Белоножко Евгений Олегович : другие произведения.

Лики тьмы. Первая волна (Главы 6-10)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тридцать лет террора Темных Ночей заставили объединиться для выживания людей и орков, враждовавших испокон веков. Однако стечение обстоятельств может помешать этому союзу и угрожать тем самым всему миру. Главы 6-10.

  Глава 6.
  Возвращение в сознание у Изабель происходило крайне болезненно. Вспышка боли, отключившая разум княгини, никуда не исчезла, лишь растеклась по всему телу, став менее концентрированной. Узловые точки ее находились в груди и левой ноге, и были столь сильными, что Бель не смогла сделать первый вдох в сознании без стона.
  - О, вы очнулись? - донесся рядом смутно знакомый голос.
  Княгиня разомкнула веки и попыталась сфокусировать взгляд на его источнике. Им оказался чернявый, невысокий мужчина с невыразительным лицом, сидящий у небольшого костерка. Его лицо возродило в памяти женщины все, что предшествовало потере сознания - ночевку в деревне, резню, побег, погоню, падение с лошади.
  Изабель тут же потянулась к спрятанному под платьем стилету... и не обнаружила на себе одежды. Беглый, взволнованный осмотр показал, что княгиня лежала на каком-то тряпье, укрытая балахоном, одним из тех, что носили убийцы в диолжанской деревне.
  - Вы уж простите, что вы в таком виде, - поспешно заговорил чернявый. - Но, не сняв с вас платье, я бы не смог наложить шину на сломанные ребра. Два правых, вроде бы без повреждений внутренних органов.
  Пальцы княгини действительно наткнулись на какое-то тряпье, опоясывающее ребра под грудью. Так вот откуда эта боль.
  - Кроме ребер у вас сломана также берцовая кость в левой ноге. Вам повезло, что вы были без сознания - думаю, постановка ее на место была крайне болезненна, кость торчала наружу. Опять же, повезло, что не задело артерии - кровь удалось унять, я сделал перевязь и обездвижил ногу, так что ходить у вас пока не выйдет. Я почти все подготовил для носилок, нужно лишь пойти в пепелище деревни, поискать какого-нибудь тряпья, да еще одежду для вас. Большую часть вашего платья я использовал на повязки, уж простите. Да, ваш кинжал лежит около вашего правого бедра. Он очень изящно сделан, если хотите знать мое мнение.
  Княгиня тут же зашарила рукой в означенном месте, и пальцы ее наткнулись на рукоять. Схватив оружие и вытащив его из ножен, Изабель тут же выставила острие в сторону чернявого. Попытавшись игнорировать боль в груди и ноге, княгиня прислушалась ко внутренним ощущениям. Но, к счастью, несмотря на то, что диолжанец раздел ее, кроме оказания помощи он, похоже, ничего не сделал.
  - Я понимаю ваши мысли, - снова заговорил чернявый. - Какой-то деревенский мужлан мало того, что находился рядом с настоящей княгиней, которая была без сознания, так он еще и раздел ее. Но, уверяю вас, иного способа осмотреть вас и оказать помощь не было. Падение с лошади на такой скорости - вещь очень серьезная, и вам крайне повезло, что вы отделались лишь ушибами да парой не слишком серьезных переломов. И все же, если бы меня не было рядом, вы бы уже как минимум истекли кровью. Или вас подобрал бы отряд, который прочесывал дороги.
  Только сейчас Бель поняла, что ее окружает уже не поле, да и дороги поблизости не видно - княгиня лежала среди деревьев. Кажется, за пару минут до падения, она как раз проезжала мимо рощи.
  - Вряд ли они искали именно вас, иначе делали бы это внимательней. Скорее, просто бегло осматривали местность на наличие выживших. Да и, опять же, не слишком тщательно. Подозреваю, что пару человек они могли даже специально отпустить.
  - Кто ты вообще такой? - наконец, выдавила, морщась от боли, Изабель.
  - О, прошу простить меня, за болтовней я забыл о манерах, - чернявый тут же вскочил и неловко поклонился. - Мика, сын Шолы Рыбака.
  - Поздновато о приличиях вспомнил, - поморщилась Бель. - Ты меня уже раздел.
  - Еще раз простите, - потупил взгляд Мика. - Как я уже говорил, иного способа оказать вам помощь я не нашел. За свою дерзость я готов понести любое наказание, едва доставлю вас в безопасное место.
  Изабель задумалась, так и не опуская кинжал, пусть и понимая, насколько глупо выглядит. Если бы этот чернявый хотел причинить ей вред, то сделал бы это уже тысячу раз, пока княгиня была без сознания. Значит, она зачем-то нужна ему, причем, судя по шинам на ребрах и ноге, в каком-никаком здравии. Вряд ли он помогает из чистого человеколюбия, люди, наделенные этим чувством, обычно не ходят по ночам в балахонах резать невинных. Выходит, ему это выгодно.
  - Ты ведь знаешь, что я княгиня. Откуда? - спросила Изабель.
  - О, я был достаточно молод, когда вы со свадебным кортежем отправились к премилостивейшему Клодвигу. Видел я вас и будучи постарше, уже в качестве княгини Палгинерской - не знаю, куда вы ехали через баронство Медас, но тогда, в отличие от позавчерашнего вашего въезда в деревню, шторки кареты не скрывали ваше лицо.
  - Позавчерашнего? - переспросила Изабель. - Сколько я была без сознания?
  - Чуть менее суток, - ответил Мика. - Потому, думаю, вам было бы неплохо поесть. Я как раз готовил ужин. Не воспримите за дерзость, я и для вас сделал порцию... правда, уже не в первый раз - в прошлые, пока вы были без сознания, мне пришлось съедать самому, чтобы добрая еда не пропадала зря.
  Изабель невольно потянула носом. От костра и вправду пахло крайне аппетитно - кажется, там жарилось мясо с овощами. Желудок, довольный тем, что о его существовании вспомнили, тут же свело судорогой. Да и сухость во рту княгини стала вдруг крайне явственной.
  - У тебя есть вода? - спросила Изабель.
  Пока княгиня осторожно пила из предложенной фляги, Мика разделся до нательного белья. Заметив это, княгиня на всякий случай покрепче сжала стилет. Чернявый парень подошел, держа одежду в вытянутой руке.
  - Чтобы не смущать вас, воспользуйтесь моими рубахой и штанами, - пояснил он, кладя означенное рядом с женщиной. - Я раздобуду себе еще.
  Изабель кивнула и потянулась к предложенным вещам. Мика тут же отвернулся, вновь занявшись приготовлением пищи.
  Одеваться без посторонней помощи с переломанными костями оказалось занятием крайне болезненным и неудобным. Сжимая зубы и тихонько постанывая сквозь них, Бель села и, приподняв рукой левую ногу, натянула на нее штанину. Грудь отозвалась ослепляющей болью, голень тут же к ней присоединилась.
  На одевание пришлось потратить довольно много времени, к окончанию которого Мика уже держал нанизанные на веточку мясо и овощи, готовые к употреблению. Протянув их княгине, он поклонился и отступил назад. Изабель, наплевав на этикет, вежливость и присущую княгиням аккуратность, немедленно вгрызлась в скромную пищу.
  - Если вы не против, - снова заговорил Мика, отходя к костру. - Я поем на ходу, по пути в деревню. Нужно забрать оттуда кое-что. Я не решался это сделать, пока вы были без сознания. Я оставлю вам костер, и держите стилет при себе, на всякий случай. Да, слева от вас, в траве, лежат две ветки - моя попытка сделать для вас костыли. Временное решение, конечно, я лепил их из того, что было, потому они, наверное, будут тяжелы для вас.
  - Зачем ты все это делаешь? - отвлекшись от еды, спросила Бель.
  - Говорить, что из доброты - думаю, глупо, - усмехнулся Мика. - Всего лишь грубый расчет. Я позволил себе предположить, что моя скромная помощь вам не останется без хоть какого-нибудь вознаграждения вашим мужем. И я искренне надеюсь, что им не станет петля.
  - Если ты действительно поможешь мне, то получишь столько золота, что сможешь безбедно прожить остаток дней, - пообещала Изабель.
  Мика усмехнулся.
  - На юге некоторые ханы практикуют особый вид казни для тех воришек, что покушаются на их сокровищницы. Пойманных несчастных заливают расплавленным золотом, приговаривая как раз что-то наподобие ваших слов - богатства тебе хватит до конца жизни.
  - Твое счастье, что мы не на юге, - заметила Изабель. - Ладно, не хочешь золото - думаю, мы сможем подобрать для тебя титул и небольшой участок земли...
  - Давайте обсудим мое вознаграждение после того, как я его заслужу, - прервал Мика. - Вы пока еще не в Палгинере.
  - Я и не собираюсь в Палгинер, - покачала головой княгиня. - Мне нужно к отцу, в крепость Редфол!
  - Я не уверен, что это хорошая идея, - покачал головой Мика. - Вы не знаете, кто искал вас в деревне.
  - Ну, уж точно не отец, - фыркнула Изабель. - И я-то, может, и не знаю, но ты-то в курсе, кто тебе платил? Тебе же платили за убийство палгинерцев?
  - Сейчас такие люди живут, что, не слыша звона монеты, они и пятку не почешут, - пожал плечами Мика. - Иногда даже голос пустого желудка не обладает такой властью... Так что - да, платили. Однако кто это был - я не знаю.
  - Как это - не знаешь? - удивилась княгиня. - Тебе деньги сразу в кошель подкидывали?
  - Нет, их приносил не назвавший себя человек, которого прежде я никогда не видел. Все что могу сказать - на нем были следы раба с юга, и он очень сильно хотел казаться не тем, кем являлся.
  - Следы раба? - вздернула бровь Изабель. - Казаться не тем?.. падение не слишком хорошо сказалось на мне, или же ты говоришь слишком сложными загадками.
  - У него не было носа, - Мика для наглядности коснулся кончика своего собственного. - Это - предпоследний шаг к смерти у южных бойцовских рабов. Всего таких шагов пять, и каждый случается после неудачной попытки сбежать. Если бойцовского раба ловят в первый раз - удаляют всего лишь безымянные пальцы на руках. Быстро, раз - и все. Почти без мучений. Если раб пытается сбежать снова, и опять неудачно, то наказание становится уже болезненней - ему срезают оба уха. Медленно, по частям, пока не останется лишь два отверстия. Третье бегство - прощайте передние зубы. Их тоже пилят неторопливо, стачивая до самых десен в течении нескольких часов. Четвертый шаг - отрезание носа. Его вновь делают быстро и безболезненно, считая, что столь свободолюбивый раб и так уже пострадал. Ну и пятый шаг - если кто-то в южных странах видит раба без носа и хозяина поблизости, то он вправе убить его, как беглого, и даже не платить за это штраф. Степень мучительности смерти - на усмотрение свободного человека.
  - Ты хорошо разбираешься в южных обычаях, - поморщилась Изабель. - Даже слишком.
  - Приходилось какое-то время контактировать с людьми оттуда, - пожал плечами Мика.
  - А почему он пытался казаться не тем, кем был? Что это значит? - напомнила еще один вопрос княгиня.
  - Он якобы случайно проговорился, что пришел откуда-то с северо-запада, - улыбнувшись, ответил Мика. - Это очень странно, с учетом того, что он явно из южных рабов. Он очень старательно пытался спрятать южный акцент, пытаясь списать его на шепелявость из-за отсутствия зубов, и других он, возможно, обманул... думаю, все остальные, кроме меня, и вправду поверили, что безносый прибыл откуда-нибудь из столицы.
  - Зачем ему это может быть нужно? - жуя, спросила Бель. Голос Мики обладал чарующим, располагающим тембром, от которого все напряжение, наличествующее до этого, как-то само собой испарилось. Княгине приходилось напоминать себе, что она едва знакома с этим человеком, а не дружит с ним с детства.
  - Понятия не имею, - сознался чернявый. - Мы ведь сейчас говорим о резне по его приказу целого отряда из Палгинера, ехавшего с дипломатической миссией. Очевидно, человек без носа не хотел, чтобы ваша поездка увенчалась успехом. Кстати, а какова была ее цель?
  - Это частная информация, - тут же отрезала Изабель. Доверие, вызываемое голосом, распространялось не так далеко.
  - Ладно, - пожал плечами чернявый. - Тогда подумайте сами, кому было невыгодно то, ради чего вы ехали. И почему виноватой в срывании ваших планов хотели выставить столицу.
  На этот вопрос княгиня не могла даже приблизительно дать ответ. Крайне мало кто знал о визите в принципе, о его цели - так вообще только она сама, да ее муж. Остальные лишь догадывались, сопоставляя факты - Клодвиг заключает союзы, дочь князя Диолжана отправляется к отцу, много ума не нужно, чтоб понять, с какой целью.
  - Кроме меня, кто-нибудь спасся? - спросила Изабель. Приготовленное Микой мясо почти закончилось, однако, княгиня все еще была голодна. Как бы выпросить у спасителя еще?..
  - Я видел пару селян, - безразлично пожал плечами чернявый. - А еще, над деревней какое-то время стоял столб дыма - думаю, человек без носа заметал следы. Мое чутье подсказывает, что костер стал премией для моих сослуживцев за проделанную работу. По дороге, с которой мы свернули сюда, за это время не прошел ни один из них.
  - Значит, тебе повезло, что ты здесь, а не там, - заключила княгиня. Новость о том, что никто из палгинерцев не спасся, расстроила ее, но причитание над трупами не было ее любимым занятием - покойнику это уже не поможет, а свои силы можно потратить, к примеру, на месть убийце.
  - Повезло - это когда монетка на дороге нашлась, - хмыкнул Мика, вставая. - А здесь я оказался по собственной воле. И, все же, мне придется на некоторое время вас оставить.
  - А ты не мог бы?.. - Бель многозначительно глянула на оставшуюся над почти уже затухшим костром ветку с парой кусочков мяса.
  - Да, конечно, - Мика тут же понял намек и передал еду княгине.
  - А что это за мясо такое? - запоздало поинтересовалась Изабель. - Незнакомый, хотя и приятный вкус.
  - Это ваша лошадь, княгиня, - честно ответил Мика. - Она неудачно упала, тоже сломала ногу - пришлось отвести ее сюда и тут уже... А вы почему есть перестали? Что, плохо прожарилось?
  
  Безносый стоял в десятке локтей от ближайшего горящего дома. Горячий ветер трепал черные, длинные волосы, а пламя отражалось в безумных глазах, делая их даже более страшными, чем они были на самом деле.
  Крики из амбара уже перестали доноситься. Видимо, диолжанцы, собравшиеся там выпить и поделить мешочек серебра, выданный в оплату работы, уже надышались гарью и попадали без сознания, так и не сумев отпереть дверь. Безносый сначала подумывал разделаться с выжившими лично, однако леность одолела его настолько, что он решил отдать предпочтение поджогу.
  - Жалко, что ты не видишь этого, боров, - произнес безносый, уже не стараясь скрыть акцент. Дурачить стало некого, а уж тратить силы на сэра Уоллиса, сидящего в ящике на повозке рядом, не было ни нужды, ни желания. - Ты там как, кстати, очнулся?
  - Очнулся, - раздалось из ящика. И тут же послышался звук глухого удара - первый меч армии безуспешно попытался вышибить доски. Укрепленные стальными полосами стенки ящика, сколоченного по индивидуальному заказу, удержали бы, пожалуй, даже рухл Наахар, к которому сэр Уоллис близок лишь размерами, но никак не силой. - Как только я выберусь, выдавлю тебе глаза, размажу их по краюхе хлеба и заставлю сожрать.
  - А ты гурман, - хмыкнул безносый. - Впрочем, по объему пуза можно было догадаться. Как думаешь, нескольких недель неторопливого пути без намека на еду тебе хватит, чтобы скинуть в весе?
  - Нескольких недель? - переспросил сэр Уоллис. - Куда ты повезешь меня?
  - Домой, боров, домой. В твой родной свинарник. Палгинер же родной для тебя? Или ты кабан из диких прерий?
  - Какого дракона?.. Уродец, ты что, издеваешься?
  - Уродец? - переспросил безносый. - Прости, я на минутку отойду. Никуда не уходи.
  Изувеченный человек, прикрывая лицо от огня, подошел поближе к горящему дому и подобрал с земли ветку, край которой пару раз лизнули языки пламени, заставив его тлеть. Со своей добычей безносый вернулся к телеге, легко заскочил на нее и оглядел ящик. Узкая задвижка, которую он искал, оказалась не в центре верхней крышки, как просили сделать плотника, а чуть смещена, портя своим положением всю красоту правильности деревянного куба.
  Хорошо, что плотник уже мертв, иначе пришлось бы его найти и убить за такую вопиющую небрежность.
  Открыв задвижку, безносый сунул внутрь ящика тлеющий конец ветки и принялся тыкать ей в сидящего внутри сэра Уоллиса. Тот вскрикнул от неожиданности, однако тут же взял себя в руки и лишь зарычал, будто дикий зверь.
  - Рычи, рычи, - приговаривал безносый, продолжая свое дело. - К концу поездки ты будешь скулить, как побитый пес. Я сносил твои оскорбления, пока ты был с мечом в руках. А сейчас, на правах победителя, буду карать тебя за сквернословие. Да и просто так тоже буду карать.
  - Зачем я тебе? - раздалось из ящика. - Почему ты просто не убил меня?
  - Ну, во-первых, просто убить - скучно, - ответил безносый, отбросив в сторону палку и спрыгнув на землю. - Ты не крестьянин или какой-нибудь ублюдок-стражник, убьющий кого угодно за монетку, так что просто прирезать тебя неинтересно.
  - А сам-то ты убивал не за монетку? - фыркнул сэр Уоллис.
  - Не-а, - весело ответил безносый. - Я не оцениваю мои услуги в столь ничтожные суммы. Ты перебил меня, сделаешь это еще раз - оболью ящик кипящей смолой. Это надо же, как невежливо - он мне вопрос задал, я начал честно отвечать, хотя мог бы просто снова потыкать палкой, а он меня сам же и перебивает! Неслыханно! Так вот, во-вторых, и эта причина более весома - мой наниматель пообещал тебя человеку, которому ты очень нравишься. Вот тебе, кстати, развлечение, а то в ящике скучно, наверное, - подумай, кому ты столь насолил, что он не прочь посмотреть на тебя, доведенного до состояния живого трупа.
  - Понятия не имею, - донесся раздраженный голос из ящика. - И понятия не имею, кто твой господин. Но если ты назовешь мне его имя и выпустишь меня - обещаю, я щедро отплачу тебе! А после, когда мы доберемся до Палгинера, князь Клодвиг заплатит тебе вдвое больше!
  - Что, вот прям вдвое? - недоверчиво переспросил безносый.
  - Да-да! - горячо подтвердил сэр Уоллис. - Может, он даже выделит для тебя земельный надел!
  - Ничего себе! - цокнул безносый, влезая на телегу. - Прям земельный надел... это уже серьезный разговор! Подожди, я сейчас...
  Палгинерец с надеждой вслушался в шуршание снаружи. Ему бы только вылезти, а там он собственными руками придушит этого задохлика...
  Но вместо откидывания крышки, в сторону вновь отъехала задвижка, из которой в этот раз устремилась не тлеющая палка, а, после секундного ожидания, полилась зловонная жидкость.
  - Прости, я всего лишь хочу помочь! - раздался голос безносого. - Ведь ты обжегся, а моча, я слышал, помогает в таких случаях. Эта помощь уже тянет на земельный участок? Или пока недостаточно? Прости, я справлял нужду не так давно, много помощи выделить не получится.
  Сэр Уоллис вновь забился в ящике, бессильно скуля. Толстые доски не поддавались, в узком темном пространстве он не мог даже просто увернуться от струи сверху, да даже хотя бы расправить плечи, встать...
  - Будь ты проклят! - рычал сэр Уоллис. - Будь... ты... проклят!..
  - Иногда я думаю, что кто-то уже говорил мне такое в детстве, - серьезно ответил безносый, натягивая штаны, спрыгивая, и подходя к лошади, запряженной в телегу. Животное опасливо смотрело на огонь поблизости, однако выдержка не давала ему бежать. - Иначе почему судьба так издевалась надо мной? Не иначе, какой-нибудь старый, обрюзгший боров, увидев задорного, веселого мальчишку, бегущего мимо, крикнул из зависти те же слова, что и ты сейчас - "будь ты проклят". А тот, кто управляет судьбами, услышал его... а еще, моя мать говорила мне, что в ночь, когда я родился, луна на небе была огненно-красной. Может, в этом причина?
  Безносый хлопнул лошадь по крупу, и та с облегчением начала перебирать ногами, уходя от горящей деревни.
  - На какие же жертвы приходится идти из-за тебя, - снова заговорил безносый. Задумчивая отвлеченность исчезла из его голоса, сменившись ядовитыми нотками. - Из-за того, что я помог твоим ожогам, в телеге теперь воняет. Мне придется идти пешком!
  - Скажи мне, ты убил всех, кто пришел со мной? - спросил вдруг сэр Уоллис.
  - С тобой? - хмыкнул безносый. - Я думал, вы все пришли с княгиней. Да, мы убили всех, в том числе и саму Изабель. Эта дура поскакала через село, там, где наших людей было больше всех, и схлопотала стрелу между лопаток. Жалко, что платье испортилось, красивое было. Ох, надо было его все же забрать. Думаю, к концу нашего путешествия ты бы смог влезть в него, но теперь уже поздно.
  Безносый говорил еще что-то, сэр Уоллис уже не слушал. Главное, что этот уродец считает, что он убил княгиню, а значит, не будет искать ее. Его, сэра Уоллиса, миссия выполнена, Изабель спасена. А отсюда... отсюда он как-нибудь выберется. И обязательно отомстит всем, кто причастен к его столь унизительному положению.
  Сэр Уоллис попытался расположиться так, чтобы можно было вытянуть ноги, однако, не получилось - ящик оказался слишком мал даже для этого. Скоро ноги начнут затекать, а на запах мочи сбегутся насекомые. И не только мочи - вряд ли безносый разрешит справлять нужду на улице. Ожоги на плечах и животе, полученные от обугленной палки, не сильно волновали первого меча армии - по молодости он, в качестве развлечения, работал в кузне и привык к ним.
  Раздался глухой удар - то сэр Уоллис в бессильной злобе вновь попробовал ящик на крепость. И тот снова не поддался, даже не хрустнул. Тогда могучий палгинерец устроился поудобней, упирая спину в одну стенку, а ноги - в противоположную, насколько позволяли живот и неудобное положение, крякнул и изо всех сил попытался распрямиться. И опять безрезультатно - временное узилище сэра Уоллиса делали на совесть.
  По подрагиванию палгинерец определил, что телега с ящиком тронулась. Вдруг, во мраке что-то мелькнуло - меж плотно подогнанных досок обнаружилась крохотная щель, и сэр Уоллис с трудом развернулся так, чтобы оказаться напротив нее. Прильнув к единственному источнику света глазом, сэр Уоллис огляделся. Обзор был крайне ограниченный, половину его занимал борт телеги. Оставшееся пространство оккупировало небо, уже довольно светлое.
  Надо как-то покинуть ящик. Пока есть еще силы.
  И сэр Уоллис принялся долбить по крышке. Она будто и не замечала усилий палгинерца - не двигалась и на волосок, лишь побрякивала задвижкой, и даже та оставалась на месте.
  - Эй-эй, чего шумишь? - донеслось снаружи. - Это ты там выспался, пока без сознания валялся, а я-то ночь не спал, голова болит!
  - Пытаюсь сбежать, - меланхолично ответил сэр Уоллис, продолжая колотить по крышке.
  - Достойное дело, конечно, - голос безносого стал ближе. - Только ты не мог бы делать это потише?
  - Нет, - отрезал палгинерец.
  Легкая вибрация движения прекратилась - телега явно остановилась. Сэр Уоллис сосредоточился - сейчас откроется задвижка, ширина ее позволяет попробовать просунуть кисть руки, схватить безносого, а уж затем...
  Что будет затем, сэр Уоллис пока не придумал. Но он заставит этого уродца открыть ящик даже при помощи лишь одной руки.
  Но заслонка не отодвигалась, а телега не продолжала свой ход. Да и звуков никаких снаружи не доносилось - лишь лошадь иногда всхрапывала, желая продолжить неспешное движение.
  Не сумев сдержать любопытство, сэр Уоллис нанес очередной удар по крышке и прильнул к щели. За ней что-то мелькнуло... и палгинерец закричал от резкой боли пронзившей, казалось, череп насквозь. Отшатнувшись от щели, сэр Уоллис прижал ладонь к лицу, и между пальцев его просочилась кровь. В глазу, только что глядевшем в щель, теперь плясали красные всполохи, постепенно пожираемые темной пеленой. Боль при этом была просто невыносимой.
  - Подглядывать нехорошо, - донесся снаружи ехидный голос. - Теперь у тебя осталась всего одна попытка, чтоб усвоить это. И больше не шуми.
  Глава 7.
  На "Далстуре" властвовала гробовая тишина. Почти весь его экипаж, столько, сколько смогло уместиться, расположился на палубе, образовав лишь одно свободное пятно, в центре которого лежал Дамлор. Рядом с сыном стоял Тастарр, чуть поодаль сгорбилась, опустив голову и стараясь скрыть проступившие слезы, Лиарна. Повозка с ней и Тагобом прибыла уже давно. Выпрыгнув на ходу, дочь вождя взлетела по трапу с надеждой, тут же утонувшей во всеобщем трауре.
  Тастарр стоял над сыном, прижав правый кулак к груди и глядя на бледное лицо Дамлора. Сердце старого орка просило отвести глаза, спрятать их, однако воля удерживала внимание на бездыханном теле. Лишь кулак у груди сжимался все сильнее, до побелевших костяшек и выступившей из-под ногтей крови.
  Орки ждали прощального слова, но вождь явно не спешил с ним. Возможно, про себя он произнес целую речь - в мир не вырвалось и звука. Постепенно прочие орки начали расходиться - одни шел спать, иные заступали на ночной дозор. Вскоре с Тастарром осталась лишь его дочь, командующий Левой Руки, да старая шаманка, опирающаяся на клюку.
  Когда тьма окончательно опустилась на гавань, шаманка остановила одного из проходивших мимо орков и принялась что-то шептать ему. Тот кивнул и пошел прочь, в трюм, чтобы через некоторое время вернуться оттуда с бронзовой чашей размером с таз. Поставив ее на нос корабля, орк отошел прочь, чтобы дать дорогу медленно бредущей шаманке. Проходя мимо Тастарра, орчиха коснулась его предплечья. Вождь, казалось, не заметил этого.
  Дойдя до бронзовой чаши, шаманка склонилась над заготовленными там дровами, и что-то зашептала. Достав из сумки крохотный пузырек, орчиха уронила в чашу одну-единственную каплю. Дрова тут же полыхнули синеватым пламенем. Языки огня коснулись лица шаманки, не причинив ей никакого вреда.
  Закончив речитатив, орчиха отступила, и пламень в чаше разгорелся сильнее прежнего, взвившись в небо на несколько локтей. Опустив голову, шаманка вновь вернулась к недвижимому вождю, чтобы стать за его спиной и взять за руку всхлипывающую Лиарну.
  - Крепись, дочь Тастарра, - шепнула старая орчиха молодой. - Теперь ты - единственная опора вождя. Чтобы он был сильным, ты должна быть сильной.
  Уже почти на рассвете до Палгинерской гавани добрался Гордар с отрядом орков. Они двигались неспешным, походным бегом, коим обычно и преодолевали большие расстояния по суше. Командующий Правой Руки остановился на центральной площади портового городка, чтобы взглянуть на головной корабль, вид на который отсюда открывался во всей красоте. Всполохи синего пламени на носу судна, невольно растянули улыбку на лице Гордара, тут же упрятанную обратно, чтобы никто не успел ее заметить.
  - Можно уже не спешить, - бросил он стоящим позади бойцам.
  Взойдя на палубу, Гордар махнул рукой отряду, чтобы те шли по койкам отдыхать после марша. Сам командующий прошел к Тастарру, по-прежнему стоящему над сыном. Лиарну шаманка давно отправила спать, сама старая орчиха сидела чуть в стороне, что-то бормоча под нос и перебирая в пальцах костяные бусы.
  - Вождь, - обозначил свое присутствие Гордар.
  Тастарр никак не отреагировал на появление защиты.
  - Я отдам приказ отплывать на рассвете, - произнес командующий Правой Руки, бросив короткий взгляд на тело Дамлора и отвернувшись. - Нужно похоронить твоего сына на Зеленом острове. И встретиться со старейшинами.
  - Старейшинами? - губы Тастарра разлиплись впервые за много часов, и голос вождя получился глухим.
  - Традиции велят обращаться к ним перед началом войны, - пояснил Гордар.
  - Не будет никакой войны, - без тени эмоций произнес Тастарр.
  - Поговорим после похорон, - отходя в сторону, с легким раздражением ответил командующий. - Ты не в себе.
  На рассвете жители Палгинерской гавани с облегчением наблюдали, как огромный корабль орков, ведущий за собой несколько судов поменьше, движется к горизонту. Туда, где в Зеленом море лежал одинокий клочок суши, дом орды, взявшей имя вод, в которых хозяйничала.
  Плыть нужно было несколько суток, в течении которых Тастарр так и не покинул своего молчаливого поста. Лиарна, шаманка и Тагоб периодически приносили еду, от которой вождь отказывался.
  Когда на горизонте показался искомый остров, шаманка приказала начинать погребальный обряд. Тело Дамлора должно было сойти с корабля уже готовым к последнему пути. Но едва к сыну вождя приблизились помощники шаманки, Тастарр взглянул на них красными от недосыпа глазами и прорычал:
  - Прочь. Я сам.
  Орки тут же отступили, оставив погребальные принадлежности рядом с вождем. Вместо помощников подошла сама шаманка.
  - Я все равно понадоблюсь, - произнесла она, берясь за корзину с бинтами.
  На это Тастарр уже не ответил. Его руки, с трудом слушающиеся после долгого отсутствия движений, снимали с сына одежду.
  Встречать возвращающихся вышли почти все жители Зеленого острова. Орки, жизнь которых проходит в крупных и мелких стычках, привыкли видеть траурный огонь на носах обычных кораблей, но пламя на флагмане никогда не зажигалось по простым ордынцам. Погиб кто-то значимый, может, один из командующих, или же шаманка. А может и вождь или кто-то из его родственников. Напряжение ожидания плохих вестей висело над гаванью.
  "Далстур" причалил, и по его трапу спустился Тастарр, несущий на руках тело сына, завернутого в погребальные бинты. На опущенных веках Дамлора старая шаманка уже нарисовала вечно открытые глаза, которые будут смотреть за горизонт в поисках Годрас Амад, далекой земли предков.
  За вождем шли Тагоб и Гордар с небольшой одноместной лодкой, устланную сухой соломой - то, на чем Дамлор отправится в путь. Сразу за лодкой шла Лиарна, с лицом уже спокойным, пусть и по-прежнему бледным. В руках она несла доспех брата и его любимое оружие - парные клинки. Их закопают здесь, на Зеленом острове. В священном Годрас Амад в них нет нужды.
  Траурная процессия пересекла гавань в тишине, сопровождаемая лишь горестными вздохами. В самом ее конце, у стоящего особняком причала уже выстроились старейшины, почти легендарные представители орды. Торша Могучая Длань, мать Тастарра, когда-то организовавшая сопротивление вероломному нападению на остров орды Желтых Песков, воспользовавшейся тем, что все воины ушли в поход на запад. Калем Путешествующий, много лет бороздивший Восемь морей, составивший самые подробные их карты и сменивший в честь этого родовое имя. Диартан Серебряный Глаз, предыдущий вождь орды, добровольно оставивший пост из-за старческой слабости.
  Тастарр поднес тело к старейшинам, дабы они благословили покойного. Никто не приветствовал вождя, не спрашивал причины смерти его сына, это все будет потом. Сейчас главное - отправить Дамлора в страну предков.
  - Ригет кам амад, - молвила первой Торша.
  - Ригет кам амад, - отозвались эхом Калем и Диартан.
  Вождь кивнул и зашагал дальше. Старосты пожелали его сыну вернуться домой, с их благословением это должно удастся.
  Доски причала скрипнули под ногами могучего орка. Тагоб и Гордар обошли Тастарра, спустили свою ношу на воду рядом с лодкой, уже покачивающейся на волнах, и подвязали одну к другой. В малую лодку опустилось тело Дамлора, в ту же, что уже была на причале, перебрался сам вождь. Едва он сел на банку, шаманка вручила ему факел, зажженный от огня бронзовой чаши. Тастарр вставил факел в специальный держатель, достал пару весел и, оттолкнувшись от причала, принялся делать глубокие гребки, уходя прочь от острова. Вслед ему смотрели столпившиеся на берегу зеленоморцы. С прощального причала провожали лишь сестра Дамлора, его бабка Торша и шаманка.
  Отплыв достаточно, Тастарр подтянул к себе лодку с сыном поближе, отвязал ее от своей и в последний раз взглянул в лицо Дамлора.
  - Ригет кам амад, - прошептал вождь, положил факел в ноги бездыханному телу и оттолкнул лодку, отдавая ее на волю волнам. Зеленое море знало, что делать - начавшее разгораться суденышко понесло к Великому океану, за которым на берегах священного Годрас Амад Дамлора уже встречали предки.
  Не оборачиваясь более, Тастарр доплыл до пристани и пришвартовался.
  - Совет собирается, - сообщила вождю шаманка, единственная, кто остался на берегу. - Ждут только тебя.
  Вождь кивнул и молча проследовал в Зал Совета - расположенный в центре острова дом с круглыми стенами без единого окна.
  Внутри собрались все старейшины, кроме них присутствовали и командующие Рук - Тагоб и Гордар.
  - Мы знаем о том, как погиб твой сын, - произнес Диартан, едва вождь вошел в зал. - И хотим услышать твое мнение об этом.
  Тастарр обвел присутствующих тяжелым взглядом, особенно задержавшись на Гордаре.
  - Если вы хотите услышать просьбу о благословении похода на Палгинер - ее не будет, - отрезал вождь. - Мое решение - положиться на волю князя Клодвига. Я уверен, что он дорожит нашим союзом не меньше, чем я, и сможет возместить мою потерю справедливым судом.
  Некоторое время в Зале царило молчание.
  - Я поддержу сына, - медленно произнесла Торша. - Но только лишь в том случае, если князь людей преподнесет нам голову убийцы моего внука.
  Едва Торша замолчала, заговорил Калем.
  - Мы долго враждовали с людьми, и потери были велики с обеих сторон. Сейчас и у нас, и у них появился один общий враг, от которого потери столь же велики. При всем уважении к Тастарру, жизнь его сына против жизней многих орков не столь значительна. Мы не можем сейчас враждовать против людей, посему, мое мнение таково: даже если князь Палгинера не казнит сына, мы все равно должны будем прятать обиду во имя орды. Хотя бы на время.
  Выслушав Калема, Диартан фыркнул.
  - Мы орки, или же жалкие черви? - спросил он, оскалившись. - Стерпеть такую наглость от людей? Убить сына нашего вождя, лишить орду будущего рухл одар, и остаться безнаказанными?.. В былые времена мы объявляли войны и за меньшее, гораздо меньшее. Но... то былые времена. Я согласен с Торшей, пусть Палгинер покарает убийцу Дамлора, хоть это не смоет нашу обиду. Едва отгремит битва с тьмой севера, Палгинер снова станет нашим врагом. Таково мое мнение.
  - Старейшины сказали свое слово, - заключила Торша. - Сказал свое слово и вождь. Войны с людьми не будет.
  Гордар резко поднялся и озлобленной молнией выскочил из зала.
  - Наш нынешний командующий Правой Руки всегда славился вспыльчивостью и приверженностью к традициям, - произнес, глядя ему вслед, Калем. - Для него твой союз, Тастарр, удар крайне болезненный. Стерпит ли?
  - Стерпит, - отмахнулся вождь. - Как верный традициям - стерпит. Я же его тагшар, клятва защиты сдержит гнев.
  С этими словами, Тастарр и сам направился к выходу.
  - А теперь, позвольте мне побыть одному, - попросил он, остановившись на мгновение.
  Никто не возразил, и вождь покинул Зал Совета, направившись к своей лачуге. На полпути он остановился и некоторое время смотрел на бескрайнюю синь моря. Спокойное, невозмутимое, лежавшее здесь тысячи лет и явно не собиравшееся исчезать. Сколько еще орков оно примет?..
  Лодка с телом Дамлора, должно быть, уже догорела. На водной глади не было видно пляшущего огонька, лишь отразившиеся далекие звезды. А вдруг сын Тастарра вовсе не на пути в Годрас Амад? Может, он вознесся и стал одной из этих звезд, как веруют степные орки? Ночная темень скрадывала границу неба и моря, делая эту мысль вполне обоснованной.
  Опустив голову, Тастарр побрел дальше.
  Предводители орд никогда не отличались тщеславием. Их жизнь вне баталий мало чем отличалась от жизни обычного ордынца, с которыми вожди всегда трудились бок о бок. Вместе распахивали скудные земли островов, вместе строили корабли и жилища для новых семейств. Дом Тастарра, расположенный на самой окраине острова, ничем не выделялся среди прочих. Человеческие князья любят помпезность, громоздкость и глупое бахвальство, оркам это чуждо.
  Тастарр не любил свою хижину, предпочитая ночевать на "Далстуре", даже когда тот не был в море. Дом ассоциировался у него с потерей близких - в нем от старости умер дед вождя, в нем же в родах умерла супруга. Теперь еще и сын погиб столь бесславно...
  Отворив дверь, Тастарр вошел и повернулся, чтобы задвинуть за собой засов, заперев жилище впервые за многие годы. Когда вождь снова развернулся, под ребро ему вошел узкий стилет, пронзивший могучее сердце. Единственный зрячий глаз Тастарра, расширившись, уставился на убийцу, руки взметнулись к его горлу - успеть забрать предателя с собой, переломив шею. Но тот тут же отступил обратно во тьму. Вождь попытался шагнуть следом, и ноги подвели его - старый орк повалился на пол.
  - За эти годы мне стал близок твой народ, - раздался во тьме голос Гордара. - Он мало чем отличается от моей орды. Лишь предводителем, который вел ее в никуда, наплевав на память и волю предков.
  - Ты... тоже... наплевал... - успел произнести Тастарр, прежде чем жизнь окончательно покинула его тело.
  - Я нарушил клятву защиты лишь для общего блага! - закричал было Гордар. Командующий тут же взял себя в руки и продолжил спокойно: - Ни у кого другого не хватило бы воли противиться тебе. Разве что у твоего сына, если бы он погиб глупой смертью. Пришлось мне... Прощай, Тастарр.
  И, перешагнув через тело, орк вышел на улицу, затворив за собой дверь. Вдохнув полной грудью солоноватый воздух, командующий Правой Руки пошел обратно в Зал Совета.
  
  Сэр Багрен, застигнутый за приготовлениями ко сну, стоял в дверях своей комнаты и слушал сбивчивый доклад бледного юноши. Не дав договорить, первый меч стражи отстранил принесшего плохие вести гонца и побежал во внутренний двор замка.
  Там уже и без сэра Багрена хватало людей. Рядом с внутренней стеной собралась небольшая толпа, в числе которой старший Вилдон заметил и второго меча стражи сэра Торенса Финнарта, пытавшегося успокоить галдящих людей, и мастера Хордела с остановившимся взглядом, и Билиаса Тари, прибежавшего прямо в панталонах, и сэра Гаррета, без своих обычных доспехов казавшегося еще меньшего роста, чем он был на самом деле. Кроме того, здесь присутствовало много простых зевак - стражников, солдат и прислуги Норхолла.
  Растолкав жидкую преграду из столпившихся людей, сэр Багрен замер, глядя на распростертое на мостовой тело князя Палгинерского.
  - Боюсь, жизнь покинула его, - залепетал через плечо стражника Билиас. - Я послал за Пресветлым Тилином, дабы тот начинал подготовку похорон.
  - Как это произошло? - процедил сэр Багрен.
  - Он упал со стены, - ответил сэр Торенс. - Будучи мертвецки пьяным. Стражники сказали, что он, уже пошатываясь, принес с собой на западную стену бочонок вина и попросил оставить его. Видимо, перебрав, он оступился и выпал меж зубцов.
  - Ты сам-то в это веришь? - развернувшись и глядя в глаза заместителю, спросил сэр Багрен.
  - Я верю в то, что вижу, - пожал плечами Финнарт. - Князь мертв, кроме переломов и синяков от падения, на его теле ничего не обнаружено. Стражники, стоявшие у лестниц, говорят, что никого не пускали к Клодвигу, да, собственно, никто к нему и не шел. Багрен, с учетом того, сколько иногда изволил принимать наш князь, я совсем не удивлен произошедшим.
  - А я - удивлен, - отрезал сэр Багрен. - Доставь всех, кто дежурил сегодня, ко мне для допроса, немедленно. Ворота замка запереть, никого не впускать и не выпускать под угрозой смерти. Маргарет и Кламену сообщили?
  - Я собирался это сделать лично, - ответил мастер Хордел.
  - Вот и сделай, - кивнул Багрен. - И скажи им, чтоб не покидали покоев. А заодно проверь, все ли на месте рядом со светлицей Кламена. Мне интересны Хорана и эта змея Реярд. Выполняй.
  Камергер кивнул и пошел прочь, сам же сэр Багрен, бросив последний взгляд на тело Клодвига, произнес с горечью:
  - Накройте чем-нибудь князя, и унесите отсюда. Почему он до сих пор валяется на земле? Он же не собака дохлая...
  Сказав это, первый меч стражи, не глядя на выполнение указаний, поспешно зашагал прочь. Ему нужно немедленно попасть в покои Клодвига, чутье влекло его туда как можно скорее.
  Поспешно взбежав по лестнице и пройдя коридор, сэр Багрен снял с шеи веревку с ключом - такой был лишь у него, самого Клодвига и камергера Хордела. Ключ, отпирающий покои князя.
  Замок щелкнул, дверь отворилась, и первый из стражников прошел внутрь, сразу же направившись к рабочему столу. В нем был лишь один ящик, в котором Клодвиг и хранил все ценные бумаги. С замком, разумеется, хотя князь и запирал его лишь в редких случаях, недолюбливая лишнюю возню. Так было и в этот раз - ручка, которую сэр Багрен рванул на себя, заставила ящик выехать едва ли не полностью.
  Первый меч стражи извлек всю кипу лежащих там документов. Деловая переписка с некоторыми из князей, та, что была не слишком секретной, документы на владения баронствами и указаниями границ земельных наделов, черновики указов и пояснительные записки к ним... но того, что сэр Багрен искал, там не было. Документ о наследовании, о котором говорил Клодвиг, отсутствовал.
  - Княже, ты же говорил, что указ в столе... - пробормотал сэр Багрен и рухнул на колени. Нужно осмотреть стол на наличие каких-нибудь тайных отделений. Клодвиг никогда не бросал слов на ветер, и если он сказал, что документ о назначении Бенедикта наследником готов, значит, он готов.
  Но указа не было. После долгого и тщательного осмотра, сэр Багрен действительно обнаружил в столе тайное отделение. Второе дно у ящика с бумагами, в котором было лишь письмо княгине Изабель многолетней давности, в текст которого стражник вникать не стал, бегло прочитав лишь первую строчку и густо покраснев от ее содержания. Положив письмо обратно, первый меч стражи закрыл тайное отделение, бросил сверху все княжеские бумаги и спешно покинул покои, не забыв запереть их за собой.
  Сэр Багрен направился вниз, обратно во двор. Встретив по пути мастера Хордела, стражник на ходу спросил:
  - Сказал?
  - Да, - кивнул камергер. - Княжна ударилась в слезы и пожелала увидеть тело, я пока отказал ей в этом. Княжич отреагировал шоком и молчанием, хотя, я не уверен, может, его эта новость и вовсе не заинтересовала - он, как обычно, был увлечен чтением...
  - Что с Хораной и Реярдом? - оборвал сэр Багрен.
  - Орчиха взволнована, иноземец... не знаю, по маске трудно судить. Оба находились в покоях, когда я пришел, Реярд что-то объяснял Кламену по книге, которую тот читал, а Хорана за этим наблюдала.
  - Взволнованна? - переспросил стражник. - Можешь ее тоже попросить в мои покои?
  - Ты подозреваешь ее? - тут же уточнил мастер Хордел.
  - Не уверен, - помотал головой сэр Багрен. - Поговорю - скажу наверняка. Иди уже.
  Камергер развернулся было назад, но Вилдон окликнул его снова:
  - Хордел! Ключ от покоев князя у тебя?
  Камергер сунул руку во внутренний карман и утвердительно кивнул.
  - А когда ты в последний раз там был? - подозрительно прищурившись, уточнил сэр Багрен.
  - Вечером, приносил князю вина, - нахмурившись, ответил мастер Хордел. - Затем он приказал его не беспокоить. А что такое?
  - Пока ничего. Иди к Хоране.
  Нахмурившись еще больше, камергер кивнул и отправился в покои княжича, а первый меч стражи спустился на первый этаж. Там поставили массивный стол, на котором пугающим силуэтом лежало прикрытое простыней тело. Рядом стояла пара стражников - почетный караул и страховка на случай, если кто из челяди надумает снять драгоценность с хладного трупа.
  - Билиаса не видели? - спросил у вытянувшихся при его виде подопечных сэр Багрен.
  - Нет, сэр! - с легкой хрипотой ответил первый.
  - Был во дворе, сэр! Через центральный вход не проходил! - почти одновременно отрапортовал второй.
  - Во дворе... Если на князе хоть одного колечка не досчитаюсь - похороню вас в тот же день, что и его! - рявкнул стражник, направляясь к выходу.
  Едва сэр Багрен оказался на улице, как Билиас Тари сам чуть не влетел в него, бешено вращая глазами. Первый советник уже успел где-то разжиться одеждой и выглядел теперь чуть менее нелепо.
  - Сэр Багрен! - тут же крикнул он. - Как же вы так! Сказали никого не пускать в замок, а его пресветлость-то снаружи был! Как ему теперь к телу князя попасть?
  - Никак, очевидно, - пожал плечами стражник. - Подождет пока. Ты мне лучше скажи, какой последний указ князь тебе диктовал?
  - Мы работали над праздником Единения, - сходу произнес первый советник. - Закрепить дату союза с орками, чтобы...
  - А до этого? - перебил стражник.
  - О сборе зимних податей с дальних баронств, - снова без запинки ответил Билиас. Вечно всклокоченный, создающий впечатление человека мнительного, если не сказать - трусливого, первый советник Тари, прибывший в Палгинер с западных земель, весь глупый вид компенсировал идеальной исполнительностью и образцовым рвением в своем деле.
  - Нет, не то, - отмахнулся сэр Багрен. - Мне интересен указ о наследовании княжеского трона.
  - Что? - удивленно захлопал глазами Билиас. - Признаться, не припомню ничего такого... вы не путаете?
  Сэр Багрен раздраженно закатил глаза.
  - Клодвиг перед смертью сообщил мне, что он планирует сменить наследника. Кламен не устраивает его в этом качестве, и он решил... не важно. Ты сам должен быть в курсе, князь сказал, что ты заверял указ подписью, как свидетель.
  - Я заверял все указы нашего милостивейшего князя за последние десять лет, и ничего подобного не припоминаю, это точно, - покачал головой советник. На лбу его выступили капли пота. - Если, как вы говорите, князь сообщил вам об этом указе перед смертью, не был ли он уже достаточно пьян, дабы ненароком перепутать реальность с выдумкой?
  - Послушай, Билиас, - понизив голос и шагнув ближе, процедил сэр Багрен. - Если выбирать, кому верить - тебе или Клодвигу, думаю, ты знаешь, чьи слова я бы воспринимал безоговорочной истиной. Где указ?
  Первый советник отшатнулся и принялся затравленно озираться. Внизу лестницы собралось несколько человек, наблюдающих за стоящими вверху, но ожидать от них помощи не приходилось - все они были облачены в доспехи стражников.
  - Где указ? - повторил первый меч стражи, кладя руку на рукоять меча. Только лишь для устрашения - доставать его или, уж тем более, применять, сэр Багрен не собирался. Для трусливого советника хватит и намека на насилие.
  - Я... - начал было Билиас. Его прервал возглас из-за спины сэра Багрена.
  - Что здесь происходит?
  Глава стражи резко обернулся, чтобы встретиться взглядом с Кламеном, вышедшим на порог дворца.
  - Я же приказал сидеть в покоях, - раздраженно буркнул сэр Багрен.
  - Это, конечно, хорошо, что приказали, - спокойно ответил княжич. - Только вот кому? Насколько я понял, мой батюшка скоропостижно скончался, а значит - я теперь князь Палгинерский. Выходит, то, что вы мне что-то там приказываете, попахивает изменой.
  - Это не твои слова, Кламен, - сощурился первый меч стражи. - Кто их напел тебе? Пусть подойдет и скажет мне лично в лицо.
  Распаленный сэр Багрен не заметил, как его ладонь вновь, в этот раз - совершенно машинально опустилась на рукоять меча. Тут же из-за спины Кламена вынырнула Хорана, встав по правую руку княжича.
  - И ты... я же попросил тебя прийти ко мне! - закатив глаза, прорычал сэр Багрен.
  - Я не могу повиноваться ни твоим просьбам, ни приказам, потому что должна быть подле тагшара, - ответила Хорана.
  - Значит так, да? - сэр Багрен смерил орчиху взглядом. - Что же...
  - Багрен, там твой сын вернулся, - окликнул первого меча сэр Торенс. - Стоит у ворот.
  - Впустите его, - приказал глава стражи. - И Тилина, больше никого. Пусть все идут в тронный зал. И ты тоже.
  В течении следующих десяти минут тронный зал наполнялся людьми различной степени важности. Сам сэр Багрен, вошедший первым, Кламен в сопровождении Хораны, сэр Торенс, мастер Хордел, также приведший Маргарет и увязавшегося следом Реярда, Билиас Тари, сэр Гаррет, прибывшие последними пресветлый Тилин и Бенедикт, тут же поспешивший к главе стражи.
  - Отец, - заговорил он вполголоса, едва приблизившись. - Сын вождя орков погиб.
  - Драконово дерьмо! - скривился сэр Багрен. - Еще этого не хватало!
  - Нужно срочно сообщить князю! - горячо заговорил Бенедикт. - Кстати, где он? И что за всеобщий сбор? Почему замковые ворота были закрыты?..
  Пока шел этот разговор, Кламен, по привычке ставший в стороне от трона, словно спохватившись, завертел головой и медленно, сопровождаемый взглядами всех присутствующих, прошел к пустующему месту князя. Сделав короткую паузу, княжич уселся на широкое сидение и положил руки на подлокотники, свободно откинувшись на спинку и глубоко вдохнув.
  - Что?.. Что происходит? - пробормотал Бенедикт, глядя на это с нарастающим беспокойством.
  - Клодвиг мертв, - коротко бросил сэр Багрен, выходя вперед, к подножию трона.
  - Кламен, не спеши так, - это было сказано главой стражи уже в полный голос, так, чтобы слышали все.
  - Милостивейший государь Кламен Второй, властитель княжества Палгинер, состоящего из замка Норхолл, его земель и семи прилегающих баронств, - вскинув нос, поправил юноша. - Извольте соблюдать этикет, сэр Багрен.
  - Этикет придуман для балов, мы сейчас не на одном из них, - сощурился первый меч стражи. - У меня есть сомнения в законности происходящего.
  - С чего бы это? - удивился Кламен. - Первый советник Билиас, есть ли какие-то условия, по которым я не могу вступить в титул?
  - Вообще говоря, я могу провозгласить вас князем в свидетельстве всех присутствующих даже прямо сейчас, - ответил Билиас Тари, просеменив к трону и встав за левым плечом нового князя. - Ничего, нарушающего закон о наследии, в этом не будет. Однако в полную силу ваша должность вступит только после похорон вашего батюшки... и по достижению вами четырнадцати лет, то есть, через год и три месяца. До тех пор вам нужен регент. Думаю, ваша матушка...
  - Которой пока здесь нет, - перебил Кламен. - Мой учитель Реярд вполне сможет взять на себя обязанности регента. Пока что - до возвращения моей матушки, а там - посмотрим.
  - Это все, конечно, просто прекрасно, - вновь подал голос сэр Багрен. - Только ты, княже, - это слово стражник произнес с долей ехидства, - все же повремени. Билиас, я повторю вопрос, на который ты так и не ответил. Где указ Клодвига о престолонаследии с имеющейся там твой подписью?
  - Я вновь не понимаю, что вы такое говорите, сэр Багрен, - покачал головой Билиас. Теперь, стоя за спиной Кламена, он сделал это гораздо уверенней, чем заставил стражника скрипнуть зубами.
  - О чем он говорит? - вскинул бровь Кламен, повернувшись к первому советнику.
  - Об одном из последних указов нашего князя, - ответил сам сэр Багрен. - О снятии с тебя, Кламен, бремени наследования.
  Княжич хотел что-то сказать, когда на его правое плечо опустилась ладонь в перчатке. Реярд Пришедший-с-Запада, незаметно для всех перебравшись поближе к ученику, решил заговорить сам.
  - И кого же князь Клодвиг Третий возжелал сделать своим наследником вместо законного сына?
  Этот вопрос заставил сэра Багрена смутиться, но отступать было уже некуда.
  - Сына его родной сестры. Бенедикта Вилдона.
  В зале воцарилась тишина. Теперь все взгляды, до того метавшиеся меж Кламеном и сэром Багреном, собрались на ошарашенном Бене.
  Сухой хлопок разнесся по залу. Вслед за ним раздался следующий и сразу же третий.
  - Браво, - произнес Реярд, опуская руки. - Я аплодирую вашей наглости, сэр Багрен. Понимаю, вы очень цените вашего бастарда и хотите ему лучшей жизни... однако вот так нагло врать всем присутствующим здесь, утверждая, что милостивейший князь Клодвиг Третий мог назвать безродного ублюдка своим преемником... нужно иметь сильную волю. Ведь это же измена чистой воды.
  - Отец, - Бен сделал несколько шагов к сэру Багрену. - Что ты такое говоришь?..
  - Говорю то, что слышал от самого Клодвига, - отрезал глава стражи.
  - И кроме вас этого не слышал никто, так ведь? - уточнил Реярд. - Полагаю, и указа о престолонаследии никто не видел, кроме вас?..
  - Я... я тоже его не видел, - чуть понизив голос, сознался сэр Багрен. - Клодвиг хотел его показать, а потом прогнал меня. Он сегодняшним вечером был слегка не в себе.
  В этот раз Реярд не стал хлопать в ладоши. Из-под деревянной маски раздался хохот.
  - Просто прекрасно. История становится все интересней. Клодвиг был пьян настолько, что позже свалился со стены, и, находясь не в себе, рассказывал вам о некоем указе, подписанным тем, кто о нем и слыхом не слыхивал?
  - Понимаю, звучит все крайне глупо...
  - Зато предельно ясно, - перебил его Реярд. - Княже, перед тобой стоит изменник.
  - Изменник?! - закричал сэр Багрен. - Никто не смеет называть меня изменником! Все присутствующие здесь знают, что я всегда был верен Клодвигу и никогда не позволял себе лжи, равно как и покойный князь! К слову, я не до конца уверен, была ли смерть Клодвига несчастным случаем. Ноги никогда не подводили нашего князя, сколько бы он ни выпил. Я докопаюсь до истины, а пока - хотите меня задержать, валяйте! - с этими словами сэр Багрен потянул из ножен меч. - Кто решится? Сэр Торенс, вы? Или сэр Гаррет? Можете попробовать вдвоем, я не против.
  - Я не буду тебя задерживать, пока не поступил прямой приказ от князя, - покачал головой Финнарт. - Багрен, успокойся и представь ситуацию со стороны. Без документа, опираясь лишь на твое слово, пусть и до того ни разу не вызывавшее сомнений, мы должны просто поверить тебе, что твой сын новый князь? Ты же понимаешь, как это сложно.
  А вот сэр Гаррет ничего не ответил, лишь раздраженно потеребил короткую бородку. Все знали, что пост он получил не за владение мечом, а за талант стратега, пусть и уступающий тому же сэру Уоллису. Так что, напасть на сэра Багрена, дабы изъявить лояльность новому князю и, прежде всего, его регенту, он бы, может, и хотел, но трезво оценивал свои шансы на победу, и потому стоял спокойно.
  А вот Хорана неохотно положила руки на рукояти клинков. Однако пока ее тагшару прямая опасность не грозила, с места трогаться она не собиралась.
  - Я сложу с себя полномочия, - опустив меч, произнес сэр Багрен. - И удалюсь в свое баронство. Уж то, что Бук - мой, надеюсь, ни у кого сомнений не вызывает? Все видели тот указ князя, что даровал эти земли мне?.. Если все же документы о престолонаследии найдутся, - глава стражи бросил многозначительный взгляд на Билиаса Тари, - вы знаете, где меня искать. И, да, Бенедикт больше не мой оруженосец. В вашем присутствии я освобождаю его от службы.
  С этими словами сэр Багрен развернулся, и, не вкладывая меч в ножны, вышел.
  - Я принимаю вашу отставку. Можете сидеть в баронстве, дарованным вам моим отцом, пока я не захочу забрать его! - раздраженно крикнул ему вслед Кламен. - Что же, раз больше вопросов нет, поговорим о дате моего вокняжения. Пресветлый Тилин, можем ли мы провести обряд помазания в день похорон батюшки, и, соответственно, максимально не затягивать с оными?
  - О, я понимаю ваше стремление поскорее взять все в свои руки, - произнес сухонький старик в серой холщовой робе, босой и с множеством дорогих колец на пальцах - главный палгинерский служитель Круга и наместник Пятерых. - И, наверное, даже поощряю, ибо молвил Долен - не жалейте себя во труде, и благодать постигнет вас. Надеюсь, за делами мирскими вы не забудете и о свершениях духовных, ибо покойный отец ваш ими пренебрегал безмерно.
  - Да-да, поддержать Круг, - отмахнулся Кламен. - Билиас, поднимите старые указы, что там отец отнял у Пресветлого Тилина, какие привилегии? Восстановить все, и возместить достаточно высокой компенсацией. Что-то еще нужно обсуждать прямо сейчас? Мне хочется спать.
  Бенедикт нагнал отца на выходе из замка. Сэр Багрен задержался у тела князя. Первый стражник откинул покрывало и задумчиво смотрел на изувеченное падением тело.
  - Ключ не в том кармане, - пробормотал он. Клодвиг всегда хранил ключ от покоев в левом кармане колета, эта привычка не менялась вот уже многие годы.
  Теперь же ключ лежал в правом.
  - Отец, что это было? - спросил Бен, выведя старшего Вилдона из состояния задумчивости.
  - Что именно? - уточнил сэр Багрен, вновь накрыв тело и устремившись прочь.
  - Все это. То, что ты сказал, - Бену пришлось последовать за отцом на улицу.
  - Ты все слышал. По бумагам, которых никто не видел, князь теперь ты. Только дракона с два кто в это поверит. Я возвращаюсь в Бук, осторожно переговорю с другими баронами - думаю, некоторые меня поддержат. А ты пока останься с матерью, будь при ней. Мы сегодня потеряли князя, а она - любимого брата. Ты ничего никому не говорил, и изменником тебя назвать никак нельзя. И все же, будь осторожен, держи ухо востро, а руку - на мече. Пусть твой конь будет всегда оседлан, готовься по первому моему сигналу покинуть Норхолл. Или, если потребуется - отречься от меня. Это будут лишь слова, но они могут спасти твою жизнь. Понял?
  - Понял, - кивнул Бенедикт. Тон отца не подразумевал других ответов, хоть младший Вилдон и хотел бы поспорить.
  - Все, уходи прочь, - махнул рукой сэр Багрен. - Чем меньше нас сейчас будут видеть рядом - тем лучше.
  Снова кивнув, Бенедикт остановился, проводив взглядом удаляющегося отца.
  Глава 8.
  - В деревне ничего интересного, - сообщил Мика, помогая Изабель подняться. Прослонявшись среди догорающих домов, диолжанец смог найти не только одежду для себя и припасов в дорогу, но и тачку подходящих размеров - не слишком по-княжески, однако выбирать не приходится. - Как я и предполагал, от моих сослуживцев остались только кучки пепла. Несколько домов на отшибе уцелели, чего нельзя сказать об их обитателях. Собственно, никого живого я так и не нашел.
  - Это прискорбно, - процедила сквозь зубы княгиня - боль от движений стиснула ее челюсти. - Отец не обрадуется потере даже небольшой деревни.
  - У вашего отца, судя по новостям из Редфола, и без того выдалось много поводов для волнения, - произнес Мика. - Баронства все больше и больше наглеют, к тому же, только что закончившимися Темными Ночами была разрушена крепость Биорхолл княжества Биоре.
  - Что? - вскинула бровь Изабель.
  - До вас, наверное, эта новость еще не дошла. Не удивительно, равноденствие минуло не так давно. Я не могу рассказать, как все было на самом деле, ведь мне приходилось черпать информацию из слухов, а они, как всегда, содержат лишь малую долю правды...
  - Ближе к делу, - попросила взволнованная княгиня, пытаясь как-то устроиться в тачке. Мика предварительно подстелил на дно соломы, хотя это и не сильно прибавило удобства.
  - Говорят, это сделали степные орки. Вернее, предводителем был степной орк, а воинство, что штурмовало Биорхолл, состояло также из людей и даже некоторого количества цвергов...
  - Все цверги сгинули еще в первых Темных Ночах, - перебила княгиня.
  - Я же говорю - рассказываю то, что было в кабацкой болтовне, - пожал плечами Мика. Разговаривая, он заметал следы лагеря и готовился выдвигаться с места стоянки. - Кроме того, ходят слухи, что в северной части Пояса есть одна подгорная крепость, закрывшаяся как от поверхности, так и от недр. Может, цверги были оттуда.
  - И что же, они смогли взять Биорхолл? - усомнилась Изабель. - Неприступную крепость, возведенную чуть ли не во времена Небесного царствования?
  - Скажу вам больше, госпожа, говорят, они разрушили ее! Вы не против, если мы продолжим беседу на ходу? - уточнил Мика, берясь за рукояти тачки. Лагерь был собран, бьющий копытом конь диолжанца снаряжен.
  - Только за, - кивнула Изабель. - Но как же это они ее разрушили?
  - Сразу оговорюсь - это то, что я сам почерпнул из слухов. Говорят, степняки прибыли в огромной крепости, поставленной на колеса и ведомой сотней рухл Наахар. Оружием у них был огонь. Не тот, что греет ночью или готовит нам пищу, и не его злой брат, что порезвился вчера в Старом Пути. Нет, этот огонь сломил камень стен, расщепив его в песок и разбросав по округе.
  - Какой-то бред, если честно, - усомнилась княгиня. - Зачем вообще было разрушать крепость?
  - Они сделали это посреди Темной Ночи, княгиня, - когда Мика говорил это, ему явно самому было не по себе. - И лишь с той целью, чтобы наполнить улицы и дома Биорхолла тварями Ночи. Когда ужас Думгота выкосил все население за внешними стенами, степняки штурмовали и замок. Говорят, вождь степняков лично вывел князя Лионела на внутреннюю стену и перерезал ему горло, оросив камень его кровью.
  - Знать бы, что из этого правда, - поежилась княгиня. - Сдается мне, лишь малая часть.
  - Не могу знать, - пожал плечами Мика. - Могу лишь сказать, что беженцев из баронств Биоре было много, и все они рассказывали примерно одно и то же. Не знаю, что предпринял по этому поводу ваш отец, но, думаю, вы все сможете узнать у него, отправив голубей. Если, конечно, птицы из Редфола уже не ожидают вас в Палгинере со всеми новостями.
  - В Палгинере? - переспросила Изабель. - Нет уж, мы отправимся прямиком в Редфол. Иначе о награде можешь и не мечтать.
  Мика смиренно пожал плечами.
  - Редфол, так Редфол. Кто я такой, чтобы навязывать миледи свое мнение?..
  Тропа, по которой Мика двигался, вскоре вывела их к краю рощи, от которого до дороги было всего ничего.
  - А это безопасно? - уточнила княгиня, с беспокойством глянув на пустую дорогу. Долго ли она будет оставаться таковой? В любой момент им мог встретиться кто-то из ночных головорезов... или, если они и вправду мертвы, их предводитель.
  - Конечно, нет, - усмехнулся чернявый парень. - Кто угодно может обидеть простого крестьянина, везущего жену к врачу в большое поселение. Впрочем, кроме лошади с него и взять-то нечего.
  - Жену? - с толикой негодования уточнила Изабель. Пальцы ее машинально пробежали по рукояти кинжала - очень уж нагло прозвучали слова Мики.
  - Простите, миледи, но на мою матушку вы совершенно не походите - у нас не такая уж большая разница в возрасте. Сестра тоже не лучший вариант - почему тогда вас везу я, а не ваш супруг? Можно, конечно, назвать вас вдовой, только не думаю, что эта лучшая идея - боги все видят, не стоит лишний раз гневить их неосторожными словами. Так что, к сожалению, единственный вариант - мне самому пока назваться вашим спутником жизни, - справедливо рассудил Мика.
  - У нас могут возникнуть проблемы при ночевках в селениях, - заметила Изабель. Пальцы с рукояти легли обратно к ноющей груди. - Как ты понимаешь, лежать с тобой в одной кровати я не буду.
  - Кровати? - усмехнулся Мика. - Простите, кровати вряд ли нам грозят - дабы не привлекать внимания, не стоит демонстрировать наличие у нас лишнего медяка. Посему и коня придется продать, благо, он выглядит не столь породисто, как ваша почившая лошадь, проблем возникнуть не должно. Да, и никаких вопросов не появится - я муж столь заботливый, что, страшась причинить боль супруге, ночую на отдельном месте.
  - Сколько нам добираться до Редфола? - уточнила княгиня.
  - Отсюда нашим ходом - пару недель, не меньше, - прикинув в уме, ответил Мика. - Если все будет проходить гладко, без происшествий.
  Две недели. Изабель раздраженно опустила взгляд на увеченную ногу, тормозящую движение к отцу. Клодвиг будет беспокоиться... Их вынужденный брачный союз вылился поначалу в привязанность, а затем и настоящую любовь. Нужно как-то оповестить его о том, что произошло в Старом Пути, о гибели кортежа и, скорее всего, сэра Уоллиса, благодаря которому она сейчас пусть и не в здравии, но жива.
  Коня Мики удалось продать достаточно быстро, пусть и за бесценок, первому же встреченному на дороге человеку - толстому торговцу рыбой, ехавшему в Старый Путь торговать. Известие о гибели всего поселения удивило торговца, пусть и незначительно.
  - Настали мрачные времена, - сказал он, точно и не обращаясь ни к кому. - И каждый год - все мрачнее. Распалось государство, а его население все больше звереет.
  Изабель не могла не согласиться с этим. Когда ее муж сообщил, что он хочет собрать все возможные силы, чтобы, наконец, прекратить набеги чудовищ, уничтожив короля Ночной Тьмы, княгиня долго размышляла, прежде чем поддержать его. Союзы, которых он добивался, были слишком шаткими, и какой-нибудь соратник в любой момент мог наставить меч на князя Палгинерского. Но рискнуть стоило. Ради всех, кто населял Савианес и его пределы.
  Первый день пути прошел без происшествий, единственный человек, которого Мика и Изабель встретили, был тот самый торговец. Заночевать пришлось под открытым небом, вернее, у подножия одного из кленов, периодически встречавшихся вдоль дороги. На ужин была рыба - часть платы за коня. Рано утром, когда солнце еще даже не показало светозарный лик из-за горизонта, Мика повез тачку с сонной княгиней дальше.
  Чернявый паренек вез Изабель без жалоб, делая перерывы на краткий отдых лишь пару раз за день. В эти минуты передышки он помогал краснеющей женщине с естественными надобностями. Однако даже с минимальными остановками, скорость их путешествия оставалась мизерной. Княгиня пыталась не беспокоить Мику разговорами, терзая себя размышлениями о том, кто же мог желать ее смерти. Ответ на этот вопрос не находился.
  Сам же Мика, явно не слишком любящий молчание, периодически заводил беседы на ту или иную тему, окончательно убедившие княгиню в том, что ее спутник - не простой деревенский парень. Речь его была грамотной и хорошо поставленной, знания он выказывал весьма обширные, особенно в области географии и обычаев разных мест.
  - Ты ведь не всегда служил в армии, да? - спросила как-то Изабель.
  - И регулярно благодарю за это Пятерых. Прежде чем попасть на службу Диолжану, я успел повидать мир.
  - Тебе не нравилась солдатская жизнь?
  - Если хотите знать мое мнение - жизнь военного по душе людям определенного склада ума, - осторожно ответил Мика. - К которым я не отношусь. Слишком много дисциплины, правил и довольно скромная плата за возможность умереть ради интересов кого-то, сидящего в своих покоях и о тебе слыхом не слыхавшего.
  - Позиция интересная, и не свойственная никому из тех, кого я когда-либо знала, - заметила Изабель. - А как же защита родной земли от захватчиков? Спасение семьи от стрел и мечей врага?
  - Мои родители давно мертвы, иных близких у меня нет, - пожал плечами парень. - Родная земля... я появился на свет достаточно далеко отсюда и к отчему дому уже давно не испытываю каких-либо чувств.
  - Зачем же ты пошел в армию Диолжана?
  - Солдатская доля все же лучше, чем смерть на виселице, - улыбнулся Мика. - Меня осудили за убийство, которого я не совершал. Тот, кто выносил приговор, имел к вашему скромному слуге личную неприязнь. Лишь чудом мне удалось доболтаться до солдатского меча.
  - Несправедливость в этом мире случается, - признала княгиня. - Когда мы доберемся до отца, он своим княжеским словом снимет с тебя все обвинения, я обещаю. Твое доброе имя будет восстановлено.
  Мика коротко расхохотался.
  - Простите, княгиня, - быстро осекся парень. - Просто это было очень странно и забавно. Доброе имя сына рыбака... Едва его очернили ложным обвинением, оно тут же было забыто обвинителем, так что не стоит тратить даже минимальные усилия на его обеление. Мне хорошо и так.
  На третий день Изабель и Мике повезло - их нагнали попутчики в лице пожилого отца, младшего из его четверых сыновей и невестки. Семейство собрало все свои вещи в небольшую телегу и отправилось в поисках лучшей доли в Редфол. Пожитков было не так уж много, а недавняя потеря жены, с которой отец семейства прожил долгие годы, смягчило его сердце, и Изабель перебралась на свободное место в телегу. Мика уселся чуть в стороне, тут же заболтав новых знакомцев.
  Скорость движения княгини Палгинерской к цели значительно возросла.
  
  - Ты там не сдох? - спросил безносый, кинув в стенку ящика обглоданную индюшиную кость. Та отскочила, шлепнувшись к товаркам на дне телеги. Скопившиеся там объедки уже немилосердно смердели, хотя сэр Уоллис не отказался бы сейчас даже от них - который день без крохи еды во рту. К тому же, нынешний запах первого меча Палгинера все равно затмевал собой любое другое благоухание.
  - Эй, я к тебе обращаюсь! - не дождавшись ответа, безносый вскочил и быстрым шагом подошел к ящику. Сэр Уоллис, слух которого необычайно обострился за дни сидения в темноте, поспешно передвинулся к противоположной стенке.
  Однако в этот раз безносый не стал делать ничего из обычных забав. Он не тыкал обугленной палкой, не просовывал длинную спицу в щель, нащупывая ей бока сэра Уоллиса, даже не крутил рычаг, выдвигающий острые иглы, спрятанные в полу ящика - еще один подарок от умелого мастера, создавшего нынешнее обиталище палгинерца. Нет, в этот раз он спросил вроде бы даже сочувствующим голосом:
  - Ты, наверное, хочешь есть и пить?
  Кровоточащие, опухшие губы сэра Уоллиса не шевельнулись.
  - Отвечать! - заорал безносый, ударяя в стену ящика.
  - Да, - еле слышно прошептал сэр Уоллис. - Хочу.
  Какое-то время не происходило ничего, как вдруг задвижка с шуршанием открылась.
  - Высунь руку наружу, - потребовал безносый.
  Сэр Уоллис медленно поднял дрожащую ладонь и просунул ее сквозь неширокую щель. Он понимал, что если ослушаться, снова будет больно. Гораздо больнее, чем может быть сейчас, что бы ни случилось.
  - Молодец, - похвалил безносый. - Смотри, какой послушный стал, почти как раб. Нас тоже учили послушанию. Голос господина должен стать для тебя голосом бога, - он явно кого-то передразнивал, добавив дребезжания в тембр речи. - Но мою волю им сломить не удалось, даже когда я дошел до четвертого шага. А ему предшествовали многие годы истязаний и издевательств... ты даже не представляешь себе, что я повидал. А ты сидишь в этом ящике всего несколько дней, и во что уже превратился? Ладно, ты же хочешь есть, да?
  - Да, - повторил сэр Уоллис.
  - Вот, держи, - безносый вложил в ладонь палгинерца сочащуюся соком индюшиную ножку. Не веря до конца в произошедшее, сэр Уоллис тут же втянул руку обратно и вцепился зубами в мясо.
  - Не то, чтобы мне нравилось тебя мучить, - продолжал безносый. - Хотя, некоторое эстетическое удовольствие я испытываю. Ты, конечно, не тот, кто отнял меня от матери и продал в рабство, хотя тоже из знатных, свободных. Особую искорку в наших с тобой отношениях составляет то, что попросил пытать тебя не менее знатный человек. Это... трудно объяснить обуревающие меня чувства. Пожалуй, за это надо выпить.
  И безносый снял с пояса мех с вином. Тонкая алая струйка побежала через открытую задвижку внутрь ящика. Чтобы осознать свое счастье, сэру Уоллису понадобилось не более мгновения - он тут же извернулся так, чтобы жидкость лилась ему прямо в рот. Жадно глотая, палгинерец щурился от удовольствия - это дешевое вино, купленное явно не более чем за медяк, было для него сейчас самым вкусным на свете.
  - Ладно, хватит, - безносый сам сделал пару глотков и повесил мех на место. - Знаешь, мне нравится разговаривать с тобой. Мы бы и друзьями могли стать при иных обстоятельствах. Ну, не будь ты напыщенной свиньей... впрочем, возможно, это лишь атрибут твоего статуса. Как и жестокость. Ты же жестокий человек, да?
  - Нет, - осторожно ответил сэр Уоллис, облизывая пальцы. Он съел ножку вместе с костью.
  - Жестокий и лживый, - заключил безносый. - Впрочем, не удивительно, учитывая, кто ты. Тот, кто жаждет твоих мучений, тоже жестокий человек. Ну-ка, вытяни снова руку.
  В этот раз сэр Уоллис просунул ладонь наружу уже гораздо охотней - неужели на его мучителя напало благодушие, и он решил снова поделиться пищей?..
  Но вместо этого, кисть палгинерца пронзила острая боль. Сэр Уоллис закричал, глядя, как по его предплечью потянулась кровавая дорожка. Первый меч армии попытался спешно вернуть руку назад в ящик, и снова закричал - безносый пронзил его ладонь кинжалом, но вытаскивать его обратно не спешил.
  - Прости, поросенок, - вздохнул безносый, спрыгивая с телеги. - Я бы не мучил так тебя, убив быстро, но... эх, ладно. Я подремлю пока, чего и тебе советую.
  После сна бывший раб все же извлек кинжал из ладони жертвы, и даже прижег рану. Впрочем, вряд ли это была часть медицинской помощи, скорее, продолжение издевательств.
  Дни потекли для сэра Уоллиса бесконечной чередой страданий. Иногда безносый выбирался в города на пути, оставляя палгинерца во встречающихся лесах. Однажды мучитель провел телегу сквозь какое-то поселение. Сэр Уоллис тогда, едва заслышав людской гомон, принялся вопить о помощи. Никто не спас его - безносый объяснил начавшим собираться людям, что везет опасного преступника, насильника и убийцу. Не все поверили изувеченному уродцу, хотя некоторые жители, видимо, желающие развлечься, даже кинули в ящик пару камней, за что безносый несильно их пожурил.
  - Ну что же вы, - сказал он. - Этот преступник и так достаточно натерпелся, сидя в ящике. Пожалейте бедолагу!
  Когда звуки поселения остались далеко позади, а телега съехала с дороги - сэр Уоллис уже научился различать это по тряске, безносый остановил лошадей на привал. Он слез с места возницы, развел костер и принялся долго и сосредоточенно пытать жертву то иглами из пола, то спицей сбоку. В конце он спустил в задвижку веревку, завязанную петлей, и подцепил ею левую руку палгинерца, на которой срезал фалангу безымянного пальца и прижег рану.
  - Это будет тебе напоминанием, - процедил безносый, отпуская руку сэра Уоллиса. - Прежде чем позвать кого-то на помощь, смотри на свою руку. После каждого раза палец будет укорачиваться.
  Через несколько дней после того случая безносый вновь провел телегу через небольшую деревушку. В этот раз сэр Уоллис не издал ни звука, за что, по выезду за пределы поселения, получил в награду огрызок кровяной колбасы. Первый меч Палгинера едва не разрыдался от радости, впиваясь зубами в подачку.
  - Ты молодец, - похвалил мучитель, вслушиваясь в жадное чавканье. - Все верно усвоил.
  В тот день безносый даже изволил дважды покормить его, и, засыпая, сэр Уоллис чувствовал себя счастливым.
  - Мы почти готовы явиться в свет, - сообщил бывший раб следующим утром. - Ты рад этому?
  - Да, - тут же отозвался сэр Уоллис. Он уже привык отвечать на вопросы, не огрызаясь и не ругаясь, ведь тогда за этим не следовало боли, а иногда можно было даже получить что-то съестное.
  - Прекрасно, - восхитился безносый. - Только сначала мы заедем в одну деревеньку в баронстве Толегер. Знаешь такое?
  - Да, - сэр Уоллис помнил эти земли.
  Лежащее совсем рядом с княжескими землями, баронство Толегер славилось солеварнями и серебряным рудником, продукция которых расходилось по всему Намделару и даже за его пределы. Посему, баронство приносило огромный доход и, если бы не близость к Норхоллу и его гарнизону, давно бы захотело независимости. Но барон Толегера Тайлем Хиделл, человек, умом не обделенный, даже не заикался об отделении от княжества, наоборот изображая из себя верного вассала Клодвига и исправно выплачивая ему подати.
  - Вот и отлично, - весело сказал безносый. - Я планирую переждать ночь в местном постоялом дворе, а то от спанья на земле у меня начинает болеть спина. Ну а тебе придется остаться в телеге на конюшне. Ты же будешь вести себя тихо, правда?
  - Да, - вполне искренне ответил сэр Уоллис, бросив короткий взгляд на вполовину укоротившийся безымянный палец.
  - Что же, на том и договоримся. В путь! - и телега вновь мерно закачалась, поскрипывая колесами.
  Под вечер безносый передал транспорт вместе с ящиком и его содержимым мальчишке-конюху с постоялого двора. Зевая и потягиваясь, бывший раб вошел внутрь, туда, где пахло жареным мясом и отвратным пивом. В неожиданно просторном помещении за широкими, грубо сколоченными столами сидели торговцы, едущие в Норхолл или из него, полдюжины наемников и даже один рыцарь без символики на закинутом за спину щите. Имелась и пара хмурых крестьян, молча цедивших пиво. Никто не обратил внимания на вновь вошедшего, кроме, конечно, управляющей - дородной женщины, разменявшей не менее пяти десятков лет и, судя по блеклым глазам, уже совершенно уставшей если не от жизни, то от окружения точно.
  - Что будешь, красавчик? - подойдя, спросила она скучающим голосом.
  - Побольше вашего юмора, - усмехнулся безносый. Управляющая взглянула на гостя внимательней - и действительно, с такими увечьями назвать красавцем его было трудно. Неровный свет свечей люстры в центре зала не позволил хорошо разглядеть лицо с первого раза. - А что еще у вас есть предложить?
  - Пища и сон, - с легкой нервозностью ответила женщина, пытаясь оторвать взгляд от зияющей дыры на месте носа незнакомца. Та будто расширялась в такт его дыханию.
  - Мне, пожалуй, и того, и того, - кивнул гость. - Только для повышения аппетита хотелось бы предварительно узнать, что я буду есть.
  - Овощная похлебка, тушеная капуста с куском баранины, на сладкое - пирог с яблоками. Из напитков есть вино, пиво, молоко с медом или без, - отрапортовала управляющая.
  - Отлично, из еды - все вышеперечисленное. Из питья - пиво. И чем быстрее, тем лучше.
  С этими словами безносый извлек из кармана серебряный кругляш и вложил его в ладонь женщины. Та недоверчиво стрельнула глазами на гостя, попробовала монету на зуб и, расплывшись в широчайшей улыбке, поспешила прочь.
  Безносый расположился за свободным столом в самом углу помещения, там, куда свет едва-едва попадал. Никто по-прежнему не обращал на него внимания, да оно было и к лучшему. Развалившись на шатающемся стуле, бывший раб бегло пробежался глазами по присутствующим. Что-то цепляло его взгляд, и он пытался понять, что именно, вернее, кто - кто-то из других гостей явно был ему знаком.
  Понимание пришло к нему через мгновение после того, как самого безносого узнали. Один из наемников глянул в его сторону, и широкое деревенское лицо расплылось в не менее широкой улыбке. Бывший раб вспомнил его - это один из диолжанцев, тех, кого он нанимал. Но... странно, он же сжег их всех, всех тех, кто выжил в резне.
  Наемник встал со своего места, получив за это неодобрение со стороны сидящих с ним.
  - Лувер, ты куда это?
  - Друзья, за тем столом сидит мой благодетель! - громко произнес Лувер, указав заскорузлым пальцем чуть левее безносого.
  Теперь на бывшего раба смотрела вся таверна. Левая часть лица его непроизвольно дернулась, а губы сложились в тонкую прямую линию.
  Дойдя до стола безносого, Лувер шлепнулся на место напротив.
  - Милорд! Не ожидал вас здесь увидеть!
  - Я тебя тоже, - честно ответил безносый.
  - Видите ли... милорд! - запинаясь, начал диолжанец. - Вы обещали вторую часть платы после того, как мы с ребятками провернем... дельце. Так уж вышло, что кто-то из... из этих деревенских довольно сильно приложил меня по голове. Даже кровь выступила! Я... я упал без сознания мордой в грязь, но перед этим, клянусь, я успел прирезать как минимум пятерых! Когда я очнулся, вас уже не было... да никого не было, и деревня горела. Благо, я упал далеко от очага. И... в общем, я требую второй части платы!
  Лицо безносого не выразило никаких эмоций. Взгляды остальных посетителей снова начали расползаться по сторонам.
  - Лувер, да? - уточнил раб. Диолжанец кивнул. - Пойдем-ка прогуляемся. Мне нужно справить нужду, прежде чем проводить крупные финансовые расчеты.
  - Понимаю и... поддерживаю! - размашисто кивнул Лувер, вставая. - Кстати, милорд, как вас зовут? Вы же так и не представились.
  - Да я и не собирался, - пожал плечами безносый. - Пошли.
  И они покинули заведение, выйдя в свежесть ночи.
  Зайдя за приземистое здание постоялого двора, туда, где достаточно глубокая выгребная яма принимала недоеденную гостями пищу, воду после нечастого мытья полов и прочие отходы, безносый приспустил штаны.
  - Какая удача, что я вас нашел, сэр! - встав рядом и тоже пустив струю, сообщил Лувер. - Сами боги привели вас в это заведение.
  - Это точно, - ухмыльнулся безносый. - Ты ведь не напрямки сюда добирался? Или ты просто уже несколько дней тут?
  - О нет, что вы, милорд, - покачал головой диолжанец. Журчание с его стороны все не прекращалось. - Я собрал кое-каких знакомых ребят, и мы околачивались на границе с Палгинером, зарабатывая мечом. Я так подумал - раз уж я... нарушил закон единожды, мне все равно грозит петля? Так почему бы не поработать еще? Лучше уж болтаться на виселице, попробовав богатой жизни, я так считаю.
  - Вот как. Многие ли знают про меня и деревню?
  - Вроде бы нет, - Лувер почесал вихрастую голову. - Я никому не говорил. Может, если только кому-то из ребят, что сидят сейчас со мной... но они надежны, как я, и никому ничего не скажут.
  Безносый тяжело вздохнул и подтянул штаны.
  - Так что насчет моей платы, милорд? - осведомился Лувер.
  - Да, сейчас, - кивнул безносый, поворачиваясь к диолжанцу.
  - Не торопи... кх! - Лувер не закончил фразу. Глаза его выпучились, а пальцы попытались зажать перерезанное горло.
  Обогнув диолжанца, безносый походя толкнул Лувера, и тот скатился вниз, разбрызгивая нечистоты. Не глядя больше на наемника, убийца пошел обратно в постоялый двор.
  Оказавшись снова за столом, раб обнаружил на нем исходящую паром похлебку, которая тут же была с аппетитом приговорена. Ужин проходил под взглядами затихшей компании наемников, которую только что покинул диолжанец. Наконец, после негромких переговоров, от нее отделился парламентер, направившийся к безносому.
  - Где Лувер? - спросил мужчина голосом гораздо более трезвым, чем был у его предшественника.
  - В дерьме, - пожал плечами безносый, откидываясь на спинку стула и почесывая живот.
  Видимо, этот ответ не удовлетворил друга почившего Лувера, и он вытянул из ножен короткий, видавший виды меч.
  - Повторяю вопрос - где наш предводитель?
  - Я же, вроде, сказал довольно громко и ясно, - зевнув, лениво ответил безносый.
  Бандит сделал шаг вперед, поднимая меч, однако бывший раб оказался быстрее. Он будто стек со стула, метнув при этом в противника пустую тарелку. Глиняная посудина угодила точно в переносицу, заставив бандита болезненно вскрикнуть и машинально поднести руку к лицу. Ладонь его тут же прошило насквозь тонкое, длинное лезвие, вошедшее глубоко в череп через нос. Бандит упал, и взгляды его собутыльников, до того сверлившие его спину, устремились на безносого.
  - Вы, наверное, не против отомстить за своих соратников? - уточнил он.
  Схватка была короткой. Никто из посторонних не посмел вмешаться, даже сидящий в одиночестве рыцарь. Все лишь наблюдали за вихрем, в несколько секунд выкосившим четверых вооруженных мужчин.
  Смотрительница постоялого дома, выбежавшая на шум, замерла у порога кухни, глядя на безносого, невозмутимо вытирающего лезвие клинка о куртку одного из трупов.
  - О, простите за беспорядок, - произнес он, заметив обращенное на него внимание хозяйки. - Вот, это за неудобства.
  В свете свечей мелькнули еще три серебряных кругляша, звякнувшие у ног женщины.
  Глава 9.
  - Зал Совета горит! - раздавались со всех сторон взволнованные голоса. - Зал Совета горит!
  Лиарна бежала в сторону столба огня, ласкающего темное ночное небо. Злое пламя будто стремились дотянуться до звезд.
  Дочь вождя бежала из своей лачуги, расположившейся на противоположном ее родному дому конце острова. По орочьим традициям, ей построили собственное жилище на пятнадцатилетие. Вскоре к ней должен будет подселиться тот, кого она почтит вниманием, ее будущий муж... только кандидатов в женихи у девушки пока не было.
  Из-за отдаленности ее дома, Лиарна прибежала к Залу Совета одной из последних. Еще на подходе она заметила, что никто не стремится тушить огонь. Кое-кто принес с собой бадьи с водой, однако все орки замерли в нерешительности, стоя чуть поодаль от бушующего пламени. Все они смотрели на кого-то... Лиарна повернула голову в том же направлении и ужаснулась.
  Перед горящим залом стоял Гордар. Отблески пламени искажали его лицо, испачканное в крови. Крови тех, чьи головы он держал во вздернутой правой руке. Торши Могучей Длани, Калема Путешествующего и Диартана Серебряного Глаза.
  - Эти орки, - кричал Гордар. - Пытались смешать нас с грязью! Они, вместе с вождем Тастарром, пресмыкались перед людьми! Теми самыми, что убили одного из нас во время мирных переговоров, убили Дамлора Могучую Длань, будущего нового рухл одар. И что же хотели предпринять по этому поводу наш любимый вождь и достопочтенные старейшины? Размазать плевок по лицу и продолжать улыбаться людям! Целовать им задницы, пока они убивают нас! Это ли достойно истинных орков? Скажите мне, мои братья и сестры?
  - Где вождь? - раздался крик из толпы, перекрывший собой пока еще негромкий одобрительный гул. Лиарна узнала голос, принадлежавший Тагобу.
  - Валяется мертвым у себя дома, - чуть тише ответил Гордар. - Он не достоин был жизни после вопиющего предательства своей орды и памяти собственного сына.
  - А ты достоин? - спросил Тагоб. Он отделился от толпы и сделал несколько шагов вперед, сжимая в руке верный ятаган. - Ты клятвопреступник! Нет большего позора для защиты, чем потеря тагшара. А ты не просто потерял, ты убил того, кого должен был охранять!
  - Наш вождь хотел убить всех нас! - завопил Гордар. - Преступив клятву, я спас орду Зеленого моря! Ты хотел ползать в ногах людей, как и он, Тагоб! Убирайся к своим любимым палгинерцам и расскажи им о гневе орды, который вскоре на них обрушится!
  Командующий Левой Руки обернулся, чтобы взглянуть на остальных орков, найти поддержку в их глазах, одобрение. Никто не шагнул к нему, никто не встал плечом к плечу против Гордара.
  - Да вы посмотрите на себя! - зашипел Тагоб, опуская ятаган и обводя взглядом толпящихся орков. - Вашего вождя и старейшин убил выходец из другой орды, а вы его поддерживаете? Да вы...
  Командующий Левой Руки не успел договорить. Шевеление в толпе, на которое он не сразу обратил внимание, закончилось тем, что меж стоящих в первом ряду появилась Лиарна. Появилась, чтобы сразу же кинуться вперед, пролететь мимо Тагоба и замахнуться на Гордара одним из своих длинных кинжалов.
  Командующий Правой Руки отреагировал молниеносно - метнув в орчиху все три головы, он достал из ножен клинки. Это он обучал детей Тастарра сражаться двумя руками и знал, что Лиарна ему не ровня. Сталь зазвенела, ударившись о сталь, и два орка закружились в смертельном танце.
  Дочь вождя сражалась в молчаливой ярости, двигаясь так быстро, как никогда прежде. Боль от двойной потери придавала ей сил, но взгляд, замутненный пеленой слез, подводил. И очередной удар, нанесенный Гордаром, достиг цели - клинок полоснул по плечу Лиарны, оставив тут же обагрившуюся глубокую борозду.
  - Прекратите! - произнес Тагоб, вставая между ними. Гордар лишь расхохотался - даже два противника не были для него, молодого рухл одар, проблемой. Очередной удар, нанесенный им, предназначался уже для командующего Левой Руки.
  - Ты обезумел! - закричал во всеуслышание Тагоб, отражая удар и контратакуя. - Смотрите, орки, вот кого вы поддерживаете своим молчанием! Убийцу, предателя, жабье дерьмо, посмевшее убить того, кто давал ему кров!
  - Поберег бы дыхание, старик! - хохотнул Гордар, умудряясь отбиваться сразу от двоих противников. Впрочем, натиск Лиарны ослаб из-за ранения, а лучшие годы Тагоба остались позади, хотя в его руках и было еще достаточно силы.
  - Довольно! - произнес негромкий, старчески слабый голос. - Да утихнет огонь!
  И пламя пожара унялось, исчезнув в одно мгновение. Лишь кое-где угольки продолжали отсвечивать красным.
  Взгляды орков сместились со сражающихся, замерших в суеверном ужасе, на шаманку. Толпа вокруг нее почтенно разошлась в стороны, образовав небольшой коридор, по которому она и зашагала к бьющимся.
  - Ты всего лишь шаманка, орк без имени, - фыркнул Гордар. Его противники стояли по сторонам от него, опустив оружие, Тагоб тяжело дышал - возраст сказывался. - Ты не имеешь права вмешиваться во внутренние дела орды.
  - А ты не имел права убивать тагшара, - заметила шаманка. - Что же хуже - нарушить клятву или же высказать мнение?
  - И какое же твое мнение? - ухмыльнулся орк из орды моря Камней. - Я не прав в том, что ненавижу людей, как завещали нам наши предки?
  - Предки не завещали нам этого, - покачала головой шаманка. - Мы воевали с людьми с незапамятных времен, это правда. Только делали мы это лишь из-за того, что наши собственные земли не могли прокормить нас, а люди не желали поделиться плодородными полями. Сейчас же судьба предоставила нам возможность перестать терять наших братьев и сестер. За помощь палгинерскому князю Тастарр собирался попросить у него большой земельный надел, который мы могли бы возделывать, живя в мире с людьми вокруг. Неужели вы не помните этих слов?
  - Попросить? - переспросил Гордар. - Попросить?! Старуха, орки не просят, орки берут! Пусть люди выращивают для нас пищу, копят золото и куют оружие - мы придем и заберем все, что захотим! Так всегда было и так должно быть впредь!
  - Рухл Наахар вскипятил твою кровь, - покачала головой старая орчиха. - И в ней сварился твой разум. Орки Зеленого моря, вы пойдете за тем, кто обезглавил нашу орду, руководствуясь слепой ненавистью к людям?
  Наступила давящая тишина. Гордар довольно ухмыльнулся.
  - А за кем еще идти? - раздалось из толпы. - Тастарр мертв.
  - Его дочь все еще с нами, - шаманка указала морщинистой ладонью на Лиарну. - Кто сможет продолжить дело Тастарра, как не она?
  - А нужно ли продолжать? - на этот раз голос из толпы был женским и доносился с другого ее края. - Каменноморец прав - мы всегда воевали с людьми. И первая же попытка примирения закончилась смертью одного из нас.
  - Не лезь, шаманка, - произнес стоящий в первом ряду старший каменщик Вирах Валун, широкоплечий и приземистый. - Ты отреклась от имени, твое дело - обряды. Гордар прав - Тастарр с его любовью к людям зашел слишком далеко.
  - Они убили его сына, а он не собирался ничего предпринимать, - снова донесся тот же женский голос. - Если он не радел за собственную кровь, какое ему дело до нас?
  Со всех сторон начали раздаваться одобрительные возгласы.
  - Девочка, нам нужно уходить, - шепнул Тагоб, подойдя к Лиарне. Гордар, казалось, уже забыл о них, наслаждаясь зрелищем поддерживающей его орды. - Ты отомстишь, клянусь именем моего рода, обязательно отомстишь, только не сейчас.
  - Гордар Железный Рог - наш вождь! - крикнул кто-то. Его клич со всех сторон тут же подхватили другие голоса. - Гордар Железный Рог! Гордар Железный Рог!
  - Гордар Клятвопреступник, - прошипела Лиарна, пока Тагоб поспешно волок ее прочь. - Гордар Предатель. Гордар Убийца.
  Никто уже не обращал на них внимания. Большая часть орды чествовала нового, только что выбранного вождя. Оставшимся оставалось лишь склонить головы и подчиниться воле большинства.
  Оказавшись на берегу, Тагоб направился к своему кораблю - "Левой Руке", третьему по размерам во всей орде Зеленого моря.
  - Ты собираешься забрать его без команды? - уточнила Лиарна. - Вдвоем мы не уплывем далеко.
  - Команда есть, - раздался голос позади. Он принадлежал Хошаду Щиту, двоюродному брату Лиарны по покойной матери, одному из воинов орды. Дочь вождя обернулась и увидела растянувшуюся вереницу следующих за ними орков, числом не менее трех дюжин. Среди них присутствовали старики, дети, одна из женщин несла на руках трехмесячного малыша. Все, кто был согласен с Тагобом и шаманкой, едва заметив побег командующего Левой Руки, устремились следом.
  - Готовьтесь к отплытию, - кивнув, приказала дочь Тастарра. - Хошад, мне нужна твоя помощь. Нужно забрать тело отца, чтобы похоронить его как следует.
  - На это нет времени! - вмешался Тагоб. - Гордар может опомниться в любой момент.
  - Тогда отчаливайте без нас, - ответила Лиарна. - Мы нагоним на выходе из бухты.
  "Упертая, точно отец", думал Тагоб, отдавая указания на загрузку и глядя на две удаляющиеся спины.
  Лиарна и Хошад бежали к дому Тастарра стремительно и бесшумно. На ходу они вслушивались в гомон толпы у Зала Совета, разносившийся по всему острову - кажется, там вновь начались разногласия. Впрочем, это также мог быть шум начала пира - орки в этом плане легки на подъем, а праздновать на трупах врагов, которыми, похоже, уже были признаны старейшины, так и вообще считалось доброй традицией.
  Добежав до дома отца, Лиарна ногой отворила дверь и влетела внутрь, едва не запнувшись о тело на полу. Слезы вновь подступили к ее глазам, но на них не было времени.
  - Возьми его за плечи, - приказала орчиха забежавшему следом Хошаду. - Я берусь за ноги.
  Подхватив могучее тело, они спешно вышли наружу, в лунный свет. Уже привыкшие к ночной темени, беглецы сразу обнаружили лишний источник света - покачивающуюся точку пламени факела, приближающуюся со стороны Зала Совета.
  - Похоже, они вспомнили о Тастарре, - презрительно фыркнул идущий первым Хошад, ускоряя шаг.
  - Ты идешь не туда, - притормозив, сказала Лиарна. - Доберемся до "Левой Руки" с траурного причала.
  Хошад кивнул, меняя направление движения. Но было уже поздно - факел, на миг спрятавшись за одной из ближайших лачуг, вынырнул совсем рядом.
  - Куда это вы тащите тело Тастарра-предателя? - спросил Вирах Валун. Именно он шел первым и нес факел. За ним следовало еще трое орков - два каменщика-подмастерья и Ригор, сын Вираха, решивший не идти по стопам отца и стать воином.
  - Предателя? - с вызовом переспросила Лиарна, опуская ноги Тастарра и берясь за кинжалы. Ее раненная рука еще кровоточила, отнимая силы, однако она не обращала на это внимание. Была задета честь ее семьи. - Насколько я слышала, предателя вы только что провозгласили вождем.
  - И что же, ты убьешь нас ради тела человеческой подстилки? - хмыкнул Ригор.
  - Попробовал бы ты сказать это отцу, когда его жизнь была при нем, - презрительно бросила Лиарна, делая шаг навстречу и вытягивая клинки из ножен. - Жалкий шакал, тявкающий у трупа рухл Наахар!
  - Твой отец не стал рухл Наахар, даже искупавшись в его крови, - насмешливо произнес Ригор, шагая к Лиарне и обнажая ятаган. - Он остался смердящим мешком с дерьмом.
  Лиарна готова была уже сделать стремительный рывок, когда тяжелая ладонь легла на ее плечо. На мгновение сердце девушки затрепыхалось столь часто, что едва не вылетело из груди - молодая орчиха подумала, что могучая рука принадлежит отцу. Наваждение прошло, едва возникнув - то осадил ее Хошад.
  - Беги, дочь Тастарра, - тихо произнес воин. - Я раскидаю этих шавок и догоню тебя.
  Лиарна поколебалась немного, и рана в руке, улучив удобный момент, немедленно напомнила о себе нестерпимой болью. В таком состоянии дочь вождя уж никак не противник четверым, а вот Хошад, бывалый воин с не менее чем десятком насечек над бровью, справится с ними играючи. Кивнув, дочь вождя отступилась, взвалила тело отца на плечо и, пошатываясь от тяжести, побрела к траурному причалу.
  - Эй, ты куда это? - крикнул ей вслед один из подмастерьев.
  - Беги, трусиха! Ты настоящая дочь своего отца! - добавил Ригор. Он крикнул бы что-то еще, если бы Хошад не нанес первый удар. Молодой Валун вынужден был защищаться.
  С четырьмя противниками, из которых лишь один был воином, да и то совсем еще юным, Хошад действительно справился бы, даже не сбив дыхания. Только в отличие от ослепленной обидой Лиарны, он видел, что от Зала Совета к дому Тастарра спускаются еще три факела.
  Давно спустившись к траурному причалу, Лиарна ждала двоюродного брата в лодке. Той самой, на которой отец несколько часов назад отправлял ее брата в путь к Годрас Амад. Теперь Тастарр лежал на ее дне без дыхания. Лиарна же быстро перевязывала рану распоротым рукавом куртки, то и дело глядя на дорогу, ведущую сверху, от дома отца.
  На небе уже начали появляться первые рассветные всполохи, а Зеленый остров загудел, будто рой пчел - возможно, орда заметила похищение "Левой Руки". Третий по размерам во всей орде, и при этом самый быстроходный - его исчезновение трудно пропустить. Но если у похитителей есть фора, нагнать корабль уже не выйдет. Лиарна злорадно улыбнулась.
  Солнце вылезло из-за острова, окрасив его в дневные цвета, а Хошад так и не появился. Лиарна с тревогой смотрела то на дорогу, то на замерший на западе корабль - "Левая Рука" явно не собиралась отплывать без нее.
  - Прости, Хошад, - прикрыв глаза, произнесла Лиарна и тут же взялась за весла. Промедление грозило опасностью всем, кто находился на "Левой Руке". Кража у орды корабля - одно из самых страшных преступлений для орков, и смерть в наказание за это длится столь долго, что преступник начинает молить о ней.
  Мощный гребок отделил лодку от причала.
  
  Клодвига Третьего похоронили следующим днем после его смерти в княжеском склепе за замком Норхолл, среди прочих почивших князей Палгинера. Церемония прошла тихо, равно как и последующее помазание Кламена. Вокняжение, обычно сопровождающееся пиром даже для обычного люда, в этот раз закончилось лишь скромным ужином самых приближенных, имевшим заодно и функцию поминок.
  Голуби с сухим сообщением о смерти Клодвига и наследованием Палгинера Кламеном, разлетелись по баронствам и княжествам. Вскоре и первые ответы вернулись в Норхолл - столь же сухие соболезнования и осторожные пожелания здравия и долгих лет правления. Мало кто знал, что представляет собой новый князь. Клодвиг, конечно, старался знакомить единственного наследника всем высоким гостям, когда-либо прибывавшим в замок, пару раз он даже сумел вытянуть сына с собой в собственные деловые поездки. Однако Кламен всегда вел себя тихо и зажато. У видевших его сложилось двойственное мнение - то ли парень слишком умен и оттого скрытен, то ли просто чересчур скромен и аморфен.
  На второй же день после вокняжения, Реярд от имени Кламена начал составлять приказы. Первым из них стал сбор войск в Норхолле и Палгинерской гавани. Справедливо рассудив, что вряд ли горячая кровь орков позволит им спустить на тормозах столь тяжелое оскорбление в виде убийства сына вождя, Реярд готовился принимать бой. Основным преимуществом орков в их нападениях ранее являлась внезапность, теперь же регент решил лишить этого орду.
  Кроме этого, все права Круга, урезанные Клодвигом, были восстановлены. Налог, выплачиваемый всеми палгинерцами Пресветлому Тилину, и уменьшенный около десяти лет назад впятеро, вновь вернулся к освященному веками значению в одну десятую дохода. Правда, большая часть его происходила из казны княжества, дабы пока что не утруждать крестьян и простых рабочих, что позволило получить небывалое одобрение со стороны люда. К тому же, теперь в любом храме Круга можно было услышать молитвы за здравие Кламена Второго наряду с регулярными восхвалениями его мудрости и доброты.
  Сразу после голубей с сообщением о смене князей, были разосланы приглашения в шесть из семи баронств - крохотный надел Бук, которым заправлял сэр Багрен, Реярд решил пока не беспокоить. Каждая из встреч должна была проходить отдельно от других. Первым должен был преклонить колено перед новым князем барон Толегера, финансовой жемчужины Палгинера, приносящей едва ли не половину от общего дохода баронств. Сэр Тайлем Хиделл, заправляющий там, присутствовал в Норхолле, и оттого путь к Кламену был для него самым кратким. Хотя и ему пришлось подождать пару дней, чтобы князь принял его.
  Что же касается Бенедикта, его жизнь тоже претерпела изменения, как и следовало ожидать. Вместе с лишением звания оруженосца, должность десятника он не потерял. Однако сэр Торенс, человек угрюмый, серьезный, и всегда со всеми честный, назначенный теперь первым мечом стражи, в первый же день на новом месте пригласил младшего Вилдона к себе.
  - Ты ведь понимаешь, что за тобой будут теперь приглядывать? - говорил тогда новый начальник стражи. - Я настоял на том, чтобы ты остался десятником, но, скорее всего, тебя переведут в армию. Как сын человека, осмелившегося оспаривать право князя на его трон, ты не можешь охранять Кламена. Ты парень толковый и пойдешь далеко, глупо было бы загнобить тебя, потому слово свое я замолвлю перед Уоллисом, когда он вернется... с Гарретом труднее, хотя даже он, вроде бы, не против принять тебя. Не знаешь, твой отец удалился в Бук лишь перетерпеть обиду? Не волнуйся, дальше этих стен наш разговор не уйдет, Багрен - мой хороший друг.
  - Я не знаю, сэр, - ответил Бенедикт. - Пока вестей от него нет.
  - Как только он решит поднять меч против князя, а он вполне может это сделать, за тобой придут, - чуть прикрыв глаза, сказал сэр Торенс. - За тобой и твоей матерью, и никто не сможет защитить вас, даже я. Больше того, скорее всего, мне и придется держать кинжал у твоего горла, Бен. Посему, едва только узнаешь, что отец что-то готовит - беги к нему, не оглядываясь. И, если это возможно, попытайся его образумить. Реярд отчего-то пока не желает с ним разбираться, хотя Кламен, почуяв власть, хочет крови. Пусть все пока остается так, как есть. А то ведь Багрен отважен до безумия, этой отваги вполне может хватить ему, чтобы попытаться штурмовать Норхолл с четырьмя сотнями мечей, или сколько их там в Буке.
   - Мой отец не идиот, - нахмурился Бенедикт.
  - Твой отец слишком любил Клодвига, да и сам князь считал его братом. Знаешь, я бы не удивился, если б он действительно сделал тебя наследником, - уголок губ Финнарта на миг приподнялся. - Я постараюсь тихонько провести расследование об этом. Надеюсь, это не отправит меня в петлю...
  Сэр Торенс был хорошим человеком, Клодвиг доверял ему, доверял и сэр Багрен. И если уж слова бывшего первого меча стражи о смене наследника зародили сомнения и в его душе, значит, Клодвиг действительно мог написать такой указ. Это снова заставило Бенедикта ощутить себя сбитым с толку и потерянным - он мог бы стать князем Палгинерским...
  Однако не стал - напоминал себе. Нужно предостеречь отца от опрометчивых действий. Правление Кламена началось весьма неплохо, пусть и во многом благодаря его советнику в маске. Бенедикт бы, сев на княжеский трон неожиданно даже для себя самого, просто растерялся бы, не зная, что делать. Может, и лучше было, что все сложилось именно так?..
  Наутро после смерти Клодвига и отъезда отца, Бенедикт поднимался к матери. Весть о кончине брата расстроила ее гораздо больше, чем можно было предположить, и Бен боялся, что это может усугубить ее состояние, потому об отце говорить не стал. Еще пока не время, думал он. С того дня он старался навещать леди Вениаллу каждый день. В конце концов, кроме нее, у него в Норхолле никого не осталось.
  Бывшие друзья и сослуживцы Бенедикта будто перестали замечать его. Вернее, они смотрели на сына Багрена, и в некоторых взглядах даже читалось сочувствие, и не более. Разговоры, которые он начинал, собеседники старались закончить как можно скорее. Положение Бена пока еще было подвешенным, и никто не хотел, чтобы, в случае чего, сын изменника утянул его за собой.
  На восьмой день после смерти князя, в комнату Бенедикта пришло двое в солдатских доспехах, без каких-либо знаков отличий. Они передали десятнику приказ от сэра Гаррета, подписанный также сэром Торенсом, о переводе Бена из стражников в армию.
  - Собирай вещи, - сказал один из солдат. - Мы проводим тебя в твою новую казарму.
  Бенедикт безропотно подчинился. Армия считалась гораздо менее почетным местом, нежели стража, но выбирать не приходилось.
  В тот же день, уже под вечер, из Диолжана прилетела птица. В письме, доставленном ею, сообщалось, что на кортеж Палгинера, следовавший в крепость Редфол, было совершено нападение. Об этом рассказал один из очевидцев, чудом улизнувший житель деревни, прибежавший к воротам своего барона, который тут же послал голубя сюзерену. По словам спасшегося крестьянина, все палгинерцы погибли, в том числе и первый меч армии, и княгиня Изабель. Князь Карл Брунон, потерявший дочь, находясь в ярости, послал несколько отрядов на поиски совершивших это преступление, само собой, пока еще безрезультатно. Сам он принять участие в вылазке, как то бывало раньше, не мог - здоровье соответствовало его почтенному возрасту, руки ослабли, и только разум все еще был ясен.
  Тело покойной княгини будет отправлено в Палгинер в ближайшее время, дабы ее могли похоронить рядом с мужем. Лицо Изабель было изуродовано несколькими ударами меча, потому удалось опознать ее лишь по платью с вышивкой в виде герба Мидлтеллов.
  Отдельно шли несколько строчек, написанных Карлом лично - поздравление внуку с княжением и слова соболезнования об утрате родителей. Кроме того, там было и приглашение в Диолжан, правда, лишь после того, как Карл пришлет Кламену головы убийц матери.
  Все это Бенедикт узнал по случайности - в поисках своего нового командира сэра Гаррета, он забрел в тронный зал, где Билиас Тари как раз и зачитывал письмо. Появление молодого десятника осталось незамеченным, и он сумел выслушать послание до конца, после чего Бен поспешил в голубятни, забыв о сэре Гаррете. Там он отослал в Бук наспех написанное сообщение с пересказам услышанного. Отец должен знать. Теперь, с кончиной Изабель, Реярд останется регентом на продолжительный срок.
  Поразмыслив, в тот же день Бенедикт отправил в Бук и второго голубя, вызвав недовольство птичника. "Глупый юнец, не мог продумать все сразу?" - ворчал тот, подвязывая сообщение к лапке птицы. В коротких строках Бен просил отца не поступать опрометчиво, ведь Кламен пока что показывает себя неплохим правителем, и, может, он и действительно находился на своем месте? Может, Клодвиг ошибался в сыне?..
  Второе сообщение полетело в Бук в сумерках. Бенедикт брел из голубятни медленно, вдыхая полной грудью вечерний воздух, приятной прохладой разливавшийся внутри. Не смотря на дурные вести из Диолжана, Бен был в приятном расположении духа. Пока тревога не кольнула его в спину - перед ним возник один из стражников, его знакомец Боркет, ставший теперь десятником.
  - Бенедикт, князь желает тебя видеть, - сообщил Боркет. - Немедленно.
  В сопровождении стражника Бен добрался до покоев Кламена. Молодой князь не стал менять их на опочивальню отца, оставшись в своей скромной светлице. Когда Боркет постучал в дверь, отрапортовался и получил разрешение войти, Кламен сидел за столом и читал. Свет от массивного подсвечника падал на старые, пожелтевшие страницы.
  Кроме Кламена в комнате присутствовала лишь Хорана - орчиха сидела на трехногом табурете в углу, неподвижностью походя на одну из теней, заполонивших стены. Кажется, она дремала, и появление гостей заставило бесследно спрятать сонливость. Реярда не было видно - похоже, он находился в своих покоях. Возможно, писал очередное деловое письмо - с каждым днем башню птичника покидало все больше крылатых посыльных, и только Пятеро ведали, куда именно направляется очередная птица.
  - Бенедикт, - будто удостоверившись, произнес Кламен, поворачиваясь к вошедшим. - Боркет, можешь идти.
  Поклонившись, стражник немедленно удалился.
  - Итак, бастард, рожденный моей тетушкой от лучшего друга отца, - заговорил молодой князь, едва дверь затворилась. - Как тебе перемена должностей? Говорят, армия менее почетна, чем стража. Это ведь так, да?
  - Да, милорд, - кивнул Бенедикт. Обращение "милорд" в отношении Кламена было до сих пор непривычным.
  - Это прекрасно, - кивнул князь. - Думаю, стоит сбить с тебя спесь, бастард. Когда твой отец был в Норхолле, а мой - еще не в склепе, ты успел высоко подняться. Так быть не должно. Ты ведь понимаешь это?
  Бенедикт не ответил.
  - Думаю, понимаешь, - вероятно, ответ Кламену и не требовался. - Просто чтоб ты знал - баронство Бук принадлежит твоему отцу, только вот тебе оно не отойдет после его смерти. Оно вновь ляжет под десницу князя, то есть меня. Думаю, я найду, кого одарить им... уж точно не тебя. Возможно, это случится в скором времени. Реярд говорит, что твой отец пытается общаться с другими баронами. Пока что осторожно, он прощупывает почву. Неумный старик, втемяшил в свою голову, что отец хотел лишить меня права наследования...
  Кламен помедлил, прежде чем продолжить.
  - Впрочем, я был бы не удивлен, если бы это оказалось правдой, - произнес он, наконец. - Иногда мне казалось, что отец любил тебя больше, чем меня. Ты ведь такой героический, прекрасно владеешь мечом, проявляешь навыки командира... не то, что я, вечно нависающий над книгами. Помнишь, как тебе достался твой нагрудник?
  Бенедикт машинально коснулся панциря, который и сейчас был на нем. Три года назад, на пятнадцатилетие, князь подарил ему эту броню. Прекрасная работа мастера Вингсана, которого многие считали преемником канувшим в лету цвергам. Легчайший, и при этом крайне крепкий нагрудник с посеребренной гравировкой - рукой, держащей меч острием кверху. Символ стражи, на панцире он был немного видоизменен - рукоять оружия держала лишь одна рука, другая же удерживала лезвие у самой крестовины. Этому приему обучал Бенедикта его отец.
  - Это ваше странное умение, - говорил тогда Клодвиг, пока Бен горящими глазами рассматривал подарок. - Оно неплохо смотрелось бы в качестве фамильного герба, а?
  Фамильного герба! В тот день Бенедикт забыл, что он всего лишь бастард. Клодвиг никогда не называл его так, вселяя сначала в мальчишку, а потом и в юношу надежду на то, что однажды он сможет все же избавиться от этого статуса.
  - Отвечай! - брызнув слюной, крикнул Кламен. Бен с изумлением уставился на молодого князя - он впервые видел в нем столько злости, появившейся будто из ниоткуда.
  - Я помню, - поспешно кивнул Бенедикт.
  - В том году мне исполнилось двенадцать. И знаешь, какой подарок я получил от отца? Фигурку деревянного коня с рыцарем на нем! Будто мне не двенадцать было, а шесть. Представляешь, тебе он подарил броню, а мне - игрушку. Я был страшно обижен, хотя и не говорил ему. Коня я выбросил, едва смог перестать рыдать. И после этого, отец еще удивлялся, почему я проводил с Реярдом больше времени, чем с ним... потому же, почему в своих делах он предпочитал твое общество моему - он видел в тебе сына, а я в Реярде - отца.
  Кажется, Бенедикт заметил отблеск слез в глазах Кламена. Впрочем, это могли быть блики от неровного света свечей. По крайней мере, злость, возникшая в них, успела столь же внезапно испариться.
  - Кламен, я... - начал было Бен.
  Мальчишка перебил его:
  - Я князь Кламен, - произнес он. - И я не хочу тебя слушать.
  Князь встал и прошелся по комнате. Остановившись рядом с кроватью, он достал из-за нее арбалет, подарок сэра Багрена, и направил оружие на Бенедикта. Болт покоился в ложе, тетива была взведена. Боковым зрением Бен заметил, как напряглась Хорана, да и самому ему стало не по себе. Он не успеет уклониться, не сможет и достать меч - Кламен стоял на другом конце комнаты. К тому же, что он сделает князю?.. За любым действием Бена следовала бы казнь, потому он просто стоял, глядя на наконечник болта, зловеще алый от отражающихся в нем огней свечей.
  - Я ненавижу тебя, - сознался Кламен. - И хотел бы, чтобы на месте того орка был ты. Едва сев на место моего папочки, я хотел первым же указом казнить тебя, лишь Реярд отговорил. Ты нужен ему живым. Жаль, что я не могу спустить стрелу, - арбалет опустился. - Зато я могу княжеским указом послать тебя подальше от моих глаз. Убирайся на границу Диолжана, поищи убийц моей матери. Вот бумага, - Кламен прошел к столу, взял лежащий там конверт, запечатанный княжеской печатью, и протянул его Бенедикту. - Передашь ее сэру Гаррету. С тобой отправятся еще три человека, командование ими на тебе, десятник. Больше не дам, не смотря на твое звание - не заслужил. Задача - отыскать убийц моей матери, добыть их головы и отправить ко мне раньше, чем это сделает дедушка.
  Бен протянул руку, чтобы взять конверт, но пальцы Кламена сжались, задержав его.
  - Надеюсь, ты понимаешь, что если вдруг найдешь бандитов и даже порешишь их, здесь тебе места все равно не будет? - уточнил молодой князь. Бенедикт молча кивнул. - И то, что я буду крайне рад, если ты своими действиями вызовешь хотя бы тень подозрения в дезертирстве? - снова кивок. - Превосходно.
  Пальцы разжались, и конверт остался в руках Бена.
  - Разрешите идти? - процедил он сквозь зубы.
  - Нет, пока не обратишься ко мне со всем уважением, - покачал головой Кламен. - Я твой князь, не забывай.
  - Разрешите идти, милорд? - повторил Бен. Свободный от конверта кулак его непроизвольно сжался.
  - Ступай, бастард, - бросил ему Кламен и возвратился на свое место за столом.
  Глава 10.
  Благодаря попутчикам, Изабель добралась до крепости Редфол в полтора раза быстрее того срока, на который рассчитывал Мика. До ворот телега их не довезла, остановившись в поселении перед крепостью. Многие дома здесь пустовали, и отец семейства занял один из них - летом здесь селятся крестьяне, оставляя жилища к осеннему равноденствию, дабы скрыться за стенами Редфола или же в других защищенных районах.
  Попутчики помогли Мике спустить тачку и усадить в нее Изабель. Распрощавшись и пожелав удачи, Мика повез княгиню вперед, туда, где диолжанские стражники как раз опускали мост через ров. Начинался новый день, его свежесть придавала сил Изабель, и она невольно улыбалась, глядя на торчащие из-за стены шпили родного Редфола.
  История главного замка Диолжана была куда как протяженнее истории того же Норхолла. Высокие стены Редфола пережили множество штурмов и осад и сдались лишь единожды - когда около четырехсот лет назад к ним подошел Деарм Первый Мирейон, правитель Надара и человек, объединивший одиннадцать мелких королевств в одно единое. Диолжан стал пятым и самым крупным покорившимся воле завоевателя с юга. Редфол держался в осаде около пяти лет, пока баронства вокруг него понемногу сдавались на милость захватчика. В конце концов, от королевства остался лишь король и его замок. Уже и соседний Ликаре успел сдаться Деарму без боя, когда король Борес Четвертый, худой, будто тростинка, отворил ворота замка, вывел оставшихся верных ему людей, тех, кто выдержал голод и хвори, и предоставил жизнь в руки захватчика. Деарм казнил его, однако людей, что были верны своему королю до конца, отпустил с миром. Многие из них впоследствии присягнули Деарму, в том числе и сэр Мигел, прозванный Зодчим - тот самый человек, что позже возвел крепость Норхолл, и множество других, не менее великих построек.
  Двух путников пропустили на мост без вопросов, едва Мика сунул одному из стражников сребр. Изабель смотрела на это с возмущением.
  - Мой отец отрубал руки тем стражникам, кто принимал деньги от незнакомцев! - сообщила она спутнику, пока тот провозил ее тачку через мост.
  - Ваш отец не писал вам, что возраст приковал его к постели в последние годы? - удивился Мика. - Народ перестал чувствовать над собой сильную руку и потихоньку разболтался. Да и, при всем уважении, времена тому здорово способствуют. Люди думают больше о себе, чем о старике в замке.
  Изабель не стала ничего отвечать. Отец в личных письмах сообщал ей, что здоровье его уже не то, что прежде, хотя подробностей этого, как обычно, не раскрывал. Княгиня Палгинера и подумать не могла, что дела обстояли так плохо.
  Редфол, по-прежнему великий снаружи, изнутри выглядел уже не столь великолепно. Белоснежные дома между внешней и внутренней стенами крепости стали покрываться грязью, стража больше не заставляла жителей мыть их. Да и самих стражников на улице стало значительно меньше, а те, что встречались, не выглядели грозными защитниками и блюстителями закона. Набирающие вес, лоснящиеся, они явно предпочитали честной службе и регулярным тренировкам звонкую монету от какого-нибудь нарушителя порядка. Времена менялись, в стражу Диолжана теперь явно шли не ради чести доспеха, а все больше для личной выгоды.
  - Редфол погряз в коррупции, миледи, - словно озвучивая ее мысли, произнес Мика, проводив взглядом особо толстого стражника. Видимо, на него уже не налезал ни один из панцирей, посему грудь его защищала лишь кожаная куртка и явно уже несколько раз надставленная кольчуга. На голове толстяка покоился шлем-луковица с красным пером. Из-за щек, выдающихся из-под шлема, голова стражника напоминала формой грушу. - А за ним и весь остальной Диолжан. Печальное зрелище...
  - Ты ведь и сам такой же, - заметила Изабель. - За пригоршню монет согласился вырезать ни в чем неповинных людей.
  - А я и не отрицаю, - пожал плечами Мика. - Вовсе не обязательно об этом постоянно напоминать.
  Большие ворота в замок оказались закрыты, а решетка опущена. Это удивило Изабель, во времена ее детства ворота всегда были открыты.
  Малая дверь, расположенная чуть в стороне, также была заперта. Рядом с ней стоял стражник, в этот раз - довольно подтянутый, с лицом столь каменным, что княгиня подумала, будто перед ней статуя. Когда тележка подъехала к двери, стражник скосил на нее взгляд, заставив женщину вздрогнуть от неожиданности.
  - Нам нужно попасть в замок, - оправившись, произнесла Изабель.
  - Вам назначена встреча с кем-то внутри? - неохотно уточнил человек-статуя.
  - Да, - тут же ответила Изабель. - С князем.
  - Забавно, - стражник позволил себе тень улыбки. - Какое совпадение - мне тоже.
  - Я - дочь князя Карла, княгиня Палгинера Изабель! - у княгини не было настроения выслушивать насмешки какого-то стражника. - А этот мужчина сопровождает меня. Пропусти нас немедленно!
  В этот раз стражник ответил не сразу. Сначала он смерил Изабель долгим, тяжелым взглядом. Он словно надеялся, что княгиня смутится и отвернется, но не тут-то было - дочь Карла смотрела в его глаза, и во взгляде ее была сталь.
  - Дочь нашего князя, княгиня Изабель, в замужестве Мидлтелл, погибла неделю назад, - наконец, произнес стражник. - На нее и ее кортеж напали в одной из деревень Диолжана на пути сюда. Никто не спасся.
  - И что же, вот прямо совсем никто? - спросила с ехидцей Изабель. И с удивлением отметила, что эти слова больше бы подошли Мике, чем ей.
  - Совсем, - совершенно серьезно ответил стражник. - Труп княгини, изрубленный до неузнаваемости, был опознан по платью, подаренному ей нашим князем.
  Плечи Изабель опустились. Выходит, ее служанка все же не спаслась...
  - Это была Ханна, моя служанка, - произнесла княгиня, борясь с подступившим к горлу комом. - Первый меч армии Палгинера, сэр Уоллис, заставил нас поменяться одеждой. Он спас меня и погубил ее.
  Человек-статуя, кажется, все еще не верил.
  - Ладно, княгиня на тачке, я могу позвать начальника стражи. Только предупреждаю тебя, сэр Ровас крайне вспыльчив. Если он поймает тебя на лжи, скорее всего, сегодняшний день станет последним в твоей жизни.
  - Сэр Ровас? - удивленно переспросила Изабель. - Он еще жив? Сколько ему уже должно быть, далеко за семьдесят?.. Вряд ли возраст убавил его сварливость.
  В этот раз ей удалось произвести впечатление на стражника. Бровь его скакнула вверх, а голова чуть наклонилась в бок.
  - Ты знаешь сэра Роваса? - переспросил он.
  - Конечно! - усмехнулась Изабель. - Он был главой городской стражи, сколько я себя помню.
  - Да, он занимает этот пост уже порядочный срок, - кивнул стражник. - Это не секрет ни для кого, так что это еще ни о чем не говорит. Ожидайте.
  Стражник повернулся к двери, которую охранял, и трижды стукнул по ней кольчужной перчаткой. Постояв какое-то время и так и не дождавшись реакции с другой стороны, стражник стукнул снова, на этот раз - бронированным сапогом. Наконец, после короткого шуршания и приглушенной ругани, на двери, примерно на уровне глаз, открылось маленькое окошко.
  - Что там? - буркнул неприветливый голос. Из окошка высунулось широкое лицо, с набрякшими губами и бордового цвета носом, свернутым набок.
  - Тут пришли двое, - раздраженно сообщил стражник, поглядывая назад, на Мику и Изабель. - Мужчина и женщина на тачке. Баба говорит, что она - княгиня Изабель, дочь нашего князя.
  - Так если она княгиня, песье дерьмо, какого ж дракона ты ее бабой называешь? - подозрительно спросило лицо. Стражник недоуменно уставился в окошко, откуда тут же раздался хохот.
  Когда волна смеха схлынула, лицо, ненадолго ввалившееся за дверь, вновь заняло собой окошко.
  - Ты что, совсем придурок? - спросило оно. - По-твоему что, княгиню привезли к нам на тачке, как репку?
  - У меня сломана нога! - вставила слово Изабель. - Немедленно пропустите меня, иначе, когда я попаду к отцу, вас развесят на деревьях!
  - Если продолжишь говорить таким тоном, у тебя не то что нога сломается, еще и голова треснет. Гони эту княгиню в шею, - обратилось лицо к стражнику. - И стучи мне, когда сюда придет как минимум святая Мирен, но только если она будет нагишом!
  - Пропустите меня к отцу! - вновь произнесла Изабель, добавив в голос командного тона. - Или хотя бы вызовите сэра Роваса!
  - Сэра Роваса? - насмешливо переспросил стражник за дверью.
  - Да, именно за этим я тебе и стучал, - подтвердил первый стражник.
  - Что же, Роваса, так Роваса. Старик сегодня особенно не в духе, так что, думаю, он будет только рад на кого-нибудь сорваться. Когда я вернусь сюда с ним, лучше бы вам уже быть на другом конце Диолжана, оборванцы.
  Изабель лишь фыркнула в ответ. но
  Задвижка встала на место, и рядом с дверью воцарилась тишина. Стражник вновь повернулся лицом к пришедшим, только теперь он уже совершенно утратил к ним интерес, будто и княгиня, и ее спутник стали невидимками.
  Ожидание продлилось достаточно долгое время. Солнце успело доползти до зенита и начать спускаться вниз, когда дверь, охраняемая стражником, наконец, отворилась. За ней предстал человек в белоснежной броне, могучего телосложения и внушительного роста. В отличие от подчиненных, он был обряжен в полноценные латы, прикрывающие сплошной сталью не только грудь, но и руки с ногами. Лишь шлем у него отсутствовал, подставляя солнечному свету длинные волосы, сочетающиеся сединой с цветом брони. Строгое лицо, украшенное короткими усами и бородкой клинышком, мгновенно разгладилось и озарилось улыбкой, едва взгляд серых, ясных глаз уперся в женщину, лежащую на телеге.
  - Миледи Изабель! - произнес мужчина густым басом, тут же припадая на колено и склоняя голову. - Вы живы!
  - Да, - ответила Изабель. - Встаньте же, сэр Ровас, вы излишне вежливы!
  - Прошу простить меня, - старик поднялся, и в глазах его блеснули слезы. - Миледи Изабель, как давно я не видел вас! И рад, что вижу вновь - до Редфола дошли известия о том, что на ваш кортеж напали, а вы якобы погибли!
  - Нападение действительно имело место, - кивнула Изабель. - Только я, как видите, жива.
  - О, князь будет просто счастлив! Известие о вашей смерти сначала разозлило его, а затем повергло в отчаяние. Я, как и многие, опасаюсь за его здоровье, оно и так не слишком-то крепкое...
  - Тогда, думаю, стоит поспешить к нему, - улыбнулась княгиня. - Добрые вести не должны затягивать с появлением.
  Мика тут же взялся за тачку.
  - А почему вы, собственно, прибыли на столь странном транспорте? - пелена радости спала с глаз сэра Роваса. - И кто этот юноша?
  - Это Мика, сын рыбака, - представила Изабель. - Во время бегства от бандитов я упала с лошади и сломала ногу. Он оказал мне помощь и довез сюда на этой самой тачке.
  - Упали с лошади? - вскинул бровь белоснежный стражник. - Вам срочно нужен осмотр лекаря! И вы, охламоны, заставили ждать дочь нашего великого князя?
  Стражник, все это время стоявший рядом и отчаянно пучивший глаза, что-то невнятно забормотал и потупился. Обладателя лица со скошенным носом и вовсе след простыл.
  - Вернусь, голову откручу, - прошипел сэр Ровас и подошел к Мике, протягивая руки к тачке. - Позвольте мне, сударь. Вы и так уже многое сделали для миледи Изабель. Ваши старания не останутся без награды, уж поверьте.
  - Да я и не сомневался, - улыбнулся Мика, уступая.
  В сопровождении командующего городской стражей Изабель добралась до входа во внутренние залы замка без каких-либо препятствий. Мика следовал рядом, теперь почему-то совершенно не разговорчивый, будто все его слова уже были истрачены на дорогу сюда.
  Когда перед ними выросла лестница, сэр Ровас аккуратно подхватил княгиню на руки. Не смотря на явно почтительный возраст, делал он это явно легко, не утруждаясь. Вместе с Изабель, он поднялся по ступеням и вошел в открытые двери замка. Мика остался внизу - во внутренних помещениях ему делать было нечего. Понадобится - позовут, так он подумал.
  - Отец в тронном зале, как и всегда? - спросила княгиня.
  - О, он давно уже не заседал там, - в голосе сэра Роваса сквозила печаль. - Он принимает гостей в покоях уже около полугода.
  - Его здоровье столь сильно подводит его? - взволнованно спросила Изабель. - Почему никто не сообщил мне об этом?
  - Князь сам повелел не писать вам, - поколебавшись, ответил глава стражи. - Равно как и о несчастном случае, постигшем вашего старшего брата.
  - Что?! - воскликнула Изабель. - Что сталось с Дамьеном? Он жив?
  - Да, миледи, жив, - слова лились медленно и тягуче. - За несколько недель до прошлого осеннего равноденствия он выехал с небольшим отрядом в баронство Гольст, получив сообщение о бесчинствующей там банде. Он вел бойцов лично, как всегда стремясь во всем походить на вашего отца. Отряд нашел бандитов, закипел бой... ваш брат получил тяжелое ранение. Мощный удар топора пришелся в шлем, и это спасло его. Только вот... разум Дамьена помутился, его доставили в замок без сознания, и какое-то время он так и пролежал в своих покоях. Именно это событие окончательно подкосило здоровье вашего отца. С тех пор он и перестал покидать кровать.
  Говоря это, сэр Ровас нес Изабель по ступеням наверх, туда, где уже многие годы находилась комната ее отца. Строгий ко всем, князь Карл был столь же строг и к себе, живя и работая в комнатушке, размеры которой подошли бы больше для прислуги, чем для правителя огромного княжества.
  Встав перед невысокой дверью, сэр Ровас замешкался. Обе руки его были заняты поддержкой Изабель, а стучать ногой он не решался, как и входить вообще без стука.
  - Миледи, не могли бы вы... - начал было глава стражи.
  - Да, конечно, - догадалась Изабель и легонько постучала.
  - Входите, - раздался глухой голос из-за двери, заставивший сердце княгини Палгинерской трепетать.
  Изабель потянула дверь на себя, и сэр Ровас внес ее внутрь.
  Раньше, будучи маленькой девочкой, Изабель любила прибегать сюда, когда отец работал, и тихонько садиться рядом. Смотреть, как князь сидит за столом и вершит судьбы своих земель и населяющих их людей, слушать скрип пера по бумаге, вдыхать запах плавленого воска для печатей. Она всегда думала, что отец выбрал именно эту комнату из всего обилия помещений замка из-за огромного окна, выходящего на восток и занимающего едва ли не всю стену. Взяв у первого советника Риббета трубу для наблюдения за звездами и посмотрев через нее в это окно, можно было даже разглядеть Каменный вал - горный кряж, примыкающий к морю на границе княжеств Палгинера и Сиалема. Отсюда до них было рукой подать.
  Но это все было раньше. Сейчас огромное окно было завешено пусть и дорогой, однако оттого не менее отвратной гардиной, вместо аромата воска в комнате царил запах затхлости и болезни, а скрип пера сменился хриплым дыханием князя Карла, лежащего в кровати. Он повернул голову, чтобы посмотреть, кто почтил его своим присутствием, и когда-то голубые, а теперь совершенно потерявшие цвет глаза подслеповато сощурились.
  - Сэр Ровас, - голос Карла, когда-то внушавший трепет и страх, теперь больше напоминал скрип несмазанных петель. - Что ты принес мне?.. Я не могу разглядеть.
  - Твою дочь, отец, - радость и горечь мешались сейчас в княгине Палгинера. - Это я, Изабель. Здравствуй.
  - Изабель? - на миг женщине показалось, что ее отцу вернулась вся его сила, отнятая годами и сопутствующими им недугами. Он привстал на кровати, глаза его вновь широко раскрылись, а лицо разгладилось. - Дочь моя! Ты жива!
  - Да, отец, - княгиня не смогла сдержать смех. Даже сэр Ровас улыбался, помогая женщине устроиться на кресле рядом с кроватью князя.
  - Разрешите мне позвать лекаря? - освободившись от ноши, тихо попросил начальник стражи.
  - Что-то случилось? - нахмурился Карл. Он смог собраться с силами и сесть, и теперь вглядывался в лицо дочери.
  - В пути у меня возникли кое-какие трудности, - неопределенно ответила Изабель. - И, хотя мне и помогли, осмотр лекаря не помешал бы.
  - Тогда извольте, сэр Ровас, - кивнул Карл, беря руку дочери в свою, напоминающую теперь птичью лапку. - С тех пор, как мы в последний раз виделись, дочь, столько всего произошло... нам нужно многое обсудить.
  В голосе отца прозвучали официальные нотки. Это весьма обеспокоило Изабель, она знала, что обычно за этим следует не слишком приятный разговор.
  
  Ночь, проведенная рядом с конюшней, прошла для сэра Уоллиса также, как и иные. Спал он некрепко, дабы во сне не проронить ни звука. Ведь рядом копошился мальчишка-конюх, он мог бы его услышать и позвать взрослых... а это значило бы новое наказание от безносого. Этого Уоллис не хотел.
  Телега вновь тронулась, когда солнце уже поднялось над землей. Безносый мурлыкал какую-то веселую мелодию, пока конь, неторопливо перебирая ноги, вывозил их из городка.
  - Мы снова в дороге, милорд свинюшка, - щурясь от ласкового солнца, произнес бывший раб. - Сегодня у тебя праздник! Я сделаю тебе небольшой подарок.
  - Подарок, - повторил сэр Уоллис. Безносый никогда не обманывал, и если он сказал, что сегодня праздник, значит, стоит порадоваться. Палгинерец улыбнулся в отросшую бороду.
  Вскоре после того, как городок остался позади, телега съехала с дороги и затряслась на неровностях. Через скрип колес и насвистывания безносого, сэр Уоллис услышал шум далекой воды.
  Шум приближался, пока не стал совсем явственным. Река была где-то совсем рядом.
  - Приготовься помыться, милорд свинюшка, - задорно сказал безносый. - Ты слишком дурно пахнешь для приличного общества, в которое мы скоро попадем.
  Телега въехала прямо в реку. Стремительный поток омыл сначала ее колеса, затем дно и, наконец, дотянулся до ящика. Когда вода достигла примерно трети его высоты, лошадь остановилась. Прохладные струйки потекли сквозь мелкие щели.
  - Хорошенько помойся, - приказал безносый, прыгая в воду прямо в одежде. - А то у тебя там, поди, червей уже можно горстями выгребать.
  Сэр Уоллис смеялся от счастья, растирая воду по телу и промывая раны.
  С того памятного случая прошло два дня. Сколько миновало с тех пор, как он оказался в ящике, сэр Уоллис не помнил. Месяц? Два? Или несколько недель... первые дни, состоявшие сплошь из пыток, перемешались в памяти. Но этот день он запомнил.
  Солнце, только что вовсю пробивающееся через щель ящика, вдруг исчезло. По людскому гомону, доносившемуся со всех сторон, сэр Уоллис догадался, что они въехали в селение. Значит, снова придется попытаться не издавать никаких звуков...
  - Милорд свинюшка, ты там живой? - спросил безносый, перелезая в телегу.
  - Да, - тут же ответил Уоллис.
  - Прекрасно. Ты верующий? Кто там у вас, северян... Пятеро, да?
  - Да, Пятеро. Я верю в них.
  - Видимо, они в тебя тоже верят, - хмыкнул бывший раб. - И сегодня они услышали твои молитвы.
  Безносый завозился рядом с ящиком, чем-то позвякивая и шурша, и сэр Уоллис сжался в комок, ожидая новых мучений. Вместо этого крышка, заменявшая узнику небо, откинулась, и сверху на палгинерца уставилось изувеченное, улыбающееся лицо.
  - А ты знатно похудел, милорд свинюшка, - заметил безносый. - Придется прозвище поменять... пожалуй, буду звать тебя солониной - ты довольно долго сидел в собственной моче, так что, думаю, изрядно просолился. Вылезайте, милорд солонина!
  Сэр Уоллис недоверчиво уставился на истязателя.
  - Вылезать? - переспросил он.
  - Да. А что, ты хочешь остаться? Понравилось в ящике? Немудрено, ты бы знал, во сколько он мне обошелся...
  - Нет, нет, не хочу! - замотал головой палгинерец.
  Он вытянул руки и взялся за края, пытаясь подняться. Ноги не слушались, они теперь едва могли сгибаться. Попытавшись опереться на них, сэр Уоллис тут же рухнул обратно. Руки палгинерца задрожали от напряжения, он попытался встать вновь. И эта попытка тоже окончилась неудачей.
  - Кажется, я не могу, - сообщил он после третьего раза.
  - Не можешь? - удивился безносый, все это время стоявший рядом. - Как это не можешь? Я же сказал, чтоб ты вылезал.
  - Ноги не слушаются меня.
  - Хм, - мучитель поскреб голову. - Думаю, тебе просто не хватает стимула. Наверное, ты так привык к этим четырем стенкам, что просто не хочешь расставаться с ними... что же, придется сделать твое пребывание в них невыносимым.
  Безносый нагнулся и принялся крутить рукоять рядом с дном ящика. Сэр Уоллис знал, что за этим последует, и вновь потянулся вверх. Ступни его, упертые в дно, пронзила боль - то кольнули иглы, вылезающие снизу. Сэр Уоллис постарался не обращать на это внимания. Схватившись обеими руками за один край, он попытался подтянуться... ослабевшие пальцы разжались, и палгинерец упал обратно, прямо на торчащие из пола иглы. По щекам Уоллиса потекли слезы, но не от боли. В руках его, тех самых, которыми он поднимал тяжелый кузнечный молот будто палку, не осталось сил даже на то, чтобы удержать его собственное, изрядно исхудавшее тело.
  Размазав слезы по лицу и зарычав, точно раненый зверь, палгинерец дернул тело вверх с силами, рожденными его злостью и обидой. В этот раз у него получилось подтянуться и перекинуть одну из рук через борт. Еще один рывок, и вот уже сэр Уоллис перевалился наружу, упав на дно телеги.
  - Вот и молодец, - улыбнулся безносый. - Я же говорил, тебе просто нужен был стимул. Встать сможешь?
  - Нет, - честно ответил Уоллис.
  - Что же, тогда тебе придется ползти. И делать это быстро - тебя не будут ждать!
  С этими словами бывший раб спрыгнул с телеги. К нему тут же подошел седой мужчина в ливрее и с кислым лицом.
  - Милорд отвел для вас комнату на втором этаже, - сообщил седой. - А для вашего спутника выделена клеть в подземелье.
  - Ого, твои условия жизни становятся все лучше! - хмыкнул безносый, повернувшись к сэру Уоллису. Тот, щурясь, оглядывался, пытаясь понять, где он. - Как там тебя, старик? Гулен?
  - Мастер Гильен, - поправил седой мужчина. - С вашего позволения, я - кастелян этого поместья.
  - Гулен, покажи моему спутнику его апартаменты. Только не вздумай замедлять шаг. Или, того хуже, помогать ему. Твой хозяин разрешил мне прирезать каждого, кто окажет помощь нашему почетному гостю.
  Гильен кивнул и, повернувшись к сэру Уоллису, чуть замешкавшись, произнес:
  - Следуйте за мной.
  И сэр Уоллис пополз. Сперва сверзнувшись с телеги, он пополз по мощеному полу просторной конюшни, в которой они находились.
  Палгинерец не узнавал этого места. Времени осмотреться у него, в общем-то, и не было - он полз за мастером Гильеном. Сначала наружу, во двор. Там несколько человек сновали туда-сюда около деревянной стены, огораживающей небольшое укрепленное имение. Сэр Уоллис не знал, чье оно, да и думать об этом у него не было ни времени, ни сил. Он полз и полз, стараясь догнать идущего слугу, и не думая позвать на помощь. Любой лишний звук может разозлить безносого, а за его злостью обычно следуют пытки. Нет уж, лучше молча ползти, стирая локти и ладони о попадающиеся на земле острые камни. Судя по ним и звучащему неподалеку стуку молотков, здесь кипели строительные работы.
  Путь в подземелья занял довольно много времени. Обогнув двор и увидев, как далеко вперед ушел Гильен, сэр Уоллис взвыл и попытался подняться на колени. Как ни странно, это получилось - и со счастливой улыбкой, на четвереньках, бывший первый меч армии поспешил нагнать провожатого.
  Подземельем, как его высокопарно назвал Гильен, оказался обычный подвал для припасов. В углу его действительно расположилась вмурованная в пол клеть, судя по свежим следам - установленная совсем недавно. Слуга отворил дверцу и жестом пригласил сэра Уоллиса внутрь, в глазах его при этом отражалась брезгливость пополам с презрением. Это не волновало палгинерца - слабые ноги не выдержали спуска по лестнице, и по полу подвала он вновь полз на руках, а значит, надо было поторапливаться.
  Наконец, когда сэр Уоллис оказался внутри, Гильен запер клеть на большой навесной замок, после чего удалился. Дверь, единственный источник света, закрывшись, обрезала солнечный столб. Подвал погрузился во тьму, и сэр Уоллис тихонько заскулил, баюкая исцарапанные руки.
  Небольшая комната, предназначенная для безносого, располагалась в конце короткого коридора, пронизывающего весь второй этаж. Убранство внутри было более чем скромное - кровать с матрасом, набитым соломой, стул и грубо сколоченный стол с подсвечником на три свечи. Но для бывшего раба даже это было царскими условиями, и он, не снимая сапог, шлепнулся на кровать, блаженно потягиваясь.
  Через некоторое время к нему поднялся мастер Гильен. Несмотря на распахнутую дверь, такт заставил его постучать, прежде чем войти.
  - Как там милорд солонина? Разместился?
  - Вы про сэра Уоллиса? - уточнил слуга. - Я отвел его в клеть.
  - Ты что, знаешь, кто это? - удивленно моргнул безносый.
  - Я жил когда-то в крепости Норхолл, - кивнул Гильен. - До того, как был нанят сюда. И первого меча армии я видел неоднократно. Не в столь ужасном состоянии, конечно...
  - Хм, - безносый поскреб щеку. - Твой господин не очень-то умен, а? Странно, что он сумел столь подняться...
  - Я бесконечно предан моему господину, и никогда не... - догадавшись, что имеет в виду гость, заверил Гильен.
  - Да мне наплевать, если честно, - перебил безносый, стягивая сапоги и кидая их на пол. - Можете хоть жениться друг на друге, а можете поубивать. То, что я пока еще нахожусь в его доме, не значит, что мне хоть сколько-нибудь интересна его жизнь.
  - Я думал, он нанял вас, - позволил себе удивление Гильен.
  Безносый расхохотался.
  - Нанял он тебя, слуга. Я же лишь выполняю поручения... только не твоего господина. Пошли ему, кстати, голубя с сообщением, что я прибыл. И принеси мне пожрать, да поскорее.
  Лицо мастера Гильена, и до того не слишком эмоциональное, будто окаменело. Он покопался в карманах ливреи и извлек оттуда конверт с надломленной печатью.
  - Письмо от вашего господина, - сообщил слуга, протягивая конверт. - Пришло пять дней назад.
  - Только что же сказал, что он не мой госпо... а, вот оно что, - удивленно протянул безносый, взглянув на подпись в конце бумаги. Бегло пробежавшись по строчкам, бывший раб улыбнулся, обнажив отсутствие передних зубов. - Гулен, тебе повезло. Я остаюсь здесь на продолжительный срок.
  - Я знаю, - произнес ледяным тоном слуга. Теперь, когда он пообщался с гостем, эта новость окончательно стала для него плохой. - Разрешите идти?
  - Ага, давай, пошевеливайся. Я есть хочу. И прихвати с собой вина! Много вина!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"