Тамила вставала из-за компьютера, когда под тапочком что-то вкрадчиво, почти неслышно хрупнуло. Тамила замерла. Она знала этот звук. Так хрустит, ломаясь, хитиновый панцирь. Медленно подняла ногу. Так и есть. Жёсткие коричневые крылышки торчат в разные стороны, жёлто-серая жижа расплескалась из лопнувшего брюшка, мерзкие жиденькие лапки ещё дрожат. Каким-то чудом Тамила сдержалась и не завизжала. Этих гнусных насекомых она боялась до нутряной дрожи, и детский стишок про Тараканище был хоррором почище Кинга.
Вспомнила, как маленькая жила с родителями в деревянном одноэтажном доме. Вывести из щелястых рассохшихся досок орды наглых жуков не могла никакая отрава. Единственная из всех погодок, Тамила с радостью ходила в садик и ревела только вечером, когда её забирали. Ибо дома они были везде. Забирались на башенки из кубиков, прятались в волосах любимых кукол, заползали в складки школьной формы, демонстративно дохли между листками тетрадей.
Тамилу передёрнуло. Она быстро оделась и поспешила в магазин.
В старших классах родители сменили квартиру, и тараканы отстали. Но потом Тама поступила в универ в другом городе. Общага - панельная десятиэтажка - стала для неё адом кромешным. Куча молодых раздолбаев и нерях, полости в стенах - раздолье для всепроникающих сволочей. Поделать с ними ничего было нельзя: Тамила прекрасно понимала, что на огромное здание и пары вёдер яда не хватит.
И она ни свет, ни заря отправлялась на лекции, никогда не сбегала с последних пар, записывалась на все факультативы, до последнего сидела в библиотеке, а оттуда прямиком отправлялась в ночные клубы или к друзьям, которые снимали жильё, на пьянки -гулянки. В общаговской комнате появлялась как можно реже. Себе всё объясняла развесёлой студенческой жизнью. Гордилась умением не спать по несколько суток. После защиты диплома это качество оценил и работодатель, Тамила смогла, пусть в кредит, пусть с помощью родителей, приобрести однокомнатную квартиру. Только новострой. Ни в коем случае не первый этаж.
И вот, через семь лет...
Хрусь.
В магазине она купила ловушки. Надпись на коробочке обещала избавить от заразы за две недели. Увы. Их явно стало больше. Тама научилась ловить боковым зрением едва заметные движения. Содрогаясь от отвращения, она без промаха била попавшихся на глаза неудачников. А потом соскребала с обоев тошнотворные пятна. Однажды она погналась за двумя "стасиками". Они шустро и ловко маневрировали, уворачиваясь от тапка. Под конец с особым цинизмом спрятались в наклеенную на стену ловушку для тараканов. Выковырять их оттуда не получилось. Лишь усы торчали наружу. Тамила чуть не расплакалась от обиды.
Следующим средством был гель. Зелёный, янтарный, винно-красный. Полупрозрачный и блестящий пунктир празднично украсил плинтусы и косяки.
На следующее утро многочисленные трупики с подрагивающими усами усеяли пол. Хрусь-хрусь. Тамила неспешной походкой победителя прошла к плите. Заварила кофе и маленькими глоточками смаковала чёрный напиток. Занималась заря. Людей на улицах ещё не было. Тихо, уютно. Тамила опустила взгляд. В полупустой чашке плавал раздувшийся от кипятка пруссак. С полчаса Тамилу выворачивало наизнанку. Впервые пришлось отпрашиваться с работы. Увидев по скайпу бледную, осунувшуюся женщину, директор не на шутку заволновался:
- Тамила Владимировна, может Вам к врачу надо? Или в отпуск на недельку? Отдохнёте, подлечитесь...
Она чуть было не кивнула, но вовремя спохватилась. Сидеть целыми днями в компании рыжих говнюков или, того хуже, уехать и оставить им на откуп родное жильё?
- Нет-нет. Что Вы! Просто съела что-то не то. Завтра уже буду в строю.
Дня через три к гелям они привыкли и даже, похоже, пристрастились. Не раз и не два Тамила наблюдала, как таракан с видимым удовольствием лопает яд, а затем бодренько топает по своим делам.
Знакомый биолог, работающий в крупном зоомагазине, стал захаживать в гости и ловить жуков. Кормил ими хамелеонов, игуан, прочих рептилий и пауков. Даже каких-то аквариумных рыбок. Сетовал, что не казахстанские завелись. У тех, мол, панцирь мягче, мясо нежнее. Очень просил больше не травить, а то как бы магазинные зверушки не заболели. Тамила вымученно улыбалась шутке.
Она начала всерьёз подумывать о смене жилья, но родную однушку было до слёз жалко. Да и пруссаки могли в вещах переехать вместе с ней на новое место.
- Зато, если живут рыжие, то большие чёрные точно не заведутся, - неуклюже попыталась утешить подруга.
Словно в насмешку, в тот же день пришли "американцы".
Чёрные явно были умнее и гораздо шустрее. Пруссак мог как дурак прикинуться ветошью на ровном открытом месте. Американцы давали дёру мгновенно при виде Тамилы, даже если она их ещё не заметила. Бегали они быстрее мелких собратьев. Резиновый тапочек, смертельный для рыжих, видимых травм чёрным не наносил.
Первого американца удалось завалить только через неделю. Пластиковым совком она с возрастающим отчаянием лупила гада, а тот всё не дох. В какой-то момент возникло ощущение - вот сейчас он отберёт совок и даст сдачи.
Но она смогла. Села прямо на пол, уставилась на труп поверженного врага. Определённо он был тошнотворнее рыжих. От тех мало что оставалось. Пятно, крылышки, лапки. Тут же было на что посмотреть. Наборное лаковое брюхо, многосуставчатые ноги, даже головогрудь треснула, но сохранилась. Тамила гулко сглотнула:
- Знатный зверюга!
Борный спирт с желтком просто не заметили. Полосы, нарисованные мелками, облюбовали в качестве тропинок.
Однажды утром, зайдя в кухню, Тамила обомлела. На столе копошилось здоровое коричнево-чёрное пятно. Присмотрелась - ложка с вареньем. Забыла вечером помыть. На появление человека никто не обратил внимания. Ладно же. Тамила криво усмехнулась и включила электрочайник.
- Вот вам купание в горячих источниках!
Исходящая паром лужа разлилась на всю столешницу. Вода закапала через край. Тамила пересчитала - тридцать две штуки. Умерли мгновенно. Что приятно - никто не дёргается.
С тех пор она специально оставляла на ночь что-нибудь съестное. Наутро заливала кипятком. Меньше их от этого не становилось, но сладкое чувство торжества вдохновляло на подвиги весь день. Тамилу повысили в должности.
Через месяц они перестали попадаться на эту уловку. Лишь один-два совсем ещё мелких становились её добычей.
Тама купила дихлофос в гламурном чёрно-розовом баллоне. Закрыла балкон и форточку в комнате. Перекрыла воду, чтобы не отпоились. Залила вонючей струёй комнату, коридор, ванную и туалет. Заперлась на кухне и села возле распахнутого окна. По неопытности она всё же надышалась. Голова кружилась, тошнило.
Тараканы оказались не идиотами. Из потравленных помещений они массово повалили туда, где ещё можно было дышать. На кухню. Они заползали и мёрли. Пьяными зигзагами залезали на потолок и со стуком падали оттуда на пол. Или на Тамилу. Она остервенело отряхивалась. Один коричневый смертничек встал на задние лапы и шатаясь, чуть наклонившись вперёд, пошёл в атаку на женщину.
Хрусь.
Через пару часов поток беженцев иссяк. Тамила глубоко вдохнула, задержала дыхание и ринулась распахивать настежь створки и балконную дверь. Потом она сметала их со всех углов. В коридоре образовалась внушительная горка тараканьих тел. Мёртвых и только прикумаренных. Некоторые конвульсивно дёргались, иные с упорством героев Джека Лондона пытались уползти. Тамила оглядела шевелящуюся кучу и ушла блевать в туалет.
Их стало меньше. Лишь парочка в день попадалась хозяйке квартиры на глаза. Тамила твёрдо решила в следующую же субботу повторить "процедуру".
В пятницу вечером она долго не могла заснуть. Сначала предвкушала, как выведет тварей и заживёт спокойно. Потом уже на границе сна ей мерещился чей-то изучающий взгляд в спину.
Проснулась она от щекотки. Спросонок провела по лицу, чтобы стряхнуть паутину... но та бегала и царапала ладони хитином. Тамила распахнула рот для истошного визга, и тараканы живым потоком хлынули внутрь, давя самих себя, но забивая глотку, не позволяя вдохнуть. Тамила хрипела, рвала себе губы, стараясь просунуть руку и очистить горло, но их было слишком много. В полной тишине её били судороги от удушья. Вскоре она обмякла. Жуки спешили со всех сторон. Они плотно покрывали неподвижную фигуру, как можно теснее прижимались друг к другу.
Незадолго до рассвета новорождённая тараканья матка выгнулась и потянулась на измятой постели всем своим совершенным телом. Ласково оглядела своих детей, для каждого найдя и тепло, и улыбку. Прошла на кухню и щедро накрошила хлеба на пол. Задумалась и нескольких самых бойких детей посадила в рабочую сумку. Этот дом они захватили, но нужно думать о будущем.