Конец 2000 года. Осень-зима. Я учусь на 1-ом курсе Владимирского государственного университета по специальности "история" в студенческой группе И-100. Мне ещё не исполнилось 18 лет.
Каждый день, после университетских лекций и семинаров, я занимаюсь в Областной научной библиотеке имени А.М. Горького. Мне интересно учиться, я полюбил Историю России, Историю Владимирского Края, Культуру, Дополнительные гуманитарные исторические дисциплины, археологию и иконографию. Даже Высшая Математика мне интересна.
Я пишу рефераты. Мой первый итоговый реферат по Истории России "Внутренняя и внешняя политика великого князя Московского Ивана Третьего", (1462-1505 - годы правления) - капитальный труд, над которым я усердно и кропотливо работал весь первый семестр. Его успешная защита на "5" освободила меня от экзамена по Истории Отечества, я получил "5" - "автоматом".
Наступил 2001 год. Первый год нового столетия и Второго Тысячелетия от РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА. В то время 10 дней отдыха-Новогодних каникул ещё не было. И уже 3 января я сдавал экзамен по Археологии.
Все корпуса университета заполнились студентами, все этажи, коридоры, вестибюли и аудитории. Моя группа сдавала зимнюю сессию во 2-ом корпусе. Он представлял собой 4-х этажный строгий прямоугольник из серого шлакобетона, с чёрными блестящими окантовками вокруг окон. Архитектурный Советский Модерн 20-го, уже прошедшего, века.
Молодёжь, студенты парни и девушки стояли на высоком крыльце у входа; наводняли просторный холл первого этажа, поднимались-спускались по лестницам; стояли в длинных узких коридорах напротив аудиторий, где шли экзамены; или быстро, почти бегом, перемещались от двери к двери, с этажа на этаж, снизу вверх и сверху вниз. Все молодые, красивые, высокие парни, красивые девушки: цок-цок - звенели их каблучки.
Археологию я сдал на "5", ответив на тему билета "Сунгирская лошадка" и приложил к нему реферат "Археологические раскопки во Владимирской области".
5 января я сдал экзамен по Высшей Математике: теория и решения задачи на тему "Математические Матрицы" - на "4". Эта оценка была успехом для меня! В школе я не проявлял никакого интереса к математике и к мифическому "началу анализа". В университете же Высшая Математика меня заинтересовала. Это была заслуга нашего мудрого спокойного преподавателя Владимира Ильича Данченко, объяснившего мне, что Математика - вся наша Жизнь! Все жизненные аспекты, состоящие из цифр, чисел, матриц, уравнений и неравенств.
Свою первую, зимнюю сессию я сдал успешно. После 5 января я уже был свободен. Сессия продолжалась до 20 января. С 21 января и до 5 февраля длились зимние каникулы.
Глава 2: Владимир-Москва
6 января я купил билет на поезд "Санкт-Петербург - Новороссийск" до станции Славянск Донецкой области.
7 января я выехал с привокзальной площади города Владимира на автобусе в Москву, на Курский вокзал. Мой поезд отправлялся в 23:00, и я выехал в 13:00, сев в автобус уже в 12:00.
Был солнечный морозный день. Рождественским Праздничным малиновым звоном пели колокола Успенского Владимирского Собора. Холмы, крыши домов Владимирского привокзального спуска, укрытые снегом, сверкали на солнце своей белизной, голубые и синие тени деревьев, как живые, дружно сбегали к белому озеру широкой овальной привокзальной площади. Автобус на Курский отправлялся не с верхнего Владимирского автовокзала, а от белого здания-дворца вокзала Железнодорожного.
Мой автобус наполнился пассажирами. Водитель собрал со всех за проезд, и мы отправились в Москву.
Через Привокзальную улицу автобус вынырнул на Площадь Фрунзе и повернул налево на большую Нижегородскую и Большую Московскую улицы мимо серого памятника красного большевистского полководца и бывшего узника "Владимирского централа", расположенного своими корпусами рядом, через дорогу на холмах, поросших высокими клёнами и липами.
Автобус ехал, начиная свой почти 3-часовый путь. Соборная Площадь. Золотые ворота. Студёная гора. Проспект Ленина. Площадь Победы. И прямо, прямо. Проспект Ленина превратился в Московское шоссе, город Владимир остался позади. Проехали микрорайон Юрьевец и прямо-прямо, в сторону Московской области, на запад Владимирской.
Я ехал на зимние каникулы к своей любимой Бабушке Валентине Марковне Капустиной. Она меня ждала. Я гостил у Неё несколько дней в ноябре. Теперь же я ехал к Ней почти на месяц. К моей любимой Бабульке. В Родной Отчий Дом. На Малую мою Родину, на Донбасс, в пригород города Славянска, в посёлок Андреевка.
Автобус продолжал маршрут. Проехали все "Энергетики", город Лакинск, Ставровский поворот; деревню Болдино, деревню Пекшу, где я бывал. Ехали по Петушинскому району, в сторону города Петушки.
Проехали Петушки, Покров. Орехово-Зуево - началась Московская область. Балашиха. Шоссе Энтузиастов. Центр Москвы. Курский вокзал. Приехали!
Глава 3: Москва-Славянск
Привокзальная площадь. Металлоконструкции из стекла и бетона здания Курского вокзала. Ранний вечер: 17:00. Шесть часов до отправления моего поезда "Санкт-Петербург - Новороссийск". Розовый зимний вечер в столице. Дома на московских холмах в его золотых лучах.
Я отправился в зал ожидания. Один. Я ехал один. В огромной Москве. Почти неделю назад мне исполнилось всего лишь 18 лет. А я уже сдал свою первую университетскую сессию.
Моя дорожная сумка была тяжела, свисая на ремне с моего правого плеча, но плечо не болело. Мне было легко от этой тяжести. Я вёз на каникулы книги, исторические и художественные, чтобы их прочесть, естественно. Ещё вёз бумагу, картон для живописи, которой я занимался. Вёз масляные краски и гуашь; кисти и карандаши.
Я сел в зале ожидания. Поставил у ног свою чёрную сумку, открыв её, решил сделать "ревизию" своих вещей; книг. Я вёз много книг по Истории Владимирской области, такие, как: "Андрей Боголюбский", "История Стекольных заводов в городе Гусь-Хрустальный" (райцентр на Юге Владимирской области), "Александровская слобода и Иван Грозный", "Белокаменное зодчество в городе Владимире", "Суздаль", "Архитектор-реставратор Александр Васильевич Столетов", книгу о Владимирской Школе живописи.
Также были книги-учебники Истории России; и три томика с текстами песен и стихотворений Владимира Семёновича Высоцкого. Я их недавно купил, одну прочёл и вёз их для моей Бабушки. Она очень любила русскую поэзию. А самым любимым Её поэтом был Михаил Юрьевич Лермонтов: юный гений-сирота-поэт, художник, писатель и воин. Бабушка постоянно перечитывала его стихотворения, поэмы, пьесы и прозу: "Несчастный мальчик!" - Говорила моя Бабушка о Лермонтове и в Её карих глазах появлялись слёзы.
Сделав "ревизию", всё сложив, я застегнул сумку и начал читать томик Высоцкого "Кони привередливые".
Вечером я поужинал в том самом ресторане Курского вокзала. Вымени не было, но бефстроганов с рисом был. А вместо хереса я заказал квасу.
В 22:00 подали мой поезд. Через туннель я вышел на 6-ой путь 3-ей платформы. Мой вагон был под номером 5, плацкарт, нижнее место. Я переоделся. Купил у проводницы постельное бельё. В 23:00 поезд отправился. Надо сказать: люди ехали. Москва-Тула-Орёл-Курск-Белгород-Харьков-Лозовая-Славянск-.
Глава 4: Пустой вагон
В Харькове мой вагон совсем опустел. Я остался один. В пустом вагоне до Славянска. Да! Кому нужно в начале января ехать в Новороссийск? Если только: "по казённой надобности", как Михаилу Юрьевичу Лермонтову.
Поезд отправился из Харькова. Вечерело, но солнце светило ярко, по-летнему, во все вагонные окна; и мелкие частицы пыли золотились и играли в солнечных лучах. Вагон был пуст. Я ехал один. Смотрел в окно и удивлялся. Снега не было совсем. Снег закончился в Курске. За окном лежали ноябрьские или апрельские пейзажи Харьковской лесостепи. Пирамиды тополей, акации, ясени.
Проехали Лозовую, остановившись на 4 минуты. Появилась проводница:
- Ты до Славянска? Готовься, стоим 2 минуты. - сообщила она мне и снова ушла.
Я начал собираться. Уже появились донбасские пейзажи: холмы и меловые кряжи. Деревьев стало меньше, степи больше. Вагон по-прежнему был пуст. Это меня не переставало удивлять. Пустой вагон и я в нём один - такое было для меня впервые. Особенно, если сравнивать набитые людьми летние плацкарты и купе.
Поезд подъезжал к Славянску. Я взял сумку и вышел в тамбур. В окне появилась родная природа, холмы Карачуна, две меловые горы, луга, телевышки. Поезд остановился за платформой. Пришлось спрыгнуть на гравий и подшипники. Удивительно, но в мой вагон село три пассажира: 2 женщины и 1 мужчина.
Поезд тронулся и поехал в Новороссийск, уже без меня, а вагон перестал быть пустым. Да, и бывают ли вагоны пустыми, если поезд на ходу, если есть маршрут.
Глава 5: Пешком с ж/д вокзала
Я был в Славянске. Я опять приехал на Малую Родину. Мой поезд "Санкт-Петербург - Новороссийск" ушёл к Чёрному морю, я прошёл платформы и рельсы, и вышел к родному дворцу вокзала, к зданию с гранёнными высокими колоннами с портиками, выкрашенными белой масляной краской, с серыми стенами.
Сначала я хотел поехать в Андреевку на такси с ж/д вокзала, но после решил прогуляться пешком через Собачёвку, купив на деньги для такси продукты: мясо для первого и второго блюд, фруктов: хурмы, бананов; тульских пряников, свежего хлеба - на привокзальном рынке.
Повесив дорожную сумку через грудь, я взял в две руки пакеты с купленными продуктами и пошёл к Бабушке. Мне было легко. Да, я и останавливался, чтобы рассмотреть, вспомнить забытые родные окрестные пейзажи. Я прошёл магазин "Экспресс" - один из символов моего детства, Памяти о моём дедушке Капустине Дмитрии Ефимовиче, ушедшего в 1998 году: Царствие ему Небесное.
Я шёл. Останавливался и смотрел: вот старая гигантская плакучая ива в жёлтом дожде голых ветвей, а вот старая дикая груша и деревья шелковиц. Слева кирпичные дома жителей Собачёвки, а справа луг, пригороды Славянска: Мимовка, Голубовка, Былбасовка - символы-символы-символы детства, символы Родины!
Собачёвка осталась позади. Мост. И вот оно поле перед Андреевкой. Домики андреевских жителей. Вон там дом Бабушки. Лес над Андреевкой, голый, зимний, ветер шатает чёрные ветки, склоны хребта Карачун; меловые складки. Чуть дальше - меловой зимний карьер с прозрачными дикими садами зимних абрикос. А напротив карьера - две меловые горы: белая и серая. У противоположной кромки поля - она - родная река Торец: спит зимним сном и медленно, но движется мутно-бирюзовая её вода, чтобы с другими реками-сёстрами впадать в зимнее Азовское море. По берегам Торца: вязы, вербы и тополя.
Вот я перехожу мост через Торец. Общежитие, заглохший вишнёвый сад, часть асфальтовой дороги. Улица Октябрьская, дом 20. Деревянный зелёный забор. Яблоня у входа. Калитка. Дом Родной. Тёплый, из красного кирпича.
Глава 6: Бабушка
Я приехал домой. Взялся за ручку калитки, потянул вниз, раздался стук. Бабушка его услышала и вышла из дома.
- Студентик мой приехал, Артёмочка! - радостно восклицала Бабушка, выходя во двор, накинув белый пуховый платок, открывая калитку. - С Рождеством ХРИСТОВЫМ тебя, внучек! Как ты дотащил-то всё, сумки с вокзала?!
- Здравствуй, Бабулька! И тебя с Рождеством ГОСПОДА Нашего, Бабушка! Да... принёс, мне не тяжело...
Мы вошли в дом. Уже начинался вечер, серо-голубые сумерки. Мгновения, не включая свет, я окинул взглядом наш дом, прихожую-кухню, печь с потрескивающими дровами, зашёл в зал. В окна струился синевато-розоватый невечерний свет. На вокзале откуда я пришёл уже зажглись фонари.
Бабушка включила свет, на кухне и в зале. Я оставил у стола пакеты с продуктами, а дорожную сумку бросил на клеёнку, чтобы не пачкать полы и ковёр. После, вытащив все вещи, я тщательно вычистил мылом и шампунем её дно.
Бабушка Валя присела к столу, доставая продукты из пакетов. Я вымыл руки и лицо с дороги. Бабушка начала готовить ужин, а я пошёл к колодцу по воду, взяв два ведра.
Набрав свежей ледяной воды, занеся полные вёдра в дом, я по традиции, после приезда, быстро прогулялся по двору, на самый верх, к дереву груши-лимонки, почти к самому лесу.
На дворе стояло 8-9 января, а зимы не было, по факту был теплый бесснежный апрель. Первый раз я видел и переживал такую зиму, если не считать, конечно, зиму в Геленджике начала 1997 года.
Я вернулся в дом. Бабушка приготовила ужин: яичницу на сале с луком и свежей петрушкой.
В 2001 году моя Бабушка Валя Валентина Марковна ещё была крепкой и энергичной. Ежедневное повышенное давление она снижала таблетками. Она всё ещё ездила по делам в город, ходила пешком на вокзал, одна и часто со своей родной старшей сестрой, нашей Бабушкой Женей Евгенией Марковной Коротенко. Тоже крепкой и бодрой!
Мы сидели с Бабушкой Валей за столом: ужинали, пили чай с тульскими пряниками. У моей Бабушки были крепкие, натруженные руки; карие глаза не потеряли свой бодрый свет. Она была в красно-зелёном платке, повязанном косынкой, на плечах белый пуховый платок, бархатный синий халат в розовых пионах. Бабушка спрашивала меня о моей студенческой жизни. Не тяжело ли мне? Я показал Ей свою Зачётную книжку без "3"! Бабушка меня похвалила, переживая, что мне тяжело, особенно, когда Она увидела сколько я привёз книг.
- Каникулы, чтобы отдыхать! Ну, что это такое! В каникулы читать и рисовать... Зачем себя утомлять?!
- Я себя не утомляю, Бабуль, мне хочется читать и рисовать... Хорошо, буду отдыхать!
- Вот! Правильно! Хотя, конечно, хорошо, когда есть интерес у человека! Когда вместо того, чтобы просто пить водку, человек рисует и читает! Просто у нас вот какая библиотека, а ты с собой книги привёз!
Я взял томики Высоцкого и показал их Бабушке. Она их взяла, бегло просмотрев, полистав, стала читать. Вскоре сказав:
- Вот ещё один несчастный парень - Володя Высоцкий... Да... Все поэты несчастны..., хотя в тоже время - счастливые!
Глава 7: Масляная живопись
Спасть легли рано. Рано и проснулись. Умывшись, я пошёл за дровами, углём и по воду. После выбросил перегоревшую золу. Мы с Бабушкой начали закладывать печку дровами и углём. Начали топить.
После завтрака я пошёл в магазин у меловых гор за хлебом, сыром, печеньем и пр. Вернувшись, я принялся за свои любимые занятия.
Достал коробку-набор тюбиков с масляной краской. Нашёл плотный материал для палитры. Взял, привезённый с собой, набор картона формата А-4. Удивительно, но я совсем не пользовался ни керосином, ни спиртом, ни уайт-спиритом, ни прочей вонючей мерзостью, как в прочем и любая масляная краска. И больше, после этих моих первых зимних каникул я маслом не писал. Зато тогда я написал целый цикл масляных картин, занимаясь каждый день. При этом я не завонял спиртягой и керосином Бабушкин - наш дом.
Поэтому я и пишу эту уникальную главу! Больше после каникул у Бабушки, я маслом не писал, только гуашью, реже акварелью; и стал делать скетчи-зарисовки разноцветными фломастерами - "НеоВанГоговский стиль"!
Жалею только, что почти все мои масляные картины А-4 я раздарил. Осталась одна! Да - жаль, раздарил - дурак! Раздарил чужим (во всех смыслах) людям, которым мои картины были совершенно не нужны! Но все взяли! Ни один не отказался! Была бы возможность, я бы все свои картины вернул! Вы скажете: "Так не делается!" Да, много "чего" "не делается" в нашей жизни! И тем не менее: плюют на всё!
Пора о живописи. Стояли солнечные бесснежные дни. На картоне А-4 я сделал графическим простым карандашом сюжет-рисунок по памяти пейзажа: вид с собачёвского моста на зимнее озеро-болотце с прозрачно-бирюзовым льдом по его краям, в окружении сухих бежевых зарослей камыша. Я нарушал все законы геометрии и физики, дело было в цвете. Яркое бирюзово-лазурное озеро и сухой светло-бежевый камыш. Пасмурное светло-серое небо, дерево на горизонте; да - дерево дикой яблони!
Я написал свою первую масляную картину-пейзаж, назвав её "Зимнее маленькое озеро". Она очень понравилась Бабушке. Бабушка меня вдохновляла; я рисовал, а Она занималась хозяйством. Готовила обед. Варила борщ-свекольник и жарила, купленную мной говядину.
Моя Бабушка Валя была настоящей трудолюбивой хозяйкой. В доме был уют и порядок, чисто, аккуратно. Персидские ковры на полу, чистые, крахмальные скатерти на столах. Живые, цветущие фиалки в горшках, целебные ярко-зелёные алоэ. Валентина Марковна 45 лет проработала фельдшером-земским андреевским доктором. Она была настоящим врачом, чутким и отзывчивым.
Она всё умела делать по хозяйству.
Каждое утро я сидел в зале за письменным столом и рисовал. Выдавливая из тюбиков на палитру масляную краску, писал пейзажи и натюрморты. Сюжеты я находил благодаря прогулкам по Андреевке. Я брал блокнот и чёрной гелевой ручкой делал зарисовки. Придя домой, переносил их на картон формата А-4.
Я написал пейзажи "Берега реки Торец", "Зимний луг перед меловыми горами", пейзажи Бабушкиного сада: "Груша-лимонка", "Яблоня у летнего павильона"; ночной монохромный пейзаж "Луна над вербами".
Ещё я ходил гулять на усадьбу моей Прабабушки Фроси, в сад и на огород; к реке, протекавшей почти сразу за старым забором. Бабушки Фроси Ефросинии Васильевны Тарасенко не стало в 1999 году. Она ушла на Рождество. Царствие ей Небесное.
Ещё я писал натюрморты с овощами и фруктами, с яблоками из сада Бабушки Вали.
Глава 8: Зимние яблоки
В Бабушкином фруктовом саду росло несколько яблонь, посаженных дедушкой Димой, Её отцом Марком Филипповичем Тарасенко, мамой дедушки Димы Матрёной Митрофановной Капустиной и бабушкой Валей.
Это были сорта "Белого налива", "Антоновки", "Грушовки" и зимние "Симиренко" и "Пепин Черненко". Зимних яблок созревало очень много. Зимние яблони росли у калитки, у летней кухни и за павильоном. Плоды очень долго хранились, до поздней весны. Бабушка их мочила, запекала в духовке.
Самыми вкусными были мочёные "Антоновские" яблоки. Зимние сорта можно было просто есть в свежем виде, или натирать с морковью с сахарным песком и сметаной. Символы детства, символы Родины!
Яблоки "Пепин Черненко" - среднего размера, чуть твёрдые, ярко-жёлтые, с розоватыми или алыми бочками, сочные. Сорвёшь яблочко с зимней ветки. Откусишь: свежее, сочное, сладкое, холодное!
Яблоки "Симиренко" - в форме большого мандарина, светло-зелёные, ярко-зелёные и тёмно-зелёные, в бледную крапинку. Кисловатый вкус. Перезрев, яблоки желтеют, становятся мягкими и сладкими.
Однажды в раннем детстве летом я игрался недозревшим яблочком "Симиренко", пиная его, как мяч. Сосед дедушка Гриша Субботин заметил это, подошёл ко мне и спокойно сказал:
- Играешься?! Яблочки надо уважать! Вот сорвал его и пинаешь! А, если бы не срывал, оно дозрело бы; и ты скушал бы его зимой... Ая-яй!
Мне стало стыдно, и я ответил:
- Я больше так не буду, Григорий Мефодьевич! Не буду яблочки недозревшие срывать и пинать!
Ещё Бабушка Валя покупала яблоки в поселковом магазине: редкий сорт "Макинтош" - яблоки бордового цвета, сладкие-сладкие, растущие южнее - в Краснодарском крае.
И, конечно, я использовал яблоки для своих масляных натюрмортов, в различных вариациях: "Натюрморт с зелёными яблоками", "Натюрморт с жёлтыми яблоками", "Натюрморт с бордовыми яблоками", "Яблоки и луковицы", "Капуста и яблоки", "Разноцветные яблоки", "Яблоки и картофель сорта "Кубинка". Получился целый цикл картин и глава этой повести - "Зимние яблоки"!
Глава 9: Солнечные дни
Зимние каникулы у Бабушки продолжались. Тянулись дни января 2001 года. Но скучно не было, наоборот. Каждый день был спокойным, размеренным, но деятельным, творческим. Каждый день был солнечным и тёплым. Настоящий апрель с лёгким морозцем по вечерам и утрам и с тёплыми яркими солнечными днями.
Всё вокруг было радостно залито морем солнечного света! Было приятно гулять во дворе, рассматривая каждую деталь, каждое дерево, каждую ветку, каждый сухой прошлогодний стебелёк.
Я выходил из дома с вёдрами, шёл к колодцу по воду. Доставал наполненное водой ведро на стальном тросе и цепи. Смотрел на сухие стебли цветов. Тени ветвей и крон яблонь, груш, слив и абрикос изрисовали землю. Сад был наполнен птицами: сойками и сороками. В сухом зимнем винограднике резвились, перелетая с веточки на веточку, воробьи и синицы.
Я ходил гулять и в сад Прабабушки Фроси. Он также был наполнен светом и птицами. Яблони и груши, посаженные вдоль садовой дорожки, словно стояли в поклоне. Солнечные блики расписали пятнами их толстые старые, уставшие стволы. Свет был на речных берегах, в кронах и ветвях верб, в шелестящем камыше, на сверкающей, текущей глади реки Торец.
Глава 10: Зимний лес, зимняя степь, зимняя река
Каждое утро я ходил за углём и дровами в сарай. Приносил наполненные вёдра в дом и шёл гулять на Карачун, в лес за Бабушкиным огородом, в огромный вишнёвый сад покойных бабушки Тони Бубловской и дедушки Виктора Егоровича.
Толстые вишнёвые деревья "Шпанки" отбрасывали синие тени на высокую сухую степную траву. На вишнёвых ветвях сверкали капли росы. Деревья росли длинными рядами.
После я шёл в лиственный южный лес. Опавшая листва шуршала под ногами. Голые деревья от Бабушкиного огорода поднимались вверх до заброшенных дачных участков. В лесу царствовало солнце: на каждой ветке, на каждом стволе, в складках коры и тёмные тени расписывали ковры медно-оранжевой опавшей листвы.
За лесом, в сторону мелового карьера лежал под солнцем большой кусок степи в высокой ковыльной траве с сухим прошлогодним вереском и диким горошком. То здесь, то там росли деревья Лоха Узколистного-диких олив-маслин-финика, не сбросившие свою сухую светло-серебряную листву с колючих чёрных ветвей в мелких, похожих по форме на оранжево-жёлтую облепиху, светло-серых ягодах с мелкой косточкой.
Я пошёл к зимнему меловому карьеру. Давно я не видел его. На площадке, перед его чашей в полыни и чабреце, паслось стадо белых и пёстрых коз. На раскладном стуле сидел дедушка-пастух. Он читал книгу. Это был роман Михаила Юрьевича Лермонтова "Герой Нашего Времени". Да - моя Родная Андреевка - маленький вариант Северного Кавказа. Они даже рифмуются: Донбасс - Кавказ!
Под голубым солнечным небом сверкал-блестел зимний мел карьера, его ярусы и складки; и ловили солнечные лучи прозрачные кроны зимних, диких абрикос и диких пирамид тополей. А над карьером летал пёстрый серый ястреб-перепелятник.
По тропинке от карьера я вернулся к крутому степному спуску напротив магазина и спустился вниз. Перейдя дорогу, я пошёл к реке у меловых гор, белеющих своей высотой на фоне голубого неба.
Под мостом на собачёвскую дамбу журчал маленький речной водопад. За ним спал глубокий омут и ещё один узкий водопад перед самой большой купалкой на Торце. По краям реки, у пляжа купалки блестел прозрачно-бирюзовый лёд. Мелкий брод звенел хрустальными струйками речного течения. В прозрачной зимней чистой воде были видны ядовито-зелёные волосы водорослей и разноцветные камни. На высоком противоположном меловом берегу на большой вербе на пеньковом канате весела одинокая "тарзанка", слегка колышимая лёгким ветерком.
В волю нагулявшись, я пошёл домой к Бабушке Вале. Писать картины и читать книги.
Глава 11: Книги
На зимних каникулах я старался читать каждый день. Это моя судьба - читать книги! Кто-то не может без рыбалки, кто-то без охоты. Кто-то любит машины, их устройство, ремонтирует: разбирает-собирает автомобильные двигатели. Кто-то футбольный, посещающий стадионы, болельщик. Кто-то организатор-заведующий хозяйством. А я любил и люблю читать книги! Гуманитарные, исторические, художественные - прозу и поэзию.
У Бабушки я прочёл все Краеведческие книги по Истории Владимирской области, которые привёз с собой. Об Андрее Боголюбском, про историю стекольных заводов города Гусь-Хрустальный, о живописи Владимирских художников: Юкина, Бритова, Кокурина.
Я читал по вечерам в спальне дедушки Димы. Особенно мне понравилась монография об Александровской слободе-резиденции первого русского царя Ивана Четвёртого Грозного (1533-1584 - годы правления) в период Опричнины, в 1565-1572 годы. Теперь это районный город Владимирской области Александров.
При Иване Грозном Россия - Империя Московского царства выбирала из двух идеологий: "правит один царь", или "правят многие - бояре курбские"! И выбрала - благодаря Ивану Грозному и не погибла!
Ещё, когда я учился в 7 классе в Славянской школе "номер 6", я слышал, что андреевский хребет Карачун назван по имени атамана разбойников Карачуна, который стал опричником Ивана Четвёртого. И ещё читал, что Карачун - это языческое божество - подземный дед Мороз!
Прочитав и изучив историческую литературу, я начал читать книги из Бабушкиной библиотеки, художественную классическую русскую литературу; поэзию С.А. Есенина, А.А. Блока, К.Д. Бальмонта, О.Э. Мандельштама:
"Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени..."
Прочёл томики В.С. Высоцкого.
Глава 12: Зимний город
Город Славянск, назван так Екатериной Второй, во время её путешествия во вновь присоединённый к Российской империи Крым, а село Банное Славянского района названо так, потому, что в нём Екатерина Вторая и её придворные купались во время крымского путешествия.
Город Славянск Донецкой области бывшая казачья русская крепость Тор - на реке Торец. Река Торец - приток реки Северский Донец.
Я давно не был в городе Славянске зимой. Бабушка Валя послала меня на городской рынок за подсолнечным маслом и возможность прогуляться по зимнему Славянску у меня появилась.
Снега не было. Светило солнце. Я поехал ранним утром на автобусе из Андреевки. Проехали весь посёлок, солнечный, пыльный, с прозрачными садами. Я вышел в центре на автовокзале.
Пошёл на площадь Ленина, зимнюю, почти безлюдную. Фонтан был выключен и закрыт клеёнкой. Я посидел на лавочке, погулял по улицам.
Город сиял высокими пирамидальными тополями, дома оплёл прозрачный дикий виноград. Ворковали голуби. Конские красно-коричневые, словно лакированные каштаны усеяли тротуары под голыми каштановыми деревьями. Мои зимние чёрные ботинки покрыла южная городская пыль.
Я зашёл на рынок. Купил масло, продукты и поехал к Бабушке в Андреевку на автобусе в 12:00.
Глава 13: Снег в начале февраля. "Брат"
Наступил февраль. На 3-е число я купил плацкартный билет из Славянска до Москвы-Курской на поезд "Мариуполь-Москва". На этом поезде я ехал первый раз зимой. До этого или "Новороссийск - Санкт-Петербург", или "Баку-Москва", или "Адлер-Москва", или "Махачкала-Москва"... Ну, я всё-таки не Олег Белозёров! Все скоростные поезда и поезда дальнего следования не знаю!
5 февраля 2001 года начинался второй семестр. Мне нужно было уезжать, расставаться с Бабушкой Валей! Ах, как этого не хотелось! Не хотелось уезжать! Хотелось вот так же жить с Родным человеком, в Родном доме. Но надо ехать, учиться, жить одному в большом областном городе.
Я сложил картины, краски, кисти. Бабушка уговорила меня оставить часть книг у неё. Я согласился и все не библиотечные книги брать с собой не стал. Сложил в свою дорожную сумку свои вещи.
В день отъезда 3-го февраля наконец-то выпал и лёг снег, укрыв Родную Донбасскую Землю. Стало пасмурно. Небо потемнело.
Я опять решил идти пешком. Бабушка дала мне на дорогу яблок и пирожков с абрикосовым вареньем, которые сама испекла. Мы обнялись и поцеловались. Бабушка прослезилась. И сквозь слёзы сказала:
- Ты такой ещё маленький хлопчик, Артёмочка... И один в Москву! А потом жить одному в чужом городе... Как же так!
- Не плач, Бабуля, я на майские праздники постараюсь приехать... А потом с Мамой к тебе приедем! На всё лето! Ну...
- Хорошо, хорошо... Надо ехать! Надо учиться! Старайся! Читай!
Бабушка вышла провожать меня в заснеженный двор. Я хотел убрать лопатой снег перед входом в дом, но Бабушка не разрешила:
- Не надо в дорогу! Я сама потихоньку.
Я ещё раз расцеловался с моей Бабушкой Валей и вышел за калитку, за забор, припорошенный снегом. Бабушка махала мне рукой. Я вышел за калитку и пошёл по андреевской дороге в сторону ж/д вокзала.
Вокруг всё было в снегу: деревья, луга, чернозём полей, речные берега. Я шёл один: "С чем бы сравнить мой одинокий отъезд, этот выпавший снег..." - Думал я, и вспомнил фильм Алексея Октябриновича Балабанова "Брат" - первый фильм, 1997 года.
Первый раз я посмотрел его летом 2000 года вместе с Мамой в поезде-экспрессе "Владимир-Москва". Действие фильма происходит в осеннем ноябрьском бесснежном Петербурге. Только в самом конце, когда Данила Багров уезжает на попутке из Питера в Москву, ложится снег. "Эх, сколько навалило..." - Говорит водитель-дальнобойщик Даниле, имея ввиду снег.
Весь фильм Данила почти одиноко живёт в чужом Санкт-Петербурге, в бывшей столице Российской империи.
Вот и я осенью-зимой 2000 года прожил почти одиноко в городе Владимире, в первой-бывшей столице Северо-восточной Руси, перед Москвой.
"Эх, сколько навалило..." - Думал я и шёл к своему поезду по заснеженной Собачёвке и аллеям Славянского депо.
Глава 14: Славянск-Москва-Владимир
Я сел в поезд. Поезд тронулся и поехал. На следующий день я уже был в Москве. Мой вагон был битком и почти все ехали в Москву. Было очень шумно всю дорогу, массово пили водку и самогонку, считая предстоящие "барыши" от временных "зарабОток" в Москве.
"Знал бы, поехал бы на Новороссийском поезде..." - Думал я про себя.
Но любой поезд когда-нибудь приходит к своей конечной остановке. Пришёл и этот.
В Москве, а значит и во Владимире стояли сильные морозы. Намело гигантские сугробы. Мне пришлось пристёгивать шерстяную подкладку к своей кожаной куртке. Хорошо, что я вообще её взял.
Автобус до Владимира долго ждать не пришлось. Я поехал. Через заснеженные города и веси: Балашиха, Купавна, Орехово-Зуево, Покров, Петушки, Владимир.
5 февраля 2001 года в 7:30 утра я уже сидел на первой лекции второго семестра.
Зимние каникулы у Бабушки завершились, надолго оставшись в памяти!
4-5 марта 2025 года - рукопись; 14 марта - 4 апреля 2025 года - печать