? Погребальный тлен?
Страшно наблюдать мне, как она уходит,
И спешит навстречу алкогольный плен.

Друг мой, не печалься! Мы уйдём бесследно.
Разве это плохо? Мир забудет нас.
Наша юность смертна, наше знамя тленно -
Знамя хулиганства, дури и проказ.

Это время сгинет, унесётся дробью,
Завернётся в свиток этих дней рассказ.
Мы любить умели - храбро, беззаботно!
Жаль, что не сумели полюбить и нас.

Что нам остаётся? Жить, как все другие?
Ах, увольте, скучно этак просто жить!
Мы так жить не можем. Всё же мы святые,
А святые могут втихомолку пить.

Как смешно и грустно! Время всех раздавит,
Не деля на правых, левых и святых.
Только вот что это нам тогда подарит?
Грусть - недобежавшим, радость - для других...