На заре эры звёздной экспансии членов экипажей космических кораблей считали героями. Вернувшись, они рисковали не застать никого из друзей и знакомых, оказаться среди далёких потомков в роли воскресших мертвецов. Всё изменилось, когда космонавты стали не столько пилотами, сколько операторами пространственно-временных аппаратов. Проблема почти мгновенного перемещения из одной точки Вселенной в другую, как и передача сообщений, оказалась вопросом запасённой энергии. Романтика не то чтоб исчезла - превратилась в обычную работу. Но, как говорят, в жизни всегда есть место подвигу. Особенно если накосячишь... Денисов задал ошибочные координаты и вместо обжитой Гео-26 оказался на плохо исследованной Гео-266. Впрочем, что такое "плохо исследованной"? Как только обнаружили жизнь, которая пока не достигла разумности, на планету наложили карантин: запрет на посещение. Научные интересы? Они вполне удовлетворялись контактами с полусотней высокоразвитых цивилизаций. А тут такой случай: Герман Денисов оказался на планете Гео-266 и будет торчать на ней почти месяц, пока заполнятся энергетические накопители. Нет специального образования и опыта? Не беда. На любой непредвиденный случай имеется инструкция, скафандр высшей защиты и установка лучевой стерилизации в шлюзе. А то, что Денисову придётся половину шестичасового рабочего дня проводить в чистке перед выходом на планету и после "прогулки" - так сам виноват, тщательней надо было координаты вводить!
По тропе, спускавшейся по обрывистому берегу к устью реки, двигались массивные диковинные животные, и тёплый туман ласково принимал их в свой плен. Денисов наблюдал. Пейзаж до боли напоминал земной ландшафт - река как река, озеро как озеро, и животные - как животные, если смотреть издалека. Они выглядели бы обычным табуном красновато-гнедых коней, с умными покатыми лбами и продолговатыми мордами, чуть более вытянутыми, чем у земных собратьев, если бы не две пары кожистых крыльев, которыми они помогали себе при спуске, балансируя на крутизне. А так... Те же тёмные влажные глаза, те же подвижные широкие ноздри. Даже грива, короткая и по виду жёсткая, плавно спускалась с шеи на спину и тянулась по хребту заметной тёмной полосой.
Они ходили сюда утром и вечером - на водопой и поплавать, используя крылья как ласты. Из всех вариантов, что предполагали исследования, Денисов избрал не сбор каких-то там "образцов", а самое интересное: наблюдение за животными. Разумеется, в скафандре ВЗ он не подвергался никакой опасности, а потому вставал прямо на тропе и ждал. "Кони" не боялись Денисова даже в первый день, просто игнорировали - бесшумно струились мимо, как живые плотные клубы странного дыма. По сравнению с земными животными эти "кони" двигались практически неслышно. Может, из-за того, что воздух был плотней?
Конечно, Денисов всё же провёл минимум необходимых исследований: атмосферы и водного раствора из реки и озера. После обработки в стериализаторе вода уже не содержала абсолютно никакой органики, так что оказалась пригодна для питья. Правда, на вкус - горькой. Зато теперь он мог всё время уделять только красным коням.
Я должен наладить контакт, приручить их, думал Денисов, отыскивая в базе данных сведения о том, каких существ следует считать "мыслящими". Его "крылатые лошади", которых он принципиально избегал именовать пегасами, относились по классификации лишь к "чувствующим". Герман обрадовался, узнав о такой градации. Он ещё с детства подозревал, что собак и кошек нужно относить к существам разумным. Возможно, и красные кони были теми, с кем человек мог общаться на равных. Стоя посредине бесшумно двигавшейся живой массы, Денисов испытывал счастье - восторг яркого цветного сна, предвкушение приключений, уверенность в том, что и дальше всё будет отлично, захватывающе и бесконечно. Лишь неделю спустя Гера, когда чуть не проспал утренний водопой и с невиданной скоростью стал облачаться в скафандр, внезапно сообразил, что стал почти наркоманом.
Что говорилось в отчете о единственной высадке на Гео-266? "Отрицательного влияния на психику или здоровье космонавтов не наблюдалось". Герман Денисов, несмотря на молодость, был достаточно опытным космонавтом, чтобы воспринимать такие заявления всерьёз. Кто же из космонавтов станет сообщать о влиянии планеты на собственную психику, если это не заметно другим? Ведь так и комиссовать могут. Но что, что так тянет его к "коням"?!
В тот же день, вечером, когда "кони" направлялись вверх по тропинке, назад с озера, Денисов сдержался, встал не на тропе,а рядом. Первым, как всегда, появился вожак. Про себя Гера уже давно называл его Красс. Почему? Он сам не помнил, то ли сокращенно от "красавец", то ли было в его фигуре что-то воинственно-гордо-римское. Появилось имя само, возникло из ниоткуда. Вожак приблизился, и неожиданно случилось то, чего не происходило, наверно, никогда. Красные крылатые кони сошли с тропы; пройдя этот участок по дуге, табун пропустил сквозь свою массу человека в скафандре. Красные кони медленно обходили его, скорее, обтекали, как два рукава реки или два языка сырого тумана. Герман наблюдал, как мимо проплывают стремительно-спокойные, гармоничные, прекрасные существа. А вожак остановился перед космонавтом и стоял, изучающе глядя на неподвижного человека. Гера смотрел прямо в умные глаза вожака и думал:
"Интересно, что Красс мог бы сказать? Мне, существу, явившемуся с другой планеты, сказать? Наверно:
- Ты нам не мешаешь.
А что бы на это ответил я, Гера Денисов? Промолчал бы, удивлённый. А конь?
- И не мешай нам впредь, - продолжил бы Красс.
А я бы справился с удивлением и задал вопрос:
- Кто вы, как мне вас называть?
А он бы ответил:
- Мы те, кого вы не считаете живыми. Нас вы называете нанобактериями. Весь мир принадлежит нам. Это мы создали всё. Всё, кроме живых существ. Вы появились сами и восхищаете нас. До такой степени, что нам хочется стать такими же, как вы. Да, для нас нет преград. Мы находимся в любой капле, любой песчинке. Нами заполнен весь космос. Нас нельзя увидеть, поскольку световые волны обтекают нас, как тебя - табун. Но и мы не можем видеть. Только чувствовать. И передавать чувства от одной частички к другим. Мы - это и есть мир. Мы помним всё, что произошло на всех планетах, и потому можем предсказывать будущее и даже управлять им. Мы находимся и в тебе. И в других людях. Лишь с некоторыми из них мы можем общаться, но до сих пор никогда не открывали - как тебе - нашу истинную сущность.
- А почему меня так тянет к красным коням?
- Ты - человек. Тебе нужно общение".
Внезапно Денисов осознал, что это не его мысли. И непроизвольно отшатнулся от Красса. Конь фыркнул, встрепенулся, взглянул на человека искоса и умчался за своим табуном. Герман заторопился к себе на базу.
По пути к станции Денисов вспоминал истории, слышанные в Академии, которыми охотно делились в казарме перед отбоем курсанты. Засекреченные данные о космонавтах, попавших в неизученное поле и начавших видеть прошлое и будущее. Эти данные относились ко всем периодам космической эры, начиная с последней трети двадцатого века. Пилотов, которые сообщали такого рода сведения, потом долгое время принудительно лечили. Герман забыл фамилию космонавта, который, выйдя на пенсию, прославился как детский писатель. Его серия рассказов о динозаврах переиздаётся в среднем каждые пять лет. Где-то в интервью он заявил, что "ничего из этих историй не выдумано", и тогда курсанты Академии шёпотом говорили друг другу: "он попал в петлю времени". А вот оно как... Нанобактерии. О них Герман вообще ничего не знал! Похоже, даже система жизнеобеспечения скафандра с трудом справлялась с холодным потом, который прошиб космонавта.
Информации в компьютерной базе данных оказалось, с одной стороны, много, с другой же... Но самое главное: он об этом раньше не знал!!! Да, нанобактерии есть везде. Даже в человеке. Более того, в медицинском разделе скупо упоминалось, что у восьмидесяти процентов людей, умерших от рака печени, количество нанобактерий в пораженном органе в сотни раз превышало концентрацию у скончавшихся по другой причине. Но общаться с человеком? Для них был придуман даже специальный термин "псевдоживые" - но что вкладывалось в это? Не мыслящие, не чувствующие, не живые. Тогда что это? Огромный самопрограммирующийся компьютер? "Господи, я уже верю в них, в то, что это была не моя выдумка, а реальный разговор... Думал, что разговариваю с Крассом, а с кем? Говорят, создали всё, кроме живых. Значит, это они создали всё? Они что, Бог? И что они хотят от меня? Почему сказали, что первому сообщают о себе? Зачем?!"
Денисов лёг на койку, расслабился и попытался повторить мысленный разговор.
"Если они везде, - старался думать он целенаправленно, - значит, и тут. Что я хочу у них спросить?
- Что вам от меня нужно?
Они мне ответят:
- Собственно, ничего. Мы хотим с тобой дружить.
- Дружить? И ничего взамен?
А они задумаются. И ответят не сразу...
- А что тебе надо было взамен, когда ты собирался приручить красных коней?
А я засмеюсь и заявлю:
- Нечестно отвечать вопросом на вопрос.
- Нам ничего не надо взамен. А тебе что нужно от нашей дружбы?
И тут задумаюсь уже я. Что мне надо от дружбы? Наверно, радости. Ощущения спокойствия и уверенности, что рядом друг. Наверно, помощи и поддержки в трудной ситуации. Если вдруг, конечно. Я буду стараться не попадать ни в какие переделки, чтоб не напрягать друга.
- Да, я бы хотел с вами дружить. Но как? Я вот... Даже не знаю, говорю ли я с вами или выдумываю?
А они мне уже ничего не ответят, потому что... Потому что стали просто моими друзьями. Им этого достаточно."
Тут Герман почувствовал запах. Так пахли бабушкины оладьи, которые он больше никогда не ел: в тесто добавлялась загашенная уксусом сода. А это - запах маминого борща с петрушкой и загадочной смесью трав, рецепт которого скрывался даже от домашних. Откуда так пахнет? У него в корабле еда быстрого приготовления -- пакеты и коробки, рассортированные в зависимости от условий потребления. Он не считал чревоугодие смертным грехом, но вполне был доволен стандартным питанием. Какие там разносолы. Так откуда запах? Денисов наконец приподнялся на койке и посмотрел на стол. Первое, что бросилось в глаза - многоэтажные бутерброды старшей сестры, она так ими гордилась... Рядом - крынка, в которой бабушка держала сметану. По семейному преданию, это чудо гончарного искусства пережило развал Советского Союза. Тарелка дымящегося борща, что присуседилась рядом с плошкой, полной оладий, дополняли волшебный в своей простоте натюрморт. Этого не могло быть. Но было.
Это они, - понял Гера, - по дружбе. Таких миражей не бывает. А как они это сделали? И как благодарить?
Ладони как бы сами по себе прижались друг к другу на уровне груди, а губы вымолвили нужные слова.
Сколько на Гео-26 не отговаривали, упирая на то, что именно для таких вот случайностей на кораблях с пространственно-временными аппаратами - космонавты, а не автопилот, что не случайно корабли снабжены подробными инструкциями и запасом пищи, воды и воздуха на год, рапорт об увольнении Денисов не забрал. На выходное пособие он мог прожить еще года три, три с половиной... А мог, при поддержке друзей, сколь угодно долго. Но не хотелось беззастенчиво пользоваться их бескорыстной поддержкой. Он хотел бы отдарить их за то, что теперь чувствовал себя частью огромного мира, в котором все и всё связаны, когда ты - часть Вселенной, что Гера так явно ощутил среди табуна красных коней. Увы, помочь в самом главном их желании - стать похожими на людей - он бессилен... И вдруг возникла идея.
Но прежде чем приступать к подвигу, которому всегда есть место в жизни, он попросил себе крылья.