Оказаться в местечке-уголке удивительном - событие. Ибо выпадает нечасто. Кто-то живёт в местечках удивительных, скажете вы. Да, но для них, живущих там, нет ничего удивительного. Есть, есть - в других уголках.
...Наверняка пробуждается любопытство к миру, а иной раз захватывает дух, когда автобус карабкается вверх, спиральным и часто петляющим маршрутом... всё вище... и вище... ультимативно дивные панорамы открываются, горизонты отодвигаются, становясь всё размытее, просторнее, сизее, скопления домов превращаются в игрушечные царства... и вот внизу, сквозь внезапно редеющий лес, вдруг (о, это слово вдруг) появляется в окнах... ОЗЕРО!.. А бывает, что и два озера! Глянь: оттуда, где разостлалось Кохельзее, мы выехали, а вон там - переметнёмся в обнимку с фотоаппаратом к супротивному борту автобуса - по другую сторону перевала - Вальхензее. Вау.
Затем гудящий спуск в пропасть, со скрипом-шуршанием, влево-вправо, лавируем, змеимся, солнце разгулялось по небу, маячит, мельтешит... Просветы воды чрез частокол стволов. А сейчас стволы расступаются и - о-о! Озеро... И теперь монотонно колышащийся бус уже несётся вдоль берега привольной, участками заслоняемой густейшими древами иссиня-изумрудной рябистой водной глади. Аш два о, это со школы ещё ведомо.
Ухнул бус, пшикнул пневматикой, выпустил тебя из нутра своего, и - ты совсем в другом мире. Где никогда прежде. И который прежде всегда без тебя. И потом вскоре тоже.
Свежий прохладный напористый воздух ветрится с незнакомого озера. И теснятся тут сразу в разволновавшейся душе переживания и воспоминания, к делу не относящиеся. Мгновенно мглисто многослойно столько всего думается - и печальные, и странные, и радужные картины безудержно тревожат либо лихо будоражат воображение и память. Даже встряхнуться приходится, дабы осознать-ощутить себя вот в этом - именно в этом! - местечке, уникальном, как и все прочие, уголке Земного Шара, плывущего в тумане Млечного Пути.
И нигде в другом. Иначе не получается.
Так уж сложилось.
А зачем ты здесь?
До чего всё же загадочное, завораживающее это озеро, Вальхензее, я вам скажу. Что-то явственно необычное в нём, манящее и одновременно пугающее. Даже дикое, дремучее, нечто северо-канадское навевающее (ну, телевизор; а вы ведь и не подумали, что я сам там хаживал; и правильно), хотя ведь это Германия, да-да - представьте себе, застроенная донельзя Неметчина, где на пространстве небольшом большой народ теснится. Ну, может, не теснится, но всё же не раздолье здесь... И ВДРУГ - такое.
Мохнатые хвоей тёмно-зелёной смелых очертаний горы, вздымающиеся в южно-баварское небо, обрамляют Вальхензее, и оно, озеро это, словно затаивается таинственно средь альпийского предгорья романти... хм... чного - ну, пусть будет клише, пусть будет "Натиск и буря" (или наоборот). "Дух пылкий и немного странный". И впрямь. Маститый мясистый мрачноватый Гёте. Восторженный изящный утончённый Шиллер. Контраст. Закон.
С горящими усатыми глазами ярый Гитлер... Альпы, Австрия недалеко - навеяло. Спаси-ибо, соседи. Одолжили. Удружили. Удосужили.
...Итак, влачимся по берегу или вдоль берега. Топ-топ. Топ-топ. Стоп!.. Пип, щёлк. Дигитальный мой почти без отдыха. Пип, щёлк. Нагревается в пальцах моих аппарат, синий как озеро, как небо, как нежность. Мэйд ин Джапан. Объектив, слегка жужжа, выдвигается, пип-щёлк, задвигается, пожужживая. Вот ведь неугомонный. Да нет, не он. Я.
Смотри-ка! Наклонилась над Озером могучая ель - чуть ли не на 45 градусов. Ещё немного - и канет ель в Лету, в Озеро, в Вальхензее непостижимое.
Рыбацкие лодки на озёрном просторе покачиваются далече. А тучи-то собираются. Найти ли вам, ловцы, от молнии спасенье?
Иду. Иду, ибо иначе никак. Дышу. Сопю. Останавливаюсь. Перевожу дух. Всматриваюсь. Жжж. Пип. Щёлк. Жжж.
Природой сотворённый величавый водоём, высоченными горами коронованный. Подстать ему суровая масштабная растительность. Деревья вековые, пережившие и кайзера, и лебединого Людвига Второго, вагнерианца, сказочные замки создавшего (его лебединая песня) и в озере утонувшего. Нет, не в этом. В чайковском лебедином озере Шванензее (чайки, лебеди)... ну, ладно, вообще-то утонул он в Штарнбергерзее. Не сломайте язык об немецкий язык, дорогие. Я вот сломал однажды и он теперь у меня без костей. Хорошо это или плохо? Ответь, Маяковский.
Потому и за словом в карман не полезу.
Джером Джером сетовал: когда-де учил в школе немецкий, повергнут был в уныние (это не он так, это я так), но с тех пор, мол, как позабыл его, чувствует себя значительно лучше. Подлец.
Собственно, иду я и вдоль берега и - с другого бока - вдоль дороги. Транспорт здесь редкий, но время от времени вжикнет рядом скоростью авто или рокотоцикл, ррр, моторокот... Фу. Опять выхлопы, плять. Развелись. МотоЦиклопы.
Впереди туннель. Очень внушительный. Длинный, оттого тёмный. Справа от него - Озеро, слева над ним круто высятся Горы. Горы и Озеро. А меж ними - тоннель. С тёмным нутром. А я иду к нему, чтобы зайти в него. Выйду ли? Хм. Вот и не хочешь, а символика возьмёт и возникнет. Сама собой. Да какая! Сама в себе. Печальная, но с ноткой надежды.
Будет ли пресловутый свет в конце тоннеля... или туннеля? Мля. Притча.
Свет нарисовался. Пока что. А там видно будет. Или не будет. Но если не будет, я об этом и не узнаю. Узнаю только, если будет. Вот уже и веселее.
И снова - Озеро. И вновь шаги, пространство странствием меряющие. И освежающий нездоровые лёгкие ветер с озера, далёкий противоположный край коего тоже охвачен горною грядой - чем дальше, тем расплывчатей.
Бреду не только у дороги. Порой уводит от неё тропинка к лужайке типа пляжной или к пристани безлюдной, где спят на привязи крохотные катерки. Или наткнёшься на "индейскую" резьбу по дереву, понатыканную на шестах или на каменные или глиняные изделия, водружённые на постаменты прямо на берегу: нарочито-причудливые стилизованные экзото-фигурки, неплохо смастерённые местными кюнстлерами. Ещё одно измерение ощущений породило Вальхензее. Я ж говорю...
Километров шесть-семь пройдено. Угадывается окончание маршрута благодаря завидневшимся впереди зданиям типа курортных. Или вообще курортных. Отель солидных габаритов, не без претензии орнаментированный приглашающе, комфорт-уют источающий; другие всяко-разные постройки береговые; нечто сказочное в облике их.
Заводь. Мини-бухточка. Лодки. Катерки. Песок. Шуршащие шаги обутые. Усталые. Камера дигитальная уже давно не пип-щёлк. Охладилась упокоенно.
А вот и столбик с облегчительно-узнаваемой табличкой жданно-возжеланной в поле зрения попал(ся) - знак остановки автобусной.
И такое неверное чувство от утомления - будто она, остановка сия, и была подлинной целью странствия сего.