Жила-была девочка очень правильной формы и содержания. Ну очень правильной. В шесть подъём, зарядка, завтрак овсянкой с молоком, никаких вконтактиков - к восьми на работу, в полдень - обед исключительно полезными продуктами, после работы - спортзал, танцы или кружок вышивки хардангером, в пятницу - отбой на час позже, в субботу - обязательно прогулка на природу и уборка, в воскресенье - поход к родителям или посиделки с подругами, опционально - шоппинг. Её не задалбывало. Зарплату девочка получала в конце месяца, как все нормальные люди, и немедленно распределяла: это на еду, это на дорогу, это за квартиру, это на отпуск, это на новые сапоги. И ровно двести рублей девочка откладывала под кошку-копилку, двумя бумажками по сто.
Через две-три недели овсянки, работы и танцев девочка поздним вечером вытаскивала двести рублей из-под кошки-копилки и шла в ближайшую продуктовую лавочку. Там она брала чипсы, доширак, сырок в глазури, газировку и сыр косичкой. Дома девочка сжирала всё это в присест, изредка бормоча над сыром-кочичкой "нахуй хардангер, теперь уже точно нахуй". И падала спать: утром ещё овсянка.
Прошло года два, прежде чем девочка решилась сделать непредвиденную дыру в бюджете и положить под кошку-копилку не двести, а триста рублей. Это стоило волнений и колебаний, но обвешанная вышитыми салфеточками квартира вопияла. Даже обои были облицованы узорчатой материей с цветами и прорезями.
Во время очередного приступа контролируемой слабости, собрав в продуктовой лавочке привычную корзину химикалий, девочка твёрдой рукой сняла с полки упаковку презервативов. Дома презервативы легли рядом с кошкой-копилкой, а девочка зависла с мобильником в руке, размышляя, сможет ли она теперь откладывать триста рублей прямо каждый месяц или всё же не кидаться из огня да в полымя: хардангер-то услан нахуй буквально неделю назад.