Никто не знал, из какой страны она пришла в Тихое королевство. Поначалу, конечно, женщины постарше и старики, всякого навидавшиеся на своем веку, обеспокоено спрашивали, кто ее родителя и из какого она края. Но ее ответы, простые и бесхитростные, ставили их в тупик - ее родители носили непривычные имена, а название ее страны ни о чем не говорило.
Вскоре они перестали думать о ее происхождении и относиться к ней с опаской, как к чужеземке. Потому что она пела. В Тихом королевстве никто не умел петь - только птицы в лесу и механические музыкальные шкатулки, которые наигрывали незатейливые мотивчики.
А она пела чарующим голосом, со своим мягким южным акцентом, и шевелились губы у слушателей, и звуки складывались в слова, а слова - в песни. И когда она пела - собирались рядом с ней проходившие мимо люди, и скруживались пролетавшие мимо птицы.
А после люди расходились, тихонько напевая, хотя ни один человек в Тихом королевстве не знал ни одной песни и не мог запомнить ни одной мелодии.
И конечно, в нее влюбился Принц. Ну, он был не совсем уж принц, - но из древнего аристократического рода, молодой и высокий, нежный с ней. Он услышал ее песню и не смог пройти мимо. Ее голос, казалось, играл на струнах его души, и душа пела, и это была песня радости, и она возносилась вверх, к небу.
Они зажили счастливо. Народ любил ее за песни, а она пела очень часто. И понемногу, наслушавшись ее чудесных мелодий, люди начинали петь сами. А Принц, который был не вполне принц, даже стал сочинять по ночам музыку для новых, только что изобретенных музыкальных инструментов.
Музыкальный прилив захлестнул столицу и, не удержавшись в крепостных стенах, хлынул в провинцию. В столице давались симфонические концерты, - а в деревне играли на дудке и плясали.
На волне всеобщего подъема никто не заметил, что виновница праздника пела все меньше и меньше. Она словно отдавала свой голос, свою музыку другим. С каждой песней слова становились чуть реже, а голос - чуть глуше. Но она все равно пела, пела до конца, потому что рядом всегда находился кто-то, кто просил ее попеть.
Принц очень поздно обнаружил, что его муза потеряла свой дар - настолько он был поглощен сочинительством музыки. Музыка увлекала его все больше, а онемевшая жена - все меньше. К тому же он был молод, полон сил, и часто ездил по стране, выступая с концертами.
Единственным утешением отдавшей свой голос певицы были птицы. Они по-прежнему прилетали к ней и, и в отличие от неблагодарных людей, пели ей песни. Особенно соловьи - они пели на разные голоса, в разных тональностях, - а она сидела и молча улыбалась.
Принц, который был не совсем принц, видел ее редко. Их общие знакомые тоже предпочитали не скучать рядом с молчаливой принцессой, а ходить на концерты и в гости друг к другу.
Однажды она, оставленная всеми, кроме своих верных птиц, исчезла.
Ее исчезновение открылось не сразу, а когда открылось - никто не стал сильно сокрушаться. Она сыграла свою роль - зажгла искру. Теперь пламя музыки весело гудело без нее.
***
На самом деле она не то, чтобы пропала, а просто тихо, незаметно ушла из Тихого королевства, которое получило новое имя - Поющее королевство.
Шла она, шла, и оказалась в Грустном королевстве.
Да, жить там было достаточно грустно, потому что обыденная жизнь была суровой, а населявший страну народ - молчаливым и немногословным, ценящим сдержанность в чувствах и твердость в отношениях с соседями.
В новой стране, среди иных нравов и обычаев, она забыла о своих разочарованиях и неудавшемся личном счастье. Вообще, она была как ребенок - быстро забывала обиды и могла, расстроившись и всплакнув, через несколько минут уже разливисто хохотать.
У нее, мы забыли сказать, была сказочно красивая улыбка. Смеялась она негромко, но так, словно делилась своим весельем с другими.
Обитатели Грустного королевства не были приучены к смеху, но ее улыбка была способна растопить вековечный лед. И глядя на то, как она откровенно, по-детски улыбается, они не могли сдержать непрошенные улыбки.
Неудивительно, что ее, приносящую радость, заметил сын короля. Он был очень юн и, пусть не слыл красавцем, был не страшен наружно и очень мил.
Ее улыбка завлекала и согревала, наполняла радостью жизни. Одним словом, король-отец даже не стал особо расспрашивать о предках и происхождении невесты - и дал согласие. Ведь каждому родителю хочется видеть своего сына счастливым. А юный принц-наследник был счастлив, находясь рядом со своей возлюбленной.
Он был так откровенен и правдив в своих чувствах, что она согласилась стать его женой - титул значил для нее немного.
Когда она вошла во дворец, жизнь во всей стране стал меняться. Король и министры стали чаще улыбаться и шутить, королева-мать перестала допекать фрейлин мелочными придирками - вместо этого они день-деньской рассказывали смешные истории и сплетни, хохотали взахлеб.
Веселье и радость раскатились от дворца по всей стране. Люди Грустного королевства начали улыбаться друг другу, почти перестали ссориться, кто-то придумал анекдоты, а через полгода появился цирк с клоунами.
На фоне этих изменений никто не заметил, что сама принцесса, принесшая народу улыбку и смех, стала улыбаться реже. Улыбка на ее прелестном лице таяла день ото дня, словно снег, попавший под лучи солнца. Или наоборот, она сама, словно солнце, отдавала веселье и смех близким людям, оставаясь без этого дара.
Нельзя сказать, что она помрачнела, нет! Она просто стала очень молчаливой и немного грустной. Придворные теперь сторонились ее. Даже фрейлины, приставленные к принцессе, предпочитали отлучиться на часок-другой и в стороне, в веселой компании, пошутить и посмеяться вволю.
Неразлучными друзьями принцессы были только собаки.
Представляете, они научились у нее улыбаться! Они собирались вокруг нее и блаженно лежали, виляя хвостами.
Колли, собаки с утонченной длинной мордой, изящно улыбались до самых своих острых ушей. А борзые, которых дворяне держали для охоты, бегали и прыгали вокруг нее, как живая карусель, и улыбались широко, показывая белоснежные зубы.
Даже нелепые мопсы - любимцы пожилых придворных дам - спешно улыбались, морща свою не слишком-то красивую морду складками темно-серой кожи.
Принц-наследник не сразу понял, что произошло и почему это он вдруг охладел к жене. А когда понял... Дело в том, что во дворце на каждом шагу ему встречались юные фрейлины с прекрасными, выразительными улыбками.
Принцесса все чаще бывала одна, в отдаленных уголках дворцового парка, куда добирался только садовник - один раз в день. А принц все больше блистал среди придворных дам и кавалеров, кипел придворный юмор, блестели зубки фрейлин...
Наверное, он даже облегченно вздохнул, когда его первая супруга исчезла.
***
А принцесса шла дальше, на север, туда, где солнце вставало позже и давало меньше света, и за грядой холмов простиралось Сумрачное королевство.
Это была страна - как страна, только жителям всегда немножко недоставало солнечного света.
Жили небогато, земля под тусклым солнцем не радовала обильными урожаями. Жизнь была нелегка. Люди ходили с пасмурными лицами, с потухшим взором, опустив глаза вниз.
Но если кто-то встречал пришелицу и поднимал глаза вверх, чтобы рассмотреть ее, то замечал редкий, немыслимый в этих краях светящийся взор. И тогда этот человек словно просыпался и начинал смотреть на мир по-иному. Ему казалось, что вокруг не так уж и темно, не так уж уныла и мрачна жизнь.
Она дошла до столицы, изнуренная и голодная, и, едва не шатаясь, брела по одной из главных улиц, к городскому собору с высокой колокольней.
И совершенно случайно наткнулась на прохожего. Это часто случалось в Сумрачной стране: все ходили, потупив взор долу, поэтому не замечали друг друга, пока не сталкивались лбами. А она была настолько уставшей, что могла наткнуться даже на неподвижный фонарный столб.
Случилось так, что этот прохожий тоже был принц. Ну, на самом деле, если честно - совсем не принц. Он был простого происхождения, из народа, но благодаря природному уму и трудоспособности стал одним из министров короля.
Ненароком сбив плетущуюся нищенку с ног, он сумел удержать ее от падения, схватив за плечи - и в этот момент заглянул в ее глаза.
Столкновение было неожиданным, и они настолько откровенно посмотрели друг другу в глаза, что свет ее взора проник в его зрачки, отразился, и вернулся к ней.
Правду сказать, это был диковинный физический казус. Глаза жителей Сумрачной страны приучены к пасмурной погоде и ночной темноте, они способны поглощать без остатка любой свет, не отражая его.
Одним словом, министр сразу предложил руку и сердце. Хотя он не был молодым, зато был надежным, и пусть он служил министром, но оставался честным человеком; он был справедливым и добрым.
Что затем произошло в Сумрачной стране - было сродни революции. От министра и других государственных мужей свет ее взора переходил к десяткам людей, от тех - к сотням. Ее солнечный взор оживлял потухшие взгляды людей, в них загоралось пламя. Они по-новому смотрели на вещи, и окружающая жизнь стала более интересной и радостной.
Например, один горожанин, кожевник, работавший на царское хозяйство, вдруг заметил, что стены его дома и мастерской слишком темные и заляпанные грязью. У него в цехе стояли разные краски для крашения кож. Он взял, да и покрасил фасад дома, никого не спросясь - в желтый цвет, а стены мастерской - в белый.
Все горожане остолбенели. Это был шок! Но это была революция, эпидемия, безумие! Через несколько дней столица засверкала яркими, невиданными красками. Литр самой дешевой красной или желтой краски подорожал в 10 раз, и ее было невозможно найти!
Министр стал первым министром короля и первым реформатором в истории королевства. Его взор зажигал людей, вселял в них силы и энтузиазм. Была проведена налоговая реформа и поступления налогов в казну выросли. Все дома переменили свой цвет, улицы и площади были отмыты и покрашены - в городе стало светлее - и меньше денег приходилось тратить на газовое освещение.
Провели земельную реформу - и новопоселенцы, молодежь, энергично освоили отдаленные области страны.
Люди королевства стали добрее относиться друг к другу - и почти исчезли обычные преступления: грабежи и пьяные драки. Что и говорить: разбойники отказались от разбоя, не имея сил смотреть на когда-то привычные жестокие зрелища.
А старики стали поговаривать, что-де в последние годы солнце стало теплее, оттого и годы урожайные.
За великими делами, в думах о стране, первый министр не сразу заметил, что его жена изменилась. Она и раньше была молчалива, не пела и не улыбалась, а теперь и взор ее стал каким-то серым, словно погас. Раньше он сам, да и все окружающие стремились к встрече с ней, искали ее взгляд, а теперь - наоборот, ее стали избегать.
Но вот что странно: когда люди стали редко появляться рядом с ней - чаще стали порхать вокруг нее бабочки. И все - светлые, яркие, будто отблески солнечных лучей. Они кружились перед ней, и казалось, что солнце играет неведомый спектакль на сцене перед ее лицом.
Первый министр теперь редко навещал ее. Он ушел в работу с головой, отдавая все время своей стране, своему народу. А она жила одиноко. Конечно, она была обеспечена всем необходимым, и даже более того. В доме была прислуга, но ее сторонились - уж больно грустным был ее вид, словно напоминание о чьей-то вине. Темны и бездонны стали ее глаза.
Однажды она тихонько, не привлекая внимания, ушла.
Когда она исчезла, министр издал указ о поиске пропавшего человека, - и успокоился на этом.
Она шла себе и шла. Пешком. Ее взор был теперь темнее, чем у любого жителя Сумрачного королевства (как раз в это время развернулась дискуссия, какое новое имя следует дать стране). Поэтому никто не смотрел на нее и не интересовался ею.
***
А она шла дальше, на север, в дикие и мрачные края, пока не оказалась в единственной в своем роде стране - Холодной стране, люди которой не знали любви.
Вы удивитесь, но это так - это была единственная на земле страна без любви. Народ, живущий в условиях суровых холодов, на бесплодной земле, был озабочен единственной целью - выжить. Солнце появлялось там только раз в году, на короткий летний месяц, быстро сменялось темной осенью, после которой приходила долгая-предолгая зима.
Она пришла в эту страну и вначале хлебнула немало горя. Ей отказывали в хлебе и воде, в крове, один раз ее арестовали как бродяжку.
Но ни одна из этих бед не оставила следа в ее душе. Она их не замечала.
Дело в том, что она носила в своем сердце горячую любовь: к людям, зверям, птицам, жучкам, деревьям и травам, к солнцу и к луне тоже.
Пусть она была молчалива и грустна, голос был тих и незаметен, и взор был серым, - но тепло любви растапливало любое, даже самое ожесточившееся сердце.
И стражники, виновато улыбаясь, снимали с нее оковы. А безжалостный мельник, пожелавший было, чтобы она разделила его ложе - это при живой-то жене! - вдруг потупил свой наглый взор, промычал что-то невнятное, ушел вглубь дома - и послал свою жену со стопкой чистой одежды, одеть и накормить бродяжку на дорогу.
Сердца взрослых оттаивали от жара ее сердца.
А дети липли к ней, как к родной матери, потому что она была добрее матерей Холодной страны.
И животные любили ее: лошади, собаки, птицы. Они тыкались головами в ее руки, а она гладила их.
И люди провожали ее из дома в дом, от деревни - в деревню, и далее - в столичный город.
И после ее ухода они были уже другими. Они открывали в себе чувство любви. Появлялось непривычное желание сделать что-то хорошее не для себя, а для других.
И они переставали бить детей, а мужья - жен.
А дети переставали обижать слабых.
И везде играли свадьбы.
В пригороде столицы она встретила мусорщика - он свозил мусор из города на свалку. Он был одет в грязную серую куртку и еще более грязные штаны, давно потерявшие свой цвет.
Санитарные правила в те далекие времена были очень простыми: мусор выбрасывали на улицу. А он по утрам проезжал и подбирал все в свою повозку. Никто не хотел раскошеливаться ради чистоты, поэтому содержание он получал маленькое, от городского совета.
Почему-то она полюбила его. Никто не знает, почему. Хотя почему бы и нет? Ведь он был собою хорош (если отмыть от грязи) и совсем ненамного старше ее.
Ну и совсем неудивительно, что он-то влюбился в нее без памяти.
Вот что удивительно: чем больше он отдавала свою любовь людям, таким грубым и холодным, - тем больше тепла они возвращали ей!
Животные и дети ласкались к ней, мужчины и юноши смотрели на нее влюбленные горящими глазами, опаляя горячим взглядом. Женщины забывали зависть и ревность, свою тяжелую жизнь и даже оставляли сплетни.
Не меньше ее любили старики - она разговаривала с ними, выслушивала их и веселила своими наивными мыслями.
Вы не удивитесь, если я расскажу о чуде, которые произошло с ней в Холодной стране, которую нынче знают под иным названием.
В первый год ее взор вновь стал светящимся, и у них родился мальчик.
Во второй - она начала понемногу улыбаться.
Да, жили они довольно бедно, но зато дышали воздухом любви. И когда у них появился второй ребенок, девочка, которая часто улыбалась - как это свойственно многим младенцам - счастливая мама впервые негромко рассмеялась.
А на третий год - или, может, на четвертый, или даже на пятый - она уже пела песни.
Четверо детей (на свет появилась еще двойня) сызмальства слушали чудесные колыбельные и другие песни, перенимая у мамы чарующий, теплый южный акцент.