Следующие несколько недель я жил в забытьи. Все происходившее вокруг было словно в тумане, мне абсолютно ничего не хотелось, даже кормила меня бабушка чуть ли не насильно. Она хмурила брови, вполголоса ругалась, рассказывала разные притчи, но все это было тщетно - я ел нехотя и помалу.
Чтобы отвлечь меня, Акулина пыталась проводить уроки как в школе, но, видя, в каком я состоянии, отложила занятия. Вместо этого она разрешила мне покопаться на ее книжных полках. Оказалось, в личной библиотеке бабушки было довольно много абсолютно разной литературы, в том числе и художественной. И если бы не книги, я бы точно сошел с ума.
Несколько раз приезжал дядя Степа, но надолго не оставался. По приезду он все время пытался меня растормошить, приободрить, даже привозил подарки. Но мне было тошно от виноватого выражения его лица, будто своими действиями он извинялся за что-то. Не за что тут извиняться.
Если в эти дни я выходил на улицу, что бывало не часто, за мной всюду следовал кот, будто настоящий страж. Вот уж единственный, кто относился ко мне с тем же безразличием, что и раньше. Он просто шел рядом, вздернув трубой хвост, и делал вид, что это я сопровождаю его, а не наоборот.
Не знаю, сколько дней бы продлилась моя прострация, если бы не одно событие, случившееся через три недели после переезда. Благодаря нему вся моя жизнь сделала очередной крутой поворот, повлиявший на меня не меньше, чем известие о смерти родителей.
В тот день, начиная с самого утра, мое внимание полностью захватило чтение. Книжные миры заставляли отвлекаться от реальности, и за три недели я запоем одолел с десяток романов. Но тем вечером меня отвлекли от описания приключений Робинзона Крузо какие-то крики, доносившиеся с улицы. Несколько неизвестных мне громких голосов звали бабушку. Какое-то время во мне боролись апатия и любопытство, но последнее все же победило, и я неторопливо подошел к окну.
У калитки стояли жители деревни, человек семь, не меньше. Перед ними на земле лежало нечто бесформенное, в сумерках трудно было понять, что это. Все пришедшие сгрудились вокруг, громко кричали и звали бабушку, но весь гомон мгновенно утих, едва она появилась на пороге. От толпы отделился один человек, высокий, крепкий мужчина в возрасте, произнесший густым басом:
- Акулина, выручай! Колька, - мужчина махнул рукой, указывая на лежащее на земле нечто, - в беду попал. Деревом придавило в лесу, когда дрова готовил.
Я в ужасе понял, что та непонятная красная масса, лежащая на земле - не что иное, как человек. Завернутый в какие-то тряпки, еле шевелящийся, казалось, даже почти не дышащий.
Бабушка оценивающе взглянула на лежащего, и задумалась, явно заставив стоящего рядом мужика нервничать. С полминуты на участке царила гробовая тишина, лишь раз нарушенная едва слышным стоном изувеченного мужчины.
- Несите в дом, - наконец произнесла бабушка, сдвигаясь чуть в сторону. - В прихожей прямо на пол положите. И убирайтесь все. Выживет, сам придет.
По толпе деревенских прокатился вздох облегчения. Люди тут же подхватили пострадавшего односельчанина и поволокли его в дом. Я все еще сидел на диване, глядя на столпотворение в прихожей через открытую дверь. Никто из вошедших не обратил на меня внимания, никто, кроме Кольки, лицо которого оказалось повернуто в мою сторону, когда его уложили в центре комнаты. Налитые красным полуоткрытые глаза уставились прямо в мои, окровавленные губы шевельнулись, будто он попытался что-то сказать. Это было настолько шокирующе, что меня намертво приковало к месту испугом.
Едва тело Кольки коснулось пола, всех пришедших будто ветром сдуло, никто не смел перечить Акулине. Остался только тот мужик, что говорил за всех, но и его бабушка выгнала одним лишь взглядом. Я тоже собрался было уйти, пересилив парализующий страх. Но Акулина, заметив движение с моей стороны, жестом поманила меня. На негнущихся ногах я подошел ближе.
Лежащий на полу выглядел очень плохо. Все тело его было деформировано, явно много переломов. Грудь еле-еле вздымалась в сопровождении глухих хрипов, а ниточка крови, сочащаяся изо рта бедняги, с каждым выдохом будто бы становилась гуще.
- Саша, - обратилась ко мне Акулина. - То, что ты сейчас увидишь, покажется тебе странным и необычным. Но это - лишь малая часть нового мира, который я открою тебе. Смотри.
Сказав это, бабушка разорвала окровавленную рубаху Кольки, обнажив изуродованную чахлую грудь. Всю бледную кожу ее покрывал один гигантский кровоподтек, в паре мест торчали обломки костей. От этой картины к моему горлу подкатил комок тошноты, но я постарался взять себя в руки.
Акулина положила руки на грудь Кольки так, чтобы большие пальцы смотрели на горло, а остальная часть ладони лежала параллельно ключицам. Как только бабушка коснулась изувеченного мужчины, тот дернулся и страшно закричал, выгибаясь и скребя ногтями по полу. На деревянном настиле оставались неглубокие светлые борозды.
Я молча стоял рядом, не понимая толком, что происходит, бабушка же смотрела на мучения больного и морщилась. Затем, я тогда не поверил глазам, но от ее рук полился белый мягкий свет. Неяркий, будь дело днем на улице, его бы совсем не было видно, но в полумраке вечерней прихожей он явственно проступал, понемногу усиливаясь. И чем заметней становился этот свет, тем громче кричал лежавший.
Бабушка что-то едва слышно пробормотала и начала приподнимать руки. Тело Кольки поднималось следом, будто приклеенное. Вот оно уже зависло над полом, совсем не касаясь его. Акулина снова что-то забормотала, но я не понимал ни слова, как бы ни вслушивался. Свет, исходивший от ее ладоней, резко усилился, а Коля заорал так, что у меня заложило уши.
Но крик тут же оборвался, и в воцарившейся гробовой тишине отчетливо раздался мерзкий хруст. Тело мужчины вытянулось в струнку и замерло. Секунду Колька висел в воздухе в полной тишине, и свет волнами окутывал его, постепенно угасая. Подождав немного, бабушка убрала руки, сделав будто бы стряхивающее движение кистями, и мужчина плавно опустился на пол. Следы увечий на его теле исчезли, будто их и не было.
Акулина прошла к дивану и устало опустилась на потертую обивку.
- Что ты видел? - спросила она у меня, медленно зашедшего в комнату следом.
- Не... не знаю... - пролепетал я, все еще потрясенный. - Чудо?
- Именно, - с серьезным лицом кивнула бабушка. - Этому алкашу жить оставалось не больше пары минут, легкое пробито было. И еще куча повреждений. Даже не представляю, как он дотянул до встречи со мной... Немногие в этом мире могут то, что сделала только что я. Даже среди других колдунов - немногие. Пороху не хватит. Я этого алкаша с того света вытянула, плюнув Костлявой в лицо.
Она умолкла на секунду, собираясь с мыслями и, глядя мне в глаза, добавила:
- Я могу научить тебя этому, да и многому другому тоже. Если, конечно, захочешь.
Колька, лежащий все это время без сознания, резко сел и глубоко вдохнул.
- Акулина? - просипел он, глядя на бабушку распахнутыми во всю ширь глазами. - Где я? Что случилось?
- Беги домой, алкаш, - презрительно бросила бабушка, мельком взглянув на него. - Никаких благодарностей не приму.
- Чего?.. - не понял Колька.
- Бегом! - повысила голос бабушка. От ее командной интонации чуть было я сам не ринулся на улицу. Бывший же только что при смерти мужичок подпрыгнул, как ужаленный, и пулей выскочил за дверь.
- Когда я им нужна - приходят, - произнесла в воздух бабушка. - А когда нет - боятся и старательно не замечают. И как иначе с ними обращаться после такого?..
- Бабушка, - наконец, промолвил я. - Так ты колдунья?
- Да нет, я шулер карточный, - поджала губы Акулина. - А ты что, не веришь? Тебе еще кого-нибудь что ли исцелить?
- И меня научишь?..
- Если сдюжишь - научу.
Я подошел и сел рядом. Это что же я, буду настоящим волшебником?
- А что умеют колдуны? - спросил я с затаенной надеждой.
- Много чего, - пожала плечами бабушка. - От специализации зависит. Кто-то целый город может с землей сравнять, а кто-то в мгновение ока лес вырастит. Кто-то болезни лечит, а кто-то их насылает. Я вот в целительстве спец как раз. А еще с животными общаюсь здорово, неплохо варю зелья... Пиромантия мне тоже крайне близка, это так огненная магия называется. Но научить я тебя смогу почти любому разделу, даже тем, в которых я сама не колдую. Теоретик я, без ложной скромности, прекрасный. Главное, выяснить, к чему ты наиболее предрасположен.
- А как это сделать?
- Пока никак. Тебе надо изучить основы для начала. Я уже вижу в тебе изменения, присущие молодым колдунам, и изменения многообещающие. Но твои склонности будут видны позже, когда ты начнешь чувствовать магию.
- Я хочу учиться! - выпалил я. - Хоть прямо сейчас!
Бабушка хмыкнула.
- Прямо сейчас? Ночь на дворе.
- Да, прямо сейчас! Ничего, я выспался.
- Выспался, значит... ишь, живчик. Ну, давай прямо сейчас, чего уж.
Она пожевала губами, собираясь с мыслями.
- Никогда никого не учила этому. Видела когда-то давно, как учили других, да и свое обучение припоминаю, но с трудом уже. Только сначала... сначала я сделаю кое-что. Однажды, когда станешь старше, ты поймешь, что это был великий дар. А пока... подойди ближе.
Я подался вперед, неотрывно глядя ей в глаза.
- Еще ближе.
Пришлось подойти еще ближе, почти вплотную к бабушке. И тут я почувствовал боль в груди, резкую, будто нож воткнули. Я вскрикнул, опустил глаза, чувствуя, как сознание меркнет. И слабеющим взглядом увидел, что рука бабушки до запястья вошла в мою грудь, распространяя все тоже бледное белое свечение. Что-то будто перетекало из ее руки в меня, распространяясь внутри по всему телу... окутывая разум... и отключая его окончательно.
Разбудило меня хрипловатое кошачье пение. Я разлепил тяжелые веки и скосил глаза вниз. Черный котяра лежал у меня на груди, выводя стройные рулады, сам же я спал на спине, вытянувшись в струнку. Никогда не просыпался в такой позе... Какой странный сон мне снился... и почему так темно? За окном то ли очень раннее утро, то ли поздний вечер.
- Ты почти сутки проспал, - донесся до меня голос бабушки. Повернув голову, я увидел ее сидящей за столом и пристально на меня глядящей. От этого мне почему-то стало немного не по себе. - Как себя чувствуешь?
Вспомнив вчерашние события, я прислушался к организму. Каких-то явных изменений не было, или я их не чувствовал.
- Как обычно, - ответил я с ноткой разочарования в голосе. Все, что происходило вчера, ясно встало перед моими глазами. Колька, его исцеление, предложение бабушки меня учить и... то ее непонятное действие. Машинально я коснулся груди - нет, все цело, никаких дырок нет.
Акулина рассмеялась. Впервые в жизни я услышал ее смех, заливистый, яркий, звучащий будто из уст юной девушки, но никак не старой женщины.
- А ты думал, проснешься сразу великим колдуном? - спросила она, успокоившись. Улыбка, однако, не покинула ее лицо. - Вот так просто?
Я насупился и кивнул.
- Нет уж, ничто и никогда не получается быстро, - покачала головой бабушка, посерьезнев. - Чтобы научиться чему-то, нужно время. Чтобы овладеть этим в совершенстве - в сто раз больше времени. Так что мы с тобой, друг мой, будем много учиться, и начнем прямо сегодня. Но сначала тебе нужно поесть.
- А что это было до того, как я потерял сознание? - решился все же спросить я. - Ты меня своей рукой проткнула...
- Это специальный обряд, - неопределенно пожала плечами бабушка. - Тебе пока рано знать, но однажды расскажу поподробнее. Пошли кушать.
Она жестом пригласила меня к столу, полному тарелок. По мановению ее руки, над некоторыми тарелками начал клубиться пар, и воздух наполнился смешивающимися друг с другом аппетитнейшими ароматами. Мой живот, почуяв их, начал жалобно подвывать.
- Иди-иди, не стесняйся, - подбодрила меня бабушка.
Я сел за стол, и ко мне сразу же сама собой придвинулась тарелка, до краев наполненная зелеными щами. С небольшим запозданием подползла и ложка. Я взял ее и принялся уплетать первое. Откуда такой зверский голод?.. Хотя, наверное, это нормально, если я проспал сутки. Интересно, почему я тогда не хочу в туалет?.. Украдкой заглянул под стол - нет, штаны, слава богу, чистые и сухие. Чудеса, да и только.
За щами последовала вареная картошка с куриными ножками, обжаренными на меду. Когда и с ними было покончено, наступило время десерта - клюквенного компота с пряником в виде петушка.
С аппетитом доев остатки сладкого, я отвалился на спинку стула. Пища явно придала мне сил, а может, на меня повлиял суточный отдых. Утолив голод, я будто закипел изнутри. Хотелось выйти пробежаться до леса и обратно, прыгая на ходу. Бабушка смотрела на меня со своим обычным прищуром и, чуть подумав, поманила меня пальцем:
- Двигайся ближе.
Я послушно придвинулся, скрипнув стулом по полу.
- Слушай внимательно и запоминай, - начала она. - Первое. Все, чему ты научишься, ты применяешь только в этом доме. Усек?
Я кивнул.
- Не вздумай колдовать в деревне, в городе, где угодно еще. Можно только здесь, на участке. Это очень важно. Второе. Теперь ты не совсем свободен в перемещениях - отныне тебя везде будет сопровождать Васька, - на этой фразе кот, сидящий в углу комнаты, кивнул, совсем как человек. - Без него чтоб и шагу не делал.
- Но он же и так почти всегда со мной ходил, - пожал плечами я.
- Теперь будет без "почти". Третье. Малейшее непослушание или невыполнение заданий карается немедленно и нещадно. Ясно?
Я вновь кивнул, последнее правило было не новым. Вот уж любит их бабушка...
- С правилами все, - удовлетворенно кивнула Акулина.- Ну что ж, начнем вводный урок. Пока приведу тебе историческую справку.
Я навострил уши. Обожаю историю, жаль, что ее только с пятого класса преподают. Еще целый год ждать... Не ждать. Ведь Акулина сказала, что я больше уже в школу ходить не буду...
- Когда-то давным-давно, - начала свой рассказ бабушка, глядя затуманенным взглядом куда-то вдаль за окном. - Во времена, когда государства на берегах Нила еще не было и в помине, среди людей жило двенадцать темных богов. Это были боги сильные и мелочные, они использовали людей как скот, насыщая свою жажду власти.
Бабушка повела бровью, и к ней подползла чашка, в которой прямо из воздуха возникла кристально чистая вода. Я, заворожено глядя на это, восторженно вздохнул. Этот маленький фокус почему-то выглядел для меня едва ли не столь же чудесным, что и вчерашнее исцеление Кольки.
- Однажды, старший из этих богов, которого все звали Безымянным, ибо он никому не называл своего имени, решил остаться единственным властителем людей, - продолжила бабушка. - Но он понимал, что хоть и был самым могучим из всех, справиться со всеми своими братьями и сестрами в одиночку ему было не под силу. Предлагать же союз и делиться властью с кем-то из других небожителей он не собирался. И тогда ему пришла в голову мысль, не пришедшая другим богам из-за их безграничной гордости - он решил поделиться своим могуществом с людьми, научить их творить чудеса, почти как он сам. Безымянный был хитер и терпелив, он помогал людям бежать от своих хозяев-богов, и обучал колдовству, дабы его новые воины шли в бой не только из страха к новому хозяину, но и из ненависти к старому. Армия Безымянного росла, но не было ни одного воина, что был бы равен своему предводителю в мощи - хитрый бог тщательно следил за этим, и если кто-то возвышался слишком сильно, угрожая в будущем превзойти учителя, Безымянный убивал этого ученика.
Бабушка сделала паузу, дабы попить воды. Я нетерпеливо заерзал - ее рассказ напоминал истории, что мне читал отец. Только, разве что, здесь все было как-то помрачнее.
- Скопив достаточно сил, старший бог напал на первого из своих братьев и легко уничтожил его. Уничтожил Безымянный и второго, и третьего. Остальные братья беспокоились, но не более того - они были слишком эгоистичны, чтобы помогать кому-то, кроме себя самих. Однако, когда Безымянный расправился с уже пятым богом, оставшиеся поняли, что помочь всем - значит помочь каждому. Они образовали союз, обуреваемый распрями и разрываемый взаимным недоверием, и выступили против старшего брата. После долгой и кровопролитной битвы, от которой даже сама Земля изменила свой лик, все боги, кроме старшего, были убиты. Безымянный стал править тем, что осталось от людей, и правление его было поистине ужасающим. Начал он с того, что принялся исподтишка уничтожать своих учеников, дабы никто не смог больше противостоять ему.
Акулина сделала драматическую паузу. Судя по всему, ей нравилось рассказывать все это, нравилось присутствие завороженного слушателя.
Интересно, мой отец так же, как и я сейчас, сидел напротив и слушал ту же историю с не менее горящими глазами?..
- Но воины все еще были преисполнены яростью битвы, - продолжила Акулина. - Ненависть к тиранам кипела в их крови, и они быстро догадались, почему их становится все меньше. Люди объединились и пошли войной против своего последнего господина. Многие полегли, но семеро сильнейших колдунов все-таки смогли уничтожить Безымянного, положив конец правлению богов на земле. И от этих семерых берет начало человеческая магия. Именно они обучали новых колдунов тому, чему смогли научиться от Безымянного, и что придумывали сами. Двое из семерых поженились, остальные пятеро разошлись по разным частям света. От тех двоих, кстати, когда-то шел весьма славный род колдунов, но он уже давно угас, как мне кажется. По крайней мере, я давно не слышала о его представителях.
Бабушка вновь сотворила воду в опустевшей чашке и промочила горло. О войне с богами она рассказывала ярко, эмоционально, но сейчас заметно сбавила тон.
- Шли годы, и в сознании простых людей образы кровожадных богов и победивших их колдунов перемешались. Страх и ненависть крепли, и колдунов начали истреблять спасенные от тирании люди. Не везде и не сразу, все это накапливалось столетиями. А род магов тем временем вырождался, становясь все хилее. И вот, к приходу в мир христианства, нас осталось совсем мало, мы скрывали свои силы, став беглецами. Большая часть сожженных огнем инквизиции уже не имела никакого отношения к нам. Сейчас, к слову, нам раскрываться столь же опасно, сколь было раньше. В былые времена нас преследовали фанатики от религии, теперь же - фанатики от науки. Неофициальной, конечно, но... есть сейчас несколько организаций, которые очень любят сажать колдунов на короткий поводок. Станешь постарше, я расскажу о них.
На последних словах Акулина совсем спала с лица, такое положение дел ее явно угнетало. Я не стал расспрашивать об этом, молча ожидая продолжения. Наконец, выдержав довольно значительную паузу, бабушка продолжила:
- Теперь колдунов в этом мире не больше десятка тысяч, и девять из десяти - посредственности. Те, кто был посильнее и горделивее других, ушли в иные миры. Но перед тобой, без ложной скромности, сидит элитная колдунья. Таких как я осталось с пяток, и, если ты будешь прилежно учиться, то сможешь достичь того же уровня мастерства. В тебе есть все задатки для этого.
Кажется, бабушка закончила исторический экскурс. Все, что она мне рассказала, было похоже на какую-то не слишком веселую фантастическую сказку. Неужели частью этой сказки стал я сам?
- Теперь, что касательно самого колдовства, - вновь заговорила бабушка. - Природа колдовства - штука сложная, я сама в ней разбираюсь не так уж хорошо, если честно. И все же, весь наш мир пронизывают некие, - она неопределенно покрутила пальцами в воздухе, - потоки. Потоки вещества, которое не имеет привычных для нас свойств - оно не отражает свет, не имеет запаха и вкуса... это даже не вещество, а, скорее, энергия. Или нечто среднее.
Акулина запнулась и задумчиво взглянула на меня.
- А вообще, ты знаешь, я вдруг поняла, что с годами начала чувствовать вкус магии - он напоминает озон. Может, я просто уже настолько с ней породнилась?..
Чуть помолчав, бабушка встряхнула головой и вернулась к утерянной мысли:
- Это вещество универсально, мы, колдуны, можем делать из него что угодно посредством определенных обрядов. Хочешь - огонь зажигай, или дом строй, знай только нужные для этого действия. На протяжении всей жизни я записывала различные заклинания и обряды в свою книгу, и в свободное время ты будешь ее переписывать в свою собственную.
- Мою собственную колдовскую книгу? - удивленно переспросил я.
- Ну да, - кивнула Акулина. - Волшебство - штука сложная, всего в нем не упомнишь. Потому многие колдуны составляют для себя подобные справочники с заклинаниями, ритуалами да и просто полезной информацией, которую трудно найти. Но вернемся к веществу. Как я уже говорила, из него можно сотворить что угодно. Но если просто создавать из одного вещества другое - значит, не освоить в магии ничего. Видел, как я мужика исцелила?
Я поспешно кивнул. Еще б я не видел, она сама меня звала посмотреть поближе.
- Я ведь не сделала ему новое тело, правда? Я заставила его клетки делиться с гораздо большей скоростью, чем обычно, дала им энергию для этого, короче, создала все условия. Он будто бы пролежал полгода в больнице, только эти полгода уместились в полминуты. Это все - тоже при помощи магической энергии.
Она на секунду умолкла.
- А ведь я никогда не думала, как ее правильно называть, если честно. Да и мой учитель тоже. Энергия и энергия. Как мы ее назовем, а? - обратилась Акулина ко мне.
Я даже опешил на секунду. Вспомнился один рассказ Ларри Нивена, который я читал в сборнике фантастики, что мне не так давно давал папа.
- Мана, - озвучил я название, увиденное там.
- Это что-то полинезийское? - наморщила лоб бабушка. - Да, припоминаю это слово, кажется, так иногда эту энергию и называли... но я могу ошибаться. Ладно, пусть будет мана. Твоя первостепенная задача - ощутить ману. Это что-то вроде шестого чувства, его довольно трудно описать. Будто некое движение одновременно в тебе и вокруг тебя. Поначалу будет непонятно, но как только ты ощутишь это в первый раз, станет гораздо легче. А теперь делай то, что я скажу.
Акулина встала и подошла к дивану.
- Ложись сюда и расслабься. Ни один мускул не должен быть напряжен.
Я лёг и послушно попытался расслабить мышцы. Получалось не очень - я весь кипел энергией, скопившейся за сутки отдыха. Даже просто лежать получалось с трудом, меня словно подбрасывало вверх.
- Закрой глаза. Освободи себя от мыслей. Если в голове что-то возникает, любой позыв - не думай о нем, будь сторонним наблюдателем. Будто твое сознание - лишь гость в твоем теле.
Я попытался сделать все, как говорила бабушка, но получалось не очень. То зачешется пятка, то какая-то навязчивая мысль увлечет за собой, и, не заметив, как это произошло, я уже думаю непонятно о чем.
Но, по прошествии не менее чем получаса, в течение которых я выполнял бабушкины инструкции и пару раз прохаживался по комнате, дабы хоть немного унять бьющую через край активность, я все же смог сделать все как нужно. И... это было очень странно. Я полностью перестал ощущать тело, словно став потоком, несущимся куда-то, и при этом остающимся на месте. Чувство новое, ни на что не похожее, но крайне приятное.
- Ага, я чувствую, что у тебя получается, - услышал я будто издалека голос Акулины. - А теперь не спеша попытайся сделать так, чтобы не ты был потоком, а поток стал тобой, очертил контуры твоего тела. Не сосредотачивайся сильно, иначе все разрушится. Ты почувствуешь свое тело, если получится, оно по ощущениям станет горячее.
Я попытался сделать все, как она сказала, но что-то пошло не так. Странное новое ощущение вмиг развеялось, пришлось начать снова.
Повторно войти в то же состояние у меня получилось лишь через час. И снова неудача. Новая попытка, опять безрезультатно. За окном успело рассвести, солнце перекатилось по всему небу и уже тянулось к земле, но мы так ничего и не добились.
Перед закатом бабушка выгнала меня на пробежку вокруг участка, мотивировав тем, что в здоровом теле - здоровый дух. Неохотно слезший с печки кот составил мне компанию.