Олег наслаждался тихим семейным вечером. После вкусного ужина можно было не торопясь выпить чаю, выкурить сигаретку-другую и почитать книгу в любимом кресле. Или посмотреть с женой какой-нибудь фильм. Наташа была беременна, дохаживала последние недели, и поэтому много и вкусно готовила, наводила порядок и уют в доме, "вила гнездо". Олег, по молодости нервный и чувствительный парень, теперь располнел, стал спокойнее и добрее. Такая жизнь была ему по душе. О том, что он бывший Охотник, напоминал лишь именной нож. Билет был давно сдан в Общество. На порубочном талоне Олега значилось достойное число 44. Ради Наташи он нашёл дом в спокойной деревне, Общество заверило, что даже намёка на Этих здесь быть не может. Район был полностью очищен сорок два года назад.
Стук в дверь раздался неожиданно, когда Олег уже устроился на диванчике перед экраном, а Наташа прилегла рядом, со всех сторон обложившись подушками. Лениво поднявшись, Олег пошёл открывать. "Вот носит их по ночам...", -- мысли тоже текли вяло.
Пётр был уже на исходе силы, когда встретил Вику, такую красивую, молодую, с отличными инстинктами и нерастраченной жаждой. Пётр знал правила и жил по правилам. Он всегда был предельно осторожен. Это и позволило ему за всё время не попасться на глаза Охотникам. Филиал Общества свернули, когда Пете было девять лет. Родители погибли, он отвыл своё в детдоме, вышел, вырос, выжил. Вика приехала в их городок из Москвы и привезла с собой безнаказанность и беспринципность в теле брюнетки с отличной фигурой.
Дача Петра в надёжно заброшенном кооперативе не привлекала Вику. Парков в их городе не было, так что Вика уговорила ехать в лес в пятнадцати километрах от города. И, к сожалению, в ста метрах от жилой деревни.
Олег открыл дверь, его обдало прохладой и сыростью сентябрьской ночи. Он поёжился и закашлялся. Нос уже был заложен, не хватало еще разболеться. Олег снял с крючка у двери куртку и вышел на крыльцо. Лампочку пора заменить. В тусклом свете рассмотрел невысокого мужчину лет пятидесяти. Одет он был добротно: хорошо сшитое полупальто, кашне, фетровая кепка. В руках мужчина крепко сжимал барсетку.
Пётр никогда никого не пускал за руль своего любимого верного серого Фольксвагена. Но Вика упросила, и вот он трусит в деревню, чтоб кто-нибудь выдернул завязшую машину. Драгоценная ночь пролетает мимо него, а сколько еще ночей отведено старому Волку?
Когда дверь открыли, Пётр обомлел. Западня. И чтоб выбраться, дёргаться и рычать бесполезно.
-- Прошу прощения за тревогу... Прошу прощения, что потревожил в такое время, -- торопливо начал незнакомец, -- я застрял в лесу. Машина завязла. Днём проехал нормально, а как стемнело, я обратно, и застрял.
-- Далеко? -- обречённо спросил Олег.
-- Не очень. Километра полтора.
Народ обожает ездить в этот лес: тут тебе и грибы, и ягоды, и Волга с рыбой недалеко. Только чтоб наверняка вернуться с добычей, ехать надо после хороших дождей. Ну а если вдруг застрянешь, ничего, деревня у леса жилая, и "УАЗики" народ держит, и "Нивы". У Олега была "Нива". Она стояла прямо у дома, за забором из сетки, на виду у всех. И счёт спасённых любителей даров природы пошёл уже на третий десяток за третий год, как они с Наташей купили дом.
"Попал. Потерял нюх. Сам пришел в лапы к убийце. Такой ни перед чем не остановится. На лбу написано, скольких наших он порубил", -- думал Пётр. Но уходить было поздно. Хитрый, с виду и не скажешь, что Охотник, да только Пётр хорошо помнит запах их ножей, сорок два года назад мелькавших в лесах как молнии. "Хитрый, а и я не лыком шит. Требовать помощь!" -- проскочила спасительная мысль.
-- Помогите, -- напряжённо попросил мужчина.
-- Подождите минуту, -- ответил Олег.
Он зашёл в дом, взял сумку, мобильник.
-- Ты куда? -- спросила Наташа, поглаживая живот.
-- Да опять застряли в лесу.
-- Что ж до ночи в лесу сидеть? Да и бензина мало, ты же говорил, что не заправился. Скажи, что не поедешь.
-- Да уже ждёт человек. Мне действительно не хочется ехать. Но там, вроде, недалеко. Я быстро.
Олег и сам ругал себя за излишнюю мягкотелость. Он вышел на улицу. Мужчина стоял на крыльце, всё так же вцепившись в барсетку и ожидающе глядя. Олег вздохнул:
-- Ну поехали.
Машина не успела сильно остыть, но стёкла запотевали. Олег погрел двигатель пару минут. Открыл ворота. Незнакомец почему-то стоял у пассажирской дверцы, не садился. Олег открыл дверь:
-- Садитесь. Поехали.
Мужчина сел. Они поехали. Стекло было опущено. На свежем воздухе нос задышал. Запахи дома, еды, сигарет ушли, уступив место самому нежеланному, самому душному для Олега запаху -- мокрой псины.
"Болван. Расчувствовавшийся кретин. Совсем нюх потерял. Оборотень зовет тебя в лес в полнолуние, и ты едешь. Придурок", -- костерил себя Олег. Он зашарил рукой по карманам. Нет, сигареты он забыл дома. Зато нож при нём. Его наличие всегда успокаивает. Выехали за деревню, повернули на дорогу, ведущую через мелколесье. Луна ярко и настойчиво засветила в левый глаз. Она была полная, полнее некуда.
Ощущения душили разум, как куски грязной свалявшейся шерсти, мельтешили, но Олег пытался взять себя в руки. Когда говоришь, становится спокойнее. Как будто сдвигаешь возможное развитие событий в плоскость слов.
-- Рыба? -- вопрос Олега прозвучал хрипловато, но, вроде, спокойно.
-- Мало, -- мужчина всматривался в темноту за пассажирским окошком.
"Хорошо притворяется, гад. Как будто и впрямь переживает. Только бы Вика не подвела. Только б почуяла тревогу. Горячая, не битая жизнью. Любимая...", -- Пётр ловил два отсвета, два диких огонька за стеклом.
Разговор не клеился. Олег почувствовал головокружение. Ему не удавалось взять ход событий в свои руки. Ленивая неспешность, накопившаяся за последние годы, которой так наслаждался Олег, улетучилась. Он снова чуял Их, он видел. И он дрожал. "Только бы не вспотеть", -- подумал, застегивая молнию на куртке до подбородка. Так. Он согласился помочь и сам пригласил сесть в машину. Теперь надо мобилизоваться, следить за словами и реакциями, глубоко дышать.
"Но возраст! Они же все к полтиннику по своим углам сидят, по дачам и усадьбам. В больших городах, конечно, всякое бывает, но здесь...". Дорога изгибалась. Луна теперь висела прямо впереди, ухмыляясь в лицо Олегу. Мужчина тоже глянул на луну, прищурился, кашлянул отрывисто и снова уставился в сторону.
-- Далеко ещё?
-- Да нет... А вот она, -- пассажир махнул в сторону зада седана, осветившегося фарами.
Олег остановил "Ниву". Седан, вроде, и правда застрял одним колесом в луже. Мужчина выскочил. Достал ключи, пикнул сигналкой. Что это? Показалось? Заячья лапка в качестве брелока?! Ну это просто наглость. Открыл багажник, достал трос, пошел цеплять. Грибы, ага. Багажник пустой. Ни корзинки, ни пакета. И что, он так задом и ехал из леса? На Олега надвигалась истерика. Но этот вовремя залез в свою машину, завёлся.
"Старый кобель! Так глупо палиться! С ними всегда надо быть наготове. Со всеми надо вести себя так, как будто перед тобой Охотник. Всегда. Надо было хоть пустую корзинку кинуть в багажник. Или не говорить про грибы", -- судорожно думал Пётр, сидя за рулём своей машины. "Если выживу, амулет этот херов сразу сожгу".
Что-то мелькнуло в траве. Олег резко захлопнул дверь. Защёлкнул замок, хотя через минуту он бы закрылся сам. И поднял стекло. Этот тип тоже закрыл свою дверь. Олег включил пониженную и потянул. Машина поддалась сразу и выкатилась так плавно, как будто и не сидела в луже.
Бывший пассажир подошел к "Ниве". Олег немного опустил стекло. Он помог, теперь уже можно было не бояться. Вроде. Но работают ли правила для сумасшедших Волков? Мужчина полез в барсетку. Это нормально, это хорошо. Оружия они не носят. Их сила при них, особенно в такую ночь. Страшно было бы, если б он скинул одежду.
-- Вы помогли. Что я вам должен? -- спросил мужчина, и было явно, что слова ему неприятны и даются с трудом. Он говорил так, как надо.
-- Денег не надо, -- Олег приободрился. -- А сигареты есть? -- решил пошутить он.
-- Не курю, -- с укором ответил оборотень, не оценив шутки.
-- Тогда ничего. Рад, что помог, -- не без ехидцы ответил Олег и начал поднимать стекло.
-- Стойте, -- отчаянно воскликнул мужчина. -- Я вам место для разворота поищу. Ладно?
-- Ладно, -- Олег понимал, что не стоит оставлять оборотня в должниках. Тем более, кто-то ещё тут был.
Мужчина на удивление быстро бегал даже в человеческом облике. Через пару секунд он уже говорил Олегу:
-- Метров восемьдесят назад и налево, там съезд в поле хороший. Я посвечу.
Олег ехал задом, следя за светом от фонарика, и думал: "Это он мне за издёвку с сигаретами. Напоследок напомнить решил, кто в лесах хозяин. Тот, кто видит в темноте и бегает как... как волк". Ну вот и разворот.
"Нива" гнала, насколько позволяла дорога. В расчёте. Фонарик погас, как только Олег выровнял машину.
Дома Охотник первым делом хлопнул коньяка. Потом пошёл к Наташе. Она задремала у телевизора.
-- О, ты действительно быстро, -- обрадовалась она.
-- Хочу комедию. Или мелодраму.
Пётр стоял, опершись о капот. "Смог. Жив. Чудо, снова чудо.", -- думал он. "Кто же он? Почему не попытался, даже когда заметил Вику?" -- для Петра это был ребус. Если есть Охотник, и у него есть нож, Волка обычно нет. "Разнюхивал. Или пожалел старого", -- решил Пётр. У ног терлась молодая волчица.
-- Ах ты сука! -- Пётр схватил её за шкирку и тряханул.
В ответ она заскулила, увернулась и удрала за машину.
Когда они ехали обратно, Пётр повторял:
-- Никогда, слышишь, никогда не показывайся людям на глаза, когда ты зверь. Ты могла угробить нас обоих. Он Охотник. И мог расценить твою выходку как прямую угрозу. И так грань слишком тонка.
-- Я всё поняла. Всё запомнила. Я запомнила Охотника, -- красивая брюнетка в плаще на голое тело прижалась щекой к его предплечью, вдохнула свой любимый запах, -- но согласись, он как будто напрашивался. Так потел!
Она его не жалела. И не считала старым. Пётр зыркнул на неё исподлобья. Девушка улыбалась.