- А мне-то чего успокаиваться? Я вот как раз спокоен! Что мне волноваться - за мной мировая историческая наука, исторический опыт человечества, можно сказать. У меня позиция крепкая - не сдвинешь! Это вам с Шуриком надо прийти в себя, оглядеться по сторонам, одуматься, наконец, и признать свою неправоту.
Говоря это, Артём покачивался на волнах, поднятых только что прошедшей моторкой, покачивался вместе с понтоном - ноги его чуть-чуть не доставали дна, разве что кончиками пальцев; он держался за понтон обеими руками и ритм его речи отражал колебательное движение его тела.
Ближе всех к Артёму на понтоне лежал я, но я отмалчивался. Здесь, на реке, мучившая уже неделю жара смягчалась легкомысленным ветерком, постоянно менявшим своё направление, а ещё психологически ограничивалась возможностью немедленного погружения в мутноватые прохладные струи при первых признаках такого желания. Всё равно, однако, припекало, морило и хотелось безмолвствовать. Саша с Леной расположились с другой стороны небольшого понтона, накрытого выкрашенной в серый цвет шершавой ОСБ плитой, Ленка сидела и болтала ногами в воде, а Саня, как и я, лежал, но на спине, закрыв лицо бейсболкой с эмблемой ООН. Начало июля, а уже давно за тридцать, вот оно лето...
Из-за такой, образовавшейся по воле случая, конфигурации, Артём воспринимал меня как главного оппонента, обращал именно ко мне свои умственные заключения и осыпал колкостями. Мне это надоело:
- Артём, ну хватит, а, дай полежать спокойно! Чего ты привязался к этим татарам?
- Я привязался, я?! А кто вчера весь вечер тарахтел, что монголов не было, татар не было, нашествия не было, что всё это от скудоумия и бескультурья! А?
- Ну, Артём, ну вчера же было вчера, застолье под луной и звёздами, и настроение соответствующее было, бархатная аттическая ночь... Плюс Елена такой салат забабахала - чудо! Как следствие - интеллектуальное возбуждение, всплеск душевных сил, острота и блеск ума, ну и поиск истины, разумеется, как же иначе! Лена, кстати, как называлась эта овощная феерия?
- Как? Ну как... Летний полуночный салат, например... Или нет: последняя ночь под стенами Трои!
Все засмеялись.
- А сегодня будет салат?
- Не-а, не будет.
- А что будет?
- Не знай! Но что-нибудь да будет. Будет вечер, будет и пища, как у птичек небесных.
Вдруг подал голос Саша, подал его, не снимая эмблемы ООН с лица:
- А татары ведь азиаты, да? Как троянцы? Лена, тебе нравятся татары, татарские юноши?
- Татары? Из тартара? Вот уж не думала... А какие они?
- Стройные, смуглые, черноволосые. Очень музыкальные и очень ловкие. Прекрасные наездники.
- Наездники? Хм, это интересно...
Артём просто взвился, казалось, что вода вокруг него закипела.
- Ну какие же они азиаты! Чистейшие европейцы! Вы что, забыли, где Казань находится?! Азиаты - это монголы. И те азиатские монголы были высокими, светловолосыми и голубоглазыми. Совсем непохожими на китайцев!
- А причём тут Казань? В Казани живут булгары.
- У- ррр - у! - это уже зарычал я. - Ну неужели вы вчера не наспорились?! Хватит, черт побери! Мы что, о чём-нибудь другом поговорить не можем, а только о подковах, сыром мясе под седлом и о поисках корма для лошадей в зимний период! Есть же на свете, помимо этой чепухи, что-то действительно достойное, нетленное, прекрасное, наконец...
- Ишь, куда хватил! Прекрасное... Так предложил бы тему!
- Да пожалуйста: вот, например, Лена - разве она не прекрасна?! Давайте же восславим нашу Елену, друзья, воспоём её женственность и красоту!
- Ой, ребята, а правда, давайте! Смотрите - кто похвалит меня лучше всех, тот получит сладкую конфету!
- Точно сладкую?
- Точно-точно, сладкую-пересладкую! Обещаю!
Тут вдруг что-то вроде сверкнуло мимолётно и через пару секунд явственно проурчал гром. Не то чтоб громогласно, но отчётливо. При этом небо было чистым, только вдоль горизонта стелилась, как все последние дни, мутноватая пелена, ничего особенного; получился гром средь ясного неба. Типа сухая гроза. Повисло молчание.
- Да, - сказал Артём, просто чтобы что-то сказать, - Да, вот так вот.
- Парни, - подхватил Саня, - А здесь как, глубоко?
- Где? В реке?
- Не, вот тут, у понтона. Нырнуть хочу.
- Ты? Нырнуть? А ты плавать-то вообще умеешь? Да и нырять тут не надо - камни на дне, валуны, можешь и не вынырнуть.
- Не умею, откуда, я же существо сухопутное. Но чего воды-то бояться, в воде ведь жизнь зародилась.
- В воде?! С чего это ты взял? - это уже подключился я.
- Ну а где же, Коленька, в пустыне что ли?
- Разные есть мнения на этот счёт, - ответил я неопределённо.
- Это какие же - твои, что ли? - начал проявлять несдержанность Саня. - Ты про академика Опарина слыхал?
- Слыхал, слыхал, - успокоил я его. - Только академик Опарин давно жил, много с того времени воды утекло.
- Ну и что с того? Демокрит вон тоже не вчера про атомы говорил, все смеялись сначала. А потом ничего, доросли, прочухались и теперь без атомов никуда.
- Понимаешь, Саня, - я решил по-хорошему всё объяснить. - Жизнь - это ведь конструкции, упорядоченные структуры из огромных, гигантских просто молекул, где этих атомов миллионы. И для того, чтобы им образоваться, что-то должно было их структурировать, формировать. А просто вода - это вещь бесструктурная, порядка там нет, не прямо уж хаос, но на жизнь категорически не похоже.
- А где порядок-то, в кристаллах, что ли? Ты на кристаллы намекаешь?
- Не, в кристаллах его напротив много слишком, и простой там порядок, однообразный, нетворческий. Как в казарме в мирное время. Ну какая жизнь в казарме?
- Так а как же тогда она возникла, жизнь наша?
- Но вот представь, что по образцу чего-то не из нашего мира. К примеру, смотрит девушка кино, влюбляется в героиню и хочет на неё походить. Старается прямо всю жизнь свою поменять, чтоб стать как она.
- А чего, так бывает, - поддержала меня Ленка. - Моя подруга одна до того, например, наподражалась, что парня своего.....
- Во, видишь, - продолжал я. - А ведь кино - это же фантазия, вымысел, к реальной жизни отношения не имеет.
Саня помолчал, а потом выдал:
- Погоди, ты на Бога что ли намекаешь, на Божий промысел? Опарин, значит, устарел, а Божье творение в самый раз и очень современно!
- Да не понял ты меня совсем, причём тут Бог? Забот у Бога больше нет, как о создании жизни хлопотать, разве его это дело!?
Я ещё не успел закончить свою фразу, как почувствовал легкий шлепок и прохладу на плече. Пока я ощупывал плечо, подносил руку к глазам - и к носу! - осознавая случившееся, Артём как раз успел произнести свою роковую реплику:
- Коля, тебя птичка обосрала! - И добавил для определённости: - Чайка. Вон полетела.
В ответ он и все присутствующие услышали такой заряд мата, что Саня счёл нужным высказаться:
- Колян, понимаем твоё состояние, разделяем, так сказать, твоё отношение, но ты всё-таки полегче давай - среди нас дама!
Сама дама на инцидент тоже отреагировала:
- Да, Коленька, повезло... Но на твоём месте мог бы оказаться каждый из нас, так что сильно не грусти. А вообще-то, когда птичка обкакает - это к деньгам, имей в виду, примета есть такая.
В это время я барахтался у понтона, от которого предусмотрительно отплыл Артём, стараясь быстрее смыть, уничтожить, вырвать позорную метку со своего плеча и, как оказалось, и с волос тоже. Когда я после омовения взобрался назад на тёпленький понтон, то патетически провозгласил:
- Всё! Нафиг надо! Молчать теперь буду!!
Сказанное напоминало клятву или обет, отчего, в знак уважения, установилось тишина.
Минуту через три Лена сказала:
- Мы с Саней пойдём в магаз сходим. Вечер ещё когда наступит, а кушать ведь надо же что-то: на охлаждение энергии вдвое больше тратится, чем на обогрев. Пойдём, Санечка.
Они натянули шорты, футболки, Ленка - ещё и косынку адидас, и пошлёпывая сланцами, стали подниматься вверх по подвергшейся естественному разрушению набережной.
- От обезвоживания, от обезвоживания не забудьте что-нибудь купить! - прокричал вслед им Артём. - Пива, пива возьмите!
В ответ донеслось: - Пиво на воде противопоказано!
Когда они скрылись из виду, Артём вскарабкался на понтон и лёг рядом. Поворочался на шероховатой доске, выбирая местечко поудобнее, повздыхал. Молчание моё его угнетало, поэтому он стал рассказывать свою историю:
- Вот когда я был маленький - ну как маленький, лет 14-ть, наверное - папка взял меня на ватагу. Ватага - это место, где речные рыболовы кучкуются, живут там неделями, домушки у них фанерные, крошечные. Мы рыбы приехали купить, у отца на ватаге знакомый браконьер был, поэтому там заночевали. А днём, даже вечером скорее, посадили меня на ботник. Знаешь, что такое ботник? - это типа лодочки, выдолбленной из ствола; она длинная и узкая, только одному в ботнике можно поместиться, и весло тоже одно, вроде круглой лопаты. О, на байдарку очень похоже! На реке вдоль берега стоянки, стоянка - палка деревянная, к которой привязана верёвка, а другой конец верёвки - к камню, камень - это якорь, Надо к стоянке подплыть и палку в ботник положить, тогда течением не сносит. Манипуляции эти надо делать аккуратно, чтоб воды в ботник не черпануть; когда сидишь, борт его сантиметров на 15-ть над водой, вряд ли больше. Мне всё объяснили, показали, подстраховывали меня даже; я стоянку в ботник положил и начал рыбачить: место на глубине, прикормленное. Однако не клевало, ничего я не поймал и быстро мне надоело - но это всё не важно, не в этом дело.
Я просто сидел и смотрел, а на меня надвигалась река, вроде бы пустая водная гладь, но нет - на поверхности находилось немало предметов: ветки, какие-то обломки, куски пенопласта, бутылки, ну и прочая чепуха, всякий мусор, короче. И вот я отчего-то представил движущуюся поверхность воды с предметами, телами то есть, как поток времени. С берега этого не видишь, не понимаешь - ну течёт себе река, у берега, кстати, течение слабое всегда, вот как здесь, и на берегу ты ещё поднят над водой и расположен как-бы сбоку, не осознаёшь её напора, мощи. А на ботнике - ты вровень с рекой, но неподвижен, а вода обтекает, уносится дальше со своим содержимым, словами трудно передать, но чувство возникает, будто есть нечто, объединяющее всё, поскольку всё в это нечто погружено. Единство появляется, общая судьба, это и есть поток времени, за которым ты наблюдаешь.
А потом, в школе, да и в институте тоже такое представление укреплялось, навязывалось даже, как удобное для описания разных явлений: дескать, вот вам время, обозначается t, от него всё зависит, по законам составляем уравнения, решаем и опа! - мы боги, теперь можем предсказать, что в будущем случится, с нами и вообще. А сейчас я думаю - так ли это? Существует ли действительно природное, связанное с ней самой время, или это чисто человеческий инструмент, выдуманный нами для удобства, как ложка и вилка, а в природе времени нет, отсутствует. Конечно, процессы всякие происходят, изменения, ну движется же материя, этого у неё не отнимешь. Но вот какого-то там вселенского времени нет, время - это чисто наша, человеческая разработка, как русский язык, к примеру, или шахматы, или текила санрайз.
Под сладкую болтовню Артёма, я, видимо, немного задремал, но после такого умозаключения решил пробудиться и поспорить:
- А это ты вообще к чему?
- Вот к чему: шаг за шагом в точных - а может и во всех - науках приоритет стал смещаться от наблюдения к моделированию, к решению составленных людьми систем уравнений. При этом математика всё усложнялась, и потому чем дальше, тем больше для решения этих уравнений и их стыковки с данными опыта приходилось вводить умозрительные допущения, привлекать причудливые интерпретации, которые обретали смысл как-бы реальных процессов и объектов. Работали почти по Энгельсу: практика - критерий истинности, и если результат решения, в ходе которого использовались эти выдумки, реальности в целом соответствовал, значит и придуманные интерпретации законны и объективны. И всё было ничего, пока речь шла о вещах, которые можно рассмотреть, пощупать, понаблюдать напрямую, то есть о благословенном 19-ом веке. А потом такая возможность пропала в силу природы изучаемых явлений, но подход с интерпретациями и допущениями только расцветал.
- Не понимаю я, куда ты клонишь?
- Вот куда: несмотря на кажущийся расцвет физики, например, как науки движется она однозначно в тупик, потому, что базовые принципы остались, в общем-то, столетней давности, как старые меха, а вино в них заливают новое, так что лопнут они скоро. Фундаментальные идеи берутся не из переосмысленного понимания природы и свежего опыта, а высасываются из математического аппарата, а ведь это лишь удобный инструмент, нового знания о мире он не даёт.
- Получается, все дураки, а ты один такой прозорливый?
- Не-а, много нас таких, но приходится молчать. Иначе пилишь сук, на котором сидишь. Выбирать надо: или иди в диогены и пой собственную песню, или оставайся в хоре и получай гранты, степени, звания и прочие приятные мелочи жизни.
- Ну, не переживай, старичок, это ведь как везде - кто не с нами, тот против нас. А непорочная объективная реальность существует только в начальной школе, ну, может быть, ещё в среднем звене немного. Слушай, а чем это так воняет?
- Не знаю, я тоже чувствую. Но я думал, это ты.
- Что я?
- Воздух испортил. Мне и послышалось даже. А чего, физиологический процесс, все мы немного животные.
- Ну ты и козёл! Послышалось ему, бл...! За собой следи, физиолог хренов!
Я приподнялся на руках, потом встал на колени, озираясь в поисках источника мерзкого запаха, но только поднявшись во весь рост, обнаружил причину вони - это была протухшая полуразложившаяся рыбина вроде щуки, каким-то макаром очутившаяся у доски, соединявшей понтон с берегом. Пёрло от неё неимоверно!
- Смотри, философ, откуда смрад распространяется! Давай, отгоняй её на водную гладь, в поток времени! И побыстрее, жратву сейчас принесут, в этом амбре что ли полдничать будем?
- Коля, а почему, собственно, я? Почему, то есть, не мы?
- А я молчал, мыслью не растекался по древу! Ты тут соловьём разливался о времени и о себе. Давай-давай, очищай окружающую среду!
- Коля, да я до неё дотронуться не смогу, меня же вырвет немедленно....
- Палку ищи какую-нибудь, что хочешь делай, а я тут больше находится не в состоянии, у меня сейчас аллергия на сероводород откроется!
Проходя по доске, которая прогнулась подо мной до самой воды, я старался отворачиваться от раздувшейся, мерзкой и вонючей рыбьей туши, и чуть не свалился в воду; оказавшись на берегу, отошёл метров на пятнадцать от злополучной рыбины. Вокруг меня бродил Артём, делая вид, будто что-то ищет, рассчитывая, видимо, что тухлая рыбина соберётся с силами и сама уйдёт на глубину. Я прогнал его к руинам старого моста, куда приставали лодки и где, может быть, бывали и палки.
ПеклО. Я стоял обнажённый (в плавках, конечно), уже порядком загорелый, на безлюдном речном берегу. В этом был какой-то образ и выражение сути человека как рода животного мира: в пустоте, без принижающей жизнь суеты, открытый стихиям солнечного света и воды, одинокий и постигающий пространство. Умом и фигурой именно я, увы, не вышел, но как представитель определённого племени что-то, безусловно, воплощал. В таком состоянии застали меня Ленка с Саней, спускавшиеся с горы. У каждого из них было по два пластиковых пакета в руках что, памятуя о тревожном состоянии нашего бюджета, вызывало мозговые судороги.
- Колян, удивительная история! - ещё издали закричал Саня.
- Саша, нет, молчи, молчи, я должна рассказать! - завопила Ленка и прибавила шагу. - Э, а где Артём?
- Палку ищет.
- Какую палку? - Ленка насторожилась.
- Неважно, что ты хотела рассказать?
- А, да, слушай! Ты помнишь, помнишь, я про деньги говорила? Ага?! Так вот, идём мы с Саней по дорожке, и он говорит: "Смотри, Лена, лето в разгаре, а листья уже летят!". Я ему - какие листья? Да вон, мол, сухой листочек летит по дорожке, из-за жары засох, наверное. Я присмотрелась - точно летит, в нашем направлении, желтенький такой, даже красноватый скорее. Ветерок лёгонький дует, народу ни души - а чего, жарко же! А листочек всё ближе, ближе, Саня его раз ногой - и зафиксировал, а он красненький такой... Понял, а?
- Ну понял, что красненький - и чего?
- А, Саня - проиграл, ничего он не понял. Вот Артём понял бы, жаль его нет, но всё равно я победитель!
- Да вы объясните, идиоты, чего я не понял и почему не я победитель?
- Жизни ты, Коленька, не понял! Красненький листочек - это пять тыщь, не слабо, а?
- Да ладно..., - только и смог прошелестеть я.
- Коля, спокойней, - это уже вступил Саня, - мы тоже сначала подумали, вдруг кто-то потерял и для кого-то это жизненно важно. Такие обстоятельства случаются, знаю по себе. Стоим, никуда не бежим, вертим башкой - ни души, абсолютно ноль, вакуум. Медленно пошли метров сто до улицы - никто ничего не ищет, не суетится, не спрашивает. На улице да, прохожие есть, но никакой ажитации, ни испуганных лиц, ни выпученных глаз. Подходим к дверям магазина - ничего. Согласись, что в такой ситуации кричать: "А ну-ка, кто потерял пятёрку, все к нам!" было бы глупо?
- Ну да, к вам претензий нет, чисто! А не подумали, что...
- Фальшивая? - это уже Ленка. - Подумали, да. Но кто не рискует, тот без шампанского. А мы купили две, одну прямо сейчас выпьем, а вторую вечером, перед уходом.
- Вы пару шампанского взяли?
- А что нам было покупать за удачу?! Пиво? Боржоми? Или яблочный сок? Мы много чего взяли, потому что таких случаев этим летом точно уже не будет, надо к ним относится с уважением, ценить. Но ты не переживай - рыбку, и сырочек, и мяско прямо сейчас съедим, тут по чуть-чуть, больше ничего скоропортящегося, остальное - на вечер. Слушай, а чем это тут так гадко воняет? Вы с Артёмом себя хорошо вели?
И я рассказал, что случилось в их с Саней отсутствие; к концу моего рассказа подтянулся Артём с палкой, вернее со - сломанным веслом, и с улыбкой на устах.
Выслушав чудесную историю мгновенного обогащения, он тут же разъяснил причину своей радости: "Лена! Девушка с веслом!".
- Ты это о чём? Тебе девушка весло подарила?
- Нет, Лена, нет! Это ты - девушка с веслом! Такая статуя было известная! Я подумал: как здорово, встанет наша Ленка и с веслом, почти как античная статуя.
Александр рассмеялся:
- Тёма, а ничего, что эта девушка была голой? И весло в данных обстоятельствах - фаллический символ.
- Как голая? Совсем что ли? Вчистую?
- Абсолютно. И высотой в четыре метра. Из бетона.
- Ну как же голая-то?? Она же в парке Горького стояла! Чуть ли не у Кремля!
- А чего - такие вот были времена и соответственно нравы. Нового человека создавали.
- Так кто же в таком случае ханжи и ретрограды?! Коммунисты или мы? Ничего, наша Лена тоже сможет! Сможешь, Лена?
- Без трусов, что ли, стоять?
- Ну да, без трусов и с веслом!
- Не, без трусов не смогу. Вот без лифчика подумаю, после шампанского, там виднее будет.
- Ну как же так, Ленка! Это же наши предки, скрепы наши. Наша российская традиция и культура!
- Слушай ты, хранитель времени, не надо мне про культуру! Я вот Строгановку кончила, а Санёк, к примеру, дружок твой, отсеялся, а я до конца дошла, за что себя уважаю. Ты хоть знаешь, ревнитель традиций, что их двое было?
- Кого двое...?
- Двое голых девушек с веслом.
- Как двое..? Лгбт, что ли?
Ленка вздохнула и махнула на него рукой.
Пока мы охлаждали шампанское в речных струях и готовили закуску, Артём, юноша с веслом, отогнал рыбу от родного понтона, и, по прошествии времени на дезактивацию и обеззараживание, мы туда перебрались. Дали, как говорится, обед силён, а по окончанию поспорили немного, как водится между физиками и лириками. Хотя, если пристально взглянуть, все мы были просто технарями, образованщиной. Так что в этот раз всё обошлось. Без эксцессов.