Аннотация: Имена дочерей дома Рудлог должны оканчиваться на -ина. А Иппоталия удивлялась, что у Константина не было побочных детей...
В родильном отделении Центральной больницы Лесовины было на удивление тихо. И не потому, что персонал готовился к редкому событию - посещению его величества короля Константина-Иоанна и ее высочества наследницы Ирины-Иоанны. Нет, редкая тишина говорила только о том, что закончилась трудная ночь, когда врачи и акушерки отдавали силы самому важному делу - помогали появиться на свет новым жизням, что уже прозвучали первые крики младенцев, уже были они осмотрены, умыты и запеленаты, уже отдыхали роженицы, а новые граждане Рудлога спали под боком своих мамочек... Утро осеннего погожего дня тихонько пригревало палату сквозь удивительно чистые промытые окна.
Тихо дремала молодая черноволосая женщина, обнимая маленький драгоценный сверточек, только что получивший первую в своей жизни порцию материнского молока и теперь тихонько сопевший под маминым боком. Дверь в палату бесшумно открылась. Ничего, казалось, не изменилось в ритме дыхания женщины, но только внутренний сторожкий инстинкт, живший в каждом лесном обитателе, заставил ее внимательно прислушаться к происходящему. Ничего опасного. Мало того, утро вдруг показалось еще светлее. В палату тихо вошли трое. Белокурый мужчина невысокого роста, от которого, несмотря на белый халат. словно исходили свет и сила, и неважен был рост, а важен был взгляд ярко-голубых глаз. Рядом с ним - очень юная девушка, почти девочка, статью и взглядом удивительно на него похожая, и чуть позади - заведующий отделением, явно взволнованный, но держащий себя в руках.
- Ну вот , Ваше Величество, Ваше Высочество, а в этой палате наша лесная воительница, Анежка Дробжек, удивившая нас всех. Ведь приехала с братьями на празднество в честь Вашего визита, и зашла с ними в оружейную лавку. Вдруг голова, говорят. закружилась, позвали целителя - а она беременна. И роды уже на подходе. Привезли ее к нам - а она и на учете не стояла, лесные ведь жители, они ведь городскую медицину не жалуют, все сами да сами, а тут вот рядом с нами оказалась. Мы роды и приняли. И такая хорошая девчушка родилась!
Все это было доложено негромким мягким голосом - врач прекрасно видел, что роженица уже не спит, а младенец еще не умел расслышать посторонние звуки, для него существовал только стук материнского сердца, а сердце стучало ровно.
- А почему воительница? - тихонько спросила принцесса.
- О, про нее легенды ходят! Этой зимой, говорят, она волка убила ударом кулака. Кинулся серый на нее, когда шла куда-то по лесу на лыжах, да нарвался на мощный удар.
Синие глаза уже давно были открыты, спокойно смотрели на посетителей.
- Мы вас разбудили, извините, милая - раздался негромкий, но глубокий голос короля.
- Ничего, Ваше Величество, я разлеживаться и не привыкла. Пора вставать да домой собираться.
- Вам надо хотя бы пару дней еще полежать у нас, - серьезно сказал врач. - Обследоваться...
- Благодарю, дома мне и стены помогут.
Король вдруг шагнул к женщине.
- Как дочку-то назовете, дитя мое?
- Да уж не дитя. коли свое дитя есть. Думаю, Людмилой или...
- А назовите Люджиной. Доброе имя...
- Благодарю, Ваше Величество. Я подумаю.
Малышка открыла глаза. Еще с младенческой поволокой, но казалось, они будут такие же синие. как у матери. Она и смотреть-то еще не умела... А взгляд голубых глаз короля не отрывался от глаз молодой матери. И столько читалось в них...
'Прости'
'Я понимаю'
'Я не могу'
'Я знаю'
'Я не забуду'
'Я тоже'
И та зима, когда Константин, удрав на охоте от надоевшей свиты, набрел в лесу на небольшой хутор и его, замерзшего, впустила и отогрела 'лесная воительница', и те несколько ночей, когда она принимала его, ни о чем не прося, и расставание, потому что скоро его отыскали, и волк, попавшийся ей под кулак после прощания...
- Ну что ж, пойдем дальше, Андрей Вацлавович. Ирина, что засмотрелась на малышку? У тебя такая еще не скоро появится... Прощайте, будьте счастливы и здоровы.
- Благодарю, Ваше Величество. Прощайте...