Таня проснулась, с трудом сдерживая крик, рвущийся из горла, словно передавленного ошейником. Этот проклятый сон снится ей уже третью ночь подряд. Хоть бы скорее наступило завтра. Завтра прилетает Олег, сегодня заканчивается срок его контракта.
Сквозь штору пробирались юркие оранжевые проблески никогда не спящего солнца. Один из них пробежался по циферблату. Половина пятого. Так рано.... За окном звонко чирикнула какая-то птаха. Весна. Уже давно отошли первые подснежники и фиалки. Больше всего на свете Таня любила эти цветы. Именно с них началось их знакомство с Олегом. Именно подснежники держала она в руках в день их свадьбы.
Вдруг заплакала Юлечка, заплакала горько и безутешно, словно ударилась больно. Таня подхватилась, бережно взяла малышку на руки, приложила к груди. Юлечка сладко зачмокала, успокаиваясь. Но тут открылась дверь, и в спальню вползла сонная взъерошенная Иришка.
- Мамочка, мне страшно. Можно я с тобой лягу? - зашептала она, забираясь на огромную Танину кровать.
- Ложись, не бойся ничего. Скоро папа приедет. Еще рано. Вот и Люлечка засыпает, - прошептала Таня.
Малышки угомонились. Сладко засопела Юлечка. Вывернувшись из клубочка, разметала руки Иришка. Она уже улыбалась во сне. Глядя на своих котят, стала успокаиваться Татьяна. Дремота укутала ее мягкой голубой пеленой....
...И снова, на темнеющем чужом небе Таня увидела разноцветные вспышки фейерверков. Они вспыхивали там и тут, а между ними беззвучно, словно огромный беременный тюлень неспешно плыл прозрачный самолет. В брюхе самолета, тесно прижатые друг к другу, стояли ряды ящиков. Темные мрачные хранилища таили в себе нестерпимый жар, ждущий своего часа. Вспышки, раскрашивающие небо в красные, желтые и фиолетовые цвета, подкрадывались к самолету все ближе. Там, в самолете, склонившись над приборной доской, что-то делал Олег. Вдруг он обернулся к Татьяне и, улыбнувшись, помахал ей рукой. И тут же один из фейерверков, словно огромное огненное копье, ударил в крыло самолета. Черный дым зазмеился в пространстве, тяжелая прозрачная туша вздрогнула, и как рассвирепевший носорог рванула вперед и вниз, не выбирая пути....
Таня широко распахнула глаза.
-Нет, не буду досматривать этот кошмар, - подумала она. - Хоть спать не ложись. А что, вот возьму, и не лягу, пока Олежка не прилетит.
Тихонько встала, чтобы не разбудить сладко спящих дочурок и отправилась на кухню. Задвинутая приготовлением кофе и прочими утренними мелочами тревога укрылась в дальнем, привычном уголке сердца, где жила последние два года. Два года службы Олега по контракту "миротворческой миссии".
Таня, заварив себе чашку ароматной "арабики", пристроилась у окна, глядя во двор. Эти несколько минут покоя, пока спят малышки, задавали настроение на весь день. Сейчас она думала об Олеге. Как он войдет в дом, высокий красавец, с вьющимися русыми волосами и необыкновенно глубокими карими глазами. Подхватит девчонок, усадив Иришку на плечо, а Юленьку - на левую руку, чтобы оставшейся правой прижать к себе Татьяну.
- Девчонки, принимайте экзотические подарки, - скажет он и кивнет в сторону чемодана. Только никто из девчонок не захочет оторваться от его теплых рук, и они, словно танцуя, так и станут вчетвером перемещаться по комнатам. А потом обед. Олег, как всегда, станет нахваливать Танюшкин борщ, и обязательно скажет, что даже его бабушка не готовила таких замечательных борщей с пампушками и чесноком. А на селедочнице покорно будет ждать своей очереди тщательно засыпанный зеленым луком и петрушкой ивась, который, хоть и не дотягивает до полноценной селедки, но с традиционным горчичным соусом является обязательной частью обеденной программы. Вечером, Олег разведет огонь в камине. Они жили в старом доме, доставшемся от бабушки. Но после того, как провели газ, Олег решил не выбрасывать совсем печку, а разыскал где-то хорошего мастера и теперь у них был замечательный камин, устроенный по всем правилам, огонь в котором всегда разжигал только Олег. В открытые окна заберется прохладный майский вечер, наполнит комнату таинственной прелестью весны. И запоет-заплачет гитара в умелых руках...
Таня улыбнулась себе, пряча заблестевшие глаза. Потому что потом, когда станет совсем поздно, и девчонки уснут в своих кроватках, они останутся вдвоем.... Последний раз муж приезжал в отпуск восемь месяцев назад, посмотреть на четырехмесячную Юлечку, которую до тех пор не видел ни разу. И наконец-то она перестанет ненавидеть свою огромную пустую кровать, которая никогда не согревалась полностью, словно считая, что негоже спать женщине в одиночестве.
... В кухню вбежала Иришка.
- Мам, Юля проснулась! Она вся мокрая!
Захваченная врасплох посреди своих страстных мечтаний, Таня вздрогнула, и, улыбнувшись дочери, занялась привычными делами.
****
Настроение было замечательное. Скоро домой. Как же он соскучился по своим женщинам. Ничего, завтра уже увидимся.
Моторы ровно гудели, самолет начал снижение. Впереди виднелся горный хребет, за которым им предстояло разгрузить "гуманитарную помощь" и все. Затем на свой аэродром и можно собираться домой. Подарки были давно куплены, его ждут дома. Он оторвался от приборной доски, и, оглянувшись, увидел Таню, которая, казалось, смотрела сквозь кабину самолета. Олег улыбнулся и помахал ей рукой. На секунду ему почудилось, что он уловил ее дыхание и тревогу. Только уже в следующее мгновение вокруг самолета повисли белые облачка и послышались хлопки, словно кто-то невидимый бессистемно, но часто хлопал в ладоши.
- "Град"! Твою.... - крикнул командир, пытаясь уйти от обстрела.
Удар. Запылал огонь на крыле, самолет накренился и, набирая скорость, ринулся к равнодушным горам, готовым принять еще и этот щелчок, который оставит на них свой шрам, но поплатится за это жизнями людей, сидящих сейчас в горящей машине.
Увидев огненную шапку, увенчавшую горный хребет, "принимающая сторона" едва успела попадать на землю, с ярким осознанием того, что обещанная "гуманитарная помощь" сдетонировала в чреве подбитого самолета, произведенного в том же государстве, откуда прибыла боевая установка, этот самолет сбившая.
****
Таня вынимала пироги из духовки, когда позвонили у калитки. Она поставила протвинь на край плиты и вышла на улицу. У забора стояла черная "Волга"....
****
"Советский самолет, выполняющий рейс по перевозке грузов гуманитарной помощи дружественному народу Эфиопии, попал в грозовую полосу и, получив серьезные повреждения, потерял высоту. При попытке совершить вынужденную посадку, ударился в гору. Пять членов экипажа и два представителя Красного креста, сопровождавшие груз, погибли".
****
Каждый год, пятого мая Таня печет пироги и пампушки, варит борщ, нарезает селедку, посыпая ее зеленым луком, и достает баночку маринованных маслят. Подтянувшийся Олег приносит заранее заготовленные дрова и разжигает камин. Расчехляет гитару Ирина и низким, с легкой хрипотцой голосом, поет песни, которые пел ее отец. Маленькая Люся, прижавшись к маме Юле, вертит кудрявой русой головкой и рассматривает всех собравшихся огромными карими глазами, такими же веселыми и добрыми, какими смотрит на всех с портрета вечно молодой Олег.
- Здравствуй, - говорит ему Таня. - Здравствуй, родной. Вот и еще один год прошел. А значит, приблизилось время нашей встречи.
- Здравствуй, папа, - шепчет Ирина, вдруг превратившаяся в маленькую девочку, сжимающую в руках страшноватую африканскую куклу.
Здравствуй, папа, - негромко произносит Юля, и прижимает к себе свою дочурку, которая не перестает удивляться, что дедушка такой молодой и веселый, больше похожий на папу, чем на дедушку...
А бабушка такая старенькая, с лицом покрытым маленькими лучиками...