Раньше я никогда не любил спорт и показатели в нем имел средние. Вероятно, из-за худощавого телосложения выносливость у меня была никакой, бег довольно быстро утомлял. Однако пробежка по участку далась неожиданно легко, я сделал, по меньшей мере, десяток кругов и почти не запыхался.
Как ни странно, кот все это время не отставал, и когда я решил остановиться, чтобы перевести дух, он плюхнулся рядом, облизываясь, как ни в чем не бывало. Бока его вздымались не чаще обычного, будто он все время тут и сидел, а не носился за мной со всех лап.
По возвращению в дом меня ждал обширный и крайне завлекательно пахнущий ужин. Я по-прежнему не чувствовал себя уставшим, легкое гудение в ногах прошло, едва появившись. А энергетический подъем, охвативший меня с момента пробуждения, не угас даже после физических нагрузок. Поэтому после еды я напомнил бабушке о ее слова о колдовской книге. Мне хотелось деятельности, причем, деятельности хоть сколько-то связанной с колдовством.
Акулина, ухмыльнувшись, кивнула и прошла в свой отделенный шкафами кабинет. Пошуршав там бумагами, она вышла с небольшим альбомом в твердой обложке и обыкновенной ручкой. Затем, бабушка проследовала к своему сундуку, наклонилась и что-то шепнула замку. Тот щелкнул, открывшись и вызвав тем самым мой восхищенный вздох. Акулина откинула массивную крышку, перекрыв мне ею обзор.
Покопавшись внутри, бабушка осторожно извлекла пухлую книгу в алом переплете, после чего затворила сундук обратно. Замок защелкнулся сам собой, а Акулина подошла к столу, за которым я все еще сидел, внимательно наблюдая за ее действиями. Пустая посуда, оставшаяся после ужина, поспешила отъехать в сторону, освобождая место для фолианта, альбома и ручки.
- Устраивайся поудобней, - повелела бабушка.
Пока я вертелся на стуле, ища положение, в котором тень руки не мешала бы писать, Акулина перелистывала свой гримуар. Найдя нужную страницу, она кивнула и ткнула пальцем, указывая строчку, с которой нужно начинать.
- Старайся анализировать то, что пишешь, бездумно копировать не надо. Если что-то будет совсем непонятно - спроси у меня. Тут пока что общая информация, как раз связанная с рассказанной мною историей происхождения магии.
- Хорошо, - кивнул я в ответ, вглядываясь в мелкие рукописные строчки текста. - А что делать, когда альбом закончится? Книга-то явно потолще, да и почерк у тебя мельче моего...
- Не закончится, - хмыкнула бабушка. - Я его зачаровала, новые страницы будут появляться по мере необходимости.
Какое удобное бытовое волшебство. Кивнув, я прочитал заголовок, с которого мне предстояло начать знакомство с бабушкиной колдовской книгой. Немного удивившись его содержанию, я принялся писать.
"Оборотничество и вампиризм.
По легенде, первые оборотни, как и вампиры, родились от связей Темных Богов с людьми. Согласно сказаниям, оборотни появились от противоестественных связей богов-мужчин с человеческими женщинами, вампиры же - от связей темных богинь с человеческими мужчинами.
И те, и другие полубоги занимали промежуточное место между людьми и небожителями, не являясь рабами, в отличие от человека. Вампиры и оборотни служили надсмотрщиками, посему были ненавидимы в той же степени, что и темные боги. Что же касается небожителей, то те презирали своих детей-полулюдей, не считая их достойными места подле себя.
Божественность в крови оборотней и вампиров проявляет себя довольно сильно. И если внешний вид и те, и другие унаследовали от предков-людей, то способности их больше напоминали таковые у небожителей, хотя, конечно, и уступали им.
Оборотни слабы в колдовском искусстве, лишь сильнейшие из этих полулюдей могут сотворить простейшее колдовство. Возможность перекинуться в волка или, реже, какое-либо другое животное, является свойством врожденным, и считается колдовством для оборотней естественным, не требующим умений. Простота перекидывания именно в волчье обличье объяснялась легендой о том, что темные боги часто являлись к человеческим женщинам в виде этих животных, однако, сия информация весьма сомнительна.
Кроме практически полностью отсутствующей возможности колдовать самим, оборотни также слабо чувствительны к магическому воздействию извне, и лишь некоторым его видам они податливы. Исход боя колдуна с оборотнем зависит полностью от искусности первого, ибо в скорости реакции и силе он заметно уступит противнику.
Вампиры, в свою очередь, к колдовству предрасположены более, хотя и уступают в этом людям. Впрочем, в некоторых учениях вампиры могут достигнуть крайне высокого уровня мастерства. Примером может служить магия контроля разума, в которой некоторые из этих полулюдей преуспевают столь сильно, что их навыки можно сравнивать с таковыми у их божественных предков. Внешнее колдовское воздействие вампир воспринимает столь же легко, что и человек.
Жизнеспособность у вампиров и оборотней так же разнится, хотя и значительно превышает человеческую за счет родственных связей с богами. Оборотни наиболее живучие, молодая особь может восстановить до трети собственного тела в краткие сроки, не подпитываясь извне. Однако, в случае повреждения головы, исцеление становится невозможным, оборотень погибает. Продолжительность жизни этих полулюдей заметно меньше, чем у сородичей-вампиров, две сотни лет - максимальный возраст оборотня, редко кто из них перешагивает через него.
Вампир может жить очень и очень долго, но, при условии, что будет регулярно подпитываться человеческой кровью. Заживление ран также происходит только при подпитке, сам по себе вампир не сможет исцелить даже мельчайшую царапину.
Размножаться и те, и другие могут лишь с себе подобными. При этом вырождение, которое имело бы место у людей, у полулюдей не наступает даже от связей с ближайшими родственниками.
В войне небожителей вампиры и оборотни не принимали ничьей стороны, объясняя это верностью всем богам одновременно. В битве против Безымянного, почти все полулюди встали против смертных. И, после поражения, попрятались с глаз человеческих.
В наше время вампиры практически вымерли. Большая часть оставшихся - древние старцы, давно не размножающиеся, тщательно скрывающие свое существование. Ввиду этого исследование данного вида является задачей затруднительной, и вся информация, записанная здесь, основывается на легендах, сказаниях и домыслах. Тем не менее, с уверенностью можно утверждать, что вампиры близки к полному исчезновению из этого мира.
Оборотней же ныне сохранилось значительно больше, и их исследования можно проводить при непосредственном контакте с ними. Посему, можно смело утверждать, что информация о них, представленная здесь, достаточно достоверна.
Живущие ныне оборотни стараются держаться кочующими общинами, часто маскируясь под цыган, либо обитая в далеких от людей поселениях, куда человеку доступа нет. Общее число этого вида полулюдей в мире на данный момент - один к двум тысячам людей, и оно уже давно не менялось..."
- Бабушка, а тут будут заклинания? - спросил я, наконец, делая паузу. Рука немного ныла, столько писанины не было даже в школе. - А то я как будто энциклопедию переписываю. Вдруг однажды мне встретится вампир? Что мне с ним делать?
- Для начала - поговорить, - пробурчала бабушка, возящаяся у печи. - Подраться всегда успеется. Ты пиши-пиши. Колдовство - это не только заклинания. В нем не может быть лишних знаний.
Я вздохнул и продолжил. Рука как раз успела отдохнуть, опять же, неестественно быстро. Впрочем, на такое грех жаловаться.
Закончил я глубокой ночью, исписав не менее двадцати листов - Акулина создала специально для меня небольшой, но яркий огонек, подсвечивающий текст в книге. Я по-прежнему не чувствовал ни грамма усталости, и спать лег лишь из соображений здравого смысла - мои наручные часы показывали двадцать минут четвертого. Несмотря на энергию, бьющую через край, я уснул сразу, едва только голова опустилась на подушку.
Пробудился также мгновенно, от первых лучей рассветного солнца, коснувшихся моего лица сквозь оконное стекло. Тело бурлило энергией, словно я снова проспал не менее суток. Снов не было, или же они не запомнились. Впрочем, наверное, это даже хорошо - раньше мне все время снились родители. Лучше уж не видеть грез вообще, чем желать остаться в них навсегда.
На столе уже стоял завтрак, который я с аппетитом умял. После бабушка попросила сходить за водой. Полное ведро, принесенное обратно, показалось мне гораздо более легким, чем оно же, но пару дней назад.
Все эти мои изменения были очень странными. Интересно, действует ли в обратную сторону та поговорка, про здоровое тело и дух? Может, это магия укрепила мой дух, а заодно и тело? Впрочем, вряд ли эффект от одного дня занятий волшебством был бы столь заметным. Наверное, я просто хорошо отдыхал и питался.
С самого утра мы с бабушкой вновь принялись тренироваться, занимаясь тем же, чем и вчера. В паузах между попытками я продолжал писать свою собственную книгу заклинаний и занимался бегом, к неудовольствию сопровождающего меня кота. Его недовольная морда, с которой он каждый раз покидал уютную, теплую лежанку на печи, вселяла в меня страх за свою обувь.
Всю последующую неделю я жил по нехитрому расписанию - завтрак, тренировка, обед, тренировка, ужин, тренировка, пробежка, книга, сон. Мне все никак не удавалось добиться нужной концентрации в моих занятиях, потоки маны никак не хотели слушаться. По словам Акулины, это было нормальным явлением, у нее самой получилось отделить себя от них лишь через месяц бесплодных попыток, и, мол, не надо отчаиваться. Не могу сказать, что это сильно меня утешало, но, усидчивость, как я уже упоминал, была одним из моих главных качеств. Потому я продолжал работать, не смотря на неудачи.
И вот однажды, уже под конец, кажется, двенадцатого дня занятий, мои труды были вознаграждены. Прикрыв глаза, в очередной раз делая все по бабушкиной инструкции, я действительно вдруг ощутил, что волшебная энергия поддалась мне. Ее потоки внутри меня будто начали слегка закручиваться, искажаться, повинуясь моей воле. Те же течения, что были вокруг, почтительно разошлись, отодвинулись в стороны, словно приветствуя нового колдуна. Температура тела явно слегка повысилась, а сознание охватила легкая эйфория.
Отделив себя от общего потока маны, я будто сломал некую стену, закрывавшую взор. Я вдруг почувствовал мановые завихрения вокруг, неравномерности в общем невозмутимом потоке. Небольшие - около лежащих на столе альбома и бабушкиной книги, побольше - вокруг кота на печи. А в паре шагов от меня кружился целый смерч, центром которого являлась Акулина.
Раскрыв глаза, я поднял ладони к лицу. Мне удалось это сделать, не нарушив концентрацию, и на какой-то миг мне показалось, будто от кончиков моих пальцев исходит неяркий свет. Совсем как от рук бабушки, когда она исцеляла Кольку. Мана в этом месте сжималась, будто пружина, и через фаланги выплескивалась в окружающий мир широким потоком. Я не выдержал и счастливо рассмеялся.
- Получилось, - одобрительно хмыкнула бабушка. - Но это только полдела. Теперь тебе нужно научиться направлять магическую энергию в нужное русло, чтобы твои заклинания не были пустым набором звуков. Продолжай пока заниматься управлением маной. Это должно происходить легко, без траты усилий и времени.
Я счастливо кивнул и вновь занялся тем же. Теперь отделить себя от общего магического потока получилось гораздо легче, ведь я знал, что могу это. Эйфория накатила новой волной.
Дабы усложнить себе задачу, я повторил процесс сидя. Расслабляться стало труднее, однако, после нескольких неудачных попыток у меня снова получилось. А под самый рассвет мне удалось добиться контроля маны даже на ходу. С каждым разом получалось все легче, более того, мне уже не требовалось полное расслабление - я начинал ощущать потоки энергии бессознательно, это и вправду напоминало вдруг появившееся шестое чувство.
В этот день гримуар я не переписывал. Бабушка, проснувшаяся от первых лучей солнца, устроила мне разнос за то, что я не удосужился поспать, и едва ли не оплеухами загнала меня на диван, приказав отдыхать столько, сколько понадобится.
Понадобилось немного. Проснулся я уже около полудня, полный сил и жажды новых свершений.
Обед ждал на столе, пока я был занят им, Акулина ушла в свой кабинет, и, покопавшись там, вернулась со свечой в руках. Взяв у меня освобожденную от восхитительно вкусной солянки глубокую тарелку, бабушка поставила свою находку в нее. Запахло горячим парафином - Акулина магией чуть оплавила основание свечи, чтобы та не скользила на эмалированной поверхности.
- Посмотри внимательно на фитиль, - приказала бабушка, когда я вопросительно уставился на нее. - Почувствуй ману, что течет в нем и вокруг него. Затем, зачитывай заклинание огня, водя рукой над свечой. Но не просто как дурак маши ладонью, а как бы меняйся магической энергией с фитилем, направляй в него свою ману силой мысли. В заклинании есть основная часть и слово-активатор, находящееся в самом его конце. Когда заклинание будет закончено, перед тем, как произнести активирующее слово, удостоверься, что вся мана в свече и, в особенности, в фитиле - твоя. Ты почувствуешь это, почувствуешь, будто какая-то часть тебя находится вне тела. Произнося слово-активатор, смотри, не отрываясь, на ту точку, которую хочешь зажечь. И главное - верь в то, что ты делаешь. Иначе ничего не получится.
- А что за заклинание огня? - уточнил я.
- То, что ты писал четыре дня назад, - терпеливо ответила Акулина. - Открывай свою книгу, находи и зачитывай. Можешь пока не наизусть, но впоследствии обязательно выучи. Порядочный колдун должен знать хотя бы полсотни самых используемых заклинаний.
Я хлопнул себя по лбу. Ну конечно, это же первое заклинание, которое Акулина позволила переписать из своей книги! Я был так рад ему, но охватившее меня счастье от вчерашнего успеха затмило собой все.
Открыв мой заметно потолстевший альбом на нужной странице, я начал выполнять всю нужную последовательность действий. И совершенно не удивился тому, что в первый раз ничего не вышло. Уже начал привыкать, что ничто в таинственном искусстве магии не дается сразу. И я приступил к трудному и длительному бою за первое успешно сотворенное заклинание...
Процесс, мягко говоря, затянулся.
Я тратил все свое время на попытки колдовать, целыми часами сидел перед свечой, водя над ней рукой до изнеможения, шепча уже давно выученное наизусть короткое заклинание опухшими, потрескавшимися губами. Все впустую.
Пережитая радость от успеха с управлением маной давно забылась, сменившись горечью поражений в настоящем колдовстве. Свеча, уже покрывшаяся небольшим слоем пыли, словно насмехалась надо мной, продолжая невозмутимо стоять, даже хоть сколько-нибудь не нагревшись.
Наступивший тысяча девятьсот девяносто третий я встретил по-прежнему сидя перед запылившимся куском парафина. Мы не отмечали новый год, да и о том, что он наступил, я вспомнил случайно. Календаря у Акулины не было, а мой счет дней давно сбился ввиду их однообразности. Я мог лишь примерно сказать, сколько уже жил у бабушки.
Когда снег за окном начал уже подтаивать, а свеча так и не соизволила загореться, бабушка в приказном порядке заставила меня пару дней отдохнуть.
- Не надо расстраиваться из-за неудач, - сказала она, глядя на мое изможденное лицо. - Даже самые великие колдуны не начинали творить чудеса с пеленок. Это кропотливый, долгий труд. Но, поверь, как только ты освоишь свое первое заклинание, остальные дадутся тебе не в пример легче. Главное - начать.
- Но как раз вот это и не получается, - грустно ответил я.
Свой короткий отпуск я посвятил книгам. Не магическим, просто романам, которые забросил, когда начал заниматься магией. На улице не гулял, подавленное состояние приковало меня к дивану. И, по прошествии трех дней, бабушка в том же приказном порядке заставила меня вновь усесться напротив свечи. Неудачи здорово подкосили мою веру в себя, и я чуть было даже не подумал бросить попытки колдовать. Но железному характеру Акулины попробуй-ка сопротивляться.
В конце весны, спустя уже более чем полгода с момента моего переезда к бабушке, у меня вдруг получилось. Совершенно неожиданно, после, наверное, миллионного жеста, мана, льющаяся из моих пальцев вдруг стала обжигающе горячей. Маленький черный фитиль свечи неохотно покраснел, и на его кончике появился крохотный, постепенно разрастающийся огонек.
Я сперва даже не понял, что случилось. Но когда до меня дошло... Крик восторга наверняка был слышен на другой стороне света.
Бабушка, работавшая на участке, прибежала на мои счастливые вопли и одобрительно цокнула языком, глядя на задорно пляшущий огонек. Но насладиться его видом, знаменующим мою победу, она не дала. Акулина вскинула бровь, и пламя мгновенно исчезло, от потухшего фитиля даже дым не пошел.
- Повтори, - приказала бабушка.
Я повел рукой над свечей и протараторил заклинание.
Ничего не произошло.
- Не спеши, - поморщилась Акулина. - Я за тебя концентрироваться буду? Ты даже ману не направил куда нужно. Давай еще раз.
Кивнув, я постарался успокоиться и взять себя в руки. Вновь те же действия, успевшие сто раз набить оскомину... и снова безрезультатно.
- Еще раз, - железным голосом приказала бабушка.
Снова неудача.
- Еще.
Через полтора часа я уже был едва ли не в истерике от этих "Еще". И, после очередной неудачи, закончившейся этим словом, меня вдруг охватило раздражение. Я снова провел рукой над свечой, и пробормотал заклинание сквозь стиснутые зубы, сверля ненавистный фитиль взглядом.
Свеча издала тихое "пуф", забрызгав стол каплями парафина. Из ее верхушки полыхнул язык пламени размером с ладонь, заставивший меня машинально отскочить.
- Неплохо, - одобрительно кивнула Акулина. - Передохни десяток минут и попытайся снова.
Я медленно кивнул, глядя на деформированную, ставшую в два раза короче свечку. Раздражение, ни разу не появлявшееся за полгода безрезультатных попыток, исчезло столь же внезапно, как и возникло.
После отдыха свеча зажглась от первого же вкрадчиво произнесенного мною заклинания. Огонек получился более уверенным, чем в самый первый раз, но совершенно не похожий на адский пламень, наколдованный мной во второй. Честно признаться, тот взрыв здорово напугал меня, а маленький язычок, резвящийся на кончике фитиля, успокоил. Это уже явно была контролируемая стихия. Такая, какой я себе и представлял магию.
К наступлению новой осени, когда с момента гибели родителей прошел год, я уже смог применить десяток заклинаний. Коротеньких, заучивание их наизусть не составило труда, и давались они куда легче самого первого зажигания свечи. Причем, на каждое новое требовалось все меньше времени на освоение.
Пока, правда, в моем арсенале было простейшее колдовство - сотворение крохотного огонька, материализация небольшого количества воды, призыв "светлячка"... Последнее - очень удобная штука, кстати. Это точка теплого белого света, которую я, управляя количеством маны в ней, мог заставить разрастись до мощности большой люстры или почти полностью угаснуть, переместиться в нужном мне направлении и даже лечь в ладонь. "Светлячок" помогал мне в переписывании бабушкиной книги по ночам.
Спал я все меньше, сократив время отдыха до двух часов, каких-либо отрицательных изменений организма от этого не наблюдалось. Мне действительно стало хватать этого времени на то, чтобы выспаться. Освободившиеся ночные часы я весьма продуктивно тратил на колдовскую книгу. Правда, все равно конца и края накопленным бабушкой знаниям не было видно.
Пару раз, из любопытства, я смотрел, во сколько Акулина ложится и встает. Она спала точно так же, как и обычные люди, может, совсем чуть-чуть поменьше. Так я пришел к выводу, что эта моя новая странность не связана с колдовством. Или связана, но это было явно что-то нестандартное, не присущее всем волшебникам.
Сны мне снились крайне редко, может, раз в месяц. Но каждый раз там были родители. Мама с папой по очереди расспрашивали о моих делах, интересовались, как бабушка, радовались моим успехам, утешали, если у меня что-то не получалось. Но неизменно уходили вместе со сном, оставляя меня в слезах. Вытерев глаза, я вставал, шел умываться и погружал себя в работу, дабы не думать о них. Такие дни выходили у меня особенно продуктивными.
В эти месяцы дядя Степа зачастил к нам. Кстати, неожиданно выяснилось, что участковый был вполне себе в курсе умений Акулины, и относился к ним вполне себе спокойно. Хотя, для меня он почему-то не выглядел человеком, верящим в волшебство, скорее даже наоборот, дядя Степа производил впечатление человека с критическим мышлением, реалиста. Как почему-то и все остальные милиционеры в моих глазах.
Участковый, видя мою оживленность, зародившуюся благодаря успехам в обучении, вновь пытался со мной подружиться. Снова появились подарки, неловкие забавные истории, рассказываемые им, чтобы рассмешить меня, даже попытки уговорить бабушку отпустить меня с ним в город. Участковый словно пытался заменить мне отца или хотя бы сделать так, чтобы я не чувствовал такой острой пустоты в сердце. Она, приглушенная учебой, нет-нет, да прорывалась на свободу, вводя меня в апатичное состояние. Благо, ненадолго - Акулина тут же заставляла меня заниматься.
С тех пор, как я впервые успешно применил колдовство, я начал иногда листать бабушкин гримуар, бегло читая заголовки разделов. Среди бескрайнего моря информации, явно собираемого сюда не один десяток лет, я искал нечто определенное. Что-то, что позволило бы мне почувствовать самым счастливым человеком на свете. Что-то, что вернуло бы моих родителей.
Однажды, пока бабушка занималась какими-то делами по дому, я перелистывал страницы ее книги. Бесцельно, это был просто чуть затягивающийся перерыв в переписывании. Совершенно случайно мне удалось найти несколько страниц, посвященных разделу некромантии, колдовству, оживляющему мертвых. Надежда, было, воспылала во мне ярым огнем, но, вчитываясь в текст, я довольно быстро понял, что это не то, что мне нужно.
"Некромантия.
Среди колдунов выделяются те, кто умеет оживлять мертвецов и практикует это. Таких чародеев немного, и они презираемы иными волшебниками, ибо нарушать покой ушедших, терзая их тела - занятие крайне низкое и недостойное.
Согласно легендам, некромантией любили заниматься древние темные боги. Так они насмехались над людьми, даруя им ложную надежду на возвращение любимых. Но это возвращение не являлось полноценным, ибо жизнь в теле поддерживалась не душой, но темной магией, отчего бренная оболочка не имела разума, дарованного духовным началом, и продолжала свое разложение, стремясь обратиться в ничто.
Душу же в утратившее ее тело вернуть не по силам никому из простых колдунов, по причине отсутствия важного компонента, что связывает телесное и духовное. Компонент этот при отделении духовного начала от тела безвозвратно разрушается, и обычный смертный не в силах его возродить. Подобным могут заниматься лишь боги достаточной силы..."
Увлекшись чтением, я тогда не заметил тихо подошедшую сзади бабушку. Видимо, она захотела проверить, как мои дела, и не впал ли я опять в прострацию - шуршания стержня по бумаге не было слышно уже продолжительное время.
- Родителей хочешь вернуть? - догадалась бабушка - Не вздумай делать это таким способом. И вообще не вздумай, что случилось, то случилось. Есть такие события, на которые и самый сильный в мире колдун не может повлиять, с ними остается только смириться. Пообещай, что забудешь об этой идее.
- Я постараюсь, - пытаясь скрыть дрожащий голос, ответил я.
Но, да простит меня Акулина, пообещал я лишь на деле. Ведь одна мысль из ее книги врезалась в мою память накрепко, пусть и не внушив оптимизма.